Песня без грима без маски такие вот сказки

Владельца магазина, которого обвинили в расстреле 26-летнего парня в микрорайоне Семейная сказка под Новосибирском, отпустили под подписку о невыезде.

Вечером 25 ноября в микрорайоне Семейная сказка у посёлка Ложок под Новосибирском покупатели поругались с владельцем местного магазина Валентином Д. В итоге потасовка закончилась выстрелом, от которого погиб 26-летний Илья Струц. Отец стрелка утверждает, что это была самооборона и Валентин пытался «защитить себя, свою семью и свой дом». В то время как единственный свидетель событий, друг погибшего парня Гоша, по словам потерпевших, рассказывает, что владелец магазина целенаправленно выпускал в Илью всю обойму. Сейчас именно превышение самообороны – основная версия следствия, поэтому Валентин находится под подпиской о невыезде и продолжает ходить на работу.

Журналист Сиб.фм встретилась с матерью погибшего парня и выяснила, почему она называет произошедшее циничным убийством, но при этом глубоко сострадает стрелку и его семье.

По словам адвоката потерпевших Ольги Ковалёвой, уголовное дело в отношении Валентина Д. возбуждено по ч. 1 ст. 108 УК РФ («Превышение пределов необходимой обороны»), сам подозреваемый находится под подпиской о невыезде и продолжает жить своей обычной жизнью.

«Когда Илюшка был маленький, я устроилась сторожем и дворником. Тогда с местами в саду всё было тяжело, а так ребёнка приняли в сад, — вспоминает мама погибшего Елена. — И мы вдвоём с ребёнком сторожили садик, а там рядом была школа. И к нам из школы всё время приходили ребята, курили, бросали бутылки и даже гадили. Надо было стрелять? А ещё пивнушка прямо напротив, сами понимаете…. И я одна, женщина с ребёнком, в детском саду, потому что мне его девать было некуда. Я знаю, что такое охранять территорию, для этого просто надо найти общий язык с людьми, которых занесло на эту территорию. Я, женщина, как-то делала это. А могла выйти, выстрелить, и меня бы отпустила полиция и оправдали бы в соцсетях, главное, первому клич кинуть. Огласили версию владельца магазина, и теперь стрелка вообще начали называть пострадавшим».

Чёрная пятница

Пять лет назад Елена переехала в Испанию, хотела открыть там свою винтажную мастерскую. Бизнес не пошёл, зато получилось выйти замуж. Постепенно женщина планировала перевезти к себе сына с семьёй. Ну а пока все сбережения родных были потрачены на квартиру в жилом комплексе «Да Винчи» в посёлке Ложок под Новосибирском.

«Но вы не подумайте, мы не мажоры какие-то, — зачем-то оправдывается Елена. — Мы на эту квартиру правда долго копили. А то в других СМИ показали сына-гопника, а теперь люди ещё подумают, что он мажор, но это не так, мы обычная академовская семья. Илюша жил с женой и ребёнком, которому всего полтора месяца. Мы специально выбрали это место в «Да Винчи», спокойное. Где нет пьяных сборищ, чистые подъезды. Сын не любил гопников, он планировал семейную спокойную жизнь».

Тот день Елена называет «чёрной пятницей», потому что, когда ей позвонили родители снохи Дарьи, в Испании была уже пятница, а не четверг, как в Новосибирске.

«Мне просто сказали: «Держись, крепись, такое горе», — рассказывает Елена. — Родители Дашеньки, его вдовы позвонили, они его сильно любили, как своего сына. Такое горе для Даши, для Дашиной мамы…»

Дальше как в тумане: сборы, покупка билетов, как её встречали родственники в аэропорту Новосибирска. Женщина сразу начала выяснять, что произошло, на глаза попались публикации в СМИ.

«И первое, что я узнала из этих статей, что мой сын преступник, он пытался влезть куда-то, — недоумевает женщина. — Это не про него. Да, он здоровый, точнее, просто высокий, почти два метра, добряк, хохмач. Он не агрессивный совершенно. Единственная его агрессия могла заключаться в том, что он мог сказать что-то колкое. Он умница был, владел словом. Мог ляпнуть такое, чтобы больно было человеку».

«Уходи отсюда, я вас убью»

Елена открывает фотографии на планшете и на несколько секунд зависает над ними, блаженно улыбаясь экрану. «Такие мурзики, просто счастливые люди», — выдавливает она после паузы. Объясняет: и ей, и её родственникам сразу было понятно, что Илья не мог никуда ломиться, проблемы ему не нужны были. У парня только родился ребёнок, и он был весь сосредоточен на семейной жизни.

«Он жену на руках носил с того момента, как она забеременела, — не скрывает слёз мама погибшего парня. — У человека была запланирована жизнь, не было там ограбить и сесть за это. Тем более грабить магазин, где хозяин сверху живёт».

Следователи почти ничего не рассказывают стороне потерпевших, поэтому Елене пришлось самой складывать картину произошедшей трагедии как пазл — со слов единственного свидетеля и друга погибшего сына Гоши и адвоката.

В тот день к Илье действительно приехал друг, они выпили, совсем немного, всего литр пива (по словам женщины, анализы показали, что количество алкоголя в крови было минимальным и в пределах допустимой нормы) и решили выгулять собаку, а заодно ещё взять немного алкоголя. Тем более, время позволяло. Ближайший к дому магазин закрывается в 21:00, поэтому ребята пошли в магазин «Жасмин», расположенный на территории микрорайона Семейная сказка, до которого идти буквально десять минут.

Сейчас ворота и здание магазина «Жасмин» наглухо заколочены ставнями

Когда Григорий и Илья подошли к магазину, он был уже закрыт. На часах было 21:40, поэтому ребята удивились, стали звать продавца и стучать в окно «Жасмина».

«Они не ломились, не пытались выбить стекло или дверь, — уверена Елена. — Они стучались, потому что магазин ещё должен был работать. Как бы мы сделали, как бы любой сделал на их месте. Если магазин по техническим причинам закрывается заранее, вывешивается объявление: «Мы закрыты». Вот, как говорит Гоша, они стучатся, а в этот момент из-за угла выходит хозяин дома с заряженным ружьём «Сайга» и стреляет в воздух со словами: «Уходите отсюда, я вас убью»».

По словам Елены, после этого ребята действительно пошли в сторону дома. Но единственная тропинка к «Да Винчи» как раз проходила мимо открытой ограды без ворот, с задней стороны магазина — именно там как раз находится вход в дом хозяев «Жасмина», где на втором этаже живёт Валентин с отцом, женой и детьми.

Журналист Сиб.фм несколько дней назад побывала на месте трагедии — действительно, местоположение дома Валентина находится по единственному пути к «Да Винчи», вот только чтобы попасть внутрь дома, необходимо пройти к самой дальней части дома и оттуда подняться на второй этаж к хозяевам (там журналиста Сиб.фм встретил отец предполагаемого стрелка Александр, который заявил, что его сын сейчас находится в СИЗО и вообще он «защищал свою семью, свой дом», а пострадавший и погибший покупатели требовали продать им пиво после 22:00 и пытались вломиться домой).

Так выглядит вход в дом Валентина с задней стороны магазина — единственный очевидец утверждает, что Илья только переступил порог ограды, как сразу раздался выстрел на поражение

«И они стали возвращаться домой, понятно, что мимо него они и возвращались, — продолжает Елена. — Понятно, что они языками зацепились, начали спорить, ругаться. Они мимо него стали проходить, он начал кричать: «Уходите отсюда, я буду стрелять». Как нормальный человек отреагирует? Они стали спорить, это было из серии «взять на слабо» типа «А что, правда стрелять будешь?» И как только он перешёл границу двух ворот, раздался выстрел. Без предупреждения, в упор. Он в Илюшу стрелял трижды, дважды попал, с расстояния полутора метров. И реакция, он как будто отчитался отцу, который сам ничего не видел, а уже спустился на звуки выстрелов: «Я убил человека». У него ни жалости, ни сожаления, ни попытки что-то исправить».

По словам матери погибшего, скорая приехала достаточно быстро, но Илье «разнесло всю печень, и ни один медик не смог бы его спасти».

После выстрела Илья по инерции развернулся и пошёл обратно и только тогда упал, умирал парень буквально на руках друга. Сам Григорий отказался общаться с журналистом Сиб.фм — по словам мамы Ильи, он до сих пор в шоке, у друга погибшего панические атаки, и парень заикается, когда начинает говорить об этой теме.

Сразу после инцидента ряд СМИ ссылаются на видеозапись, в которой выживший Григорий якобы признаётся, что зачинщиком конфликта был убитый мужчина — журналисты пишут, что не стали публиковать это видео из-за обильного употребления мата. По словам стороны потерпевших, такая видеозапись действительно есть и она снята сразу же после трагедии председателем посёлка Татьяной Малыгиной.

«Мальчик Гоша в шоке, у него друг умер, он сам был в шаге от заевшего ружья, — рассказывает об этом видео Елена. — А она [Малыгина] не скорую вызывает, не помочь пытается, а подходит к мальчику и задаёт вопросы. Он даже не помнит этого! Потом Гоша адвокату сказал: «Она мешалась, у меня друга убили, я ничего сообразить не могу. А она ко мне лезет, какие-то вопросы задаёт»».

Беспечный ангел

Илью похоронили на девятый день — родственники объяснили, что в СК странно себя вели и потерпевшие сомневались в том, что были проведены все необходимые экспертизы. 3 декабря на похоронах Ильи друзья погибшего включили песню группы «Ария» — «Беспечный ангел». Елена говорит, что этот трек полностью описывает её сына, для которого в жизни было главное — чистота отношений, честность и искренность.

«Я первый раз была на похоронах такого молодого парня, но знаете, что меня поразило, — рассказывает подруга матери Ильи Надежда. — Это было совершенно неожиданно: открывается дверь, и идёт поток молодых ребят. И мужчины, парни — многие стояли со слезами. Я никогда не видела, чтобы столько друзей приходили прощаться и чтобы так много мужчин плакали на похоронах».

«У них была компания неформалов, вот сейчас ребята концерт устраивают, в память об Илье, — объясняет Елена. — Он среди них был как психолог, всех выслушивал, советовал, что не стоит на такое обижаться. Они там все такие люди, которые не привыкли защищаться. И сам Илья, когда спорил, ругался по-настоящему, он просто разворачивался и уходил. У него могли деньги украсть, а он просто уходил и продолжал жить с чистого листа. У него было великодушие, позволяющее отпустить ситуацию».

«Я глубоко сострадаю этому человеку»

Елена подчёркивает, что к самому стрелку у неё нет агрессии — наоборот, женщине жаль мужчину, потому что «ему дальше с этим жить».

«Он сломал две жизни — свою и Илюшину, — продолжает женщина. — Есть родственники, которые очень любили Илью и теперь говорят, что убийцу надо самого расстрелять, ноги ему повыдёргивать. Я не хочу никакого выдёргивания ног, я глубоко сострадаю этому человеку, представляю, каково ему сейчас жить, каково ему общаться со своими детьми».

Но почему никто со стороны Валентина даже не пытался попросить у семьи погибшего прощения, Елена не понимает. Женщина ждала, что к ней кто-то придёт и настраивалась на этот тяжёлый разговор.

«Будто к пацану убитому нет сострадания никакого, — продолжает Елена. — Я понимаю, отчасти, что им [родным Валентина] тяжело, им даже ещё тяжелее. Но правильно было бы прийти. И мне не нравится вообще, что происходит вокруг этого дела, как сейчас очерняют ребят, и Гошу, и Илью, выставляют их маргиналами».

Женщина объяснила, что согласилась рассказать свою историю для того, чтобы не дать замять дело, но самое главное — показать, что подобное должно быть осуждаемо обществом.

«Илюшу-то уже не спасти, — пояснила Елена. — Возмущает эта реакция, что так и должно быть. Что у человека будто нет барьера, чтобы кого-то убить, чтобы лишить жизни человека. И хочется остановить эту ужасную поддержку стрелка — сейчас в соцсетях пишут, «правильно, что расстрелял, молодец». Это патология какая-то, это надо остановить. Иначе общество не выживет, мы поубиваем друг друга скоро».

В СК России по Новосибирской области не смогли однозначно ответить на вопрос журналиста Сиб.фм о том, по какой статье возбуждено дело. Но дали понять, что в ходе расследования дело может быть переквалифицировано на более тяжкую статью.

«Следственными органами следственного управления СК России по Новосибирской области расследуется уголовное дело, окончательная квалификация действий подозреваемого будет дана после проведения всего комплекса необходимых следственных и процессуальных действий, а также экспертиз по делу», — официально заявили в ведомстве.

Интересное по теме: Лицензия на убийство: как суд присяжных пожалел авторитета, расстрелявшего своего ростовщика в центре Новосибирска. Известный в криминальных кругах новосибирец по кличке Дохлый застрелил предпринимателя в центре города — через полтора года суд отпустил его домой.

Первый канал

Вечером 30 декабря на Первом канале пройдёт финал десятого сезона шоу «Голос». В пятницу, 31-го, зрителей ждёт киномарафон. В эфире покажут фильм «Ирония судьбы. Продолжение», а также классические советские картины — «Иван Васильевич меняет профессию», «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», «Карнавальная ночь», «Москва слезам не верит», «Служебный роман» и другие.

До и после боя курантов покажут «Новогоднюю ночь на Первом. 30 лет спустя». В рамках концерта прозвучат 40 хитов 1990-х. Среди участников — Филипп Киркоров, «Руки Вверх!», «ВИА Гра», Валерий Меладзе, Лариса Долина, Валерий Леонтьев, Леонид Агутин,  Кристина Орбакайте, «Любэ», «Сплин», «Иванушки International» и многие другие.

В субботу снова можно будет посмотреть некоторые представленные накануне фильмы. На вечер запланирован показ ленты «БУМЕРанг», а также премьера многосерийной экранизации романа Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней». Кроме того, в эфир выйдет новогодний выпуск шоу «Вечерний Ургант» — CIAO, 2021. Как и в прошлом году, телепрограмма будет стилизована под итальянскую эстраду 1980-х, однако на этот раз выступят другие исполнители.

В воскресенье, 2 января, зрители увидят ленту «Особенности национальной охоты в зимний период», а также такие проекты для детской и семейной аудитории, как «Старик Хоттабыч», «Морозко», «Финист — Ясный сокол» и «Один дома».

«Россия 1»

Зрители телеканала «Россия 1» 31 декабря проводят 2021 год с культовыми советскими фильмами («Девчата», «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», «Любовь и голуби», «Джентльмены удачи», «Бриллиантовая рука»), а также развлекательным шоу «Новогодний парад звёзд». В него войдут юмористические и музыкальные номера таких артистов, как Николай Басков, Гоша Куценко, Нонна Гришаева, Сергей Лазарев, Сосо Павлиашвили, Андрей Малахов, Михаил Боярский. В их выступлениях будут отражены многие актуальные темы: бизнес во время локдауна, тренинги личностного роста, телефонные спамеры, иллюзии роскошной жизни в социальных сетях.

Первой телепрограммой 2022 года станет «Новогодний голубой огонёк», во время которого прозвучат российские и зарубежные хиты. Среди участников концерта — София Ротару, Филипп Киркоров, Валерия, Полина Гагарина, Дима Билан, Zivert, Егор Крид.

В той же музыкальной и весёлой атмосфере на телеканале пройдут первые дни нового года. В эфире покажут концерт «Песня года» и шоу «Юмор года», а также сказочную комедию «Последний богатырь: Корень зла» и фантастическую ленту «Вратарь галактики».

ТНТ

Телеканал ТНТ начинает подготовку к новогодней ночи заранее: уже с 27 декабря в 19:00 в эфир будут выходить новогодние выпуски Comedy Club прошлых лет. Зрители смогут вспомнить, как проходили празднования с 2016 по 2021 год.  

В пятницу, 31 декабря, в 23:00 на ТНТ начнётся показ новогоднего выпуска Comedy Club. В нём резиденты будут соревноваться со звёздами шоу-бизнеса в музыкальных и юмористических конкурсах.

Специальные новогодние выпуски представят и такие телепрограммы, как «Где логика?», «Я тебе не верю», «Импровизация» и «Однажды в России». В Рождество, 7 января, пройдёт марафон стендап-концертов от Нурлана Сабурова, Тимура Каргинова, Юлии Ахмедовой, Ильи Соболева, Ивана Абрамова, Павла Воли, Гарика Мартиросяна и других комиков. Также в новогодние праздники станут известны победители шоу «Новые танцы» и «Звёзды в Африке».

В конце новогодних каникул, 9 января, состоится премьера продолжения сериала «Универ». В шоу «Универ. 10 лет спустя» зрители увидят любимых героев повзрослевшими.  

СТС

В новогоднюю ночь на телеканале СТС будет идти праздничная программа от шоу «Уральские пельмени». Сначала в эфир выйдет концерт юмористов «Человек с бульвара Мандаринов», его показ начнётся в 21:30 и продлится до 23:30. Последним шоу 2021 года на СТС станет праздничная телепередача «Пир во время зимы».

Также в праздники телеканал представит фильм «Квартета И» «Обратная связь», покажет ставшие новогодней традицией ленты о Гарри Поттере, картины франшизы «Ёлки», мультфильмы серии «Ледниковый период» и другие проекты.

«ТВ-Центр»

На телеканале «ТВ-Центр» утром 31 декабря покажут фильм-сказку «Волшебная лампа Аладдина» и комедию «Мимино». Позднее в течение дня в эфир выйдут такие ленты, как «Самая обаятельная и привлекательная» и «Ширли-мырли». 

Празднование Нового года стартует в 17:30 с концертом «Новый год с доставкой на дом». После него покажут фильмы «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Морозко», а в 23:00 начнётся музыкальный новогодний телефильм «Новый год! И все! Все! Все!». Шоу обещает подарить телезрителям праздничное настроение под песни 1970-х и 1980-х. Музыкальные номера будут связаны между собой единой историей о весёлых приключениях семейной пары.

За музыку отвечают такие коллективы, как «Самоцветы», «Красные маки», «Цветы», «Сябры», «Поющие сердца», «Уч-Кудук», «Хор Турецкого». Также в телепрограмме выступят Владимир Кузьмин, Игорь Саруханов, Вадим Казаченко, Александр Маршал и другие артисты.

В первые дни января на телеканале выйдет ряд музыкальных и юмористических программ, среди которых — «Приют комедиантов», «Однажды вечером», «Песни нашего двора».

НТВ

Вечером 31 декабря в эфир выйдет новогодний выпуск шоу «Маска». В составе жюри — Филипп Киркоров, Валерия, Тимур Родригез, Регина Тодоренко, Александр Ревва. Ведущим шоу выступит Вячеслав Макаров. Список участников не менее впечатляющий — свои номера представят Лариса Долина, Карина Кокс, Стас Костюшкин, Ольга Бузова, Марина Кравец, Стас Пьеха и другие.

Также в канун праздника телеканал представит фильм «Новогодняя сказка», главную роль в котором исполнил Филипп Киркоров. Его герой не верит в волшебство. Однажды он встречает настоящего Деда Мороза, который отправляет своего нового знакомого в Сказочную страну, чтобы он изменил своё отношение к окружающему миру. Обитателей страны сыграли, в частности, Николай Басков, Стас Михайлов, Кристина Орбакайте, Жасмин, Артур Пирожков, группа «Фабрика». 

Цифровизация всех процессов, как и пожелания современных потребителей, не могут не влиять на формы предоставления услуг. Однако многие эксперты в унисон заявляют о том, что удобства могут стать серьёзной реальной угрозой для человека. «Можем ухнуть и погибнуть», – такой образ выстроил в беседе с Царьградом Михаил Делягин.

С недавних пор ещё одной очень популярной темой стала идея создания метавселенных. Произошло это после того как Марк Цукерберг объявил о превращении Facebook в Meta, заявив о развитии нового формата цифрового взаимодействия между людьми.

Пугающая новая волна «метавселенной» – страшная сказка или реальность?

И сегодня уже невозможно отрицать, что метавселенные могут стать мировым трендом, но при этом пока нет ни одного примера, когда это удалось сделать в реальности, считает глава Сбера Герман Греф:

Метавселенная – это, наверное, тот тренд, который пока просматривается, но нет ни одной такой метавселенной, которая объявляется. В силу того, что пока технически никто ещё не сумел совершить этот переход. Я не верю в метавселенную имени Цукерберга. После его выступления я ещё раз посмотрел на все его продукты, надел этот самый Okulus [гарнитура виртуальной реальности – ред.] и провел в нём больше часа впервые в жизни, потому что меня раньше хватало максимум на 10 минут. И я понял, что, может быть, надо провести там месяц, и после этого ты привыкнешь, но это неудобно – это даже для взрослого человека очень серьёзное давление. <…> Мы не имели никогда дела с технологией, которая претендовала на замену роли человека. Мы пережили все индустриальные революции всё-таки достаточно легко и адаптировались к ним, скорости были другие, и не было ещё такой технологии подрывной, как искусственный интеллект.

Своим мнением о будущем метавселенных Герман Оскарович поделился в ходе дискуссии «На кончиках пальцев: опыт взаимодействия человека с технологиями», проходившей в начале декабря в рамках форума Finopolis. Принимавший участие в этой дискуссии глава ВТБ Андрей Костин признался, что виртуальная реальность для него малопривлекательна, хотя и может быть для кого-то «неплохим развлечением вместо бутылки, если захочется забыться». Кроме того, меры регулирования этой среды сильно отстают от развития технологии. Исключением является только Китай.

Совладелец Альфа-банка Пётр Авен, признав, что с искусственным интеллектом связаны многие задачи развития банка, всё-таки назвал движение в сторону метавселенных «некой фантастической историей», о которой говорить ещё рано.

Интересно выступление в рамках этой дискуссии главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной:

Метавселенные – новая волна, которая меня лично немного пугает, потому что страшно, когда из человека, который соткан из чувств, противоречий, настроений, мы превратимся в идеально обсчитанный цифровой аватар. Это пугает, но многие сегодня сказали, что развитие технологий не удалось остановить. Очень важно понять и подумать над тем, как в этом новом мире с цифровым доминированием, с доминированием платформ, метавселенных сохранить для человека свободу выбора и свободу чувств. <…> Возможно, мы сейчас находимся в ситуации, когда, как аборигены за бусы, готовы продать что-то несоизмеримо более ценное – свои данные, и с этими данными – право выбора. Не успеем мы чего-то пожелать, как среда вокруг нас предлагает – и точно ли это то, что нам нужно, и сможем ли мы в ситуации такого изобилия предложения сохранить здравые отношения?

Это действительно страшно – «век шествует путём своим железным»

Эту серьёзную тему в программе «Царьград. Главное» обозреватель Юрий Пронько обсудил с депутатом Госдумы, экономистом Михаилом Делягиным.

У нас есть уже люди, которые живут в совершенно другой смысловой и знаковой системе. И именно они определяют будущее. Госпожа Набиуллина сказала: «если мы уже живём в этой системе». Никаких «если». Как писал Евгений Баратынский, «век шествует путём своим железным». Это действительно страшно. И я согласен со всеми опасениями, которые высказываются. Вот и госпожа Касперская (предприниматель в сфере информационных технологий Наталья Касперская – ред.) очень художественно говорит о том, почему не нужно оцифровываться – упаси вас Бог.

Но есть маленькая деталь. Когда мы пользуемся удобствами, установленными в туалетах, мы защищены от негативных последствий, мы туда не провалимся, нас туда не засосёт, там труба узенькая – специально, чтобы не провалились.

Когда мы пользуемся аналогичными удобствами, метавселенных, цифровых экосистем, там никто о ширине трубы не думает. Мы туда можем ухнуть и погибнуть, потому как что такое личные цифровые данные? Вот сейчас уже усиленная цифровая подпись, и уже есть судебные дела, когда у людей украли квартиру через эту усиленную электронную цифровую подпись. Люди лишаются реального имущества и ничего не могут доказать.

– Но это скорее их вина? Или условия для этого созданы государством, это бреши, которые государство не закрыло?

– Бреши, которые государство не закрыло. Потому что человек верит тому, что ему говорят. А ему говорят, что электронную цифровую подпись украсть нельзя. И люди в это искренне верят. А тогда кто же продал вашу квартиру от вашего же имени, если это не вы? Наверно, вы мошенник и должны сидеть, раз вы были вменяемы, но не помните, как продавали квартиру.

Или человек прошёл «по лицу» в метро, а ему тут же прилетел штраф, потому что он в метро находится без маски. А через некоторое время его и повязать уже смогут.

И когда возникает глюк в системе, я не говорю, что он осознанный, это отдельная тема, у американцев целый жанр литературы фантастической написан, где людей будут уничтожать через «цифру», фильмы сняты давным-давно. Вот у вас компьютер глючит, телефон глючит, то же самое бывает и здесь. Слишком сложная система, какой-то внутренний конфликт, чего-то недоделано, и всё – вас нет, и вы никому ничего не докажете.

ЭКОНОМИСТ, ДЕПУТАТ ГОСДУМЫ МИХАИЛ ДЕЛЯГИН. ФОТО: ТЕЛЕКАНАЛ ЦАРЬГРАД

– И невозможно бороться, потому что мы находимся уже в этой, как вы говорите, канализации.

– Когда мы будем находиться внутри, можно как-то в лесах жить, как Агафья Лыкова, старообрядцы.

– То есть выкинуть смартфоны и убрать планшеты, компьютеры?

– Сейчас остаться без смартфона – это уже даже не без рук остаться, а без головы. Это невозможно, вы автоматически перестаёте быть конкурентоспособным и в большинстве случаев лишаетесь возможности зарабатывать себе на жизнь.

– Вы становитесь некоммуникативны, вы не имеете связей…

– Да, а в некоторых регионах России вы даже не можете кормиться с приусадебного участка, потому что вам запрещено скот иметь, разводить его в значительных масштабах.

– Уже и до этого дошло?

– Уже доходит до этого. Всё как в США. Коровы пукают очень много, и вообще, это конкуренция с агрохолдингами, с другой стороны. Потому что, когда у агрохолдингов падает рентабельность, то мгновенно возникает африканская чума свиней.

Способ ликвидации человечества найден. Но люди продолжают бороться 

– Да и с ребятами, которые непонятно из чего делают якобы мясо. Это же тоже листингованные компании.

– И так далее, и так далее. Это способ ликвидации права человека даже на самого себя.

– Но это неизбежно, то есть всё?

– Я не считаю это неизбежным. Это доминирующий сегодня тренд, но человечество не хочет погибать. У него есть инстинкт самосохранения, поэтому люди борются и будут бороться. Мы это видим в истории с QR-кодами на транспорте, как коса находит на камень.

Вспомните, как у раннего Бориса Гребенщикова в песне «Аделаида»: «Ты слышишь стук сердца – это коса нашла на камень». Так что, если мы будем бороться, мы сможем это безумие канализировать в сторону, которая выгодна и полезна для человека. И тогда удобства будут удобствами, а не средством уничтожения.

В конце концов, ножом можно резать хлеб, а можно резать людей. Но это точно такой же этически нейтральный инструмент, просто нужно создать систему ограничения и систему регулирования.

– То есть, когда упрекают в этом Набиуллину, говоря, что она, по крайней мере в части финансовых услуг, не регулирует на необходимом уровне, это правильно?

– Она не создаёт недостаточные системы ограничения, она забегает вперёд, как климатические мошенники, которые учинили сейчас в Европе энергетический кризис. Ребята, альтернативная энергетика – это чудесно. Просто вы сначала подумайте, найдите технологические решения, а уже потом тиражируйте их. А не сначала тиражируйте в надежде, что лет через 30 «мы что-нибудь придумаем». То же самое и здесь – вы сначала постелите соломки, а потом уже прыгайте. А точнее – других сталкивайте.

kemeroo.tsavrgrad.tv

Петр Шерешевский: «Конечно, я бы мечтал о большом своем театре в Москве или Петербурге, но пока я счастлив и тем, что есть»
Фото: пресс-служба Казанского ТЮЗа

«Я не должен был приезжать на премьеру, но почему-то у меня сердце было не на месте»

— Петр, не опасались ли браться за Шварца, тем более за «Тень» — пьесу, которая вместе с «Драконом» и «Голым королем» есть не что иное, как острый политический памфлет? По нынешним временам это смело само по себе.

— Я думаю, мы живем в таком обществе, в котором необходимо говорить о каких-то острых вещах. Слава богу, театр — ниша, где это пока возможно и, надеюсь, будет продолжать быть возможным. Это первое. Во-вторых, то острое политическое звучание, вы не поверите, возникло буквально за час до премьеры.

— Каким образом?

— То есть спектакль был… Мы уже выступили на лаборатории, потом сыграли на сдаче спектакля за неделю до премьерного показа. Сейчас я даже не должен был приезжать на премьеру, но почему-то у меня сердце было не на месте, думаю: «Как это — первая премьера в моей жизни более чем из 50, на которой меня не будет?» Как-то это странно. Поэтому я написал Радиону (Букаеву — главному режиссеру Казанского ТЮЗа — прим. ред.), тот договорился с директором, они с радостью меня пригласили, спасибо им. Я выкроил этот день, прилетел, и мы днем делали прогон.

Спектакль был практически таким же, мы дописали буквально 2–3 фразы и чуть-чуть сменили акценты. Все было точно так же, но ни пришей ни пристегни оказалась вся эта история с министром из Шварца. Непонятно, при чем это все здесь. Потому что история только о любви и поиске человека.

— Вы добавили актерам в текст слова «диссидент» и «либерал»?

— Да, мы их добавили, сделали главного героя уволенным с работы. Буквально за час до спектакля мы это сделали — и как бы возникло другое звучание, хотя, конечно, для меня это прежде всего спектакль о любви, взаимоотношениях человека со своим взрослением, фобиях, страхах любви.

Все-таки это главное. Просто мы живем в социальном мире и как бы рассказывать в безвоздушном пространстве данную историю невозможно, точно так же как и у Шварца это сказка о любви. Притом, что она вроде бы погружена в какие-то сказочные такие социальные реалии, все равно это сказка о любви, чем и цепляет…

Из сказки это пришлось вытаскивать, потому что в сказке-то просто добро и зло, но все-таки это части одной личности и то, что главный враг себя — это ты сам. Да, и разговор с самим собой разных частей одного и того же человека — мне кажется, это тоже очень живая и сегодняшняя тема.

— Знаю, вы изначально говорили, что этот спектакль для вас — очень личная история. И всю премьеру я пытался понять, что могло быть источником этого вдохновения. Сначала показалось, что это история большой юношеской любви, закончившейся печально. Потом вспомнил, что вам на следующий год должно исполниться 50 лет и вы грустите и рефлексируете по этому поводу. Наконец, в финале уже думалось о судьбах либерально мыслящих людей, которым в современной России остаются только пьяные разговоры на кухне. Что-нибудь из этого верно?

— Все. Из этого верно все. Конечно, мы опираемся на свой жизненный опыт, но искусство — это все-таки не исповедь, а перерабатывание каких-то жизненных впечатлений в живые истории, но все-таки это конструкции. То есть я не могу сказать, что у меня в юности была страшно триггерящая история и я поэтому отказался от любви, хотя, может быть, где-то это и близко. Но вы совершенно правильно формулируете: это история того, как человек, пережив очень болезненную любовь, сказал себе, что больше в эту сторону не пойдет никогда, потому что не хочет испытывать боль, а хочет быть защищенным. С одной стороны, это как бы попытка сохранения трезвого ума и душевного комфорта, с другой — его самого это приводит к ощущению полной душевной выхолощенности и пустоты. В основном история об этом. Конечно, все остальные темы, которые вы называете, тоже присутствуют, но уже как обертон.

— Но разве это не обычная история взросления человека, желающего действительно уйти от какой-то излишней боли в отношениях и становящегося менее чувствительным? Мы все через это проходим…

— В общем, да, это история взросления, но не совсем естественного, потому что человек создал себе некую мозговую схему, он придумал себе некий символ веры, который будет защищать его от болей в жизни. Именно об этом разговор. То есть понятно, что человек с возрастом становится спокойнее… Хотя черт его знает, по-разному бывает. Но это разговор именно о фрустрирующих моментах, заставляющих человека делать себе самому лоботомию, и о том, как с этой лоботомией потом этот человек живет.

«Конечно, мы опираемся на свой жизненный опыт, но искусство — это все-таки не исповедь, а перерабатывание каких-то впечатлений жизненных в живые истории, но все-таки это конструкции»
Фото: пресс-служба Казанского ТЮЗа

«Шварц — прекрасный драматург, с ним интересно»

— Что для вас Евгений Шварц в этом спектакле?

— Известно, что Шварц очень тяготился своей ролью сказочника, все хотел писать что-то всерьез. И понятно, что роль сказочника — это им сознательно выбранная такая внутренняя эмиграция от тоталитарного государства, попытка найти себе нишу, в которой он может быть искренним, в которой он может не врать, но как бы спрятавшись за эту сказочную форму. Самое интересное и самое прекрасное в пьесах Шварца — это именно то, что ты чувствуешь под ними какую-то глубину личностного, прожитого материала, болезненного  человеческого отношения к миру, к стране, к, собственно, очень личным темам. Потому что личные темы для него, мне кажется, все-таки главные. И интересно именно декодировать его, то бишь из этих сказок вынимать то, собственно, что являлось вдохновляющим. И вот этот опыт декодирования превращает сказку уже во что-то иное.

— То, что знаменитый писатель родился в Казани, как-то влияло на процесс вашей работы?

— На процесс никак, но это влияло на то, что лаборатория «125» в принципе возникла. Ну понятно, что Радион сочинил ее именно потому, что исполнилось 125 лет со дня рождения, именно потому, что Шварц родился в Казани. Он прекрасный драматург, с ним интересно. Это уже второй Шварц в моей режиссерской жизни. До этого я делал «Обыкновенное чудо». И там тоже занимался, собственно, тем же самым опытом какого-то декодирования. Это очень любопытно — с ним взаимодействовать.

— Весь спектакль у вас звучат Борис Гребенщиков и «Аквариум». Что это, некая непреходящая ценность? Или соображение о том, что вчера было лучше, чем сегодня, поэтому и звучат именно старые вещи?

— Это скорее такая попытка задания маркера времени, потому что «Аквариум» существует в очень разных качествах в спектакле. А когда мы делали эскиз, там была только одна песня, финальная, «Поезд в огне»… Ну как раз о том, что вы говорите,— мы всё продолжаем петь одну и ту же песню, которую написали 20 лет назад, о том, что мы прорвемся, будем свободными, а свободы никакой и не наступает, мы на кухне всё орем эту песню, которая уже бородатая.

А потом я стал искать какие-то маркеры времени и понял, что «Аквариум» очень хорошо его маркирует, потому что, когда ты включаешь песни 90-х для ощущения именно той эпохи, они задают очень точно время. И действительно, у меня, как человека, прожившего 90-е, при виде этого всего срабатывает какая-то щемящая ностальгия.

— Вы режиссер с большим опытом. После премьеры уже понятно, какая судьба ждет казанскую «Тень»?

— Это зависит от энергии театра. Это не зависит… То есть, конечно, зависит от спектакля. Он мне нравится. Мне кажется, очень живые артисты. Думаю, возникла очень живая история. Полагаю, есть просто большие артисты в этом спектакле, а хороши все.

— Назовете имена больших артистов?

— Ну тогда остальные будут думать, что они не большие… Я всеми очень доволен. А дальше судьба зависит уже от энергии театра: поехали на какой-то фестиваль или не поехали, договорились на какие-то гастроли или не договорились и так далее. Как бы это непредсказуемые вещи.

Бывают театры, которые в этом активны, — и тогда у спектакля получается какая-то более шумная судьба. Бывают менее активные — тогда судьба потише. Но, в общем, на самом деле, надеюсь, что спектакль будет здесь идти достаточно регулярно, и это меня уже очень радует. Потому что Казань — это не Серов: да, здесь есть зритель, есть с кем разговаривать.

— Не возникало ли мыслей перенести спектакль после лаборатории из зеркального репетиционного зала ТЮЗа на основную сцену?

— Нет. Просто когда что-то рождается в конкретной какой-то ситуации, не хочется это ломать, потому что, я думаю, тогда надо было сочинять совсем другой, новый спектакль, и на подобное у меня просто не было времени.

— Фотографии со спектакля возбудили отдельных наших читателей, которые писали гневные комментарии. Как по мне, так красота женского тела передана очень нежно и трепетно, и строго говоря, ничего не видно сверх дозволенного. Как актрисы ТЮЗа, с которыми вы работали, отреагировали на вашу режиссерскую идею?

— Во-первых, это издание сознательно спровоцировало шум, сделав обложкой публикации фотографию, на которой спит полуобнаженная девушка. И центр композиции — ее попа. Это фотография со спектакля, но фотография случайная. Так легла, иначе говоря, повернулась, сползла простыня… Этот момент даже не попадает в зону внимания зрителей. Я, по большому счету, ничего против такой провокации не имею. Понятно, что задача медиа — вызывать сильные эмоции своих читателей. Но люди, пишущие возмущенные комментарии, — это не театральные зрители. Они, может быть, в театре-то были последний раз в прошлом тысячелетии. Это такие специальные ханжи-тролли, блюстители скреп, сидящие у своих компьютеров и ищущие, по какому поводу бы крикнуть: «Ату!» И издание сознательно подкинуло им повод, угля в топку. Ответственность за этот шум лежит на издании, а не на спектакле.

Если же отвечать по сути, то я считаю очень важным в сегодняшнем театре работать с телесностью. Мы люди, мы тела и души, мы любим, и это связано с нашей сексуальностью. Невозможно рассказывать о душе, минуя тело. И актеры — живые сегодняшние люди — прекрасно это понимают и чувствуют.

Они понимают, что их тело — такой же актерский инструмент, как голос. Что суть исследования — это исследование души человеческой. И ничего стыдного нет в человеческом теле. Оно прекрасно.

«Я понимаю, что это какой-то очень ценный спектакль, «Иваново детство», который в ТЮЗе возник»
Фото: пресс-служба Казанского ТЮЗа

«Если ты это делаешь в городе, где практически не живут люди…»

— В целом какое у вас впечатление от Казанского ТЮЗа? В Казани он считается театром с непростой судьбой, зданием, требующим реконструкции, репертуаром, тоже вызывавшим в прошлые годы вопросы.

— Я-то видел театр на лаборатории, по сути дела. И лаборатория была очень удачной. Те артисты, с которыми я встретился, прекрасны. Две другие работы на «125» — режиссеров Мити Егорова и Артема Устинова — мне очень понравились. Мне показалось, что они сильные и осмысленные. А артисты в них, соответственно, выглядели сильными и осмысленными. Поэтому у меня было очень приятное ощущение. Кроме того, у вас спектакль опять же в этом году выдвинут на «Золотую маску» — это тоже дорогого стоит. Я понимаю, что это какой-то очень ценный спектакль, «Иваново детство», который в ТЮЗе возник. Радион у вас появился — человек с большой энергией двигать и развивать театр. Так что у меня ощущение какого-то очень живого и интересного процесса, который здесь может происходить.

— По городам, в которых вы ставили, можно изучать российскую географию. Есть ли в нашей провинции этот самый живой и интересный театральный процесс?

— Ну как?.. Ты всюду приезжаешь и всюду, в общем, практически встречаешь живых изголодавшихся по интересной работе артистов, поэтому, когда я что-то делаю, мне интересно всюду. Другой вопрос, если ты это делаешь в городе, где практически не живут люди, то возникает сильная фрустрация на тему того, что ты сделал и для чего это теперь… Ты понимаешь, что на премьере сидят 50 процентов его потенциальных зрителей, а дальше спектакль станет играться раз в два месяца и будет сидеть 10 процентов зрителей… И для кого вообще в этом городе? Я как раз не о Серове говорю. Когда я ставил, хоть это малюсенький город (по-моему, 70 тысяч жителей), там они как раз в тот момент очень активно этим занимались и как-то сумели даже из этого странного города к себе привлечь внимание. Но очень часто бывает, что ты, получив удовольствие, с растерянностью и печалью смотришь на то, как дальше спектакль будет жить. Но живое происходит всюду, интересное — тоже.

— Вы были главным режиссером в драмтеатрах в Новокузнецке и Ижевске, но не очень долго. Мешали личные причины?

— Это каждый раз были какие-то дурацкие стечения обстоятельств. Я и там и тут готов был оставаться… Не могу сказать, что всю жизнь, но лет пять как минимум.

— Директор хотел, чтобы вы были при театре постоянно?

— Ну да, из серии того, что ты должен постоянно быть здесь, а если… Сначала все говорили: «О, ура! Полгода ты здесь, полгода ты не здесь — нормально». А через полгода начинали говорить: «О-о-о, а кто же будет присматривать за труппой?» А потом какие-нибудь люди начинали говорить: «А вот в нашей деревне такие серьезные репертуары, зачем нам это нужно?!» Я начинал ломать репертуарную политику театра в сторону более серьезного, более сложного театра. И на этом… возникали не то что конфликты, но такая ситуация, когда проще разойтись и продолжить дружбу, чем устраивать войну. Потому что свет клином не сошелся ни на Новокузнецке, ни на Ижевске. Но и в том и другом театре после того, как я уже уходил из главных режиссеров, в Новокузнецке затем я спектаклей 10, наверное, поставил, в Ижевске — тоже штуки четыре. С Новокузнецком у меня до сих пор любовь и дружба, с Ижевском — к сожалению, поменьше. Жизнь меняется, что-то течет. Это такие были, как сказать, конфликты или не конфликты, но на уровне «главный режиссер — директор».

— От вас Рэя Куни и Нила Саймона ждали?

— Ну практически.

— И у вас они есть в режиссерской биографии, пусть и давно.

— К сожалению… Да, это происходило давно, и это было таким, как сказать… Нет работы, тебе говорят: «Приедешь ставить Нила Саймона». Работать хочется — ты едешь ставить Нила Саймона. Понятно, что зарекаться ни от чего нельзя вообще в этой жизни.

У меня случилась очень смешная история: меня, по-моему, в 2000-м звал Александр Прокопьевич Кулябин (директор новосибирского театра «Красный факел» — прим. ред.) к себе главным режиссером. Я говорил: «С удовольствием, с удовольствием». Мы поехали к нему на дачу, я ему рассказал, что у нас не будет никакого Рэя Куни, у нас не будет никаких вот этих дурацких комедий, он покивал-покивал-покивал, потом приехал в Питер, сказал: «Тут вот мне надо комедию поставить, вот здесь какой-то режиссер». Не буду сейчас фамилию называть. Мы сидели и смотрели его петербургский спектакль. Кулябин говорил: «Как это может быть?! Почему у нас, в Питере, такие спектакли идут?! Ужас какой! Ну ладно, мне комедию поставить». В общем, этот режиссер стал его главным режиссером на несколько лет вместо меня, а я буквально через два месяца поехал ставить Рэя Куни в Одессу, потому что никакой другой работы не было. Так что зарекаться ни от чего невозможно, то есть лучше не произносить этого, но, конечно, в эту сторону ходить не очень интересно.

«Вообще в чем смысл жизни нашей? Чтобы от точки А (рождения) до точки Б (смерти) каким-то образом растить свою душу. Что будет дальше, неведомо»
Фото: пресс-служба Казанского ТЮЗа

«Я не работаю для публики, а просто занимаюсь познанием через театр»

— Вы в своих интервью говорите, что работаете для, условно, интеллектуальной театральной публики, составляющей, допустим, 5–10 процентов от всех зрителей. Это принципиально важно?

— Да. Только я не работаю для публики, а просто занимаюсь познанием через театр. Это такой разговор уже о смысле жизни, но давайте коротенько расскажу, что я об этом думаю.

Вообще в чем смысл жизни нашей? Чтобы от точки А (рождения) до точки Б (смерти) каким-то образом растить свою душу. Что будет дальше, неведомо. У меня есть какие-то там предположения, у других людей они другие. Я верю в реинкарнацию, кто-то в нее не верит, кто-то верит в то, что мы белковые тела, кто-то верит, что мы попадаем в рай и ад и так далее. Но в любом случае для меня очевидно, если ты растишь свою душу, то на следующем этапе, каким бы он ни был, начинаешь с чуть более высокой ступеньки. И в этом, собственно, и есть смысл нашего делания. И искусство — один из тех тренажеров, которые позволяют тебе это с собой делать. Спектакль — это вовсе побочный продукт. Но этот побочный продукт вырастает как гриб из грибницы. Другое дело, что данный побочный продукт нужно сделать идеальным для того, чтобы этот тренажер работал, иначе это бессмысленно, с одной стороны. С другой — этот побочный продукт является пусковым механизмом для кого-то другого, для того чтобы пустить какую-то цепочку размышлений и работы над своей душой. То есть в этом всем есть смысл, но, по сути дела, спектакль — это не цель, а процесс.

— Вы главный режиссер негосударственного театра, камерного театра Малыщицкого в Петербурге. Как живется негосударственным театрам, особенно в период пандемии? Приходится ли выживать?

— А никак это не связано с последними годами. Я люблю наш театр, пытаюсь выстраивать какую-то там репертуарную политику живого осмысленного театрального места в Питере. Думаю, что зал на 90 мест в центре Петербурга может заполняться до отказа и на самые сложные названия, и на самую сложную драматургию, режиссуру и так далее. И как бы есть возможность заниматься искусством. Но сложность заключается в том, что нам удается получать всякие гранты на то, чтобы мы могли делать спектакли, сам я зарабатываю деньги, работая в больших государственных театрах…

— То есть ваша работа в камерном театре Малыщицкого — это своего рода волонтерство?

— Ну да, да. Но проблема в том, что артисты наши находятся в нищенском состоянии, и изменить это никак не получается. И вот это моя главная головная боль… Люди приходят туда, потому что понимают: здесь интересно, здесь искусство, живой театр, проводят там 3–4–5 лет. Но затем понимают, что перспектив нет никаких, то есть я стану заниматься живым театром, а деньги должен буду зарабатывать по-прежнему неизвестно где и неизвестно как. И, пока у меня нет семьи, я еще могу себе это позволить. Как только появляются семья и дети, все это становится в разы сложнее. И происходит, в общем, такое выгорание. То есть я там 7 лет, по-моему, или 8 главный режиссер — и, по сути дела, сменилось уже три поколения. Ну как бы хорошие артисты, которые пенсионеры, остаются, а вот все, что молодое, работает по 3–4 года, а потом кто-то остается в спектаклях старых, но уже не принимает участия в новых, кто-то просто уходит, и приходится делать вводы… То есть вот это ощущение бесперспективности с точки зрения социальной очень давит… Даже бесперспективности не с точки зрения меня, а с точки зрения команды, которую мы там пытаемся собрать, это тяжелая ситуация в данном смысле.

— Вы несколько лет назад в интервью говорили, что не нужны родному Петербургу как режиссер. Получается, с тех пор что-то поменялось?

— У меня есть свой театр, слава богу, но приглашений за последние 10 лет просто не было. Но вот сейчас у меня будет, тьфу-тьфу-тьфу: мы договорились с двумя государственными театрами, я буду ставить там весной и осенью два спектакля.

У нас в этом смысле консервативно закрытый город. К сожалению, в очень многих театрах проще позвать своего артиста, чтобы он поставил что-нибудь, а потом этот артист как-то постепенно дорастает до режиссера, чем развернуться, покрутить головой и посмотреть, какие режиссеры ходят по Санкт-Петербургу.

— Хорошие петербургские режиссеры постоянно жалуются на театральные порядки в городе. Одновременно в Северной столице полно таких полубесхозных государственных театров, которые делают непонятно какие спектакли и непонятно для кого.

— Нет, они все «хозные». В том-то и дело, что всюду сидит какой-нибудь человек. И такие люди достаточно симпатичны, но они абсолютно сидят… Почему-то в провинции у театров есть амбиции куда-то прорваться и чего-то там достичь, а в Петербурге практически у каждого театра вроде есть амбиции, но не на уровне «мы позовем режиссера, создадим что-то», а на уровне «у нас все хорошо». Нам бы дали «Маску», вот нам, которые здесь сидят. Было бы очень хорошо. Но для этого что-то делать, куда-то двигаться и как-то меняться мы вообще не готовы от слова «совсем» — ну по моим ощущениям. И действительно, это такой путь стагнации.

«Я счастлив тем, что есть, потому что у меня работа интересная, и она есть»
Фото: пресс-служба Казанского ТЮЗа

«Челны — это не Казань»

— Я уже напомнил о вашем возрасте. Не устали ли в без малого 50 лет колесить по городам и весям?

— Конечно, я бы мечтал о большом своем театре в Москве или Петербурге, но пока я счастлив и тем, что есть. Понятно, что мечты всегда есть. Наверное, если ты получаешь большой театр в Москве или Петербурге, то начинаешь мечтать о том, чтобы снимать кино в Голливуде. Я условно говорю. То есть пути для роста всегда есть… социального. Я счастлив тем, что есть, потому что у меня работа интересная и она есть. Я не могу выкроить свободное время под ничто, потому что все время занят. Ну конечно, хотелось бы большего, да, и есть ощущение, что лучшие годы идут, идут, идут. Но надеюсь, что еще лет 15 у меня есть сильных, активных.

— Театр в регионе больше нет желания возглавить?

— Театр в регионе… Если Новосибирск или Екатеринбург, даже Казань, наверное, я бы всерьез это рассматривал. Совсем в регионе уже не очень хочется, потому что я понимаю, когда ты берешь театр, туда нужно очень всерьез вкладываться. То есть это понятно, что ты перестаешь ездить, а свой театр в Петербурге я бросать не хочу. По сути дела, у тебя остается одна постановка в год где-то еще, кроме своего театра одного и своего другого. И тогда ты хотя бы должен понимать, что этот театр имеет зрителя и обратную связь. Это важно.

— Можете назвать три своих спектакля, которые сейчас идут в российских театрах, на которые вы бы позвали зрителей?

— Мне сложно с этим, потому что я все люблю, честно говоря, но просто могу последние назвать. Вот последние две работы: выпустил в Южно-Сахалинске «Атиллу» Замятина, в новосибирском «Красном факеле» — «Тайм-аут» Марины Крапивиной. «Тайм-аут» на «Маску» попал тоже — мы радуемся. «Атилла», мне кажется, тоже очень для меня важная, энергичная и сложная работа получилась.

Еще похвастаюсь, раз уж даю интервью: мы на «Маску» попали и с камерным театром Малыщицкого впервые, что тоже нас очень радует. Может, как-то это немножко изменит нашу судьбу — уж не знаю, каким образом… И для театра это тоже способ роста, попали с пьесой Аси Волошиной «Дания тюрьма».

Я в Пскове люблю спектакли свои: и «Село Степанчиково», и «Ревизор». Что там еще за последнее время было?.. Я просто могу перечислять последние работы.

— Может, если получить наконец «Маску», а вы номинировались уже много раз, режиссерская судьба несколько изменится?

— Не знаю. Но, если получить «Маску», наверное, предложений станет больше.

— Нет ли в ближайших планах постановок в Татарстане? В Казани или, например, в Челнах, где вы делали два спектакля с «Мастеровыми».

— В ближайших планах нет. Меня Армандо Диамантэ (директор театра «Мастеровые» — прим. ред.) сейчас звал главным режиссером в «Мастеровые», но я как раз отказался. Все-таки Челны — это не Казань, не Новосибирск и не Екатеринбург.