Почему нет зачина в сказке о царе салтане это говорит о том что действие происходит

Автор: Дорофеева Ирина Александровна

Организация: МДОУ Детский сад №108

Населенный пункт: Республика Карелия, г. Петрозаводск

«Именно в игре ребёнок свободно владеет речью, говорит то, что думает, а не то, что надо. Не поучать и обучать, а играть с ним, фантазировать, сочинять, придумывать – вот, что необходимо ребёнку».

Джанни Родари

Мы часто слышим от детей много интересных, придуманных ими слов и забавных фраз, порой даже не всегда понимая смысл подобных изречений.

Это явление называется словотворчеством.

Словотворчество составляет одну из важнейших особенностей речевого развития ребенка.

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) дал высокую оценку значения дошкольного детства во всей последующей жизни человека. Большой интерес представляют взгляды Л. Н. Толстого на развитие детского словесного творчества. Наиболее полно они представлены в статье «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят» (1861).

Корней Иванович Чуковский подчеркивал творческую силу ребенка, его

поразительную чуткость к языку, которые выявляются особенно ярко именно

в процессе словотворчества. Он говорил, что детская речь изумительна,

забавна и изобретательна.

Словесное творчество детей выражается в различных формах:

в сочинении рассказов, сказок, описаний;

в сочинении стихотворений, загадок, небылиц;

в словотворчестве (создании новых слов – новообразований).

В педагогических исследованиях, посвященных проблеме формирования словесного творчества, говорится, что творческая речевая деятельность успешно осуществляется в старшем дошкольном возрасте под влиянием и в результате специального обучения, важным условием которого становится выбор средства (Евгения Александровна Флерина, Э. П. Короткова, Елизавета Ивановна Тихеева, О. С. Ушакова).

Наталья Алексеевна Ветлугина отмечала правомерность распространения понятия «творчество» на деятельность ребенка, отграничивая его словом «детское».

По мнению Н. А. Ветлугиной, словотворчеству способствует развитие

детского художественного творчества, в котором она выделяет три этапа.

На первом этапе происходит накопление опыта. Роль педагога заключается в организации жизненных наблюдений, влияющих на детское творчество.

Второй этап – собственно процесс детского творчества. Он непосредственно

связан с возникновением замысла, с поисками художественных средств.

Третий этап – завершающий, который характеризуется созданием

новой продукции. На этом этапе ребенок начинает интересоваться качеством

продуктов своего творчества и испытывает эстетическое удовольствие,

стремясь придать им завершенность.

Развивая речевое творчество детей, мы формируем опыт социальных навыков поведения, так как каждое литературное произведение или сказка являются образцом самостоятельного словесного творчества для детей дошкольного возраста, и имеют всегда нравственную направленность (дружба, доброта, честность, смелость и др.).

К основному методу развития словотворчества можно отнести

словарную работу, которая проводится с дошкольниками, учитывая их

возрастные и индивидуальные особенности владения словарём.

Оксана Семеновна Ушакова выделила две группы методов словарной работы:

Методы накопления содержания детской речи (ознакомления с окружающим миром и обогащения словаря) и

методы, направленные на закрепление и активизацию словаря, развитие его смысловой стороны.

В методике развития речи детей В. И. Яшиной и М. М. Алексеевой

описаны следующие приемы работы над словом:

— накопление содержания речи в предварительной работе,

— обогащение знаний об окружающем мире с целью подготовки детей к восприятию произведения;

— акцентирование внимания на словах;

— лексический анализ языка художественных произведений: выявление значений незнакомых слов и выражений, уточнение оттенков значений слов, употребляемых в переносном смысле, анализ изобразительных средств языка текста.

При обучении словотворчеству детей старшего дошкольного возраста

используются разные виды творческих сочинений:

— придумывание продолжения и завершения рассказа, начало которого сообщает педагог.

Например: после чтения и пересказывания рассказа Л. Толстого «Сел дед пить чай» педагог предлагает продолжить его.

Показывает, как можно придумать завершение рассказа, давая свой образец.

— придумывание рассказа по плану педагога;

— придумывание рассказа по теме, предложенной педагогом (без плана);

— придумывание рассказа на самостоятельно выбранную тему;

— придумывание рассказов по литературному образцу.

Для составления рассказов по аналогии могут быть использованы и произведения для пересказа с

последующей заменой действующих лиц,

деталей повествования,

действий отдельных персонажей.

Например, в рассказах Е.А. Пермяка «Кто?» и «Как Маша стала большой».

В дальнейшем обучение составлению рассказов по аналогии с

прослушанным текстом небольшого объема может проводится без предварительного пересказа (с учетом возросших речевых и познавательных возможностей детей).

Придумывание продолжения (окончания) незавершенного рассказа рекомендуется проводить в двух последовательно используемых вариантах:

— с опорой и

— без опоры на наглядный материал.

В первом варианте (с опорой на наглядность) детям предлагается картина, отражающая кульминационный момент неоконченного рассказа.

После разбора содержания (описательная характеристика персонажей, изображенной обстановки) дважды прочитывается текст начала рассказа.

Предлагается несколько вариантов возможного его продолжения в соответствии с данной сюжетной ситуацией.

Для второго варианта задания (окончание рассказа без наглядной опоры) текст неоконченного рассказа после двукратного чтения пересказывается одним — двумя детьми.

Затем дается задание придумать окончание рассказа по одному из

предложенных вариантов (по выбору детей).

Восприятие в творческой деятельности развивается в способности и умениях, которые лежат в основе эстетического восприятия литературных произведений, устного народного творчества, в том числе и малых фольклорных форм (пословицы, поговорки, загадки, фразеологизмы), которые могут быть использованы в словесном творчестве только тогда, когда у ребенка полноценно развит поэтический слух.

Под поэтическим слухом О. С. Ушакова понимает «способность к

различению жанров, понимание их особенностей, умение чувствовать

компоненты художественной формы и осознавать их функциональную связь

с содержанием литературного произведения».

О. С. Ушакова рекомендует развивать поэтический слух путем выполнения творческих заданий:

придумывание сравнений,

эпитетов,

подбор синонимов,

антонимов,

рифм к заданному слову и пр.

Для развития поэтического слуха ребенка О. С. Ушакова предлагает

использовать следующие методы:

— знакомство детей с произведениями искусства (как авторскими, так и народными)

— использование словесных игр и упражнений

— привлечение детей к творческим заданиям – придумыванию сравнений, эпитетов, подбору рифм и т.д.

— задания на различение ритма и рифмы поэтической речи.

Выполнение творческих заданий постоянно поддерживает у детей, интерес к слову.

Например:

Детям предлагается прослушать два стихотворения: «Мяч» С. Я. Маршака

и «Одуванчик» Е. Благининой и определить, как звучат эти стихотворения.

Ответы детей: «Стихотворение «Мяч» звучит быстро, слова как мячики прыгают,

а стихотворение «Одуванчик» плавное, читается медленно, спокойно».

Педагог задает вопрос детям:

«Какие слова в этих стихотворениях слышатся похожими?»

Дети: «Мяч – вскачь, голубой – за тобой» и т. д.

Особое место среди литературных произведений занимает жанр сказки.

Развитие словесного творчества детей под влиянием русской народной сказки происходит поэтапно.

На первом этапе в речевой деятельности дошкольников активизируется запас известных сказок с целью усвоения их содержания, образов и сюжетов.

На втором этапе под руководством педагога осуществляется анализ схемы построения сказочного повествования, развития сюжета (повторность, цепная композиция, традиционный зачин и концовка).

На третьем этапе активизируется самостоятельное развитие сказочного повествования:

— детям предлагается придумать сказку по готовым темам, сюжету, персонажам;

— самостоятельно выбрать тему, сюжет, персонажей.

Обучая детей воспринимать традиционные способы построения сказки рекомендуют использовать «Карты-схемы В.Я. Проппа».

Карты Проппа состоят из:

— наглядности, которые позволяют более продуктивно использовать большее количество информации при сочинении сказок.

Знакомство с картами должно происходить постепенно, в определенной логической и смысловой последовательности.

Более подробную информацию о работе с картами Проппа можно получить в книге «Речь и общение» О. А. Белобрыкиной.

Одним из приемов развития словесного творчества дошкольников является наглядное моделирование.

Обучая детей придумывать сказки, уместно использовать этот метод.

Модели помогают не только представить какой- либо объект, но видоизменять его, экспериментировать с ним.

В качестве условных заместителей могут выступать символы разнообразного характера: геометрические фигуры, предметные картинки, символическое изображение предметов, планы и условные обозначения, контрастная рамка – прием фрагментарного рассказывания.

Например: Три одинаковых по цвету, но разных по величине кружка говорят о том, что три главных героя имеют характерные отличия: по возрасту и росту. Просим детей узнать сказку. «Три медведя».

Другой вариант:

Семь одинаковых треугольников и одна любая геометрическая фигура, например, красный кружок напоминают о том, что в истории главную роль играет целая группа героев.

Прототипом сказки будет «Белоснежка и семь гномов» или «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», или «Волк и семеро козлят».

Виды творческих заданий по обучению составления сказок.

После пересказа сказки «Хвосты» детям предлагается составить сказку с введением в сюжетное действие новых действующих лиц: корову, петуха, павлина.

Перед выполнением задания проводится

дополнительная беседа по содержанию текста (с уточнением ключевых моментов действия),

объясняется предлагаемый способ «трансформации» сюжета (введение новых персонажей, замена некоторых деталей повествования).

Как вспомогательный прием используется образец сказки педагога.

Задание на выявление умения детей соединять разные сказки.

Детям необходимо сложить сюжет не только знакомых сказок, но и стихотворений.

Например: сказка «Снегурочка» и стихотворение Н.А. Некрасова «Мужичок с ноготок»; «Сказка о царе Салтане» и «Сказка о рыбаке и рыбке».

Придумать сказку по литературному образцу предлагается в двух вариантах:

— с заменой героев и с сохранением сюжета,

— с заменой сюжета и с сохранением героев произведения.

Заменить героев в сказке и сохранить сюжет, например:

— «Лисичка-сестричка и серый волк» на «Мышку-норушку и Лягушку-квакушку».

С заменой сюжета и с сохранением героев произведения.

— «Сказка про то, как Доктор Айболит вылечил слона» — Вера Поданева.

Сказка о том, как Доктору Айболиту позвонил дрессировщик из Российского цирка с просьбой вылечить слона. …Доктор Айболит прилетел в Москву, вылечил слона. Выступление прошло отлично, слону дали медаль.

— сказка «Муха-Цокотуха и конкурс хозяек» — Катя Холодова.

Сказка о том, как Муха-Цокотуха решила устроить конкурс хозяек «Лучший кондитер». На этом конкурсе бабочка стала победителем, получила золотую, блестящую медаль, а паук рассердился и убежал к себе в уголок.

Все сочинения детей будут отличаться необычайной насыщенностью образными словами и выражениями.

Джанни Родари, в своей книге «Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй» знакомит с некоторыми приемами придумывания рассказов для детей.

Один из увлекательных приемов это — «Перевирание сказок»

— Жила-была девочка, которую звали Желтая Шапочка…

— Не Желтая, а Красная!

— Ах да, Красная. Так вот, позвал ее папа и…

— Да нет же, не папа, а мама.

— Правильно. Позвала ее мама и говорит сходи-ка к тете Розине и отнеси ей…

— К бабушке она ей велела сходить, а не к тете…

И так далее.

Игра в «перевирание» сказок серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Необходимо лишь выбрать для нее нужный момент, так как дети в отношении сказок довольно долго остаются консерваторами.

Им хочется, чтобы сказка рассказывалась теми же словами, что и в первый раз, им приятно эти слова узнавать, усваивать в первоначальной последовательности, снова испытывать волнение, как при первой встрече с ними, в том же порядке: удивление, страх, вознаграждение.

При использовании приёма «перевирание сказки» на начальном этапе можно выбрать русские народные сказки: «Колобок», «Репка», «Курочка Ряба», «Теремок».

Дети с удовольствием воспринимают такой приём, как «коллаж из сказок». Для будущего повествования, дети выбирают героев сказок:

Например: Василиса Прекрасная, Баба Яга, Змей Горыныч и Мальчик-с-пальчик.

Дети обсуждают героев будущей сказки, описывают их внешний вид, действия и дальнейшие события, повороты сказки.

Вариантов и переплетений ситуаций из разных сказок может быть множество, важно только не забыть о главных, первоначальных героях.

Во время придумывания сказки, детям может потребоваться помощь взрослого:

— предложить использовать в сказке какое-либо волшебное средство,

— задать наводящие вопросы для объединения отрывочных эпизодов в единую композицию,

— и при завершении повествования.

«Сказки по-новому» Этот метод помогает взглянуть по-новому на знакомые сюжеты. За основу берется известная сказка, но детям предлагается наделить главных героев противоположными качествами.

Например, сказка «Красная шапочка» звучит совершенно по-другому, если волк в ней будет маленький, а Красная шапочка большая, или Баба-Яга в сказках начнет совершать хорошие поступки.

Например:

«Сказка про то, как Тараканище стал генералом» — Влад Тинькин.

В сказке рассказывается как Тараканище был злым, пугал всех зверей. И его бы съел воробей, если бы Тараканище не одумался. В конце сказки Тараканище становится командиром военной команды насекомых, а жители страны насекомых наградили его орденом и присвоили звание генерала.

«Как крокодил нашел себе друзей» — Русла Кочубеев

Крокодил похитил солнце, всем было очень плохо. Медведь солнце отобрал, а крокодила прогнал в темный лес.

Крокодил у всех попросил прощения. А потом крокодил много кому помог.

Он перевозил животных на своей большой спине через реку, вытаскивал

тех, кто тонул, и все звери стали уважать и любить его.

Прием — «Новое свойство». Он, практически, изменяет содержание знакомых сказочных сюжетов, то есть рождается новая сказка.

Например: Колобок не из теста, из смолы.

Тогда сказка может выглядеть следующим образом:

«…Катится Колобок, а навстречу ему заяц. «Колобок, Колобок, я тебя съем». «Не ешь меня, я не вкусный».

«Я тебе не верю» — сказал заяц и только хотел схватить Колобка, как вдруг прилип к нему.

Покатился Колобок дальше, а заяц со своей добычей не отстает.

Навстречу им волк, затем медведь, лиса.

Прикатился Колобок восвояси – к бабушке и дедушке.

Обрадовались старики: «И еда, и одежда сама в дом пришла».

Заплакали звери: «Отпустите нас, мы больше не будем маленьких обижать». Пожалели их дед с бабой и отпустили.

А на прощание сказали: «В следующий раз верьте тому, что вам говорят»

«Введение в название сказки нового объекта». В название хорошо знакомой детям сказки добавляется слово, обозначающее какой- либо предмет.

Например: «Колобок и воздушный шарик»,

«Теремок и паровоз»,

«Гуси- лебеди и автомобиль» и т. п.

«Я — герой сказки». Знакомая сказка изменится, если в сюжет будет введен ребенок в качестве значимого персонажа. Предложите ребенку пофантазировать, что произойдет, если одним из героев сказки станет он сам, или герои сказки придут к нему в гости.

«Опорные слова». Этот прием очень похож на «бином фантазии» (один из интересных приемов, способствующих развитию словесного творчества дошкольников), но в то же время и несколько отличен от него.

Из разных сказок вычленяют несколько опорных слов и подбирают соответствующие картинки, например:

— цветок, ласточка, крот, жаба, девочка, нора;

— фея, мачеха, принц, туфелька, тыква;

— кот, людоед, замок, мешок, сапоги.

Затем из каждого ряда берут по 1-2 слова и на их основе придумывают новую сказку.

Например: В качестве опорных слов для новой сказки, может служить следующий набор:

ласточка, девочка, тыква, кот.

Прекрасным средством развития мышления и образной речи являются

загадки, которые К. Д. Ушинский назвал лучшим средством для речевого развития.

Систематическое знакомство детей с литературными и народными загадками, анализ художественных средств загадок, специальные словарные упражнения создают условия для самостоятельного сочинения детьми загадок.

Авторы ТРИЗ-технологии предлагают начать работу по речевому творчеству с умения составлять загадки, которые развивают способность к анализу, обобщению, и формируют умение самостоятельно делать выводы, умозаключения.

Используя словосочетание «но не», можно составить такую загадку:

Катится, но не мяч,

Живой, но не человек,

• но не пирог. (колобок)

Желтая, но не сыр

Круглая, но не шар

• земле сидит, но не крот. (Репка)

Идет дым, но не самовар,

Едет, но не машина

• но не батарея. (печка «По щучьему велению»)

Особый интерес у детей вызывает составление загадок с применением ИКТ.

Например: На экране, изображены объекты живой и неживой природы:

сова, лягушка и самолёт,

Дети придумывают загадку с помощью педагога:

У неё большие глаза, но не сова;

зелёная, но не лягушка;

у неё есть крылья, летает, но не самолёт.

Кто это? (стрекоза)

Наглядность вызывает интерес у детей, помогает увидеть разные

отличия и сходства объектов, что очень важно при составлении загадок.

Так же одна из методик, которая может быть, использована в работе с детьми по развитию речевого творчества по составлению дошкольниками рифмованных текстов — технология лимерики.

Сочинять лимерики начали в городе Лимерик (Ирландия). Непревзойденным мастером этого жанра можно считать поэта и художника Эдварда Лира.

Лимерик является одним из средств развития детского речевого творчества. Как правило, это стихотворение из пяти строк, написанное в жанре нонсенса (узаконенной нелепицы – выдумка, это то, чего не бывает на свете).

Строки в нем рифмуются следующим образом:

первая со второй,

третья с четвертой,

а пятая содержит вывод и может рифмоваться с первой, или не рифмоваться вовсе.

Чем противоречивее выбранное для стихотворения сочетание, тем оно более похоже на лимерик.

Например, лимерик по произведению Мамина — Сибиряка «Сказка про Комара Комаровича – длинный нос и про мохнатого Мишку – короткий хвост».

Жил – был Мишка.

Он был веселый шалунишкой.

Однажды он в болото попал

И жить комарам помешал.

Раздавил он их целую кучу,

Налетели они на него тучей.

Искусали весь нос,

Еле он ноги унес,

Вот какой бедненький Мишка.

Можно предложить детям после прочтения рассказа или сказки составить стишок или лимерик о том, что они узнали.

Стишок по рассказу Воронковой Л.Ф. «Маша — растеряша»

Жила-была девочка Маша,

Растеряша, как всегда.

Каждое утром вставала

И одежду найти не могла

Вот какая невоспитанная Маша!

Еще одним из эффективных и интересных методов составления

нерифмованного стихотворения — синквейн.

Синквейн является простым игровым приёмом. Он развивает

творческие способности, активизирует познавательную деятельность детей:

учит анализировать, делать выводы, находить в большом потоке информации

самые главные и существенные признаки, способствует развитию

критического мышления.

Метод синквейна в работе с дошкольниками можно использовать начиная со второго полугодия в старшей группе, когда дети уже овладели понятием «слово-предмет», «слово-действие», «слово-признак», «предложение».

Чем богаче будет словарный запас ребёнка, тем легче ему будет построить синквейн.

Чтобы составить синквейн, нужно научиться находить в тексте главные элементы, делать выводы и заключения, высказывать свое мнение, анализировать, обобщать, вычленять, объединять и кратко излагать.

Слово синквейн происходит от французского слова «пять», что означает «стихотворение из пяти строк», которое пишется по определенным правилам.

Пример синквейна:

По сказке «Колобок» «Лиса и журавль»

Колобок Сказка

Желтый, круглый Добрая, интересная

Убежал, катится, поет Учит, наставляет

Колобка съела лисица Как аукнулось, так и откликнулось

• персонаж. Урок.

Литература:

1.Ушакова О. С. Речевое воспитание в дошкольном детстве. Развитие связной речи: Автореферат докт. дисс. – М., 1996

2.Алексеева, М. М. Методика развития речи и обучения родному языку

дошкольников: учеб. пособие для студ. высш. и сред, пед. учеб.

заведений / М. М. Алексеева, В. И. Яшина. – М.: Академия, 2000. – 400 с

3.Гавриш, Н. В. Развитие речетворческой деятельности в дошкольном

детстве [Текст] / Н. В. Гавриш // Педагогическое образование в России. –

2013. – № 12. – С. 17-21.

4.Стародубова, Н. А. Теория и методика развития речи дошкольников

[Текст]: учеб.пособие для студ. высш. учеб. заведений / Н. А. Стародубова. –

М.: Академия, 2006. – 256 с

5.Ушакова, О. С. Развитие речи дошкольников [Текст]: учебник для пед.

вузов / О. С. Ушакова. – М.: ТЦ Сфера, 2001. – 256 с

6.Шибицкая А. Е. Словесное творчество детей 6–7 лет на материале русских народных сказок//Художественное творчество в детском саду. – М., 1974

7. Ветлугина Н. А. Основные проблемы художественного творчества детей//Художественное творчество и ребенок. – М., 1972

8.Интервью со скрайбом [Электронный ресурс]: информационная статья. – Режим доступа: http://www. designmanagement. ru/articles/articles/?id=328

9.Мастер-класс. Скрайбинг. Как нарисовать презентацию [Электронный ресурс]: информационная статья. – Режим доступа: https://sites. /site/mkskrajbing/vidy-i-tehniki-skrajbinga

10.Рисуйте, рисуйте простое и сложное: 4 способа создать скрайбинг своими руками [Электронный ресурс]: информационная статья. – Режим доступа: http:///ru/blog/62/risuitie-risuitie-prostoie-i-slozhnoie-4-sposoba-sozdat-skraibingh-svoimi-rukami

11.Скрайбинг как способ визуального мышления [Электронный ресурс]: информационная статья. – Режим доступа: http:///ru/blog/35/skraibingh-kak-sposob-vizual-nogho-myshlieniia

12.Учитель скрайбер!? Быть или не быть (советы для начинающих скрайберов) [Электронный ресурс]: информационная статья. – Режим доступа: http://youtu. be/q0fUz9vy0TI

13.Танникова Е.Б. Формирование речевого творчества у дошкольников (обучение сочинению сказок). – М.: ТЦ Сфера, 2008.

Приложения:

1. file0.docx.. 43,8 КБ

Опубликовано: 20.04.2021

Corelpainter

Ответы (10):

Ïîä ëó÷åçàðíûìè ïðîèçâåäåíèÿìè åãî ïîýòè÷åñêîãî   ãåíèÿ, îòäàííûõ ñâåòó, òåêëà, íå ïðåðûâàÿñü âñþ æèçíü, ïîòàåííàÿ ñòðóÿ îáùåãî, ïîëèòè÷åñêîãî, èñïîâåäíè÷åñêîãî è çàäóøåâíîãî õàðàêòåðà.
                Ï. Â. Àííåíêîâ
 
×åðåç Ïóøêèíà óìíååò âñ¸, ÷òî ñïîñîáíî.
                À. Í. Îñòðîâñêèé

Ëåòîì 2021 ãîäà èñïîëíèëîñü 190 ëåò ñî äíÿ ïåðâîãî ÷òåíèÿ Ïóøêèíûì «Ñêàçêè î ïîïå è ðàáîòíèêå åãî Áàëäå», íî íàïèñàíà îíà áûëà 13 ñåíòÿáðÿ 1830 ãîäà  â Áîëäèíå. Âïåðâûå ñêàçêà áûëà îïóáëèêîâàíà óæå ïîñëå ãèáåëè Ïóøêèíà – â 1841 ãîäó ïîñëå äîëãèõ öåíçóðíûõ ïðîâîëî÷åê – ïî õîäàòàéñòâó Â. À. Æóêîâñêîãî. Èíòåðåñåí òîò ôàêò, ÷òî  Æóêîâñêîìó ïðèøëîñü çàìåíèòü ïîïà êóïöîì: «Æèë-áûë êóï÷èíà Êóçüìà Îñòîëîï // Ïî ïðîçâàíèþ Îñèíîâûé Ëîá». Îðèãèíàë, âûïóùåííûé ïîä ðåäàêöèåé Ï. Å. Åôðåìîâà, óâèäåë ñâåò òîëüêî â 1882 ãîäó â ñîáðàíèè ïóøêèíñêèõ ñî÷èíåíèé.  èçäàíèÿõ äëÿ íàðîäà äî íà÷àëà XX âåêà ñêàçêà ïå÷àòàëàñü ñ êóïöîì Îñòîëîïîì.
Ñêàçêè Ïóøêèíà  ðåçêî äåëÿòñÿ íà äâå ãðóïïû: ðàííèå (äî 1825 ã.) è ïîçäíèå (1830 – 1834 ãã.).  ðàííèõ ñêàçêàõ è â ïîýìàõ íà ñêàçî÷íûå ñþæåòû («Áîâå», «Ðóñëàíå è Ëþäìèëå», «Öàðå Íèêèòå è ñîðîêà åãî äî÷åðÿõ» (íå äëÿ äåòåé),  ñêàçêå-áàëëàäå «Æåíèõ») Ïóøêèí ïðîáóåò ñâîè ñèëû â èãðå, â èðîíèè, â îñâîåíèè íîâûõ æàíðîâ, â ïåðåâåðòûøàõ, â àïðîáàöèè  âîçìîæíîñòåé ÿçûêà.  È òåì íå ìåíåå îí ïîäíèìàåò âàæíûå âîïðîñû æèçíè. Íî îíè êàê áû óõîäÿò â òåíü, ïîòîìó ÷òî áóðëåñê  ýòèõ ïðîèçâåäåíèé òàê ëåãîê, ñòðåìèòåëåí è èíòåðåñåí, ÷òî ÷èòàòåëü  óïèâàåòñÿ áîëüøå áëèñòàòåëüíîé èãðîé ñëîâà. Ñåé÷àñ ðàííèå ñêàçêè âûãëÿäÿò ïî÷òè ïîñòìîäåðíèñòñêèìè, è ñóäÿ ïî çàïðîñàì â Èíòåðíåòå, î÷åíü âîñòðåáîâàíû ðóññêîÿçû÷íûìè ïîëüçîâàòåëÿìè.
 ïîçäíèõ ñêàçêàõ («Î ïîïå è ðàáîòíèêå åãî Áàëäå», «Î ìåäâåäèõå» (íåîêîí÷åííàÿ), «Î  öàðå Ñàëòàíå, î ñûíå åãî, ñëàâíîì è ìîãó÷åì áîãàòûðå, êíÿçå Ãâèäîíå Ñàëòàíîâè÷å è î ïðåêðàñíîé öàðåâíå Ëåáåäè», «Î ðûáàêå è ðûáêå», «Î ìåðòâîé öàðåâíå è ñåìè áîãàòûðÿõ», «Î çîëîòîì ïåòóøêå») Ïóøêèí äðóãîé – èùóùèé, áåçäîííûé (è ñëîâî «áåçäíà» çäåñü óìåñòíî – «áåç äíà»), òàéíûé è â òî æå âðåìÿ óäèâèòåëüíî ñâåòëûé, èñêðÿùèéñÿ è îïòèìèñòè÷íûé. Îí óæå ìíîãîå ïåðåæèë, îòêðûë, ïîçíàë, ïîíÿë.

31 àâãóñòà 1830 ãîäà Àëåêñàíäð Ñåðãååâè÷, ñäåëàâ ïîâòîðíîå ïðåäëîæåíèå ðóêè è ñåðäöà Íàòàëüå  Ãîí÷àðîâîé, âûåõàë èç Ìîñêâû â äåðåâíþ Áîëäèíî äëÿ  ïîïðàâêè ñâîèõ ôèíàíñîâûõ äåë.
 æèçíè  Ïóøêèíà áûëî òðè  Áîëäèíñêèõ îñåíè – 1830, 1833 è 1834 ãîäîâ. Íî ñàìàÿ ïëîäîòâîðíàÿ èç íèõ – ýòî îñåíü 1830 ã. Ïóøêèíó èç-çà õîëåðíûõ êàðàíòèíîâ ïðèøëîñü çàäåðæàòüñÿ òàì íà 3 ìåñÿöà. Îí ïðåäïðèíÿë 3 ïîïûòêè âûðâàòüñÿ ÷åðåç êîðäîíû. È òîëüêî â äåêàáðå åìó óäàëîñü âåðíóòüñÿ â Ìîñêâó. Çà ýòè 3 ìåñÿöà îí ñîçäàë 52 ïðîèçâåäåíèÿ, ñðåäè êîòîðûõ îêîëî 30 ñòèõîòâîðåíèé, «Ïîâåñòè È. Ï. Áåëêèíà», «Ìàëåíüêèå òðàãåäèè», «Èñòîðèÿ ñåëà Ãîðþõèíà» (íå îêîí÷èë), 9 è 10 ãëàâû «Åâãåíèÿ Îíåãèíà» (ïîòîì îí 9-óþ ïåðåäåëàë, à 10-óþ ñæåã â Áîëäèíå), ïîýìà «Äîìèê â Êîëîìíå», êðèòè÷åñêèå ñòàòüè è äâå ñêàçêè:»Î ïîïå è ðàáîòíèêå åãî Áàëäå» è «Î ìåäâåäèõå».
 Íàïðÿæåííûé ïîèñê íîâîãî ïóòè, ïðîùàíèå ñ âîëüíîñòüþ è çàáëóæäåíèÿìè ìîëîäîñòè, òðàãè÷åñêèå ïîòåðè äðóçåé è áëèçêèõ, ïîíèìàíèå îòâåòñòâåííîñòè çà ñâîé òàëàíò è çà áóäóùóþ ñåìüþ, âåëèêèé àíàëèòè÷åñêèé óì, ÿð÷àéøåå òâîð÷åñêîå âîîáðàæåíèå è ìíîãîå äðóãîå, î ÷åì ìîæíî òîëüêî äîãàäûâàòüñÿ,  – âñå ýòî äàëî ñâîåîáðàçíûé òîë÷îê ê âåëèêîìó «âûõîäó» åãî ìîùíîé òâîð÷åñêîé ýíåðãèè âî âðåìÿ Áîëäèíñêîé îñåíè 1830 ãîäà.
Ïîæàëóé, íè îäèí íàø ïèñàòåëü íå ïðîøåë òàêîé  ïðîòèâîðå÷èâûé ïóòü äóõîâíîãî ñòàíîâëåíèÿ çà 24 ãîäà ñâîåãî òâîð÷åñòâà, êàê Ïóøêèí: îò «Ãàâðèëèàäû» äî «Îòöîâ-ïóñòûííèêîâ…» – îò èðîíè÷åñêîãî îñìåÿíèÿ åâàíãåëüñêîãî ñþæåòà Áëàãîâåùåíèÿ  äî èñòèííîé ïðàâîñëàâíîé âåðû. È â «Ïðîðîêå» (1826 ã.), è â «Âîñïîìèíàíèè» («… È ñ îòâðàùåíèåì ÷èòàÿ æèçíü ìîþ, / ß òðåïåùó è ïðîêëèíàþ, / È ãîðüêî æàëóþñü, è ãîðüêî ñëåçû ëüþ, / Íî ñòðîê ïå÷àëüíûõ íå ñìûâàþ»… – 1829 ã.), è â äðóãèõ ïðîèçâåäåíèÿõ, è, êàê èòîã, â «Ïàìÿòíèêå» («Âåëåíüþ Áîæèþ, î ìóçà, áóäü ïîñëóøíà…») ìû ñëûøèì ãîëîñ õðèñòèàíèíà – ñîâåñòëèâîãî, êàþùåãîñÿ, áîðþùåãîñÿ ñî ñâîèìè ñòðàñòÿìè, îñîçíàþùåãî ñâîþ ìèññèþ è îòäàþùåãî ñåáÿ  Áîãó. Îòñþäà ðàäîñòíîå è ñâåòëîå âîñïðèÿòèå ìèðà. Ñ òàêèì îòíîøåíèåì ê æèçíè ñâÿçàíû è åãî ïðèíöèïû ñîçäàíèÿ õóäîæåñòâåííûõ îáðàçîâ.  ñâÿçè ñ ýòèì âñïîìèíàþòñÿ ñëîâà Â. Ñ. Íåïîìíÿùåãî: «×åëîâåê åñòü òàéíà, íà êîòîðóþ íå ñëåäóåò ïîñÿãàòü; èçîáðàçèòü ÷åëîâåêà ìîæíî òîëüêî îïîñðåäîâàííî – ÷åðåç åãî ïîâåäåíèå. < >  Ïóøêèí… âîîáùå íå ñòîëüêî «ãîâîðèò» î òàéíå áûòèÿ, ìèðà, ÷åëîâåêà, ñêîëüêî ïðåäúÿâëÿåò íàì åå…»
Ä. Àíäðååâ êàê ñòîðîííèê ìåòàèñòîðè÷åñêîé êîíöåïöèè ãîâîðèò î òîì, ÷òî Ïóøêèí äàë «ðåøèòåëüíûé òîë÷îê ïðîöåññó ðàçâèòèÿ âñåíàðîäíîé ëþáâè ê ðóññêîìó ÿçûêó, ê ñëîâó, ê ñòèõó è ê ñàìîé êóëüòóðå ÿçûêà êàê îñíîâíîãî ñðåäñòâà îáùåíèÿ», íî ãëàâíîå, ÷òî ñäåëàë ãåíèàëüíûé ïîýò – ýòî âïåðâûå ïîñòàâèë «âî âåñü ðîñò … âîïðîñ î õóäîæíèêå êàê î âåñòíèêå âûñøåé ðåàëüíîñòè è îá èäåàëüíîì îáðàçå ïðîðîêà».
Íà  âîïðîñ î Ïóøêèíå êàê «âåñòíèêå âûñøåé ðåàëüíîñòè» èññëåäîâàòåëè íèêîãäà íå äàäóò ïîëíîãî îòâåòà, íî îòáëåñêè âûñøåé ðåàëüíîñòè êàê ÿâëåíèÿ âûñîêîäóõîâíîãî è  íåîáõîäèìîãî  âñåì, íî ñêðûòîãî îò íàñ, åñòü âî âñåõ òâîðåíèÿõ Ïóøêèíà. Ïîòîìó ÷òî, íà ñàìîì äåëå, – ýòî åãî äóõîâíàÿ ýâîëþöèÿ.
Çíàêè  âûñøåé ðåàëüíîñòè åñòü è â ñêàçêàõ Ïóøêèíà, ñ êîòîðûìè  îáû÷íî çíàêîìÿòñÿ â äåòñòâå è êîòîðûå îñòàþòñÿ â ïîäñîçíàíèè, ñòàíîâÿñü  àðõåòèïàìè ðóññêîé êóëüòóðû. Îíè çàêëàäûâàþò ìàòðèöó ðóññêîãî ñîçíàíèÿ. Èíîãäà âäóì÷èâûå  ðîäèòåëè,  ïåðå÷èòûâàÿ ñêàçêè âìåñòå ñ äåòüìè, âäðóã ÷óâñòâóþò  â íèõ  ñêðûòûé ñìûñë; è ê íèì  ïðèõîäèò ñìóòíîå îùóùåíèå, ÷òî åùå î ÷åì-òî õîòåë íàì ñêàçàòü Àëåêñàíäð Ñåðãååâè÷, à íå òîëüêî î ãîðäûíå è æàäíîñòè Ñòàðóõè, èëè î äîâåð÷èâîñòè öàðÿ Ñàëòàíà, èëè î ñëàñòîëþáèè öàðÿ Äàäîíà, èëè î õèòðîñòè è ñèëå Áàëäû…
Ê ñêàçêàì Ïóøêèíà èññëåäîâàòåëè îáðàùàþòñÿ íå÷àñòî. Èç íàèáîëåå âäóì÷èâûõ ó÷åíûõ, ïûòàþùèõñÿ ðàçîáðàòüñÿ â ñêàçêàõ ïîýòà, õî÷åòñÿ îòìåòèòü íåäàâíî ïî÷èâøåãî ëèòåðàòóðîâåäà Â. Ñ. Íåïîìíÿùåãî è êóëüòóðîëîãà Ñ. Â. Ãîðþíêîâà.  Ñ. Â. Ãîðþíêîâ, íàïðèìåð, ñ÷èòàåò, ÷òî ñêàçêà «Î öàðå Ñàëòàíå…» èðîíè÷åñêè ðàññêàçûâàåò íàì î âîçíèêíîâåíèè Ñàíêò-Ïåòåðáóðãà, «Î ìåðòâîé öàðåâíå è ñåìè áîãàòûðÿõ» – î ñòàíîâëåíèè  ïðàâîñëàâèÿ âî Âëàäèìèðî-Ñóçäàëüñêîé Ðóñè, à ñêàçêà «Î çîëîòîì ïåòóøêå» – ýòî îòêëèê íà ïðàâëåíèå  Íàïîëåîíà. Ïðè÷åì, êóëüòóðîëîã âûäâèãàåò âåñüìà ñåðüåçíûå äîêàçàòåëüñòâà ñâîåé òî÷êè çðåíèÿ. Àíäðåé Áèòîâ æå ãîâîðèë,   ÷òî ñàìîå ñòðàøíîå ïðîèçâåäåíèå  ìèðîâîé ëèòåðàòóðû – ýòî «Ñêàçêà î ðûáàêå è ðûáêå», è öèòèðîâàë  Ëèäèþ Ãèíçáóðã: «Íåò òàêîé æèçíè, êîòîðàÿ  áû íå êîí÷àëàñü  ðàçáèòûì êîðûòîì».
Ïóøêèí îáû÷íî îòìå÷àë â ðóêîïèñÿõ äàòó çàâåðøåíèÿ ñâîèõ ïðîèçâåäåíèé. Ïåðâîå åãî áîëäèíñêîå ñòèõîòâîðåíèå – «Áåñû» (7 ñåíòÿáðÿ). 8 ñåíòÿáðÿ îí íàïèñàë «Ýëåãèþ». Ñ 3 ïî 9 ñåíòÿáðÿ îí ñîçäàë ïîâåñòü «Ãðîáîâùèê», 13 ñåíòÿáðÿ áûëà çàêîí÷åíà «Ñêàçêà î ïîïå è î ðàáîòíèêå åãî Áàëäå».  Î÷åíü âàæíî ïðîñëåäèòü  äóõîâíóþ ýâîëþöèþ ïîýòà îò îäíîãî ïðîèçâåäåíèÿ ê äðóãîìó, ÷òîáû ïîíÿòü ýòó ñêàçêó.
 ñòèõîòâîðåíèè «Áåñû» («Ì÷àòñÿ òó÷è, âüþòñÿ òó÷è…») ïîêàçàíà çèìíÿÿ íî÷ü, õîòÿ ïèñàëîñü îíî ðàííåé îñåíüþ: «Âüþãà çëèòñÿ / Âüþãà ïëà÷åò…». Âñå â íåì ïðåäñòàåò êàê æóòêèé âèõðü: «Áåñêîíå÷íû, áåçîáðàçíû,  ìóòíîé ìåñÿöà èãðå / Çàêðóæèëèñü áåñû ðàçíû…».  Ïðè÷åì, áåñû (äåìîíû) «æàëîáíî ïîþò» è ïëà÷óò. Ýòî ñòèõè îá óæàñå íåèçâåñòíîñòè: «Êòî èõ çíàåò? Ïåíü èëü âîëê?» Áåñû ïðåäâåùàþò áåäó. Èõ âèçã è âîé ñîîáùàåò êîíöîâêå ñòèõîòâîðåíèÿ îñîáûå «íàäðûâíûå» èíòîíàöèè. Ïîõîæèõ íåò íè â êàêîì äðóãîì ñòèõîòâîðåíèè Ïóøêèíà, õîòÿ ê òåìå áåñîâ Ïóøêèí óæå îáðàùàëñÿ â «Ñöåíàõ èç Ôàóñòà», â «Öàðå Íèêèòå…», â ñíå Òàòüÿíû. È óæå â íèõ Ïóøêèí ïðåäóïðåæäàë ÷èòàòåëåé, ÷òî áåñû (äåìîíû) âåçäåñóùè è ñòðàøíû.   êîíöå ñòèõîòâîðåíèÿ «…êîíè ñíîâà ïîíåñëèñÿ», ò.å. ïóòü ãåðîÿ ïðîäîëæèëñÿ, íî áåñû ñîïðîâîæäàþò åãî: «Ì÷àòñÿ áåñû ðîé çà ðîåì / áåñïðåäåëüíîé âûøèíå…»  Îíè òåïåðü  ââåðõó, à çíà÷èò, áîëåå îïàñíû.
Ïîóòðó ïîñëå ñîçäàíèÿ ñòèõîòâîðåíèÿ «Áåñû» Ïóøêèí íà÷èíàåò ïèñàòü «Ýëåãèþ», ãäå ïðîäîëæàåò íàïðÿæåííî ðàçìûøëÿòü î áóäóùåì.  ñòèõîòâîðåíèè äâå ÷àñòè, êîíòðàñòíûå ïî ñîäåðæàíèþ: â ïåðâîé ðå÷ü èäåò î äðàìå ïðîøëîãî, âî âòîðîé çâó÷àò îïòèìèñòè÷åñêèå íîòû: «È ìîæåò áûòü – íà ìîé çàêàò ïå÷àëüíûé / Áëåñíåò ëþáîâü óëûáêîþ ïðîùàëüíîé». Ëèðè÷åñêèé ãåðîé ïðåîäîëåë òÿæåëûå, áåñîâñêèå âîñïîìèíàíèÿ è ïîíÿë,  ÷òî òîëüêî  ëþáîâü ìîæåò åãî ñïàñòè…
Áóêâàëüíî íà ñëåäóþùåå óòðî îí ïðèñòóïèë ê ïîâåñòè «Ãðîáîâùèê», êîòîðàÿ ïîòîì âîéäåò òðåòüåé ïî ðàñïîëîæåíèþ â öèêë «Ïîâåñòåé È. Ï. Áåëêèíà».  Ïîýò, âûáðàâ â ãëàâíûå ãåðîè ÷åëîâåêà, êàê áû ñòîÿùåãî íà ãðàíèöå áûòèÿ è íåáûòèÿ, ïûòàåòñÿ ïîíÿòü åãî îòíîøåíèÿ ñ óøåäøèìè â ìèð èíîé, à ÷åðåç íèõ ñ áåñàìè êàê  õîçÿåâàìè àäà. Ãëàâíûé ãåðîé íàñòîëüêî ïîãðÿç â æàäíîñòè, ÷òî ïåðåñòàë ïîíèìàòü öåííîñòü æèçíè è òðàãåäèþ ñìåðòè. Îí âñåãäà õîòåë ïîãèáåëè ëþäÿì, ÷òîáû íàæèòüñÿ íà èõ ïîõîðîíàõ.  Íî Ïóøêèí äàë øàíñ äóõîâíîãî âîçðîæäåíèÿ ñâîåìó ãåðîþ: Àäðèàí, ïðîñíóâøèñü ïîñëå ñòðàøíîãî ñíà,  æåëàåò çäîðîâüÿ êóï÷èõå Òðþõèíîé, ñìåðòè êîòîðîé  æäàë öåëûé ãîä. Áåñû îòñòóïèëè îò Àäðèàíà.
È âîò,  ïîñëå ýòîãî ïðîëîãà èç 3-õ ïðîèçâåäåíèé Ïóøêèí ïîäîøåë ê ñêàçêå «Î ïîïå…»   íåé îïÿòü âîçíèêàþò áåñû, íî âûãëÿäÿò îíè âðîäå íåñòðàøíî:  ñòàðûé îáëåçëûé áåñ-äåä  è «áåäíåíüêèé» áåñåíîê-âíóê, êîòîðûé «ìÿóêàåò, êàê êîòåíîê». Òÿæáà Áàëäû ñ áåñàìè – ïàðîäèÿ íà ñòèõîòâîðåíèå «Áåñû» è ïîâåñòü «Ãðîáîâùèê»? Èëè …
 ýòîé ñêàçêå, êàçàëîñü áû, øóòëèâîé, ïîñòðîåííîé â ñòèëå íàðîäíîãî ðàåøíèêà, è áåñû íå òàê óæ ïîíÿòíû, êàê êàæåòñÿ íà ïåðâûé âçãëÿä, è ãëàâíûå ãåðîè. Äåéñòâèå ñêàçêè  íà÷èíàåòñÿ íà áàçàðå:  ìåñòå ïåðåñå÷åíèÿ âñåõ äîðî㠖 ïåðåêðåñòêå (â ðóññêîì äåìîíîëîãè÷åñêîì ôîëüêëîðå  ñìûñë åãî ñâÿçàí ñ íå÷èñòûì ìåñòîì ãàäàíèé, ïîãðåáàíèé ñàìîóáèéö è ò. ä.)
Ìû ïðèâûêëè ê òîìó, ÷òî ïîï è Áàëäà – ïîëÿðíûå ïåðñîíàæè. Îäèí – ãëóïûé è æàäíûé, äðóãîé – õèòðûé è òðóäîëþáèâûé. Æàäíîãî íàäî íàêàçàòü. ×åëîâåê, ïðî÷èòàâ 190 ñòðîê ýòîé ñêàçêè,  ïîíèìàåò ìîðàëü, äàííóþ âïðÿìóþ: «Íå ãîíÿëñÿ áû òû, ïîï, çà äåøåâèçíîé». Íî Ïóøêèí íå áûë áû Ïóøêèíûì, åñëè áû ïîêàçàë, ÷òî âñå òàê ïðîñòî.
 Îáðàç ó Ïóøêèíà òâîðèòñÿ èç ïðîòèâîðå÷èé. Äâîéíîé ñìûñë çàëîæåí óæå â èìåíè  «Áàëäà»: ñ îäíîé ñòîðîíû, ýòî ïðîçâèùå íåóêëþæåãî ÷åëîâåêà, ðàñòÿïû. À, ñ äðóãîé ñòîðîíû, â ñòàðèíó ýòèì ñëîâîì  íàçûâàëè êðèâóþ äóáèíó. Âîêðóã Áîëäèíà (÷óâñòâóåòñÿ çâóêîâàÿ ïåðåêëè÷êà ñ «áàëäîé») áûëî ìíîãî äóáîâ, èç êîòîðûõ äåëàëè  òàêèå äóáèíû. À ýòî – ìîùíîå îðóæèå. Ó ïîïà âîîáùå íåò èìåíè, ò.å. ýòî îáîáùåííûé îáðàç.  ñêàçêå ïîï ãëóïîâàòûé è ñêóïîé, íî êàêîé-òî óæ î÷åíü ïî-ðóññêè áåçîãëÿäíûé è  äàæå òðîãàòåëüíûé. Îáà ñòðåìÿòñÿ îäóðà÷èòü äðóã äðóãà (Áàëäà, êîíå÷íî, õèòðåå – ñëîâî ýòî ïðîèñõîäèò îò äðåâíåðóññêîãî «õûòèòü», ÷òî çíà÷èò «êðàñòü»). Ïóøêèí çíàë ñòàðîñëàâÿíñêèé ÿçûê (îí âëàäåë 6 ÿçûêàìè), ïîýòîìó íå ïðîñòî òàê ïîä÷åðêèâàåò õèòðîñòü Áàëäû. Îáà çàêëþ÷àþò ñäåëêó ðåøèòåëüíî: áûëà íå áûëà! Ïðè÷åì íè ó ïîïà íåò  óâåðåííîñòè â áëàãîïîëó÷íîì èñõîäå äîãîâîðà (â åãî óïîâàíèè íà «ðóññêèé àâîñü» åñòü òîæå îáàÿíèå ïðîñòàêà); íè ó Áàëäû âðîäå íåò âûãîäû, êðîìå ìîðàëüíîãî óäîâëåòâîðåíèÿ. Çà÷åì Áàëäå íóæíî  «ìîðàëüíîå óäîâëåòâîðåíèå»? Ïóøêèí èðîíèçèðóåò è íàä òåì, è íàä äðóãèì. ×åãî ñòîèò ïîïîâñêîå ïðåäëîæåíèå  Áàëäå âûïîëíÿòü ðàáîòó «ïîâàðà, êîíþõà è ïëîòíèêà» (ñîâìåñòèìî ëè?) çà ìèñêó ïîëáÿíîé êàøè?  Íî  Áàëäà ñîãëàøàåòñÿ.  Çà ïëàòó  â âèäå òðåõ ùåëêîâ.
Â. Ñ. Íåïîìíÿùèé ñ÷èòàåò, ÷òî íàêàçàíèå ïîïà íå ñîîòâåòñòâóåò åãî ïðåñòóïëåíèþ. Ïóøêèí ÿðêî îïèñàë àë÷íîñòü â «Ñêóïîì ðûöàðå», ñîçäàííîì òîé æå Áîëäèíñêîé îñåíüþ.  Çàÿâëåííîå â íà÷àëå ñêàçêè æåëàíèå ïîïà íàéòè íà áàçàðå òîâàð ïîäåøåâëå íàêàçûâàåòñÿ çäåñü ñàìûìè ñòðàøíûìè êàðàìè â ìèðå Ïóøêèíà – áåçóìèåì è ñìåðòüþ  (âñïîìèíàåòñÿ ñòèõîòâîðåíèå «Íå äàé ìíå Áîã ñîéòè ñ óìà»). Ýòî íåàäåêâàòíîå íàêàçàíèå çà  æàäíîñòü. Êðîìå òîãî, â ïîñëåäíèõ ñòðîêàõ  ïîï ïðåäñòàåò ïðîñòî ñòàðûì ÷åëîâåêîì («âûøèáëî óì ó ñòàðèêà»). Åãî ñòàíîâèòñÿ æàëêî. Ïîëó÷àåòñÿ, ÷òî êîíåö ñêàçêè âûãëÿäèò òàê: ìîëîäîé ñèëüíûé ïàðåíü èçáèâàåò äî ñìåðòè ñòàðîãî ÷åëîâåêà. Çà÷åì Ïóøêèí äåëàåò ýòî?
Èññëåäîâàòåëü Å. Ì. Íå¸ëîâ  ïðåäëàãàåò ñâîé âàðèàíò òîëêîâàíèÿ: Áàëäà –áîãàòûðü, êàðàþùèé çëî. Ïîï íàêàçàí âîâñå íå çà ñêóïîñòü,  à çà òî, ÷òî ïîëó÷àåò îáðîê ñ áåñîâ (âîîáùå-òî, â ñêàçêå ýòî ïðåäëîæèëà ïîïàäüÿ, à ïîï ñîãëàñèëñÿ – ïîääàëñÿ èñêóøåíèþ). Îòñþäà îáúÿñíåíèå è  òîãî, ïî÷åìó âûâåäåí èìåííî ïîï – ñëóæèòåëü âåðû, à íå êóïåö èëè  ïîìåùèê. Áàëäà â ñêàçêå îáëàäàåò ïðÿìî-òàêè íå÷åëîâå÷åñêîé ñèëîé: ðàáîòàåò çà ñåìåðûõ, åñò çà ÷åòâåðûõ, çíàåò, êàê âûçâàòü áåñîâ èç ìîðÿ.
Çíà÷èò, Áàëäå íóæíî áûëî íå ïîëó÷èòü ìîðàëüíîå óäîâëåòâîðåíèå, à èñïîëíèòü çàäàíèå. Å. Íå¸ëîâ ñ÷èòàåò, ÷òî Áàëäó ïîñëàëè  ïðàâîñëàâíûå ñèëû, ÷òîáû ðàññëåäîâàòü ïîâåäåíèå ïîïà è íàêàçàòü åãî.  õðèñòèàíñòâå ñàìûì âàæíûì ÿâëÿåòñÿ ñïàñåíèå äóøè ãðåøíèêà. Áàëäà ïî çàêîíàì ïðàâîñëàâèÿ  äîëæåí áûë äàòü âðåìÿ ÷åëîâåêó, ÷òîáû òîò èñêóïèë ãðåõ. Àäðèàíó Ïðîõîðîâó èç «Ãðîáîâùèêà» áûëî äàíî èñêóïëåíèå ãðåõà æàäíîñòè. À Áàëäà òàêîé âîçìîæíîñòè ïîïó íå äàåò! Ïîï è Áàëäà çàêëþ÷àþò äîãîâîð, ïî óñëîâèÿì êîòîðîãî ïîï òåðÿåò ðàçóì, äóøó, æèçíü («òðè ùåëêà»), ÷òî çàñòàâëÿåò ïîäóìàòü î Áàëäå êàê … î áåñå, êîòîðûé ïî äîãîâîðó ïîëó÷àåò äóøó ïîïà. Ïóøêèí íå ðàññêàçûâàåò, ÷òî ñëó÷èëîñü äàëüøå ñ Áàëäîé.
 îêòÿáðå òîé æå Áîëäèíñêîé îñåíè 1830 ãîäà áåñû âîðâàëèñü è â ïîâåñòü «Ìåòåëü» â âèäå ñòðàøíîé ïóðãè, ïåðåâåðíóâøåé ñóäüáû äâóõ ëþäåé. À â 1836 ã. è â «Êàïèòàíñêóþ äî÷êó»: íàðîäíûé áóíò – ñòèõèÿ ñðîäíè áåçóäåðæíîìó êðóæåíèþ áåñîâ.
Âïîñëåäñòâèè òåìà áåñîâ  ÿâèòñÿ â ðîìàíå Ô. Ì. Äîñòîåâñêîãî «Áåñû», ãäå àâòîð èñïîëüçóåò êàê îäèí èç ýïèãðàôîâ îòðûâîê èç îäíîèìåííîãî ñòèõîòâîðåíèÿ Ïóøêèíà. Äîñòîåâñêèé ïîíèìàåò áåñîâ êàê ëþäåé áåç âñÿêîé ïî÷âû, îòêàçàâøèõñÿ äàæå îò ñâîåãî ðîäñòâà (òàê æå, êàê Áàëäà).
Ìîòèâ «áåñîâñòâà» «ïðîíèæåò» è ïîýìó Áëîêà «Äâåíàäöàòü». Áåñêîíå÷íûé ðàçãóë ñòèõèè òàèò â ñåáå óãðîçó áåñîâñòâà, ò. å. áåññìûñëåííîé àíàðõè÷åñêîé âñåäîçâîëåííîñòè.
Ïóøêèí áîðîëñÿ ñ áåñàìè ãåíèàëüíî, èçîùðåííî, èðîíèçèðóÿ è íàäðûâàÿñü, íî îíè, ê âåëè÷àéøåé íàøåé áåäå, ïîãóáèëè åãî…  Äàëåêî íå âñå ÷èòàòåëè  ïîíÿëè, ÷òî ýòà áèòâà ïîýòà ñ áåñàìè áûëà ñìåðòåëüíîé. Íî ìíîãèå îñîçíàëè êàòàñòðîôè÷íîñòü ïîòåðè äëÿ Ðîññèè. Ä. Àíäðååâ ñêàçàë îá ýòîì òàê: «Âñåíàðîäíîå ãîðå, îõâàòèâøåå Ðîññèþ ïðè èçâåñòèè î ãèáåëè ïîýòà, ïîêàçàëî, ÷òî ìèññèÿ âñåíàðîäíîãî çíà÷åíèÿ âïåðâûå â èñòîðèè áûëà âîçëîæåíà íå íà ãåðîÿ èëè ïîäâèæíèêà, à íà õóäîæåñòâåííîãî ãåíèÿ… «

Ïðèëîæåíèå

Èçâåñòíåéøàÿ ñêàçêà À.Ñ. Ïóøêèíà íåäàâíî ñòàëà ïðåäìåòîì ãðîìêîãî îáùåñòâåííîãî îáñóæäåíèÿ, èíèöèèðîâàííîãî îòäåëüíûìè ïðåäñòàâèòåëÿìè Ðóññêîé Ïðàâîñëàâíîé öåðêâè, êîòîðûå çàìåòèëè â ýòîé ñêàçêå óíèæåíèå è îñêîðáëåíèå ñâîåãî ñòàòóñà è ðîëè â æèçíè ðîññèéñêîãî îáùåñòâà. Âåñíîé 2011 ãîäà â Êðàñíîäàðñêîì êðàå îíà îïÿòü áûëà èçäàíà ïîä íàçâàíèåì «Ñêàçêà î êóïöå Êóçüìå Îñòîëîïå è åãî ðàáîòíèêå Áàëäå». À â ñâÿçè ñ íîâûì çàêîíîì «Î çàùèòå ÷óâñòâ âåðóþùèõ» ïóøêèíñêàÿ ñêàçêà ñòàíîâèòñÿ î÷åíü îïàñíûì ïðåäìåòîì èññëåäîâàíèÿ.
Èñòî÷íèê:

Ñïèñîê èñïîëüçîâàííîé ëèòåðàòóðû
1. Àíäðååâ Ä. Ë. Ðîçà ìèðà. – Ìîñêâà: Èçäàòåëüñòâî «Ý», 2017
 2. Àííåíêîâ Ï. Â.  Æèçíü è òðóäû Ïóøêèíà. Èçäàòåëüñòâî: Ýêñìî 2014
 3. Ñâÿòîå Åâàíãåëèå è êíèãè Íîâîãî Çàâåòà.  Ì. : Ìåæäóíàð. èçä. öåíòð ïðàâîñëàâ. ëèò., 1995.
4.  Èùåíêî Í.  Áåñ-Áàëäà è ðóññêèé Ôàóñò â ñêàçêå Ïóøêèíà http://moskvam.ru/publications/publication_2439.html
5. Ìåðåæêîâñêèé, Ä.  Ñ. Âå÷íûå ñïóòíèêè / Ïóøêèí / Ì. Èçäàòåëüñòâî: Àçáóêà, Àçáóêà-Àòòèêóñ Ñåðèÿ: Àçáóêà-êëàññèêà (pocket-book). 2012.
6. Íåïîìíÿùèé Â.  Ïóøêèí. Ðóññêàÿ êàðòèíà ìèðà. –Ñåðèÿ «Ïóøêèí â XX âåêå», âûï.VI. –Ì., «Íàñëåäèå». 1999
7. Íååëîâ Å. Ì. https://mybiblioteka.su/1-151232.html
8.  Ïóøêèí. À. Ñ. Èçáðàííûå ñî÷èíåíèÿ. Ì.,  Õóäîæåñòâåííàÿ ëèòåðàòóðà. 1990.
9.. https://www.livelib.ru/work/1002113407/editions
10.. 

В России Сергей Сельянов — главный продюсер, отвечающий за экранизацию волшебных сказок. Его новый проект в этом жанре —«Конек-Горбунок». Возглавляемая Сельяновым компания СТВ реализовала его вместе с каналом «Россия-1» и студией визуальных эффектов CGF. Режиссер фильма — Олег Погодин. В главных ролях — Дмитрий Шагин, Павел Деревянко, Михаил Ефремов, Паулина Андреева. Накануне премьеры «Эксперт» поговорил с Сергеем Сельяновым о том, почему его продюсерский выбор пал именно на эту сказку, что такое национальный проект, и о том, почему, прежде чем начать инвестировать в кинопроизводство, надо полюбить убытки. 

— Приходилось ли вам при работе над фильмом «Конек-Горбунок» идти на какие-то компромиссы, связанные с технологическими и ресурсными ограничениями? Удалось ли создать кино, приближенное к тому, каким вы его себе представляли?

— Удалось. Сразу за этим утверждением следует продолжение: это оценят зрители. Не мое, а их мнение будет определяющим. «Конек-Горбунок» — одна из основ нашей национальной идентичности. Поэтому важно, чтобы фильм не только вышел успешно, но и жил долго. Все, что мы могли, мы для этого сделали. Ресурсы для этого у нас были: съемочные, постановочные, всё, что связано с компьютерной графикой, — наша страна в состоянии решать серьезные задачи. Делать такие фильмы — продюсерское счастье. Я это говорю не только от своего имени, вся огромная команда, которая над ним работала, это подтвердит. Какие-то вещи делались впервые в российском кино. Но если это не примет зритель, то для нас это будет важной работой, но нельзя будет сказать, что задача выполнена. Но нам нравится.

У каждого фильма свой масштаб

— Откуда берется представление о том, каким должен быть тот или иной фильм?

— Сам фильм управляет людьми. Сначала авторы его придумывают, а как только он придуман, нужно слушать сам проект. И чего он требует, то и нужно ему доставлять: не меньше, но и не больше. Должна же быть какая-то гармония, и фильм это определяет: это мне не нужно, это мне очень нужно. Мы старались это услышать. У каждого фильма должен быть свой масштаб, и, если это камерная история, не нужно ее раздувать, она потеряет свою интимность. Но масштаб все равно всегда разный.

Наверное, не бывает такой задачи: а давайте мы снимем самый масштабный фильм в истории мирового кинематографа. Что это такое, мне сложно даже понять: это восьмичасовой фильм с огромным количеством массовок, спецэффектов и декораций? Или это что? Каждый проект, как собачка находит ту травку, которая ей нужна, сам определяет, что ему нужно, чего ему не нужно, если вы его слышите, если вы его чувствуете.

— Не так уж мало до сих пор не экранизированных отечественных сказок. Почему именно «Конек-Горбунок»?

— Это все-таки одна из главных. Это не русская народная сказка. Она, как и пушкинские сказки, сделана из элементов русских народных сказок. Авторство «Конька-Горбунка» тоже иногда приписывают Пушкину. Есть такая версия: не мог ведь девятнадцатилетний Ершов вот так попасть в сердце национальной аудитории. Но как-то ему далось попасть. Ершов это был или Пушкин, неважно. Искусство должно быть анонимным — есть такая точка зрения. Во всяком случае, после этой сказки Ершов больше ничего стоящего не написал.

Но и личные мотивы для меня играли роль. Есть две сказки, с которых я начался: «Сказка о царе Салтане» и «Конек-Горбунок». Это имеет значение: куда мы от себя денемся? Еще в 2003 году Сергей Овчаров — яркий, необычный питерский режиссер — предлагал мне это сделать. У него была своя версия. Но тогда это было невозможно, потому что таких денег в кинематографе не было даже близко. Потом я стал думать: может быть, сделать мультфильм? Но кого сейчас удивишь чудесами в мультфильме? Все-таки это не мультфильм, и мы оставили эту мысль. Потом она возобновилась. Наталья Водянова предложила снять анимационного «Конька-Горбунка», объединив усилия с ее фондом. Но я опять подумал и отказался. 

Вот я с этой мыслью жил, что-то искал, а потом мне позвонил Олег Погодин: «Давай сделаем “Конька-Горбунка”». Я говорю: «Давай». Но это легко сказать. А через две недели звонит Саша Горохов (основатель студии визуальных эффектов CGF. — «Эксперт») и говорит: «Давай сделаем “Конька-Горбунка”». И тогда все сложилось. Потому что CGF — один из лидеров в компьютерной графике, и понятно, что иметь такого не подрядчика, а сопродюсера, соавтора, сопроизводителя, очень важно. Тогда пазл сложился, и ответ мой был очевиден. Я сказал «да», и мы поехали. 

Мы долго решали, как его снимать, как быть со светом. Компьютерная графика требует строгости: чтобы добиться качества, нужно соблюдение целого ряда условий. Стало понятно, что надо снимать в павильоне. Таких больших павильонов в стране нет. Их и в Европе нет. В результате мы нашли подходящее для наших задач пространство. Там были построены декорации, изготовлен реквизит, сшиты костюмы — за все это я перед своими соратниками снимаю шляпу, — собрались замечательные артисты, и мы стали делать кино. 

— Насколько сценарий близок к оригинальному повествованию? Использовали ли вы в нем постмодернистские приемы?

— Постмодернизму в этом случае было сказано «нет». По-нашему мнению, это честная аутентичная экранизация, несмотря на то что в ней нет стихов и герои разговаривают прозой. Мы сделали, на наш взгляд, современный фильм, при этом сохраняя все перипетии сюжета и дух сказки. Хотя в чем-то мы все-таки отступили: мы не стали варить царя — как-то это жестоко по нынешним временам. Мы с ним поступили иначе. Хотя вся эта коллизия с котлами там присутствует, и весь состав событий там налицо. 

— Но зрители ведь так привыкли к этой постмодернистской игре, полюбили ее — не будут ли они обмануты в своих ожиданиях?

— Есть разные фильмы. И то и другое нужно, если оно получилось. Хороший фильм сделать очень сложно. Никакого ключика волшебного: вот сейчас мы будем делать постмодернистские фильмы, и зритель будет валить на них толпами, — нет, конечно. Ты или попадаешь, или не попадаешь. Кого-то может раздражать, что с его любимым произведением как-то обошлись не так, вставили, скажем, каких-то вампиров в «Анну Каренину», это тоже может получиться, а может не получиться — кого-то возбудит, кого-то нет. Если вы видите, что в эту историю можно привесить какие-то постмодернистские элементы и это будет правильно — делайте! И мы так делаем иногда. Но не делаются все фильмы по одному рецепту. Это было бы слишком скучно.

Был написан сценарий Алексеем Бородачевым. Потом Олег Погодин вдохнул в него новую жизнь. И после этого мы поняли, что это то, чего мы хотим. Фильм очень сложный в производстве: а почему нет? Иногда, чтобы снять три секунды, приходилось тратить съемочный день. Применялись сложные инженерные решения, не говоря уже о компьютерной графике. Кино — это же высокотехнологичный вид деятельности. 

— Есть ли интерес к этому фильму в других странах?

— Есть. Я так уверенно отвечаю, потому что уже есть продажи. Фильм уже продан в десятки стран. Но это национальная история, поэтому мы не делаем большие ставки на зарубежные продажи. Но все равно это приятно, особенно когда это национальный проект.

Забег на пятьдесят лет

— Что такое национальный проект?

— Есть такие национальные проекты, как комедии, они так и называются: национальные комедии, — которые смотрят все в своей стране, это часто случается в таких странах, как Германия, Россия, Финляндия, и они опережают по сборам американские фильмы. Такое случается и в Китае, и в Индии тоже. А за пределами страны этот фильм вызывает недоумение: национальный юмор — вещь непереводимая. И когда смотрят немецкую комедию во Франции, которая совсем рядышком, и говорят, что это за… [ерунда]. Перед продюсером стоит выбор: он может сделать ставку на очень родные диалоги, на ситуации, на отношения. А может сделать проект более международным, например перевести отношения двух главных героев в какую-то новую этику. Изменить отношения мужчины и женщины достаточно радикально. Или — особенно если это комедия — попытаться делать шутки международными, привлекать с этой целью западных (или восточных) специалистов для рерайтинга или адаптации. В классическом произведении этот выбор часто не нужен. Но если вы создаете оригинальную современную историю, ни на что не опираясь, возможно, у вас эти проблемы выбора возникнут — идти туда или сюда.

Поскольку у нас классическое произведение, мы не старались его сознательно национализировать. Мы делали эту историю прежде всего для нашего зрителя, тем не менее приятно, что она вызвала интерес, как я уже сказал, в нескольких десятках стран. Понятно, что это произведение нигде не известно, потому что оно еще и стихотворное: за рубежом знают Толстого, Чехова, Достоевского, а Пушкина, который «наше всё», знают только специалисты, потому что стихи труднопереводимы. Так что в этом проекте перед нами такая задача не стояла, хотя в других проектах мы об этом думаем. Все конкретно: каждый проект — это отдельная история с отдельным маркетинговым прицелом. Поднял бы постмодернистский дискурс сборы? Может быть, и да. Но мы этот вопрос в данном случае даже не рассматривали, потому что слишком глубоко сидит в нас это произведение. 

— Рассматривали ли вы вариант переноса показа этой картины, например, на октябрь, как это сделали создатели очередного фильма бондианы?

— Мы советовались с нашими партнерами: Министерством культуры, Фондом кино, принимали во внимание ситуацию с кинотеатрами — и учитывали, что осенью, по прогнозам (как будет на самом деле, мы не знаем), в прокат упадет огромное количество американских блокбастеров. Такое ощущение, что их там уже десятки. И не факт, что там найдется хорошая дата. Весна следующего года — это слишком далеко. Это не совсем приятный выбор, но в результате мы его сделали. Понятно, что в мирное время сборы были бы выше. Сейчас весь мир переживает эту историю с потерями, и мы что-то потеряем. Поэтому очень важно, чтобы фильм жил долго, тогда все компенсируется и морально. Хочется, чтобы фильм имел не сиюминутный успех, хочется, чтобы он жил долго. Если бы у меня был выбор абсолютно абстрактный, нереализуемый, теоретический: пусть у тебя будет в два раза меньше бокс-офис сегодня, но фильм проживет пятьдесят лет. Наши фильмы «Брат», «Брат-2» — им по двадцать лет, они еще живут. Это как «Белое солнце пустыни», которому уже пятьдесят лет, и он — живой. Или вот тебе бокс-офис в два раза больше, но на этом все и закончится. Я выберу вариант с долгой жизнью. Но такого выбора никто не предлагает. А там уже как судьба распорядится.

Для меня это важнее. Кино всего сто двадцать лет существует, с музыкой, живописью, поэзией не сравнить, где шедевры живут сотни и даже тысячи лет. Но вот забег на пятьдесят лет — это такая желанная, достойная задача. Мы делаем сериал «Лунтик» для детей. Сколько он уже живет? Лет семнадцать, наверное. И когда мы с Антоном Златопольским, который сопродюсер и «Лунтика», и «Конька-Горбунка», мультик только запускали, мы так задачу и поставили: было бы правильно так постараться, чтобы те детки, которые сейчас будут смотреть, потом выросли, завели своих деток и потом поставили им «Лунтика» как нечто, что для них когда-то было важно, и для этого нужно примерно двадцать лет. Мы себе немного облегчили задачу, потому что детей сейчас попозже заводят, но мы целились на забег в двадцать лет. И мы почти ее достигли — двадцать лет уже не за горами. И он — живой. Но это было непросто. Этого никто не может гарантировать. 

Научиться любить убытки

— Как киноиндустрия пережила локдаун?

— Кинотеатральные сборы в 2020 году планировались на уровне шестьдесят миллиардов. В 2019 году было пятьдесят пять, и по репертуару можно было предположить, что эти сборы будут минимум на пять миллиардов выше. В результате все участники рынки собрали в 2020 году примерно половину. Двадцать пять-тридцать миллиардов составили потери. Очень сложная ситуация в кинотеатрах. Некоторые кинотеатры были закрыты, у некоторых в связи с коронавирусом сократилось количество мест, но главное — не стало репертуара. Не стало американских фильмов, которые вместе с другими зарубежными фильмами делают около семидесяти процентов сборов. Мы потеряли деньги. 

Но что делать: такая ситуация возникает не в первый раз. Идти в кино и падать в обморок при неудачном в коммерческом отношении проекте — здесь таких нет. Это рискованный бизнес и в мирное время. Здесь вам никто ничего не гарантирует. О дешевом ли, дорогом ли фильме идет речь. Ты не можешь даже дать гарантию, что хотя бы вернешь те частные деньги, которые вложил в этом фильм. Ко мне иногда приходят люди из других бизнесов, которые хотят начать работать в кино, я говорю им фразу, которая сразу трезвит: «Сначала вам нужно научиться любить убытки». Очень справедливая, с моей точки зрения, формула. Тогда все получится. 

— Смещение зрительских предпочтений в пользу онлайн-просмотров — насколько это естественный процесс?

— Понятно, этот процесс начался уже давно. Более того, если бы у нас более активно боролись с пиратством, то он бы активизировался еще лет пять-десять назад. Тем не менее легальное потребление видео все время росло, онлайн завоевывал все большее пространство, пандемия активизировала этот процесс. Это все банальные мысли. Но необходимо видеть здесь возможности. Кинотеатральный просмотр — это еще и социализация. Вы идете смотреть кино с друзьями. Это большой экран. Это звук. Это не просто просмотр, это некое событие, которое украшает жизнь. 

Ведутся постоянные споры по поводу того, насколько онлайн и офлайн конкурируют друг с другом, и есть точка зрения, что они не конкурируют, а дополняют друг друга и кинотеатральный просмотр практически не страдает от того, что развивается в онлайн-пространстве. Никто это вот так в лоб не проверял, эта тенденция кажется очень опасной для кинотеатров, так оно и есть, и все такое прочее. Но этого не остановить. У меня нет ощущения, что с кинопрокатом что-то случится. С ним может что-то случиться по другой причине: если все американские фильмы уйдут в онлайн и кинотеатрам будет очень сложно без них. Зрители будут ходить на российские фильмы, но это для кинотеатров будет только тридцать процентов или даже пятьдесят от того, что они могли бы заработать.

Пятьдесят — это не сто. Этого недостаточно для выживания, для развития, для какого-то заработка. Если у производителя фильма есть какая-то дополнительная мотивация: да, мы угорели, потеряли какие-то деньги, но мы счастливы, что сделали это, — можно себя этим утешать. У кинотеатров такой мотивации нет. Мы этот фильм показали, этот показали, мы все показали, но медаль себе на грудь за это не повесишь, потому что их и другие кинотеатры показывали. Но с третьей стороны, можно сидеть дома и продукты домой заказывать, можно одежду дома покупать на всех этих маркетплейсах, можно книги на планшете читать, заниматься спортом, йогой с инструкторами — никуда ходить не надо. Но это не жизнь. 

Теоретически фильм может собрать онлайн больше, чем в кинотеатрах, но мы делаем фильмы именно для кинотеатров. В смысле картинки и звука они заточены на большой экран. Если все уйдет в онлайн, то больших фильмов не будет, по крайней мере до тех пор, пока там не начнутся колоссальные сборы. Эти потери не нужны ни нашей кинематографии, ни мировой. Америка может пойти по этому пути? Может. У нее огромный внутренний рынок. Уже сейчас там совершаются какие-то сумасшедшие сделки. Что-то меняется. Если раньше Голливуд был главным брендом в области кино, то сейчас это скорее «Нетфликс». А Голливуд уже немного поблек. Или Олимпийские игры. Такое ощущение: а нужны ли они? Большие бренды живы-здоровы, но что-то меняется, и эти процессы будут происходить. 

Хорошего всегда мало

— Насколько, с учетом выхода на рынок таких игроков, как стриминговые сервисы, вырос спрос на контент?

— Он перманентно увеличивается. Вопрос только в его качестве. Контент хорошего потребительского качества всегда востребован. Все хотят, чтобы у них была не просто площадка, а чтобы она представляла качественные релизы. Но в творческой индустрии действует правило, когда только десять-двенадцать процентов являются стоящим продуктом. Если индустрия выпускает семьсот-восемьсот фильмов, как в США, то тащат по миру весь этот состав фильмов двадцать пять — тридцать. Есть еще не очень успешные фильмы, но очень достойные, рабочие. Десять процентов — это восемьдесят фильмов, и это вполне достойный результат для американского кинематографа. Я уверен, что вы не назовете пять успешных французских фильмов за последние пять лет, если вы не специальный поклонник французского кино — фильмов, которые были успешными, которые вызвали всеобщий интерес, а они делают ежегодно где-то под двести восемьдесят фильмов. И это всегда хочется этот процент увеличить. У компаний-мейджоров он повыше. Но это очень трудно. 

Это относится не только к кино. В Москве за последнее время много чего понастроили, и, может быть, процентов десять наберется зданий, которые «ну да, здорово» — со вкусом спроектированы, функциональны, вписаны в среду правильно, эстетика — супер, а в остальном архитектура подвергается критике справедливой, так же как справедливой критике подвергаются многие произведения российского кино. Когда российское кино критикуется, понятно, что любое национальное кино более уязвимо для критики внутри этой самой страны. Французы, скажем, не все двести восемьдесят фильмов смотрят. Но любой француз, не только любитель кино, все равно как-то их ощущает. Во-первых, их больше, чем в любой другой стране мира, а во-вторых, где-то он трейлер увидел, где-то что-то ему рассказали: «Вот у нас вышел фильм такой-то и такой-то, полное дерьмо». У француза в поле зрения находится фильмов пятьдесят-шестьдесят. Двадцать он посмотрел, двадцать он видел трейлеры или что-то про них читал, составил мнение, и еще про двадцать ему рассказали коллеги, мнению которых он доверяет. Из них, по этой статистике, шесть вроде достойных, и что можно сказать про кино, когда сопоставишь эти цифры — шестьдесят и шесть: «французское кино — [плохое]». 

Так же это и в России происходит. Американцы очень любят национальное кино и многое ему прощают. Они заслужили это право. У них это национальный вид спорта. Они любят людей, которые делают кино. Любят кино гораздо больше, чем во многих других странах. Они считают это национальным достоянием, и это не на пустом месте. Поэтому там, может быть, вы таких грубых оценок не услышите. И наши зрители справедливо не очень-то лояльны национальному кино. Я никогда не забуду, как мы выпускали фильм «Бабло» — дебют Кости Буслова, это было лет семь назад, на мой взгляд, очень хороший зрелищный зрительский фильм с очень точно схваченной нашей жизнью, комедия. И одновременно вышла американская картина «Четыре мушкетера». Мне прислали зрительский отзыв: я его запомнил, передаю приблизительно, но точно по смыслу: «Бабло» — неплохая картина, но все равно дерьмо, «Четыре мушкетера» — слабая картина, но все равно спасибо».

Да, к американцам есть огромное доверие. Повторяю: заслуженное. При этом в российском прокате проваливается большая часть американских фильмов, то есть собирают меньше миллиона долларов, по российским меркам это считается провалом. Понятно, хиты-блокбастеры собирают неизмеримо больше. Если взять грубо, то двести тридцать американских картин выходит в российском прокате. Год от года эта цифра меняется. Прошлый год не показательный по понятным причинам. И большая их часть собирает менее миллиона долларов, то есть проваливается. И если российский зрительский (у авторского кино другой счет) фильм собирает меньше миллиона долларов, то это тоже провал. 

— Как вы объясняете судьбу таких больших отечественных проектов, как «Тайна печати дракона» и «Вратарь галактики», которые в прокате не оправдали возложенных на них ожиданий?

— Как я уже сказал, в кино не надо рассчитывать на то, что у тебя всегда будет удача и успех. «Тайна печати дракона» была избыточно заточена на китайский рынок. Это было сознательное решение, но для российского рынка оно сыграло свою негативную роль, потому что он показался российской аудитории слишком китайским. А китайцы проявили, в свою очередь, «ловкость рук», там менялось руководство, и во внутренней подковерной борьбе этот фильм и еще два китайских послужили некими дровишками. Потому там он вышел фактически только онлайн. При этом собрал в китайском онлайне двести миллионов долларов! Но фильм прошел мимо китайского кинотеатрального рынка. Это был не то чтобы просчет, потому что с Китаем все-таки получилось, но баланс должен был быть другой русского и китайского. Тогда, особенно в момент запуска этой картины, у всех был фокус на китайский рынок, все туда стремились, и мы тоже.

Что касается «Вратаря галактики», то это фильм для детей. Детей на сеансах было мало. Не знаю почему: пандемия — не пандемия. Как-то он не зашел. Оправдываться — дело неблагодарное: да, мы выходили первыми после осенне-летней пандемии, да, работало только тридцать процентов кинотеатров. Перед нами ушло несколько августовских американских фильмов, которые должны были обеспечить трейлеринг, создать зрительский поток — все они ускакали куда-то вперед. Как только мы приняли решение, всем поклялись, что мы выйдем, следом за нами прямо на хвост встали два американских фильма. Кинотеатры не открылись в Новосибирске, в Краснодаре, в Питере, в крупных городах, которые обещали открыться первого сентября. Мы писали им письма: «Давайте откроемся 27 августа — это День кино. Это будет некий знак для города, для любителей кино». Не вышло.

Мы рассчитывали, что будет другое количество кинотеатров. Не то чтобы, если бы всего это не было, результат был бы фантастический. Нет. Но минимум в два раза больше эта картина собрала бы, что уже было бы неплохо. Картина не зашла. Будем думать, анализировать. С другой стороны там тоже были решены задачи, которые ни разу не решались в российском кино. С индустриальной точки зрения мы гордимся этим произведением. А с точки зрения потребительской его ценности нам гордиться нечем. 

— Как вы оцениваете приток талантливых людей в отечественную киноиндустрию в последние годы? Насколько он велик?

— Количественно он увеличивается. Количество, как известно, имеет тенденцию переходить в качество. Понятно, что это очень конкурентная зона, очень амбициозная. Надо страсть иметь к этому делу, иначе будет трудно. Я приведу пример. Есть такой фестиваль короткометражных фильмов «Короче», придуманный Станиславом Врскресенским, где я имею честь быть президентом. Замечательный фестиваль, он получился. Он короткий и звонкий, живой, идет один уикенд. На него допускаются фильмы продолжительностью до пятнадцати минут, и программа очень сильная. Что значит сильная? Это значит, что примерно половина из сорока фильмов, допущенных в основной конкурс, очень хорошие. Это очень серьезный процент. Это очень редко бывает и на больших фестивалях. А приходит на отбор полторы тысячи, тысяча шестьсот короткометражек. Каждый год. Причем это с учетом ограничения — до пятнадцати минут. А учитывая, что кто-то не присылает, кто-то делает фильмы подлиннее, короткометражные, но более длинные… Это значит под три тысячи короткометражек делается в стране каждый год.

Это огромное количество. Это иллюстрация того, что люди хотят снимать кино. Тем более что сейчас это возможно, если у вас есть телефон и пара друзей, совсем в одиночку сложно, хотя тоже возможно. А если у тебя есть еще и пара друзей, и полторы тысячи долларов как-то ты скопил, собрал, занял, то можно уже снимать кино, и это не будет кино второго или третьего сорта. 

Но хорошего всегда мало. Сейчас сценарное дело, в котором заняты сценаристы, редакторы, продюсеры и режиссеры, несмотря на то что показало прогресс и продолжает это делать, все равно и во всем мире, и у нас, остается очень сложным делом. У меня девелопмент сценариев занимает основную часть времени. В основном я этим и занимаюсь. Потому что, когда есть сценарий, найдутся хорошие команды, которые могут сделать кино почти любого уровня. А с другой стороны, не хватает программистов, которые нужны анимационным студиям, студиям компьютерной графики, да и обычному кинопроизводству в какой-то степени они тоже нужны. Они как-то выпадают в тех вузах, где их учат, а у нас есть несколько сильных вузов, которые выпускают очень сильных программистов, — мир знает он них как о хакерах, но это поверхностное явление, хотя это тоже какой-то знак. Они у нас очень даже крутые. Но почему-то аудиовизуальная сфера в поле зрения во время их обучения не попадает. 

Хотим сейчас попытаться это изменить. Мы ездили в Иннополис — инновационный город под Казанью, построенный на голом месте, и разговаривали там об этом. Цифровая экономика без программистов невозможна. И поскольку кино сейчас выходит в цифру в разных аспектах, не только в смысле показа и существования онлайн, это очень актуальный вопрос, быстро его не решить, но мы сейчас возьмемся за это. Дальше уже подробности: хочется, чтобы было побольше реквизиторов толковых, вторых режиссеров — таких «будь здоров», но это уже, знаете… В целом мы можем решать серьезные задачи благодаря тому потенциалу, который уже существует. Люди замечательно работают. И это звезды. Про режиссеров, операторов это все понимают, а есть еще художники-постановщики, художники по костюмам, режиссеры монтажа, и уровень их вполне себе мировой.

Александр Сергеевич Пушкин – настоящий христианский писатель. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать, например, его чудесные сказки.

С какой сказки начать? Да не все ли равно – все жемчужины!

«Сказка о рыбаке и рыбке» полна православной христианской символики.

1.Кого нужно больше слушаться – Бога или человека? Старик нарушает это правило, он слушается человека – и получается ерунда.

2.Кто глава семьи? Муж. А здесь, выходит, жена. Она верховодит во всем. И получается конфуз.

3.Братья Зеведеевы попросили Господа: позволь нам сесть в Царствии Небесном по правую сторону от Тебя и по левую. А Господь ответил: не знаете, чего просите.

Так и тут: старуха не знает, чего просит, ее просьбы греховные, материальные. А Евангелие учит: не заботьтесь о земном, заботьтесь о Небесном.

4. Старик и старуха жили вместе тридцать лет и три года – возраст Иисуса Христа.

Если бы старик, отпустив рыбку, ничего не просил, рыбка дала бы ему все: и новое корыто, и новый дом. А больше ничего и не нужно: дворянство не нужно, царицыно звание тоже не нужно, и уж тем более не нужно быть владычицей морей, так как это безумие.

5. Чудовищная материальность женщины, ее гордыня и сварливость.

Насколько смиреннее старик.

6. Сравним образ старухи с душой. Она, душа, желает и того, и другого, и третьего. И не может насытиться. Потому что материальными вещами насытиться нельзя, только еще больше себя распалишь. Что толку, если приобретешь весь мир, а душе своей повредишь, говорит Господь.

7. Греховное поведение людей вызывает гнев Божий: сначала море слегка играет, потом шумит, потом чернеет, потом бурлит. А вслед за этим разыгралась буря и все смела.

Так и с Россией – наши беды нарастают день ото дня, а мы сидим, сложа руки, как будто этого не замечаем.

Разбитое корыто – это символ нашей сегодняшней жизни.

Рыбка говорит:

Отпусти ты, старче, меня в море!

Дорогой за себя дам откуп:

Откуплюсь чем только пожелаешь.

Тут бы попросить одного – Царствия Небесного. А старик стал просить земных вещей.

У сребролюбия нет предела: появился один миллион долларов, хочется два; появилось два, хочется четыре; и так без конца. А кончается все чем? Все тем же разбитым корытом. Однако сребролюбцы этого знать не хотят – гонка продолжается до самой смерти.

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»

Мертвая царевна – это наша душа, а точнее, мы сами, так как каждый из нас мертвец.

Семь богатырей – это семь церковных Таинств.

Как Ева погибла, откусив от запретного плода, так и молодая царица умерла, отведав яблока, которое собака не давала ей кушать, так как оно было для нее запретное.

Мачеха – олицетворение диавола; она посылает своих слуг творить черные дела (так диавол посылает бесов творить зло).

Королевич Елисей – это Господь наш Иисус Христос. Сила его любви разбивает гроб, и царевна оживает.

«Сказка о попе и работнике его Балде»

Почему Пушкин выставил в таком невыгодном свете священника? Видимо, были на то причины. Наверно, уже тогда, в первой трети девятнадцатого века, священники были не на высоте.

Поп пошел «по базару поискать кое-какого товару». Это – не его дело заниматься «товаром», священник должен заниматься делами духовными. Не о земном радейте, а о Небесном, говорит Спаситель. Поп ищет работника, который ему нужен для хозяйства. Вот если бы он искал его для того, чтобы окрестить или призвать к покаянию, тогда другое дело. А хозяйство – это удел мирян.

В начале двадцатого века духовный уровень священства стало еще плачевнее. Александр Куприн пишет в одном из своих рассказов, что священник играл (вместе с другими людьми) в карты.

А. Пушкин подметил червоточину в священниках и гениально ее высмеял.

Балда. Это Иван-дурачок – главный герой русской народной сказки. Он везде выходит победителем. И здесь тоже. Он играючи расправляется с бесами. Значит, душа народа была еще здорова.

Поп прибегает к неправде, задав Балде невыполнимую задачу. А тот как будто и не видит этого, спокойно отправляется ее выполнять, и бесы трепещут при одном его виде.

Жена дает попу совет – это голос врага.

За свои грехи человек расплачивается – рано или поздно. Поп – тоже.

Бедный поп

Подставил лоб:

С первого щелка

Прыгнул поп до потолка;

Со второго щелка

Лишился поп языка;

А с третьего щелка

Вышибло ум у старика.

А Балда приговаривал с укоризной:

«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».

«Сказка о золотом петушке»

Это сказка о том, как страсть губит человека. Человека может погубить и вражеский помысл. Враг видимый не так страшен, с ним легче справиться. А враг невидимый – очень опасен, с ним труднее бороться.

Шамаханская царица – это наша какая-то страсть. Чтобы погибнуть, достаточно одной страсти. Пьяницы, курильщики, наркоманы, прелюбодеи, воры, завистники в Царствие Небесное не войдут.

А кто такой золотой петушок? Это, скорее всего, наша совесть, а, может, Церковь.

А мудрец кто? Это, наверно, Господь наш Иисус Христос. Он спасает царство. Он просит у царя Дадона шамаханскую царицу, чтобы спасти его, а тот не хочет с ней расставаться, с ней жить очень хорошо, и поэтому он погибает.

Есть в сказке и еще один очень важный мотив, может, быть, самый главный: женщина губит человека. Старший сын царя Дадона выходит с войском и попадает в плен к шамаханской царице, затем – младший сын; из-за пустой, надменной красавицы они дерутся, и оба погибают. Мало того: их воины тоже начинают драться и все до единого погибают. Погибает и царь Дадон, увлекшись призрачной красотой шамаханской царицы.

Кто она такая, шамахзанская царица? Пушкин дает ей уничтожающую характеристику:

(Она) хи-хи-хи да ха-ха-ха!

Не боится, знать, греха.

То есть она элементарная блудница. А сколько людей погубила!

Сказака ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

«Добрым молодцам», а не кому-нибудь!

«Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди».

Православная символика просматривается от начала сказки и до конца.

С самого Своего рождения Господь наш Иисус Христос был гоним; сын царя Салтана, князь Гвидон, тоже гоним с первого дня своей жизни. Там – бегство в Египет, здесь – плавание в бочке; там – возвращение обратно в Палестину, здесь – избавление из бочки.

Город на острове – это Небесный Иерусалим. Тут все чудесное: и белка, которая грызет золотые орешки, а внутри орехов – изумруд; тридцать три богатыря – это Небесное Ангельское Воинство.

А ткачиха, повариха и сватья баба Бабариха – это мы, грешники. И если мы покаемся, как они, то обретем милость Божию.

Эта сказка о Промысле Божием. Какие бы козни ни строил враг рода человеческого, какие бы палки ни ставил в колеса, Господь Бог все равно устрояет все к лучшему. Другими словами, Он любое зло претворяет в добро.

Ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой решили погубить молодую царицу с ребенком и кинули их в бочке в море. Но Господь их чудесным образом спасает. Они поселяются в большом городе «с златоглавыми церквами, с теремами и садами». «Все в том острове богаты, изоб нет, везде палаты». И князь Гвидон стал там править.

Но на этом испытания не кончаются. Все те же ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой сказали царю Салтану, что есть на свете чудо:

Ель в лесу, под елью белка,

Белка песенки поет

И орешки все грызет,

А орешки не простые,

Все скорлупки золотые,

Ядра – чистый изумруд.

И это чудо он, царь, должен обязательно увидеть.

Господь устрояет так, что белочка появляется не где-нибудь, а у князя Гвидона, на его острове.

Новое испытание:

В свете есть иное диво:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Разольется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

И где же они появляются? Конечно, у князя Гвидона.

Мало этого, Бабариха – баба себе на уме — говорит:

За морем царевна есть,

Что не можно глас отвесть:

Днем свет Божий замевает,

Ночью землю освещает,

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выплывает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

Молвить можно справедливо,

Это диво, так уж диво.

И что же? Эта царевна становится женой славного князя Гвидона. Все – по Промыслу Божиему — заканчивается самым наилучшим образом.

Николай Кокухин, член Союза писателей России, член Союза журналистов России