Перед началом учебы я обратно прочел рассказы а п чехова

Этот день в Русской истории
Сегодня мы чтим память митрополита Киевского и всея Руси Фотия и вспоминаем писателя А.П. Чехова

Святитель Фотий, митрополит Киевский и всея Руси, был родом из пелопоннесского города Монемвасии (Мальвазии). Ещё в отроческие годы он поступил в монастырь и был пострижеником великого подвижника старца Акакия. Вскоре он прославился своей ученостью и святой жизнью.

Когда же в 1406 году встал вопрос о замещении русской кафедры после кончины святителя Киприана, выбор Константинопольского Патриарха Матфея пал на Фотия. 1 сентября 1408 года святитель Фотий был поставлен в сан митрополита и через год прибыл на Русь. Полгода он провел в Киеве, занимаясь устроением дел южных епархий Русской Церкви, входивших тогда в состав княжества Литовского. Но уже вскоре по примеру прежних русских митрополитов, перенесших свое местопребывание сначала во Владимир, а затем в Москву, митрополит Фотий в день Святой Пасхи 1410 года прибыл в Москву.

22 года подвизался Святитель в многотрудном служении Предстоятеля Русской Церкви. В тяжелых условиях войн, междоусобных браней, грабительских набегов татар он сумел высоко поднять духовное значение, материальную обеспеченность и благолепие храмов Московской кафедры. Стараниями святого митрополита Фотия было восстановлено молитвенно-каноническое единство Русской Церкви: отдельная Литовская митрополия, учрежденная по настояниям князя Витовта для южных и западных русских православных епархий, в 1420 году была упразднена. Святитель в том же году посетил возвращенные епархии и приветствовал паству обширным учительным посланием.

Мудрый и высокообразованный пастырь оставил много поучений и посланий. Большое богословское значение имели его обличения на возникшую в Пскове еще до его правления ересь стригольников.

Важными церковно-историческими источниками являются составленный святым Фотием «Чин избрания и поставления епископов» (1423), «Поучение о важности священного сана и обязанностях священнослужителей», а также «Духовное завещание», в котором повествуется о его жизни. Великим делом святителя было также составление под его руководством Общерусского летописного свода (около 1423 года).

20 апреля 1430 года святой архипастырь был извещен Ангелом о предстоящей кончине и мирно почил о Господе в указанный ему срок, в праздник Положения Ризы Богородицы, 2 июля 1431 года. Мощи его были обретены в 1471 году.

Сегодня также день памяти великого русского писателя Антона Павловича Чехова, скончавшегося в 1904 году. Он родился 17 января 1860 г. в многодетной купеческой семье. Его дед по отцу был крепостным крестьянином, сумевшим выкупить себя с семьей на волю. Отец Чехова, глубоко верующий человек, владел небольшой бакалейной лавкой, но впоследствии разорился. Дети помогали отцу в торговле, а также пели в организованном им церковном хоре. Окончив Московский университет, Чехов получил диплом врача, однако главным делом его жизни еще во время учебы стала литература.

Его «вхождение в литературу» было связано с началом регулярного сотрудничества Чехова в газете А.С.Суворина «Новое время», где произведения писателя впервые появились под его настоящим именем. Одаренный наблюдательностью, остроумием и гоголевской способностью подмечать и схватывать смешные черточки в поступках и характерах людей, Чехов начал свою писательскую деятельность в сатирических журналах «Будильнике», «Осколках», «Стрекозе» и др. под псевдонимами «Антоши Чехонте», «Балдастова» и «Человека без селезенки».

В своих более зрелых произведениях (повести и рассказы: «Степь», «Дуэль», «Человек в футляре», «Моя жизнь», «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад») Чехов дал ряд неподражаемых по силе художественной изобразительности и глубине психологического анализа, выпуклых и ярких картинок из быта средних классов: купцов, чиновников, актеров, врачей, учителей и пр.

Чехов блестяще показал образ современной ему интеллигенции, погибающей от бездуховности, неврастении, безволия, и сознания своей оторванности от национальной жизни, высмеивал «духовное мещанство».

Но писатель также верил и в неисповедимые пути Господни, способные чудом вывести Россию из того тупика, в котором она оказалась. В заключительном монологе Сони, успокаивающей измученного жизнью дядю Ваню, Чехов устами своего героя говорит: «Мы будем жить. Проживем длинный ряд дней, долгих вечеров… будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою,.. милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся, и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой, и отдохнем… Мы услышим ангелов, и увидим все небо в алмазах… и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка… Мы отдохнем».

Русская линия

Святейший Патриарх Кирилл встретился с Анной Кузнецовой
Во время встречи состоялось обсуждение взаимодействия Церкви и института уполномоченных по правам ребёнка в России

15 июля 2021 года в Патриаршей и Синодальной резиденции в Даниловом монастыре в Москве состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Уполномоченной при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Анной Кузнецовой, сообщает Патриархия.Ru.

В ходе беседы Предстоятель Русской Православной Церкви и детская правозащитница обсудили актуальные вопросы взаимодействия Церкви и института уполномоченных по правам ребёнка в России.

О чём конкретной шла речь во время этой беседы, не сообщается. Однако, темы общего сотрудничества Церкви и института уполномоченных по правам ребёнка в России общеизвестны – это борьба и профилактика абортов, защита традиционной семьи и семейных ценностей, а также сирот.

Нельзя исключать, что Патриарх Кирилл и Анна Кузнецова во время встречи также обсуждали и насущную ныне тему принудительной вакцинации отдельных групп российского населения, а также возможную вакцинацию российских детей.

Русская линия

Константин Кинчев обвинил российских чиновников в лицемерии
Принудительная вакцинация и выборочное закрытие из-за коронавируса концертов и мероприятий заставили музыканта обратиться к властям с гневным посланием

У переболевшего коронавирусом лидера группы «Алиса» Константина Кинчева кончилось терпение, и он обратился к властям с гневным посланием, потребовав прекратить «кошмарить народ» обязательной вакцинацией под страхом увольнения и QR-кодами, а также отказаться от лицемерия в вопросе борьбы с коронавирусом, сообщает телеканал «Царьград».

Кинчев ответил комитету по культуре Санкт-Петербурга, чиновники которого инициировали проверку по факту проведения музыкантом подпольного концерта. 62-летний рокер записал видеообращение в «Инстаграме», в котором высказал всё, что думает по поводу абсурдных мер, принимаемых властями.

Солист «Алисы» упрекнул петербургских чиновников в лицемерии и двойных стандартах: «Вы проводите «Алые паруса», чемпионат Европы по футболу, где собирается огромное количество народа. А мой фестиваль сначала ограничиваете до 3000, а потом вовсе закрываете».

Музыкант также заявил о своём несогласии с политикой принуждения людей к массовой вакцинации – чиновники, по его мнению, заставляют работодателей вынуждать работников прививаться под угрозой увольнения, чтобы потом, «как награду, получить цифровой код». «Кто из нас преступник – я, поющий свои песни, или вы, загоняющие людей под экспериментальные уколы?» – задаёт вопрос рокер.

По словам Кинчева, власти просто не хотят брать на себя ответственность за разрушающуюся экономику. «Зачем чрезвычайное положение, если можно просто кошмарить народ?» Он признался, что сам полгода назад переболел коронавирусом и «чуть не помер», но не желает быть посредником в принуждении людей к вакцинации.

Русская линия

В Почаевской лавре состоялся Съезд монашества УПЦ
22 украинских архиерея и около 300 наместников монастырей обсудили ситуацию в мировом Православии и на Украине в свете вторжения Фанара на каноническую территорию УПЦ

15 июля 2021 года в Свято-Успенской Почаевской Лавре по благословению Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия начался Съезд монашествующих Украинской Православной Церкви, в котором принимают участие наместники (игумены), настоятельницы и представители монастырей и скитов УПЦ, сообщает Информационно-просветительский отдел УПЦ.

Решение о проведении съезда монашествующих было принято на заседании Священного Синода УПЦ 12 мая 2021 года.

Возглавляют собрание Председатель съезда – наместник Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры, председатель Синодальной комиссии по делам монастырей Украинской Православной Церкви митрополит Вышгородский и Чернобыльский Павел; заместитель Председателя съезда – наместник Свято-Успенской Почаевской Лавры митрополит Почаевский Владимир; секретарь съезда – наместник Свято-Успенской Святогорской Лавры митрополит Святогорский Арсений. В президиум Съезда вошёл митрополит Каменец-Подольский и Городокский Феодор.

Перед началом собрания была совершена Божественная литургия и молебен в Свято-Преображенском соборе Лавры, после чего делегаты поклонились святыням обители.

Открывая заседание, митрополит Каменец-Подольский и Городокский Феодор зачитал Приветственное слово Блаженнейшего Митрополита Онуфрия, в котором Предстоятель благословил участников.

«Пусть Милосердный Господь, молитвами Пречистой Своей Матери, в Лавре Которого сегодня мы собрались, благословит всех участников этого монашеского форума, умудрит и вдохновит на правильные выводы и решения для укрепления каждого удела монашеской жизни и дальнейшего плодотворного свершения своей спасительной миссии на территории Украины», — пожелал Блаженнейший владыка.

Всего в мероприятии принимают участие 22 архиерея УПЦ и около 300 наместников (игуменов), настоятельниц и представителей монастырей и скитов.

Продолжая работу Съезда, митрополит Вышгородский и Чернобыльский Павел сделал доклад на тему: «Роль и значение монашества в спасении человеческой души». Игуменья Серафима (Шевчик), настоятельница Архангело-Михайловского женского монастыря (Одесса) выступила с речью на тему: «Монашество – оплот канонического Православия». Епископ Белогородский Сильвестр, ректор КДАиС рассказал о «Ситуации в мировом Православии вследствие действий Патриарха Варфоломея в Украине и возможный вклад монашества УПЦ для её решения».

Во время перерыва было сделано общее фото всех участников.

Вторая часть Съезда началась с выступления митрополита Почаевского Владимира на тему: «Монашество в современном мире». Игуменья Стефана (Бандура), настоятельница Свято-Успенского Зимненского ставропигиального монастыря, представила вниманию присутствующих размышления на тему: «Гаджеты в монастыре: пользование мобильными телефонами, социальными сетями, интернетом в обители – польза и опасность».

Наместник Воскресенского Ужгородского монастыря архимандрит Марк (Куштан)в своем докладе поделился мыслями на тему: «Призвание к монашеству. Как воспитывать в молодёжи тягу к монашеству?». Наместник Свято-Троицкого Ахтырского монастыря архимандрит Симеон (Гагатик) выступил с докладом «Современное монашество: возможное и невозможное».

После обеденного перерыва началась третья часть Съезда, во время которой митрополит Святогорский Арсений рассказал о духовном руководстве в обители.

Далее викарий Бориспольской епархии епископ Згуровский Амвросий представит доклад на тему «Просветительская и образовательная деятельность монастырей». Настоятельница Анастасиевского ставропигиального монастыря (Житомир) игуменья Михаила (Фурманец) рассмотрела тему особенностей духовного руководства в женских монастырях.

Завершился работа Съезда подведением итогов, а также принятием предложений относительно проведения очередного съезда.

Согласно данным Украинской Православной Церкви, на Украине на сегодня действует 258 монастырей и 56 скитов, в которых подвизается около 5 тысяч монахов и монахинь.

Русская линия

За расшатывание единства Элладской Церкви со Вселенским Патриархатом
В Греции начался суд над двумя митрополитами, которые публично отказались признать «ПЦУ»

13 июля 2021 года Синод Элладской Православной Церкви обнародовал решения по итогам первого дня своей работы. Кроме суждений по вопросам вакцинации греческие архиереи во главе с Архиепископом Афинским и всея Эллады Иеронимом II сформулировали претензии к двум иерархам, отказавшихся признавать украинских раскольников в лице «ПЦУ», сообщает портал «Православная жизнь» со ссылкой на Orthodoxianewsagency.gr

Митрополитов Этолийского Косму и Китирского Серафима призвали разъяснить свою позицию на очередном заседании Священного Синода Элладской Православной церкви, которое состоится в августе 2021 года.

Синодальная комиссия по доктринальным и каноническим вопросам ЭПЦ, изучив дело владык, обвинила их в том, что своими письмами, публичными высказываниями и резко отрицательной позицией относительно «ПЦУ» указанные иерархи «расшатывают единство Церкви Греции со Вселенским Патриархатом в православных вопросах и ставят под сомнение его канонические (украинские) привилегии».

12 октября 2019 года Архиерейский Собор Элладской Церкви после неприкрытого давления со стороны посла США в Греции Джеффри Пайетта, а также Константинопольского Патриарха Варфоломея признал искусственно созданную «ПЦУ» и подтвердил право Константинопольской Патриархии даровать ей автокефалию. Это решение привело к разрыву отношений с Русской Православной Церковью.

Русская линия

В Республике Сербской почтили память невинных жертв босняков в регионе Подринья
За гибель около 3,5 тысяч сербов на настоящий момент никто не понёс должного наказания

На кладбище в Братунце совершено заупокойное поминовение душ 3267 сербов из региона среднего Подринья, погибших от рук мусульманских вооруженных формирований во время войны 1992-1995 гг. в Боснии и Герцеговине. В их числе мирные жители сёл окрестностей населенных пунктов Сребреница и Братунац, жестоко убитые на праздник Петра и Пала в 1992 году, сообщает Православие.Ru.

На церемонии в Братунце премьер-министр Республики Сербской Радован Вишкович в очередной раз напомнил, что страдание сербского народа в Подринье осталось безнаказанным, в то время как сербам навязывают коллективную ответственность за военные преступления. Он подчеркнул, что за гибель около 3,5 тысяч сербов на настоящий момент никто не понёс должного наказания.

Возглавивший панихиду митрополит Дабробоснийский Хризостом сказал о том, что сербский народ сейчас свидетельствует истину о множестве своих погибших в регионе, а Церковь будет хранить память о жертвах этих преступлений.

После поминовения делегация возложила цветы у Креста-памятника на кладбище в Братунце.

Русская линия

Состояние Егора сложно было назвать пребыванием в сознании. Все происходившее вокруг то фрагментарно появлялось перед глазами, окрашиваясь в кроваво-красный цвет, то исчезало куда-то, утопая во тьме. Голоса, которые с трудом можно было разобрать, смешивались с гулом в ушах. Как только пульсировавший гул немного утихал, можно было что-то расслышать. Сколько сейчас времени, кто рядом и что происходит, было совсем не понять. На боль и бессилие, разлившиеся по всему телу, было уже наплевать. Становилось тяжело дышать. Безумно тяжело и больно дышать! Сердце то колотилось, как бешеное, то замирало, пугая зловещей тишиной в грудной клетке.
А в это время, с трудом пробираясь через снежные завалы, Мирон неторопливо добирался до работы. Благо дело, жил он совсем рядом с больницей. И торопиться было некуда. Больной с кровотечением был еще вчера стабилизирован, Егор шел на поправку. Никаких неожиданностей.
Придя на работу и переодевшись, Мирон первым дело решил заглянуть в палату к Егору. Заглянув в палату, Мирон тут же понял, что что-то случилось. Вся в слезах Дарья Ивановна, измученная, не спавшая всю ночь Светлана, встревоженная Маша, копошившаяся возле кровати пациента и Егор, бледно серый, опухший и безжизненно лежащий с капельницей в руке.
– Что случилось? – тревожно спросил Мирон Машу.
– Мирон Тихонович, Мирон Тихонович… – затараторила Маша, рассказывая о вчерашнем печальном событии и сдабривая рассказ обилием медицинских терминов, характеризовавших состояние больного.
Мирон с тревогой слушал Машу и осматривал Егора. Катастрофа! Состояние более чем тяжелое, со стремительной негативной динамикой. Мирон тут же понял: силами их районной больницы друга с того света достать никак не удастся. Нужно срочно перевозить Егора в область. Не так давно там открылся новехонький медицинский центр с новейшим оборудованием и высочайшего класса специалистами. Лишь на них одних была надежда. Правда, очередь туда – на годы вперед, не пробьешься. А значит, нужно немедля бежать к Сергею Дементьевичу, главному врачу больницы. Уж он-то точно что-то придумает. Старенький профессор, заслуг которого хватило бы на сотню медицинских светил, просиживавших столичные кресла, имел знакомства, казалось даже с самим генсеком.
– Давай историю! – скомандовал Мирон Маше и, прихватив большую папку, помчался на второй этаж в кабинет главврача.
Невзирая на ранний час, Сергей Дементьевич уже сидел в своем небольшом кабинетике и листал иностранный медицинский журнал. Столичные друзья из совсем не простых людей постоянно снабжали старенького профессора свежей прессой и на полках шкафа в кабинете главврача, среди многочисленных справочников, красовались иностранные журналы на английском, немецком и даже французском языках. Кресло главврача, которое с гордостью занимал Сергей Дементьевич, совсем не отражало его заслуг перед медицинской наукой. Но профессор, будучи истинным адептом медицины, всегда во главу угла ставил не карьеру и славу, а заботу о больных и собственные убеждения, чем крепко раздражал вышестоящее начальство. Над его креслом никогда не висел портрет очередного вождя с грудью, усеянной медалями. Это место всегда занимал портрет Ивана Петровича Павлова, неприметного бородатого старичка, имевшего поразительное сходство с Сергеем Дементьевичем. А в углу на шкафчике, укрытая маленьким полотенцем, стыдливо пряталась икона архангела Рафаила.
– Доброе утро, Сергей Дементьевич! – поприветствовал Мирон профессора, зайдя в кабинет.
– И вам не хворать, Мирон Тихонович! – оторвав взгляд от журнала, откликнулся профессор, неизменно называвший Мирона только по имени-отчеству. – С чем пожаловали, голубчик?
– Сергей Дементьевич, у меня тут крайне сложный случай, – начал Мирон, протягивая профессору историю болезни Егора, – вчера обратился ко мне мой давний друг, приехавший погостить на недельку.
– Посмотри, посмотрим… – сказал профессор, начав бегло изучать историю болезни, слушая при этом Мирона.
– Постойте-ка, голубчик, – внезапно заметил профессор, читая историю болезни, – уж не тот ли это светловолосый сорванец, что постоянно окна мне в больнице бил мячом? И фамилия у него, под стать цвету волос…
Мирон стыдливо промолчал. Ну а кто же это еще мог быть?! Откровенно говоря, Мирон и сам пару раз прикладывал к этому постыдному поступку ногу. Случайно. Но сейчас, стоя перед своим начальником и наставником, признаваться в таком ребячестве Мирону совсем не хотелось.
– Тот, который с горки упал? Ну точно, он!
«Мне бы такую память в его-то годы!» – с завистью подумал Мирон.
– Что предлагаете делать? – спросил профессор, закончив читать историю.
– Считаю, нужна срочная перевозка больного в областной гематологический центр! – ответил Мирон.
– Согласен.
– Сергей Дементьевич, там у них очередь на год вперед расписана, нас, как пить дать, завернут. Может у вас есть какая-то возможность?
– Какая-то есть, – улыбаясь, ответил профессор, – по счастью, один специалист из руководства больницы – мой давний друг и ученик. Я ему сейчас позвоню и попробую договориться, чтобы Вас, Мирон Тихонович, приняли с этим вашим Светленьким. Я думаю, он не откажет своему старому наставнику. Идите и готовьте больного к перевозке, а я все улажу.
– Спасибо вам большое, Сергей Дементьевич! – радостно пробасил Мирон и помчался в гараж, чтобы занарядить машину для перевозки Егора.
В гараже водитель скоро помощи Потапыч попивал чай, мирно беседуя с санитаркой.
– Потапыч, кончай чаи гонять, запрягай кобылу! – скомандовал Мирон.
– Не выйдет, Мирон Тихонович, – спокойно ответил водитель, – никуда мы не поедем.
– Это как так?! – возмутился Мирон.
– А вот так «так»! Я вам еще вчера говорил, что занесло нас по самые уши. Второй радированный до сих пор на областной застрявши стоит, добраться не может. Их там десятка три собралось, пробиваются за техникой. Может, скоро и к нам прибудут.
– Да что же это за напасть! – с досадой выпалил Мирон, вспоминая с каким трудом он добирался до работы сегодняшним утром. – Слушай, Потапыч, ты можешь сейчас связаться со вторым и узнать, где они? Может, уже на подходе?
– Сию минуту, Мирон Тихонович, – ответил Потапыч и, отставив в сторону стакан с чаем, пошел к рации.
– Если что – я в третьей палате! – убегая крикнул Мирон.
В палате ничего не изменилось. Егор все так же лежал ни живым, ни мертвым. Все так же со слезами и отчаяньем в глазах сидела возле кровати мать. Все так же тревожно хлопотала возле больного Маша. Разве что Светлана ушла. Рабочий день ведь.
Мирон присел возле друга и тихим, спокойным и уверенным голосом стал просить Егора.
– Егор, дружище, помощь уже в пути, скоро расчистят дорогу. Нам только нужно немного продержаться. Я тебе обещаю, я сделаю все, что смогу. Пообещай мне держаться. Изо всех сил держаться! Терпи, не уходи, держись!
«Держаться, держаться…» – пробивалось сквозь гул в ушах. «Терпеть, держаться…». «Я держусь, держусь, дружище!» – в мыслях проговорил Егор, с трудом собрав остатки сознания.
Мирон встал и подошел к окну. За окно уже стихал снегопад, и даже кое-где сквозь тучи пробивалось солнце. Постукивая огромным кулачищем по подоконнику, Мирон стоял и думал: «Черт, как же так?! У меня на руках умирает друг! Прямо сейчас умирает! А я ничего, совершенно ничего не могу сделать! Черт, как же больно и обидно!».

***

Пожарные ломали рекламный стенд, загораживавший один из пожарных выходов.
– Какой идиот его тут поставил?! – возмущался Семен, командир пожарного расчета.
Стенд рухнул, обнажив пожарный выход, по ту сторону которого уже толпилось с пяток человек.
– Стас, выведи людей! – скомандовал Семен одному из пожарных.
Парень в защитном костюме быстро отвел людей в сторону от здания.
– Вова, Макс! Вы на третий, в бизнес-центр. Проверьте, все ли покинули помещения. Стас, Серега, вы на первый, помогайте эвакуации. Леша, ты со мной на второй, – четко дал распоряжения Семен и храбрые огнеборцы устремились внутрь здания.
Второй этаж был весь в едком черном дыму. Почти ничего не было видно. Где-то дальше был слышен шум льющейся воды, звон стекол и треск пламени.
– Надеть противогаз! – скомандовал Семен. Алексей, парень, шедший в паре с командиром, привычным движением натянул на себя маску.
– Семыч, что делаем? – спросил Леша.
– Идем в сторону игровой зоны. Ты осматриваешь фуд-корт и туалет, если доберешься, а я – торговый зал и игровую зону.
– Есть! – ответил Алексей.
Пригнувшись, пожарные двинулись по коридору, в котором уже не было людей. К счастью, все уже успели спуститься на первый этаж. Чтобы попасть к месту обследования, нужно было пройти всего несколько метров по широкому, затянутому дымом коридору.
– Прекратить поисковые работы на втором этаже до выяснения обстоятельств! – внезапно прозвучало по рации.
– Что не так? – удивился Алексей.
– Огонь в здании разгорелся от старого баллона с пропаном. Его какие-то криворукие аниматоры пронесли для своих фокусов, – стал пояснять Семен, видимо, знавший о пожаре больше членов своей команды, – баллон рванул, подпалив все вокруг. Сейчас выясняют, не было ли еще каких-то взрывоопасных предметов.
– Так что делаем? – раздраженно спросил Алексей.
– Ждем, – спокойно ответил Семен, и пожарные присели на корточки возле входа в фуд-корт.
А внизу тем временем другой пожарный расчет заливал пылающее здание из брандспойтов. Звенели стекла, лилась вода, сквозь разбитые окна на улицу вырывались клубы черного дыма. К сожалению, окна были только в торговой части здания и в помещение, где Артемка прятался от огня, вода никак не могла попасть. Фуд-корт и развлекательная площадка находились внутри здания и струи спасительной воды совсем не попадали ни на пылающего дракона, ни на большой железный стол, позволяя огню бесчинствовать и поглощать все вокруг. Удушающий черный дым стал проникать под стол, вызывая у бедного мальчика омерзительный кашель при каждом вдохе. Артемка скинул с себя клетчатую рубашку и обернул ее вокруг головы.
Прилетевшая с тортом Валентина безуспешно пыталась прорваться через пожарный кордон. Конечно же, ее никто не пускал. А как могло быть иначе? Пожар – это дело профессионалов, храбрых пожарных. И на пожаре совсем не место обычной женщине. Даже если она – мать погибающего в огне сына.
– Черт, Сема, чего мы сидим?! – ерзал Алексей.
– Ждем подтверждения информации, – покровительственным голосом ответил командир.
– Да там же сейчас пацан сгорит, пока мы тут чего-то ждем!
– А мне лишних трупов на пожаре не надо! – жестко отрезал Семен. – Я за тебя и за пацанов башкой отвечаю! Хватит с меня погибших по глупости. Если там сейчас рванет – нас, как пить дать, вперед ногами понесут! Ждем!
«Ждем… Какого хрена ждем?!» – думал Алексей, сидя на корточках и нервно постукивая себя кулаком по коленке. «Черт, вот аж злость берет! Там сейчас мальчонка в огне погибает, а мы тут сидим и ждем. И ни черта не можем сделать!».

***

– Стой! Останови это! – закричал парень, уже не в силах удержать в руках раскалившуюся, полыхающую папку. – Стой!!!
Сей же миг огонь остановился. Языки пламени неподвижно повисли в воздухе, словно держа на привязи шаловливые искорки, весело мигавшие над ними. Все вокруг остановилось. Замерли часы на письменном столе, пылинки, кое-где мелькавшие в воздухе. Казалось, что даже слова, сказанные секунду назад, замерли в воздухе незримыми волнами. Повинуясь наказу чтеца, остановилось время.
– Я хочу остановить это безумие! – произнес парень.
– Как? – спросил Одуванчик.
– Я хочу, чтобы он жил! – с уверенностью ответил парень.
– Он? – удивился Одуванчик.
– Да! Он. Вот этот парень, история которого прямо сейчас пылает. И пусть я никогда не увижусь с ним, пусть он никогда не узнает обо мне. Я не хочу, чтобы его жизнь, долгая и интересная жизнь, оборвалась, едва начавшись. Пусть он живет.
– Пусть живет, – тихо ответил Одуванчик, – а как же ты?
– Я?
– Да, ты. Ты ведь даже не взял в руки свою папку. Разве тебе не интересна твоя история жизни?
– Интересна, – улыбаясь, отвечал парень, – но я ее знаю. Каждое слово, каждый абзац. Аж до сего момента.
– А дальше? – спрашивал Одуванчик, глядя на парня пронзительным, зеленоглазым взором.
– А дальше… А давай мы дальше поставим многоточие! – с ироничной улыбкой ответил чтец.
– Ты же понимаешь, что это означает? – серьезно спросил Одуванчик, все еще надеясь на благоразумие парня.
– Конечно, понимаю. Историю, как жизнь, можно прочесть и прожить лишь единожды, – процитировал Одуванчика парень, – свою жизни я уже прочел. Теперь его черед читать.
Парень, сидевший напротив Одуванчика, так мило улыбался, словно маленький ребенок, получивший долгожданную игрушку в подарок. Его лицо светилось удивительным, светло-молочным светом, точно таким же, как кабинет, в котором они сидели и коридор, где был стол заказов. Особенно ярко светились его светлые волосы, модной прической ниспадавшие на плечи.
– Твоя воля, – покорно ответил Одуванчик, – но ты все еще можешь изменить свое решение.
– Ты знаешь, дружище, я, наверно, слишком сильно люблю жизнь, – с удивительной теплотой в голосе, мечтательно ответил парень, – я это только сейчас понял. Я просто не в силах оборвать жизнь этого хорошего человека, о котором я знаю почти все, но которого я совсем не знаю. Пусть он живет.
– Да будет так! – твердо сказал Одуванчик и положил папку парня на письменный стол. – Положи его папку поверх своей.
Парень аккуратно положил еще минуту назад полыхавшую папку в уже покореженном огнем коричневом переплете поверх небольшой папочки на столе. Руки никак не хотели отпускать чью-то жизнь. А вдруг огонь снова разгорится и окончательно сожрет дело славных прожитых лет?
– Не бойся! – с улыбкой сказал Одуванчик.
Нехотя, парень отпустил руку, крепко вцепившуюся в папку. В тот же миг обгорелая папка превратилась в красивое, наполненное белыми страницами, дело в темно-коричневом переплете. А скромная папочка снизу слегка усохла, сиротливо держа на своих хрупких плечах массивное, темно-коричневое дело.
– Дело сделано. Пойдем.
И двое собеседников неспешно двинулись на выход из кабинета.

***

Печальные раздумья Мирона прервал водитель скорой, Владимир Потапович, тихонько заглянувший в палату к Егору.
– Что?! – с надеждой в голосе спросил Мирон, увидев в дверях Потапыча.
– Уже едут к нам, полчаса, час – у нас будут! – ответил Потапыч.
– Ну что, дождались, дружище! – радостно пробасил умирающему Егору огромный мужчина в белом халате, – Едут!
– Господи, что нам делать, Мирон Тихонович? – засуетилась Дарья Ивановна, доселе сидевшая подле Егора, как на иголках.
– Собирайте вещи, Дарья Ивановна, одевайте Егора. Маша вам поможет, – сказал Мирон, уже собравшийся бежать к главврачу за историей болезни, – Машенька! – обратился Мирон к уставшей после ночной смены коллеге. – Поможешь Дарье Ивановне с перевозкой?
– Конечно, Мирон Тихонович! – устало ответила Маша.
– Потапыч, иди, откапывайся, ехать скоро будем! – бодро скомандовал Мирон водителю.
– Откопаемся, не переживайте, – ответил водитель и скрылся за дверью.
Мирон помчался на второй этаж в кабинет Сергея Дементьевича за историей болезни. Нужно было еще узнать, состоялась ли договоренность с тем, с кем надо.
– Вас будут ждать, голубчик – с улыбкой ответил главврач запыхавшемуся Мирону, буквально влетевшему к нему в кабинет.
– Спасибо вам большое, Сергей Дементьевич!
– Да ну, голубчик, не стоит благодарности! – смущаясь, ответил старенький профессор и стал подробно рассказывать Мирону, куда и к кому обратиться по прибытии.
Обратно в палату Мирон бежал в приподнятом настроении. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Да, предстоял еще нелегкий путь в областной центр. Но теперь теплилась надежда спасти друга.
Буквально в пяти шагах от двери слух Мирона внезапно пронзил истошный крик доктора Маши: «Помогите, кто-нибудь! Остановка!». Огромным прыжком преодолев расстояние до двери, Мирон пулей влетел в палату.

***

– Да ну, к черту! – выпалил сидевший на корточках Алексей, вскочил и, пригнувшись, быстро пошел в сторону фуд-корта.
– Стой, твою мать! – крикнул командир, пытаясь на ходу схватить убегающего Алексея.
– Прикрой! – донесся из непроглядного дыма крик уже скрывшегося из глаз огнеборца.
– Я тебя, гад, так прикрою – век помнить будешь! – сквозь зубы прошипел Семен, прокрадываясь сквозь непроглядный дым вслед Алексею.
Фуд-корт весь был в дыму, видимость была не дальше вытянутой руки. Алексей решил обследовать те места, где мог бы скрыться мальчик. Идти в сторону игровой площадки и туалета было бессмысленно – там уже все давно полыхало. Если парень остался там – ему точно не выжить. Некоторые стойки кафешек все еще были свободны от огня. Алексей быстро осматривал их, громко выкрикивая: «Артем», в надежде на то, что мальчик услышит его в диком реве пожара и отзовется. Увы, кроме пожара, голосившего громким треском и ревом, никто на Лешин окрик не отзывался.
Сидевший под столом Артемка стал задыхаться. Клетчатая рубашка, пропитавшаяся едким дымом, совсем не сдерживала удушающей гари. Сделать очередной вдох совсем не получалось, как будто в горле перекрыли какой-то краник. «А что, если совсем не дышать?» – мелькнуло в голове Артемки. Вдохнуть все равно не получалось, и Артемка решил просто ничего не делать. Вот не дышать – и все. Обычно, если долго-долго не дышать, очень хочется хоть немножко глотнуть воздуха. А тут совсем не хотелось. В голове стали показывать какой-то непонятный мультик. Кто-то обмакивал кисть в банки с краской и быстрым взмахом руки разбрызгивал краску прямо перед глазами Артема. Зеленая, красная, голубая… Как интересно! А еще кто-то его звал издалека. Едва слышно. Кто это?
– Что у тебя? – спросил Семен по рации.
– Пока ничего, продолжаю поиски, – ответил Алексей.
– Сворачиваемся. Сейчас кишку к гидранту протянут, будем заливать и искать по ходу! – скомандовал командир пожарного расчета.
«Куда сворачиваемся? Ну, уж нет, ищем дальше!» – в мыслях запротестовал Алексей.
– Понял, выхожу! – отрапортовал по рации Алексей, сам при этом продолжая быстро искать погорельца.
«Черт, ну где же ты, пацан?! Отзовись!».
Мальчика нигде не было видно. Да и как тут кого-то увидеть, если все помещение заволокло непроглядным, черным дымом, который, пробиваясь даже сквозь противогаз, вызывал неприятные ощущения в горле? «Где ты, где?» – вопрошал Алексей, ни на секунду не прекращая поиски.
Внезапно кто-то потащил Алексея к большому, железному столу, вокруг которого уже полыхало пламя. Будто бы взял за руку и силком потащил. Будь рядом командир, Алексей непременно подумал бы на Семена, но рядом никого не было. Леша не стал противиться незримой силе и быстро двинулся в сторону стола.
– Есть! Нашел! Обеспечьте эвакуацию и скорую! – закричал по рации Алексей.

***

Даже не набрасывая шубы поверх белого халата, Мирон вышел на больничное крыльцо. Снегопад уже прекратился и яркое, зимнее солнце, светившее вовсю, тут же ослепило Мирона бликами от белого снега. По улице шумела техника, расчищая дорогу от снежных завалов, а в больничном дворе водитель скорой, Владимир Потапович, на пару с другим водителем, дружно откапывали старенькую «буханку» от снега.
– Потапыч! – устало крикнул Мирон водителю.
Отставив в сторону лопату, Потапыч неспешно подошел к Мирону.
– Что, Мирон Тихонович?
– Угости-ка ты меня, братец, сигареткой. Если не жалко… – обреченно попросил Мирон.
Потапыч молча достал пачку сигарет со спичками из кармана и протянул их заведующему отделением.

***

– Что дальше? – спросил Одуванчика парень уже в большом, светлом коридоре, куда они вышли из кабинета.
– Тебе прямо, – ответил Одуванчик, показывая рукой вдаль коридора, где клубилась белая дымка, подсвеченная нежно-молочным освещением.
– Увидимся? – спросил на прощание парень, протягивая Одуванчику руку для рукопожатия.
– Увидимся, – с грустинкой ответил Одуванчик, крепко пожимая парню руку.
И парень уверенным шагом двинулся вглубь коридора, растворяясь в туманной дымке. Туман вокруг статной фигуры светловолосого парня диковинно закручивался, рисуя за спиной идущего будто бы крылья. Такие легкие, ажурные крылья из тумана…
– Уходит? – спросил подошедший к Одуванчику Сухарь.
– Уходит, – с грустью ответил Одуванчик.
– Все уходят… – философски сказал Сухарь.
– Нет. Этот уходит.
– Да ты не горюй, пушистый! – стал успокаивать Сухарь, – Ему-то сколько осталось? Лет десяток от силы, если и того не меньше? А вот этот, – и Сухарь показал пальцем на большую папку в коричневом переплете, – этот поживет – будь здоров!
– Да, поживет… – грустно отвечал Одуванчик, все глядя вслед парню.
– Ладно тебе киснуть! – по-отечески сказал Одуванчику Сухарь. – Мы с тобой сейчас большое дело сделали. Понимаешь, большое! Давай-ка мне дела, – и Сухарь, взяв из рук Одуванчика две папки, понес их к столу заказов в коридоре.
А Одуванчик все стоял и смотрел вслед уходившему парню. Статная фигура молодого человека постепенно скрывалась в туманной дымке. А туманная дымка коридора все рисовала и рисовала ажурные крылья на спине парня.

***

Через пару дней после происшествия храбрый огнеборец Алексей решил проведать спасенного мальчика, заглянув в больницу. Увы, Артемку в этот раз повидать не удалось. Мальчик мирно спал, и медсестра не пустила Лешу к Артемке.
– Пусть спит, я как-нибудь позже зайду, – сказал Алексей медсестре и уже двинулся к выходу. Но в этот момент его кто-то взял за руку. Ненадолго отходившая Валентина заметила возле палаты сына какого-то рослого мужчину, мирно беседовавшего с медсестрой.
– Вы, пожарный? Тот пожарный, который вынес моего сына?! – со слезами на глазах спросила Лешу Валентина.
– Ну… – смущаясь, отвечал Алексей, – наверное, я.
Валя тут же упала на колени, крепко держа Алексея за руку.
– Ну что Вы, что Вы! – красный от смущения Леша стал поднимать Валю с колен. А медсестра, стоявшая рядом, с восхищением смотрела на героя-пожарного, спасшего из огня мальчика.
Алексей, старательно избегая повествования о своих заслугах, стал рассказывать о том чуде, что сталось на пожаре. Словно бы это не он спас погибавшего Артемку, а кто-то совершенно другой. И его заслуг в спасении ну почти что нет. Да только кто же ему поверит, скромному парню, обычному герою и храброму спасателю?!
Так они и стояли в коридоре. Алексей рассказывал о пожаре, Валя крепко держала Лешу за руку, периодически вытирая слезы, градом катившиеся по щекам, а медсестра с удивлением слушала историю о счастливом спасении из уст самого храбреца.
А за окном ярко светило солнце и весело пели птицы.
И никто, никто из присутствовавших: ни герой-пожарный, ни счастливая мать, ни восхищенная медсестра, ни даже птицы, певшие за окном, не знали. Не знали, что вот таким же солнечным, только морозным днем, много лет назад, далеко от них, в месте, которое и на карте не сразу сыщешь, хоронили одного парня.
Хоронили тихо, не как героя, без музыки и почестей. Старенькая лошадка, запряженная в сани с гробом, неспешно вела за собой печальную процессию из едва ли десятка человек. Кто-то тихо плакал, кто-то просто шел, больше не в силах рыдать… И лишь белый снег весело хрустел под ногами, наивно радуясь морозу и солнцу.
За городским кладбищем, возвышавшимся на пригорке, простирался густой лес, окутанный снегом и морозной дымкой. Две высоченные сосны, макушками торчавшие поверх всего леса, заснеженными верхушками причудливо образовывали мужской силуэт. Бывает же такое! А туманная дымка, стоявшая над лесом, все рисовала и рисовала воображаемому силуэту крылья…