Глава 1 Аня
В каждом, даже очень уверенном в себе мужчине, иногда просыпается девочка. Даже в моем начальнике, который иногда, когда думает, что его не видят, залипает перед зеркалом, чтобы убедиться, что рубашка у него идеально выглажена, волосы в порядке, а брюки отлично сидят на его крепкой заднице… Хорошо, что это происходит очень редко, иначе я давно бы уволилась. Из зависти! И нет, я не считаю себя дурнушкой, но и рядом с этим долбаным мистером Совершенство сложно сохранить уверенность в себе. Он как Дэвид из вселенной «Чужих», чертов робот в исполнении Фаси. Эх.
Вот сейчас этот «робот» нависает горой над моим столом и собирается сообщить, что…
– Мартынова, ты уволена! Сил моих больше нет терпеть твои опоздания на работу! Каждый день, Анна, каждый день одно и то же! Все, хватит. Пиши заявление и ищи себе другого идиота начальника!
Ну вот, опять. И так каждое утро. Сейчас Глеб Викторович будет десять минут распекать меня на все лады, а я замершим сусликом смотреть на него большими печальными глазами в ожидании, когда смогу вставить хоть одно слово. Уже осталось восемь минут. Давай, Ань, еще чуть-чуть, а дальше день пойдет по привычной колее.
– Ты просто не в состоянии прийти на работу вовремя. А у тебя, между прочим, в договоре прописано: начало рабочего дня в девять утра. В девять, Анна, даже не в восемь! Но ты все равно опаздываешь!
Распалялся Глеб Викторович, сжимая руками край моего стола. За полтора года моей работы помощницей директора сети автосалонов этот стол уже, между прочим, третий. Предыдущие два благополучно сломались. Точнее, как, они просто утратили свой товарный вид. А так как я и мой стол, конечно, первые, кого встречают посетители дорогого начальника, Викторович рычал, ворчал, но заказывал новую мебель своей секретарше. А я что? Я бы на месте столов тоже сломалась, если бы меня каждое утро с такой силой сжимали крепкими ручищами.
– Ты безответственная, ленивая девчонка, не желающая нормально работать!
Тут Глеб, конечно, преувеличивает, кроме опозданий у него больше не было нареканий к моей работе. Но утренний ритуал должен быть соблюден полностью, а речь сформировалась еще в первые недели моей работы на этом «хлебном и непыльном» месте. Де-юре в моей трудовой значилось неказистое – секретарь-референт. На деле же я была не просто личным секретарем Алексеева, а его правой и левой рукой, иногда еще и оперативной памятью с расширенным кругом обязанностей. То, насколько начальник ценит мою работу, можно было видеть в бухгалтерских отчетах в графе премии. Я свою получала каждый месяц. Зоя Анисимова – главная сплетница из бухгалтерии, была уверена, что эти деньга я получаю за качественную доработку на столе босса без трусов. Хотя, возможно, что в этом месяце актуальна версия «под столом».
– Мартынова, ты меня слушаешь?! – громыхнуло над моей головой в момент, когда я сдержанно хмыкнула, вспомнив вечно недовольное лицо Зои и ее взгляд, наполненный завистью.
– Как всегда, Глеб Викторович! – бодро отрапортовала, глядя на босса самыми честными глазами.
Алексеев выпрямился и, сложив руки на груди, выгнул бровь.
– Да ни черта ты меня не слушаешь, Ань.
Конечно, не слушаю, делать мне, что ли, больше нечего? Я все его утренние нравоучения наизусть знаю, а вот из образа суслика я выпала зря, мой прокол, каюсь.
– Да как можно, Глеб Викторович? Каждое словечко услышала, запомнила, прониклась! – Так, теперь надо похлопать ресничками, главное, не перестараться, мне нужно выглядеть виноватой, а не глупой. – Ну так я пошла?
Медленно поднявшись из-за стола, осторожно взяла свою небольшую сумочку, стоявшую на краю, и кинула взгляд на странные дизайнерские часы. Отлично, время без двадцати десять, я как раз успеваю.
– Ну и куда ты, Мартынова? – устало вздохнув, поинтересовался Глеб, наблюдая, как я обхожу стол и иду в сторону выхода из приемной.
– Так увольняться же, Глеб Викторович. Вы сами приказали!
Выйдя за дверь, позволила себе наглую широкую улыбку. Сейчас будет моя любимая часть утренних «разборок». Три…Два…Один… иии:
– Зараза, – выглянув в коридор, рыкнул босс, – кофе не забудь захватить!
Ну все, можно считать ритуал оконченным. Начинается рабочий день. Теперь главное не тупить и тогда он пройдет весело и задорно, а после работы я смогу отправиться погулять по набережной, а еще лучше по пляжу, неся в руках сумку и босоножки, позволяя реке смывать усталость с моих ног.
Работать в «Реал-авто» я начала спустя полгода после того, как в самарский филиал перевели Алексеева. За какие такие грехи молодого, очень перспективного работника выгнали из огромного московского холдинга в наш город, я так и не поняла. Хотя, откровенно говоря, про Глеба Викторовича мало кому и что было известно. На уровне слухов ходит информация, что он перешел дорогу самому большому боссу и его отправили в ссылку к нам, назначив директором «Реал-авто», с четкими указаниями: сеть надо расширять. Собственно, Алексеев справлялся. Когда он пришел сюда, компании принадлежало два с половиной автосалона, – за половину я считаю стоянку с продажей подержанных авто, – сейчас же их полноценных три, ведутся переговоры о четвертом и да, на той стоянке идет активная стройка. Вот только я сомневаюсь, что Глеба сюда перевели, потому как он перешел дорогу бигбоссу, его, скорее бы, уволили в таком случае. Но тем не менее это была официальная версия (по слухам, естественно), о которой Глеб Викторович знал и не пытался ни опровергнуть ее, ни подтвердить.
Заглянув по дороге в экономический отдел, где без устали трудились три феи цифр и данных по продажам, подмигнула Софке:
– Отчет готов?
София Егоровна, рыжая как морковка и конопатая как тот самый Антошка из детской песенки, возвела очи к потолку и ответила:
– Изыди, у нас еще пятнадцать минут до того, как шеф о нем вспомнит!
Задорно подмигнув сорокалетней занозе всех работников этого небольшого кабинета, закрыла за собой дверь.
А родилась она на Тамбовщине, и здесь, в селе Осино-Гай, тоже с давних послевоенных времён существует музей, хранящий память о ней и брате её Александре, тоже Герое Советского Союза.
«Правда» неоднократно рассказывала об этих заветных местах. Но все ли знают, что в разные годы и в самых разных уголках Советской страны родилось ещё множество музеев в честь по-особому любимой народом Зои? Как принято говорить, на общественных началах, то есть в полном смысле слова народных! Об одном из них по просьбе нашей редакции написала Зоина землячка — тамбовская журналистка.
Сначала только один факт
Я поняла, что по многочисленным посетителям этого сельского музея можно изучать географию России. И не только.
Буквально каждый день заведующая музеем имени Героя Советского Союза Зои Космодемьянской в селе Борщёвка Тамбовского района Тамбовской области Лидия Алексеевна Шебунова принимает у себя по одной, а то и по две или более экскурсионные группы. Взрослые и школьники приезжают сюда из разных концов Тамбовщины и со всей России, а порой и из-за рубежа. К примеру, однажды летом музей посетил американский писатель и педагог Джонатан Платт. Как профессор Питтсбургского университета, он преподаёт студентам русскую литературу.
Платт глубоко восхищён юной советской героиней, пишет книгу о ней. Оказывается, и за океаном есть люди, которых волнует подвиг русской девушки. Джонатан старательно докапывается до сути: что же подвигло эту десятиклассницу, почти подростка, на пороге жизни отдать её во имя Родины. Как исследователь, собирающий все сведения о Зое, он, едва узнав о существовании музея в Борщёвке, сразу же включил и его в план своей поездки на Тамбовщину — малую родину Зои Космодемьянской.
Лидия Алексеевна и музей в целом покорили сердце американца. Здесь он почерпнул для себя немало интересного и важного. В общем, эта поездка помогла ему, как он сам говорил при прощании, ещё лучше понять русскую, советскую душу.
С любовью из Татарстана
А вот недавние гости из Татарстана о музее были наслышаны давно. Переписку с Шебуновой много лет вела Рита Галиевна Загирова, боевая подруга Зои Космодемьянской. После войны она преподавала в одном из институтов Казани и стала первой основательницей музея Зои в столице Татарстана. В Борщёвку от Риты Загировой приходили воспоминания, документы, фотографии. Получила Шебунова и её книгу «На пути к своей памяти…» с автографом. Книга посвящена отцу Риты Галиевны и её боевым товарищам по войсковой части №9903 — специального подразделения Красной Армии, в котором она служила вместе с Зоей.
К сожалению, здоровье так и не позволило Загировой, как она обещала, приехать в Борщёвку. А совсем недавно Рита Галиевна ушла из жизни. И тогда учителя из Татарстана решили осуществить её мечту и завещание: приехать на Тамбовщину, познакомиться с музеем и посадить перед ним в знак дружбы, в знак общей памяти о Зое Космодемьянской голубую ель. Теперь оберегать красавицу-ель будет Лидия Алексеевна Шебунова.
Среди самых последних книжных поступлений в музей и книга татарского писателя Шагинура Мустафина «Навеки славные», изданная в 2020 году. Шагинур Сапиевич подробно исследовал документы и рассказал на страницах книги немало нового о ставшей легендарной войсковой части №9903.
Преданные делу и памяти
Известно, что всегда есть невероятно преданные своему делу, своему увлечению люди. Даже если никто их ни к чему не обязывает, они твёрдо следуют зову своего неспокойного, неравнодушного сердца. Вот к плеяде именно таких людей с полным правом можно отнести Лидию и Бориса Шебуновых. Не в соответствии с какими-то официальными директивами, а просто потому, что всю жизнь, с раннего детства, они преклонялись перед подвигом и личностью Зои Космодемьянской, Шебуновы создали музей имени героини. И этот музей действует уже более полувека!
Нет, ни Зоя Космодемьянская, ни её близкие не жили и не бывали в Борщёвке, куда больше сорока лет назад приехала работать чета педагогов Шебуновых. Борис Иванович стал директором Борщёвской средней школы, а Лидия Алексеевна — учителем русского языка и литературы. Они-то и привезли с собой музейные экспонаты и документы о жизни и подвиге Героя Советского Союза Зои Космодемьянской, которые до этого 10 лет собирали, трудясь в Умётском интернате, где, собственно, основали этот свой музей.
А познакомились Шебуновы… ещё в 1948 году, когда Лида пришла учиться в первый класс Абакумовской школы Токарёвского района Тамбовской области. Борис был на два года старше Лиды и учился в третьем классе. Но это вовсе не мешало ему носить портфель первоклашки и в школу, и из школы. И его совершенно не трогали насмешки сверстников. Борис и Лида, начиная с октябрятской дружины, а затем в пионерской и комсомольской организациях, всегда были школьными активистами. Их призванием стала патриотическая работа, а любимой героиней — Зоя Космодемьянская. С юных лет они хотели побольше узнать о её жизни и подвиге. И уж как что-то совсем невероятное мечталось им познакомиться с мамой героини — Любовью Тимофеевной Космодемьянской.
Верно говорят: кто ищет, тот всегда найдёт. Кто не только мечтает, но и действует, тот достигает своей цели. После школы Борис Шебунов прошёл армию, а затем получил в институте специальность учителя физики. Лида окончила тот же Тамбовский педагогический институт, но филфак. Заявление на брак Борис и Лида подавали в загсе, что расположен в здании напротив знаменитого памятника Зои Космодемьянской в Тамбове.
А первым местом работы молодых педагогов Шебуновых стала школа-интернат в дальнем Умётском районе. Её директор не только одобрил инициативу Шебуновых создать в школе музей имени Зои Космодемьянской, но и сразу выделил им для этой цели комнату. Когда же через десять с лишним лет пришло распоряжение о расформировании интерната, он предложил Шебуновым забрать с собой все музейные материалы на новое место работы. Экспонатов к тому времени набралось уже немало!
С чего начиналось в Борщёвке
Итак, в 1973 году все эти экспонаты переместились вместе с Шебуновыми в Борщёвку. Правда, здесь свободного кабинета под музей не оказалось, поэтому коробки с материалами ютились на стульях и подоконниках класса, где преподавала Лидия Алексеевна. Но однажды эту картину увидел приехавший в школу с проверкой заведующий облоно и пожурил Бориса Ивановича: мол, не дело так хранить музейные ценности. И предложил построить для музея специальный домик. Со средствами помогли и облоно, и районные власти. Так рядом со школой и появился этот небольшой деревянный дом, в котором разместился музей имени Героя Советского Союза Зои Космодемьянской.
А вот внутренний музейный интерьер Борис Иванович и Лидия Алексеевна создавали на собственные деньги. Средства для оформления музея не были заложены ни в отделе образования Тамбовского района, ни в школьном бюджете. Но Шебуновы — альтруисты по натуре, то есть бессребреники. На своё детище они и собственных зарплат не жалели. К тому же Борис Иванович был очень мастеровитым человеком. До сих пор стены музея украшают сделанные его руками стенды, витрины и шкафы для фондов. Ведь сегодня в них хранятся свыше 4000 экспонатов! Это позволяет, кроме стационарной экспозиции, делать и временные тематические выставки, и использовать материалы для иллюстраций во время различных массовых мероприятий. А их на базе музея проходит великое множество.
Четырнадцать лет назад Борис Иванович ушёл из жизни, и вся музейная, экскурсионная работа легла на плечи Лидии Алексеевны. Правда, поскольку школу в Борщёвке закрыли, она теперь уже не преподаёт. Но и в музее невпроворот дел. Шебунова, несмотря на возраст, осталась всё такой же неуспокоенной и молодой душой. Экскурсию готова вести часами. Так много ей хочется рассказать посетителям и о Зое, и о её брате и боевых товарищах, и о тех замечательных людях, с которыми она была знакома или дружит сейчас. Многие из них дарили музею ценные экспонаты и другие материалы, свои книги и фотографии.
И всегда начинает свой рассказ Лидия Алексеевна с книги, которую ей подарила и надписала Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Много лет назад Шебуновы осуществили-таки заветную мечту — встретились с матерью двух Героев Советского Союза. Её «Повесть о Зое и Шуре» с дарственной надписью, пожалуй, самый дорогой и желанный для Лидии Алексеевны экспонат. Тогда Любовь Тимофеевна передала борщёвскому музею также ещё некоторые документы и фотографии. Есть в музее и пластинка с записью выступления матери героев Космодемьянских, которое посетители слушают затаив дыхание.
Музейные дары
На видном месте в экспозиции и книга Георгия и Ирины Фроловых «Часть особого назначения», рассказывающая о войсковой части №9903, командиром которой был майор Артур Спрогис. Фроловы не бывали в борщёвском музее, но знали о нём и упомянули его создателей в своей книге, которую потом прислали Шебуновым с дарственной надписью.
Экспозиция музея пополняется всё новыми экспонатами благодаря обширнейшей переписке Лидии Алексеевны. Самая близкая подруга Зои — Клавдия Александровна Милорадова, и она, кроме документов и фотографий, подарила кассету с документальным фильмом «Зоя Космодемьянская. Правда о подвиге», который Шебунова теперь демонстрирует на мероприятиях с подрастающим поколением. Лидия Алексеевна по приглашению побывала в гостях у Милорадовой в Москве, познакомилась с её дочерью Александрой Никитиной-Милорадовой. Позже Александра Николаевна дважды приезжала в Борщёвку и передавала музею ценные подарки.
Бывала в музее также Светлана Чернова-Лидова, дочь известного журналиста «Правды», который первым рассказал о подвиге Зои в главной газете Советской страны. Лидова передала в Борщёвку книжки со знаменитым очерком «Таня», который был издан после публикации в «Правде» на 50 языках мира, и семейную реликвию — оригинал отцовского письма с фронта.
Двоюродная сестра Зои Космодемьянской — Нина Чурикова-Ланге преподнесла в дар музею портрет своей тёти Любови Тимофеевны. Есть в фондах и десять фронтовых писем (оригиналы!) о семье Космодемьянских лейтенанта Владимира Егорова.
Летописец семьи Космодемь-янских Олег Николаевич Коротцев гостил в Борщёвке целую неделю. Он передал Лидии Алексеевне фотографии и книги. А ещё Олег Николаевич стал инициатором создания космического мемориала, в который входят три малые планеты: планета №1 — Зоя, №2 — Шура, №3 — Любовь Тимофеевна. Теперь в далёком космосе есть целое созвездие Космодемьянских!
Да, у Шебуновых всегда было немало искренних друзей. Очень тёплые отношения поддерживает с музеем ветеран «Правды» Виктор Стефанович Кожемяко. Он не раз бывал здесь и дарил свои книги о Зое. А Фёдор Константинович Белоцкий, бывший белорусский партизан и тоже большой друг музея, в дар преподнёс свои мемуары.
Из истории экспонатов
С каждым музейным экспонатом связана та или иная история. Однажды Борщёвку посетила делегация военнослужащих из Чувашии. И как только они произнесли: «А у нас есть такой чувашский поэт…», как Шебунова, подведя их к одной из витрин, продолжила: «Пётр Хузангай. Я не только читала его поэму о Зое, которую он написал даже раньше знаменитой поэмы Маргариты Алигер, но она у нас есть в экспозиции в самиздатовском варианте. Его предоставил наш земляк Пётр Щекочихин. Он нашёл поэму Хузангая, перепечатал и преподнёс музею с дарственной надписью».
А порой экспонат становится связующей нитью. Есть в музейной экспозиции книга «Мой отец — Николай Гастелло». Её преподнёс сын лётчика-героя Виктор Гастелло. Когда группе врачей, приехавших в Борщёвку из подмосковного города Долгопрудного, Лидия Алексеевна, показывая книгу, сказала, что сын легендарного лётчика живёт в их городе, те сразу же загорелись: «Дайте его адрес!» Но Шебунова поставила условие: «Дам адрес, если вы будете помогать недавно перенёсшему инсульт Виктору Николаевичу». Врачи пообещали, а позже прислали подробное письмо с отчётом об оказываемой помощи.
Безусловно, за долгие десятилетия существования своего музея Шебуновы постарались наладить связь со многими другими музеями, посвящёнными Зое Космодемьянской. Например, в маленьком райцентре Ключи Алтайского края жил такой же увлечённый этой темой человек, посвятивший жизнь увековечению памяти героев. Он, Николай Рымаранс, создал музей Зои в Ключах и собрал о героине богатый материал. Сейчас, следуя его завещанию, дочь его Наталья пересылает эти документы в Борщёвку.
Подобных адресов в борщёвском музее не один десяток. Причём они не только в России, но и в бывших братских республиках Советского Союза. Тогда были созданы замечательные музеи Зои и в Германии. Один из них в ГДР организовали Лотар Кречмар и его супруга Рут. Шебуновы начали переписываться с ними пятьдесят лет назад! Позже подружились и с их дочкой Аннетой, её мужем-кубинцем, внуками. По приглашению Кречмаров Шебуновы посетили Саксонию и, конечно же, немецкий музей Зои Космодемьянской.
Другой музей на германской земле, посвящённый русской, советской героине, создал Макс Клосс. Шебуновы помогали ему собирать материалы о Зое 20 лет. Клосс был антифашистом и шесть лет провёл в гитлеровском концлагере. Его дочь Зеглинда — ровесница Зои Космодемьянской. Клосс рассказывал Шебуновым, что её могла бы постичь участь Зои, так как Зеглинда была воспитана в антифашистском духе. Макс давно уже ушёл из жизни, но Лидия Алексеевна поддерживает переписку с Зеглиндой и её внучкой Мэнди. О встречах в ГДР и о немецких музеях также рассказывает в фотографиях и других документах экспозиция борщёвского музея.
Музейный мемориал
Закономерно, что спустя несколько лет после того, как экспозиция о Зое Космодемьянской расположилась в отдельном здании, туда стали стекаться и документы о борщёвцах — ветеранах Великой Отечественной войны. Ведь в селе не было краеведческого музея, поэтому музей Зои невольно стал выполнять и эту функцию. Шебуновы оформили экспозицию «Ветераны нашего села» и большой стенд, куда сначала занесли имена погибших в Великой Отечественной войне сельчан. А затем сюда стали вписывать тех ветеранов, которые уходили из жизни после войны.
Неудивительно, что к этому стенду (в селе, к сожалению, нет специального воинского мемориала), особенно в День Победы, потянулись с цветами жители. Постоят у самодеятельного мемориала (который, кстати, благодаря другу музея и меценату, начальнику управления автомагистрали Москва — Волгоград Юрию Владимировичу Сорокину удалось за последнее время обновить и красиво оформить), поплачут, вспоминая родственников, возложат цветы. Юрий Владимирович постоянно помогает Лидии Алексеевне. Так, при его содействии к музею была проложена дорожка с твёрдым покрытием, произведён текущий ремонт здания.
Был в жизни Лидии Алексеевны ещё и такой трогательный случай. Однажды автобус привёз в музей из Москвы экскурсантов. Вместе с ними вышел старик с палочкой. Им оказался уроженец Борщёвки Борис Иванович Немов. По его словам, он перед смертью решил навестить родное село, где не был с тех пор, как уехал после школы в Москву. Когда он подошёл к рукописному мемориалу, то зарыдал. В списке увидел фамилию своего погибшего отца Ивана Павловича Немова. Сын, сам уже ставший стариком, не знал, как и благодарить Лидию Алексеевну за память о воинах Великой Отечественной.
Конечно, утратив любимого мужа, Шебунова и сегодня не остаётся в своей работе одна. На мероприятиях и при всяческих встречах Лидия Алексеевна никогда не забудет упомянуть о своих самых верных помощниках и меценатах — председателе местного отделения ДОСААФ, лётчике первого класса, председателе совета музея Николае Лазареве и его сыне Владимире, о члене совета военном лётчике Викторе Алёшине, председателе регионального отделения ДОСААФ Николае Забавникове, генеральном директоре ООО «Консультант ПЛЮС» Алексее Сидорове, о ветеранах Великой Отечественной войны Александре Николаевиче Боднаре, Илье Ивановиче Вокине, Владимире Анатольевиче Севрюкове.
Поддерживают музей Зои Космодемьянской и администрация Тамбовского района, и областное управление образования, и обком КПРФ. Ведь Лидия Алексеевна со своим дружным активом делает огромной важности дело. К тому же настолько она добрый, чистый и увлечённый человек, что невольно своей энергией и оптимизмом заряжает всех окружающих!
От Борщёвки до космоса
О том, что музей Зои Космодемьянской востребован сегодня так же, как во все прошлые времена, много рассказала мне сама Лидия Алексеевна. Представьте, недавно она завела уже четвёртую (и очень объёмную!) Книгу отзывов. В этих многостраничных книгах свои впечатления о музее год за годом записывают гости, приезжающие из различных российских мест и разных стран мира. И это никакое не преувеличение.
Знакомясь с записями только последних трёх лет (а вообразите, сколько их накопилось за десятилетия существования музея), отметила я широчайшую географию. Здесь побывали жители Австралии, Израиля, Португалии, заезжали сюда и с Камчатки, и из Москвы, Санкт-Петербурга, Владивостока, Читы, Нижнего Новгорода, Борисоглебска, Волгограда, Морозовска, Зеленограда, Мурманска и ещё многих десятков больших и совсем маленьких городов, сёл и деревень!
А вот необыкновенно тёплые слова, которые обращают к Лидии Алексеевне герои космоса. Это особая страница в биографии музея имени Героя Советского Союза Зои Космодемьянской — крепкие дружественные его связи с космонавтами. Очень часто сюда приезжает начальник тренажёрного управления Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина, кандидат технических наук, доцент, заслуженный испытатель космической техники, полковник Владимир Хрипунов. Началось всё в 2010 году, когда Владимир Петрович впервые посетил музей. А с тех пор «по космической дорожке», проложенной им в Борщёвку, здесь побывало немало его коллег по ЦПК и лётчиков-космонавтов.
Казалось бы, небольшой музей в чернозёмной сельской глубинке. Чем он стал так привлекателен для людей, связанных с космосом? Конечно, прежде всего именем и подвигом бессмертной Зои. Но ещё и личностью Лидии Шебуновой, которая с такой любовью, вдохновением, проникновенностью несёт людям пламенную правду о славной советской героине. Такие страстные экскурсии перед музейными стендами посетители не забудут уже никогда.
В знаменитой Книге отзывов тогда, в 2010-м, Владимир Хрипунов оставил такую запись: «Уважаемой Лидии Алексеевне с глубоким уважением и признательностью за бескорыстный тяжёлый труд по патриотическому воспитанию молодёжи. Мы глубоко тронуты вашей целеустремлённостью и альтруизмом. Преклоняем головы перед вами!» Вместе с Хрипуновым расписался в Книге отзывов его друг и коллега, Герой Российской Федерации, лётчик-космонавт Юрий Маленченко.
Во время прошлогоднего приезда Владимира Хрипунова в музее проходили практику школьники. Вот радости-то было мальчишкам! Ведь им пожал руку заслуженный испытатель космической техники. А затем Владимир Петрович рассказал ребятам о процессе подготовки космонавтов в Научно-исследовательском испытательном центре. И оставил новую запись в Книге отзывов, пообещав непременно вновь вернуться в Борщёвку. К Зое Космодемьянской и Лидии Шебуновой.
Будет сад «С нами Зоя»!
Две даты — самые важные и святые для музея: день рождения Зои 13 сентября и день её памяти 29 ноября. Каждый год в эти дни здесь проходит что-либо интересное и волнующее. Конечно, по-особому готовились к 80-летию подвига героини.
А в нынешний день её рождения Лидия Алексеевна осуществила наконец давний свой и Бориса Ивановича замысел. В честь Зои Космодемьянской был заложен яблоневый сад, который назвали «С нами Зоя».
Это стало в Борщёвке настоящим праздником! Всё село собралось — от ребятишек до ветеранов, приехали гости из Тамбова, из других мест. Друг музея Вячеслав Вишняков, молодой фермер, подготовил гарантированные саженцы, которые уже через три года начнут давать плоды.
Возле каждого деревца — колышек с табличкой, а на ней имя того, кто яблоню посадил. По общему мнению музейного совета, яблоне №1 присвоено двойное имя — Л.А. и Б.И. Шебуновых.
Сад будет расти и год от года расширяться. Место ему отведено просторное. Памяти о Зое — жить!
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.
В Петербурге на 75-м году жизни скончался известный писатель-фантаст и литературный критик Андрей Балабуха. Его вдова сообщила, что он страдал многими болезнями, долго не выходил из квартиры, но в больницу ложиться отказывался. Смерть наступила 2 декабря от инсульта
Самой своей личностью Андрей Дмитриевич олицетворял преемственность поколений российских фантастов. Он пришел в литературу еще в 60-х, в пору, когда братья Стругацкие, ныне классики, были еще «молодыми писателями». Мало какой сборник фантастки 70 – 80-х годов обходился без предисловия, рассказа или критической статьи Балабухи.
ИА FederalCity публикует интервью, взятое у Андрея Балабухи нашим корреспондентом на одном из заседаний петербургского литературного салона «Страница».
Скрин из ВК вдовы А. Балабухи
— Андрей Дмитриевич, вы — один из самых известных отечественных фантастов. Как вы ощущаете этот статус?
— Однажды едем с коллегами на некое литературное мероприятие и вдруг видим — патрульные машины, кареты «скорой помощи», вертолеты барражируют. Толпа. По дороге узнали, что на открытие церкви прилетел Патриарх. Как-то проехали, добрались до нужного места. На церемонии ведущая перечисляет почетных гостей — а меня забывает, хотя я тоже вроде бы почетный гость. Ну и ладно, мне-то что.
Внезапно слышу: «Самое главное забыла: сегодня среди нас патриарх…» Я начинаю судорожно смотреть в зал — где же он? А ведущая продолжает: «…отечественной фантастики Андрей Балабуха!»
С тех пор я привык быть «патриархом», хотя на самом деле себя им не ощущаю.
— Почему именно фантастика?
— У меня есть тезис, который я считаю основополагающим: «писатель» — это понятие родовое. Дальше писатель может быть прозаиком, драматургом, критиком и так далее… Но прозаик может писать фантастику, детективы, да хоть любовные романы — все, чего захочет его левая пятка. Он только должен ее слушаться — и это самое главное.
Я прекрасно понимаю, что с чисто торговой точки зрения нужно развивать успех на конкретном направлении. Пиши что-то одно — и хотя под конец ты сделаешься всем надоевшим и скучным, но навсегда превратишься в мастера «иронического детектива с героем-дамой и присутствием кота». Иногда это способствует карьере, иногда это карьеру губит. Я считаю, что «разбрасываться» — полезно. Да, я писал фантастику, пишу и буду писать, пока жив. Но кроме того, у меня вполне реалистические байки, исторические эссе, стихи, научно-художественные книги, критика, переводы… Я занимаюсь тем, что мне сегодня интересно.
— У вас всегда были такие взгляды?
— Лет двадцать назад мне передали мою первую рукопись еще школьных времен. Там был фантастический рассказ, реалистический рассказ, памфлет, стихи. Мне было интересно все. Когда в 14 лет я пришел в литературный клуб «Дерзание» во Дворце пионеров со стихами, меня послали к «поганым фантастам», а в серьезную литературу посоветовали не соваться. Ну я и не совался… до 2000 года, когда мне предложили выпустить первую книгу стихов в серии «Альтернативный Пегас. Поэзия фантастов».
Андрей Балабуха. Источник: ВК А. Балабухи
— А как все-таки вы пришли в литературу?
— Начнем с образования — у меня его семь классов, оставшиеся закончил фиктивно, в 12-й школе рабочей молодежи Октябрьской ж/д. Ну и два курса Топографического техникума. А потом забрали в армию, вернулся практически инвалидом. Обратно учиться не взяли. По этой же причине не попал и в Литературный институт. Вот и вышло, что работать инженером я мог, а учиться — нет. Впрочем, в жизни это не помешало. Мне было интересно учиться самому — чему только можно. Работал фотографом в Военно-морском музее, аквалангистом-спасателем, топографом. В Проектно-конструкторском бюро прошел дорожку от чертежника до начальника отдела. Обстановка там была та еще. На одном из заводов нашего Управления стоял паровой котел аж 1898 года! Вот я и описал все это в рассказе — конечно, фантастическом. Через неделю шеф вызвал к себе в кабинет. Достав из-под стола газету с моим рассказом, уставился на меня оловянными глазами и поинтересовался, моя ли это работа. На следующий день я подал заявление по собственному желанию. Так я и стал профессиональным писателем. Сегодня у меня 23 книги. Ими я могу отчитаться за свою жизнь.
— Расскажите про вашу литературную студию.
— Сам я занимался сначала в семинаре блистательного фантаста Ильи Варшавского. Увы, после его смерти семинар прекратился. Обратились к Борису Стругацкому — он наотрез отказался. Мы его уговаривали в течение года. В конце концов он сдался — и оказался прирожденным руководителем, который руководил семинаром до самой смерти. Несколько лет я провел в этом семинаре, а потом понял — надо валить. Не хотелось стать тенью Стругацкого. Он был прекрасным преподавателем. Но его обаяние, харизма и талант слишком сильно подчиняли себе его учеников.
Книги. Фото с сайта pexels.com
А в 80-х мы вместе с Анатолием Бритиковым организовали свой семинар. К сожалению, Бритиков вскоре ушел из жизни. Но студия существует до сих пор. Ведем ее вместе с моим соруководителем Леонидом Смирновым. Некоторые из моих учеников пришли в литературу, стали членами Союзов писателей, авторами многих книг и лауреатами престижных премий. Мой опыт показывает — нигде, никогда, никого и ничему нельзя научить. Но можно предоставить возможность научиться тем, кто хочет и может. Нельзя быть писателем-затворником. Даже те, кого так называли, вели мощнейшую переписку. Литератор — существо социальное, как муравей.
— В вашем рассказе 1974 года «Две копейки» человеку на сдачу дают двухкопеечную монету 1996 года. На деле в этом году уже не было не только копеечных монет, но и вообще российских монет этого года не существует. Так что это, похоже, какое-то антипророчество… Как бы вы написали рассказ на подобный сюжет сейчас?
— Точно не как тогда — просто потому, что сейчас я пишу иначе. Что касается того рассказа, я даже сомневался, включать ли его в новый сборник или нет. Ведь 1996 год уже прошел — и вроде бы стало не смешно… Потом понял, что все равно смешно, ведь теперь стало ясно, что речь идет о какой-то альтернативной реальности: СССР уже не было, а монета — вот она, есть!
А вообще, писатели — не пророки. Да, часто вспоминают, как Сирано де Бержерак говорил, что на Луну будут летать на ракетах. Но что такое ракета того времени? Пороховая шутиха. Тогда подобный метод путешествия казался не менее абсурдным, чем десятки других способов, перечисленных Сирано. Например, раздеться догола и обмазаться бычьими мозгами… Удивительные совпадения — это не магия, а игры теории вероятности.
И я не пророк. Но… В десять лет я имел честь быть исключенным из пионеров. Исключили меня потому, что на уроке пения гимн СССР я исполнял собственного сочинения:
В какие случится далекие годы,
Конечно, предсказывать я не берусь,
Разрушится созданный волей уродов
Как будто могучий Советский Союз…
И правильно исключили — художественный вкус у моих педагогов, несомненно, был…
Это было в 57-м году. Но какое же это было пророчество в десять лет?.. Поэтому я не стал бы писать сейчас о сороковых годах XXI века.
Книга афоризмов А. Балабухи. Источник: ВК А. Балабухи
— Каким вы видите будущее литературы?
— Оно у нее есть. Она не умрет и никуда не денется. Но она меняется на глазах и будет меняться дальше, выправляя некоторую флуктуацию на линии своего развития. Ведь, начиная с Шумера, литература была искусством для избранных. Да, «бестселлеры» были всегда. Например, «Илиада» целиком или во фрагментах была найдена более чем в двухстах тысячах списков. Но в те времена популярность книги держалась сотни лет, а сейчас не более трех месяцев.
Литература была элитарным искусством, потому что требовала свободного времени и развитого ума. Для масс были уличные мистерии, театральные представления. В XVIII и XIX веках запустили Гутенбергов станок на полную — в условиях практически отсутствующей конкуренции. В итоге литература, не встречая сопротивления, стала главным видом искусства и даже главным видом получения информации. А вслед за ними появилась массовая литература.
Разрыв между разными видами литературы был огромен. Александр Сергеевич Пушкин издал свое собрание сочинений тиражом в три тысячи экземпляров. При помощи его друзей распродали тысячу, а оставшиеся две ушли со складов только к 1855 году. В это же время Фаддей Булгарин издавал сто пятую тысячу экземпляров своего романа «Иван Выжигин»… И это нормально. Книги будут издавать малыми тиражами и по большой цене — для тех, кому это надо. А для остальных будут компьютерные игры, онлайн-телевидение… Конечно, мне грустно, что мои первые книги печатали тиражом в сто тысяч экземпляров, а сейчас бывает и просто сто. С другой стороны, выложенный в Интернет сборник моих стихов скачали тридцать тысяч раз. А в советское время типичный тираж поэзии не превышал пятнадцати тысяч.
Портрет Андрея Балабухи работы петербургского художника Владимира Алексеева. Источник: ВК А. Балабухи
К привычному способу существования вернутся и сами авторы. На протяжении истории писатели либо имели независимый источник дохода вроде ренты, либо искали себе спонсоров и покровителей. А жизнь исключительно литературным трудом — недавнее изобретение, тоже, в общем-то, не являющееся нормой.
Беседовал Богдан Виноградов