Павел флоренский собрание сочинений

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: п а флоренский завещание. также вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «П а флоренский завещание». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.

  • Бесценные сайты. (8)
  • Скопируйте эти ссылки себе,и всегда у вас на столе будут вкусные блюда на все случаи жизни! (8)
  • Что есть истина? Лекция А.И. Осипова
  • Как понять: Бог — един, но — в трех Лицах?
  • Лучшие сайты для детей.Национальная детская библиотека рекомендует (7)
  • Притча Старца Паисия Святогорца «Не испытывай того, чего не достигает ум твой»
  • Тайна страдания…
  • Божественная Литургия, или Почему мир еще жив. Часть 1-я (9)
  • Отличный САЙТ:стихи ДЛЯ ДЕТЕЙ,а также песни,загадки,скороговорки,считалки… (7)
  • САЙТЫ, блоги, страницы По ИСКУССТВУ (61)
  • ПРАВОСЛАВНЫЕ САЙТЫ, блоги — лучшее
  • Великий пост:от первого дня до Светлого дня Пасхи:последования,советы и книги для чтения
  • Как делается наливка из вишни.

Лекция Завещание Павла Флоренского

1. Будьте всегда в жизни добры к людям и внимательны. Не надо раздавать, разбрасывать имущество, ласку, совет; не надо благотворительности. Но старайтесь чутко прислушиваться и уметь вовремя прийти с действительной помощью к тем, кого вам Бог пошлет как нуждающихся в помощи. Будьте добры и щедродательны.

2. Привыкайте, приучайте себя всё, что бы ни делали вы, делать отчётливо, с изяществом, расчленённо; не смазывайте своей деятельности, не делайте ничего безвкусного, кое-как. Помните, в «кое-как» можно потерять всю жизнь, и напротив, в отчётливом, ритмическом делании даже вещей и дел не первой важности можно открыть для себя многое, что послужит вам впоследствии самым глубоким, может быть, источником нового творчества.

3. Кто делает кое-как, тот и говорить научается кое-как, а неряшливое слово, смазанное, не прочеканенное, вовлекает в эту неотчётливость и мысль. Детки мои милые, не дозволяйте себе мыслить небрежно. Мысль — Божий дар и требует ухода за собой. Быть отчётливым и отчётным в своей мысли — это залог духовной свободы и радости мысли.

4. Давно хочется мне записать: почаще смотрите на звёзды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звёзды или на лазурь днём. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придёт на вас душевная буря — выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится.

5. Праздник есть праздник, против него нельзя возражать, но вредно и ложно искать постоянного праздника и подменять им будни. Но, забывая о буднях или не желая знать их, человек остаётся несытым и неудовлетворённым. Ошибка многих! Только в тиши мирной будничной работы можно найти себя самого и своё удовлетворение.

6. Товарищеская среда потому перетягивает к себе всё внимание, что товарищеские отношения, в сущности, безответственны: каждый отвечает сам за себя и каждый занят своими интересами. Поэтому в ней легко. Но эта лёгкость есть лёгкость пустоты, а подлинное требует усилия, работы и несёт ответственность… Того, что может дать родной дом, не даст потом никто и ничто, но надо заработать это, надо самой быть внимательной к дому, а не жить в нём как в гостинице.

7. Всё проходит, но всё остаётся. Это моё самое заветное ощущение, что ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где-то и как-то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаём воспринимать её. И подвиги, хотя бы о них все забыли, пребывают как-то и дают свои плоды. Вот поэтому-то, хоть и жаль прошлого, но есть живое ощущение его вечности. С ним не навеки распрощался, а лишь временно. Без этого жизнь стала бы бессмысленной и пустою.

8. Надо уметь жить и пользоваться жизнью, опираясь на то, что есть в данный момент, а не обижаясь на то, чего нет. Ведь времени, потерянного на недовольство, никто и ничто не вернёт.

Источник: Священник Павел Флоренский. «Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем 1933–1937 гг.»

  • Спорт
  • Политика
  • Экономика
  • Туризм
  • Технологии
  • Промышленность
  • Разное
  • экономика
  • политика
  • промышленность
  • спорт
  • музыка
  • государство
  • услуги

Завещание о. Павла Флоренского

Детей, если бы и хотел, не могу воспринимать извне. Вот почему, когда говорят, «много ли детей?» или «сколько детей?», я не знаю, что ответить: ведь много и сколько относится к однородному, к единицам, стоящим вне друг друга и вне того, кто считает. А своих детей я воспринимаю настолько изнутри, каждого как качественно отличного от другого, что не могу считать и не могу сказать, много ли их или мало… Каждый из детей незаменим и единствен, и потому их не много и не мало, им нет счету.

Центральные вопросы его главной работы «Столп и утверждение истины» (1914) – идущая от Соловьева концепция всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон.

Религиозно-философская проблематика в последующем широко сочеталась у Флоренского с исследованиями в самых различных областях знаний – лингвистике, теории пространственных искусств, математике, физике. Здесь он пытался совместить истины науки с религиозной верой, полагая, что первичным способом «схватывания» истины может быть только Откровение. Основные произведения: «Смысл идеализма» (1914), «Не восхищение непщева» (Сергиев Посад, 1915), «Около Хомякова» (1916), «Первые шаги философии» (Сергиев Посад, 1917), «Иконостас» (1918), «Мнимости в геометрии» (1922).

Отец Павел Александрович Флоренский.

Родился по новому стилю 22 января 1882 года

Это фигура особая. Особая по своей судьбе. Потому что большинство русских религиозных мыслителей были изгнаны или добровольно покинули отечество, и судьба их была связана с русской эмиграцией. Флоренский был одним из немногих, кто остался здесь, в России.

Более того, Флоренский — это человек, которого никак нельзя однозначно охарактеризовать. Инженер? — да, тридцать патентов на изобретения в советское время. Философ? — да, один из ярчайших интерпретаторов платонизма, один из ярчайших русских платоников. Поэт? — да, может быть, не крупный, но все-таки создавший стихотворения и выпустивший книгу стихов, друг Андрея Белого, росший в атмосфере символистов. Математик? — да, ученик знаменитого профессора Бугаева (отца Андрея Белого), создавший очень интересные концепции в этой области; человек, который одновременно со знаменитым теперь петроградским ученым Александром Фридманом, параллельно с ним, независимо пришел к идее искривленного пространства. Фридман — отец теории расширяющейся вселенной, которую он построил на основании уравнений Эйнштейна. И Флоренский очень близко подошел к этой теории точно в то же время в 1922 году, работая совершенно в другой части страны.

Мысль Флоренского простиралась на историю искусства, что было, можно сказать, его второй профессией (или третьей, или десятой). Флоренский был утонченным богословом.Эрудитом. Протоиерей Василий Зеньковский, автор монументальной «Истории русской философии», говорит о его давящей учености. Люди, которые знали Флоренского, рассказывали, что можно было получить от него обстоятельный ответ практически на любой вопрос в самых различных областях гуманитарных и технических наук.

Флоренский — историк, хотя историческая тема мало присутствует в его произведениях, но он историк-археолог, он автор многочисленных небольших монографий, статей по исследованию древнерусского, средневекового творчества, иконописи, мелкой пластики. Работает неутомимо. Человек, которого уважал и ценил Вернадский. Они шли в одном русле научных исследований.

К сожалению, не все еще опубликовано из произведений Флоренского. Но сегодня можно сказать, что эта фигура, хотя и вызывавшая и вызывающая сегодня споры, безусловно, огромного масштаба. А споры вызывали все — и Пушкин, и Леонардо да Винчи… Тот, о ком не спорят, никому не интересен.

Флоренский связан с Московским университетом, с планами и с институтами по электрификации страны; Флоренский — преподаватель Московской Духовной Академии, профессор истории философии; одновременно он редактор журнала «Богословский вестник».

Многосторонность его интересов возникла еще в детстве. Его называли русский Леонардо да Винчи. Но когда мы говорим «Леонардо да Винчи», нам представляется величественный старец, как бы взирающий с высоты своих лет на человечество. Флоренский же умер молодым. Он исчез. Арестованный в 1933 году, он исчез, и родные (жена и дети) не знали, где он и что с ним, очень долго не знали, поскольку в 1937 году его лишили права переписки.

При Хрущеве в 1958 году его жена подала на реабилитацию и получила справку, что он умер в 1943 году — то есть тогда, когда кончился его 10-летний срок (в 1933 ему дали 10 лет, как великому преступнику — такой срок дают за крупное преступление — 10 лет заключения).

Свидетельство о смерти (стандартное) «…Гражданин Флоренский Павел Александрович… умер 8 декабря 37-го года… Возраст — 55 лет (неверно — 56)… Причина смерти — расстрел… Место смерти… — Лениградская область», 56 лет.

Пятьдесят шесть лет! Человек, который за несколько месяцев до этих событий, находясь в адских каторжных условиях, продолжал активную научную работу; человек, который жил глубоко духовной, умственной жизнью, который свои богатые знания передавал детям (до 1937 года разрешалось писать, и даже были моменты, когда семья могла к нему приехать), — таким человеком может гордиться любая цивилизация. Он стоит на одном уровне с Паскалем, с Тейяром де Шарденом, с многими учеными, мыслителями всех времен и народов. И он был расстрелян как последний преступник — будучи абсолютно невинным!

Среди русских философов Флоренский был наиболее аполитичен. Весь ушедший в мир своих мыслей, погруженный в работу, он всегда стоял несколько в стороне от общественной жизни. Он был невинен и был нужен стране — как инженер, как ученый, как бескорыстный работник. Но его предпочли расстрелить. Вместе с этим свидетельством комитет государственной безопасности передал родным копию акта «Приговор тройки ОНКВД по протоколу ! 199 от 25 января 37-го года в отношении осужденного к в.м.н. (то есть высшей мере наказания) Флоренского Павла Александровича приведен в исполнение 8 декабря 37-го года, в чем и составлен настоящий акт». И подписи, как во всех канцеляриях. И фотография приложена — человека со следами избиения на лице, человека, который весь ушел вглубь, потому что его терзали и пытали…

Судя по воспоминаниям Флоренского, видно, что он жил как бы на особом острове. Он больше воспринимал природу, чем людей. У него была особенная любовь к камням, растениям, краскам. У Флоренского это было с детства.

Читая его письма к близким, жене, детям, мы видим, какой огромный запас нежности, внимания, подлинной, удивительной любви скрывался в этом сердце. Но это было сердце не распахнутое, а наоборот, скорее закрытое, через которое не раз проходили болезненные трещины.

Родился Павел 9 января 1882 года в Азербайджане. Он стал первым из шести детей в семье инженера. Мать будущего философа была наследницей древнего армянского рода.

Детство юного богослова прошло в скитаниях, так как отец занимался проектировкой и строительством, поэтому семье приходилось часто переезжать с места на место, иногда живя просто в обычных товарных вагонах с минимально обустроенным комфортом.

В 1882 года семья Флоренских переехала в Тифлис (Грузия). Родители Павла, несмотря на прекрасные отношения и взаимную любовь, придерживались разных вероисповеданий. Но самого мальчика всё же крестили в Православной церкви (по настоянию отца), а имя, которым его нарекли, было дано в честь великого апостола.

С юных лет Флоренский полюбил чтение и активно занимался самообразованием. А благодаря своим незаурядным способностям и усердию, закончил с золотой медалью гимназию. И что примечательно, в вопросах религии он ощущал себя достаточно дико:

  • был замкнут;
  • на богословские темы ни с кем не общался;
  • не знал значения простых православных понятий (молитва, процесс крещения и т. д.).

Лучшая статья для Вас, переходите: Святой Корнилий Псково-Печерский игумен

Когда Павлу исполнилось семнадцать, в его сознании произошёл переломный психологический момент: он всерьёз осознал, что без веры и высших знаний истину бытия постичь невозможно.

Далее с ним стали происходить самые непостижимые события, при которых его жизнь находилась под смертельной угрозой. Избавление от этого он узрел в видениях и понял, что спасение – в Боге.

Жизнь богослова всегда была полна духовных терзаний. Но в итоге он поступил в духовную академию и получил надлежащее образование, которое соответствовало его призванию. Со временем Флоренский получил звание профессора философии.

В 1911 году, уже имея крепкую семью, Павел был посвящён в иереи. На протяжении многих лет он старался на благо православной культуры. Его философские, научные и поэтические труды имели огромное значение для развития и становления христианской религии.

Богослов отличался и твёрдой гражданской позицией, за что и был неугоден властям. Очередной арест привёл к заключению в ИТЛ сроком на 10 лет. Он прошёл Сибирь и Соловки, а 8 декабря 1937 года, во время политических репрессий, отца Павла Флоренского расстреляли.

Павел Флоренский: Духовное завещание детям

  • 1 Биография
    • 1.1 Детство и юность
    • 1.2 Символизм
    • 1.3 «Столп и утверждение истины»
    • 1.4 Революционные годы
    • 1.5 Научная деятельность
    • 1.6 Преследования и смерть
  • 2 Разногласия
  • 3 Память
  • 4 Библиография
  • 5 Фильмография
  • 6 Примечания
  • 7 Ссылки

Центральные вопросы его главной работы «Столп и утверждение истины» (1914) – идущая от Соловьева концепция всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон.

Религиозно-философская проблематика в последующем широко сочеталась у Флоренского с исследованиями в самых различных областях знаний – лингвистике, теории пространственных искусств, математике, физике. Здесь он пытался совместить истины науки с религиозной верой, полагая, что первичным способом «схватывания» истины может быть только Откровение. Основные произведения: «Смысл идеализма» (1914), «Не восхищение непщева» (Сергиев Посад, 1915), «Около Хомякова» (1916), «Первые шаги философии» (Сергиев Посад, 1917), «Иконостас» (1918), «Мнимости в геометрии» (1922).

По достижении 17 лет юноша впадает в депрессию, его душа испытывает кризис непонимания, только в Боге он находит ответы на свои вопросы в поисках истины. В 1899 году после окончания с золотой медалью Тифлисской гимназии Павел Флоренский становится студентом физико-математического факультета МГУ, который оканчивает в 1904 году.

В студенческое братство входят в будущем знаменитые художники, писатели и поэты:

  • Андрей Белый;
  • Валерий Брюсов;
  • Константин Бальмонт;
  • Дмитрий Мережковский;
  • Зинаида Гиппиус;
  • Александр Блок и другие.

В это же время молодого Флоренского покоряет учение В. Соловьева. Архимандрит Серапион (Машкин) увлекает юношу своими проповедями. При посещении Донского монастыря юноша встречает епископа Антония, и просит у того благословения на монашеский постриг, но получает предложение прежде продолжить образование.

Окончив Московский университет, Павел получает благословение отца Антония (Флоренсова) на обучение в Московской духовной академии. Будучи семинаристом, будущий священник пишет монументальный труд «Столп и утверждение истины», за который в 1908 году получает Макарьевскую премию.

События Октябрьской революции молодой священник сравнивает с апокалипсисом, склоняясь все больше к монархическому строю. Он работает над религиозно-философскими работами, занимается физикой и математикой. Перед закрытием большевиками Сергиева Посада патриарх Тихон благословил отца Павла и графа Юрия Олсуфьева на сокрытие святой главы преподобного Сергия.

После закрытия Троице-Сергиевской Лавры в 1921 году Павел работает в управлении Главэнерго, что подтолкнуло его к написанию монографии о диэлектриках. Здесь он работает над созданием особого вида пластмасс — карболита. Несмотря на недовольство советских властей, отец Павел ходит на работу в одежде священника.

Параллельно с техническими исследованиями Флоренский занимается искусствоведением и музейной работой, работает в команде по охране памятников старины, пишет работы по исследованию древнерусского искусства.

В своей книге «Мнимости в геометрии», вышедшей в 1922 году, пытается опровергнуть теорию Коперника о вращении Земли вокруг солнца, доказывая, что между небесным пространством и землей имеет определенное пространство, своеобразная граница.

Его научная деятельность нашла поддержку в лице Льва Троцкого, что впоследствии сыграло свою негативную роль в судьбе священника.

Павел Флоренский. Духовное завещание детям

В начале осени Флоренского переводят, он становится узником лагеря особого назначения на Соловках.

Удивительно, но этот уникальный человек везде и всегда находил предметы для исследования. На Соловках Флоренский организует лаборатории по расследованию условий добычи йода и агар-агара, желатина, добываемого из водорослей моря. «Умный йод», который и поныне служит людям, — настоящий подарок выдающего ученого, верного сына церкви Павла Флоренского человечеству.

Справедливо замечено, что наша реконструкция антропологии того или иного мыслителя должна включать описание той ситуации, в которой данный мыслитель находился, и иметь в виду его переживание этой ситуации, которое в свою очередь и выражает его представление о человеке[13]. Поэтому, прежде чем перейти непосредственно к предмету данного исследования, целесообразно не только рассмотреть некоторый материал, относящийся к биографии о. Павла Флоренского, но и учесть обстановку, на фоне которой его труды появлялись и воспринимались современниками. В случае с Флоренским это особенно важно, поскольку с исторической и духовной ситуацией, сложившейся в России в ХХ в., связаны как само деление его творчества на «раннее» и «позднее», так и характер его критики, возникшей в 1920–30-е гг. в кругах русского зарубежья.

Флоренский вошел в русскую религиозную философию и русское богословие в самом начале ХХ в., когда во многом уже завершался процесс осмысления того сложного и противоречивого периода, который Россия пережила в предыдущие два столетия. С одной стороны, в этот период в Русской Церкви не прекращалась духовная жизнь, являлись великие подвижники, свидетельствующие о возможности духовного опыта в православной вере; с другой стороны, имели под собой основания самые мрачные оценки и прогнозы. «Дело православной веры, – заключал свт. Игнатий Брянчанинов, – можно признать приближающимся к решительной развязке… Здание Церкви, которое колеблется давно, поколеблется страшно и быстро…»[14] Монастыри, этот оплот христианства, из пристаней спасения «обратились в пучины, в которых вредятся и гибнут душами многие»[15], всеобщим становится «забвение вечного»[16], слабое, темное, сбивчивое понимание христианства по букве, убивающей духовную жизнь. И это не только в образованном слое светского общества, но и в высших пастырях Церкви, и в простом народе[17]. С болью писал свт. Игнатий о периоде 1830–40-х гг., когда «неверие и наглое насилие, назвавшись Православием, сокрушали нашу изветшавшую церковную иерархию, насмехались и издевались над всем священным». Результаты этих действий, добавлял он, «поныне ощущаются очень сильно» (письмо, датированное июнем 1865 г.)[18].

Весь этот духовно-нравственный упадок сопровождался постепенной утратой ориентации на святоотеческую традицию и усвоением разнообразных влияний западного богословия[19]. По оценке прот. Георгия Флоровского, русская мысль выпала из патристической традиции уже в XVI в., и сама «богословская наука была принесена в Россию с Запада». В духовном опыте в этом смысле никакого «перерыва» не было, но «в богословии отеческий стиль и метод был потерян», «отеческие творения превращались в мертвый исторический документ»[20]. «Русские писатели привыкли обсуждать богословские и религиозные вопросы в их западной постановке»[21], многие «изучали не самый предмет, а западную литературу предмета»[22]. Наряду с этим общий дух «охранительства» надолго обеспечивал воспитание в богословах и даже в подвижниках боязнь всякой вообще «мистики», как писал об этом один из петербургских издателей оптинскому старцу Макарию (1847): «По академиям и семинариям все наши святые отцы подвижники обречены в лжемистики и мечтатели. И умная сердечная молитва уничтожена и осмеяна, как зараза и пагуба…»[23]

Положение медленно стало выправляться примерно с середины XIX в. во многом благодаря издательской деятельности Оптиной пустыни, распространению по монастырям «Аскетических опытов» свт. Игнатия, усилиям свт. Феофана, который переводил и пытался сделать общедоступными забытые и полузабытые святоотеческие тексты. Мысль о необходимости «возвращения к Отцам» высказывалась все чаще; началось постепенное переосмысление христианства и православия, уже в течение многих десятилетий воспринимаемого в лучшем случае лишь на «бытовом» уровне, как религия утренних и вечерних молитв, постов и уставных богослужений[24]. Бывший толстовец и будущий новомученик (прославленный в 2000 г.), М. А. Новоселов организовывает серию изданий своей духовно-просветительской «Религиозно-философской библиотеки», название первого выпуска которой кратко, но емко отражало современную духовную ситуацию: «Забытый путь опытного богопознания» (1902). Опубликованные же через год С. А. Нилусом воспоминания Н. А. Мотовилова о беседе с прп. Серафимом Саровским, по сути, вошли в основание всего последующего преобразования русского богословия[25].

13

Антонов К. М. Философия И. В. Киреевского: Антропологический аспект. М.: ПСТГУ, 2006. С. 10.

14

Свт. Игнатий. Письма. VII. М.: Правило веры, 1993. С. 445–450.

15

Собрание писем свт. Игнатия Брянчанинова, еп. Кавказского и Черноморского. Сост. игум. Марк (Лозинский). М.; СПб., 1995. С. 117.

16

Там же. С. 407.

17

См.: Там же. С. 663.

18

Там же. С. 123. См. более полное и систематическое описание религиозного кризиса в России XIX в. в работе: Георгий Ореханов, свящ. Л. Н. Толстой и Русская Церковь. М., 2010.

19

Одним из первых об этом писал Ю. Ф. Самарин (1819–1876) в своей диссертации о Стефане Яворском и Феофане Прокоповиче (1840-е гг.; опубл. в 5-м томе 12-томного Собрания сочинений Ю. Ф. Самарина, 1877–1912) и в «Предисловии» к изданию богословских сочинений А. С. Хомякова. Ср. из писем свт. Игнатия: «Вообще мы еще не довольно знакомы с преданием нашей Церкви, и неприметным образом усвоились нам чуждые ей некоторые мнения Запада» (май 1864 г.) (Свт. Игнатий. Письма. VII. С. 309).

20

Георгий Флоровский, прот. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 503, 506.

21

Там же. С. 37.

22

Там же. С. 364.

23

Цит. по: Андроник (Трубачев), игум. Преп. Амвросий Оптинский. Жизнь и творения. Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. С. 14.

24

Как программа «возвращение к Отцам» впервые было провозглашено И. В. Киреевским в статье «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856); вообще в этот процесс немалый вклад внесли славянофилы и В. Соловьев. Ср. у В. Соловьева в самой первой лекции «Чтений о богочеловечестве» (1877–1881): «Я говорю, что отвергающие религию в настоящее время правы, потому что современное состояние самой религии вызывает отрицание, потому что религия в действительности является не тем, чем она должна быть» (Соловьев В. С. Собрание сочинений: В 10 т. / Под ред. С. М. Соловьева и Э. Л. Радлова. Изд. 2-е. Т. 3. С. 3).

25

Едва ли не первым эти воспоминания именно в богословском контексте учения о возможном причастии человека нетварному Божественному свету использовал о. Павел Флоренский в своем «Столпе» (Флоренский П. А. Т. 1 (1): Столп и утверждение Истины. М., 1990. С. 102–105). Десятилетия спустя в том же контексте их приводил В. Лосский, замечая при этом, что «одно место из беседы преп. Серафима Саровского с Н. А. Мотовиловым раскрывает нам лучше всяких богословских трактатов, в чем состоит эта уверенность, это познание (гносис) единения с Богом». «Этот рассказ об одном опыте содержит в своей простоте все учение восточных отцов о гносисе — познании благодати, которое достигает своей наивысшей ступени в видении божественного света» (Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 170–172).

26

Нилус С. А. Великое в малом. 3-е изд. С. Посад, 1911 / Репр. Изд. Св. — Тр. Сергиевой Лавры, 1992. С. 179.

27

Там же. С. 199–200.

28

Свт. Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Т. 1: Аскетические опыты. М.: Правило веры, 1993. С. 226.

Это место о прелести из «Сочинений» свт. Игнатия цитирует о. Павел в примечаниях к «Столпу» (Флоренский П. А. Т. 1 (2): Столп и утверждение Истины. М., 1990. С. 629).

29

Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 38.

Духовное завещание детям из лагерей. Священник Павел Флоренский

В семнадцатилетнем возрасте, Павел всерьёз осознал, что без веры, без тех высших знаний, что преподаны в Сверхъестественном Откровении, Истину не постичь. В этот период он испытал серьёзный психологический кризис.

В 1899 году, ночью, во время сна, он, вдруг, почувствовал себя словно бы заживо погребенным в рудниках, ощутил невозможность выйти из тьмы. Это ощущение длилось до тех пор, пока некий таинственный луч не принёс ему имени «Бог». Павел воспринял ночное явление как указание, что спасение — в Боге.

Другой загадочный случай произошёл несколько позже. Тогда он был разбужен силой какого-то необычного духовного толчка. Выскочив от неожиданности во двор, он услышал звук громкого голоса, дважды произнесший его имя.

Па́вел Алекса́ндрович Флоре́нский

(9 (21) января 1882, Евлах, Елизаветпольская губерния, Российская империя — 8 декабря 1937, захоронен под Ленинградом) — русский православный священник, богослов, религиозный философ, учёный, поэт.

Родился 9 января в местечке Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан). Отец Александр Иванович Флоренский (30.9.1850—22.1.1908) — русский, происходил из духовного звания; образованный культурный человек, утративший связи с церковью, с религиозной жизнью. Работал инженером на строительстве Закавказской железной дороги. Мать — Ольга (Саломэ) Павловна Сапарова (Сапарьян; 25.3.1859—1951) принадлежала к культурной семье, происходившей из древнего рода карабахских армян. Бабушка Флоренского была из рода Паатовых (Пааташвили). Семья Флоренских, как и их армянские родственники, имели поместья в Елизаветпольской губернии. В семье было ещё два брата: Александр (1888—1938) — геолог, археолог, этнограф и Андрей (1899—1961) — конструктор вооружения, лауреат Сталинской премии; а также сестры: Юлия (1884—1947) — врач психиатр-логопед, Елизавета (1886—1967) — в замужестве Кониева (Кониашвили), Ольга (1892—1914) — художник-миниатюрист и Раиса (1894—1932) — художник, участник объединения «Маковец».

В 1899 году окончил 2-ю Тифлисскую гимназию и поступил на физико-математический факультет Московского университета. В университете знакомится с Андреем Белым, а через него с Брюсовым, Бальмонтом, Дм. Мережковским, Зинаидой Гиппиус, Ал. Блоком. Печатается в журналах «Новый путь» и «Весы». В студенческие годы увлёкся учением Владимира Соловьёва и архимандрита Серапиона (Машкина). По окончании университета, по благословению епископа Антония (Флоренсова), поступает в Московскую духовную академию, где у него возникает замысел сочинения «Столп и утверждение истины»

, которое он завершил к концу обучения (1908; удостоен за эту работу Макариевской премии). В 1911 принимает священство. С 1912—1921 служил в церкви Убежища сестер милосердия Красного Креста в Сергиевом Посаде, после её закрытия находился за штатом. В 1912 году назначается редактором академического журнала «Богословский вестник» (1908).

Флоренский был глубоко заинтересован скандально известным «делом Бейлиса» — фальсифицированным обвинением еврея в ритуальном убийстве христианского мальчика. Он публиковал анонимные статьи, будучи убеждённым в истинности обвинения и действительности употребления евреями крови христианских младенцев. Взгляды Флоренского при этом эволюционировали от христианского антииудаизма до расового антисемитизма. По его мнению «даже ничтожной капли еврейской крови» достаточно для того, чтобы вызвать «типично еврейские» телесные и душевные черты у целых последующих поколений.

События революции воспринимает как живой апокалипсис и в этом смысле метафизически приветствует, но философски и политически всё более склоняется к теократическому монархизму. Сближается с Василием Розановым и становится его духовником, требуя отречения от всех еретических трудов. Пытается убедить власти, что Троице-Сергиева лавра — величайшая духовная ценность и не может сохраниться как мёртвый музей. На Флоренского поступают доносы, в которых он обвиняется в создании монархического кружка.

Павел Флоренский появился на свет 9 января 1882 года, в пределах местечка Евлах (Азербайджан). Он был первым ребёнком в семье. Его отец, Александр Иванович, сын врача, русский, занимал должность инженера путей сообщения, строил мосты и дороги на территории Закавказья. Мать, Ольга Павловна (армянское имя — Саломия), принадлежала к древнему армянскому роду, поселившемуся в свое время на Грузинской земле.
Во время рождения и младенчества сына отец занимался строительством одного из участков железной дороги, и жить приходилось в товарных вагонах, для комфорта обитых коврами.

Осенью 1882 года семья Флоренских перебралась в Тифлис. Супруги, несмотря на взаимную любовь, придерживались разных вероисповеданий (Ольга Павловна была последовательницей армяно-григорианского религиозного направления). Между тем, в соответствии с волей отца, первенец был крещен в Православной церкви (по другим данным, православным священником на дому). Имя Павел было дано ему в честь святого апостола Павла.

Семья Флоренских, где помимо старшего ребёнка воспитывалось ещё шесть детей, не отличалась строгим христианским укладом, не имела обычая регулярно посещать храмовые богослужения. Жили достаточно замкнутой жизнью. Гости беспокоили их крайне редко. Родители охотно занимались воспитанием и образованием своих чад, но поскольку в доме Флоренских было множество книг, то Павел имел все возможности заниматься и самообразованием.

Поступив в гимназию, он, благодаря способностям и усердию, быстро вошёл в число первых учеников и выпустился золотым медалистом. В тоже время, как это следует из его воспоминаний, в религиозном отношении он чувствовал себя полным дичком, ни с кем не общался на богословские темы и даже не знал, как нужно правильно креститься.

Эта магистерская диссертация доцента Московской Духовной Академии Павла Флоренского — теодицея (фр. théodicée от греч. θεό

ς и
δίκη
— Бог и справедливость), что предполагает выражение концепции, подразумевающей лейтмотивом — снятие противоречия между существованием «мирового зла» и доминантой идеи
благой
и
разумной
божественной воли, управляющей миром. Название взято из Первого послания к Тимофею (3:15). Работа эта, своеобразный пример обновления по всем особенностям стиля изложения, представлена и нетрадиционной для богословского жанра эстетикой..

Первые публикации книги были осуществлены в 1908 и в 1912 годах; а впоследствии — защищённая диссертация в 1914 году была издана в дополненном виде (издательство «Путь»; в основном дополнения касаются существенно расширенных комментариев и приложений). Труд одобрен церковно-учебной администрацией. С того момента как произведение увидело свет, оно сразу было воспринято как значительное литературно-духовное явление, и вызвало многочисленные отклики и полемику — восторженное признание и в достаточной мере жёсткую критику.

Общий эпиграф книги (на титульном листе):

γνώσις αγάπη γίνεται — «познание порождается любовью»
Св. Григорий Нисский. О душе и воскресении

«Столп», в общих своих тенденциях, обладает характерными признаками, свойственными течениям философской и общественной мысли России конца XIX — начала XX века, которые принято с некоторых пор интегрально именовать «философией всеединства». Поражает, прежде всего, насыщение источниками, привлечёнными автором к рассмотрению и аргументации тех или иных тезисов — начиная с санскритских и древнееврейских, патристики, и, кончая новейшими по тому времени трудами — от Дж. Ланге, А. Бергсона и З. Фрейда до Н. В. Бугаева, П. Д. Успенского и Е. Н. Трубецкого. В книге, на фоне общей, «заданной», тематики, анализу подвергнуты проблемы, касающиеся вопросов — от физиологии до цветовой символики (от античного хроматизма до гаммы иконописного канона), от антропологии и психологии до богословских догматов.

В немалой степени, вопреки указанному одобрению клира, критике со стороны ортодоксии (по определению) книга была подвергнута именно за эклектизм и привлечение источников, по своей сути чуждых схоластике доказательного богословия, за излишнюю «рассудочность» и умонастроения, близкие чуть ли не к «монофизитству». И напротив, философы бердяевского крыла упрекают автора в «стилизации православия». А уже почти через четверть века мы встречаем такую характеристику, исходящую от эмигранта, православного богослова:

Книга западника, мечтательно и эстетически спасающегося на Востоке. Романтический трагизм западной культуры Флоренскому ближе и понятнее, нежели проблематика православного предания. И очень характерно, что в своей работе он точно отступал назад, за христианство, в платонизм и древние религии, или уходил вкось, в учения оккультизма и магию… И сам он предполагал на соискание степени магистра богословия представить перевод Ямвлиха с примечаниями.
Прот. Григорий Флоровский

Как бы то ни было, творение это волновало и продолжает волновать не только философов разных взглядов и направлений, но и всех, кто интересуется вопросами, так или иначе возникающими в точках соприкосновения очень многих аспектов бытия и умопостижения: мировосприятия и веры, реальности и знания.

Один из основоположников интуитивизма отмечает, что присланная в 1913-м отцом Павлом книга способствовала его постепенному возвращению в лоно церкви, и к 1918 году он уверовал; ещё через 33 года он напишет:

Флоренский проводит грань между иррационалистическим интуитивизмом и русским интуитивизмом, который придаёт большую ценность рациональному и систематическому аспекту мира. Истину нельзя познать ни посредством слепой
интуиции, при помощи которой познаются разрозненные эмпирические факты, ни посредством дискурсивного мышления — стремления к сведению частичного в целое путём сложения одного элемента с другим. истина становится доступной сознанию только благодаря
рациональной
интуиции, доводящей сочетание дискурсивной дифференциации ad infinitum с интуитивной интеграцией до степени единства.

Н. О. Лосский

Оформлению книги П. А. Флоренский придавал особое значение, пристальное внимание было уделено макету издания, гарнитурам и вёрстке, иллюстрациям и заставкам, предваряющим главы. Этот интерес П. А. Флоренского к типографике, и гравюре, книжной иллюстрации, наконец, к изобразительному искусству как таковому во всём его многообразии, находит выражение и во многих других его произведениях, он скажется и на последующем совместном с В. А. Фаворским теоретическом и педагогическом творчестве во Вхутемасе.

Но ещё весной 1912-го, за два года до публикации труда, вот что пишет сам Павел Флоренский своему старшему другу В. А. Кожевникову (1852—1917), избранному в том же году Почетным членом Московской Духовной Академии:

Мой «Столп» до такой степени опротивел мне, что я часто думаю про себя: да не есть ли выпускание его в свет акт нахальства, ибо что же на самом-то деле понимаю я в духовной жизни? И быть может, с духовной точки зрения он весь окажется гнилым.

Таким образом, можно понять, что характеризующую экстраполяцию Г. В. Флоровского можно счесть справедливой только относительно данного произведения П. А. Флоренского. И этот, в определённом смысле, центральный труд начинающего пастыря в большей степени демонстрирует огромный потенциал, широту охвата видения и перспективы развития мировоззрения последнего, нежели кредо во всей полноте.

Как философ, Павел Флоренский, кратко говоря, внес большой вклад в понимание платонизма. Это отмечал непревзойденный знаток античной культуры Алексей Лосев. Флоренский изучал корни платонизма, связывающие его с философским идеализмом и религией.

В 1920-е гг. богослов обрушился с критикой на новую концепцию человекобожия, согласно которой, человек не ограничен в своей деятельности ценностями устаревших религиозных культов. Писатель предостерегал современников, что подобные идеи, исповедовавшиеся в тогдашней культуре и искусстве, приведут к смещению понятий добра и зла.

Вполне обоснованное разъяснение диалектики творчества священника Павла Флоренского даёт игумен Андронник (Трубачёв), который отмечает, что дух теодицеи к этому времени внутренне уже был чужд отцу Павлу — «Столп…», ещё не будучи опубликованным, стал пройденным этапом — и неслучайно в поле духовного зрения философа первоначально был неоплатоник Ямвлих, перевод и комментарии которого предполагались в качестве магистерской диссертации. «Таинства брака (1910) и священства (1911) явились теми семенами, из которых творчество отца Павла смогло расти в новом направлении — антроподицеи

Заведовал отделом материаловедения в ВЭИ, жил в доме 12.2 по Красноказарменной улице[источник не указан 1553 дня].

Основная статья: Мнимости в геометрии

Ссылаясь на «Божественную комедию» Данте, Флоренский выступает против гелиоцентрической системы Коперника. Интерпретирует опыт Майкельсона — Морли как доказательство неподвижности Земли. Объявляет «пресловутый опыт Фуко» принципиально бездоказательным. Комментируя специальную теорию относительности Эйнштейна, Флоренский приходит к выводу, что за пределом скорости света начинается нефизический «тот свет». Этот потусторонний мир мнимых величин даёт описание высшей вечной реальности. Исходя из геоцентрической системы, Флоренский рассчитывает расстояние до этого мира как расстояние, при котором тело, обращающееся вокруг Земли за один день, будет двигаться со скоростью света. Интерес к космологической модели древности является одной из характерных особенностей современной Флоренскому исторической науки, большое внимание уделявшей морфологии пространства-времени первобытных культур, Античности и Средних веков.

В 1913 году в Киеве суд рассматривал обвинение еврея Менахема Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Не сомневаясь в существовании практики ритуальных убийств у евреев[40], Флоренский направил Василию Розанову для анонимной публикации статьи «Проф. Д. А. Хвольсон о ритуальных убийствах» и «Иудеи и судьба христиан». Розанов включил обе статьи в книгу «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» в виде приложения. В то же время называл антисемитизм «величайшим прегрешением» и каялся, что в детстве по недомыслию обозвал девочку грязным антисемитским ругательством[источник не указан 2132 дня]. Ученик Флоренского Алексей Лосев утверждал в рукописи, изъятой цензурой из «Диалектики мифа», что по замыслу Божию в итоге евреи «спасутся все», хотя и рассматривал иудаизм как религию пустоты — материализм.

Павел Флоренский — русский Леонардо

5 декабря 2012 года в Сергиевом Посаде открыт памятный знак «Пострадавшим за веру во Христа в годы гонений и репрессий XX века», установленный Фондом Павла Флоренского. Открытие знака было приурочено к 75-летию со дня расстрела и мученической смерти Павла Флоренского. Автор проекта — Мария Тихонова[46].

Именем Флоренского названы улицы в Калининграде и в посёлке Соловецком (на Большом Соловецком острове).

248 Глава 12. Основные принципы искусства

Однако для мышления древних людей символ не представлял никакого затруднения, являясь часто основным элементом этого мышления. Те олицетворения природы в народной поэзии и в поэзии древности, которые сейчас воспринимаются как метафоры, отнюдь таковыми не являются, — считал Флоренский, — это именно символы в указанном выше смысле, а не «прикрасы и приправы стиля», не риторические фигуры. «… Для древнего поэта жизнь стихий была не явлением стилистики, а деловитым выражением сути». У современного поэта только в минуты особого вдохновения «эти глубинные слои духовной жизни прорываются сквозь кору чуждого им мировоззрения нашей современности, и внятным языком поэт говорит нам о невнятной для нас жизни со всею тварью нашей собственной души»208. Символ, в понимании о. Павла, имеет «два порога восприимчивости» — верхний и нижний, в пределах которых он еще остается символом. Верхний предохраняет символ от «преувеличения естественной мистики вещества», от «натурализма», когда символ полностью отождествляется с архетипом. В эту крайность часто впадала древность. Для Нового времени характерен выход за нижний предел, когда разрывается предметная связь символа и архетипа, игнорируется их общая вещество-энергия и символ воспринимается только как знак архетипа, а не вещественно-энергетический носитель. Символ, убежден Флоренский, — это «явление вовне сокровенной сущности», обнаружение самого существа, его воплощение во внешней среде. Именно в таком смысле, например, в священной и светской символике одежда выступает символом тела. Ну а предельным явлением такого символа в искусстве является, по Флоренскому и древним отцам Церкви, икона как идеальный сакрально-художественный феномен, наделенный энергией архетипа.

Таким образом, в некоторых художественно-сакральных или мифологических феноменах художественный символ как бы сливается с религиозно-мифологическим, то есть может обладать энергией архетипа, являть его в чувственно воспринимаемом мире. Однако эта функция не относится все-таки к его эстетической специфике. Последняя, на что я неоднократно указывал, заключается в открывании перед духом эстетического субъекта ворот, дверей и окон в иные миры, что может быть истолковано и в смысле возведения духа на иные уровни сознания.

208 Флоренский П. Из богословского наследия // Богословские труды. 17. М., 1977. С. 199.

Своеобразный итог в сфере философских поисков понимания художественного символа подвел в целом ряде работ А.Ф. Лосев, также как и Флоренский, считавший себя символистом. В «Диалектике художественной формы» он показывает онтологию разворачивания выразительного ряда из Первоединого в эйдос миф символ личность и т.д. Символ, таким образом, у раннего Лосева предстает эманацией, или выражением, мифа. «Наконец, под символом я понимаю ту сторону в мифе, которая является специально выражающей. Символ есть смысловая выразительность мифа, или внешне-явленный лик мифа»209. С помощью символа сущностное выражение впервые выходит на уровень внешнего проявления. Миф, как основа и глубинная жизнь сознания, являет себя вовне в символе и фактически составляет его (символа) жизненную основу, его смысл, его сущность. Лосев глубоко ощущал эту диалектику мифа и символа и стремился как можно точнее зафиксировать ее на вербальном уровне. «Символ есть эйдос мифа, миф как эйдос, лик жизни. Миф есть внутренняя жизнь символа — стихия жизни, рождающая ее лик и внешнюю явленность»210. Итак, в мифе сущностный смысл, или эйдос, нашел глубинное воплощение в «стихии жизни», а в символе обрел внешнее выражение, т.е. фактически явил себя в художественной реальности.

В XX в. понятие символа занимает видное место в герменевтической эстетике. В частности, Г.-Г. Гадамер считал, что символ в какой-то мере тождествен игре; он не отсылает воспринимающего к чему-то иному, как полагали многие символисты, а сам воплощает в себе свое значение, сам являет свой смысл, как и основывающееся на нем произведение искусства, т.е. знаменует собой реальное «приращение бытия». Тем самым Гйдамер способствует разрушению традиционного классического понимания символа и намечает новые неклассические подходы к нему, на смысловых вариациях которых будет основываться эстетика постмодернизма и многие арт-практики второй половины XX в.

Родился 9 января 1882 года в местечке Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан). Отец Александр Иванович Флоренский (30.9.1850—22.1.1908) — русский, происходил из духовного звания; образованный культурный человек, утративший связи с церковью, с религиозной жизнью. Работал инженером на строительстве Закавказской железной дороги. Мать — Ольга (Саломэ) Павловна Сапарова (Сапарьян; 25.3.1859—1951)[5] принадлежала к культурной семье, происходившей из древнего рода карабахских армян[6][7][8][9][10][11][12]. Бабушка Флоренского была из рода Паатовых (Пааташвили)[13]. Семья Флоренских, как и их армянские родственники, имели поместья в Елизаветпольской губернии. В семье было ещё два брата: Александр (1888—1938) — геолог, археолог, этнограф и Андрей (1899—1961) — конструктор вооружения, лауреат Сталинской премии; а также сестры: Юлия (1884—1947) — врач психиатр-логопед, Елизавета (1886—1967) — в замужестве Кониева (Кониашвили), Ольга (1892—1914) — художник-миниатюрист и Раиса (1894—1932) — художник, участник объединения «Маковец»[5].

Заведовал отделом материаловедения в ВЭИ, жил в доме 12.2 по Красноказарменной улице[источник не указан 634 дня].

Вполне обоснованное разъяснение диалектики творчества священника Павла Флоренского даёт игумен Андронник (Трубачёв), который отмечает, что дух теодицеи к этому времени внутренне уже был чужд отцу Павлу — «Столп…», ещё не будучи опубликованным, стал пройденным этапом — и неслучайно в поле духовного зрения философа первоначально был неоплатоник Ямвлих, перевод и комментарии которого предполагались в качестве магистерской диссертации. «Таинства брака (1910) и священства (1911) явились теми семенами, из которых творчество отца Павла смогло расти в новом направлении — антроподицеи»[36].

Василий Розанов назвал Флоренского «Паскалем нашего времени».

Сергей Фудель писал о значении Флоренского для людей, что оно «может быть сведено к властному направлению нашего сознания в реальность духовной жизни, в действительность общения с божественным миром».

«Мнимости в геометрии»

Ссылаясь на «Божественную комедию» Данте, Флоренский выступает против гелиоцентрической системы Коперника. Интерпретирует опыт Майкельсона — Морли как доказательство неподвижности Земли. Объявляет «пресловутый опыт Фуко» принципиально бездоказательным. Комментируя специальную теорию относительности Эйнштейна, Флоренский приходит к выводу, что за пределом скорости света начинается нефизический «тот свет». Этот потусторонний мир мнимых величин даёт описание высшей вечной реальности. Исходя из геоцентрической системы, Флоренский рассчитывает расстояние до этого мира как расстояние, при котором тело, обращающееся вокруг Земли за один день, будет двигаться со скоростью света. Интерес к космологической модели древности является одной из характерных особенностей современной Флоренскому исторической науки, большое внимание уделявшей морфологии пространства-времени первобытных культур, Античности и Средних веков.

Антисемитизм

В 1913 году в Киеве суд рассматривал обвинение еврея Менахема Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Не сомневаясь в существовании практики ритуальных убийств у евреев[42], Флоренский направил Василию Розанову для анонимной публикации статьи «Проф. Д. А. Хвольсон о ритуальных убийствах» и «Иудеи и судьба христиан». Розанов включил обе статьи в книгу «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» в виде приложения. В то же время называл антисемитизм «величайшим прегрешением» и каялся, что в детстве по недомыслию обозвал девочку грязным антисемитским ругательством[источник не указан 1213 дней]. Ученик Флоренского Алексей Лосев утверждал в рукописи, изъятой цензурой из «Диалектики мифа», что по замыслу Божию в итоге евреи «спасутся все», хотя и рассматривал иудаизм как религию пустоты — материализм.

Богословие

Флоренский высказывался в том смысле, что имя Божие есть Сам Бог вместе со звуками и буквами этого имени. Кроме того, Флоренский уделял большое внимание магической природе слова и имени.

Согласно ряду исследователей Павел Флоренский был гомосексуалом. Свои представление об однополых отношениях он анонимно изложил во втором издании книги Василия Розанова «Люди лунного света» (1913). Позднее в своей книге «Столп и утверждение истины» он разовил философию мужской дружбы, в которой Николай Бердяев увидел «счёты с собой, бегство от себя, боязнь себя» и укорил автора в «оправославливании» античных нравов[43][44][45][46].

Флоренский Павел Александрович

В 1910 году женился на Анне Михайловне Гиацинтовой (1889—1973)[47]. У них было пятеро детей: Василий, Кирилл, Михаил, Ольга, Мария[48].

Внуки:

  • Павел Васильевич Флоренский (род. 1936), профессор Российского государственного университета нефти и газа, академик Международной славянской академии наук, искусств и культуры, академик общественной организации «Российская академия естественных наук», член Союза писателей России[49], руководитель экспертной группы по чудесам при Синодальной богословской комиссии РПЦ[50].
  • Игумен Андроник (Трубачёв) (род. 1952) — директор Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, директор музея священника Павла Флоренского в Сергиевом Посаде, основатель и директор Музея священника Павла Флоренского в Москве.

Заведовал отделом материаловедения в ВЭИ, жил в доме 12.2 по Красноказарменной улице[источник не указан 1566 дней].

Основная статья: Мнимости в геометрии

Ссылаясь на «Божественную комедию» Данте, Флоренский выступает против гелиоцентрической системы Коперника. Интерпретирует опыт Майкельсона — Морли как доказательство неподвижности Земли. Объявляет «пресловутый опыт Фуко» принципиально бездоказательным. Комментируя специальную теорию относительности Эйнштейна, Флоренский приходит к выводу, что за пределом скорости света начинается нефизический «тот свет». Этот потусторонний мир мнимых величин даёт описание высшей вечной реальности. Исходя из геоцентрической системы, Флоренский рассчитывает расстояние до этого мира как расстояние, при котором тело, обращающееся вокруг Земли за один день, будет двигаться со скоростью света. Интерес к космологической модели древности является одной из характерных особенностей современной Флоренскому исторической науки, большое внимание уделявшей морфологии пространства-времени первобытных культур, Античности и Средних веков.

В 1913 году в Киеве суд рассматривал обвинение еврея Менахема Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Не сомневаясь в существовании практики ритуальных убийств у евреев[40], Флоренский направил Василию Розанову для анонимной публикации статьи «Проф. Д. А. Хвольсон о ритуальных убийствах» и «Иудеи и судьба христиан». Розанов включил обе статьи в книгу «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» в виде приложения. В то же время называл антисемитизм «величайшим прегрешением» и каялся, что в детстве по недомыслию обозвал девочку грязным антисемитским ругательством[источник не указан 2145 дней]. Ученик Флоренского Алексей Лосев утверждал в рукописи, изъятой цензурой из «Диалектики мифа», что по замыслу Божию в итоге евреи «спасутся все», хотя и рассматривал иудаизм как религию пустоты — материализм.

Флоренский высказывался в том смысле, что имя Божие есть Сам Бог вместе со звуками и буквами этого имени. Кроме того, Флоренский уделял большое внимание магической природе слова и имени. Флоренский записал в черновике:

Мне невыносимо больно, что Имяславие — древняя священная тайна Церкви — вынесено на торжище и брошено в руки тех, кому не должно касаться сего, и кои, по всему складу своему, не могут сего постигнуть. Ошколить таинственную нить, которой вяжутся жемчужины всех догматов, это значит лишить её жизни… Виноваты все, кто поднял это дело, виноват и о. Иларион и, б. м., о. Иоанн Кронштадтский… Христианство есть и должно быть мистериальным. А что для внешних — то пусть будут протестантствовать… Если бы ранее и теперь от меня зависела судьба движения и спора, я сказал бы: «Господи, все это пустяки. Займёмся-ка жалованием духовенству и эполетами епископам» — и постарался бы направить интересы и внимание куда-нибудь в сторону…

Павел Флоренский — лучшие книги

5 декабря 2012 года в Сергиевом Посаде открыт памятный знак «Пострадавшим за веру во Христа в годы гонений и репрессий XX века», установленный Фондом Павла Флоренского. Открытие знака было приурочено к 75-летию со дня расстрела и мученической смерти Павла Флоренского. Автор проекта — Мария Тихонова[46].

Именем Флоренского названы улицы в Калининграде и в посёлке Соловецком (на Большом Соловецком острове).

Родился 9 января в местечке Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан). Отец Александр Иванович Флоренский (30.9.1850—22.1.1908) — русский, происходил из духовного звания; образованный культурный человек, но утративший связи с церковью, с религиозной жизнью. Работал инженером на строительстве Закавказской железной дороги. Мать — Ольга (Саломэ) Павловна Сапарова (Сапарьян; 25.3.1859—1951)[1] принадлежала к культурной семье, происходившей из древнего рода карабахских армян[2][3][4][5][6][7][8]. Бабушка Флоренского была из рода Паатовых (Пааташвили)[9]. Семья Флоренских, как и их армянские родственники, имели поместья в Елисаветпольской губернии, В семье было ещё два брата: Александр (1888—1938) — геолог, археолог, этнограф и Андрей (1899—1961) — конструктор вооружения, лауреат Сталинской премии; а также сестры: Юлия (1884—1947) — врач психиатр-логопед, Елизавета (1886—1967) — в замужестве Кониева (Кониашвили), Ольга (1892—1914) — художник-миниатюрист и Раиса (1894—1932) — художник, участник объединения «Маковец»[1].

Основная статья: У водоразделов мысли

Вполне обоснованное разъяснение диалектики творчества священника Павла Флоренского даёт игумен Андронник (Трубачёв), который отмечает, что дух теодицеи к этому времени внутренне уже был чужд отцу Павлу — «Столп…», ещё не будучи опубликованным, стал пройденным этапом — и неслучайно в поле духовного зрения философа первоначально был неоплатоник Ямвлих, перевод и комментарии которого предполагались в качестве магистерской диссертации. «Таинства брака (1910) и священства (1911) явились теми семенами, из которых творчество отца Павла смогло расти в новом направлении — антроподицеи»[29].

Похожие записи:

   

Íèêîëàé Àëåêñàíäðîâè÷ Áåðäÿåâ

Ñòèëèçîâàííîå ïðàâîñëàâèå [1]

   «Ñòîëï è óòâåðæäåíèå èñòèíû. Îïûò ïðàâîñëàâíîé òåîäèöåè â äâåíàäöàòè ïèñüìàõ» ñâÿù. Ïàâëà Ôëîðåíñêîãî — êíèãà åäèíñòâåííàÿ â ñâîåì ðîäå, âîëíóþùàÿ, ïðåëüùàþùàÿ. Ðóññêàÿ áîãîñëîâñêàÿ ëèòåðàòóðà íå çíàëà åùå äîíûíå êíèãè ñòîëü óòîí÷åííî-èçûñêàííîé. Ýòî ïåðâîå ÿâëåíèå ýñòåòèçìà íà ïî÷âå ïðàâîñëàâèÿ, ñòàâøåå âîçìîæíûì ëèøü ïîñëå óòîí÷åííîé ýñòåòè÷åñêîé êóëüòóðû êîíöà XIX âåêà è íà÷àëà XX âåêà. Íà êàæäîì ñëîâå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ëåæèò ïå÷àòü ïåðåæèòîãî ýñòåòè÷åñêîãî óïàäî÷íè÷åñòâà. (Ýòî îñåííÿÿ êíèãà, â íåé çâó÷èò øåëåñò ïàäàþùèõ ëèñòüåâ.) Èçûñêàííûå öâåòû ïðàâîñëàâèÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî âîçìîæíû ëèøü â òó ýïîõó, êîãäà â êàòîëè÷åñòâå ñòàë âîçìîæåí Ãþèñìàíñ. Ê ñîæàëåíèþ, íóæíî ñêàçàòü, ÷òî ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ýñòåòèçì íå âñåãäà ñîïðîâîæäàåòñÿ õîðîøèì âêóñîì. Ìåñòàìè áåçâêóñíà äóõîâíàÿ ðèòîðèêà ÿçûêà ýòîé êíèãè, ýòî — «çàæåã ÿ ñåáå íå áîëåå, êàê ëó÷èíî÷êó èëè êîïåå÷íóþ ñâå÷å÷êó æåëòîãî âîñêó», «äðîæàùåå â íåïðèâû÷íûõ ðóêàõ ïëàìåøêî», «êàê áëàãîóõàííàÿ ðîñà íà ðóíî, êàê íåáåñíàÿ ìàííà, âûõîäèëà çäåñü áëàãîäàòíàÿ ñèëà áîãîîçàðåííîé äóøè», «çàãîðàÿñü òüìàìè òåì è ëåîäðàìè ëåîäðîâ, ñâåðêàþùèõ, èñêðÿùèõñÿ, ðàäóæíî-èãðàþùèõ âçãëÿäîâ, ïåðåëèâàÿñü âîðîíàìè âîðîíîâ ñâåòîçàðíûõ áðûçîã, ñîêðîâèùà Öåðêâè ïðèâîäÿò â áëàãîãîâåéíûé òðåïåò áåäíóþ äóøó ìîþ» è ò.ï. Êàê íè äàëåê ïî ïðèðîäå ñâîåé ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îò «äóõîâíîãî» ìèðà, íî âñå æå íà åãî ìàíåðó ïèñàòü ëåãëà íåèçãëàäèìàÿ ïå÷àòü äóõîâíîãî» êðàñíîðå÷èÿ. Ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî íè â ÷åì íåò íàèâíîñòè è (íåïîñðåäñòâåííîñòè). Êàê íàèâíî è (íåïîñðåäñòâåííî) áûëî ïðàâîñëàâèå ñëàâÿíîôèëîâ ïî ñðàâíåíèþ ñ ïðàâîñëàâèåì ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî.  «Ñòîëïå è óòâåðæäåíèè èñòèíû» íåò íè÷åãî ïðîñòîãî, íåïîñðåäñòâåííîãî, íè îäíîãî ñëîâà, ïðÿìî èñõîäÿùåãî èç ãëóáèíû äóøè. Òàêèå êíèãè íå ìîãóò äåéñòâîâàòü ðåëèãèîçíî. Ýòà èçûñêàííàÿ êíèãà, ñòîëü óìíàÿ, ñòîëü ó÷åíàÿ, ëèøåíà âñÿêîãî âäîõíîâåíèÿ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íå ìîæåò ñêàçàòü íè îäíîãî ñëîâà ãðîìêî, ñèëüíî, âäîõíîâåííî. Ñëèøêîì ÷óâñòâóþòñÿ ñ÷åòû ñ ñîáîé, áåãñòâî îò ñåáÿ, áîÿçíü ñåáÿ. Âñå êàæåòñÿ, ÷òî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îòîðâàâøèéñÿ äåêàäåíò è ïîòîìó ïðèçûâàåò ê áûòîâîé ïðîñòîòå è åñòåñòâåííîñòè, — äóõîâíûé àðèñòîêðàò è ïîòîìó ïðèçûâàåò ê öåðêîâíîìó äåìîêðàòèçìó, ÷òî îí ïîëîí ãðåõîâíûõ ñêëîííîñòåé ê ãíîñòèöèçìó è îêêóëüòèçìó è ïîòîìó òàê íåïðèìèðèìî èñòðåáëÿåò âñÿêèé ãíîñòèöèçì è îêêóëüòèçì. Ìîæíî ïîäóìàòü, ÷òî ëèøü òîëüêî äàñò îí ñåáå ìàëåíüêóþ âîëþ, êàê ñåé÷àñ æå ïîðîäèò íåèñ÷èñëèìîå êîëè÷åñòâî åðåñåé è îáíàðóæèòñÿ õàîñ. Èñêóññòâåííîñòü è èñêóññòâî ÷óâñòâóþòñÿ âî âñåì. Òàêèå ëþäè íå äîëæíû ïðîïîâåäîâàòü.

   Ñâÿù. Ïàâåë Ôëîðåíñêèé — áëåñòÿùèé, äàðîâèòûé, èçûñêàííî óìíûé è èçûñêàííî ó÷åíûé ñòèëèçàòîð ïðàâîñëàâèÿ, — ó íåãî íåò íè îäíîé ìûñëè, íè îäíîãî ñëîâà, íå ïðîøåäøåãî ÷åðåç ñòèëèçàöèþ. Ïðàâîñëàâèå åãî íå æèâîå, íå íåïîñðåäñòâåííîå, à ñòèëèçîâàííîå, íå íàèâíîå, à ñåíòèìåíòàëüíîå (â øèëëåðîâñêîì ñìûñëå). Ýòî — ïðàâîñëàâèå ñëîæíûõ è ðàôèíèðîâàííûõ ýñòåòè÷åñêèõ îòðàæåíèé, à íå íåïîñðåäñòâåííîé òâîð÷åñêîé æèçíè, ïðàâîñëàâèå ïåðèîäà óïàäêà, à íå ðàñöâåòà. Âåñü äóõ êíèãè ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî åñòü ñòèëèçîâàííûé àðõàèçì, ñòèëèçîâàííûé ïðèìèòèâèçì.  XX âåêå íå ìîæåò áûòü àðõàè÷åñêîãî è ïðèìèòèâíîãî, è ñòèëèçàöèÿ ýòà äîñòèãàåò âûñîêèõ ñòóïåíåé èñêóññòâà. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé — àëåêñàíäðèåö, ïî äóõó ñâîåìó áëèçêèé íå àðõàè÷åñêîé Ãðåöèè, à ïîçäíåìó ýëëèíèñòè÷åñêîìó ìèðó. ß íå ñìåþ çàïîäîçðèâàòü èñêðåííîñòè è ãëóáèíû ðåëèãèîçíîé æèçíè ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî, íå ñ÷èòàþ äàæå âîçìîæíûì ãîâîðèòü îá ýòîì. Íå ñîìíåâàþñü â ïîäëèííîñòè è çíà÷èòåëüíîñòè ðåëèãèîçíûõ ïåðåæèâàíèé àâòîðà «Ñòîëïà è óòâåðæäåíèÿ èñòèíû», íî âûÿâëåíèå ýòèõ ïåðåæèâàíèé â ôîðìå àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ åñòü ñòèëèçàöèÿ. Êàê ôèëîñîô è áîãîñëîâ, êàê ïèñàòåëü è ïðîïîâåäíèê, îí ñòèëèçàòîð àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ, îí óïàäî÷íèê.  ýòîé äàðîâèòîé è èçûñêàííî-òîíêîé óïàäî÷íîñòè — ïðåëüñòèòåëüíîñòü è îáîëüñòèòåëüíîñòü êíèãè. Íî îò ýòîé ñòèëèçîâàííîé ïðîñòîòû, ñòèëèçîâàííîé òèõîñòè, ñòèëèçîâàííîãî ñìèðåíèÿ âååò æóòêîé ìåðòâåííîñòüþ, Áîëüøîé è òîíêèé óì, ãëóáîêàÿ è èçûñêàííàÿ ó÷åíîñòü è òâîð÷åñêîå áåññèëèå. Êàê ìíîãî èñêóññòâåííûõ öâåòîâ, íå æèâûõ öâåòîâ ðàññàæèâàåò ñâÿù. Ôëîðåíñêèé. Êàê ìó÷èòåëüíà ýòà ìåðòâÿùàÿ ðåñòàâðàöèÿ àðõàè÷åñêîãî ñòèëÿ ïðàâîñëàâèÿ. Ñëèøêîì ÷óâñòâóåòñÿ óïàäî÷íàÿ îòîðâàííîñòü îò àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâíîãî áûòà è ïîòîìó ñòèëèçàöèÿ ýòîãî àðõàè÷åñêîãî áûòà. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé òîíêî óìñòâóåò î ëþáâè, íî íèêàêîé ëþáâè íå ïåðåäàåò íåïîñðåäñòâåííî.  åãî êíèãå òàê ìíîãî òðàäèöèîííî-ïðàâîñëàâíîãî íåäîáðîæåëàòåëüñòâà ê ëþäÿì è ê ìèðó, íî â ôîðìå ñòèëèçîâàííîãî, ýñòåòè÷åñêîãî íåãîäîâàíèÿ ïðîòèâ åðåòè÷åñêîé æèçíè è åðåòè÷åñêîé ìûñëè. Æèâîãî, ãîðÿ÷åãî íåãîäîâàíèÿ â åãî ñëîâàõ íåò.  íèõ ÷óâñòâóåòñÿ óïàäî÷íîå, ýñòåòè÷åñêîå ðàâíîäóøèå ê çëó è ê äîáðó.  åãî êíèãå íåò íè îäíîé ñòðîêè, êîòîðàÿ äûøàëà áû æèâûì, ãîðÿ÷èì, ðåàëüíûì íåãîäîâàíèåì ïðîòèâ çëà ìèðà, áûëà áû âîèíñòâåííûì èçîáëè÷åíèåì çëà, ïðîòèâëåíèåì çëó, íåïðàâäå è íåñïðàâåäëèâîñòè.  ïèñàíèÿõ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî — ïîëíîå îòñóòñòâèå ÷óâñòâà ìèðîâîãî ãðàæäàíñòâà (íå â ïîëèòè÷åñêîì, à â ãîðàçäî áîëåå ãëóáîêîì ñìûñëå.) Îí ìåòàôèçè÷åñêè àñîöèàëåí. Ïðè òàêîé ñòèëèçîâàííîé òèõîñòè è ñìèðåííîñòè ìîæíî âñþäó îòêðûâàòü åðåñè, ìîæíî àíàôåìàòñòâîâàòü è íåäîáðîæåëàòåëüñòâîâàòü êî âñåìó íå «ñâîåìó», íî íåëüçÿ ñòðàñòíî èçîáëè÷àòü çëà, íåãîäîâàòü ïðîòèâ çëà æèçíè è áîðîòüñÿ ñ íèì.

   Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé î÷åíü ïîñëåäîâàòåëüíî íå ëþáèò ãåðîè÷åñêîãî íà÷àëà, îí òóò âûäåðæèâàåò ñòèëü, èäåàëèçèðóåò áóäíè÷íóþ, ïîâñåäíåâíóþ æèçíü, êàê áîëåå ïîäëèííóþ è áîãîóãîäíóþ. Äëÿ íåãî ãåðîè÷åñêîå åñòü ëèøü ýôôåêò è ðèñîâêà, ãåðîè÷åñêîå íå îíòîëîãè÷íî, îí íå âèäèò â ãåðîè÷åñêîì âûõîäà èç «ìèðà ñåãî» â èíóþ, âûñøóþ, ïîäëèííóþ äóõîâíóþ æèçíü. Îòðèöàíèå æèçíè ãåðîè÷åñêîé è ýñòåòè÷åñêîå óïîåíèå îáûäåííîñòüþ, ïðîâèíöèàëèçìîì æèçíè, òèõîñòüþ áóäíåé î÷åíü ñòèëüíî äëÿ àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî. Îí âåñü îáðàùåí íàçàä. Íî êàê íè ñòàðàåòñÿ îí ñòèëèçîâàòü ñåáÿ íà ëàä ïðîñòîòû, â íåì ìåíüøå ïðîñòîòû, ÷åì ó ëþáîãî èç ãíîñòèêîâ, íàïðèìåð, ÷åì ó ßêîâà Á¸ìå, ó êîòîðîãî áûëà âåëèêàÿ ïðîñòîòà ñåðäöà, íåïîñðåäñòâåííîñòü.  ñìèðåííîì ñòðåìëåíèè ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî èçëîæèòü íå «ñâîè» âçãëÿäû è íå «ñâîþ» ñèñòåìó, à âçãëÿäû è ñèñòåìó Öåðêâè, åñòü îñîáàÿ ãîðäîñòü è íåïðîñòîòà. «Åñëè òóò, â ðàáîòå ìîåé, åñòü êàêèå-íèáóäü «ìîè» âçãëÿäû, òî ëèøü îò íåäîìûñëèÿ ìîåãî, íåçíàíèÿ èëè íåïîíèìàíèÿ» (ñòð. 360). Ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî åñòü î÷åíü èíòåðåñíûå âçãëÿäû íà ïðåîäîëåíèå ñêåïòèöèçìà, íà àíòèíîìè÷íîñòü èñòèíû, íà ãååííó, íà Ñîôèþ, — â ýòèõ âçãëÿäàõ åñòü ìíîãî åãî, îðèãèíàëüíîãî, è áûëî áû êóäà ñìèðåííåå, åñëè áû îí äàæå ãîðäèëñÿ ýòèìè ñâîèìè âçãëÿäàìè, ÷åì ñî ñòèëèçîâàííûì ñìèðåíèåì ñ÷èòàë èõ ñâîèì «íåäîìûñëèåì» è «íåïîíèìàíèåì» èëè âûäàâàë èõ çà ãîëîñ ñàìîé Öåðêâè. Åñëè æå îí èñêðåííî, íå òîëüêî äëÿ ñòèëÿ ñìèðåíèÿ, ñ÷èòàåò âñå ñâîè âçãëÿäû ëèøü «íåäîìûñëèåì», «íåïîíèìàíèåì» è «íåçíàíèåì», òî íå÷åãî áûëî ôèëîñîôñòâîâàòü è òåîñîôñòâîâàòü, íå÷åãî ïèñàòü «îïûòà ïðàâîñëàâíîé òåîäèöåè». Âñÿêàÿ ôèëîñîôèÿ è âñÿêàÿ òåîñîôèÿ ïî ñóùåñòâó àíòðîïîëîãè÷íà, âñåãäà åñòü îòêðîâåíèå ìóäðîñòè â ÷åëîâåêå è ÷åðåç ÷åëîâåêà. Ôèëîñîô âñåãäà (â áóêâàëüíîì ñìûñëå ñëîâà) åðåòèê, ò. å. ñâîáîäíî èçáèðàþùèé. Îïëåâàíèå ÷åëîâåêà â ñåáå, ñîáñòâåííîé ìûñëè, ñîáñòâåííîãî ïîíèìàíèÿ è ñîáñòâåííîãî çíàíèÿ äëÿ âûäåðæàííîãî ñòèëÿ ñìèðåíèÿ ìîæåò îêàçàòüñÿ óíèæåíèåì ïà÷å ãîðäîñòè. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ïðåäëàãàåò íàì ñâîé «îïûò ïðàâîñëàâíîé òåîäèöåè», èì ïðîäóìàííîé, ñâîåîáðàçíî îáîñíîâàííîé, è íå÷åãî ãîâîðèòü î ñâîåì òâîð÷åñòâå êàê «íåäîìûñëèè» è «íåïîíèìàíèè». Ýòî îñêîðáëÿåò äîñòîèíñòâî ÷åëîâåêà. Íåêîòîðûå «ñâîè» âçãëÿäû ñâÿù, Ôëîðåíñêîãî ìîæíî áûëî áû ïðèçíàòü ïðèáëèæàþùèìèñÿ ê ãåíèàëüíîñòè, åñëè áû îíè íå áûëè òàê ñòèëèçîâàíû. Ñòèëèçàöèÿ, óâû, ìîæåò áûòü î÷åíü òàëàíòëèâîé, íî íå ìîæåò áûòü ãåíèàëüíîé. Âñå ãåíèàëüíîå íåïîñðåäñòâåííî è ïðîñòî, õîòÿ ìîæåò áûòü è íåïîíÿòíî äëÿ áîëüøèíñòâà. Ãåíèàëüíàÿ ïðîñòîòà áûëà â èäåÿõ Õîìÿêîâà î Öåðêâè, äî êîòîðûõ ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó äàëåêî.

   Îí çàäàâèë â ñåáå çàìå÷àòåëüíîãî ó÷åíîãî, ìàòåìàòèêà[2], ôèëîëîãà, áûòü ìîæåò, èññëåäîâàòåëÿ îêêóëüòíûõ íàóê. Îí áîëüøå îáðàùåí ê ÷àñòíîìó, ÷åì ê óíèâåðñàëüíîìó. Îí ëþáèò òîíêóþ, õóäîæåñòâåííóþ, ôèëèãðàííóþ ðàáîòó, äåòàëüíîå èññëåäîâàíèå, íàó÷íûå ìèíèàòþðû. Îí — þâåëèð. Ñëàáåå â íåì òâîð÷åñêèé ñèíòåç.  íåì åñòü óãëóáëåííîñòü, íî íåò ïîëåòà, íåò øèðè. Ó÷åíûé â ëó÷øåì ñìûñëå ýòîãî ñëîâà è ñâîåîáðàçíûé õóäîæíèê-ñòèëèçàòîð â íåì ïðåîáëàäàþò íàä ìûñëèòåëåì è ôèëîñîôîì. Îí êîêåòíè÷àåò ñâîèìè þâåëèðíûìè ôèëîëîãè÷åñêèìè èçûñêàíèÿìè. Ó íåãî áîëüøå ëèòåðàòóðû, ÷åì ôèëîñîôèè. Êàê íåïðèÿòíà ëèòåðàòóðíîñòü â æèâîïèñè äëÿ òîãî, êòî ñ ëþáîâüþ èùåò æèâîïèñíûõ îòêðîâåíèé, òàê íåïðèÿòíà ëèòåðàòóðíîñòü â ôèëîñîôèè äëÿ òîãî, êòî ñ ëþáîâüþ èùåò îòêðîâåíèé ôèëîñîôñêèõ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé âñå-òàêè ñõîëàñò, õîòÿ â áîëåå òîíêîì, íå ñåìèíàðñêîì ñìûñëå ýòîãî ñëîâà.  íåì íåò ñâîáîäû è ïîëåòà ôèëîñîôà. Åãî «ïðàâîñëàâíàÿ òåîäèöåÿ» åñòü ñàìîñïàñåíèå, íàëàãàåìàÿ íà ñåáÿ è íà Äðóãèõ óçäà, à íå ñâîáîäíîå èñêàíèå èñòèíû è áîæåñòâåííîé ïðåìóäðîñòè.  åãî ïóòÿõ ïîçíàíèÿ íåò ñâîáîäû. Ñàìîå ìó÷èòåëüíîå è íåïðèÿòíîå â êíèãå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî — åãî íåëþáîâü ê ñâîáîäå, ðàâíîäóøèå ê ñâîáîäå, íåïîíèìàíèå õðèñòèàíñêîé ñâîáîäû, ñâîáîäû â Äóõå. Äàæå ñëîâî ñâîáîäà ïî÷òà íèãäå íå óïîòðåáëÿåòñÿ. Âîò â îòíîøåíèè ê ñâîáîäå ÷åëîâå÷åñêîãî äóõà ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî åñòü äåéñòâèòåëüíîå «íåäîìûñëèå», «íåïîíèìàíèå» è «íåçíàíèå». Åãî ðåëèãèÿ — íå ðåëèãèÿ ñâîáîäû, åìó ÷óæä ïàôîñ ñâîáîäû. Ýòî íàêëàäûâàåò ïå÷àòü íà âñþ êíèãó. «Ñòîëï è óòâåðæäåíèå èñòèíû» — äóøíàÿ, òåïëè÷íàÿ êíèãà. Ìîæíî çàäîõíóòüñÿ â ýòîé àòìîñôåðå ïîäçåìíîé öåðêîâêè ñ íèçêèìè ñâîäàìè, æàðêîé, íàïîåííîé çàïàõîì âîñêîâûõ ñâå÷åé è ëàäàíà. Êîãäà ÷èòàåøü ýòó óäóøëèâóþ êíèãó, õî÷åòñÿ âûðâàòüñÿ íà ñâåæèé âîçäóõ, â øèðü, íà ñâîáîäó, ê òâîð÷åñòâó ñâîáîäíîãî äóõà ÷åëîâå÷åñêîãî.

   Ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî åñòü â ÷åì-òî ðîäñòâî ñ Ïàñêàëåì. Ýòî ðîäñòâî è äåëàåò åãî èíòåðåñíûì ÿâëåíèåì. Ãëàâà î ñîìíåíèè — ñàìàÿ áëåñòÿùàÿ è çàìå÷àòåëüíàÿ â åãî êíèãå. Ãíîñåîëîãè÷åñêîå îïèñàíèå ìóê ñêåïòèöèçìà èëè òîãî, ÷òî îí íàçûâàåò -ÀїÇ(R), î÷åíü ñèëüíî è íàïîìèíàåò îïèñàíèå àäñêèõ ìóê, íà÷àëà àäà íà çåìëå. Òàê ïèñàòü ìîæåò ëèøü ÷åëîâåê, ñàì ïåðåæèâøèé àäñêèå ìóêè -ÀїÇ(R), äëÿ êîòîðîãî ïðåîäîëåíèå ñêåïòèöèçìà — ñàìàÿ íàñóùíàÿ è æèçíåííàÿ çàäà÷à. Îá ýòèõ ìóêàõ îí ïèøåò õîðîøî è ñèëüíî, è â ýòîì âñåãî ìåíåå ñòèëèçàöèè, èáî â ýòîì èçîáëè÷àåòñÿ åãî ñêåïòè÷åñêàÿ, ðîäñòâåííàÿ Ïàñêàëþ ïðèðîäà. Ãíîñåîëîãè÷åñêàÿ òðàíñêðèïöèÿ ïñèõîëîãè÷åñêîãî îïûòà ñîìíåíèÿ íå òàê îáùåîáÿçàòåëüíà, êàê êàæåòñÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó, èáî íå äëÿ âñåõ òàê ÷óâñòâèòåëåí ïëåí ðàññóäêà, ïîðîæäàþùèé ìóêè -ÀїÇ(R) . ß äàæå íå äóìàþ, ÷òîáû ìóêè ñîìíåíèÿ áûëè òàê îñòðû â íàøó ýïîõó.  íàøèõ ðåëèãèîçíûõ èñêàíèÿõ ìû î÷åíü ñâîáîäíû îò ðàññóäêà è îò -ÀїÇ(R), îò çàäåðæêè ñîìíåíèÿ. Àíàëèç ñîìíåíèÿ ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî åñòü ñêîðåå áëåñòÿùàÿ ïñèõîëîãèÿ, ÷åì ãíîñåîëîãèÿ. Ýòî ïðåêðàñíûé ýòþä ïî ðåëèãèîçíîé ïñèõîëîãèè. Ïîòîì ïñèõîëîãèÿ ïåðåõîäèò ó íåãî â áîãîñëîâèå, è áîãîñëîâèå, íå ñâîáîäíîå îò ñàìîé çàïðàâñêîé ñõîëàñòèêè. Îí ïðåîäîëåâàåò ìóêè ñîìíåíèÿ Òðîè÷íîñòüþ, Òðèåäèíîé Èñòèíîé, ïñèõîëîãèþ ïðåîäîëåâàåò áîãîñëîâèåì. Ïî ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó, âñÿêèé èììàíåíòíûé ïóòü ïîçíàíèÿ, äèñêóðñèâíûé èëè èíòóèòèâíûé, îäèíàêîâî âåäåò â àä. Îí îñóæäàåò íà àäñêèå ìóêè âñÿêîãî, êòî èäåò ïî ïóòè ïîçíàíèÿ, íå ïðèíÿâ òðàíñöåíäåíòíîé Òðîè÷íîñòè. «Îíà (Òðîè÷íîñòü) — ïîñëåäíåå ñðåäñòâî. Åñëè ñàìîé Òðèåäèíîé Èñòèíû íå îêàçàëîñü, òî ãäå æå èñêàòü åå»? (ñòð. 69). Îí ïîñòóëèðóåò òðèåäèíóþ Èñòèíó êàê åäèíñòâåííûé èñõîä èç àäñêèõ ìó÷åíèé, îí ïðèíèìàåò Òðèåäèíîãî Áîãà èç îò÷àÿíèÿ. Êàê ýòî íè ñòðàííî, íî ìåòîä ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî íàïîìèíàåò íðàâñòâåííîå ïîñòóëèðîâàíèå Áîãà ó Êàíòà, ñòîëü åìó ÷óæäîãî. Îí ïðèíèìàåò òðàíñöåíäåíòíóþ ñàìîìó ïîçíàíèþ è ñàìîìó äóõîâíîìó îïûòó ãèïîòåçó òðèåäèíîé Èñòèíû è òðèåäèíîãî Áîãà, ÷òîáû ñïàñòèñü îò àäñêîãî îò÷àÿíèÿ. Îí íå ïîçíàåò, à ñïàñàåòñÿ. Îí äîïóñêàåò ãèïîòåçó Òðîè÷íîñòè, è ëèøü ïðè ýòîì òðàíñöåíäåíòíîì äîïóùåíèè îêàçûâàåòñÿ âîçìîæíûì ñïàñòèñü îò èììàíåíòíûõ ìóê -ÀїÇ(R). Íî òðèåäèíàÿ Èñòèíà è òðèåäèíûé Áîã íå ðàñêðûâàþòñÿ â èììàíåíòíîé äóõîâíîé æèçíè. Áîæåñòâåííàÿ Èñòèíà ñîâåðøåííî òðàíñöåíäåíòíà äóõîâíîìó îïûòó. Ýòèì, êàê áóäåò âèäíî, ïðåäîïðåäåëÿåòñÿ îòíîøåíèå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ê ìèñòèêå. Îí ïîñòóëèðóåò äîãìàò Òðîè÷íîñòè êàê âíåøíèé ìèñòè÷åñêîìó îïûòó, íå ðàñêðûâàþùèéñÿ â íåì èììàíåíòíî, íå êàê âíóòðåííèé ñâåò è îçàðåíèå, à êàê òðàíñöåíäåíòíóþ ñïàñèòåëüíóþ ãèïîòåçó. Òàê ãíîñåîëîãè÷åñêè óæå óòâåðæäàåò îí âíåøíþþ, òðàíñöåíäåíòíóþ âñÿêîìó äóõîâíîìó, ìèñòè÷åñêîìó îïûòó ïðèðîäó áîæåñòâåííîãî îòêðîâåíèÿ. Íà ãíîñåîëîãè÷åñêîì ÿçûêå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî íóæíî ïîíèìàòü òàê, ÷òî íåâîçìîæíî èììàíåíòíî äîáûòü ñâåò, èñòèíó, ÷òî âñÿêèé èììàíåíòíûé, âíóòðåííèé ïóòü ïîçíàíèÿ äàæå ïðè ïåðåõîäå ê ìèñòè÷åñêîìó îïûòó è âûñøåé äóõîâíîé æèçíè âåäåò â àä, â ïîæèðàþùèé îãîíü -ÀїÇ(R).

   Åñëè áû ñâÿù. Ôëîðåíñêèé õîòåë ñêàçàòü, ÷òî ñâåò Èñòèíû (íå èñòèí) äîáûâàåòñÿ ÷åðåç æåðòâó, ñàìîîòðå÷åíèå, ðàñïÿòèå ðàññóäî÷íîñòè, òî îí áûë áû ñâÿòî ïðàâ. Ïîñëåäíÿÿ Èñòèíà ðàñêðûâàåòñÿ ÷åðåç Òîãî, Êòî ñêàçàë ïðî ñåáÿ: «ß åñìü Èñòèíà». ×òîáû óâèäåòü ýòó Èñòèíó, íóæíî âñå Åìó îòäàòü, âñå ñëîæèòü ó Åãî íîã, ÷òîáû âñå îò Íåãî ïîëó÷èòü, îòðå÷üñÿ äëÿ Íåãî — Èñòèíû îò âñåõ èñòèí. Íî ýòî èììàíåíòíûé ïóòü Äóõîâíîé, ìèñòè÷åñêîé æèçíè, ïóòü ðîæäåíèÿ Õðèñòà â äóøå.

   Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé óòâåðæäàåò äðóãîå. Îí õî÷åò íå æåðòâåííîãî òðàíñöåíçóñà, êàê ìîìåíòà ðåëèãèîçíîãî îïûòà, êàê ðîæäåíèÿ ê íîâîé äóõîâíîé æèçíè, — îí õî÷åò àáñîëþòíî òðàíñöåíäåíòíîãî, âíåøíåãî îòêðîâåíèÿ, îí õî÷åò òðàíñêðèïöèè ðåëèãèîçíîãî îïûòà â òåðìèíàõ òðàíñöåíäåíòíîé îíòîëîãèè.  ìèñòè÷åñêîé æèçíè åñòü ïðîõîæäåíèå ÷åðåç âîëüíóþ ñìåðòü, èñêóïèòåëüíóþ æåðòâó, Ãîëãîôó, íî ýòî èììàíåíòíûé îïûò, íå çíàþùèé äëÿ ñåáÿ íè÷åãî ñîâåðøåííî âíåøíåãî, [òðàíñöåíäåíòíîãî.] À òðèåäèíàÿ Èñòèíà è òðèåäèíûé Áîã ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ñîâåðøåííî [òðàíñöåíäåíòíû,] âíåøíè. Ýòèì óêðåïëÿåòñÿ êîðûñòíàÿ ïñèõîëîãèÿ ðåëèãèîçíîãî íåñîâåðøåííîëåòèÿ. Ìåòîä, êîòîðûì ñâÿù. Ôëîðåíñêèé õî÷åò äîêàçàòü, ÷òî Èñòèíà åñòü Òðèåäèíñòâî, ôàòàëüíî îêàçûâàåòñÿ ñõîëàñòè÷åñêèì. Óòîí÷åííàÿ ðåëèãèîçíàÿ ïñèõîëîãèÿ ïåðåõîäèò ó íåãî â ñõîëàñòè÷åñêîå áîãîñëîâèå, äîãìàò Òðèåäèíñòâà, êàê âíåøíèé, òðàíñöåíäåíòíûé ìèñòè÷åñêîìó îïûòó, íåèçáåæíî îêàçûâàåòñÿ áîãîñëîâñêèì. Áîãîñëîâèå âñåãäà ïîêîèòñÿ íà èäåå âíåøíåãî îòêðîâåíèÿ è [ïðîòèâîïîëîæíî] (îòëè÷àåòñÿ) îò ìèñòèêè, êàê ïîêîÿùåéñÿ íà èäåå âíóòðåííåãî îòêðîâåíèÿ. Áîãîñëîâèå åñòü òðàíñöåíäåíòèçì, ìèñòèêà — èììàíåíòèçì (â ãëóáîêîì ñìûñëå.) Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñîâñåì íå òàê ñâîáîäåí îò áîãîñëîâñêîé ñõîëàñòèêè, êàê õîòåë áû è êàê äîëæåí áûë áû áûòü ñâîáîäíûì. Îí òîëüêî ñ äðóãîãî âõîäà ââîäèò ïåðåîäåòóþ ñõîëàñòèêó. Ýòî íåèçáåæíàÿ êàðà çà âñÿêîå äîïóùåíèå äîãìàòà è äî è âíå äóõîâíîé æèçíè ìèñòè÷åñêîãî îïûòà. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé, êàê ÷åëîâåê óòîí÷åííûé, õî÷åò îïûòíîãî áîãîñëîâèÿ. Íî îïûòíîå áîãîñëîâèå íå ìîæåò ïîñòóëèðîâàòü âíåøíåãî äîãìàòà è òðàíñöåíäåíòíîãî ÷åëîâå÷åñêîìó äóõó îòêðîâåíèÿ; îíî âèäèò ðîæäåíèå Áîãà â ÷åëîâåêå, îíî óæå íå áîãîñëîâèå, à òåîñîôèÿ. [Áîãîñëîâèå âñåãäà áûëî âûðàæåíèåì ðåëèãèîçíîãî íåñîâåðøåííîëåòèÿ, àâòîðèòàðíîñòè, âíåøíåé òðàíñöåíäåíòíîñòè â ðåëèãèîçíîì ñîçíàíèè.] Ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî äîãìàò òðèåäèíîé Èñòèíû è òðèåäèíîãî Áîãà âíåøíå-òðàíñöåíäåíòåí è ïî îòíîøåíèþ ê îïûòó ïîçíàíèÿ, è ïî îòíîøåíèþ ê îïûòó ëþáâè, òàê êàê è ïîçíàíèå, è ëþáîâü âîçìîæíû ëèøü ïîñëå ïðèíÿòèÿ ýòîãî äîãìàòà. Íî åñëè äî êîíöà îñâîáîäèòüñÿ îò âñÿêîé àâòîðèòàðíîñòè â ïðèíÿòèè äîãìàòà, òî äîãìàò îêàæåòñÿ ëèøü òðàíñêðèïöèåé âíóòðåííåãî ðåëèãèîçíîãî îïûòà, âíóòðåííåãî ïóòè ëþáâè è ïîçíàíèÿ, ïóòè ïðîõîæäåíèÿ ÷åðåç æåðòâó ðàññóäî÷íîñòüþ è îòðå÷åíèÿ îò ñàìîóòâåðæäåíèÿ, îïèñàíèåì ìèñòè÷åñêèõ âñòðå÷. Íóæíî åùå îòìåòèòü, ÷òî ãíîñåîëîãè÷åñêîå ó÷åíèå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî î òîì, ÷òî Èñòèíà åñòü Òðèåäèíñòâî, ïîðîæäàåò áîëüøèå ãíîñåîëîãè÷åñêèå çàòðóäíåíèÿ. Ôàêòè÷åñêè -ÀїÇ(R) ïðåîäîëåâàåòñÿ íå òîëüêî Òðèåäèíñòâîì.  ñóùíîñòè, -ÀїÇ(R) âñåãäà ïðåîäîëåâàåòñÿ àêòîì èçáèðàþùåé è ðàññåêàþùåé âîëè, ïîçíàâàòåëüíûì ýðîñîì. Ýòà ïîçíàâàòåëüíàÿ âîëÿ ê Èñòèíå ó ìíîãèõ âåëèêèõ ôèëîñîôîâ äîáûâàëà ñâåò áåç ïðÿìîãî ïðèíÿòèÿ Òðèåäèíñòâà. Òóò ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îáðå÷åí íà [ñõîëàñòè÷åñêîå] íàâÿçûâàíèå Òðîè÷íîñòè îïûòíûì ïóòåì ïîçíàíèÿ. Ñõîëàñòè÷åñêàÿ ãíîñåîëîãèÿ, õîòÿ è íà÷àâøàÿñÿ ñ æèâîãî îïûòà, ðîêîâûì îáðàçîì ñêàçàëàñü íà îòíîøåíèè ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ê Öåðêâè è ìèñòèêå.

   Îí òùàòåëüíî ñòèëèçóåò ñåáÿ íà ëàä [÷èñòî ñåìèòè÷åñêîãî] ôàíàòèçìà. Öåðêîâíûé ôàíàòèçì âñåãäà áûë ïðîÿâëåíèåì ñåìèòè÷åñêîãî äóõà â õðèñòèàíñòâå, äóõà ðàçäåëåíèÿ è ñàìîâîñõâàëåíèÿ, — òîëüêî «ó íàñ» âñå õîðîøî è èñòèííî. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé âñå èçîáëè÷àåò åðåñè. Íî â åãî ôàíàòèçìå íåò íèêàêîé íåïîñðåäñòâåííîñòè è ïðîñòîòû, îí íå ñïîñîáåí ê ñòðàñòíîìó íåãîäîâàíèþ, îí ôàíàòè÷åñêè âðàæäóåò ïðîòèâ åðåñåé äëÿ ïðàâîñëàâíîãî ñòèëÿ, äëÿ âûäåðæàííîé ñèñòåìû [öåðêîâíîãî ñåìèòèçìà.] (îðòîäîêñèè.) Î÷åíü íåïðèÿòíî îòíîøåíèå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ê êàòîëè÷åñòâó. Ýòî ïîâòîðåíèå ñëàâÿíîôèëüñêèõ çàäîâ. Íåëîâêî óæå ïîâòîðÿòü ôðàçû î òîì, ÷òî ó íàñ, íà ïðàâîñëàâíîì Âîñòîêå, âñå ïðåêðàñíî è áëàãîïîëó÷íî, à ó íèõ íà Çàïàäå îäíî ðàñòëåíèå. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñàì ïðåêðàñíî çíàåò, ÷òî ó íàñ âñå [äî êðàéíîñòè] (î÷åíü) íåáëàãîïîëó÷íî è íåáëàãîîáðàçíî, ÷òî ôàêòè÷åñêîå, äåéñòâèòåëüíîå ïðàâîñëàâèå ñëèøêîì ìàëî îáùåãî èìååò ñ èäåàëüíûì ïðàâîñëàâèåì Õîìÿêîâà. È ñàì Õîìÿêîâ óæå çíàë ýòî, íî ó íåãî åùå áûëà íàèâíîñòü, áûòîâàÿ íåïîñðåäñòâåííîñòü, êîòîðûõ íåò è ñëåäà ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî. Äà è ñëèøêîì ìíîãî ïåðåæèòî ñ äîáðûõ ñëàâÿíîôèëüñêèõ âðåìåí, äóõîâíûå ðåâîëþöèè îòäåëÿþò íàñ îò òåõ âðåìåí, ñëèøêîì ìíîãîå âûÿâèëîñü è îáíàæèëîñü. Òåïåðü íåïðàâäà íàøà îãîëåííîé õîäèò ïî ïëîùàäÿì. Íî âåñü ñòèëü ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî íå õî÷åò çíàòü ðåëèãèîçíîãî ðåàëèçìà èñòîðèè. Âî âñÿêîì ñëó÷àå íåäîçâîëèòåëüíî ñ÷èòàòü âñþ êàòîëè÷åñêóþ ìèñòèêó ìèñòèêîé æèâîòà — â ïðîòèâîïîëîæíîñòü ïðàâîñëàâíîé ìèñòèêå êàê ìèñòèêå ãðóäè èëè ñåðäöà. Ïàìÿòü î ñâÿòîì ñåðäöå Ôðàíöèñêà âîññòàåò ïðîòèâ ýòîãî. [Òðóäíî ïîâåðèòü ïîäëèííîñòè òàêîãî ñåìèòè÷åñêîãî îòâðàùåíèÿ ê «ãîÿì».] Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íå ìîæåò â ãëóáèíå äóøè òàê îòíîñèòüñÿ ê âåëèêèì ñâÿòûì è âåëèêèì ìèñòèêàì çàïàäíîãî ìèðà, ìèðà «ñâÿòûõ ÷óäåñ». Ìåæäó òåì êàê â ñâîåé ñòèëèçàöèè ïðàâîñëàâíîãî [ïðàâîñëàâíî-ñåìèòè÷åñêîãî] ôàíàòèçìà îí äîõîäèò äî òàêèõ áåçîáðàçíûõ ôðàç: «Òóò — ãëóáîêîå îòëè÷èå ïðàâîñëàâíîé ìèñòèêè îò ìèñòèêè åðåòè÷åñêîé, âñåãäà îäåðæèìîé äóõîì áëóäà è ðàñòëåíèÿ» (ñòð. 342). Åñëè ïðèíÿòü âî âíèìàíèå, ÷òî íå åðåòè÷åñêîé, öåðêîâíîé ìèñòèêîé ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ïî÷èòàåò òîëüêî â óçêîì è òî÷íîì ñìûñëå ñëîâà ìèñòèêó ïðàâîñëàâíóþ, íàïðèìåð, ñâ. Ñèìåîíà Íîâîãî Áîãîñëîâà èëè ñâ. Ìàêàðèÿ Åãèïåòñêîãî, òî îäåðæèìûìè äóõîì áëóäà è ðàñòëåíèÿ îêàæóòñÿ òàêèå ïðàâåäíûå è ÷èñòûå ìèñòèêè, êàê Ýêõàðäò è ß. Á¸ìå, [ëþäè ñâÿòîé æèçíè,] õîòÿ è áåç îôèöèàëüíîé ìàðêè ñâÿòîñòè. È ñâÿòîãî Ôðàíöèñêà è ñâ. Åêàòåðèíó Ñèåíñêóþ ïðèäåòñÿ îáâèíÿòü â áëóäå è ðàñòëåíèè, ò.ê. èõ ìèñòèêà íå ïðàâîñëàâíàÿ, ò.å. åðåòè÷åñêàÿ. Òàêèå âûðàæåíèÿ ñëèøêîì óæ íåîñòîðîæíû è íå ìîãóò áûòü òåðïèìû.

   Òðàíñöåíäåíòíàÿ ãíîñåîëîãèÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî, î êîòîðîé âûøå áûëî ãîâîðåíî, ïðèâîäèò åãî ê êðàéíåìó ïðåóâåëè÷åíèþ çíà÷åíèÿ äîãìàòîâ â ðåëèãèîçíîé æèçíè, — äîãìàòîâ, êàê âíåøíåé äàííîñòè. Òóò ìû ïîäõîäèì ê êîðåííîìó ïîðîêó âñåé ðåëèãèîçíîé ôèëîñîôèè ñâÿù, Ôëîðåíñêîãî, âñåé åãî êîíöåïöèè Öåðêâè. Êàê íîâûé è òîíêèé ÷åëîâåê, ñâÿù. Ôëîðåíñêèé, êîíå÷íî, ïðèçíàåò òîëüêî îïûòíîå áîãîñëîâèå, îí îáðàùåí ê äóõîâíîé æèçíè è íå ìîæåò íå ïðåçèðàòü ñåìèíàðñêîé ñõîëàñòèêè. Íî òóò îí çàïóòûâàåòñÿ. Ñ îäíîé ñòîðîíû, äîãìàòû ðàñêðûâàþòñÿ â äóõîâíîì îïûòå, â äóõîâíîé æèçíè; ñ äðóãîé ñòîðîíû, äîãìàòû ÿâëÿþòñÿ êðèòåðèåì çäîðîâîãî è ïðàâèëüíîãî äóõîâíîãî îïûòà, äóõîâíîé æèçíè. Äîãìàòû èììàíåíòíî ðàñêðûâàþòñÿ â äóõîâíîì îïûòå, è äîãìàòû òðàíñöåíäåíòíî íàâÿçàíû äóõîâíîìó îïûòó. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îòíîñèòñÿ î÷åíü ïîäîçðèòåëüíî è ìíèòåëüíî ê äóõîâíîìó îïûòó, ê æèçíè â äóõå, îí òðåáóåò íåóñòàííîãî öåðêîâíî-äîãìàòè÷åñêîãî èñïûòàíèÿ äóõà. Äóõîâíîå ìîæåò îêàçàòüñÿ äóøåâíûì, áîæåñòâåííîå — ÷åëîâå÷åñêèì, ïðîèçâîëîì è ñàìîóòâåðæäåíèåì. È âîò ÿ ñïðàøèâàþ: ãäå æå ôîðìàëüíûå ïðèçíàêè äóõîâíîñòè äëÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî, îòêóäà îí çíàåò, ÷òî ïîäëèííî äóõîâíî, à ÷òî íåò? Ðåëèãèîçíûì êðèòåðèåì äóõîâíîñòè, æèçíè â äóõå, äëÿ íåãî ÿâëÿåòñÿ öåðêîâíîå, äîãìàòè÷åñêîå ñîçíàíèå. Íî âåäü ñ ïåðâûõ æå ñòðàíèö êíèãè ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ÿñíî, ÷òî îí âñëåä çà Õîìÿêîâûì íå ïðèçíàåò íèêàêèõ âíåøíèõ, ôîðìàëüíûõ êðèòåðèåâ öåðêîâíîñòè. «Íåîïðåäåëèìîñòü ïðàâîñëàâíîé öåðêîâíîñòè åñòü ëó÷øåå äîêàçàòåëüñòâî åå æèçíåííîñòè… ×òî òàêîå öåðêîâíîñòü? Ýòî íîâàÿ æèçíü — æèçíü â Äóõå. Êàêîâ æå êðèòåðèé ïðàâèëüíîñòè ýòîé æèçíè? Êðàñîòà» (ñòð. 7). Íî åñëè öåðêîâíîñòü åñòü æèçíü â Äóõå è åñëè êðèòåðèé ïðàâèëüíîé öåðêîâíîé æèçíè — Êðàñîòà, òî ïî÷åìó æå, íàïðèìåð, ß. Á¸ìå íå â öåðêîâíîñòè, ïî÷åìó îí íå â Äóõå æèë? Ïî âíåøíèì, ôîðìàëüíûì êðèòåðèÿì öåðêîâíîñòè, ß. Á¸ìå áûë ëþòåðàíèí è åðåòèê-ãíîñòèê ïåðåä ñóäîì îôèöèàëüíî-êàòîëè÷åñêîãî è ïðàâîñëàâíîãî ñîçíàíèÿ, — ïî êðèòåðèÿì Äóõà è Êðàñîòû, îí áûë ïîäëèííûé öåðêîâíûé õðèñòèàíèí. Ïî÷åìó ïî âíóòðåííèì êðèòåðèÿì Äóõà è Êðàñîòû äîëæíû áûòü îòëó÷åíû îò öåðêîâíîñòè è ïðèçíàíû åðåòèêàìè ìíîãèå ìèñòèêè, ëþäè ïðàâåäíîé æèçíè, ïîäëèííîé æèçíè â Äóõå è Êðàñîòå, íå âìåùàþùèåñÿ ïî êðèòåðèÿì âíåøíèì, ôîðìàëüíûì, îôèöèàëüíûì? ß äóìàþ, ÷òî õîìÿêîâñêîå ïîíèìàíèå Öåðêâè, êàê æèçíè â Äóõå, â ëþáâè è ñâîáîäå, âåäåò ê î÷åíü ðàäèêàëüíûì ïîñëåäñòâèÿì. Õîìÿêîâñêàÿ êîíöåïöèÿ Öåðêâè íå äîïóñêàåò íèêàêîãî âíåøíåãî àâòîðèòåòà, íèêàêîé ìàòåðüÿëèçàöèè íåèññëåäèìîé äóõîâíîé æèçíè íà ïëàíå ôèçè÷åñêîì, íèêàêîé îáÿçàòåëüíîñòè äëÿ äóõîâíîé æèçíè íå òîëüêî ãîëîñà ïàïû, íî è ãîëîñà ñèíîäà è ïàòðèàðõîâ.  õîìÿêîâñêîé êîíöåïöèè áûëà âå÷íàÿ, íåïðåõîäÿùàÿ èñòèíà, ïðåâûøàþùàÿ âðåìåííîå, èñòîðè÷åñêîå îáëè÷èâ ñëàâÿíîôèëüñòâà. Íî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñèäèò ìåæäó äâóõ ñòóëüåâ, è åãî ñîçíàíèå ðàçäèðàåòñÿ áîëåçíåííîé äâîéñòâåííîñòüþ, íå àíòèíîìè÷íîñòüþ, à äâîéñòâåííîñòüþ è äâóñìûñëåííîñòüþ. Öåðêîâíîñòü íå èìååò íèêàêèõ âíåøíèõ, ôîðìàëüíûõ ïðèçíàêîâ è êðèòåðèåâ, îíà åñòü æèçíü â Äóõå è Êðàñîòå. Ýòî îäèí òåçèñ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî. Äðóãîé æå åãî òåçèñ, êîòîðûì îí ïîëüçóåòñÿ íà ïðîòÿæåíèè âñåé êíèãè, çâó÷èò òàê: òîëüêî òà æèçíü â Äóõå è Êðàñîòå ðåëèãèîçíî äîïóñòèìà, ïðàâèëüíà, îïðàâäàíà, êîòîðàÿ öåðêîâíà ïî ôîðìàëüíûì, âíåøíèì êðèòåðèÿì öåðêîâíîñòè. Âñå íå ïðàâîñëàâíîå â áóêâàëüíîì, âåðîèñïîâåäíîì, âíåøíå-ôîðìàëüíîì ñìûñëå ñëîâà ïîäîçðèòåëüíî, íåçäîðîâî, âñå ïðåëåñòü è äàæå áëóä. Íî òóò ÿ ðåøèòåëüíî ïðåäëàãàþ ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó âûáèðàòü ìåæäó ýòèìè äâóìÿ òåçèñàìè, íå ñèäåòü ìåæäó äâóìÿ ñòóëüÿìè. Êàê íîâûé ÷åëîâåê, ìîäåðíèñò, óòîí÷åííûé ìèñòèê ïî ïîñòðîåíèþ, îí äîðîæèò ïåðâûì òåçèñîì è äîïîëíÿåò õîìÿêîâñêîå ïîíèìàíèå öåðêîâíîñòè êðèòåðèåì Êðàñîòû. Êàê ñòèëèçàòîð àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ, îõðàíèòåëü ñòàðèíû, âåðû îòöîâ è áûòà îòöîâ, êàê ñïàñàþùèéñÿ, îí äåðæèòñÿ è çà âòîðîé òåçèñ. Îí íå ñïîñîáåí ê ãåðîè÷åñêîìó âûáîðó, êàê âñÿêèé óïàäî÷íèê, è íå ñïîñîáåí ê òâîð÷åñêîìó ñèíòåçó. Îí íàõîäèò ñòèëèñòè÷åñêèé âûõîä. «Ñòàðöû äóõîâíûå, òàê ñêàçàòü, «íàáèëè ðóêó» â ðàñïîçíàâàíèè äîáðîêà÷åñòâåííîñòè äóõîâíîé æèçíè. Âêóñ ïðàâîñëàâíûé, ïðàâîñëàâíîå îáëè÷üå ÷óâñòâóåòñÿ, íî îíî íå ïîäëåæèò àðèôìåòè÷åñêîìó ó÷åòó; ïðàâîñëàâèå ïîêàçóåòñÿ, íî íå äîêàçóåòñÿ» (ñòð. 8). [Óâû, íå òîëüêî ïðàâîñëàâíûé âêóñ ÷óâñòâóåòñÿ, íî è ïðàâîñëàâíîå áåçâêóñèå ñëèøêîì ÷àñòî ÷óâñòâóåòñÿ, ÷óâñòâóåòñÿ, íàâåðíîå, è ñàìèì ñâÿù. Ôëîðåíñêèì.] Îí íàâÿçûâàåò áûòîâîìó, ôàêòè÷åñêîìó ïðàâîñëàâèþ ñâîþ ýñòåòèêó. È î÷åíü æàëü, ÷òî ñàì ñâÿù. Ôëîðåíñêèé «íàáèë ðóêó» â ðàñïîçíàâàíèè è èçîáëè÷åíèè åðåñåé. Çà âñÿêèì èçîáëè÷åíèåì åðåñåé è àíàôåìàòñòâîâàíèåì ñëèøêîì ëåãêî îòêðûâàåòñÿ íå òîëüêî íåäîáðîæåëàòåëüñòâî, íî è çëîáà, äóõ ìóñóëüìàíñêèé â õðèñòèàíñòâå. Èñòèííûé ãíîçèñ òîãäà òîëüêî è íà÷èíàåòñÿ, êîãäà ïðîïàäàåò èíòåðåñ ê åðåñè è ïðàâîâåðèþ. Íàïðàâëåíèå âîëè ê îõðàíåíèþ ïðàâîâåðèÿ è èçîáëè÷åíèþ åðåñè çàêðûâàåò äëÿ öåðêîâíîãî ñîçíàíèÿ ïóòü ãíîçèñà. Ïðàâîâåðèå âûðîæäàåòñÿ â ñîâåðøåííî âíåøíèé, ôîðìàëüíûé êðèòåðèé, âðàæäåáíûé âñÿêîìó äâèæåíèþ äóõîâíîé æèçíè. Òðàíñöåíäåíòèçì âûðîæäàåòñÿ â ôîðìàëèçì, âî âíåøíþþ ïðåãðàäó âíóòðåííåé æèçíè, â ïîëèöåéñêîå ìåðîïðèÿòèå ïðîòèâ èììàíåíòíîãî äóõîâíîãî îïûòà, îïûòà ëþáâè è ïîçíàíèÿ â äóõîâíîé ñâîáîäå,

   Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé, êîíå÷íî, ïðèçíàåò, ÷òî äîãìàòû — îïûòíîãî ïðîèñõîæäåíèÿ. Äîãìàòû — ôàêòû, ìèñòè÷åñêèå âñòðå÷è.] Äîãìàò — íå âíåøíåå îòêðîâåíèå, íå âíåøíÿÿ äàííîñòü, à âíóòðåííåå îòêðîâåíèå, îçàðåíèå, èììàíåíòíîå ÷åëîâå÷åñêîìó äóõó. Äîãìàòè÷åñêèå ôîðìóëû äàâàëè ëèøü îíòîëîãè÷åñêóþ òðàíñêðèïöèþ ðåëèãèîçíîìó îïûòó, áûëè äåìîêðàòè÷åñêèì âûðàæåíèåì è çàêðåïëåíèåì óñòîé÷èâûõ è âå÷íûõ ýëåìåíòîâ ðåëèãèîçíîãî îïûòà. È â äîãìàòàõ åñòü àáñîëþòíàÿ, íåïðåõîäÿùàÿ èñòèíà. Íî ìåðòâèò òà äîãìàòèêà, â êîòîðîé ñòàòèêà íàïðàâëåíà ïðîòèâ äèíàìèêè, îäíè ýëåìåíòû ðåëèãèîçíîãî îïûòà èñòðåáëÿþò äðóãèå ýëåìåíòû, ò. å. îïûò êîñòåíååò, àáñîëþòèðóåòñÿ ñòàòè÷åñêè. Òðàíñöåíäåíòèçì, — âíåáîæåñòâåííîñòü ÷åëîâåêà è ìèðà, äèñòàíöèÿ ìåæäó ÷åëîâåêîì è Áîãîì, ìèðîì è Áîãîì, — åñòü íåèçáåæíûé ìîìåíò ðåëèãèîçíîãî îïûòà, íåèçáåæíîå ïðîõîæäåíèå ÷åðåç ðàñùåïëåííîñòü, ïîëÿðíîå ðàçäâîåíèå. È èñòèííà ëèøü îïûòíàÿ òðàíñêðèïöèÿ òðàíñöåíäåíòèçìà. Âñÿêàÿ îíòîëîãè÷åñêàÿ òðàíñêðèïöèÿ òðàíñöåíäåíòèçìà, âñÿêàÿ àáñîëþòèçàöèÿ åãî çàêëþ÷àåò â ñåáå îïàñíîñòü ñòàòè÷åñêîé çàäåðæêè â ðåëèãèîçíîì îïûòå. Àáñîëþòíûé òðàíñöåíäåíòèçì è åñòü [ðåëèãèîçíûé ñåìèòèçì,] âåòõèé çàâåò.

   Íîâûé çàâåò åñòü èììàíåíòèçì, åâàíãåëüñêàÿ âåñòü åñòü âåñòü îá èììàíåíòíîñòè Áîãà ÷åëîâå÷åñêîìó äóõó. È ÷èñòî òðàíñöåíäåíòíàÿ îíòîëîãèÿ â õðèñòèàíñòâå åñòü âñå åùå âåòõîçàâåòíîå íàñëåäèå. (Îòâëå÷åííûé) òðàíñöåíäåíòèçì åñòü ðåëèãèîçíîå íåñîâåðøåííîëåòèå. Âñå òðàíñöåíäåíòíîå ó÷åíèå î ñîòâîðåíèè ìèðà è ÷åëîâåêà, âñÿ îðòîäîêñàëüíàÿ òåîëîãèÿ, êîñìîëîãèÿ è àíòðîïîëîãèÿ õðèñòèàíñòâà — áèáëåéñêàÿ, âåòõîçàâåòíàÿ [åâðåéñêàÿ] (þäàèñòè÷åñêàÿ), à íå íîâîçàâåòíàÿ. Àíòèíîìèÿ òðàíñöåíäåíòíîãî è èììàíåíòíîãî ñíèìàåòñÿ â çðåëîì õðèñòèàíñêîì ñîçíàíèè, ïðåîäîëåâàåòñÿ â íîâîì Àäàìå. (Òðàíñöåíäåíòíîå åñòü, íî îíî äàíî â èììàíåíòíîì îïûòå, îíî åñòü ëèøü òðàíñöåíäèðîâàíèå).

   Ñàìîå öåííîå â êíèãå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî — ýòî åãî ó÷åíèå îá àíòèíîìè÷íîñòè. Ðåëèãèîçíàÿ æèçíü ïî ñóùåñòâó àíòèíîìè÷íà, îíà çàêëþ÷àåò â ñåáå äëÿ ðàçóìà íåñîâìåñòèìûå è ïðîòèâîðå÷èâûå òåçèñû è òàèíñòâåííî ñíèìàåò ýòè ïðîòèâîðå÷èÿ[3]. Àíòèíîìè÷íîñòü òðàíñöåíäåíòíîãî è èììàíåíòíîãî ðàçóìíî íåðàçðåøèìà è íåïðåîäîëèìà; îíà èçæèâàåòñÿ â ðåëèãèîçíîì îïûòå è òàì ñíèìàåòñÿ.  âûñøåì îçàðåíèè ñîâìåùàþòñÿ ïðîòèâîïîëîæíîñòè. Âñå, ÷òî ãîâîðèò ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îá àíòèíîìè÷íîñòè, ïðåâîñõîäíî, ýòî ëó÷øèå ñòðàíèöû åãî êíèãè, ìåñòàìè î÷åíü ãëóáîêèå. Íî ñàì îí íå ïðîâîäèò ïîñëåäîâàòåëüíî ýòîé àíòèíîìè÷íîñãè, ñáèâàåòñÿ íà ñîâñåì èíîé ïóòü. Òàê êðàéíÿÿ àáñîëþòèçàöèÿ è äîãìàòèçàöèÿ òðàíñöåíäåíòèçìà åñòü óæå èçìåíà òîé àíòèíîìè÷åñêîé ðåëèãèîçíîé æèçíè, â êîòîðîé òàèíñòâåííî ñîåäèíÿåòñÿ òðàíñöåíäåíòèçì ñ èììàíåíòèçìîì. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé õî÷åò òðàäèöèîííî è îðòîäîêñàëüíî ðàçðåøèòü â òðàíñöåíäåíòíîé îíòîëîãèè è äîãìàòèêå òî, ÷òî ðàçðåøèìî ëèøü â ðåëèãèîçíîì îïûòå. Òðàíñöåíäåíòèçì è èììàíåíòèçì àíòèíîìè÷åñêèå ìîìåíòû ðåëèãèîçíîãî îïûòà, à íå îíòîëîãèÿ, íå ìåòàôèçèêà, íå äîãìàòèêà. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñëèøêîì ïëàòîíèê è ïîòîìó äóàëèñò. Öåðêîâíûé ïëàòîíèçì [åñòü] (ìîæåò îêàçàòüñÿ ) àáñîëþòèçèðîâàííûì, ñòàòèçèðîâàííûì äóàëèçìîì, çàêðåïëÿþùèì îñòàíîâêó, çàäåðæêó, ãðàíèöó â äóõîâíîì îïûòå. Íåáåñíàÿ, áîæåñòâåííàÿ äåéñòâèòåëüíîñòü îêàçûâàåòñÿ òðàíñöåíäåíòíîé çåìíîé, ÷åëîâå÷åñêîé äåéñòâèòåëüíîñòè, íåò äâèæåíèÿ â äóõîâíîé æèçíè, â ðåëèãèîçíîì îïûòå, íå çíàþùåãî àáñîëþòíûõ ïðåãðàä è ïðåïîí. Âñþäó ïðîïàñòü è äèñòàíöèÿ. Ïëàòîíèçì áûë âåëèê è ñâåòîíîñåí äëÿ ìèðà ÿçû÷åñêîãî, íî äëÿ õðèñòèàíñêîãî ìèðà îí [îïàñåí è ãîðåê ïî ïëîäàì ñâîèì.] ìîæåò ðîæäàòü ìàòåðèàëèçì, êàê èçíàíêó ïëàòîíèçìà. Ïëàòîíèñòè÷åñêèé äóàëèçì ðîæäàåò áîÿçëèâîå è ïîäîçðèòåëüíîå îòíîøåíèå ê äóõîâíîìó îïûòó. Ëèøü òîò äóõîâíûé îïûò êàæåòñÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó ïîäëèííûì è çäîðîâûì, êîòîðûé èìååò îôèöèàëüíóþ ìàðêó ñâÿòîñòè. Íî êàê æå íàì, áåäíûì ãðåøíûì, áûòü?  ñèëàõ ëè ìû äåðçíóòü æèòü âûñøåé äóõîâíîé æèçíüþ? Âñÿêèé ïî÷èí â äóõîâíîé æèçíè, âñÿêîå äåðçíîâåíèå æèòü â Äóõå ñâÿù. Ôëîðåíñêèé áåðåò ïîä ïîäîçðåíèå, êàê ãîðäûíþ è ÷åëîâå÷åñêèé ïðîèçâîë. Íî âåäü è ñâÿòîñòü, ïîòîì ïîëó÷èâøàÿ îôèöèàëüíîå ïðèçíàíèå è ïî÷èòàåìàÿ ñòàòè÷åñêè â èêîíîïèñíûõ ëèêàõ ñâÿòûõ, áûëà â ñâîå âðåìÿ äåðçíîâåííûì ïî÷èíîì. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íåâîëüíî ñáèâàåòñÿ íà ôîðìàëüíûå, îôèöèàëüíûå êðèòåðèè ñâÿòîñòè. Êàê ñòèëèçàòîð àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ, îí ïðåäïî÷èòàåò «ñìèðåíèå» îáûäåííîé, áûòîâîé æèçíè âî ãðåõå «ãîðäûíå» äóõîâíîãî âîñõîæäåíèÿ: äåðçíîâåíèþ íà ñëèøêîì äàëüíèå äóõîâíûå ïëàâàíèÿ. [Ýòî ñòèëü ðóññêèõ ñòàðöåâ, ó÷èâøèõ íåñòè áðåìÿ ïîñëóøàíèÿ ïîñëåäñòâèÿì ãðåõà, ñìèðÿòüñÿ ïåðåä «ìèðîì», ñòîëü ñíèñõîäèòåëüíûõ ê ìåùàíñêîé ñåðåäèíå ÷åëîâå÷åñêîé æèçíè.] Ó÷åíèå î ãðåõå âûðîæäàåòñÿ âî âðàæäó ê äóõîâíîìó äâèæåíèþ, äóõîâíîìó âîñõîæäåíèþ. Ãäå óæ íàì, ãðåøíûì, äëÿ íàñ ëè, ìàëåíüêèõ, äóõîâíàÿ æèçíü? Íóæíî ñìèðåíèå, à íå ïîâûøåíèå äóõîâíîé æèçíè, íå ðàñêðûòèå èíûõ ìèðîâ, íóæíî íåñåíèå òÿãîòû «ìèðà», à íå ïðåîäîëåíèå «ìèðà», íå îñâîáîæäåíèå îò «ìèðà» è íå òâîð÷åñòâî íîâîé æèçíè. Ýòî — ëèíèÿ äóõîâíîé äåìîêðàòèçàöèè õðèñòèàíñòâà, âðàæäà ê äóõîâíîé åãî àðèñòîêðàòèçàöèè. Ýòî — ïðèñïîñîáëåíèå õðèñòèàíñòâà ê ñåðåäèíå ÷åëîâå÷åñêîé, ê «ìèðó». Ýòî õðèñòèàíñêèé ýêçîòåðèçì, êîòîðîìó ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íå ìîæåò ïî ïðèðîäå ñâîåé îòäàòüñÿ äî êîíöà è êîòîðûé îí ñîåäèíÿåò ñ íåêîòîðûìè íàìåêàìè íà õðèñòèàíñêèé ýçîòåðèçì (ñì. ñòð. 418). Íî îí ñëèøêîì äàëåêî çàõîäèò â ñâîåé ñòèëèçàöèè äåìîêðàòè÷åñêîãî, áûòîâîãî, àðõàè÷åñêîãî ïðàâîñëàâèÿ, äàëüøå, ÷åì ñàì áû ýòîãî õîòåë, ïîòîìó ÷òî ñàì-òî îí äðóãîé è ê äðóãîìó åãî òÿíåò. Âñå âðåìÿ ÷óâñòâóåòñÿ äâîéñòâåííîñòü ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî: äóõîâíûé àðèñòîêðàò ñòèëèçóåò ñåáÿ íà äåìîêðàòè÷åñêèé ëàä. Âûðîæäåíèå ñìèðåíèÿ íåñåò ñ ñîáîé áîëüøóþ ðåëèãèîçíóþ è íðàâñòâåííóþ îïàñíîñòü, îíî ñòîèò ïðåïÿòñòâèåì íà ïóòè îñóùåñòâëåíèÿ Õðèñòîâà çàâåòà: «áóäüòå ñîâåðøåííû, êàê ñîâåðøåíåí Îòåö âàø íåáåñíûé». Ýòî ëîæíîå ñìèðåíèå çàäåðæèâàåò äóõîâíûé ðîñò, îñòàâëÿåò â íèçøèõ ïëàíàõ æèçíè; ýòî íå åâàíãåëüñêèé, íå íîâîçàâåòíûé ïàôîñ áåñêîíå÷íîé áëèçîñòè ÷åëîâåêà è Áîãà è áåñêîíå÷íîãî äâèæåíèÿ â äóõîâíîé æèçíè, ýòî ïàôîñ áåñêîíå÷íîãî ðàññòîÿíèÿ, òðàíñöåíäåíòíîé áåçäíû ìåæäó ÷åëîâåêîì è Áîãîì. Ïîñëåäíèì ïðåäåëîì ýòîãî ñìèðåíèÿ, ýòîãî ïðèíèæàþùåãî òðàíñöåíäåíòíîãî äóàëèçìà äîëæåí áûòü æèçíåííûé ìàòåðèàëèçì è ïîçèòèâèçì, ðàçðûâ ìåæäó ðåëèãèåé è æèçíüþ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé î÷åíü õîðîøî ñîçíàåò, ÷òî ïðèðîäà Äóõà íå áûëà äîñòàòî÷íî ðàñêðûòà â õðèñòèàíñòâå. «Â îáùåì, â ñðåäíåì, â îáû÷íîì è ëè÷íàÿ æèçíü õðèñòèàíèíà, âíå ñâîèõ âûñøèõ ïîäúåìîâ, è ïîâñåäíåâíàÿ æèçíü Öåðêâè, — çà âû÷åòîì èçáðàííèêîâ Íåáà, — ìàëî, ñìóòíî è òóñêëî çíàåò Äóõà Ñâÿòîãî êàê Ëèöî. À ñ ýòèì ñâÿçàíî è íåäîñòàòî÷íîå, íå âñåãäàøíåå çíàíèå íåáåñíîé ïðèðîäû òâàðè» (ñòð. 111). «Ýòî — íå ñëó÷àéíîñòü èñòîðèè áîãîñëîâèÿ, à íåïðåëîæíàÿ ïîñëåäîâàòåëüíîñòü â èñïîëíåíèè ÷àñîâ è ñðîêîâ, — íåîáõîäèìîå è íåïðåìåííîå îáíàðóæåíèå ñðàâíèòåëüíî íåÿðêîãî îòêðîâåíèÿ Äóõà êàê Èïîñòàñè, íåäîñòàòîê ñàìîé æèçíè» (ñòð. 118). «Ñëîâíî êàêàÿ-òî òêàíü, ñëîâíî êàêîå-òî òåëî èç òîí÷àéøèõ çâåçäíûõ ëó÷åé òêåòñÿ â ìèðîâûõ îñíîâàõ: ÷òî-òî æäåòñÿ.  ÷åì-òî íåäîñòàòîê, ïî ÷åìó-òî òîìèòñÿ äóøà, æåëàþùàÿ ðàçðåøèòüñÿ è áûòü ñî Õðèñòîì» (ñòð. 128). Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé — íîâàÿ äóøà, è ó íåãî íå ìîæåò íå áûòü ýòèõ ÷àÿíèé, ýòèõ îæèäàíèé è èñêàíèé. (Îí òàêæå æäåò íîâîãî îòêðîâåíèÿ Äóõà.) Íî îí òàê áîèòñÿ ñàìîãî ñåáÿ è òàê ñòèëèçóåò ñåáÿ íà ïðàâîñëàâíî-àðõàè÷åñêèé ëàä, ÷òî ðîáêè åãî èñêàíèÿ îòêðîâåíèÿ Äóõà. Îí ñëèøêîì íàïóãàí áåññèëèåì è íåóäà÷àìè «íîâîãî ðåëèãèîçíîãî ñîçíàíèÿ». Îí áîèòñÿ âñÿêîãî ïî÷èíà â ðàñêðûòèè Äóõà, âñÿêîãî ÷åëîâå÷åñêîãî äåðçíîâåíèÿ â äóõîâíîé æèçíè. Íî Äóõ ðàñêðûâàåòñÿ â ÷åëîâåêå è ÷åëîâå÷åñòâå ÷åðåç ÷åëîâåêà è ÷åëîâå÷åñòâî; îòêðîâåíèå Äóõà íå ìîæåò áûòü òðàíñöåíäåíòíûì ãîëîñîì ñâûøå è èçâíå, ýòî èììàíåíòíûé ãîëîñ âíóòðè, â ãëóáèíå. Äóõ íå ìîæåò ðàñêðûâàòüñÿ âíå ÷åëîâå÷åñêîé àêòèâíîñòè, âíå íàïðÿæåíèÿ ÷åëîâå÷åñêîé ïðèðîäû, èáî æèçíü â Äóõå åñòü áîãî÷åëîâå÷åñêàÿ æèçíü, ñîâìåñòíîå äåéñòâèå Áîãà è ÷åëîâåêà. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé èç áîÿçíè îáðåêàåò ÷åëîâåêà íà ïàññèâíîå âûæèäàíèå, êîòîðîìó íå ïðåäâèäèòñÿ êîíöà. Îí óòåøàåò ñåáÿ òåì, ÷òî íîâîå îòêðîâåíèå Äóõà çà÷èíàåòñÿ óæå ó ñâ. Ñåðàôèìà, ó ñòàðöà Àìâðîñèÿ è äðóãèõ ðóññêèõ ñòàðöåâ, è íå õî÷åò íà ñåáÿ âîçëîæèòü áðåìÿ ðàñêðûòèÿ Äóõà, íà ñåáÿ ïðèíÿòü îòâåòñòâåííîñòü. Ñâÿòûå è ñòàðöû çà íàñ äîëæíû äåéñòâîâàòü, íàì æå îñòàåòñÿ ïàññèâíî æäàòü è ñìèðÿòüñÿ. Íî, ïðè âñåì æåëàíèè, ó ñòàðöà Àìâðîñèÿ è äðóãèõ ñòàðöåâ íåëüçÿ íàéòè «íîâûõ, äîñåëå ïî÷òè íåâèäàííûõ, ðîçîâûõ ëó÷åé ãðÿäóùåãî Äíÿ Íåìåðêíóùåãî». Åñòü ýòî ó ñòàðöà Çîñèìû, â ãåíèàëüíûõ òâîð÷åñêèõ ïðîçðåíèÿõ Äîñòîåâñêîãî, íî íå ó ðåàëüíîãî Àìâðîñèÿ, [êîòîðûé íåñ òÿãîòó è áðåìÿ «ìèðà» è íå áûë ñâîáîäåí îò óíûëîé îáûäåííîñòè.] Ëèê ñâ. Ñåðàôèìà åäèíñòâåííûé, ñâåòëûé, íî è åãî òðóäíî ñâÿçàòü ñ íîâûìè ÷àÿíèÿìè. Ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî íåò äàæå çà÷àòêîâ òîãî ïîäëèííîãî íîâîãî ñîçíàíèÿ, ÷òî íûíå ìèð âñòóïàåò â ýïîõó àíòðîïîëîãè÷åñêîãî îòêðîâåíèÿ, ïî÷èí êîòîðîãî äîëæåí âçÿòü íà ñåáÿ ñàì ÷åëîâåê, íà ñâîé ðèñê è ñòðàõ, ÷òî áîæåñòâåííîå îòêðîâåíèå ïåðåõîäèò âíóòðü ÷åëîâåêà è ÷åðåç íåãî ïðîäîëæàåòñÿ. Ýòî åñòü âñòóïëåíèå â âîçðàñò ðåëèãèîçíîãî ñîâåðøåííîëåòèÿ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé äåðæèòñÿ çà ðåëèãèîçíîå íåñîâåðøåííîëåòèå, çà öåðêîâíûé äåìîêðàòèçì. Îí ïàíè÷åñêè áîèòñÿ îòîðâàòüñÿ îò öåðêîâíîñòè, òàêîé, êàêîé îíà âûÿâëåíà íà ôèçè÷åñêîì ïëàíå áûòèÿ. Îí õî÷åò óäåðæàòü è îõðàíèòü ôèçè÷åñêóþ òåëåñíîñòü, ìàòåðüÿëüíîñòü ðåëèãèîçíîé æèçíè, ò.å. ñàìîìó îñòàòüñÿ è äðóãèõ îñòàâèòü â äåòñêîì ïåðèîäå õðèñòèàíñòâà. Îí óìûøëåííî çàêðûâàåò ãëàçà íà ãëóáîêèå êîëåáàíèÿ è ïîòðÿñåíèÿ ôèçè÷åñêîãî ïëàíà áûòèÿ, ôèçè÷åñêîé òåëåñíîñòè æèçíè, ìàòåðèàëüíîñòè ÷åëîâå÷åñêîãî áûòà.  ìèðîâîì, êîñìè÷åñêîì ïðîöåññå ðàçâèòèÿ ÷åëîâåê ïåðåðàñòàåò òó îòíîñèòåëüíóþ óñòîé÷èâîñòü ôèçè÷åñêîé, ìàòåðüÿëüíîé æèçíè, êîòîðàÿ êàçàëàñü àáñîëþòíî óñòîé÷èâîé. Ýòîò ôèçè÷åñêèé ïëàí æèçíè îêàçàëñÿ íå áûòèåì, à áûòîì. Ìó÷èòåëüíûé êðèçèñ ïåðåõîäà ìàòåðüÿëüíûõ, ôèçè÷åñêèõ âûÿâëåíèé è ñèìâîëîâ ê âûÿâëåíèþ âûñøåé äóõîâíîé æèçíè ñêàçûâàåòñÿ âî âñåõ ñôåðàõ. Ýòî ìèðîâîé êðèçèñ. Îí áîëåçíåííî îòðàæàåòñÿ íà æèçíè öåðêîâíîé. Àâòîðèòàðíûé öåðêîâíûé ñòðîé, óêðåïëåííûé íà ìåòàôèçèêå äóàëèñòè÷åñêîé, òðàíñöåíäåíòíîé, ïëàòîíè÷åñêîé, ïîääåðæèâàë (íåðåäêî), â ïóòÿõ âîñïèòàíèÿ ÷åëîâå÷åñòâà, ìàòåðüÿëèçì æèçíåííîãî áûòà. Íûíå â Öåðêâè ðàçëàãàåòñÿ åå ôèçè÷åñêàÿ, ìàòåðüÿëüíàÿ ïëîòü, åå âûÿâëåíèÿ íà ôèçè÷åñêîì ïëàíå — âñåãäà èñòîðè÷åñêè îòíîñèòåëüíûå.  æèçíè Öåðêâè òàèíñòâåííî ñîâåðøàåòñÿ ìèðîâîé ïåðåëîì ê âûÿâëåíèþ Äóõà â ÷åëîâåêå, îáðàùåíèå ê äóõîâíîé ïëîòè. È êîñíàÿ ôèçè÷åñêàÿ ïëîòü öåðêîâíîñòè âðàæäóåò ïðîòèâ âñÿêîãî èñêàíèÿ âûñøåé äóõîâíîé æèçíè, çàäåðæèâàåò ÷åëîâåêà íà íèçøèõ, ìëàäåí÷åñêèõ ñòóïåíÿõ. Ìàòåðüÿëèñòè÷åñêàÿ öåðêîâíîñòü ÿâëÿåò ñîáîé ëèöî ìëàäåíöà, ñìîðùèâøååñÿ îò ñòàðîñòè. Íî â Öåðêâè âñåãäà áûëè æèâû ìèñòè÷åñêèå, ñîêðîâåííûå òðàäèöèè è çà ìàòåðüÿëèñòè÷åñêèì, äåìîêðàòè÷åñêèì ëèêîì Öåðêâè âñåãäà ñêðûâàëñÿ âå÷íûé, àáñîëþòíûé, òàèíñòâåííûé ëèê, êîòîðîãî íå îäîëåþò âðàòà àäîâû.  ýïîõó êîëåáàíèé è ðàññëîåíèé ôèçè÷åñêîãî ïëàíà áûòèÿ, â ýïîõó êîñìè÷åñêîãî âèõðÿ, ðàñïûëÿþùåãî âñÿêóþ ìàòåðüÿëüíóþ áûòîâóþ óñòîé÷èâîñòü, äîëæíà âûÿâèòüñÿ äóõîâíàÿ ïëîòü Öåðêâè, åå âå÷íûé ëèê, åå ñîêðîâåííàÿ ñóùíîñòü. Íî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íå õî÷åò ýòîãî, áîèòñÿ ýòîãî. Îí óäèâèòåëüíî ïîñëåäîâàòåëüíî è âûäåðæàííî ñòèëèçóåò ñåáÿ íà ëàä ìàòåðèàëèñòè÷åñêîé öåðêîâíîñòè. Îí çà «ìèð» è «åñòåñòâåííîñòü» ïðîòèâ èçëèøíåé äóõîâíîñòè, çà áûò îòöîâ ïðîòèâ îñâîáîæäåíèÿ â Äóõå. Îí âðàã æàæäû äóõîâíîé îñâîáîäèòüñÿ îò «ìèðà», îò ôèçè÷åñêîé ïîëîâîé æèçíè, îò ìÿñíîé ïèùè, îò âñåé òÿãîòû ìàòåðüÿëèñòè÷åñêîãî áûòà. Õîðîøî áûòü âîçäåðæàííûì îò ïîëîâîé æèçíè, íî ïëîõî áûòü äóõîâíî ñâîáîäíûì îò ôèçè÷åñêîé æèçíè ïîëà, ïðåîäîëåòü åå äóõîâíîé ëþáîâüþ; õîðîøî ïîñòèòüñÿ, íî ïëîõî áûòü âåãåòàðèàíöåì. Êàê õàðàêòåðíà ýòà èäåàëèçàöèÿ íàðîäíî-îðãàíè÷åñêîé æèçíè â ïðîòèâîâåñ âñåìó èíòåëëèãåíòñêîìó, êóëüòóðíîìó. Íî òî, ÷òî ó ñëàâÿíîôèëîâ áûëî åñòåñòâåííî, òî ñòèëèçîâàíî ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî. Âåäü íå ñóùåñòâóåò óæå îðãàíè÷åñêè-ïðåêðàñíîãî áûòîâîãî óêëàäà æèçíè êðåñòüÿíñêîé, êóïå÷åñêîé, äâîðÿíñêîé. Ýòî ñëèøêîì íåñâîåâðåìåííàÿ ðîìàíòèêà. Âñå ðàçëàãàåòñÿ è ðàñïûëÿåòñÿ â æèçíè ìàòåðèàëüíî-ðîäîâîé, íå÷åãî îõðàíÿòü â íåé. Ñ âåòõîçàâåòíûì ïàôîñîì âî âñåì è âñåãäà ñâÿù. Ôëîðåíñêèé çàùèùàåò çàêîí è çàêîííîå è ïóùå âñåãî áîèòñÿ äóõîâíîé ñâîáîäû. Äëÿ íåãî êîñìè÷åñêîå è åñòü çàêîíîìåðíîå, çàêîí÷åííîå. Îí òàê áîèòñÿ ñòàðîé ïëîòè ìèðà, ÷òî îñòàåòñÿ â çàêîíå, â ïîñëóøàíèè ïîñëåäñòâèÿì ãðåõà.

   Íî êàê íè ñòèëèçóåò ñåáÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêèé â òèï îðòîäîêñàëüíîãî ïðàâîãî ïðàâîñëàâíîãî, åìó íå ìèíîâàòü îáâèíåíèé â åðåñÿõ, â âîëüíîìûñëèè, â íîâøåñòâàõ. Ñòàðàÿ, âíåøíÿÿ, ìàòåðèàëèñòè÷åñêàÿ öåðêîâíîñòü íå ïðèìåò ó÷åíèÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî î ãååííå, î Ñîôèè è ìíîãèõ äðóãèõ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñëèøêîì îðèãèíàëåí, äåéñòâèòåëüíî îðèãèíàëåí. ß áû äàæå ñêàçàë, ÷òî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ïî âñåìó ñêëàäó ñâîåãî ìûøëåíèÿ — îðèãèíàë, äîõîäÿùèé ïî÷òè äî ÷óäà÷åñòâ. Ýòî â íåì èíòåðåñíî, âðåìåíàìè ñèìïàòè÷íî, âðåìåíàìè îòòàëêèâàåò. Íî [îðòîäîêñàëüíàÿ] (îôèöèàëüíàÿ) öåðêîâíîñòü íè÷åãî îðèãèíàëüíîãî íå ìîæåò âûòåðïåòü; îíà îñêîðáëÿåòñÿ âñÿêîé äóõîâíîé ñàìîñòîÿòåëüíîñòüþ. Ó÷åíèå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî î ãååííå ïîëîæèòåëüíî îðèãèíàëüíî, èíòåðåñíî è, âåðîÿòíî, íå îðòîäîêñàëüíî, â íåì âñå-òàêè íàéäóò ýëåìåíòû íåíàâèñòíîãî îðèãåíèçìà, ñâîåîáðàçíîãî ãíîñòèöèçìà, îòðèöàíèå îðòîäîêñàëüíûõ àäñêèõ ìóê. Íî êàê íè áëåñòÿùå ó÷åíèå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî î ãååííå, êàê íè âîçâûøàåòñÿ îíî íàä ñëèøêîì ãðóáûìè èäåÿìè öåðêîâíîãî ìàòåðèàëèçìà, è â íåì âñå åùå åñòü àáñîëþòèçàöèÿ îòäåëüíûõ ìîìåíòîâ ðåëèãèîçíîãî îïûòà, ïðåâðàùåíèå ðåëèãèîçíîãî ïóòè â îíòîëîãèþ. Ïåðåæèâàíèå óæàñà ãèáåëè è æàæäà ñïàñåíèÿ — ýòàïû ðåëèãèîçíîãî ïóòè, ìîìåíòû ðåëèãèîçíîãî îïûòà, ÷åðåç êîòîðûå äîëæíà ïðîõîäèòü õðèñòèàíñêàÿ äóøà, à íå àáñîëþòíàÿ è îêîí÷àòåëüíàÿ îíòîëîãèÿ. Âîçìîæíà ïñèõîëîãèÿ ãèáåëè, íî íåâîçìîæíà îíòîëîãèÿ ãèáåëè, ïîäîáíî òîìó, êàê íåâåðíà îíòîëîãèÿ àáñîëþòíîãî òðàíñöåíäåíòèçìà. Âîïðîñ î ãååííå — âîïðîñ ñòðàíñòâèÿ äóøè. Îðòîäîêñàëüíî-öåðêîâíîãî ðåøåíèÿ âîïðîñà îá èñòîêàõ äóøè è ñóäüáàõ äóøè, î ñîïóòñòâîâàíèè äóøè êîñìè÷åñêîìó ïðîöåññó ïðîñòî íå ñóùåñòâóåò, òóò ïóñòîå ìåñòî, çèÿþùàÿ áåçäíà â íà÷àëå è êîíöå. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ñëèøêîì óìíûé è òîíêèé ÷åëîâåê, ÷òîáû ýòîãî íå ÷óâñòâîâàòü. È îí ðîáêî è îñòîðîæíî ãîâîðèò î êàêîì-òî ïðåäñóùåñòâîâàíèè äóøè, õîòÿ áîèòñÿ ñàìîãî ñëîâà «ïðåäñóùåñòâîâàíèå», êàê ñêîìïðîìåòèðîâàííîãî Îðèãåíîì. Íî îí íå ñâÿçàë ýñõàòîëîãè÷åñêîãî âîïðîñà î ãååííå ñ âîïðîñîì î ïðåäñóùåñòâîâàíèè äóøè, îá åå èñòîêàõ. À ýòî âåäü îäèí è òîò æå âîïðîñ. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé õóäîæíèê-ìèíèàòþðèñò â èññëåäîâàíèè îòäåëüíûõ âîïðîñîâ, è åìó íå õâàòàåò ñèíòåçà. Íóæíî ïðÿìî ñêàçàòü, ÷òî â öåðêîâíîì ñîçíàíèè íå ðåøåí ñîâñåì âîïðîñ î ïåðåâîïëîùåíèè è î ñâÿçè äóøè ñ êîñìè÷åñêèì ðàçâèòèåì. ßñíî òîëüêî, ÷òî äëÿ õðèñòèàíñêîãî ñîçíàíèÿ íåïðèåìëåìî âîñòî÷íîå ó÷åíèå î êàðìå, òàê êàê çàêîí êàðìû åñòü ñóäüáà íåèñêóïëåííîé äóøè, íå ïîëó÷èâøåé äàðîâîé áëàãîäàòè Õðèñòà-Èñêóïèòåëÿ. Íî õðèñòèàíñêàÿ ïåðåðàáîòêà ó÷åíèÿ î ïåðåâîïëîùåíèè åñòü çàäà÷à õðèñòèàíñêîãî ãíîçèñà. ×åðåç Õðèñòîâó áëàãîäàòü îñâîáîæäàåòñÿ äóøà îò çàêîíà êàðìû, è äîñòèæåíèÿ åå ïðåâûøàþò âñÿêóþ åñòåñòâåííóþ ýâîëþöèþ. Âîïðîñ î ãååííå äîëæåí áûòü ïåðåâåäåí èç ôàçèñà ìëàäåí÷åñêîãî òðàíñöåíäåíòèçìà â ôàçèñ çðåëîãî èììàíåíòèçìà. Íî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé óìûøëåííî çàêðûâàåò íà ýòî ãëàçà. È âñå-òàêè íå ìèíîâàòü è åìó îáâèíåíèé â åðåñè, èáî «åðåòè÷íî» âñÿêîå ñàìîñòîÿòåëüíîå è ñâîáîäíîå âûñêàçûâàíèå.

   Ïîñëåäíèå ãëàâû «Ñòîëïà è óòâåðæäåíèÿ èñòèíû» ïîñâÿùåíû äðóæáå è ðåâíîñòè.  ïèñüìàõ î äðóæáå è ðåâíîñòè — âåñü ïàôîñ êíèãè.  äðóæáå âèäèò ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ÷èñòî ÷åëîâå÷åñêóþ ñòèõèþ öåðêîâíîñòè. Î äðóæáå ãîâîðèò îí ìíîãî õîðîøåãî è êðàñèâîãî, íî áåçìåðíî äàëåêîãî îò ïðàâîñëàâíîé äåéñòâèòåëüíîñòè, â êîòîðîé ìóäðåíî íàéòè ïàôîñ äðóæáû. Ýòî ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ñîâåðøåííî èíäèâèäóàëüíî, ëèðè÷íî, îí îïðàâîñëàâëèâàåò àíòè÷íûå ÷óâñòâà. Ôàêòè÷åñêè â [ïðàâîñëàâíîé] (îôèöèàëüíî-öåðêîâíîé) æèçíè ïàôîñ íåäîáðîæåëàòåëüñòâà è îñóæäåíèÿ ãîðàçäî ñèëüíåå ïàôîñà äðóæáû è ëþáâè. È íå ïîòîìó ýòî òàê, ÷òî ãðåøíà ÷åëîâå÷åñêàÿ ïðèðîäà, íî è ïîòîìó, ÷òî âûðîæäàþùèåñÿ ôîðìû quasi-ïðàâîñëàâíîãî ñîçíàíèÿ íåñóò ñ ñîáîé èñòðåáëÿþùåå íåäîáðîæåëàòåëüñòâî ê ÷åëîâåêó è âñåìó ÷åëîâå÷åñêîìó. Íî îò ýòîãî íåäîáðîæåëàòåëüñòâà íèìàëî íå òîðæåñòâóåò è áîæåñòâåííîå â æèçíè, ñêîðåå íàîáîðîò. Ëèøü ïîëîæèòåëüíîå äîáðîæåëàòåëüñòâî ê ÷åëîâåêó è ÷åëîâå÷åñêîìó ïîìîãàåò ðàñêðûòèþ â ÷åëîâåêå áîæåñòâåííîãî. Î÷åíü ïîêàçàòåëüíî è çíàìåíàòåëüíî, ÷òî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé çàêàí÷èâàåò ñâîþ êíèãó àïîëîãèåé ðåâíîñòè.  ýòîé ïàòåòè÷åñêîé àïîëîãèè åñòü ýëåìåíò îðèãèíàëüíè÷àíèÿ, íî õâàëà ðåâíîñòè è âíóòðåííå íåîáõîäèìà äëÿ âûäåðæàííîñòè äóõîâíîãî ñòèëÿ êíèãè. Ïàôîñ ðåâíîñòè — [ñåìèòè÷åñêèé ïàôîñ] (âåòõîçàâåòíûé), ðåâíîñòü â ðåëèãèîçíî-óãëóáëåííîì åå ïîíèìàíèè èìååò [ñåìèòè÷åñêóþ] (þäàèñòè÷åñêóþ) ïðèðîäó, [è ñåìèòè÷åñêèé èñòîê. Äëÿ ñòèëÿ ñåìèòè÷åñêîé öåðêîâíîñòè íåîáõîäèì ïàôîñ ðåâíîñòè.] Ðåâíîñòü è åñòü ôàíàòèçì, ÷óâñòâî ñîáñòâåííèêà, âîëÿ ê ðàçäåëåíèþ.  îáûäåííîé æèçíè ðåâíîñòü õî÷åò èìåòü ñîáñòâåííîñòü òîëüêî äëÿ ñåáÿ, ëþáèò òîëüêî ñâîå, ñâîé êðóã, ñâîé äîì.  æèçíè ðåëèãèîçíîé ðåâíîñòü ðîæäàåò ïðèòÿçàíèå, ÷òî Äóõ äûøèò íå òàì, ãäå õî÷åò, à òîëüêî ó «íàñ»[4]. Ðåâíîñòü â öåðêîâíîé æèçíè è áûëà âå÷íûì èñòî÷íèêîì ôàíàòèçìà, íåíàâèñòè, çëîáû. Ýòî áûëî ïðîÿâëåíèå [ñåìèòè÷åñêîãî äóõà â õðèñòèàíñòâå, ñòàðîãî] äóõà ðåâíîñòè ßãâå ê íàðîäó ñâîåìó èçðàèëüñêîìó, è íàðîäà èçðàèëüñêîãî ê ñâîåìó ßãâå. [ ðåëèãèîçíîé ðåâíîñòè âñåãäà ÷óâñòâóåòñÿ ðåëèãèîçíîå íåñîâåðøåííîëåòèå, òàêîå æå ðåëèãèîçíîå íåñîâåðøåííîëåòèå, êàê â ðåëèãèîçíîì ñòðàõå.] Íî äîëæíî áûëî ÷åðåç ýòî ïðîéòè ÷åëîâå÷åñòâî. Ðåâíîñòü íå ñëåäóåò ñìåøèâàòü ñ ðûöàðñêèì ÷óâñòâîì âåðíîñòè è âîèíñòâåííîé çàùèòû ñâîåé ïðàâäû, [÷óâñòâîì ñêîðåå àðèéñêèì, ÷åì ñåìèòè÷åñêèì.] Äóõîâíûé ñòèëü ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî äîëæåí ïåòü õâàëó ðåâíîñòè, íî îí âðàæäåáåí äóõó ðûöàðñêîìó. Íàøà öåðêîâíàÿ æèçíü ñëèøêîì ìàëî â ñåáå èìååò ðûöàðñêîãî áëàãîðîäñòâà è ñëèøêîì ìíîãî ëîæíîé ðåâíîñòè, ëîæíîãî ôàíàòèçìà, ëîæíîãî îñóæäåíèÿ. Ôàíàòè÷åñêàÿ ðåâíîñòü, íåðåäêî ñîåäèíÿåìàÿ ñ ïðåäàòåëüñòâîì ñâÿòûíü, ïîäìåíÿåò ïîëîæèòåëüíûå ðåëèãèîçíûå ÷óâñòâà è ïîëîæèòåëüíóþ äóõîâíóþ æèçíü.  ðåâíîñòè è ôàíàòèçìå åñòü ëîæíàÿ èñòåðè÷åñêàÿ âçâèí÷åííîñòü, [êîòîðàÿ òàê óæàñàåò â íàøèõ «èñòèííî-ðóññêèõ» ëþäÿõ.]  ïðîòèâîâåñ àïîëîãèè ðåâíîñòè ó ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî ÿ áû õîòåë íàïèñàòü àïîëîãèþ áëàãîðîäñòâó.  ïàôîñå áëàãîðîäñòâà ìû âñåãî áîëåå íóæäàåìñÿ. Èáî áëàãîðîäíîå ïðîèñõîæäåíèå ÷åëîâåêà îáÿçûâàåò. Íóæíî âûáèðàòü: ïóòü ñîâåðøåíñòâà, ïîäîáíîãî ñîâåðøåíñòâó Îòöà Íåáåñíîãî, äóõîâíîãî ðàçâèòèÿ, ïóòü åâàíãåëüñêèé, ïóòü âåëèêèõ ìèñòèêîâ, óìåíüøàþùèé äèñòàíöèþ ìåæäó ÷åëîâåêîì è Áîãîì, èëè ïóòü ëîæíîãî ñìèðåíèÿ è ïîñëóøàíèÿ, óâåëè÷èâàþùèé äèñòàíöèþ ìåæäó ÷åëîâåêîì è Áîãîì, çàäåðæèâàþùèé â íèçàõ. Ïåðâûé ïóòü áîëåå äóõîâíûé, âòîðîé ïóòü áîëåå äóøåâíûé, òîëüêî ïåðâûé áîãî÷åëîâå÷åñêèé, ïðåäïîëàãàåò òâîð÷åñêóþ àêòèâíîñòü ÷åëîâåêà è áëàãîðîäñòâî äóõà ÷åëîâå÷åñêîãî.

   Êíèãà ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî — çàìå÷àòåëüíàÿ êíèãà, îíà ÷èòàåòñÿ ñ çàõâàòûâàþùèì èíòåðåñîì. Åå óïàäî÷íûé äóõ íå ñðàçó è íå ëåãêî ðàñïîçíàåòñÿ. [Ãëóáîêî] (Î÷åíü) âðàæäåáíà ýòà êíèãà íîâîé ðåëèãèîçíîé æèçíè, äóõó òâîð÷åñêîìó. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé îãðîìíûìè äóõîâíûìè óñèëèÿìè çàãëóøèë â ñåáå ðîñòêè íîâîé æèçíè, óìåðòâèë â ñåáå íîâóþ äóøó. Ñòèëèçàöèÿ ïðàâîñëàâèÿ äëÿ íåãî ñåðüåçíàÿ óçäà, ñåðüåçíîå ñàìîîãðàíè÷åíèå, à íå ýñòåòè÷åñêàÿ óòåõà. Ïî÷åìó (ñëîæíûé) äóõîâíûé îïûò åãî íå íàøåë ñåáå àäåêâàòíîãî è íåïîñðåäñòâåííîãî âûðàæåíèÿ — ýòî òàéíà åãî èíäèâèäóàëüíîñòè. Èçâåñòíûì îñòàåòñÿ ëèøü òî, ÷òî ñâÿù. Ôëîðåíñêèé íàïèñàë èçûñêàííóþ è ñòèëèçîâàííóþ êíèãó äëÿ íåìíîãèõ, ìàëîäîñòóïíóþ è ìàëîïîíÿòíóþ. Ñòèëèçîâàííîå ïðàâîñëàâèå åãî âðÿä ëè óäîâëåòâîðèò ñòàðûé ïðàâîñëàâíûé ìèð, ïîãðóæåííûé â ìàòåðüÿëüíûé áûò, âðÿä ëè îíî áóäåò ïîíÿòíî ýòîìó íåäóõîâíîìó «äóõîâíîìó ìèðó». «Ñòîëï è óòâåðæäåíèå èñòèíû» — âåðîÿòíî, ïîñëåäíèé «îïûò ïðàâîñëàâíîé òåîäèöåè» ó ïîðîãà ðîæäåíèÿ íîâîé ðåëèãèîçíîé æèçíè. Èñêóññòâåííî-ñòèëèçîâàííûå è ÿäîâèòûå öâåòû «ïðàâîñëàâíîé òåîäèöåè» äëÿ èùóùèõ âûñøåé äóõîâíîé [òî÷êè] (æèçíè) íûíå îáëàäàþò öåííîñòüþ ëèøü îò ïðîòèâíîãî. Êíèãà ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî [íèêîìó íå íóæíà, îíà] ëèøü äîêóìåíò äóøè, îò ñåáÿ óáåãàþùåé. Íàñòóïàåò [ðåëèãèîçíîå] (äóõîâíîå) ñîâåðøåííîëåòèå, äóõîâíîå îñâîáîæäåíèå. À ñâÿù. Ôëîðåíñêîìó òàê ÷óæä, òàê íåâåäîì äóõ ñâîáîäû.  êíèãå åãî, çàíÿòîé îñíîâíûìè âîïðîñàìè õðèñòèàíñêîãî ñîçíàíèÿ, äàæå íå çàòðîíóòà ðåëèãèîçíàÿ ïðîáëåìà î ÷åëîâåêå, î òâîð÷åñêîì ïðèçâàíèè ÷åëîâåêà â ìèðå, îá àíòðîïîëîãè÷åñêîì îòêðîâåíèè. ( ýòîé êíèãå ïî÷òè íå ãîâîðèòñÿ î Õðèñòå.) Äëÿ ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî õðèñòèàíñòâî âñå åùå íå áîãî÷åëîâå÷åñêàÿ ðåëèãèÿ, â íåì âñå åùå åñòü õàðàêòåðíûé äëÿ ïðàâîñëàâèÿ ìîíîôèçèòñêèé óêëîí. Íóæíî åùå îòìåòèòü çàìå÷àòåëüíûå ãëàâû î Ñîôèè. Ñâÿù. Ôëîðåíñêèé ÿâëÿåòñÿ ïðåäñòàâèòåëåì ñîôèîëîãè÷åñêîãî òå÷åíèÿ â áîãîñëîâèè, èäóùåì îò î. Ñåðãèÿ Áóëãàêîâà.  ãëàâíîé ÷àñòè îí ïðîäîëæàåò òðàäèöèþ Îðèãåíà è ñâ. Ãðèãîðèÿ Íèññêîãî, ò. å. ïî-ñâîåìó áîðåòñÿ ñ èäååé âå÷íûõ àäñêèõ ìóê. Ýòî íå ìîãëî íðàâèòüñÿ îôèöèàëüíîìó áîãîñëîâèþ, íî â ýòîì î. Ôëîðåíñêèé õàðàêòåðíî-ðóññêèé. Ìîæíî òîëüêî ãîðåâàòü, ÷òî áîëüøèå ïðèðîäíûå äàðû ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî [íå ìîãóò äàòü] (äàëè ìàëî) ïëîäîâ, ÷òî ÷åëîâåê, ïðîäåëàâøèé îãðîìíóþ äóõîâíóþ ðàáîòó, òàê áåññèëåí òâîðèòü: îí æåðòâà áåçðåëèãèîçíûõ ïóòåé æèçíè, â óæàñå ñïàñàþùèéñÿ íà àðõàè÷åñêèõ, íåæèâûõ óæå ðåëèãèîçíûõ ïóòÿõ. Íî íå çàäåðæàòü åìó äóõîâíîãî äâèæåíèÿ. Íèêîãäà àðõåîëîãè÷åñêàÿ ðåñòàâðàöèÿ íå ìîæåò áûòü ïîäëèííîé æèçíüþ.  ïðàâîñëàâèè åñòü âå÷íàÿ, íåòëåííàÿ ñâÿòûíÿ. Íî ñâÿòûíÿ ýòà íå íóæäàåòñÿ âî âíåøíèõ îõðàíåíèÿõ è ñòèëèçîâàííûõ ðåñòàâðàöèÿõ — îíà òàèíñòâåííî ïåðåéäåò â íîâóþ, òâîð÷åñêóþ ðåëèãèîçíóþ æèçíü.

   

   1914

   

   [1] Îïóáëèêîâàíî. Âîñïðîèçâîäèòñÿ ïî èçäàíèþ 1989 ã. (Òèïû ðåëèãèîçíîé ìûñëè â Ðîññèè. [Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé. Ò. III] Ïàðèæ: YMCA-Press, 1989. 714 ñ.)

   [2] Î÷åíü áûëè çàìå÷àòåëüíû åãî ñòàòüè î «Ñèìâîëàõ áåñêîíå÷íîñòè» â «Íîâîì Ïóòè», ãäå îí ðàçâèâàë ó÷åíèå î ïîòåíöèàëüíîé è àêòóàëüíîé áåñêîíå÷íîñòè.

   [3] Î÷åíü õàðàêòåðíî â ýòîì îòíîøåíèè «Îïèñàíèå æèçíè áëàæåííîé ïàìÿòè îïòèíñêîãî ñòàðöà èåðîñõèìîíàõà Àìâðîñèÿ», ñîñòàâëåííîå ïðîòîèåðååì Ñ. ×åòâåðèêîâûì, äî áîëåçíåííîñòè ïîðàæàåò ïðèñïîñîáëåíèå ïðàâîñëàâèÿ Àìâðîñèÿ ê ìåùàíñêîé ñåðåäèíå.

   [4] Îäèí òîíêèé ÷åëîâåê òàê âûðàçèëñÿ î êíèãå ñâÿù. Ôëîðåíñêîãî.

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

Павел флоренский собрание сочиненийРусская Idea представляет аналитическую рецензию нашего автора Андрея Мартынова на книгу еще одного нашего автора Василия Молодякова «Валерий Брюсов. Будь мрамором», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» (Молодяков В.Э. Валерий Брюсов. Будь мрамором. М.: Молодая гвардия, 2020. – 544 с.).

Среди разнообразнейших архетипов, создающих культуру, можно выделить образ Сальери. Он символизирует некие негативные поступки, которые в реальности никогда им не совершались.

В отечественной культуре одним из таких многочисленных сальери несомненно является Валерий Яковлевич Брюсов (1873–1924). Биограф поэта историк литературы Василий Молодяков (университет Такусеку, Токио) подробно воссоздает его жизнь и одновременно развенчивает разнообразные мифы (а зачатую и просто слухи), которые начали возникать еще при жизни автора «Юпитера поверженного».

Исследователь реконструирует детство своего героя, историю его семьи. Именно от отца, сына крепостного крестьянина, ставшего торговцем пробкой, Валерий перенял любовь к чтению и сочинительству.

Павел флоренский собрание сочиненийУченый пишет о первых литературных опытах, о публикации вызвавших споры альманахах «Русские символисты» (вспомним едкую статью и не менее едкие стихотворные пародии на них философа и поэта Владимира Соловьева) и, наконец, о дебютном сборнике Chefs d’oeuvre. Касается Молодяков и перелома в отношении Брюсова, признания его творчества литературными элитами и читательской общественностью. Вскоре, при ближайшем участии мэтра стало функционировать издательство «Скорпион», появился знаменитый альманах «Северные цветы», начало печататься до революции и его полное собрание сочинений, а также трехтомное собрание стихов.

Принятие революции, ставшего к 1917 году вполне «буржуазным» автором было обусловлено не столько левыми взглядами, сколько государственнической позицией Брюсова. Симпатии к социализму он изжил еще в годы первой русской революции, когда, например, в письме к отцу от 3 июня 1907 года с иронией выражал надежду, чтобы депутаты от социал-демократических партий «не начиняли бомб, пусть (если уж это так сладостно) занимаются этим другие». Одновременно поэт жестко критиковал статью лидера большевизма Владимира Ленина «Партийная организация и партийная литература». По поводу провозглашенного в ней требования цензуры («партийного контроля») он не без оснований заявлял, что в них в реальности содержится менее всего «истинной любви к свободе». При этом Брюсов оставался критиком существующей власти, если видел, что она слабеет или же совершает, по его мнению, ошибки (подробнее см.: Валерий Брюсов. В эту минуту истории. Политические комментарии. 1902–1924. / ред. В. Молодяков. – М.: АИРО-XXI, 2013).

Павел флоренский собрание сочинений

А.В. Луначарский

Первые контакты (точнее, переговоры) с новым режимом датируются, согласно утверждению Молодякова, маем 1918 года. Собственно сама служба Валерия Яковлевича в комиссариате (министерстве) просвещения началась не ранее июня. Она была вызвана осознанием, что большевики являются единственной реальной силой в стране. А потому, лишь сотрудничая с ними, возможно, еще спасти памятники культуры, защитить ученых, писателей, «единственное неуничтожимое достояние – русскую культуру». Следует также иметь в виду, что, как справедливо отмечал голландский славист Шенг Схейен, первый нарком (министр) просвещения Анатолий Луначарский изначально стремился основывать партийную эстетику на модернизме, в том числе и близкому Брюсову символизму, что облегчало автору Tertia Vigilia адаптацию к новому строю.

Парадоксально, но, размышляя о брюсовском сотрудничестве с большевизмом,  даже такой талантливый поэт, крайне неровный историк литературы и еще более пристрастный (а зачастую и просто несправедливый) мемуарист, как Владислав Ходасевич, вынужден был отрицать за Валерием Яковлевичем доносительство и иные бесчестные поступки, а также писал, что тот ни разу не отказал, ни одному просителю.

Впрочем, образ сальери был связан не только с пореволюционными деяниями поэта-символиста. Им предшествовали не простые отношения со многими коллегами Брюсова по литературному цеху. Ведь именно тогда критиком Юлием Айхенвальдом было опубликовано в сборнике «Силуэты русских писателей», эссе, в котором прямо заявлялось, что Брюсов – это всего лишь «преодоленная бездарность». Причем большинству читателей почему-то запомнилось последнее слово, хотя критик говорил о ее преодолении, правда, отказав литератору в наличии «дара». Тогда же имели место конфликты с Андреем Белым и Иваном Буниным (по мнению современников именно издание в «Скорпионе» бунинского сборника «Листопад» способствовало широкой известности молодого поэта), также подробно описанными Молодяковым. Впрочем, касаясь отношений с будущим нобелевским лауреатом, следует отметить, что, несмотря на все споры Валерия Яковлевича и Ивана Алексеевича, последний первоначально отказывался верить, что Брюсов «продался» красным и искренне защищал его в антибольшевистской печати.

В разнообразной критике Брюсова обращают на себя два парадоксальных, а потому довольно уязвимых момента. Во-первых, дореволюционная деятельность многих литераторов была гораздо более политически ангажированной.

Так, например, Константин Бальмонт неоднократно имел проблемы с законом. За участие в студенческой демонстрации и публичное чтение революционных стихов был исключен из университета и выслан из столицы. После участия (впрочем, довольно номинального) в декабрьском восстании 1905 года автор «Горящих зданий» вообще предпочел скрыться за границей. Отметим, что, согласно воспоминаниям сатирика Дона-Аминадо, он говорил, что лицо Брюсова, напоминало ему «нераскаявшегося каторжника».

Павел флоренский собрание сочинений

Д. Мережковский и З. Гиппиус

В свою очередь еще один не менее, чем Ходасевич, пристрастный критик Брюсова поэтесса Зинаида Гиппиус до революции поддерживала террористов из партии эсеров (в первую очередь Бориса Савинкова), а также была автором антимонархического цикла стихотворений «Жизнеописание Ники».

В целом же, основной политический тренд Серебряного века, или, если брать шире, всего отечественного модернизма (в том числе так называемого религиозного возрождения) заключался в стремлении синтезировать идею социализма с христианством и, как следствие, в оппозиции существующему режиму. Например, Христианское братство борьбы, в которое входили такие философы, как Павел Флоренский, Владимир Эрн, Валентин Свенцицкий и отчасти Андрей Белый, декларировало «борьбу с самым безбожным проявлением светской власти – с самодержавием, кощунственно прикрывающимся авторитетом церкви, терзающим народное тело и сковывающим все добрые силы общества».

Поэтому не удивителен феномен сборника «Вехи», который действительно оценивался как «измена», не только профессиональными революционерами («энциклопедия либерального ренегатства» назвал ее ранее упомянутый Ленин), но и коллегами философами.

В подобном контексте умеренный консерватизм Брюсова воспринимался столь же негативно.

Во-вторых, следует сравнить постреволюционное поведение поэта с практиками литераторов, в дальнейшем пополнивших ряды Русского зарубежья. Тот же Бальмонт работал в Наркомпросе, готовил к изданию стихи и переводы, читал лекции. В день праздника Первого мая 1920 года в Колонном зале Дома Союзов в Москве прочел свое стихотворение «Песнь рабочего молота».

Ходасевич первоначально вел занятия в литературной студии московского Пролеткульта. В 1918–1919 годах служил в репертуарной секции театрального отдела все того же Наркомпроса. А в эмиграции, стремясь избежать полного разрыва с советской властью, долгое время воздерживался от тесных контактов с периодикой Русского зарубежья.

В свою очередь Гиппиус и Мережковский сотрудничали с руководимым Горьким государственным издательством Всемирная литература. Интересно, что, как и в случае с главой о Брюсове, глава в мемуарах Зинаиды Николаевны об Алексее Максимовиче была не менее пристрастна. Правда, при ее публикации, поэтесса столкнулась с цензурными запретами со стороны руководства журнала «Современные записки», проявивших солидарность со своим недавним соратником по революционной борьбе (его редколлегия состояла из эсеров). Брюсова в данной ситуации защищать среди эмигрантов было некому.

Некоторую пикантность критике Гиппиус придает факт письма Мережковского Брюсову от 25 мая 1919 года, также приводимого Молодяковым. В нем автор «Грядущего хама» просил поэта содействовать печатанию его и своей супруги книг в государственных издательствах, при этом оговариваясь: «я заранее согласен на все условия».

Иными словами, оппоненты Брюсова (Гиппиус или Ходасевич) или просто будущие жители Русского зарубежья (Бальмонт), чье поведение до эмиграции не вызывало сколько-нибудь серьезных отрицательных оценок в обществе, мало чем отличалась от деятельности оставшегося на родине литератора.

Кроме того, возможно, в подобном негативном отношении к классику не последнюю роль  сыграла его относительно благополучная судьба, на которую ранее уже обращали внимание исследователи (в частности, Иван Волков). Читатель болезненно падок на трагические биографии поэтов, а в данном случае не было ни расстрела, ни смерти в лагере (Гумилев, Мандельштам), ни самоубийства или, на худой конец, того же изгнания (Цветаева, Адамович).

Наконец, не надо забывать об осуждаемой, но по-человечески понятной и простительной зависти коллег по цеху. Ведь не каждый мэтр (а талантов в эпоху Серебряного века было не занимать) мог написать следующее:

Я сознаю, что постепенно

Душа истаивает. Мгла

Ложится в ней. Но, неизменно,

Мечта свободная – светла!

***

Я больше дольних смут не вижу,

Ничьих восторгов не делю;

Я никого не ненавижу

И – страшно мыслить – не люблю!

(«В горнем свете»).

Так что, по сути, комплекс антонио сальери следует относить не к Брюсову, а к его многочисленным критикам, что и показывает книга Василия Молодякова.

_______________________

Наш проект можно поддержать.

Ключом к такому целостному мировоззрению стала для Флоренского математика. Но очень рано осознал он неисчер­паемость искусства по глубине содержащегося в нем жизнен­ного опыта и силе художественного обобщения.

«Я считаю своею второю (после математики) задачею, — писал он матери, — быть хорошо ознакомленным с искусст­вом. По-моему, главнейший недостаток большинства систем в том, что там совершенно игнорируется весь тот огромный кон­центрированный материал, который дает искусство вообще; что же касается до музыки, то она, можно сказать, почти совсем не использована. Нельзя оставлять в мировоззрении такую ис­полинскую дыру, как отсутствие музыкального образования, хотя бы даже самого поверхностного, самого элементарного. А помимо всего остального, искусство является концентриро­ванным опытом; оно разом не исчерпаемо, не адекватно понятию по бездонности содержания (как опыт вообще) и идеализировано, то есть в нем совершена та работа обобщения и индукции, которую приходится при непосредственном опыте производить самому» (из письма 6.X.1902).

Музыкальность восприятия мира есть тот особенный, отличительный признак, который органически входит в мирочувствие и мировоззрение священника Павла Флоренского. Myзыка воздействовала на формирование его личности, являясь одним из источников глубочайших переживаний, связанных с присущим ему творческим восприятием звуковых явлений.

В суждениях о музыкальном искусстве Флоренский ис­ходил из коренного убеждения — прекрасное есть истинное. ‘ Критерий истинности искусства — реализм, проникновение в глубь вещей. «Цель художества — преодоление чувственной видимости, натуралистической коры случайного и проявление устойчивого и неизменного, общеценного и общезначимого дейст­вительности, иначе говоря, цель художника — преобразить дей­ствительность» (1. С. 26). Истинному искусству противостоит искусство мнимое, иллюзорное. Истинное искусство создает сим­волические образы, мнимое — иллюзорные подобия вещей.

Эстетические взгляды Флоренского нашли выражение в работах философских, богословских, искусствоведческих. Му­зыкальное искусство рассматривается им в единстве с поэзи­ей, живописью, архитектурой. Раскрывая их общность, Фло­ренский исследует как целостное воздействие, так и целостное восприятие их.

Единство воздействия многих искусств наиболее полно выявляется в культе [1]. В конкретных формах его жизненного проявления изобразительное, словесно-поэтическое и музыкальное искусства становятся частью культа, выполняют единую функцию. Эстетический принцип синтеза искусств все­сторонне реализуется в храмовом действе.

«В храме, говоря принципиально, все сплетается со всем: храмовая архитектура, например, учитывает даже такой малый, по-видимому, эффект, как вьющиеся по фрескам и обвиваю­щие столпы купола ленты голубоватого фимиама, которые сво­им движением и сплетением почти беспредельно расширяют архитектурные пространства храма, смягчают сухость и жест­кость линий и, как бы расплавляя их, приводят в движение и жизнь <…> Вспомним о пластике и ритме движений священ­но-служащих, например при каждении, об игре и переливах складок драгоценных тканей, о благовониях, об особых ог­ненных провеиваниях атмосферы, ионизированной тысячами огней, вспомним далее, что синтез храмового действа не огра­ничивается только сферой изобразительных искусств, но во­влекает в свой круг искусство вокальное и поэзию — поэзию всех видов, сам являясь в плоскости эстетики — музыкальною I драмой»  [2] (2. С. 31).

Священник Павел Флоренский воспринимает храмовое действо как «целостный организм», жизнедеятельность кото­рого проявляется в формах церковного искусства, имеющего свои национальные традиции в архитектуре, иконописи, музы­ке, богослужебном Уставе и т. д. Так идейно-символическая функция становится основой возникновения иконостаса, зна­менного распева и иных форм богослужебного творчества.

Эстетическая сторона богослужения выявляется Флорен­ским через восприятие красоты во всех сферах культовой жиз­ни. И ритмическая структура храмового действа как очищения (катарсиса), и участие в нем ликов и народа, насыщенность всего богослужебного действа подлинной стихией литургической поэзии и музыки — «все подчинено единой цели, верховному эффекту катарсиса этой музыкальной драмы, и потому все соподчиненное тут друг другу не существует или по крайней мере ложно существует взятое порознь» (2. С. 31).

Суждения о музыкальной основе богослужения неотделимы от совокупности воззрений священника Павла Флоренского на природу культа и соподчиненность всех составляющих его частей. Культ есть «выделенная из всей реальности I та ее часть, где встречается имманентное и трансцендентное, дольнее и горнее, здешнее и тамошнее, временное и вечное, тленное и нетленное» (3. С. 89).

Богослужение о. Павел характеризовал как антиномическое сопряжение Божественной и человеческой энергий. Реально эта связь выявляется в ритмическом строе богослу­жения. Отец Павел утверждает всеобщее, всеохватывающее значение ритма как основного жизненного закона, пронизы­вающего всю структуру богослужения.

Необходимо обратить внимание, что ритм, темп и инто­нацию о. Павел рассматривает как «древнейшую и едва ли не существеннейшую часть богослужения» по его «человеческой стихии», «оставляя пока таинственную сторону» («Наброски о богослужении». 1912.1.XIL).

«Идея церковности — в ритме.

Каждое дыхание и каждое биение сердца должно быть подчинено ритму Иисусовой молитвы. Ритмически бьются мысли, чувства, даже телесные ощущения. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго», — вдумайтесь, какое богатство здесь идей, настроений, побуждений. Но это — ритм наименьшего круга. За ним идут другие циклы пережи­ваний, — все увеличивая свой период, все усложняя свое со­держание или, точнее, расчленяя основное содержание, основ­ной ритм Иисусовой молитвы… Ритмы поклонов и крестных знамений, ритмы «слава» и «ныне», прослаиваемых рас­членениями и усложнениями тех же «Слава, и ныне», хожде­ния кругом престола, входы и исходы, ритм каждений, ритм колыхающихся риз, перемежающиеся «аминь» и «Господи, по­милуй» — и все это богатство ритмов расчленяется, и еще рас­членяется, и паки расчленяется.

А там находят еще новые и новые волны, все больших и больших длин, и бьют в душу и в тело. Цикл суточный — из девяти служб, ритмически повторяющихся изо дня в день, в соединении по три. Затем цикл седмичный, то есть ритм «гласов, и в зависимости от них — всего, что ими определяется, — прокимнов, песнопений, воспоминаний седмичных, отпустов и т. д. и т. д. Этот ритм повторяется из седмицы в седмицу. А там — еще «ширший» круг — годовой, с воспоминаниями событий года, с чтением Евангелий и Апостолов, с канонами т. д. и т. д. Он повторяется из года в год. Сверх этого — осо­бые, вставные циклы — «около Пасхи», выражаемые Великим постом и временем от Пасхи до Пятидесятницы» (из письма В. В. Розанову. 18.1.1913).

Расчлененность богослужения на ряд ритмически повторя­ющихся циклов теснейшим образом связана с циклами солнеч­ным, лунным и лунно-солнечным, подчинена ритму космической жизни. «Тут нет произвола — служба течет с такою же точнос­тью, как и светила небесные, да и сама есть явление небесной музыки здесь, на земле» (там же; выделено мною. — С.Т.).

Идея ритма, понимаемого как всеобщее жизненное на­чало, как закон жизни, находит у священника Павла Фло­ренского всестороннее выражение. Идя от дыхания, от молит­вы — восходим к ритму космической жизни. Идя от ритма жизни Вселенной, от «музыки небесных сфер», приходим к ритму богослужебных кругов, к ритму человеческой деятель­ности, освящаемой в культе, к ритму внутренней жизни, строя­щейся «по образу и по подобию небесной музыки».

Каждая церковная служба есть сложное сплетение мно­гих тем, контрапунктически связанных в единое целое, образующих сложную полифоническую структуру богослужения. Отец Павел детально прослеживает ритмическую канву богослужения, намечает темпо-ритмическую разработку службы.

«У каждой части службы есть внутренний, присущий ей ритм и темп, и если эти последние соблюдены, то чтение, пение, возглас, молитва производят свое молитвенное действие на душу молящегося, хотя бы содержание всего этого воспринималось почти бессознательно или почти не воспринималось  [3], Я Напротив того, самое превосходное исполнение, при полной понятности смысла, при хороших голосовых средствах испол- нителей, при даже тонкой «игре» (впрочем, таковой я не встречал, кажется), раз ритм и темп не соблюдены, воспринимается как нечто глубоко фальшивое. Так, наиболее медлительные части богослужения — это начала ектений, особенно великой, шестопсалмие, священнические возгласы «Троичного содержания». Это grave, lento… акафисты, каноны вычитываются быстрее — так, приблизительно, andante, andantino… Кафизмы — еще быстрее; только аллилуиа петь и читать должно медлительно и растягивая на конце…

Впрочем, в разные времена церковного года, в дни памя­ти различных святых или событий служба, конечно, получает особый темп.

Бывает служба мужественная (например, Михаилу Ар­хангелу — особенно акафист), а бывает и женственная (боль­шинство). Бывает служба в ускоренном темпе и отчетливом ритме, а бывает — в медлительном темпе с мягким ритмом, — дымчатая чуть-чуть» («Наброски о богослужении».1912.1.XII).

Отмечая единство космической жизни и богослужения, о. Павел придает онтологическое значение всему, что входит в богослужение, соотносит молитвы, песнопения, слова, произносимые в храме, с иной реальностью, пребыванием в иной плоскости бытия, нежели обычные слова, обычное пение.

«Типикон есть партитура симфонии симфоний, длящей­ся целый год, и оркестровки ее распределены между всеми на­пластованиями бытия — от горних чинов ангельских и до сти­хий включительно. Вслушаемся в любой отдел культового года, и мы услышим тут не только сверхземные голоса небожителей, но и голоса природы. Каждое движение культовое предпола­гает зараз участие всех сфер» (3. С. 240).

Онтологическое значение, придаваемое святому звуку, святому пению, становится особенно очевидным в чине освя­щения колокола, где «говорится даже о космическом действии священного звона».

В песнопениях церковных служб о. Павел выделяет те моменты, где обнажается связь горних и дольних сфер бытия. В слове «Радость навеки» он углубленно раскрывает таин­ственный смысл Херувимской песни, выявляя связь ее с ан­гельским славословием Трисвятой Троице (4. С. 317-319).

Изъясняя вечернее песнопение «Свете Тихий», о. Павел раскрывает святоотеческое понимание природы Божественно­го света, постигаемого в подвиге веры. Богословское и эстети­ческое восприятие песнопения сливаются в единстве Истинно­го и Прекрасного. Словесное и музыкальное звучание вечер­него гимна есть церковное выражение воспевания Божест­венной Красоты, познаваемой в Свете Единосущной Троицы (5. С. 95-96).

Природа богослужения, претворяющего «земное в Не­бесное», особенно явно раскрывается в песнопениях панихиды и отпевания умерших.

«Надгробное рыдание творяще песнь «Аллилуиа»… — слышим мы на каждой панихиде зов Церкви, объясняющий тем природу богослужения. Это ведь значит в переводе: «Превращающе, претворяюще, преображающе свое рыдание при гробе близких, дорогих и милых сердцу, свою неудержимую скорбь, неизбывную тоску души своей — преобразующе ее в ликующую, торжествующую, победно-радостную хвалу Богу — в «Аллилуиа» <…>, в песнопение величайшего подъема» (3. С. 136).

Одним из источников богословских размышлений о. Павла о Софии как идее Красоты обоженной твари становятся Богородичные песнопения — «О Тебе радуется, Благо­датная, всякая тварь», пасхальный ирмос «Светися, светися, Новый Иерусалиме» и другие Богородичные гимны. Опыт­ное познание исцеляющей силы молитв ко Пресвятой Деве запечатлел он в письме восьмом Теодицеи: «Вечность запела в прохладной тишине вешнего заката восторженный гимн Деве Пречистой — Виновнице и «Источнику» всякой чистоты» (5.С. 257-258).

В размышлениях о. Павла о сущности церковных песно­пений молитвенное постижение духовной реальности соединя­ется с восприятием ее красоты и приводит к богословскому рас­крытию религиозной символики песнопений. Сама духовная реальность открывается ему в песнопениях Страстной седми­цы, Пасхи и Пятидесятницы: «Среди множества дивных по своей внутренней силе песнопений Церкви песнопения Святой Четыредесятницы и Святой Пятидесятницы таинственно ове­яны духовной красотою… Как будто бесконечная глубина со­вершающихся Страстей Господних и Воскресения сама блис­тает таинственным светом на этом круге церковных служб» (6. С. 7).

Церковные песнопения, как и древняя иконопись, созда­вались в молитвенном подвиге святых песнотворцев. Претво­рение словесного образа песнопения на язык церковных напе­вов у наиболее чутких творцов приводит к созданию песнопе­ний, одухотворенных силой содержащихся в них слов. «И фор­ма песнопений, — подчеркивал о. Павел, — неотделима от содержащейся в ней духовной силы. Откажитесь от формы — вы лишитесь того, что бесконечно дорого верующему, что томит сердце его невыразимо сладкою болью, умирающей грус­тью по Дому и по Отцу» (6. С. 67).

Все богослужение о. Павел воспринимал как претворе­ние молитвенного обращения к Богу в песнь благодарения, в симфонию псалмов. В духовном созерцании он реально вос­принимал священную музыку песнопений, заключенную в сло­вах Божественных гимнов, и говорил о ней, не высказывая сво­его отношения к современным произведениям церковных ком­позиторов. Мысль его сосредоточивалась на общих религиоз­но-эстетических началах богослужения, оставляя творческую свободу создателям церковных напевов, не отстаивая старых форм и не отвергая новых.

«В отношении к духовному миру, — свидетельствовал он, — Церковь, всегда живая и творческая, вовсе не ищет за­щиты старых форм, как таковых, и не противопоставляет их новым, как таковым. Церковное понимание искусства и было, и есть, и будет одно — реализм. Это значит: Церковь, «столп и утверждение Истины», требует только одного — истины. В старых ли или новых формах истина, Церковь о том не спра­шивает, но всегда требует удостоверения, истинно ли нечто, и, если это удостоверение дано, благословляет и вкладывает в свою сокровищницу истины, а если не дано — отвергает» (7. С. 106).

В суждениях о музыкально-словесном образе песнопе­ний о. Павел опирался на свое восприятие обиходных гласовых напевов, закрепленных в церковном сознании многовековым молитвенным опытом Церкви. В его изъяснении песнопений панихиды, напоенной слезами бесчисленных людских поколе­ний, воплотившей горе народное и надежду жизни вечной, отра­зилось слышание напевов, доныне сохранивших древнейшую основу. Наиболее близки ему монастырские распевы. Прове­дя многие годы вблизи Троице-Сергиевой Лавры, он в полной мере ощутил и своеобразие лаврского богослужения, и особен­ности монастырского пения. К напевам, вошедшим в сокро­вищницу церковного искусства, относит он и древнее унисон­ное пение, которое «удивительно как пробуждает касание Вечности. А когда есть богатство звуков, голосов, облачений и т. I д. и т. д. — наступает земное, и Вечность уходит из души куда- то, к нищим духом и к бедным земными богатствами» («На­броски о богослужении». 1912.1.XII).

И разве не «к а с а н и е Вечности» слышится нам в высказывании отца Павла Флоренского об иконе Пресвятой Троицы, созданной Андреем Рублёвым «в похвалу преподоб­ному Сергию», — высказывании, пронизанном и духовным восторгом, и подлинно музыкальным слышанием неземного зву­чания, струящегося от исполненного пренебесной Красоты явленного образа: «Все мало и ничтожно пред этим общением неиссякаемой бесконечной любви: все — лишь около нее и для нее, ибо она — своею голубизною, музыкою своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех зем­ных определений и разделений — есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего» (8. С. 54; выделено мною. — С. Т.).

Так видение отцом Павлом духовной красоты претворя­лось в слышание музыки «небесных сфер» и облекалось в сим­волы мира горнего.

Источник: Диакон Сергий Трубачев. Избранное. Статьи и исследования. — М., Прогресс-Плеяда, 2005.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Флоренский понимает культ как первоосновную человеческую дея­тельность, в которой духовное постижение реальности и смысла бытия нахо­дит воплощение в конкретном, в вещественном — в святыне. Культ, устанавли­вающий связь с миром духовным через богослужение, является средоточием куль­туры, из него развивающейся (cultura от cultus). «Святыни — это первичное творчество человеческое; культурные ценности — это производные культа» (3. С. 117).

[2] Храмовое действо как синтез искусств в понимании Флоренского восходит к древнегреческой трагедии, в которой соединялись поэзия, музыка, хореография («музыкальная драма»), а трагическое действо воспринималось как отголосок культовых мистерий древности.

[3] Непосредственное восприятие «человеческой стихии» богослужения может быть рациональным и сердечным. Отец Павел решительно выступает за сердечное восприятие как более цельное, живое и молитвенное. «Слишком уси­ленное подчеркивание смысла, так сказать «разжевывание» его, неизбежно со­общает службе — хотя бы не было сказано ни слова — характер рацеи и реши­тельно отвращает душу от молитвы, ибо вся служба освещается каким-то хо­лодным рационалистическим светом электричества» («Наброски о богослуже­нии», 1912.1.XII).

ЛИТЕРАТУРА

1. Анализ пространственности (и времени) в художественно-изобразительных произведениях // Декоративное искусство СССР. 1982. № 1 / 290; I [Павел Флоренский, свящ. Собрание сочинений. Статьи и исследования по I истории и философии искусства и археологии. — М., 2000. С. 81].

2. Храмовое действо как синтез искусств // Маковец. 1922. № 1; [Павел Флоренский, свящ. Сочинения в четырех томах. — М., 1996. Т. 2. С. 370].

3. <Из богословского наследия> // Богословские труды. — М., 1977. Сб. 17. С. 85-248.

4. Радость на веки // Богословские труды. — М., 1982. Сб. 23.

5. Столп и утверждение Истины. Опыт православной теодицеи в две­надцати письмах. — М., 1914; Репринт: Т. 1 (I, II). — М., 1990.

6. Плач Богоматери. Сергиев Посад, 1907; [Павел Флоренский, свящ. Сочинения в четырех томах. — М., 1994. Т. 1. С. 690].

7. Иконостас // Богословские труды. — М., 1972. Сб. 9; [Павел Фло­ренский, свящ. Сочинения: В 4 т. — М., 1996. Т. 2. С. 419].

8. Троице-Сергиева Лавра и Россия // Троица Андрея Рублева: Анто­логия / Составитель Г.И. Вздорнов. М., 1981; [То же // Сочинения: В 4 т. — М„ 1996. Т. 2. С. 352].

Источник STSL.Ru

image001Священник Павел Флоренский. Которого современники называют «русским Леонардо да Винчи»

— русский философ, богослов, искусствовед, литературовед, математик и физик.

Имя Павла Александровича связано с Костромским краем и по праву генетической памяти — прадед Флоренского Андрей Матвеевич был дьячком Христорождественской церкви села Завражье и с. Борисоглебского[1], на территории нынешнего Кадыйского района Костромской области, и по его научной деятельности — он вел фольклорные записи в селе Толпыгино Нерехтского уезда, и по дружеским отношениям со многими костромичами[2].

image002Родился Павел Флоренский 9 января в местечке Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан). Отец Александр Иванович Флоренский (30.9.1850—22.1.1908) — русский, происходил из костромского старинного священнического рода; образованный культурный человек, утративший связи с церковью, с религиозной жизнью.

image003В 1899 году окончил 2-ю Тифлисскую гимназию и поступил на физико-математический факультет Московского университета. Печатается в журналах «Новый путь» и «Весы». В студенческие годы увлёкся учением Владимира Соловьёва и архимандрита Серапиона (Машкина). По окончании университета, по благословению епископа Антония (Флоренсова), поступает в Московскую духовную академию, где у него возникает замысел сочинения «Столп и утверждение истины», которую он завершил к концу обучения (1908; удостоен за эту работу Макариевской премии).

В Москве создается «Кружок ищущих христианского просвещения», всего лет десять просуществовавший (с 1907 примерно по 1917 гг.). Осуществленный, «кружок помог многим, находившимся “около церковных стен”, войти не только в Церковь, но и в алтарь. Священнический сан приняли о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, о.Александр Ельчанинов, о. Сергий Дурылин, о. Феодор Андреев, о. Сергий Мансуров, а М.А. Новоселов причислен к лику святых. Видными церковными деятелями были кн. Е.Н. Трубецкой, кн. Г.Н. Трубецкой, Ф.Д. Самарин, А.Д. Самарин[3], П.Б. Мансуров, Н.С. Арсеньев, Н.Д. Кузнецов, И.П. Щербов. Кружку были близки В.М. Васнецов[4] и М.В. Нестеров»[5]. Однако, без имени костромича епископа Феодора (Поздеевского)[6] этот перечень не будет полон. Достаточно сказать, что троеназванных священников — П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, С.Н. Дурылин — рукоположены владыкой. Последний — по благословению прав. Алексия Мечёва и прп. Оптинского старца Анатолия (Потапова), а второй — свт. Тихона («Я и не подумал, что Патриарх мог иметь желание сам совершить мое рукоположение, когда просил его поручить совершить это Преосвященному Феодору», — вспоминал прот. Сергий[7].

image004image005В 1904-1909 гг. в с. Толпыгино, Нерехтского уезда Костромской губернии[8] приезжал Павел Флоренский со своим другом, сыном местного священника Сергеем Троицким. Они вместе обучались в Московской Духовной академии. На каникулах друзья отправлялись в Толпыгино и помогали отцу Симеону в реставрации храма, проповедовали, организовали при храме библиотеку для крестьян, собирали народный фольклор[9]. П. Флоренский в 1912 году опубликовал сборник частушек, собранных им в окрестностях села Толпыгино. Храм Воскресения словущего в Толпыгино никогда не закрывался[10].

Весной 1904 года П.А. Флоренский с отличием окончил Московский университет, в сентябре 1904 года поступил в Московскую Духовную академию. С тех пор вся жизнь его оказалась связанной с Троице-Сергиевой Лаврой, у стен которой он прожил почти тридцать лет. Как автор книги «Столп и утверждение Истины» и ряда других работ отец Павел завершил становление онтологической школы Московской Духовной академии (протоиерей Феодор Голубинский – В.Д. Кудрявцев-Платонов – А.И. Введенский – архимандрит Серапион (Машкин) – священник Павел Флоренский). После защиты магистерской диссертации священник Павел Флоренский был утвержден в степени магистра богословия и звании экстраординарного профессора Московской Духовной академии. В 1914–1915 годах за магистерскую диссертацию «О духовной Истине» отец Павел был награжден премиями митрополита Московского Филарета и митрополита Московского Макария.

В 1908–1919 годах отец Павел преподавал в Московской Духовной академии историю философии. В 1912 году назначается редактором академического журнала «Богословский вестник» (1908).

image006В 1911 принимает священство. В 1912—1921 служил в церкви Убежища сестер милосердия Красного Креста в Сергиевом Посаде, после её закрытия в 1921 году, находился за штатом.

Если говорить о вкладе П.А. Флоренского в русскую философию и богословие, то необходимо помнить, что его самобытное и оригинальное творчество отмечено противоречивостью. В нем отразился процесс постепенного духовного становления отца Павла, и потому он сам никогда не претендовал ни на абсолютность и законченность своих мыслей, ни на всеобщность признания, а подразумевал их обсуждение, развитие, уточнение, исправление. Но, писал он, «я хотел именно Православия и именно церковности. Я хотел и хочу быть верующим сыном Церкви»[11].

События революции воспринимает как живой апокалипсис и в этом смысле метафизически приветствует, но философски и политически всё более склоняется к теократическому монархизму. Сближается с Василием Розановым (из потомственных священников — костромичей – прим. Д. С.) и становится его духовником, требуя отречения от всех еретических трудов[12].

В.В. Розанов, едкий в своих оценках, тем не менее писал об отце Павле: «Это Паскаль нашего времени. Паскаль нашей России, который есть, в сущности, вождь всего московского молодого славянофильства и под воздействием которого находится множество умов и сердец в Москве и в Посаде, да и в Петербурге. Кроме колоссального образования и начитанности, горит энтузиазмом к истине. Знаете, мне порою кажется, что он святой, – до того необыкновенен его дух, до того исключителен… Я думаю и уверен в тайне души: он неизмеримо еще выше Паскаля, в сущности, в уровень греческого Платона, с совершенными необыкновенностями в умственных открытиях, в умственных комбинациях, или, вернее, в прозрениях»[13].

Пытается убедить власти, что Троице-Сергиева лавра — величайшая духовная ценность и не может сохраниться как мёртвый музей. Работая в Комиссии по охране Троице-Сергиевой Лавры, священник Павел Флоренский одним из первых в мировой практике развивал идею «живого музея», требуя сохранения каждого предмета в той среде и связях, в которых он возникает и живет. Отец Павел считал необходимым для Церкви и духовной культуры России сохранить именно как действующие монастыри Троице-Сергиеву Лавру («явление русской идеи») и Оптину пустынь («могучий соборный в России возбудитель духовного опыта») и делал для этого все, что было тогда для него возможно. Именно благодаря работе в Комиссии по охране Лавры отцу Павлу вместе с Ю.А. Олсуфьевым удалось 30 марта 1920 года сокрыть главу Преподобного Сергия. На Флоренского поступают доносы, в которых он обвиняется в создании монархического кружка.

С 1916 по 1925 годы П. А. Флоренский написал ряд религиозно-философских работ, включая «Очерки философии культа» (1918), «Иконостас» (1922), работает над воспоминаниями. В 1919 году П. А. Флоренский пишет статью «Обратная перспектива», посвящённую осмыслению феномена данного приёма организации пространства на плоскости как «творческого импульса» при рассмотрении иконописного канона в ретроспективном историческом сопоставлении с образцами мирового искусства, наделёнными свойствами таковой.

image0071 августа 1921 года священник Павел Флоренский был утвержден профессором печатно-графического факультета Высших художественно-технических мастерских (Вхутемас). В течение трех лет отец Павел читал во Вхутемасе курс лекций под названием «Анализ перспективы», переработанный затем в монографию «Анализ пространственности [и времени] в художественно-изобразительных произведениях» (1924–1925).

Судьба отца Павла была предопределена его верой во Христа и саном священника Православной Церкви, религиозно-философским мировоззрением и тем вызывающим положением «апологета», которое он занимал в обществе.

Он возвращается к занятиям физикой и математикой, работая также в области техники и материаловедения. С 1921 года работает в системе Главэнерго, принимая участие в ГОЭЛРО, а в 1924 году выпускает в свет большую монографию о диэлектриках. Его научную деятельность поддерживает Лев Троцкий, что, возможно, в будущем сыграло в судьбе Флоренского роковую роль.

Другое направление его деятельности в этот период — искусствоведение и музейная работа. Одновременно Флоренский работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры, являясь её учёным секретарём, и пишет ряд работ по древнерусскому искусству.

В 1922 году он издал за свой счёт книгу «Мнимости в геометрии», в которой при помощи математических доказательств пытался подтвердить геоцентрическую картину мира, в которой Солнце и планеты обращаются вокруг Земли, и опровегнуть гелиоцентрические представления об устройстве Солнечной системы, утвердившиеся в науке со времён Коперника. В этой книге Флоренский доказывал также существование «границы между Землей и Небом», располагавшейся между орбитами Урана и Нептуна[14].

После 1928 года, получив запрет на ношение подрясника и не желая надевать светский костюм, отец Павел на работе во Всесоюзном электротехническом институте (ВЭИ) носил удлиненную русскую рубаху и сапоги, но когда это было возможно, облачался в духовную одежду (сохранились фотографии отца Павла в подряснике на кладбище в 1930 году).

image008Первый арест отца Павла был произведен 21 мая 1928 года в связи с так называемым Сергиевопосадским делом. 8 июня 1928 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило: «Флоренского Павла Александровича из-под стражи освободить, лишив права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, означ[енных] губерниях и округах с прикреплением к определенному местожительству сроком на три года, считая срок с 22/5-28 года»[15] . Это называлось «высылка минус шесть». 22 июня Особое совещание внесло изменение в свое решение: было исключено прикрепление П. А. Флоренского к «определенному месту жительства»[16].

14 июля 1928 года П.А. Флоренский отбыл в Нижний Новгород, но уже 31 августа, также благодаря ходатайству Е.П. Пешковой, Особое совещание при Коллегии ОГПУ пересмотрело дело № 60110 и постановило: «Флоренского П. А. досрочно от наказания освободить, разрешив свободное проживание по СССР».

В ночь с 25 на 26 февраля 1933 года отец Павел был вновь арестован на своей московской служебной квартире. Формально он был арестован как обвиняемый по делу № 2886 «О контрреволюционной национал-фашистской организации» («Партия возрождения России»).

26 июля 1933 года тройка при ПП ОГПУ МО постановила: «Флоренского П.А. заключить в исправ[ительный] труд[овой] лагерь, сроком на десять лет, считая срок с 25/II-33 года». 15 августа того же года отец Павел был отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь «Свободный». С 1 декабря он был приписан к научно-исследовательскому отделу управления БАМЛАГа.

Вскоре, 10 февраля 1934 года, отец Павел был переведен на Сковородинскую опытную мерзлотную станцию. Его исследования здесь заложили основы новой научной дисциплины – мерзлотоведения[17].

В 1935 году супруга отца Павла обсуждала с ним предложение чешского правительства договориться с правительством СССР о его освобождении из лагеря и выезде со всей семьей в Чехию. Он ответил решительным отказом, просил прекратить все хлопоты и, сославшись на Апостола Павла, сказал, что надо быть довольным тем, что есть (Флп. 4, 11). Несмотря на отрицательный ответ отца Павла, Т.А. Шауфус (духовная дочь о. Павла – прим. Д. С.), выехав в Чехию и работая в 1935–1938 годах секретарем президента Чехии Й. Масарика, осенью 1936 года вновь подняла этот вопрос через Е.П. Пешкову. На своей записке в НКВД Е.П. Пешкова записала: «…Была просьба Масарика, переданная мне чешским послом Славеком, о замене Флоренскому, как крупному ученому, лагеря высылкой за границу в Чехию, где он предоставит ему возможность научной работы. После моих переговоров с женой Флоренского, которая заявила, что за границу уехать ее муж не захочет, я просила лишь об освобождении Флоренского “здесь”»[18].

image009

15 ноября 1934 года отец Павел был направлен в Соловецкий лагерь. Для Соловецкой тюрьмы 16 августа 1937 года был утвержден план на расстрел 1200 заключенных[19]. Согласно этому плану, были заведены дела на 1116 заключенных, расстрелянных 1–4 ноября 1937 года в Сандермохе. Затем было получено разрешение на увеличение плановой цифры.

image010Тюремная «Справка № 190 на Флоренского П.А.» приводится собственно обвинение: «В лагере ведет к[онтр]-р[еволюционную] деятельность, восхваляя врага народа Троцкого». На основании обвинения тюремной «справки № 190» П.А. Флоренский был включен в «групповое» дело № 1042 14/37 года оперчасти Соловецкой тюрьмы «на 12 человек заключенных, осужденных ранее за к[онтр]-р[еволю- ционную] троцкистскую деятельность»[20].

25 ноября 1937 года Особая тройка УНКВД Ленинградской области в составе Л. Заковского, В. Гарина и Б. Позерна, рассмотрев дело №1042 14/37 года, постановила: «Флоренского Павла Александровича расстрелять».

2–3 декабря 1937 года в Соловецкой тюрьме был сформирован этап из 509 осужденных на расстрел, П.А. Флоренский числился под № 368.

3 декабря этап был переправлен по Белому морю в пересыльную тюрьму Кеми и затем отправлен спецпоездом в Ленинград для размещения в тюрьме госбезопасности НКВД Ленинградской области, так называемом «Большом доме».

7 декабря вышло предписание «прибывших из Соловецкой тюрьмы ГУГБ НКВД СССР – расстрелять»[21]. 8 декабря 1937 года приговор был приведен в исполнение. Акт о расстреле был подписан комендантом УНКВД Ленинградской области старшим лейтенантом госбезопасности А.Р. Поликарповым[22].

Предполагаемое место захоронения – Левашовская пустошь, где была похоронена основная часть расстрелянных в 1937–1938 годах.

Возможно, похоронен в общей могиле расстрелянных НКВД под Ленинградом («Левашовская пустошь»). А. Я Разумов приводит другое вероятное место — до сих пор не обнаруженный расстрельный могильник Лодейнопольского лагеря[23].

Сообщённая родственникам официальная дата кончины — 15 декабря 1943 года — вымышлена.

Реабилитирован 5 мая 1958 года (по приговору 1933 г.) и 5 марта 1959 года (по приговору 1937 г.

Память.

В 2011 году создан Фонд науки и православной культуры священника Павла Флоренского.

image011

5 декабря 2012 года в Сергиевом Посаде открыт памятный знак «Пострадавшим за веру во Христа в годы гонений и репрессий XX века», установленный Фондом Павла Флоренского. Открытие знака было приурочено к памятной дате — 75-летию со дня расстрела и мученической смерти Павла Флоренского. Автор проекта — художник-монументалист Мария Тихонова.

Именем Флоренского названы улицы в Калининграде и в посёлке Соловецком (на Большом Соловецком острове).

image012

image013

Литература:

http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=35863&p_comment=belief

Философский энциклопедический словарь. – М.: Инфра-М, 1999, С.487.

ДРЕВО — открытая православная энциклопедия: http://drevo.pravbeseda.ru

Иеродиакон Андроник. Основные черты личности, жизнь и творчество священника П. Флоренского // ЖМНП. 1982. № 4;

Иеромонах Андроник (Трубачев). Священник П. Флоренский: Личность, жизнь и творчество. (Теодицея и антроподицея) // МДА. 1984 (рукопись). Игумен Андроник (Трубачев) и П.А. Флоренский; П.А. Флоренский // Литературная газета. 1988. № 48, 30 ноября.

Хоружий С.С. Философский символизм Флоренского и его жизненные истоки // Историко-философский ежегодник — 88. М., 1988.

Половинкин С.М. П.А.Флоренский: Логос против хаоса. М., 1989; Кравец С.Л. О красоте духовной (П.А. Флоренский: религиозно-нравственные воззрения. М., 1990.

Иеродиакон Андроник (Трубачев). Указатель печатных трудов священника П. Флоренского // Богословские труды. 1982. Сб. 23.


[1] Старинное русское село Завражье, Костромской области, Кадыйского района расположено на левом берегу Волги у впадения в неё рек Нёмды и Унжи, напротив города Юрьевца Ивановской области. Село формировалось вокруг горы Кабан из находящихся рядом небольших деревень и погостов, которые явились как бы воротами Заволжья – в русской истории понятия не только географического и исторического, но и духовного. Статус села был присвоен в 1713 году, когда здесь была построена деревянная церковь в честь Рождества Пречистой Богородицы при Погосте. Село Борисоглебское название свое получило по стоявшей здесь деревянной церкви во имя Бориса и Глеба. Каменная церковь здесь построена в 1821 г. В 15 веке Завражный край посетил Преподобный Макарий в возрасте 90 лет, он искал место для монастыря. Макарию Преподобному больше приглянулся крутой берег Унжи, где он и начал строить храм в честь Животворящей Троицы. В память о себе жителям нашего края он оставил родничок с животворящей водой, он находится при спуске с крутой горы в местечке Васильково. С тех пор Макарий стал небесным покровителем Завражного края. Оберегал он эти места и после своей кончины. В 1609 году местные жители встали на защиту левобережья Волги от поляков и приверженцев Лжедмитрия. В память о чудесной победе был устроен монастырь в честь Прп. Макария Унженского (в настоящее время это место затоплено). В 1936-37 годах храмы были закрыты и использовались не по назначению. В 1955г. при строительстве Горьковской ГЭС большая территория была затоплена, воды подступили под стены храмов, и они частично обрушились в воду. Завражье также связано с именами местных деятелей – основателя земской больницы (1897г.), врача Н.А. Соловьёва и священника Василия Попова – создателя школы-приюта для глухонемых детей (1901г.), а также Завражского дендрария. А в 1932 году в селе Завражье родился Андрей Тарковский, который в последствии стал знаменитым на весь мир кинорежиссёром. Силами внука Павла Флоренского игумена Андроника (Трубачева) восстанавливается храм Рождества Пресвятой Богородицы. http://www.zapoved.net/index.php/Каталог/Регионы/Центральный_округ/Костромская_область/Кадыйский_район/Завражье.

[2] Фамилия Флоренских часто встречалась среди священников двух уездов Костромской губернии — Костромского и Нерехтского. Именно с Нерехтским уездом в 1904 — 1908 г. г. связан П. А. Флоренский. Это годы удивительной дружбы с Сергеем Семёновичем Троицким (8 августа 1881 — 2 ноября 1910).

Село Толпыгино на р. Шаче находилось в 40 верстах от Нерехты и в нескольких от фабричного села Большого Яковлевского (сейчас г. Приволжск Ивановской обл.). В 1904 — 1908 гг. в нём было 55 крестьянских дворов, в котором жили 338 крестьян. Посреди села стоял Воскресенский храм. Сюда в 1883 году, получив сан священника, приехал из Костромы о. Симеон Троицкий. По инициативе С. С. Троицкого в Толпыгине была основана церковно-приходская школа. В ней во время приездов Павел Александрович и Сергей Семёнович устраивали чтения со световыми картинами, давали уроки, подолгу беседовали с крестьянами. 6 июля 1909 года С. С. Троицкий венчается в Тифлисе с сестрой П. А. Флоренского. 2 ноября 1910 года он был заколот кинжалом в здании гимназии учеником Тавгеридзе. Сразу же после его смерти Троицкие уехали из Толпыгина. ГАКО, ф. 179, оп. 1, д. 4., П. А. Флоренский. Собрание частушек Нерехтского уезда. Издание Костромской Губернской Учёной Архивной Комиссии. — Кострома. — 1912, Сборник памяти С. С. Троицкого. — Тифлис. — 1912.

[3] Племянники знаменитого славянофила Ю.Ф. Самарина. Старший, Федор Дмитриевич, же-нился на сестре братьев Трубецких, одна из их дочерей вышла замуж за С.П. Мансурова, сына Павла Борисовича — директора Московского Главного архива МИД, знатока истории Восточной Церкви. – С. Д,

[4] Ставший в 1914 г. почетным членом Московской духовной академии. В следующем году этойчести удостоился А.Д. Самарин, с июля по сентябрь занимавший пост обер-прокурора Св. Синода. – С. Д,

[5] Половинкин С.М.Ревностная дружба… С. 6.

[6] Феодор (Поздеевский), в схиме Даниил (1876 — 1937), архиепископ б. Волоколамский, викарий Московской епархии, священномученик канонизированный РПЦЗ в 1981 г. Память 10 октября (РПЦЗ), 21 марта (Греч. [1])

В миру Поздеевский Александр Васильевич, родился 21 марта 1876 года с. Макарьевского Ветлужского уезда Костромской губернии в семье протоиерея. В 1896 году по окончании Костромской духовной семинарии, поступил в Казанскую духовную академию. В 1900 году пострижен в монашество. С 19 августа 1909 года — ректор Московской духовной академии и преподаватель пастырского богословия. 1 мая 1917 года назначен управляющим (на правах настоятеля) Даниловского монастыря г. Москвы. Под его руководством в Даниловом монастыре в 1918 г. была открыта Высшая богословская школа, в которой сам он преподавал аскетику. Был строгим монахом и аскетом, знатоком святоотеческого богословия и канонического права, пользовался большим уважением среди архиереев. 22 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Ивановской области был приговорен к расстрелу. Незадолго до своей кончины принял схиму с именем своего покровителя преп. Даниила Московского, оставаясь однако в оппозиции. Расстрелян 23 октября 1937 г. в Ивановской внутренней тюрьме УНКВД.Реабилитирован 1 марта 1989 года (по 1931 г. репрессий), 23 марта 1989 года (по 1937 г.), 21 июля 1989 года (по 1935 году), 7 мая 1992 года (по 1924 году). Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т.6. С.336-339, Голубцов С., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. с. 26-33.

[7] Булгаков С., прот. Мое рукоположение (24 года)… С. 107

[8] В настоящее время Ивановская обл., Приволжский р-н, с. Толпыгино. – прим. С. Д.

[9] См.: Кулигина А. П.А. Флоренский // Православные священники – собиратели русского фольклора. — М., 2004. С. 212–236; Флоренский П.А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда. Издание Костромской губернской ученой архивной комиссии. — Кострома. 1909.

[10] Воскресенская церковь с. Толпыгина каменная, с такою же при ней колокольней, построена в 1670 г. тщанием думного боярина Ивана Ивановича Тщепинова. В 1901 г. по завещанию нерехтского купца Ивана Ивановича Чиркова весь теплый храм перестроен женой его — купеческой вдовой Пелагеей Николаевной Чирковой на собственные средства, с устройством с северной стороны нового придела, а с южной — сторожки. В 1903 г. на средства той же купеческой вдовы перестроен и алтарь холодного храма. Вокруг церкви ограда каменная, кладбище при церкви. Престолов три: в холодной — в честь Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме, в теплой — правый в честь Смоленской иконы Божией Матери, левый в честь св. Николая Мирликийского и Иоанна Милостивого. «Краткие статистические сведения о приходских церквах Костромской епархии». Справочная книга, Кострома, Губернская типография 1911 г. В 1993 была создана Воскресенско-Никольская монашеская община, объединившая храмы в Толпыгино и Приволжске. С 1998 — подворье Успенского монастыря в Иваново. http://temples.ru/card.php?ID=19997.

[11] Игумен Андроник (Трубачев). Священник Павел Флоренский – профессор Московской Духовной Академии и редактор «Богословского вестника» // Богословские труды. Сб. 28. — М., 1987. С. 297.

[12] Васи́лий Васи́льевич Ро́занов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист. Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии. Большую известность получил литературно-философский этюд Розанова «Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского» (1891), положивший начало последующему истолкованию Ф. М. Достоевского как религиозного мыслителя у Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова. Сборники «Религия и культура» (1899) и «Природа и история» (1900) были попытками Розанова найти решение социальных и мировоззренческих проблем в церковной религиозности. Однако его отношение к православной церкви («Около церковных стен», т. 1—2, 1906) оставалось противоречивым. Вопросам отношения церкви к проблематике семьи и сексуальным отношениям посвящена книга «Семейный вопрос в России» (т. 1—2, 1903). В сочинениях «Тёмный лик. Метафизика христианства» (1911) и «Люди лунного света» (1911) Розанов окончательно расходится с христианством по вопросам пола (противопоставляя при этом Ветхий Завет, как утверждение жизни плоти, — Новому Завету). В. В. Розанов умер 5 февраля 1919 года и был похоронен с северной стороны храма Гефсиманского Черниговского скита в Сергиевом Посаде. Фатеев В. С русской бездной в душе. Жизнеописание Василия Розанова. — СПб.-Кострома, 2002.

[13] Игумен Андроник (Трубачев). Священник Павел Флоренский – профессор Московской Духовной академии и редактор «Богословского вестника» // Богословские труды. Сб. 28. — М., 1987. С. 304.

[14] Хагемейстер, Михаэль «Новое Средневековье» Павла Флоренского // Звезда. — 2006. — № 11.

[15] П.А. Флоренский. Арест и гибель. — Уфа, 1997. С. 52–53.

[16] Там же. С. 182.

[17] См.: Быков Н.И., Каптерев П.Н. [Флоренский П.А.]. Вечная мерзлота и строительство на ней. — М., 1940.

[18] ИМЛИ РАН, архив А.М. Горького, фонд Е.П. Пешковой, био, 20-2-55 кн. п. 1892. Сведения в НКВД о Флоренском П.А., л. 2.

[19] Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т. 4. — М., 1998. С.777.

[20] Ленинградский мартиролог (1937–1938). Т. 4. — СПб., 1999. Ил. № 141.

[21]Флоренский П А. Арест и гибель. — Уфа, 1997. С. 135–136. Уже подготавливая повестку протокола № 199, В.Н. Гарин наложил на «Справке № 190 Флоренского П.А.» резолюцию: «ВМН. В. Гарин. 23/XI».

[22] Флоренский П. А. Арест и гибель. — Уфа, 1997. С. 138. Архив УФСБ РФ по г. Москве и Московской области, № 212737. Л. 694.

[23] http://www.grad-petrov.ru/broadcast/solovetskie-etapy-2/ Дата обращения 01.07.2017 г.

  • Очень смешон как пишется
  • Ошибачно или ошибочно как пишется
  • Очень недовольна как пишется
  • Очень непродуманное решение как пишется
  • Оценка за сочинение первая цифра и вторая за что