Почему бог прощает тамару а ее душа попадает в рай сочинение

Страница: [ 1 ] 2
Первый вариант «Демона» Лермонтов набрасывает пятнадцатилетним мальчиком, в 1829 году. С тех пор он неоднократно возвращается к этой поэме, создавая её различные редакции, в которых обстановка, действие и детали сюжета меняются, но образ главного героя сохраняет свои черты.
В буржуазном литературоведении «Демон» постоянно ставился в связь с традицией произведений о духе зла, богато представленной в мировой литературе («Каин» и «Небо и земля» Байрона, «Любовь ангелов» Мира, «Эмак» А. де-Виньи и др.)
Но даже компаративистские изыскания приводили исследователе к выводу о глубокой оригинальности русского поэта. Понимание тесной связи лермонтовского творчества в том числе и романтического, в современной поэту русской действительности и с национальными традициями русской литературы, что является руководящим принципом для советского лермонтоведения, позволяет по-новому поставить вопрос об образе Демона у Лермонтова, как и о его романтической поэзии вообще. Тот романтический герой, который впервые был обрисован Пушкиным в «Кавказском пленнике» и в «Цыганах» и в котором автор названных поэм, по его собственным словам, изобразил «отличительные черты молодежи 19-го века», нашёл законченное развитие в романтическом образе Демона. В «Демоне» Лермонтов дал свое понимание и свою оценку героя-индивидуалиста.
Лермонтов использовал в «Демоне», с одной стороны, библейскую легенду о духе зла, свергнутом с неба за свой бунт против верховной божественной власти, а с другой – фольклор кавказских народов, среди которых, как уже говорилось, были широко распространены предания о горном духе, поглотившем девушку-грузинку. Это придает сюжету «Демона» иносказательный характер. Но под фантастикой сюжета здесь скрывается глубокий психологический философский, социальный смысл.
Если протест против условий, подавляющих человеческую личность, оставлял пафос романтического индивидуализма, то в «Демоне»это выражено с большей глубиной и силой.
Гордое утверждение личности, противопоставленной отрицательному миропорядку, звучит в словах Демона: «Я царь познанья и свободы». На этой почве у Демона складывается то отношение к действительности, которое поэт определяет выразительным двустишием:
И всё, что пред собой он видел Он презирал иль ненавидел.
Но Лермонтов показал, что нельзя остановиться на презрении и ненависти. Став на пусть абсолютного отрицания, Демон отверг и положительные идеалы. По его собственным словам, он
Всё благородное бесславил И всё прекрасное хулил.
Это и привело Демона к тому мучительному состоянию внутренней опустошенности, бесплотности, бесперспективности, к одиночеству, в котором мы застаем его в начале поэмы. «Святыня любви, добра и красоты», которую Демон вновь покинул и под впечатлением прекрасного, открывается ему в Тамаре, – это Идеал достойной человека прекрасной свободной жизни. Завязка сюжета и состоит в том, что Демон остро ощутил пленительность острого Идеала и всем своим существом устремился к нему. В этом смысл той попытки «возрождения» Демона, о которой в поэме рассказывается в условных библейско – фольклорных образах.
Но развитие признал эти мечты «безумными» и проклял их. Лермонтов продолжая анализ романтического индивидуализма, с глубокой психологической правдой, скрывает причины этой неудачи. Он показывает как в развитии переживаний о событии благородный общественный идеал подменяется иным – индивидуалистическим и эгоистическим, возвращающим Демона к исходной позиции. Отвечая «соблазна полными речами» на мольбы Тамары, «злой дух» забывает идеал «любви, добра и красоты». Демон зовёт к уходу от мира, от людей. Он предлагает Тамаре оставить «жалкий свет его судьбы», предлагает смотреть на землю «без сожаленья, без участья». Одну минуту своих «непризнанных мучений» Демон ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской…» Демон не смог преодолеть в себе эгоистического индивидуализма. Это стало причиной гибели Тамары и поражения Демона:
И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!..
Поражение Демона есть доказательство не только безрезультатности, но и губительности индивидуалистического бунтарства. Поражение Демона есть признание недостаточности одного «отрицания» и утверждение положительных начал жизни. Белинский правильно увидел в этом внутренний смысл поэму Лермонтова: «Демон, – писал критик, – отрицает для утверждения, разрушает для созидания; он наводит на человека сомнение не в действительности истины, как истины, красоты, как красоты, блага, как блага, но как этой истины, этой красоты, этого блага. Он не говорит, что истина, красота, благо – признаки, порожденные больным воображением человека; но говорит, что иногда не всё то истина, красота и благо, что считают за истину, красоту и благо». К этим словам критика следовало бы добавить, что демон не удержался на этой позиции и что в полной мере данная характеристика относится не к лермонтовскому герою, а к самому Лермонтову, который сумел подняться над «демоническим» отрицанием.
Такое понимание идейно-социального смысла лермонтовской поэмы позволяет уяснить её связь с общественно-политической обстановкой последекабрьского периода. Путём глубокого идейно-психологического анализа настроений тех представителей поколения 30-х годов, которые не шли дальше индивидуалистического протеста, Лермонтов в романтической форме показал бесперспективность подобных настроений и выдвинул перед прогрессивными силами необходимость иных путей борьбы за свободу. Если взять «Демона» с современной русской действительностью не сразу обнаруживается вследствие условности сюжета поэмы, то в реалистическом романе Лермонтова о герое времени, где запечатлено то же социально-психологическое явление, эта связь выступает с полной наглядностью.
Преодоление романтического индивидуализма, раскрытие ущербности «демонического» отрицания ставило перед Лермонтовым проблему действенных путей борьбы за свободу личности, проблему иного героя.
Широко открытые, бездонные, полные муки глаза… Воспалённые, запёкшиеся от внутреннего огня губы. Взор, полный отчаяния и гнева, устремлён куда-то прямо перед собой. Это голова гордого мыслителя, проникшего в тайны Вселенной и негодующего на царящую в мире несправедливость. Это голова страдальца-изгнанника, одинокого мятежника, погруженного в страстные думы и бессильного в своём негодовании. Таков Демон на одном из рисунков Врубеля. Именно таков и Демон Лермонтова, «могучий образ», «немой и гордый», который столько лет сиял поэту «волшебно-сладкой красотой». В поэме Лермонтова бог изображен как сильнейший из всех тиранов мира. А Демон враг этого тирана. Самым жестоким обвинением творцу Вселенной служит им же созданная Земля:
Где нет ни истинного счастья, Ни долговечной красоты, Где преступленья лишь да казни, Где страсти мелкой только жить; Где не умеют без боязни Ни ненавидеть, ни любить.
Этот злой, несправедливый бог как бы действующее лицо поэмы. Он где-то за кулисами. Но о нём постоянно говорят, о нём вспоминают, о нём рассказывает Демон Тамаре, хотя он и не обращается к нему прямо, как это делают герои других произведений Лермонтова. «Ты виновен!» – упрёк, который бросают богу герои драм Лермонтова, обвиняя творца Вселенной в преступлениях, совершаемых на Земле, т. к. это он сотворил преступников.
… всесильный бог, ты знать про будущее мог, зачем же сотворил меня?
Обращается к богу с тем же упрёком и небесный мятежник Азраил, герой философской поэмы, созданной одновременно с юношескими редакциями «Демона».
Лермонтов любит недосказанность, он часто говорит намеками, и образы его поэм становятся понятнее при их сопоставлении друг с другом. Особенно помогают такие сравнения при раскрытии сложной и трудной для понимания поэмы «Демон».
Азраил, как и Демон, – изгнанник, «существо сильное, но побеждённое». Он наказан не за бунт, а только за «мгновенный ропот». Азраил, как рассказано в поэме Лермонтова, был создан раньше людей и жил на какой-то отдалённой от Земли планете. Ему было скучно там одному.
Страница: [ 1 ] 2

Похожие сочинения

Демон и Тамара в одноименной поэме Лермонтова

Автор работы:

Ковбасюк Алёна

Руководитель:

Атаманова Г.А.

Вступление:

Вступление:

Такую тему сочинения я выбрала потому что мне очень интересно отражение сущности добра и зла известного поэта М.Ю. Лермонтова.

В поэме “Демон” Лермонтов выражает себя в роле самого “падшего ангела” . Он воплощает в нём свои мысли и переживания.

Тема несчастной любви также присутствует в поэме, как и в жизни Лермонтова. Эта трагедия наиболее ярко выражена в признаниях любви.

Всё это делает поэму удивительно привлекательной, даже для тех кто не видит удовольствия в чтении.

    “Печальный Демон, дух изгнанья,

    “Печальный Демон, дух изгнанья,

    Летал над грешною землей… “

     М. Лермонтов

 Поэму “Демон” можно назвать венцом всего творчества Лермонтова. Поэт работал над нею десять лет, поэма имеет восемь редакций. В ее основу положен библейский миф о падшем ангеле, восставшем против Бога, изгнанном за это из рая и превращенном в духа зла. В поэме Лермонтов отразил свой тираноборческий пафос. Бог в поэме — это самый сильный из всех тиранов мира, а Демон — враг этого тирана. В понятие добра и зла Лермонтов вкладывал смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали, где добро означает покорность Богу, а зло — неповиновение ему.

 Поэму “Демон” можно назвать венцом всего творчества Лермонтова. Поэт работал над нею десять лет, поэма имеет восемь редакций. В ее основу положен библейский миф о падшем ангеле, восставшем против Бога, изгнанном за это из рая и превращенном в духа зла. В поэме Лермонтов отразил свой тираноборческий пафос. Бог в поэме — это самый сильный из всех тиранов мира, а Демон — враг этого тирана. В понятие добра и зла Лермонтов вкладывал смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали, где добро означает покорность Богу, а зло — неповиновение ему.

Но если Бог недобр, то понятия добра и зла меняют свой смысл, приобретают смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали. Автор и его Демон не отрицают добро, но добро для них нечто иное, чем для простого человека. По христианской морали подвиг добродетели — в смирении, для Лермонтова — в борьбе, а покорность и смирение — зло. Лермонтов показывает, что не Демон, а Бог виновник зла. И самым жестоким обвинением против Творца является земля:

Но если Бог недобр, то понятия добра и зла меняют свой смысл, приобретают смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали. Автор и его Демон не отрицают добро, но добро для них нечто иное, чем для простого человека. По христианской морали подвиг добродетели — в смирении, для Лермонтова — в борьбе, а покорность и смирение — зло. Лермонтов показывает, что не Демон, а Бог виновник зла. И самым жестоким обвинением против Творца является земля:

“  Где преступленья лишь да казни,

“  Где преступленья лишь да казни,

    Где страсти мелкой только жить;

    Где не умеют без боязни

    Ни ненавидеть, ни любить.”

    Демон же наказан не только за ропот. Его вина страшнее. Бог испепелил страшным проклятием душу Демона, сделав ее холодной, мертвой. Он не только изгнал из рая, но и опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за все зло во всем мире. По воле Бога Демон “жжет печатью роковой” все, к чему ни прикоснется, он — орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова:

    Демон же наказан не только за ропот. Его вина страшнее. Бог испепелил страшным проклятием душу Демона, сделав ее холодной, мертвой. Он не только изгнал из рая, но и опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за все зло во всем мире. По воле Бога Демон “жжет печатью роковой” все, к чему ни прикоснется, он — орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова:

    “Помчался — но куда? зачем?

    Не знаю… прежними друзьями

     Я был отвергнут; как эдем,

     Мир для меня стал глух и нем. “

    Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означает для него возрождение. Пляшущая Тамара оживила “немой души его пустыню”:

    Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означает для него возрождение. Пляшущая Тамара оживила “немой души его пустыню”:

     “И вновь постигнул он святыню

     Любви, добра и красоты! “

    

В возрожденной душе проснулись мечты, забытые чувства. Демон хотел, чтобы душа его жила, откликалась на впечатления жизни и могла общаться с другой, родной душой, испытывая большие человеческие чувства. Ощутив любовь к Тамаре, Демон почувствовал любовь ко всему живому, потребность творить добро, восхищаться красотой мира — все, чего лишил его Бог:

“Он любовался — и мечты

    О прежнем счастье цепью длинной,

    Как будто за звездой звезда,

    Пред ним катилися тогда.

    Почувствовав впервые тоску, Демон плачет:

    Поныне возле кельи той.

    Насквозь прожженный виден камень

    Слезою жаркою, как пламень,

    Нечеловеческой слезой!.. “

Что же так привлекло Демона в Тамаре? Она не просто красавица, этого было бы мало для любви. Он почувствовал в ней душу, способную понять его. Волновавшая Тамару мысль о судьбе рабыни была протестом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно на такую душу, полную гордыни, и мог наложить свою печать Демон.

Что же так привлекло Демона в Тамаре? Она не просто красавица, этого было бы мало для любви. Он почувствовал в ней душу, способную понять его. Волновавшая Тамару мысль о судьбе рабыни была протестом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно на такую душу, полную гордыни, и мог наложить свою печать Демон.

Когда мы читаем поэму, мы верим в глубину чувств Демона к юной красавице Тамаре. В любви к ней он видит надежду на возрождение другой, высокой и чистой жизни:

Когда мы читаем поэму, мы верим в глубину чувств Демона к юной красавице Тамаре. В любви к ней он видит надежду на возрождение другой, высокой и чистой жизни:

“И входит он, любить готовый,

С душой, открытой для добра,

И мыслит он, что жизни новой

Пришла желанная пора!”

“О! Выслушай – из сожаленья! Меня добру и небесам

Ты возвратить могла бы словом,

Твоей любви святым покровом

Одетый, я предстал бы там,

Как новый ангел в блеске новом…”

Тамара поддалась его чарам.

Тамара поддалась его чарам.

Предсмертный крик Тамары, её расставание с жизнью – предупреждение автора против смертоносной отравы демонизма.

От имени Бога в поэме действует Ангел; бессильный на земле, он побеждает Демона на небе. Первая встреча с Ангелом в келье Тамары пробуждает ненависть в “сердце, полном гордыни”. Очевидно, что в любви Демона происходит резкий и фатальный поворот – теперь он сражается за Тамару с Богом:

От имени Бога в поэме действует Ангел; бессильный на земле, он побеждает Демона на небе. Первая встреча с Ангелом в келье Тамары пробуждает ненависть в “сердце, полном гордыни”. Очевидно, что в любви Демона происходит резкий и фатальный поворот – теперь он сражается за Тамару с Богом:

” Здесь больше нет твоей святыни!

Здесь я владею и люблю!”

Демон погубил Тамару. И даже после её смерти он гнался за её душой и пытался отобрать её у ангела. Но Бог не дал злу восторжествовать. Тамара теперь была свободна, а Демон опять остался один на один с вечностью.

«Демон» завершает эпоху высокого романтизма, открывая в романтическом сюжете новые психологические и философские возможности. Как ярчайшее произведение романтизма, «Демон» построен на контрастах: Бог и Демон, небо и земля, бренное и вечное, борьба и гармония, свобода и тирания, любовь земная и любовь небесная. В центре – яркая, исключительная индивидуальность. Но Лермонтов не ограничивается этими типичными для романтизма противопоставлениями, наполняет их новым содержанием. Многие романтические антитезы меняются местами: мрачная искушённость присуща небесному, ангельская непорочность и чистота – земному.

«Демон» завершает эпоху высокого романтизма, открывая в романтическом сюжете новые психологические и философские возможности. Как ярчайшее произведение романтизма, «Демон» построен на контрастах: Бог и Демон, небо и земля, бренное и вечное, борьба и гармония, свобода и тирания, любовь земная и любовь небесная. В центре – яркая, исключительная индивидуальность. Но Лермонтов не ограничивается этими типичными для романтизма противопоставлениями, наполняет их новым содержанием. Многие романтические антитезы меняются местами: мрачная искушённость присуща небесному, ангельская непорочность и чистота – земному.

Конфликт Демона шире романтического конфликта: в первую очередь это конфликт с самим собой – внутренний, психологический.

Заключение.

Заключение.

В результате всей проделанной работы, я поняла, что борьба добра и зла в душе каждого человека неизбежна и что одержит победу зависит от самого человека.

Так же ,я считаю, что М.Ю.Лермонтов, который посвятил работе над поэмой десять лет, отразил в образе героя некоторые свои черты: бесстрашие духа, бесконечность искания смысла бытия. Возможно, трагедия «Демон» и есть трагедия самого поэта, и признание демона «Хочу я с небом помириться…» и есть признание самого поэта…

Контрольная работа по курсу
«Профессиональная этика сотрудников ОВД»
Тема: «Представления о добре и зле в истории цивилизации»
Выполнил
План работы:
Введение
Понятие добра
Понятие зла
Диалектика добра и зла
Соотношение добра и зла
Природа и содержание добра и зла
Взаимоопределённость добра и зла
Выбор
Заключение
Введение
На протяжении многих веков люди мечтали о счастливой и благополучной жизни, наполненной высоким смыслом и основанной на идеалах добра и справедливости, верности и чести, порядочности и товарищеской взаимопомощи, красоты и гармонии.
Совесть и доброта, честь и достоинство, долг и ответственность – эти нравственные понятия и ценности всегда выражали глубочайшие устремления человечества в его духовном развитии, открывали перспективы совершенствования человека и придавали его жизни достоинство и смысл. В мифах и легендах, преданиях и сказках, в религиозных исканиях и философских учениях выражены мечтания людей об идеальном миропорядке, в котором добро и справедливость, долг и ответственность, честь и достоинство выступают основой и содержанием общественных отношений. Значительный вклад в духовные искания человечества вносили и вносят религия и искусство.
Однако только в этике как в философской науке мир нравственных ценностей и целей, мораль в целом становится предметом специального интереса.
Этика возникла более двух с половиной тысяч лет назад, когда в результате общественного разделения труда познавательная, теоретическая деятельность отделилась от непосредственно практического нравственного сознания, она даёт направление на решение тех же практических проблем нравственного бытия человека, с которыми ему постоянно приходится сталкиваться в повседневной жизни – что хорошо и что плохо, что правильно, а что нет и почему, как следует поступать, чтобы сохранить доброе имя и достоинство. Этика изначально формировалась как «практическая философия», дающая понятия человеку о добродеятельной жизни. При этом большинство философов рассматривали свои философские системы как необходимое основание «практической философии», видя именно в ней главный смысл и результат своих теоретических настроений.
Этика всегда стремилась к теоретическому осмыслению ценностных поведенческих и смысложизненных проблем человека – как и во имя чего нужно жить, на что ориентироваться, во что верить и к чему стремиться.
Для того чтобы ответить на вопросы касающиеся данной темы, надо первым делом ответить, что такое добро и зло попытаться этим понятиям дать определение.
Понятие добра
В повседневной жизни мы нередко используем слово «добро» и несмотря на лексическое единство («доброе вино» «одобрение» и.т.д.) необходимо понимать смысловые различия в употреблении этого слова. Важным при этом различать добро в относительном и абсолютном смысле. «Доброе» в одном случае это хорошее, т.е. приятное и полезное, а значит, ценное ради чего–то другого, ценное для данного индивида, в сложившихся обстоятельствах и т.д., а в другом – есть выражение добра т.е. ценного самогО по себе и не служащего средством ради иной цели. Доброе во втором абсолютном значении – моральное, этическое понятие. Оно выражает положительное значение явлений или событий в их отношении к высшей ценности – к идеалу.
Добро есть то, что оценивается положительно, рассматривается как важное и значительное для жизни человека и общества. Добро есть то, что позволяет человеку и обществу жить, развиваться, благоденствовать, достигать гармонии и совершенства.
В безрелигиозном сознании добро (благо) рассматривается только как результат нашей оценки, т.е. некоей субъективной позиции. В религии же добро выступает характеристикой самого мира. Оно задано Богом, более того, Бог сам есть Благо, высшее из всех возможных благ, он – источник и средоточие человеческого ценностного мира. Облик добра предпослан человеку. Люди должны не измысливать свои представления о добре, а искать и открывать их как объективно существующие. На этом пути они неминуемо придут к Богу как к высшему Благу.
Понятие добра соотносится с двумя понятиями – доброты и добродетели. Добрым мы называем человека, который несёт людям добро, понятое как любовь, помощь, благоволение. Добродетелями мы называем нравственно – похвальные человеческие качества, а они в разных культурах и в разные эпохи существенно отличаются. Так, например, главными добродетелями греческого мудреца были бесстрастие, строгость и безжалостность, мужество и неукоснительное выполнение долга. Гордость тоже относится к тем же добродетелям. В противоположность этому ведущими христианскими добродетелями выступает смирение и неизбирательная сочувствующая любовь, которая обращена даже к врагам. А гордость – гордыня – напротив, причисляется к порокам.
В рамках одной и той же моральной системы разные добродетели выражают разные формы добра. Так добродетелями одновременно является смирение и мужество, доброта и строгость, щедрость и бережливость, справедливость и великодушие. Каждое общество и каждая культура вырабатывает ряд приёмов, которые позволяют сформировать в членах сообщества эти высокоценимые моральные качества, которые необходимы для выживания и развития общества. Во всех культурах носителями наилучших добродетелей выступают народные герои и святые.
Начиная с XVII – XVIII веков в Европе формируется представление о морали как системе взаимной полезности. В соответствии со взглядами живущих в то время философов добро есть всё, что полезно, т.е. все, что отвечает удовлетворению какой либо потребности человека. Следствием такого подхода, добро оказывается чрезвычайно разнообразным. В центре утилитаристско-прагматического понимания «добра» стоит человек, озабоченный удовлетворением своих потребностей. Он, в принципе, может желать и всем остальным удовольствия и счастья, но заботится в первую очередь о своём собственном благополучии, о добре для себя. Это добро оказывается прежде всего совокупностью материальных и социальных благ. Сведение добра и пользы вместе, для частного субъекта размывает критерии между добром и злом, и в соответствии с этим понятием может быть весьма полезно кого-нибудь убить или ограбить, для обретения неких благ и удовлетворения своих потребностей. Это поможет достичь личной цели и получить искомое удовольствие – богатство и власть. Точно так же может быть весьма полезным для себя унижать других людей, издеваться над ними, дабы удовлетворить своё желание к и самоутверждению. От добра, в современном понимании этого слова, такое поведение очень далеко.
В моральном сознании истинное добро – это то, что является добром для всех, как для человечества, так и для каждого индивида. Но это добро достаточно абстрактно в мире, где сталкиваются потребности, желания и мнения. Идеал добра для всех – это идея, указывающая направление движения человечества. Полезное для человечества может быть неполезным для отдельно взятого индивида, интересы которого нередко могут не учитываться и игнорироваться, для достижения всеобщего «большого добра».
В религиозной морали, добром является единение с Богом, спасение души, милосердие, т. е. высшие ценности, ради достижения которых должны быть направлены все усилия человека.
За рамками религии высшими моральными ценностями являются гуманность, справедливость, любовь. Высшей моральной ценностью может быть самореализация человека, понятая как его гармония с миром, творчество на благо Родины. Это те виды отношений, которые не приносят конкретной материальной выгоды, практического преуспевания. Напротив, ради них люди жертвуют многим другим.
Высшие ценности конкретных людей и конкретных культур различны, но в высокой морали добро всегда включает в себя лишь такие ориентиры, которые объединяют людей друг с другом. Чисто эгоистические ценности не могут быть моральным добром. Даже там, где они не связаны с материальной выгодой и полезностью, а выражаются лишь в стремлении доказать свою творческую уникальность или индивидуальность самоутверждении без учёта других, они не могут быть признаны благими. Такой человек никогда не уступит другим и ничем ради них не поступится, он всегда и везде будет стремиться утвердить своё «я». Добро всегда должно быть бескорыстно. В противном случае это не добро, оно должно быть щедрым, и не требовать вознаграждения, а лишь на него надеяться. Настоящее добро возможно делать только при условии большого душевного богатства. Чтобы безвозмездно и щедро отдавать другим благоволение, заботу, внимание, любовь, надо всё это иметь в изобилии в душе и не бояться, что, истощившись, сам останешься без него. Истинное добро творится без расчётов, из самой потребности изливать любовь, дарить её миру и людям.
Понятие зла
Зло – это то, что разрушает жизнь и благополучие человека. Зло – всегда уничтожение, подавление, унижение. Зло деструктивно, оно ведёт к распаду, к отчуждению людей друг от друга и от животворящих истоков бытия, к гибели. Зло есть противоположность добра.
Зло существует в мире в трёх видах. Первое – физическое или природное, зло. Это все естественные стихийные силы, которые разрушают наше благополучие. Исторически природное зло не зависит от человеческой воли и сознания, биологические и геологические процессы происходят помимо человеческих желаний и действий. Впрочем, издревле существовали учения, утверждавшие, что именно негативные человеческие пороки создают особые вибрации на тонких уровнях мироздания, которые провоцируют и вызывают природные катаклизмы. Таким образом, духовный мир людей оказывался существенно связанным с якобы чисто природным злом. Подобный взгляд находил выражение и в религии, которая всегда говорила, что физические несчастья, нежданно свалившиеся на людей – это результат Божьего гнева, ибо люди натворили столько безобразий, что последовало наказание. В последствии оказалось, что многие явления природного зла прямо связанны с масштабной деятельностью человека.
Вторым видом объективного зла является зло в общественных процессах. Совершается оно с участием человеческого сознания, но всё таки во многом помимо его воли. Так социальное отчуждение, которое находит выражение в классовой ненависти, насилии, тяжёлых чувствах зависти, презрения, рождается из объективного процесса разделения труда, который неизбежно приводит к частной собственности и эксплуатации, после чего происходит объективное противостояние интересов – борьба за земли, источники сырья которые оборачиваются агрессией, войнами, в которые оказываются втянуты множество людей помимо их собственной воли. Социальные катаклизмы начинаются так же стихийно и неконтролируемо, как бури, и тяжелейшее колесо истории безжалостно проезжает по тысячам и миллионам человеческих судеб, ломая и калеча их. Результатирующая, возникающая из взаимодействия и столкновения многих воль, обнаруживает себя в исторических событиях как слепая и могучая сила, которую не укротить индивидуальным усилием, не отвести от себя. Можно быть образцово–нравственным, хорошим порядочным человеком, но волею судеб оказаться в эпицентре социального зла, каковым являются война, революция, рабство и т. д.
Третий вид зла – зло субъективное по происхождению, собственно нравственное зло. Нравственным или моральным злом называется зло, которое совершается при непосредственном участии человеческого внутреннего мира – его сознания и воли. Это зло, происходящее и творимое по решению самого человека, по его выбору разделяется на две разновидности – враждебность и распущенность.
К враждебности относится стремление к разрушению, агрессия, насилие, гнев, ненависть, желание гибели, подавление других. Враждебность активна, энергична, она стремиться уничтожить чужое бытие и благополучие. Враждебно настроенный человек сознательно стремится нанести другим вред, ущерб, страдание, унижение. Однако общество часто одобряет и направляет враждебность, награждает и прославляет за неё.
Распущенность – другая разновидность морального зла – объединяет такие человеческие пороки: малодушие, трусость, лень, холопство, неумение совладать со своими влечениями, желаниями и страстями. Вся история развития морали и моральной философии – это упорная и настойчивая борьба с распущенностью.
Философы с древних времён ставили перед собой вопрос: откуда взялось зло? Почему оно обступает нас со всех сторон в объективных, и субъективных формах? Была ли действительность изначально хороша и совершенна или она при своём появлении уже явила себя злой, корявой и жестокой?
XVII – XVIII века узаконивают в норму моральное и социальное зло в человеческой природе. Даже такие знаменитые авторы как Т. Гоббс и И. Кант считали человека по своей природе эгоистичным и злым, стремящимся оттеснить других людей от благ, и возможно, ещё и потешится над их страданиями. Эгоизм и зло, считали они, естественные качества, поскольку в жизни люди конкурируют друг с другом, а, как известно кто смел, тот и съел. Гоббс считает, что государство и мораль возникают именно как механизм, умеряющий человеческую зловредность, иначе человечество давно истребило бы себя. По Канту, человек может и обязан исполнять моральный закон благоволения, это не отменяет естественной укоренелости во зле.
Даже знаменитый философ Фридрих Ницше говорит о том, что жестокость, агрессивность, безжалостность – нормальное проявление воли к власти, которая свойственна не только человеку, но и всей природе.
В той или иной форме религиозные версии происхождения зла повторяют друг друга, объясняя всё это борьбой добрых и злых духов.
Для христианства зло принципиально вторично, потому что мир творится одним единственным Богом. Бог есть Благо и Бытие, он сотворяет мир из–за любви, потому зло не может быть присуще его детищу.
Теология предполагает объяснения происхождения зла: зло порождено гордыней и неверным употреблением свободы. Первое зло возникло в результате зависти и гордыни, когда ангел Люцифер решил, что он такой же как и сам Бог и хотел занять его место. Его одолевают тёмные страсти, эгоистического самоутверждения, враждебность к созданному Господом миру, зависть к важнейшему атрибуту Бога – способность творить.
Причиной, сыгравшей роль пускового механизма зла, стала свобода, которую Господь дал сотворённым им духам. Он творил человека в полном смысле слова по своему образу и подобию, наделяя его свободой и способностью к любви. Версия, приписывающая происхождение зла свободе, снимает с Бога ответственность за зло и переносит его на тварей – духов и людей, проявивших бунтарство.
Иногда можно услышать слова об абсолютном зле. Если исходить из возможных мифологических и религиозных смыслов, то абсолютное зло воплощает в себе Сатана. За разговорами об «абсолютном зле» может скрываться неспособность понять, что Действительный источник зла находится в самом человеке, так же как и действительный источник добра.
Диалектика добра и зла
1. Добро и зло различно понимаются в разных культурах. Если принять условное разделение культурных регионов на Запад и Восток, мы сразу обнаруживаем расхождения в нравственных оценках одних и тех же явлений. На Западе высоко морально оценивается стремление человека к индивидуальности, уникальности и своеобразию. Быть неповторимой личностью и заявить о себе во всеуслышание – благо, это достойно похвалы и подражания. На Востоке, напротив, не принято выпячивать себя, здесь приветствуется быть хорошо «вписанным» в коллектив, быть одним из его «колёсиков» и «винтиков». Крикливая манифестация своей оригинальности рассматривается здесь как зло и попадает в разряд «неприличного поведения»
2. Представления о добром и злом различается и по эпохам и поколениям. В традиционном обществе добродетелью считалось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они предполагали. Нынешнее поколение выбирает свободу от диктата и опеки, для него истинное добро – самостоятельность, возможность поступать по своему усмотрению и собственной воле.
В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт для оценки поведения разных полов. Женщинам вменялась добродетель послушания и терпения, им отводились чисто семейные роли, и попытка женщины быть самостоятельно активной получала в обществе резкое моральное осуждение. В современном мире, одобряется женская активность, стремление женщины быть личностью, профессионалом, социальным деятелем.
3. То, что является бесспорным добром для человека или группы, может быть столь же недвусмысленным злом для других людей или другой группы. Яркий пример тому – победа в войне. Победители считают её добром, особенно если она увенчала освободительную, «справедливую» войну, радуются ей, прославляют своих лидеров. А побеждённые видят в своём проигрыше зло, потери, экономический, физический, и моральный ущерб.
С точки зрения высокой морали, любая война, по каким бы причинам она не велась – это зло, ибо она является насилием, расковывает агрессивные инстинкты, сопровождающиеся кровопролитием и мародёрством. Бескровных и безущербных войн практически не бывает.
Оппозиция «благо для меня – зло для другого» встречается не только на полях сражений. Она типична для любого вида конкуренции, а ведь именно на конкуренции построена вся современная рыночная экономика. Можно сколь угодно порицать современное общество за его жестокость, но даже рабочий, ориентированный на солидарность с другими рабочими, почитает за благо оставаться у станка и получать зарплату, в то время когда другие уволены. Он может бастовать, но не откажется от места. В условиях современной экономики, люди часто вынуждены говорить о добре для себя, о добре для нас, скромно умалчивая о всеобщем добре, поскольку это благо, доступное всем, оказывается просто недосягаемой целью, мифом.
4. То что, является несомненным злом, при некоторых обстоятельствах оценивается людьми как добро. Это прежде всего относится к убийству. В священных книгах разных народов присутствует заповедь «не убий». Однако люди убивают, и часто их поведение расценивается как добро.
Убивает палач, который исполняет смертный приговор, вынесенный жестокому преступнику. Считается, что он совершает благое дело, реализуя справедливость: тот, кто злодейски губил невинных, должен быть лишён собственной жизни во избежание новых жертв с его стороны и чтоб другим неповадно было.
Убивает солдат на войне и генерал, отдающий приказы. Разящий врага солдат рискует собой, ибо тоже может быть повержен и готов отдать во благо родины самое дорогое – свою жизнь. Поэтому защитников отчизны, прославляют как героев, награждают, ставят памятники, возводят в ранг святых. А ведь солдаты нарушают библейскую заповедь «не убий».
Убивает человек, на которого совершено нападение, и такое убийство при самообороне не характеризуется как зло. Таким образом, заповедь «не убий» перерастает в форму «там, где есть прямая угроза твоей или иной жизни – убивай агрессора».
В этих случаях фундаментальное повеление высокой морали, трансформируется, но не теряет своего значения. Потому, что убивать всё равно плохо, и если можно не убить, то следует без этого обойтись. Даже вынужденное лишение другого человека жизни – это моральное зло. Люди должны неустанно искать возможности избегать взаимного истребления, и они это делают, опираясь на моральный ориентир «не убий». Но всё же, в современном мире, к сожалению, пока нельзя совсем обойтись без насилия, или хотя бы угрозы насилия, при противостоянии злу, но по возможности, его надо сводить к минимуму, иначе любое благое дело, обильно политое кровью, само обратиться во зло.
5. Одно и то же явление может в одном случае выступать как добро, а в другом как зло. С одной стороны наука рассматривается как великое благо для человечества. Она позволяет создавать удобства, увеличивать материальное благосостояние, избавляет людей от страшных болезней, продлевает жизнь, позволяет рационально использовать пространство и время. С другой стороны, наука выступает как источник зла. Она создаёт технику, наступающую на природу и на самих себя, оружие массового уничтожения, и т. д. Многие явления социокультурной действительности противоречивы и обнаруживают то светлый, то тёмный лик, а то и оба одновременно.
Люди могут искренне верить, что творят добро, в то время как их действия объективно оборачиваются злом. Так искренне любящие родители, которые желают своему чаду только добра, могут настолько его огородить от жизни с её проблемами, что ребёнок вырастет совсем не подготовленным к сложностям реальных человеческих отношений. Или, напротив слишком современные родители принципиально предоставляют своему ребёнку полную самостоятельность, к которой он пока не готов. В результате этой «акции» ребёнок попадает в дурную компанию, а семья сокрушается о том, что «хотели-то они хорошего».
Часто случается, когда явления, которые не первый взгляд представляются совершенно явным злом, могут на самом деле оказаться добром. Лечение, проводимое врачом, может быть болезненным и причиняющим неудобства, но результатом будет выздоровление. Лекарство может быть горьким, но полезным. Строгое, суровое воспитание, даёт добрые плоды: вырастает личность, способная руководить собой, самостоятельная и сильная, готовая к самостоятельной жизни. Однако здесь, как и во всём ином, нельзя превышать меры. Слишком суровое воспитание, муштра, становятся абсолютно вредными, зарождают уродливый и негармоничный внутренний мир.
Всякое явление проверяется временем, и объективную оценку могут дать только другие поколения, когда совершаемые деяния могут быть оценены спокойно и достоверно.
Различия добра и зла
С точки зрения морали, добро и зло осознаются как особого рода ценности и характеризуют намеренные действия, совершённые свободно, т.е. поступки, действия, сознательно соотнесённые с определённым стандартом – в конечном счёте идеалом.
Природа слепа в своих стихийных проявлениях, человек же обладает силою в какой-то мере обуздывать стихию. По крайней мере, стихию своего характера: не поддаваться гневу, не предаваться искушениям (славы, власти, корысти), не распускаться и воздерживаться от распущенности.
Добро – это то, что приближает к идеалу, зло удаляет от него. В истории существовали различные мнения относительно того, к чему должен стремиться человек, чтобы достичь совершенства, отсюда было и разнообразие в понятиях добра и зла и как правило понималось людьми как счастье и несчастье, наслаждение и страдание, польза и вред.
Поверхностное осмысление добра и зла может привести к неточному его истолкованию как понятия и как следствие к различным оценкам в моральных суждениях и решениях: одним нравится удовольствия, другим – благочестия. В итоге это может привести к моральному волюнтаризму, после чего может привести и к аморальности, поскольку всякое безразличие в отношении добра и зла знаменует потенциальную открытость злу.
Добро и зло как моральные понятия формируются человеком по мерке его внутреннего мира. Любые ценности могут быть как добром, так и злом в зависимости от того как индивид переживает свой конкретный опыт «освоения» этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих, но не одухотворённые стремлением человека к благодеянию, остаются лишь формальным обрядом.
Природа и содержание добра и зла
По своему содержанию добро и зло как бы представляют собой две стороны одной медали. Они взаимоопределены и в этом как бы равны. Человек узнаёт зло, поскольку имеет определённое представление о добре: он ценит добро, испытав на собственном опыте, что такое зло. Нельзя желать только добра, и нельзя в полной мере отрешиться от зла, не рискуя в тоже время потерять добро. Существование зла порой представляется своего рода условием или непременным сопутствующим обстоятельством существования добра
Добро и зло связанны тем, что они взаимно отрицают друг друга. Добро и зло существуют так же как на Земле существует свет и тень, эти понятия относительны в их соотнесённости к высшим благам, нравственным идеалам как образцам совершенства, или ДОБРА (с большой буквы). Но противоположность добра и зла абсолютна. Эта противоположность реализуется через человека: через его решения действия и оценки.
В выяснении природы добра и зла было бы бесполезно искать именно их бытовую основу. Как человеческие качества добро, т. е. доброта, проявляется в милосердии, любви, а зло т.е. злобность, во враждебности, насилии.
Взаимоопределённость добра и зла
Добро и зло содержательно диалектически взаимоопределены и познаются в единстве одно через другое. Но в жизни полное использование этого принципа нежелательно или даже вредно потому что «пробование» одного из понятий без знания другого может принести совершенно противоположный результат от ожидаемого. Без готовности сопротивление злу недостаточно понимания зла и противостояния злу; само по себе это не приведёт к добру. Недостаточно изучить дорогу в Ад, чтобы попасть в Рай, хотя эту дорогу надо знать обязательно: чтобы не оказаться на ней в своих благих намерениях, памятуя известную поговорку: «Благими намерениями выложена дорога в Ад»
Добро и зло не просто взаимоопределены, а зависят друг от друга: добро практически утверждается в отвержении зла. Иными словами, действительное добро – это деяние добра, т.е. добродетель, как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых ему моралью требований.
Выбор
В ситуациях конфликта человек видит свою задачу в том, чтобы сделать правильный и достойный выбор. Моральный выбор заключается в выборе между добром и злом. Человеку часто случается выбирать между положительными ценностями, а точнее между образами жизни, в которых утверждаются различные положительные ценности.
При этом человек часто оказывается в ситуациях, когда приходится принимать решения, не лежащие в рамках однозначного противостояния добра и зла. Это – решение в условиях выбора между большим и меньшим добром или большим и меньшим злом.
На этом уровне морали, выбор особенно труден. Тем более в ситуациях, когда приходится выбирать по принципу «наименьшего зла». В случаях с выбором между большим или меньшим добром в любом случае будет добро. При выборе же даже меньшего зла, выбранным оказывается зло. Последствия такого выбора – не как меньшего зла, а как зла, непредсказуемы как для окружения, так и для самого выбирающего.
Важным аспектом морального выбора меньшего и большего добра или зла связан с тем что эти понятия хотя и «сбаллансированны» на уровне понятий, представляют неравные основания для оценки соответствующих действий. Одно дело противопоставлять одно другому и другое позволять злу твориться. «Покровительство злу» морально предосудительно, «потворствование злу», т.е. содействование злу, – недопустимо и почти приравнивается моральным сознанием к творению зла.
Однако «попустительствование добру» – фактически морально нейтрально, а «потворствование добру» воспринимается как само собой разумеющееся и этому не придаётся особого значения.
С моральной точки зрения вред зла значительнее, нежели благо добра. Недопущение несправедливости, с моральной точки зрения, существеннее, чем творение милосердия: зло несправедливости – более разрушительно для сообществ, чем добро милосердия – созидательно.
Заключение
Сейчас на пороге нового тысячелетия, когда новые информационные технологии внедряются во все сферы общественной жизни, особенно остро встала проблема места и роли нравственных ценностей в общественной жизни, когда стало очевидно, что самые выдающиеся достижения технического прогресса оборачиваются катастрофическими последствиями для человека.
Быстро изменяется облик современного мира, характер и способ человеческого общения, производственной деятельности. Ход исторического процесса непредсказуем.
В наше время прогрессивные мыслители всё более обращают своё внимание на человека, его жизнь, благополучие, свободу, развитие способностей, реализацию творческих сил, освобождение от невежества и пороков.
Кризис, переживаемый нашей страной, в значительной степени вызван утратой гуманистических нравственных ценностей. Становится всё более очевидным, что одних только социально – экономических и политико – правовых реформ для его преодоления недостаточно. Необходимо сформировать новое мировоззрение, новую национальную идею. Любые социальные преобразования только тогда имеют прогрессивный смысл, когда служат духовно нравственному возрождению и совершенствованию общества. Поэтому присущий морали критический настрой по отношению к действительности, неудовлетворённость реальностью и её оценка, являются необходимыми предпосылками соответствия социальной практики провозглашаемым гуманистическим целям. Поэтому нравственное возрождение и духовное совершенствование человека – это и цель, и средство прогрессивных и успешных социальных преобразований. Таковыми они могут быть только при условии приобщения каждого человека к функциональным нравственным ценностям, превращения их в устойчивые убеждения и мотивы поведения.
На длительном историческом пути этика нажила богатый материал, имеющий универсальное значение для воспитания общества и личности. Ведь мораль относится к всеобщим условиям жизнедеятельности общества, а моральность является существенной характеристикой человека. Поэтому изучение этики необходимо каждому человеку, независимо от его рода деятельности, ведь этические знания формируют в человеке в первую очередь не специальные профессиональные знания и умения, а саму личность.
Используемая литература:
Гусейнов А.А. Апресян Р.Г. «Этика» М. 1998 г.
Золотухина–Аболина Е.В. «Курс лекций по этике» Р-н-Д. 1999 г.
Кондрашов В.А. «Этика» Р-н-Д. 1998 г.

7
Демон же наказан не только за ропот. Его вина страшнее. Бог испепелил страшным проклятием душу Демона, сделав ее холодной, мертвой. Он не только изгнал из рая, но и опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за все зло во всем мире. По воле Бога Демон жжет печатью роковой все, к чему ни прикоснется, он орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова: Демон же наказан не только за ропот. Его вина страшнее. Бог испепелил страшным проклятием душу Демона, сделав ее холодной, мертвой. Он не только изгнал из рая, но и опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за все зло во всем мире. По воле Бога Демон жжет печатью роковой все, к чему ни прикоснется, он орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова: Помчался но куда? зачем? Помчался но куда? зачем? Не знаю… прежними друзьями Не знаю… прежними друзьями Я был отвергнут; как эдем, Я был отвергнут; как эдем, Мир для меня стал глух и нем. Мир для меня стал глух и нем.
8
Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означает для него возрождение. Пляшущая Тамара оживила немой души его пустыню: Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означает для него возрождение. Пляшущая Тамара оживила немой души его пустыню: И вновь постигнул он святыню И вновь постигнул он святыню Любви, добра и красоты! Любви, добра и красоты!
9
В возрожденной душе проснулись мечты, забытые чувства. Демон хотел, чтобы душа его жила, откликалась на впечатления жизни и могла общаться с другой, родной душой, испытывая большие человеческие чувства. Ощутив любовь к Тамаре, Демон почувствовал любовь ко всему живому, потребность творить добро, восхищаться красотой мира все, чего лишил его Бог: Он любовался и мечтыОн любовался и мечты О прежнем счастье цепью длинной, О прежнем счастье цепью длинной, Как будто за звездой звезда, Как будто за звездой звезда, Пред ним катилися тогда. Пред ним катилися тогда. Почувствовав впервые тоску, Демон плачет: Почувствовав впервые тоску, Демон плачет: Поныне возле кельи той. Поныне возле кельи той. Насквозь прожженный виден камень Насквозь прожженный виден камень Слезою жаркою, как пламень, Слезою жаркою, как пламень, Нечеловеческой слезой!.. Нечеловеческой слезой!..
10
Что же так привлекло Демона в Тамаре? Она не просто красавица, этого было бы мало для любви. Он почувствовал в ней душу, способную понять его. Волновавшая Тамару мысль о судьбе рабыни была протестом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно на такую душу, полную гордыни, и мог наложить свою печать Демон. Что же так привлекло Демона в Тамаре? Она не просто красавица, этого было бы мало для любви. Он почувствовал в ней душу, способную понять его. Волновавшая Тамару мысль о судьбе рабыни была протестом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно на такую душу, полную гордыни, и мог наложить свою печать Демон.
11
Когда мы читаем поэму, мы верим в глубину чувств Демона к юной красавице Тамаре. В любви к ней он видит надежду на возрождение другой, высокой и чистой жизни: И входит он, любить готовый, И входит он, любить готовый, С душой, открытой для добра, С душой, открытой для добра, И мыслит он, что жизни новой И мыслит он, что жизни новой Пришла желанная пора! Пришла желанная пора! О! Выслушай – из сожаленья! Меня добру и небесам О! Выслушай – из сожаленья! Меня добру и небесам Ты возвратить могла бы словом, Ты возвратить могла бы словом, Твоей любви святым покровом Твоей любви святым покровом Одетый, я предстал бы там, Одетый, я предстал бы там, Как новый ангел в блеске новом… Как новый ангел в блеске новом…
12
Тамара поддалась его чарам. Тамара поддалась его чарам. Предсмертный крик Тамары, её расставание с жизнью – предупреждение автора против смертоносной отравы демонизма. Предсмертный крик Тамары, её расставание с жизнью – предупреждение автора против смертоносной отравы демонизма.
13
От имени Бога в поэме действует Ангел; бессильный на земле, он побеждает Демона на небе. Первая встреча с Ангелом в келье Тамары пробуждает ненависть в сердце, полном гордыни. Очевидно, что в любви Демона происходит резкий и фатальный поворот – теперь он сражается за Тамару с Богом: От имени Бога в поэме действует Ангел; бессильный на земле, он побеждает Демона на небе. Первая встреча с Ангелом в келье Тамары пробуждает ненависть в сердце, полном гордыни. Очевидно, что в любви Демона происходит резкий и фатальный поворот – теперь он сражается за Тамару с Богом: Здесь больше нет твоей святыни! Здесь больше нет твоей святыни! Здесь я владею и люблю! Здесь я владею и люблю! Демон погубил Тамару. И даже после её смерти он гнался за её душой и пытался отобрать её у ангела. Но Бог не дал злу восторжествовать. Тамара теперь была свободна, а Демон опять остался один на один с вечностью. Демон погубил Тамару. И даже после её смерти он гнался за её душой и пытался отобрать её у ангела. Но Бог не дал злу восторжествовать. Тамара теперь была свободна, а Демон опять остался один на один с вечностью.
14
«Демон» завершает эпоху высокого романтизма, открывая в романтическом сюжете новые психологические и философские возможности. Как ярчайшее произведение романтизма, «Демон» построен на контрастах: Бог и Демон, небо и земля, бренное и вечное, борьба и гармония, свобода и тирания, любовь земная и любовь небесная. В центре – яркая, исключительная индивидуальность. Но Лермонтов не ограничивается этими типичными для романтизма противопоставлениями, наполняет их новым содержанием. Многие романтические антитезы меняются местами: мрачная искушённость присуща небесному, ангельская непорочность и чистота – земному. «Демон» завершает эпоху высокого романтизма, открывая в романтическом сюжете новые психологические и философские возможности. Как ярчайшее произведение романтизма, «Демон» построен на контрастах: Бог и Демон, небо и земля, бренное и вечное, борьба и гармония, свобода и тирания, любовь земная и любовь небесная. В центре – яркая, исключительная индивидуальность. Но Лермонтов не ограничивается этими типичными для романтизма противопоставлениями, наполняет их новым содержанием. Многие романтические антитезы меняются местами: мрачная искушённость присуща небесному, ангельская непорочность и чистота – земному. Конфликт Демона шире романтического конфликта: в первую очередь это конфликт с самим собой – внутренний, психологический. Конфликт Демона шире романтического конфликта: в первую очередь это конфликт с самим собой – внутренний, психологический.
15
Заключение. В результате всей проделанной работы, я поняла, что борьба добра и зла в душе каждого человека неизбежна и что одержит победу зависит от самого человека. Так же,я считаю, что М.Ю.Лермонтов, который посвятил работе над поэмой десять лет, отразил в образе героя некоторые свои черты: бесстрашие духа, бесконечность искания смысла бытия. Возможно, трагедия «Демон» и есть трагедия самого поэта, и признание демона «Хочу я с небом помириться…» и есть признание самого поэта…

Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей…
М. Лермонтов
Поэму “Демон” можно назвать венцом всего творчества Лермонтова. Поэт работал над нею десять лет, поэма имеет восемь редакций. В ее основу положен библейский миф о падшем ангеле, восставшем против Бога, изгнанном за это из рая и превращенном в духа зла. В поэме Лермонтов отразил свой тираноборческий пафос. Бог в поэме — это самый сильный из всех тиранов мира, а Демон — враг этого тирана. В понятие добра и зла Лермонтов вкладывал смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали, где добро означает покорность Богу, а зло — неповиновение ему.
Но если Бог недобр, то понятия добра и зла меняют свой смысл, приобретают смысл, противоположный тому, какой они имеют в традиционной христианской морали. Автор и его Демон не отрицают добро, но добро для них нечто иное, чем для простого человека. По христианской морали подвиг добродетели — в смирении, для Лермонтова — в борьбе, а покорность и смирение — зло. Лермонтов показывает, что не Демон, а Бог виновник зла. И самым жестоким обвинением против Творца является земля:
Где преступленья лишь да казни,
Где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни
Ни ненавидеть, ни любить.
Бог незримо присутствуете поэме, он действующее лицо, хотя и эфемерное. О нем постоянно говорят, вспоминают, обвиняют в преступлениях, совершаемых на земле, так как он сотворил преступников:
… всесильный Бог,
Ты знать про будущее мог,
Зачем же сотворил меня?
Азраил, как и Демон,— изгнанник, “существо сильное, но побежденное”. Он наказан не за бунт, а только за мгновенный ропот. Ему было скучно одному. Он упрекнул Бога в том, что тот создал его раньше людей. Бог тотчас наказал Азраила:
Я перемени звезду свою;
Как дым рассыпалась она,
Рукой Творца раздроблена;
Но смерти верной на краю,
Взирая на погибший мир,
Я жил один, забит и сир.
Демон же наказан не только за ропот. Его вина страшнее. Бог испепелил страшным проклятием душу Демона, сделав ее холодной, мертвой. Он не только изгнал из рая, но и опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот возложил на Демона ответственность за все зло во всем мире. По воле Бога Демон “жжет печатью роковой” все, к чему ни прикоснется, он — орудие зла. В этом страшная трагедия героя Лермонтова:
Помчался — но куда? зачем?
Не знаю… прежними друзьями
Я был отвергнут; как эдем,
Мир для меня стал глух и нем.
Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означает для него возрождение. Пляшущая Тамара оживила “немой души его пустыню”:
И вновь постигну л он святыню
Любви, добра и красоты!
В возрожденной душе проснулись мечты, забытые чувства. Демон хотел, чтобы душа его жила, откликалась на впечатления жизни и могла общаться с другой, родной душой, испытывая большие человеческие чувства. Ощутив любовь к Тамаре, Демон почувствовал любовь ко всему живому, потребность творить добро, восхищаться красотой мира — все, чего лишил его Бог:
Он любовался — и мечты
О прежнем счастье цепью длинной,
Как будто за звездой звезда,
Пред ним катилися тогда.
Почувствовав впервые тоску, Демон плачет:
Поныне возле кельи той.
Насквозь прожженный виден камень
Слезою жаркою, как пламень,
Нечеловеческой слезой!..
Что же так привлекло Демона в Тамаре? Она не просто красавица, этого было бы мало для любви. Он почувствовал в ней душу, способную понять его. Волновавшая Тамару мысль о судьбе рабыни была протестом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон. Именно на такую душу, полную гордыни, и мог наложить свою печать Демон.
В поэме “Демон” заложен огромный социальный смысл. Герой поэмы носит в себе черты живых людей, современников поэта. Передовые люди 30-х годов XIX века страстно искали истину, резко критиковали самодержавно-крепостническую действительность. Черты таких страдальцев-бунтарей Лермонтов и отразил в образе Демона. Это бунтовщик без положительной программы, гордый и отважный мятежник, возмущенный несправедливостью законов Вселенной, но не знающий, что этим законам противопоставить. Демон рвется к людям и презирает их. Демон не может освободиться от отравившего его зла и не виновен в нем.
?

_________________________________________________________________________________________________
Сочинение.
Преступление и наказание Печорина в романе М.Ю.Лермонтова “Герой нашего времени”

Роман Лермонтова “Герой нашего времени” был создан в 30-е годы XIX века и, как написал об этом произведении Белинский, стал “грустной думой” о нашем поколении. В этом романе автор рассмотрел множество философских и нравственных проблем, которые занимали Лермонтова в его время и продолжают занимать нас в наш непростой век. Носителем взглядов поэта является его герой — Печорин. Первая глава романа “Бэла” строится в строгом соответствии с канонами романтизма. Это значит, что главный герой противопоставлен окружающему миру. Он загадочен, непонятен остальным персонажам. Он ищет неземной любви. Недостижимая для серой массы обывателей глубина и трагичность мироощущения героя дает ему право преступать обычные человеческие правила поведения. Этот романтический постулат о различных нравственных нормах для героя и для обывателя стал одним из главных вопросов русской литературы XIX века. Общественное сознание связало эту проблему с именем Наполеона — человека, обязанного своим головокружительным взлетом только самому себе, проповедовавшего странный для того времени мировоззренческий принцип: “Для достижения цели все средства хороши”. Лермонтова всегда волновал образ Наполеона. В юности поэт преклонялся перед ним, воспевал его жизнь и оплакивал одинокую гибель. Со временем Лермонтов пришел к переоценке нравственных ценностей. В “Герое нашего времени” он ни разу не упоминает имени своего давнего кумира, но то, что мы называем “наполеоновской темой”, стало одной из центральных нравственно-философских проблем романа. В известной мере “Бэла” строится так, что читатель подготовлен к появлению романтического героя, нарушающего все условности, и ждет от Печорина именно бунта. Печорин находится в центре повествования. Он — объект читательского интереса. И не только читательского. Например, Максим Максимыч не может без слез вспомнить о несчастной участи Бэлы, ведь он искренне полюбил эту девушку. Однако он прощает Печорину ее гибель. Почему? “Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно надо соглашаться”. То есть добрый, порядочный штабс-капитан судит себя и себе подобных по одним законам, а Печорина — по другим, гораздо менее жестким. И его слушатель — путешествующий офицер — с ним как будто согласен, и мы — читатели — принимаем его систему двойной моральной нормы. Но ведь человек, отказывающийся судить себя по тем же законам, по которым судит окружающих, теряет нравственные ориентиры, утрачивает критерии добра и зла. Поэтому двойственность нравственной морали по самой своей сути аморальна и преступна, она — основа почти каждого преступления. В романе “Преступление и наказание” Достоевский зло высмеивал попытки социалистов объяснить все в человеке влиянием внешней среды. “У них одно объяснение, — негодовал Разумихин, — среда заела. Натура не берется в расчет…” И это справедливое обвинение Достоевского. В самом деле, какая бы ни была среда, как бы сильно ни было ее дурное влияние, человек несет ответственность за свои поступки. Человек отвечает за каждый свой шаг, это основа нравственности. И эта основа утрачена Печориным: в этом и заключается его преступление. Так, например, в “Бэле” Печорин ради обретения нового духовного опыта, не задумываясь, жертвует и князем, и Аза-матом, и Казбичем, и самой Бэлой. В “Тамани” он позволил себе из любопытства вмешаться в жизнь “честных контрабандистов” и заставляет их бежать, бросив дом, а заодно и слепого мальчика. В “Княжне Мери” Печорин вмешивается в завязавшийся роман Грушницкого и Мери, вихрем врывается в наладившуюся жизнь Веры. Ему тяжко, ему пусто, ему скучно. Он пишет о своей тоске и о притягательности “обладания душой” другого человека, но ни разу не задумывается, откуда взялось его право на это обладание! Размышления Печорина в “Фаталисте” о вере и безверии относятся не только к трагедии одиночества современного человека в мире. Человек, утратив Бога, утратил главное — моральные ориентиры, твердую и определенную систему нравственных ценностей. Ведь идея Бога — не цель и не плетка для усмирения инстинктов, это идея духовной потребности самого человека возвыситься над ними, победив их в себе. Это высшая идея духовного равенства — ибо каждый человек есть образ и подобие Божие, вне зависимости от того, Наполеон он или, к примеру, титулярный советник. И никакие эксперименты не дадут Печорину радости бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера предков утрачена в век Печорина. Утратив веру в Бога, герой утратил и веру в себя — в этом его трагедия. Есть один нравственный закон, истинный во все времена: уважение к миру, к людям начинается с самоуважения. Не с самовозвеличивания, а именно с самоуважения. Человек, унижающий других, не уважает себя. Его потребность унизить кого-то объясняется именно тем, что, только торжествуя над слабым, он ощущает себя сильным. Он вымещает на другом собственные обиды на мир. Ощущение внутренней ущербности, духовной неполноценности — вот что приносит отсутствие самоуважения. Удивительно, что Печорин, понимая этот закон, в то же время не осознает его важности, не видит в нем истоков своей трагедии. Печорин размышляет следующим образом: “Зло порождает зло; первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого…” Получается, что весь мир, окружающий Печорина, построен на законе духовного рабства: мучают, чтобы получить удовольствие от страданий другого. И несчастный, страдая, мечтает об одном — отомстить, унизить обидчика. Зло порождает зло не само по себе, но в мире без Бога, в обществе, где попраны нравственные законы, где только угроза юридического наказания как-то ограничивает разгул вседозволенности. “Я иногда себя презираю… Но оттого ли я презираю идругих?” — так Печорин вплотную подходит к разгадке тайны своих мучений, но не принимает истину. Человек, которому смешны “наивные верования” предков, отказывается от идеи Высшего суда.
Печорин постоянно ощущает свою нравственную ущербность: он говорит о двух половинах души, о том, что лучшая часть души “высохла, испарилась, умерла”. Кокетничая с княжной Мери, он увлекается и произносит искренне странное признание: “Я сделался нравственным калекой…” — вот истинная трагедия и наказание Печорина. Ощущая свою духовную неполноценность, он не видит ее причин, обвиняет мир, людей и время в своем духовном рабстве. И попадает в замкнутый круг. Свободу герой понимает упрощенно, как свободу от брачных уз, свободу от дружеских привязанностей. И безумно дорожит ею, потому что истинной свободы — свободы духовной — он не знает, он духовно закрепощен. Герой ищет свободу, но ищет “не там” — в одиночестве, в бесконечных скитаниях, то есть находит лишь внешние признаки свободы. А поиск внешней свободы заведомо безрезультатен, пока не обретена внутренняя, духовная свобода. Бездомность, неприкаянность Печорина и бессмысленная смерть “где-то на пути в Персию” — вот тот духовный крах, полное фиаско, к которому приводит автор своего героя, ибо не дано человеку права судить себя по иным законам, кроме общечеловеческих законов, ибо путь двойной нравственности и морали, путь вседозволенности бесплоден, это путь к духовному опустошению, духовной смерти…
.

…

---

С этим файлом связано 1 файл(ов). Среди них: Взамное располжение прямых и плоскостей.pptx.
Показать все связанные файлы

---

Подборка по базе: история семинары.docx, Спинной мозг Семинары 39.40.docx, 10 апта СЕМИНАРЫ.docx, Конституционное право заруб. стран.docx, 15 заруб.литра.docx, кр заруб.docx, практикум заруб.педагогика.docx, Физика семинарына керек заттар.docx, Задачи на семинары.doc, Только семинары-Философия-Архитектурный_2018.docx

---

Семинары 1 и 2

1. «Фауст» является синтезом творческого пути Гете, насчитывающего более 60 лет. Первоначальный замысел произведения перестраивался с изменением мировоззрения и поэтического стиля Гёте.

Замысел «Фауста» возник у Гёте в 1773 году в период движения «Буря и натиск», идеей которого было противопоставление мелочным интересам современников идею человеческого величия, воплощенной в понятии гения. Легенда о Фаусте привлекала писателей того времени, так как считалась продуктом народного творчества, будучи тем самым близкой по содержанию и форме к театру Шекспира, в котором смешивается трагически возвышенное и чудесное с комическими сценами и бытовым юмором. Это мы и наблюдаем в «Прафаусте», где лирический монолог Фауста и сцена с Духом Земли сменяется бытовым реализмом и грубыми комическими картинами.

В «Прафаусте» отсутствуют многие сцены, которые являются средоточием законченной трагедии, так как в период «Бури и натиска» Гёте вкладывает в образ старой легенды новый смысл, а именно противопоставление рассудочного книжного знания непосредственному переживанию творческой полноты бытия. Именно поэтому Фауст отказывается от знаний и науки и выходит в жизнь, чтобы познать ее через собственные переживания.

Затем Гёте становится министром небольшого германского государства, тем самым откладывая в сторону свое произведение. По прошествии десяти лет Гёте сбегает в Италию, где вновь возвращается к «Фаусту». Именно в Италии с Гёте происходит перемена. Под воздействием античной скульптуры, руин древних храмов и зданий, а также поэзии Гомера, с которой был знаком с юных лет, Гёте осознал значение гармонических форм античной поэзии. Именно тогда, по мнению Гёте, он «снова нашел нить», и создает новую сцену «Лесную пещеру», которая представлена монологом Фауста и написана белым стихом, которой он использовал в «Ифигении» и «Торквато Тассо». Он добавляет еще несколько сцен, но и тогда еще остается произведение незаконченным.

В 1794 году Гёте сближается с Шиллером, и именно он настоятельно рекомендует завершить «Фауста» и добавить к этому произведению символический философский смысл. Именно тогда и добавляются пролог на небе, второй монолог Фауста, прогулка в пасхальное воскресенье, первое и второе посещение Мефистофеля и договор. Все эти сцены привносят идейную мотивировку выхода Фауста в жизнь.

Вторая часть была написана к 1781 году и издана уже после смерти писателя в 1733 году. Гёте сам понимал, что многие сцены разнородны и что существуют пробелы во второй части, но это не отрицает того факта, что концепция «Фауста», как единого целого, была осуществлена, хоть и за такой длительный срок в 60 лет.

В итоге получилась многослойная трагедия в двух частях. Первая часть состоит из 25 сцен. Первая часть имеет композицию: пролог в театре, пролог на небесах, завязка действия с появлением Мефистофеля, развитие событий, кульминация, связанная с трагедией погубленной Фаустом Маргаритой и развязка с уходом Фауста за Мефистофелем.

Вторая часть, более абстрактная, насчитывает 5 действий. В этой части стираются границы пространства и времени. Фауст переносится и в прошлое (становится моложе) и в будущее (создание Гомункула и разговор о бумажных деньгах, которые появятся в Европе лишь в XVIII веке), то оказывается при дворе средневекового германского императора, то в Спарте, то вновь у императора. Это смешение отразилось в сочетании классицистического (античного) членения текста и шекспировского разделения на сцены внутри актов.

2.

В первой версии «Фауста» отсутствовали прологи. В годы общения Гёте с Шиллером добавляются три вводные части – стихотворение «Посвящение», в котором Гёте обращается к друзьям молодости, вспоминая о молодости, а также «Театральное вступление» («Пролог в театре») и «Пролог на небесах». Через эти три части, а также и через все произведение в целом проходит идея становления, формирования личности человека.

Действующими лицами «Театрального вступления» являются Директор театра, Поэт и Актер. Все три персонажа – лишь профессионалы театральных подмостков, без своей личной судьбы. Они лишь со своей точки зрения профессионала смотрят на произведение и выражают свое понимание искусства. Директор видит в этом лишь практическое применение: привлечь зрителя и получить от этого выгоду. Поэт, напротив, считает, что пьеса – это результат напряженной работы, акт слияния души поэта с душой мира. Поэт считает, что поэты раскрывают красоту мира, единство человека с природой. Но ему не нравится, что ему приходится служить толпе, исполняя ее прихоти. Директор тоже презирает толпу, но все равно считает, что ее нужно угождать, лишь бы извлечь доход.

Иную, третью точку зрения на искусство выражает актер. Он считает, что необходимо творить для публики, какой бы она не была, считаться с ней, и тем самым надеяться, что хотя бы через искусство толпа сумеет подняться до художника.

Директор дальше всех от понимания искусства. Спор в основном возникает между поэтом и актером. Поэт считает себя художником, транслятором красоты и природы. Актер тоже художник, но он ближе к публике и лучше ее понимает. Он знает, что зрители различны по возрасту, и у всех есть свои духовные запросы. Нужно лишь пробудить их интерес, введя в действие темы, характеры, ситуации, которые будут близки разным слоям публики.

Еще одно значение этого пролога в том, чтобы показать читателю и зрителю, что все дальнейшие события являются художественным вымыслом. Но это не значит, что в произведении нет ничего от действительности. Мы будем наблюдать представление художника о реальности через сюжеты и образы, созданные автором.

Наиболее важным является «Пролог на небе», ведь он уже касается самого сюжета произведения и именно благодаря ему судьба героя оказывается связанной с идеей человечества в целом.

Участниками этой сцены являются Господь, архангелы и Мефистофель. Вначале сцены архангелы возносят хвалу богу, а также восхваляют все, что он создал. Они воспевают красоту природы и гармонию Вселенной. Но лишь в одном месте нет этой гармонии – на Земле. Архангел Михаил видит Землю как скопищем катастроф. То есть весь мир гармоничен, но в отдельных уголках – зло, бури и несчастья. Но одно не мешает другому. Тем самым мы уже видим противоречивое сочетание добра и зла.

Также через «Пролог на небе» заключается вся сущность человеческой жизни: именно здесь зачинается жизненный процесс и в нем человек, пройдя становление, растворяется. Именно это единство начала и конца отражает жизненный путь человека, а также, с точки зрения художественного произведения, является обрамлением в композиции.

В «Прологе на небе» мы видим спор Господа с Мефистофелем. Основанием для спора является Фауст, который, по мнению обеих сторон, является воплощением всей сути человека, которую Господь ценит высоко, а Мефистофель считает ее ничтожной. В ней лишь одна бессмысленная маята, и что человек состоит из одних страданий. Также человек, по мнению Мефистофеля, сам портит себе жизни, и что у дьявола нет необходимости творить зло – люди сами совершают достаточно дурного. Мефистофеля раздражает чрезмерная активность людей.

Господь разрешает испытать Фауста, дабы подтвердить, что Фауст – ищущая натура¸ которую невозможно удовлетворить. Господь уверен в Фаусте, так как ему свойственно ошибаться, а ошибки неизбежны, так как «кто ищет, вынужден блуждать».

«Пролог на небе» важен для понимая перехода из одной стадии становления в другую. Поэтому в конце «Пролога на небе» господь обращается к архангелам с призывом:

Что борется, страдает и живет,

Пусть в вас любовь рождает и участье.

Это впрямую относится к Гретхен. Это становится ясно, когда Мефистофель терпит поражение, и Гретхен не будет осуждена небесами, потому что она любила, а Любовь, являющаяся высшей силой, прощает её. Также это относится и к Фаусту, что в конце произведения, не смотря на свои проступки, попадает на небеса, так как он «вечно пребывает в процессе становления».

Таким образом, через испытания Фауста мы наблюдаем за становлением всего человечества, а Фауст в силу этого становится его символом.

3.

Трагедия «Фауст» делится на две части. В первой части мы можем наблюдать классическую композицию, внутри которой вплетена история любви Фауста и Гретхен. Она представляет собой законченно и внутренне единое произведение, имеющее классическую драматургическую структуру. кульминацию, задержка и катастрофа (развязка). Но здесь мы не видим триединства места, времени и действия, а наблюдаем волную шекспировскую манеру, где сюжет может развиваться на протяжении длительного времени, а действие переходит из одного места в другое.

Во второй части нам представляется уже судьбы человечества, ведь временем действия является вся история и Вечность, а местом – вся Земля и Вселенная. Если в первой части мы видели личные страсти и переживания Фауста, то во второй части они имеют обобщенный характер и образы¸ представленные здесь, имеют поэтические символы определенных идей и смыслов. Через них Гёте показывает кризис феодальной монархии, бесчеловечность воин, поиски духовной красоты, труд на благо общества. Вторая часть разделена на пять актов, но они мало связаны друг с другом. Каждый акт имеет свой сюжет и отдельную тему.

Как и произведение делится на две части, так и персонажей можно разделять на их принадлежность к этим частям.

Главными фигурами, проходящими через все произведение, являются, конечно же, Фауст и Мефистофель. Фауст – обобщенный образ человека. Мы видим его в образе ученого и философа, преступника и семьянина. Он вечно не удовлетворён собой и миром. Мефистофель – черт, посланник ада, воплощение полного отрицания всех человеческих ценностей и достоинств человека. Его задача забрать душу Фауста, тем самым доказать свою точку зрения о ничтожности человека.

Вагнер – студент, приближенный к Фаусту. Он его помощник или же ассистент. Он высоко чтит Фауста, старается перенять его знания. Он – полная противоположность Фаусту. Он молод, в самом начале научного пути. Вагнер верит в науку, считает, что все необходимые знания есть в книгах. Но он, как бы можно было предположить, не педант. Он энтузиаст науки. Он – гуманист-филолог, стремящийся постигнуть законы риторики.

Маргарита, или Гретхен – юная, набожная девушка, которая влюбляется в Фауста, тем самым губя мать (подсыпав ей смертельное снотворное), брата (он вступает в поединок с Фаустом и погибает от его руки) и своего ребенка (она топит свою дочь в болоте), а также и саму себя. По сути, она грешница и должна попасть в ад, но ее бесконечная любовь к Фаусту приносит ей прощение. Ее душа отправляется в рай, и именно она будет одной из тех, кто будет встречать душу Фауста на небесах.

Во второй части мы встречаемся с императором феодальной империи, которому безразлично, что творится со страной и как живет народ. Ему желает лишь пополнить казну, чтобы пуститься в новые траты.

Елена Прекрасная, как образ художественного идеала Гёте. У нее завязывается роман, в котором воплощается два начала: Елена – символ идеальной античной красоты, Фауст – воплощение беспокойного «романтического» духа. От их союза рождается прекрасный юноша Эвфорион. Но, к сожалению, этот юноша слишком идеален для этого мира и в итоге растворяется в эфире, а вместе с ним и исчезает Елена, оставив Фаусту лишь свою одежду.

Филемон и Бавкида – пожилые супруги, которые живут на территории, которую хочет облагородить Фауст. Их дом мешает его замыслу, а они не желают покинуть свое обжитое место, поэтому Мефистофель поджигает их дом и они погибают в пламени.

Пространство и время в «Фаусте» представляет собой синтез и эпох, и времени, и мест. «Посвящение» и «Театральное вступление» — эпоха Гёте, конец XVIII – начало XIX века. «Пролог на небе» — вне пространства и времени. Готическая комната Фауста – XVI век, время, в котором жил Фауст.

Это смещение времен намеренное, так как события у Гёте происходят в историческом плане, современном автору и вечном, общечеловеческом. Ведь не зря спор на небе происходит из-за Фауста, который стал символом человечества, а значит тем или иным путем оказывается связанным со всей историей. Тем самым Фауст живет во все времена и действует он во всем мире.

4.

Образ Фауста может брать истоки еще со времен формирования христианства, когда уже тогда появлялись легенды о возможности союза человека с дьяволом и магии, основанной на этом союзе. К самой древней легенде можно отнести легенду о Симоне-маге, который, будучи самаритянином, удивлял людей своими чудесами и выдавал себя «за кого-то великого». Он видел, как апостолы творили чудеса и захотел за деньги получить «дары духа святого», за что и был проклят.

Другие истории про Симона-мага можно найти в апокрифав, в котором Симон-маг соревнуется с апостолом Петром в магии. Он и пытался летать с помощью дьявола, и выдавал себя за бога и мессию, он даже возил с собой женщину, выдавая ее за Елену Троянскую и называя ее женским воплощением мировой субстанции. Именно эти сюжеты были известны в Европе, в том числе и в Германии. Сравнение Фауста с Симоном-магом встречается у Меланнхтона, Мейгериуса и в самой народной книге о Фаусте.

Еще одним прообразом Фауста служит папа Сильвестр II. Он славился своей ученостью, которую в юности получит от дьявола, обучаясь в Толедо у мавританского чернокнижника, у которого он похитил с помощью его дочери магическую книгу. Дьявол в образе черного лохматого пса всегда сопровождал его.

В средневековье ученые и философы вступали в конфликт с церковью, тем самым рождались легенды о дьявольской природе их знаний и умений. Так и Роджер Бэкон стал прообразом Фауста, так как ходили легенды о том, что в своей лаборатории при помощи дьявола он хотел оживить бронзовую голову.

Даже в XVI веке люди все еще не отделяли химию от алхимии, медицину от знахарства, и те, кто обладал знаниями в данных отраслях, слыли чернокнижниками, которые имели «договор с дьяволом». Аббат Иоганн Тритемий заслужил славу чернокнижника из-за своего сочинения «Стенография», в котором защищал естественную магию, основанную на проникновение в тайны природы. Эту же идею защищал Генрих-Корнелий Агрипп, за что его также считали чернокнижником и выдумывали о нем всевозможные легенды, в том числе и о том, что дьявол сопровождал его в образе черной собаки.

Прообразом Фауста считается реальный человек по имени Иоганн Георг Фауст, который родился около 1480 года в Германии. С одной стороны он был доктор, с другой — слыл магом-фокусником, алхимиком, астрологом. Он был изгнан из Нюрнберга и был призван «содомитом и некромантом». В 1540 или 1541 году во время алхимического опыта Фауст погиб. Его тело было так обезображено, что люди посчитали, что таким образом дьявол вытряхнул душу из доктора.

О Георге Фаусте составляли легенды, ходили слухи о его полетах на винной бочке, что его сопровождали конь и пес, которые были бесами. Всё это в итоге вылилось в Народную книгу о Фаусте, которая вышла в свет во Франкфурт-на-Майне в 1587 году в издании книгопродавца Иоганна Шписа. По словам Шписа книга была составлена или из всех известных рассказов о Фаусте, либо была записана слугой Фауста Кристофом Вагнером, либо была составлена сами Фаустом «целиком, кроме его кончины». Затем эта книга была переложена Георгом-Рудольфом Видманом, в которой были эпизоды, отсутствовавших у Шписа. Ученика в варианте Видмана звали Иоганном Вейгером

Впервые легенда о Фаусте получила театральную обработку в трагедии английского драматурга Кристофера Марло, которая получила название «Трагическая история доктора Фауста». Фауст верит в безграничную силу знания, но эта вера облечена в формы, подсказанные традиционным сюжетом легенды («Искусный маг есть всемогущий бог»). В итоге «грешника» постигает заслуженная кара — адские муки. Последние слова обреченного («Я сожгу свои книги!») обличают науку как источник его несчастья. Хоть Марло и сам принадлежал к кружку ученых, он остается верен традиции и художественному образу.

Во времена «Бури и натиска» образ Фауста привлекал к себе внимание, как мятежная личность гениального индивидуалиста, которая устремляется к бесконечному знанию и безграничному счастью. Он преступает грани общественно-дозволенного, господствующих религиозных и нравственных предрассудков.

Гёте желал в образе Фауста воплотить все человечество. Гёте использует принцип обобщённости, что делает его менее индивидуальным. Его образ лишен тех частностей, которые позволили бы отличить его от реальных людей. Фауст обладает направленностью своей духовной энергии. Мы не знаем про его быт, так как его у него и нет. У Фауста нет привычек, причуд. Он – воплощение общечеловеческих черт. Но человеческое в нем то, как он мыслит. Даже говоря о любви Фауста к Гретхен, мы видим описание в общих чертах.

Высшее выражение обобщенности достигается в образе Мефистофеля. Он – не человек, существо фантастическое. Его имя имеет или греческое происхождение и означает «ненавидящий свет» или древнееврейское (от «мефиц» — распространяющий и «тофель» — скверна, грех.

Гёте не делает Мефистофеля «настоящим» чертом. Он — черт литературный, без черт, которые иронически добавлялись к его характеристике в средневековых поверьях. Он – воплощенное отрицание. «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Благо, а точнее добро для него абсолютное отрицание.

Образ Мефистофеля был навеян Гёте его другом Мерком, который был очень умен, талантлив, но со временем в нем появился «дух отрицания и разрушения», и «где бы он не появлялся, не приносил с собой благословенья». Но не один Мерк и другие молодые люди, окружавшие Гёте, повлияли на появление этого образа. Весь XVIII век был пронизан духом отрицания, критики и сомнения.

Одна из черт характера Мефистофеля – его язвительная шутливость. Он насмехается и издевается над чувствами Фауста и над человеческой алчностью и высокомерием.

В «Фаусте» основной сюжет занимают искания и странствия героя. В самом начале мы знакомимся с Фаустом, когда он в своей рабочей комнате начинает горько осознавать, что все свои годы он потратил на учебу и науку и так и не позаботился о своем благополучии. Все годы, потраченные на науку, оказались бесплодными. К тому же, он не только работает, но и живет в этой комнате, полной чучел животных и человеческих скелетов. Он и хочет вырваться из этого затхлого мира. Но он все так же стремится к знаниям, но уже другим. И тогда он обращается к магии. Но не к знаку макрокосмоса, а к знаку Духа Земли, так как он не претендует на открытие тайн вселенной. Ему достаточно найти ключ к сущности земной природы. Он считает, что сможет вступить с Духом Земли, с Природой в общение, но дух намного превосходит человека, тем самым давая понять Фаусту, как мал человек по сравнению с огромным, окружающим его, миром.

Фауст понимает, насколько смешно было считать себя подобным божеству. Отчаяние достигает высшего предела, что Фауст не видит иного выхода, кроме самоубийства. Уже собираясь выпить яда, Фауст слышит песнопения в храме, которые останавливают его. Но они останавливают его не из-за того, что он верит, а он давно отказался от религии, а потому, что Фаусту стало ясно, что не только он один страдает в жизни.

На прогулке с Вагнером среди толпы людей Фауст мечтает «о полете», он мечтает вырваться из замкнутого круга науки в широкий мир. Фауст мечтает, чтобы «вихрь небесный» его «унес в мир новой жизни неизвестной». В конце прогулки за ними увязывается черный пудель, в котором Фауст замечает нечто необычное, особенно в кренделях, которые он выписывает вокруг них. А Фауст, как знаток черной магии, замечает в этом некий магический смысл.

Затем в рабочей комнате пудель перевоплощается в Мефистофеля. Мефистофель – повелитель огня, и не зря, он носит красный жилет и шляпу с пером. Также он не черт из средневековых легенд, а цивилизованный черт, схожий со светскими людьми XVIII века, что явно проявляется в его языке. Но ни ирония, ни юмор являются тем, что делает Мефистофеля главным в развитии трагедии. Он – «олицетворение ненависти к свету и жизни, сын предвечной Ночи и Хаоса, посланец Пустоты».

Главной целью Мефистофеля является душа Фауста. Из-за договора он вынужден служить Фаусту, развлекать его, но в тоже время и не упускает шанса повеселиться и самому. Мефистофель должен дать Фаусту момент полного удовлетворения жизнью и собой, чтобы он произнес фразу: «Мгновение, повремени». В этом случае он завладеет душой, и тогда подтвердится мнение Мефистофеля о том, что жизнь человека бессмысленна, а сам человек – ничтожен.

Мефистофель пытается соблазнить Фауста маленькими радостями жизни, так как отказ от творчества, от действия – конец для Фауста. Не зря при переводе Библии он начинает со слов «Вначале было Дело». Поэтому сначала они устремляются в погреб Ауэрбаха в Лейпциг, затем на кухню ведьми. А затем происходит встреча с Гретхен.

Маргарита, или уменьшительное Гретхен – это воплощение личных переживаний Гёте и реально живущей девушки. С одной стороны, первой любовью Гёте, когда он еще был мальчиком, звали Маргарита. К сожалению, ей пришлось покинуть Франкфур, чтобы избежать наказания за дела, в которых она не была виновата. С другой стороны, история Маргариты связана с историей Сюзанны Маргареты Брандт, которая утопила своего ребенка, родившегося вне брака, за что была осуждена на смертную казнь.

Образ Гретхен обобщен. У нее нет особенности, по которой мы могли бы узнать ее на улице. Мы лишь знаем, что она из небогатой бюргерской семьи, что она юна и красива, домовита и набожна. Если Фауст раскрывается через свои мысли, то Гретхен – через чувства. Тем самым Гретхен – самый поэтичный, светлый из созданных Гёте женских образов.

История любви Фауста и Гретхен – маленькая по объему действия трагедия. В ней нет шекспировской масштабности, но есть шекспировская глубина в изображении характера героини. Образ Гретхен обладает полнотой и завершенностью. Большая часть трагического ложится именно на Гретхен, ведь для нее в отношениях с Фаустом воплощена трагедия всей жизни.

Вначале любовь к Фаусту – источник счастья. Но затем она превращается в источник ее невольных преступлений – смерти матери и брата, убийство ребенка, совершенное ею. Эти переживания приводят Гретхен к безумию, а также тюрьме и казни.

Фауст пытается спасти Гретхен, но она отказывется следовать за ним из темницы. Во всем, к чему она пришла, она винит только себя. Она до конца остается верна себе, своему характеру. Над всем возвышается ее бесконечная любовь к Фаусту. Но страдания и одиночества отдалили ее от Фауста. А вид Мефистофеля, как представителя враждебной силы и врага ее веры, пугает ее, и когда дух рядом с ее возлюбленным, даже Фауст становится ей чужим. В безумии она считает приход Мефистофеля – посланником дьявола, что хочет забрать ее грешную душу, поэтому Гретхен, бесконечно проникнутая верой, волнуется о спасении не тела, а лишь души.

Эти три образа являются главными в «Фаусте». В них воплощаются общие жизненные стремления: в Фаусте – желание познать смысл жизни, в Мефистофеле – полное отрицание всех жизненных ценностей, в Гретхен – любовь.