Песня девочки из сказки плюсовка со словами

20
ноября — 120 лет со дня рождения Ирины Валериановны Карнауховой (1901 — 1959),
детской писательницы, фольклориста, исполнительницы народных сказок. А ещё она —
наша коллега, библиотекарь, учившийся на курсах библиотекарей у самой Крупской.
И сказки, и детский фольклор в её обработке наверняка вам знакомы, часто
читаемы детям и внукам. «Поэтическое народное слово учит сызмальства ребёнка
прекрасному родному языку, вот почему я сразу выбираю сказку!» — писала
Карнаухова. В нашу жизнь её книжки входят с раннего детства, сначала книжечки
типа «Весна-красна», «Скок-поскок», «Еду-еду, к бабе, к деду…», «Как у нашего
кота…», «Два весёлых гуся. Потешки», «Баиньки» — песенки, читаемые нараспев
маминым голосом. Потом сказки — «Крылатый, мохнатый да масляный», «Гуси-лебеди»,
«Жихарка», «Ивашечка», «Снегурочка», «Семь Симеонов», «Медное, серебряное и
золотое царства», «Финист — ясный сокол», «Белая уточка», «Иван-царевич и Серый
волк», «Летучий корабль», «Марья Моревна», «Сивка-бурка», «Царевна-лягушка» «Василиса
Прекрасная». Библиотекари наверняка вспомнят и сборники сказок «Ненаглядная
красота», «Забавные сказки», былин «Русские богатыри»…

О
жизни самой писательницы можно было бы написать большую интересную книгу. Ей
повезло на встречи и знакомства со многими интересными и известными людьми того
времени. Она была знакома со многими писателями и поэтами, с Сергеем Есениным и
Софьей Толстой, М. Волошиным, К. Чуковским и А. Ахматовой, Евгением Шварцем и
Ольгой Берггольц.

Ирина
Валериановна Карнаухова родилась 20 (7 по старому стилю) ноября 1901 г. в Киеве
в семье железнодорожного служащего. Дед по матери — Митрофан Евграфович Краинский,
киевский издатель, глава журнала «Искусство и жизнь» и газеты «Жизнь и
искусство». Его дочь Алла родилась в Киеве (1877 — 1958). После окончания
гимназии поступила помощником секретаря в редакцию газеты «Жизнь и искусство»,
которую издавал её отец, заведовала редакцией киевской земской газеты. Примерно
в 1900 году вышла замуж за выпускника Первой киевской гимназии Валериана
Карнаухова. В 1922 году вместе с дочкой переехала в Петроград, где работала
заведующей издательством «Мысль», с 1923 года сотрудничала с «Вестником
иностранной литературы» для которого начала делать переводы. Прекрасно зная
английский, немецкий и французский языки, впервые открыла для русского читателя
творчество английского прозаика и драматурга Джона Голсуорси и немецкой писательницы
Анны Зегерс, переводила произведения американских писателей Джека Лондона; О.
Генри, Фрэнсиса Брета Гарта, Джеймса Оливера Кервуда; английских писателей
Уильяма Джейкобса Ваймарка, Гилберта Честертона; немецких писателей Бернгарда
Келлермана, Генриха Манна, Клары Фибих; шведского писателя и публициста, Юхана
Стриндберга; индийского писателя и поэта Рабиндраната Тагора и других. Кроме
того, обрабатывала и пересказывала иностранные произведения для детей. Всего же
в её переводах было издано более 110 книг. Ее членский билет Союза писателей
подписал сам Горький.

С
такой наследственностью девочка не могла не стать писательницей. Духовные и
интеллектуальные интересы матери предопределили жизненный путь Ирины. В семье
ценилось литературное творчество. Поздний рассказ писательницы «Бандероль»
(1957), рисующий духовный мир девочки из интеллигентной семьи, взрослевшей в
предреволюционные годы, имеет полностью автобиографический характер. Вот что
рассказывает в предисловии к книге мамы дочь писательницы Галина Карнаухова: «Жила-была
девочка. Звали её Ирина. Жила она с мамой и папой в древнем былинном городе
Киеве. Стоит этот город на высоких холмах, на берегу широкого, многоводного
Днепра. Осенью киевские каштаны на набережной протягивают прохожим свои тяжёлые
ветки, словно приглашают: «Сорви, испеки, попробуй!» И ребята до ночи пекут на
кострах золотисто-коричневые плоды, разрывающиеся в огне, как хлопушки. А
весной город глядит как сквозь розовую пену — это яблоневые и вишнёвые сады
цветут. Сказочно красив этот старинный в золотых куполах город: и зимой в
снежной лёгкой и непрочной шубке; и летом, когда в светлом Днепре, как в
зеркале, отражаются маковки его соборов; и поздней осенью — в золоте и охре
медвяных ручьёв листопада. Осенью 1914 года, когда Ирине исполнилось двенадцать
лет, встретилась она с необыкновенным человеком. Он словно угадал, какая судьба
выпадет на долю Ирины, кем она станет, когда вырастет. И девочка, когда
выросла, вспомнила и записала рассказ об этой удивительной встрече.

«Шёл октябрь 1914 года. Я любила этот месяц, потому что в
октябре был день моего рождения, а кому не нравится этот день в двенадцать лет?
И вот я пошла в театр. На дневной спектакль. Первый раз в жизни — одна, без
взрослых! Это было как-то особенно интересно и празднично. В зрительном зале
прохладно и сумрачно, ещё не горела большая люстра, и не верилось, что за
стеной светит солнце и кружатся осенние золотые листья. Сидела я в ложе. Не
помню, какая тогда шла пьеса, мне было не до неё: я с нетерпением ждала
антракта. Дело в том, что у меня с собой была книга и она увлекла меня больше,
чем спектакль. Книгу подарила мне мама утром, я начала её просматривать в
трамвае, увлеклась и теперь уже не могла думать ни о чём другом. Темноту во
время спектакля воспринимала как досадную помеху.

Как только закрыли занавес и снова вспыхнул свет, я
схватилась за книгу. Чья-то тень упала на страницу. Я подняла глаза. Высокий
человек, лицо которого показалось мне знакомым, перегнулся через барьер и заглядывал
в мою книгу. Я отодвинулась: почему-то всегда неприятно, когда заглядывают в
книгу, которую читаешь. Он отвёл глаза, улыбнулся и спросил:

— Что вы с таким увлечением читаете, девочка?

— Горького, «Детство», — буркнула я не очень вежливо.

— И вам нравится? Вам интересно?

— Очень. Не мешайте, пожалуйста, скоро опять свет
потушат.

— Не буду, не буду.

Он встал и вышел из ложи. Уже поднимался занавес, когда
он снова сел рядом. Нагнувшись, он спросил шёпотом, как будто у нас уже была
общая тайна:

— Всё ещё интересно?

Читать было уже нельзя, и я ответила менее сурово:

— Да.

— А какое место вы читаете?

— К деду приехали… Там Сашка…

На нас зашикали, заворчали, пришлось замолчать.

В следующем антракте произошёл конфуз. Я читала: «Дед
бросил меня на лавку, разбив мне лицо…» Я читала дальше, а слёзы уже давно
собрались в глазах. Сдерживая всхлипывания, я читала, как мать бегала вокруг
лавки и хрипела: «Папаша… Отдайте!..» Тут я не выдержала, громко потянула
носом, и слёзы закапали на открытую страницу. Я старалась закрыться книгой. Но
странный мой сосед привстал, взял книгу из моих рук, взглянул на мокрое от слёз
лицо и вдруг крепко обнял меня за плечи, притянул к себе.

— Не надо плакать, девочка, — сказал он очень мягко, —
всё вышло гораздо лучше, чем можно было ожидать. Гораздо лучше… Алёша вырос,
стал писателем… И говорят, даже известным, — вдруг усмехнулся он.

После спектакля он проводил меня домой, и мы
разговаривали. Я рассказывала, что сегодня мой день рождения и мама подарила
мне эту книжку. А мой спутник тоже говорил о книгах и советовал мне читать
побольше.

— Только не в театре, — улыбнулся он. — В театре надо
смотреть и слушать.

Мы шли моим любимым парком и любовались осенним
тёмно-синим Днепром. А мой спутник вспоминал Волгу и говорил о реке, как о
родном человеке. Расстались мы у дверей моего дома. Кто он был, я так и не
узнала. Прошёл ровно год. Опять настал день моего рождения. Вдруг позвонил
почтальон и подал мне заказную бандероль из Петрограда. На бандероли круглым,
чуть приплюснутым почерком был написан мой адрес и — «Госпоже Ире». Уголок
снизу очерчен кривой линией, и за ней подпись и обратный адрес: «От А. Пешкова.
Кронверский, 23». В посылке были две книги: «Сказки» и «Лето» и ещё записка,
всё тем же почерком:

В день рождения — Ире. Эти книги веселее прочитанной Вами
раньше. Над ними Вы не будете плакать. И мне почему-то кажется, что Вы будете
писать, когда вырастете. И, может быть, сказки? Ведь у них почти всегда
счастливый конец. Пусть будет так. Максим Горький. Эта встреча стала началом
длинной дороги в творчество».

В анкете,
которую И. В. Карнаухова заполнила при вступлении в Ленинградское отделение
союза писателей, указано, что девушка в гимназические годы приобщилась к
революционному движению: «В 1915 г. начала работу в революционном кружке
учащихся». Гимназию Ирина окончила в 1918 г., когда страна уже была охвачена
гражданской войной. После несколько лет вела библиотечную работу и много
сделала для распространения книг среди народа. Семья перебралась из Киева
сначала в маленький городок Ейск на Азовском море, а затем в Екатеринодар. В
воспоминаниях художницы и писательницы Маргариты Сабашниковой, возможно,
говорится о юной Ирине Карнауховой (в комментариях указана она). Уезжая из России,
Маргарита посещает Петербург и встречается там с друзьями из антропософского
общества, в том числе с одной молодой девушкой:

«Мои
друзья Борис Леман и Елизавета Ивановна Васильева, руководители Петербургского
антропософского общества, только что вернулись из Ростова, куда они в 1918 году
бежали от голода. Я могла теперь представить им тот круг людей, с которыми я
вела антропософскую работу, и накануне моего отъезда они были приняты в
Общество. Среди недавно принятых была одна молодая девушка, ее историю я хочу
здесь рассказать. Это было последнее мое впечатление в России.

Тогда ей было около двадцати двух лет. У нее был
удивительный дар рассказывать сказки, и она знала бесчисленное множество сказок
разных народов. Когда большевики пришли в Киев, она еще училась в гимназии.
Вместе с одним своим товарищем она помогала белым офицерам бежать за границу,
изготовляя им паспорта для выезда. Ей удалось из соответствующего комиссариата
похитить печать во время разговора, а затем на глазах служащих унести целую
пачку паспортных бланков так, как будто она имела на это право. Она изучила
затем подписи начальников, и скоро могла их подделывать в совершенстве.
Паспорта изготовляла она, а печать хранилась у товарища. Так эти дети многим
спасли жизнь. Но однажды, когда она с паспортом в кармане передника пришла к
товарищу, у него как раз был обыск. «Разрешите мне уйти, — сказала она чекисту,
— мне надо готовить уроки». — «А что это у вас за тетрадка?» — «Английские
слова». Ее отпустили. Но, уходя, она видела, как побледнел товарищ: они нашли
печать. На другой день он был расстрелян.

А к ней той же ночью пришел другой ее товарищ, член
коммунистической партии. «Садись в автомобиль, — сказал он, — и ни о чем не
спрашивай. Тебе надо вон из города». Она протестовала, но он настоял. Он вывез
ее из города и сказал: «Иди в лес и в Киеве не показывайся». Она знала, что он,
как член партии, при вступлении поклялся ни для кого не делать исключений. «Для
тебя я нарушил клятву. Теперь беги!» — сказал он.

В лесу скрывалось много людей, преследуемых большевиками.
Время от времени ночью она приходила домой сменить белье, взять еды. Скоро к
ней присоединился отец, так как его положение становилось опасным, из-за нее
его постоянно вызывали на допросы. Они жили в лесу в маленькой хижине. У отца
была страсть: он играл на скрипке. И, несмотря на опасность, он играл и в их
лесном убежище. И однажды явились солдаты, привлеченные музыкой» Беглецы сочли
себя погибшими, но оказалось, что это белые. Вот-то были радостные слезы и
объятия! Весть, что белые снова взяли Киев, разнеслась среди беглецов, и тысячи
их потянулись из леса в город. Она видела, как они шли по мосту —
скелетоподобные люди в лохмотьях.

Когда большевики опять захватили Киев, ее семья
распалась. Она осталась совсем одна, ничего не зная о родных, и зарабатывала
себе пропитание, рассказывая сказки. Она рассказывала в детских приютах, школах
и красноармейских клубах; раз даже — сиротам, детям расстрелянных казаков —
дикой орде, к которой и мужчины боялись подступиться. Они окружили ее и
требовали, чтобы она непрерывно рассказывала. Они были гораздо опаснее солдат.
Этих она удерживала уже не сказками, а какими-нибудь захватывающими
приключениями вроде «Трех мушкетеров». Так она странствовала по взбаламученной
России, пока, наконец, в Ростове не познакомилась с моими друзьями, а через них
— с антропософией». Было ли это на самом деле, неизвестно.

7
января 1921 г. в Екатеринодаре, который на тот момент был переименован в
Краснодар, был создан кружок поэтов. В «Хронике жизни и творчества Е. И.
Васильевой (Черубины де Габриак)», составленной В. П. Купченко, написано: «Создание
Кружка поэтов «Птичник», собиравшегося на квартире Ф. А. Волькенштейна. Среди
участников — Васильева, Маршак, Елена Бекштрем, Ирина Карнаухова, Евгения
Николаева». Так начиналось приобщение Ирины, работавшей на тот момент
инструктором в библиотечной системе Отдела народного образования, к миру
большой литературы.

Весной
1919 года Ирину командировали в Москву на курсы библиотекарей. Из предисловия
дочери писательницы, Галины Карнауховой: «Книги она очень любила, была
отличницей — вот и командировали Ирину в Москву на курсы библиотекарей
Главполитпросвета в распоряжение Надежды Константиновны Крупской. В
характеристике, выданной Ирине Карнауховой, значилось: «…заведовала библиотекой
санатория «Детский Городок» и показала себя не только знающим и добросовестным
работником библиотечного дела, но и прекрасным рассказчиком — особенно ей
удаются сказки…» Знающему работнику» было тогда восемнадцать лет.

О первой встрече с Надеждой Константиновной сохранилась
подробная запись в «Дневнике инструктора», который аккуратно вела Ирина. «Мы (с
подругой) шли за комендантом Васей, опустив головы, испуганные барабанной
дробью, вылетающей из-под наших деревянных сандалий. Другой обуви не было. Не
хватало ни хлеба, ни соли, а о сахаре и мечтать было нельзя, ведь страна
вставала из разрухи… Но мы хотели учиться и очень смущались, что предстанем
перед Крупской в таком непрезентабельном виде.

— Здесь, — сказал комендант и оглядел нас строго.
Заправил гимнастёрку, снял кепку и постучал.

Мы испуганно замерли.

— Войдите, — раздался негромкий голос.

Опустив головы, мы переступили порог. Сандалии, как
кастаньеты, отщёлкали наши шаги.

— Что это? — спросил тот же голос, и явная смешинка в нём
сразу ободрила нас.

Я бросила быстрый взгляд на Надежду Константиновну. Она
стояла у окна. Среднего роста, сутулая, худая. На ней было лёгкое, видавшее
виды пальто из серой чесучи и белая полотняная панама. Близорукие глаза,
прищурившись, глядели на наши ноги.

— О, какие… гречанки к нам приехали, — сказала Надежда
Константиновна, сдерживая улыбку. И она посмотрела нам в глаза: — Озорные,
умные, такие нам и нужны, ведь мы будем работать с детьми, учить их любить
книгу… Да что это я! Вас же покормить и помыть надо — сами ещё дети! Вася!
Мигом — талоны в столовую и в баню, а потом проводи в общежитие этих… Психей.

И мы поняли, что прозвище «Психеи» (они ходили в Греции в
деревянных сандалиях) останется за нами надолго…

И закружила нас московская жизнь, заполненная до краёв
учёбой. Если читал лекцию Луначарский, то мы пробивались на эту лекцию. А если
из Петрограда в Москву приезжал на одно выступление наш любимый поэт Блок, то
последнюю драгоценную горсть соли, присланную из Киева мамой, я меняла на рынке
на ветку сирени, и мы подносили её поэту. Как это прекрасно, когда твоя
молодость совпадает с молодостью твоей страны и когда тебе встречаются такие
учителя, как Надежда Константиновна Крупская!..» Этот период ее жизни — бурный, полный энтузиазма — нашел
отражение в другом рассказе писательницы — «Бутсы».

В
Москве Карнаухова занималась также в Институте слова (позднее — Государственный
институт слова; ГИС), в котором преподавала известная артистка и фольклорист О.
Э. Озаровская. Это учебное заведение, находившееся в ведении Наркомпроса,
ставило целью подготовку мастеров художественного слова. Среди профессоров и
преподавателей были П. Н. Сакулин, И. Н. Розанов и другие выдающиеся
литературоведы, в том числе и фольклористы Ю. М. Соколов и E. Н. Елеонская,
самый видный на тот момент «сказковед» страны. Значит, приобщение к фольклорной
культуре началось для Карнауховой уже в 1921 году.

С
1922 года Ирина Карнаухова и ее мать проживали в Петрограде. В 1922 году она стала
студенткой литературного факультета Ленинградских высших курсов искусствоведения
при Институте истории искусств. Деканом Словесного факультета был В. М.
Жирмунский, а среди преподавателей — В. Б. Шкловский, Б. М. Энгельгардт, Н. С.
Гумилев (кафедра теории поэзии), В. М. Алексеев, И. Ю. Крачковский (поэзия
Востока), Ф. Ф. Зелинский, Б. В. Казанский (поэзия классической древности), М.
А. Жирмунский, Г. Л. Лозинский (романо­германская поэзия), Б. М. Эйхенбаум, М.
Л. Лозинский (русская поэзия и проза) и другие. Там Карнаухова получила
прекрасное филологическое образование. Став студенткой фольклорного отделения,
увлеклась «дитячьей сказкой». В это время Ирина писала в дневнике: «Поэтическое
народное слово учит сызмальства ребёнка прекрасному родному языку, вот почему я
сразу выбираю сказку! Верно угадал во мне сказочную душу Алексей Максимович, я
буду собирать сказки…»

Летом
1923 года вместе со своей московской знакомой Софьей Андреевной Толстой,
внучкой Л. Н. Толстого и в будущем женой С. А. Есенина, Карнаухова отдыхала в
Крыму в Коктебеле в гостеприимном доме поэта Максимилиана Волошина. «Приблизительно
в то же время, — написано в мемуарах Т. Шмелевой, — приехали Софья
Андреевна Толстая, внучка Л. Н. Толстого, и ее приятельница Ирина Карнаухова.
Обе они недавно окончили Институт слова. Ирина часто рассказывала нам русские
сказки в своем переложении». Ирину и Софью связывали очень теплые дружеские
отношения. 7 сентября 1923 года С. А. Толстая сообщала матери из Коктебеля: «Больше
всех я здесь дружу с той Ириной Карнауховой, с которой я в Ялту ездила. Ей 22
года, из хорошей украинской помещичьей семьи, умная, добрая, учится на курсах и
очень талантливая сказочница». По возвращении из Коктебеля Карнаухова
задержалась на три недели в Москве, где жила у С. Толстой почти весь октябрь
1923 г.

В
Коктебеле, помимо хозяина дома, девушке довелось общаться с К. И. Чуковским,
также приехавшим к М. А. Волошину. Имя И. В. Карнауховой неоднократно
встречается в «Дневнике» писателя. 14 ноября 1923 года вместе с К. И. Чуковским
она посетила Анну Ахматову. Приятельствовала с талантливой поэтессой Марией
Михайловной Шкапской. 19 ноября 1923 года, упомянув о И. В. Карнауховой в
письме к С. А. Толстой, Шкапская замечала: «Сегодня она у меня рассказывает
сказки». Ирина Карнаухова была знакома и с Сергеем Есениным. А. Л. Дымшиц,
знавший ее с 1920-х гг. и встретившийся с писательницей в 1958 г. в
Чехословакии в Карловых Варах, с интересом слушал ее рассказы о событиях и
людях первого послеоктябрьского десятилетия. «Есенин с первого знакомства
угадал в Карнауховой отменного знатока народного слова и нередко состязался с
ней в толковании фольклорных выражений», — так передавал он воспоминания И.
В. Карнауховой в своем очерке «Карловарские вечера». Здесь же приводится
сочиненный экспромтом стишок С. Я. Маршака о И. В. Карнауховой: «Цветок растет
из семечка, а Иринушка из темечка». Имя И. Карнауховой встречается и в письмах
Е. И. Замятина. Знакомство, очевидно, началось в Петрограде. Пересекались же
дороги И. В. Карнауховой и Е. И. Замятина в Крыму. Вот таким богатым на встречи
и впечатления было литературное окружение Карнауховой в 1920-е годы. Однако,
помимо явных литературных наклонностей, девушка проявляла интерес и к науке.

Ирину
Валериановну ещё в вузе увлекло глубокое изучение культуры и искусства народов
Севера. В 1926 году она окончила Российский институт истории искусств и 11 июня
уехала в первую экспедицию по Русскому Северу. С этого времени постоянно
участвовала в экспедициях в Заонежье, Мезени, Пинеге, Печоре, где изучала
фольклор. Собранный ею сказочный материал через несколько лет нашел место в книге
«Сказки и предания Северного края». Здесь даются 64 заонежские сказки от 21
исполнителя из 12 деревень. Научные результаты работы Карнауховой в Пинежской
экспедиции в 1927 году — 66 сказок от 14 исполнителей из 12 деревень. Еще одним
следствием поездки на Пинегу стала статья «Суеверия и бывальщины», где
приводятся очень тонкие наблюдения над поверьями, активно бытующими на Пинеге.
Статья рисует яркие образы местной демонологии — доможир, байная обдериха,
гуменник, лесной и лешачиха, мертвецы, черти. В сборнике «Сказки и предания
Северного края» Карнаухова позднее опубликовала 21 мезенский текст (записаны от
7 исполнителей в 5 деревнях), собранные в экспедиции 1928 года. Летом 1929 г.
целью экспедиции стала Печора — последняя из больших рек северо-востока
Русского Севера. Печорские сказки в сборнике «Сказки и предания Северного края»
представлены 18 текстами. Итогом четырех экспедиций на Русский Север стал
сборник «Сказки и предания Северного края», изданный в 1934 году. В нем четыре
раздела, представляющие региональную специфику материала — «Заонежье», «Пинега»,
«Мезень», «Печора». Сборник вводил в науку 169 новых доброкачественных
сказочных текстов и был высоко оценен учеными. «Итоги этой работы отражены
во многих статьях и книгах и впоследствии легли в основу моих обработок
народного творчества для детей, — писала она в своей автобиографии. — Отсюда
пошла моя литературная деятельность». Учёные-фольклористы отправляются за
песней, былиной, сказкой, частушкой в далёкие экспедиции — едут в глухие края
на поиски живого самоцветного народного слова, чтобы записать, сохранить,
изучить. И надо ещё суметь упросить, уговорить, «разговорить на сказку».
«Это ведь не так уж просто: вдруг незнакомому человеку «сказку показать», —
вспоминала о таких «сборах сказки» Ирина Валериановна.

Карнаухова
со временем могла бы стать видным исследователем фольклорной культуры русского
народа. Меткая наблюдательность, умение систематизировать материал —свойства,
необходимые фольклористу, а именно эти черты и прочитываются в ее научных
работах. Однако исторические обстоятельства и личные творческие интересы
подталкивали её к тому, чтобы она оставила науку и избрала другую стезю. В 1930
году в рамках коренного преобразования системы научных учреждений в СССР
началась реорганизация в Государственном институте истории искусств, где
работала исследовательница. Поначалу здесь был организован Кабинет изучения
фольклора города и деревни, Карнаухова стала секретарем Кабинета. Но в 1931 году
фольклорное направление в данном учреждении было закрыто. В ходе этих
реорганизаций Карнаухова, по-видимому, потеряла работу. На первое место для нее
вышло литературное творчество. Вместо фольклориста в эти годы рождалась детская
писательница Ирина Карнаухова.

В
1930 году была издана тоненькая книжка для детей младшего возраста «Чьи это
игрушки?», где главным содержанием были красочные рисунки А. Порет, под
которыми давался текст Карнауховой. Это был её первый печатный опыт в детской
литературе. В 1931 году московское издательство «Молодая гвардия» выпустило в
свет первую повесть писательницы «Кружево на мачте». Действие происходит в
поморском селе Рыбацкое на берегу Белого моря. Героиня повести
девочка-подросток Ленка вместе со своими земляками роет канал через опасную
косу, облегчающий жизнь рыбакам-поморам. Узнав, что ее отец оказался брошен
хозяином в Норвегии, она решается одна на карбасе плыть туда, чтобы помочь ему
вернуться на родину. Пережив непогоду и заболев, Ленка попадает в Норвегии в
больницу, находит отца, живет в доме у местного бургомистра в качестве
служанки. Бургомистр видит у Ленки полотенце, замечательно украшенное
кружевами. Не поверив, что кружево вышито русскими крестьянками, он предлагает
Ленке вышить такое же полотенце, в случае успеха обещая большую сумму денег.
Ленка вышивает полотенце, получает деньги, покупает карбас и вместе с отцом
возвращается в родную деревню. В том же 1931 году была опубликована еще одна
детская повесть И. В. Карнауховой — «Ой-хо: Повесть о самоедском мальчике»,
героем которой становится мальчик-ненец Харри. Быт ненцев-оленеводов, правдиво
описанный в этой книге, писательница могла наблюдать в Мезенской и Печорской
экспедициях. В своих героях она подметила лучшие черты их национального
характера: отвагу, трудолюбие, чувство собственного достоинства. Повесть «Кружево
на мачте» родилась из рассказа поморки, с которой встретилась Ирина
Валериановна в маленьком северном селе на берегу Белого моря. «Вдруг посреди
беседы нашей, — вспоминала писательница, — встала хозяйка и показала мне
диковинной красоты кружевную ленту. Развернула — будто пена морская сверкает,
будто Марья Моревна в горницу вошла…

— Это кружево, — говорит хозяйка, — меня от смерти
неминучей в море спасло. В погожее утро девчонкой отправилась я за рыбой. Мы
ведь тут все рыбачим. И вдруг налетел ветер, поднялся шторм. Ну, думаю,
пропаду… Не увидят рыбаки мою лодку с берега, как им знак подать? И вот что я
надумала: прилажу-ка кружевную ленту на мачту (я её всегда с собой в море
брала. Там и плела, как выдавалась минута свободная).

Заплескалось по тёмному грозному небу моё кружево, а я в
лодке жду последнего своего часа — конца неминучего. Заметили с берега рыбаки:
что за диво? Кружево по небу летит — сигнал подаёт. Может, в беде кто? Помощь
требуется?! Спустили они в штормовую волну лодки — у нас, у поморов, закон:
друг за дружку держись!..

Послушала я хозяйку да и написала книжку о ненецкой
девочке Ленке-кружевнице и о мальчике Харри — погонщике оленей».

При вступлении
в Ленинградское отделение союза писателей в анкете Карнаухова на вопрос, «где и
когда напечатано ваше первое произведение», ответила: «В газете “Голос средней
школы”. Названия не помню». В ответе на вопрос «Перечислите издания, в которых
вы участвовали с 1918 г. по сей день» писательница указала вечерние выпуски
петроградской «Красной газеты» (12 фельетонов), журнал «Краснофлотец» (4
очерка), «Одесские известия» (2 очерка), журнал «Красная панорама» (1 очерк). В
конце 1930 года она была принята во Всероссийский союз писателей.

Летом
1932 года Карнаухова выехала в фольклорную экспедицию по беломорским
рыболовецким селам, которая стала последней в жизни фольклористки. В 1937 году
издала сборник «Частушки колхозной деревни», в который вошли тексты из
Ленинградской, Горьковской, Куйбышевской, Ивановской областей. «Но и в эти
годы я не забывала о сказке. О сказке, которая рассказывается — с к а з ы в а е
т с я, значит, живёт в устах, голосе рассказчика. И решила я сама попробовать «сказки
сказывать», я ведь их столько наслушалась, столько записала!..»

В
середине 1930-х годов Ирина Карнаухова активно сотрудничает с Ленинградским
радиокомитетом. Дети тридцатых и сороковых годов хорошо помнят «бабушку Арину»,
выступавшую на литературных вечерах, новогодних праздниках елки, в День детской
книги и по радио с забавными сказками, занимательными рассказами. На радио
становится популярной ее передача «Сказки бабушки Арины». Перекроив имя на
деревенский лад, Карнаухова выступает перед микрофоном со своими переделками
народных сказок. Так пригодились ее занятия в Институте слова и опыты
сказывания сказок в Коктебеле. Так родилась «бабушка Арина» — образ сказочницы
из северной деревни, собирающей вокруг себя «ребятушек», чтоб сказку
рассказать. Голос Ирины Карнауховой в образе бабушки Арины прозвучал впервые по
Ленинградскому радио в 1936 году: «Здравствуйте, ребятушки, здравствуйте,
голубятушки! Это я, бабушка Арина, к вам в гости пришла, сказку с присказкой
принесла. Сказки мои старинные, где короткие, где длинные. Про дуб высокий, про
Верлиоку, про гусей-лебедей, про диковинных зверей. А ты сядь в уголок, возьми
в руки пирожок, помалкивай — кушай, нашу сказку слушай…»

Вскоре
на радио посыпались письма: слушатели приглашали бабушку Арину на праздники в
детский сад, в библиотеку. И писательница решила попробовать — приняла
приглашение и вышла к маленьким зрителям на эстраду. Это было сложно, ведь в те
годы Ирина Валериановна была молода и совсем не походила на старушку. Но тут
пригодились наблюдения, ведь стольких сказителей слушала она в экспедициях! Она
надевала привезённый из Архангельской губернии старинный, шитый серебряной
тесьмой сарафан до пят, белую холщовую рубашку, накидывала яркий домотканый
платок на плечи, а другой маленький платочек, «по моде» северных поморских
сказительниц, повязывала венчиком на голове; несколько морщинок гримом — и вот
уже певуче полилась, появилась сказка. Сказки для «живого показа» отбирала
особенно тщательно, пересматривала десятки вариантов, выбирала самые поэтичные.
«Сказочник должен… чувствовать музыку слова, поэтичность формы…» —
записала Ирина Валериановна в мае 1941 года.

На
основе радиопередач было сделано несколько книг писательницы. Первая книга под
заглавием «Сказки бабушки Арины» вышла в свет в 1936 г. на правах рукописи и
была издана в серии «Микрофонные материалы Управления местного вещания
Всесоюзного радиокомитета. Редакция детского вещания». Книга представляет собой
тексты пяти радиопередач для детей дошкольного возраста. Первая радиопередача
начиналась так: «Здравствуйте, ребятки, здравствуйте, голубятки. Я, бабушка
Арина, долго по свету бродила, на вас набрела. Ох, и далеко к вам, детушки,
ехать! Ехала я на собаках да ехала я на оленях. Села в сани — вот и говорю с
вами». Далее шла присказка и известная сказка о старухе и лапте.
Завершалась передача опять монологом бабушки Арины, не забывавшей о
дидактической направленности радиовещания: «Вот, ребятки, я вас потешила,
теперь вы меня потешьте. Рассказала я вам сказку-старинку, а вы нарисуйте к ней
картинку. Вы, Тит да Наум, беритесь за ум, пирожок дожуйте, бабку с лаптями
нари­суйте. У кого выйдет картинка получше — тому кашки погуще, тому три гуся.
Моя сказка вся». Книга сложилась постепенно из сказок, присказок и загадок радиопередачи.
Получилась яркая «сказочная энциклопедия» для малышей.

Вторая
книга, отражающая материал радиопередач, называлась «Народные сказки» (1936).
Эта передача представляла собой маленькую лекцию для детей среднего и старшего
возраста о ценности народных сказок. В лекции нашли место те сведения, которые были
собраны во время экспедиций. Так, говоря об особенностях бытования сказок, она
описывает их функционирование в различных условиях: «А на лесном сплаве,
когда плоты по неделям медленно плывут по реке, как дорог сказочник! На рыбной
тоне, где в бурю бездеятельно иногда сидит бригада, дожидаясь хорошей погоды.
На лесных разработках за 20-25 километров от села, в свободные часы в полевом
таборе… Всюду сказочник дорогой и любимый гость». Лекция иллюстрировалась
сказками «Пых», «Финист Ясный сокол», «Барин-кузнец», отражавшими разные грани
русской сказочной традиции. Опыт работы на радио стал толчком для создания еще
одной книжки под названием «Сказки бабушки Арины», вышедшей в 1938 г. в
Петрозаводске. Здесь собраны 27 литературно обработанных ею сказок: «Глиняный
Иванушко», «Кот-воркот Котофей Котофеевич», «Зимовье зверей», «Снегурушка», «Жихарко»,
«Верлиока», «Волк и семеро козлят», «Гуси-лебеди» и др. Второе издание этой
книги вышло в Петрозаводске в 1939 году.

Перед
войной была издана еще одна детская книга «Сказки» (1940). «Это не
фольклорные записи, — отмечает писательница в предисловии к книге. — Это
сборник пестрых сказок. Некоторые из них являются обработкой старинных сказок («Упрямая
баба», «Сорная трава», «Нонешняя служба»), другие — записаны автором со слов
раз­личных рассказчиков («Как баба в гору пошла»). В иных использованы
современные записи, опубликованные в периферийной печати («Мужицкая правда», «Мужик
и Нужда», «Три брата»). Большинство же сказок просто сочинены автором («Чапай»,
«Бабья дивизия», «Мороз, солнце и ветер», «Ясный сокол», «Мариша-летчица», «Аппетитная
земля» и др.). Но во всех случаях автор вольно обрабатывал народный материал,
пользуясь при этом творческим методом народных сказок, методом гибким, богатым
и вечно живым. В этом и заключается значение сборника». В том же 1940 году
Карнаухова начинает издавать тоненькие детские книжки, предназначенные самым
маленьким детям. Именно эти книжечки уже в 1950-е сделают ее одним из самых
читаемых авторов в детской аудитории. В 1940 году вышла ее книжечка народных
песенок «Рассыпушки» и сказка «Два Ивана».

22
июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Ирина Валериановна сначала
пошла работать санитаркой в военный госпиталь в Ленинграде. Потом
эвакуировалась с детским лагерем-интернатом Литературного фонда Союза писателей
«в должности воспитателя» — «общей мамы», как её там называли. Взяла с собой
дочь. 360 детей, мал мала меньше. Ясельных несли на руках. Сначала поезд, потом
пароход по Волге и Каме, потом телеги сквозь густой чёрный лес… Эвакуировали в
Пермскую (тогда — Молотовскую) область в маленькую деревню Чёрная среди
дремучих лесов на Урале, близ Краснокамска. Там и обосновался детский
лагерь-интернат ленинградского Литфонда. С 1941 по 1944 работала
воспитательницей, преподавала в младших классах школы. Неоднократно выступала
со своими сказками в Молотовском государственном университете, выезжала
выступать вместе с бригадами актёров и писателей в госпитали Перми,
Краснокамска, Свердловска.

За
это время ею были подготовлены к печати героические сказы о русских богатырях,
сражающихся за честь родной земли: «Бой на Калиновом мосту», «Богатыри», «Сталинградская
роза» и другие, воспитывающие патриотические чувства любви к Родине и
готовность защищать ее от врагов. В годы войны вышли книги писательницы для
детей «Забавные сказки», «Рассыпушки» и «Бой на Калиновом мосту»,
представлявшие собой литературные обработки фольклорного материала. На местном
материале написана «Повесть о дружных», книга, пользовавшаяся большой
популярностью у детей в 1950 — 1960-е гг. и незаслуженно забытая теперь.

По
документам и личным воспоминаниям о годах войны написаны «Повесть о дружных»
(Детгиз, 1949) и «Наши собственные» (Детгиз, 1958). Это книги о детях, которых «обожгла
война», как пишет Карнаухова. В них она говорит с читателями о самом главном, и
уже не через образ бабушки Арины, а от своего имени, из своего времени. «Я
обращаюсь к тебе, читатель, прямо к тебе: ты всегда ведёшь себя правильно? Ты
понимаешь, что надо брать на себя то, что трудно сделать другому, а тебе легко?
Бери в свои сильные молодые руки всё, что трудно сделать другим: маме, бабушке,
младшей сестрёнке. Ведь с дома, с твоей семьи, и начинается любовь… А потом
ширится круг — вы учитесь любить и защищать друга. А потом ещё шире — вы
становитесь солдатами, все мы солдаты в этой жизни… Мы любим Родину, мы
защищаем её в беде. Мы не отдадим её врагу. Так несли службу верную и герои
сказок и былин: Иван — крестьянский сын, Никита Кожемяка, Илья Муромец…»
Этим обращением писательница как бы сомкнула прошлое и настоящее: и солдаты
Великой Отечественной, и былинные богатыри, и герои народных сказок — все они
боролись с недругом, защищали малых и слабых, освобождали родную землю.

В «Повести
о дружных» прототипом главной героини Тани стала дочь автора Галина. Там показана
жизнь уральской сельской школы и молодой учительницы, детей, преодолевающих
вместе со всей страной трудности военного времени. Э. С. Литвин, автор
небольшой книги о Карнауховой, так определяет суть этого произведения: «Постепенно
в повести за образом далекой русской деревушки встает могучий обобщенный образ
родины героев повести — «страны дружных», которую они научились любить и беречь».
В другой повести — «Наши собственные» — ребята из детской здравницы в самом
начале войны оказываются на территории, которую захватил враг. В столкновении с
жестоким миром войны происходит их раннее взросление и осознание
ответственности за свою страну.

В
тридцатых и сороковых годах Ирина Валериановна много трудилась, выполняя завет
А.М. Горького: «создать для детей несколько сборников, составленных из лучших
образцов фольклора». Она собрала и творчески обработала для детей книгу
сатирических бытовых сказок народов СССР, назвав ее «Забавные сказки» (Детгиз,
1947), сборник волшебных русских сказок «Ненаглядная красота» (Детгиз, 1949),
несколько книг, состоящих из фольклорных произведений самых различных жанров:
песен, сказок, поговорок, пословиц, загадок, «Рассыпушки» (Детгиз, 1945), «Радуга-дуга»
(Детгиз, 1946), «Лукошко» (Детгиз, 1959) и многие другие. Больше всех
полюбилась юным читателям ее книга «Русские богатыри» (Детгиз, 1949). Это был
свободный прозаический пересказ русских былин о богатырях русского героического
эпоса, изложенный превосходным русским языком. Писательница была неутомимой
пропагандисткой народного поэтического русского слова. Много лет она выступала
с чтением и рассказыванием забавных русских сказок, шуточных песенок, мудрых
пословиц и поговорок.

Знакомство
с театром для многих детей также начинается с имени И. В. Карнауховой. Ее
пьесы, часто написанные в соавторстве с Л. Браусевичем, прочно вошли в
репертуар детских театров, начиная с Ленинградского театра юных зрителей,
который она очень любила. К послевоенному времени относятся детские пьесы,
созданные по фольклорным мотивам: «Аленушка», «Илья Муромец», «Веселый
портняжка», «Марья-краса», «Домик-пряник» и другие. «Старинка стародавняя про
могучего русского богатыря Илью Муромца» (1938); совместно с Л. Т. Браусевичем —
«Аленький цветочек» (1946), «Золотые руки» (1948), «Колокола-лебеди» (1948);
совместно с Н. Ф. Крамовой «Золотое руно» (1959).

В 1946-м,
получив за книжку «Повесть о дружных» Сталинскую премию, Ирина Валерьяновна не
побоялась принять в доме попавшую в немилость к властям поэтессу Ольгу
Федоровну Берггольц. Дочь писательницы, Галина Исакиевна Карнаухова (1933-2016),
театровед, писатель, педагог, журналист, автор многочисленных теле- и
радиопередач, рассказывала в радиопередачах о встречах с Берггольц. Галина
Исакиевна была замужем за Виталием Николаевичем Дмитриевским — театроведом,
доктором искусствоведения, профессором. Родился в 1934 году в Ленинграде. В
1957 году окончил театроведческий факультет ЛГИТМиК, где и познакомился с
будущей женой. В своих воспоминаниях он написал о том, как Ирина Валерьяновна
приняла его в семью с теплотой и материнской заботой, как все вместе жили в
доме на Малой Посадской; в трехкомнатной квартире. Как в гости к Ирине
Валерьяновне нередко наведывался ее первый муж — киновед Эдгар Михайлович
Арнольди, тихий, застенчивый человек, только что вернувшийся из
семнадцатилетней ссылки. В гостях у них бывали Евгений Шварц и Ольга Берггольц.

Последние
годы писательница жила с дочкой и внучкой в Москве. Выросли внучка Ирина,
правнучка. Тяжелая болезнь сломила ее весной 1959 года в расцвете творческих
сил. Осталась незавершенной вторая часть повести «Наши собственные», не
дописана повесть о Н.К. Крупской. Ирина Валериановна Карнаухова скончалась 13
апреля 1959 года.

Пытаясь
осмыслить место литературной обработки фольклорного материала в духовной жизни
современного ребенка, И. В. Карнаухова писала: «…народная сказка
воспитывает эмоциональное отношение к миру, а не абстрактное
холодно­рассудочное. По языку народная сказка всегда прозрачная, скупая и ясная».
Литературные обработки сказок и народных песенок, сделанные писательницей,
прочно вошли в репертуар детских книжек, обязательных в жизни каждого русского
ребенка. Недаром том «Русские волшебные сказки» в серии «Библиотека для детей»
большей частью состоит из литературных обработок писательницы. Сказки в
обработке и пересказе писательницы издаются часто, недавно переиздана повесть «Наши
собственные». А «Повесть о дружных», к сожалению, не издают, но её можно найти
и почитать в электронном виде. Прекрасные детские повести о том, как важна
дружба, поддержка и взаимоуважение в страшные дни войны. Произведения написаны
легким языком, в них показано, как развиваются детские характеры, становление
личности, как налаживаются непростые отношения между детьми. Даже
педагогические находки Леночки при объяснении на уроке темы приставок. Такие
книги — настоящий учебник жизни. И, конечно, ностальгия по нашему советскому
детству, в котором были такие книги…

Критик
С. Шиллегодский: ««Повесть о дружных» — это прежде всего книга о большой
дружбе советских людей, которая помогла им победить врага в годы Великой
Отечественной войны. В повести показано, как эта дружба проявлялась в крепкой
связи фронта и тыла, постоянной моральной поддержке Советской Армии, в
снабжении ее всем необходимым для успешного ведения справедливой войны: боевыми
припасами, теплой одеждой, продуктами питания. Фронтовики были глубоко
благодарны за эту постоянную заботу. Живо написана сцена, рисующая посылку
подарков в родную сибирскую воинскую часть. В «Повести о дружных» показана
дружба города и деревни, особенно прочная в годы войны. Молодая учительница
Леночка приезжает в деревню, чтобы учить детей; горожане помогают колхозникам
убрать урожай, необходимый для своевременного снабжения фронта. «Повесть о
дружных» — книга о силе пионерской дружбы. Впервые об этом талантливо рассказал
мудрый Аркадий Петрович Гайдар в книге «Тимур и его команда». Писательница
продолжила повествование о пионерской дружбе, познакомив читателей со «звеном
дружных» и его тимуровскими делами. В повести нарисованы близкие детям люди.
Таков образ учительницы Леночки. Он создан на основе наблюдений самой
писательницы, которая в дни Великой Отечественной войны учительствовала на
Урале в деревне, «которой нет на карте». Леночка молода, у нее мало опыта, но
она отлично держится с учениками, даже с такими «трудными», как Миша Теплых, и
умеет повести их за собой. Ее заботами создается «звено дружных» в пионерской
организации. Очень удался автору образ русской женщины-патриотки — мудрой и
сердечной Власьевны. По-хозяйски она относится к школе, по-матерински — к
Леночке и Тане и вызывает неизменное чувство большой симпатии юных читателей.

Вторая послевоенная повесть писательницы носит название «Наши
собственные». Ее герои — дети, наши обыкновенные мальчики и девочки. Оказавшись
в тылу врага в первые дни Великой Отечественной войны, они прошли через
серьезные жизненные испытания. Это была проверка на идейную прочность, и они ее
выдержали. Писательница показала, что эти дети выросли в условиях советского
строя, и с гордостью называет их: «наши собственные». Юные читатели полюбили
ребят, таких разных по характеру и таких единых в их чувстве горячей любви к
Родине и ненависти к ее врагам. Ценят они и образы взрослых людей — Анну Матвеевну
и Василия Игнатьевича, искренне любивших ребят и готовых отдать за них свою
жизнь. От повести веет сердечным теплом, что совершенно необходимо для детской
книги. Хороши в повести лирические обращения автора к читателю. Это делает
читателя живым свидетелем событий и приближает к нему книгу».

В «Повести
о дружных» — история молоденькой учительницы Лены Павловны и её сестры Тани,
Чижика, которой Леночка заменила мать. После окончания педагогического
техникума Лену направляют в глубокий тыл, маленькую уральскую деревню. Непросто
приходится городским девчонкам, но они справляются со всеми трудностями. Идёт
1944 год, отец героинь на фронте. Как почти все мужчины села. Работы в колхозе
много, а рук не хватает. Начинается новая жизнь. Городские барышни учатся
тяжёлому деревенскому труду, Лена осваивает новую для себя профессию, Таня
успевает крепко сдружиться с ребятами. Четвероклассники, звено дружных, учатся,
растут, помогают солдатам, куют победу вместе со страной, как могут. Ухаживают
за школьным огородом, помогают семьям солдат, приводят в порядок избу-читальню
и школьную библиотеку, проводят выставку, посвященную фронту. Вместе ребята
помогают взрослым в сборе урожая, лепке нескольких сот пельменей для фронта,
учась при этом быть настоящими людьми. Это когда придёшь на помощь, несмотря ни
на что, не оставишь в беде оступившегося друга, подбодришь в горе. А горе
всегда рядом, особенно в последние месяцы войны. Когда в конце книги Таня
заблудилась в лесу, все пришли на поиски, а спас её «трудный подросток» Миша…
И так важно быть сплочёнными, как единая страна, чтобы выстоять против врага. И
начинать надо с детства. Повесть была премирована в 1949 году на конкурсе на
лучшую художественную книгу для детей. Она стала хорошо известным произведением
советской детской литературы, была переведена на немецкий и румынский языки.

Не
зря любимой песней героев книги была вот эта:

Песня о дружбе

Музыка: А.
Лепин

Не только в радости, но и в печали

Мы верных нам друзей повсюду узнавали,

Нас школьная скамья недаром породнила,

Мы школьные друзья, и в этом наша сила!

Кто в дружбу верит горячо,

Кто рядом чувствует плечо —

Тот никогда не упадёт,

В любой беде не пропадёт.

А если и споткнётся вдруг,

То встать ему поможет друг.

Всегда ему надёжный друг

В беде протянет руку. 

В боях за родину, в краях тревожных

Встречали мы друзей, товарищей надёжных.

И всё, что мы могли, мы поровну делили.

Мы
всюду рядом шли и вместе победили!

Сергей Михалков

«Наши
собственные» — повесть для более старших детей. Посреди соснового бора, вдали
от городского шума и пыли стоит «Счастливая Долина» — детская здравница.
Вот-вот распахнёт она свои двери, но уже несколько ребят живут здесь: кто
помогает сажать деревья, кто изобретает и ставит опыты, а кто лениво нежится на
солнышке. Так спокойно и хорошо в этих гостеприимных стенах, среди высоких
деревьев и щебетанья птиц! И когда ни в день открытия, ни даже на следующий в
здравницу никто не приезжает, а вдали над лесом показываются клубы дыма, ребята
и взрослые не сразу понимают, что один гость всё-таки ступил к ним на порог, и
это — война. Теперь им предстоит пережить немало испытаний и потерь. Это
история нескольких детей и взрослых, оказавшихся в первые дни войны на занятой
немцами территории. История их жизни и выживания, история подвига. Дети,
приехавшие в здравницу, оказались запертыми в ней. Всего двое взрослых — Василий
Игнатьевич и Анна Матвеевна — уже в годах, и несколько детей разного возраста.
Сколько всего пришлось им пережить. И голод, ведь, забытые всеми, они не
получали продовольствия и почти с первого дня вынуждены были урезать паек, а в
какой-то момент вообще остались без пропитания. Коварная корь, которая
подкосила двух мальчишек Юматика и Пиньку и чуть не убила маленькую Мусю.
Предательство, когда продукты, запертые в шкафу в качестве неприкосновенного
запаса, были подло украдены. Разногласия, споры. Помощь партизанам: спасение
раненого Серёжи, приготовление хлеба. Встреча лицом к лицу с фашистами. Смерть
друзей, детей… Пришлось принять на себя груз ответственности за малышей и
стариков, понять, что, казалось бы, героический поступок может повлечь за собой
несчастье… Кто-то показал себя надежным товарищем, готовым рискнуть и
вытащить раненого на себе, кто-то — подлецом, способным украсть общую еду и
свалить вину на другого. Герои меняются на протяжении повествования. Таня
учится брать на себя ответственность и отвечать за других. Гера — признавать
ошибки. Леша учится раскаиваться. Больше всего изменений в Лиле. Из ленинградской
«принцессы» она превращается в работящую девушку, спасающую партизана, моющую
полы и хранящую чужие тайны. «Наши собственные» — книга о патриотизме, о
самопожертвовании во имя главной цели, иногда ценою собственной жизни, о
способности брать на себя ответственность и о зарождающейся первой любви… Написано
интересно, с любовью к людям, к детям и вообще к русской земле. В конце
некоторых глав есть короткие отступления, в них автор обращается к детям и
говорит о простых истинах, которые должен понять каждый ребенок, чтобы вырасти
достойным человеком.

Читайте
потешки, читайте сказки и книжки и вспоминайте Ирину Валериановну Карнаухову!

Источники:

https://secrethistory.su/681-karnauhova-irina-valerianovna-folklorist-i-pisatel.html

https://www.litmir.me/br/?b=280845&p=88 Сабашникова Маргарита Васильевна Зеленая Змея. История
одной жизни

Недавно певица Тэйлор Свифт ворвалась в чарты с 10-минутной версией своего хита 2012 года All Too Well – трек возглавил хит-парад Billboard, установив новый рекорд: это самая длинная композиция, когда-либо попадавшая на вершину чартов (предыдущий рекорд 49 лет принадлежал 8-минутному «Американскому пирогу» Дона Маклина). 15-минутное видео песни набрало больше 40 млн просмотров. Изначально записанная как типичная breakup song – этакий стереотипный жанр женской музыки – All Too Well рассказывает про разрыв отношений с актером Джейком Джилленхоллом с дополненной перспективы, где «память превращается в оружие», как отметил журнал The New Yorker. Тэйлор пересобирает, как старый паззл, события 2012 года и переоценивает разрыв с позиции себя нынешней: теперь это песня о манипуляциях, страхе (душераздирающие образы забытого шарфика и танца при свете холодильника в ночи), а еще о том, как певица «переписывает» память об отношениях, основанных на дисбалансе, которого она не чувствовала десять лет назад. («Ты сказал, если бы не разница в возрасте, может, у нас бы что-то и вышло. И я просто захотела умереть, когда услышала это»).

Все хвалят Тейлор за терапевтичный подход –оказывается, можно реорганизовать свое травматичное прошлое, отправив себе туда сочувствие и поддержку.

Да, сейчас певиц лучше не обижать – это в 1960-е The Supremes могли петь «Он ударил меня, и это было как поцелуй», а теперь, во времена #MeToo, женщины в песенной лирике все чаще называют вещи своими именами.

Смелые и откровенные женщины в американской музыке были и раньше. Американки и раньше пели о насилии, абьюзе и токсичных, разрушающих отношениях. И многие в песнях честно делились собственным опытом. Для кого-то это была авто-терапия, для кого-то – попытка предупредить других женщин или поддержать их. Поэтому мы решили сделать подборку честных женских песен об эмоциональном или физическом насилии, чтобы вспомнить, что в музыке США эта тема далеко не новая.

Как ни странно, те же He Hit Me And It Felt Like A Kiss и You Keep Me Hanging On от The Supremes были написаны мужчинами – может, поэтому женщины там немножко безвольные и страдающие по своим брутальным партнерам.

Более того – даже гимн I Will Survive Глории Гэйнор – вот где прекрасная песня о триумфальном расставании с абьюзивным прошлым – тоже написана мужчиной! Автор, Дино Фекарис, написал ее после того, как его уволили со студии Motown Records – его жгла обида, ведь он столько лет был их штатным песенником!

Та же история со знаменитыми песнями о том, где женщина, уставшая от домашнего насилия, убивает мужа – одну из них, Stone Cold Dead in the Market (1939), не без удовольствия поет Элла Фицджеральд (там мужа убивают сковородкой), еще одну – Goodbye Earl, где абьюзивного Эрла отравили – мстительно распевают девушки из Техаса Dixie Chicks.

Но нам важна именно лирика, написанная женщинами – поэтому у нас сложилась вот такая десятка самых эмоциональных песен о пережитом насилии. Если вам есть что добавить в плейлист – добро пожаловать в комментарии!

Billie Eilish – Happier Than Ever (2020)

Самая душераздирающая песня с одноименного нового альбома Билли Айлиш рассказывает о ее токсичных взаимоотношениях с человеком, который, пользуясь тем, что она «была еще ребенок», заставил ее отдалиться от семьи и друзей, всегда опаздывал на встречи, смертельно пугал ее, когда звонил пьяный, под веществами и за рулем автомобиля. Билли, как всегда, написала ее вместе с братом, и поначалу песня звучит в ее фирменной воркующе-шепчущей манере – но во второй части певица выдает злой и отчаянный рок, крича во всю глотку: «Из-за тебя я возненавидела этот город!», «Ведь я никогда не обливала тебя дерьмом в интернете, вообще слова плохого о тебе не сказала!» и «Да оставь же меня, #$%^#!, в покое!». О ком это вообще? Скорей всего, о ее отношениях с рэпером Q.

Хорошенько покричав от души во время записи, Билли поняла, что это самая терапевтичная песня в ее жизни. «Я просто выкричала там все свои легкие, – признавалась она в интервью сервису Spotify, – И в этом было какое-то удовольствие. Я так долго хотела выпустить этот крик наружу».

Mitski – А Pearl (2019)

Японско-американская певица Мицки – спасение для депрессивной молодежи: она честно и точно поет о самых неудобных в мире вещах, например, о том, как себя чувствует азиатская девочка, которую американский парень знакомит с расистски настроенной мамой. Песня «Жемчужинка» – о том, как пережитая травма остается с человеком на всю жизнь. Героиня песни вроде понимает, что партнер ее любит, но она почему-то мучается бессонницей, «и еще есть всякие штуки, о которых я не говорю». В припеве Мицки поет: «Прости, я не хочу, чтобы ты меня трогал. Это не значит, что я не хочу тебя. Я просто не выношу, когда меня трогают».

В мыслях лирической героини воспоминание о том, почему она не выносит прикосновений, превратилась в жемчужинку внутри ее головы – жемчужинку памяти о травме, выросшей из «необязательной» песчинки. «И я перед сном кручу эту жемчужинку, наблюдая, как она растет, каждую ночь». Сама певица признавалась в интервью, что песня – о глубоких токсичных отношениях, которые настолько вплавлены в твою идентичность, что даже оправившись и оказавшись в других отношениях, ты лелеешь память про свой прошлый ад, словно жемчужинку – «потому что как же можно оставить это позади, это же как будто стереть саму себя».

Фанаты Мицки обожают эту песню – в комментариях к трэку на YouTube они пишут: «Терапия: дорого. Песня «Жемчужинка»: бесплатно» или, например, «можно годами сражаться с эмоциональными последствиями токсичных отношений, а можно послушать «Жемчужинку» и получить катарсис» и «Мне понадобилось 18 лет, чтобы понять, что я страдаю от пост-травматического стрессового расстройства, и что мое нежелание прикосновений – это ненормально. И именно эта песня помогла мне разобраться». Метафора ядовитой жемчужинки сработала идеально.

Melanie Martinez — Teddy Bear (2015)

Юная певица Мелани Мартинез прославилась благодаря шоу «Голос», а в 2015 году выпустила суперхитовый дебютный альбом. Мелани в основном поет про всякие игрушечные вещи, да и выглядит как кукла-игрушка из сна. Песня «Плюшевый мишка», при этом – жуткая композиция о насилии, и нет, это не «уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу», там абьюзер – сам мишка. По сюжету песни, ранее нежный плюшевый мишутка начинает угрюмиться, отдаляться, бормотать во сне нехорошее, прятать под кроваткой ножи, а затем пытается убить лирическую героиню. «Мне, #%$;%!, страшно, – поет Мелани. – Как любовь превратилась в насилие?». Далее выброшенный к чертовой матери мишка приходит к дому и бдит, звонит по ночам и пьяно дышит в трубку. «Мишка мой милый, – поет Мелани. – Все было так чудесно, пока ты меня чуть не убил».

Через пару лет после этого релиза выяснилось, что мишка, в некотором смысле – сама Мелани: ее лучшая подруга Тимоти Хеллер обвинила певицу в изнасиловании, выдав длиннейший Твиттер-тред на эту тему: Тимоти сто раз говорила «нет», но Мелани отказывалась это понимать.

Сама Мелани в ответ сообщила, что ужасно огорчена, и что секс между девушками и правда был, но без насилия. «Дружба плюс молчание – не равно согласие», – ответила Тимоти. Вот такой мишка.

Lady Gaga — Til It Happens To You (2015)

Композиция «Пока это не случится с тобой» была записана Леди Гагой для документального фильма о проблеме насилия в студенческих кампусах. Собственно, об этом и видеоклип, который предваряется триггер-предупреждением: видео может быть эмоционально некомфортным, но это – реальность того, что происходит в кампусах.

Песню номинировали на «Грэмми». Гага ее много где пела, но самое душераздирающее исполнение – на 88-й церемонии «Оскар», где в финале к певице присоединяется толпа людей, переживших сексуальное насилие, с написанными на запястьях фразах вроде «ты не виновата» и «выжившая» – естественно, зал отреагировал слезами и овациями. В то же время, текст песни довольно пространный – в нем утверждается, что невозможно узнать, как себя ощущают жертвы насилия, не побывав на их месте.

Lana Del Rey – Ultraviolence (2014)

Лану Дель Рэй только ленивый не пнул за эту песню, где она рассуждает о насилии в отношениях с позиции жертвы, которая почему-то не уходит. Более того, она даже цитирует там мазохистскую фразу из песни Supremes про побои, похожие на поцелуи: He hit me and it felt like a kiss. Не все критики поняли, что это цитата, и ополчились на Лану: что это у вас там, девушка, гимн виктимизации и романтизирование брутальности?!!

Вообще, романтизация кошмаров в отношениях – это то, на чем Лана, так сказать, выстроила карьеру. Но Ultraviolence – как сама песня, так и одноименный альбом – все-таки о том, что она не считает, что боль и абьюз –это норма и источник вдохновения.

Оригинальную песню The Supremes написал семейный дуэт сонграйтеров Джерри Коффин и Кэрол Кинг, впечатлившись историей своей няни, которая оправдывала поколачивающего ее мужа: «если бы он обо мне не заботился, его бы не бесило мое поведение, но он меня ударил, и я обрадовалась». Теперь эту песню считают токсичной: в ней нет критики агрессора, а только безграничное женское всепрощение.

Но сама Лана вовсе не всепрощающий зайчик. И своим критикам, проклинающим ее за «гламуризацию абьюза» и антифеминизм, ответила в Инстаграме: «Моя лирика – о разных “реальностях” эмоционально абьюзивных отношений, и я считаю, что в современной музыке должно быть место и для таких тем. Я пишу обо всем честно. Потому что для многих женщин оно – именно так. Я не считаю, что рассказывая о своем опыте подчинения или пассивности в отношениях, отбрасываю женщин на сотню лет назад. В феминизме должно быть место и для женщин, которые ведут себя так же, как я. О тех, кто говорит “нет”, но мужчина слышит “да”, о тех, кого безжалостно порицают за то, что они не боятся быть собой; о женщинах, чьи голоса и истории забирают себе женщины более авторитарные, либо мужчины, ненавидящие женщин».

Alanis Morissette – Hands Clean (2002)

Суперхитовый сингл Аланис Мориссетт «Умыл руки» с альбома Under Rug Swept сейчас воспринимается как жизнерадостная песенка из начала 1990-х. Но вслушаемся в текст! Он про отношения девочки-подростка со взрослым мужчиной, который является для нее ментором («Ты моя протеже, и однажды ты скажешь, что я тебя всему научил») – и требует молчать про их отношения («Никто не знает, кроме нас. Я удовлетворила твою просьбу о тишине. А ты просто умыл руки»).

В подростковом возрасте, как вспоминает певица, у нее были отношения со взрослыми мужчинами – это трагичная и неизбежная история про шоу-бизнес: когда Аланис стала суперзвездой, ей было всего 16. Повзрослев, певица называет вещи своими именами и даже пытается поставить себя на место мужчины, пытаясь понять, что же у него было в голове, когда он заводил отношения с подростком: «Ты от меня зависишь, потому что все молоденькие девочки находятся в зависимости от своего покровителя, и я знаю, что ты меня сексуализируешь, потому что так делают все молодые девочки, и я думаю, что мне это нравится. Главное, никому не говори, особенно своей семье. Лучше сохраним это в секрете. Жаль, что я не могу сказать всему миру, какая ты милашка. И может быть, я даже однажды захочу на тебе жениться, если ты приложишь усилия к тому, чтобы остаться такой же худенькой и будешь поддерживать свое молодое тело в тонусе».

Аланис тоже поет о молчании, которое может длиться годы: «Какая часть нашей биографии переписана и заметена под коврик? Какая часть твоей памяти избирательна и старается все забыть?».

В интервью певица признается, что вроде как ей самой в 17 хотелось общаться с мужчинами постарше, но теперь, вспоминая те времена, она чувствует: «тоску и эмпатию: черт подери, да что ж ты делал-то, когда встречался с 17-леткой!»

Regina Spektor — Flyin’ (2001)

Родившаяся в СССР американская певица Регина Спектор, помимо того, что чудесно поет – еще и замечательный лирический поэт (не случайно она любит перепевать песни советских бардов). В этой коротенькой – меньше двух минут! – околоджазовой вещице она уместила целую трагедию, яростную и жуткую: это история о девочке-школьнице, скучающем и раздраженном подростке, изнасилованной школьным учителем, который пригласил ее домой «просто поспать». В тексте девочка пытается как-то отбиться («Он целовал меня в щеки и гладил мои ступни, но мне было противно, и я повторяла, что просто хочу спать»), а потом происходит что-то странное – то ли насильник выбрасывает ее из окна, то ли сама девочка, пытаясь убежать, выпрыгивает в окно. Первое время она просто падает, а потом осознает, что умеет летать – и, счастливая и ликующая, летит в небеса. В конце песни Регина радостно хохочет – все-таки, хэппи-энд.

Fiona Apple — Sullen Girl (1996)

Одна из знаковых американских певиц-сонграйтеров 1990-х, Фиона Эппл, в 12 лет пережила попытку изнасилования. В интервью журналу Rolling Stone Фиона признается, что песня Sullen Girl – о том, какую роль этот страшный опыт сыграл в ее жизни и творческой карьере.

Текст песни не содержит в себе травматичных деталей – это, скорей, эмоциональный портрет жертвы. «В такие дни я не знаю, что с собой делать. Я, бывает, днями и ночами брожу по коридорам вдоль стен. И где-то глубоко на фоне моего дыхания я говорю себе: мне нужны силы, чтобы продолжать бороться». Лирическая героиня переживает, что ее называют «угрюмая девушка», но дает понять, что за каждой «угрюмой девушкой» прячется трагедия, о которой невозможно рассказать и которую даже невозможно хранить в памяти: «Но под волнами в синеве забвения моего – тишина и покой».

Tori Amos – Silent All These Years (1992)

Тори Эймос одной из первых открыто заговорила в своих песнях о насилии. И не о таком, где таинственно поблескивает в ночи холодильник, а настоящем. В юности она пережила изнасилование, и этот сингл 1992 года – именно об этом, прямо в лоб, без приукрашиваний. Песня «Все эти годы молчала» как будто является ответом на вопросы в духе: что ж ты молчала-то все эти десять лет. Вторая сторона сингла – песня «Я и пистолет», исполненная а-капелла и подробно документирующая изнасилование в машине, где преступник угрожает пистолетом. Слушать ее невозможно, поэтому лучше послушать более метафоричную и поэтическую Silent All These Years – тогда же, в 1992 году, песню использовала как промо-материал американская «Национальная сеть помощи жертвам изнасилований, абьюза и инцеста».

Когда Тори записала первую версию песни в студии, ее продюсер Эрик Росс сказал ей: «Ты с ума сошла? Это же твоя собственная история!» Cама Тори считает, что ей помогла написать песню аналогия с Андерсоновской «Русалочкой», которую она читала перед сном племяннице: сказка увиделась ей историей о женщине, которая физически не может заговорить и рассказать о себе страшную правду, но каждый шаг причиняет ей нестерпимую боль.

Madonna – Till Death Do Us Part (1989)

Вроде бы жизнерадостная поп-песенка в духе танцевальных 1980-х, но в ней Мадонна предстает очень ранимой – ведь здесь идет речь о ее травматичном разводе с Шоном Пенном.

Мадонна довольно осторожна в тексте, не говоря о побоях прямо («синяки со временем рассосутся – но ты бьешь меня словами, которые произносишь»), но произносит тревожные фразы «я не хочу больше оставаться и наблюдать, как растет твоя ненависть», а еще приходит к честному выводу: «Дело не в том, что ты полюбил кого-то еще. Проблема, что ты даже себя самого не любишь. Только вот я все-таки хотела бы, чтобы ты попросил меня остаться».

Несмотря на то, что лирическая героиня хочет, чтобы муж-абьюзер ее остановил на пороге и пал на колени, она таки уходит, вспоминая пьяные скандалы, когда муж орал на нее и швырялся вазами (в песне даже слышен звук разбитой посуды). Мадонна неоднократно подавала на Пенна в суд за избиения (в том числе бейсбольной битой) и чудовищные издевательства, но потом их отзывала, защищая Пенна в суде. В то же время певица признавала, что его пьяные вспышки агрессии – чистая правда, и ссорились они и правда довольно жестко. В общем, темная история.

Набор в десятый класс уже закончился. Но мать Вити попросила взять его, так что он пришел поздно, когда шли занятия. Он не был похож на ученика, а скорее на рокера или цыгана: рыжеволосый, в рваных джинсах, с незастегнутыми верхними пуговицами рубашки и цепочкой на поясе. Учился он блестяще, казалось, что его талантам нет конца. Вел себя уверенно, спокойно.

Девочкам он очень понравился, сначала показался похожим на загадочного принца. Но когда на переменах Витя запросто подошел к ним, достал гитару и стал играть популярные песни, они приняли его в свою компанию и стали считать другом. Новый друг оказался очень обходительным и внимательным: он выслушивал их, помогал делать домашние задания, провожал домой, когда они боялись.

Влюбляться в него никто не стал, потому что он очень уж по-дружески себя вел, дружил со всеми. Не дружила с ним одна только Лера. Он чем-то отталкивал ее, но одновременно и притягивал. Лере казалось, что Витя очень уж профессионально поет и играет на гитаре, а его доброе отношение к другим – это притворство.

— Он просто хочет втереться в доверие, — думала Лера. – Неизвестно зачем, но хочет, чтобы ему доверяли.

Добрые люди редко попадались Лере. Скорее всего, они были только в книгах, но не в жизни. И в школу приходил не настоящий Витя, а какая-то его копия, похожая на волшебника из сказок. Он всегда стремился всем помочь, решить их проблемы.

Во время выпускного вечера Лера и Витя сильно поругались. Настолько сильно, что стали кричать друг на друга и обмениваться злыми словами.

— Ничего из тебя не выйдет! — кричала Лера Вите. Точно такие же слова говорили ей ее родители дома.

– А ты бездомным будешь и жить под мостом! – отвечал Витя. Лицо его покраснело и исказилось от гнева.

Одноклассники испуганно и с удивлением смотрели на них. Такого поведения у этих двоих они никогда не видели. Витя всегда был доброжелательным и сдержанным, никогда не выходил из себя. А Лера всегда была тихой и запуганной, она никогда раньше ни на кого не кричала.

А на другой день Лера сидела дома на кровати и смотрела на фотографию Вити, которую ей отдала ее подруга Катя. Она вдруг поняла, что ей нравится разговаривать с Витей, когда он смотрит только на нее и разговаривает только с ней.

Прошло время. Лера закончила университет, стала педагогом. Когда она разговаривала с талантливыми и умными учениками, то всегда вспоминала Витю. Уже никто не носил цепочки на поясе, но рыжеволосые ученики в рваных джинсах и с проколотыми ушами ей попадались. И тогда перед ее глазами появлялся образ Вити.

Лера не надеялась, что они когда-нибудь смогут быть вместе. После работы она обычно шла мимо дома, в котором жил Витя в то время, когда они учились в школе. Она смотрела на этот дом и думала, что, может быть, он приехал, вернулся. Но никого похожего на Витю около дома не было, не было и никаких вестей о Вите. Он куда-то пропал.

Как-то раз Лера встретилась с Катей. Они сидели в кафе и разговаривали.

— А почему ты всё время одна? – спросила ее Катя. – Пора тебе уже завести кого-нибудь.

Она никогда раньше об этом не говорила. Рассказывала о своей семье – муже и детях. А Лера ей рассказывала о своей работе, о проблемах.

— Да, это ничего! – ответила ей Лера.

На другой день в класс Леры привели новенькую ученицу. Сказали, что она живет с отцом, рано осталась без матери. У девочки были рыжие волосы, синие глаза, и она была одета в модные рваные джинсы. Лера посмотрела на нее с улыбкой и подумала, что с этой ученицей она поладит. А девочка несколько минут смотрела на Леру, а потом сказала:

— Ваша фотография стоит на столе у моего папы. Я видела!

У Леры вдруг перехватило дыхание. – А твоего папу не Виктором зовут? – спросила она.

— Да, — ответила девочка, — его зовут Виктор Юрьевич.

На другой день Витя пришел встречать свою дочку в школу. Валерия – дочка Виктора Юрьевича – пошла в раздевалку надевать пальто и сапожки, а Лера и Витя стояли и смотрели друг на друга.

— Ты совсем не похожа на бомжа под мостом, — сказал Витя. – Такая красивая учительница.

— Спасибо, — ответила Лера. – Мне нравится имя у твоей дочки.

— Да, — ответил Витя. – Я назвал ее в честь одной девочки, которую я любил в школе. Мы с ней всё время ругались. Вредная она была. Но я всё время о ней думаю.

— И она, — ответила Лера, — она тоже о тебе часто думает, вспоминает, как вы ругались. Ей нравилось разговаривать с тобой.

Витя улыбнулся. Он был немного другим, но волосы у него по-прежнему были рыжими, джинсы напоминали те, которые он носил в школе, а на свитере была фотография известной рок-группы. Они стояли близко друг к другу, Лера чувствовала его дыхание, а он не отрывал от нее глаз.

— Приходи к нам сегодня вечером, — наконец сказал Витя. – Чаю с тобой попьем, вспомним школьные годы. Может быть, опять поругаемся, — тут он улыбнулся.

— Приду, — ответила Лера. – Но ругаться мы, наверное, уже больше так не будем.

За этим будничным разговором они вели совсем другой, понятный только им двоим. Они так долго думали друг о друге и ждали друг друга, что сейчас им было всё понятно без слов. Они понимали, что встретились для того, чтобы больше не расставаться.

Подруги и знакомые Леры часто спрашивали ее, почему она назвала свою дочку Валерией. Она отвечала, что ее муж хотел, чтобы в его семье было две Валерии.

— Ему нравится это имя, — рассказывала она. – Он говорит, что уже давно знал, что судьба приведет к нему жену Валерию и дочку Валерию.

Лера в судьбу не верила, но после встречи с Витей ей показалось, что судьбоносные встречи всё-таки иногда случаются.

Второй сезон сериала «Ведьмак» ждали с опаской. Несмотря на относительный успех адаптации от Netflix, фанаты ругали первый сезон за расхождения с оригиналом, наплевательское отношение к образам героев и неуместную повестку. Зрителям, не знакомым со вселенной, было сложно разобраться в рваной истории без цельного сюжета. Новый сезон обещал стать серьезной работой над ошибками. Я посмотрел творение Netflix и у меня плохие новости.

Чем интересен «Ведьмак»

Многие забывают, но путь к популярности Геральт из Ривии начал задолго до трилогии игр от CD Projekt RED. В 1993 году вышла первая книга, получившая название «Последнее желание» (The Last Wish) авторства Анджея Сапковского (Andrzej Sapkowski). Это был сборник рассказов о брутальном убийце чудовищ, его друзьях и врагах. В дальнейшем серия разрослась до восьми томов, обрела единый сюжет и заняла почетное место среди классики «темного фэнтези».

Жанр отличался от того, что мы видели во «Властелине колец» повышенной жестокостью, приземленностью и практически полным отсутствием добрых персонажей. При этом в произведениях о ведьмаке было всё, что так ценно для современного кинематографа: острая тема притеснения и расовой несправедливости, множество сильных женских персонажей и глубокие драматические сюжеты о семье, выборе и последствиях.

Анджею Сапковскому удалось удачно объединить нашу реальность и сказку, вселенная жила по собственным законам, а мотивация каждого из персонажей была простой и понятной. Внимательный читатель легко прослеживал параллели между войнами королевств Севера с Нильфгаардом и событиями Первой и Второй мировых войн.

Все привычные вещи у Сапковского были перевернуты с ног на голову. Даже предназначение и избранность, ставшие отличительной чертой многих произведений в жанре, тут скорее минус и недостаток.

Однако лучшее, что получилось у польского писателя — персонажи и описание их внутренних переживаний. Несмотря на внешнюю стереотипичность Геральта (посчитайте, сколько еще есть беловолосых героев фэнтези), он был гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Такой же была и Йеннифэр — волшебница и возлюбленная ведьмака. Их отношения, разрывы и трогательные встречи очень далеки от обычной сказки.

Отдельного упоминания заслуживает Цири — приемная дочь Геральта и Йен. История её взросления стала центральным сюжетом всего цикла. Сапковскому так живо удалось показать страдания девушки и последующее ее преображение, что маленькой княжне было просто невозможно не сопереживать.

Да и второстепенные герои вышли запоминающимися. Автор тратил немало времени на, казалось бы, несущественные детали, которые описывали каждого персонажа и события. Ближайшим примером схожего подхода можно назвать цикл Джорджа Мартина (George Martin) — «Игра престолов» (Game of Thrones).

Анджей Сапковский родом из Польши и произведения пропитаны околославянской мифологией, а потому и популярность книги получили преимущественно у себя на родине и в восточноевропейских странах (а также в СНГ). Чудовища, с которыми боролся Геральт, были вдохновлены известными нам сказками и легендами, которые чужды американскому читателю.

Мировую же известность ведьмак заработал после выхода компьютерных игр. Трилогия о Геральте до сих пор многими считается лучшей RPG современности.

Разработчикам удалось развить идеи, заложенные в книгах. При этом с первоисточником обошлись на удивление бережно. Прочитав книги и взявшись за игру, вы не почувствуете дискомфорта — герои выглядят ровно так, как их представляешь, а события развиваются в знакомых декорациях.

После взлетевших до небес продаж книг, вопрос киноадаптации долгое время витал в воздухе. Желание поучаствовать в проекте выразил сам Генри Кавилл (Henry Cavill), оказавшийся давним фанатом вселенной. И вот за дело взялась Netflix.

Сюжет второго сезона сериала «Ведьмак»

Первый сезон вышел неплохим. Хотя многие фанаты до сих пор считают его надругательством над любимой историей, все основные идеи, философия и события там сохранены. Спорный каст актеров на главных ролях старался изо всех сил, а песня Лютика о чеканных монетах навсегда в наших сердцах.

Создателям необходимо было усидеть на двух стульях, угождая фанатам, отлично ориентирующимся в первоисточнике, и новичкам, решившим познакомиться с Геральтом, Йен и Цири впервые. Главными претензиями к получившемуся стали рваное повествование, охватывающее собой сразу несколько временных периодов и повестка, из-за которой на просторах Континента появились темнокожие эльфы, дриады и маги. Хотя последнее, говоря словами ведьмака, — меньшее зло. На фоне слухов о темнокожей Цирилле, которая в книгах была пепельной блондинкой с зелеными глазами, эльфы выглядели не так уж и пугающе.

А вот с историей наблюдались проблемы. Если вы не были знатоком вселенной и садились смотреть сериал без пояснений фаната рядышком — к четвертой серии нить повествования могла вообще потеряться. Все дело в том, что Йеннифэр, Геральт и Цири разного возраста, а в их предысториях был значительный разрыв. Кроме того, за основу взяли первую книгу, где единого сюжета еще и не было.

Второй сезон в этом плане точно стал лучше. Больше никаких неожиданных прыжков во времени. Мы по-прежнему наблюдаем за разными героями, но в рамках одной временной линии.

К сожалению, это единственное, к чему авторы решили прислушаться. Шоураннер сериала Лорен Хиссрич (Lauren Hissrich) неоднократно высказывалась о своем видении проекта — для неё это история сильных женщин, а уже потом ведьмака! И вы даже представить себе не можете, к чему привел подобный подход.

За основу второго сезона взята третья книга цикла — «Кровь эльфов» (Blood of Elves). В ней Цири попадает в крепость ведьмаков Каэр-Морхен и учится владеть мечом. В дальнейшем героиню начинает обучать Йеннифэр, ведь у девочки проявляются сильные магические способности. Всё это есть и в сериале, однако дьявол, как обычно, в деталях.

Фанаты, которые ругали первый сезон за переиначивание основных идей рассказов, будут в ярости. Главный сюжет щедро дополнен совершенно новыми линиями, а у знакомых персонажей полностью изменены характеры. Если раньше мы наблюдали за Геральтом, Цириллой и Йеннифэр, то теперь к главным действующим лицам добавились нильфгаардская чародейка Фрингилья Виго и эльфийская королева Францеска Финдабаир.

К повествованию также есть вопросы. Отклонившись от первоисточника, сценаристы регулярно нарушают логику происходящего. Некоторым событиям уделено слишком много внимания, хотя для сюжета они не имеют значения, другие же вовсе оставлены за кадром. Кажется, что сериал полностью ориентируется на новичков, но всё равно цельную картину смогут понять только фанаты. Вы регулярно будете спрашивать себя: «Что, черт возьми, происходит». Но ответов ждать не стоит.

Каждая из восьми серий длится около часа, однако во время финальных титров остается неприятное послевкусие незавершенности. Если первый сезон обрывался на знаковом моменте воссоединения Цири и ведьмака, во втором нет почти ничего ценного для главной истории. Линия Йеннифэр полностью выдумана, тогда как подсюжет темнокожей нильфгаардской чародейки (которая в книгах белая) и эльфийки выглядят полным филлером. Кажется, что их истории раздуты на половину сезона только для демонстрации сильных женщин, способных забрать власть у мужчин, работая в паре.

Для знатоков книжной серии не станет неожиданностью, что в определенный момент сильнейшие чародейки и так соберут собственную «Ложу» для тайного руководства Континентом. Это событие очень важно для глобального сюжета и логично обосновано. Зачем искусственно вводить лишних героев ради схожих целей, если в первоисточнике всё уже прописано гораздо лучше, — вопрос без ответа.

Единственным твистом окажется раскрытие личности отца Цириллы, но впечатлить это может разве что совсем случайных зрителей, не знакомых даже с играми.

Самих Геральта и Цири на экране не так уж и много. Становление их отношений нам не показывают — это происходит где-то за кадром. Даже обучению девушки уделены лишь пара сцен. Решительно непонятно, как после такого она смогла стать опасным бойцом. В погоне за лишним экшеном создатели регулярно меняют лор и создают ситуации, которых никогда не случалось в книгах. Остается нераскрытым трепетное чувство взаимного доверия между угрюмым убийцей чудовищ и маленькой девочкой — ни одно событие к этому не ведет. Герои почти не разговаривают по душам, лишь бегают или сражаются.

Для новых зрителей в сюжете будет слишком много лишних персонажей, сложных терминов и непонятных событий без пояснений. Для фанатов сериал — что угодно, но только не «Ведьмак». Кажется, сценаристы очень боялись, что происходящее в книге покажется скучным, поэтому решили добавить «интересного». Получилось откровенно плохо: вся душевная часть первоисточника потеряна, а нововведения напрочь ломают канон.

Персонажи во втором сезоне сериала «Ведьмак»

Персонажам стоит уделить особое внимание, ведь второй сезон внес коррективы даже в знакомые образы.

Геральт в исполнении Генри Кавилла все также прекрасен. Пожалуй, это лучшее, что вообще есть в сериале. Актер старается настолько, насколько это вообще возможно. Кавилл не раз признавался в своей любви к первоисточнику — и это чувствуется! Ведьмак всё такой же, каким его показали в первом сезоне — суровый, молчаливый и решительный.

Однако создателям не хватило смелости следовать канону до победного. Один из персонажей говорит, что Геральт пытается «быть рыцарем», и это правда. В книгах ведьмак всегда отличался цинизмом, здоровым эгоизмом и слабостью к чародейкам. Здесь же герой принял обет целомудрия: даже интимную сцену с Трисс, которую ждали все фанаты книг и игр, — убрали. Белый волк скажет, что чародейка ему важна, но почему — останется непонятным.

Секс в произведениях Сапковского всегда занимал важное место, помогая раскрывать персонажей. Почему-то авторы сериала для стримингового сервиса решили полностью отказаться от интима, даже там, где это было по канону. Зато добавили сцену с проститутками в Каэр-Морхене, что в корне противоречит первоисточнику.

Внешность Геральта почти не изменилась. Зато парик на Кэвилле сидит теперь как влитой — намного лучше, чем в первом сезоне. Ведьмак настолько суров, что даже в пургу ходит в рубашке с коротким рукавом, лишь к середине сезона надевая новую броню. В таком наряде щеголяет только Геральт, хотя ведьмаков в замке около двадцати.

Цири теперь выглядит значительно взрослее, чем стоило бы. По книгам она была любопытным непоседливым ребенком, донимающим всех ведьмаков бесконечными вопросами. В сериале «львенок из Цинтры» уже взрослая девушка, поэтому сложно наблюдать за ее взаимоотношениями с Геральтом, как дочери и отца. Большую часть времени Цири будет просто бегать и падать, поэтому какой-то характерной актерской игры ждать не стоит. В целом Фрейя Аллан (Freya Allan) хорошо смотрится в своей роли — главное, чтобы она не накачала губы к третьему сезону еще больше.

Из плюсов стоит отметить каноничный внешний вид ведьмачки. Поначалу Цири ходит в платьях, но, пожив с суровыми ведьмаками, переодевается в удобные штаны и куртку. Со временем княжна начинает грязно ругаться и даже пытается шутить.

А вот с Йеннифэр из Венгерберга произошло нечто странное. Еще в первом сезоне нам показали суровую женщину, готовую идти по головам ради своей цели. Хотя Аня Чалотра (Anya Chalotra) была совсем не похожа на книжный прототип, у нее получилось передать главные черты персонажа. Во втором же сезоне Йен стала нервной и плаксивой. Она совершает глупые поступки и ведет себя не как опытная столетняя колдунья, а как маленькая девочка. Вся внутренняя сила героини куда-то испарилась, а внешняя непохожесть мгновенно начала бросаться в глаза.

Кроме того, из-за изменений в сюжете, Йеннифэр превратилась в довольно жалкого персонажа, который вызывает чуть ли не отвращение. Учитывая её предысторию и трепетное отношение к детям, сложно представить, чтобы книжная чародейка вела себя так, как нам показывают в сериале. Кстати, теперь она не ходит в черном и белом, а чтобы скрыться в толпе, выбирает яркую фиолетовую накидку — полный провал образа.

Внешний облик Трисс Меригольд из первого сезона получил множество негативных отзывов. Оно и понятно — из молодой красавицы с каштановыми волосами сделали цыганку. В новом сезоне Трисс изменилась. У неё другая прическа и даже слегка измененное лицо — спасибо гримерам. Костюм стал строже, подчеркивая худощавую фигуру и женственность. Молодая подруга Йеннифэр — одна из удачных находок второго сезона. Очень жаль, что ее взаимоотношения с ведьмаком и чародейкой полностью вырезали.

Лютик, главный певец сериала, встретится с Геральтом лишь к концу сезона. При своей важности для сюжета он продолжает отыгрывать роль комичного персонажа. Вот только качество шуток в сериале осталось на сомнительном уровне. Юмор строится на игнорировании Лютика другими персонажами. Выглядит это грустно, в книгах у барда с Геральтом были гораздо более теплые и доверительные отношения. Создается впечатление, что ведьмак вспоминает о друге лишь при необходимости, используя его для личных целей. К тому же новой «Чеканной монеты» не случилось. О ежегодной песне про ведьмака можно забыть.

Роль Кагыра продолжает расширяться. Нильфгаардский военачальник постепенно становится одним из центральных персонажей. В этот раз герой получился чуть менее раздражающим, чем в первом сезоне. Нужно понимать, что сценаристы решили серьезно переработать его книжную историю. Очевидно, расхождений с каноном в будущем станет и того больше.

Нильфгаардская чародейка Фрингилья Виго — новая центральная героиня. В первом сезоне нам показывали ее лишь мельком, но во втором ей уделено внимания больше, чем Йеннифэр. Персонажу решили полностью изменить характер, мотивы и цели. Видимо, именно Фрингилья станет отвечать в проекте за силу женского феминизма. Забавно, что в книгах у Геральта с чародейкой была интимная связь, но в сериале мы этого, похоже, не увидим.

Наконец, темнокожий эльф Дара. Вы можете помнить его по первому сезону, тогда он помогал Цири. Совершенно проходному персонажу вдруг решили уделить немало времени. Дара никак не влияет на центральную сюжетную линию и лишь отвлекает внимание. Возможно, авторы хотят развивать героя, наделив его качествами какого-то другого книжного героя (например, Кагыра), но понятно это станет только в будущем.

Среди совершенно новых героев важное место занимают ведьмаки — Ламберт, Эскель и Весемир. Вышло с ними неоднозначно. Ламберт мелькает в нескольких сценах, но теряется на общем фоне.

А вот Эскель — тот, кто вызовет фанатский гнев. Сценаристы не только изменили его внешность, но и полностью переписали характер. С Эскелем связаны одни из самых больших расхождений с каноном. При этом рядом с Ламбертом то и дело будет крутиться темнокожий ведьмак со шрамами на лице, который гораздо больше похож на книжного Эскеля. Зачем было делать еще один реверанс в пользу темнокожих актеров на неподходящих ролях — непонятно. Или они перепутали имена?

Наконец, Весемир — важнейший персонаж книг и игр. Здесь шоураннеры не могли сплоховать: мудрый ведьмак действительно выглядит довольно канонично. Однако и с ним есть нюансы. Сюжетные события порождают конфликт, участником которого становится и Весемир. По щелчку пальцев старик начинает вести себя странно и полностью рушит устоявшийся образ. На выходе снова имеем расхождения с каноном, которые фанаты не простят авторам.

Еще нам показали Дийкстру — командира реданской разведки и первоклассного шпиона. В сюжете он скорее для галочки, но актер отлично попал в образ. Возможно, перед нами потенциально еще один отличный персонаж, соответствующий канону, наравне с Геральтом.

Последняя, о ком стоит рассказать — эльфийская королева Францеска Финдабаир. Ее образ также полностью изменили. Из невероятно красивой, хитрой и мудрой женщины сделали истеричку «яжемать», зацикленную на собственных проблемах. В книгах Францеска никогда не играла важной роли. С ней связан ряд событий, но назвать ее центральным персонажем нельзя. Судя по всему, Netflix пытается показать нам как можно больше женских образов, даже если они не вписываются в сюжет. А ещё обидно, что из таинственной и опасной эльфийки получилось посмешище без внятной мотивации и цели.

Монстры и сражения во втором сезоне сериала «Ведьмак»

Уровень экшена во втором сезоне заметно возрос. В основном Геральт будет сражаться с монстрами, а потому активное использование зелий и знаков на месте. Авторы всё ещё не показывают нам действия разных эликсиров — у ведьмака просто чернеют глаза, а больше ничего не происходит. Зато со знаками вышло толково. Белый волк использует их в самые подходящие моменты, что добавляет разнообразия.

Геральт сражается стремительно и эффектно. Жаль только, что реальной ведьмачьей подготовки практически нет. Сцена с охотой на стрыгу из первой части игры до сих пор выглядит проработаннее.

Каждый монстр уникален и отлично прорисован. Нашлось место совершенно новым тварям, которые не появлялись в играх и книгах. Уделили внимания и Дикой охоте — выглядят всадники круто, хоть и показывают их пару секунд.

Одно плохо — врагов всего ничего. Если бы авторы не пытались искусственно замедлить сюжет ненужными параллельными линиями, времени на борьбу с монстрами осталось бы значительно больше. На выходе мы становимся свидетелями нескольких эффектных сражений в совершенно неуместных местах, одной драки с людьми и убийства страшного чудовища с одного удара. Добавь шоураннеры каких-нибудь утопцев или гулей, стало бы только лучше.

***

Фанаты будут в бешенстве от второго сезона «Ведьмака». При этом новые зрители также почувствуют себя неуютно, ведь знакомые образы серьезно изменились без каких-либо объяснений и причин. При определенном усилии от самого себя можно получить некоторое удовольствие при просмотре. Генри Кавилл все также прекрасен, на месте и классные сражения с монстрами. Однако сериал всё больше походит на типичный «проект Netflix», где внимание чаще уделяют цвету кожи и ориентации, чем логике повествования и раскрытию персонажей.

• К выходу второго сезона «Ведьмака» представлено кресло для фанатов Белого Волка
• Шоураннер «Ведьмака» рассказала, почему третий сезон сериала станет самым масштабным
• CD Projekt RED выложила арт с двумя Геральтами к выходу второго сезона «Ведьмака»