Почему сказка и миф относится к вечным темам искусства

Чтобы стать неблагонадежным, достаточно интересоваться литературой, музыкой и искусством

Борьба в России с различными проявлениями нелояльности к курсу власти активно развивается и в сфере искусства. Под угрозу испытать суровую кару закона попадают не только политически активные граждане, но даже те, кто создает неприемлемые с точки зрения госорганов художественные образы, а также распространяет их.

Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил провести проверку творчества известных рэперов NoizeMC (Ивана Алексеева) и Oxxxymiron (Мирона Федорова) на предмет пропаганды экстремизма и реабилитации нацизма. Поводом для проверки послужило опубликованное в интернете письмо, в котором попросили «пресечь преступную деятельность рэперов», которая «стала национальной угрозой, опаснее расширения НАТО».

Уже стало известно, что блогер Дмитрий Якушев в своем ЖЖ опубликовал заведомо выдуманное письмо от некоей «группы патриотов», а сам пост, как признался автор, носил сатирический характер. «Не было никакого „Обращения группы патриотов“. Это же была шутка. Вымышленное обращение, специально написанное в идиотской форме, сатира на наше время», — заявил Якушев.

Однако в СК, по всей видимости, шутку не оценили. Найденное на задворках всемирной сети обращение стало руководством к действию. И надо сказать, что интерес к рэперам Следком проявляет не впервые. Ранее ведомство инициировало проверку по поводу высказывания Алишер Моргенштерна о «бессмысленности» пышного празднования Дня Победы. Музыкант быстро извинился. Однако вскоре Бастрыкин обвинил рэпера, что он торгует наркотиками через соцсети. В итоге Моргенштерн принял решение покинуть Россию.

Сейчас в интернете активно обсуждается, а может ли вообще потенциально попасть под запрет сам рэп как музыкальный стиль. Однако если смотреть на проблему шире, то можно увидеть, что власти давно с подозрением относятся к искусству и любому популярному творчеству.

Практически незамеченным в СМИ остался недавний скандал с закрытием популярной площадки Etsy, на котором российские художники выставляли свои картины, скульптуры и прочий арт. Формальным поводом блокировки сайта стала продажа на одной из страниц контрафактной продукции под видом известного бренда. Хотя сам автор и указывал, что продает подделку. Роскомнадзор заявил, что не может заблокировать отдельную страницу и закрыл доступ ко всему сайту. Так или иначе, художники лишились известной и раскрученной платформы. И можно ли быть уверенным, что это лишь защита интеллектуальной собственности?

Беда в том, что в России некоторые искусство трактуют очень вольно, выискивая там крамолу. И наоборот, госорганы активно реагируют на такие обращения. За последние годы известны случаи, когда правоохранители начинали проверки из-за цитирования в соцсетях «Незнайки на Луне» Николая Носова. Или из-за жалоб в театрах перестраховывались и снимали спектакли «Тараканище» по произведению Корнея Чуковского, или «Сказку о попе и работнике его Балде» Александра Пушкина.

Директор Центра правовых исследований Института инновационного развития, художник Евгений Тетерев говорит, что в современной России любой человек, занимающийся искусством, должен быть максимально аккуратен:

— В нынешнем случае с рэперами можно говорить о появлении «дела рэперов». А что касается сатирического обращения в СК, то наверное разберутся со всеми. И с опубликовавшим пост «шутником», проверят и рэперов, возможно найдут в их творчестве признаки экстремизма.

Не стоит забывать, что никто не отменял 306 статью УК РФ о заведомо ложном доносе. Это заведомо ложное сообщение о преступлении, или человеке, его совершившем. Блогер сам признался, что сделал ложное заявление. А для чего? Чтобы будоражить общество? Из хулиганских побуждений? Это вопросы, которые могут задать.

«СП»: — Удивляет, с какой активностью в СК решили проверять это заявление.

— В России есть темы для творчества, которые если не под запретом, то под строгим надзором государства. К таким темам относятся, например, отношение к власти, победа в Великой Отечественной войне. Сюда же относятся образы, связанные как-то с нацистской Германией, с этим надо быть очень аккуратным. Если будут создаваться образы, которые не вписываются в общую канву, можно попасть под уголовное преследование.

Если художник просто пишет пейзажи, городские виды, горы, поля, то это не вызывает большого внимания. Но есть темы под особым контролем. В частности, это религия, и у нас есть в УК статья об оскорблении чувств верующих. Нельзя говорить про потребление запрещенных веществ, можно получить ответственность за пропаганду. Под контролем гендерный вопрос, так как можно попасть под статью о пропаганде нетрадиционных отношений.

«СП»: — Где находятся рамки опасного для творчества?

— Рамки постоянно меняются, и пределов тут нет, как нет пределов человеческой глупости. Действует простой принцип: лучше перебдеть, чем недобдеть. Возьмем в качестве свежего примера картину петербургского художника Кирилла Миллера «Живые и мертвые». На ней изображены люди, которые держат в руках портреты мертвецов. Какой-то деятель посчитал, что это уничижительное изображение «Бессмертного полка» и таким образом оскорбляют ветеранов, уничижают победу. На самом деле картина была написана до начала движения «Бессмертный полк» и вообще она не о том, образ никак не связан с победой и Великой Отечественной войной. Однако проводят проверки, экспертизы. То есть нельзя увидеть «флажки», чтобы за них не зайти.

«СП»: — Недавно заблокировали сайт художников Etsy. Причиной стало нарушение интеллектуальных прав, с политикой формально это никак не связано.

— Власть исходит из того, что лучше перебдеть. Всё, что власти не понимают, воспринимается как опасность. Что касается этой закрытой площадки, то разговоры о прекращении этой деятельности ходили больше года. Поводом действительно стала продажа реплики, причем художник открыто написал, что это подделка. Но заблокировали весь сайт. Якобы потому, что нельзя заблокировать одну взятую страницу.

Но эта площадка пользовалась большой популярностью у художников, которые выставляли там свои картины и продавали их за рубеж, в том числе в Европу и США. Есть и внутренние площадки, которые работают. Etsy была рассчитана на заграницу.

«СП»: — Закрадывается мысль, что продающие за рубеж картины художники могут попасть и под закон об иностранных агентах.

— Если художник продаст американцу картину, то получит доллары из-за рубежа. Получается, что он получает иностранное финансирование и потенциально может быть объявлен иностранным агентом. И должен будет везде на картинах писать, что он — иностранный агент. Вот до чего можно дойти, следуя по пути чрезмерной бдительности.

«СП»: — А зачем такая бдительность? Не проще ли просто не обращать внимание на разное творчество?

— Потому что художественные образы могут быть опасны, могут подорвать авторитет сложившейся системы. Именно поэтому им и уделяется такое внимание. Любой художественный образ, выраженный в песне, картине, книге, может оказать сильное влияние на людей. Образ заставляет задумываться о том, о чем раньше человек и не подумал бы.

И не стоит забывать, что любое хорошее искусство в любом государстве всегда оппозиционно. Потому что рамки для художника сдерживают его творчество. И настоящее творчество — выход за эти рамки. А это и воспринимается как оппозиционная деятельность.

«СП»: — Что в таких условиях делать творческому человеку?

— Есть такой выход, как эмиграция. Вот рэпер Моргенштерн, как только под него начали «копать», сразу уехал за границу. Я не призываю всех творческих людей следовать его примеру. Но надо внимательно относиться к тем темам, которые поднимаются в творчестве. Если есть какой-то намек на затрагивание нежелательных тем, то лучше отказаться от образа.

Тем более, когда человек чувствует, что у него нет сил влезать в юридическую казуистику и сражаться на правовом поле.

Да, это будет беззубое творчество. Можно просто писать картины с пейзажами. Деревья, дома, кошечки — всё прекрасно. Если художник это будет делать хорошо, то и такое дело пойдет.

«СП»: — А если под названием «Весна» художник нарисует бездорожье, слякоть на улицах?

— Нет предела глупости. Что угодно можно найти потенциально в любой картине. Это как искать черную кошку в темной комнате, когда кошки нет.

svpressa.ru

Первое, что нужно знать о мюзикле — вы точно можете найти постановку, которая поразит ваше воображение и запомнится. Даже если вы предпочитаете артхаус на завтрак и что-нибудь потяжелее по выходным.

За что мюзикл окрестили «легким жанром»?

Как и в жизни человека, все проблемы — из детства. В Англии, откуда начинается «родословная» мюзикла, еще в 17 веке театр был синонимом «происков дьявола», которые отвлекают добропорядочного пуританина от праведной жизни. Три века театральные представления проходили подпольно, территорией театра были прокуренные кабаки, поэтому «шоу» того времени по-своему оправдывали обвинения в безнравственности. В Америке в 19 веке популярность набирали «дедушки» мюзикла. Например, жанр «менестрель-шоу», где белые актеры наносили на лицо сажу, натягивали кудрявые парики и имитировали темнокожих артистов. Или «экстраваганца» — жанр, который вывел на одну сцену с актерами фокусников, акробатов, ковбоев на настоящих лошадях, словом — всех, кого возможно, лишь бы шоу было разнообразным. Ближе к концу века расцвели бурлеск и водевиль — набор музыкальных номеров, не связанных сюжетом. Апофеозом этой пестроты и разношёрстности стало представление «Безумство Зигфелда». Вы наверняка знаете о его визитной карточке — «Девушках Зигфелда», красотках в шикарных пышных костюмах, которые до сих пор для многих ассоциируются с мюзиклом.

Наконец, в США набирала силу оперетта — романтическая и совершенно оторванная от реальной жизни. Можно сказать, что мюзикл появился в противовес ей — зрители хотели более внятных и близких к реальности историй. Вот так, объединив черты всех своих «старших родственников», мюзикл зазвучал джазом в начале 1920-х. Он наконец-то обрел свой собственный узнаваемый язык благодаря талантам композиторов Ирвинга Берлина, Джорджа Гершвина, Коула Портера и Ричарда Роджерса.

За десятки лет мюзикл отпочковался от своих легкомысленных предков и заметно эволюционировал. Сегодня существует, как минимум, пять веских причин на то, чтобы окончательно пересмотреть свои взгляды и воспринимать этот жанр всерьёз.

Мюзикл — это всегда масштабно?

Размах — это черта «мегамюзикла», театрального блокбастера с очень дорогим производством. Его главная цель — успех кассы. Стандарт «мегамюзиклов» породили работы продюсера Кэмерона Макинтоша в 1980-х. Именно он выпустил «Кошек» Ллойда Уэббера, а следом — «Отверженных» и «Призрака Оперы». В 90-е эту линию подхватил «Дисней»: с экрана на сцену переносили мюзиклы, рассчитанные на самую широкую аудиторию. Первым был «Красавица и Чудовище», затем — «Король Лев».

Эти проекты живы до сих пор, и именно их популярность повлияла на отношение к жанру вообще. «Мегамюзиклы» ругают за то, что это театр для глаз, а не для ума, а постановки Диснея — за стремление привести в зал как можно больше людей, максимально упрощая содержание. Но это только половина правды. Большим постановкам жанр обязан расширением художественных и технических средств. Например, в «мегамюзиклах» начали использовать радиомикрофоны, а они в свою очередь позволили играть со звучанием, создавать сложную звуковую партитуру. Кроме того, благодаря Диснею, тысячи зрителей полюбили театр.

Мюзикл — это всегда легкомысленно и весело?

Вовсе нет. Уже в 1920-е вышел «Плавучий театр» Джерома Керна и Оскара Хаммерстайна II: создатели органично соединили юмор, музыкальные номера и драматическое действие на актуальные для публики темы. В 1957-м вышел первый мюзикл по классической трагедии — «Вестсайдская история» Леонарда Бернстайна, основанный на «Ромео и Джульетте» Шекспира. Композитор (как и друзья по цеху) сомневались, что появление такого материала на Бродвее уместно: «Кому захочется смотреть спектакль, в котором занавес первого акта опускается на два трупа, лежащие на сцене?», — говорил сам Бернстайн.

Но сейчас понятно: мюзикл может освоить любую тему, ему необязательно быть развлекательным или смешным. Вы не поверите, но с 1970-х по начало 2000-х найти успешную музыкальную комедию на Бродвее было нереально. Например, основу мюзиклов составляет «большая литература»: от Сервантеса и Гюго до Дюма и Толстого, от Дикенса и Бронте до Пастернака и Набокова. А еще — десятки биографий, например, звезд экрана (мюзиклы про Чаплина) или политических деятелей (чиновника Гамильтона или жены политика Эвиты).

Часто мюзиклы работают с реальным историями и уверенно говорят на остросоциальные темы. Например, хиппи-мюзикл «Волосы» рассказывает про начало сексуальной революции и о расовых отношениях; «Прибыли издалека» осмысляет последствия событий 11 сентября, а новый бродвейский хит «Дорогой Эван Хэнсен» рассматривает проблему суицидов среди подростков. Несчесть мюзиклов, посвященных войне и пытающихся оценить ее последствия с самых разных сторон. Например, «Мисс Сайгон», которую прямо сейчас можно посмотреть в петербургском Театре музыкальной комедии.

В мюзикле всегда сотня людей на сцене?

И это тоже миф. За него нужно сказать спасибо не только «мегамюзиклу», но и кинематографу: там, где на сцене требуется 10 человек, в кино снимут 20. Хотя специалисты отмечают, что в последние годы в мюзиклах становится все меньше людей на сцене. Отличный пример — новый мюзикл с говорящим названием «Шесть», который рассчитан на 6 исполнительниц и представляет собой пересказ жизни шести жен Генриха VIII в виде поп-концерта.

Но вообще-то у мюзикла нет «нормы» по количеству людей на сцене. Например, «Скажи мне в воскресенье» Эндрю Ллойда Уэббера и Дона Блэка, рассчитанный на исполнение всего одной (!) актрисой, покорил в 80-е и Вест-Энд, и Бродвей. А прямо сейчас в Петербурге готовится премьера мюзикла «Дорогой мистер Смит» (в оригинале Daddy-Long-Legs) в «Приюте комедианта» на дуэт артистов. В таких постановках главное — это талант исполнителей, постановщикам не за чем больше спрятаться. Очевидно поэтому театр на Садовой сделал ставку на российских звезд мюзикла — Ивана Ожогина и Юлию Дякину.

Мюзикл не существует без сложной хореографии?

Возможно, это самый русский миф о мюзиклах. Который, впрочем, та же российская премьера «Дорогого мистера Смита» в «Приюте комедианта» с успехом разбивает: тут вместо хореографии — до миллиметра простроенное взаимодействие артистов с крутейшими видео и проекциями — настоящее пиршество для глаз.

Художественные средства любого мюзикла напрямую зависят от материала и замысла постановщиков. Поэтому ансамбль в 100 человек и даже хореограф в составе авторов может не потребоваться.

Отказ от танцевальных номеров — это не ноу-хау XXI века. От хореографии, например, отказались создатели «классики» — мюзикла «Отверженные» Клода-Мишеля Шёнберга в 1980-х. Исполнитель главной роли Иван Рутерфорд даже иронизировал по этому поводу: «Нас взяли в „Отверженных“, потому что мы не умеем танцевать». Танцевальных сцен лишены почти все «концептуальные» мюзиклы легендарного композитора Стивена Сондхайма, что не мешает его постановкам входить в золотой фонд жанра и задавать высокую планку целому направлению мюзиклов.

В мюзикле всегда сначала говорят, а потом неожиданно поют?

И на этот вопрос у мюзикла уже есть ответ. Существует специальный термин sung-through, дословно — «спетый насквозь», его применяют к мюзиклам, в которых поют все 100% времени. Это характерно для «мегамюзиклов»: например, в «Кошках» и «Иисус Христос — супер-звезда» Ллойда Уэббера все диалоги и монологи переданы ариями или ариозо. Та же ситуация — с хитами Клода-Мишеля Шёнберга «Отверженные» и «Мисс Сайгон».

Заметим еще, что форма «мегамюзикла» не накладывает ограничение на стиль музыки: например, Лин-Мануэль Миранда в своем «Гамильтоне» использует реп-речитатив и r’n’b, а мюзикл «Наташа, Пьер и Большая комета 1812 года», основанный на романе Толстого, композитор Дейв Маллой вовсе определяет как «электропоп-оперу». Исполнять музыку может оркестр или, например, сами исполнители как в мюзикле «Однажды» Глена Хансарда и Маркета Ирглова, основанного на одноименном фильме.

Но и это не предел: есть мюзикл, в котором нет ни живого пения, ни оригинальной музыки. При этом «танцевальная пьеса» — так определяют жанр создатели — «Контакт» в 2000 году получила Оскар в мире мюзиклов — премию «Тони» в четырех номинациях, в том числе главную — «Лучший мюзикл». Сама постановка по либретто Джона Уайдмана содержит три одноактных танцевальных произведения, все они посвящены одной теме —желанию героев установить романтическую связь (контакт). Музыкальный ряд составлен из композиций разных авторов и стилей от классики Чайковского и джаза Стефана Граппелли до рока The Beach Boys.

Недавно вышел сатирический ролик на тему будущего-прошлого от birchpunk, где услышал важное понятие — “мемология”. Почему важное? Отвечая на сей вопрос — и попробуем сегодня поговорить в формате устной речи. Тем более, что тема и смешная — и серьёзная, и важная — и лёгкая.

Однако, отмечу: “мем — это не только смешная картинка, но и единица культурной информации. Наука, или скорее знание, изучающая мемы в таком смысле, называется меметикой”, — поэтому мы будем говорить о мемологии именно, а не о меметике. 

Мемы — кто они?

Насмешил: кто? Но нет, симулякр история для конца XX — начала XXI века важная. И мем живёт отдельно от оригинала и вполне успешно уже сегодня: вспомните, сколько раз вы видели фильмы с Л. ДиКаприо, а сколько — мемы с его ярким на эмоции лицом? Или плачущих девочек и смеющихся мальчиков, которых вы не знаете, как зовут, где они живут и кто они вообще: дети потом вырастают и мы удивляемся, что прошло “уже 20 лет” (а то и больше), но мем-то остаётся тем же самым — молодым, бурным, вызывающим и ещё каким-то. 

Поэтому нулевой тезис прост: в эпоху SaO говорить о мемах можно как об отдельно взятой сущности. Но за этим тезисом сразу же следует иной: мемы могут… эволюционировать? 

Вспомните Агента Смита из “Матрицы”: когда NEO пробил его бронь собой, то та самая ошибка, что сделала мистера Андерсона великим, превратила Агента в то, чем он попрекал Человечество, — в вирус. Но про последний уже говорили, поэтому сделаю сразу обобщение: сейчас наступила эпоха, когда мемы смогут… эволюционировать. 

Как именно? Вопрос открытый: думаю, дело не только в нейронных сетях и AI, но и в том, что видим в коллекциях NFTs: крипто-панки — некий обобщённый образ, умноженный на размножение по стилям и унифицированному представлению одновременно. И да, такие проекты как DAO ENVELOP способны исправить ситуацию, снабдив новый мир залоговой стоимостью, но они не решат других проблем — культурных, социальных и коммуникационных. 

А как насчёт того, что сообщества тоже могут развивать созданные мемы? Думаете не можете? Тогда посмотрите на состарившийся мир брендов: не мемам ли он проигрывает? 

Shiba — симулякр Dogecoin, а Dogecoin — симулякр Биткоина. А сколько симулякров у Shiba? Не будем сегодня говорить о рисках подобной модели: рынок необеспеченных деривативов — был токсично плох; рынок необеспеченных даже сетевыми эффектами мем-валют — термоядерная бомба с запущенным обратным отсчётом. Но не об этом сейчас: почему в XXI веке все накинулись на мемы в целом? 

Причины и следствия

Во-первых, потому что мем — одна из первых сущностей, которая связывает онлайн и оффлайн: при том — ещё и в обоих направлениях. Посмотрите — сколько мемов создано из фильмов, из жизненных ситуаций, из нелепых видео и фото, из наблюдений за несуразными текстами и т.д. 

Во-вторых, мем — это упрощённый до нельзя бренд. И, если в начале XXI века мы искали модель упрощения (вспомните знаменитые кадры прорисовки коровы от Пикассо или в таком же формате нарисованные портреты, что висят в музее его имени в Барселоне): дадаизм, супрематизм, примитивизм и прочее, прочее, прочее — ровно о том же. То есть здесь-и-сейчас мы погружены в переосмысление экономики также, как в 1900 году были погружены в переосмысление искусства, в которое тогда была включена уже плотно — фотография и совсем немного — кино; которое росло за счёт развития технологий и от них же страдало. 

В-третьих, мемология — это всё тот же Миф, но только в ракурсе со-временности: а, поскольку все мы, в той или иной степени, граждане второсортной эпохи, как сказал поэт, то и миф наш — второсортный. И, к слову, это не плохо: я вот много лет любил хлеб второго сорта больше, чем первого. 

К сожалению или счастью, все описанные вопросы и первопричины волнуют не только меня. Отмечу, исследуя тему, нашёл книгу Д. Деннета — “Разум: от начала до конца”. Больше скажу: “Среди учёных, исследующих культурную эволюцию, до недавнего времени был распространён «молчаливый запрет» на использование предложенного Докинзом в 1976 году термина «мем» для обозначения распространённого в той или иной культуре способа поведения или деятельности; однако любой знающий учёный способен рассуждать об этих вещах, используя иную терминологию: терминологию идей, практик, методов, верований, традиций, ритуалов, правил и тому подобное”. То есть термин старше меня и даже Интернета в его нынешнем виде (хотя и не прототипа). 

Но всё же: почему? Почему мы ценим мемы?! 

Во-первых, потому что часто у них нет авторства, а нам свойственно желать быть причастным к чему-то Великому: при неверном толковании возникают тёмные силы наций, религий и много всего ещё, а при верном — синергия, общность дела и т.д.

Во-вторых, мемы — это оторванные от нас и вживлённые в ткань Сети… эмоции, а то и чувства. “Новая лодка повторяет другую лодку… Можно порассуждать на манер Дарвина. Совершенно ясно, что плохо сделанная лодка окажется на дне после одного-двух путешествий, и её никто никогда не скопирует… Таким образом можно сказать, с полным на то основанием, что лодки создаёт само море, выбирая те, что плавают хорошо, и уничтожая остальные”. Красиво? Да. И главное — Сеть и впрямь отбирает для себя живучие мемы, но… по своим правилам: часто мы даже не знаем, что какая-то нелепость или, напротив, интереснейшая вещь — возродится: из-за упоминание в каком-то фильме, картине/граффити, видео-блоге и чёрт знает, где ещё. 

В-третьих, мемы… и это, пожалуй, самое важное из Тёмной стороны, мемы уводят нас от всё более и более угнетающей действительности Техносферы: точнее — той её части, которая эксплуатирует человека, заставляя постоянно кликать в телефоне  и наполняя СПАМом его email-корзину и прочие папки. Мем это ещё и паразит-наркотик, который вызывает привыкание, но отбирает значимую часть Метавселенной — реальную действительность: сколько людей лайкают кошечек, но не способны накормить бездомное животное из-за банального страха или хуже того — прозаичного безразличия? Мемы — это ещё и эрзац, который лишает нас главного: труда и творчества. Не надо стараться и придумывать — всё готово…

Что дальше?

Ведь 2020-2022 гг. — мир ковида и пост-ковида, где виртуальное взяло верх над реальным, а реальное испытывает кризис энергетический, промышленный (см. “железные” войны), продовольственный и многие другие. 

Ведь многие по делу брюзжат, когда видят Славу Марлоу, Фейса, Моргенштерна или даже “Пошлую Молли”: ведь они, эти люди — мемы, которые завёрнуты в оффлайн. Они делают всё, чтобы эпатаж, хайп и вечное желание формата “дальше-больше” было именно вечным. Недаром именно “моргенштерн” стал одним из топовых запросов Яндекса. 

А как вам другой пример: выкуп за миллиарды Giphy? Или SnapChat? Это ведь всё раздутая за счёт мемов капитализация и в итоге — стоимость конечных продуктов: это, возможно, первые ростки экономики деяния, но только (пока) не для всех. 

Думаю, что есть всё же ещё одна важная вещь Белой Стороны Силы Мемов: поиск. Мы — исследователи. Сеятели жизни. Нам свойственно искать и делать выводы: поэтому в крипто-мире столь популярны клады и их розыск, а хакеры — одни из главных действующих лиц в эволюции Сети-Как-Таковой. 

И вот, что выходит в первых итогах крупными мазками…

Выводы 

Чем сложнее мир вокруг и чем плотнее связь оффлайн-онлайн-оффлайн, тем сложнее мозгу человека держаться за должное, важное и главное — сложное: он ищет оправдание в лени, отдыхе и упрощении. Но простоты в этом нет. Поэтому мемы отрываются от нас с вами и начинают самостоятельный путь в мир сетей Web 3.0, где они могут стать полноценными SaO — субъект-о-объектами, которые влияют на бытие не меньше, чем каждый индивид человеческого рода и племени. 

Многие обсуждают Тёмную силу Мемов, но на деле Светлой сильно больше: они дали нам эмоции в онлайн-режиме, они помогли посадить первую рассаду Метавселенной, они породили массу баек, анекдотов, рассказов, мифов и чего-то ещё, что пока уловимо лишь чутьём, но не научным знанием. 

В будущих исследованиях попробую спуститься в глубины, бездны мемологии и затем — воспарить с тобой, читатель, к невероятным высотам Космоса прото-мета-Вселенных, а пока — всё и 

До!

P.S. Кстати, и Menaskop тоже превращается в набор мемов: от NFT-быта — в том числе ?

«Три орешка для Золушки»|Фото: Studio Barrandov / DEFA

Кадры, на которых юные Либуше Шафранкова и Павел Травничек едут по заснеженной равнине под песню в исполнении Карела Готта, наверное, одни из самых известных в истории чешского кино. И ремейк такого фильма не мог не вызвать в Чехии определенную критику.

«Норвежская исполнительница, разумеется, не обладает озорной искоркой Либуше Шафранковой», – считает журнал Reflex, который полагает, что «музыка в фильме невыразительна». «Музыкальная стилизация в целом ближе к «Игре престолов», чем к музыке Карела Свободы [чехословацкого композитора]», – сообщает «Чешское Радио».

«Франтишек Павличек [автор чехословацкого сценария] писал прекрасно, и хотя над норвежским сценарием несколько лет работали стразу четыре опытных сценариста, сильно испортить его они не смогли. Однако кое-что им тут удалось – они лишили «Золушку» юмора, и это одно из самых тяжелых прегрешений. Хотя собственным волшебством новинка обладает, однако оно несколько иного толка, более суровое», – говорится в рецензии, опубликованной в газете Právo.

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

Золушка 1973 года была уверена в себе, умела стрелять из лука, любила лес, и «не смотрела на принца с одним лишь обожанием». «Что еще более современное тут можно написать даже сегодня?» – удивляется автор рецензии. «Создатели называют фильм феминистским, не экономя на нравоучениях вроде: «Не отстреливай животных, которых не сможешь съесть»», – с иронией отмечает автор.

Немало споров в Чехии также вызвал и поцелуй двух мужчин в кадре: говорили, что в Чехии покажут копию без этого короткого эпизода, но теперь всю эту историю называют «пиар-трюком». Не понравилась критикам и демонстрация желудочных проблем, с которыми сталкивается сестра Золушки из-за чечевичной диеты.

Вацлав Ворличек|Фото: Adam Kebrt, Český rozhlas

Режиссер чешской ленты Вацлав Ворличек, скончавшийся в 2019 году, несколько раз отказывался снимать норвежский вариант киносказки. «Я приехал в Осло, но когда увидел тамошних девушек, то понял, что вторую Либушку там не найду!» – не без юмора комментировал Ворличек идею норвежцев в интервью «Чешскому Радио». Однако на создание ремейка их благословил. В результате фильм поставила норвежская актриса и режиссер Сесиль Москли.

Главную роль в ленте «Tre nøtter til Askepott» исполнила 25-летняя певица Астрид Смепласс. Принца играет Ченгиз Аль – один из самых популярных молодых актеров Норвегии. Да и весь актерский состав – крупнейшие звезды, такие как Кристофер Хивью из «Игры престолов» и Торбьёрн Харр из «Викингов».

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: David Vu, Storm Films

В чешском прокате в фильм вернется «принц» Павел Травничек, голос которого в ленте 1973 года не прозвучал – из-за моравского акцента его тогда дублировали. Теперь Травничек озвучил одного из персонажей. Чешская Золушка – актриса Либуше Шафранкова летом 2021 года скончалась.

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

На вопросы английской редакции Radio Prague Int. ответил один из продюсеров ремейка Фредерик Ховард.

– Почему чехословацкая лента оказалась такой популярной в Норвегии?

– Думаю, прежде всего потому, что это потрясающая картина. Кроме того, это был один из первых неамериканских детских фильмов, который действительно всем понравился, потому что был чем-то особенным. Там показана сильная девушка, которая посмела забрасывать снежками принца. Фильм ближе к нашей культуре, чем гламурные американские сказки Диснея.

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

– Правда ли, что когда телеканал однажды решил не показывать фильм на Рождество, телезрители Норвегии пришли в негодование?

– Да, было много жалоб в прессе и писем в правительство. Люди были из-за этого просто не в себе! Думаю, для большинства норвежцев просмотр «Золушки» по телевизору – одна из отличительных черт Рождества. Каждое Рождество одно из самых важных событий – собраться всей семьей и посмотреть этот фильм.

– Почему вы решили снять ремейк такой сверхпопулярной ленты?

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

– Причина, по которой я хотел сделать это, очевидно, в том, что я люблю оригинал. Однако лента начала несколько устаревать. Кроме того, фильм у нас был доступен только на чешском языке: версия, которая транслируется в Норвегии, озвучена одним человеком, который дублирует всех персонажей. Мы хотели сделать фильм современнее, сохранив при этом суть оригинала. Я считаю, что спустя полвека мы вправе переделать любимое произведение. Ведь мы снова и снова исполняем Моцарта, время от времени делаем новые версии песен Beatles, и здесь то же самое. Мы должны быть уверены, что рассказанная история воспринимается новым поколением как современная.

– Чем новая версия отличается от оригинала? Какие самые большие изменения вы внесли?

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

– Я думаю, что большинство изменений носит эстетический характер. Кроме того, мы используем современный язык, и, конечно же, фильм снят в других локациях. Мы работали в Норвегии, что не входило в изначальные планы. Мы собирались снимать в Чехии и Словакии, но из-за ограничений на поездки в связи с пандемией коронавируса нам пришлось осуществлять производство в Норвегии. Это, конечно, изменило эстетику фильма – действие перенесено выше в горы. Другое важное изменение состоит в том, что в конце мы добавили чуть больше экшена. И также привнесли новое содержание в третий орешек. Это должно стать небольшим сюрпризом для зрителей.

В современном прочтении сказки зрители увидят новые костюмы и, конечно, норвежскую зиму и заснеженные леса.

«Tre nøtter til Askepott»|Фото: Storm Films, Bontonfilm

Кстати, когда кинематографисты ЧССР и ГДР снимали свой фильм – а съемки проходили в замке Морицбург под Дрезденом и в чешском замке Швигов – то столкнулись с нехваткой снега. В Германии пришлось использовать искусственный снег из перемолотых рыбных костей, которые источали отвратительный запах. В Чехословакии крыши посыпали гипсом, а белым покровом служил перемолотый полистирол. В Норвегии снега было достаточно.

«У норвежцев были не только горы снега, но и ледяные водопады. Кадры природы, сделанные, в том числе, и благодаря современным технологиям, относятся к самым эффектным», – пишет газета Právo.