Пастушка и белый волк испанская сказка

Пресс-служба оргкомитета цикла городских уличных мероприятий «Московские сезоны»

В Китае, на берегу реки Янцзы, жил бедный рыбак со своею женой. Как-то раз Гуань – так звали рыбака – отправился на рассвете вверх по реке. Он остановил лодку у камышовых зарослей и забросил удочку. Но счастье в этот день отвернулось от рыбака. Напрасно менял он на крючке наживу, переезжал с места на место: червяк оставался нетронутым – добычи не было.

И вот когда солнце начало склоняться к западу, Гуань вдруг увидел, как поплавок, вздрогнув, исчез под водой. Рыбак осторожно потянул леску, подтащил добычу к лодке и дёрнул. На крючке билась и трепетала большая, необыкновенно красивая рыба. На спине рыбы колыхались три золотых пера.

Гуань задрожал от радости. И пока он снимал с крючка свою ценную добычу, много приятных мыслей пронеслось в его голове.

«Продам такую рыбу – куплю на неделю риса, починю фанзу, жене подарю черепаховый гребень…»

Но как только Гуань снял рыбу с крючка, она сразу же заговорила с ним человеческим голосом.

– Отпусти меня – и ты не раскаешься, – сказала рыба. – Я царица этой реки. В благодарность возьми себе мои золотые перья. Первое – зарой в землю, второе – утопи в пруду, третье – положи на циновку, где спит твоя жена. Сделай так – и ты будешь счастлив. И ещё скажу. Счастье твоё продлится до тех пор, пока блеск золота не ослепит твоих глаз. Отпусти меня и помни мои слова.

Подумал, подумал Гуань, вырвал три золотых пера из спины рыбы и выпустил свою добычу обратно в реку.

Когда Гуань подъехал к дому, его встретила жена. В очаге горел жаркий огонь, и вода в котелке кипела ключом.

– Где же рыба? – спросила жена.

Гуань вздохнул и рассказал жене о своём приключении.

– Ну что ж, – сказала жена Гуаня, – придётся лечь спать без ужина.

Но прежде чем лечь, рыбак вышел в сад и зарыл одно перо на берегу пруда, Второе перо он бросил в пруд. Третье Гуань положил на циновку, рядом со спящей женой.

Утром рыбак проснулся от радостных возгласов жены. Он открыл глаза и увидел, что подле жены лежит прелестная маленькая девочка с золотистыми глазами. Гуань прижал дочку к своей груди и понёс её в сад, чтобы усладить пением птиц слух новорождённой. Дойдя до берега пруда, рыбак в изумлении остановился: на том месте, где зарыл он с вечера перо, вырос золотой росток лилии. Увидев росточек, девочка улыбнулась и протянула к нему ручонки.

Но ещё больше удивился Гуань, взглянув на пруд. В прозрачной воде резвилась маленькая золотая рыбка. И опять девочка улыбнулась и потянулась к рыбке своими ручонками.

Спокойно и радостно зажили Гуань и его жена. Счастье не обходило с этого дня их фанзу, и рыбак каждый раз возвращался с богатым уловом.

Дочка Гуаня росла и с каждым днём хорошела. Она всегда была весела и поражала соседей быстротою ума и кротостью. И вместе с девочкой наливался соком и тянулся к солнцу росток. Теперь он превратился в прекрасную лилию. На золотом стебле росли золотые листья и цвели золотые цветы. А в пруду давно уже вместо малюсенькой золотой рыбки плавала большая золотая рыба.

И вот странная вещь: если дочь Гуаня чем-нибудь огорчалась, листья лилии начинали вянуть, а рыба выплывала на зеркальную гладь пруда и с шумом била по воде хвостом.

Быстро миновало шестнадцать вёсен, и дочь Гуаня стала взрослой девушкой. Она была так красива, что даже ласточки останавливались на лету, любуясь ею.

Девушка никогда не сидела без дела. Она готовила обед, чинила отцовские сети, ткала полотно, обдирала на поле рис и разводила в своём маленьком садике редкостные цветы.

Вскоре в хижину рыбака стали заглядывать сыновья соседей, и каждый из них просил отдать ему в жёны дочь Гуаня. Но родители девушки всем отказывали. Им не хотелось расставаться со своей прекрасной дочкой.

Однажды к берегу, на котором стояла фанза рыбака, причалило множество разноцветных джонок. Небольшой сад Гуаня наполнился толпой нарядных юношей. Они выстроились на берегу, приложили руки к груди и склонились перед человеком, сидевшим в первой лодке. Это был важный, пожилой человек. На нём были роскошные шёлковые одежды.

Когда этот человек сошёл на берег, он подошёл к Гуаню и поклонился ему почтительно и низко. И Гуань сразу понял, что этот знатный богач приехал сватать его дочь.

– Мы не хотим расставаться с дочкой, почтенный господин, – сказал Гуань. – Она принесла благополучие в нашу фанзу, она – наша отрада и утешение!

Усмехнулся богач и крикнул слугам:

– Принесите из моей джонки белый мешок!

И тотчас же четыре великана, сгибаясь под тяжестью ноши, принесли и бросили к ногам рыбака большой белый мешок. Богач рванул из-за пояса меч, взмахнул и рассёк мешковину. Из мешка со звоном посыпалось серебро.

– Это твоё! – сказал надменно богач. – Взамен отдай мне в жёны свою дочь.

– Ах, господин! – воскликнул Гуань, – зачем вы испортили мешковину? Она ведь тоже стоит денег! – И, поклонившись, добавил: – Дочь моя не хочет покидать своих старых родителей.

Снова усмехнулся богач и снова закричал страшным голосом:

– Принесите из моей джонки красный мешок!

И тотчас же восемь великанов бросили к ногам рыбака огромный красный мешок. Снова богач рванул из-за пояса меч и рассёк мешковину. И широкой струёй хлынул из мешка золотой песок. Он так ослепительно блестел, что все, кроме богача, зажмурили на минуту глаза.

Забыл старый рыбак слова царицы реки. Не мог оторвать он взора от блеска золота. И отдал Гуань богачу свою единственную дочь с золотистыми глазами.

В тот же день была отпразднована торжественная свадьба. А когда солнце заканчивало свой дневной путь, богач увёз молодую жену.

И снова Гуань и его жена стали жить в одиночестве. Скучно было им без дочери. Старый рыбак уже больше не ездил на лов, а всю работу по дому делали слуги: ведь теперь Гуань был несметно богат. Целыми днями сидел он в углу своей фанзы, пересчитывал и перевешивал золото. Вскоре рыбак так разленился, что перестал прогуливаться по тропинке своего сада.

Однажды, когда Гуань проснулся после обеденного сна, в комнату вошёл слуга, поклонился и сказал:

– О господин, каждый день поливаю я лилию, но листья её вянут. Гуань вышел в сад и увидел, что листья лилии поблёкли, а цветы печально опустили головки.

Напрасно рыбак и его жена поливали лилию прозрачной водой, подвязывали стебелёк, защищали его от ветра циновками. С каждым днём лилия увядала всё более и более.

И наконец, наступило горестное утро. Выйдя в сад, Гуань увидел золотую лилию смятой, лежащей на земле. Листья и цветы её стали серыми и безжизненными. Рыбак бросился к пруду за водой. И здесь его ждала новая печаль. В зеркальной, прозрачной воде без устали металась золотая рыба. Она ныряла на самое дно, выскакивала на поверхность, била плавниками по воде.

– Горе нам, горе! – воскликнула жена Гуаня. – С нашей дочкой, наверное, случилось несчастье. Золото принесло нам беду!

И не успела она докончить своих слов, как золотая рыба высунулась из воды и проговорила человеческим голосом:

– Ваша дочь в плену у царя Жёлтого моря. Это он ослепил ваши глаза блеском золота, и вы приняли дракона за человека.

Ох, как заплакали бедные старики! Гуань в горести расцарапал себе ногтями лицо, а жена его упала без чувств на траву. И тогда золотая рыба пожалела их, высунулась из воды снова и сказала:

– Приготовьте лодку и шёлковый шнурок длиною от земли до вершины самой высокой горы.

Рыбак исполнил это приказание, и рыба сказала так:

– Посади свою жену в лодку и дай ей в руки конец шнура. Второй конец шнура накрепко привяжи к своей руке. А после этого отправляйся в Жёлтое море.

Всё было сделано так, как приказала рыба. И когда лодка остановилась посреди Жёлтого моря, у её кормы показалась голова золотой рыбы.

– Хватайся за мой хвост! – крикнула рыба.

Гуань бросился в воду и ухватился двумя руками за хвост рыбы. Вода над его головой бурлила и пенилась, в ушах шумело, дышать становилось труднее и труднее. Но никто на свете не мог бы теперь заставить рыбака выпустить хвост рыбы. Ведь он бросился в пучину, чтобы спасти свою дочь.

Гуань опускался всё ниже и наконец ступил на дно океана.

Долго шёл он вслед за рыбой по каменистому, покрытому неведомыми растениями дну, пока не увидел огромный хрустальный дворец. Это было жилище повелителя моря.

Рыбак прижался лицом к хрустальной стене и начал смотреть, что делается во дворце морского царя. И вдруг он не удержался и вскрикнул. В большом прекрасном зале на жемчужном троне сидела его дочь. Рядом с ней восседал повелитель Жёлтого моря. Дочь Гуаня была в платье из мелких жемчужин, голову её украшала коралловая корона, шею обвивало янтарное ожерелье. Но как она была печальна, с какой тоской смотрела вокруг себя бедная пленница!

А морской царь не спускал с неё глаз. На его голове дыбом торчал лес зелёных водорослей. Царь был закутан в какие-то странные ткани. Они обволакивали его, точно струи воды, меняя каждую секунду свои цвета.

Не помня себя, Гуань рванулся к входу. Но ему сейчас же загородили дорогу два огромных спрута, охранявшие дворец. Тогда золотая рыба с такой силой толкнула их своим носом, что оба часовых не могли опомниться от удара целую минуту. Этого Гуаню было достаточно, чтобы проникнуть во дворец.

Сто дворцовых комнат пришлось миновать рыбаку, прежде чем он достиг тронного зала. И в каждой комнате ему встречались придворные царя. Здесь были огромные морские ежи, злобные акулы, ленивые киты. Среди водорослей паслись стада морских коров и табуны морских коньков. Наконец Гуань переступил порог тронного зала. Увидев отца, несчастная протянула к нему тонкие бледные руки. Но владыка морей тоже успел заметить рыбака. Он схватил трезубец и с ужасной силой метнул его в Гуаня. Мгновенно золотая рыба заслонила рыбака своим телом. Трезубец скользнул по её золотой чешуе, не оставив на ней даже царапины.

Ударила золотая рыба хвостом по хрустальной стене дворца, и осколки стены со звоном разлетелись в разные стороны. И тогда во дворец ворвались тысячи и тысячи золотых рыб. Впереди всех была рыба небывалой величины. Гуань узнал в ней царицу реки Янцзы.

Не успела к владыке моря подоспеть помощь, как рыбы уже окружили его трон. Но Гуань не стал ждать, чем кончится битва между войсками царицы реки и повелителя моря. Он схватил дочь и дёрнул за шнурок. И сейчас же Гуань и его дочь стали подниматься. Это старая жена Гуаня из последних сил наматывала на весло длинный шнур. Когда рыбак вынырнул вместе с дочкой у самой лодки, бедная женщина чуть не умерла от радости.

Рыбак сразу же взялся за вёсла. Надо было спешить домой: на море поднялась буря. И немудрено. На море всегда бывают бури, когда на дне сражаются могучая золотая рыба и злой повелитель моря.

Когда счастливая семья сошла на свой берег, все увидели золотую лилию. По-прежнему она была свежей и сочной, на стебле её появились новые листья и цветы.

А в доме рыбака ждало новое чудо. Мешок с золотом превратился в мешок с обыкновенным песком. Но это никого не огорчило. Все были счастливы и веселы, потому что они любили друг друга и опять были вместе.

Что ещё сказать вам, чем закончить эту правдивую сказку? Разве вот что: до сих пор на Жёлтом море бывают сильные бури. Верно, злой морской царь всё ещё живёт и ослепляет жадных людей своим золотом.

2021-12-13T01:21:00+03:00

2021-12-13T14:57:24+03:00

2021-12-13T01:21:00+03:00

2021

https://inosmi.ru/politic/20211213/251106897.html

Мусульмане вывозили из Европы миллионы белых рабов. Но это расизмом не считается

Мусульмане вывозили из Европы миллионы белых рабов. Но это расизмом не считается

Политика

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html

https://россиясегодня.рф

Христианский Запад постоянно осуждают за работорговлю в минувшие века, особенно «трансатлантическую работорговлю», приписываемую белым европейцам. Однако о работорговле в… ИНОСМИ, 13.12.2021

политика, европа, франция, французский, россия, африка, европа, османская империя, восточное средиземноморье, владимир путин, мусульмане, славяне, рабство, средневековье, рабы, принуждение

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25110/21/251102185.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25110/21/251102180.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25110/21/251102179.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25110/21/251102178.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25110/21/251102140.jpg

https://inosmi.ru/social/20200608/247573160.html

https://inosmi.ru/social/20210623/249964648.html

https://inosmi.ru/inoblog/20210203/249047409.html

https://inosmi.ru/politic/20200610/247583128.html

https://inosmi.ru/history/20200724/247809825.html

https://inosmi.ru/politic/20200602/247541994.html

https://inosmi.ru/politic/20180103/240869763.html

Христианский Запад постоянно осуждают за работорговлю в минувшие века, особенно «трансатлантическую работорговлю», приписываемую белым европейцам. Однако о работорговле в мусульманских странах, которая длилась намного дольше (1200 лет), чем в трансатлантическая (300 лет) почти никогда не упоминается. Причина — политкорректность. И в отличие от европейских элит, которые в эпоху Просвещения осуждали рабство, никто в мусульманском мире не набрался до сегодняшнего дня смелости, чтобы оглянуться назад и осудить арабо-мусульманское рабство. Так, ученый из Вест-Индии Тидиан Н’Диайе, сам потомок рабов, с сожалением отмечает забывчивость представителей черной аристократии, которым трудно перейти к объективному научному взгляду. Дело в том, что чернокожая элита многих африканских стран — сами мусульмане, и эмоциональный подход к вере часто заставляет их ставить исламскую солидарность выше памяти предков.

Замалчивание насилия длинной в 11 веков

Тидиан Н’Диайе считает, что замалчивание работорговли в мусульманских государствах — это настоящая несправедливость. Она увековечивает произошедшие в прошлом злоупотребления, потому что забвение не позволяет нам понять масштаб этого явления. А ведь оно продолжалось одиннадцать веков. По его мнению, многих людей сбивает с толку тот факт, что «преступлением против человечности» была признана только трансатлантическая работорговля. А не арабо-исламистская работорговля, которая была намного ужаснее и напоминала настоящий геноцид. В итоге возникло заблуждение, что работорговлей занимались одни европейцы.

Автор напоминает, что еще до чернокожих первыми жертвами рабства были белые, в первую очередь славяне. И продавали их в арабские мусульманские страны. Европейцы, которые столь безжалостно относятся к своему прошлому, систематически умалчивают тот факт, что арабско-мусульманское и турецко-османское рабство в течение 1000 лет использовало в качестве «сырья» белых европейцев. В первую очередь славян, но, помимо них, жертвами восточных рабовладельцев становились и другие белые. Это были в первую очередь балканские и греческие христиане. Но были среди полоненных и жители стран с романскими языками — со всего Средиземноморья. Попадались среди захваченных арабами рабов даже английские и германские христиане. Большинство этих несчастных стали рабами в результате набегов и морского пиратства, не прекращавшихся в Средиземноморье и на Черном море вплоть до начала XIX века.

Но, несмотря на эту неоспоримую историческую реальность, почему-то одни европейцы раскаиваются и постоянно подвергаются нападкам из-за этого ужасного явления. Причем, на международном уровне. Так, на Всемирной конференции ООН «Против расизма, ксенофобии и рабства», проходившей в Дурбане с 28 августа по 7 сентября 2001 года вопрос о мусульманском рабстве не был включен в повестку дня. А ведь конференцию в Дурбане собрали по инициативе Совета по правам человека, в ней участвовало большинство исламских стран-членов Организации исламского сотрудничества (тогда она называлась Организация «Исламская конференция» — ОИК, прим. ИноСМИ). Зато эта самая конференция ООН в Дурбане предоставила своим спикерам возможность всестороннего бичевания Запада, который обвиняли в «исламофобии», «расизме», «сионизме» и рабстве.

Не те раскаиваются

Хотя западный мир постоянно раскаивается и вынужден извиняться за преступления прошлого, в самом западном мире расового рабства давно нет. Зато рабство живо и прекрасно себя чувствует сегодня в некоторых других частях мира. В первую очередь — в исламских странах, где рабство никогда не осуждалось, хотя там оно унесло еще больше человеческих жизней, чем в европейских империях.

Примеры? Пожалуйста. В течение долгого времени рабство чернокожих немусульман практиковалось и разрешалось законом на Аравийском полуострове, на Индийском субконтиненте, а также в Африке: в Нигере, Мали, Судане, Нигерии и Мавритании. Иногда рабство практикуется там и в наши дни. Эта ужасная практика сохраняется и в такой исламской стране, как Судане. Последними странами, ратифицировавшими законы о отмене рабства, были два государства, официально живущие по нормам шариата — набора норм поведения древних мусульман, изначально допускавшего рабство. Эти государства — Саудовская Аравия (ратифицировала отмену рабства в 1962 году) и Мавритания (ратифицировала в 1981 году). В своей книге «Охотники за жемчугом» Альбер Лондр рассказывал о том, что работорговля вовсю шла в арабских странах еще в 1925 году. Великий историк цивилизаций Средиземноморья Фернан Бродель даже горько заключал, что ислам оказался «самой терпимой к рабству цивилизацией», потому что арабо-мусульманская работорговля была более длительной и более кровавой, чем у европейцев. По оценкам Международной организации труда (МОТ), сегодня 25 миллионов человек все еще живут в условиях, сходных с рабством, отсюда и термин «современное рабство». Но где живут эти рабы? Эти рабы живут и работают преимущественно в Африке, в Азии и в мусульманских странах. По данным ООН, ежегодно два миллиона человек попадают в рабство в незападном мире (все те же Африка, Азия, Ближний Восток и т.д.). Но никому еще не приходило в голову осуждать за «преступления против человечности» страны, где и в наши дни практикуется такое вот рабство.

Какая работорговля убивала больше и дольше, чем трансатлантическая?

Арабо-мусульманская работорговля подразделяется на три категории: сахарская работорговля, египетская работорговля (в основном женщинами), а также занзибарская работорговля. Во всех случаях это была настоящая торговля: с котировками, с трехсторонним обменом, с контрактами — все как в трансатлантической работорговле. По мнению международного эксперта Жана Поля Гуревича, с IX до XVII века в результате только «арабской» работорговли, без учета пиратских пленений со стороны мореходов Османской империи и берберийских охотников за заложниками, погибли по крайней мере одиннадцать миллионов человек. Это как раз то же количество людей, которое Африка потеряла в результате трансатлантической работорговли. Но рабы арабских мусульман были кастрированы и почти все убиты, в то время как потомки вывезенных европейцами рабов смогли обеспечить продолжение рода и стали свободными. Последними получили возможность сформировать свое свободное сообщество бывшие негры-рабы из стран Карибского бассейна. В отличие от растворившихся в небытии славян-рабов в Османской империи, бывшие возделыватели сахарного тростника с темной кожей создали вместе с другими народами Латинской Америки свою особую креольскую цивилизацию.

Скрытый геноцид хуже открытого

В книге «Скрытый геноцид» Тидиан Н’Диайе отмечает, что 70 миллионов потомков африканских рабов все еще живут в Северной и Южной Америке и на Карибских островах, в то время как следы потомков африканских рабов, депортированных миллионами в арабские и тюркоговорящие мусульманские страны, найти почти невозможно. Этот факт доказывает, что «арабская» торговля неграми была геноцидом, в то время как торговля тем же живым товаром, организованная европейцами в Атлантике, стала началом новой черно-белой цивилизации. А у мусульман только в Сахаре («сахарская работорговля») из девяти миллионов плененных жертв два миллиона умерли, в основном в результате кастрации. Итогом «восточной» (еще называемой «египетской») работорговли, которая вершилась на побережье Красного моря, стали восемь миллионов погибших чернокожих, в том числе более двух миллионов в результате кастрации. Получается, что погиб каждый второй из 17 миллионов чернокожих, депортированных или кастрированных арабскими работорговцами.

По словам Тидиана Н’Диайе, «эта страница истории должна быть дописана», и исламскую работорговлю также следует осудить как преступление против человечества. Автор считает, что расизм и желание уничтожить африканские «черные» народы были очевидны у восточных рабовладельцев. Именно ими объясняется широко распространенная практика кастрации, которая избавляла рабовладельцев от продолжения рода рабов, а значит, и от риска возмездия. Ведь о не имеющих потомков жертвах вряд ли будут помнить… Тидиан Н’Диайе вспоминает, например, что величайший арабский ученый и историк Ибн Хальдун, автор знаменитых «Пролегоменов», считал чернокожих более приспособленными к рабству, потому что они… имеют много общего с животными. И тут следует напомнить, что арабо-исламская работорговля, гораздо более жестокая, началась раньше и продолжалась гораздо дольше, чем «атлантическая» работорговля — до XX века.

Исламский геноцид рабов и всеобщая кастрация

Кастрация христианских или чернокожих пленников, ставших жертвами набегов мусульманских работорговцев, была настолько масштабной, что почти привела к полному исчезновению депортированного населения. Стерилизация рабов-мужчин не позволяла им размножаться в плену. Чтобы поддерживать количество доступного живого товара, приходилось совершать больше грабежей и покупать больше новых рабов. Согласно аль-Мукаддаси, в регионе Альмерия в исламской Андалусии (ныне область в Испании) практиковали кастрацию этих рабов, чтобы затем использовать их в качестве евнухов в своих гаремах. Самая лучшая карьера, на которую могли рассчитывать такие евнухи, — стать солдатами. Зато теперь в моде в моде ностальгия по утраченной арабской Испании, «мирному Аль-Андалусу», который на самом деле был центром рабства славян, западных европейцев и чернокожих….

Европейских рабов называли там арабским термином «аль-сакалиба». Появилась династия Насридов, способствовавшая богатству Гранады и великолепию резиденции гранадских эмиров — Аль-Гамбры. Однако последователям мифа о «терпимой Андалусии» на самом деле неплохо бы узнать правду. Это великолепие было основано на рабском труде огромного числа белых христианских рабов. Он применялся при добыче и транспортировке золота из Судана в исламскую Испанию, а также при перевозке драгоценных металлов из Северной Африки. Благодаря разграблению золотых месторождений Южного Судана, самого сердца чернокожего рабства, арабо-мусульманские халифы смогли покупать рабов по очень высоким ценам. Пиратство и набеги стали обычным делом в Магрибской исламской империи Альмохадов, правившей в завоеванной маврами Испании с 1000 года. Так, остров Майорка был базой для исламских пиратов, которые постоянно совершали набеги на Корсику, Сардинию и Прованс. Порты Сеута и Мелилья также были тогда пристанищем для пиратов.

Белые антирасисты, которые постоянно признают свою вину и берегут свое негодование только для европейского рабства, должны знать, что арабо-мусульманские империи и пираты-мусульмане обратили в рабство миллионы христианских мятежников, «плохих» мусульман«, славян из Восточной Европы и чернокожих африканцев. Европейские рабы, прежде всего язычники-славяне, долгое время были востребованы исламскими халифами, в том числе из просвещенной Андалусии и Багдада. Славония (местность на востоке Хорватии) стала настоящим заповедником для отлова белых рабов, и не зря ее название арабы перевели именно как «страна рабов».

В результате мусульманских завоеваний в рабство попадали все больше европейцев, не давались мусульманам в плен только крестоносцы. Таким образом, миллионы европейских славян и чернокожих африканцев были порабощены, депортированы и массово кастрированы арабскими рабовладельцами, и вот этот факт сейчас не вспоминают.

Рабыни — главная добыча

По логике вещей арабо-исламская экспансия требовала большего числа пленниц, необходимых для работ по дому и для пополнения гаремов. Так, гарем Абд-аль-Рахмана III, правившего с 912 по 961 год в Кордове (Испания), насчитывал 6300 рабынь, евнухов и слуг, а дворец Фатимидского халифа в Каире имел в своем распоряжении более 12 000 черных рабов. Столкнувшись с таким растущим бедствием, католические ордена, занялись выкупом рабов, в том числе крестоносцев, взятых в рабство мусульманами. Занимались этим и орден тринитариев, основанный в Италии в 1193 году, и орден мерседарианцев, основанный в Испании в 1203 году. Совместно они начали проводить активную благотворительную и дипломатическую деятельность.

На протяжении веков народные праздники в Испании, Сицилии, Португалии и Сардинии были организованы в честь непрерывных сражений против сарацинских и берберийских пиратов, а также освобождения из их рук христиан. Но вот уже несколько десятилетий авторы учебников истории, СМИ, политики и модные интеллектуалы тщательно скрывают эту реальность, которую следует отрицать в силу упрощенного утверждения, что «только европеец мог быть работорговцем, колонизатором и носителем тоталитарного сознания»…

Таким образом, порабощение миллионов людей Западной, Восточной и Южной Европы, захваченных в средневековье мусульманскими захватчиками, систематически умалчивается. Можно было бы понять необходимость не смаковать болезненные периоды во имя «диалога цивилизаций», если бы это забвение касалось также трагедий, пережитых народами, ставшими жертвами колониализма и европейских рабовладельцев. Но это не так. И одним из отличительных признаков любых манипуляций и дезинформации является полное отсутствие объективного подхода, видящего недостатки в нарративе каждой из сторон.

________________________________________

Тидиан Н’Диае (Tidiane N’Diaye) — первый африканский исследователь, чьи работы «Арабско-мусульманская работорговля», «Завуалированный геноцид» и другие публикации об арабской работорговле были номинированы на премию Renaudot в 2008 году.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.