Перечисли все сказки пушкина

Те, кого возмущает сам факт переделки произведения «нашего всего», пусть успокоятся. Бог, как известно, поругаем не бывает. Пушкин, разумеется, тоже. Поэтому сентенции типа «как они могли?!» и «пусть сами пишут, а потом снимают» — из разряда шумного празднословия. Так что пройдем мимо и не задержимся.

Идеолог, или, как теперь принято выражаться, шоураннер сериала — журналист Михаил Зыгарь до этого написал несколько книг, некоторым книги понравились, и Зыгарь решил, что пора замахнуться на большее. А тут как раз и Александр Сергеевич вспомнился со своей «Золотой рыбкой» и ненасытной старухой, которая замахивалась, замахивалась и дозамахивалась. Не испугавшись (или не увидев) параллелей, бывший журналист ввергся в пучину шоураннерства, «и сия пучина поглотила его целиком». Шесть серий одна за другой осовремененных сказок Пушкина стреляют раз в неделю прямой наводкой с онлайн-платформы more.tv. У орудий — более десятка продюсеров, среди них Жора Крыжовников, Вячеслав Муругов и сам Зыгарь. Реализуют идеи сценаристы Женя Беркович, Андрей Золотарев, Денис Уточкин, Евгения Хрипкова и режиссеры Ксения Зуева, Наталья Кудряшова, Оксана Карас и Слава Синица.

Проще всего обвинить критиков в ретроградстве и замшелом консерватизме. «Ага — вы против современной трактовки, вам претит все новое и смелое!» О да — мы ведь никогда не видели современных постановок Шекспира, Мольера или — упаси бог — Пушкина с Гоголем! Мы не радовались «Борису Годунову» Владимира Мирзоева и не удивлялись точности «Мертвых душ» Григория Константинопольского. Мы замахнулись на святое — на право автора на самовыражение. На свободу шоураннера.

Что делают авторы? Да ничего непозволительного — просто берут пушкинский сюжет, его драматургический костяк, освобождают от всего ненужного (в данном случае — от Пушкина) и наряжают в собственную фантазию. Например, в случае со «Сказкой о рыбаке и рыбке» мы имеем серию «Рыбка», в которой в качестве исполнительницы желаний — московская теленачальница (Ингеборга Дапкунайте), в качестве рыбака — южный альфонс (Павел Попов), промышляющий соблазнением и грабежом богатых путешественниц в своем южном приморском городке, а в роли старухи (Дарья Жовнер) — его возлюбленная, требующая и требующая от «старика» все больше и больше радостей. «Рыбка» уже и в Москву перетащила эту парочку, и на телевидение «старуху» устроила, а той все мало. В результате, правда, страдает почему-то только «рыбак».

В «Царевне» та же Дарья Жовнер (тут, в отличие от «Рыбки», она очень хороша) — содержанка у богатого папика, инстаблогерша по вопросам красоты и здоровья, царевна (Полина Гухман) — дочка папика, а королевич Елисей — тоже Елисей, но знаменитый рэпер.

В третьей сказке — «Балда» — генерал МВД (Андрей Смоляков) нанимает молодого Балду (Даниил Чуп) с сомнительным прошлым — то ли киллера, то ли росгвардейца — личным телохранителем. Понятное дело, генерал оказывается в полном проигрыше и в тюрьме, а Балда — и вовсе фантомом. Надавав генералу по физиономии, как было оговорено заранее, Балда растворяется в воздухе, явив напоследок ту силу «что вечно хочет зла, но совершает благо».

Ну и что? — скажет кто-то (наверняка, этими «кто-то» будут авторы). Дескать, почему другим можно, а нам нельзя? Да не переживайте, ребята, вам тоже можно. Только почему-то все время в голове вертится фамилия «Набоков». Набоков… Набоков… К чему бы? Ах, ну конечно — это ведь Набоков дал лучшее определение пошлости: «У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного мещанства — пошлость. Пошлость — это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. … Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым».

Когда Рыбка с Рыбаком натужно занимаются сексом — это пошлость. Пошлость и вульгарность — не одно и то же. Вульгарность может быть необычайно привлекательной, она даже может быть умышленным художественным приемом, в отличие от пошлости. В сексе, даже публичном, экранном, нет пошлости, если он не происходит под девизом «А давайте мы вам сейчас покажем неожиданное — например, голую Дапкунайте».

И пушкинский поп может легко стать генералом МВД (а про попа РПЦ запретила?), а Балда — отморозком с оружием, но если это для того, чтобы выглядеть смелыми и современными — то это хрестоматийная пошлость и есть, как любой замысел без мысли. Гении чистой пустоты.

Авторы сериала страшно стараются, просто буквально слышно, как они сопят, кряхтят и тужатся от усилия показаться оригинальными и современно мыслящими. Вообще-то достаточно было прочитать интервью Зыгаря одному глянцевому журналу, где он говорит, что их новелла «Балда» снята «на стыке Балабанова и Дэвида Линча», чтобы в страхе бежать подальше от всей этой затеи. Но мужества нам не занимать, поэтому смотрим дальше. Чем больше авторы стараются — тем огорчительнее результат. Пушкин исключительно прост, и кажется, что добавить ему новых смыслов ничего не стОит. А Пушкин-то обманчиво прост, и только культурная дремучесть, подпираемая необходимым нахальством, позволяет этого не заметить. Его «простые» произведения так начинены смыслами, что пытаться добавить что-то свое можно только имея в голове грандиозный замысел.

Переносить произведение в современность, объясняя это желанием сделать произведение ближе к сегодняшнему зрителю, означает объявить зрителю, что он дебил. Неясно только, зачем тратить деньги, время, усилия, зачем отвлекать хороших актеров, если можно просто снять видеоселфи: «Дорогие зрители! Вы дебилы. С вами были Зыгарь, Крыжовников и компания».

Возраст: 6-12 лет.
Направленность: Нежелание учиться. Негативное, отрицательное отношение к учебе.
Ключевая фраза: «Не хочу учиться!»

Жила-была царевна Люба. У нее были родители, которых она очень любила и которые баловали и лелеяли ее, как только могли, с тех самых пор, как она появилась на свет. Люба росла девочкой умной, красивой и живой, однако, привыкнув, что весь мир, который ее окружает, создан только для нее и зависит от ее желаний, она привыкла никогда и к чему себя не принуждать. К счастью, Люба не была злой или жестокой. Она любила проводить дни в играх со своими друзьями — щенками, котятами, попугаями, канарейками и, конечно, с другими детьми — сыновьями и дочерьми придворных.

Когда Любе исполнилось шесть лет, ее родители решили, что пора ей приниматься за учебу, и пригласили Любе шесть профессоров — один должен был обучить царевну письму, другой — чтению, третий — арифметике, четвертый — французскому языку, пятый — рисованию, шестой — танцам. И хотя Люба очень любила рисовать и танцевать, учиться ей не понравилось вовсе. Все профессоры показались Любе злыми волшебниками, которые только притворяются добрыми, и она пожаловалась на них родителям. Те очень удивились, так как знали сами всех шестерых с детства и сами учились у них в Любином возрасте. Родители попытались объяснить царевне, что это только кажется, что профессоры очень даже добрые, просто они строги и требовательны к своим ученикам. Но это ведь справедливо, ведь ты — царевна, и чтобы получить по добающее образование, можно потерпеть и сухость, и строгость, и серьезность, и требовательность учителей.

Но Люба терпеть не собиралась. Учение давалось ей очень тяжело. У нее испортились характер, сон и аппетит. Вскоре дурное Любино настроение стало настоящей болезнью, она перестала заниматься и слегла. Родители не находили себе места. Люба целыми днями лежала в постели, не читала, не играла, даже в окно смотрела редко, и приговаривала, что если ее еще хоть разочек заставят поучиться — «я умру совсем». Родители были безутешны. Они, конечно, больше всего на свете хотели, чтобы Люба выздоровела и была счастлива. Но они также понимали, что Люба — еще царевна, и учиться ей рано или поздно ей придется.

Тут их окликнули: «Эй, безутешные родители!» Они отвлеклись от своей печальной беседы и взглянули в окно. Там стоял незнакомый им человеке бритой головой в оранжевых одеждах. «Вы хотите, чтобы ваша царевна-дочь захотела сама постигать учение и перестала болеть?» — «Да»,— ответили удивленные и смущенные родители, ведь незнакомец, видимо, подслушал их разговор, пускай даже и случайно.

— Я помогу вам. Пустите меня к девочке.

— Но она больна. К ней нельзя.

— Пустое это. Вы ведь хотите Любе счастья, а я знаю, что нужно делать.

Тут родители уж очень сильно удивились, потому что имени Любы они не говорили, это точно. Они решили, что этот незнакомец — какой-нибудь волшебник из далеких стран за морем, и дали свое согласие.

Три дня и три ночи провел незнакомец с бритой головой у постели Любы, а на четвертое утро вышел из комнаты вместе с нею. Родители радостно бросились к царевне, не переставая удивляться блеску ее глаз и здоровому румянцу. «Что вы с ней сделали, о великий волшебник?» — воскликнули пораженные родители. «Если бы это был секрет, мы не могли бы вам его открыть, но это не секрет, и Люба сама всем все расскажет, а у меня много дел, мне нужно идти»,— сказал Великий Учитель (а это, как вы догадались, был именно он), и, попрощавшись, удалился.

Как только он ушел, Люба сказала: «Я хочу учиться. Отдайте меня в ту же школу, что и всех остальных детей отдают. Хочу учиться вместе с ними. Хочу стать такой же мудрой, как этот человек!».— «Что он сказал тебе, Люба?»— спросили родители снова.

«Во-первых, он сказал, что учение — это большая трудность, отказываться от своих трудностей — это значит обременять ими тех, кто тебя любит, но это несправедливо.

Во-вторых, учение — это доблесть, не всякий может ее проявить, но ведь я — царевна Люба, и я могу. Доблесть — это качество сильных, а я хочу быть сильной, хотя это и трудно.

В-третьих, учение — это великая радость, и почему я должна от нее отказываться, если мне будет потом радостно и хорошо?

И в-четвертых, всякое учение ведет к мудрости, потому что, когда я вырасту, мне придется управлять нашим царством-государством».

Пораженные родители отдали Любу в общественную школу, и царевна стала ходить на уроки и выполнять домашние задания, как и все ученики, и делала большие успехи. А когда ей надоедало заниматься и хотелось все бросить и пойти побегать в саду со щенками, котятами и друзьями, она вспоминала слова Великого Учителя о том, что учение — это и трудность, и доблесть, и радость, и снова садилась за учебники.

Вопросы для обсуждения

Почему Любе не нравилось учиться? Может быть, есть еще причины, о которых не написано в сказке? Перечисли все, что сказал Любе Великий учитель. Подумай над каждой мыслью из четырех. Как ты себе ее понимаешь? Согласен ли ты с ней? Что бы ты сказал Любе на месте Великого учителя?