Память сердца это определение для сочинения

Память сердца

Память
сердца

Мария Сетюкова-Кузнецова

Существует
категория книг, равно, кажется, интересная и для взрослых, и для детей. Первое
знакомство с этими книгами зачастую происходит в столь нежном возрасте, что
свидание могло бы и не состояться, если бы на помощь не пришёл тихий мамин
голос, озвучивший шуршащие страницы. С не меньшим интересом чтение происходит и
много позже, в юном, зрелом и даже весьма пожилом возрасте. Так о чём же
повествуют эти почти вневременные, почти универсальные тома? Они – о детстве.

Взрослый
человек прочтёт (перечтёт) эти книги особым образом. И они помогут воскрешению
памяти о его собственном детстве. А ребёнок, буквально раздираемый
противоречиями своего переходного или предпереходного возраста, бесспорно,
попытается сравнить опыт своего детства с чужим, находя иногда в почти
параллельно выверенном, иногда – до неузнаваемости непохожем детстве ответы на
свои жизненно важные вопросы. И, может быть, то, что сегодня кажется настоящей
трагедией, в сравнении, в сопоставлении с чужим окажется лишь горестным
переживанием – не более того.

Детство,
конечно же, не чистый белый лист бумаги, бестревожно ожидающий перепачканной
чернилами вечности руки судьбы. Скорее, это лист, уже исписанный симпатическими,
проявляющимися на свету чернилами. На какие слова и абзацы попадут свет и тепло
– дело случая. Но не только его. Этот свет может иметь разную природу.
Например, свет, излучаемый чудесными классическими (и не только) книгами о
детстве. Постараемся об этом не забыть.

Сколько героев
скольких “детств”, просыпаясь поутру в пронизанной солнечными лучами или
обесцвеченной хмурым рассветом комнате, неторопливо разглядывая потолок,
встречали свой новый день? Примеров множество. Вот один из них.

“Просыпаясь в
том дошкольном детстве, я долго лежала, разглядывая узоры на обоях, и Бог знает
о чём думала. Потом, слушая детскую передачу, плавала где-то наверху,
разглядывая мельчайшие трещины на потолке моей комнаты. Он был низковат, обшит
крашеной белой фанерой с идущей поверх неё витой электропроводкой; прямо над
моей кроватью в потолке притаилась особая трещинка в виде сидящей птички; она
была изучена мной досконально. Мне казалось, что за ночь она всякий раз чуточку
меняет своё положение…”

Это маленький
отрывок из повести нашей современницы Марины Палей. Повесть называется
«Поминовение» и наряду с другими прозаическими произведениями писательницы
входит в книгу «Месторождение ветра» (СПб.: Лимбус Пресс, 1998). «Поминовение»
открывает эту книгу, и именно это произведение хотелось бы рекомендовать
старшеклассникам если не для изучения в классе, то хотя бы для списка
дополнительной литературы.

Тому есть
несколько причин. Проза Марины Палей – это хороший русский язык, чистый и
простой по своей конструкции – не “мусорный”, как, наверное, сказали бы героини
других её повестей и рассказов, так или иначе связанных с “темой коммуналки”. И
в то же время это не нейтральное, не выхолощенное письмо, а язык конкретного
писателя, узнаваемый и несущий в себе чувство стиля. (Не случайно книжка вышла
в серии «Мастер».)

Кроме того,
повесть, наряду со своей оригинальностью, очень традиционна и, да простит меня
автор, очень “удобна” для учителя-словесника в том положительном смысле, что
она буквально пропитана разного рода литературными аллюзиями, реминисценциями,
ассоциациями. Да автор, собственно, этого и не скрывает, упоминая книги своего
детства: “«Жизнь Арсеньева», «Детские годы Багрова-внука», «Детство» обоих
Толстых и Гарина- Михайловского, и ещё множество прочих детств, отрочеств и
юностей”.

Традиции и
новаторство внутри автобиографической прозы о детстве в XIX–XX столетиях – чем
не тема для долгого серьёзного разговора? Чем не тема для домашнего сочинения?
Не станем, однако, надолго останавливаться на всех возможных способах подачи
материала на уроке. Они у каждого словесника окажутся своими. Постараемся,
насколько это возможно, ощутить тонкий аромат повествования.

В тексте Палей
среди прочих встречается одна весьма любопытная мысль; мысль, как признаётся
сама писательница, принадлежащая вовсе не ей, – “любовь требует праздности”.
“«Любовь требует праздности», – говорили древние, подразумевая, что любовь –
это такая трудная работа, для которой нужны все силы. Такой же праздности
требует творчество – в том числе постижение мира своей души, а «праздность», то
есть предельная сосредоточенность, предполагает свободу”.

Сейчас всерьёз
заговорили об убыстрении темпа нашей жизни, практически об ускорении времени.
Мы стараемся как можно больше успеть всего сделать. И вроде бы иногда нам это
удаётся. Но в целом стали ли мы образованнее, добрее, терпимее, прибавляет ли
это ускорение современному человеку мудрости и жизненной силы? Попробуем
обратиться с этим вопросом к детям. К детям поколения сына Марины Палей,
которая вспоминает своё “праздное” детство, свои трещинки-птички на потолке и
обоях и с горечью задаёт – себе ли? нам ли? – вопрос: “Что же будет с моим
сыном, свободы этой лишённым?”

“…Своего сына
я вынуждена подымать чуть свет и тащить его, ещё сонного, тёплого, по длинному
коммунальному коридору, он громко плачет, просит остаться дома, моё минутное
умиление при виде его, розового, спящего, мгновенно улетучивается, я кричу
шёпотом, чтобы он не смел кричать, сколько раз я тебе говорила, что ты
разбудишь соседей, а мне потом разбираться; он плачет, я его умоляю, он плачет,
я в отчаянье, он плачет, я его бью, он плачет и просит, чтобы я пришла за ним в
ясельки раньше всех, я каждый раз успеваю прибежать только позже всех, каждый
раз говоря какие-то не свои слова нянечкам и боясь поднять на них глаза…
слава Богу, он ничего не понимает и, сияя, благодарит свою мамочку за то, что
она пришла «раньше всех». У нас есть ещё часа полтора вольной жизни (до сна),
то есть ровно столько, чтобы жалость опять уступила место тупому животному отчаянию,
когда постоянные «нельзя» в сторону ребёнка и постоянные «извините» в сторону
соседей рождают электрическую дугу. Воспитание ребёнка, состоящее из кормёжки,
санитарных мероприятий и лечения, заканчивается загоном в постель…”

При подобном –
не правда ли, узнаваемом? – образе жизни могут ли быть у ребёнка неторопливые,
“праздные”, свободные, созерцательные минуты, не говоря уже о часах, днях…

Некий элемент
созерцательности и в философском (как процесс непосредственного восприятия
действительности), и в житейском (как погружённость в бездеятельные наблюдения,
пассивность) аспектах между тем очень органичен любому детству, в том числе и
сегодняшнему. Изгонять его, искоренять вовсе не стоит. Напротив, во многих,
затравленных бешеным темпом времени детях его следует культивировать. Попробуем
прямо сейчас, на уроке, задать нашим ученикам простые, но, вероятно, могущие
показаться некоторым нелепыми, вопросы: кто из них, когда в последний раз
разглядывал потолок, верхушки деревьев, облака и тучи на небе, звёзды; кто
может без труда описать вид из окна своей комнаты, пугающе однообразный, но и
вечно меняющийся вместе с изменчивой погодой?

Мысль о
праздности, неторопливости, спокойной наблюдательности, конечно, далеко не
единственная в повести. Мы вычленили её достаточно произвольно. Кажется,
никогда не утихнут споры о том, кто симпатичней: Илюша Обломов или Андрюша
Штольц? Это, разумеется, дело вкуса. Лишь предостережём от крайностей и лишний
(нелишний?) раз вспомним, что истина, как правило, располагается посередине.
Как, наверное, было бы славно, если бы с детских лет человек привык бы,
научился чередовать созерцание-осмысление с деловитостью, шустростью и жаждой
деятельности.

Может быть,
если бы нас поменьше торопили и дёргали в детстве, мы уже тогда смогли бы,
успели бы решить многие “вечные” вопросы, которые появляются в тот же час, что
и мы появляемся на свет… Дом Марины располагается относительно недалеко от
кладбища. “Даже само то направление пространства я не любила, оно вызывало у
меня смутную тоску и тревогу”. Эта “смутная тоска и тревога”, беспокойство,
страх, неуют, холод, пронзительная душевная обнажённость через десятилетия
обнаружатся в Маринином сыне. Ведь, по бунинскому замечанию, “люди совсем не
одинаково чувствительны к смерти”. “Мама, а все умирают?” “Мама, а я потом
снова рожусь у тебя сыночком?” Как вылечить, утолить, заглушить страх смерти,
если ты именно из породы “чувствительных” к ней? Может быть, лекарство стоит
поискать в том же созерцательном отношении к жизни, в творческом её осмыслении,
в наблюдениях за природой, где смерть – это логическое завершение и в этом
смысле – продолжение жизни. Может быть, права Марина, утешая ребёнка: “Мы
никуда не исчезаем, просто будем потом «травой и сосной»… морем и птицей”?
Может быть, так оно и будет? Но, чтобы поверить в это, надо множество раз,
никуда не торопясь и удобно расположившись, любоваться травой, сосной, морем и
птицей. Это не будет даром потраченное время.

Рефреном
повести звучат слова: “Успеть вернуть хотя бы малые долги”. Возвращать долги
памяти, но, возвращая, при этом всё же не возвращать их до самого конца,
оставляя себе, как для растопки очага, слово ли, запах ли, шуршащий ли обрывок
письма. Долгий огонь жизни питается памятью. “Воспоминания, – пишет Бунин, –
нечто столь тяжкое и страшное, что существует даже особая молитва о спасении от
них”. Сейчас мы говорим о тех людях, в которых всегда, в любом – пожилом или
юном – возрасте свежа и бесконечна память детства. Кажется, покопайся в ней,
как в волшебном ящике с ёлочными игрушками, и найдёшь ответы на все вопросы…
“Разве мы можем любить то место, где перед нами безжалостно обнажили природу
жизни?” Любить – не любить, но таскать за собой, как улитка, свой Дом – свою
Память – приговорены, по-видимому, на всю жизнь. Только большинство таскает
свой Дом почти бессмысленно, как балласт. И лишь некоторые живут в нём – в
прямом или переносном смысле – всю жизнь.

“И только
теперь, когда Дом продан и утрачен мною навеки, я чувствую его, как никогда…”

Тема Дома – ещё
одна сквозная тема повести. «Поминовение» начинается с того, что героиня спит и
видит сон.

“Зимняя дорога.
Ровная, твёрдая, гладкая: белый фарфор.

Она лишена
земных вех и примет. Это просто лента из ниоткуда в никуда…

И я иду по этой
дороге…

Внезапно я
подымаю глаза.

Прямо передо
мной стоит Дом”.

Если бы Дом был
всегда сусальной уютной дачей-избушкой, мирно затерявшейся в пригороде
Ленинграда и в окружении весёлых ручных белок тихо доживающей свой добрый
век…

Если бы дом был
нелепым, грязным, истеричным пристанищем, “мрачным корнем несчастий всей нашей
семьи”, с неудачливой матерью, затравленной бабкой и полусумасшедшим дедом…

Но Дом, как
всякий живой организм, соединял в себе одновременно множество разных обличий. И
спустя много лет, уже почти не существуя для героини в физическом, материальном
смысле, продолжал манить каждой своей родной, милой сердцу трещинкой, запахами
бабушкиной стряпни (а главным образом, наверное, теми ощущениями, мыслями, что
почти автоматически вставали за своими осязаемыми предвестниками), но при первом
же свидании Дом так и норовил отправить в одну из многочисленных выгребных ям,
выкопанных в немыслимом количестве дедом (злым духом Дома?), и никогда не давал
перелистать страницы воспоминаний с нужной скоростью.

Дом в повести
пишется только с большой буквы. И дело тут не в каком-то особенном уважении или
в отстранённости, обусловленной временем. Просто Дом – имя собственное. Это
некое существо, напевшее в своё время маленькой девочке незамысловатый
мотивчик. Девочка выросла, а мелодия всё звенит в ушах то громче, то
приглушённей, но не смолкает.

Итак, что же
такое детство? Это время подготовки к взрослой, главной жизни, время накопления
сил, витаминов и простейших, но самых необходимых знаний? Или детство – это
самая важная всей жизни пора? Её лучший камертон? Одним ближе окажется первое
определение, другим – второе. Помните, в нашем детстве большинство сверстников
говорило, что они хотят побыстрее вырасти, чтобы стать космонавтами, учителями,
пожарниками и мороженщиками. Но всегда находился кто-нибудь, тихо бубнивший
себе под нос, что хочет всегда быть маленьким. И вовсе необязательно это был
случай безнадёжного инфантилизма. Может быть, просто – детской мудрости,
понимания, куда спешить, если можно думать о серьёзном уже сейчас.

Сердцем помню
только детство:

Всё другое – не
моё.

Эти бунинские
строки стали эпиграфом повести. Быть может, для кого-то они станут прелюдией к
размышлению.

Список
литературы

Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://lit.1september.ru/

Конспект
урока №32

Тема: Определение.
Способы выражения определений.  Виды определений.

Цели: формирование
умения находить и правильно определять второстепенные члены предложения, в
частности, определение.

Задачи: 1) образовательные: ознакомить с основными
способами выражения определений; научить различать дополнения согласованные и
несогласованные, использовать определения для характеристики предметов;
повторить прошлые темы: «Тире между подлежащим и сказуемым» и «Дополнение».

2)
развивающие: развивать словарный запас, память, устную связную речь,
зрительное внимание.

3)
воспитательные: развивать интерес к изучению языка, формировать ценностное
отношение к русскому языку, воспитывать нравственные качества личности,
расширять кругозор интересов.

Ход урока

    
I.       
Организационный момент.

2. Актуализация знаний.

1.     
Проверка домашнего задания. «На дом вам было задано 230
упражнение». В случае затруднений поясняется упражнение.

·        
Вызывать одного ученика на предложение, он записывает выделенное
предложение на доске, выполняет синтаксический разбор, комментируя.

·        
Остальные ребята по цепочке читают предложения из д/з и называют
грамматическую основу.

—
Какие ещё члены предложения встретились? Какова их роль в речи? Так ли они
второстепенны?

2.     
Графический диктант (презентация)

Дети,
мы с вами попробуем написать небольшой графический диктант. Его писать очень
просто. Я буду читать вам предложения, а вы будете определять, нужно ли ставить
в них тире между подлежащим и сказуемым. Если нужно тире, вы ставите чёрточку,
если не нужно, то точку.

1.Уметь
правильно и красиво говорить – великое мастерство.
2. Сердце у неё холодное.
3. Мы ученики 43-й школы.
4. Маленький ручей как ниточка, потерянная кем-то и давно.
5. Все книги, лежащие на столе, – стена, защищающая от неграмотности.
6. Красота не наказание.
7. Уверенность есть самая могучая творческая сила.

Ответ:
(− •• •−• •) Ребята, вам напоминает что-нибудь этот ответ? Где используются
одни только точки и тире? (Данный ответ составляет слово «тире» в азбуке Морзе)

Азбука
Морзе — способ знакового кодирования, представление букв алфавита, цифр, знаков
препинания и других символов последовательностью сигналов: длинных («тире») и
коротких («точек»))

3.     
Фронтальный опрос. Молодцы. Теперь давайте повторим то, что
изучили на прошлом уроке. Закройте, пожалуйста, учебники и вспомните то, что вы
повторяли дома. Итак:

·        
Что такое главные члены предложения?

·        
Чем выражается подлежащее? Сказуемое?

·        
Какие члены предложения называются второстепенными? (которые
находятся в подчинительной связи с главными членами)

·        
Как называются предложения, в которых, кроме грамматической
основы, есть второстепенные члены?

·        
Какие второстепенные члены предложения вы знаете? (определение,
дополнение, обстоятельства)

·        
Что такое определение? (Определение — это второстепенный член
предложения, который обозначает признак предмета, характеризует подлежащее или
другой член предложения, выраженный существительным, и отвечает на вопросы
какой? который? е й?)

·        
А знаете ли вы, что определение имеет несколько видов? (нет)

II.           
Объявление темы и целей.

—
Запишите тему сегодняшнего урока. Сегодня мы с вами познакомимся с видами
определения. §21

IV.           
Объяснение нового материала.

—
Прежде чем начать говорить об определении, нам необходимо вспомнить виды
подчинительной связи слов в словосочетании.

—
Что такое согласование, управление и примыкание?

1)      Запись
предложения под диктовку

Дубовый
листок оторвался от ветки родимой.
(М.Лермонтов)

—
Найдите в данном предложении словосочетания-согласование.

—
Чем выражены зависимые слова в этих словосочетаниях? (прилагательным)

—
Как вы думаете, какой это вид определения: согласованное или несогласованное?

Обращение
к теоретическому материалу на с.203 §21 (I-II)

2)      Запись
предложений под диктовку

Подали
салат из огурцов. Это был красивый дом с колоннами. Радость весны
меня не оставляла.

—
Найдите в данных предложениях словосочетания-управление и -примыкание.

—
Чем выражены зависимые слова в этих словосочетаниях? (сущ., )

Запишите
следующие предложения, определите, чем выражены зависимые слова в
словосочетаниях-управление и –примыкание.

Он
был одет в рубашку цвета хаки. (неизмен.прилаг.)

Нет
ли краски поярче? (прилаг.в сравнит.степени)

Их
вещи всё ещё стояли на крыльце.
(местоим.)

Люблю
кофе по-турецки. (нареч.)

У
него была привычка спорить. (инфинитив)

У
неё сыновья девяти и двенадцати лет.
(несвободным словосочетанием)

Мама
не любила картошку в мундире. (фразеологизмом)

—
Как вы думаете, какой это вид определения: согласованное или несогласованное?

Обращение
к теоретическому материалу на с.203-204 §21 (III)

·        
Правда, иногда мы сомневаемся в определении роли в предложении
некоторых слов, к ним можно задать вопрос как определения, так и обстоятельства.
В таких случаях всё зависит от смысла предложения. с.205

V.           
Закрепление материала.

Упр.233
(1 вариант – предложения 1, 2, 5; 2 вариант – предложения 3, 4,
7)

VI.           
Физкультминутка.
«Хорошо, дети, давайте на минуту отвлечёмся от учёбы и сделаем физкультминутку.
Встаньте и следуйте моим инструкциям:

VI.           
Продолжение работы по теме урока.

Теоретический
материал на с.207 §21 (IV)

Закрепление.

Упр.236
(по вариантам)

VII.           
Подведение итогов урока. Ребята,
давайте подведём итог того, что же мы сегодня узнали.

·        
Что такое определение? (Определение — это второстепенный член
предложения, который обозначает признак предмета, характеризует подлежащее или
другой член предложения, выраженный существительным, и отвечает на вопросы
какой? который? чей?)

·        
Какие определения бывают по типу связи с определяемым
существительным? (Согласованные и несогласованные)

·        
Что такое согласованные определения? (Определения, которые
выражены прилагательным, причастием, порядковым числительным, местоимением,
согласуются с существительным в роде, числе.)

·        
А что такое несогласованные определения? (Определения, которые
связываются с существительным способом  управления или примыкания).

VIII.           
Домашнее задание.

§21,
упр.237

Человек, который сделает все чтобы помочь людям может считаться по настоящему достойным. Но всегда ли общество ценит достойных людей?К сожалению, не всегда. На свете не так много достойных людей, но даже их, порой, топчут ногами. Для аргументации своей позиции приведу примеры из читательского опыта.

В произведении М.Горького говорится о Данко, который пошел на все чтобы помочь своей племени. Люди были в сложной ситуации из-за ужасных условий леса, часто погибали. Когда они уже совсем потеряли надежду на хорошую жизнь, к ним пришел Данко который обещал всем помочь. Путь к цели людей был трудным и Данко пожертвовал всем ради своей племени. По началу люди от безысходности хотели обвинить Данко в том, что они все никак не могут достичь цели. Данко не злился на них,а еще больше захотел помочь им, настолько хотел, что вырвал свое пылающее сердце и вывел племя на свободу. Данко всех спас, но в память о таком достойном человеке осталось лишь его пылающее сердце, на которую в место того чтобы беречь беспощадно наступили. О данко забыли, но его благородный поступок, который не был оценен, изменил всю жизнь  племени

В произведении А.Платонова «Юшка» говорится о бедном человеке, которого все травили просто так, без причины. Юшка много работал, а полученные деньги экономил. Он отказывал себе в нормальной одежде и еде, никогда не ел сахар. Люди желали ему лишь смерти, не понимали зачем он живет на этом свете, ведь его жизнь такая бесполезная. В конце концов безжалостные люди убили Юшку. Спустя некоторое время к ним приходит молодая девушка-сирота, которую, как оказалось, обеспечивал Юшка. Он раз в год проходил большой путь чтобы дать девушке деньги для образования и еды.Я считаю, что такого человека на самом деле можно считать достойным. Юшка не жалел себя, чтобы помочь не родной дочери
Итак, в заключении хочется сказать, что достойные люди не всегда получаю благодарность от окружающих. Нужно ставить достойных людей высоко, ведь они меняют мир к лучшему.

Здравствуйте, Амина!

Вы выстроили самостоятельное сочинение-рассуждение с опорой на литературный материал.

В соответствии с критериями проверки итогового сочинения ваша работа оценивается следующим образом.

К1 (соответствие теме) + 1 балл.

К 2 (наличие литературного аргумента) + 1 балл.

Анализ произведений отсутствует, пересказ выполнен на поверхностном уровне с ошибками.

Очевидно, что произведения вы не читали, а пересказали чей-то пересказ.

Данко с самого начала был в составе племени, он не пришел со стороны.

Они хотели выйти из леса, а не найти хорошую жизнь.

К3 (логика и композиция) + 1 балл

Логических ошибок нет.

К 4 (речь)+ 1 балл

Ошибки

Правильно: деньги на еду и учебу.

Непонятно, что имеется в виду, что за условия такие.

Девушка не была неродной дочерью Юшки, это речевая неточность.

К5 (грамотность) + 0 баллов, всего допущено ошибок: 17, допустимо: 15

Ошибки

Орфография

По-настоящему.

Поначалу.

Вместо.

Имена людей пишутся с большой буквы.

в заключениЕ

неродной (ошибка негрубая)

Пунктуация

Не выделено придаточное предложение.

Обособление не требуется.

Нет запятой перед придаточной частью.

Нет запятой перед придаточной частью.

Пропущена запятая на границе грамматических основ.

Не выделено придаточное предложение.

Нет запятой перед придаточной частью.

Нет запятой перед придаточной частью.

Грамматика

Племя — слово среднего рода. Правильно: своему племени.

Племя — слово среднего рода. Правильно: своего племени.

Сердце — слово среднего рода, правильно: на которОЕ…

Нарушение видо-временной соотнесенности глаголов.

Общий вывод по работе

Итак, Амина, ваше сочинение оценивается на «зачет», однако следует тщательно поработать над грамотностью и аналитической частью сочинения.

Удачи!

Искусственный интеллект — одно из самых спорных явлений, связанных с развитием цифровизации в современном мире. С одной стороны, все мы ежедневно сталкиваемся с его проявлениями — смартфоны и голосовые помощники, обработка персональных данных, диагностика заболеваний и многое другое. С другой стороны, есть этические вопросы разработки и использования интеллектуальных компьютерных систем, которые до конца не решены и тревожат православное сообщество. Существуют ли перспективы создания машинного разума в обозримом будущем, какие цифровые технологии допустимы с точки зрения Евангелия, в чем действительно могут помочь умные роботы и можно ли доверять их выводам относительно человека, «Журналу Московской Патриархии» рассказал руководитель совместной рабочей группы двух комиссий Межсоборного присутствия (комиссии по богословию и богословскому образованию и комиссии по вопросам общественной жизни, культуры, науки и информации) епископ Переславский и Угличский Феоктист (№ 12, 2021, PDF-версия).

Занимательная философия

Последние десятилетия искусственным интеллектом интересуются люди самых разных специальностей — от философов и программистов до политиков, религиозных деятелей и домохозяек. Наверное, не получится найти современного человека, который бы не имел своего мнения относительно технологий искусственного разума.

Огромное влияние на отношение большинства людей к этому достижению научно-технического прогресса оказывают произведения писателей-фантастов и снятые по мотивам их книг фильмы и сериалы. То, что знают обычные люди об искусственном интеллекте, как правило, основывается лишь на художественных произведениях, в ряде случаев подкрепленных громкими заявлениями IT-гигантов¹, опубликованными в СМИ.

Если же начать пристально оценивать то, что происходит в области разработки таких технологий, то мы довольно быстро убедимся в отсутствии реальной перспективы создания полноценного искусственного интеллекта в обозримом будущем. По этой причине размышления о том, как нам с ним взаимодействовать, что это такое в философском и богословском смыслах, и все связанные с этим фобии ничем не отличаются, скажем, от размышлений относительно безопасности воздушных перевозок людьми, жившими тысячу лет назад. Это занимательно и увлекательно, но не более того.

Но есть реальные вопросы и проблемы современных технологий, на которых стоит сосредоточить свое внимание. Конечно, такого рода вопросов и проблем — множество, они затрагивают самые разные сферы нашей жизни.

Один из них состоит в определении границы между допустимым и недопустимым использованием технологий искусственного интеллекта с точки зрения Евангелия.

Алгоритмы, способные моделировать интеллектуальную деятельность человека

Отрадно, что вопросы этического измерения применения современных технологий привлекают к себе все большее количество ученых. Для примера можно привести масштабный и качественный доклад «Этика и «цифра»: этические проблемы цифровых технологий», который был сделан в минувшем году Российской академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ². Этой же академией в текущем году был подготовлен еще один доклад на схожую тему: «Этика и «цифра»: от проблем к решениям»³. Обе эти работы представляют собой серьезные научные труды, которые дают возможность погрузиться в проблему и детально разбирают вопрос этических вызовов, стоящих сегодня перед человечеством в связи с развитием цифровых технологий.

Авторы докладов предлагают несколько важных определений этики искусственного интеллекта, а также самого искусственного интеллекта. Эти определения очень важны, потому как они закладывают фундамент дальнейших рассуждений. Так, предлагается считать, что «искусственный интеллект — это наука и технология, включающая набор средств, позволяющих компьютеру на основании накопленных знаний давать ответы на вопросы и делать на базе этого экспертные выводы, то есть получать знания, которые в него не закладывались разработчиками. Область «искусственного интеллекта» является междисциплинарной и входит в комплекс компьютерных наук, а создаваемые на ее основе технологии относятся к информационным. В общем случае под искусственным интеллектом принято понимать алгоритмы и программные системы, способные моделировать интеллектуальную деятельность человека»⁴.

Этические вопросы — это вопросы прикладного характера, поэтому исследование этики цифровых технологий исключает какие-либо футурологические построения; следовательно, далее речь пойдет исключительно о так называемом слабом, или прикладном, искусственном интеллекте, под которым понимаются «прикладные системы на базе искусственного интеллекта, направленные на решение какой-либо конкретной задачи; фактически это все решения, которые окружают нас сейчас. Помощь такого искусственного интеллекта делает жизнь более комфортной, а работу более производительной. Подобные системы постоянно совершенствуются, уже сейчас многие конкретные виды работ системы с искусственным интеллектом делают лучше людей»⁵.

Слабый искусственный интеллект, как известно, противопоставляется сильному, или универсальному, который можно определить как «гипотетический искусственный интеллект, способный решать любые интеллектуальные задачи и самостоятельно осуществлять целеполагание, — то есть сравнимый с человеческим по своим свойствам, а во многих смыслах даже превосходящий его»⁶.

Исследователи сходятся во мнении, что на настоящем этапе развития науки не обнаружены какие-либо теоретические препятствия для возникновения сильного искусственного интеллекта, «однако вряд ли стоит ожидать его появления в ближайшее десятилетие из-за необходимости решить большое количество сложных научных и практических задач реализации»⁷. Также стоит отметить, что многие исследователи настроены значительно менее оптимистично и утверждают, что появление сильного искусственного интеллекта — это вопрос не нескольких десятилетий, а нескольких веков.

Проблема создания машинной этики

Теперь стоит дать определение этики искусственного интеллекта, которая должна лежать в основе как разработки, так и использования технологий искусственного интеллекта. Здесь важно напомнить, что задачу систематизации этических норм поставил в 2019 году Президент РФ В.В. Путин: «Сейчас во всем мире разворачивается дискуссия о социальных аспектах и последствиях использования искусственного интеллекта, это очень важная тема. Предлагаю профессиональному сообществу, компаниям подумать над формированием свода этических правил взаимодействия человека с искусственным интеллектом»⁸.

Такая работа сейчас действительно ведется. Но вот в чем дело: необходимо отличать этику взаимодействия человека с искусственным интеллектом от этики самого искусственного интеллекта. Это две совершенно разные области: этику технологий искусственного интеллекта «от этики других областей отличает проблема этичного поведения интеллектуальных систем в ситуации, когда ее решение касается людей. Принципиально важно, что система искусственного интеллекта способна самостоятельно принимать решения, касающиеся человека, и анализировать данные в таких объемах и с такой скоростью, как человек делать не в состоянии (следовательно, человек не может проверить верность решений). Соответственно, основная проблема — определение того, насколько решения, принимаемые интеллектуальной автономной системой, соответствуют этическим нормам, то есть насколько она этична». Таким образом, перед нами стоит проблема создания так называемой машинной этики. Необходимо снова сделать оговорку: речь идет не об этике «думающих» машин, а об этике программ, которые оперируют большим количеством данных и на основании этих данных предлагают человеку некие выводы. Другими словами, «основной вопрос — это этичность поведения самой системы, что вызывает целый ряд проблем. Предстоит понять, в чем заключается этичность решения»⁹. Авторы доклада «Этика и «цифра»: этические проблемы цифровых технологий» признают, что «на этот вопрос очень сложно получить однозначный ответ от моральных философов. Однако без привлечения профессиональных специалистов по этике разработчики этической компоненты искусственного так и останутся в плену своих бытовых представлений о морали. Следовательно, принципиально важно установить связи между этическими концепциями, понятиями и сущностями и техническими элементами, в которых они могут быть воплощены, то есть решить вопросы конструктивных определений и онтологий»¹⁰.

Существуют попытки создания математического аппарата для решения указанной проблемы, в рамках этой задачи особо «актуально рассмотрение и использование различных неклассических логик (например, многозначных), механизма многокритериальной классификации, вероятностных подходов и так далее»¹¹. Но математический аппарат — это лишь инструмент, который может быть использован для реализации бесчисленного множества алгоритмов, тогда как суть вопроса состоит в том, что именно должно лежать в основе этики искусственного интеллекта.

Божественная логика Христовых заповедей

Все мы прекрасно понимаем, что этические системы могут быть самыми разными, в том числе и такими, которыми оперируют запрещенные на территории нашей страны экстремистские группировки и секты. Но этика этих сообществ — ярко негативный пример, можно привести более нейтральные системы: этично то, что считает таковым большинство, или этично то, что определило как таковое государство. А может быть, этично то, что полагают таковым философы, занимающиеся разработкой проблем морали? Какую этику выбрать в качестве этики искусственного интеллекта? С христианской точки зрения этично и непререкаемо лишь то, что определил как таковое Господь наш Иисус Христос. Но здесь возникает серьезная проблема: этика искусственного интеллекта нуждается в формализации для того, чтобы она была программно реализована в цифровых системах, а Спаситель неоднократно и самыми разными способами подчеркивал недопустимость формализации морали. Современные Ему попытки создания этической системы Он неоднократно и очень жестко критиковал и обличал, говорил, что такая система уводит человека, ей подчиненного, в противоположную от Бога сторону. В качестве наиболее яркого примера такого рода критики можно привести 23-ю главу Евангелия от Матфея, в которой собраны обличения Христом книжников и фарисеев. На основании Ветхого Завета они успешно выстроили этическую систему с использованием ряда формальных логических принципов, с помощью которых можно было вывести на основании Пятикнижия Моисея этически верное с точки зрения иудаизма отношение к абсолютно любому явлению жизни, а также к человеку или какому-либо материальному объекту. По большому счету любая другая этика, кроме этики христианской, подобна этике евангельских книжников и фарисеев, так как в ее основе всегда лежат некоторые законы, которые повинуются формальной логике. Примеры такого рода законов можно привести еще раз: правильно то, что считает таковым большинство; правильно то, что считает таковым государство. Это непротиворечивые законы, на их основе относительно просто выстроить логику принятия этических решений системами искусственного интеллекта.

Но не так обстоит дело с христианской этикой. Несмотря на то что Евангелие содержит в себе заповеди, которые дал Христос, эти заповеди невозможно свести к единой непротиворечивой системе, потому как даже на уровне формулировок они противоречат друг другу. Но это — на уровне формальной логики, то есть всех тех логик, которые способен выстроить, постичь и формализировать человек. Христовы заповеди повинуются совершенно иным закономерностям, их логика принципиально не может быть системно выстроена, потому что она имеет не человеческое, а Божественное происхождение, соответственно, она не подчиняется ни человеческому восприятию, ни тем более языку. Христос выражал эту логику одним лишь словом: любовь. Полная же формулировка звучит так: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10:27). В каждом конкретном случае вопрос о том, какое именно решение и действие будет проявлением любви, зависит от бесчисленного числа факторов, которые принципиально невозможно свести в единую систему.

Подспорье для решения многих задач, но не всех

На основании всего вышеизложенного можно сделать довольно банальный и предсказуемый вывод: любая запрограммированная этика порочна. Следовательно, любая система искусственного интеллекта, которая принимает решение относительно человека, — «плохая». А «хорошими» с христианской точки зрения можно считать лишь системы, которые являются вспомогательными, при этом должно быть соблюдено условие прозрачности их алгоритма для конечного пользователя.

Конечно, такие умозаключения могут показаться имеющими в себе дух алармизма, пусть и сдержанного. Но есть и другая сторона вопроса: любая система искусственного интеллекта, которая способна делать вывод, касающийся человека, делает этот вывод на основании несравненно большего числа данных, чем используем мы. Вынося свой вердикт другому человеку, мы ориентируемся лишь на несколько деталей, далеко не все из которых можно считать объективными и заслуживающими внимания. К примеру, у нас может быть эстетическое неприятие тех или иных внешних особенностей человека, что мешает делать относительно него выводы, претендующие на объективность. Но тем не менее различные выводы мы все равно делаем, причем регулярно. Тогда как искусственный интеллект, встроенный, к примеру, в поисковые интернет-системы, ориентируется в своих выводах на запросы пользователей, а это уже совершенно иной уровень знания человека. Безусловно, он тоже не абсолютен, но при этом по объективным критериям он более достоверен, чем то впечатление, которое дают внешние характеристики человека. Но и здесь велика вероятность ошибки, хотя бы по той причине, что человек не сводится к сумме своих слов, мыслей и действий.

Исходя из всего вышеизложенного можно сделать заключение, что системы искусственного интеллекта могут быть прекрасным подспорьем в решении очень многих задач, но их выводы относительно человека — лишь еще один из множества факторов, которые используются, когда есть необходимость принять решение, касающееся другого индивидуума; само же принятие решения должно оставаться за человеком. При этом каждый из тех, кто вовлечен в процесс принятия такого рода решений, должен руководствоваться словами Христа Спасителя и всеми силами стараться видеть ближнего таким, каким его создал и видит Бог, то есть богоподобным. Так смотреть на человека может только другой человек при содействии Духа Святого, никакой машине, даже самой совершенной, это не подвластно.

¹ Довольно подробный разбор этих вопросов см., напр.: Маркус Г., Дэвис Э. Искусственный интеллект: перезагрузка. Как создать машинный разум, которому действительно можно доверять. М., 2020.

² Этика и «цифра»: этические проблемы цифровых технологий. М.: РАНХиГС, 2020. 207 с.

³ Этика и «цифра»: от проблем к решениям / под ред. Е. Г. Потаповой, М.С. Шклярук. М.: РАНХиГС, 2021. 184 с.

⁴ Этика и «цифра»: этические проблемы цифровых технологий. С. 43.

⁵ Искусственный интеллект. К выбору стратегии. М.: РАНХиГС, 2018 / Текст: электронный // URL: https://www.ranepa.ru/ images/News/2019-05/30-05-2019-AI-report-2019.pdf.

⁶ Там же.

⁷ Там же.

⁸ Путин: РФ способна стать одним из глобальных лидеров в сфере искусственного интеллекта // ТАСС: информационное агентство России: [сайт]. Текст: электронный. URL: https://tass.ru/ekonomika/7096728.

⁹ Этика и «цифра»: этические проблемы цифровых технологий.  С. 57.

¹⁰ Там же.

¹¹ Там же. С. 60.

«Церковный вестник»/Патриархия.ru