Песня аляска это не сказка

Новогоднее, оно же в остальных странах (кроме стран Залива) рождественское, кино — отдельный жанр. С точки зрения героя Билла Мюррея в фильме Scrooged, это то, что заставит людей сидеть у телевизора и повышать магнатам рекламные расценки. А ещё, с нормальной, человеческой точки зрения, — нечто, что объединит семью на праздники, утешит одиноких, развеселит компанию и так или иначе пройдёт через всю жизнь как добрая память и даже привычка.

Собственно, то, что мы только что описали, вполне укладывается в концепцию непрекращающейся народной любви к вечнозелёной картине «Ирония судьбы, или С лёгким паром». Интересно, конечно, как она воспринимается уже новыми поколениями, — я думаю, всё больше и больше шуточек проходит мимо ушей, и она потихоньку переходит в разряд «фильмов для бабушек». Не знаю, я с внуками обычно смотрю на Новый год что-нибудь из «Квартирников у Евгения Маргулиса»: рок-н-ролл объединяет поколения лучше, чем кино. Хотя…

Было понятно, что про «Карнавальную ночь» уже мало кто вспоминает, но это тоже один из немногих реально новогодних фильмов made in USSR. Но свято место пусто не бывает, поэтому мы получили «Иронию судьбы — 2» (2007) с прекрасными артистами и странным исполнением. Зато Тимур Бекмамбетов стал основным поставщиком новогоднего контента в русском кино. Потому что «Ёлки» — это тоже его. А потом уже «Ёлки 2» (2011), «Ёлки 3» (2013), «Ёлки 1914» (2014) и так далее. Раньше у актёров была нехилая прибавка к жалованию — «ёлки», то есть работа на праздниках: «Алё, какой Голливуд, у меня ёлки!» Теперь это не просто «ёлки», а «Ёлки». С чем и поздравляем Ивана Андреевича Урганта. И ведь реально русский кинематограф старательно отрабатывает «дату»: на самом деле новогодних фильмов много, и они разного качества. А уж запомнили вы их или нет — это вопросы к производителям.

Традиционная международная продукция тоже недурно укрепилась в локальном сознании. При этом рождественско-новогоднее кино давно уже отрабатывает совершенно различные данные — от романтической комедии до боевиков и хоррора.

Скажем, «Крепкий орешек» 1988 года режиссёра Джона МакТирнана с Брюсом Уиллисом — это классический боевик-блокбастер или рождественское кино? И то и то одновременно. А для тех, кто не понял, — на титрах вам древний певец Вон Монро со своим оркестром споёт Let it snow, Let it snow, Let it snow…

Главное, чтобы действие позволяло поставить ёлку в кадре и чтобы прозвучали хотя бы отдалённо Jingle Bells и прочая классика. А за время развития поп-культуры специальных рождественских хитов написано и записано тоннами. От тех самых «Колокольчиков» до «Знают ли они, что уже Рождество?» сборного коллектива британских рок-звёзд и вплоть до «Хорошего Рождества всем» группы Slade (наверное, самая прикольная рождественская песенка).

И в рождественском кино не факт, что лидируют американцы. Потому что, например, есть «Настоящая любовь» (Love Actually, 2003) британца Ричарда Кёртиса — настоящая современная сказка про премьер-министра (Хью Грант), который влюбился в обычную простую девушку, и про писателя (Колин Фёрт), который переживает трагедию на любовном фронте. Это довольно мило, если не задумываться о классовом характере британского общества, который сквозит там изо всех щелей. А ещё главное — не путать его с другим фильмом с Хью Грантом, «Четыре свадьбы и одни похороны». Спойлер: в «Настоящей любви» есть ёлочки в кадре.

Не знаю, стоит ли в этом признаваться, но мне очень нравились рождественские specials сериала «Доктор Кто» (Dr Who) — это маленькие телевизионные шедевры, независимо от того, кто играл Доктора. И даже в этом году что-то такое покажут, несмотря на полную катастрофу с Доктором-женщиной и навязчивую левацкую пропаганду внутри сериала.

В принципе, могли и отменить Кристмас-спешл, потому что Кристмас может кого-нибудь сильно обидеть, и пора его тоже заканцелить.

Британский фильм «Миллионы» (Millions, 2004) с Джеймсом Несбиттом мало кто знает, но тем не менее он считается одним из лучших праздничных фильмов. И пусть вас не сбивает с толку, что он начинается летними пейзажами. Из самых новых — «Дед Мороз вернулся» (Father Christmas is Back, 2021) c Элизабет Хёрли и «монтипайтоном» Джоном Клизом в ролях. Собственно, с британцев отдельный спрос, потому что именно Чарльз Диккенс, можно сказать, основоположник жанра с его «Рождественской песней» 1843 года. И по Диккенсу полно прямых экранизаций — это и мини-сериал режиссёра Ника Мёрфи (2019), и фильмы  Роберта Земекиса (2009), Клайва Доннера (1984) и т. д. И не все они милые, потому что Эбенезер Скрудж — трагическая фигура и события в повествовании довольно страшные. Но образ Скруджа и даже его имя, которое стало нарицательным, присутствуют в совсем других картинах, отсылая нас к Диккенсу, или просто живут сами по себе, как у «Диснея». Но мой выбор — «Рождественская песнь Чёрной Гадюки» (Blackadder’s Christmas Carol, 1988) c Роуэном Эткинсоном, которого публика знает как Мистера Бина. Ну и, конечно, «Рождественская песнь Маппетов».

Диккенсовская тема живёт даже в фильме «Новая рождественская сказка» (Scrooged, 1988) Ричарда Доннера, который постоянно отсылает нас к истории Эбенезера Скруджа. Только про корпоративную культуру на телевидении. Билл Мюррей, как всегда, прекрасен, а сцена, где великий Майлс Дэвис играет на улице за «донаты», длится буквально минуту, но она делает мой вечер. Герой Мюррея бросает ему злобно: «Вы там в ноты хоть попадать научитесь сначала». Сцены корпоративных вечеринок могут сейчас довести до инфаркта членов отвратительного woke-комсомола.

На удивление, но «Гремлины» (Gremlins, 1984) — это тоже рождественское кино. И руку к нему приложил Джо Данте, который с Ричардом Доннером прославился и «Полицейским взводом», и «Байками из склепа». И даже Стивен Спилберг. Сценарий Криса Коламбуса, который уже в качестве режиссёра принёс нам ещё один рождественский фильм — «Один дома» (Home Alone, 1990). Вечно юный Маколей Калкин так и остался исполнителем роли мальчика. Многие критики даже успели его обругать — ровно до того момента, пока не стало понятно, что при бюджете 18 млн он собрал почти полмиллиарда. Вот это я понимаю — рождественская история.

Выдающийся сказочник нашего времени Тим Бёртон сделал три рождественских фильма. Один — «Эдвард руки-ножницы» (Edward Scissorhands, 1990). Главного персонажа придумала писательница Кэролайн Томпсон, на чём её вклад в мировую культуру и завершился. Джонни Депп, видимо из-за тяжёлого грима, тут выглядит приличным актёром. А весь образ главного героя Бёртон слепил с образа лидера группы The Cure Роберта Смита, снабдив его ножницами вместо пальцев. Трогательная история, которую бабушка рассказывает внучке на вопрос, откуда берётся снег. Особый визуальный талант режиссёра каждый фильм превращает в арт-манифест. Возможно, во втором рождественском фильме Бёртона, «Бэтмен возвращается» (Batman Returns, 1992), он был немного ограничен оригинальной стилистикой комиксов, но готическая атмосфера не мешает фильму быть именно рождественским. Плюс Дэнни ДеВито и Мишель Пфайффер.

Полнометражный анимационный фильм Бёртона «Кошмар перед Рождеством» (Nightmare Before Christmas, 1993) тоже носит отпечаток готичности. Но он парадоксален, прекрасно нарисован и вообще — классика жанра. И да, это мюзикл.

Из классических сказок, которые для нас классикой не успели стать, — с картиной «Как Гринч украл Рождество» (How the Grinch Stole Christmas, 2000) можно получить свою дозу рождественского настроения.

Хотя Джим Керри может перевернуть с ног на голову наше представление о празднике. Но, конечно, Арни Шварценеггер в «Подарке на Рождество» (Jingle All the Way, 1996) ещё страшней. Если вы ещё не придумали, какую модную — самую модную — игрушку подарить своему ребёнку на НГ, лучше этот фильм не смотреть всей семьёй. А то могут возникнуть вопросы типа «Папа, а подаришь PlayStation 5?» (или что там у нас в моде в этом сезоне).

Для парадоксальных и неконвенциональных тоже найдутся рождественские фильмы. Один из них — «Поцелуй навылет» (Kiss Kiss Bang Bang, 2005) с Робертом Дауни младшим и Вэлом Килмером. Он мог бы понравиться и небинарным, но тут чётко говорится о том, что когда мужчины целуются — это противоестественно. Да, были времена в Голливуде. По-моему, это единственный рождественский фильм в стиле нуар.

Но есть и рождественское кино в жанре хоррор — «Анна и апокалипсис» (Anna and the Apocalipse, 2017). Это британская картина, снятая по очень удачной короткометражке «Зомби», которой к тому же дали премию BAFTA. Правда, самое хоррорное в нём — это то, что он мюзикл.

Конечно, картина неполная, но как минимум неделю перед Новым годом вам будет что посмотреть. Настроиться на чудо.

А чудо, как учит нас этот жанр, может случиться всегда. И как говорил один травмированный чёрный пацан из Scrooged, «и благослови нас Бог».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

Недавно певица Тэйлор Свифт ворвалась в чарты с 10-минутной версией своего хита 2012 года All Too Well – трек возглавил хит-парад Billboard, установив новый рекорд: это самая длинная композиция, когда-либо попадавшая на вершину чартов (предыдущий рекорд 49 лет принадлежал 8-минутному «Американскому пирогу» Дона Маклина). 15-минутное видео песни набрало больше 40 млн просмотров. Изначально записанная как типичная breakup song – этакий стереотипный жанр женской музыки – All Too Well рассказывает про разрыв отношений с актером Джейком Джилленхоллом с дополненной перспективы, где «память превращается в оружие», как отметил журнал The New Yorker. Тэйлор пересобирает, как старый паззл, события 2012 года и переоценивает разрыв с позиции себя нынешней: теперь это песня о манипуляциях, страхе (душераздирающие образы забытого шарфика и танца при свете холодильника в ночи), а еще о том, как певица «переписывает» память об отношениях, основанных на дисбалансе, которого она не чувствовала десять лет назад. («Ты сказал, если бы не разница в возрасте, может, у нас бы что-то и вышло. И я просто захотела умереть, когда услышала это»).

Все хвалят Тейлор за терапевтичный подход –оказывается, можно реорганизовать свое травматичное прошлое, отправив себе туда сочувствие и поддержку.

Да, сейчас певиц лучше не обижать – это в 1960-е The Supremes могли петь «Он ударил меня, и это было как поцелуй», а теперь, во времена #MeToo, женщины в песенной лирике все чаще называют вещи своими именами.

Смелые и откровенные женщины в американской музыке были и раньше. Американки и раньше пели о насилии, абьюзе и токсичных, разрушающих отношениях. И многие в песнях честно делились собственным опытом. Для кого-то это была авто-терапия, для кого-то – попытка предупредить других женщин или поддержать их. Поэтому мы решили сделать подборку честных женских песен об эмоциональном или физическом насилии, чтобы вспомнить, что в музыке США эта тема далеко не новая.

Как ни странно, те же He Hit Me And It Felt Like A Kiss и You Keep Me Hanging On от The Supremes были написаны мужчинами – может, поэтому женщины там немножко безвольные и страдающие по своим брутальным партнерам.

Более того – даже гимн I Will Survive Глории Гэйнор – вот где прекрасная песня о триумфальном расставании с абьюзивным прошлым – тоже написана мужчиной! Автор, Дино Фекарис, написал ее после того, как его уволили со студии Motown Records – его жгла обида, ведь он столько лет был их штатным песенником!

Та же история со знаменитыми песнями о том, где женщина, уставшая от домашнего насилия, убивает мужа – одну из них, Stone Cold Dead in the Market (1939), не без удовольствия поет Элла Фицджеральд (там мужа убивают сковородкой), еще одну – Goodbye Earl, где абьюзивного Эрла отравили – мстительно распевают девушки из Техаса Dixie Chicks.

Но нам важна именно лирика, написанная женщинами – поэтому у нас сложилась вот такая десятка самых эмоциональных песен о пережитом насилии. Если вам есть что добавить в плейлист – добро пожаловать в комментарии!

Billie Eilish – Happier Than Ever (2020)

Самая душераздирающая песня с одноименного нового альбома Билли Айлиш рассказывает о ее токсичных взаимоотношениях с человеком, который, пользуясь тем, что она «была еще ребенок», заставил ее отдалиться от семьи и друзей, всегда опаздывал на встречи, смертельно пугал ее, когда звонил пьяный, под веществами и за рулем автомобиля. Билли, как всегда, написала ее вместе с братом, и поначалу песня звучит в ее фирменной воркующе-шепчущей манере – но во второй части певица выдает злой и отчаянный рок, крича во всю глотку: «Из-за тебя я возненавидела этот город!», «Ведь я никогда не обливала тебя дерьмом в интернете, вообще слова плохого о тебе не сказала!» и «Да оставь же меня, #$%^#!, в покое!». О ком это вообще? Скорей всего, о ее отношениях с рэпером Q.

Хорошенько покричав от души во время записи, Билли поняла, что это самая терапевтичная песня в ее жизни. «Я просто выкричала там все свои легкие, – признавалась она в интервью сервису Spotify, – И в этом было какое-то удовольствие. Я так долго хотела выпустить этот крик наружу».

Mitski – А Pearl (2019)

Японско-американская певица Мицки – спасение для депрессивной молодежи: она честно и точно поет о самых неудобных в мире вещах, например, о том, как себя чувствует азиатская девочка, которую американский парень знакомит с расистски настроенной мамой. Песня «Жемчужинка» – о том, как пережитая травма остается с человеком на всю жизнь. Героиня песни вроде понимает, что партнер ее любит, но она почему-то мучается бессонницей, «и еще есть всякие штуки, о которых я не говорю». В припеве Мицки поет: «Прости, я не хочу, чтобы ты меня трогал. Это не значит, что я не хочу тебя. Я просто не выношу, когда меня трогают».

В мыслях лирической героини воспоминание о том, почему она не выносит прикосновений, превратилась в жемчужинку внутри ее головы – жемчужинку памяти о травме, выросшей из «необязательной» песчинки. «И я перед сном кручу эту жемчужинку, наблюдая, как она растет, каждую ночь». Сама певица признавалась в интервью, что песня – о глубоких токсичных отношениях, которые настолько вплавлены в твою идентичность, что даже оправившись и оказавшись в других отношениях, ты лелеешь память про свой прошлый ад, словно жемчужинку – «потому что как же можно оставить это позади, это же как будто стереть саму себя».

Фанаты Мицки обожают эту песню – в комментариях к трэку на YouTube они пишут: «Терапия: дорого. Песня «Жемчужинка»: бесплатно» или, например, «можно годами сражаться с эмоциональными последствиями токсичных отношений, а можно послушать «Жемчужинку» и получить катарсис» и «Мне понадобилось 18 лет, чтобы понять, что я страдаю от пост-травматического стрессового расстройства, и что мое нежелание прикосновений – это ненормально. И именно эта песня помогла мне разобраться». Метафора ядовитой жемчужинки сработала идеально.

Melanie Martinez — Teddy Bear (2015)

Юная певица Мелани Мартинез прославилась благодаря шоу «Голос», а в 2015 году выпустила суперхитовый дебютный альбом. Мелани в основном поет про всякие игрушечные вещи, да и выглядит как кукла-игрушка из сна. Песня «Плюшевый мишка», при этом – жуткая композиция о насилии, и нет, это не «уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу», там абьюзер – сам мишка. По сюжету песни, ранее нежный плюшевый мишутка начинает угрюмиться, отдаляться, бормотать во сне нехорошее, прятать под кроваткой ножи, а затем пытается убить лирическую героиню. «Мне, #%$;%!, страшно, – поет Мелани. – Как любовь превратилась в насилие?». Далее выброшенный к чертовой матери мишка приходит к дому и бдит, звонит по ночам и пьяно дышит в трубку. «Мишка мой милый, – поет Мелани. – Все было так чудесно, пока ты меня чуть не убил».

Через пару лет после этого релиза выяснилось, что мишка, в некотором смысле – сама Мелани: ее лучшая подруга Тимоти Хеллер обвинила певицу в изнасиловании, выдав длиннейший Твиттер-тред на эту тему: Тимоти сто раз говорила «нет», но Мелани отказывалась это понимать.

Сама Мелани в ответ сообщила, что ужасно огорчена, и что секс между девушками и правда был, но без насилия. «Дружба плюс молчание – не равно согласие», – ответила Тимоти. Вот такой мишка.

Lady Gaga — Til It Happens To You (2015)

Композиция «Пока это не случится с тобой» была записана Леди Гагой для документального фильма о проблеме насилия в студенческих кампусах. Собственно, об этом и видеоклип, который предваряется триггер-предупреждением: видео может быть эмоционально некомфортным, но это – реальность того, что происходит в кампусах.

Песню номинировали на «Грэмми». Гага ее много где пела, но самое душераздирающее исполнение – на 88-й церемонии «Оскар», где в финале к певице присоединяется толпа людей, переживших сексуальное насилие, с написанными на запястьях фразах вроде «ты не виновата» и «выжившая» – естественно, зал отреагировал слезами и овациями. В то же время, текст песни довольно пространный – в нем утверждается, что невозможно узнать, как себя ощущают жертвы насилия, не побывав на их месте.

Lana Del Rey – Ultraviolence (2014)

Лану Дель Рэй только ленивый не пнул за эту песню, где она рассуждает о насилии в отношениях с позиции жертвы, которая почему-то не уходит. Более того, она даже цитирует там мазохистскую фразу из песни Supremes про побои, похожие на поцелуи: He hit me and it felt like a kiss. Не все критики поняли, что это цитата, и ополчились на Лану: что это у вас там, девушка, гимн виктимизации и романтизирование брутальности?!!

Вообще, романтизация кошмаров в отношениях – это то, на чем Лана, так сказать, выстроила карьеру. Но Ultraviolence – как сама песня, так и одноименный альбом – все-таки о том, что она не считает, что боль и абьюз –это норма и источник вдохновения.

Оригинальную песню The Supremes написал семейный дуэт сонграйтеров Джерри Коффин и Кэрол Кинг, впечатлившись историей своей няни, которая оправдывала поколачивающего ее мужа: «если бы он обо мне не заботился, его бы не бесило мое поведение, но он меня ударил, и я обрадовалась». Теперь эту песню считают токсичной: в ней нет критики агрессора, а только безграничное женское всепрощение.

Но сама Лана вовсе не всепрощающий зайчик. И своим критикам, проклинающим ее за «гламуризацию абьюза» и антифеминизм, ответила в Инстаграме: «Моя лирика – о разных “реальностях” эмоционально абьюзивных отношений, и я считаю, что в современной музыке должно быть место и для таких тем. Я пишу обо всем честно. Потому что для многих женщин оно – именно так. Я не считаю, что рассказывая о своем опыте подчинения или пассивности в отношениях, отбрасываю женщин на сотню лет назад. В феминизме должно быть место и для женщин, которые ведут себя так же, как я. О тех, кто говорит “нет”, но мужчина слышит “да”, о тех, кого безжалостно порицают за то, что они не боятся быть собой; о женщинах, чьи голоса и истории забирают себе женщины более авторитарные, либо мужчины, ненавидящие женщин».

Alanis Morissette – Hands Clean (2002)

Суперхитовый сингл Аланис Мориссетт «Умыл руки» с альбома Under Rug Swept сейчас воспринимается как жизнерадостная песенка из начала 1990-х. Но вслушаемся в текст! Он про отношения девочки-подростка со взрослым мужчиной, который является для нее ментором («Ты моя протеже, и однажды ты скажешь, что я тебя всему научил») – и требует молчать про их отношения («Никто не знает, кроме нас. Я удовлетворила твою просьбу о тишине. А ты просто умыл руки»).

В подростковом возрасте, как вспоминает певица, у нее были отношения со взрослыми мужчинами – это трагичная и неизбежная история про шоу-бизнес: когда Аланис стала суперзвездой, ей было всего 16. Повзрослев, певица называет вещи своими именами и даже пытается поставить себя на место мужчины, пытаясь понять, что же у него было в голове, когда он заводил отношения с подростком: «Ты от меня зависишь, потому что все молоденькие девочки находятся в зависимости от своего покровителя, и я знаю, что ты меня сексуализируешь, потому что так делают все молодые девочки, и я думаю, что мне это нравится. Главное, никому не говори, особенно своей семье. Лучше сохраним это в секрете. Жаль, что я не могу сказать всему миру, какая ты милашка. И может быть, я даже однажды захочу на тебе жениться, если ты приложишь усилия к тому, чтобы остаться такой же худенькой и будешь поддерживать свое молодое тело в тонусе».

Аланис тоже поет о молчании, которое может длиться годы: «Какая часть нашей биографии переписана и заметена под коврик? Какая часть твоей памяти избирательна и старается все забыть?».

В интервью певица признается, что вроде как ей самой в 17 хотелось общаться с мужчинами постарше, но теперь, вспоминая те времена, она чувствует: «тоску и эмпатию: черт подери, да что ж ты делал-то, когда встречался с 17-леткой!»

Regina Spektor — Flyin’ (2001)

Родившаяся в СССР американская певица Регина Спектор, помимо того, что чудесно поет – еще и замечательный лирический поэт (не случайно она любит перепевать песни советских бардов). В этой коротенькой – меньше двух минут! – околоджазовой вещице она уместила целую трагедию, яростную и жуткую: это история о девочке-школьнице, скучающем и раздраженном подростке, изнасилованной школьным учителем, который пригласил ее домой «просто поспать». В тексте девочка пытается как-то отбиться («Он целовал меня в щеки и гладил мои ступни, но мне было противно, и я повторяла, что просто хочу спать»), а потом происходит что-то странное – то ли насильник выбрасывает ее из окна, то ли сама девочка, пытаясь убежать, выпрыгивает в окно. Первое время она просто падает, а потом осознает, что умеет летать – и, счастливая и ликующая, летит в небеса. В конце песни Регина радостно хохочет – все-таки, хэппи-энд.

Fiona Apple — Sullen Girl (1996)

Одна из знаковых американских певиц-сонграйтеров 1990-х, Фиона Эппл, в 12 лет пережила попытку изнасилования. В интервью журналу Rolling Stone Фиона признается, что песня Sullen Girl – о том, какую роль этот страшный опыт сыграл в ее жизни и творческой карьере.

Текст песни не содержит в себе травматичных деталей – это, скорей, эмоциональный портрет жертвы. «В такие дни я не знаю, что с собой делать. Я, бывает, днями и ночами брожу по коридорам вдоль стен. И где-то глубоко на фоне моего дыхания я говорю себе: мне нужны силы, чтобы продолжать бороться». Лирическая героиня переживает, что ее называют «угрюмая девушка», но дает понять, что за каждой «угрюмой девушкой» прячется трагедия, о которой невозможно рассказать и которую даже невозможно хранить в памяти: «Но под волнами в синеве забвения моего – тишина и покой».

Tori Amos – Silent All These Years (1992)

Тори Эймос одной из первых открыто заговорила в своих песнях о насилии. И не о таком, где таинственно поблескивает в ночи холодильник, а настоящем. В юности она пережила изнасилование, и этот сингл 1992 года – именно об этом, прямо в лоб, без приукрашиваний. Песня «Все эти годы молчала» как будто является ответом на вопросы в духе: что ж ты молчала-то все эти десять лет. Вторая сторона сингла – песня «Я и пистолет», исполненная а-капелла и подробно документирующая изнасилование в машине, где преступник угрожает пистолетом. Слушать ее невозможно, поэтому лучше послушать более метафоричную и поэтическую Silent All These Years – тогда же, в 1992 году, песню использовала как промо-материал американская «Национальная сеть помощи жертвам изнасилований, абьюза и инцеста».

Когда Тори записала первую версию песни в студии, ее продюсер Эрик Росс сказал ей: «Ты с ума сошла? Это же твоя собственная история!» Cама Тори считает, что ей помогла написать песню аналогия с Андерсоновской «Русалочкой», которую она читала перед сном племяннице: сказка увиделась ей историей о женщине, которая физически не может заговорить и рассказать о себе страшную правду, но каждый шаг причиняет ей нестерпимую боль.

Madonna – Till Death Do Us Part (1989)

Вроде бы жизнерадостная поп-песенка в духе танцевальных 1980-х, но в ней Мадонна предстает очень ранимой – ведь здесь идет речь о ее травматичном разводе с Шоном Пенном.

Мадонна довольно осторожна в тексте, не говоря о побоях прямо («синяки со временем рассосутся – но ты бьешь меня словами, которые произносишь»), но произносит тревожные фразы «я не хочу больше оставаться и наблюдать, как растет твоя ненависть», а еще приходит к честному выводу: «Дело не в том, что ты полюбил кого-то еще. Проблема, что ты даже себя самого не любишь. Только вот я все-таки хотела бы, чтобы ты попросил меня остаться».

Несмотря на то, что лирическая героиня хочет, чтобы муж-абьюзер ее остановил на пороге и пал на колени, она таки уходит, вспоминая пьяные скандалы, когда муж орал на нее и швырялся вазами (в песне даже слышен звук разбитой посуды). Мадонна неоднократно подавала на Пенна в суд за избиения (в том числе бейсбольной битой) и чудовищные издевательства, но потом их отзывала, защищая Пенна в суде. В то же время певица признавала, что его пьяные вспышки агрессии – чистая правда, и ссорились они и правда довольно жестко. В общем, темная история.

«Я горизонт промахиваю с хода» – так завершил Владимир Высоцкий одну из самых знаковых своих песен. Песню о гонке, в которой невозможно победить, но и остановиться невозможно. Наш век как будто добавляет новые строки к этому финалу.

Новости и аналитика в современном мире – нескончаемая трансляция негатива. Кризисы, конфликты, угрозы, сценарии войн и катастроф. Чего стоит один Голливуд с его лавиной апокалипсисов и антиутопий. Даже если мы разбегаемся от этого потока по нишам, он все равно захлестывает нас время от времени. Чего же в нем больше: реалий или страшилок?

Оглядывая текущую ситуацию, я вижу, что страшилки преобладают. Да, нас запугивают. В наше время легче всего отвлечь и опутать человека страхами и неуверенностью. Чтобы будущее нависало над ним темной тучей без просветов, без добрых обещаний. Пускай он барахтается в ощущении тупика, покупаясь на «правильные» посылы манипуляторов. Отжившая эпоха держит нас за горло мертвой хваткой и не дает разглядеть рассвет новой жизни, новых отношений.

На самом деле мир вовсе не стоит на пороге взрыва. Ведь для взрыва нужно давление, срывающее заслоны и преграды. Но давления как раз нет. Даже в период пандемии с нервами и страстями, с недовольством и недоверием, общий настрой далек от мятежности и непримиримой конфронтации. Наоборот, люди ищут покоя, внутреннего отдохновения. Они просто хотят жить нормальной жизнью, пускай и ограниченной по сравнению с прежними временами.
Аппетиты уже не те, запросы урезаны. Человеческое общество больше не ищет чего-то впереди, не воодушевляется прогрессивными посулами. Властители и элиты подстегивают его, но само оно инертно, безыдейно. Людям все меньше хочется участвовать в гонке без финиша с ее призами-пустышками. Пандемия словно показала нам закулисье и поставила перед вопросом: «Для чего все это? Зачем этот бег в никуда?» И хотя мы еще не уловили послания, новая эра уже началась.

Пустой бак

Разумеется, мир полон бед и проблем. Разумеется, он стоит перед кардинальными, критическими вызовами. Но люди все менее склонны рассматривать их через призму денег и экономических программ, которые навязывают нам сверху. Всем уже ясно: что бы оттуда ни спускали – в конечном счете, это не для нас, это для них. И мы даже особо не возмущаемся, понимая, что такова человеческая природа.

У руля по-прежнему стоят владельцы миллиардных состояний, жаждущие и дальше раздувать свои счета, а человечество, не понимая отчего и почему, потихоньку теряет интерес к этим забавам. Время-лекарь остудило былой пыл, замедлило судорожный бег и лишило деньги титула абсолютного критерия успеха. Капитал сохранил власть, но не авторитет. Сама эпоха заставляет нас меняться, оценивать жизнь иначе, не одними деньгами.

Само собой, каждый хотел бы стать миллионером. И все же откуда-то из глубины медленно пробуждается вопрос: «Для чего? В чем польза? В чем смысл? Почему я должен отдавать материальному забегу всю свою жизнь?» Вопрос этот еще не осознан, не осмыслен, но он маячит за конвульсиями старого мира.
Нет, человечество больше не вернется к большой гонке. Оно еще тешит себя иллюзиями, но у людей больше нет ни сил, ни желания устремляться за горизонт до конца своих дней. В песне Высоцкого у гонщика отказали тормоза, а у нас просто иссякло горючее в баках – и движок «закашлялся». Мы еще движемся вперед по инерции, не видя других перспектив, но запал угас, даже у молодых, именно у молодых.

С виду все как всегда, или почти как всегда, но не стоит обманываться. За внешним течением жизни скрыты глубокие внутренние сдвиги: исчерпан тренд на бесконечное зарабатывание и прожигание денег.

Правда, мы еще не поняли, чтó идет ему на смену. Мы все еще блуждаем в плену иллюзий, страхов и обанкротившихся надежд.

Язык перемен

Чтобы выбраться из этого тупика, нам придется рано или поздно ответить на главный вопрос о смысле, о цели своей жизни. Только тогда прошлое разожмет хватку. Ведь дело тут уже не в моде, не в статусе, а в сути: ради чего все это? Не добравшись до сути, мы не найдем стимула для настоящих усилий, не сможем по-настоящему заботиться о себе, о семье, о детях. Нам останется лишь безвольно наблюдать за угасанием былых ценностей и попытками насадить вместо них нелепые паллиативы.

Знаю, сегодня отсутствие подлинного смысла не кажется столь критичным. Но за успокоением придет опустошение. Человечество не может вечно стоять в поезде на сонном полустанке, рассаженное по спальным вагонам. Ему придется найти ответ на новый вызов и отправиться дальше.

Каков же этот ответ?

Он звучит просто: вместе! Нам нужны общие интересы, общие решения, взаимопонимание, взаимодополнение. Как в большой системе нет отдельных частей, не зависящих от целого, так и в человечестве нет ни людей, ни народов, ни стран, способных жить в одиночку со своим частным предназначением. Мы все ценны именно потенциалом на благо общего целого, и только в нем индивидуальность каждого проявляется всеми своими гранями, открывая все новые уровни единства.

Лишь в таком обществе мы отыщем смысл, ради которого стоит жить, работать, любить. Наша жизнь будет спокойнее, сбалансированнее, очистится от суеты и страхов, обретет новую ценность в наших глазах и в то же время раскроет удивительное богатство человеческих отношений, связей от сердца к сердцу.
Прежде чем делать что-то, человек научится проверять, к чему это его ведет, что это ему даст, сделает ли это его счастливее. Иными словами, сделает ли это счастливее общество, мир, в котором он живет. И такой подход будет в высшей степени практичным.

Запуганное солидными мужами человечество еще не видит этой перспективы, не воспринимает ее как нечто реальное, назревшее, необходимое. Все наши попытки договориться фальшивы, все соглашения пропитаны ложью. Однако, как ни странно, благодаря пандемии, пар выходит из котла, давление снижается, и в ближайшее время самая серьезная угроза для нас – стихийные, а не социальные бедствия.

Мы сейчас на переходном этапе. Человечеству еще надо усвоить происходящее, осознать новые тенденции. Однажды оно ясно увидит себя в тисках кругов, которые пьют из него соки, запугивают, запутывают и загоняют в угол, играя им, словно игрушкой. И тогда завеса начнет спадать. Не экономисты, не политики, не шишки соцсетей и хай-тека – сама жизнь покажет нам, чтó с нами происходит.

В итоге мы поймем: учиться надо не на прокатывающихся по миру волнах, а на тех изменениях, которые эти волны в нас оставляют. Природа говорит с нами языком перемен. Сами того не замечая, мы становимся другими, трансформируемся внутренне. И когда это проявится, наконец, в сознании, впереди забрезжит единый мир, богатства которого исчисляются не деньгами, а качеством нашей связи.

Д-р Михаэль Лайтман, 
основатель и глава Международной академии каббалы (МАК)

Любимая песня неаполитанцев –– «Napule è» Пино Даниэле. Одновременно брутальный и сладковатый голос поет на местном языке (не диалекте, как многие ошибочно считают) о том, что Неаполь –– торжество цвета и вместилище всевозможных страхов; что солнце здесь беспощадно, а море вездесуще; что здесь повсюду грязь, какая-то мятая бумага, но никого это не заботит, каждый занят исключительно собой; что этот город видит сон о самом себе; что этот город известен во всем мире –– и не известен никому. А еще, поет Пино Даниэле, здесь тебя окружают голоса тысяч и тысяч детей, не спешащих вырастать, поэтому в Неаполе ты никогда не будешь одинок. Покидая Неаполь, главный герой «Руки Бога», безвременно выросший ребенок, которому невыносимо одиноко, ставит в плеере именно эту песню.

Любимый святой неаполитанцев –– Януарий Беневентский, он же Сан Дженнаро, раннехристианский мученик, небесный покровитель города. Второй по популярности святой –– Пий Пьетрельчинский, он же Падре Пио, самый известный капуцин ХХ века, небесный покровитель всех, кто помнит его имя. Стоит ли говорить, что оба имени здесь помнит каждый. И вместе с тем порой кажется, что для жителей этого города, который, по словам Жана Кокто, гораздо святее Рима, на самом деле нет ничего святого. В начале нового фильма Паоло Соррентино престарелый боргезе с сальными глазами, разъезжающий по городу на «роллс-ройсе», говорит отчаявшейся забеременеть и на этой почве выживающей из ума женщине, что он –– Сан Дженнаро, а когда она ему доверяется, ведет ее в заброшенный палаццо, где не только совершает некое «чудо», но и лапает ее за задницу. Ближе к концу фильма мы видим сцену, в которой мелкотравчатый каморрист принимает ванну, а на расстоянии вытянутой руки, в раковине, рядом с намыленной мочалкой, валяется статуэтка Падре Пио. Этот город и есть рука Бога. Его раскрытая ладонь. Но, как мы уже знаем, никого это не заботит, ведь каждый занят исключительно собой.

Любимый футбольный клуб неаполитанцев — «Наполи», в составе которого с 1984 по 1991 годы играл Диего Марадона. Наряду с Сан Дженнаро и Падре Пио Марадо́на почитается в этом городе как святой. В новом фильме Паоло Соррентино он совершает самое настоящее чудо. Спасает главному герою жизнь.

«Рука Бога» –– фильм про неаполитанцев. Про Неаполь. И про мальчика, которому этот город не подходил.

Старшеклассник Фабио (все называют его Фабьетто) живет в Вомеро — привилегированном районе Неаполя, стоящем на удаленном от центра холме. Подросток, растущий в Вомеро, зачастую не знает остального города. По словам Соррентино (он сам родом оттуда), свои вылазки на улицы Неаполя он начал как раз в юношеском возрасте. До этого его жизнь была в целом ограничена пределами родного двора — того самого, что детально показан в фильме. «Рука Бога» представляет собой, по сути, поэтизированный мемуар, а Фабьетто, мальчик с профилем фландреновского «Юноши на берегу моря» (эту картину режиссер косвенно процитирует в фильме), есть не что иное, как до определенной степени усеченное (персонаж покинет город примерно в 17 лет, автор окончательно выберется из Неаполя в 37) альтер эго самого Соррентино.

Мама жонглирует апельсинами во время большого семейного застолья. Любимая тетя (Фабьетто втайне ее вожделеет, впрочем, для тети это никакая не тайна) сидит в незапахнутой ночнушке, обнажив невообразимо прекрасную грудь. Отец насвистывает в телефонную трубку секретный джингл — так родители признаются друг другу в любви, не говоря ни слова, и мама, услышав сквозь помехи шесть знакомых нот, за все его прощает. Живущая этажом выше баронесса, попеременно напоминающая то фею-крестную из детских сказок, то бефану из святочных страшилок, каждым своим появлением сообщает обыденности атмосферу сказки. В поисках статистов для нового фильма Неаполь посещает Федерико Феллини. Неправдоподобные слухи оказываются правдой: клуб «Наполи» действительно покупает Диего Марадону. Трансляцию футбольного матча смотрят, расположившись на балконах, всем двором.

Первая половина фильма — последняя глава детства Фабьетто, и состоит она из не всегда связанных между собой вспышек счастья, способного унять любую боль, место которой никогда не пустует. А потом все заканчивается. Родители Фабьетто отправляются на пару дней в недавно достроенный загородный дом (мечта отца, осуществленная по его собственному проекту). В первый же вечер они засыпают, сидя у камина, и дело то ли в не до конца выдвинутой заслонке, то ли в ошибке печника — умирают от угарного газа. Фабьетто не поехал с ними. Остался в городе, чтобы посмотреть игру «Наполи». Тебя спас Марадона, скажут ему на похоронах. È stata la mano di Dio. Это была рука Бога.

Неаполь, очерченный пределами родного двора, пустеет. И Фабьетто выходит за его пределы, чтобы убедиться, что от трехтысячелетней истории для него там ничего не осталось. Это город его родителей, которых больше нет. Это город его детства, которое закончилось. А значит, нет больше и города. Есть пустышка, болванка, картинка на заднике.

Чтобы по-настоящему оценить «Руку Бога», вероятно, не стоит начинать знакомство с фильмографией Паоло Соррентино с этого фильма. Это своего рода эпилог к тому, что было до. Режиссер здесь отвечает — как своим постоянным зрителям, так и недоброжелателям, — почему все, что вы видели раньше, выглядело именно так, откуда все эти сквозные мотивы, повторяющиеся темы, бесконечные вариации. Вот и гадайте теперь, чего ждать от меня дальше, как бы говорит Соррентино, — возможно, нам, а возможно, самому себе. Открытый финал фильма совпадает с открытым финалом большого пласта биографии художника, находящегося на пике формы. «Знаете, что вас ждет, когда вы выйдете отсюда? — спрашивает героя в другом его фильме главный врач швейцарского санатория. — Нет. Что? — Молодость».

За финальными титрами, за наступившей темнотой, по ту сторону экрана история Фабьетто соединяется с историей другого мальчика, тоже рано потерявшего родителей и так же рано решившего, что хочет стать кинорежиссером. Потому что однажды он мельком видел Феллини. Потому что безответно влюбился в актрису. Потому что как-то раз присутствовал на съемках, а некоторое время спустя посмотрел, что из этого вышло: стал свидетелем того, как нелепо болтавшийся вниз головой человек, подвешенный на веревке к стеклянной крыше Галереи Умберто, одного из главных рукотворных чудес Неаполя, на экране обретает болезненную грацию, а его печаль, на съемках казавшаяся скукой, оказывается способна, пускай отчасти, утолить твою.

Фабьетто знает наперед: если ты хочешь снимать честные фильмы, то обречен снова и снова возвращаться к своей самой личной истории. Вот только для того, чтобы начать ее рассказывать, тебе необходимо заново ее обрести. И есть лишь одно место, во всяком случае, ему известно лишь одно, где история длится вечно, в том числе история Фабьетто, он же Джеппино, он же Ленни, он же Паолино (ну или Паоло, как все называют его теперь). Вечный город. Туда наш герой и отправится.

Он прощается с неаполитанцами, с теми, кого знал, заглянув напоследок в лицо каждому. С Неаполем он прощается не глядя — вместо этого, сев в поезд, идущий по маршруту «Наполи Чентрале — Рома Термини», он ставит в плеере песню Пино Даниэле: в ней есть все, что необходимо знать о его родном городе, все, что о нем следует помнить. Прислонившись к окну, Фабьетто закрывает глаза. Его ждет великая красота.