Перечислить сказки александра сергеевича пушкина

«Смирный был ребенок, тихий такой, что господи! 

Все с
книжками бывало…»

(Марья Федоровна, крестьянка сельца Захарова,

дочь Арины Родионовны, няни Пушкина)

В кармане Пушкина всегда
была книга, когда он выходил из дома. Находясь даже в самых стесненных
жизненных обстоятельствах, Пушкин тратил деньги на покупку книг (после его
смерти вдове за купленные мужем книги отошел долг в 3 752 р. 90 к.). Всю жизнь
он пополнял свою библиотеку, радовался, что она «растет и теснится». Брал
Александр Сергеевич с собой книги и в путешествия. Так в южную ссылку он взял
Шекспира, в Болдино – английских поэтов, в Арзрум – «Божественную комедию»
Данте. Возвращаясь в 1827 году из Михайловского в Петербург, Пушкин перед
неожиданной встречей на станции Залазы с лицейским товарищем Кюхельбекером
читал «Духовидца» Шиллера.

А как же прочитанные
книги повлияли на его творчество? Ведь, несомненно, всякое мировосприятие,
которое находит отражение в творчестве, есть совокупность увиденного,
услышанного, пережитого и, не в последнюю очередь, прочитанного.

Подражал великим
произведениям Саша Пушкин еще будучи совсем маленьким ребенком. Ольга Сергеевна
Павлищева, сестра поэта, по памяти сообщила Павлу Васильевичу Анненкову два
ранних поэтических опыта брата на французском языке. Вот что записал Анненков:
«Любимым его упражнением сначала было импровизировать маленькие комедии и
самому их разыгрывать перед сестрою, которая в этом случае составляла всю
публику. Однажды как-то она освистала его пьеску (она была написана на
французском) «Похититель». Он не обиделся и сам на себя написал эпиграмму
(также на французском), перевод которой следующий:

Скажи, за что
«Похититель»

Освистан партером?

Увы! За то, что бедняга
сочинитель

Похитил его у Мольера.

Можно предположить, что
с произведениями Мольера юный Пушкин познакомился еще до того, как научился
бегло читать: по свидетельству Ольги Сергеевны, Надежда Осиповна и Сергей
Львович Пушкины читали вслух детям занимательные книги, а «отец в особенности
мастерски читал Мольера».

С юного возраста Пушкин
испытывал в своем творчестве также значительное влияние Вольтера. Ольга
Сергеевна в воспоминаниях упомянула и о другом раннем произведении Пушкина –
большой поэме, которую десятилетний Александр написал, «начитавшись порядочно,
особенно «Генриады» Вольтера». Со слов сестры, Пушкин написал целую
герои-комическую поэму песнях в шести «L’Toliade» («Толиада»), главным героем
которой сделал карлу царя-тунеядца Дагоберта I, а содержанием – войну между
карлами и карлицами. Она начиналась так (написана была также на французском,
здесь же предлагается перевод):

Пою сей бой, в котором
одолел Толи,

Где отличился Поль, где
воин не один погиб,

Николу Матюрена и
прекрасную Нитуш пою,

Коей рука – награда
победителю в лихом бою.

Увы, поэму постигла
печальная участь: «Гувернантка
подстерегла тетрадку и, отдавая ее гувернеру Шеделю, жаловалась, что m-r
Alexandre занимается таким вздором, отчего и не знает никогда своего урока.
Шедель, прочитав первые стихи, расхохотался. Тогда маленький автор расплакался
и в пылу оскорбленного самолюбия бросил свою поэму в печку».

Но, если в серьезной
героической «Генриаде» Вольтера воспеты подвиги французского короля Генриха
IV  Наваррского (1553-1610), то маленький
Пушкин перенес действие почти на тысячу лет назад – ко двору короля Дагоберта I
(ок. 605-639), а также сделал трагическое произведение комическим: заменил
королевский двор карликами и карлицами, а героя-короля заместил
королем-тунеядцем.

Так что, судя по всему,
Пушкин подражал в своей поэме не только Вольтеру. Можно решить, что уже тогда
он прочел запрещенную к постановке пьесу Ивана Андреевича Крылова «Подщипа, или
Триумф», бывшую сатирой на общество времен правления Павла I. В «Толиаде»
Александра Сергеевича нашли свое отражение литературные приемы из «Подщипы» – и
представление царедворца «счастливым трутнем» и подмену царского двора (Крылов
в своей пьесе заменил царских приближенных крестьянским двором).

Книги, которые Пушкин
читал, будучи учеником Лицея, несомненно, нашли отражение в его раннем
творчестве – не даром многие из его лицейских произведений имели в своем
названии слово «подражание».

Взять, к примеру, его
вольное переложение Оссиана – «Кольна» (имеющее подзаголовок «подражание
Оссиану»). Оссиан был легендарным кельтским бардом III века, и переложение
Пушкина было близким к оригиналу, однако поэт ослабил в своей версии военную
тему и усилил любовную.

Подражал Пушкин в раннем
творчестве элегиям французского поэта Эвариста Парни – его произведения явно
нашли свое отражение в свободолюбивых, вольных стихотворениях Александра
Сергеевича.

В лирике Пушкина можно
увидеть и отражение творчества его соотечественников и современников –
написанные им романсы «Певец», «Слеза», «Роза» – созданы под влиянием лирики
Жуковского, Давыдова, Батюшкова, в них традиционно противопоставляются любовные
и военные утраты.  

Как мы знаем,
произведения, написанные Пушкиным в южной ссылке, стали подражанием Байрону,
произведениями которого Александр Сергеевич в те годы зачитывался и, с его же
слов, «сходил по нему с ума». Так элегия «Погасло дневное светило» имеет
подзаголовок «подражание Байрону». Особенно молодому Пушкину пришелся по душе
байронический восточный колорит и романтические герои-дикари, черты которых он
придал персонажам «Цыган», «Кавказского пленника», «Бахчисарайского фонтана».

Под влиянием
байроновского «Беппо» Пушкин задумал «Домик в Коломне» и «Графа Нулина». В этой
же поэме, а также в «Доне Жуане» он искал черты для образа Евгения Онегина.

Однако вскоре Пушкин к
творчеству Байрона начал охладевать. Первым полемичным ответом Пушкина
романтику можно считать «Полтаву», написанную под впечатлением от байроновского
«Мазепы». У британца юный паж польского короля стал любовником богатой дамы.
Когда эта связь раскрылась, молодого мужчину, обнаженного и безоружного,
привязали к лошадиному крупу, а лошадь пустили в поле. Та вынесла едва живого,
израненного волками героя на территорию Украины, где бывший паж, благодаря
своей смекалке и прозорливости стал гетманом. Полная страсти, ужасов и драмы поэма
понравилась публике, однако Пушкин по поводу неправдоподобного сюжета,
избранного Байроном, сказал: «Если ж бы
ему под перо попалась история обольщенной дочери и казненного отца, то,
вероятно, никто бы не осмелился после него коснуться сего ужасного предмета».
После этого поэт написал собственное сочинение – о юной Марии Кочубей и
предателе Мазепе.

А в «Евгении Онегине» Пушкин
уже открыто иронизировал по поводу популярности Байрона:

Британской музы небылицы

Тревожат сон отроковицы,

И стал теперь ее кумир

Или задумчивый Вампир,

Или Мельмот, бродяга
мрачный,

Иль Вечный Жид, или
Корсар,

Или таинственный Сбогар.

Лорд Байрон прихотью
удачной

Облек в унылый романтизм

И безнадежный эгоизм.

Но не только в юности
Пушкин черпал свое вдохновение из известных произведений. Так, например, сюжет
написанной уже в 1833 году «Сказки о рыбаке и рыбке» Пушкин почерпнул в
сборнике братьев Гримм, что было установлено пушкинистом Сергеем Бонди по
пушкинским черновикам – в оригинале сказки немецкая старуха требовала у
пойманной камбалы замок, стать царицей и даже стать «римскою Папою». «Сказка о
мертвой царевне и семи богатырях» также нашла свои истоки из сказок братьев
Гримм, в глаза сразу же бросается ее сюжетное сходство с «Белоснежкой». В
основу «Сказки о золотом петушке» лег литературный источник – новелла
Вашингтона Ирвинга «Легенда о звездочете», что было определено Анной Ахматовой.

  Несомненно, Пушкин пользовался многими литературными и
документальными источниками, создавая свои исторические произведения – «Бориса
Годунова», «Историю Пугачева», «Капитанскую дочку».

  Нужно отметить, что Пушкин – читатель тема столь же неисчерпаемая
как Пушкин – писатель. Начиная с детства и до последнего дня жизни книги
сопровождали Пушкина в горе и в радости. Читаемые поэтом книги формировали его
кругозор, были его вдохновением, его учителями. Сам же Пушкин определил свое
отношение к книгам в последние минуты своей жизни, когда он, очнувшись от
предсмертной горячки, сказал, обращаясь к ним: «Прощайте, друзья!».

Использованные источники:

Бонди С. Сказки Пушкина
/ А. С. Пушкин. Собр. соч. в 10-ти т., т. III. – Москва, 1960. – с. 524;

Гессен А.И. Набережная
Мойки, 12 / А.И. Гессен. – Петрозаводск, 1969;

Фридлендер Г.М. Пушкин.
Достоевский. Серебряный век / Г.М. Фридлендер. – Санкт-Петербург: «Наука», 1995;

Якушева, Г.В. Пушкин ­–
читатель / Г. В. Якушева // Читаем вместе. – 2019. – № 6. – С. 14-15;

https://www.culture.ru/materials/166324/bairon-na-russkoi-pochve

Читайте также

«Пушкин как
читатель»

Ольга Сустретова, Центральная библиотека им. А.С. Пушкина