Переспал с собакой рассказ

Аннотация
Желание доказать свою «крутость» свойственно многим успешным людям.  И вот, азартная автомобильная гонка в городском потоке, оборачивается для главного героя неожиданным знакомством.

На встречу с клиентом и общее собрание дежурных групп Веталь опаздывал совсем катастрофически. Выбегал из торгового центра на всех парах, а на выходе вдруг остановился как вкопанный. У стеклянных раздвижных дверей, прячась под навесом от мерзкой утренней осенней мороси, сидел на своём посту Барс и вежливо посматривал на проходящих мимо него людей. Барс был пожилым котом с шерстью неопределённого грязного серо-коричневого цвета, но впрочем, довольно чистой, без колтунов, и хвостом средней степени пушистости. Он приходил сюда каждый день, не мявкал противным голосом, не путался в ногах, попрошайничая и ластясь, а просто садился у входа и терпеливо ждал. Знакомящихся с ним собак игнорировал, и даже самые скандальные шавки, обкладывающие неприлично каждую машину на парковке, на всякий случай держались от него подальше, озадаченные таким несвойственным уличным кошакам равнодушием и «непокобелимым» спокойствием.

Веталь, который в охранном бизнесе крутился давно и за свои неполные тридцать пять успел повидать немало, выдержкой кота восхищался и каждый раз, когда видел, покупал ему кулёк обрезков в мясном отделе супермаркета на первом этаже. А сегодня задержался в тренажёрке, дожидаясь своей очереди в душевую, и понимал, что в офис ехать придётся стремительно. Клиенты ждать не любят. Про кота вспомнил только сейчас. Представил себе, как торопливо проходит мимо него, отворачивается, делая вид, что не замечает обрадованного взгляда, и самому тошно стало. Кот, конечно, не упрекнёт, просто возьмёт и почапает себе голодным куда-нибудь через дорогу. Веталь вздохнул, чертыхнулся и побежал в супермаркет.

Когда вернулся, кот был ещё на месте, но уже не один. Какой-то мелкий пацан в бордовой кепке, чёрной косухе с тиснёным орлом на спине и сползающих с худой поясницы джинсах выкладывал коту в миску куриную печёнку. Кот заинтересованно наблюдал за процессом. Веталь мазнул взглядом по светлой полоске голой спины между краем куртки и ремнём и со смешанным чувством ревности и разочарования смотрел, как кот аккуратно приступил к еде. Пацан вытер руки салфеткой, поднялся, поддёрнул широкие штаны и направился в сторону парковки.

«Вот тебе, обжирайся» — вывалив коту в ту же миску обрезки, Веталь помчался к своей машине. Опаздывал он уже непростительно.

Маленькую белую «Корсу» он подрезал перед светофором на въезде в город, а перед этим догонял её на трассе. Дождь прекратился, асфальт подсох, «Корса» держала ровно сто сорок и начала вытормаживаться только недалеко от поста ДПС. Спешащий Веталь сунулся налево прямо у неё перед носом, мысленно выругал себя — вроде и не сильно неправ, но поворотник включить не успел. В панорамке увидел возмущённый жест водилы через лобовое стекло, но долго не раздумывал, рванул на мигающий зелёный, примеряясь сразу же уйти в левую полосу, и понял, что недооценил — ни машинку, ни водилу. Белый опелёк легко обходил Веталя на повороте, нагло не пуская его в левый ряд, потоптался рядом, будто насмехаясь, и стартанул с благородным рыком, оставляя Веталя далеко позади. Веталь потерял время на обгоне тянущегося впереди крузака, притопил и догнал зарвавшегося гонщика на следующем светофоре. Благо машин на трассе было немного. Встал рядом, покосился и столкнулся с весёлым взглядом из-под козырька бордовой кепки в приоткрытом окне. Совсем молодой пацан пялился на него из-за руля и нагло улыбался. Никак спецом погонять решил. «Ну ты у меня сейчас получишь, мелкий говнюк», — подумал Веталь и прямо из третьего ряда рванул наперерез, оттесняя соседа вправо, к повороту на развязку-бабочку. До следующего светофора уверенно шёл первым, аккуратно перестроился за новеньким «Транспортёром» и совершенно неожиданно обнаружил «соплю», как он мысленно обозвал машинку и пацана вместе с ней, слева по борту. В открытые окна на водительской и пассажирской дверях гремел «Раммштайн». На этот раз Веталь разглядел и белую выкрашенную чёлку на глазах, и чёрные колечки серёг, и вставочку наушника гарнитуры. «Неужто баба?» — изумился Веталь. Он, конечно, видал на своём веку дам, которые неплохо рулили, и уважал мастерство, если оно обнаруживалось, но тут манера была совсем другая. Слишком уж уверенная, если не сказать — наглая. «Мажорская», — обозвал Веталь. Не по машинке. Машинка на мажорскую не тянула. «Надрать бы тебе задницу, да, видно, некому», — с бессильной злостью подумал Веталь, когда пацан резво стартанул на жёлтый, встал сначала спереди в ряд Веталя, а потом пошёл играть в «шахматку» среди неторопливо ползущих в своих рядах машин, резко и чисто перестраиваясь до самого следующего светофора. Веталь осатанел. «Спорт-режим! Вот же сука!» — наконец до него допёрло. «Сопля» со спорт-режимом, да ещё наверняка подшаманенная и чипованная, оказалась интересным нежданчиком. Подкатился неторопливо, пристроился в хвост и даже порадовался — машинка сорвётся шустро, а там по прямой Веталь его сделает. У Веталя всё-таки не тазик с запчастями, а мерс Е-класса холёный, любимый, мощный, с движком на четыре и пять и табунком благородных лошадок под капотом, которые плебейской «сопле» не снились и в самых эротических снах. На хрен, правда, ему в городе столько лошадей, он особо не задумывался, зато в салоне в столичных пробках можно жить сутками с полным комфортом.

Веталь с довольным видом глянул в зеркало. Пацан отстал, тянулся в том же ряду машины за две и в стороны не рвался. «Ну успокоился, и слава богу», — подумал Веталь. До офиса было рукой подать. Отвлёкся на звонок. Секретарша Маша напоминала, что клиенты уже на подходе. Веталь сообщил, что он уже на подъезде, посмотрел по зеркалам и прихуел от увиденного — белый опелёк вывернулся из-под медленно ползущего троллейбуса, ринулся в образовавшийся просвет, лихо обскакал по правому ряду два неповоротливых «Лексуса» и встал рядом с Веталем на светофоре. Ещё и подгазовал, сука, провоцирующе. Веталь еле сдержался, чтобы не рвануть на красный. Вот из-за таких вот всадников апокалипсисы на дорогах и случаются. Но то ли пацану надоело, то ли торопился куда-то, только из своего правого ряда он вдруг резко ушёл в поворот на проспект, не забыв на прощание посигналить скрипнувшему зубами Веталю. «Я тебя запомнил, паршивец» — Веталь злорадно улыбнулся. Память у него была профессиональная, ментовская и подводила его редко. А по номеру машины знакомые ребята в госавтоинспекции любого человечка ему пробьют.

Утренний эпизод с гонкой и настроение поднял, и адреналина в кровь плеснул. На встречу Веталь успел, договор с клиентами обсудил. Все остальные дела в этот день сами делались. На вечер Веталь запланировал подъехать в один клуб, что недавно на охрану взяли. Клуб был с определённой репутацией, и если бы не совладелец, давний друг и сослуживец, Веталь бы связываться не стал. Клиент платил по договору неплохо, парни на выезды выезжали исправно и в охране дежурили добросовестно, но Веталь всё-таки решил сам проверить. Подождал, пока рассосутся вечерние пробки, и поехал.

Припарковался за высотным зданием на служебной стоянке, вышел и не поверил своим глазам. Прямо напротив него, возле заднего крыльца, забравшись двумя колёсами на тротуар, стояла белая «сопля».

«Ё-моё! — Веталь сам не понял, чему так обрадовался. — Это судьба!»

На хозяина машины ему указал бармен Вася.

— Это Лерка. Он у нас по вечерам сменным барменом подрабатывает. Но сегодня выходной у него, так что тусит здесь просто.

Пацан прыгал под сценой, на которой выступала какая-то местная группа. Когда руки вверх поднимал, рукава широкой кофты съезжали к плечам, а нижний край задирался, обнажая поясницу над поясом широких штанов. Ту самую, которую Веталь уже видел утром, когда кота под торговым центром кормил.

— Тоже из ваших?

— Из наших. А ты что, подкатить решил? — Вася невесело рассмеялся. — Дохлый номер. Его парень год назад разбился. Стритсракер хренов. Так Лерка с тех пор никого не подпускает. Месяц назад только из берлоги своей выполз, на людях появляться начал. Пацаны говорят, сам гоняет так, как будто к Егору на тот свет собирается.

Веталь не мог не согласиться. Сегодня утром сам убедился. Только благодаря ему на работу вовремя и добрался.

Лерку он отловил на выходе из туалета. Дождался, пока тот руки вымоет. Лерка насторожённо косился на него в отражении зеркала над раковиной. Сквозь стены громко бухала музыка. Следующая группа, видать, на сцену вышла.

За дверями Веталь легко обхватил не ожидающего нападения пацана за шею, и не обращая внимания на полузадушенный писк, вытащил на улицу. Охрана начальство в лицо знала, препятствовать не стала. Возле машины ослабил хватку, но совсем не отпускал.

— Твоя? — спросил он весело, ткнув пальцем в «соплю».

— Моя! — Пацан брыкнулся в безуспешной попытке вырваться, смотрел перепуганными, ошалевшими глазами.

— А вон та — моя! — Веталь кивнул на свой мерс напротив. — Узнаёшь?

Пацан шмыгнул носом, ещё раз дёрнулся обречённо, но Веталь за капюшон держал крепко. Да и силы были неравны. Тот в своей безразмерной толстовке болтался как поплавок.

— Тебя кто водить-то так учил, лётчик-залётчик? Ты ж в случае чего и сам улетишь, и ещё кучу народу с собой прихватишь, придурок!

Веталь не понаслышке знал, что вот такие недавние школьники, насмотревшись «Форсажей», наигравшись в приставку, и разбиваются на хуй, пересев на машину, и правильно делают. Естественный отбор ещё никто не отменял.

— Пусти! — Лерка рванулся. Безнадёжно. Веталь держал крепко. — Никуда я не улечу. Я, между прочим, в автошколе экстремальное вождение преподаю!

— Инструктор, что ли? — изумился Веталь. — А ну-ка, давай садись… Покажешь, что умеешь.

Пацан высвободился, недовольно дёрнул плечом, топтался, недоверчиво смотрел на Веталя снизу вверх тёмными глазами из-под белой чёлки.

— Не дёргайся. Бак бензина я тебе куплю и покатушки оплачу, экстремал хренов. Как звать тебя?

— Валерий, — буркнул пацан, кликнул сигналкой и распахнул водительскую дверь. — Садись.

— А меня Виталий Сергеевич, — насмешливо представился Веталь, усаживаясь на пассажирское сиденье.

Водить Лерка действительно умел. Хорошо, улицы в этот час полупустые были. Пару раз Веталь даже едва сдержался, чтобы не рыкнуть что-то под руку, но пацан за рулём выглядел уверенно, ситуацией владел, полицейские посты нюхом чуял.

— Ну ты даёшь! — Веталь не скрывал восхищения, разглядывал парня сбоку. Тот в профиль на птицу похож был со своим острым носом и упрямым подбородком и чёткими, словно нарисованными губами на бледном лице с тёмными пятнышками веснушек в западинках на щеках и на высокой переносице. И на запястья посматривал — худые, мальчишеские совсем, по сравнению с широкими кистями, уверенно и крепко сжимающими руль. Ночной город летел вокруг и мимо, разворачивался разноцветной каруселью, огнями фонарей и неона, сотнями окон, тёмным небом и мокрой лентой асфальта. Веталя отчего-то с головой накрывало ощущением праздника.

— Ты не смотри, что она мала́я, — рассказывал Лерка влюблённо. Машинка, и правда, и снаружи, и внутри была вылизана дочиста, и пахло в салоне чем-то приятным. — Она в спорт-режиме всех рвёт. Лёгкая, приёмистая. Эти сараи ваши пока разгонятся. А мы её протюнили как надо, так там никто и не подозревает, что́ у неё под капотом.

— Кто это — «мы»? — неосторожно спросил Веталь и тут же пожалел. Лерка скис, нахмурился.

— Напокупают себе тачек дорогущих, а водить купить жлобятся, — буркнул он, обходя неторопливую «Ауди», едущую между рядами с одной включённой фарой.

На заправке пили кофе и ели хот-доги с баварскими сосисками. Лерка снял кепку, стал совсем лохматым и смотрелся уже подуставшим, побледневшим, но разговорился.

Рассказывал Веталю, что живёт один. Семьи нет. Родители разошлись, когда Лерке года три было. Отец помогал, пока не помер. А мать замуж вышла и уехала за бугор куда-то. Была бабушка, да два года назад умерла, квартиру Лерке отписала. Там и обитает. Учится в автодорожном, работает… О том, кто водить учил, не стал рассказывать, но заметно было — домой ему не хотелось.

Веталь слушал, думал о своём, давнем, полузабытом почти, а потом сказал:

— У меня к тебе предложение. Давай иди на работу ко мне. Мне такие водилы ой как нужны. Машину дам нормальную. На механике так сможешь?

— На механике я ещё лучше могу, — похвастался Лерка, и глаза у него вдруг вспыхнули интересом.

— Только ты меня домой отвези, вот как сейчас катал — с ветерком.

Лерка глянул с сомнением:

— А мерс твой возле клуба?

— Мерс я завтра заберу.

До дома Веталя действительно доехали с ветерком.

— Может, поднимешься со мной? Чаю выпьешь?

— У меня завтра после обеда занятия с клиентами, пока доеду… — Леркин голос звучал неуверенно, и Веталь понял: надо додавить.

— Пойдём. Заодно все детали обсудим.

Спорить с будущим работодателем Лерке не захотелось.

Веталь свой дом любил и редко кого сюда звал. Для секса другие места были, надёжные, безопасные, ни к чему не обязывающие. Дом — это для друзей, для родителей, для семьи. С семьёй, правда, у Веталя не сложилось. С женой развёлся, ещё когда полиция милицией называлась, а он, будучи неоперившимся опером, только начинал на районе авторитет поднимать. Ну там понятно всё было. С такой работой он бы сам от себя сбежал. От себя и от работы. Ну и задерживаться в органах после ухода Марины не стал. А интересы у него ещё с третьего курса академии разнообразием отличались.

На кухне заварил любимый китайский мудрёный чай в прозрачном чайничке. За толстым стеклом в кипятке медленно распускались, разворачивались белые цветы.

Лерка неловко примостился на табурете за столом, опёрся на локоть, тёмными глазами поблёскивал из-под медных ресниц. Веталь только сейчас, когда чай по кружкам разливал, разглядел светлую рыжину в отросших вихрах на висках и на шее.

Лерка куртку не стал снимать, только кепку на колени пристроил, сгорбился над столом, когда чай пил и вкусно хрустел печеньем. Веталь потянулся через него якобы за салфеткой, ненароком прислонился коленом, перехватил ладонью дёрнувшийся острый подбородок и поцеловал. Глубоко, нежно, медленно…

Губы были горячие от чая и пахли жасмином. Лерка вздрогнул, напрягся, но Веталь придержал его за плечо, запрокинул голову, запустил пальцы в выбеленный чуб. Лерка всхлипнул, поддаваясь, сам просунул руки под футболку. Задрожал. Веталь думал о том, как давно этот мальчишка был один.

— Останешься на ночь? — мурлыкнул прямо в губы. Лерка смотрел тёмными глазами, кивнул.

Веталь подхватил его под тощие ягодицы, чувствуя, как обнимают бёдра Леркины ноги, тёплой ладонью гладил по голой пояснице, там, где штаны сползали и майка задиралась. До кровати донёс на себе, мимолётно поражаясь лёгкости, почти птичьей хрупкости. «Ох и откормлю я тебя, парень, дай только время!» — думал Веталь, одной рукой стаскивая с Лерки джинсы вместе с трусами, другой возясь со своей ширинкой.

— Устал… Устал… — повторял Лерка со стоном, подаваясь вперёд резко и сильно, обвивая Веталя худыми руками и ногами, заставляя того вжиматься глубже, так, что самому становилось не то больно, не то страшно, что уж про Лерку говорить.

— Отчего ты устал, радость моя? — шептал прямо в пересыхающий рот и зажмуренные глаза целовал.

— Один… — Лерка прикусил зубами плечо, завыл-застонал до слёз, вынуждая Веталя наваливаться всей тяжестью, стиснул руки на загривке, ногтями впивался в плечи. Кончал так, словно наизнанку выворачивался. Веталь чуть не свихнулся от одного взгляда на него, и сам последовал почти сразу, не в силах больше сдерживаться. На втором заходе щадил, сам уже придерживал подвывающего от удовольствия голодного Лерку, растягивал кайф и свой, и его, доводил медленно, отодвигая финал сколько мог. Всё равно показалось — надолго не хватило обоих.

Потом уже в рассветном полумраке менял простыни, обтирал сонного Лерку мокрым полотенцем, заворачивал в одеяло, обкладывал подушками, прикрывая от сквозняка. Окно старался недолго открытым держать. Лерка отрубился сразу же, игнорируя все манипуляции и прикосновения Веталя. Заснул так крепко, что Веталь даже волноваться начал.

Субботнее утро было спокойным, тихим, долгим. Будить парня жалко было, но Лерка к двенадцати сам проснулся. Прошлёпал через кухню в душ, насторожённо и смущённо поглядывая на развеселившегося Веталя. Тот не выдержал, снял сковородку с плиты, отодвинул тарелку со стопкой исходящих паром блинов и сам полез к нему в душевую кабину. Смеялся в мокрое счастливое лицо, оглаживал бока и болезненно вздрагивающие под струями воды костлявые плечи, трогал губами до синяков зацелованную шею.

— Пойдём на кухню, блинами кормить тебя буду. С вареньем.

За мерсом на клубную парковку доехали быстро. Хохотали над водилами, провожающими возмущёнными гудками чересчур шуструю «соплю», удивлялись, куда всем нужно в выходной день на машине. Есть же метро в конце концов…

— Я завтра в Троицк к родителям сгоняю. А ты набери меня в понедельник с утра. Я скажу, на какую базу тебе подъехать. — Веталь положил в бардачок визитку, чмокнул зажмурившегося от радости Лерку в нос, проводил взглядом удаляющуюся машинку.

Лерка не позвонил ни в понедельник, ни во вторник. В четверг злой и невыспавшийся Веталь впервые за несколько месяцев не обнаружил кота на выходе из торгового центра. Кот не появился и на следующий день. Как и Лерка.

«Ну и пошёл ты на хер, придурок. Значит, переспал с голодухи, и хватит? Не понравилось, ну и хуй с тобой, олень недокормленный», — злился Веталь. На кота злиться не получалось — жалко становилось. Сгинул, наверное, под колёсами такого же козла придорожного, как Лерка. Кошачья судьба такая — неверная.

Потом мозги заработали. Съездил в клуб, проверил охрану, сигнальные кнопки, сервисников погонял своих, заодно бармена Васю осторожно поспрашивал. Лерка в клубе не появлялся. Тогда Веталь плюнул и позвонил своему другу из ГИБДД, попросил номера «сопли» пробить. Память профессиональная редко подводила.

— Так в ДТП она числится. Водитель погиб на месте. Пассажирка его тоже. Молодой парень лет двадцати. Гонял ночью по трассе, ну и догнал встречного. Тот, что на бусе был, лёгким испугом отделался, морду только подушками помяло, а этот в посадку кувыркнулся и об дерево приложился. Это ж не рамный джип тебе — скорлупка. — Веталь выслушал, не перебивая, поблагодарил. До вечера как-то дотянул. Приехал домой и обнаружил, что ни в баре, ни в холодильнике выпить нечего. Долго матерился, пока опять обувался и влезал в куртку, благо мерс прогретый стоял. Супермаркет в торговом центре работал круглосуточно.

Погрузил в корзинку водку и сок. От еды воротило. Дома огурцы-помидоры маминой закатки водились. В прошлое воскресенье родители щедро консервацией нагрузили. Стал в очередь в кассу. Народу в такой поздний час было немного. Вывалил покупки на ленту прямо за горкой кошачьих консервов и пакетом с пельменями, поднял взгляд и обомлел при виде затылка с вихрами отросших волос и тиснёного орла на знакомой косухе. В каком-то заторможённом ступоре смотрел, как Лерка за кассой складывает покупки в пакет, и поверить не мог. Шагнул следом и на глазах изумлённой кассирши и охранника схватил за шкирку не успевшего даже подумать о сопротивлении Лерку, выволок из магазина и затолкал перепуганного пацана в мерс.

— Только попробуй мне свалить, — пригрозил на всякий случай, захлопнул дверцу, пиликнул сигналкой. Вернулся к кассе быстро, с трудом переводя дыхание, забрал водку и пакеты с соком. Назад к машине почти бежал. Сел за руль, оглянулся на притихшего рядом на пассажирском сиденье Лерку.

— Та-ак… — Угрожающе посмотрел в озадаченное и недоверчиво обрадованное лицо. — А ну-ка, объясни мне…

И задышал глубоко, успокаиваясь. Лерка неуверенно улыбался.

Домой поехали к Лерке. Тот упёрся — объяснял жалобно, что у него дома животина некормленная. Из-за животины Веталь и сдался, хотя больше всего ему хотелось запереть Лерку у себя в спальне и не выпускать из постели ближайшие сутки-двое. По дороге тот, горестно всхлипнув, рассказал, что «соплю» взял на выходные покататься его дружбан. Девушку свою мастерством впечатлял. Лерка всё равно никуда до понедельника не собирался. Так визитка Веталя в бардачке «сопли» и сгорела, а потом — полиция, расследование, экспертиза, похороны…

— Девять дней вот в воскресенье. — Лерка тяжело засопел, сдерживая слёзы. — Я уже знаю, как это… Помогал…

Веталь сжал его колено под захрустевшим пакетом с продуктами, погладил сочувственно.

Пока поднимались к Лерке на пятый этаж, едва сдерживался, чтобы не лезть обниматься, смотрел, как под курткой двигаются плечи и вздрагивают пальцы с ключами, когда тот входную дверь открывал и включал свет в крохотной прихожей.

Из-за поворота коридорчика, ведущего на кухню, щурясь на свет, совершенно беззвучно вырулил серо-коричневый пушистый кот, застыл, насторожённо принюхиваясь, рассматривал Веталя заспанными окосевшими глазами, потом сел посреди прихожей, обернув хвостом передние лапки.

— Барс! Ты ж моя девочка! Откуда ты взялся-то, а?! — выдохнул Веталь, опускаясь на корточки рядом с котом. Протянул руку, погладил лобастую морду между ушами.

— Чего это он — девочка? — удивился Лерка, перешагивая через них и затаскивая пакет в кухню. — Его, вообще-то, Тихон зовут.

— Откуда он у тебя? Я думал, пропал совсем.

— Забрал. — Лерка откупоривал консервы, накладывал в нарядную миску кошачий корм. Кот благодарно потёрся ухом об локоть. Неторопливо принялся за еду. — Зима скоро. Под магазином тяжело ему придётся.

Потом они, не чокаясь, пили водку из хрустальных бабушкиных рюмок с резным узором на тонких стенках, и говорили, говорили… Кот деликатно чавкал кормом над миской… Потом Веталь тащил захмелевшего и засыпающего прямо на столе Лерку в комнату на диван и сам устраивался рядом под пледом, обнимал со спины, гладил жёсткие рёбра и тощий живот, упирался лбом в заросший затылок, слушал тихое носовое посвистывание. Потом пришлось подвинуться и дать место коту, притопавшему прямо по их сплетённым под пледом ногам. Тот долго толкался, устраиваясь тёплым клубком между животом Веталя и Леркиной спиной с выступающими под тканью футболки острыми позвонками, а улёгшись наконец, заурчал привычно, мирно, успокаивающе.

— Ну вот мы и дома с тобой. — Веталь погладил кота и покрепче прижал тревожно засопевшего во сне Лерку, чувствуя неимоверное облегчение где-то в районе солнечного сплетения. — А за руль я его больше не пущу, не переживай. А то останешься сиротой. И я с тобой вместе. Не надо нам больше таких «соплей».

Кот яростнее затарахтел под широкой ладонью, соглашаясь с Веталем по всем пунктам.

Это рассказ о таких ярких и независимых представительницах творческих профессий, имеющих рекордное количество штампов в паспорте, чья личная жизнь стала предметом обсуждений всей страны Советов.
В былые времена развод считался если уж не чем-то зазорным, то уж явно не приветствовался у начальства. Хотя конечно же люди расходились, вновь женились, надеясь на семейное счастье. Но все равно «разведенки» выглядели в глазах общества «женщинами второго сорта». Однако из правила всегда существуют исключения – некоторые советские дамы могли себе позволить и не два или три брака, а гораздо большее их количество.

Татьяна Доронина

У очаровательной Тани было много поклонников уже в стенах Школы-студии МХАТ, однако она выбрала красавца Олега Басилашвили. Молодые сыграли студенческую свадьбу без традиционных колец и белого подвенечного платья. Этот брак просуществовал восемь лет. Почти сразу же после развода у Татьяны появился новый поклонник Анатолий Юфит, который имел вес в театральных кругах и был на 8 лет старше актрисы. У мужчины это была любовь с первого взгляда, а вот статная красавица бросила солидного мужа ради драматурга Эдуарда Радзинского. Пожалуй, это был самый крепкий брак. Татьяна и Эдуард сошлись во взглядах на жизнь, к тому же с невероятно эрудированным писателем было интересно. Они развелись через пять лет, но и сейчас продолжают тепло общаться, называя друг друга родными и близкими людьми.

С четвертым супругом звезда советской сцены познакомилась в театре. Актер Борис Химичев повез молодую супругу на Рижское взморье, однако по окончании медового месяца она сбежала на очередные гастроли. Так постепенно роман угас. Неожиданным поклонником Татьяна Доронина обзавелась случайно, когда выбирала дачу. Глава садоводческого товарищества Роберт Тохненко оказался чиновником из нефтепрома. Их тихий брак просуществовал всего три года и закончился вновь по банальной причине – супруга не могла и дня прожить без театра, а муж хотел тихого семейного счастья с вечерними посиделками и детским смехом. Народная артистка осознанно не хотела иметь детей, считая сцену своим единственным призванием и семьей. Больше Татьяна Васильевна не выходила замуж.

Лидия Федосеева-Шукшина

В 22-летнем возрасте артистка родила дочь Анастасию от супруга-актера Вячеслава Воронина. Но вскоре муж уехал на очередные съемки, а она сама разрывалась между Москвой и Ленинградом. В городе на Неве ее родители присматривали за ребенком, а в Москве находился ее институт кинематографии. Так брак и распался. Вскоре на съемках фильма «Какое оно, море?» она познакомилась с писателем, актером и режиссером Василием Шукшиным. Этот брак мог бы оказаться долгим и счастливым, если бы не ранняя смерть супруга. Спустя год русская красавица вышла замуж за режиссера и кинооператора Михаила Аграновича.

Но и этот, и последующий брак с польским художником Мареком Межеевским не принесли успокоение в опустевшее женское сердце. Последней попыткой устроить личную жизнь стал роман с продюсером группы «На-на» Барри Алибасовым. Обе стороны утверждают, что это был счастливый брак, однако после развода вскрылись данные по квартире в Москве: артистка утверждает, что подписывала завещание на нее, а по факту оказалось, что это была дарственная на имя супруга. После суда и возврата недвижимости в собственность Федосеевой-Шукшиной стороны вновь заговорили, что жалеют о таком скором расставании…

Людмила Целиковская

Миниатюрная блондинка, блиставшая в 40-х годах прошлого столетия в музыкальных комедиях «Сердца четырех», «Беспокойное хозяйство», «Воздушный извозчик» и других была официально четыре раза замужем. Как она вспоминала в интервью, ее желание стать счастливой в супружестве было настоящим, однако она считала не честным обманывать мужа, когда увлекалась другим. Впервые она вышла замуж еще студенткой за своего коллегу Юрия Месхиева. Но брак, основанный на страсти, быстро распался. Уже на следующий год хорошенькая артистка обзавелась вторым супругом – писателем Борисом Войтеховым.

Однако и это супружество дало трещину – в нее без памяти влюбился актер Михаил Жаров и увел женщину из семьи. Шесть лет он боготворил супругу, пока она сама не ушла он него. Влюбчивая артистка испытала самые яркие чувства в своей жизни к архитектору Каро Алабяну. Именно в этом союзе она решилась ненадолго оставить карьеру и родить сына Александра. Лишь преждевременная смерть мужа от онкологического заболевания смогла разлучить пару. В дальнейшем актриса уже не решалась на скоропалительные браки. Но и не оставалась одна. Ее пятым, но не зарегистрированным браком стали 16-летние отношения с режиссером Юрием Любимовым.

Наталья Кустинская

Очаровательная девушка с лучистыми глазами и обаятельной улыбкой – именно такой запомнили поклонники эту советскую актрису. Красавица умела очаровывать мужчин и часто этим пользовалась. Однако ее личную жизнь не назовешь полной счастья –она пережила большинство из своих шести мужей, оставшись в результате в одиночестве. Первым ее избранником стал талантливый режиссер Юрий Чулюкин. Однако при всех карьерных перспективах супруг оказался жутким ревнивцем, хотя сам позволял себе шалости на стороне. Когда это выяснилось, Наталья не раздумывая ушла. Второго супруга женщина выбирала с прямо противоположными качествами: Олег Волков был прекрасным семьянином и не замечал известных поклонников супруги. Все изменилось после знакомства Натальи с космонавтом Борисом Егоровым.

Между знаменитостями вспыхнула страсть, и не помешали ей ни супружество обоих, ни наличие маленького сына актрисы. Впоследствии пара прожила вместе более 20 лет. Все изменилось после того, как Наталья узнала об измене – гордячка не смогла простить. Егоров долго еще извинялся, а спустя три года после развода умер. Четвертым мужем стал профессор Геннадий Хромушин, но и он скончался после операции. Следующий супруг радовал актрису тоже недолго – через пять лет и его не стало. Еще был Стас Ванин, но с этим человеком актриса не прожила и двух лет.

Людмила Гурченко

У яркой и неординарной актрисы было шесть браков, но лишь в последнем браке с Сергеем Сениным она нашла семейное счастье. Впервые она выскочила замуж в 18 лет за режиссера Василия Ордынского. Вторым супругом стал сценарист Борис Андроникашвили. Именно с ним она родила дочь Марию, однако заниматься семейным уютом и воспитанием ребенка не захотела – амбициозная звезда строила карьеру. Следующим избранником стал актер и приемный сын знаменитого советского писателя Александр Фадеев. Четвертый брак актрисы был самым запоминающимся: советские люди с удовольствием смотрели на красивую пару звезды кино с эстрадным певцом Иосифом Кобзоном.

Но и этот брак долго не продержался. Людмила желала блистать, а исполнитель песен хотел иметь жену-хозяйку и мать детей. Следующий союз не был официально зарегистрированным, хотя и продлился 18 лет. С пианистом Константином Купервейсом Людмила Марковна не только жила в фактическом браке, но и ездила на гастроли. Однако и отношения с этим мужчиной, который был на четырнадцать лет младше ее, тоже закончились.

Напишите в комментариях, что Вы думаете по этому поводу?