Почему рассказ называется срезал шукшин

Тема: В. М. Шукшин. Рассказ
«Срезал»

Класс: 6

Оборудование:

Рассказ В.Шукшина «Срезал»; портрет
писателя; карточки с заданиями; проектор

В качестве домашнего задания
учащимся было предложено прочитать рассказ «Срезал» и статью

Шукшина «Как я понимаю рассказ»,
записать её основные положения.

Индивидуальные задания:

1. “Лингвист” находит по словарю и
даёт толкование незнакомым словам из рассказа.

2. Презентация о В.М. Шукшине.

Ход урока:

Нам бы про душу не забыть.

Нам бы немножко добрее быть…

В.М. Шукшин

Слово учителя. У Валентина
Распутина есть замечательные слова: “Если бы потребовалось явить
портретроссиянина по духу и лику для какого-то свидетельствования на всемирном
сходе, где только по одномучеловеку решили судить о характере народа, сколь
многие сошлись бы, что таким человеком должен бытьон — Шукшин…”

— Верно ли это утверждение? Каким
человеком был Василий Макарович Шукшин?

Сообщение ученика,
сопровождаемое презентацией

Лицо Шукшина освещается тем
неуловимым огнём большой человеческой души, огнём творца, который,пересиливая
боль и страданье, раскрывает людям горькую правду об их жизни. Глаза его
необыкновенные…

Они, словно горящие искры,
проникают в душу, не дают солгать. Глаза эти смотрят в мир и верят в
людей,просят их творить на этой прекрасной земле только добро и правду.
“Нравственность есть Правда”, — писалВ.М. Шукшин. Честность, щедрость души,
доброта, трудолюбие, неспокойная совесть — вот богатство,которым обладает этот
замечательный человек. “…Жить народной радостью и болью, думать как
думаетнарод, потому что народ всегда знает Правду” — непреложные законы,
которым следовал Шукшин. Онпрошёл сквозь бури душевных испытаний, сомнений, он
нёс в мир своё понимание счастья, он осознал ипрочувствовал, что значит любить
родную землю всеми силами души своей, что значит быть нужнымлюдям, что значит
найти себя и смысл своей жизни.

Краткие биографические сведения о
писателе.

Вопросы для анализа статьи
Шукшина

— Дома вы читали статью писателя
«Как я понимаю рассказ». Каковы основные положения статьи?

(Предполагаемые ответы обуч-ся:
Шукшин утверждает, что хорошие фильмы и рассказ “сработаны” по одним и тем же
законам. В них недолжно быть лжи, выдуманной психологии, сочинённых в кабинетах
ситуаций. И фильм, и рассказ —отражение жизни “в её стремительном, необратимом
движении”.

 Шукшину нравится в хорошем
рассказе деловитость, собранность. По мнению писателя, рассказ долженувлекать
читателя. Автору не надо специально заботиться о стиле, не нужен вывод, да и
своё отношениек героям не следует высказывать, потому что оно проявляется в
том, как изображены герои, как онипоступают.

 Шукшин пишет, что дела
человеческие должны быть в центре внимания, “когда они не выдуманы, вечно
вдвижении…” И тот рассказ хорош, “который чудом сохранил это движение, не
умертвил жизни, а как бы«пересадил» её, не повредив, в наше читательское
сознание”.

 Есть в статье ещё одна очень
важная фраза: “Ведь нельзя писать, если не иметь в виду, что читательсам
«досочинит» многое”. Кроме того принято считать, что в рассказах Шукшина
практическиотсутствуют портретные и пейзажные описания, характеры героев
раскрываются в их речи.)

По ходу ответов учеников на
доске учителем заполняется схема:

Своеобразие шукшинских рассказов

Отражение жизни в движении.

Деловитость, собранность.

Начало простое, уверенное,
динамичное.

Почти отсутствуют портретные и
пейзажные описания.

Характеры героев раскрываются через
речь, в диалогах.

Постоянная сюжетная ситуация —
встреча.

Концовка рассказа открыта.Эта схема
поможет нам при анализе рассказа «Срезал», одного из лучших произведений
Шукшина и,пожалуй, наиболее сложного для понимания. Слово “лингвисту”, который
пояснит незнакомые слова втексте.

Лингвист

Кандидат — младшая учёная степень,
а также лицо, имеющее эту степень.

Филология — совокупность наук,
изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературномтворчестве.

Философия — одна из форм
общественного сознания — наука о наиболее общих законах развития
природы,общества и мышления.

Натурфилософия — общее название
существовавших вплоть до XIX века философских учений о природе,не опиравшихся
на строгие естественно-научные знания.

Диалектика — теория и метод
познания явлений действительности в их развитии и самодвижении, наука онаиболее
общих законах развития природы, общества и мышления.

Шаманизм — ранняя форма религии,
основывавшаяся на представлении о сверхъестественном общениислужителя культа —
шамана — с духами во время ритуала.

Траектория — путь движения
какого-нибудь тела или точки.

Демагогия — рассуждения или требования,
основанные на грубо одностороннем осмыслении, истолкованиичего-нибудь.

Кляузник — человек, занимающийся
мелочными ссорами, дрязгами из-за сплетен, интриг.

Анализ рассказа

Главный герой рассказа, “сельский
житель Глеб Капустин”, слишком уж не похож на любимых

шукшинских “чудиков” — добродушных,
бесхитростных, живущих с открытым сердцем людей.

— В чём же эта “непохожесть”
главного героя? Как писатель раскрывает характер Глеба Капустина? Какиечувства
рождает в нас, читателях, шукшинский рассказ? В чём его своеобразие?

— О каком главном событии
повествует автор? Как он это делает?

(Шукшин без всякого вступления,
очень просто, динамично начинает повествование с главного события:

“К старухе Агафье Куравлёвой
приехал сын Константин Иванович. С женой и дочерью. Попроведовать иотдохнуть”.)

— Какой экспрессивный
синтаксический приём использует здесь Шукшин? С какой целью?

(Парцелляцию. Предложения
интонационно делятся на самостоятельные отрезки, графически выделенныекак
самостоятельные предложения. Благодаря этому мы узнаём, что он приехал не один,
а также узнаёми о цели приезда. Дальше информация дополняется: “…сын с
семьёй, средний, Костя, богатый, учёный”.)

— Что мы узнаём о Глебе Капустине?

(Даётся оценочный портрет главного
героя — “мужик… начитанный и ехидный” — и говорится о егострасти срезать,
ставить в тупик приезжих знаменитостей. Можно привести пример: случай с

полковником.)

— Как описана внешность Глеба
Капустина?

(Описание внешности ограничивается
двумя штрихами: “толстогубый, белобрысый мужик лет сорока”.Ничего
необыкновенного.)

— Да, Шукшин редко даёт развёрнутые
портретные характеристики героев. Ведь речь персонажей

настолько выразительна, что человек
виден весь. Сам писатель пояснял это так: “Прямая речь позволяет мнекрепко
поубавить описательную часть: какой человек? как думает? что хочет? В конце
концов, мы ведь таки составляем понятие о человеке — послушав его. Тут он не
соврёт — не сумеет, даже если захочет”.

Именно язык — главное средство
создания характера Глеба Капустина.

Работа в группах по
карточкам

1-я карточка

Перечитайте монологи и реплики
Глеба Капустина и подумайте, как оценить его эрудицию. Для чего она

ему нужна? Почему он гордится ею?
Какими чувствами сопровождаются его высказывания?

2-я карточка

Проследите развитие словесного
поединка. Как ведёт себя Глеб Капустин? Есть ли логика в поставленных им
вопросах? Каков его комментарий к ответам кандидатов наук? Почему он так любил
“взмывать ввысь”?

3-я карточка

Найдите в языке Глеба Капустина
книжные слова и обороты, несвойственные устной речи канцеляризмы, ошибки в
использовании иностранных слов, ложные термины, поговорки, присказки,
сравнения. Как это характеризует героя? Что создаёт комический эффект?

4-я карточка

Проанализируйте обвинительную речь
Капустина в адрес кандидата. Можно ли назвать её образцомидеологической
проработки? Почему? Докажите. Каким видим мы здесь Глеба Капустина?

(В ходе деятельности в группах
учитель может и сам принимать участие наравне с другими. Затем

группы по очереди представляют
всему классу то, что наработали.)

Примерные ответы

1-я группа

Глеб Капустин знает себе цену, он
считает себя достаточно эрудированным человеком. Когда ему сообщаюто приезде
кандидатов к бабке Агафье, он восклицает: “О-о! Голой рукой не возьмёшь”. Глеб
выступает вроли кулачного бойца, и задача его — во что бы то ни стало победить.
А один из приёмов — сбить с толкусвоими художествами заезжего интеллектуала.
Сбивает с первых же реплик.“— Ну, и как насчёт первичности?

— Какой первичности? — опять не
понял кандидат.

— Первичности духа и материи…

— Как всегда… Материя первична…

— А дух?

— А дух — потом. А что?..”

Наивны, смешны наскоки деревенского
“полуучёного”, но он не хочет понимать этого. Глеба переполняютчувства
гордости, радости в тот момент, когда он взмывает ввысь “и оттуда с высокой
выси” ударяет покандидату.

2-я группа

Большую часть рассказа «Срезал»
занимает словесный поединок. О том, что он неизбежен, мы уже знаем.

Автор не случайно использует
глаголы и такое стилистическое средство, как градация, когда говорит оГлебе
Капустине: “сел”, “пока помалкивал”, “подбирался к прыжку”, “улыбался”,
“поддакнул”, “взглядывал на кандидата”, “примеривался”, “попёр на кандидата”.
Начало есть. “В какой области выявляете себя?” — спрашивает он. Ему важно, чтобы
непременно была философия. Видимо, в этой области Глеб разбирался лучше всего,
чувствовал себя как рыба в воде. Он не подозревает, что филология и философия —
совершенно разные науки, ведёт себя уверенно, напористо, умничает. В
поставленных им вопросах совершенно не прослеживается логика. То он говорит о
первичности духа и материи, то вдруг перескакивает на проблему шаманизма, то
касается предложения, выдвинутого учёными, что Луна лежит на искусственной
орбите. Очень трудно уследить за ходом его мыслей, тем более что Глеб не всегда
правильно

использует термины, называет такие,
которых не было и нет: “Натурфилософия, допустим, определит это так,
стратегическая философия — совершенно иначе…” На ответы кандидатов наук он
реагирует то с небрежением, то с усмешкой, то с ехидцей, то с откровенным
издевательством. В конце концов Глеб в словесном поединке всё-таки достигает
кульминационного момента — “взмывает ввысь”. Как он это любит делать! Ведь
дальше всё случается само собой — и он становится победителем.

3-я группа

Глеб Капустин — спорщик, опытный
говорун, владеющий множеством интонаций, умеющий пощеголять “учёным словцом”, к
месту вставить поговорку, присказку: “Голой рукой не возьмёшь”, “Кандидатов
сейчас как нерезаных собак”, “Баба с возу — коню легче”, “Можно сто раз
повторить слово «мёд», но от этого во рту не станет сладко”, “Можно сотни раз
писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится”. Речь
героя насыщена книжными словами и оборотами (“входит в минимум”, “лежать на
орбите”, “вопрос не глобальный”, “расчёты траекторий”), несвойственными устной
речи канцеляризмами

(“в какой области выявляете себя”,
“позвольте заметить”). Комическую окраску речи Глеба придают постоянные ошибки
в использовании иностранных слов, ложные термины (“стратегическая философия”,
“общеобразовательные кандидаты”, “проблема шаманизма”). Сочетание разнородного
и производит комический эффект.

4-я группа

Глеб Капустин — агрессивный
спорщик, резкий, беспощадный обвинитель. Особенно заметно это в конце словесного
поединка, когда он произносит обвинительную речь в адрес кандидата. Здесь уже
нет ошибок, а от комической окраски не остаётся и следа. Словно подражая
газетным образцам, Глеб перестаёт слышать кандидата, закрепляя свою победу
утверждением, что оппонент не знает народ, и призывает его быть скромнее:
“Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не
прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного
собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться…”

Рефлексия:

— Почему кандидаты наук оказались
побеждёнными в глазах мужиков? Как деревня относится к Глебу Капустину и к тем,
кого он “срезает”?

(Мужики мало разбираются в тех
вопросах, которые затрагивает Глеб. Неслучайно он говорит

кандидату: “Вы извините, мы тут…
далеко от общественных центров, поговорить хочется, но не

особенно-то разбежишься — не с
кем”. Своих, деревенских, он ни во что не ставит. “Откуда что

берётся?” — удивляются они, говоря
о Глебе и не понимая того, что для кандидатов наук совершенно нет темы для
разговора. “Давайте установим, о чём мы говорим”, — просит Константин Иванович.
Но так до конца спора Глеб будет путать его, сбивать с толку; и мужики ни на
минуту не засомневаются в том, что Глеб “оттянул” кандидата, “причесал” бедного
Константина Ивановича, а “Валя-то даже рта не открыла”. В голосе мужиков
слышится жалость к кандидатам, сочувствие. И хотя Глеб по-прежнему удивлял,
восхищал, но особой любви у мужиков к нему не было.)

(По словам автора, Глеб —
“начитанный и ехидный” человек, любви к нему никто не испытывает. “Глеб жесток,
а жестокость никто, никогда, нигде не любил ещё”. Шукшину важно раскрыть через
подробный словесный поединок не только характер героя, но и показать
страшноватую природу смеха, переодевания Глеба в спорщика, “полуучёного”: с
одной стороны, он высмеивает затасканные формулы, весь поток информации из
Москвы, а с другой — как бы предупреждает, что и провинция себе на уме, что она
не только объект манипуляций, “объегоривания”. Писатель одним из первых
задумался над проблемой огромной важности: почему вся эта деревенская, низовая
Россия так боится Москвы, владеющей“телевластью”, экспериментов над собой,
исходящих из столицы? В этом отношении Глеб выступает как бы заступником
деревни, отражает время в его противоречиях, “срезает” один за другим “нарост
догм и

лжи”.)

Домашнее задание:

Концовка рассказа традиционно
открыта. На вопрос о том, кто прав, кто виноват, ответа нет, его должен дать
сам читатель. Подумайте, что бы вы написали по этому поводу. О чём заставило
вас задуматься произведение Шукшина? Хотели бы вы общаться с таким человеком,
как Глеб Капустин?

Источник

25 августа 2021 ● Яндекс Дзен

О людях с хорошими лицами и о людях, которых трудно любить, потому что в них так мало прекрасного.

Кадр из художественного фильма о Сергее Довлатове (не помню, как называется). Всё вокруг такое-советское-советское, а он такой заграничный-заграничный… Стильный!

Следуя традиции, начнём с анекдота. Если в заголовке кому-нибудь послышался известный анекдот «Чем армяне лучше грузин» («Ну чем, чем они лучше?» – «Чем грузины!»), то это глубоко справедливо. Заголовок дурацкий.

Говорят, у Довлатова в предложении нет двух слов, начинающихся с одной буквы. Это симптоматично, хотя, подозреваю, любят его у нас не за это. Не за стиль письма. Любят – за стиль вообще. Довлатов показал, как надо держаться в приличном обществе.

Русские люди, как известно, держаться в обществе не умеют: руки то на животе, то в карманах; дама входит, а мы сидим; Гагарин на приёме у королевы ложку салфеткой вытер. И вообще: действуем спонтанно, по вдохновению, а как оно там по правилам, да фиг знает.

Помните, у Пушкина – «как денди лондонский одет»? Многие из-за этого «одет» думают, что денди – это стиль в одежде. Но нет, прежде всего, дендизм – это мода на определённое мироощущение. Денди должен быть мрачен, видеть мир в чёрном цвете (скепсис ведь всегда от большого ума происходит), должен противопоставлять себя обществу, не зависеть от семейных и других пошлых уз, ну и уже вдобавок к этому тщательно и с вызовом одеваться.

Это был такой «постромантизм», по-научному говоря. Романтизм изобрели философы и поэты, а когда идея овладела массами, некоторая её часть упростилась до панталон и цилиндра – до дендизма.

Довлатов, можно сказать, был советским денди. Видели, какой у него был кожаный пиджак? Впрочем, у Шукшина тоже кожаный пиджак был. Но разве можно их сравнивать? Довлатов был… cool.

Да, именно cool, точнее не скажешь.

А Шукшин – «мужик, их на Руси много».

Когда вместо того чтобы согревать в ладонях коньяк и говорить об экзистенциализме в фильмах гениального режиссёра Попаколени, приходится отчитываться перед профкомом и перебирать на овощебазе картошку, – это драма. И от реакции человека на эту драму зависит, не перерастёт ли она в трагедию.

Ещё кадр из фильма о Довлатове, кажется. «Вот, как он страдал!»

Довлатов нигде никогда не приходит в неистовство или отчаяние по поводу советских (или впоследствии американских) «мерзостей жизни». Он сдержан, как приличествует джентльмену. Вообще, его герой – это прототип того, что позже получило название «приличного человека»: будь сдержан, не требуй от людей многого, дорожи общением с хорошими и поменьше пачкайся о плохих, соблюдай чувство юмора, но в меру: когда юмор торчит наружу, это не cool. Занимайся благотворительностью! Если скажут: «Ты пролетариата не любишь», – покажи справку о расходах на благотворительность, пусть утрутся. Жалей людей (люди жалкие).

Кстати говоря, описание похоже на Чехова. Тот тоже и благотворительностью занимался, и чувство юмора соблюдал, а неприятных людей избегал прямо-таки с кошачьей тщательностью. Был внешне сдержан, прохладен – cool. Или, как говорят сегодня о нём те, кто его не любит, «ни холоден, ни горяч».

Как тут не вспомнить слов Довлатова:

«Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее. Однако похожим быть хочется только на Чехова».

Быть похожим – значит соответствовать форме. Быть в форме – значит следить за собой, блюсти стиль. Говорят, русским этого не хватает – оформленности, внешнего изящества, ритуализированности бытия, чётких границ. А человека часто привлекает в других то, чего ему не хватает.

Памятник Чехову в Мелихово. По-моему, он ужасен. Хотя Чехов в жизни был не чужд франтовства. Но разве же это главное?

Говорят, персонаж повести Довлатова «Компромисс» главный редактор Туронок был человеком неплохим и к Довлатову относился с теплотой, – но непонятно, за что оказался выставлен в повести в унизительном виде. Прочитав повесть, он очень расстроился и… вскоре умер. Забавно, правда? Коллизия так и просится в юмореску.

(Чехову тоже доводилось обижать людей: например, однажды они с братом смешно изобразили для сатирического журнала провинциальную свадьбу своих родственников, на которую были приглашены во время таганрогских каникул. Это было тем более обидно, что обида была незаслуженной.)

Откуда берутся такие штучки – эти милые трагичные неэтичности?

Герой Довлатова носит имя своего автора, женат на его жёнах и знаком с его знакомыми. Ждёшь правды жизни, а правды нет. Задачи показать «как было» писатели не преследуют. Им интересно другое – взять «как было» и хоть чуть-чуть изменить. Довлатов брал реальных людей – с именами, должностями, паролями, явками – и населял ими чуточку другую реальность. Оно вроде бы понятно, задача искусства – преобразить мир. Но когда вот так: Таганрог, Туронок, как-то начинаешь тупить. Где граница между правдой и вымыслом?

Между правдой и ложью? Добром и злом?

Существует масса теорий, согласно которым художественное творчество является для автора способом защиты от агрессии внешнего мира. Если вооружиться этими теориями и подступить с ними к Довлатову, обязательно выяснится, что человек он был робкий, стеснительный, скрытный и ужасно ранимый. Придавая вымышленной действительности слишком узнаваемые черты действительности реальной, он стремился держать эту саму реальную действительность от себя подальше. Искусство – это магия. Лепим куколку действительности и втыкаем в неё иголочки. Символически на неё воздействуем, чтобы она воздействовала на него поменьше. Нападение как защита.

Можно вспомнить статью Бродского о Довлатове, ставшую впоследствии предисловием к первому у нас довлатовскому трёхтомнику. Речь в ней шла о том, что советские интеллигенты были гораздо более рьяными индивидуалистами, чем даже сами американцы, и что Довлатов как никто другой сумел выразить эту сверхиндивидуалистическую картину мира.

Понятно, почему так. У американцев индивидуализм заканчивался там, где начинались законы общины, Церкви или шерифа. Ко всему этому они относились всерьёз. У советского интеллигента ни к Божьим, ни особенно к государственным ограничениям серьёзного отношения не было. Не было рамок, границ. Не было осознанного стиля.

Трифонов приоткрыл дверцу в жилище советского интеллигента – затурканного, толком себя не знающего, мало отличающемуся от зощенковских мещан, озабоченного больше прочих проблем самообоснованием… Довлатов научил плевать на всё это. Аристократ отличается от неаристократа тем, что не следит за модой.

Прозе Трифонова (и всему, что на неё походило) в своё время было дано название «городская проза». Город на большинстве славянских языков – «место», поэтому горожанин – «мещанин». Городскую прозу можно назвать «мещанской»: содержание повестей Трифонова (очень хороших! Трифонов — отличный писатель!) сделать это позволяет.

А назвали её «городской» в пику «деревенской прозе». В деревнях живут крестьяне, «крестьянин» – это искажённое «христианин», так что её можно было бы назвать «христианской прозой», тексты, опять-таки, позволяют: нравственная проблематика зашкаливает, причём разрешаются нравственные коллизии в ключе традиционной христианской этики (тогда как у «городских» всё «сложнее»).

Довлатов «городской». А жаль, что нет его деревенских фотографий времени «Заповедника»!

Ну вот, правда, есть – Сергей Довлатов в армии

Итак, мещанская – против христианской. Вроде бы игра слов, но в этой шутке лишь доля шутки, причём совсем небольшая.

Деревенская проза напирала на занимающихся литературными делами либеральных интеллигентов со страшной силой и заставляла их нервничать. Ну, как искусствоведа Екатерину Дёготь заставляет нервничать происходящий у нас нынче «клерикальный фундаменталистский переворот». По тем временам «деревенская проза» была для интеллигентных товарищей почти тем же самым. Вот ей и выдвинули навстречу «фигуру».

И, гляди-ка ты, сработало, в среднесрочной перспективе городские победили. Сегодня кто не пишет «городскую прозу», того в литературе, считай, и нет. Пётр Краснов, Владимир Клевцов — знаете таких писателей?

Почему меня не восхищает Довлатов, если он такой хороший и значительный для своей социальной страты писатель? Вроде бы и я к ней принадлежу?

Есть такое чувство, что нет. Я принадлежу к чему-то другому. Мы сейчас, как та трифоновская интеллигенция, еле-еле осознаём себя, только начинаем отделять себя от окружающего пространства – ощупывать, как младенец: вот ножка, носик…

В политическом смысле желающих протянуть нам «лучик» – тьма. Национал-демократы, национал-либералы, национал-социалисты… Но ни один из них для нашего брата не убедителен. Нужно не рассказывать, не убеждать, не объяснять даже, – а показать. Для этого нужен – художник. Чтобы создал героя, в котором мы могли бы опознать нечто близкое. Которому захотелось бы подражать (влюблённый человек часто неосознанно повторяет мимику и интонации своего объекта), а подражая – изучать, понимать и становиться им.

Так наши дети и становятся нами

Но нет у нас такого художника (а те, кто нарезает нам в издательствах Довлатова на тысячу маленьких «водолазкиных», как бы говорят: «И не надо»).

Вот был Шукшин. У него был свой особый проект, который можно назвать националистическим. Он сильно отличался от проекта «деревенщиков» – натыкать в морду городским «русским духом». Не было у него такого подхода: вот, мол, там, в деревне, всё правильно, а у вас говнище.

Нет, он, попав в кирзачах на городской паркет, с интересом оглядывался. Прикидывал, как тут обустроится, будет жить. Заметьте, Шукшин «городских» не обличает. Бьёт по своим – приехавшим в город из деревни и забуревшим. Или просто по деревенскому жлобью. А «городских» не трогает. Это не нужно ему. Нет у него к городским ревности.

Потому что он собрался научиться в полном объёме пользоваться их высокой культурой, а не слиться с ней, притаившись на её фоне. Собрался научиться её «водить». Управлять ею. Понимаете?

После революции сословие, «производящее культуру», русским быть перестало. Потому что марксизм (хоть «Франкфуртской школы», хоть так просто) и социальная инженерия – штуки нерусские. И внедрением их занимались нерусские люди (или приспособившиеся к нерусским), а всех прежних да «бывших» от этого дела с разной степенью деликатности устранили.

Так что к «послевойны» на месте национальной (хоть от слова «нация», хоть от слова «национальность») культуры мы имели хорошо отлаженную глубоко эшелонированную фальшивку. Фильм «Кубанские казаки», ансамбль «Берёзка», журнал «Новый мир», академик Рыбаков и песня «Катюша». Этим можно было пользоваться, это было по-своему трогательно, но… Это как на нашей памяти мексиканские телесериалы заставляли плакать и глубоко переживать людей. (Сейчас мы сами снимаем мексиканские сериалы под видом «отечественных».)

А как всё хорошо начиналось… (Просто захотелось поделиться картинкой)

И вот цель (далеко не бессознательная цель) Шукшина как раз заключалась в том, чтобы вернуть в официальную, «высокую», «городскую» культуру русских людей.

А для этого не надо орать «тут всё прогнило». Надо изучать, понимать, любить. Это он и делал. Разве его рассказы — которые были жёстче и лаконичнее, чем у адепта «телеграфного стиля» Аксёнова, — сделаны в традициях «русской прозы», текучей, многословной и дидактичной? Нет, они сделаны так, что тогдашнему продвинутому читалось о «колхозниках» (то бишь о русских людях) так, как привык он читать о всяких там «Юлах Морено» и прочем раболепном западническом дерьме.

А в фильмах «Живёт такой парень», «Печки-лавочки», «Калина красная» он узнавал Годара или Антониони, но это было не подражание им. Это была своя стрельба из захваченного у немцев оружия, как у Пушкина, который тоже много чего «заимствовал» (почти всё).

Шукшин занимался национально-культурной революцией.

(Слово «революция» в переводе на русский означает «возвращение назад, к исходному положению».)

Получилось бы у него или нет, неизвестно. «Линия Шукшина» в нашей культуре трагично оборвалась. Сомасштабного преемника у него не оказалось. И по сей день нет.

Довлатов был про следующее:

…Останься твёрд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной

Иди, куда влечет тебя свободный ум…

Ты сам свой высший суд…

(Пушкин это писал в качестве инструкции «как писать стихи», но если трактовать его слова расширительно — «как жить вообще», – то как раз кредо интеллигента и получается.)

Кадр из фильма «Июльский дождь». Прекрасны ли эти люди? Не знаю…

А про что был Шукшин?

«Как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны, и так в них мало прекрасного!»

Это Гоголь.

Это тоже русские люди. Или они не считаются?

Заметим, что обвинительная часть цитаты («несовершенны», «мало прекрасного») в принципе не довлатовская. Довлатов, конечно, не утверждает, что люди совершенны, но это и не повод расстраиваться. А прекрасного (своеобразно прекрасного) в них много. Забавного, удачно подсмотренного… Внешнего. Забавен (и своеобразно прекрасен) Туронок в лопнувших штанах, прекрасен фотокорреспондент Жбанков, прекрасен «представитель народа» квартирный хозяин Михаил Иваныч:

– Дай пятерочку. Покажи наш советский характер!

– На водку, что ли?

– Кого? На дело…

– Какое у тебя, паразита, дело?

– Выпить надо.

Ну не прекрасно ли? «Ранний Чехов».

Но вот чтобы «полюбить»… Да ещё с таким надрывом: как, как же мне полюбить их?!.. Это не по-довлатовски.

Довлатову принадлежит остроумный афоризм «Любить публично – скотство», а литература, если уж на то пошло, – публичное дело. Необходимы ли в ней слюни, поцелуи, разрывание на груди рубахи? Это не cool.

Любить людей – это, по Довлатову, перебор. Достаточно просто грустить над ними. Грусть – уже доброе чувство. Смех – удар, а грусть – ласка. И Довлатов много грустит.

А любить – нет. Это слишком сокращает дистанцию, нарушает зону приватности, это неприятно, сентиментально и физиологично.

Шукшин же только тем и занимается, что сокращает дистанцию и заставляет полюбить ближнего. Вернее, хотя бы просто понять, что это – твой ближний.

Фото Александра Кустова

Помните, у Довлатова в «Компромиссе» было смешное письмо доярки: «Коммунисты нашей фермы дружно избрали меня своим членом».

А у Шукшина есть рассказ «Раскас». От шофёра Ивана Петина ушла жена. Он страдает. Излил душу на бумаге, назвал это «раскас» и принёс в редакцию районной газеты, чтоб напечатали. «Пусть она знает». Редактор, человек образованный и неглупый, читает. «Ах, славно!..» Готов рассмеяться. Потом закусывает губу. «Простите… Это вы о себе? Это ваша история?» Понимает, что смеяться нельзя.

Опять срабатывает коллизия «правда – вымысел», где-то рядом с которой бродит «добро – зло». Если правда, значит, добро. Нельзя смеяться.

(У Шукшина, кстати, есть публицистическая статья, называется «Нравственность есть правда».)

И что делать? Если по-довлатовски, то редактору стоило бы найти возможность «увеличить дистанцию» и, оставшись наедине с собою, по-доброму погрустить над Иваном, корчащимся безъязыко. Пожалеть. Снизойти.

А Шукшин своему редактору не даёт снизойти. Не отпускает его от шофёра Ивана Петина в комфортную и одинокую высь. «Ввысь», отправляется Иван Петин. Он, а не редактор, психологический центр рассказа, на нём «сердце успокаивается»:

«Иван взял тетрадку и пошёл из редакции.

– Подождите! – воскликнул редактор. – Ну давайте вместе – от третьего лица…

Иван прошёл приёмную редакции (…) Он направился прямиком в чайную. Там взял полкило водки, выпил сразу, не закусывая, и пошёл домой — в мрак и пустоту. Шёл, засунув руки в карманы, не глядел по сторонам. Всё как-то не наступало желанное равновесие в душе его. Он шёл и молча плакал. Встречные люди удивлённо смотрели на него… А он шёл и плакал. Ему не было стыдно. Он устал».

И получается драма, а не «забавный случай». Финал даже валентен трагедии. Ну, там, типа пришёл, сгрёб со стены «тулку»…

И, кстати, эта постоянная открытость трагедии очень характерна для Чехова. Довлатов лишь приближается к ней в «Заповеднике», а так – не его тональность.

Если бы Довлатов писал «Раскас», он посадил бы на место редактора себя. И смысл получился бы такой: переживания редактора по поводу случившегося. Например, печальная сострадательная ирония. «Ну, что поделаешь… Народ, он такой…» Грусть по поводу того, что ничего не поделаешь, стала бы поводом взгрустнуть о себе. И повод для этой грусти оказался бы гораздо существенней, чем у Ивана с его «раскасом». Ведь чувства тех, кто пишет с ошибками, всегда немного игрушечные. А редактор — он свой, взаправдашний, настоящий. Интеллигент.

И чем более настоящим, близким читателю становился бы редактор, тем сильнее отдалялся бы от него Иван.

«Иван как повод».

А пафос получается — «возлюби себя».

А у Шукшина – возлюби несовершенного и непрекрасного ближнего.

Фото Александра Кустова

Вот любят вспоминать шукшинский рассказ «Срезал».

Сам Шукшин свой рассказ трактовал вполне тривиально, не умничая: да, агрессия Глеба Капустина глупа и беспочвенна. Но помните, мы говорили, что художник всегда видит больше, чем понимает, а потому и изображает больше, чем хочет? Так вот. Читаем рассказ — и видим: нет, не беспочвенна.

Кандидаты-то – на такси подкатили, взбаламутив деревню «богачеством», подарили матери специальный «деревенский» подарок – деревянные ложки… Как-то подозрительно их характеризует, не находите? Свысока приехали. По-дурацки.

И Глеб Капустин, помимо чуши про «проблему шаманизма на Крайнем Севере», говорит и очень трезвую вещь: «Когда выезжаете в этот самый народ, будьте немного собранней».

Это бы и сам Шукшин мог сказать, в том числе и прежде всего – самому себе. Это серьёзно. Снова Шукшин дистанцию между собой и невыгодно смотрящимся героем сокращает. Ближе, ближе…

Да, но так что ж это за задача такая – ближнего возлюбить? Для чего это вообще нужно?

Давайте вернёмся к Гоголю и развернём цитату.

«Без любви к Богу никому не спастись, а любви к Богу у вас нет. В монастыре её не найдёте (…) Смотрите, сколько есть теперь на свете добрых и прекрасных людей, которые добиваются жарко этой любви и слышат одну только черствость да холодную пустоту в душах. Трудно полюбить того, кого никто не видал. (…) Христос принес и возвестил нам тайну, что в любви к братьям получаем любовь к Богу. Идите же в мир и приобретите прежде любовь к братьям.

Но как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны, и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русской. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русской Россию, возлюбит и всё, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви».

Фото Евгения Чеснокова

Создать художественный образ, равновеликий этой проповеди, сам Гоголь не смог. Шукшин, человек другого времени, интуитивно, на ощупь подбирался к этой задаче: не случайно он считал рассказ «Верую!» одним из главных своих рассказов и включал во все прижизненные сборники. Что было бы дальше?

Кто знает.

Будь прост. Будь серьёзен. Желай миру и от мира того, чего желаешь своим детям. Говори не с тем, «кто понимает», – говори со всеми людьми. Знай, чего хочешь, и верь в то, что делаешь.

Источник

Проблема социальной неустроенности и неудовлетворенности героя рассказа В. М. Шукшина «Срезал».

Эпиграф к уроку:

Человек умнее и добрее, чем больше он замечает добра в людях.

Б. Паскаль

Формы организации учебной деятельности на уроке:

фронтальная работа

словарная работа

составление сопоставительной характеристики героев

.Цели урока:

Создать условия для:

формирования личностной, коммуникативной компетенции учащихся;

приобщения учащихся к творчеству В.М.Шукшина;

знакомства учащихся с рассказами «Волки», «Срезал»;

совершенствования речевой, литературной культуры школьников.

Развивать:

навыки анализа художественного текста;

умения выделять главное, строить аналогии, обобщать, доказывать.

Воспитывать:

интерес к творчеству писателя

нравственность учащихся (совестливость, любовь к ближнему, чувства ответственности);

Задачи урока:

создать естественные условия для проявления коммуникативных возможностей;

помочь учащимся организовать планомерную работу с текстом;

развивать такие качества речи, как уместность, логичность, правильность, последовательность, точность.

Оборудование к уроку: компьютер, мультимедийный проектор, презентация о Шукшине, газета, посвященная жизни и творчеству писателя.

Этапы урока:

Мотивация.
Целеполагание.
Литературная композиция о жизни В.М.Шукшина. Рассказ об Алтае, о родине В.М.Шукшина . Сростки, чтение стихов о селе Сростки
Словарная работа.
Беседа по рассказу «СРЕЗАЛ».
Сопоставление поведения героев, их чувств, состояний
Беседа с учащимися по рассказу «Волки»
Заключительное слово учителя.
Домашнее задание.
Рефлексия.
Выставление оценок.

Подготовка к уроку учащихся: учащиеся должны прочитать рассказы В.М.Шукшина « Срезал» «Волки»,

Подготовка учителя к уроку:

дать индивидуальные задания и провести их предварительную проверку (выразительное чтение стихотворений учащимися);

подготовить к уроку презентацию и выставку книг Шукшина и о Шукшине.

ХОД УРОКА

1. Мотивация. Слово учителя

– Ребята, знаете ли вы что-нибудь о жизни и творчестве В.М.Шукшине?
– Смотрели фильмы ,снятые по его произведениям, или фильмы с участием его самого?
–

2. Целеполагание (портрет Шукшина, тема урока, эпиграф к уроку)

– Эпиграфом к уроку я взяла слова Б.Паскаля: «Человек умнее и добрее, тем больше он замечает добра в людях». Эти слова можно без колебаний отнести к Шукшину. Он умел замечать добро даже в самом заблудшем человеке. Шукшин любил сравнивать жизнь с песней. О человеке он говорил: «Прожил, как песню пропел». И уточнял: «Пропел ее превосходно» или наоборот: «Скверно пропел». О самом Шукшине можно сказать: он не допел свою песню до конца, оборвалась она, когда захватила миллионы слушателей… Это была необычная песня, с внутренне нараставшим драматизмом.

3. Литературная композиция о жизни В.М.Шукшина

– Алтай – это широкие степи, могучие горы, голубые озера и реки. На этой благодатной земле не могут не рождаться композиторы, художники, писатели, поэты. Природа нашего края способствует рождению прекрасных произведений искусства. Мы с вами живем там, где жил Василий Макарович Шукшин, именно Алтай он считал своей Родиной.
«Алтай – это моя родина, где я родился и вырос. Люблю ее, жив ею, она придает мне силы, когда случается трудно и горько. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Благодарю тебя, моя Родина… Будь счастлива»)

Памяти Шукшина

Сростки. Предгорье. Июльский простор…
С Пикета Россия видна.
Стекается люд необъятной страны
Коснуться земли Шукшина.

Земли, по которой тоскою томим,
Шёл по жизни, не пряча глаза,
Великий писатель, актёр, гражданин,
Словом метким творя чудеса.

По взглядам читаю: «Помним и чтим».
Здесь воздух врачует сердца.
От доброго слова теплом навсегда
Наполнится наша душа.

Тоскуют берёзки на склонах холма,
И бьются сердца всё сильней!
Понятно, что не было у Шукшина,
Места в России милей!

Он жил, воспевая своих земляков,
Ценя жизни каждый глоток.
Сражался за Родину и до сих пор
Вернуться из боя не смог.

Звёздочкой малой ночной небосклон
Подмигнёт в прохладной тиши…
Сиротливо качнутся кусты за окном
И калина у быстрой реки…

Сростки. Предгорье. Июльский простор.
В памяти вечно храним,
С вершины поклонной горы, сквозь года,
Бронзовый смотрит Шукшин!

Василий Макарович родился 25июля 1929 года в семье крестьянина на берегу Катуни в большом сибирском селе Сростки, что в 35 километрах от города Бийска. Здесь прошло его детство.

Стихотворение о Сростках читает ученик.

Сростки

Здесь край равнины с небом синим
Грядою горною срослись,
Цепь островов, река, долина,
Лаская взор, переплелись.
Катунью быстрой, Чуйским трактом
Известны здешние места.
Горой Пикетом, сельским тактом,
Людской души в нем нагота.
Здесь, на природном перекрестке.
На стыке судеб и дорог
Стоит село с названьем Сростки,
Алтая горного порог…

Учился в школе, хулиганил, любил с горы Пикет (вы, наверное, слышали про эту гору) любоваться красотой Катуни с видом на Поповский сад. (Рассказ В.М.Шукшина о себе)

Ученик читает стихотворение.

Гора Пикет

Гора Пикет – поклонная гора.
По воле сердца и по зову слова
Сюда народ идет без останову,
Хоть и стоит июльская жара.

Россия чтит заветные места.
И сыновей своих не проглядела, –
Пока еще душа не оскудела
И не засохла песня на устах.

И боль жива!.. О том и разговор:
Еще дружнее надо нам держаться,
Ведь он ушел за родину сражаться
И не вернулся в Сростки до сих пор…

Его слова – завет на каждый день.
Его шаги доносятся до слуха…
Гора Пикет – еще одна ступень
К вершине человеческого духа.

Слово ученика о жизни В. М. Шукшина (Презентация)

В 14 лет Василий Макарович уезжает в Бийск и поступает в автомобильный техникум. Потом служба в Военно-Морском флоте. (8 слайд. Шукшин – моряк). После армии работа в вечерней школе учителем, а затем директором.
Но случилось так, что деревенский парень все бросил и уехал в Москву поступать в литературный институт, куда его не приняли. Тогда он поступает на режиссерский факультет ВГИКа (института культуры).
Шукшин – это писатель, актер, режиссер. (9 слайд. Семья Шукшина).Первую роль он сыграл в фильме «Два Федора». Первое его произведение – сборник рассказов «Сельские жители». По собственному сценарию Василием Макаровичем поставлены фильмы «Калина красная», «Печки-лавочки», «Живет такой парень».
Шукшин пишет день и ночь. И снимается в кино. Торопится, словно чувствует, что отпущено мало… Сердце остановилось внезапно, на съемках фильма «Они сражались за Родину».
Василий Макарович умер в 45 лет, сделав часть того, что хотел и мог.
Осиротели Сростки. Но осталась память. Она собирает сюда тысячи людей 25 июля, в день рождения В. М. Шукшина.

Слово учителя.
Главные герои большинства рассказов – деревенские и городские простые люди. Писателя в них восхищает их непохожесть, нестандартность, ершистость, чувство собственного достоинства. Шукшин почти не дает их портретов, не рассказывает подробно об их прошлом, с ними чаще всего ничего особенного не происходит. Писатель стремится заставить нас полюбить их, очаровать их простотой, но в то же время он хорошо знает, что в жизни не одни лишь «светлые души», понимая, что борьба добра со злом остается напряженной.

Проблемный вопрос: «Кто прав, кто виноват в рассказе В. М. Шукшина «Срезал»?».

4. Словарная работа

кандидат –учёная степень

филология- наука, изучающая язык и литературу народа

философия – наука,изучающая

отношения человека и мира

натурфилософия- философия

природы, истолкование природы

диалектика –(греч.)- искусство

спорить

шаманизм –форма религии,

общение с духами

траектория- непрерывная линия

движения

демагогия-набор слов, вводящих в

заблуждение

кляузник-сплетник, клеветник

6 Срезал…Запишите ассоциативный ряд к этому слову (уличил, переспорил, «поставил в тупик», обыграл, победил, подставил, разоблачил, обезоружил, убил и т.д.). При чтении ассоциативных рядов можно дописывать те слова, которые вы считаете «вашими», но которые не сразу пришли в голову.

Ряд наиболее часто встречающихся слов записывается на доске.

— Что говорят нам словари? (ученики ищут значение слова «Срезал»)

СРЕЗАЛ Значение слова срезывать: или срезать, срезать что, отрезать сверху или снаружи. Верхушку дерев срезывают, чтоб ком густел. Срежь мне горбушку хлеба. Срезать кого с бирки, рассчитаться, или простить долг; срежу тебя! угроза неплательщику: пристыжу. С ног срезать кого, нечаянностью сильно смутить, огорчить, озадачить, огорошить, поразить. Срезать словом, резко ответить, огорошить. Срезаться на чем, попасть впросак, дать промаха, потерпеть сильную неудачу, позор. Хотел похвастать, да срезался. (словарь В. Даля)

Это название рассказа В. М. Шукшина. Почему оно кажется необычным? В чем особенность шукшинского рассказа, над этим сегодня будем размышлять.

Запись на доске и в тетради:

Проблема социальной неустроенности и неудовлетворенности героя рассказа В. М. Шукшина «Срезал».

7.Слово учителя.

Мы будем читать рассказ по частям, «с остановками», и посмотрим, к каким писателям относится В. М. Шукшин – к тем, мысль которых предугадать легко, или к тем, кто умеет заинтересовать, а то и ошеломить читателя неожиданными поворотами сюжета.

8. Вызов.

На стадии вызова обращаемся к личному опыту, который поможет подготовить учащихся к личностному восприятию произведения.

На доске записано предложение: «В какой ситуации (когда) меня удалось «срезать»?». Для ответа на вопрос используется прием «корзина идей».

Предполагаемые ответы учащихся записываются на доске:

на уроке, когда не выполнил домашнее задание и получил двойку;

на контрольной работе или экзамене;

проспорил спор с другом;

Меня спросили про то, что я не знаю.

Обсуждая полученные ответы, учащиеся приходят к выводу: «срезать» — быть поставленным в трудное положение, быть в замешательстве.

8. Осмысление — чтение текста небольшими отрывками с обсуждением содержания каждого и прогнозом развития сюжета. Обязателен вопрос: «Что будет дальше и почему?»

— Посмотрим, как раскрывается понимание этого слова в рассказе В. М. Шукшина «Срезал»

(Рассказ заранее не читается).

СРЕЗАЛ

К старухе Агафье Журавлевой приехал сын Константин Иванович. С женой и

дочерью. Попроведовать, отдохнуть…………

Все матери знатных людей в деревне не любили Глеба. Опасались. И вот теперь приехал кандидат Журавлев……..

Первая остановка

Возможные вопросы:

— О каком главном событии повествует автор? Как он это делает? (В. М. Шукшин без всякого вступления, очень просто, динамично начинает повествование с главного события: “К старухе Агафье Куравлёвой приехал сын Константин Иванович. С женой и дочерью. Попроведовать и отдохнуть”)

— Что мы узнаём о Глебе Капустине? Как описана внешность Глеба Капустина? (Даётся оценочный портрет главного героя — “мужик… начитанный и ехидный” — и говорится о его страсти срезать, ставить в тупик приезжих знаменитостей. Можно привести пример: случай с полковником. Описание внешности ограничивается двумя штрихами: “толстогубый, белобрысый мужик лет сорока”. Ничего необыкновенного.)

Слово учителя: Шукшин редко даёт развёрнутые портретные характеристики героев. Ведь речь персонажей настолько выразительна, что человек виден весь. Сам писатель пояснял это так: “Прямая речь позволяет мне крепко поубавить описательную часть: какой человек? как думает? что хочет? В конце концов, мы ведь так и составляем понятие о человеке — послушав его. Тут он не соврёт — не сумеет, даже если захочет».

— Зачем мужики собрались на крыльце у Глеба Капустина? Ваш прогноз.

Читаем 2 часть.

Глеб пришел с работы (он работал на пилораме), умылся, переоделся… Ужинать не стал…….

— На такси приехал…

— Ну, марку-то надо поддержать!.. — посмеялся Глеб……….

Вторая остановка

Возможные вопросы:

— Как автор передает настрой Глеба Капустина, собирающегося в гости к бабке Агафье Журавлевой? (боевой настрой героя: «Получалось вообще-то, что мужики ведут Глеба. Так ведут опытного кулачного бойца, когда становится известно, что на враждебной улице объявился некий новый ухарь», циничность, издевка: «Кандидатов сейчас как нерезаных собак»).

Читаем 3 часть.

Кандидат Константин Иванович встретил гостей радостно, захлопотал насчет стола…….

Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он всегда один уходил от знатных людей…….

Третья остановка

Возможные вопросы:

— Как вы оценивайте эрудицию Глеба Капустина? Для чего она ему нужна? Почему он гордится ею? Какими чувствами сопровождаются его высказывания? (Глеб Капустин знает себе цену, он считает себя достаточно эрудированным человеком. Глеб выступает в роли кулачного бойца, и задача его — во что бы то ни стало победить. А один из приёмов — сбить с толку своими художествами заезжего интеллектуала. Сбивает с первых же реплик. Наивны, смешны наскоки деревенского “полуучёного”, но он не хочет понимать этого. Глеба переполняют чувства гордости, радости в тот момент, когда он взмывает ввысь “и оттуда с высокой выси” ударяет по кандидату).

— Проследите развитие словесного поединка. Как ведёт себя Глеб Капустин? Есть ли логика в поставленных им вопросах? Каков его комментарий к ответам кандидатов наук? Почему он так любил “взмывать ввысь”? (Большую часть рассказа «Срезал» занимает словесный поединок. О том, что он неизбежен, мы уже знаем. Автор не случайно использует глаголы и такое стилистическое средство, как градация, когда говорит о Глебе Капустине: “сел”, “пока помалкивал”, “подбирался к прыжку”, “улыбался”, “поддакнул”, “взглядывал на кандидата”, “примеривался”, “попёр на кандидата”. Начало есть. “В какой области выявляете себя?” — спрашивает он. Ему важно, чтобы непременно была философия. Видимо, в этой области Глеб разбирался лучше всего, чувствовал себя как рыба в воде. Он не подозревает, что филология и философия — совершенно разные науки, ведёт себя уверенно, напористо, умничает. В поставленных им вопросах совершенно не прослеживается логика. То он говорит о первичности духа и материи, то вдруг перескакивает на проблему шаманизма, то касается предложения, выдвинутого учёными, что Луна лежит на искусственной орбите. Очень трудно уследить за ходом его мыслей, тем более что Глеб не всегда правильно использует термины, называет такие, которых не было и нет: “Натурфилософия, допустим, определит это так, стратегическая философия — совершенно иначе…” На ответы кандидатов наук он реагирует то с небрежением, то с усмешкой, то с ехидцей, то с откровенным издевательством. В конце концов Глеб в словесном поединке всё-таки достигает кульминационного момента — “взмывает ввысь”. Как он это любит делать! Ведь дальше всё случается само собой — и он становится победителем).

— Проанализируйте обвинительную речь Капустина в адрес кандидата. Можно ли назвать её образцом идеологической проработки? Почему? Докажите. Каким видим мы здесь Глеба Капустина? (Глеб Капустин — агрессивный спорщик, резкий, беспощадный обвинитель. Особенно заметно это в конце словесного поединка, когда он произносит обвинительную речь в адрес кандидата. Здесь уже нет ошибок, а от комической окраски не остаётся и следа. Словно подражая газетным образцам, Глеб перестаёт слышать кандидата, закрепляя свою победу утверждением, что оппонент не знает народ, и призывает его быть скромнее: «Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться…»)

Читаем 4 часть

Он не слышал, как потом мужики, расходясь от кандидатов, говорили…….

— Ничего, — великодушно заметит Глеб. — Это полезно. Пусть подумает на досуге. А то слишком много берут на себя…….

Четвертая остановка.

Возможные вопросы:

— Почему кандидаты наук оказались побеждёнными в глазах мужиков? Как деревня относится к Глебу Капустину и к тем, кого он “срезает”? (Мужики мало разбираются в тех вопросах, которые затрагивает Глеб. Неслучайно он говорит кандидату: “Вы извините, мы тут… далеко от общественных центров, поговорить хочется, но не особенно-то разбежишься — не с кем”. Своих, деревенских, он ни во что не ставит. “Откуда что берётся?” — удивляются они, говоря о Глебе и не понимая того, что для кандидатов наук совершенно нет темы для разговора. “Давайте установим, о чём мы говорим”, — просит Константин Иванович. Но так до конца спора Глеб будет путать его, сбивать с толку; и мужики ни на минуту не засомневаются в том, что Глеб “оттянул” кандидата, “причесал” бедного Константина Ивановича, а “Валя-то даже рта не открыла”. В голосе мужиков слышится жалость к кандидатам, сочувствие. И хотя Глеб по-прежнему удивлял, восхищал, но особой любви у мужиков к нему не было).

— В начале и в конце рассказа дана авторская оценка поведения и характеристика Глеба Капустина (ученики находят по тексту). Почему же так подробно воспроизведён словесный поединок? В чём суть авторского “исследования”, трагикомизм рассказа? (По словам автора, Глеб — “начитанный и ехидный” человек, любви к нему никто не испытывает. “Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил ещё”. Шукшину важно раскрыть через подробный словесный поединок не только характер героя, но и показать страшноватую природу смеха, переодевания Глеба в спорщика, “полуучёного”: с одной стороны, он высмеивает затасканные формулы, весь поток информации из Москвы, а с другой — как бы предупреждает, что и провинция себе на уме, что она не только объект манипуляций, “объегоривания”).

Выводы:

— Вот и закончился этот рассказ Шукшина. Интересно ли было его читать? Чему вы удивлялись, читая рассказ?

— Рассказ очень короткий, но можно ли сказать, что читать его трудно? Почему?

— Помогло ли лучше понять рассказ «чтение с остановками» — и если помогло, то в чем? Был ли полезным (и чем) такой прием, как читательский прогноз?

— Какие чувства вызвал у вас рассказ?

9. Поведение итогов.

В.М.Шукшин

Как больно сознавать, что человека нет,
Он не увидит больше белый свет.
И остается только вспоминать,
Как хорошо Шукшин мог роль сыграть.

Представил сцену Разина Степана,
В которую он вжился очень рано.
Он так реально мог её сыграть,
Что это фильм уж можно не понять.

Любил Шукшин подняться на Пикет,
Нарвать цветов большой, большой букет
Чтоб подарить их матери своей
Обнять её с любовью у дверей.

Ведь был Василий с чистою душой,
Он рвался, как и все к себе домой.
Шукшин ведь знал, что в Сростках его ждут
И праздник по приезду заведут.

И вот уже теперь который год,
К Пикету весь честной народ идёт.
И знает лишь теперь его душа,
Проходят чтенья Васи Шукшина.

Написание эссе на тему «О чём заставило вас задуматься произведение В.М. Шукшина?»

Цель эссе — размышления в письменной форме, отражающего мнение ученика, его точку зрения, согласующуюся с его опытом — рефлексивная оценка изученного

Итог Песня «В память о Шукшине»

Источник

Текст: ГодЛитературы.РФ

«О классике вроде бы так еще не говорили. Не смотрели на нее глазами менеджера и не анализировали в терминах бизнес-плана. Не оценивали Чичикова как предпринимателя и не рассказывали о Левше в контексте профобразования» — отзыв Евгения Водолазкина на книгу преподавателя РАНХиГС и радиоведущего «Серебряного дождя» Леонида Клейна дает достаточно полное представление о том, что же перед нами за зверь.

Скрестить литературоведение и учебники по эффективному менеджменту — идея оригинальная и, что самое главное, удачная: эксперимент Клейна позволяет читателю и по-новому взглянуть на знакомые произведения, и получить вполне утилитарные управленческие знания. Действительно, кто бы мог подумать, что Толстой, Гоголь и даже Эльдар Рязанов способны дать не меньше прикладных знаний, чем тот же Илон Маск. Причем знания эти далеко не всегда связаны с бизнес-сферой: вот вам, например, уроки поведенческой психологии от Шукшина.

Бесполезная классика: Почему художественная литература лучше учебников по управлению / Леонид Клейн. — М. : Альпина Паблишер, 2021

«Срезал»: коммуникационное кунг-фу от Василия Шукшина

Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться.

«Срезал» — короткий рассказ, написанный Василием Шукшиным в 1970 году. Выходец из деревни Новая — человек по местным меркам знатный, кандидат наук — приехал на родину к матери. С семьей — женой (тоже кандидатом) и дочкой. Прикатил Константин Иванович с шиком — на такси, привез в подарок маме электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки.

В деревне есть традиция: «когда знатные приезжали в деревню на побывку, когда к знатному земляку в избу набивался вечером народ — слушали какие-нибудь дивные истории или сами рассказывали про себя, если земляк интересовался…»

Есть там и другая традиция — как раз в этот момент в разговор вступает некий Глеб Капустин, местный житель, который любит «срезать» гостя, «щелкнуть по носу», как он это называет, с единственной целью — чтоб скромнее были. Каждый раз ему это удается — из всех завязанных им словесных баталий он выходит победителем.

Так, например, Шукшин описывает прошлогоднюю победу Капустина над полковником, тоже приехавшим погостить.

Заговорили о войне 1812 года… Выяснилось, что полковник не знает, кто велел поджечь Москву. То есть он знал, что какой-то граф, но фамилию перепутал, сказал — Распутин. Глеб Капустин коршуном взмыл над полковником… И срезал. Переволновались все тогда, полковник ругался… Бегали к учительнице домой — узнавать фамилию графа-поджигателя. Глеб Капустин сидел красный в ожидании решающей минуты и только повторял: «Спокойствие, спокойствие, товарищ полковник, мы же не в Филях, верно?» Глеб остался победителем; полковник бил себя кулаком по голове и недоумевал. Он очень расстроился.

Месть деревенского тролля

Мотив Капустина Шукшин объясняет так:

Человек при дележе социальных богатств решил, что он обойден, и вот принялся мстить, положим, ученым. Это же месть в чистом виде, ничуть не прикрашенная; а прикрашенная если, то для одурачивания своих товарищей. А в общем — это злая месть за то, что он на пиршестве, так сказать, обойден чарой полной. Отсюда такая вот зависть и злость. Это вот сельский человек, это тоже комплекс…
(Интервью итальянской газете L’Unita, 17 мая 1974 года)

Эти же мотивы в основном движут интернет-троллями или же городскими гопниками. И приемы, которыми они пользуются, мало отличаются от тех, что использует Капустин в своей схватке с приехавшим кандидатом. А рассказ действительно о схватке. Вот как Шукшин описывает путь Капустина к дому оппонента:

Глеб шел несколько впереди остальных, шел спокойно, руки в карманах, щурился на избу бабки Агафьи, где теперь находились два кандидата. Получалось вообще-то, что мужики ведут Глеба. Так ведут опытного кулачного бойца, когда становится известно, что на враждебной улице объявился некий новый ухарь.

Еще это похоже на старые фильмы о кунг-фу: куда-либо приезжает некий мастер и ему бросает вызов местный самородок. Если мастер уверен в своем превосходстве и не воспринимает соперника всерьез, то он проигрывает. Как это происходит с кандидатом наук, получившим вызов от Глеба Капустина. Он, правда, поначалу не понимает, что происходит, позволяет себе снисходительный тон и таким образом сразу пропускает серию ударов.

За столом разговор пошел дружнее, стали уж вроде и забывать про Глеба Капустина… И тут он попер на кандидата.
— В какой области выявляете себя? — спросил он.
— Где работаю, что ли? — не понял кандидат.
— Да.
— На филфаке.
— Философия?
— Не совсем… Ну, можно и так сказать.

Глеб «попер» без церемоний, нагло, по-хамски. «В какой области выявляете себя?» — то же самое, что «Ты кто такой и сам откуда?», с которым гопники обычно подкатывают к лохам. И такое начало не случайно: при видимой нейтральности этот вопрос — провокация, направленная на поиск повода для нападения. «Слышь, брателло, ты какой масти?» — на самом деле спрашивает Капустин.

Кандидат Константин Иванович дома у матери, он расслаблен. И пропускает первый удар, не отслеживая «наезд», потеряв бдительность. А этого делать нельзя, что в схватке, что в мирной жизни. Продолжая тему восточных единоборств, процитируем Джеки Чана из последней версии фильма «Каратэ-пацан»: «Кунг-фу — это все, что мы делаем и как мы к людям относимся. Все на свете — кунг-фу».

Против лома нет приема

С отношением к людям у кандидата тоже не все хорошо. Он, конечно, демонстрирует радушие, приветлив, но на местных смотрит свысока. Константин Иванович прибыл на родину с чувством собственного превосходства, пусть и не очевидного. Сказано же в начале рассказа, что приехал «попроповедовать, отдохнуть», а проповедник, особенно незваный, как правило, ставит себя выше паствы. Объяснять, что такое филфак, для него все равно что метать бисер перед свиньями. Наверняка Константин Иванович обиделся бы и поспорил с таким заявлением, но его отношение считывается именно так. И получается, что, отказывая сопернику в уважении, кандидат не только «открывается», предоставляя широкие возможности для дальнейших атак («Глебу нужно было, чтоб была — философия», это ведь отличное поле для демагогов), но и дает ему на них моральное право — «Не уважаешь? Так получай!».

Кандидат дезориентирован, но еще довольно твердо стоит на ногах. Тем не менее у него нет шансов. Как нет шансов закончить дело миром у лоха, позволившего гопнику вести игру по его правилам, или у беспечного пользователя соцсетей, решившего, что он умнее интернет-тролля. Может быть, и умнее, но он связан этическими нормами, стремлением к логике, избалован опытом конструктивных диалогов. Мастеру кунг-фу прилетает коленвалом от трактора «Беларусь». Потому что какого конструктива и соблюдения правил можно ожидать от того, чья задача «срезать», «щелкнуть по носу», самоутвердиться за счет оппонента, а не найти ответы на поставленные вопросы?

Капустин сыплет бессмысленными вопросами: первичность духа и материи, трактовка невесомости современной стратегической философией… Степень идиотизма возрастает, но понимает это, пожалуй, только Константин Иванович.

Кандидат искренне засмеялся. Но засмеялся один…
И почувствовал неловкость.

Серия ударов приводит к тому, что гость начинает «плыть» и зовет на помощь жену.

Валя подошла к столу, но кандидат Константин Иванович все же чувствовал неловкость, потому что мужики смотрели на него и ждали, как он ответит на вопрос.

Похоже на кошмарный сон — только что было все хорошо и вдруг все против тебя. Хотят твоей крови. Кандидат все еще не понимает, что происходит, и пытается обратиться к голосу разума, но проваливается в пустоту:

— Давайте установим, — серьезно заговорил кандидат, — о чем мы говорим.
— Хорошо. Второй вопрос: как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?

Если смеяться, то только над собой

Что делают люди, когда им страшно, но они еще не до конца это понимают? Они смеются. Абсурд пугает. Вот кандидаты и засмеялись. Чем снова дали повод думать о себе как людях надменных — им вопросы задают, а они… Этих-то поводов и ищет, выбивает из оппонентов Глеб Капустин. Их уже достаточно, но ему нужно еще, к тому же он чувствует себя хозяином ситуации, звездой вечера, и он продлевает удовольствие, продолжает упиваться обретенным превосходством, уже начинает продвигать собственные завиральные идеи, не имеющие, конечно же, никакого отношения не то что к философии, но и к здравому смыслу вообще.

Речь заходит о Луне, ее возможных обитателях и необходимости выстраивать с ними диалог. И вот наконец наступает звездный час Капустина:

…Дальше требуется объяснить, по каким законам я развивался, прежде чем стал такой, какой есть на данном этапе…
— Так, так. — Кандидат пошевелился и значительно посмотрел на жену. — Это очень интересно: по каким законам?
Это он тоже зря, потому что его значительный взгляд был перехвачен; Глеб взмыл ввысь… И оттуда, с высокой выси, ударил по кандидату. И всякий раз в разговорах со знатными людьми деревни наступал вот такой момент — когда Глеб взмывал кверху. Он, наверно, ждал такого момента, радовался ему, потому что дальше все случалось само собой.
— Приглашаете жену посмеяться? — спросил Глеб. Спросил спокойно, но внутри у него, наверно, все вздрагивало. — Хорошее дело… Только, может быть, мы сперва научимся хотя бы газеты читать? А? Как думаете? Говорят, кандидатам это тоже не мешает…

Униженный и оскорбленный

Константин Иванович, наконец-то осознав, что это «наезд», пытается контратаковать, пытаясь называть вещи своими именами, но и тут попадает впросак:

— Это называется — «покатил бочку», — сказал кандидат. — Ты что, с цепи сорвался? В чем, собственно…
— Не знаю, не знаю, — торопливо перебил его Глеб, — не знаю, как это называется, — я в заключении не был и с цепи не срывался.

Далее Капустин встает (а заодно и ставит всех односельчан) в позицию униженного и оскорбленного самонадеянными учеными москвичами, а потом рассказывает, в чем его особенность, так и не объяснив толком ее причин. В этом моменте можно увидеть еще один прием манипулятора: Капустин начинает говорить не от себя лично, а от имени «народа», что дает ему своего рода индульгенцию.

— Люблю по носу щелкнуть — не задирайся выше ватерлинии! Скромней, дорогие товарищи…
— Да в чем же вы увидели нашу нескромность? — не вытерпела Валя. — В чем она выразилась-то?
— А вот когда одни останетесь, подумайте хорошенько. Подумайте — и поймете. — Глеб даже как-то с сожалением посмотрел на кандидатов. — Можно ведь сто раз повторить слово «мед», но от этого во рту не станет сладко. Для этого не надо кандидатский минимум сдавать, чтобы понять это. Верно? Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться. До свидания. Приятно провести отпуск… среди народа. — Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он всегда один уходил от знатных людей.

Существует множество рецептов борьбы с манипуляторами и троллями. Их без труда можно найти в интернете или на полках книжных магазинов. Но самые главные рецепты, пожалуй, таковы.

Человека, с которым вы вступаете в диалог, нужно уважать. Всегда. Кем бы он ни был. У него будет меньше поводов для атаки, а если они все же найдутся, то моральное преимущество останется за вами, а это немаловажно. Не говоря уж о плюсах к карме.

Легкое отношение к себе и самоирония ограничивают оппонента, лишают его возможности вас обидеть. А если вы разрешите себе что-то не знать, то вам не придется волноваться, как полковнику, забывшему фамилию поджигателя Москвы.

И с таким подходом легче уйти от схватки. А как известно, лучшая драка та, которой не было.

Источник