Почему герои многих ранних рассказов чехова чиновники сочинение

Я обратился к теме, посвященной творчеству Чехова, так как это один из любимых моих писателей-классиков. Личность Чехова поражает сочетанием душевной легкости, интеллигентности, благородства с силой воли, мужеством. Главную роль в жизни писателя, в формировании его мировоззрения играл упорный, систематический труд, которым была заполнена вся его жизнь.
Антон Павлович Чехов пришел в литературу в 80-е годы XIX века. Они вошли в историю России как эпоха безвременья. Политическая реакция, воспользовавшись убийством Александра II и покушением на Александра III, установила террористический режим в стране.
На поверхности политической жизни все казалось сонным, равнодушным, мрачным и безнадежным. В это время в русской литературе и появился могучий талант — А. П. Чехов, ставший творцом маленького рассказа, который вобрал в себя и повесть, и роман, доказав тем самым непреложность чеховского афоризма: «краткость — сестра таланта» .
В своих небольших рассказах Чехов ставил большие проблемы современности, глубоко исследовал жизненные явления, обнажая причины социального неустройства; Чехов с болью видел, что в условиях реакции русская интеллигенция открыто пошла на разрыв с идеалами прогресса и демократии. Эталоном общественного поведения стали бездуховность, пессимизм, подчас прямая измена идеалам добра, что отразило общий кризис дворянско-буржуазной культуры. Чехов не был связан с зарождающимся пролетарским движением, но, предчувствуя коренную перестройку всех форм общественной жизни, писатель выступал против косности, застоя, решительно отрицал существующий порядок. «Его врагом была пошлость, он всю жизнь боролся с ней… Никто до него не умел так беспощадно и правдиво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни в тусклом хаосе мещанской обыденщины» (М. Горький).
Сытое мещанское счастье вызывало у Чехова раздражение, он страдал оттого, что в сонной одури обывательщины уничтожалась красота человеческих отношений. Отсюда тоска писателя по настоящей, духовно значимой жизни, полной труда и творчества. В этом чувстве, пожалуй, весь Чехов с его затаенным страданием, беспощадным обличением пошлости, ак-тивной защитой здоровых, деятельных начал человеческой жизни.
Осуждению духовного застоя, убожества обывательской жизни, собственнического счастья посвящена «Маленькая трагедия», включающая рассказы «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». Герои этих рассказов отказываются от общественных идеалов, а это влечет за собой и их моральное падение.
На примере Беликова («Человек в футляре») Чехов показывает, что из среды интеллигенции, равнодушной и пассивной, нередко выходили и убежденные защитники мракобесия. По мнению писателя, это закономерно: кто не борется за новое, за справедливость, тот рано или поздно оказывается ревнителем отжившего, косного. В образе Беликова Чехов дал символический тип человека, который сам всего боится и держит в страхе всех окружающих. Классической формулой трусости стали беликовские слова: «Как бы чего не вышло?» Буркин, рассказавший об учителе Беликове, отмечает: «Под влиянием таких людей, как Беликов, за последние десять — пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Бояться громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, бояться помогать бедным, учить грамоте». И в этом была опасность Беликовых для общества: они душили все живое, воплощая косность, стремление остановить жизнь, опутав ее паутиной мещанства.
Духовным братом Беликова мы воспринимаем героя рассказа «Крыжовник» Николая Ивановича Чимшу-Гималайско-го, все жизненные помыслы которого свелись к приобретению усадьбы с крыжовником. Эта усадьба, собственнические интересы стали для него своеобразным футляром, которым он отгородился от окружающего мира.. На пути к воплощению своей «голубой мечты» Николай Иванович растерял все человеческое, оскотинился, даже внешность его изменилась: «постарел, располнел, обрюзг; щеки, нос и губы тянутся вперед — того и гляди хрюкнет в одеяло». Став владельцем имения, прежний работяга-чиновник превратился в настоящего барина, говоря-щего важным тоном, «точно министр». И взгляды, и высказывания его стали реакционными, вроде такого: «Образование необходимо, но для народа оно преждевременно».
Иван Иванович, рассказывая о брате то с насмешкой, то с тоской и гневом, обращается к молодому поколению: «Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро. Если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот к цели вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!»
Еще одному аспекту темы духовного оскудения русской -интеллигенции 80—90-х годов посвящен рассказ «О любви». В нем Чехов повествует о разбитом счастье, о том, как погибла тихая, грустная любовь, да и вся жизнь милого, интеллигентного человека, погрязшего в мелких хозяйственных заботах. Алехин духовно гибнет сам и невольно губит жизнь любимой женщины.
Своей «маленькой трилогией» Чехов подводит читателя к неизбежному выводу, прозвучавшему в словах Ивана Ивановича: «Видеть и слышать, как лгут… и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь: сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла… — нет, больше жить так невозможно».
В рассказе «Ионыч», который близок по тематике к «маленькой трилогии», Чехов раскрывает общественные причины духовного оскудения значительной части интеллигенции России в 90-е годы.
Герой рассказа — Дмитрий Ионыч Старцев, земский врач, мечтающий честно служить людям. Милый и приятный молодой человек, он ненавидит обывательщину. Но, поселившись в городе, где самые интеллигентные и образованные люди оказываются мелкими, ограниченными, Старцев не нашел в себе сил противостоять застою, косности, мещанству. Все повествование писатель развертывает так, чтобы показать, как постоянно опустошается душа Старцева, превращающегося из интеллигента в обывателя. Страсть к обогащению вытеснила интерес к людям, профессии, чувство к Екатерине Ивановне Туркиной. Так завершился процесс превращения неглупого человека в довольствующегося тусклой, обыденной жизнью. Виновата среда, в которой нет места живым интересам, но виноват и сам герой, не сумевший противостоять обывательскому окружению. Были в конце XIX века прогрессивно настроенные люди в России, начинали борьбу за иную, новую жизнь, но Старцев далек от этих людей, у него не оказалось хоть сколько-нибудь высокой цели в жизни, да он ее и не искал.
В рассказах «Капитанский мундир», «Хамелеон», «Унтер Пришибеев», «Толстый и тонкий», «Смерть чиновника» и др.. остро прозвучала критика самодержавно-полицейского режима. В них созданы образы большого социального обобщения.
Унтер Пришибеев стал символом наглого, тупого самодовольства, невежества, грубого и высокомерного вмешательства в чужие дела, стремления уничтожить, «пресечь» все живое, свободное. Пришибеев — шпион и жандарм — не терпит скопления «разного рода людей»; он воплотил в себе полицейскую тупость, стал символом реакционных сил времени, когда ду-шилось всякое проявление свободы.
Значительное место в рассказах Чехова занимает тема приспособленчества, хамелеонства. Обратимся к рассказу «Хамелеон». Герой его, полицейский надзиратель Очумелов, — воплощение готовности пресмыкаться перед высшими и помыкать низшими, подличать, выслуживаться. И Хрюкин, и толпа обывателей тоже ведут себя похамелеонски, меняя свое поведение в зависимости от обстоятельств.
Вот рассказ «Толстый и тонкий». Случайно встречаются на вокзале друзья детства. Униженный чиновник, «тонкий» Порфирий, как только узнает, что его старый гимназический друг Миша дослужился до тайного советника, имеет две звезды, «вдруг побледнел, окаменел». Он начинает лебезить, унижаться, угодничать. Автор едко высмеивает его.
В 1892 году Чехов написал рассказ «Палата № 6». Тягостное впечатление производит начало рассказа: «В больничном дворе стоит небольшой флигель, окруженный целым лесом репейника, крапивы и дикой конопли…». Мы знакомимся с обитателями палаты № 6, и тягостное впечатление усиливается. Перед нами душевнобольные, сторож Никита, тупой и бестолковый человек. Больные похожи на арестантов, больница — на тюрьму, где перепуталось всё, где трудно отличить нормального от сумасшедшего. Единственный человек здесь, способный здраво “мыслить, душевнобольной Громов. Жизнь среди нормальных людей свела его с ума. У него мания преследования, ему постоянно кажется, что его посадят в тюрьму. И он попадает в эту тюрьму — палату № 6, где больных не лечат, а истязают, где жизнь страшнее, чем в аду. Сидя за большой решеткой, невыносимо страдая, он не перестает протестовать, возмущаться, верить, что когда-нибудь правда восторжествует.
Иная психология, иные взгляды у доктора Ратина. Он внушает Громову: «При всякой обстановке вы можете находить успокоение в самом себе». Он не вмешивался в дела вверенной ему больницы, не пытается улучшить положение больных. Он успокаивает себя: «Все вздор и суета… в своей нечестности виноват не я, а время…» Чехов восстает против пассивного отношения к жизни. Сам доктор попадает в палату № 6, и Никита истязает его. Рагин прозревает: «…в голове его, среди хаоса, ясно мелькнула страшная, невыносимая мысль, что такую же точно боль должны были испытывать годами, изо дня в день эти люди… Как могло случиться, что в продолжение, больше чем двадцати лет он не знал и не хотел знать этого?..»
Писатель Н. Лесков говорил: «В палате № 6» в миниатюре изображены общие наши порядки и характеры. Всюду — палата № 6. Это Россия…»
«Чехов — великий русский мыслитель-реалист, обличитель мира пошлости и мещанства, несравненный художник. Проблемы, поставленные в его произведениях, актуальны и в наши дни. Чехов дорог нам тем, что в своем творчестве он отразил русскую жизнь конца XIX — начала XX века, он дорог нам человечностью, которая пронизывает и его личность, и его произведения. Он дорог нам своей удивительной верой в будущее, своим глубоким сознанием того, что все прекрасное на земле может быть создано только трудом. Л. Н. Толстой назвал Чехова «несравненным художником жизни». И это действительно так. И в наши дни Чехов — наиболее читаемый писатель, а пьесы его идут на сценах многих театров мира.

Мини сочинение на тему «Мой любимый рассказ Чехова — Хамелеон» по литературе для 7 , 8 класса
Антон Павлович Чехов написал множество смешных и лаконичных рассказов, которые представляют собой уникальную картину нравов его времени. Автор искусно высмеивал пороки, возвышал добродетель и учил нас «по капле выдавливать из себя раба». Все его рассказы проникнуты добротой и гуманностью, поэтому всегда вызывают положительные эмоции. Так что на вопрос «Какой мой любимый рассказ Чехова?»  ответить не просто. Однако я, все-таки, больше всего люблю историю про хамелеона, так как в ней изобличены наиболее злободневные пороки.
Рассказ «Хамелеон» посвящен высмеиванию таких пороков, как лицемерие и чинопочитание.  Главный герой произведения — полицейский надзиратель Очумелов. Он и является тем самым «хамелеоном», так как меняет свое мнение в зависимости от обстоятельств, как рептилия меняет цвет кожи. Это качество автор показывает на примере будничной ситуации: человека укусила собака, он требует от надзирателя разобраться с ней. Однако неожиданно кто-то из толпы сообщает, что собака, должно быть, генеральская. Тогда Очумелов бросается на жертву укуса с упреками, но споры о принадлежности животного не умолкают, и полицейский перебегает от одной стороны баррикад к другой, не в силах определиться с судьбой нарушителя порядка. Герой боится, что генерал, если собака все же окажется генеральской, накажет его и снимет с должности. Таким образом, надзиратель лицемерит, обвиняя то собаку, то покусанного ею человека, из боязни не угодить начальству.

Идейно-тематическое содержание. В ранних рассказах Че­хова в соответствии с жанром короткой юморески жизненные си­туации намеренно упрощены, характеры персонажей просты, на­делены комичными чертами, а ситуации зачастую анекдотичны. Чехов рисует жизнь чудаковатых провинциалов, неудачливую и смешную судьбу заштатных актеров, простых и непритязательных людей. Мир его героев — это царство неумных, ненормальных, ис­каженных отношений, которые вызывают смех. Но есть уже и среди этих ранних юморесок произведения другого плана.
Путь Чехова в большую литературу начался с переосмысления традиционных тем, которые на протяжении всего XIX века были предметом пристального внимания русских писателей. Под пером мо­лодого Чехова они приобретают не только юмористические черты, но и, кардинально трансформируясь, позволяют задуматься о важней­ших проблемах, обозначившихся в новую историческую эпоху. Так происходит с одной из наиболее значимых в русской литературе XIX века тем — темой «маленького человека». В письме брату Чехов пи­сал: «Брось ты … своих угнетенных коллежских регистраторов!.. Неу­жели ты нюхом не чуешь, что эта тема уже отжила и нагоняет зевоту? Реальнее теперь изображать коллежских регистраторов, не дающих жить их превосходительствам…». В этом высказывании, по сути, за­ключено содержание таких рассказов, как «Толстый и тонкий», «Смерть чиновника», переосмысливающих ситуацию гоголевских про­изведений. В них скромный маленький чиновник превращается в ох­ранителя системы, где низший по чину просто обязан пресмыкаться перед вышестоящим. Напротив «значительное лицо» выглядит гораз­до человечнее и вовсе не стремится помыкать нижестоящим. Так чи­новник Червяков из рассказа «Смерть чиновника» умер не от страха перед генералом Бризжаловым, на которого он случайно чихнул в те­атре, и не от того, что унижено его человеческое достоинство — уни­жать его как раз никто и не собирался. Наоборот, все старания «ма­ленького человека» оказываются направлены на то, чтобы убедить непонятливое «значительное лицо», что оно должно быть разгневано, а когда это не удается, Червяков умирает, потому что не может пере­нести крушение сложившейся системы отношений, пусть даже унизи­тельной для него. Этот рассказ смешон и грустен одновременно, как и многие другие, например, «Хамелеон». В основе комичной ситуации, когда полицейский надзиратель Очумелов несколько раз меняет свое мнение на происшествие в зависимости от того, кому принадлежит со­бака, лежит его незыблемая уверенность в превосходстве «генераль­ского» над «прочим». Генерал здесь даже не появляется, но достаточно лишь упоминания о нем, чтобы Хамелеон изменил свой приговор. Та­ким образом, действие системы зависимости и подчиненности обна­руживается в поведении фигур подчиненных, которые и выступают ее главными охранителями. Это смешно и страшно одновременно.
В других рассказах этого периода, несмотря на юмористическую форму, также затронуты важнейшие общественные проблемы. Кар­тина страшной темноты и невежества народа встает за веселой исто­рией в рассказе «Злоумышленник». Но здесь же впервые в чеховской прозе поднимается одна из ее важнейших тем: полное, абсолютное непонимание человека человеком. Ведь крестьянин Денис Григорь­ев, откручивающий гайки на железной дороге, и судебный следова­тель говорят на разных языках. В более позднем рассказе «Тоска» проблема непонимания перерастает в тему отчуждения и одиночест­ва человека, которая станет ведущей в литературе XX века. Это под­линный шедевр чеховской новеллистки. Показательно, что в нем пи­сатель использует эпиграф — «Кому повем печаль мою?» — что нехарактерно для его писательской манеры. В данном случае ссылка на библейское изречение явно говорит о серьезности темы рассказа.
Мрачное лицо рядового представителя полицейско-самодержавной системы России представлено в рассказе «Унтер Пришибеев». Удивительно, но и в его герое отставном унтере про­сматриваются черты, сходные с Червяковым и Очумеловым. Они не на внешнем, а на глубинном уровне: у каждого из них есть опреде­ленные стереотипы мышления и поведения, которые определяют все их действия, дают жизненные ориентиры. В дальнейшем эта тема перерастет в основную проблему творчества писателя, опреде­лившую произведения его зрелой прозы.
Эти ранние рассказы оказываются тематически связаны с шедев­ром зрелого творчества Чехова рассказом «Человек в футляре», герой которого стал восприниматься как символ, как социальное обобще­ние в самом широком смысле. Через описание тщедушного гимнази­ческого учителя вырастают точно обозначенные приметы эпохи: мысль, которую стараются запрятать в футляр; господство «циркуля­ра», запрещающего все проявления живой жизни; разгул шпионства, доноса. Как итог всего этого — всеобщий страх, рабский, доброволь­ный, убивающий, мертвящий все живое, человечное. В сюжетной части рассказа — истории не состоявшейся женитьбы Беликова на Вареньке Коваленко, заканчивающейся смертью «человека в футля­ре», — сталкиваются два контрастных начала: жизнь, молодость, свобода, воплощенная в веселой, жизнерадостной девушке, и кос­ность, омертвение, подавление любого свободного человеческого про­явления, связанные с образом Беликова.
Именно в этом рассказе писатель нашел удивительно емкую и точную форму, обозначающую стереотип мышления человека, стремление жить по определенному шаблону, — это «футляр». Все реакции «человека в футляре» Беликова на живую жизнь уклады­ваются в одну фразу: «Как бы чего не вышло». Но так же по шабло­ну живут и мыслят многие другие герои чеховских рассказов — не только Червяков, Тонкий, Хамелеон, Пришибееев, в которых явно обозначены комические черты, но и внешне вполне «серьезные» ге­рои зрелой прозы. Чехов показывает сковывающую власть «футля­ра» даже там, где, казалось бы, каждый человек свободен, сам вы­бирает свои ориентиры. В рассказе «Крыжовник», входящем, как и «Человек в футляре» в «маленькую трилогию», речь идет о всей че­ловеческой жизни, втиснутой, как в футляр, в мечту о собственном имении со своим крыжовником.
Так в своих рассказах и повестях зрелой поры Чехов показывает, что ненормальной становится сама норма жизненных отношений, а не ее нарушение. Это жизнь мещанская, обывательская, причем по­казанная не в экстремальных ситуациях, не в социальных эксцессах, не в кричащих фактах общественной несправедливости, а в обычной, повседневной действительности. Такое мещанство, «разлитое в воз­духе», еще более страшно, потому что его часто не замечают. Ненор­мальная жизнь, ставшая обычной, засасывает человека, обезличива­ет его. Такова судьба доктора Старцева из рассказа «Ионыч». В скучной жизни обывателей губернского города выделяется семья Туркиных, которая, на первый взгляд, кажется очень талантливой: мать семейства Вера Иосифовна пишет романы, ее муж известен своим остроумием, а дочь Екатерина Ивановна собирается сделать карьеру пианистки. Но писатель тонко показывает, что на самом де­ле эти люди бездарны, пошлы и ограниченны. Побывав и них в гос­тях, молодой, полный жизненных планов доктор Старцев влюбляет­ся в девушку, которую в семье зовут Котик. Эта любовь оказывается единственным светлым моментом в его жизни, но она не получает развития: девушка едет в Москву учиться в консерватории, а доктор все больше погружается в мещанскую жизнь, которая заполнена ра­ботой, приносящей ему изрядный доход. Спустя несколько лет он превращается в «пухлого, красного», тучного человека, похожего на «языческого бога». Он разъезжает на тройке, скупает дома, бесцере­монно вторгаясь в чужие жилища. А о Екатерине Ивановне, так и не сумевшей сделать карьеру пианистки и вернувшейся ни с чем домой, Ионыч может вспомнить лишь то, что это дочь Туркиных, которая «играет на фортепьянах». Так завершается процесс деградации че­ловека, наделенного умом, талантом, стремлением заниматься важ­ным, нужным людям делом. Почему доктор Старцев превратился в Ионыча? Писатель не дает прямого ответа на этот вопрос, но чита­тель чувствует, насколько сильно влияние этой внешне даже прият­ной, но по сути пустой и мелкой, обывательской жизни, для сопро­тивления которой нужно подлинное мужество и настоящая цель в жизни. Этого и не хватило Ионычу.
Сам писатель так определил главную тему своего творчества: в переходную эпоху, когда рушились старые представления, а новые идеи еще только вырабатывались, важнее всего было показать, как «русская жизнь бьет русского человека и маленькому человеку нет сил ориентироваться». В прозе Чехова появляется новый «герой вре­мени», отличающийся как от героев онегинско-печоринского склада, так и от «маленького человека». Это представитель среднего слоя общества — мелкий чиновник, врач, учитель, художник, музыкант, священник, владелец магазинчика, лавки и т.д., — именно той его части, которая стала определять картину жизни России 1880-1890-х годов. Это тип «среднего человека», обывателя, на которого тяжелее всего ложится груз переходной эпохи. Не удовлетворяясь бездумным существованием, он рано или поздно приходит к «проклятым вопро­сам» (как жить, зачем, что нужно человеку), но ему часто не хватает сил подняться над обстоятельствами, отыскать верный ориентир в мире — «настоящую правду», «общую идею». «Общая идея» — слова из повести Чехова «Скучная история», ставшие определением основ­ной проблемы его творчества: поиск истинных жизненных ориенти­ров («настоящей правды»). Такая идея придает жизни цель и смысл и делает человека сильным, способным противостоять жизненным испытаниям, вырывает его из «футлярного» существования. Чехов­ский герой, сталкиваясь со сложностью, не понятностью, а порой и враждебностью жизни, находясь в динамическом процессе поисков истины, мучается, ошибается, пытается опереться на какие-то обще­принятые нормы. Но это чревато односторонностью, грозит опасно­стью оказаться в «футляре», в плену «ложных представлений» и рас­хожих истин. Писатель приводит читателей к выводу: «никто не знает настоящей правды». Вот почему центральная проблема чехов­ского творчества может реализовываться в самых разных по темати­ке произведениях. Поднимая важнейшие вопросы, волновавшие со­временников, Чехов как бы проверяет различные варианты понимания «общей идеи», распространенные в обществе той поры.
Так толстовство с его идеей «непротивления злу насилием» под­вергается критическому рассмотрению в рассказе «Палата № 6». Трагическая судьба доктора Рагина показывает, что примирение с действительностью чревато самыми негативными последствиями. Но не спасает человека от ошибок и выбор иной позиции, связан­ной с активным включением в общественную жизнь. Так представ­лена популярная в то время «теория малых дел» в рассказе «Дом с мезонином», где ее последовательница — старшая из сестер Волчаниновых — оказывается человеком черствым, способным безжало­стно разрушить счастье своей младшей сестры. Чехов не говорит о том. что плоха сама теория, просто читатель не верит в то, что та­кой человек, как Лида Волчанинова, может действительно желать творить добро для других людей.
Точно так же писатель прямо не критикует бурно развивающие­ся капиталистические отношения в России, он просто показывает, что богатство не делает человека счастливым («Случай из практи­ки», «Три года»). Столь же нетрадиционно раскрывается у Чехова и тема русской деревни, очень важная для писателей второй полови­ны XIX века. В рассказах «Мужики», «Новая дача», «В овраге» ужа­сы деревенской жизни предстают не как из ряда вон выходящее со­бытие, а показаны в их повседневности, привычности, а потому производят гораздо более сильное впечатление. Особенно страшно, когда это касается детей, как в «Овраге», где маленький ребенок, сын Липы, становится жертвой жестокости, жадности и корысти, царящих в семье Цыбукиных. Тема детства в творчестве Чехова часто связана со страданиями, которыми наполняется жизнь детей. Но в отличие от многих других современных ему писателей, Чехов не стремится акцентировать именно темные стороны, он утвержда­ет, что мир детства и в условиях страшной действительности сохра­няет свои светлые основы. Так, например, это происходит в расска­зе «Беглец», где в беспросветную жизнь больного мальчика из бедной крестьянской семьи неожиданно врываются свет и тепло, которые несет в себе добрый доктор, не только лечащий ребенка, но и помогающий ему почувствовать атмосферу настоящего детства с его играми, радостями, весельем, таким контрастом предстающего в угрюмой, страшной деревенской больнице.
Это ощущение мимолетности человеческого счастья, его зыбко­сти и непрочности, ускользающей красоты часто наполняет расска­зы Чехова, в творчестве которого и тема любви и счастья также по­лучает очень своеобразную интерпретацию. Так в рассказе «Счастье», герой которого старик-пастух всю жизнь мечтал о кладе и не утратил надежду найти его, наивная вера в возможность хо­рошей жизни не подкрепляется ничем, кроме самой атмосферы, ко­торая пронизывает рассказ. Она создается описанием гармоничной, умиротворенной природы степи, которая как бы растворяет в себе человеческое горе и страдание. Сходную роль может играть у Чехо­ва тема времени, например в рассказе «Студент». Оно высвечивает все временное, преходящее и утверждает извечную, непреходящую ценность добра, любви, понимания, которые противостоят мраку и холоду отчуждения. И опять эта тема выражена не столько в словах героев, не в сюжете (он здесь практически отсутствует), сколько в общем настроении, самой атмосфере рассказа, который Чехов на­зывал самым любимым из своих произведений.
Тема отчуждения, одиночества человека, так остро поставленная еще в рассказе «Тоска», получает в «Студенте» новый поворот: в жиз­ни есть то, что единой связующей нитью проходит через века и вре­мена, объединяет самых разных людей, только найти эту основу очень трудно. Не дает ощущения устойчивости, уверенности в ис­тинности найденного жизненного пути ни занятия наукой («Скучная история», «Черный монах»), ни искусством («Скрипка Ротшильда»), ни даже религия («Архиерей»). Только человек, самозабвенно пре­данный другому, полностью растворяющийся в любви может ощу­тить счастье. Но и оно оказывается зыбким и непрочным, потому что при этом размывается личность самого этого человека («Душечка»). Потеря любимого оборачивается для героини рассказа Оленьки по­терей всех жизненных ориентиров. Лишь новая любовь может вновь сделать ее жизнь целеустремленной, осмысленной и наполненной.
Именно такой силой, противостоящей обыденности, поднимаю­щей человека над бессмысленной мещанской, обывательской жиз­нью предстает любовь в шедевре чеховской прозы рассказе «Дама с собачкой». Кажется, уже ничто не может изменить жизнь старею­щего ловеласа Гурова, да он и выглядит вполне довольным своим существованием. Но знакомство в Ялте с молодой «дамой с собач­кой» Анной Сергеевной, казавшееся поначалу обычным курортным романом, неожиданно для самого героя перерастает в настоящую любовь. Именно в этой любви, скрываемой, тайной, для обоих геро­ев открывается подлинный смысл их жизни. Чехов не дает никогда готовых решений, финал этого рассказа, как и многих других, оста­ется открытым, но сама устремленность к поиску придает мысли писателя светлое, оптимистическое звучание.
В поздних произведениях Чехова часто звучит мотив бегства, про­рыва к иной, сознательной, красивой и одухотворенной жизни («Не­веста»). Какой должна быть эта жизнь? Ни герои, ни сам писатель не дают ответа на этот вопрос, он адресован читателю и зрителю, опреде­ляя во многом тематику не только чеховской прозы, но и драматургии.

Текст: Ольга Разумихина

В марте, когда девятиклассники уже прошли рассказы А. П. Чехова («Тоска», «Счастье», «Анна на шее»), наступает черёд знакомиться с творчеством Михаила Афанасьевича Булгакова. Такая последовательность, пожалуй, неслучайна, потому что творческий метод автора «Собачьего сердца» во многом напоминает чеховский. Оба писателя предпочитали просто рассказывать истории — и предоставлять читателям делать выводы самостоятельно.

Эрудированный школьник спросит: позвольте, но разве это не принципиальная черта реализма? Чётко прописанная авторская позиция — «привилегия» таких литературных направлений конца XVIII — начала XIX вв., как классицизм, сентиментализм, романтизм. Но всё это закончилось в 1830-х., а у нас тут, на минуточку, 1925-й! Начиная с Пушкина и Лермонтова, почти все классики знакомили читателя с героями и показывали, что с ними происходит, — а вот кто из них прав и кто виноват, каждый решал сам. Вот, например, «Обломов» И. А. Гончарова: кто лучше — добродушный, но ужасно ленивый Илья Ильич или деятельный, но суховатый Штольц?

Так-то оно так, но большинство реалистов нет-нет да и добавляли в произведение пару-тройку фраз — и внимательному читателю их позиция становилась кристально ясна. Например, в поэме-эпопее Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» есть такие строки:

• Порвалась цепь великая,
• Порвалась — расскочилася
• Одним концом по барину,
• Другим по мужику!..

Вот, пожалуйста, — авторская позиция: после отмены крепостного права проблемы «верхов» и «низов» никуда не исчезли, их придётся решать ещё на протяжении многих десятилетий.

Но Чехов, а вслед за ним и Булгаков ставят перед читателем задачи повышенного уровня сложности. «Со звёздочкой», так сказать. Потому-то спустя сто лет не утихают споры, о чём же фантастическая повесть «Собачье сердце» — и кого поддерживает автор: Преображенского с Борменталем, Шарикова — или, страшно сказать, никого из них?

Прежде чем разбираться, вспомним, кто есть кто в повести Булгакова.

Основные персонажи

Филипп Филиппович Преображенский. Крупный, высокий, здоровый человек в очках, «с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей». Одевается элегантно, с достоинством: в первой главе он предстаёт в шубе, во второй — в «чёрном костюме английского сукна». Носит очки в позолоченной оправе, золотую цепь; во рту у него — «россыпь» золотых зубов.

Филипп Филиппович — профессор, пытающийся раскрыть секрет вечной молодости и ради этого ставящий жестокие эксперименты на пациентах, а также на животных. Преображенский тщеславен и не задумывается о том, имеет ли он право ставить себя на место бога и «перекраивать» законы природы.

Политические взгляды профессора также спорны: он не выносит пролетариев (то есть простых рабочих, на рубеже XIX и ХХ заявивших о своих правах, которых они веками были лишены, — что и послужило причиной Революции 1917 года). Преображенский считает, что большинство выходцев из низов — люди вопиюще бескультурные; что работать они не хотят и делают это из-под палки, а если дать им волю, во всей стране начнётся бардак. За обедом с доктором Борменталем он произносит знаменитый монолог, разобранный на цитаты:

«Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? <…> Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнётся разруха. <…> Разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны [пролетарии] кричат «бей разруху!» – я смеюсь. <…> Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев – прямым своим делом, – разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! <…> Это никому не удаётся, доктор, и тем более – людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на двести, до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!»

С одной стороны, не согласиться с этим пассажем сложно. С другой стороны, стоит ли грести всех под одну гребёнку и судить обо всём «рабочем классе» по таким людям, как Клим Чугункин?

Иван Арнольдович Борменталь. Бывший ученик Филиппа Филипповича, в начале повести — доктор, ассистирующий ему во время операций. Борменталь безмерно благодарен Преображенскому за то, что тот сделал его своим воспитанником: «Никогда не забуду, как я полуголодным студентом явился к вам, и вы приютили меня при кафедре. Поверьте, Филипп Филиппович, вы для меня гораздо больше, чем профессор, учитель…». Борменталь — единомышленник Преображенского: он не просто «поддакивает» наставнику, а искренне разделяет его убеждения.

Полиграф Полиграфович Шариков. Эдакий Франкенштейн: человек, который получился после того, как бездомному псу пересадили гипофиз и яички погибшего в драке 25-летнего Клима Георгиевича Чугункина. Сохраняет черты характера обоих свои «предшественников»: пьёт водку, дебоширит, хамит и пристаёт к девушкам, как Чугункин, и бросается на кошек, как вечно голодный бродяга. Общаясь со Швондером, перенимает у него коммунистические идеи, но не вникает в их суть, а просто предлагает «взять всё, да и поделить». Когда же от него требуют возместить ущерб за испорченные вещи, пугается, но продолжает огрызаться.

Швондер, председатель домового комитета. Убеждённый коммунист. Конфликтует с профессором Преображенским, который занимает семь комнат и хотел бы иметь восьмую — под библиотеку, тогда как во все остальные квартиры расселяют жителей из числа простых рабочих. Швондер считает поведение Филиппа Филипповича неприемлемым и угрожает пожаловаться в высшие инстанции, но и Преображенский не так прост: среди его пациентов есть высокопоставленные чиновники, которые до поры до времени сдерживают порывы Швондера. Отчасти искренне, а отчасти из желания «насолить» Филиппу Филипповичу председатель домкома берётся за перевоспитание Шарикова: сначала уговаривает его прочесть «переписку Энгельса с Каутским», а затем пристраивает работать «заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и пр.)».

Зина — «молодая красивая женщина в белом фартучке и кружевной наколке» — и Дарья Петровна, тайно влюблённая в доктора Борменталя. Помощницы по хозяйству.

Экспозиция и завязка

Действие повести разворачивается в декабре 1924 — январе 1925 гг. Первая глава написана от лица бездомного пса, который всю жизнь борется с холодом, голодом и человеческой жестокостью. Ему часто не везло, однако он кое-как сумел протянуть до очередной зимы; но вот повар из «столовой нормального питания» плеснул ему в бок кипятком. Герой чувствует, что настала ему пора умирать. Однако в этот момент происходит то, что кажется псу чудом: господин в шубе — вскоре читатель узнает, что это Филипп Филиппович Преображенский — скармливает ему кусок колбасы и манит за собой. Пёс не знает пословицы о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — и покорно идёт домой к профессору.

Современный литературовед Д. Л. Быков отмечает, что первую главу «Собачьего сердца» можно трактовать как некое продолжение поэмы А. А. Блока «Двенадцать», действие которой также происходит в морозном Петербурге и где есть следующие строки:

• Стоит буржуй на перекрёстке
• И в воротник упрятал нос.
• А рядом жмётся шерстью жёсткой
• Поджавший хвост паршивый пес.

Продолжая же тему Чехова, автор данной статьи может высказать предположение, что М. А. Булгаков также вспоминал рассказ Антона Павловича «Хамелеон», где беспризорный — вроде бы — пёс стремительно превращается в генеральского (и наоборот, и так несколько раз).

И вот бродяжка, уже наречённый Шариком, оказывается в квартире Преображенского, где его снова кормят, ему залечивают бок… а потом герой оказывается на операционном столе и, неожиданно для остальных, превращается в человека, который впоследствии выбирает себе имя Полиграф Полиграфович. Задумав пересадить собаке гипофиз только что погибшего мужчины, Преображенский хотел открыть секрет вечной юности. Он и подумать не мог, что вместо «омоложенного» пса получит ещё одного жильца в свою великолепную квартиру, а вместе с ним — уйму проблем, грозящих потерей репутации и даже тюрьмой…

Но не будем спойлерить — и просто скажем, что закончится всё, мягко говоря, не очень хорошо.

Философский аспект

Один из смыслов повести — общечеловеческий, гуманистический — более или менее очевиден. Характеризуя профессора Преображенского как человека тщеславного, ставящего материальные блага и престиж выше общечеловеческих ценностей, Булгаков подчёркивает: нельзя ставить себя на место бога и «перекраивать» природу по собственному разумению.

Эта мысль тем более важна, если учитывать, что сам Михаил Афанасьевич окончил медицинский факультет и был практикующим доктором (этим опытом вдохновлено ещё одно его произведение — «Записки юного врача»). Конечно, научные изыскания необходимы! Разрабатывать новые лекарства, совершенствовать хирургические методы нужно обязательно. Но необходимо понимать, где заканчивается желание помочь ближнему — и начинается «евгеника» (учение о селекции применительно к человеку).

Политический аспект

А вот политические воззрения Булгакова, как уже говорилось, в «Собачьем сердце» запрятаны тщательнее. После того как Михаил Афанасьевич написал повесть, советская цензура рассудила, что автор находится на стороне профессора Преображенского — и осуждает Шарикова как типичного представителя рабочего класса. А значит, произведение антисоветское и печатать его нельзя. (Первая публикация «Собачьего сердца» на родине писателя состоялась только в 1987-м году.)

Но, приглядевшись к повести внимательнее, читатель без труда поймёт, что и Филипп Филиппович никак не претендует на роль образца для подражания. Да, он произносит громкие, правильные речи, — но чем он зарабатывает на жизнь? Он врач — но разве он лечит тех, кто действительно болен?

Вовсе нет: профессор Преображенский обслуживает богачей, которые хотят всё того же — продлить молодость. Продлить не ради чего-то высокого, важного, а исключительно ради наслаждения.

В начале повести, когда Шариков — ещё собака, к Филиппу Филипповичу приходят три клиента. Первый — растрёпанный мужичок, лысеющий, приволакивающий ногу. Он рассыпается в благодарностях за недавно проведённую операцию:

— Как сон, голубчик?

— Хе-хе. Мы одни, профессор? Это неописуемо. <…> Верите ли, профессор, каждую ночь обнажённые девушки стаями. Я положительно очарован. Вы – кудесник.

После мужичка к профессору приходит пятидесятилетняя женщина, которая встретила «дьявольски молодого» красавца — карточного шулера — и уговаривает Преображенского как-нибудь её омолодить. Профессор предлагает даме пересадить яичники обезьяны, на что она с радостью соглашается.

Но если эти два случая вызывают разве что брезгливость и не более того, третий посетитель заходит куда дальше. Он признаётся Филиппу Филипповичу, что соблазнил четырнадцатилетнюю девочку, и та, кажется, забеременела. Преображенский поначалу пытается ему читать морали: «Подождите два года и женитесь на ней» — но, слегка пожурив посетителя, соглашается решить «проблему».

Разве после таких сцен читатель может считать Преображенского положительным героем, интеллигентом? Напротив, Филипп Филиппович в чём-то оказывается хуже Шарикова. Да, подопытный дебоширит, пьянствует, хамит, — но он хотя бы делает это открыто…

Любопытные факты (не для слабонервных)

Современному школьнику эксперименты, описанные Булгаковым, кажутся фантастикой и не более. Кто же, спрашивается, будет пересаживать человеку яичники обезьяны?

Но, как ни удивительно, подобные операции в начале XX века действительно практиковались — и, более того, приносили ошеломительные результаты. Пересадкой обезьяньих желёз занимались русский хирург С. А. Воронов, прооперировавший свыше 250 человек и добившийся видимых улучшений в 90 % случаев, а также австрийский профессор Штейнах. В начале ХХ в. в СССР прославился их последователь — врач по фамилии Воскресенский, живший в Твери и, очевидно, ставший прототипом для Филиппа Филипповича Перображенского. Правда, в 1940-х гг. такие эксперименты запретили — из гуманистических соображений.

Что же касается собак, то на них тоже ставили непостижимые умы эксперименты, — правда, значительно позже 1925-го г., когда была написана повесть Булгакова. В 1950-х гг. российский учёный В. П. Демихов обрёл скандальную славу из-за опытов с «двуголовыми собаками». Экспериментатор, подобно профессору Преображенскому, ловил здорового и молодого пса — а потом пересаживал ему голову, передние плечи и лапы щенка. Получалась, действительно, собака, обе морды которой дышали, лакали молоко и даже играли друг с другом. (Если не верите — погуглите видео, но на ночь такое лучше не смотреть. Мы предупреждали.)

Правда, делал он всё это далеко не в таких комфортных условиях, как Филипп Филиппович. Эксперименты Демихова не одобрялись Минздравом, поэтому учёный оперировал животных в подвале института им. Склифософского, а выхаживал уже дома, в обыкновенной коммунальной квартире. И, кстати, какими бы отвратительными ни казались его эксперименты, — тем более что все животные быстро умерли, а было их порядка двадцати, — эти опыты с собаками стали важнейшим вкладом в развитие трансплантологии. То есть отчасти благодаря трудам Демихова тяжело больным людям сейчас пересаживают сердце и лёгкие.

И здесь снова встаёт вопрос: где грань между научными исканиями и жестокостью, прогрессом и евгеникой?..