Платонов рассказ никита рассказ читать

Главный герой-Алексей Алексеевич Иванов пробыл на войне четыре года и был демобилизован. С ним прощаются по всем законам, есть музыка, уважение и любовь со стороны сослуживцев, после чего он отправляется домой. 8 класс

Волшебное кольцо

В одном царстве, в деревне жила крестьянка с сыном. Сын был холост пока, и звали его Семен. Жили они очень бедно, лишь раз в месяц Семен получал одну копейку пенсии. Один раз, возвращаясь из города с копейкой в руке

Еще мама

В своём произведении Ещё мама Андрей Платонов написал о маленьком мальчике — семилетним Артёме, который первый раз пошел в школу. Рассказ начинается с диалогом между маленьким Артёмом и его матерью — Евдокией Алексеевной.

Июльская гроза

Этот рассказ о приключениях брата и сестры, Наташе девяти лет отроду и Антошки четырех лет. Знойным летом Наташа с братом, пошли в соседнее село к дедушке и бабушке. Путь был недалеким, но маленьким детишкам

Корова

В этом рассказе идет речь о добром и трудолюбивом школьнике Васе Рубцове. Мальчик любил ходить в школу, с удовольствием читал книги и хотел принести пользу в этот мир. Он жил со своим отцом и матерью

Котлован

Произведение Котлован было начато Андреем Платоновым в 1929 году, после выхода в свет статьи Сталина, которая называлась Год великого перелома. За тему произведения можно взять рождение социализма в городах и деревнях

Любовь к родине или Путешествие воробья

Музыкант в преклонном возрасте регулярно приходит к памятнику для того чтобы исполнять свои мелодии на скрипке перед горожанами. Люди всегда приходят послушать

Маленький солдат

Действия происходили во время Второй мировой войны. На вокзале рядом с фронтом. Главным героем этого рассказа автор сделал мальчика Сережу, десяти лет отроду.

На заре туманной юности

Ольга — главная героиня, у нее умерли родители во время войны, поэтому она осталась совсем одна. Маленькая девочка не привыкла к жизни сироты. Ольга начинает стирать убираться в доме, подражая матери

Неизвестный цветок

Жил на свете маленький и незаметный цветок, рос он на сухом пустыре без воды и достаточного питания. Жил он в плохих условиях и старался выжить. Рос этот цветок между двумя стиснувшимися камнями, рос не смотря на плохие условия

Никита

Главным героем рассказа является Никита – мальчик лет пяти. Малыш каждый день остается дома один: его отец до сих пор не вернулся с фронта, а мать вынуждена тяжело работать, чтобы прокормить себя и сына

Песчаная учительница

Юная учительница Мария Никифоровна нанимается на работу в деревню по близости пустыни. Она вынуждена бороться с песками, чтобы добиться расположения жителей.

Разноцветная бабочка

На морском побережье проживала бабушка Анисья. Окружающие не знают о ее возрасте. Живет она исключительно ожиданием собственного сыночка Тимоши, однажды побежавшим в горы за бабочкой

Сокровенный человек

У Фомы Пухова умерла жена, но он, кажется, и не расстроился по этому поводу: разрезал колбасу на гробе, проголодавшись в «отсутствие» жены.

Сухой хлеб

Третий сын

В одном городке померла старушка. Она прожила долгую жизнь. Ее муж сообщил в разные уголки страны, где жили их сыновья, об этом несчастье.

Уля

Рассказ Андрея Платоновича Платонова «Уля» имеет подзаголовок «фантастический», хотя его содержание скорее аллегорическое. Его действие происходит в деревне, где бездетня супружеская пара воспитывает девочку-подкидыша

Умная внучка

Главный персонаж произведения писателя Платонова «Умная внучка» — семилетняя Дуня, живущая со своим дедушкой. Однажды Дуня с дедушкой отправилась в город. Там она встретила своего соседа, купца.

Усомнившийся Макар

Главный герой произведения Макар Ганушкин. Ему противопоставлен другой герой по имени Лев Чумовой. Первый из них очень талантлив, имеет золотые руки, но не силен в уме, а другой самый умный среди жителей села, но ничего не умеет делать.

Фро

В рассказе главной героиней является девушка двадцати пяти лет Фрося, но близкие зовут ее просто «Фро». Фрося была замужней девушкой, супруг которой уехал очень далеко и на длительный срок.

Цветок на земле

Автор повествует читателю о скучной жизни мальчика Афони. Его отец на войне, мать целый день работает на ферме. Только дед Тит находится дома. Ему восемьдесят семь лет, и, в силу своего возраста, он всё время спит

Чевенгур

История начинается с Захар Павловича, который по воли судьбы остался в своей деревни один, остальные же бежали из неё от голода. Захар Павлович отличался отменным умением запросто чинить и восстанавливать любые вещи

Юшка

1935 год. Андрей Платонов пишет повесть «Юшка». Суть сюжета классического текста в том, что Юшка – главный герой работает помощником кузнеца. Он болен чахоткой. 7 класс

Об авторе

Андрей Платонов родился в 1899 году в городе Воронеже в многодетной рабочей семье. С 20 лет Платонов начал свою творческую деятельность, сотрудничая с различными периодическими изданиями. Молодой автор писал стихи, очерки, критические статьи. В годы Гражданской войны Платонов воевал на стороне Красной армии в качестве военного корреспондента.

После окончания войны в стране наступил голод, особенно сильный — после засухи 1921 года. Платонов работает в Земельном комитете мелиоратором, совмещая основную работу с творчеством. В печати появляется его сборник стихов «Голубая глубина», который одобрил Валерий Брюсов.

В конце 20-х годов Платонов переезжает в Москву. Здесь была написана повесть «Епифанские шлюзы», посвященная преобразованиям Петра I. Через призму исторических событий Платонов пытается переосмыслить современную ему действительность. Самыми значимыми произведениями Платонова являются роман «Чевенгур» и повесть «Котлован». Эти философские произведения трудны для восприятия, написаны необычным языком. Писатель в сатирической форме пытается переосмыслить события недавней революции и ее результаты. Романы и повести Платонова не были приняты его современниками.

В 1931 году появляется рассказ Платонова «Впрок», посвященный коллективизации. Он вызвал большое неудовольствие Сталина, и после этого Платонова вообще перестали печатать.

В году Великой Отечественной войны Платонов вновь оказался на фронте. Его военные очерки вызвали очередную волну критики. Писателя обвиняли в клевете на советского солдата-победителя.

В последние годы жизни Платонов тяжело болел и занимался черновым литературным трудом. Он переводил и пересказывал сказки народов мира.

Книги Андрея Платонова были по достоинству оценены лишь через 40 лет после их написания, в годы перестройки.

Трава опять отросла по набитым грунтовым дорогам гражданской войны, потому что война прекратилась. В мире, по губерниям снова стало тихо и малолюдно: некоторые люди умерли в боях, многие лечились от ран и отдыхали у родных, забывая в долгих снах тяжелую работу войны, а кое-кто из демобилизованных еще не успел вернуться домой и шел теперь в старой шинели, с походной сумкой, в мягком шлеме или овечьей шапке, – шел по густой, незнакомой траве, которую раньше не было времени видеть, а может быть – она просто была затоптана походами и не росла тогда. Они шли с обмершим, удивленным сердцем, снова узнавая поля и деревни, расположенные в окрестности по их дороге; душа их уже переменилась в мучении войны, в болезнях и в счастье победы, – они шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились совсем в других людей – они выросли от возраста и поумнели, они стали терпеливей и почувствовали внутри себя великую всемирную надежду, которая сейчас стала идеей их пока еще небольшой жизни, не имевшей ясной цели и назначения до гражданской войны.

Поздним летом возвращались домой последние демобилизованные красноармейцы. Они задержались по трудовым армиям, где занимались разным незнакомым ремеслом и тосковали, и лишь теперь им велели идти домой к своей и общей жизни.

По взгорью, что далеко простерто над рекою Потудань, уже вторые сутки шел ко двору, в малоизвестный уездный город, бывший красноармеец Никита Фирсов. Это был человек лет двадцати пяти от роду, со скромным, как бы постоянно опечаленным лицом, – но это выражение его лица происходило, может быть, не от грусти, а от сдержанной доброты характера либо от обычной сосредоточенности молодости. Светлые, давно не стриженные волосы его опускались из-под шапки на уши, большие серые глаза глядели с угрюмым напряжением в спокойную, скучную природу однообразной страны, точно пешеход был нездешний.

В полдень Никита Фирсов прилег около маленького ручья, текущего из родника по дну балки в Потудань. И пеший человек дремал на земле под солнцем, в сентябрьской траве, уже уставшей расти здесь с давней весны. Теплота жизни словно потемнела в нем, и Фирсов уснул в тишине глухого места. Насекомые летали над ним, плыла паутина, какой-то бродяга-человек переступил через него и, не тронув спящего, не заинтересовавшись им, пошел дальше по своим делам. Пыль лета и долгого бездождия высоко стояла в воздухе, сделав более неясным и слабым небесный свет, но все равно время мира, как обычно, шло вдалеке вослед солнцу… Вдруг Фирсов поднялся и сел, тяжко, испуганно дыша, точно он запалился в невидимом беге и борьбе. Ему приснился страшный сон, что его душит своею горячей шерстью маленькое, упитанное животное, вроде полевого зверька, откормившегося чистой пшеницей. Это животное, взмокая потом от усилия и жадности, залезло спящему в рот, в горло, стараясь пробраться цепкими лапками в самую середину его души, чтобы сжечь его дыхание. Задохнувшись во сне, Фирсов хотел вскрикнуть, побежать, но зверек самостоятельно вырвался из него, слепой, жалкий, сам напуганный и дрожащий, и скрылся в темноте своей ночи.

Фирсов умылся в ручье и прополоскал рот, а потом пошел скорее дальше; дом его отца уже был близко, и к вечеру можно успеть дойти до него.

Как только смерклось, Фирсов увидел свою родину в смутной, начавшейся ночи. То было покатое, медленное нагорье, подымавшееся от берегов Потудани к ржаным, возвышенным полям. На этом нагорье расположился небольшой город, почти невидимый сейчас благодаря темноте. Ни одного огня не горело там.

Отец Никиты Фирсова спал сейчас: он лег, как только вернулся с работы, когда еще солнце не зашло. Он жил в одиночестве, жена его давно умерла, два сына исчезли на империалистической войне, а последний сын, Никита, был на гражданской: он, может быть, еще вернется, думал про последнего сына отец, гражданская война идет близко около домов и по дворам, и стрельбы там меньше, чем на империалистической. Спал отец помногу, – с вечерней зари до утренней, – иначе, если не спать, он начинал думать разные мысли, воображать забытое, и сердце его мучилось в тоске по утраченным сыновьям, в печали по своей скучно прошедшей жизни. С утра он сразу уходил в мастерскую крестьянской мебели, где он уже много лет работал столяром – и там, среди работы, ему было более терпимо, он забывался. Но к вечеру ему делалось хуже в душе, и, вернувшись на квартиру, в одну комнату, он поскорее, почти в испуге, засыпал до завтрашнего утра; ему и керосин был не нужен. А на рассвете мухи начинали кусать его в лысину, старик просыпался и долго, помаленьку, бережно одевался, обувался, умывался, вздыхал, топтался, убирал комнату, бормотал сам с собою, выходил наружу, смотрел там погоду и возвращался – лишь бы потратить ненужное время, что оставалось до начала работы в мастерской крестьянской мебели.

В нынешнюю ночь отец Никиты Фирсова спал, как обычно, по необходимости и от усталости. Сверчок, уже которое лето, жил себе в завалинке дома и напевал оттуда в вечернее время – не то это был тот же самый сверчок, что и в позапрошлое лето, не то внук его. Никита подошел к завалинке и постучал в окошко отца; сверчок умолк на время, словно он прислушивался, кто это пришел – незнакомый, поздний человек. Отец слез с деревянной старой кровати, на которой он спал еще с покойной матерью всех своих сыновей, и сам Никита родился когда-то на этой же кровати. Старый, худой человек был сейчас в подштанниках, от долгой носки и стирки они сели и сузились, поэтому приходились ему только до колен. Отец близко прислонился к оконному стеклу и глядел оттуда на сына. Он уже увидел, узнал своего сына, но все еще смотрел и смотрел на него, желая наглядеться. Потом он побежал, небольшой и тощий, как мальчик, кругом через сени и двор – отворять запертую на ночь калитку.

Никита вошел в старую комнату, с лежанкой, низким потолком, с одним маленьким окном на улицу. Здесь пахло тем же запахом, что и в детстве, что и три года назад, когда он ушел на войну; даже запах материнского подола еще чувствовался тут – в единственном месте на всем свете. Никита снял сумку и шапку, медленно разделся и сел на кровать. Отец все время стоял перед ним, босой и в подштанниках, не смея еще ни поздороваться как следует, ни заговорить.

– Ну как там буржуи и кадеты? – спросил он немного погодя. – Всех их побили иль еще маленько осталось?

– Да нет, почти всех, – сказал сын.

Отец кратко, но серьезно задумался: все-таки ведь целый класс умертвили, это большая работа была.

– Ну да, они же квелые! – сообщил старик про буржуев. – Чего они могут, они только даром жить привыкли…

Никита встал перед отцом, он был теперь выше его головы на полторы. Старик молчал около сына в скромном недоумении своей любви к нему. Никита положил руку на голову отца и привлек его к себе на грудь. Старый человек прислонился к сыну и начал часто, глубоко дышать, словно он пришел к своему отдыху.

На одной улице того же города, выходившей прямо в поле, стоял деревянный дом с зелеными ставнями. В этом доме жила когда-то вдовая старушка, учительница городского училища; вместе с нею жили ее дети – сын, мальчик лет десяти, и дочь, белокурая девочка Люба, пятнадцати лет.

Отец Никиты Фирсова хотел несколько лет тому назад жениться на вдовой учительнице, но вскоре сам оставил свое намерение. Два раза он брал с собою в гости к учительнице Никиту, тогда еще мальчика, и Никита видел там задумчивую девочку Любу, которая сидела и читала книжки, не обращая внимания на чужих гостей.

Старая учительница угощала столяра чаем с сухарями и говорила что-то о просвещении народного ума и о ремонте школьных печей. Отец Никиты сидел все время молча; он стеснялся, крякал, кашлял и курил цигарки, а потом с робостью пил чай из блюдца, не трогая сухарей, потому что, дескать, давно уже сыт.

В квартире учительницы, во всех ее двух комнатах и в кухне, стояли стулья, на окнах висели занавески, в первой комнате находились пианино и шкаф для одежды, а в другой, дальней, комнате имелись кровати, два мягких кресла из красного бархата и там же на стенных полках помещалось много книг, – наверно, целое собранье сочинений. Отцу и сыну эта обстановка казалась слишком богатой, и отец, посетив вдову всего два раза, перестал к ней ходить. Он даже не управился ей сказать, что хочет на ней жениться. Но Никите было интересно увидеть еще раз пианино и читающую, задумчивую девочку, поэтому он просил отца жениться на старушке, чтобы ходить к ней в гости.

И.В. Лукин

МИФОПОЭТИКА «ОТЛУЧКИ» В РАССКАЗЕ
А.П. ПЛАТОНОВА «РЕКА ПОТУДАНЬ»

В статье вскрываются элементы мифопоэтической традиции в рассказе А. П. Платонова «Река Потудань». Анализ взаимосвязей творчества Платонова с мифологией и фольклором помогает полнее и точнее сформулировать суть основного конфликта и художественной идеи рассказа А. П. Платонова.

Ключевые слова: Платонов, Фирсов, мифология, фольклор, иной мир.

В 1937-ом году вышел сборник рассказов Андрея Платонова «Река Потудань». Название книге дал один из рассказов, включённых в состав сборника, что позволяет считать этот рассказ ключевым в замысле автора.

«Река Потудань» — произведение о судьбах людей, прошедших через испытания гражданской войны. В центре этого рассказа стоит красноармеец Никита Фирсов, который на три года покинул дом, чтобы сражаться с врагами новой власти. По окончании войны Фирсов возвращается в родной город, но вместо радостей мирной жизни, молодого человека ожидают новые мучения. Война слишком изменила Никиту и других демобилизованных солдат, заставила их «жить точно впервые» . Возможно, поэтому в начале рассказа Никита описан как чужак на родной земле: «…точно пешеход был нездешний». Фирсову тяжело освоиться на прежнем месте, и даже обретение любви становится для него мучением. Начало послевоенной жизни для Никиты сопровождается обилием кошмаров, болезней, он постоянно впадает в беспамятство и безнадёжность. Война уничтожила прежнюю человеческую суть Фирсова, ввергнув его в мучительные поиски новой идентичности. В платоноведении широко распространён термин квазисмерть, применимый и к главному герою рассказа «Река Потудань»: Фирсов на войне испытывает духовное умерщвление, теряет свою прежнюю личность. Тяжёлое столкновение Никиты с новой реальностью и поиски в ней себя — основной конфликт произведения.

Рассказ «Река Потудань» вобрал в себя многие идеи и мотивы художественного мира Платонова. Н. Малыгина постулирует положение о типичном герое Платонова и замечает, что ему свойственно «погружение на «дно» жизни: в яму, в могилу, «растворение» в космосе, воде, предполагающее будущее воскрешение» . Полагаем, что идея жизни, следующей за квазисмертью, позволила рассказу «Река Потудань» дать имя сборнику 1937-го года.

В изучении художественного мира Платонова важную роль играет поиск интертекстуальных связей его прозы с мифопоэтической традицией. Такой подход оправдан тем, что позволяет отчётливо увидеть идею, подтекст многих произведений Платонова. В частности, рассказ «Река Потудань» несёт в себе элементы фольклорного повествования, насыщен мифопоэтической семантикой иного мира, временной смерти и др. Выявление интертекстуальных связей произведения с архаической традицией подтверждает гипотезу о квазисмерти Фирсова, или, по Н. Малыгиной, «погружения на «дно» жизни» . Связь рассказа «Река Потудань» с мифопоэтическими текстами усиливает и идею возрождения его героев.

Цель статьи — формулировка центральной идеи рассказа «Река Потудань» с помощью анализа его мифопоэтической составляющей.

Роль фольклоризма в платоновском тексте

Многие произведения Платонова начинаются с того, что его герои покидают дом, семью, а затем в уже обновлённом качестве возвращаются на Родину. Так, например, построены рассказы «Возвращение», «Родина электричества», повесть «Джан», в том числе и интересующий нас рассказ «Река Потудань». В.Я. Пропп в книге «Исторические корни волшебной сказки» пишет о том, что множество сказочных сюжетов начинается с ухода, отбытия героев из дома, и именно вокруг этого в фольклорном повествовании разворачивается основной конфликт. Зачастую своего апогея «отлучка» персонажей в сказке достигает во время их смерти или временной смерти. В этой работе мы намерены выявить связь между отлучками героев из рассказа «Река Потудань» и мифолого-фольклорными текстами, которые строятся вокруг подобного мотива.

Уход Никиты Фирсова на войну как литературный аналог мифопоэтической отлучки в иной мир

«Река Потудань» состоит из целой череды уходов, отлучек персонажей этого произведения. Повествование рассказа начинается с того, как Никита Фирсов возвращается домой после гражданской войны, но сведения об отбытии этого героя из родной земли, о том, что происходило на полях сражений даются автором отрывочно. То есть, о самой первой отлучке Фирсова, которая подготовила его последующее возвращение, мы знаем немного, однако этот элемент имеет в произведении большое значение, служит основанием для последующих событий «Реки Потудани». Перед описанием возвращения с войны Никиты Фирсова Платонов даёт характеристику всех демобилизованных солдат, и здесь необходимо отметить следующие слова: «душа их уже переменилась в мучении войны, в болезнях и в счастье победы, — они шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились совсем в других людей» . Выше Платонов пишет, что демобилизованные солдаты шли с «обмершим, удивлённым сердцем» . Мы видим, что участники войны совершенно переменились со времени их отбытия из дома, стали узнавать всё заново, как новорождённые (в этом плане солдаты сближаются с травой, которую Платонов описывает в самом начале рассказа: трава умерла, оказалась затоптанной, но, затем, «опять отросла» ). Омертвелое сердце солдат снова начало возвращаться к жизни после гражданской войны, которую можно рассматривать как аналог мифолого-фольклорной временной смерти. Описывая древний обряд посвящения, послуживший основой для многих фольклорных сюжетов, В.Я. Пропп пишет: «Предполагалось, что мальчик во время обряда умирал и затем вновь воскресал уже новым человеком. Это — так называемая временная смерть (или квазисмерть).

В связи с мотивами временной смерти и воскрешения в «Реке Потудани» необходимо отметить некоторые детали рассказа, свидетельствующие о его связи с мифолого-фольклорной традицией. Фирсов описан как человек, идущий «По взгорью, что далеко простёрто над рекою Потудань» . При описании родины Фирсова читаем: «То было покатое, медленное нагорье, подымавшееся от берегов Потудани к ржаным, возвышенным полям . Из приведённых отрывков следует, что путь Фирсова лежит вверх, он описан как человек поднимающийся. Оппозиция верха и низа имеет большое значение и в мифолого-фольклорных текстах и в творчестве Платонова. Описания городов или деревень, расположенных в низине, характеризуются в текстах Платонова наличием интертекстуальных связей с мифопоэтическими описаниями иного мира (см. «Чевенгур», «Родина электричества», «Джан» и др.). Отсюда можно заключить, что отлучка Фирсова на гражданскую войну явилась своеобразной отлучкой в иной мир, расположенный ниже родины главного героя, под нагорьем, которое описано в начале рассказа. В «яме» гражданской войны Фирсов перенёс квазисмерть с последующим изменением своей человеческой сущности (см. первые строки «Реки Потудани»). О том, что Фирсов отлучился когда-то не просто на войну, а в платоновский вариант мифологического иного мира говорит ещё и само название рассказа — «Река Потудань». Поэтика этого заглавия изучалась многократно, в ракурсе нашей темы укажем на гипотезу Александра Лысова, полагающего, что река в рассказе «…это ещё и дань по ту сторону нашего органического бытия, стремление по ту даль» . Фирсов возвращается к себе домой из мира, который лежит по ту сторону реки Потудань, то есть из мира, сопоставимого с потусторонним измерением сказок и мифологических легенд. Образ реки, как и образ горы, отмеченный нами, служит в мифопоэтическом творчестве обозначением границы между «тем» и «этим» мирами, а, учитывая начало рассказа, где говорится, что красноармейцы «шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад» необходимо указать на мифологический образ Забыть-реки (см. об этом образе ниже).

Говоря о мотиве отлучки в «Реке Потудани» следует обратить внимание на то, что Фирсов находится вне дома три года: «Здесь пахло тем же запахом, что и в детстве, что и три года назад, когда он ушёл на войну» . Долгота пути персонажей волшебных сказок к иному миру и их пребывание там связаны, как правило, с числом три (Аф., 129; 130). Это в очередной раз наталкивает нас на связь «Реки Потудани» с мифопоэтической традицией в описании иного мира. Образ Никиты Фирсова также показателен в плане близости платоновского творчества с фольклором. Фирсов в семье своего отца — «последний», третий сын, который, подобно двум своим братьям, отлучился из дома на войну, но единственный вернулся живым. В сказке именно третий, младший сын после обоих своих братьев покидает дом, и только ему удаётся вызволить из иного мира мать или достать предметы, находящиеся в потустороннем измерении (например, молодильные яблоки, живую воду и т.д.).

В.Я. Пропп, анализируя волшебную сказку, пишет об одном мотиве, который также, по нашему мнению, имеет прямое отношение к отлучке Никиты Фирсова на войну и его пребыванию вне дома. Фольклорист, анализируя сказку «Хитрая наука» (Аф. 249-253), обращается к ситуации, когда отец отправляет сына к обитателю иного царства (лесному учителю, старику, лешему и т.д.). Срок обучения длится в большинстве случаев три года. В начале рассказа «Река Потудань» автор описывает демобилизованных солдат, которые после войны не имели возможности сразу вернуться домой, но «задержались по трудовым армиям, где занимались разным незнакомым ремеслом и тосковали» . Это сходство между фольклорными текстами и рассказом Платонова подкрепляет нашу гипотезу о том, что Фирсов удалился не просто на войну, а в литературный аналог мифологического иного мира.

Различные формы беспамятства Фирсова как отлучки

В рамках «большого» возвращения Фирсова (возвращения с войны, положившего начало действию рассказа) наблюдается локальная отлучка этого героя — сон около ручья. Практически ни одно исследование «Реки Потудани» не обходится без рассмотрения этого важнейшего элемента текста. В.А. Лукин уподобляет сон Фирсова «символической загадке, понять и разгадать которую получатель должен в последующем тексте» . Исследователь соотносит описание сна Фирсова с другими фрагментами «Реки Потудани», раскрывая его смысловое значение. Действительно, сон Фирсова должен быть рассмотрен не изолированно, а в связи с другими сценами, где герои рассказа спят или хотят спать, Никита погружается в состояние беспамятства или бреда. Такой подход обусловлен тем, что сон, амнезия в «Реке Потудани» имеют между собой много общего, несут сходную семантику и имеют одни мифолого-фольклорные истоки.

Ранее было отмечено, что сон Фирсова — отлучка. Согласно славянским мифологическим воззрениям «сон — состояние человека, воспринимаемое как близкое к смерти («вечному сну»)» . М. Элиаде указывает, что «сон (Hypnos) — близнец Танатоса (Смерти), и в Греции, и в Индии, так же как и у гностиков слово «будить» имело сотериологическое значение в широком смысле слова» . А Л. В. Карасёв уже в связи с героями Платонова приходит к выводу, что «сон — временная смерть» и что «заснуть — значит, умереть, а умереть — значит, заснуть» . Таким образом, связь сна и смерти коренится в древних мифологических представлениях, и это проясняет сны героев Платонова.

Необходимо добавить, что по народным представлениям сон представляет собой возможность совершить путешествие в иной мир, сон — состояние человека, когда его душа временно покидает тело и способна узнать о том, что находится за гранью жизни (ср. фольклорный жанр обмирания). Большое значение в этом плане имеет то, что Фирсов заснул неподалёку от реки Потудани и ручья, впадающего в неё, ибо «места у воды» являются одним из входов в иной мир, «зону смерти». [См.: 5: 463.].

В народной культуре существуют запреты, связанные со сном: «Опасно спать с открытым ртом, так как в человека может вселиться чёрт или заползти змея» . «Маленькое, упитанное животное, вроде полевого зверька» , которое забралось внутрь Фирсова, чтобы «сжечь его дыхание» сходно со змеёй, могущей по народным представлениям заползти спящему в рот. Конечно, сон Фирсова имеет метафорическое значение, иносказательно повествует о процессах, происходящих внутри главного героя. Так, наблюдается сходство между кошмарным сновидением Фирсова и фигурками, которые он лепил после работы: «он садился на пол и лепил из глины фигурки людей и разные предметы, не имеющие подобия и назначения, — просто мёртвые вымыслы в виде горы с выросшей из неё головой животного или корневища дерева, причём корень был как бы обыкновенный, но столь запутанный, непроходимый, впившийся одним своим отростком в другой, грызущий и мучающий сам себя, что от долгого наблюдения этого корня хотелось спать» (здесь и далее курсивом обозначены места, которые семантически близки со сном Фирсова). Очевидно, что глиняный корень, как и животное из сновидения, также является метафорой. В. А. Лукин полагает, что референтом корня является «мучающее Никиту осознание собственного бессилия» . Это осознание, как видно, неоднократно сопряжено в тексте с мотивом сна, который является в творчестве Платонова формой временной смерти героя. По замечаниям исследователя референт корня и животного встречается в тексте не один раз и принимает различные формы. Это наблюдается, в частности, в следующем отрывке: «Он [Фирсов – И.Л.] сел на стул и пригорюнился: Люба теперь, наверно, велит ему уйти к отцу навсегда, потому что, оказывается, надо уметь наслаждаться, а Никита не может мучить Любу ради своего счастья, и у него вся сила бьётся в сердце, приливает к горлу, не останавливаясь больше нигде» Наконец, при соотнесении описания сна Фирсова и сцены с лепкой фигур из глины с описанием бреда Никиты, находятся места, которые сближают эти три отрывка и помогают окончательно установить референт животного из кошмара и глиняного корня: «Под вечер он потерял память; сначала он видел всё время потолок и двух предсмертных мух на нём, приютившихся погреться там для продолжения жизни, а потом эти предметы стали вызывать в нём тоску, отвращение, — потолок и мухи словно забрались к нему внутрь мозга, их нельзя было изгнать оттуда и перестать думать о них всё более увеличивающейся мыслью, съедающей уже головные кости. Никита закрыл глаза, но мухи кипели в его мозгу, он вскочил с кровати, чтобы прогнать мух с потолка, и упал обратно на подушку» . Сопоставление семантически близких фрагментов текста, связанных с состояниями сна и бреда, даёт основания для вывода, что «упитанное животное» — «это второе «Я» Никиты Фирсова, грызущее и мучающее его» и что «бессилие Никиты Фирсова — «мёртвый вымысел» его второго «Я», подобный страшному сну» .

Как видно, сон в «Реке Потудани» сопровождается для Фирсова обилием чудовищ и кошмарных состояний, сон и болезнь Никиты несут в себе танатологическую семантику. В начале рассказа говорится о том, что демобилизованные солдаты «шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад» . Этот мотив беспамятства фигурирует и в описании болезни Фирсова и в той части рассказа, где он удаляется в Кантемировку. Описания сна и болезни, во время которой Никита потерял память, семантически близки друг с другом, характеризуются наличием «мёртвых вымыслов» . Состояние беспамятства в рассказе — это временная смерть истинной сути Фирсова, пробуждение его кошмарного второго «Я». Мотивы забвения, сна довольно частотны в мифологии и фольклоре, причём исследователи (например, Элиаде) рассматривают их в совокупности, не проводя чётких разделений. Потеря памяти — один из мифолого-фольклорных признаков нахождения героя в ином мире, а, значит, форма отлучки. На основании сказанного необходимо чётко отметить, что не только сон Фирсова, но и близкая к нему по семантике болезнь этого героя является отлучкой. Об этом говорит, во-первых, амнезия, настигшая Никиту во время болезни, и, во-вторых, следующие строки: «Болезнь стремилась увлечь его на сияющий, пустой горизонт — в открытое море, чтоб он там отдохнул на медленных, тяжёлых волнах» . В.И. Ерёмина, исследуя мифологическую составляющую фольклорного творчества, отметила, что в славянских лирических песнях море является символом всё того же иного мира, в который отправляются либо рекруты, либо покойники, либо другие персонажи, переходящие в качественно новую форму существования [См.: 5: 26]. То же относимо и к мифопоэтическому образу горизонта [См.: 3: 462].

Но особое значение сон, амнезия, бред и прочие подобные состояния имеют в философской системе гностицизма и в гностических мифах. Хелли Костов отметила, что Платонов, создавая собственную мифопоэтику, во многом ориентировался на русский символизм с его увлечённостью эсхатологией, мистическими учениями и гностицизмом [См.: 8: 48]. Исследователь мифологии и религии Мирча Элиаде отмечает: «Амнезия (т.е. утрата собственной идентичности), сон, опьянение, оцепенение, падение, тоска по утраченной родине выстраиваются в ряд типичных гностических символов и образов» (Все перечисленные учёным явления характерны и для творчества Платонова). Гностики считали, что сон и беспамятство ведут человека к потере его истинного «Я», вернуть которое способны пробуждение и анамнез. В философской системе гностицизма сон и амнезия сравнимы с неведением и смертью, вторгают человека в плен другой, не принадлежащей ему сущности. В гностических мифах возвращение человеку его истинного «Я» происходит при участии помощника, который помогает ему пробудиться и вспомнить прошлую жизнь. Заключая анализ гностических образов, Элиаде пишет: «неведение, амнезия, плен, сон, опьянение — становятся в гностической проповеди метафорами духовной смерти. Знание даёт подлинную жизнь, т.е. спасение и бессмертие» . И, действительно, именно в процессе сна Фирсов едва не стал пленником ложной сути, олицетворённой в виде глиняных «мёртвых вымыслов» .

Мифопоэтика образа отца Фирсова. Роль описания зимы

Особого рассмотрения требует образ отца Фирсова. В сказочной традиции все коллизии героев начинаются с отбытия героев из отчего дома, как правило, именно по заданию отца герой волшебной сказки отправляется в иной мир (это подтверждает и сюжет «Хитрой науки», упомянутый выше). Поэтому неоднократные отбытия Фирсова из отчего дома рассматриваются нами как «отлучки». Впервые Фирсов покинул отца, отправившись на войну, затем во время болезни, когда жил в доме Любы. Уйдя в Кантемировку, Никита покинул не только жену, но и в очередной раз потерял связь с отцом. Одно из отбытий Никиты из отчего дома происходит зимой, когда он уехал из города, «чтобы скорее перетерпеть срок до совместной жизни с Любой» . Вероятно, Фирсов покинул отца и невесту, чтобы ослабить память о ней, то есть в очередной раз забыть. Амнезия — одна из особенностей нахождения мифопоэтических героев в ином мире, что укрепляет гипотезу о связи зимнего отбытия Никиты с мифопоэтической традицией в описании потустороннего пространства. Кроме того, находясь вне дома до весны, Фирсов однажды «спал в пустом классе на полу…» . Н.М. Малыгина пишет, что сон на полу (или земле) неоднократно встречается в творчестве Платонова и символизирует временную смерть героя, являет собой форму его упадка [См.: 11: 55].

Наконец, в тексте присутствует ещё одно, заключительное, отбытие Фирсова из отчего дома — брак Никиты. Перед женитьбой Никиты чувства его отца описываются следующим образом: «Сын вот только явился с войны и опять уходит из дома, теперь уже навсегда» . По замечаниям В.И. Ерёминой, в народном сознании свадьба тесно связывалась со смертью, свадебный и похоронный обряды несли в себе много общего, символизировали переход человека в новое качество, причём, родители невесты всячески подчёркивали в лирических песнях, что их дочь никогда не вернётся из дома жениха [См. 5: 91, 121] (у Платонова обратная ситуация). Однако сомнительно, что свадьба Фирсова в «Реке Потудани» может считаться отлучкой: в сказочном повествовании вслед за отбытием героя наступает его возвращение, а Фирсов покидает отца навсегда. В волшебной сказке свадьба происходит уже после прибытия героев из иного мира, поэтому не может считаться отлучкой. Помимо прочего, сказочная свадьба не акцентирует внимания на потере родителем своего ребёнка; мотивы отлучки и подготовки к пути присутствуют в начале, когда отец или царь отправляют сына в иной мир, но не при описании брака.

Возвращения из иного мира сказочных персонажей, как и возвращения Фирсова из литературного аналога потустороннего измерения, зачастую знаменуются свиданием с отцом после разлуки. Сцены встреч Никиты с отцом присутствуют в рассказе неоднократно: после возвращения героя с войны, после болезни Фирсова (когда «отец обрадовался возвращению сына» из дома Любы). Именно встреча с отцом послужила толчком к возвращению Фирсова в город после зимнего отбытия и бегства в Кантемировку. Это даёт основания утверждать, что безымянный отец Никиты несёт в себе не только черты фольклорного персонажа, посылающего своих детей за грани обычного мира, но выполняет и функции, сходные с функциями сказочных волшебных помощников.

Жизнь героев рассказа «Река Потудань» незадолго до свадьбы имеет значение не только в связи с зимним уходом Фирсова из дома (это отбытие послужило во многом своеобразной репетицией, прелюдией к бегству Никиты в Кантемировку). Зима перед браком Никиты и Любы показывает, что приход Фирсова на родину после войны не явился в полном смысле слова возвращением, воскрешением после временной смерти героя, что подтверждают слова: «Река Потудань тоже всю зиму таилась подо льдом, и озимые хлеба дремали под снегом, — эти явления природы успокаивали и даже утешали Никиту Фирсова: не одно его сердце лежит в погребении перед весной» . Этот отрывок относит читателя к началу рассказа, где сердце демобилизованных солдат названо «обмершим». Зима перед браком Никиты несёт на себе черты фольклорного параллелизма: она сливается с душевным состоянием Фирсова, отражает его состояние. Описание зимы в рассказе соотносимо и с описанием болезни Никиты: «Но деревья, травы и зародыши мух ещё спали в глубине своих сил и в зачатке» . Во время болезни Никита испытал отвращение при виде мух на потолке. Спящие зародыши мух являются метафорой спящей половой силы Фирсова, его нераскрытой энергии (мухи во время болезни Фирсова занимались «продолжением жизни», то есть тем, что сам он долгое время сделать был не в силах). Таким образом, описание зимы в рассказе имеет множество автоинтертекстуальных связей с различными его частями и является метафорическим изображением основного конфликта произведения.

Последняя отлучка Фирсова. Квазисмерть и воскрешение Любы

Пожалуй, всё сказанное о мифолого-фольклорных мотивах отлучки находит отражение в описании бегства Никиты в слободу Кантемировку. Никита удаляется из дома своей жены и находит пристанище на базаре, где проводит время в занятиях грязной работой и сне. Базарный сторож замечает незнакомого бродягу и даёт ему скудное пропитание за выполнение различных чёрных обязанностей: уборку публичных мест, рытьё ям для нечистот и т.д. На базаре Фирсов отвыкает говорить, описывается как «немой человек» . Это в очередной раз наталкивает на связь рассказа «Река Потудань» с мифопоэтической традицией. Немота в народном сознании «выявляет принадлежность того или иного существа к потустороннему миру» . В мифологии немой человек воспринимается как чужой, нечистый (в глазах базарного сторожа Фирсов выглядит «чужим, утомлённым существом» ). В связи с мотивами сна необходимо особо подчеркнуть, что Фирсов, находясь в Кантемировке, постоянно спит — это также относит рассказ к мифопоэтической традиции в описании иного мира и к учению гностиков о состоянии сна как духовной смерти человека, особенно с учётом того, что сон Никиты на базаре соседствует с беспамятством: «Отвыкнув сначала говорить, он и думать, вспоминать и мучиться стал меньше» и «многолюдство народа, шум голосов, ежедневные события отвлекали его от памяти по самому себе и от своих интересов — пищи, отдыха, желания увидеть отца» . Вдобавок, сон Никиты в Кантемировке снова связан с мотивами земли, низа: «он спал на крышке выгребной ямы за отхожим местом» . В другом месте рассказа описано, как Фирсов засыпает «в пустом ящике» (Умозрительно это вызывает ассоциации с покойником в гробу). Базар в «Реке Потудани» характеризуется ещё одним танатологическим мотивом — пищей, которую ест Никита. Фирсову сторож выделяет еду, взятую из помойного места, то есть нечистую, несвежую. Л.Н. Виноградова отмечает: «Обратность того света по отношению к земному миру может быть отмечена и в поверьях, по которым умершие питаются антипищей (падалью, навозом)» . О роли пищи писал и В.Я. Пропп, отмечая, что герой волшебной сказки, стремящийся в иной мир, в избушке яги обязательно должен есть то, что ему предложат. Исследователь замечает, что, по народным представлениям, «человеку, желающему пробраться в царство мёртвых, предлагается особого рода еда» и, «приобщившись к еде, назначенной для мертвецов, пришелец окончательно приобщается к миру умерших» . Итак, базар в Кантемировке несомненно несёт на себе черты мифологического иного мира, царства мёртвых (об этом, помимо всего прочего, говорит и то, что Фирсов попал туда, идя следом за нищим — герои некоторых сказок (например, Аф., 130) попадают в иной мир с помощью проводника, в качестве которого может выступить демонический персонаж или мифическое животное — птица, волк, олень и др.). В художественном мире Платонова это не единственный случай, когда базар отмечен в тексте танатологической окраской. Х. Костов, анализируя мифопоэтику романа «Счастливая Москва», отмечает, что его герой Сарториус проходит своеобразное инициационное испытание на Крестовском рынке, в описании которого исследователь видит элементы мифологического царства мёртвых. По словам Х. Костов, на рынке Сарториус переживает квазисмерть, вслед за которой наступает качественное изменение этого героя, его перерождение, сравнимое с воскрешением [См.: 8: 215]. Базар в Кантемировке также «умерщвляет» Никиту, лишает его собственного «Я», но затем Фирсов возвращается к Любе возрождённым человеком.

Но больше всего связей описание жизни Никиты на базаре имеет не столько со сказочной традицией, сколько с гностическим мифом «Гимн о жемчужине», который в книге «История веры и религиозных идей» исследовал М. Элиаде. Герой этого мифа — принц с Востока. Он покидает родину и отправляется в Египет, чтобы отыскать жемчужину, укрытую посреди моря. В Египте принца забирают в плен и кормят едой, от которой он теряет память и впадает в крепкий сон. Родители принца узнают о судьбе своего сына и посылают ему письмо с призывом пробудиться ото сна, вспомнить себя и свою миссию. Письмо прилетает принцу в образе орла, превращается в слово и помогает герою вернуть его истинную суть [См.: 14: 427]. В этом мифе принцу удаётся восстать ото сна благодаря родителям, подобно Фирсову, к которому прежние чувства и память возвращаются после свидания с отцом на базаре.

Окончательное возрождение Фирсова начинается в слободе Кантемировке, когда в нём «тронулось сейчас сердце, отвыкшее от чувства» . На базаре во время встречи с отцом у Никиты «ссохлось горло» из-за долгого молчания, которое оказалось, наконец, прерванным. Ранее отмечалось, что горло в рассказе является метафорическим изображением средоточия спящей половой силы Фирсова, именно в горло пытался пробраться зверёк из его кошмара. На базаре отец Никиты пророчит сыну избавление от несчастий следующим образом:
«- У тебя горло, что ль, болит? — спросил отец — Пройдёт!» .

Может сложиться впечатление, что мифопоэтические элементы отлучки из дома и посещения иного мира в «Реке Потудани» свойственны только Никите Фирсову. Но в финале рассказа встречается упоминание о том, что невеста Никиты Люба пыталась покончить с собой в водах Потудани. Однако отец Фирсова сообщает сыну эту новость так, будто Люба довела свой замысел до конца: «В реке утопилась» . То есть, Люба, как и Фирсов, испытала квазисмерть, связанную с рекой, несущей в тексте мифопоэтическую семантику иного мира. Причём, попытка самоубийства повредила горло Любы — место, где, по замечаниям А. Жолковского, у платоновских героев находится душа, средоточие их сущности [См.: 6: 45] (незавершённое самоутопление Любы привело к тому, что у неё из горла текла кровь). Квазисмерть Никиты на базаре и квазисмерть Любы во время отсутствия мужа отразились на этих двух героях сходным образом: их причислили к умершим, у обоих пострадало горло. И Люба, и Фирсов вслед за квазисмертью испытывают воскрешение. Воскрешение Фирсова началось в Кантемировке, когда он вновь обретает память, дар речи и прежнюю силу чувств. А Люба «возвращается к жизни», когда к ней после долгой разлуки приходит муж: «- Иди скорей ко мне! — попросила она своим прежним, нежным голосом и протянула руки Никите» . Следует отметить, что возвращение Фирсова из Кантемировки сходно с его возвращением к отцу после войны: Никита приходит к Любе ночью, его жена спит, как и отец во время прибытия сына; Никита также, как и вначале рассказа, стучит в окно дома. Возможно, сходство этих фрагментов рассказа говорит о кольцевой композиции рассказа с той оговоркой, что приход Фирсова к жене стал окончательным возвращением героя. Если после первого прибытия Никиты он продолжает нести на себе признаки временной смерти, амнезии и инобытия, предречённого сном, то свидание с Любой в конце рассказа является подлинным воскрешением Фирсова. Об этом говорят слова: «сердце его теперь господствует во всём его теле и делится своей кровью с бедным, но необходимым наслаждением» . Теперь сердце Фирсова не названо «обмершим», «не лежит в погребении».

Заключение

Итак, на основе сопоставления рассказа «Река Потудань» с мифологическими текстами мы выделили следующие мифолого-фольклорные элементы отлучки в произведении писателя: отбытие Никиты Фирсова на гражданскую войну (это событие присутствует в рассказе заочно, но имеет основополагающее значение – именно с ухода на войну для Фирсова началась череда временных смертей и воскрешений); кошмар Никиты; его болезнь; зимний отъезд Фирсова из города; побег Никиты в слободу Кантемировку; попытка самоубийства Любы. Необходимо заметить, что отлучка в этой статье понималась шире, чем в книге Проппа «Исторические корни волшебной сказки» — Пропп, говоря об отлучке, подразумевал отбытие сказочных персонажей из дома, мы же добавили в этот термин и мифопоэтический мотив посещения иного мира (такое расширение возможно с учётом того, что сказочные персонажи, покидая дом, отправляются в потусторонние измерения). Каждая из отлучек героев «Реки Потудани» несёт в себе танатологическую окраску, является квазисмертью, за которой следует возрождение. Можно сказать, что Платонов многократно воспроизводит религиозную схему жизнь — смерть — жизнь, и рассказ «Река Потудань» несёт в себе ярко выраженную Пасхальную идею.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Агапкина Т.А. Молчание // Славянская мифология: Словарь-справочник. — М.: Международные отношения, 2002. — С. 303-304.

2. Афанасьев А. Н. Народные русские сказки (полное издание в одном томе). — М.: Альфа-книга, 2008.

3. Виноградова Л.Н. Тот свет // Славянская мифология: Словарь-справочник. — М.: Международные отношения, 2002. — C. 462-463.

4. Гура А.В. Сон // Славянская мифология: Словарь-справочник. — М.: Международные отношения, 2002. — С. 444-446.

5. Ерёмина В.И. Ритуал и фольклор. — Ленинград: Наука, 1991.

6. Жолковский А. «Фро»: пять прочтений // Вопросы литературы. -1989. — № 12. — С. 23-49.

7. Карасёв Л.В. Знаки покинутого детства (постоянное у А. Платонова) // Вопросы философии. — 1990. — № 2. — С. 26-43.

8. Костов Х. Мифопоэтика Андрея Платонова в романе «Счастливая Москва». — Хельсинки: Helsinki University Press, 2002.

9. Лукин В.А. Художественный текст. — М.: Ось-89, 1999.

10. Лысов А. «Мой луговой Иордань…» Андрея Платонова (О национальной характерологии и культурно-природных атрибуциях в рассказе «Река Потудань») // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. — Вып. 5. — М.: ИМЛИ РАН, 2003. — С. 376-387.

11. Малыгина Н.М. Художественный мир Андрея Платонова. — М.: МПУ, 1995.

12. Платонов А.П. Счастливая Москва // Платонов А.П. Счастливая Москва: Роман, повесть, рассказы. М.: Время, 2011.
13. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Издательство ЛГУ, 1986.

14. Элиаде М. История веры и религиозных идей (от Гаутамы Будды до триумфа христианства). М.: Академический проект, 2009.

Mythopoetics of leaving in A.P. Platonov’s story «The river of Potudan’»

There are parallels in the article between a story written by A.P. Platonov «The river of Potudan’» and mithopoetical texts. With the help of correlations between Platonov’s works and mythology as well as with the folklore the work defines the main conflict and idea of the story «The river of Potudan’».

Key words: Platonov, Firsov, mythology, folklore, other world.

Повесть Андрея Платонова Река Потудань рассказывает читателю о событиях начала двадцатого столетия.

Главные герои повести – красноармеец Никита Фирсов, его отец и девушка Люба. Никита возвращается с войны в родной город. Идти далеко и в полдень он ложится подремать возле реки Потудань, которая течет вдоль его города. К вечеру Никита добирается до дома. Отец его в это время спит. Он живет в одиночестве с тех пор, как жена умерла, два сына исчезли на империалистической войне, а младший, Никита, был на гражданской. В эту ночь отец Никиты лег спать рано, это вошло уже в привычку, с тех пор, как он жил один. Он просыпается от стука в окошко. Старик узнает своего сына и бежит открывать запертую на ночь калитку. Никита входит в комнату и видит, что ничего не изменилось, пахло тем же запахом, что и в детстве. Сам Никита стал выше отца головы на полторы.

…Несколько лет тому назад отец Никиты Фирсова хотел жениться на вдовой учительнице, но вскоре сам оставил сове намерение. Два раза он ходил в гости к учительнице, брал с собою Никиту. У учительницы была дочь Люба, которая всегда сидела и читала книжки. Квартира учительницы, по мнению отца Никиты Фирсова, была слишком богатой, и он так и не сказал ей о своем желании жениться. Теперь Никита, вернувшись с войны, бродил по городу. Проходил он и мимо дома, в котором жила учительница со своими детьми. Дом был пуст и уже не казался таким красивым, как раньше. Затем он пошел на главную улицу уезда – там было гулянье. Вдруг его кто-то окликает. Перед ним стоит большая, выросшая Люба. Никита говорит, что не забыл ее и вместе с Любой идет к ней в дом. От прежней богатой обстановки ни следа. Люба жалуется ему, что все время хочет кушать и, чтобы не думать о еде, ложиться спать. Она рассказывает Никите о своей жизни, говорит, что мама давно умерла, братик ушел с красноармейцами, а она учится в медицинской академии. Никита думает, что теперь будет ходить к Любе каждый день. Проходит два дня, он устраивается на работу в мастерскую и несет Любе угощение – рыбу и хлеб, свое второе блюдо в рабочей столовой. Люба не противится его посещениям, ест все, что он ей приносит. После этого она обычно читает тетради по медицине, а Никита топит печку. Отец Никиты не может понять, куда уходит его сын по вечерам, он просит взять его с собой, потому что скучно жить все вечера одному, но Никита отказывает. Однажды Никита спрашивает Любу, хочет ли она, чтобы они жили вместе? Люба предлагает подождать до весны…. Неожиданно Никита заболевает, три недели лежит в бреду и почти теряет память. В дни болезни Люба впервые сама приходит к нему. Она сажает его в пролетку и везет к себе. Помутненным сознанием Никита думает, что на извозчика Люба истратила всю стипендию. В доме девушки Никита чувствует себя не лучше. Но Люба согревает его теплом своих объятий и он забывает об ознобе. После выздоровления Никиты они решают весной пожениться. К свадьбе молодых отец Никиты делает большой шкаф. Делая шкаф, он думает, что и сам бы мог вполне жениться на этой девушке Любке, но понимает, что нечем привлечь к себе подобную молодую девицу. В марте Люба и Никита расписываются в Совете на брак. Возвращаются домой, и не знают, чем заняться. Наступают сумерки и молодожены ложатся спать. Утром Никита встает спозаранку, убирается в комнате и с горечью думает о том, что теперь, наверно Люба велит ему уйти к отцу навсегда, потому как у него вся сила бьется в сердце, приливает к горлу, не оставаясь больше нигде. Просыпается Люба, смотрит на мужа и размышляет о том, что будет с ним вечной девушкой.

Жизнь идет своим чередом – вечер слоняется ночью, а ночь – утром. Однажды ночью Никита просыпается от плача. Плачет его жена Люба, уткнувшись в подушку. Никита решает утопиться в реке Потудань, чтобы не мучить жену. Но потом он меняет свое решение и уходит в слободу Кантемировку. Здесь он устраивается уборщиком базара. Базарный сторож, который дает ему эту работу, принимает Никиту за немого бродягу и кормит остатками со своего стола. Прожив некоторое время на слободском базаре, Никита отвыкает сначала говорить, а потом и вспоминать и мучиться стал меньше. Работа помогает ему забыть свою прежнюю жизнь. Но однажды Никита сталкивается с отцом, который приехал в слободу за продуктами. Увидев его, отец плачет, а потом рассказывает, что с Любой они давно мысленно похоронили Никиту. А Люба даже ходила топиться в реку Потудань, но ее рыбаки вытащили. Погода была тогда холодная и она теперь больна. На вопрос Никиты отчего Люба топилась, отец отвечает, что сильно убивалась и скучала по Никите. Сердце Никиты наполняется горем и силой, и он решает пойти к Любе. Исхудавшая и бледная Люба сразу узнает его. Он обнимает жену и понимает, что сила пришла к нему, и сердце господствует во всем теле. Никита понимает, что он счастлив.

На этом завершается повесть А.Платонова Река Потудань.

Страница: [ 1 ] 2Повесть Андрея Платонова Река Потудань рассказывает читателю о событиях начала двадцатого столетия.

Главные герои повести — красноармеец Никита Фирсов, его отец и девушка Люба. Никита возвращается с войны в родной город. Идти далеко и в полдень он ложится подремать возле реки Потудань, которая течет вдоль его города. К вечеру Никита добирается до дома. Отец его в это время спит. Он живет в одиночестве с тех пор, как жена умерла, два сына исчезли на империалистической войне, а младший, Никита, был на гражданской. В эту ночь отец Никиты лег спать рано, это вошло уже в привычку, с тех пор, как он жил один. Он просыпается от стука в окошко. Старик узнает своего сына и бежит открывать запертую на ночь калитку. Никита входит в комнату и видит, что ничего не изменилось, пахло тем же запахом, что и в детстве. Сам Никита стал выше отца головы на полторы.

Несколько лет тому назад отец Никиты Фирсова хотел жениться на вдовой учительнице, но вскоре сам оставил сове намерение. Два раза он ходил в гости к учительнице, брал с собою Никиту. У учительницы была дочь Люба, которая всегда сидела и читала книжки. Квартира учительницы, по мнению отца Никиты Фирсова, была слишком богатой, и он так и не сказал ей о своем желании жениться. Теперь Никита, вернувшись с войны, бродил по городу. Проходил он и мимо дома, в котором жила учительница со своими детьми. Дом был пуст и уже не казался таким красивым, как раньше. Затем он пошел на главную улицу уезда — там было гулянье. Вдруг его кто-то окликает. Перед ним стоит большая, выросшая Люба. Никита говорит, что не забыл ее и вместе с Любой идет к ней в дом. От прежней богатой обстановки ни следа. Люба жалуется ему, что все время хочет кушать и, чтобы не думать о еде, ложиться спать. Она рассказывает Никите о своей жизни, говорит, что мама давно умерла, братик ушел с красноармейцами, а она учится в медицинской академии. Никита думает, что теперь будет ходить к Любе каждый день. Проходит два дня, он устраивается на работу в мастерскую и несет Любе угощение — рыбу и хлеб, свое второе блюдо в рабочей столовой. Люба не противится его посещениям, ест все, что он ей приносит. После этого она обычно читает тетради по медицине, а Никита топит печку. Отец Никиты не может понять, куда уходит его сын по вечерам, он просит взять его с собой, потому что скучно жить все вечера одному, но Никита отказывает. Однажды Никита спрашивает Любу, хочет ли она, чтобы они жили вместе? Люба предлагает подождать до весны…. Неожиданно Никита заболевает, три недели лежит в бреду и почти теряет память. В дни болезни Люба впервые сама приходит к нему. Она сажает его в пролетку и везет к себе. Помутненным сознанием Никита думает, что на извозчика Люба истратила всю стипендию. В доме девушки Никита чувствует себя не лучше. Но Люба согревает его теплом своих объятий и он забывает об ознобе. После выздоровления Никиты они решают весной пожениться. К свадьбе молодых отец Никиты делает большой шкаф. Делая шкаф, он думает, что и сам бы мог вполне жениться на этой девушке Любке, но понимает, что нечем привлечь к себе подобную молодую девицу.