https:// school48tmn. ru/russkij -yazyk/portretnyj -ocherk-pro-mamu .html (óáðàòü ïðîáåëû èç ññûëêè)
Î÷åðê ïî ñóòè ïîõîæ íà ðàññêàç.  ïîðòðåòíîì î÷åðêå ñîåäèíåíû èçâåñòíûå íàì òèïû ðå÷è: ïîâåñòâîâàíèå î æèçíè ÷åëîâåêà, îïèñàíèå åãî âíåøíîñòè, ðàññóæäåíèå î ïðèíöèïàõ è ïîçèöèè òîãî, êòî çàíèìàåòñÿ êàêîé-ëèáî ïðîôåññèîíàëüíîé äåÿòåëüíîñòüþ. Ïðåäëàãàåì íåñêîëüêî âàðèàíòîâ, êàê ìîæíî íàïèñàòü ïîðòðåòíûé î÷åðê ñ ïðèìåðàìè.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê ýòî æàíð ïóáëèöèñòèêè, îáðàù¸ííûé ê ëè÷íîñòè ÷åëîâåêà, ðàññêàçûâàþùèé î äåÿòåëüíîñòè ÷åëîâåêà, åãî æèçíè è âçãëÿäàõ.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê îòöà
Åãî èìÿ Ãðèãîðèé Àëåêñàíäðîâè÷ Ãóêîâñêèé. Îí áûë èçâåñòíûé ó÷¸íûé, íà åãî ëåêöèè ñáåãàëèñü òîëïû
Íî ÿ ïèøó íå îá ó÷¸íîì, êîòîðîãî ëó÷øå, ÷åì ÿ, çíàþò äðóçüÿ è ó÷åíèêè, ÿ ïèøó î ñâîåì îòöå è î òîé êóëüòóðå îòöîâñòâà, êîòîðîé îí îáëàäàë.
Òàêîâà áûëà íàøà ñåìåéíàÿ òðàäèöèÿ: âîñïèòàíèåì äåòåé ðóêîâîäèë ìóæ÷èíà. Ïðàâèëüíî ýòî èëè íåò íå çíàþ. Íî òàê ñëîæèëîñü. È äëÿ ìåíÿ ãëàâíûì ëèöîì âñåãäà áûë îòåö.
Ñêîëüêî ñåáÿ ïîìíþ, îòåö âñåãäà ðàáîòàë. Çèìîé, êîãäà ÿ âñòàâàëà âïîòüìàõ, ó íåãî äàâíî ãîðåë ñâåò îí ñèäåë çà ñòîëîì. Èëè åãî óæå íå áûëî: óø¸ë â óíèâåðñèòåò ÷èòàòü ëåêöèè. ß çàâòðàêàëà ñàìà è øëà â øêîëó ñ ñîçíàíèåì, ÷òî òîæå èäó íà ðàáîòó.
Ïîñòåïåííî ÿ ñòàëà ïîíèìàòü, ÷òî îí ïèøåò ñ ðàííåãî óòðà çà ñâîèì ïèñüìåííûì ñòîëîì. Ïðî «Íåäîðîñëü», ïðî Êðûëîâà è Äåðæàâèíà. Î ëèòåðàòóðå XVIII âåêà. Âîò ïî÷åìó íà åãî ïîëêàõ ñòîëüêî ñòàðûõ êíèã, êîòîðûå ìíå ðàçðåøàåòñÿ òðîãàòü ñ íåïðåìåííûì óñëîâèåì ñòàâèòü íà òî æå ìåñòî.
Êíèãè ñâîè îí ëþáèë ñàìîçàáâåííî. ß èìåëà ïðàâî èõ ÷èòàòü, íî íè ÿ, íè ìàòü íå äîïóñêàëèñü ê ñâÿùåííîäåéñòâèþ: îòåö âñåãäà ñàì ÷èñòèë êíèãè. Äâà ðàçà â ãîä îí ñ óòðà âëåçàë íà ëåñòíèöó ñ âëàæíîé òðÿïêîé è áåðåæíî ïðîòèðàë êàæäóþ êíèæå÷êó.
Ìû æèëè â äåðåâÿííîì äîìå.  êîìíàòàõ ïå÷è áûëè ñòàðèííûå, èçðàçöîâûå: ó ìåíÿ ãîëóáàÿ, ó íåãî çåë¸íàÿ. Îòåö òîïèë ýòè ïå÷è, ñàì ÷èñòèë äûìîõîäû. Êîãäà ÿ ëåçëà çà íèì â òðóáó, îí íå îòãîíÿë, òîëüêî ïðîñèë ïåðåîäåòüñÿ. Îí âñ¸ óìåë
Êîãäà ìîé ñûí âïåðâûå âëåç íà ëåñòíèöó è ñìåíèë ïåðåãîðåâøóþ ïðîáêó, ÿ ïî÷óâñòâîâàëà ñåáÿ ñ÷àñòëèâîé. Äî ñèõ ïîð ìóæ÷èíà, íå óìåþùèé ñâîèìè ðóêàìè âûïîëíèòü ëþáóþ ðàáîòó ïî äîìó, âûçûâàåò ó ìåíÿ áðåçãëèâîå íåäîóìåíèå.
Îòåö ÷òèë ïîíÿòèå äîìà, ñåìüè. Ñåìüÿ ýòî áûë ïðàçäíèê. Äîì âåëà, êîíå÷íî, ìàòü. Îòåö ëþáèë âñ¸, ÷òî äåëàëà ìàòü, è ðàäîñòíî ïîä÷èíÿëñÿ åé.
ß ëþáèëà åãî áåç ïàìÿòè êàê îòöà. Íî, êðîìå òîãî, îí áûë äëÿ ìåíÿ èäåàëîì ìóæ÷èíû. Çíàþ: îí áûë íåêðàñèâ, íî ïîíèìàþ æåíùèí, êîòîðûå äî ñèõ ïîð óòâåðæäàþò, áóäòî îí áûë êðàñèâûé: ýòî ó÷åíèöû, òå, êòî âèäåë åãî â ðàáîòå. Îí íàó÷èë ìåíÿ ÷óâñòâîâàòü ñåáÿ æåíùèíîé: ïîäâèãàë ñòóë, âñåãäà ïðîïóñêàë â äâåðü âïåðåäè ñåáÿ; íå ïîìíþ íè ðàçó, ÷òîáû ÿ, âåðíóâøèñü èç îòúåçäà, íå íàøëà ó ñåáÿ â êîìíàòå öâåòîâ
Íå áûëî òåìû, êîòîðîé áû îí èçáåãàë â ðàçãîâîðàõ ñî ìíîé. Ðàç èëè äâà â ìåñÿö îí ïðîâîäèë ñî ìíîé öåëûé âå÷åð ÷èòàë âñëóõ. Äî ñèõ ïîð ÿ ñëûøó åãî ãîëîñ, êîãäà ïåðå÷èòûâàþ «Ïîëòàâó», «Ìåäíîãî âñàäíèêà», «Ãîðå îò óìà»
äà, íàâåðíî, ïî÷òè âñþ ðóññêóþ êëàññèêó.
Îí âîîáùå ìåíÿ íå âîñïèòûâàë. Íå ïîìíþ íè îäíîãî íðàâîó÷åíèÿ, âûãîâîðà, íèêàêèõ íîòàöèé. Îí ñåðäèëñÿ íà ìåíÿ, êàê ñåðäÿòñÿ íà ðàâíîãî ÷åëîâåêà. È îí íå ïðÿòàë îò ìåíÿ ñâîåé æèçíè íàîáîðîò, ââîäèë, âòÿãèâàë â íå¸, çàðàæàë ìåíÿ ñâîåé æèçíüþ.  äåòñòâå ÿ áûëà ýòèì ñ÷àñòëèâà.
Îòåö áûë ñàìûé ñèëüíûé, ñàìûé óìíûé, ñàìûé ìóæåñòâåííûé èç âñåõ ìóæ÷èí. Òåïåðü, ïðî÷èòàâ åãî ïèñüìà äðóçüÿì, ÿ çíàþ, êàê íåëåãêî, èíîãäà ñòðàøíî è îäèíîêî åìó áûâàëî, êàê îí õâàòàëñÿ çà ëþáóþ ðàáîòó, ÷òîáû ìû íå èñïûòûâàëè ëèøåíèé. Òîãäà ÿ ýòîãî íå âèäåëà. Îí áûë öåíòðîì ìèðà, âîêðóã íåãî êèïåëè ëþäè, âñåì áûëî ñ íèì èíòåðåñíî, âñåì îí áûë íóæåí, âñåì ïîìîãàë.
Êàê ïðàâèëüíî ñî÷èíèòü òåêñò
Ïðåæäå ÷åì ïåðåõîäèòü ê ïðîñìîòðó ïðèìåðîâ î÷åðêîâ, ñòîèò äàòü íåñêîëüêî äåëüíûõ ñîâåòîâ íà÷èíàþùèì àâòîðàì. Ñ ÷åãî íà÷àòü? ×åì çàêîí÷èòü? Ýòè âîïðîñû áóäóò òåðçàòü èñïîëíèòåëåé, äàæå åñëè îíè ïåðåñìîòðÿò âñå èìåþùèåñÿ â ëèòåðàòóðå ïðèìåðû. Êàê ïèñàòü î÷åðê?
Ïåðâîå, ÷òî òðåáóåòñÿ ñäåëàòü ýòî âûáðàòü òåìó. Íóæíî íàéòè óâëåêàòåëüíóþ èñòîðèþ, êîòîðàÿ ïîíðàâèòñÿ ñàìîìó àâòîðó. Èññëåäîâàòü åå, óçíàâ äîïîëíèòåëüíûå ôàêòû, è îïðåäåëèòüñÿ ñ òèïîì î÷åðêà. Íàïðèìåð, ìîæíî ðàçâèòü ñèòóàöèþ è ñî÷èíèòü èíòåðåñíûé òåêñò, êîòîðûé âûçîâåò ó ÷èòàòåëÿ ñèìïàòèþ. Òàêæå ýòî ìîæåò áûòü áèîãðàôè÷åñêèé èëè îáðàçîâàòåëüíûé î÷åðê, èñòîðè÷åñêèé, ïóòåâîé èëè ðàçîáëà÷àþùèé. Ãëàâíîå, ÷òîáû òåêñò ìîã óâëå÷ü ÷èòàòåëÿ.
Îí âîîáùå ìåíÿ íå âîñïèòûâàë. Íå ïîìíþ íè îäíîãî íðàâîó÷åíèÿ, âûãîâîðà, íèêàêèõ íîòàöèé. Îí ñåðäèëñÿ íà ìåíÿ, êàê ñåðäÿòñÿ íà ðàâíîãî ÷åëîâåêà. È îí íå ïðÿòàë îò ìåíÿ ñâîåé æèçíè íàîáîðîò, ââîäèë, âòÿãèâàë â íå¸, çàðàæàë ìåíÿ ñâîåé æèçíüþ.  äåòñòâå ÿ áûëà ýòèì ñ÷àñòëèâà.
Îòåö áûë ñàìûé ñèëüíûé, ñàìûé óìíûé, ñàìûé ìóæåñòâåííûé èç âñåõ ìóæ÷èí. Òåïåðü, ïðî÷èòàâ åãî ïèñüìà äðóçüÿì, ÿ çíàþ, êàê íåëåãêî, èíîãäà ñòðàøíî è îäèíîêî åìó áûâàëî, êàê îí õâàòàëñÿ çà ëþáóþ ðàáîòó, ÷òîáû ìû íå èñïûòûâàëè ëèøåíèé. Òîãäà ÿ ýòîãî íå âèäåëà. Îí áûë öåíòðîì ìèðà, âîêðóã íåãî êèïåëè ëþäè, âñåì áûëî ñ íèì èíòåðåñíî, âñåì îí áûë íóæåí, âñåì ïîìîãàë.
Êàê ïðàâèëüíî ñî÷èíèòü òåêñò
Ïðåæäå ÷åì ïåðåõîäèòü ê ïðîñìîòðó ïðèìåðîâ î÷åðêîâ, ñòîèò äàòü íåñêîëüêî äåëüíûõ ñîâåòîâ íà÷èíàþùèì àâòîðàì. Ñ ÷åãî íà÷àòü? ×åì çàêîí÷èòü? Ýòè âîïðîñû áóäóò òåðçàòü èñïîëíèòåëåé, äàæå åñëè îíè ïåðåñìîòðÿò âñå èìåþùèåñÿ â ëèòåðàòóðå ïðèìåðû. Êàê ïèñàòü î÷åðê?
Ïåðâîå, ÷òî òðåáóåòñÿ ñäåëàòü ýòî âûáðàòü òåìó. Íóæíî íàéòè óâëåêàòåëüíóþ èñòîðèþ, êîòîðàÿ ïîíðàâèòñÿ ñàìîìó àâòîðó. Èññëåäîâàòü åå, óçíàâ äîïîëíèòåëüíûå ôàêòû, è îïðåäåëèòüñÿ ñ òèïîì î÷åðêà. Íàïðèìåð, ìîæíî ðàçâèòü ñèòóàöèþ è ñî÷èíèòü èíòåðåñíûé òåêñò, êîòîðûé âûçîâåò ó ÷èòàòåëÿ ñèìïàòèþ. Òàêæå ýòî ìîæåò áûòü áèîãðàôè÷åñêèé èëè îáðàçîâàòåëüíûé î÷åðê, èñòîðè÷åñêèé, ïóòåâîé èëè ðàçîáëà÷àþùèé. Ãëàâíîå, ÷òîáû òåêñò ìîã óâëå÷ü ÷èòàòåëÿ.
Äàëåå íóæíî îïðåäåëèòüñÿ ñ òåì, êîìó áóäåò ïðåäíàçíà÷åí ýòîò î÷åðê, òî åñòü ñ öåëåâîé àóäèòîðèåé. Èìåííî îò íåå çàâèñèò, êàêèìè ñëîâàìè áóäåò íàïèñàí òåêñò. Åñëè âñå ýòè ýòàïû ïðîéäåíû, ìîæíî ãîòîâèòüñÿ ê íàïèñàíèþ.
Âòîðîé âàæíûé ìîìåíò îïðåäåëèòüñÿ ñ ôîðìàòîì òåêñòà. Î÷åðêè íå èìåþò ñòðîãî ðåãëàìåíòèðîâàííîãî ôîðìàòà, ÷òî çíà÷èòåëüíî îáëåã÷àåò òðóä àâòîðîâ. Ê ïðèìåðó, ìîæíî íà÷àòü ñ îïèñàíèÿ äðàìàòè÷åñêîãî ìîìåíòà, èñïîëüçîâàòü ôîðìàò «èñòîðèÿ â èñòîðèè» èëè ïèñàòü ñðàçó ñ äâóõ òî÷åê çðåíèÿ, êîòîðûå íàéäóò òî÷êó ñîïðèêîñíîâåíèÿ. Ñëåäóþùåå ðàçìåð. Ïðèìåðû òåêñòîâ î÷åðêîâ áûâàþò îò 250-òè äî 5000 ñëîâ. Ìîæíî ìåíüøå, ìîæíî áîëüøå. Ãëàâíîå ïîëíîñòüþ ðàñêðûòü òåìó.
Îïðåäåëèâøèñü ñ îðãàíèçàöèîííûìè ìîìåíòàìè, íóæíî ïðîäóìàòü, êàê ïðèâëå÷ü âíèìàíèå ÷èòàòåëÿ, çàèíòåðåñîâàòü åãî è çàèíòðèãîâàòü. Íåêîòîðûå î÷åðêèñòû ñ÷èòàþò, ÷òî äëÿ ýòîãî íóæíî íå ðàññêàçûâàòü, à ïîêàçûâàòü áîëüøå ýìîöèé, áîëüøå îáðàçîâ, áîëüøå èíòðèãè. Ïðè ñîçäàíèè òåêñòà íå ñòîèò óâëåêàòüñÿ öèòèðîâàíèåì. Êàê ïðàâèëî, ÷èòàòåëè ýòî íå öåíÿò, à òâîðèòü íóæíî èñêëþ÷èòåëüíî íà èõ ÿçûêå. Ýòî è åñòü ïîýòàïíûé ïðèìåð, êàê íàïèñàòü î÷åðê. Òåïåðü ìîæíî ïåðåõîäèòü îò òåîðèè ê ïðàêòèêå.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê äðóãà
Ìîé âåðíûé äðóã Ì*** âî ìíîãîì î÷åíü ñõîæ ñî ìíîé õàðàêòåðîì. Âîçìîæíî, èìåííî ïîýòîìó ìû äðóæèì òàê äàâíî. Õîòÿ ìîæåò áûòü òàê, ÷òî ìû äðóæèì è áëàãîäàðÿ íàøèì ðåäêèì ñïîðàì, âåäü áûëî áû ñêó÷íî, åñëè áû ìû âî âñåì ñîãëàøàëèñü äðóã ñ äðóãîì, ýòî áû ïîïðîñòó íàäîåëî.
Ì*** ïàðåíü ñðåäíåãî ðîñòà ñ êóäðÿâûìè ðóñûìè âîëîñàìè, íåçàïîìèíàþùèìñÿ, ÷óòü ïîõîæèì íà ìî¸ ëèöîì (íàñ ÷àñòî ïóòàþò). Îí íåìíîãî ðîáêèé â íåçíàêîìûõ êîìïàíèÿõ, íî êîãäà ïðîéäåò íåêîòîðîå âðåìÿ, îí ñìåëî âåäåò ðàçãîâîðû íà ëþáûå òåìû, êîòîðûå òîëüêî ìîæíî âîîáðàçèòü, çíàåò î÷åíü ìíîãî èñòîðèé íà âñå ñëó÷àè æèçíè.
ß äóìàþ, ýòî êàê-ðàç-òàêè åãî îñîáàÿ ÷åðòà õàðàêòåðà ðàññêàçûâàòü èíòåðåñíûå èñòîðèè èç æèçíè è íå äàâàòü òåì ñàìûì ñêó÷àòü.
Ïîçíàêîìèëèñü ìû ñ Ì*** áëàãîäàðÿ íàøåìó îáùåìó çíàêîìîìó, êîòîðûé ïðèãëàñèë íàñ ñìîòðåòü ôèëüì. Ïîìèìî íàñ â åãî êâàðòèðå áûëè è äðóãèå ðåáÿòà. Ñ íåêîòîðûìè ìû áûëè çíàêîìû, ñ íåêîòîðûìè íåò. Íà÷àëîñü íàøå îáùåíèå ñ òîãî, ÷òî âñå, êòî áûë ñ íàìè ó íàøåãî îáùåãî äðóãà, çàñíóëè, è ìû äîñìîòðåëè ýòó êîìåäèþ âäâîåì.
Ïîçæå âûÿñíèëîñü, ÷òî Ì*** óâëåêàåòñÿ ìíîãèì âåùàìè, ÷åì óâëåêàþñü è ÿ. Äåíü çà äíåì, íåäåëÿ çà íåäåëåé ìû ñäðóæèëèñü, è äðóæèì ïî ñåé äåíü ñ ýòèì äîáðûì ÷åëîâåêîì.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê ïîäðóãè
ß ðåøèë íàïèñàòü î÷åðê î ñâîåé ïîäðóãå Íàñòå. Ìû æèâåì ñ íåé â ñîñåäíèõ äîìàõ è äðóæèì ñ ñàìîãî äåòñòâà. Íàñòÿ õîðîøèé, äîáðûé ÷åëîâåê, ñ íåé âñåãäà èíòåðåñíî. Ó íåå äëèííûå ÷åðíûå âîëîñû, êîòîðûå îíà âñåãäà çàïëåòàåò â êîñó. Îäíàæäû Íàñòÿ ðåøèëà èõ îáðåçàòü, íî ÿ åå îòãîâîðèë, ìíå êàæåòñÿ, äëèííûå âîëîñû åå óêðàøàþò.
Ó ìîåé ïîäðóãè áîëüøèå çåëåíûå ãëàçà, îáðàìëåííûå ïóøèñòûìè ðåñíèöàìè è ÷åðíûìè áðîâÿìè. Êîãäà îíà äóìàåò î ÷åì-òî, ìåæäó áðîâåé ïîÿâëÿåòñÿ ñêëàäêà, ÷òî ïðèäàåò åå ëèöó ñåðüåçíîñòè. Íà ùåêàõ ó Íàñòè ÷àñòî ïîÿâëÿåòñÿ ðóìÿíåö, ñòîèò åé ïîáåãàòü èëè ðàçâîëíîâàòüñÿ.
Ëèöî ó íåå îâàëüíîé ôîðìû, à êîæà ñëåãêà ñìóãëàÿ, ëåòîì ïðèîáðåòàåò çîëîòèñòî-êîðè÷íåâàòûé îòòåíîê. Ãóáû ó Íàñòè òîíêèå, êîãäà îíà óëûáàåòñÿ, âèäíî ðîâíûå áåëûå çóáû. Íàä âåðõíåé ãóáîé ó íåå åñòü íåáîëüøàÿ ðîäèíêà.  óøàõ ìîÿ ïîäðóãà íîñèò ñåðåáðÿíûå ñåðåæêè ñ çåëåíûì êàìíåì, êîòîðûå åé êîãäà-òî ïîäàðèëà áàáóøêà.
Íàñòÿ ñðåäíåãî ðîñòà, íèæå ìåíÿ íà ïîëãîëîâû. Ôèãóðà äåâî÷êè äàëåêà îò ìîäåëüíîé, îíà äîâîëüíî ïîëíàÿ, íî åå ýòî íå ïîðòèò. Íà ìîé âçãëÿä, ýòî ïðèäàåò åé îïðåäåëåííîãî î÷àðîâàíèÿ. Îíà âñå âðåìÿ çàíèìàåòñÿ êàêèì-òî ñïîðòîì, íî ýòî íå î÷åíü-òî ïîìîãàåò åé îáðåñòè æåëàåìóþ ôîðìó. Íàñòÿ âñåãäà áûëà òàêîé, ìû âñå ê íåé ïðèâûêëè è íå ïðåäñòàâëÿåì ïîäðóãó õóäîé.
Þáêè è ïëàòüÿ îíà ïî÷òè íèêîãäà íå íàäåâàåò, êîìïëåêñóÿ èç-çà ñâîåãî âåñà.  îñíîâíîì Íàñòÿ íîñèò äæèíñû, ôóòáîëêè è ðóáàøêè.  åå ãàðäåðîáå åñòü, ïî-ìîåìó, òîëüêî îäíî ïëàòüå, êîòîðîå îíà íàäåâàëà íà ïåðâûé çâîíîê. Íàñòÿ ïî÷òè íå êðàñèòñÿ, õîòÿ âñå äåâ÷îíêè â íàøåì êëàññå óæå ýòî äåëàþò. Îíà ãîâîðèò, ÷òî íå ïîíèìàåò, çà÷åì åé ýòî íóæíî, è ÿ ñ íåé â ýòîì ñîãëàñåí.
Ìîÿ ïîäðóãà õîðîøî ïîåò è âûñòóïàåò íà âñåõ øêîëüíûõ ïðàçäíèêàõ. Ìíå íðàâèòñÿ ñëóøàòü åå ïåíèå.  öåëîì ÿ ñ÷èòàþ åå âïîëíå ñèìïàòè÷íîé äåâî÷êîé. ß ðàä, ÷òî ìû äðóæèì è íàäåþñü, ÷òî òàê áóäåò è äàëüøå.
Ðàçíîâèäíîñòè
 ëèòåðàòóðå ñóùåñòâóåò íåñêîëüêî âèäîâ î÷åðêîâ. Îíè ìîãóò áûòü:
Ïîðòðåòíûìè.
Ïðîáëåìíûìè.
Ïóòåâûìè.
Ñîöèîëîãè÷åñêèìè.
Ïóáëèöèñòè÷åñêèìè.
Õóäîæåñòâåííûìè.
Ïîðòðåòíûé.  òåêñòå îïèñûâàþò æèçíü êàêîãî-íèáóäü ÷åëîâåêà. Î÷åðêèñò äîëæåí îïèñàòü íå òîëüêî âíåøíîñòü, íî è âíóòðåííèé ìèð, õàðàêòåð, òåìïåðàìåíò, Ïîêàçàòü, êàê îêðóæàþùàÿ ñðåäà ïîâëèÿëà íà ñîâåðøåííûå ãåðîåì ïîñòóïêè. Ýòîò âèä î÷åðêà ÿâëÿåòñÿ ñàìûì ëèòåðàòóðíûì.
Ïóòåâîé. Ýòî ñàìûé ïåðâûé âèä ðàññìàòðèâàåìîãî ëèòåðàòóðíîãî æàíðà. Îí ìîæåò âêëþ÷àòü â ñåáÿ, íàïðèìåð, ïîðòðåòíûé èëè ëþáîé äðóãîé âèä î÷åðêà.  òàêîì ïðîèçâåäåíèè àâòîð ïðîñòî ôèêñèðóåò êàêîå-òî çàíèìàòåëüíîå ñîáûòèå, ÷òî ïðîèçîøëî ñ íèì âî âðåìÿ ïîåçäêè. Çäåñü ìîæíî îïèñàòü ìåñòíîñòü, ðàññêàçàòü î âñòðå÷àõ ñ ëþäüìè èëè ïîäåëèòüñÿ âîñïîìèíàíèÿìè î êàêîé-íèáóäü ñèòóàöèè, êîòîðóþ ïðèøëîñü íàáëþäàòü.
Ïðîáëåìíûé. Îí èíòåðåñåí ïðèñóòñòâèåì â òåêñòå îñòðîãî êîíôëèêòà, êîòîðûé ìîæíî ðåøèòü, ïðîàíàëèçèðîâàâ ðàçíóþ èíôîðìàöèþ. Àâòîð ìîæåò óïîìèíàòü êàê ñòàòèñòè÷åñêèå äàííûå, òàê è õóäîæåñòâåííûå ñðåäñòâà, àðãóìåíòû èç ëèòåðàòóðû è ò. ä. Ãëàâíîå ïðåäëîæèòü ñâîå âèäåíèå äëÿ ðåøåíèÿ ýòîé ïðîáëåìû, à òàêæå âîâëå÷ü â äèàëîã ÷èòàòåëåé.
Ñîöèàëîãè÷åñêèé.  òàêîì òåêñòå àíàëèçèðóåòñÿ êðóïíàÿ îáùåñòâåííàÿ ïðîáëåìà. Íàïðèìåð, ïîâûøåíèå êîëè÷åñòâà ðàííèõ áåðåìåííîñòåé ñðåäè øêîëüíèö.  ýòîì ïðîèçâåäåíèè äîëæíî áûòü ìàêñèìóì îáúåêòèâíîñòè, ðåàëüíûå ôàêòû è öèôðû. Íî ÿçûê ïîâåñòâîâàíèÿ äîëæåí áûòü æèâûì, èíòåðåñíûì è ïîíÿòíûì.
Ïóáëèöèñòè÷åñêèé. Îí ÷åì-òî íàïîìèíàåò ñîöèîëîãè÷åñêèé, âîò òîëüêî çäåñü âèäíà àâòîðñêàÿ ïîçèöèÿ. Î÷åðêèñò íå ïðîñòî âûíîñèò ïðîáëåìó íà âñåîáùåå îáîçðåíèå, íî è âûñêàçûâàåò ñâîå ëè÷íîå ìíåíèå.
Õóäîæåñòâåííûé.  ýòîì ïðîèçâåäåíèè ôàêòû õîòü è îñòàþòñÿ âàæíûìè, íî áîëüøåé çíà÷èìîñòüþ îáëàäàåò ñèëà âîçäåéñòâèÿ íàïèñàííîãî íà ÷èòàòåëÿ. Åñëè ó ñî÷èíèòåëÿ ïîëó÷èëîñü çàòðîíóòü ýìîöèè, çíà÷èò, îí ìîæåò ñìåëî íàçâàòü ñåáÿ î÷åðêèñòîì.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê îäíîêëàññíèöû
 ìî¸ì êëàññå ó÷èòñÿ ìèëàÿ äåâî÷êà ïî èìåíè Òîíÿ. Ó íå¸ ãðóñòíûå ñåðî-ãîëóáûå ãëàçà, ðóñûå øåëêîâèñòûå âîëîñû è äîáðàÿ óëûáêà.
Îäåâàåòñÿ Òîíÿ îáû÷íî â êëàññè÷åñêîì ñòèëå, è åé ýòî î÷åíü èäåò. Ïîõîäêà ó íå¸ âîçäóøíàÿ, æåíñòâåííàÿ. Ìîÿ îäíîêëàññíèöà î÷åíü îòçûâ÷èâàÿ, âñåãäà ãîòîâà ïðîòÿíóòü ðóêó ïîìîùè äðóãó, íèêîãäà íå îñòàâèò â áåäå.
 ñâîáîäíîå âðåìÿ Òîíÿ ëþáèò ÷èòàòü õóäîæåñòâåííóþ ëèòåðàòóðó è ñìîòðåòü ñåðèàëû. ß çíàþ, ÷òî åé íðàâèòñÿ ÷èòàòü ñîâðåìåííûõ çàðóáåæíûõ ïèñàòåëåé.
Òîíÿ ñòàâèò ïåðåä ñîáîé öåëè è äåëàåò âñ¸, ÷òîáû èõ äîáèòüñÿ.  áóäóùåì Àíòîíèíà õî÷åò ïîñòóïèòü â ìåäèöèíñêèé óíèâåðñèòåò, ÷òîáû ñòàòü ôàðìàöåâòîì. Îíà ïîñåùàåò êóðñû ïî õèìèè, ó÷èò áèîëîãèþ, ïîýòîìó ó íå¸ åñòü âñå øàíñû, ÷òîáû ïîéòè ïî ïóòè, êîòîðûé îíà óæå ñåé÷àñ äëÿ ñåáÿ îïðåäåëèëà.
Òîíÿ î÷åíü îòêðûòûé, äîâåð÷èâûé è äóøåâíûé ÷åëîâåê. Ñ íåé ëåãêî îáùàòüñÿ, âåäü îíà âñåãäà ïîääåðæèò ðàçãîâîð è ðàññêàæåò ÷òî-íèáóäü èíòåðåñíîå. Íà ïåðâûé âçãëÿä ìîæíî ðåøèòü, ÷òî îíà çàìêíóòàÿ è íåâåñ¸ëàÿ äåâî÷êà, íî íà ñàìîì äåëå îíà î÷åíü ïîçèòèâíûé è æèçíåðàäîñòíûé ÷åëîâåê.
Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî Òîíÿ ïî çíàêó çîäèàêà ëåâ, à, êàê èçâåñòíî, ëüâû î÷åíü âëàñòíû, ñàìîâëþáë¸ííû è âûñîêîìåðíû, ê ìîåé îäíîêëàññíèöå ÿ íå ìîãó îòíåñòè ýòó õàðàêòåðèñòèêó, âåäü Òîíÿ íå òàêàÿ ýìîöèîíàëüíàÿ è íàñòîé÷èâàÿ, êàê ïðåäñòàâèòåëè ñåãî çíàêà çîäèàêà. Òîíÿ ÷åëîâåê ñ áîëüøîé áóêâû, îíà î÷åíü ÷åñòíàÿ, áëàãîðîäíàÿ è ÷óòêàÿ äåâî÷êà.
Ñ Òîíåé ÿ çíàêîìà âñåãî ïîëãîäà, íî çà ýòî âðåìÿ ÿ óæå óñïåëà ñ íåé ïîäðóæèòüñÿ. È ïóñòü ìû îáùàåìñÿ ñ íåé íå òàê ÷àñòî, êàê õîòåëîñü áû, íî ÿ áåçóìíî ñ÷àñòëèâà, ÷òî ÿ ó÷óñü â îäíîì êëàññå ñ çàìå÷àòåëüíîé äåâî÷êîé ïî èìåíè Òîíÿ.
Ïîðòðåòíûé î÷åðê êëàññíîãî ðóêîâîäèòåëÿ
 ýòîì î÷åðêå ðå÷ü ïîéäåò î ìîåì êëàññíîì ðóêîâîäèòåëå Ñìîëåíñêîé Ñâåòëàíå Àíàòîëüåâíå. Ðóêîâîäñòâî íàä íàøèì êëàññîì îíà âçÿëà â ñåíòÿáðå 2015 ãîäà. Ïåäàãîãè÷åñêèé ñòàæ ó íåå 20 ëåò, 5 èç íèõ â íàøåé øêîëå.
Ñâåòëàíà Àíàòîëüåâíà ðîäèëàñü è âûðîñëà íà Óêðàèíå, äàëåå îêîí÷èëà Ãîñóäàðñòâåííûé ïåäàãîãè÷åñêèé èíñòèòóò â ãîðîäå Òîáîëüñêå.
Ðîäèòåëè ó íåå îáà ðàáîòàþò â íåôòÿíîé ñôåðå. Ïî÷åìó æå îíà íå ïîøëà ïî èõ ñòîïàì? Ïî åå ñëîâàì, îíà î÷åíü ëþáèò äåòåé, è îáó÷àòü èõ äëÿ íåå îäíî óäîâîëüñòâèå.  ïåðâóþ øêîëó åå ïðèãëàñèëà ðàáîòàòü Ãóëèåâà Åëåíà Àëåêñàíäðîâíà, íà äàííûé ìîìåíò îíè ëó÷øèå ïîäðóãè.
Ó Ñâåòëàíû Àíàòîëüåâíû î÷åíü çàïîìèíàþùàÿñÿ âíåøíîñòü: âûñîêàÿ , ñðåäíåãî òåëîñëîæåíèÿ, ñ êîðîòêèìè âîëîñàìè, êîòîðûå âñåãäà óëîæåíû, êàðèå ãëàçà.
Îíà îòêðûòà ëþäÿì, òàêæå ÷óâñòâèòåëüíà è ðàíèìà. Õàðàêòåð ó íåå çàâîäíîé, ñàìà ñåáÿ îíà íàçûâàåò «ìàññîâèê-çàòåéíèê». Ó íåå äàæå åñòü òðàäèöèÿ: èç ãîäà â ãîä îíà âìåñòå ñî ñâîèì êëàññîì õîäèò â ïîõîä è óñòðàèâàåò ïèêíèê.
Íàïîñëåäîê õî÷ó ïðèçíàòüñÿ, ÷òî îíà ñàìûé êëàññíûé êëàññíûé ðóêîâîäèòåëü, ïîä ðóêîâîäñòâî êîòîðîãî ÿ ïîïàäàëà!
БЕЗ ЗЛОГО УМЫСЛА
–Что ты в душу вьешься, словно змея ядовитая! Мало бед мне принесла? Хочешь набавить? Давай, чего уж… – срывалась я на крик.
–Прости, Анюта. Так вышло. Я, ведь, без злого умысла. Помоги в последний раз. Больше я к тебе ни ногой, поверь, – молила Элла.
Эх, подружка! Моя, до боли, подружка! Ты у меня забрала мужа, нет, просто выгрызла его из семьи, родила ему двух детишек, и теперь просишь забрать обратно? Как будто я отдавала мужа тебе в аренду.
Непокорная Элла была моей лучшей подругой со школьной скамьи. Красивая до неприличия, женственная без границ, разбитная до хамства. Я – полная противоположность Эллы.
Наверное, поэтому мы дружили, дополняли друг друга. После окончания школы наши пути-дорожки разбежались. Элла вскоре вышла замуж за сына директора универмага. Пригласила меня на свадьбу.
Элла сияла от привалившего счастья.
Шикарное подвенечное платье, туфли на высоком каблуке, длинная ажурная фата, на руках белоснежные перчатки. А про жениха и говорить нечего – летал без крыльев. Казалось, это самый важный день в его жизни. На женихе был строгий костюм серого цвета, начищенные до блеска туфли, на правой руке обручальное кольцо, которое он всем хвастливо показывал. Было заметно, что жених у невесты на коротком поводке.
–Павлуша, помолчи. Павлик, не лезь, куда тебя не просят. Паша, закрой ротик, – только и слышалось от Эллы.
Павел влюбленно улыбался своей очаровательной невесте и покорно замолкал.
–Элла, ты хоть любишь своего Павлика? – видя очевидное превосходство Эллы перед женихом, спрашивала я.
–Ой, Анюта! У меня свекор – директор универмага! Представляешь, какие двери и перспективы открываются передо мной! Да я только бровью поведу – деньги, курорты, шмотки… Зачем мне эта любовь? Страдания, рыдания, сопли – увольте! Не для меня. Захочу, все мужики у моих ног будут! – размахнулась радостная Элла.
–Ты, прям, артистка, подруга! Поступай в театральный институт. Будешь блистать, – говорю с сарказмом. Мне уже стало жаль Павла. Что его ждет при такой хваткой женушке?
–Там учусь. Свекор подсуетился. У меня в друзьях будущие артисты. Карьеру построю умопомрачительную, – продолжает меня удивлять Элла.
Со свадьбы я ушла с неприятным и гнетущим чувством. Хотелось шепнуть на ушко жениху:
–Беги, Павлик, пока не поздно! Иначе, жизнь твоя пойдет под откос. И не заметишь.
Лет пять мы с Эллой не виделись. За это время я успела обзавестись семьей. Любимый муж и два сына составляли смысл моей жизни, которая спокойно текла рекой, не натыкаясь на мели. Если бы не Элла…
Как-то на рынке покупаю фрукты. Слышу знакомый уверенный голос. Поднимаю глаза на продавщицу. Неужто, Элла? Господи, потрепанная судьбой, женщина.
–Элла? Ты ли? Почему здесь? – удивленно спрашиваю.
–Да, это я, – ничуть не смущаясь своего вида, произносит Элла. Прыть, видать, ушла, а гонор остался.
–Давай встретимся, поговорим. Приходи ко мне в гости. Я недалеко живу, – приглашаю зачем-то Эллу, сую записку с адресом в её грязную, заскорузлую ладонь.
Если бы я тогда знала, чем все это закончится для меня!
Наступил вечер. Я накрыла стол. Все же подруга придет! Столько лет не виделись!
Детвора копошилась у себя в комнате; муж, в ожидании незнакомой гостьи, подсел поближе к коньяку…
Звонок в дверь. Открываю, стоит предо мной Элла во всей красе. Ну, думаю, потрепала тебя жизнь, не позавидуешь. Пересушенные, пережженные химией волосы оранжевого цвета; морковная помада; ядовито-красный лак на обгрызенных ногтях. Одним словом, продавец с рынка в наихудшем варианте.
–Проходи на кухню, Элла. Знакомься, мой муж Витя, – брезгуя прикоснуться, усаживаю гостью за стол.
Витя поморщился в сторону Эллы, однако, произнес:
–Очень приятно познакомиться. Начнем, девчонки?
Витя сладко потер ладонями, быстро откупорил коньяк, разлил по рюмкам. Чокнулись.
–Рассказывай, подруга, как живешь? Семья, дети? – интересуюсь у разомлевшей Эллы.
–Да погоди, Анюта, еще выпьем. Наговоришься, – перебивает меня муж.
Витя в разговоре о погоде, о природе, выпил три стопки коньяка и с облегчением вздохнув, ушел к телевизору. Ему категорически не понравилась моя подруга. Я это заметила.
–Хорошо ты устроилась, Аня. Муж, дети, квартира… – начала осваиваться Элла. Она подкурила дешевенькую сигарету, глубоко затянулась, осмотрелась вокруг:
–Курить-то у тебя можно, Аня? Не испорчу твой антураж?
–Кури, подруга, – быстро подставляю пепельницу, увидев как Элла стряхивает пепел в свою тарелку, наполненную едой.
–Мужик у тебя спокойный. Воспитала или такой и был? – интересуется Элла.
–Не знаю. Не задумывалась. Живем и живем, – пожала я плечами. – А ты? Как Павлик? Всемогущий свекор? – забрасываю вопросами подругу.
–Свекор умер через два месяца после нашей свадьбы. Там у него что-то с сосудами. Я ушла с третьего курса театрального. Не потянула. Павел – мой мямля, живет со своей мамой. Детей не нажили. Мы с мужем развелись. Одна я, как перст. Многие раньше сватались, да все попрятались, – спокойно и равнодушно вещала захмелевшая Элла.
–Может, вернешься к Павлу? Он, вроде, неплохой. Где ты такого послушного мужа найдешь? Годы-то идут. Красота вянет, облетает, как мак, – уговариваю погрустневшую Эллу.
–Не смеши, подруга! Вернуться к рабу? Нет, уж, уволь! Я и ребенка от мужа не хотела. Какой пример он подаст? Как нюни бесконечно распускать, да маме жаловаться? Не о таком мужике я мечтала, – разоткровенничалась Элла.
–По-моему, ты сама его таким тютей сделала, – исподволь замечаю.
–Нет, Павел изначально таким бесхребетным был. Маменькин сынок. Я делала ставку на его отца, на его связи. Думала, расправлю крылья, карьеру актрисы сделаю. А он неожиданно умер. И все пошло прахом. Я возненавидела Пашку, его мать сердобольную. Спустя пять лет, ушла от них. И не жалею.
Были кавалеры у меня, только замуж не звали. И стала красота – козырь мой, понемногу тускнеть, – пустила одинокую слезу Элла.
–Не переживай, подруга. Все наладится у тебя, вот увидишь. Ты только в порядок себя приведи. Подчеркни выгодные стороны. Прическу поменяй, цвет волос, маникюр обнови. Глядишь, блеск в глазах появится. А сейчас там неизбывная печаль плещется, – пытаюсь ободрить подружку.
–Спасибо за угощение. Пойду я. Можно приду как-нибудь? Здорово у тебя, Аня, получается утешать. Прям, на душе посветлело, – засобиралась Элла к выходу.
–Конечно, приходи! Поболтаем, – провожаю повеселевшую подругу.
Элла стала приходить каждую неделю. За утешением. С каждым разом подруга становилась приятнее, опрятнее, краше.
Витя вначале на дух не переносил Эллу. Тяжело вздыхал, ожидая неминуемого прихода моей подруги. Закрывался в комнате и не выходил даже поздороваться с ней. А я все пыталась подружить Витю и Эллу. Ругала мужа за черствость души, за невнимание к Элле. Жалела подругу, поддерживала словами, финансово.
Через время Витя и Элла вплотную сдружились без меня.
Перед Новым годом мы с мужем поссорились. Я хотела пригласить Эллу встретить Новый год, Витя наотрез отказывался видеть её в нашем доме.
–Новый год – семейный праздник! К чему тут твоя одинокая Элла? – ожесточённо сопротивлялся муж.
Я в новогоднюю ночь ушла к Элле. Мне стало безумно её жаль. Будет пить шампанское со своими непроданными или уцененными фруктами, а потом – плакать в подушку.
Элла удивилась и обрадовалась моему нежданному приходу. В эту зимнюю ночь нам с подругой было тепло и безмятежно. Нам было что вспомнить, о чем посмеяться, погоревать.
Утром я поплелась домой, предчувствуя грандиозный скандал. Муж молчал, как сыч. Сыновья были у бабушек.
–Ну, прости меня, Витя, – подлизываюсь к обозленному мужу.
–Далась тебе эта Элла! Не понимаю. Она уже с ногами влезла в нашу семью, – размышлял вслух рассерженный Витя.
–Одинокая женщина. Пожалела её, только и всего, – искренне объясняюсь перед мужем, – Новый год, Витенька! Не сердись. С новым счастьем тебя!
Новое счастье называлось Эллой. Оказывается, Витя и Элла уже полгода любовники.
А я, наивная, пыталась их сблизить. Хм, получилось! Шито-крыто, а узелок-то найдется…
Витя ушел к Элле. Теперь одинокой стала я. Утешать меня было некому. Подумалось, застает зимушка в летнем платьице… Горькую чашу предательства выпила досуха.
Элла, не долго думая, родила близнецов-девочек.
Прошло три года.
Заявилась ко мне бывшая подруга Элла. Она жаловалась на моего бывшего мужа.
–Аня, почему ты мне никогда не говорила, что Витя серьезно болен? – деловито, бровью не поведя, спросила Элла.
Я опешила от такой дерзости и несуразности ситуации. Сперва почувствовала себя виноватой.
–Но я же не знала, что он тебе понадобится, что ты имеешь на Витю далекоидущие виды… – отшучиваюсь я.
–Короче, я не знаю как его лечить. Там какая-то сложная схема. У Вити сейчас обострение. Он сказал, чтобы я к тебе обратилась за помощью, – не слушая моих доводов, прет, как танк, Элла.
Я, предвидя, что для Вити все это может плачевно закончится, диктую Элле рецепт выздоровления.
–Нет, Аня, пусть Витя пока у тебя поживет. Мне с близнецами хлопот хватает, – нагло заявляет разлучница.
Вот тогда-то я и высказалась. И про змею ядовитую, вьющуюся в душу, вспомнила…
Не смогла я оставить больного человека (плюс отца моих детей) на произвол судьбы. Помогла, подлечила Витю. Уколы, капельницы, таблетки… Кризис вскоре миновал.
Витя оживился, взбодрился, повеселел. Стал дарить мне цветы, подарочки, помогать по хозяйству.
–Не пора ли тебе домой? Жена, небось, соскучилась, – иронизирую над бывшим мужем.
Витя не захотел возвращаться к захватчице Элле. Да и мне он оказался не нужен. Тютя.
Не догадывалась, что мой бывший муж – перелетный соловей: то на сосну, то на ель…
Яла ПокаЯнная
misheva2301@gmail. com
Перед днем Валентина всегда думаю – о чем написать? Понятно, что о любви. Но она ведь такая разная… Быстротечная или бесконечная, дающая крылья или опаляющая душу, наивная или страстная, взаимная или безответная. И никогда не спрашивающая: хотим ли мы ее, готовы ли, и подходящий ли сейчас момент.
Я хотела рассказать другую историю, о настоящей, но трагической любви. Но потом подумала — все-таки праздник, лучше в другой раз. А сегодня я расскажу забавный случай, который произошел прямо вот-вот-вот. Забавная любовь… но при этом не менее настоящая и достойная уважения.
Итак, все по порядку.
Этот случай произошел с отцом моей подруги.
У ее родителей приличная разница в возрасте, и отцу на данный момент шестьдесят пять.
Он детский врач, из тех, к которым приходишь с ребенком, а он начинает с ним баловаться, играть и болтать на разные детские темы, а потом протягивает в руки изумленной мамочке рецепт. И непонятно ни для нее, ни главное — для малыша, когда же произошел осмотр. Внешне он веселый, усатый, упитанный. При взгляде на него у меня перед глазами встает знаменитый Эркюль Пуаро, а еще по манере поведения он похож на Леонида Якубовича — помните из «Поля чудес».
Так вот, в прошлом году добрый Доктор Айболит, наконец, вышел на пенсию. Уже и пора было, и он все прекрасно понимал. Но… после этого сильно загрустил, впал в хандру. Оно и понятно. Всю жизнь работа-работа-работа. А тут… Жена еще поет-порхает, каждое утро в офис уезжает, а он, вроде как, и не при делах.
По ощущениям же он еще о-го-го — явно не газетку читать или в домино в сквере со старичками играть, потому стал подыскивать себе работу. Но тут слегка сердце от стрессов прихватило, и жена с детьми обеспокоились и решили перед новым этапом в жизни устроить ему хороший и полноценный отдых. А сестра моей подруги и, соответственно, старшая дочь героя нашего повествования, уже много лет с семьей живет в Израиле. Конечно, родители бывали у нее в гостях, но так, на недельку-другую. А тут она предложила отцу — приезжай на пару месяцев. Отдохнешь, выспишься, сменишь обстановку, да хоть с внуками своими ближе познакомишься. Он сначала загоношился: мол, чего я там не видел, но жена с младшей дочерью настояли, и поехал наш добрый Пуаро в длительное заграничное турне.
Однако, дня через три, наевшись фалафеля и нагулявшись по Набережной Тель-Авива, засобирался домой. По жене стал скучать, по мопсу своему престарелому, а еще по привычной ноябрьской мороси и по вкусным свиным котлетам. «Нечего мне тут делать, — ворчал. — Вы с зятем с утра на работу, отпрыски в школу. А я хоть волком вой. Не привык я бездельничать. Или работу мне какую-то подыскивайте, или домой поеду». Старшая дочь совсем расстроилась: обещала ведь матери с сестрой отдых отцу устроить, а он ни в какую. А работа… какая может быть работа, если он гость из другой страны…
Но тут завязка — прямо, как в сценарии. Так сказать, событие, запускающее сюжет. Сосед по коттеджу, тоже из эмигрантов, зовет их на свой юбилей. Все по-родственному — соседи и его семья: жена, двое сыновей и престарелая мама, которой пошел, на минуточку, девяносто второй годок. И если вы думаете, что это была бабулька в инвалидном кресле, которой где-то в уголке дали тарелку с тортом, который она ела беззубым ртом и трясущимися руками, то вы глубоко ошибаетесь.
Роза Михайловна в прошлом была актрисой. Нет, даже не так. Она была Актрисой. Красавицей, привыкшей к овациям, обожанию и мужскому вниманию. И хоть последний раз она выходила на сцену лет пятьдесят назад, но Актрисой она быть не перестала. И каждый свой день проживала так, будто играла очередную роль.
Сейчас на юбилее она была обычной еврейской мамой, которая без умолку хвалит своего сына. Она выглядела великолепно — больше семидесяти ей бы никто не дал, она говорила на абсолютно любые темы, и вообще была центром внимания и душой праздника. Новый гость был абсолютно очарован ее, слегка тронутым временем, обаянием, и она, когда гости ушли, сказала: «Какой хороший, воспитанный мальчик».
И вот на следующий день к хорошему и воспитанному мальчику приходит сосед-юбиляр и, не тратя попусту слов, как и подобает его национальности, сразу переходит к деловому предложению. Так и так. Я слышал, вы хотите тут погостить месяц-другой. Так вот, не согласитесь ли, милейший, на это время стать компаньоном для нашей дражайшей мамы? Ничего делать не придется — только разговаривать и сопровождать на прогулки. Она уже немолода, но активна, и мы с женой переживаем, что она все время одна — мало ли что. От вас внимание и радушие, от нас — собственно, мама и денежное вознаграждение в конверте. Ну, так что, по рукам?
Милейший взял тайм-аут и крепко задумался. «А чего тут думать? — сказала дочь. — Сам говорил, что хочешь работу. Вот она тебя и нашла. По-моему, лучше может быть только перебирание ломаного шоколада. Так что, не раздумывай и соглашайся на старушку».
И наш детский врач согласился… даже не представляя, что это будут три самых необычных и насыщенных месяца в его жизни.
На следующий день он пришел, так сказать, в офис своей новой работы — к коттеджу соседа и, почтительно выставив локоть, мягко сказал:
— Розочка Михайловна, позвольте вашу ручку. Сегодня я буду сопровождать вас на прогулке, если вы не против моей компании. Куда изволите направиться?
Розочка Михайловна была не против. Наоборот, она уже спланировала маршрут.
— Предлагаю отправиться в Яффо. Обожаю каменные улочки старого города. Заодно там и пообедаем.
— Как в Яффо? — опешил компаньон, вообще-то представляя, что они будут гулять в скверике неподалеку. — Это же очень далеко…
— Так у меня машина в гараже, — не мигнув ответила старушка.
Да-да… Оказывается, заботливый сын, когда говорил, что опасается одиночества мамы на прогулках, имел ввиду именно то, что девяностолетняя бабулька гоняет без присмотра на своем авто.
— Ну что же… Тогда поехали…
Умотавшись по солнцепеку на двухчасовой прогулке и едва поспевая за своей подопечной, бодро шагающей по каменной мостовой, новоиспеченный телохранитель мечтал только об одном — быстрее бы закончился этот день. А еще же обед…
— Может, пообедаем дома? — взмолился он. — Мне эта кошерная еда как-то не очень…
— А все потому, что вы не пробовали настоящей еврейской кухни. Как насчет ньокки в шпинатном муссе с кубиками тыквы, или рыбного филе с черным баклажанным кремом?
И понеслось… Километры дорог вылетали из-под колес автомобиля, а Розочка Михайловна показывала своему компаньону все новые и новые места в стране, ставшей для нее второй родиной. Иерусалим, Назарет, Вифлеем, роскошные висячие сады в Хайфе, потрясающий национальный парк Кесария… А в те дни, когда они, отдыхая от активных прогулок, оставались дома, она часами рассказывала ему о своей жизни — эпохе, уже ушедшей навсегда в вечность. Она говорила, что Париж теперь уже не тот… А ведь она помнит его, когда еще студенты щеголяли по бульвару Сен-Мишель в кокетливых беретах, в предместьях играли уличные музыканты, девушки на Монмартре прикалывали к платьям букетики фиалок, а в самом воздухе разливался не то смех, не то восторг, не то чей-то призывный зов…
— Именно в Париже я впервые купила фильдеперсовые чулки, — опустив глаза, призналась Роза Михайловна.
— Никогда не слышал о таких, — удивился ее спутник.
— Да как же… Это мечта всех модниц моего времени. За ними гонялись все женщины, их невозможно было достать, хоть стоили они баснословно дорого. Было время, когда в Советском союзе их можно было купить только за валюту.
— А что, это какие-то особенные чулки? — рассеянно поинтересовался компаньон, которого мало интересовала эта тема.
— Это, можно так сказать, кошерные чулки, — засмеялась Роза Михайловна. — В том смысле, что они полностью натуральные, сделанные из хлопка, хоть на вид и на ощупь — будто шелковые. Редкая, мерсеризированная пряжа. Я покупаю их до сих пор, — призналась она, — потому что именно чулки определяют статус и стиль настоящей женщины.
— Хоть бы одним глазком взглянуть, — улыбнулся спутник Розы Михайловны.
Кокетливо улыбнувшись, она чуть приподняла краешек своей длинной юбки и изумленному мужскому взгляду предстала тонкая ножка, обтянутая блестящим чулком.
Конечно, он уставал. И от насыщенных прогулок, и от бесконечной женской болтовни, и от перепадов настроения. Но — договор есть договор, к тому же срок его подходит к концу. И он снова слушал рассказы актрисы, которая лично знала Лемешева и Вертинского, которая бесконечно читала на память Цветаеву, Гумилева, Пастернака, Бродского.
Но… время быстротечно. И заграничное турне нашего героя подошло к концу. Сын Розы Михайловны протянул ему щедрое вознаграждение, говоря, что мама за эти пару месяцев необыкновенно расцвела.
И вот настал вечер, когда компаньон Розочки Михайловны пришел с ней проститься.
— То есть, как это послезавтра улетаете? — округлила она глаза. — А я? А как же я?! А как же наша любовь?!!
Он хотел привычно отшутиться, будто перед ним был маленький ребенок, но, взглянув в лицо престарелой женщины (которую и язык не поворачивается назвать «старушкой»), понял — сейчас на сцене не комедия, не фарс, а настоящая драма. Что же делать? Как?! Как объяснить ей, что он просто убежал к дочке от хандры, а потом решил подзаработать? Как напомнить, что в Киеве его ждет любимая жена, годящаяся ей во внучки?..
— Розочка Михайловна, — слегка кашлянул он, оглядываясь на посетителей маленького кафе, где они ужинали, — ну, вы же знаете — я женат. Я никогда этого не скрывал…
— Так разведитесь! — немедленно потребовала женщина. — Делов-то. Я была уверена, что вы собираетесь поступить именно так. А вы сейчас ставите меня в неловкое положение. Заставляете думать, что я вам навязываюсь. И это после того, что было между нами…
— А что между нами было? — он чуть не подавился хумусом с розмарином.
— Я показывала вам интимную часть своего гардероба. Мы говорили с вами о чулках.
— Но… это же не я был инициатором этой темы, — он вытер салфеткой испарину со лба, чувствуя, что еще немного, и эта поездка закончится инсультом.
— Но вы же не возражали! Вы не остановили меня. И вы не можете теперь просто так взять и уехать…
Скушав сладкую булочку с маком, Роза Михайловна немного успокоилась, собрала мысли воедино и пошла на кульминацию.
— В конце концов, я достаточно богата. Я могу съехать от сына. Купить дом. Здесь, или где-то в другом месте. Я могу содержать себя и вас. Я не понимаю, что еще нужно? Конечно, недостойно женщины — упоминать о деньгах, но, учитывая легкую разницу в возрасте…
Что вам сказать… Обсуждая эту историю, мы с девчонками очень сочувствовали отцу нашей подруги. И Розочке Михайловне сочувствовали тоже. Из серии и смех, и грех… Любовь не спрашивает ни о чем, но, друзья, девяносто один год… В конце разговора мы все пришли к выводу, что помогай нам Вселенная — лет этак через пятьдесят соблазнять мужчин своими деньгами и предметами интимного гардероба.
Недрогнувший детский доктор вернулся домой, к любимой жене, собаке и внукам. Хандру он разогнал и даже набрал на работе пару лишних килограммов на кошерной еврейской еде. Обняв внучку Лизоньку, он спросил — как у нее дела?
— Отлично, дедуля! Я, наконец, отбила Дениса у Насти, и теперь мы вместе.
— И что ты чувствуешь? — опешил дед.
— Счастье, конечно! — удивилась Лиза. — Я потратила на это два года жизни…
К слову сказать, Лизе девять лет.
Вот так, дорогие девочки! Нам хочется любви и в девять, и в девяносто. Храните ту любовь, которая у вас есть. А, если еще не встретили — не зарекайтесь… Все еще впереди!
В тексте есть: запретная любовь, встреча через время, сильные чувства
— Я даже не знала, что ты родила, Кать! — удивленно произносит подруга.
— Да, Маше уже… три года, — произношу я с запинкой. — Ты не волнуйся, Наташ, я надолго у вас не задержусь.
— Да брось! У нас с Сергеем огромная просторная квартира. Места всем хватит!
Наташа садится напротив и понижает голос:
— А отец Маши кто? Ты ничего о нём не рассказала.
Мне хочется сквозь землю провалиться. Потому что папа моей дочки — это ее муж, который в данный момент сидит напротив и не сводит с меня взгляда. Жизнь подкидывает мне сюрприз за сюрпризом. Мы с Сергеем так сильно любили друг друга, но он отказался от ребёнка, потому что на первом УЗИ у плода выявили пороки развития. Я сбежала и тайно родила, даже успела выйти замуж и развестись, а он… женился на моей подруге.
Ребёнок от чужого мужа
Исаева Дина
Глава 1
— Мясо пережаренное, — свекровь брезгливо кривит лицо и отпихивает себя тарелку. — Подошва, ей-богу. Игорь, как ты вообще его жуешь?
Я сильнее сжимаю вилку и прикусываю губу от обиды. На приготовление этого стейка я кучу времени потратила. С Машкой мы встали ни свет ни заря и час тряслись в маршрутке, чтобы успеть к открытию рынка. Еще сорок минут там бродили, пока выбирали куски получше. В нашей семье мясо готовил папа, поэтому я в нем не слишком хорошо разбираюсь. Продавец меня убедил, что это самое лучшее.
— Жестковато, но терпимо, — хмыкает Игорь, погружая ломтик в рот. — Не ресторанное конечно.
Обидно до слез. Я может быть и лучший повар, но это все-таки ужин в честь моего рождения.
— На говядине экономить не нужно, — наставляет свекровь. — И руки жалеть нечего — отбила бы колотушкой как следует, было бы нежным.
— Вкусно, мам! — звонко выкрикивает Маша и улыбается своей задорной детской улыбкой со своего высокого королевского стульчика.
На душе сразу становится легче. Мое четырехлетнее солнышко. Всегда меня поддержит.
— А тебя не учили, что взрослых перебивать нельзя? — рявкает свекровь, поворачиваясь к дочке. — В школе таких как ты учителя сразу в коридор выгоняют.
У меня душа на части разрывается. Если нападки Риммы Геннадьевны в свой адрес я могу стерпеть, то за Машку готова ее придушить голыми руками. И Игорь… Ну хотя бы раз за нас вступился. Жует «подошву» и делает вид, будто его происходящее не касается. Все потому что дочь моя ему не родная. Да и я, видимо, родной никогда не стану. Для чего только замуж мне предложил? И я тоже дура, согласилась. Это потому что ухаживал он красиво, а Машке нужен был отец.
— Римма Геннадьевна, на мою дочь голос повышать не смейте, — едва сдерживая гнев, прошу я. — Она перебивать вас и не думала, а просто решила меня поддержать в мой день рождения. — Улыбнувшись, я подмигиваю Маше: — Никто ее в школе в коридор выгонять не будет. Учителя будут Марию обожать.
Голубые глазки моей девочки восторженно загораются. Она спит и видит, когда пойдет в школу. Даже рюкзак уже себе выбрала, розовенький, с котятками. Она у меня настоящая леди: джинсов и брюк не признает. Только юбочки, платья, сарафанчики. Этим она точно не в меня пошла.
— Это ты в доме моего сына рот мне закрывать вздумала, Катерина? — понизив голос, шипит свекровь. — Совсем оборзела. Игорь тебя, нищенку, с улицы подобрал, да еще и с прицепом. Сидела бы уж тише воды, ниже травы и не вякала. Чего удивляться, что у тебя ребенок ни грамма не воспитанный.
В груди все пылает от несправедливости. Это меня-то Игорь с улицы подобрал? Я хорошую квартиру снимала и добросовестно трудилась секретарем. Миллионов не зарабатывала, но на жизнь и воспитание дочери хватало. Это же он сам, когда на место коммерческого директора пришел, прохода мне не давал. Цветами задаривал, звонил, в рестораны звал. И женитьба — его идея. Почему только молчит сидит? Знает ведь свою мать. Она если заведется — не остановишь.
Я проглатываю оскорбление и смотрю на мужа.
— Игорь… — сама на себя злюсь, потому что губы от обиды трясутся. — Может быть, ты хотя бы что-нибудь в мою защиту скажешь?
— Что например, Кать? — равнодушный взгляд мужа застывает на моем лице. — У нас ужин семейный. Сделай так, чтобы он обошелся без скандала.
Нет, это просто невозможно больше выносить. Я ведь живая! Работаю пять дней из семи, разрываясь между хозяйством и кружками для Машки. Я ведь стараюсь! Все делаю, чтобы быть хорошей женой: стираю, готовлю, убираю, а в перерывах стараюсь и волосы успеть покрасить и маникюр делать, чтобы на женщину быть похожей. Но всего этого недостаточно. Просто я дефектная в их глазах, потому что дочь воспитываю одна. «Нагуляла», — так однажды свекровь ляпнула соседке.
— Машуль, — натянув на лицо улыбку, я поворачиваюсь к дочке. — А хочешь мы с тобой в кафе-мороженое пойдем? Прямо сейчас?
Машка начинает ерзать на своем стульчике в предвкушении. Конечно она хочет. Сладости она обожает, а вот этих двоих, что сидят напротив нее — нет.
— Это дурдом какой-то, — тут же возмущается свекровь. — К ней на празднование пришли, а он уходить собралась. Игорь, и ты просто так это оставишь?
Но мне на ее возмущения уже наплевать, и на то, что скажет Игорь — тоже. Дурой я была, что согласилась за него выйти. Очень уж сильно хотелось снова в сказку поверить. Дать себе второй шанс на счастье, а Машке — возможность обрести любящего отца. Не везет нам с этим. Ну ничего. Прорвемся. Я ни одной живой душе не позволю моей девочке детство испортить.
— Катя, сядь, — властно распоряжается Игорь.
— Не сяду, — с улыбкой парирую я, подхватывая дочку на руки. — Мы идем праздновать мой день рождения вдвоем. А вы с Риммой Геннадьевной жуйте жесткое мясо и перемывайте мне кости. Мне к счастью уже все равно. Через два часа я вернусь и соберу вещи. Жить в доме, где мне нельзя открыть рот, я больше не буду.
— Мама, мы правда отсюда уедем? — вкрадчиво спрашивает Маша, когда мы выходим в подъезд.
— Да. Вернемся в город, где я родилась. В Москву. Ты ее не помнишь, потому что слишком маленькая была, когда мы из нее уезжали. Это столица. Она очень красивая и большая.
— Тогда почему мы уехали оттуда? — недоумевает дочь.
Я тяжело вздыхаю. В этот богом забытый городишко мы сбежали от Машиного папы.
Глава 2
Я сажусь в детской на маленьком диванчике и не могу отвести глаз от спящей Маши. Такая она замечательная и добрая девочка растет. Я ведь действительно хотела как лучше, когда соглашалась выйти замуж за Игоря, чтобы у нее был любящий и заботливый папа, семья… А сейчас даже возвращаться в комнату к мужу не имею никакого желания. Даже, чтобы собрать вещи. Он не поинтересовался, когда мы пришли поздно вечером домой, почему нас так долго не было. Ни единого звонка, ничего… Хотя, что можно ожидать от человека, для которого мы никогда не станем родными?
— Кать, ты куда собралась? — спрашивает Игорь, нахмурившись.
Я молча собираю вещи с полок и бросаю их в сумку. Муж поднимается с кровати и хватает меня за руку, больно сжимая запястье.
— Я еще раз спрашиваю, куда ты собралась? Ни жилья своего, ни родственников у тебя здесь нет. Ну поскандалили малость, с кем не бывает? Знаешь же, что с мамой ссориться себе дороже, но нет каждый раз лезешь на рожон, — эти слова задевают меня еще сильнее, и я с силой выдергиваю свою руку.
— В родной город поеду. У меня там остались друзья. Все получится у нас с Машей. Отойди, Игорь, — он становится напротив меня и смотрит прищуренными глазами.
— Вот как? Получится у тебя все? Ну, а чего бы не получиться, а, Кать? — с издевкой спрашивает он. — Пока Маша маленькая была нужен тебе был, как сыр в масле каталась на всем готовом, а теперь все? Можно и хвостом вильнуть? В Москве-то мужчины побогаче будут, да? Ты вон ничего еще сохранилась, — брезгливо морщится и снова тянет ко мне руку.
Стискиваю зубы и призываю все свое самообладание, чтобы не вступать с ним в спор. Я не хочу больше терпеть ничьи нападки. Если сейчас не уйду, то они с Риммой Геннадьевной убьют во мне личность, а потом и в Маше.
— В четыре часа у нас поезд в Москву. Билеты я купила полтора часа назад. Наташа, моя лучшая подруга, обещала нас приютить, пока я не найду жилье и работу. Не в первой все начинать сначала, — холодно произношу я.
Сейчас как никогда я полна решимости уйти. Игорь кривится, а на его губах расползается едкая усмешка.
— А иди! — чуть ли не кричит он. — Давай! А я подожду, когда ты приползешь обратно.
— Не приползу! — хватаю сумку и иду в детскую.