По земному как пишется

1.
… 3 дня и доли секунды по земному времени ) и в мире Шахрияра ( соответственно 24 и 8 часов … Время было послеполуденное, часа три по земным меркам. После обеда (остатки жаркого и огромный желтый плод, вкусом … больше двадцати — двадцати двух лет по земному счету. Впрочем, кто их знает, этих паллатов… Саринома выглядела едва … поселение. Было уже часов пять по земному счету, разумеется, — когда лес отступил и разведчик очутился на обширной … скорее даже — девочка. Лет пятнадцати по земным меркам и совершенно нагая. Пятна крови на бедрах и лобке …

Лэрд Джорж. Сага о Блейде (40 книг) + критика и библиография

2.
… что Каллисто очень жаркая планета. По земному, средняя температура на ее поверхности равнялась пятидесяти пяти градусам. Планета … которую можно было бы классифицировать по земной классификации. Они были похожими, и только. Это были рыбы и … Каллисто приблизительно двести лет назад (по земному счету), то есть тогда же, когда на Земле эта теория … полет готовился почти два года (по земному счету) и в этой подготовке принимала участие вся планета… Мысли … в пути уже восьмой месяц по земному счету. Почти два триллиона километров отделяло его от Солнца и …

Мартынов Георгий. Каллисто 1-2

3.
… заявления, не имея подтверждающих данных. По земным стандартам, Спок казался очень странной фигурой, но ум его был … отличный офицер. Его манеры отвратительны по земным стандартам, но я невысокого мнения и о манерах Стайлса. Так … еще молодым характерным актером, путешествовавшим по земным колониям… Как видите, я до сих пор этим занимаюсь. — Это … было вполне назвать красивым даже по земным стандартам, хотя это еще ничего не значит. Руководитель ромуланской экспедиции … идет по местному времени или по земным стандартам? — По земным стандартам. Но, Мэрит, посмотри, какое давление оказывается на этих детей …

. Цикл Звездный путь

4.
… базы ему было очень далеко. По земным меркам в двадцать седьмом веке он был еще молокососом. — Вы … обшивка отливала серебром. Спустя полчаса по земному времени, по которому шли часы всех кораблей в открытом космосе … заданный район спустя 28 часов по земному циклу. Подтвердите полученный приказ. Крейсера связались с «Осой» на секретной … операторы тоже. Через тридцать минут по земному циклу начинаем эксперимент. «Вулкан», как обстановка в открытом космосе? Красс … До начала эксперимента тридцать минут по земному циклу. Крейсера подтвердили получение приказа и стали медленно пятиться к …

Миронов Алексей. Невидимые. Первый контакт

5.
… сделанные станцией, показали весьма непривлекательную по земным меркам местность; ее аппаратура подтвердила разреженность марсианской атмосферы и ее … дома; он знал их бедность (по земным меркам), он окунулся в их культурное богатство и грокнул величайшее … поцелуй Фостер. Он помедлил (недолго, по земному времени), выбирая соответствующее место с другой стороны, где подходил бы … не молода, но все еще по-земному желанна… И сияет внутренним светом, словно витраж на солнце. Он … роскоши я тоже не знал. По земным стандартам мы были почти нищими. Импортом не пользовались, нам он …

Хайнлайн Роберт. История будущего 1-9

6.
… 555. Когда творческий ритм ударяет по земной тверди, то, конечно, напрягается сопротивление. Каждое Светило настолько мощно, что … гораздо обширнее, нежели можно представить по земному суждению. Таким образом, люди каждым действием и мыслью затрагивают несколько … заграждений не должны огорчать деятеля. По земной природе не легко примириться с мыслью, что зерна могут вырастать … что возможна любовь к человечеству. По земным условиям трудно представить себе возможность такой любви. Но пусть мысль … мере их значения, но не по земному. Мыслитель говорил:» Кто может знать меры, существующие в пространстве? Мы …

. Агни-Йога (сборник)

7.
… Ты никак не поймешь. Судишь по-земному. А там все иначе… Прогресса в нашем смысле (Новиков с … Ничто. Даже если назвать его по-земному — нирваной. Но Сильвия, казалось, уже не слышала его последних слов … Подтверждения Соответствия, то есть, выражаясь по-земному, от участия в конкурсах на право баллотироваться в члены Совета … корабле с таким именем плавать по земным морям будто бы и странно русским людям, да Шульгин для … чуть, но не так, не по-земному! И кладка стен, и форма сводов, изгибы лестниц и оформление …

Звягинцев В.. Одиссей покидает Итаку 1-10

8.
… учитывающему изменение силы тяжести — что по земным меркам они находятся на высоте примерно в тысячу футов над … и то, что вы одеты по-земному. Так что наверняка я перепутал вас с кем-то. А … снял бы накидку, но одетым по-земному… ну, в общем, шляться в одиночку по Старому городу — это … так и во всевозможных разбросанных по Земному сектору конторах. Занятие было не столько трудным, сколько нудным и … сомнительной репутацией. Отправляться туда одетым по-земному Кервину не слишком хотелось; собственно говоря, ему вообще не хотелось …

Брэдли Мэрион Зиммер. Дарковер 1-6

9.
… перейд„м ‘на ты’… — Правда?- По-земному недоверчиво переспросила она, явно пытаясь дать мне почувствовать, что она … челланки застыло изумление.- Хорошо, давай ‘По-земному‘… Есть у вас такая сеть — Internet называется. Далеко не самое … объяснить, только понимающе улыбнувшись, почти по-земному поцеловала меня в висок и впорхнула в пассер… * * * Урок второй … их озадаченные физиономии… — Учишься развлекаться по-земному?- Усмехнулся бородач. — А это так плохо?- Играя в наивность, возразила … Не более опасно, чем ходить по земной коре, рискуя провалиться в магму,- улыбнулся Джерри.- Ладно, хозяин… У …

Бартьен Анри. No Fate

10.
… причинами смерти являлись старость, наступавшая по земным мерками примерно в 250-300 лет, меч врага или когти … IV веке до Новой Эры по земному летоисчислению. Найдёшь? Теперь без сомнения, но лучше нам не разделяться … Как давно?… С 1983 года по земному летоисчислению? Ну, тогда понятно. Там очень многое изменилось, и эти … информации о событиях такого далёкого по земным меркам прошлого не сохранилось. Но у вас-то! А что … совсем юным, — Лис снова усмехнулся, — по земным меркам, конечно, отец сказал мне: старайся относиться к людям так …

Долинго Борис. Странник по граням 1-2

11.
… поскольку питались снаму лишь изредка (по земному времени — раз в две недели), «борьба за выживание» была не … чарующе пикантным. Спустя долгое время (по земным меркам, многие часы) любопытство было утолено, хотя бы временно. Снаму … ассоциировался с лимоном (понятно, чисто по- земному). Невольно вспомнилось о детских леденцах со щербетом, которые, когда пососешь … чем у нас, — пояснил Крайски. — По земным меркам, этот паренек весит пару центнеров. Крайски на секунду-другую … совершенно не давал искажения. Стиль, по земным стандартам, можно было назвать готическим, с тем лишь отличием, что …

Уилсон Колин. Космические вампиры 1-3

12.
… разыскивал Дядек, носил имя Хроно. По земному счету Хроно было восемь лет. Имя ему дали по названию … даже блистательным премьер — министром Румфорда по земным делам. Жил Монкрайф так же, как раньше. Монкрайф скончался от … одну ноту долго, тысячу лет по земному счету. Некоторые считают, что эта песнь когда-то звучала в … припасами примерно раз в месяц по земному счету. Дядек и Боз почти не встречались. Они вращались, так … подстригался два раза в неделю, по земному счету — у него в корабле был полный парикмахерский набор. Боз …

Воннегут Курт. Сирены Титана

13.
… топлес — белоснежные груди ее, вполне по земной моде, в количестве двух штук, призывно выскочили наружу, украшенные симпатичными … И одна — как это называется по-земному? — ямочка на животе. Это так у всех землян или ты … меньше. Прошло более полутора месяцев по земным меркам, как они поселились на Силлуре, и за это время … пользуясь без необходимости транспортом, который, по земным меркам, неминуемо сопровождал бы их высокий статус. «Насколько же земляне … пушистую круглую ладошку навстречу такому по-земному теплому сейчас солнышку. На улице было вовсе не холодно — возможно …

Абеляшев Дмитрий. Пастырь вселенной

14.
… сказать, но все же, судя по земным меркам, я находил более благоразумным проявлять полную индифферентность в этом … сделано так по женски, так по земному, что хотя моя гордость была задета, сердце мое забилось чувством … цода (примерно в 8.30 по земному времени) в тронном зале. До того времени принцесса Гелиума будет … восьмого цода (около часа ночи по земному времени), — ответил мажордом и ушел. — Посмотрим… — сказал И-Гос. — Что … слежка продолжалась около двух месяцев по земному счету, а затем мои люди доложили мне, что по всей …

Берроуз Эдгар. Джон Картер с Марса 1-12

15.
… предположение было правильным. В ПУТИ По земному счету — 10 сентября. Через сто двадцать часов мы достигнем Венеры … с детства созвездий покрыла не по-земному темное небо. Песчаная пустыня, заросли голубовато-серых растений и неподвижные … атмосфере Марса звезды сияли не по-земному ярко. — Выходите! — сказал Бейсон. — По справедливости, вы имеете право первым … спросил Андреев. — Через пятьдесят часов. По земному календарю — 2 июля, между одиннадцатью и двенадцатью часами. — И пробудем … слишком резким. Прыгайте совсем слабо. По-земному — на один шаг. — Осторожнее! — раздался в их шлемах голос Белопольского …

Мартынов Георгий. Звездоплаватели 1-3

16.
… то время — столетия или тысячелетия по земному счету. Все это время на Арании будут видеть ясные дневные … не было! Три полных года по земному счету прошло со дня, как мы подошли к теснинам Персея … стороны поместился Ромеро. В парке по земному графику шла осень, меж деревьев шумел несильный ветер, на людей … очень уж страшен — и то по земным нормам, сами они довольны своим обликом, а людей, наоборот, считают … деревья, — раскачивались и шумели вполне по-земному. На другом берегу возвышался дом, он походил на старинные земные …

Снегов Сергей. Люди, как боги 1-3

17.
… Мне сорок один год. Даже по земным меркам это лишь начало зрелости. О чем же мне вспоминать … огня. — Думаю, в ближайшие полгода по земному исчислению, если верить прогнозам ИОК, глобальных пожаров на Уэркаф не … чужого мира оказалось ясным и по-земному голубым. Вдоль горизонта тянулись кряжистые серые сопки, на их склоны … Земля — Инцидент имел место, когда по земному летоисчислению шел примерно 1450 год, — сказал Спирин. — То есть, Колумб … растительности пустыни во вполне пристойные по земным понятиям сероземы? Разработчиков в свое время лишили вознаграждения и сгоряча …

Филенко Евгений. Галактический консул 1-3

18.
… очертания земные. Потому невежды судят по земной очевидности, но мудрые улыбаются настоящей действительности. Такая череда творчества проста … принимать такие озарения. Нельзя немедленно по-земному обсудить их, но нужно сберечь, как святыню доверенную! 504. Именно … по основам психическим, но не по земным отличиям. Не многие согласятся, что царь может оказаться чернорабочим, и … что возможна любовь к человечеству. По земным условиям часто трудно представить себе возможность такой любви. Но пусть … Спрашивавшие Его думали и мерили по-земному. Но Великие Учителя всегда и во всем прилагают меры высшие …

Рерихи. Сборник

19.
… быстро, что к началу нового — по земному отсчету — дня достигнет, наверное, сотни. Конечно же, вода не закипит … Тридцать дней спустя (или пятнадцать по земному календарю) на базе состоялась конференция. В насквозь прокуренной комнате вокруг … большую часть времени вы считаете по земному календарю, а не по нашему, а? Однако вы уроженец астероидов … Эта дурацкая станция официально живет по земному времени, по Гринвичу. А Юпитер — нет. Я готов перехватить Джо … здесь. Из лесу появилась девочка. По земным понятиям ей можно было дать лет пять. Меньше метра ростом …

Андерсон Пол. Рассказы

20.
… они просто выполняли свою задачу. *** По земному исчислению шел XXV век космической эпохи. Это было худшее время … календарю Лоо (в 4533 году по земному летосчислению) для людей впервые сквозь тучи сверкнули лучи надежды. Откуда … более двух тысяч лет назад по земному времени на Лаштри-3 была колония лаовонов. Внезапно колония подверглась … в течение ближайших пятисот часов по земному времени. Командующему орбитальной станцией, одному из высших чинов ИТАА из … тем граф, высокий, поджарый мужчина, по земным меркам где-то чуть старше среднего возраста, вернулся из вояжа …

Раули Кристофер. Вэнги 1-3

21.
… и правда стукнуло тридцать шесть — по земному счету, — хотя выглядел я в то время на все пятьдесят … Ева пропала? — В середине января, по земному исчислению. Тридцать дней назад — за девять дней до твоей встречи … 6 декабря 2051 Четвертого декабря по земному календарю Анн Ремилард попросила — нет, приказала! — чтобы Марк исполнил свой … на Консилиум Орб второго декабря по земному календарю. Тут остались только мы с Адриеном, завершаем кое-какие … воскресенья. Восемнадцать сорок, пятнадцатое февраля по земному летосчислению. — С Джеком все в порядке? На мгновение метапсихолог растерялся …

Мэй Джулиан. Галактическое содружество 1-8

22.
… своего передатчика, а это — преступление по земным законам. Но вы не беспокойтесь! Думаю, на Земле во всем … желании построить корабль прежде всего по земным технологиям. Он возражал, и возражал очень упорно, пытаясь убедить их … шимпы и служат людям, но по земным законам они такие же граждане. «Мы, тимбрими, другое дело». Долг … с этим ублюдком. Разве даже по земным стандартам судебный поединок не кажется глупостью? Она покачала головой, на … его тимбримийский голос звучал не по-земному богато. Фибен, не помня себя, встал на ноги, чтобы лучше …

Брин Дэвид. Возвышение 1-6

23.
… В воде тело сделалось не по-земному подвижным и чутко реагировало на малейшие шевеления мускулатуры. Включив фонарь … ВОССТАНОВЛЕНЫ ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ДВА МЕСЯЦА ПО ЗЕМНОМУ ВРЕМЕНИ. — Прекрасно, — обрадовался майор. — Сообщите мне, когда заработают видеоканалы. Он … ВРЕМЯ КАТАСТРОФЫ — СЕРЕДИНА ВОСЬМОГО ВЕКА ПО ЗЕМНОМУ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЮ. ПРИНЦИП МЕЖЗВЕЗДНОГО ПЕРЕМЕЩЕНИЯ ОПРЕДЕЛИТЬ НЕ УДАЛОСЬ. РАКЕТНЫЕ ДВИГАТЕЛИ ЗВЕЗДОЛЕТА … в период 1890 — 1930 годов по земному летосчислению. Весной этого года, высадив на Землю экспедиционные группы, фурбены … Их противоборство длилось больше столетия по земному счету времени, причем окончание застарелой вражды не просматривалось даже в …

Мзареулов Константин. Звездный лабиринт 1-2

24.
… марта, через тридцать пять суток: по земному летоисчислению это был високосный год. Но земным тридцати пяти суткам … Это соответствовало тридцать первому июля по земному календарю. ГЛАВА ШЕСТАЯ, из которой видно, что Пальмирен Розет имеет … на которой мы находимся, весит, по земным мерам веса, двести одиннадцать квинтиллионов четыреста тридцать три квадрильона четыреста … восемь часов сорок две минуты по земному времени; что он движется со скоростью тринадцати километров в секунду … при себе. Приближалось 1 января по земному календарю. Через несколько дней исполнится ровно год со дня встречи …

Жюль Верн. Гектор Сервадак

Источник

Шаблоны для разъяснения цитат

Самый полезный совет по поводу цитирования, с точки зрения наших студентов, – завести привычку сопровождать каждую цитату разъяснением ее смысла, используя шаблоны вроде приведенных ниже.

• По сути, Х предупреждает нас о том, что предложенное решение лишь усугубит проблему.

• Иными словами, Х верит, что ____.

• Давая такой комментарий, Х побуждает нас ____.

• В этом Х соглашается со старинным изречением, которое гласит: ____.

• Смысл высказывания Х в том, что ____.

• Аргументы Х сводятся к ____.

Предлагая читателю такие пояснения, важно использовать язык, точно отражающий дух цитируемой фразы.

Список глаголов, подходящих для обобщения чужих слов, можно найти в главе 2

Вполне уместно было бы, оформляя цитату о Фиджи, написать: «Бордо утверждает» или «Бордо говорит». Однако, принимая во внимание тот факт, что Бордо явно обеспокоена распространением влияния СМИ на эти отдаленные острова, гораздо точнее будет использовать язык, отражающий ее тревогу: «Бордо озабочена тем, что», или «ее волнует», или «она предостерегает».

Рассмотрим, например, как можно отредактировать приведенный ранее отрывок из рецензии на Бордо, используя некоторые из этих приемов:

Философ-феминистка Сьюзан Бордо осуждает одержимость западных СМИ женским похудением и диетами. В первую очередь ее волнует то, что все больше женщин по всему миру начинают под их влиянием считать себя толстыми и нуждающимися в диете. Используя в качестве подкрепления своих взглядов пример островов Фиджи, Бордо отмечает, что «пока в 1995 году сюда не пришло телевидение, на островах не было зафиксировано ни одного случая расстройств, связанных с питанием. В 1998 году, спустя три года после того, как здесь стали транслироваться передачи из США и Великобритании, 62 % опрошенных девушек заявили, что сидят на диете» (149–150). Бордо отмечает, что западный культ диет распространился по земному шару до самых отдаленных уголков. Она обеспокоена тем, что культура диет находит нас везде, где бы мы ни жили.

То, о чем говорит Бордо, волнует и меня. Я согласна с ней, поскольку большинство женщин, которых я знаю, независимо от того, откуда они родом, всерьез переживают из-за своего веса.

В таком обрамлении слова Бордо не только лучше встраиваются в авторский текст, но помогают автору также дать интерпретацию того, о чем говорит Бордо. Обороты «философ-феминистка» и «Бордо отмечает» снабжают читателя необходимой информацией, а предложение, следующее за цитатой, перебрасывает мостик между словами Бордо и авторским текстом. Упоминание о 62 % девушек на Фиджи, сидящих на диете, перестает быть сухой статистикой (как это было в неправильном отрывке, приведенном ранее) и становится количественным примером того, как «западный культ диет распространился по земному шару». Важно также, что эти предложения разъясняют мысль Бордо словами автора, давая понять, что цитата использована автором намеренно, чтобы подготовить почву для собственных аргументов, а не с целью увеличить объем статьи или список литературы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

«Как писать убедительно»

Джеральда Граффа и Кэти Биркенштайн. Книга хороша тем, что в ней не только теория, но и готовые шаблоны (Делюсь с вами целой главой из нее:

* * *

Глава 3 «По его словам»

Искусство цитирования

Цитирование придает вашему обзору бóльшую достоверность и помогает убедить читателя в том, что ваши обобщения честны и точны. Следовательно, в каком-то смысле цитаты служат своего рода подкреплением ваших доводов, говоря читателю: «Смотрите, это не я придумал. Она сама говорит об этом — вот ее слова».

Однако многие авторы допускают в отношении цитирования множество ошибок, не последняя из которых — недостаточное количество или даже полное отсутствие цитат. Некоторые цитируют слишком мало — возможно, потому, что не хотят утруждать себя и снова обращаться к оригинальному тексту за точными словами автора или полагают, что могут восстановить его идеи по памяти.

Другая крайность — перегруженность текста цитатами до такой степени, что места для собственных комментариев автора практически не остается; причиной может быть неуверенность автора в том, что он сможет правильно прокомментировать цитаты, или недопонимание их смысла, что мешает дать адекватное пояснение цитируемым словам оппонента.

Однако основная проблема, связанная с цитированием, возникает тогда, когда автор текста решает, что цитаты могут говорить сами за себя.

Из того, что смысл цитируемого фрагмента кажется очевидным ему самому, он делает вывод, что читатели поймут цитату с той же легкостью, хотя на практике это часто оказывается не так.

Авторы, допускающие такую ошибку, считают свою работу выполненной, когда подбирают подходящую цитату и вставляют ее в текст. Они пишут свои соображения о проблеме, вкрапляют там и сям несколько цитат, и — вуаля! — статья готова. Они не в состоянии понять, что цитирование — это не только заключение в кавычки того, что «они говорят».

Цитаты в чем-то подобны сиротам: это слова, вырванные из оригинального контекста, которые необходимо встроить в новое текстовое окружение.

В этой главе мы предлагаем два основных пути такого встраивания:

1) вдумчиво подходить к выбору цитат, всегда обращая внимания на то, насколько удачно они подчеркивают те или иные мысли в вашем тексте;

и 2) помещать каждую важную цитату в правильное обрамление, указывая, кому принадлежат эти слова, каков их смысл и какое отношение они имеют к вашему тексту.

Мы хотим особо подчеркнуть, что цитирование того, что «они говорят», всегда должно быть связано с тем, что говорите вы.

Цитируйте нужные отрывки

Прежде чем выбрать подходящие цитаты, разберитесь в том, чего вы планируете добиться, то есть как они смогут помочь вашему тексту в том или ином месте, куда вы собираетесь их поместить.

Не нужно вставлять в текст цитаты только затем, чтобы продемонстрировать свое знакомство с чужими работами; они должны подкреплять ваши мысли.

Однако подбор правильных цитат — не всегда легкая задача. Бывает так, что цитаты, которые вначале казались вам подходящими, постепенно перестают быть такими по мере того, как вы дописываете и пересматриваете текст.

Поскольку процесс написания не всегда развивается по заранее спланированному сценарию, иногда вы обнаруживаете, что цитата, поначалу служившая идеальной поддержкой ваших аргументов, перестает работать.

Поэтому формулировка тезисов и подбор цитат к ним не всегда являются отдельными последовательными стадиями работы.

Когда вы глубоко погружаетесь в работу над текстом, вновь и вновь пересматривая и редактируя его, отношения между вашими аргументами и выбранными цитатами могут измениться не один раз.

Правильное обрамление цитирования

Поиск подходящих цитат — только часть вашей работы; помимо этого вам необходимо представить их так, чтобы их смысл и отношение к вашим словам были очевидны для читателя.

Поскольку цитаты не говорят сами за себя, вы должны построить вокруг них соответствующее обрамление, чтобы сопроводить их всем необходимым.

Цитаты, вставленные в текст без обрамления, иногда называются «подвешенными»: они будто бы повисают в воздухе, лишенные всяких разъяснений.

Стив Бентон, один из аспирантов, помогавших нам в работе над книгой, назвал такое цитирование «бегством с места происшествия», проводя аналогию с водителями, которые уезжают с места ДТП, не желая брать на себя ответственность за ваш помятый бампер или разбитые фары.

Вот пример такого цитирования.

Он взят из рецензии на статью философа-феминистки Сьюзан Бордо, которая переживает из-за того, что СМИ заставляют молодых женщин садиться на диету даже в таких ранее изолированных регионах мира, как, например, Фиджи.

Сьюзан Бордо пишет о женщинах и диетах. «Фиджи — лишь один из примеров. Пока в 1995 году сюда не пришло телевидение, на островах не было зафиксировано ни одного случая расстройств, связанных с питанием. В 1998 году, спустя три года после того, как здесь стали транслироваться передачи из США и Великобритании, 62% опрошенных девушек заявили, что сидят на диете».

Мне кажется, Бордо права. Она говорит также о том… Поскольку автор данного текста не сумел адекватно ввести цитату или объяснить, почему эти слова достойны цитирования, читателю сложно реконструировать точку зрения, которую отстаивает Бордо.

Автор рецензии не только не говорит нам о том, кто такая Бордо и является ли она автором цитаты, но даже не объясняет, как ее слова связаны с тем, что говорит он сам, и в чем именно, на его взгляд, она «права». Он просто «подвешивает» цитату, торопясь перейти к какой-то другой мысли.

Правильно обрамленная цитата находится внутри конструкции, которую мы называем «цитатным бутербродом»: утверждение, предваряющее цитату, служит верхним кусочком хлеба, объяснение, следующее за цитатой, — нижним, а сама цитата — начинкой.

В части текста, предваряющей цитату, вы должны пояснить, кто является ее автором, и подготовить для нее смысловую базу; в следующей за цитатой объяснительной части вам необходимо показать читателю, почему она кажется вам важной и в чем, на ваш взгляд, состоит ее смысл.

Шаблоны для ввода цитат в текст

 Х утверждает, что «не все стероиды нужно запретить употреблять спортсменам».
Как говорит знаменитый философ Х: «____».
По мнению Х: «____».
Сам Х пишет об этом: «____».
В своей книге ____ Х говорит о том, что «____».
В журнале Commentary Х выражает сожаление по поводу того, что «____».
С точки зрения Х, «____».
Х соглашается с этим, утверждая: «____».
Х с этим не согласен, говоря: «____».
Х еще более усложняет вопрос, когда пишет: «____».

Шаблоны для разъяснения цитат

Самый полезный совет по поводу цитирования, с точки зрения наших студентов, — завести привычку сопровождать каждую цитату разъяснением ее смысла, используя шаблоны вроде приведенных ниже.

По сути, Х предупреждает нас о том, что предложенное решение лишь усугубит проблему.
Иными словами, Х верит, что ____.
Давая такой комментарий, Х побуждает нас ____.
В этом Х соглашается со старинным изречением, которое гласит: ____.
Смысл высказывания Х в том, что ____.
Аргументы Х сводятся к ____.

Предлагая читателю такие пояснения, важно использовать язык, точно отражающий дух цитируемой фразы.

Вполне уместно было бы, оформляя цитату о Фиджи, написать: «Бордо утверждает» или «Бордо говорит». Однако, принимая во внимание тот факт, что Бордо явно обесп окоена распространением влияния СМИ на эти отдаленные острова, гораздо точнее будет использовать язык, отражающий ее тревогу: «Бордо озабочена тем, что», или «ее волнует», или «она предостерегает».

Рассмотрим, например, как можно отредактировать приведенный ранее отрывок из рецензии на Бордо, используя некоторые из этих приемов: Философ-феминистка Сьюзан Бордо осуждает одержимость западных СМИ женским похудением и диетами.

В первую очередь ее волнует то, что все больше женщин по всему миру начинают под их влиянием считать себя толстыми и нуждающимися в диете.

Используя в качестве подкрепления своих взглядов пример островов Фиджи, Бордо отмечает, что «пока в 1995 году сюда не пришло телевидение, на островах не было зафиксировано ни одного случая расстройств, связанных с питанием.

В 1998 году, спустя три года после того, как здесь стали транслироваться передачи из США и Великобритании, 62% опрошенных девушек заявили, что сидят на диете» (149–150).

Бордо отмечает, что западный культ диет распространился по земному шару до самых отдаленных уголков. Она обеспокоена тем, что культура диет находит нас везде, где бы мы ни жили. То, о чем говорит Бордо, волнует и меня. Я согласна с ней, поскольку большинство женщин, которых я знаю, независимо от того, откуда они родом, всерьез переживают из-за своего веса.

Упоминание о 62% девушек на Фиджи, сидящих на диете, перестает быть сухой статистикой (как это было в неправильном отрывке, приведенном ранее) и становится количественным примером того, как «западный культ диет распространился по земному шару».

Важно также, что эти предложения разъясняют мысль Бордо словами автора, давая понять, что цитата использована автором намеренно, чтобы подготовить почву для собственных аргументов, а не с целью увеличить объем статьи или список литературы.

Слияние чужих и ваших слов

Приведенный выше вариант обрамления цитаты хорошо работает еще и потому, что он точно передает слова Бордо и вместе с тем придает этим словам звучание, необходимое автору текста. Обратите внимание, как в этом отрывке автор несколько раз возвращается к основной идее о диетах, как продолжает тему Бордо о «телевидении» и американских и британских «передачах», вводя термин «культ» и определяя далее этот культ как «западный».

Вместо того чтобы просто повторить сказанное Бордо слово в слово, предложения, следующие за цитатой, достаточно адекватно передают ее речь, но в то же время разворачивают дискуссию в направлении, нужном автору. В итоге обрамление цитаты создает удачное сочетание слов Бордо со словами автора.

Бывает ли анализ цитат чрезмерным?

Можно ли переусердствовать при разъяснении цитат? И как понять, что объяснений уже достаточно? Ведь не все цитаты требуют одинакового количества пояснений, а каких-то раз и навсегда установленных правил для того, чтобы это определить, не существует.

В общем можно сказать, что больше всего разъяснений требуют такие цитаты, которые могут оказаться трудными для понимания, — длинные и сложные, с многочисленными подробностями или жаргонными словами, содержащие в себе какие-то незаметные на первый взгляд проблемы.

Хотя обычно место и объем пояснений диктуется конкретной ситуацией, мы можем предложить один общий совет: если вы сомневаетесь, стоит ли объяснять, — объясняйте.

Лучше рискнуть и оказаться чрезмерно многословным в объяснении смысла цитаты, чем «подвесить» ее, оставив читателей в недоумении.

Даже если вы знаете, что ваша аудитория знакома с трудами того, кого вы цитируете, и способна сама интерпретировать его слова, лучше все равно обеспечить цитате полное объяснительное оформление.

Даже в таких случаях читателям необходимо знать, как понимаете эту цитату вы, поскольку слова — особенно если они принадлежат неоднозначным фигурам — можно интерпретировать по-разному и использовать для поддержки разных, порой противоположных, мнений.

Ваши читатели должны увидеть, что вы делаете с тем материалом, который цитируете, — хотя бы для того, чтобы удостовериться, что вы и они читали одно и то же.

Как не нужно вводить цитаты

Мы хотим закончить эту главу обзором некоторых неправильных вариантов ввода цитат в текст. Не стоит предварять цитату такими оборотами, как «Оруэлл предлагает идею о том…» или «Позаимствованная у Шекспира цитата говорит…», хотя некоторые авторы так поступают.

Такие вводные обороты избыточны и сбивают с толку. В первом примере вы можете написать: «Оруэлл предлагает…» или «Идея Оруэлла в том…», а не комбинировать оба варианта, что будет явным излишеством.

Второй пример запутывает читателя, потому что цитированием занимается автор, а не Шекспир (оборот «позаимствованная у Шекспира цитата» допускает разночтения). Шаблоны из этой книги помогут вам избежать подобных ошибок.

Когда вы достигнете мастерства в употреблении таких шаблонов, как «по утверждению Х» или «говоря словами самого Х», вы, вероятно, даже не будете об этом задумываться, спокойно фокусируясь на интересных идеях, которые можно оформить при помощи шаблонов.

Упражнения

Найдите опубликованную работу, в которой цитируется то, что «они говорят». Как автор встраивает цитаты в текст? Как он вводит эти цитаты и что говорит (если говорит вообще) для того, чтобы объяснить их и привязать к собственному тексту? Можете ли вы предложить какие-то улучшения, опираясь на то, что прочли в этой главе?
Проанализируйте одну из своих письменных работ по какомулибо предмету. Цитировали ли вы в ней какие-нибудь источники? Если да, то как вы встраивали цитаты в текст? Как подводили к ним читателя? Как объясняли их смысл? Каким образом обозначали их отношение к вашему тексту? Если вы ничего этого не делали, отредактируйте ваш текст, используя шаблоны для ввода цитат в текст и разъяснения цитат. Если вы никогда не использовали цитаты в ваших текстах, попробуйте отредактировать какую-либо из своих работ, добавив цитаты.

* * *

На русском языке книга «Как писать убедительно» выпущена издательством «Альпина»

22 Июл 2017
Ирина
Метки: авторам, копирайтерам, писательство
53557

Источник

Scheler

Наум, привет!

… к «дуализму» («трансцендентность», «потусторонность») Шелер относится резко отрицательно, поскольку видит в нем порождение ненавистного ресентимента. Критика дуализма ведется на всех уровнях: религиозном, этическом, антропологическом. Так, на антропологическом уровне критикуется представление (Платоново, но по происхождению орфическое) о теле как «темнице души»; ему противопоставляется понятие о теле как о «храме духа». На этическом уровне показано, как ресентимент, питаемый ненавистью к более удачливым собратьям, хочет отомстить им на том свете, а из своей нужды сделать добродетель. Ненавистный Шелеру дуализм приобретает под его пером весьма четкие архитектонические очертания: потусторонность «ресентиментного» человека — это зеркальный, вывернутый наизнанку мир, в котором он потерпел неудачу. Когда ему приходится живописать «зеркальность», МШ становится особенно красноречивым. Ввиду «архитектонической» важности этих мест, процитирую их снова: «И когда затем в этом же тоне рассуждают о воздаянии, ожидающем этих людей на «небесах» за их невзгоды, а «небеса» оказываются перевернутым земным порядком (здесь и далее подчеркнуто мною — М.Р.) («последние будут первыми»), становится ясно, что находящийся во власти ресентимента стремится переложить на Бога месть, которую он затаил против богатых и которую не в силах осуществить сам, чтобы, по крайней мере, в фантазии с помощью потустороннего механизма наказаний и воздаяний утолить ненависть, неутолимую в посюстороннем мире. (92). Для них (для «ресентиментных» христиан) «Царство Божие» не пребывает в органической, переживаемой связи с царством зримым, — когда законы ценностей и законы воздаяния, значимые и действующие уже в зримом царстве, в «Царстве Божием» находят лишь более чистое и совершенное выражение, — оно стало для них «потусторонним», чем-то, что механически противостоит «посюстороннему» (антитеза, неведомая всем живым эпохам в истории христианства) и представляет собой некую бытийную сферу, в которой знакомые тени людей и событий, движимые ресентиментом, отплясывают свой танец в ритме, обратном земному. (92). Такую «зеркальную» архитектонику я называю сотериологическим дуализмом. Почему эту идею надо зафиксировать в четком понятии? Дело в том, что дуализмов в философии хоть пруд пруди: и Декарт «дуалист» (протяженность/духовность), и манихейство «дуалистично», но что общего между картезианством и манихейством? Вот я и хочу договориться называть «зеркальную» архитектонику спасения сотериологическим дуализмом, поскольку очевидно, что «раздвоение мира» произошло в этом варианте не из-за гносеологических соображений (как у Декарта), а «спасения для». Итак, Шелер однозначно отвергает сотериологический дуализм «ресентиментного» христианства. Но что он ему противопоставляет — в смысле архитектоники? Тут его объяснения довольно двусмысленные. С одной стороны, «правильное» христианство настаивает якобы на некоем «нутряном единстве» между «зримым царством» и «Царством Божиим» (напомню: когда законы ценностей и законы воздаяния, значимые и действующие уже в зримом царстве, в «Царстве Божием» находят лишь более чистое и совершенное выражение). Если это так, то можно сказать, что у Шелера сотериологическая архитектоника приобретает характер иерархического монизма. В самом деле, монизм вовсе не обязан быть натуралистическим (как у Ницше) или однородным. Легко можно представить себе такой иерархически-многослойный монизм: над слоями «грубой» материи надстраиваются слои все более «тонкого эфира». Такой образ архитектонического конструирования не чужд грекам. Так, Гераклит, хотя и был очевидным монистом, утверждал: вокруг полно богов. Под определение «иерархический монизм» подпадает и архитектоника неоплатонизма (Плотин, Прокл). Возникает вопрос: в чем специфика Шелеровой интерпретации этой модели? Ответ, в общем-то, ясен: Шелер предлагает аксиологическую (ценностную) модель иерархии: над натуралистической («ницшеанской») «жизнью» надстраивается многослойная аксиологическая «ноосфера». Систему аксиологии Шелер разрабатывал одновременно с идеей Ресентимента; наиболее полно она изложена в работе «Формализм в этике и материальная этика ценностей». Не буду сейчас вникать в суть «дела о ценностях». Только отмечу, что Шелер строит «объективную» аксиологию, его иерархическая ценностная шкала задана раз навсегда и не подвержена субъективистским колебаниям («Есть ценностей незыблемая скала»). (На мой взгляд, эта работа не выдерживает серьезной критики и по всем статьям проигрывает классической системе «объективной аксиологии», разработанной Николаем Гартманом в его «Этике»). Если совсем коротко, идея такая. Есть три уровня ценностей. 1) Ценностный ряд приятного/неприятного 2) Ценностная модальность витального чувства (благородное/низкое) 3) Область духовных ценностей. Суть в том, что эта область независима по отношению ко всей сфере телесности, поэтому существует явная очевидность того, что мы «должны» принести жизненные ценности им в жертву («Формализм в этике». С. 326). Духовные ценности, в свою очередь, делятся на ценности прекрасного/безобразного (эстетическая сфера); справедливого/несправедливого (этическая сфера); ценности чистого познания (гносеологическая сфера). Как видишь, это методологически беспринципное подновление траченой молью «метафизики трансцендентного», которую Ницше справедливо желал выкинуть на помойку. Оценивая построение Шелера в целом, следует признать его конструкцию малооригинальной межеумочной структурой, колеблющейся между «языческим» иерархическим монизмом и «христианским» (псевдо) аксиологическим дуализмом, в рамках которого обеспечивается подчинение «ценностей жизни» «чему-то трансцендентному» (Для христианина «спасение» и «сохранение» — это прежде всего спасение и сохранение в мире, возвышающемся над жизнью и ее возможными судьбами» — «Ресентимент». С. 79).

Теперь самое время поставить вопрос: насколько убедительна Шелерова трактовка христианства? Забегая вперед, отвечу: нинасколько! У него она получается с вопиющими передержками и извращениями смысла вплоть до шиворот-навыворот. Вообще-то это насмешка над христианской теологией. Спрашивается: что делает возможным столь превратную интерпретацию? Дело в том, что в Новом Завете нет «доктрины», которую можно было бы «достать из рукава» и продемонстрировать. Можно лишь более или менее корректно интерпретировать всякие там притчи, максимы, символы и нарративы. Но если человек «зарывается» (а Шелер зарывается на всю катушку), он начинает порождать самопротиворечивые суждения. Это и происходит в книге о ресентименте. Поэтому для опровержения Шелера не обязательно углубляться в теологию — достаточно его уличить в противоречиях.

Итак, Шелер утверждает: законы…, значимые и действующие уже в зримом царстве, в «Царстве Божием» находят лишь более чистое и совершенное выражение. А раз между духовными и витальными ценностями наблюдается такой параллелизм, то христианская доктрина может якобы обосновать те же самые витальные ценности, что и имманентная «жизни» Ницшева «воля к власти». Шелер так и пишет: Но поскольку Ф.Ницше, выдвигая тезис о происхождении христианской идеи любви из ресентимента, этого (то есть метафизической сферы, «возвышающейся» над жизнью) не признает, то и мы позволим себе здесь не исходить из этого положения. Нам достаточно показать, что даже в случае принятия его посылки, согласно которой высшей ценность состоит якобы в максимуме жизни, его утверждения (что христианство ресентиментно) ошибочны» (79) То есть даже на уровне «только жизни» христианство обосновывает витальность даже лучше, чем «воля к власти». Конечно, это полная чушь. Все аргументы Шелера в этом плане не стоят выеденного яйца.

Аргумент жертвы: Но как же тогда быть… с феноменом жертвы жизни ради более высоких ценностей, чем те, которые заключает в себе сама жизнь? Ответим: есть жертва и жертва. «Языческая» жертва индивида ради сверхиндивидуальных ценностей не выходит за рамки «жизни»; это простое следствие того, что «жизнь» устроена в модусе индивидуально-родовой дихотомии, позволяющей приносить индивидуальные ценности в жертву родовым, не выходя за рамки «только жизни». А христианская жертва не усиливает «витальности», а использует ее как заклад во имя «сверхжизненных» ценностей, то есть сводит на нет.

Аргумент боязни смерти. Якобы в античные времена распространение эгоизма и боязни смерти было признаком деградирующей, больной жизни. А в эпохи наивысших подъемов витальности отношение к жизни и к ее концу было спокойно. (81) Здесь все перевернуто с головы на ноги. Ведь христианство победило не в эпоху подъема витальности, а как раз воспользовавшись деградацией античности «периода упадка». Сказать, что христианство не эгоистично и безразлично к смерти — значит, вообще ничего не понимать в христианстве (то есть не видеть, что оно ответ на вызов более высокой ступени индивидуации).

Аргумент аскезы. Тут вообще смех. Во-первых, она может иметь чисто воспитательный смысл и использоваться для подготовки народа в определенных целях, например, к войне, охоте: таков был смысл спартанского воспитания (101). Даже самые темные попы предупреждают, что Великий пост это не средство для похудания. И при чем тут спартанцы? Чувствуя, что зарапортовался, Шелер вдруг говорит: Об этом здесь вообще речь не идет. (101) Так зачем же он сам заводит об этом речь (никто за язык не тянул)? Из-за полного отсутствия аргументов. Аскетическая мораль есть не что иное, как выражение силы жизни. Это верно для языческого аскета, а аскет-христианин демонстрирует как раз возможность победить силу жизни. Когда эти ублюдочные аргументы у Шелера заканчиваются (очень быстро), он, не моргнув глазом, приходит к выводам (абсолютно верным), которые напрочь зачеркивают всю его предыдущую аргументацию. Перечитаем ключевое в этом смысле положение. Непонимание этого (важности трансцендентно-религиозной сферы) ведет к тому, что христианские ценности… соотносятся с масштабом максимального способствования жизни, с точки зрения которого — если допустить, что он верный, — они и в самом деле выглядят как ценности упадка (в биологическом смысле). (104). Цепь своих доказательств Шелер начал с того, что если даже витальные ценности Ницше принять за конечные, то и тогда христианство их обосновывает лучше, чем «воля к жизни». (См. сноску на с. 79). А тут оказывается, что по меркам жизненных ценностей христианские – упадочные. Что доказывал Ницше. И Шелер с ним в конечном итоге вынужден согласиться. Ну, и чего тогда стоит вся его предыдущая аргументация? Не стоит выеденного яйца. Что и требовалось доказать. Шелер доказал противоположное тому, что хотел доказать: он доказал, что «нересентиментное христианство» — это противоречие в терминах. Далее. Шелер вынужден признать (неоднократно), что христианство очень легко поддается трактовке в духе ресентимента. Он признает, что некоторые максимы Нового Завета (особенно в Евангелии от Луки) настолько откровенно ресентиментны, что приходится с этим смириться (Лука чего-то «недопонял»). Шелер отсылает также (на с. 53) к откровенно ресентиментной максиме ап. Павла. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья (!!! апофеоз истинно христианской аморальности, равного которому, думаю, нет ни в одной «священной книге» мира). Не будь побежден злом, но побеждай зло добром. (Рим. 12:20-21). Если христианство настолько «удобопревратно» (словцо Вл. Соловьева), то невольно возникает вопрос: а может быть, это не апостолы Лука и Павел «чего-то недопоняли», а их интерпретатор Макс Шелер? Кроме того, этика христианства — это «торговая» этика по принципу «ты — мне, я — тебе». Ты мне (Иисусу) — веру, я тебе (грешнику) — спасение. Если убрать этот мотив из Нового Завета, от Евангелий вообще ничего не останется. Христиане, не лишенные «здорового этического чувства» (Иисус был в этом смысле нравственно бездарным человеком), всегда это ощущали и бессознательно пытались отмазаться от «торговой» этики Иисуса. МШ сочувственно приводит знаменитую максиму Гуго из Сен-Виктора, который в сочинении «Выкуп души» сказал, что любовь, основывающаяся на Божиих благодеяниях, «подобна любви уличной девки» (86). «Не Бога надо любить за его небо и землю, а небо и землю, ибо они Божии» (86-87). Прекрасное изречение, но пантеистическое, а не дуалистическое: к христианству оно отношения не имеет.

Теперь коснемся наиважнейшего — сотериологического — аспекта шелеровской «архитектоники спасения». Попытка истолковать христианство в модусе «архитектонического монизма» обречена на провал еще и потому, что она ничего не дает в смысле спасения. Совершенно ясно, что эта архитектоническая схема никак не может сравниться со схемой «архитектонического дуализма» в модусе ‘сотериологической зеркальности’. Тот уровень индивидуации, «запросам» которого отвечает христианство, требует спасения всего человека с его памятью и телесностью («воскрешение во плоти»). Этой задаче прекрасно отвечает архитектоника «зеркальности»: «Все будет точно таким же, но в миллион раз лучше!» По сути, логика зеркальности абсолютно алогична. Конечное становится бесконечным, относительное абсолютным, но все характеристики конечности и относительности (память, телесность) должны быть сохранены. Эта схема вообще недоступна логической проработке. А для «алогического» самая подходящая среда — алогическая архитектоника дуалистической «зеркальности». Заменяя ее архитектоникой монистической ценностной иерархии, МШ ничего не добивается. Он хочет, чтобы жизнь жертвовала собой «во имя высших ценностей», по сути не веря в «воскресение во плоти», то есть не являясь христианином. Но нельзя жертвовать собой во имя тощей абстракции, каких-то там «духовных ценностей» (если ты не высоколобый чудик). Архитектоника иерархии (пусть хотя бы и ублюдочной, ценностной) не предполагает алогического «воскресения во плоти»; она предполагает, по мере восхождения по ступеням иерархии (как в «умном экстазе» неоплатоников) закономерную, логически обоснованную и заслуженную определенными аскетическеими усилиями «причастность» к бессмертной, но безличной сфере (своего рода «сверх-умную нирвану»). Если бы МШ дал себе волю в этом направлении, он легко обосновал бы и пантеизм, и аристократизм, и иерархию, и войну, и силу, и витальность, и кастовость — словом, все, что на самом деле любил. Но для этого нужно было отказаться от христианства с его неотъемлемым ‘сотериологическим дуализмом’. Сделать это Максу Шелеру было тем легче, что он совершенно не интересовался спасением в модусе «воскресения во плоти» и не верил в него. Вот почему наш мыслитель с такой легкостью отверг христианство в зрелый период своего творчества, в период написания «Положения человека в космосе» (1927), где он исповедует пантеизм и откровенный атеизм. Это и был момент истины, когда идеи «Ресентимента» подверглись полному самоопровержению. Прав был Риккерт: «Нет надобности, чтобы кто-то опровергал этого мыслителя: для этого достаточно его самого».

Всегда твой

Матвей

Матвей, привет!

Ты прав: Шелер строит «область духовных ценностей», независимую «по отношению ко всей сфере телесности», и при этом утверждает, что мы ‘должны’ принести жизненные ценности этим духовным ценностям в жертву. И эта область, вся эта «аксиологическая ноосфера», по твоему выражению, для него вовсе не «трансцендентна», а находится в «душе» (Храме Духа, Царстве Божьем и т.п.), а душа – в теле, а значит «витальность» и вообще телесность не приносятся в жертву (то приносятся, то не приносятся) «духовным ценностям» (вроде «любви»), а наоборот: иерархическая ценность «любви» есть высшее выражение витальности, ее апофеоз. В этом, де, суть христианства, и себя он числит «таким» христианином. И ты прав, конечно, что это им самим изобретенное христианство, поскольку настоящей христианской веры (в «воскрешение во плоти») в нем нет. В его изобретенной «ценностной» религии, или религии ценностей «‘спасение’ и ‘сохранение’– это прежде всего спасение и сохранение в мире, возвышающемся над жизнью и ее возможными судьбами». То есть он хочет создать спасительный мир, «возвышающийся над жизнью». Но на самом деле то, что эта «область духовных ценностей» не трансцендентна, что этот мир находится «здесь», в душе (а что такое, простите, «душа»?), или «в мыслях», создает ситуацию еще более опасную: то есть мы сами внушаем себе, что на жертвенный алтарь этих придуманных принципов мы должны приносить саму жизнь, для чего они объявляются высшей ценностью, выше жизни, а это уже ресентимент, взрывающийся революциями! Лично мне интересна именно эта ценностная «надстройка» и механизм подчинения ей самой жизни. Ведь это же в точности про «левых», которые твердят, что ценность любви, а значит и ценность «равенства прав» (враг и друг равны для тебя в своих правах) важнее жизни. А значит, врагу, которого тебе удалось повергнуть и осталось только добить (о чем говорит инстинкт жизни: враг оправится и вновь нападет), протяни руку, уравняй с собою в правах и поделись с ним не только хлебом, местом, но даже оружием. Ты при этом рискуешь жизнью? Не беда, любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас – высшие принципы важнее жизни. Здесь и ответ на проблему универсализма, над которой мы бились: жизненное относительно, а наджизненное, ноосфера ценностей – абсолютна, ее фомулы универсальней математических, ибо их и не надо доказывать и перепроверять, в них просто фанатично верят.

И еще: ты пишешь, что «раздвоение мира» происходит «спасения для». Но если «раздвоение мира» следствие «неудачи» в этом мире, то «спасение» в этом случае явно выглядит паническим «бегством в зазеркалье», подобное бегству психоделическому (религия – опиум и т.д.). Это всё «фантазии», сны, зарывание головы в песок, замена (замещение) действительности. А в действительности (без кавычек) нет ни «любви», ни «души», никаких «бредней». И жизнь надо не «спасать», а пытаться упорядочить. (хотел написать «сделать более удобной, «дружелюбной»», но подумал: а может, это и ведет к ее ослаблению?) Но с другой стороны «раздвоение мира» реально существует: есть мир предметов и действий (действительный) и мир мыслей, которые руководят, пусть и частично, действиями, а значит, рвутся в реальность. И у меня же со словом спасение по-прежнему связана надежда если и не на бессмертие души, то хоть на ее реальное долголетие. А «душа» по мне – это твой дырявый мешок идей и воспоминаний, который таскаешь за собой, и надо бы выбросить хлам, но этот хлам ты и есть.

Наум

P.S. А ведь в сущности сознание – это уже раздвоения мира. А раз есть «другой мир», то почему бы и не считать его справедливым, добрым, да вообще, каким хочешь. Фактически здесь этика вскакивает на подножку поезда дуализма. И тогда разница (между эллином и иудеем) только в степени «раздвоения» между мирами. Для иудея Бог хоть и не от мира сего, но он только ради него себя проявляет. А для эллина боги – манифестации этого мира, его проявления, внемирность чужда им. Их даже можно было бы считать атеистами, они атеизм и породили (что для иудея немыслимо). И получается, что и те и другие, по сути, чужды дуализму, и он порождение христианства. А где дуализм, там и ресентимент. Или как?

От Матвея:

Двинемся дальше. Ухватимся теперь конкретно за ресентимент. По ходу дела придется затронуть фрейдизм (возникающий в твоих откликах регулярно) и как-то по отношению к нему определиться. Что нелегко. Но я рад случаю это сделать.

Ясно, что в период написания рассматриваемой книги ресентимент казался Шелеру чем-то вроде отмычки. В более поздних работах (сужу только по переведенным) эта проблематика сходит на нет (хотя в «Месте человека в космосе», написанном с совершенно иных позиций, Шелер рекомендует читателю эту свою работу). Если судить только по тексту «Ресентимента», заглавное понятие трактуется крайне поверхностно и неопределенно. Даже, я бы сказал, грубо ошибочно. Создается впечатление, что для Шелера идеал «психического здоровья» — это бихевиористская цепь «стимул – реакция». Где между звеньями цепи наблюдается заминка, пауза, там-то и подстерегает зловредный ресентимент. Но «цепное» объяснение неприменимо уже по отношению к высокоорганизованным животным. Что уж тут говорить о человеке. Скорее дело обстоит противоположным образом: человека формирует как раз «заминка», «пауза», которая вклинивается между звеньями рефлекторной цепи. Означает ли это, что во всех случаях «заминки» мы имеем дело с патологическим вытеснением? Тогда самый здоровый человек был бы вообще не человеком и даже не животным, а механизмом. Из «заминки» возникают такие ценнейшие в эволюционном плане феномены, как проект, гибкость, дифференциация — в общем, факторы лучшей приспособляемости. Далее. Шелер уточняет: речь идет прежде всего о мести, причем «отложенной». Для нее характерны два фактора: 1) торможение и сдерживание непосредственного импульса; 2) обусловленный этим перенос ответной реакции на другое время («ну погоди, в другой раз»). Отложенная месть основана на бессилии. То же и с завистью. Шелер пишет: «к формированию ресентимента зависть приводит только там, где речь идет о ценностях и благах, которые по самой их природе нельзя приобрести (например, чужие экзистенциальные качества — «экзистенциальная зависть»). По-моему, в трактовке ресентимента это грубейшая ошибка. Я сформулировал бы противоположным образом: зависть приводит к формированию ресентимента только там, где речь идет о ценностях и благах, которые можно приобрести. То есть о ресентименте в строгом смысле слова можно говорить только тогда, когда цель влечения достижима. Ресентимент – это результат надлома: человек пасует перед трудностями в борьбе за какие-то достижимые цели — и «делает из нужды добродетель», то есть свой отказ от борьбы выстраивает и теоретически обосновывает (не важно, на каком «философском уровне») тем, что цель якобы недостойна («виноград зелен» – Эзоп и дедушка Крылов в басне о Лисе и винограде описали и поняли ресентимент лучше, чем Шелер). Для возникновения ресентимента необходимо, чтобы субъект «в глубине души» осознавал, что он «сдрейфил» и произвел подмену: вместо того, чтобы признаться себе: я отступил от трудно достижимой цели, потому что не был готов к борьбе и возможным лишениям», он говорит: я запросто мог бы этого достичь (цель легко достижима), но не стал этого делать, потому что эта цель противоречит моим высоким нравственным принципам. И тут мы подходим к важнейшему вопросу: так что же при ресентименте «вытесняется»? Кстати, разве не «вытеснение» изобразил Эзоп в упомянутой басне? Значит, для понимания этого процесса вовсе не обязательно «знать Фрейда». Сначала скажем, что не вытесняется. Не импульс к действию сам по себе. Не отказ от определенного действия. Импульс может быть ошибочным и отказ оправданным — хотя бы тем, что такую-то вещь «по природе нельзя приобрести»; с подобными вещами человек смиряется на каждом шагу (в терминах Фрейда, «принцип реальности» вносит коррективы в поведение, подчиняющееся «принципу удовольствия»), и при этом происходит нормальное «воспитание чувств» (а никакой не ресентимент – иначе все человечество состояло бы сплошь из невротиков). Кстати, многочисленные примеры, которые приводит сам Шелер, подтверждают, что для ресентимента нужна как раз выполнимость задачи: раб (или член касты) не подвержен ресентименту, а подвержен — член «общества смешения», где права провозглашены, но трудно осуществимы («видит око, да зуб неймет». В «ресентиментном» же случае вытесняется не влечение (что преимущественно рассматривал Фрейд), а «честный самоотчет» — лживым. Тут и зарыта собака! Для конструирования категории ресентимента следует ввести понятие инстанции самоотчета (аналог Фрейдова Супер-Эго; расчленение субъекта на Оно, Эго и Супер-Эго я считаю большим его достижением). Отдавая отчет самому себе, я тем самым как минимум раздваиваюсь на субъекта самоотчета (того, кто отчитывается) и «инстанцию» (перед которой отчитываюсь). Здесь важно отметить, что самоотчет предшествует ресентименту (я не могу солгать при самоотчете, пока его нет как сложившейся душевной институции). При этом самоотчет – это явление довольно высокого уровня душевной деятельности. Ведь это не просто «психическое явление», а хоть какое-то «теоретическое осмысление» некоего первичного психического акта. Конечно, речь идет о «практической теоретичности» (я не пишу диссертацию, а «выстраиваю проект» своего поведения). В какой бы грубой форме ни происходил самоотчет (он может ограничиться «внутренним мычанием»), тем не менее он по своему статусу «метапсихичен»: это «акт об акте» (вторичный по отношению к поступку). Если я правду осмысления своего поведения «вытеснил», утаил ее от «инстанции» и подменил ложью, я безусловно себе навредил на метапсихическом уровне. Если такого рода «вытеснение» прошло «успешно» («инстанция» ни о чем не заподозрила; а на самом деле «сделала вид, что ни о чем не подозревает), значит, подорван сам «акт самоотчета» (как институция): скомпрометирована как «инстанция» самоотчета, так и его «субъект». Исходя из этого, выстраивается «проект дальнейшего поведения в сходных ситуациях» (потому что акт самоотчета нужен как раз для «выработки проекта»), который будет неадекватным уже потому, что исходит из ложных оснований. В результате у меня сформируются «принципы» (чисто ресентиментные), которые будут тщательно меня оберегать от прямых контактов с действительностью. Я буду не решать реальные проблемы, а «задабривать жизнь». Думаю, что из приведенного анализа можно сделать, по крайней мере, два вывода. 1. Ресентимент – феномен довольно высокого, метапсихического уровня. А это значит, что в нем задействованы не только — и, главное, не столько! — психические явления типа влечений, сколько акты уровня «теоретического самоотчета». 2. При этом «вытесняется» опять же не влечение, а одна теоретическая модель – другой: правдивая, но неудобная – лживой, но «щадящей».

Здесь я подхожу наконец (благо, представился повод) к «первому блюду» (если вспомнить «самоотчет» Андрея Битова, который каждый раз добирался только до закуски), а именно, к своей теории «рациогенных эмоций». Тут я просто вынужден на ней остановиться, потому что как раз на этой почве происходит мое размежевание с Фрейдом. А размежевание с Шелером уже вторично и производно, и если выявить первое, то второе определится само собой. Так вот, как я уже сказал, у Фрейда вытесняются влечения. Должен тебе заметить, что насчет этого у меня нет особых идей, поскольку я не психолог. Ну, вытесняются и вытесняются, и шут с ними (а может, и не вытесняются). Другое дело, когда категории вытеснения Фрейд придает философский, или, как он выражается, «метапсихологический» смысл. Тут и происходит «роковое смешение». В одну кучу он сваливает и стандартное (для него) вытеснение влечений, и гораздо более сложные и тонкие случаи типа ресентимента, который я толкую как вытеснение правды ложью при самоотчете. Важно осознать колоссальное различие — почувствуйте разницу! — между вытеснением влечения (по Фрейду) и вытеснением правды ложью при самоотчете (по Рувину). Что до вытеснения влечения, то для меня, как я уже сказал, это феномен сомнительный и не слишком интересный. Если бы Фрейд четко провел его анализ и действительно ограничился рассмотрением вытеснения влечений, то никакой «философии» (и даже метапсихологии) из этого бы не вышло. Это понятие «наращивает объем» именно из-за его неопределенности. Точнее говоря, из-за того, что контрабандно (нелегально, незаконно) включает в себя и понятия типа «ресентимента по Рувину». Получается не «по Фройду» и не «по Рувину», а «по Фройдвину». Задача же заключается в том, чтобы четко эти понятия развести – иначе мы не выберемся из «вселенской смази» (из «Фройдвина»).

Здесь самое время вернуться к вопросу о границах применимости категории ресентимента. Если это и в самом деле отмычка, то она должна быть релевантной на всех уровнях, включая основополагающие (по крайней мере для меня) уровни рефлексии и индивидуации. Ключевая здесь категория индивидуации. О ней со всей определенностью можно сказать только одно: она «пострефлексивна». Но в остальном ее статус неясен. Что есть индивидуация? — Чувство? Процесс? Свойство? Я сказал бы так: это свойство обладать специфическим чувством, поддающимся процессу «снятия». Специфика этого чувства состоит в том, что оно не первично; в каком-то смысле оно искусственное – «чувство-надстройка» над «базисным» чувством. В общем-то ясно, над каким естественным чувством надстроена индивидуация, — над страхом. Ясно и то, почему оно вторичное и надстроенное: между ним и естественным чувством есть некое звено. Парадокс состоит в том, что по своей природе оно относится не к эмоциональной, а к рациональной сфере. Чтобы реагировать на свою смертность, нужно ее осознать. Чтобы ее осознать, нужно проделать основополагающую (базисную) рациональную логическую операцию. Все учебники логики начинаются с выведения силлогизма: человек смертен – Кай человек  Кай смертен. Чтобы вывести подобный силлогизм, необходимо отождествить себя с определенным родом, что невозможно без растождествления изначального индивидуально-родового единства. В сознании единство преобразуется в дихотомию, что позволяет себя отождествлять попеременно с Я, Ты и Он, а также — при определенных условиях (обеспечивающих «снятие индивидуации») — произвести синтетическое отождествление с «родовым существом» (заново обрести свою «родовую сущность»). Эти сложные материи можно развертывать сколь угодно долго. В этом вопросе нет ни общепринятых трактовок, ни устоявшейся терминологии. Но кое-что все же ясно «поверх» трактовок и терминов. Возникновению ‘индивидуации’ предшествует этап рациональных логических операций, лежащих в основе теоретического рационального мышления как такового. И если индивидуация — это, хотя бы отчасти, чувство, то чувство рациогенное, то есть порожденное, а точнее, преобразованное рациональностью; прошедшее горнило рациональности). Дело в том, что сфера рациональности, по-видимому, не может порождать чувства. Исходят они от влечений: удовлетворенные влечения порождают «позитивные» чувства, а неудовлетворенные — «негативные». В этом смысле «эмоциональная энергия» порождается только на уровне влечений. Другое дело, что эта энергия может быть затем, на более высоких, «рациональных» уровнях преобразована (рацио может «оседлать» первичные чувства, как всадник — коня). Такие преобразованные чувства, прошедшие чистилище рацио, я и предлагаю называть рациогенными. Пройдя это «силлогистическое чистилище», чувства становятся структурированными (в отличие от «слепых» влечений). А структурированные («рациогенные») чувства поддаются (в отличие от неструктурированных) снятию посредством архетипов. Потому что архетипы снятия индивидуации как раз и представляют собой структуры, «изоморфные» (хотя и «с обратным знаком») структуре рациогенных чувств. Только благодаря этому снятие индивидуации становится возможным.

Теперь попытаюсь объяснить, «для чего все это нужно». Фрейд, говоря о «вытеснении», имеет в виду прежде всего влечения – источники «слепых», неструктурированных чувств. У вытесненных влечений два пути, «положительный» и «отрицательный»: либо они «сублимируются» (порождая «все высокое и прекрасное», в том числе и культуру), либо «гниют», загнанные внутрь, порождая неврозы. При таком подходе структуру сублимации определить невозможно. Тот же Шелер в «Положении человека в космосе» пишет о теории Фрейда: в ней нет и следа ответа на вопрос: что же в человеке совершает отрицание, что вытесняет влечения и по каким различным основаниям вытесняемая энергия влечения один раз становится неврозом, а другой раз сублимируется в культуросозидающую деятельность? На этот «вопрос на засыпку» Фрейд действительно не дал — и, как я пытаюсь показать, — не мог дать внятного ответа. Возьмем понятие комплекса (хучь бы и Эдипова). У Фрейда это не что иное, как «отражение» некоего типового события, основанного на вытеснении влечений. В чем же состоит производящая культуру «сублимация»? Что обеспечивает ее успех? Фрейд объяснял это тысячу раз, каждый раз чуть по-разному, но так и не объяснил. По-видимому, трагедия «Эдип-царь» представляет собой образец такой сублимации (если не она, то что же?). Но что «делает» эта трагедия? Она изображает «типовую» ситуацию, «обнажая» вытесненные влечения (сын на наших глазах убивает отца и сходится с матерью). Это «теория отражения» плюс «срывание всех и всяческих масок». Ситуация вполне парадоксальная. Ведь культура, согласно тому же Фрейду, начинается с табу (см. «Тотем и табу»). А структурируется сообразно ситуации «до табу». По-видимому, предполагается, что зритель «разряжается», «выпускает пар» (иллюзорно и безопасно нарушая табу вместе с Эдипом), обретая новые силы для соблюдения того же табу. (так это я «вчитываю себя» во Фрейда: он не дает даже и такого объяснения). Таким образом, искусство «портретирует» ситуацию «необузданного влечения». Что же это за «сублимация» («возвышение», «возгонка») такая, если мы возвращаемся к самому «низменному»? Если «вытесненное» во что-то «сублимируется», так это в табу. Но что «возвышенного» в запрете? Тем более что Фрейд видит гораздо более действенные, чем искусство, способы укрепить запрет и подумывает о необходимости как раз его ослабить

В замечательной работе «Недовольство культурой» (1929) Фрейд формулирует дилемму: религия возникла либо из «океанического чувства» (точка зрения, высказанная его корреспондентом Роменом Ролланом), либо «из детской беспомощности и связанного с нею обожания отца». Фрейд недвусмысленно отдает предпочтение второй точке зрения. Аргументация такая: Чувство может служить источником энергии лишь в том случае, если само оно выражение какой-то сильной потребности. Мне кажется неопровержимым выведение религиозных нужд из детской беспомощности. При этом с трогательной наивностью признается, что в его личном опыте эмоции типа «океанического чувства» отсутствуют: Личный опыт не убеждает меня в том, что такие чувства первичны по своей природе. Трудно отделаться от мысли, что Фрейд был «симпатичным уродом», с той только поправкой, что уродство у него было обусловлено не столько его личной идиосинкразией, сколько всецелой «вписанностью» в позитивистскую идеологическую парадигму. Позитивизм любого толка несет на себе печать редукционизма: явления «высшего порядка» сводятся (причем без остатка) к неким «первичным данностям». Неудивительно, что Фрейд в своем опыте находит первичную данность страха и незащищенности и не находит там такой «первичной данности», как «океаническое чувство». Ведь любое чувство, по его мнению, «выводится» из потребности. Потребность в безопасности ясна и очевидна. Но на какую «первичную потребность» отвечает «океаническое чувство»? В том-то и дело, что эмоции типа «океанического чувства» (вся катартика относится к сфере переживаний подобного рода) «выводятся» не из первичных, а из «вторичных» потребностей, порожденных рациогенными чувствами типа «тоски индивидуации». Эти «вторичные» потребности нередуцируемы к первичным; по этой причине Фрейд их в упор не видит. Проблема с «океаническим чувством» усугубляется тем, что оно не просто чувство «второго уровня», но и на этом уровне оно финальное, а не отправное. «Океаническое чувство» есть финал катартического процесса (снятия индивидуации). Поскольку Фрейд вообще не видит «второго этажа» человеческой душевной жизни (при методологической установке редуцировать все к первичным потребностям), он, естественно, не видит и снятия индивидуации, и тех архетипов, которые направляют этот процесс. В своем стремлении свести все к «первичной потребности» Фрейд доходит до вопиющего курьеза. Когда он столкнулся с тем, что одно только либидо (Эрос) не способно объяснить деструктивных импульсов, он пришел к выводу о существовании другого влечения, противоположного инстинкту самосохранения, то есть «инстинкта смерти», Танатоса. Поразительна та легкость, с какой Фрейд вводит «новые первичные сущности» (даже ценой разрушения всей прежней системы), хотя принцип «бритвы Оккама», этот завет подлинно научной методологии, нас предостерегает: Не вводите новых сущностей без крайней нужды! Итак, если не видеть «второго этажа» душевной жизни (то есть рациогенной сферы) и того, что там происходит (снятия индивидуации), то какое может сформироваться представление об искусстве? Только крайне убогое, сводящееся к «выражению» первичных влечений. Но они не имеют прямого отношения к художественным архетипам. «Вещество существования» культурных архетипов – это «вторичная», рациогенная сфера эмоций. Первичные влечения выступают в произведении искусства только в качестве «носителей», «символов» вторичных чувств. Без них не удается обойтись, поскольку у «вторичной сферы» нет собственной энергетики («конь и всадник»), но в результате переживания катартического цикла эстетический субъект убеждается в «тщете» первичных влечений; они «снимаются» в первую очередь снятием индивидуации. Никаких таких процессов Фрейд, повторяю, не видит. Он убежден в том, что интенция художественной воли исчерпывается «бессознательным выражением» первичных влечений. Но какой цели служит такое «выражение»? По Фрейду, это просто баловство, отвлекающее от тягот жизни. В статье «Недовольство культурой» художество стоит в ряду таких «ценностей», как «красота, чистоплотность и порядок», но уступает им, потому что прилагает свои усилия к «иллюзорному миру». Культура предлагает в лучшем случае компенсаторный способ достичь удовлетворения. По сути (хотя Фрейд не говорит об этом прямо), это утешение для слабаков, игра в бирюльки: Писатель как играющий ребенок творит свой фантастический мир и очень серьезно к нему относится; Искусство почти всегда безобидно и благотворно, оно и не хочет быть ничем иным, кроме иллюзии. Если не считать тех немногих лиц, которые, как говорится, одержимы искусством, оно не решается ни на какие вторжения в область реального. Будучи чем-то ерундовым и не заслуживающим внимания с точки зрения собственных функций, искусство может, тем не менее, послужить для пользы науки, а именно, психоанализу (которому оно «завещает свой труп»). Дело в том, что, «выражая» влечения в столь безобидной, иллюзорной сфере, художник бессознательно обнажает свою (а тем самым и «нашу») подноготную, то есть первичные, придавленные «цензурой Сверх-Я» влечения. Анализируя произведение искусства, психоаналитик «разгребает завалы», «срывает маски» и докапывается до «нутра». Но что это за нутро? Доэстетическая реальность авторской биографии. Жан Старобинский в статье «Психоанализ и познание литературы» пишет: психоанализ дешифрует, двигаясь вспять, от настоящего к прошлому, от литературного слова к сокрытому в нем желанию, словно срывая маски. Он проходит в обратном направлении дорогу, которую уже прошел художник. Он полагает, что объяснил произведение, тогда как фактически он всего лишь вернулся к некоторым из предпосылок его возникновения. Такой метод, ограничиваясь исследованием материальной причины произведения, не принимает в расчет конечной его цели, то, что мы могли бы назвать модным словом ‘проект’. Тем самым, погружаясь в рассмотрение «скрытых глубин», мы теряем само произведение. (Старобинский. Поэзия и знание. М., 2002. С. 65). Впрочем, сам Старобинский не очень представляет себе, в чем состоит этот «проект» (не знает Рувина). У меня же вывод такой: психоанализ теряет произведение потому, что не видит «второго этажа» психики, ее рациогенной сферы; по этой причине он не видит процессов (снятия индивидуации), которые на этом «этаже» происходят (не видит «цели» и «проекта», говоря языком Старобинского); по этой же причине ему остается только «докапываться» до первичных влечений. Таким образом, для Фрейда произведение искусства не терапевтическое средство (как доктор может смириться с наличием опасного конкурента?!), а лишь симптом. Когда психоаналитик анализирует произведение, он проводит операцию, напоминающую вскрытие мертвеца. Послужить науке и терапии оно может не само по себе, не собственным воздействием, а будучи «разъясненным» специалистом (разъятым патологоанатомом).

Любопытно, что художника Фрейд характеризует в терминах, подозрительно напоминающих ‘ресентимент’ (так что твоя мысль, что «дуализм» (спасение в снах) как-то связан с ресентиментом очень эвристична, рукоплещу). По мнению Фрейда, искусство — это проявление желания (естественно, «первичного»), которое отказывается искать себе удовлетворения в реальном мире (художник — «слабак»). Желание в этом случае обращено в сферу вымысла, и Фрейд признает за искусством только власть иллюзии (как будто сфера индивидуации не реальность, хотя и специфическая). Искусство — это замещение иллюзорным объектом реального, достичь которого художник-слабак не в состоянии. Еще более любопытно, что в «Тотеме и табу» искусство сближается с магией. Идея Фрейда (собственно говоря, это «ходячая идея тогдашней этнографии, которую Фрейд интерпретирует по-своему) такова: в истории человечества выделяются три эпохи (фазы): анимистическая, религиозная и научная. Фрейд прослеживает судьбу «всемогущества мыслей» (собственно говоря, «магичности» в его понимании) во всех этих фазах. В анимистической фазе человек сам себе приписывает это могущество, в религиозной он уступил его богам, но не совсем серьезно отказался от него, потому что сохранил за собой возможность управлять богами по своему желанию разнообразными способами воздействия. В научном миросозерцании нет больше места для могущества человека, он сознался в своей слабости и в самоотречении подчинился смерти, как и всем другим естественным необходимостям (Фрейд. Тотем и табу. // «Я» и «Оно». Том 1. С. 280). В одной только области всемогущество мысли сохранилось в нашей культуре — в области искусства. В одном только искусстве еще бывает, что томимый желаниями человек создает нечто похожее на удовлетворение и что эта игра — благодаря художественной иллюзии — будит аффекты, как будто бы она представляла собой нечто реальное. С правом говорят о чарах искусства и сравнивают художника с чародеем, но это сравнение, быть может, имеет бóльшее значение, чем то, которое в него вкладывают. Искусство, несомненно, не началось как l’art pour art /искусство для искусства/; первоначально оно служило тенденциям, большей частью уже заглохшим в настоящее время. Между ними можно допустить и некоторые магические цели (там же, с. 282). Но наиболее резко мысль о подменном характере эстетического удовольствия проводится во «Введении в психоанализ». Неспособный встретиться лицом к лицу с реальностью и достичь в реальном мире того, чего он желает, художник укрывается в мире фантазмов, где он может уклоняться от активных действий. Итак, мы снова столкнулись с ресентиментом и, кажется, уже готовы ответить на вопрос о границах применимости этой категории. Напомню, в ходе предыдущего анализа я пришел к выводу, что о ресентименте можно говорить только в том случае, если препятствие, от преодоления которого «отлынивает» индивид, преодолимо. Уклонение от преодоления препятствия переживается (не обязательно осознанно) индивидом как субъективная «слабость» (а не объективная «неизбежность») и порождает чувство вины (которого не было бы, если бы препятствие было непреодолимым). Однако при самоотчете перед Инстанцией (что-то вроде Фрейдова Супер-Эго) индивид это осознание вытесняет и подменяет истину ложью («я преодолел бы препятствие, если это имело бы смысл»; «виноград зелен») и выстраивает новую «ценностную систему», призванную «подкрепить» эту ложь, «подвести под нее фундамент». Так вот, сфера индивидуации имеет дело с «непреодолимым препятствием», а именно, со смертью. При этом непреодолимость (как то, с чем имеешь дело) не случайная «акциденция», а сущностное свойство индивидуации. Поэтому, какую бы сотериологическую стратегию ни избрал индивид, ему нė из-за чего испытывать чувство вины и, соответственно, инициировать «вытеснение» (лгать перед лицом Супер-Эго). Далее. Ресентимент представляет собой результат лживого теоретического осмысления некоторого образа действий, рационализация влечений и связанных с ними поведенческих актов. Но сами влечения остаются «первичными», «естественными», «элементарными», а не рациогенными (остаются на «первом» уровне, не переходя на «второй»). Хотя они и осмысливаются (рационализируются), но рационализируется только «первый», «естественный» уровень душевной жизни. Грубо говоря, единственная рациогенная эмоция – это «метафизический ужас» («тоска бытия»). Отличие этой эмоции от «эмоций первого уровня» (которые могут быть разрешены устранением тех или иных препятствий на пути влечений) состоит в том, что он «неизбывен» (нет таких конкретных препятствий, устранение которых приведет к «разрядке»). Но, что характерно, нет и «влечения» (эмоции первого уровня), которое можно было бы «удовлетворить» (если не принимать совершенно неадекватного Фрейдова якобы первично-элементарного «влечения к смерти»). И мы поступим мудро, если употребление категории ресентимента ограничим той сферой, где она «на месте», «у себя дома»: в моральной оценке поступка. Расширяя сферу употребления этого понятия, мы обязаны иметь в виду, что оно приобретает все менее точный (все более метафорический) смысл.

Всегда твой

Матвей

Матвей, привет!

Твой психоанализ ресентимента просто блеск! Неизбежно возникает мысль, что всё – психология. То есть мышление – психология, сознание – психология. Правда, в этом случае не совсем понятно, что такое психология… Я когда-то читал книжку «Психология познания» Джерома Брунера, не то чтобы читал, так, заглядывал, но помню, что он (если я правильно понял) считает, что невозможно различить когнитивную и психологическую деятельность, и то, что мы полагаем рациональным мышлением часто (всегда) психологично. А восприятие всегда включает отбор и интерпретацию. А значит, восприятие определяется культурой: ценностями, потребностями и т.д. Воспринимая, люди уже как бы строят свой мир, а если так, то ведь на основе чего-то? Но это сложные материи, я тут «плаваю», так что вернусь к твоему письму.

Да (ты прав, а Шелер не прав), суть ресентимента в «отказе от борьбы» за труднодостижимые цели («видит око, да зуб неймет», «мы врага бы на рога бы, только шкура дорога») и в построении «теоретических обоснований» для своей трусости или бессилия, причем именно «ценностных» обоснований: цель недостойна, ее достижение противоречит моим нравственным принципам. При этом происходит вытеснение честного самоотчета (я трус и ничтожество) – лживым (я нравственный герой). Ты прояснил мне не только что такое ресентимент, но и важность этого понятия (до сих пор довольно для меня смутного), при этом раскрылась бездна смыслов, вполне «практических». Вот, например, известная нам ситуация, когда какие-то действия власти инстинктивно у тебя вызывают резко отрицательную реакцию (кого-то несправдливо осудили, засадили, даже убили), но при этом ты себе говоришь: а что я могу сделать?, и чтобы не записать себя в трусы, придумываешь всякие объяснения и оправдания, причем даже не своей трусости, а действиям властей: мы ведь точно не знаем, что произошло, а, может, не все так однозначно, а, может, пострадавший в чем-то виноват, при этом нас особенно раздражают «правдолюбцы», которые активно протестуют, и мы в раздражении обвиняем их в априорной ненависти к государству, «устоям», даже народу (особенно если это «чужаки»). Если такое отрицание правды относится к государственному режиму, да еще традиционно подавляющему, когда ты стараешься приспособить к системе свои модели поведения (ради спасения, или просто удобства), то подобный ресентимент отравляет весь народный организм с его государством, он начинает гнить. Так не только гнила и гниет Россия, и гнило христианство (тут Ницше стопудово прав), но и подгнивает любой народ и его государство, где «субъект самоотчета» привыкает врать своей Инстанции. Я имею в виду прежде всего современную левую идеологию как апофеоз ресентимента, то есть лжи самому себе и трусливого бегства от реальности. И это худший вид трусости, потому что трус «по жизни», который осознает свою трусость и еще из-за этого испытывает чувство стыда – он уже почти герой… по нонешним временам во всяком случае.

И еще. То, что ты называешь заминкой, предназначенной для отчета самому себе, по-моему, проще назвать рефлексией (я тем самым, как минимум, раздваиваюсь на субъекта самоотчета и «инстанцию», перед которой я отчитываюсь»). Как только рефлексия начинает «работать», то есть влиять на поведение человека, то уже можно говорить о рациогенной сфере, так как рефлексия – это осознание своих действий. То есть она «автоматом» создает пространство для «рациогенных» реакций, пространство «второго этажа», осмысления, осознания, речи, т.е. рефлексия как-то связана с языком, а язык есть некий мост, или лестница между двумя этажами. Идея «рациогенных эмоций» одна из твоих основных, и в этом смысле хороша метафора всадника и коня (Рацио может «оседлать» первичные чувства, как всадник — коня»). Но мне представляется, что для описания связи первичных влечений (эмоций) с рациогенными лучше подойдет образ кентавра, то есть соединения (сращивания) этих «этажей» в некий единый живой организм, где мысль, язык, речь – «продолжение» первичных чувств, форма их существования, развития, становления. И именно поэтому акт самоотчета (самосознания) не может (не должен) быть лживым, лживость в этом деле разрушает весь организм. И в этом смысле любая религия (прежде всего христианство), которая обещает «прямое» спасение, да еще в ином (потустороннем, загробном) мире, – это чистой воды ложь и ресентимент. Вообще, должен сказать, что этот самый «второй этаж» (можно назвать его культурой?) постройка с одной стороны спасительная, а с другой – очень опасная: она овладевает нашими представлениями о жизни и может повести черт знает куда: отделившись от рода-природы (став кентавром), человек уже умер, как животное, ушел с первого этажа, но еще не родился заново как существо второго этажа, замер на этой самой лестнице в небо.

Что до Фрейда, то ты замечательно его разоблачил как позитивиста: для него суть искусства в освобождении подавленных первичных эмоций (в этом, якобы, лечебный эффект искусства), и, соответственно, его «метод искусствоведения» – это психоанализ художника с целью выявить «подноготную». Он ищет «исток» произведения, но при этом теряет его цель. Для него произведение искусства не терапевтическое средство, а симптом. А цель не освободить подавленное (вторым этажом, культурой): что это дает, ведь на первом этаже, среди первичных эмоций родового человека нет страха смерти, а если и есть (на животном уровне), то его освобождение скорее подтолкнет к самоубийству. И потом индивидуацию (уход с первого этажа) нельзя отменить, повернуть, так сказать, историю вспять, ее можно только «лечить». А искусство – это игры на втором этаже, где человек хоть на время, хоть иллюзорно (в театре), через жертвоприношение (игра в смерть) переживает освобождение из кельи индивидуации и приобщение к родовому единству, очищаясь от миазмов связанного с индивидуацией ужаса смерти. В этом терапевтический эффект искусства. Человечество живет, пока оно «на таблетках» искусства.

Всегда твой

Наум

Источник

По земному как пишется

Читайте также

Шаблоны для ввода цитат в текст

Бывает ли анализ цитат чрезмерным?

Представление цитат (глава 3)

Объяснение цитат (глава 3)

350 цитат по хронологии

Сохранение цитат

УКАЗАТЕЛЬ цитат

УКАЗАТЕЛЬ иноязычных цитат

300 цитат по хронологии

А. Общие рекомендации.

Б. Рекомендации для лиц, не болеющих инфекцией SARS-CoV-2.

В. Рекомендации для лиц с положительным тестом на SARS-CoV-2 (как для имеющих симптомы, так и для бессимптомных носителей)

Г. Рекомендации для лиц с обострением ВЗК

«Как писать убедительно»

Глава 3 «По его словам»

Искусство цитирования

Цитируйте нужные отрывки

Правильное обрамление цитирования

Шаблоны для ввода цитат в текст

Шаблоны для разъяснения цитат

Слияние чужих и ваших слов

Бывает ли анализ цитат чрезмерным?

Как не нужно вводить цитаты

Упражнения

А вот еще несколько наших интересных статей:

Поделиться этой статьей с друзьями: