Короткие
рассказы для детей о лете, природе и животных летом.
«Моя
Россия»
Автор:
Паустовский Константин Георгиевич
С
этого лета я навсегда и всем сердцем привязался к Средней России. Я не знаю
страны, обладающей такой огромной лирической силой и такой трогательно
живописной — со всей своей грустью, спокойствием и простором, — как средняя
полоса России. Величину этой любви трудно измерить. Каждый знает это по себе.
Любишь каждую травинку, поникшую от росы или согретую солнцем, каждую кружку
воды из летнего колодца, каждое деревце над озером, трепещущее в безветрии
листьями, каждый крик петуха, каждое облако, плывущее по бледному и высокому
небу. И если мне иногда хочется жить до ста двадцати лет, как предсказывал дед
Нечипор, то только потому, что мало одной жизни, чтобы испытать до конца все
очарование и всю исцеляющую силу нашей среднеуральской природы.
«На
поле летом»
Автор:
Ушинский Константин Дмитриевич
Весело
на поле, привольно на широком! До синей полосы далекого леса точно бегут по
холмам разноцветные нивы. Волнуется золотистая рожь; вдыхает она крепительный
воздух. Синеет молодой овес; белеет цветущая гречиха с красными стебельками, с
бело-розовыми, медовыми цветочками. Подальше от дороги запрятался кудрявый
горох, а за ним бледно-зеленая полоска льна с голубоватыми глазками. На другой
стороне дороги чернеют поля под струящимся паром.
Жаворонок
трепещется над рожью, а острокрылый орел зорко смотрит с вышины: видит он и
крикливую перепелку в густой ржи, видит он и полевую мышку, как она спешит в
свою нору с зернышком, упавшим из спелого колоса. Повсюду трещат сотни
невидимых кузнечиков.
«Утренние
лучи»
Автор:
Ушинский Константин Дмитриевич
Выплыло
на небо красное солнышко и стало рассылать повсюду свои золотые лучи — будить
землю.
Первый
луч полетел и попал на жаворонка. Встрепенулся жаворонок, выпорхнул из
гнездышка, поднялся высоко, высоко и запел свою серебряную песенку: «Ах, как
хорошо в свежем утреннем воздухе! Как хорошо! Как привольно!»
Второй
луч попал на зайчика. Передернул ушами зайчик и весело запрыгал по росистому
лугу: побежал он добывать себе сочной травки на завтрак.
Третий
луч попал в курятник. Петух захлопал крыльями и запел: ку-ка-ре-ку! Куры
слетели с нашестей, закудахтали, стали разгребать сор и червяков искать.
Четвертый луч попал в улей. Выползла пчелка из восковой кельи, села на
окошечко, расправила крылья и — зум-зум-зум! — полетела собирать медок с
душистых цветов.
Пятый
луч попал в детскую, на постельку к маленькому лентяю: режет ему прямо в глаза,
а он повернулся на другой бок и опять заснул.
«Летний
вечер»
Автор:
Толстой Алексей Николаевич
В
далекой и бледной глубине неба только что проступали звездочки; на западе еще
алело — там и небосклон казался ясней и чище; полукруг луны блестел золотом
сквозь черную сетку плакучей березы. Другие деревья либо стояли угрюмыми
великанами, с тысячью просветов, наподобие глаз, либо сливались в сплошные
мрачные громады. Ни один листок не шевелился; верхние ветки сиреней и акаций
как будто прислушивались к чему-то и вытягивались в теплом воздухе. Дом темнел
вблизи; пятнами красноватого света рисовались на нем освещенные длинные тени.
Кроток и тих был вечер; но сдержанный, страстный вздох чудился в этой тишине.
«Лес
шумит»
Короленко
Владимир Галактионович
Лес
шумит….
В
этом лесу всегда стоял шум — ровный, протяжный, как отголосок дальнего звона,
спокойный и смутный, как тихая песня без слов, как неясное воспоминание о
прошедшем. В нем всегда стоял шум, потому что это был старый, дремучий бор,
которого не касались еще пила и топор лесного барышника. Высокие столетние
сосны с красными могучими стволами стояли хмурою ратью, плотно сомкнувшись
вверху зелеными вершинами. Внизу было тихо, пахло смолой; сквозь полог сосновых
игл, которыми была усыпана почва, пробивались яркие папоротники, пышно
раскинувшиеся причудливою бахромой и стоявшие неподвижно, не шелохнув листом. В
сырых уголках тянулись высокими стеблями зеленые травы; белая кашка склонялась
отяжелевшими головками, как будто в тихой истоме. А вверху, без конца и перерыва,
тянул лесной шум, точно смутные вздохи старого бора.
«Какая
бывает роса на траве»
Автор:
Толстой Лев Николаевич
Когда
в солнечное утро, летом, идешь в лес, то на полях, в траве, видны алмазы. Все
алмазы эти блестят и переливаются на солнце разными цветами—и желтым, и
красным, и синим.
Когда
подойдешь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы
собрались в треугольных листьях травы и блестят на солнце. Листок этой травы
внутри мохнат и пушист, как бархат.
И
капли катаются по листку и не мочат его.
Когда
неосторожно сорвешь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый,
и не увидишь, как проскользнет мимо стебля. Бывало, сорвешь такую чашечку,
потихоньку поднесешь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее всякого
напитка кажется.
«Летние
грозы»
Автор:
Паустовский Константин Георгиевич
Летние
грозы проходят над землей и падают за горизонт. Молнии то с размаху бьют в
землю прямым ударом, то полыхают на черных тучах.
Радуга
сверкает над сырой далью. Гром перекатывается, грохочет, ворчит, рокочет,
встряхивает землю.
«Цветы»
Автор:
Паустовский Константин Георгиевич
У
самой воды большими куртинами выглядывали из зарослей мяты невинные
голубоглазые незабудки. А дальше, за свисающими петлями ежевики, цвела по откосу
дикая рябина с тугими желтыми соцветиями. Высокий красный клевер перемешивался
с мышиным горошком и подмаренником, а над всем этим тесно столпившимся
содружеством цветов подымался исполинский чертополох. Он крепко стоял по пояс в
траве и был похож на рыцаря в латах со стальными шипами на локтях и
наколенниках.
Нагретый
воздух над цветами «млел», качался, и почти из каждой чашечки высовывалось
полосатое брюшко шмеля, пчелы или осы. Как белые и лимонные листья, всегда
вкось, летали бабочки.
А
еще дальше высокой стеной вздымался боярышник и шиповник. Ветки их так
переплелись, что казалось,будто огненные цветы шиповника и белые, пахнущие
миндалем цветы боярышника каким-то чудом распустились на одном и том же кусте.
Шиповник
стоял, повернувшись большими цветами к солнцу, нарядный, совершенно
праздничный, покрытый множеством острых бутонов. Цветение его совпадало с
самыми короткими ночами — нашими русскими, немного северными ночами, когда
соловьи гремят в росе всю ночь напролет, зеленоватая заря не уходит с горизонта
и в самую глухую пору ночи так светло, что на небе хорошо видны горные вершины
облаков.
«Началось
лето»
Автор:
Абрамов Федор Александрович
Вдали
глухо бухнуло — темные тяжелые тучи ползли на деревню. Они ползли медленно,
грозно клубясь и властно разрастаясь до самого горизонта.
В
деревне стало темно и немо. Даже скотина притихла в ожидании. И вдруг
оглушительный грохот сотряс землю.
По
всей деревне захлопали двери, ворота. Люди выбегали на улицу, ставили ушаты под
потоки и под проливным дождем радостно перекликались друг с другом. По лужам,
как жеребята, носились босоногие ребятишки, началось короткое северное лето.
Знакомимся с первой выставкой художественных работ сына Константина Паустовского.
В выставочных залах Государственного музея А.С. Пушкина на Арбате открылась выставка «Алексей Паустовский — художник-нонконформист. Живопись и графика. 1960–1970-е годы», посвященная творчеству младшего сына писателя Константина Паустовского. Это первая большая выставка Алексея Константиновича, прожившего короткую, но очень насыщенную жизнь. Он умер в 26 лет, оставив более 100 работ.
На выставке представлены работы из фондов московского Музея К.Г. Паустовского. Директор музея Анжелика Дормидонтова выбрала девять экспонатов и рассказала о них.
Внимание: для посещения выставки необходим QR-код. Не забывайте о средствах индивидуальной защиты и социальной дистанции в музее.
Константин Паустовский с сыном Алешей (1956–1957)
Алексей Паустовский родился в 1950 году в поселке Солотча Рязанской области в семье писателя Константина Паустовского. Он всегда знал, что свяжет свою жизнь с творчеством: еще в детстве начал сочинять рассказы, лепить фигурки животных, рисовать. Паустовский-старший, которому на момент его появления было 58 лет, очень любил сына и проводил с ним все свободное время. В фондах Музея К.Г. Паустовского хранится много их совместных фотографий, некоторые представлены на выставке. Среди них и эта фотография, сделанная в 1956 или 1957 году: на ней писатель куда-то ведет за руку маленького Алешу.
Специально для сына Константин Георгиевич создал самодельную книжку с рисунками и шутливыми стихами. Пожалуй, это была единственная детская книжка, которую любил Алеша: он не признавал детскую литературу, в 11 лет уже читал Оноре де Бальзака. Сохранились воспоминания искусствоведа Марии Плавинской об одном разговоре Алексея с матерью. Татьяна Алексеевна Паустовская: «Тебе бы как [известному советскому литературоведу, мастеру художественного рассказа. — Прим. mos.ru] Ираклию Андронникову рассказывать». Сын отвечал: «Пусть Ираклий рассказывает, а я лучше художником буду, Алексеем Паустовским».
«Несение креста»
Первые попытки писать картины Алексей делал еще в 12–13 лет. Он был во многом вдохновлен творчеством художника-фовиста Анри Матисса, с которым его познакомила подруга семьи Лидия Делекторская. Она жила в Париже, была натурщицей и секретарем Матисса. С Константином Паустовским Лидия Николаевна познакомилась в 1956 году во время его поездки во Францию. Она состояла в многолетней переписке с писателем, переводила его произведения на французский язык, гостила у него в СССР, часто дарила Паустовскому альбомы и открытки с репродукциями работ французского живописца.
После окончания художественной школы в 1968 году Алексей Паустовский поступил в Московский полиграфический институт. Подготовку проходил у художника Владимира Телепнева. Одна из самых ранних его работ — «Несение креста» — входит в библейскую серию, очень важную для художника. Точный год ее создания неизвестен. Вопросы веры волновали Алексея еще с подросткового возраста.
«Древнерусские города» (1967)
Во второй половине 1960-х Паустовский работал реставратором. Ему нравилось уезжать на неделю или две в старинные русские города, чтобы насладиться их архитектурой. Он бывал в Вологодской области, Георгиевске, Пскове, Звенигороде. В этих небольших путешествиях художник много общался со священнослужителями, набрасывал их портреты, а также делал зарисовки церквей. В результате в 1967 году появилась серия «Древнерусские города».
«На пороге райского сада» (1972)
Работа в жанре автопортрета для молодого художника — способ постижения себя и своего творческого метода, стиля в изобразительном искусстве. Алексей Паустовский написал множество автопортретов. Один из них называется «На пороге райского сада»: рыжеволосый юноша, поднявшись на ступень, замер, полуобернувшись, в дверях. Очевидно, художник изобразил свой дом в Тарусе. Тем не менее пейзаж, который открывается зрителю в дверном проеме, не соответствует реальному. Перед нами — символическая композиция: художник находится на границе внутреннего мира и внешнего, настоящего и будущего, жизни земной и жизни вечной.
Портрет Альберта Гогуадзе (1972)
Портретные изображения друзей занимают особое место в творчестве Алексея Паустовского. В 1972 году он написал портрет своего друга, грузинского и российского художника-нонконформиста Альберта Гогуадзе. Паустовский поэкспериментировал с композицией: герой сидит у окна троллейбуса, однако ракурс выстроен таким образом, что кажется, будто он находится не в современной Москве, а под сводами средневековой архитектуры. Дома на картине изображены в мрачных и холодных тонах. Пейзаж за окном безжизненный и статичный. Композиция картины подчеркивает мироощущение художника, живущего в воображаемом мире, мало связанном с реальностью и не подчиняющемся линейному течению времени.
«Дни творения» (1960–1970-е)
В середине 1970-х художник снова обращается к библейской теме. Ее вершиной в творчестве Паустовского можно считать серию из семи работ «Дни творения». Эти картины были написаны не по порядку, в разные годы — в общей сложности художник потратил на них несколько лет. «Дни творения» — это попытка попробовать себя в абстрактной живописи. Каждое полотно серии — законченный образ, результат очень личной и эмоциональной импровизации на важнейшую для художника тему. По мнению Марии Плавинской, серия является психологическим пейзажем души художника во всей полноте и гармонии.
«Голубая чайхана» (1972)
В 1971 году Паустовский заинтересовался восточной культурой. Его вдохновили рассказы друга и художника Дмитрия Плавинского, недавно вернувшегося из путешествия по Средней Азии. Паустовский последовал его примеру. Он посетил Узбекскую, Таджикскую и Киргизскую ССР (сейчас — Узбекистан, Таджикистан и Киргизия). Вернувшись в Москву, художник написал 12 работ в смешанной технике, объединенных среднеазиатской темой. «Голубая чайхана», выдержанная в нежных теплых оттенках, относится к этой серии. В отличие от других работ на этой картине много жизни: природа и люди находятся в гармоничном единении.
«Арбатский дворик» (1975)
Пустой городской двор. На улице — ни души. В окнах дома не просматривается ни одного человеческого силуэта. Нет ни деревьев, ни цветов: кругом только каменные строения. Одна-единственная лампочка привносит немного жизни и света в этот почти мистический городской пейзаж.
Паустовский изобразил двор дома, в котором жил. Но это не просто городской пейзаж в привычном понимании. С одной стороны, двор почти лишен конкретных примет времени и места. Однако, как отмечают многие современники художника, в «Арбатском дворике» точно передано ощущение атмосферы середины 1970-х.
Автопортрет на палитре (1970-е)
В Мемориальном доме-музее Константина Паустовского в Тарусе хранится один из самых интересных автопортретов Алексея. На рабочей палитре художника среди засохших густых мазков краски словно проявляется образ автора со звездным небом над ним.
Предполагается, что в один момент тема отражения сути человека в портрете стала настолько сильно его волновать, что он увидел собственные черты в красках на палитре. Позднее художник доработал портрет, а также дорисовал месяц и звезды.
.JPG "Паустовский рассказы для детей про животных")
