Переодевание мальчика в девочку рассказы

Сегодня мы решили порадовать вас интересными аспектами жизни в викторианскую эпоху. Они удивительны, но в то же время отвратительны и немного непонятны. Фокусируемся только на викторианской Англии. Наслаждайтесь и радуйтесь, что это время безвозвратно кануло в Лету.

Викторианская знать (позже и средний класс), в отсутствии телевизора с развлекательными программами, предпочитали развлекать себя сами. Один из наиболее популярных методов проведения занимательного досуга – переодевание в эксцентричные костюмы и позирование в них. На первый взгляд, все более чем невинно, но только представьте вашу бабушку, переодетую в костюм лесной нимфы и под бурные аплодисменты, позирующую, например, на столе? Представили? Однако, для жителей викторианской эпохи, это было вполне нормальным явлением.

Работные дома

Работные дома — это учреждения, в которых жили бедные, слабые и психически больные люди. В те времена, быть бедным было стыдно, так как считалось, что нищета – это следствие потери морального достоинства и отсутствия трудолюбия. Жители таких домов должны были работать, чтобы оплатить своё содержание в них. К тому же условий хуже чем в работных дома, не было нигде.

Густой туман

В викторианскую эпоху, Лондон прославился своими густыми туманами. Они были настолько плотными, что вы с трудом могли что-либо рассмотреть сквозь них. Происхождением, туманы обязаны, самому природному явлению, которое формировалось на Темзе и дыму от угольных пожаров.

Еда

За английской едой утвердилась репутация не слишком утончённой
, особенно в викторианскую эпоху. Викторианцы обожали потроха, и ели фактически все части убитого животного. Это не так уж страшно для гурманов и любителей экспериментов в еде, когда
, как обычный человек, может буквально потерять сознание от вида мозгов и сердца на тарелке.

Хирургия

Интересно, что в те времена, каждый четвёртый
умирал на операционном столе. Ведь не было анестезии, болеутоляющих и электрического оборудования, которое могло бы сократить продолжительность операции. Викторианская хирургия была не просто
жуткой, она была действительно ужасающей!

Вот описание одной из викторианских операций: Толпа взволнованных медиков-студентов, проверяют карманные часы, в то время как двое других держат за плечи, вырывающегося пациента. Человек в сознании, измученный ужасающей болью от перелома ноги, упав в промежуток между поездом и платформой, почти
сходит с ума от вида внушительной коллекции ножей, игл и пил, которые разложены рядом с ним. Врач зажимает бедро пациента и делает надрез его любимым ножом. Ассистент затягивает жгут, чтобы остановить кровотечение. Пока пациент истошно вопит от боли, врач быстро берёт
пилу. Ассистент обнажает кость пациента, а врач начинает пилить. Один из студентов, вызвавшийся добровольцем, берёт
отпиленную ногу и с дрожью выбрасывает её
в ящик с опилками.

Готический роман

Мы просто не могли не включить готический роман (жанр литературы, который объединяет в себе элементы ужасов и романа) в список. Викторианская эра подарила нам такие литературные шедевры, как «Дракула» и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Под влияние даже попали американские авторы, включая Эдгара Алана По, который создал одни из наиболее великих произведений готической прозы. Викторианцы знали, как напустить на людей страху и делали это очень хорошо. Эти работы стали прародителями современных ужасов, и до сих пор не теряют своей актуальности.

Джек Потрошитель

В конце викторианской эпохи, Лондон буквально терроризировал монстр, известный как Джек Потрошитель. Используя густой туман, в качестве прикрытия, он убил не менее 6 проституток, работающих на Ист-Энде. Газеты, особенно популярные в то время, прославили убийцу, благодаря жестокости нападений и невозможности полиции его поймать. Поскольку личность убийцы так и не была установлена , истории о нём обрастали легендами и выдумками вкупе с реальными фактами. До сих пор огромное количество историков и детективов-любителей, предлагают свои версии о личности и жертвах убийцы.

Шоу уродов

Шоу уродов – это выставка редкостей, «ошибок природы», включая слишком высоких или низких людей, андрогинов, или людей, страдающих от редких и ужасных болезней. Шоу было призвано, чтобы шокировать людей. Наверняка самым знаменитым представителем шоу уродцев , был Джозеф Кэри Меррик (5 августа 1862 – 11 апреля 1890) (на фотографии выше) более известный, как “Человек-слон”, левая сторона тела и лица которого было настолько деформирована, что ему почти всю жизнь пришлось провести в маске.

Memento Mori

Memento Mori – это фраза на латыни, обозначает «Помни о смерти». В викторианскую эпоху эра фотографии была чрезвычайно модной и дорогостоящей. Когда умирал один из членов семьи, делалась его посмертная фотокарточка в окружении родных. На этих снимках, всегда поддерживалась иллюзия жизни. Мертвецам закрепляли глаза в открытом положении или даже пририсовывали румянец. Взрослые обычно позировали в креслах или помещались в специально разработанные рамы. На фото выше изображена мёртвая девушка. Лёгкое движение её родителей делает их размытыми, акцентируя внимание на жуткой мертвенной неподвижности.

Королева Виктория по праву занимает первое место в этом списке, потому что именно она дала имя целой эпохе, да и сама была достаточно жуткой фигурой. Например, когда умер её
муж Альберт в 1861 году, Виктория облачилась в траур, и вплоть до смерти носила чёрные
платья, а также избегала публичных выступлений и редко появлялась в Лондоне в последние
годы. Это уединение подарило ей имя «Виндзорская вдова
». К тому же, как ни странно, королева не любила «чёрные
» похороны, и поэтому, когда она умерла, весь Лондон был украшен в фиолетовом и белом цвете.

В Викторианскую эпоху имели хождение настоящие эротические и порнографические литературные произведения вроде «My Secret Life». Существовал даже порножурнал «The Pearl»… Но викторианский кодекс поведения, на самом-то деле, требовал не отсутствие у человека грехов – главное было, чтобы о них не было известно в обществе.
Период правления королевы Виктории

Жизнерадостная 19-летняя девица, взошедшая в 1837 году на британский престол, едва ли предполагала, какие ассоциации будет вызывать ее имя сотню лет спустя. И ведь викторианская эпоха была далеко не худшим временем в британской истории — литература расцветала, экономика и наука бурно развивались, колониальная империя достигла пика своего могущества… Однако же едва ли не первое, что приходит на ум, когда слышишь имя этой королевы – «викторианская мораль».

Нынешнее отношение к этому феномену в лучшем случае — ироническое, чаще – откровенно негативное. В английском языке слово «Victorian» до сих пор является синонимом для понятий «ханжеский», «лицемерный». Хотя эпоха, названная именем королевы, была мало связана с ее личностью. Социальный символ «Ее Величество королева Виктория» обозначал не ее личные воззрения, но базовые ценности времени – монархию, церковь, семью. И ценности эти постулированы были еще до того, как на Викторию была возложена корона.

Период ее правления (1837-1901 годы) для внутренней жизни Англии был временем спокойного переваривания после грандиозного обжорства. Предыдущие века были наполнены революциями, бунтами, наполеоновскими войнами, колониальными захватами… Да и касательно собственно морали – британское общество в предшествующие времена отнюдь не отличалось чрезмерной строгостью нравов и чопорностью поведения. Англичане понимали толк в радостях жизни и предавались им вполне необузданно – за исключением не слишком затянувшегося периода существования в стране мощного пуританского движения (на время превратившего Англию в республику). Но с восстановлением монархии наступил длительный период изрядного послабления нравов.

Поколения Ганноверов

Предшествующие Виктории поколения Ганноверов вели весьма распутный образ жизни. К примеру, король Уильям IV, дядя Виктории, не скрывал, что у него было десять незаконных детей. Георг IV так же слыл ловеласом (несмотря на то, что обхват его талии достигал 1,5 метра.), алкоголиком, к тому же вогнал королевский дом в громадные долги.

Престиж британской монархии

был в тот период как никогда низок – и о чем бы сама Виктория ни мечтала, время толкало ее к принципиально иной стратегии поведения. Не она требовала от общества высокой нравственности – общество требовало этого от нее. Монарх, как известно – заложник своего положения… А ведь были причины полагать, что она унаследовала чрезвычайно страстный темперамент Ганноверов. Например, коллекционировала изображения обнаженной мужской натуры… Одну картину даже подарила мужу, принцу Альберту – и больше никогда подобного не делала…

Викторианский кодекс поведения

Муж ей достался вполне соответствующий веяниям времени. Альберт придерживался настолько пуританских взглядов, что «чувствовал физическое недомогание при простой мысли о супружеской измене». В этом он был прямой противоположностью своим ближайшим родственникам: родители развелись; отец, герцог Саксен-Кобург-Готский Эрнст I, был просто феерическим бабником, не пропускавшим ни юбки — равно как и брат Альберта, герцог Эрнст II.

Викторианский кодекс поведения — это декларация всех мыслимых добродетелей. Трудолюбие, пунктуальность, умеренность, хозяйственность et cetera… На самом деле, все эти принципы никто не подсчитывал и не формулировал. Самое краткое изложение их сути содержится, как ни странно, в романе американки Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»: «От вас требуют, чтобы вы делали тысячу каких-то ненужных вещей только потому, что так делалось всегда»…

Конечно, представление о том, что «так делалось всегда» было ложью. Но в любом обществе, внезапно охваченном борьбой за нравственность, взгляд на прошлое приобретает «китайский акцент»: история представляется не такой, какая она была, а такой, какой должна была быть.

Гонения викторианства на чувственность

Особо жестокие гонения викторианство возводило на чувственность. Мужчины и женщины обязаны были забыть, что у них есть тело. Единственными его участками, которые разрешалось открывать в доме, были кисти рук и лицо. На улице мужчина без высокого стоячего воротничка и галстука, женщина без перчаток считались голыми. Вся Европа давно уже застегивала штаны на пуговицы, и только в Англии пользовались веревочками и шнурками.

Существовало огромное количество эвфемизмов, к примеру, называть руки и ноги иначе, как «конечностями» было очень неприлично. О чувствах и эмоциях писали и говорили в основном языком цветов. Изгиб шеи подстреленной птички на натюрморте воспринимался так же, как сейчас эротическая фотография (неудивительно, что предложить за обедом женщине птичью ножку считалось грубостью)…

Принцип «разделения полов»

В застолье соблюдался принцип «разделения полов»: по окончании трапезы женщины удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать. Кстати, обычай покидать компанию не прощаясь («уход по-английски») действительно существовал, однако в Англии его называли «уходом по-шотландски» (в Шотландии — «уходом по-французски», а во Франции — «уходом по-русски»).

Открытые проявления симпатии между мужчиной и женщиной категорически запрещались. Правила повседневного общения рекомендовали супругам при посторонних обращаться друг к другу официально (мистер такой-то, миссис такая-то), дабы нравственность окружающих не страдала от игривости тона. Верхом развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком.

Слово «любовь» табуировалось полностью. Пределом откровенности в объяснениях был пароль «Могу ли я надеяться?» с отзывом «Я должна подумать».

Ухаживания

Ухаживания состояли из ритуальных бесед и символических жестов. К примеру, знаком приязни было милостивое позволение молодому человеку нести молитвенник юной леди по возвращении с воскресной службы.

Девушка считалась скомпрометированной, если на минуту оставалась наедине с мужчиной. Вдовец вынужден был либо разъезжаться со взрослой незамужней дочерью, либо нанимать в дом компаньонку – в противном случае его заподозрили бы в кровосмешении.

Девушкам не полагалось ничего знать о сексе и деторождении. Неудивительно, что первая брачная ночь нередко становилась для женщины трагедией – вплоть до попыток суицида.

Беременная женщина являла собой зрелище, безмерно оскорблявшее викторианскую нравственность. Она запиралась в четырех стенах, скрывала «позор» от себя самой с помощью платья особого покроя. Упаси боже упомянуть в разговоре, что она «pregnant» – только «in interesting situation» или «in happy waiting».

Считалось, что заболевшей женщине достойнее умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней «постыдные» медицинские манипуляции. Врачебные кабинеты были оборудованы глухими ширмами с отверстием для одной руки, дабы медик мог пощупать пульс или коснуться лба пациентки для определения жара.

Статистический факт

: в 1830-1870 годах около 40% англичанок оставались незамужними, хотя недостатка в мужчинах не наблюдалось. И дело тут не только в трудностях ухаживания — дело упиралось еще и в сословно-групповые предрассудки: понятие мезальянса (неравного брака) было доведено до абсурда.

Кто кому пара и не пара – решалось на уровне сложной алгебраической задачи. Так, соединить узами брака отпрысков двух аристократических семейств мог помешать конфликт, случившийся между их предками в XV веке. Преуспевающий сельский торговец не смел выдать свою дочь за сына дворецкого, ибо представитель «старших господских слуг» даже без гроша за душой на социальной лестнице стоял неизмеримо выше лавочника.

Классы в английском обществе

Впрочем, суровые викторианские правила внедрялись в английское общество лишь до уровня нижних слоев среднего класса. Простой люд – крестьяне, фабричные рабочие, мелкие торговцы, моряки и солдаты — жили совсем иначе. Это в высшем обществе дети были невинными ангелочками, коих надо было всячески оберегать от мира – дети из низших социальных слоев начинали работать на шахтах или фабриках уже в 5-6 лет… Что уж говорить про остальные стороны жизни. Про всякие политесы в отношениях полов простой люд и слыхом не слыхивал…

Впрочем, и в высшем обществе все было не так просто. В нем имели хождение настоящие эротические и порнографические литературные произведения вроде «My Secret Life». Существовал даже порножурнал «The Pearl»… Но ведь викторианский кодекс поведения, на самом-то деле требовал не отсутствие у человека грехов – главное было, чтобы о них не было известно в обществе.

Родившись чуть раньше воцарения Ее Величества, викторианство и умерло прежде нее. Это хорошо прослеживается по английской литературе. Три сестры Бронте – законченные зрелые викторианки. Поздний Диккенс зафиксировал приметы разрушения викторианского кодекса. А Шоу и Уэллс описали уже только «кентервильское привидение» викторианской эпохи. Особенно примечательной фигурой был Уэллс: автор популярных романов был отчаянный, первостатейный бабник. И гордился этим.

Викторианской эпохой в Великобритании называют период правления королевы Виктории, который продлился больше 60 лет. Это время считается одним из самых важных для истории Англии. Некоторые историки считают викторианскую эпоху золотым веком страны. А те, кто не интересуется историей, знают об этом интересном периоде очень мало. Давайте расширим свой кругозор, заодно узнаем истоки национального менталитета англичан.

Английские консервативные ценности закрепились именно в викторианскую эпоху. Это было время развития джентльменства – строгой системы моральных ценностей преимущественно для мужчин благородного происхождения. Джентльмены – мужчины с идеальными манерами, уравновешенным поведением, безупречной репутацией. Они не должны быть замечены ни в чем предосудительном. Сами по себе грехи не запрещались, но нельзя было допускать, чтобы общество узнало о каких-либо изъянах.

Из-за ассоциации с консерватизмом и строгими моральными ценностями слово Victorian

в английском языке часто употребляется в качестве синонима словам «лицемерный», «ханжеский». Сама королева не имела прямого отношения к таким настроениям, просто в Великобритании настало время остыть после распутного поколения Ганноверов.

Из-за моральных принципов люди одевались так, что полностью закрывали тело, оставляя открытыми только лицо и в некоторых случаях кисти рук. Мужчинам на улице обязательно нужно было носить высокий стоячий воротник, а женщине – перчатки. В Европе уже широко пользовались пуговицами, но только в викторианской Англии штаны застегивались с помощью шнурков.

Эти строгие нормы англичане в викторианскую эпоху доводили до абсурда. Например, нельзя было произносить название частей тела, не используя эвфемизмы. Даже такие безобидные слова, как «нога» или «рука» заменялись термином «конечности». Ножки мебели закрывали специальными чехлами. А предложить даме во время обеда куриную ножку считалось неприлично.

Конечно, моральные нормы – не единственный интересный феномен викторианской Англии, но, несомненно, самый известный и многогранный. Одна из самых заметных черт этого периода – отсутствие крупных войн, страна отдыхала в мирной время, развивая инфраструктуру, экономику, культуру и другие области. Население Великобритании увеличилось в два раза за период правления королевы Виктории.

Викторианская эпоха была богата на изобретения: швейная машина, фотоаппарат, телефон, пылесос, поезд, печать газет, туалет, радио, полиция, паровой двигатель и многие другие важные изобретения появились в это время. Так что этот период был не таким уж нелепым, как может показаться на первый взгляд.

Знакомься с викторианцами — самыми дикими из всех цивилизованных существ в мире.

Тата Олейник

Годы безжалостны. Проходит каких-то тридцать лет — и юная кокетка в розовых оборках превращается в карикатуру на саму себя (если, конечно, ей не хватит разумности поменять гардероб, манеры и привычки). Примерно то же самое произошло с Англией в XIX веке. Встретив юный век классицизмом, просвещением, строгой моралью и прочими чудесами эпохи Регентства, этой статной девы с гордым профилем, к концу столетия Англия прибыла в образе престарелой ханжи в кружевных турнюрах и стеклярусе.

Хорошо, хорошо, приехала туда старушка на автомобиле в сопровождении аэропланов, владеющая доброй половиной земли на этой планете, но менее смешной от такого великолепия она не стала.

Вообще, эпоха викторианства — одно сплошное противоречие. Это время самых смелых открытий и самых осторожных нравов; время, когда человек был максимально свободен и при этом спутан по рукам и ногам густой сетью правил, норм и общественных договоров. Это время самого фальшивого лицемерия и самого смелого движения мысли, время безупречной рациональности и чепухи, возведенной в ранг добродетели… Короче, викторианцы стоят того, чтобы испытывать к ним страстный интерес.

Маленькая женщина в черном

Начать, наверное, все же стоит с королевы, давшей эпохе свое имя. Никогда еще на столь высоком троне не оказывалось такое невеличественное создание (во всяком случае, сумевшее на этом троне удержаться). Александрина Виктория Ганноверская стала правительницей Соединенного королевства Великобритании и Ирландии в 1837 году в возрасте 18 лет. Это была пухленькая девочка ростом чуть выше полутора метров, не самого острого ума и чрезвычайно благовоспитанная. О том, что когда-нибудь ей придется стать королевой, малютка знала с младенчества.

Ее отец умер, когда Виктория была еще совсем крошкой, и ближе к трону, чем она, в семействе не было никого. Англичане, уже усвоившие за прошедшие века, что женщина на британском престоле — это почти гарантированное процветание страны, не попытались подыскать ей на замену мальчика подходящих кровей, и это оказалось дальновидным решением.

Когда маленькая Виктория рассуждала о своем грядущем правлении, она сообщала, что «будет хорошей, очень-очень хорошей». Обычно мы, вырастая, не очень торопимся воплощать в жизнь свои детские планы (иначе вокруг не продох­нуть было бы от космонавтов, пожарных и продавцов мороженого), но Виктория оказалась человеком слова. По крайней мере, плохой она точно не стала. Воспитанная в уже упоминавшуюся эпоху Регентства, превыше всего королева ставила мораль и добродетель.

Мораль и добродетель, впрочем, могут быть весьма кровавыми инструментами власти, но тут все зависит от масштаба личности того, кто взялся за ними присматривать. К счастью, Виктория была всего лишь маленькой доб­родушной мещанкой и ухитрилась остаться такой даже тогда, когда ее власти подчинялась половина мира — испытание, которое сломало бы, пожалуй, и самых мощных титанов рода человеческого. Совсем юной она вышла замуж за своего дальнего родственника и демонстративно обожала мужа.

Детей Виктория рожала ежегодно, и вскоре королевское семейство насчитывало выводок из девяти принцев и принцесс. Так что спустя какое-то время практически все монархи Европы оказались зятьями, невестками, внуками и внучками Виктории, которая к титулам королевы Великобритании, императрицы Индии и прочая и прочая добавила прозвище «бабушка Европы». (Императрица Александра, супруга нашего Николая II, приходилась внучкой Виктории*.)

* Примечание Phacochoerus»a Фунтика:

«Вообще-то плодовитость Виктории привела к трагичным последствиям для европейской монархии. Она оказалась родоначальницей опаснейшей мутации, приводящей к гемофилии — болезни, при которой очень плохо свертывается кровь и любая царапина может стать фатальной. Болеют ею только мужчины, зато они не могут передать ее своим потомкам, а вот женщины, оставаясь лишь носителями опасного гена, рискуют родить больных сыновей.

Царевич Алексей, сын русского императора Николая II, страдал именно этим заболеванием, доставшимся от прабабушки. Вообще, интересно тасуется колода. Не будь Виктория носительницей гена гемофилии, цесаревич был бы здоров, его родители не попали бы под влияние Распутина, умевшего облегчать страдания мальчика, и, возможно, наша история пошла бы совсем иным путем. И этот комментарий читал бы вовсе не ты, а какой-нибудь совсем другой человек».

После смерти мужа, принца Альберта (он умер от тифа), Виктория всю жизнь носила траур. Правда, это не помешало королеве завести роман, видимо абсолютно платонический, с его бывшим камердинером, шотландцем Джоном Брауном, который долгие годы был ее самым близким другом и доверенным лицом.

Была ли Виктория на самом деле недалеким созданием? Этот вопрос повисает в воздухе. Она управлялась с парламентом, министрами и адмиралами с той легкостью, с которой мудрая мать большого викторианского семейства управлялась с мужской частью семьи, — беспредельно уважая их мнение на словах и не принимая их в расчет, когда доходило до дела. То, что под руководством королевы Англия окончательно превратилась в мирового лидера во всем, что касалось экономики, прогресса, науки, техники и культуры, сомнению в любом случае не подлежит. И любовь королевы к нравоучительным пьесам, нюхательным солям и вышитым салфеточкам не должна слишком нас обманывать.

Виктория управляла страной 63 года и умерла через три недели после наступления XX века, в январе 1901 года.

Каждый на своем месте

Самыми продаваемыми изданиями в викторианской Англии были:

а) Библия и назидательные религиозные брошюры;

б) книги по этикету;

в) книги по домоводству.

И этот подбор очень точно описывает тамошнюю ситуацию. Руководимые королевой-бюргершей британцы преисполнились того, что в советских учебниках любили называть «буржуазной моралью». Блеск, пышность, роскошь считались теперь вещами не совсем приличными, таящими в себе порочность. Королевский двор, бывший столько лет средоточием свободы нравов, умопомрачительных туалетов и сияющих драгоценностей, превратился в обиталище особы в черном платье и вдовьем чепчике.

Чувство стиля заставило аристократию также сбавить обороты в этом вопросе, и до сих пор распространено мнение, что никто не одевается так плохо, как высшее английское дворянство.

Экономия была возведена в ранг добродетели. Даже в домах лордов отныне, например, никогда не выбрасывали свечные огарки — их надлежало собирать, а потом продавать в свечные лавочки на переливку.

Скромность, трудолюбие и безупречная нравственность предписывались абсолютно всем классам. Впрочем, вполне достаточно было казаться обладателем этих качеств: природу человека тут изменить не пытались. Агата Кристи как-то сравнила викторианцев с паровыми котлами, которые кипят внутри (причем то и дело у кого-то откидывается со страшным свистом клапан).

Можно чувствовать все, что тебе угодно, но выдавать свои чувства или совершать неподобающие поступки крайне не рекомендовалось, если, конечно, ты ценил свое место в обществе. А общество было устроено таким образом, что практически каждый обитатель Альбиона даже не пытался прыгнуть на ступеньку выше. Дай бог, чтобы хватило сил удержаться на той, которую занимаешь сейчас.

Несоответствие своему положению каралось у викторианцев нещадно. Если девушку зовут Абигейль, ее не возьмут горничной в приличный дом, так как горничная должна носить простое имя, например Энн или Мэри. Лакей должен быть высокого роста и уметь ловко двигаться. Дворецкий с неразборчивым произношением или слишком прямым взглядом кончит свои дни в канаве. Девушка, которая так сидит, никогда не вый­дет замуж. Не морщи лоб, не расставляй локти, не раскачивайся при ходьбе, иначе все решат, что ты рабочий кирпичного завода или матрос: им как раз полагается ходить именно так. Если будешь запивать еду с набитым ртом, тебя больше не пригласят на обед. Разговаривая с дамой в возрасте, нужно слегка склонить голову. Человек, который так коряво подписывает свои визитки, не может быть принят в хорошем обществе.

Жесточайшей регламентации подчинялось все: движения, жесты, тембр голоса, перчатки, темы для разговоров. Любая деталь твоей внешности и манер должна была красноречиво вопить о том, что ты собой представляешь, точнее, пытаешься представлять.

Клерк, который выглядит как лавочник, нелеп; гувернантка, наряженная как герцогиня, возмутительна; кавалерийский полковник должен вести себя иначе, чем сельский священник, а шляпа мужчины говорит о нем больше, чем он сам мог бы поведать о себе. Быть Шерлоком Холмсом в викторианской Англии — все равно что быть уткой в пруду, то есть естественно до крайности.

Викторианское чувство голого

Живой человек крайне плохо вписывался в викторианскую систему ценностей, где каждому субъекту полагалось иметь конкретный набор требуемых качеств. Поэтому лицемерие считалось не только допустимым, но и обязательным.

Говорить то, что не думаешь, улыбаться, если хочется рыдать, расточать любезности людям, от которых тебя трясет, — это то, что требуется от воспитанного человека. Людям должно быть удобно и комфортно в твоем обществе, а то, что ты чувствуешь сам, — твое личное дело. Убери все подальше, запри на замок, а ключ желательно проглоти. Лишь с самыми близкими людьми иногда можно позволить себе на миллиметр сдвинуть железную маску, скрывающую истинное лицо. Взамен общество с готовностью обещает не пытаться заглянуть внутрь тебя.

Что не терпели викторианцы, так это наготу в любом виде — как душевную, так и физическую. Причем это касалось не только людей, но и вообще любых явлений. Вот что пишет Кристина Хьюджес, автор книги «Повседневная жизнь в эпоху Регентства и в викторианской Англии: «Конечно, то, что викторианцы надевали на ножки мебели панталончики, чтобы не вызывать в воображении неприличной аллюзии на человеческие ноги, — это фраза-анекдот. Но правда состоит в том, что они действительно не выносили ничего открытого, голого и пустого».

Если у тебя есть зубочистка, то для нее должен быть футлярчик. Футлярчик с зубочисткой должен храниться в шкатулке с замочком. Шкатулку надлежит прятать в закрытом на ключ комоде. Чтобы комод не казался слишком голым, нужно покрыть резными завитушками его каждый свободный сантиметр и застелить вышитым покрывальцем, которое, во избежание излишней открытости, следует заставить статуэтками, восковыми цветами и прочей ерундой, которую желательно накрыть стеклянными колпаками.

Стены увешивали декоративными тарелками, гравюрами и картинами сверху донизу. В тех местах, где обоям все-таки удавалось нескромно вылезти на свет господень, было видно, что они благопристойно усеяны мелкими букетиками, птичками или гербами. На полах — ковры, на коврах — коврики помельче, мебель закрыта покрывалами и усеяна вышитыми подушечками.

Сегодняшние режиссеры, снимающие фильмы по Диккенсу или Генри Джеймсу, давно махнули рукой на попытки воссоздать настоящие интерьеры викторианской эпохи: в них просто невозможно было бы разглядеть актеров.

Но наготу человека, конечно, надлежало прятать сверхстарательно, особенно женскую. Викторианцы рассматривали женщин как неких кентавров, у которых верхняя половина туловища есть (несомненно, творение Божие), а вот насчет нижней имелись сомнения. Табу распространялось на все, связанное с ногами. Само это слово было под запретом: их полагалось именовать «конечностями», «членами» и даже «постаментом». Большинство слов, обозначавших штаны, было под запретом в хорошем обществе. Дело закончилось тем, что в магазинах их стали вполне официально титуловать «неназываемыми» и «невыразимыми».

Как писал исследователь телесных наказаний Джеймс Бертран, «английский учитель, регулярно стаскивая со своих учеников эту деталь туалета для произведения должного наказания, никогда не произнес бы вслух ни ее название, ни, конечно, название укрываемой ею части тела».

Мужские брюки шили так, чтобы максимально укрыть от взглядов анатомические излишества сильного пола: в ход шли прокладки из плотной ткани по фронтальной части брюк и очень тесное белье.

Что касается постамента дамского, то это вообще была территория исключительно запретная, сами очертания которой надлежало истребить. Надевались огромные обручи под юбки — кринолины, так что на юбку леди легко уходило 10-11 метров материи. Потом появились турнюры — пышные накладки на ягодицы, призванные совсем скрыть наличие этой части женского тела, так что скромные викторианские леди вынуждены были прогуливаться, влача за собой матерчатые попы с бантиками, оттопыренные на полметра назад.

При этом плечи, шея и грудь довольно долго не считались настолько неприличными, чтобы чрезмерно прятать их: бальные декольте той эпохи были вполне смелыми. Лишь к концу правления Виктории мораль добралась и туда, намотав на дам высокие воротники под подбородок и старательно застегнув их на все пуговки.

Леди и джентльмены

Вообще, в мире мало обществ, в которых взаимоотношения полов радовали бы посторонний взгляд разумной гармоничностью. Но сексуальная сегрегация викторианцев во многом не имеет себе равных. Слово «лицемерие», уже звучавшее в этой статье, тут начинает играть новыми яркими красками.

Конечно, у низших классов все обстояло проще, но начиная с горожан средней руки правила игры усложнялись до чрезвычайности. Обоим полам доставалось по полной.

По закону женщина не рассматривалась отдельно от своего мужа, все ее состояние считалось его собственностью с мгновения заключения брака. Сплошь и рядом женщина также не могла быть наследницей своего мужа, если его имение, скажем, было майоратом*.

* Примечание Phacochoerus»a Фунтика
: «Схема наследования, по которой имение может переходить только по мужской линии старшему в роду
».

Женщины среднего класса и выше могли работать лишь гувернантками или компаньонками, любые прочие профессии для них просто не существовали. Женщина также не могла принимать финансовые решения без согласия своего мужа. Развод при этом был крайне редок и обычно приводил к изгнанию из приличного общества жены и нередко мужа.

С рождения девочку учили всегда и во всем слушаться мужчин, подчиняться им и прощать любые выходки: пьянство, любовниц, разорение семьи — что угодно. Идеальная викторианская жена никогда ни словом не попрекала супруга. Ее задачей было угождать мужу, восхвалять его достоинства и всецело полагаться на него в любом вопросе.

Дочерям, правда, викторианцы предоставляли немалую свободу при выборе супругов. В отличие, например, от французов или русских дворян, где браки детей решались в основном родителями, юная викторианка должна была делать выбор самостоятельно и с широко открытыми глазами, родители не могли обвенчать ее насильно ни с кем. Они, правда, могли до 24 лет препятствовать ей выйти замуж за нежелательного жениха, но если молодая пара бежала в Шотландию, где было разрешено венчаться без родительского одобрения, то маман и папан ничего не могли поделать.

Но обычно юные леди были уже достаточно обучены держать свои желания в узде и слушаться старших. Их учили казаться слабыми, нежными и наивными — считалось, что только такой хрупкий цветок может вызвать у мужчины желание заботиться о нем. Перед выездом на балы и обеды молодых леди кормили на убой, дабы у девицы не возникло желания продемонстрировать при посторонних хороший аппетит: незамужней девушке полагалось клевать еду как птичке, демонстрируя свою неземную воздушность.

Женщине не полагалось быть слишком образованной (во всяком случае, показывать это), иметь свои взгляды и вообще проявлять излишнюю осведомленность в любых вопросах, от религии до политики.

При этом образование викторианских девушек было весьма серьезным. Если мальчиков родители спокойно рассылали по школам и интернатам, то дочерям надлежало иметь гувернанток, приходящих учителей и обучаться под серьезным надзором родителей, хотя девичьи пансионы тоже имелись. Девушек, правда, редко обучали латыни и греческому, разве что они сами выражали желание их постичь, но в остальном они обучались тому же, что и мальчики. Еще их особо учили живописи (как минимум, акварелью), музыке и нескольким иностранным языкам. Девушка из хорошей семьи должна была непременно знать французский, желательно — итальянский, а третьим обычно еще шел немецкий язык.

Так что знать викторианка должна была многое, но очень важным умением было всячески эти знания скрывать. Конечно, только от посторонних мужчин — с подругами и родителями ей позволялось быть хоть Спинозой, хоть Ньютоном.

Обзаведясь мужем, викторианка нередко производила на свет 10-20 детей. Средства контрацепции и вещества, вызывающие выкидыши, так хорошо известные ее прабабкам, в викторианскую эпоху считались вещами столь чудовищно непристойными, что ей просто не с кем было обсудить возможность их использования*.

* Примечание Phacochoerus»a Фунтика:

«Кстати, развитие гигиены и медицины в Англии той поры оставляло в живых рекордные в то время для человечества 70% новорожденных. Так что Британская империя весь XIX век не знала нужды в бравых солдатах
».

Джентльмены

Получая на шею столь покорное существо, как викторианская жена, джентльмен отдувался по полной. С детства его воспитывали в убеждении, что девочки — это хрупкие и нежные создания, с которыми нужно обращаться бережно, как с ледяными розами. Отец полностью отвечал за содержание жены и детей. Рассчитывать на то, что в трудную минуту жена соизволит оказать ему реальную помощь, он не мог. О нет, сама она никогда не посмеет жаловаться на то, что ей чего-то недостает!

Но викторианское общество бдительно следило за тем, чтобы мужья покорно влекли лямку. Муж, не подавший жене шаль, не подвинувший стул, не отвезший ее на воды, когда она так ужасно кашляла весь сентябрь, муж, заставляющий свою бедную жену выезжать второй год подряд в одном и том же вечернем платье, — такой муж мог поставить крест на своем будущем: выгодное место уплывет от него, нужное знакомство не состоится, в клубе с ним станут общаться с ледяной вежливостью, а собственная мать и сестры будут писать ему возмущенные письма мешками ежедневно.

Викторианка считала своим долгом болеть постоянно: крепкое здоровье было как-то не к лицу истинной леди. И то, что огромное количество этих мучениц, вечно стонавших по кушеткам, дожило до Первой, а то и до Второй мировой войны, пережив своих мужей на полвека, не может не поражать.

Помимо супруги мужчина также нес полную ответственность за незамужних дочерей, незамужних сестер и тетушек, вдовых двоюродных бабушек. Пусть викторианец и не имел обширных супружеских прав османских султанов, но гарем у него часто был побольше, чем у них.

Свободная любовь по-викториански

Официально викторианцы полагали, что девочки и девушки лишены сексуальности или, как ее тогда шепотом именовали, плотской похоти. Да и вообще неиспорченная женщина должна подчиняться постыдным постельным ритуалам лишь в рамках общей концепции покорности мужчине. Поэтому лозунг «Леди не шевелятся!» действительно был близок к реальности. Считалось, что женщина идет на это лишь с целью завести дитя и… ну как бы это сказать… усмирить демонов, терзающих грешную плоть ее мужа.

К грешной плоти мужа общественность относилась с брезгливой снисходительностью. К его услугам было 40 тысяч проституток в одном Лондоне. В основном это были дочери крестьян, рабочих и торговцев, но встречались среди них и бывшие леди, которые брали за свои услуги 1-2 фунта против обычной таксы в 5 шиллингов. На викторианском жаргоне проституток полагалось именовать иносказательно, не оскорбляя ничей слух упоминанием их ремесла.

Поэтому в текстах той поры они обозначаются как «несчастные», «эти женщины», «дьявольские кошки» и даже «канарейки Сатаны». Списки проституток с адресами регулярно печатались в специальных журналах, которые можно было приобрести даже в некоторых вполне респектабельных клубах. Уличные женщины, которые отдавалась за медяки любому матросу, разумеется, не подходили для приличного джентльмена. Но и посещая гетеру высшего разряда, мужчина старался скрыть этот прискорбный факт даже от близких друзей.

Жениться на женщине с подмоченной репутацией, даже не на профессионалке, а просто на оступившейся девушке, было невозможно: безумец, решившийся на такое, сам превращался в парию, перед которым закрывались двери большинства домов. Нельзя было и признавать незаконного ребенка. Порядочный мужчина должен был выплатить на его содержание скромную сумму и отправить куда-нибудь в деревню или захудалый пансион, чтобы никогда с ним более не общаться.

Юмор, сумасбродство и скелеты в шкафах

Вполне естественно, что именно в этом затянутом до натужности и благопристойном до полной бессмыслицы мире возникло мощное противодействие лакированной рутине будней. Страсть викторианцев к ужасам, мистике, юмору и диким выходкам — это тот самый свисток на паровом котле, который так долго не давал искусственному миру взорваться и разлететься на куски.

С жадностью цивилизованных людоедов викторианцы вычитывали подробности убийств, всегда выносимые газетами на первые полосы. Их рассказы ужасов способны вызывать дрожь омерзения даже у поклонников «Резни бензопилой в Техасе». Описав на первых страницах нежную девушку с ясными глазками и бледными щечками, поливающую маргаритки, викторианский автор с наслаждением посвящал остальные двадцать тому, как дымились ее мозги на этих маргаритках, после того как в дом пробрался грабитель с железным молотком.

Смерть — это та леди, которая непростительно равнодушна к любым правилам, и, видимо, этим она и завораживала викторианцев. Впрочем, они делали попытки подстричь и цивилизовать даже ее. Похороны занимали викторианцев не меньше, чем древних египтян. Но египтяне, изготавливая мумию и бережно снаряжая ее в грядущую жизнь скарабеями, ладьями и пирамидами, хотя бы верили в то, что это разумно и предусмотрительно. Викторианские же гробы с богатой резьбой и цветочной росписью, похоронные открытки с виньетками и модные фасоны траурных повязок — это тщетный возглас «Просим соблюдать приличия!», обращенный к фигуре с косой.

Именно из ранних готических романов анг­личан развился жанр детектива, они же обогатили мировую культурную сокровищницу такими вещами, как сюрреалистический юмор и черный юмор.

У викторианцев была еще одна совершенно удивительная мода — на тихих сумасшедших. Рассказы о них печатались толстыми сборниками, а любой обитатель Бедлама, сбежавший от сиделок и прогулявшийся по Пикадилли в «невыразимых» на голове, мог целые месяцы занимать собой гостей на светских обедах Лондона. Эксцентричные особы, не допускавшие, впрочем, серь­езных сексуальных нарушений и некоторых других табу, весьма ценились в качестве приятной приправы к обществу. И держать дома, скажем, тетушку, любящую сплясать матросский танец на крыше сарая, было хоть и хлопотным, но не заслуживающим общественного недовольства делом.

Более того, странные выходки сходили с рук и обычным викторианцам, особенно немолодым леди и джентльменам, если эти выходки, скажем, были результатом пари. Например, рассказ Гилберта Честертона о джентльмене, неделю носившем на голове кочан капусты, а потом съевшем ее (в качестве расплаты за неосторожное восклицание «Если это случится, я клянусь съесть свою шляпу»), — это реальный случай, взятый им из одной девонширской газеты.

Мы точно знаем, когда кончилось викторианство. Нет, не в день смерти маленькой королевы, а тринадцать лет спустя, с первыми радиосообщениями о начале Первой мировой войны. Викторианство — это тот восковой букет под колпаком, который совершенно неуместен в окопах. Зато напоследок викторианцы могли с трепетом полюбоваться тем, с какой легкостью вся эта махина благопристойности разлетается в мелкую дребедень, навеки освобождая из своих пут так долго нежившихся в них пленников.

За время долгого правления королевы Виктории в британском обществе произойти значительные перемены: индустриализация, имперская экспансия и становление демократии. Хотя нищета и не исчезла, жизнь многих людей стала более благополучной.

Викторианская эпоха

Королева Виктория взошла на престол в 1837 г. в восемнадцатилетнем возрасте и царствовала 63 года, до 1901 г. Хотя этот период и стал временем беспрецедентных перемен, устои общества оставались неизменными всю вторую половину XIX в. — эпоху, названную по имени олицетворяющей ее королевы викторианской.

Мастерская мира

Промышленная революция превратила Британию в страну дымящих заводов, огромных складов и магазинов. Население быстро увеличивалось, разрастались города, а в 1850-х страна покрылась сетью железных дорог. Высокопроизводительная и оставившая

далеко позади другие страны, Британия становилась «мастерской мира», что она и продемонстрировала на первой международной промышленной выставке в 1851 г. Страна сохраняла свои передовые позиции до конца столетия. На фоне стремительных преобразований становились все более заметными негативные стороны: антисанитария в жилищах рабочих, детский труд, низкие зарплаты, плохие условия труда и изнуряюще долгий рабочий день.

Викторианские ценности

Во времена королевы Виктории вступил в свои права средний класс. В обществе стали преобладать ценности, исповедуемые средним классом. Трезвость, пунктуальность, трудолюбие, экономность и хозяйственность ценились и до правления Виктории, но именно в ее эпоху эти качества стали нормой. Это было естественным, поскольку именно они оказались наиболее полезными в новом индустриальном мире. Пример подала сама королева: ее жизнь, до конца подчиненная долгу и семье, разительно отличалась от жизни двух ее предшественников. Большая часть аристократии последовала ее примеру, отказавшись от броского, зачастую скандального образа жизни предыдущего поколения. Так же поступила и высококвалифицированная часть рабочего класса.

Ценности и энергия среднего класса, несомненно, легли в основу всех достижений викторианской эпохи. Правда, его представители обладали и малопривлекательными чертами: мещанской уверенностью в том, что процветание — это вознаграждение за добродетель (а стало быть, неудачники просто не достойны лучшего); доведенным до крайности пуританством в семейной жизни, порождавшим чувство вины и лицемерие.
В викторианскую эпоху важную роль играла религия, но на удивление значительная часть огромного населения городов едва ли соприкасалась с ней. Неоспоримым влиянием в стране обладали такие протестанские направления, как методисты и конгрегацио-налисты, а также евангелистское крыло англиканской церкви. В то же время происходило возрождение римо-католического вероисповедания и англокатолического течения в рамках англиканской церкви, приверженных ритуалу и догме.

Устои и сомнения

Викторианская эпоха стала, помимо прочего, периодом сомнений и разочарований, поскольку прогресс науки подрывал веру в незыблемость библейских истин. Но все же атеизм оставался неприемлемой для общества и церкви системой взглядов, из-за чего общепризнанному атеисту Чарлзу Брэдлоу удалось получить место в палате общин (нижней палате британского парламента) лишь в 1880 г., после целого ряда неудачных попыток.
Событием, более других ниспровергающим религиозные догмы, стала публикация в 1859 г. «Происхождения видов» Чарлза Дарвина, поскольку его теория эволюции подразумевала, что человек не является результатом божественного творения, давшего ему верховенство над всеми прочими формами жизни, а развился в процессе эволюции естественного мира. На протяжении почти всей викторианской эпохи церковь отрицала эту и подобные научные гипотезы, с которыми ей пришлось примириться в XX веке.

Партии и политика

Викторианский парламент был более представительным, чем его предшественники, и больше прислушивался к общественному мнению. В 1832 г., перед вступлением Виктории на престол, вследствие парламентской реформы значительный слой среднего класса обрел право голоса (более поздние законы 1867 и 1884 гг. предоставили избирательное право большинству взрослых мужчин; в это же время развернулось движение за предоставление избирательного права женщинам).
С подчинением правительства царствующему монарху было покончено еще при Вильгельме IV (1830-37), и, несмотря на все почтение к королеве Виктории, она обладала лишь незначительным влиянием на министров кабинета и их политические решения. Министры были подотчетны парламенту, особенно палате общин, и, поскольку партийная дисциплина еще не была достаточно жесткой, им не всегда удавалось проводить свои решения в жизнь. К 1860-м гг. виги и тори оформились в гораздо более четко организованные либеральную и консервативную партии, возглавляемые соответственно Гладстоном и Дизраэли. Но дисциплина в обеих партиях была слишком либеральной, чтобы удержать их от расколов. На проводимую парламентом политику постоянное влияние оказывала проблема Ирландии. Голод 1845-46 гг. заставил Роберта Пиля пересмотреть законы о торговле зерном, поддерживающие высокие цены на британскую сельхозпродукцию. Был введен Закон о свободной торговле, ставший частью общего движения викторианской эпохи, направленного на создание более открытого, основанного на конкуренции общества.
Тем временем решение Пиля об отмене «хлебных» законов разделило консервативную партию. А двадцатью годами позже деятельность Уильяма Гладстона, направленная на «умиротворение» (его собственное выражение) Ирландии, и его приверженность политике самоуправления стали причиной раскола среди либералов.
В течение этого реформистского периода внешнеполитическая обстановка оставалась относительно спокойной. Конфликт назрел в 1854-56 гг., когда Британия и Франция развязали Крымскую войну с Россией. Но и данный конфликт имел лишь локальный характер: кампания велась с целью обуздать российские имперские устремления на Балканах. По сути, это был всего лишь один из раундов в затянувшемся Восточном вопросе (дипломатической проблеме, связанной с упадком турецкой Османской империи) -единственное, что серьезно затрагивало Британию в общеевропейской политике викторианской эпохи. В 1878 г. Англия оказалась на грани еще одной войны с Россией, но осталась в стороне от европейских альянсов, впоследствии расколовших континент. Такую политику отказа от длительных союзов с другими державами британский премьер-министр Солсбери назвал «блестящей изоляцией».

Имперская экспансия

Тем временем Британская империя, к 1837 г. включавшая огромные территории по всей планете, продолжала расширяться. Заселенные европейцами колонии, в частности Канада и Австралия, постепенно переходили к самоуправлению. В то же время значительные пространства на политической карте мира, особенно в Африке, приобретали красную окраску, обозначавшую принадлежность к британским владениям.
В Англии имперское мировоззрение формировалось на удивление медленно, даже после того, как в 1876 г. Дизраэли сделал чисто показной жест, провозгласив Викторию императрицей Индии. Но к 1890-м годам британцы, наконец, осознали, что их империя — величайшая из когда-либо существовавших в истории. Благодаря успехам внутренней и внешней политики правительство пользовалось огромным доверием народа. Оно лишь частично пошатнулось на закате викторианской эпохи из-за неудач в ходе англо-бурской войны, когда на усмирение южноафриканских фермеров, потомков голландских поселенцев, ушло целых три года (1899-1902). Враждебное отношение европейцев к этой кампании поставило под сомнение дальнейшую целесообразность «блестящей изоляции» и стало причиной произошедших в начале XX века перемен.

На службе у нового общества

Основополагающая общественная ценность того периода — глубокое убеждение в том, что личность должна быть максимально свободной от контроля или вмешательства со стороны государства. Но, хотя устаревшие законодательные ограничения и были устранены, роль государства в индустриальном обществе на самом деле возросла. Так, государственные нормы здравоохранения и фабричные законы защищали рабочих от нищеты и эксплуатации.
Для повышения эффективности организации и функционирования новому обществу понадобились такие государственные службы, как почта (почтовые марки и принцип фиксированной платы независимо от расстояния были нововведениями именно этой эпохи). В связи с увеличением спроса на квалифицированную рабочую силу в 1870 г. была введена государственная образовательная система, гарантировавшая получение начального образования. Всеобщее среднее образование было введено лишь в 1902 г.

Проблема нищеты

Несмотря на усилия государства по упорядочению экономической жизни, индустриализация общества имела и свои отрицательные последствия. Немыслимая нищета, возможно, и не увеличилась по сравнению с былыми временами, но стала настоящей проблемой для общества, когда масса бедняков перекочевала в городские трущобы. Росла неуверенность людей в завтрашнем дне, т. к. в условиях новой экономической системы подъемы чередовались со спадами, в результате которых рабочие теряли свои места и пополняли ряды нищих. Защитники системы доказывали, что ничего не попишешь, поскольку таковы «железные законы» экономики. Но подобным взглядам бросили вызов мыслители-социалисты, такие как Роберт Оуэн и Карл Маркс; их взгляды осуждали Чарлз Диккенс, Уильям Моррис и другие выдающиеся писатели и художники.
В викторианскую эпоху родилось и крепло рабочее движение, начиная с программ взаимопомощи и самообразования (кооперативы, школы механиков) и заканчивая массовыми выступлениями, такими как борьба чартистов в 1830-40-х гг. за расширение политических прав. Профсоюзы, стоявшие вне закона до 1820 гг., с ростом социалистических настроений обрели реальную силу.

Достижения эпохи

Хотя викторианцам не удалось справиться с проблемой бедности, социальные и экономические достижения эпохи были значительными.
Массовое производство привело к возникновению новых видов продукции, уровень жизни постепенно повышался. Развитие производства открывало новые профессиональные возможности — например, растущий спрос на машинисток позволил значительному числу грамотных женщин впервые в жизни получить работу. Новый вид транспорта — поезда — ежедневно перевозили служащих из города домой в предместья, а рабочих каждый уик-энд — на экскурсии к побережью, что стало со временем неизменным атрибутом английского уклада жизни.
Несмотря на огромные перемены, викторианская эпоха не поколебала уверенность и оптимизм нации. Британцы верили, что могут и должны удерживать статус ведущей мировой державы, и лишь начало Первой мировой войны заставило их усомниться в этом.

Викторианство. Д. М. У. Тёрнер. Дождь, пар и скорость. 1844 г.

КЛЮЧЕВЫЕ ДАТЫ

1837 Виктория становится королевой
1840 Введение почтовых марок. Виктория выходит замуж за Альберта
1846 Аннулирование «хлебных» законов
1851 Первая всемирная выставка
1854-56 Крымская война
1861 Смерть принца Альберта
1867 Вторая парламентская реформа
1870 Билль об образовании: введение государственной школьной реформы
1872 Введение тайного голосования
1876 Виктория провозглашена императрицей Индии
1884 Всеобщее голосование для мужчин
1886 Раскол либеральной партии из-за самоуправления Ирландии
1893 Последний законопроект Гладстона о самоуправлении
1899-1902 Англо-бурская война
1901 Смерть королевы Виктории