Отца володи звали рассказ мальчики чехова

Ответы на вопросы учебника «Литературное чтение» 4 класс, 1 часть, Климанова, Горецкий, страницы 133-134. 

УКМ «Школа России»

1. Попробуй объяснить, почему Чехов назвал рассказ «Мальчики».

Героями этого рассказа были два мальчика, два гимназиста. Автор назвал рассказ по его главным героям.

Он мог бы назвать рассказ по событиям, которые в нём описаны, например, «Побег в Америку», или по главной мысли, например, «Не подумав, не начинай». Но Чехов назвал рассказ «Мальчики» и это название звучит с доброй иронией. Оно выражает его отношение к героям.

2. Что ты можешь сказать о семье Королёвых? Как родители и дети относятся друг к другу? Приведи примеры из текста.

Семья Королёвых кажется мне очень дружной. Родители искренне любят детей, дети любят родителей. Приезд любимого сына стал настоящим праздником. К нему выскочили все, обнимали, целовали, шумели.

Родители и дети вместе занимаются различными делами, например, украшают ёлку. У них общие интересы.

При этом родители стараются уважать детей. Даже когда Володю вернули домой, отец не стал его наказывать, а просто поговорил в кабинете.

3. Изменилось ли отношение Володи к семье? Объясни.

Неудачный побег изменил отношение Володи к семье. В начале рассказа он кажется отстранённым, занятым своими мыслями. В середине его начинают одолевать сомнения, он уже не хочет бежать, потому что понимает, как это отразится на любимых родителях. 

Мальчик понял, что нет ничего дороже семьи и близких людей.

4. О чём мечтали Чечевицын и Володя? Как они представляли свою жизнь в Америке? Могли ли сбыться их мечты? Почему?

Мальчики мечтали сбежать в Америку. Они хотели стать разбойниками, работать на плантациях, сражаться с дикарями, добывать золото и жениться на красавицах.

Эти мечты не могли сбыться. Ведь реальная жизнь совсем иная. Она не похожа на страницы авантюрного романа.

Да и не смогли бы мальчики добраться до Америки, ведь они не представляли себе всех трудностей этого предприятия.

5. Как ты относишься к мальчикам? Что ты о них думаешь?

Мне нравятся эти мальчики. Они целеустремлённые, у них есть мечта. Они наивные, но добрые. Они никому не хотели зла. А что сбежали… Так все мальчишки должны иногда сбегать в Америку, просто потому что любой мальчик мечтает быть героем.

Герои решились на побег, потому что были глупыми и самонадеянными, они мало знали и плохо представляли предстоящие трудности. Но им хотелось быть храбрыми и необычными, как герои прочитанных романов.

6. В конце и начале рассказа описаны встречи мальчиков с семьёй. Чем эти встречи различаются и чем похожи?

Первая встреча происходит после долгой разлуки. Близкие рады приезду Володи, его тормошат и целуют.

Вторая встреча происходит после неудачного побега. Володю снова встречают криками, но теперь в них нет радости.

Эти встречи похожи тем, что в них задействованы одни и те же персонажи.

Они различаются настроением героев.

7. Это смешное произведение или грустное? Почему ты так думаешь?

Это скорее смешное произведение, потому что трагедии в нём не случилось, а само событие представлено автором с юмором.

8. Как ты считаешь, автор осуждает мальчиков за их поступок? Обсудите с другом.

Мне кажется, что автор не осуждает мальчиков, потому что редкий мальчик не мечтает убежать в Америку или улететь в космос. Автор понимает, что все мальчики так устроены и всегда остаются наивными мечтателями.

Чехов относится с юмором к поступку своих героев. Мы видим, как он смешно обыгрывает фамилию Чечевицын, как описывает наивные и смешные планы мальчиков, как рассказывает о надеждах сестёр на золото, и так далее.

Но введя в рассказ переживания Володи, показав, как он вернулся домой, автор пытается предупредить читателей о том, что так поступать нельзя. Всегда нужно думать о последствиях своих поступков, о том, как они отразятся на близких людях.

9. Случались ли у тебя в жизни подобные ситуации? Расскажи об одной из них. Запиши план своего рассказа в рабочую тетрадь.

Рассказ о подобной ситуации для 4 класса

Однажды мы с братом гостили у бабушки в деревне. 

Игорь прочитал роман Фенимора Купера и вообразил себя настоящим индейцем. Он сделал лук и стрелы, а потом решил сбежать в лес и жить в шалаше.

Мы вместе построили в рощице шалаш, и Игорь сказал, что сегодня домой не пойдёт. Он хотел заночевать в лесу, жечь костёр и печь картошку.

Я ушла домой и рассказала про это бабушке. Бабушка улыбнулась и сказала, что в нашем лесу хищников нет, так что пусть ребёнок поиграет.

Игорь вернулся с заходом солнца. Он был сильно покусан комарами и весь чесался. Он сказал, что современные индейцы спят дома, а вот охотиться ходят в лес. Но только днём.

10. Рассмотри иллюстрации в тексте и кратко опиши эпизоды, которые изображены.

На первой иллюстрации мы видим первый приезд Володи. Он в тёплой одежде, приближается Рождество. С ним рядом его товарищ Чечевицын. Они окружены младшими сёстрами Володи. Рядом сидит собака Милорд.

На второй иллюстрации мы видим Володю и Чечевицына в их комнате. Володя говорит, что не поедет, потому что ему жалко маму, но Чечевицын решительно убеждает его бежать.

6. Сюжет (сюжетные линии) произведения. Конфликт. Ключевые эпизоды.
На рождественские каникулы приезжает домой гимназист Володя Королёв с товарищем Чечевицыным, который называет себя Монтигомо Ястребиный коготь. Поведение Володи в этот приезд резко отличается от предыдущего его пребывания дома. Володя не участвует ни в играх с сёстрами, ни в подготовке к празднику, он занят какими-то секретными разговорами с Чечевицыным. Девочкам удалось подслушать, что мальчики замышляют бежать в Америку, и всё у них уже готово. Незадачливым путешественникам далеко убежать не удалось: их задержали в Гостином дворе, где они всех расспрашивали о месте продажи пороха.
7. Система образов произведения.
Главные герои — гимназисты 2-го класса Володя Королёв и господин Чечевицын, Монтигомо Ястребиный коготь. На протяжении всего рассказа автор противопоставляет из друг другу.
Володя — белый и пухлый, весёлый, разговорчивый. Он добросердечен и очень любит свою семью. Он пытается соответствовать своему суровому другу и поэтому ведёт себя не так, как всегда. Но в душе его живёт привязанность к родителям, мягкость и доброта. Володя переживает, что своим побегом он причинит боль родным, отсюда его сомнения в правильности решения. Он плакал, говорил, что «маму жалко». После неудачного побега Володя полон раскаянья.
Чечевицын — худой, смуглый, в веснушках. У этого героя узкие глаза, толстые губы, щетинистые волосы. Словом, далеко не красавец. Ещё и тяжёлый нрав: угрюмый, молчаливый, за всё время ни разу не улыбнулся. Он сердито спрашивает и гордо отвечает. Однако девочки Чечевицыным восхищаются, они видят в нём героическую натуру, неустрашимого человека. Не случайно он выбрал себе имя Монтигомо Ястребиный коготь из романа Фенимора Купера. Этот мальчик отличается целеустремлённостью, он не отступает от своей мечты и убеждает Володю бежать вместе с ним. Неудача не сломила гордого мальчика. Он не чувствует своей вины, семья для него, по-видимому, ничего не значит. Чечевицын так и не понял, что был виновником беспокойства и страданий родителей товарища. При таком складе характера господин Чечевицын, возможно, станет революционером.
8. Композиция произведения.
Экспозиция рассказа — приезд Володи. Завязка — момент, когда Володя представил своего товарища. Развитие действия — непонятное поведение героев. Кульминация — Чечевицын уговаривает колеблющегося Володю бежать с ним. Развязка — возвращение несостоявшихся путешественников.
9. Художественные средства, приёмы, раскрывающие идею произведения.
Автор использует такие художественные приёмы, как сравнение, противопоставление. Например, Чечевицын сравнивается с кухаркиным сыном (по внешности), с тигром или львом, героем (в восприятии девочек), себя Чечевицын представляет лихим индейцем(Монтигомо Ястребиный коготь). Противопоставление — предыдущий приезд Володи и этот приезд; Володя, подавший идею побега, и Володя, горько плачущий перед побегом.
10. Отзыв о произведении.
Лев Толстой дал высокую оценку рассказу «Мальчики». Действительно, образы детей даны Чеховым очень ярко, показаны их душевные переживания с мастерством детского психолога. Чехов понимает, что происходит в душах детей. Обычно взрослые этого не понимают, не помнят, как сами были детьми.

Рассказ А. П. Чехова «Мальчики» – прозаическое произведение. Главной темой является желание мальчиков осуществить путешествие в далекую страну. Ребята не думали о том, что ждет их впереди, у них нет ограничений взрослой жизни. Герои живут в мире детских фантазий.
В произведении автор поднимает проблему сложных взаимоотношений детского и взрослого миров.
Экспозиция рассказа заключается в представлении героев, когда мальчики Володя Королев и господин Чечевицын приезжают домой. Завязка рассказа происходит тогда, когда вся семья собирается за столом пить чай, а мальчики при этом очень странно себя ведут. («Он (Чечевицын) о чем-то всё время думал и так был занят своими мыслями, что когда его спрашивали о чем-нибудь, то он вздрагивал, встряхивал головой и просил повторить вопрос… Девочки заметили, что и Володя, всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой.»)
Дальнейшие события развиваются таким образом – мальчики обсуждают побег «куда-то в Америку добывать золото». Чечевицын уговаривает Володю уехать. Все эти события приводят нас к кульминации рассказа – мальчики не приходят на обед, родители Володи беспокоятся, ищут мальчиков в деревне и на реке.
Все эти тревожные события приводят нас к развязке – спустя сутки, мальчиков привозят домой. Володя раскаивается. Оказывается, что их задержали в Гостином Дворе, когда они искали, где купить порох. Эпилог рассказа происходит в момент отъезда Чечевицына. В знак памяти в тетрадке у Кати он написал: «Монтигомо Ястребиный коготь».
В рассказе два главных героя Володя Королев и господин Чечевицын. Чечевицын – это не взрослый человек, это мальчик, как и Володя. Они одноклассники.
Чехов дает характеристику героям через их портрет и речь. Портреты и речь героев отличаются, так как у них разные характеры. Писатель противопоставляет мальчиков. Чечевицын описан подробно: «Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками. Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие, губы толстые, вообще был он очень некрасив…его можно было бы принять за кухаркина сына… угрюм, все время молчал и ни разу не улыбнулся…казался девочкам необыкновенно замечательным. Это был герой, решительный, неустрашимый человек, и рычал он так, что, стоя за дверями, в самом деле, можно было подумать, что это тигр или лев…»
Чечевицын – по натуре лидер, целеустремленный человек. Любым способом: убеждением, уговорами и шантажом – он воплощает мечты. Описание его внешности начинается краткими прилагательными, описание напряженное, подчеркивает желание быть первым. Он называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь. Имя индейского вождя будто взято из американского приключенческого романа о Диком Западе. Ко времени написания чеховского рассказа книги Фенимора Купера и Майна Рида уже прочно вошли в число любимых у молодых российских читателей. Да и родители поощряли: за приключенческими сюжетами легко разглядеть гуманистические идеалы, восходящие к Руссо с его восхищением “благородными дикарями” и близостью к природе. И ведет себя в соответствии с выбранным именем.
Володя в рассказе описывается несколькими словами: «всегда веселый и разговорчивый…пухлый, как укушенный пчелой». Володя – добросердечный ребенок, выросший в дружной семье. До дружбы с Чечевицыным он был веселым и общительным, а теперь старается вести себя как настоящий герой-путешественник, чтобы соответствовать своему другу и общей мечте.
Речевая характеристика господина Чечевицына соответствует портретной: «Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо…только сильно надул щеки и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко… – Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых… сердито спрашивал… – Бледнолицый брат мой… гордо отвечал…»
Речь и поведение Володи так же соответствует портретной характеристике. Существует раздвоение между тем какой Володя на самом деле, и как он должен вести себя рядом с таким другом. Такое поведение Володи, будто маска, за которой он прячет мягкую, добрую, покладистую душу, привязанность к родителям. Маска нужна ему, чтобы воплотить мечты в жизнь. А как мы знаем, путешественники отважные, смелые люди.
« Всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой… расплакался… Идя спать, он долго обнимал отца, мать и сестер… заплакал так горько…»
Отец Володи – человек мягкий и интеллигентный, уважительно относящийся к своему сыну. Его высказывания не унижают человеческого достоинства детей. Даже к другу сына обращается на «вы». В конце же рассказа он решительный, требовательный.
«Извините, я по-домашнему, без сюртука…господину Черепицыну… прошу вас… разве так можно? – Не дай бог, узнают в гимназии, вас исключат, А вам стыдно, господин Чечевицын! Не хорошо-с! Вы зачинщик и, надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями…»
Художественное пространство сжатое, ограничено рамками дома, все действия, диалоги героев происходят в доме Володи. Пространство рассказа конкретное, так как нет фантастических, выдуманных автором деталей.
Художественное время длительное, действие рассказа происходит несколько дней, конечное – рассказ заканчивается отъездом Чечевицына. Художественное время замкнутое: в пределах сюжета, вне исторического процесса, в хронологии событий и внутренних душевных процессов героев.
Этот рассказ учит нас тому, что нужно соблюдать семейные ценности. Семья важнее детских причуд. Все мы в детстве хотим быть взрослыми, но очень сильно зависим от родителей и привязаны к ним.

Целостный анализ прозаического произведения большого объёма (Чтение и понимание художественного текста)
Цели сессии:
продолжить
– освоение техник понимания прозаического текста, в т.ч. моделирования;
– освоение способов работы с прозаическим текстом большого объёма..
Анализ рассказа А.П. Чехова «Мальчики»
Детям вечно досаден их возраст и быт…
В. Высоцкий
При организации понимания детьми текста большого объёма существует целый ряд объёктивных сложностей. Во-первых, детям сложно удерживать содержание, даже его фабульную сторону. Во-вторых, авторское отношение к происходящему не просто «рассыпано» по всему произведению. Часто писатель «передоверяет» возможность высказать свое мнение, отношение о проблеме или герое другому, персонажу рассказа, или «прячет» его в портрет, пейзаж. Кроме того, особенности произведения обусловлены не только родом литературы и жанром, но ещё и типом художественности. Как организовать работу по осмыслению текста рассказа, чтобы в результате ребята  поняли произведение адекватно авторскому замыслу?
«Мальчики» Чехова  – прозаическое произведение, рассказ, тип художественности –юмористический. А.П. Чехов с  теплой иронией  относится к своим юным героям, но эту тёплую природу смеха понять четвероклассникам непросто. Для этого необходимо создать ряд ситуаций, в которых ученики совершенно однозначно увидят, что смех в рассказе не есть отрицание мечты героев. Улыбку вызывает наивность, с которой мальчики-гимназисты её формулируют и воплощают. Эта добрая улыбка  – общее отношение автора, взрослых героев и нас, читателей. Так устроен юмористический тип художественности. В центре – случай как действие; мир гармоничен, героям внутри мира комфортно. Смех не отрицание, смех не над миром и не над героями. Автор и читатель незримо тоже «внутри» мира Дома, семьи, ожидающей наступления Рождества. Юмористический тип художественности отражает следующая модель:
Ход игры
1. Общее заседание.
Цели:
выявить уровень понимания текста,
дать установку на работу в группах.
Недавно прочитали рассказ А.П.Чехова “Ванька”. Теперь вы познакомились с другим произведением этого автора рассказом “Мальчики”. Похожи эти произведения? Почему?
Почему автор написал такие разные рассказы? Что он хотел сказать читателям в этом рассказе?
версии, модели
Как  понять истинный смысл произведения?
А?                                                        Г ?                                                  Р?
внешность?                            речь?
Вы пойдёте работать в группе, у каждой группы будет своё задание. Через 30 минут мы снова соберёмся и обсудим результаты вашей работы.
2. Работа в группах 30 минут.
3. Общее заседание.
Цели:
обсудить результаты работы групп,
сформулировать свод законов мира семьи и мира фантазий,
выявить авторский замысел.
Для вычитывания подтекста данного рассказа используем следующие «инструменты» анализа, (их  всегда диктует содержание):
– анализ персонажей парами (антитеза Володя – Чечевицын: возможно сравнение на уровне портретной характеристики /портретной и речевой характеристик; папа Володи – мама Чечевицына);
– точка зрения (прямая-непрямая авторская оценка).
Чечевицын отрицательный герой? Он плохо влияет на Володю?
Кто больше понравился? Кто быстрее повзрослеет?
Как оцениваете родителей? Какое отношение к детям? (уважительное)
Роль родителей: ругать, контролировать или советами помогать взрослеть?
(Что для понимания текста даёт сопоставление этой пары персонажей?)
Для этого необходимо создать ряд ситуаций, в которых ученики совершенно однозначно увидят, что смех в рассказе не есть отрицание мечты героев. Улыбку вызывает наивность, с которой мальчики-гимназисты её формулируют и воплощают. Эта добрая улыбка  – общее отношение автора, взрослых героев и нас, читателей. Так устроен юмористический тип художественности. В центре – случай как действие; мир гармоничен, героям внутри мира комфортно. Смех не отрицание, смех не над миром и не над героями. Автор и читатель незримо тоже «внутри» мира Дома, семьи, ожидающей наступления Рождества.
Моделирование возможных вариантов авторской позиции
Уровень понимания текста зависит от жизненного и читательского опыта,  от уровня читательской культуры. После первого (самостоятельного) прочтения этого рассказа ребята, как правило, склоняются к следующему пониманию авторской позиции:
1
Подтверждение этим мыслям они найдут в тексте: «Не дай бог, узнают в гимназии, вас исключат. А вам стыдно, господин Чечевицын! Не хорошо-с! Вы зачинщик и, надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями. Разве это так можно?»
В классе обязательно найдутся дети, не согласных с такой жёсткой формулировкой. Они будут искать компромиссы, по сути,  мало что добавляя нового в понимание произведения.
3. Вариант, наиболее близкий авторскому:
Чтобы прийти к адекватному авторскому пониманию содержания произведения, необходимо организационно и технически заложить эту возможность в урок.
Работа групповая, с обязательным докладом о результатах работы группы на общем заседании, фиксация основных положений доклада всем классом, вопросы на понимание, вопросы содержательные, общая коррекция или уточнение результата.
Для вычитывания подтекста данного рассказа используем следующие «инструменты» анализа, (их  всегда диктует содержание):
– анализ персонажей парами (антитеза Володя – Чечевицын: возможно сравнение на уровне портретной характеристики /портретной и речевой характеристик; папа Володи – мама Чечевицына);
– точка зрения (прямая-непрямая авторская оценка).
(Что для понимания текста даёт сопоставление этой пары персонажей?)
Окончательно проникнуться пафосом произведения позволит общая  (в силу возраста целесообразна общее размышление, фиксация, уточнение) работа по формулированию законов, по которым устроены «миры» «космоса» рассказа «Мальчики».
Законы мира Дома
1. Тепло, любовь, забота обо всех в семье.
2. Добрые традиции семьи.
3. Уважение ко всем членам семьи, выражающиеся в принятии других точек зрения (в данном случае уважение выбора сына – Чечевицын, друг сына, априори достоин уважения).
5. Ребёнок имеет право на фантазии и ошибки. Семья поможет ему взрослеть.
Законы мира Фантазии (как его понимают мальчики)
1. Настоящие ценности – не в домашнем уюте.
2. Ты должен быть сильным, гордым, независимым.
3. Свобода есть вседозволенность. Сильный выше закона.
Эти «миры» в рассказе Чеховым противопоставляются?   В общем обсуждении выясняется, что эти «миры» в рассказе Чеховым не противопоставляются. Ему (как и родителям) симпатичны дети, вдохновлённые героикой приключенческих книг Майн Рида.
Чехов осуждает мальчиков? Смеётся над ними? По-доброму или по-злому?  Улыбку вызывает то, что мальчики, не понимая условности искусства,  верят в абсолютную реальность фантазии и действуют, как рекомендует лирический герой баллады В. Высоцкого «Книжные дети»:
Разберись, кто ты – трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
Как отнеслись сёстры Володи? Героический побег мальчиков в Америку навсегда запомнят сёстры Володи, образ г-на Чечевицына в ореоле славы (и рядом – брата) отпечатан в их душах.
Как отнеслись родители Володи? Родители-Королёвы … рады за сына (Чехов!!!). Умение мечтать, жажда воплотить свою мечту – основа творчества.
Родители Королёвы любят сына? Что такое родительская любовь? На этом месте важно задержать разговор подольше – поговорить о том, что такое родительская любовь. (Если есть возможность на это занятие пригласить родителей, нужно обязательно ею воспользоваться.)
модель
Возможный «сухой остаток» понимания текста:
Рассказ о семейных ценностях из разряда «вечных». Володя – в будущем тот самый «чеховский интеллигент, заглядевшийся на звёзды».  Добрая атмосфера семьи помогает  его правильному взрослению.  Он легче, чем Чечевицын, поймет, что « в грёзы нельзя насовсем убежать, краткий век у забав – столько боли вокруг…», и примет не героические, на первый взгляд, но важнейшие семейные ценности семьи как свои: любовь, взаимоуважение, заботу, ответственность. Значит, нужные книги  в детстве читал…
Задание 1 группе.
Прочитайте текст.
Выделите маркерами предложения, которые рассказывают о внешности Володи. Если эти предложения расположены в разных местах текста, «соберите» их вместе.
Какой  характер героя рисуют нам эти предложения? Какие чувства вызывает этот герой?
Володя Королёв
Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык. Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: “Бррр!”
Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками.
Володя потом лежал, и ему к голове прикладывали полотенце, смоченное в уксусе.
Володя в рассказе характеризуется «в двух временных пластах».
Это мягкий добросердечный ребёнок, выросший в тёплой дружной семье с добрыми традициями. До того, как он стал бледнолицым братом Монтигомо, он с радостью принимал участие в предрождественской суете, был весёлым, контактным, был дружен с сёстрами – очень любил свой дом, семью.
Сейчас же, вопреки своей тонкой и нежной природе, он старается вести себя как настоящий закалённый ветрами странствий герой-путешественник, чтобы соответствовать своему другу и их общей мечте.
Задание 2 группе.
Прочитайте текст.
Выделите маркерами предложения, которые рассказывают о внешности Чечевицына. Если эти предложения расположены в разных местах текста, «соберите» их вместе.
Какой  характер героя рисуют нам эти предложения? Какие чувства вызывает этот герой?
Две группы учащихся «собирают» портреты героев, попутно отмечая черты характера, оценки этого характера другими персонажами рассказа  и то, кому эта  оценка принадлежит.
Чечевицын
Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками. Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие, губы толстые, вообще был он очень некрасив, и если б на нем не было гимназической куртки, то по наружности его можно было бы принять за кухаркина сына. Он был угрюм, все время молчал и ни разу не улыбнулся. Девочки, глядя на него, сразу сообразили, что это, должно быть, очень умный и ученый человек. Он о чем-то все время думал и так был занят своими мыслями, что когда его спрашивали о чем-нибудь, то он вздрагивал, встряхивал головой и просил повторить вопрос.
…
И этот худенький смуглый мальчик со щетинистыми волосами и веснушками казался девочкам необыкновенно замечательным. Это был герой, решительный, неустрашимый человек, и рычал он так, что, стоя за дверями, в самом деле можно было подумать, что это тигр или лев.
Обсуждая анализ, проделанный первой группой, класс приходит к выводам о том, что
Чечевицын – лидер, целеустремлённый, волевой, умеет организовать себя и других на воплощение мечты в реальность: убеждением, уговорами, шантажом.  Ему, наверняка, принадлежит идея, его инициатива.
Описание его внешности начинается краткими прилагательными, что делает описание напряжённым, стремительным, создаёт ощущение ершистости героя, подчёркивает желание быть первым. Он называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь  – и ведёт себя так, как предписывает ему избранное имя. «Необыкновенно замечательный, решительный, неустрашимый, тигр, лев» эта оценочная лексика принадлежит восхищённым сёстрам Володи, Соне и Кате.
Маленькая же Маша ничего этого не видит… и  ассоциируется у неё г-н Чечевицын с… чечевицей, блюда из которой готовят в пост. Она об этом периодически вспоминает и снижает «высокий» образ героя. Делается это по-детски, как бы нечаянно. Но, естественно, по воле Чехова. (Кому принадлежит оценка «некрасивый», «похож на кухаркина сына»? Зачем она? Почему и когда  мы о ней забываем?)
Задание 3 группе.
Прочитайте текст.
Выделите маркерами предложения, которые рассказывают о том, что и как говорит Чечевицын, как это отражается в его поступках. Какой  характер героя рисуют нам эти предложения? Какие чувства вызывает этот герой?
А) Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил:
– Вы читали Майн-Рида?
– Нет, не читала… Послушайте, вы умеете на коньках кататься?
Погруженный в свои мысли, Чечевицын ничего не ответил на этот вопрос, а только сильно надул щеки и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко. Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал:
– Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:
– А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты.
– А это что такое?
– Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
– Господин Чечевицын.
– Нет. Я Монтигомо, Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.
…
– Так ты не поедешь? – сердито спрашивал Чечевицын. – Говори: не поедешь?
– Бледнолицый брат мой, я прошу тебя, поедем! Ты же уверял, что поедешь, сам меня сманил, а как ехать, так вот и струсил.
– Ты говори: поедешь или нет?
– В таком случае я сам поеду! – решил Чечевицын. – И без тебя обойдусь. А еще тоже хотел охотиться на тигров, сражаться! Когда так, отдай же мои пистоны!
– Так ты не поедешь? – еще раз спросил Чечевицьн.
– Так одевайся!
И Чечевицын, чтобы уговорить Володю, хвалил Америку, рычал как тигр, изображал пароход, бранился, обещал отдать Володе всю слоновую кость и все львиные и тигровые шкуры.
– На вокзале! – гордо ответил Чечевицын.
Когда уезжал Чечевицын, то лицо у него было суровое, надменное, и, прощаясь с девочками, он не сказал ни одного слова; только взял у Кати тетрадку и написал в знак памяти: “Монтигомо Ястребиный Коготь”.
Задание 4 группе.
Прочитайте текст.
Выделите маркерами предложения, которые рассказывают о том, что и как говорит Володя, как это отражается в его поступках. Какой  характер героя рисуют нам эти предложения? Какие чувства вызывает этот герой?
Девочки заметили, что и Володя, всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к сестрам только раз, да и то с какими-то странными словами. Он указал пальцем на самовар и сказал:
– А в Калифорнии вместо чаю пьют джин.
Он тоже был занят какими-то мыслями и, судя по тем взглядам, какими он изредка обменивался с другом своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были общие.
– Господи, прости меня грешного! Господи, сохрани мою бедную, несчастную маму!
К вечеру он расплакался. Идя спать, он долго обнимал отца, мать и сестер.
– Господи! – тихо плакал Володя. – Как же я поеду? Мне маму жалко.
– Я… я не струсил, а мне… мне маму жалко.
– Я поеду, только… только погоди. Мне хочется дома пожить.
Володя заплакал так горько, что сестры не выдержали и тоже тихо заплакали. Наступила тишина.
– По… поеду.
Речь и поведение героя подтверждают ситуацию раздвоенности бытия Володи (комметарий-анализ).
Задание 5 группе.
Прочитайте текст.
Выделите маркерами предложения, которые рассказывают об отце Володи и матери Чечевицына. Проанализируйте, как Чехов изображает отца. Какие чувства у вас вызывает этот герой?
Как рассказано о маме Чечевицына? Почему?
Пятая группа сравнивает образы отца Володи и мамы Чечевицына
– Володичка, а это же кто? – спросила шепотом мать.
– Ах! – спохватился Володя. – Это, честь имею представить, мой товарищ Чечевицын, ученик второго класса… Я привез его с собой погостить у нас.
– Очень приятно, милости просим! – сказал радостно отец. – Извините, я по-домашнему, без сюртука… Пожалуйте! Наталья, помоги господину Черепицыну раздеться! Господи боже мой, да прогоните эту собаку! Это наказание.
– Ну, вот скоро и Рождество! – говорил нараспев отец, крутя из темно-рыжего табаку папиросу. – А давно ли было лето, и мать плакала, тебя провожаючи? Ан ты и приехал… Время, брат, идет быстро! Ахнуть не успеешь, как старость придет. Господин Чибисов, кушайте, прошу вас, не стесняйтесь! У нас попросту.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала:
– Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Николаич, взял мои ножницы?
– Господи боже мой, даже ножниц не дают! – отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись ка спинку стула, принимал позу оскорбленного человека, но через минуту опять восхищался.
Девочки, дрожа, с ужасом думали о том, что теперь будет, слышали, как папаша повел Володю и Чечевицына к себе в кабинет и долго говорил с ними; мамаша тоже говорила и плакала.
– Разве зто так можно? – убеждал папаша. – Не дай бог, узнают в гимназии, вас исключат. А вам стыдно, господин Чечевицын! Не хорошо-с! Вы зачинщик и, надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями. Разве это так можно? Вы где ночевали?
Послали куда-то телеграмму, я на другой день приехала дама, мать Чечевицына, и увезла своего сына.
Анализируя портрет и речь отца, ребята приходят к выводу, что он
мягок и интеллигентен, уважительно относится к своему сыну.
Никаких вопросов и комментариев по поводу неожиданного приезда друга (Рождество  праздник семейный).
Обращается к другу сына на «вы».
Очень терпелив к тому, как ведёт себя Володя – под несомненным влиянием друга-подростка. (Изменения в поведении сына не могут нравиться родителям).
В финале рассказа мы видим отца решительным, требовательным, проявляющим мужские качества характера. Но его высказывания не унижают человеческого достоинства детей.
Информации о матери Чечевицына чрезвычайно мало. Она «дама», «приехала и увезла» «своего сына». Лаконизм  предложения подтверждает догадку читателя о том, что родители мальчиков не будут шумно разбираться, кто виноват, скандалить при детях. Взрослые обладают чувством собственного достоинства, ведут себя в лучших дворянских традициях. Единственное оценочное слово – «дама». Но  даже маленькие читатели понимают, каких душевных затрат ей стоит выглядеть невозмутимой  после проделок сына, как сложно его воспитывать.

Скачать:

Настройки

Размер шрифтаЦвет текстаЦвет фона

Название произведения: Мальчики

Автор: А.П. Чехов

Год написания: 1887

Жанр: рассказ

Главные герои:Володя — мальчик- подросток, единственный сын в большой интеллигентной семье, Чечевицын – одноклассник Володи.

Краткое содержание рассказа «Мальчики» для читательского дневника расскажет о неудачной попытке побега в Америку за приключениями двух романтически настроенных мальчиков.

Сюжет

Из гимназии на зимние вакации приехал Володя и привез с собой Чечевицына. Мальчики вели себя сдержанно и таинственно, и младшие девочки решили подслушать их разговоры и узнать тайны. Из подслушанной беседы они узнали о планах ребят убежать в Америку, воевать на стороне индейцев, мыть в реках золото и пить ром. Оказывается, у них уже было все собрано: деньги, провиант, карты, и мальчики распланировали свой маршрут. Володя сомневался и колебался, ему было жалко мать и сестер, а Чечевицын, называвший себя Монтигомо Ястребиный коготь, уговаривал его не трусить и соблазнял интересными приключениями. Наутро мальчики исчезли, но полиция скоро обнаружила их на Гостином дворе, где они искали порох. На следующий день вызванная телеграммой приехала мама Чечевицына и увезла сына домой.

Вывод (мое мнение)

Во все времена мальчики-подростки стремились к приключениям и авантюрам, им казалась скучной размеренная жизнь дома и учеба в гимназии, они хотели как можно быстрее стать взрослыми и окунуться в кипучую жизнь. Чехов с присущим ему мастерством показал внутренний мир подростков, их переживания и стремления.

Добавить в избранное

Год: 1887   Жанр: рассказ

Главные герои: мальчик Володя, Чечевицын – одноклассник Володи.

Рассказ Антона Павловича Чехова » Мальчики» повествует о двух гимназистах, приехавших на Новый год в гости к родителям одного из мальчиков. Они собирались сбежать в Америку в предновогоднюю ночь. Один из мальчиков даже придумал себе имя Монтигомо Ястребиный Коготь. Но их вернули домой. Побег не удался.

Вывод. Отношения между детьми и родителями всегда непростые. Семья и ценности семейные очень важны. Дети не просто зависят от родителей, они должны уважать и считаться с их мнением. Нельзя сбегать из дома никого не предупредив.

Читать краткое содержание Чехов Мальчики

Рассказ начинается с приезда мальчика Володи в отчий дом. С ним вместе приезжает его друг Чечевицын. Володю очень ждали. Он учился в гимназии, и родители могли видеть сына на праздники и во время каникул. В сенях ребят встречает мать, сестры Володи, собака и отец. Володя представляет своего друга Чечевицына и все идут пить чай. Пока семейство сидит за столом мальчики греются с мороза, девочки внимательно наблюдают за новым в их доме персонажем. Чечевицин отличается от пухлого и белокожего Володи. Он смуглый, худой, не красивый, но с живыми умными глазами. Сестёр Володи Чечевицын восхищает. Мальчики за чаем ведут себя заговорщически. После чая отец и девочки идут делать украшения на елку. В этот раз, обычно участвующий в этом шумном деле Володя, уходит с другом в комнату. Сестры решают подслушать какую тайну скрывают Володя и Чечевицын.

К обеду мальчиков нигде не видно. Их начинают искать. Переполох в доме, плачущая мать. Приезжает урядник, составляет бумаги. На следующий день, ближе к вечеру, сбежавшие путешественники возвращаются домой. Они интересовались в Гостином дворе покупкой пороха.. Там их и задержали. Ночевали неудавшиеся беглецы на вокзале.

Родители Володи вызвали маму Чечевицына и она забрала мальчика домой. Володя очень раскаивался в своём поступке. На прощание Чечевицын на память подписал тетрадку одной из девочек. В тетрадке была запись » Монтигомо Ястребиный Коготь». Побег не удался, но надежда осталась. И манящая незнакомая Америка оставила в душе Чечевицына неизгладимый след.

Оцените произведение: Голосов: 811

Читать краткое содержание Мальчики. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Чехов. Краткие содержания произведений

Картинка или рисунок Мальчики

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Лупленый бочок Бианки

  Был однажды такой зайчик по кличке «лупленый бочок», довольно странная кличка для такого зверька, но он ее заслужил по праву. В чем мы убедимся в дальнейшем. Жил в деревне один охотник по кличке «Дядя Сережа»

• Краткое содержание Тургенев Ермолай и мельничиха

  В начале произведения передам нами описание Ермолая, ему было 45 лет, ,был высоким, худым, со смешным длинным носом и непослушными волосами. Ходил все время в желтом кафтане и синих штанах. У него было старое оружие и собака, которую звали Валетка

• Краткое содержание Острова в океане Хемингуэй

  Каждая часть рассказывает историю о Томасе Хадсоне, который является известным художником, достигшим, в целом, благополучия. История начинается на территории Багамских островов

• Краткое содержание Нахлебник Тургенева

  В не лишенном роскоши, зажиточном поместье появляются не так давно приобретшие его владельцы – тихая и добродушная Ольга Петровна Елецкая, в девичестве Корина, с обладающим жестким нравом супругом Павлом Николаевичем. Твердый и непреклонный по натуре

• Краткое содержание Умнее всех Мамина-Сибиряка

  Раньше всех на подворье как всегда проснулся индюк. Разбудив свою жену, он, по своему обыкновению, начал нахваливать себя и в то же время ворчать, что другие птицы недооценивают его ум и не уважают его

«Мальчики» – увлекательная история о двух друзьях, которые задумали пешком отправиться в Америку добывать золото и сражаться с индейцами.

Краткое содержание «Мальчики» для читательского дневника

ФИО автора: Чехов Антон Павлович

Название: Мальчики

Число страниц: 8. Чехов А. П. «Мальчики». Издательство «Детская литература». 2016 год

Жанр: Рассказ

Год написания: 1887 год

Главные герои

Володя Королев – ученик 4 класса, добрый, романтичный, мечтательный мальчик.

Чечевицын – друг Володи, смелый, решительный, настойчивый мальчик.

Катя, Соня, Маша – сестры Володи, любопытные и романтичные девочки.

Родители Володи – добрые, любящие, заботливые.

Сюжет

Приезду Володи была рада вся семья: родители, тетка, сестры и даже огромный пес Милорд . Мальчик приехал не один, а со своим другом Чечевицыным, которого пригласил погостить в их доме на время каникул.

Младшие сестры Володи – Катя, Соня и Маша – были очень заинтригованы товарищем своего брата. Понаблюдав за ним, они решили, что он очень умный. Когда Володя с другом остались наедине, они раскрыли географический атлас, и стали его внимательно изучать. Вечером девочкам удалось подслушать, как друзья планировали свой побег в Америку, на золотые прииски. Они узнали, что впереди их ждет нелегкий путь: тысячи верст трудной дороги, разбойничья жизнь, сражения с дикарями и работа на плантациях. Сестры договорились ничего не рассказывать родителям – они надеялись, что мальчики привезут им из Америки золото и слоновую кость.

В канун Сочельника Володя был сам не свой: он не притронулся к еде, часто молился, и перед сном долго прощался с родителями. Лишь к обеду следующего дня была обнаружена пропажа мальчиков. Их повсюду искали, но нашли только через день, в городе в гостином дворе.

План пересказа

1. Радостная встреча.
2. Володя и его друг Чечевицын.
3. Секрет мальчиков.
4. Побег в Америку.
5. Возвращение беглецов.
6. Прощание с Чечевицыным.

Главная мысль

Путешествия и приключения всегда очень заманчивы, но нужно помнить и о чувствах родных.

Чему учит

Рассказ учит уверенно идти к своей цели, не сдаваться, быть твердым и решительным. Важно хорошо учиться, чтобы быть подготовленным к любым неожиданностям. Также учит отвечать за свои поступки.

Отзыв

В детстве увлекательные приключения будоражат ум многим детям. Но нужно помнить, что далеко не все они безопасные. Для начала нужно немного подрасти и выучиться в школе, чтобы применять на практике полученные знания.

Рисунок-иллюстрация к рассказу Мальчики.

Пословицы

• Тяжело в учении, легко в бою.
• Учеба и труд к победам ведут.
• Дорогу осилит идущий.

Что понравилось

Понравилось, каким твердым и настойчивым оказался Чечевицын. Он уверенно шел к своей цели, в то время как Володя испугался решительного шага.

Тест по рассказу

1. Вопрос 1 из 10

   В каком году было написано произведение Антона Павловича Чехова «Мальчики»?</h3>

   • <label>1885</label>
   • <label>1887</label>
   • <label>1889</label>
   • <label>1890</label>

(новая вкладка)

Рассказ «Мальчики» Чехова написан в 1887 году и опубликован в канун Рождества того же года в «Петербургской газете». В своем произведении Антон Павлович мастерски раскрывает движения детской души, которые зачастую недоступны взрослым. Именно поэтому рассказ является одним из лучших произведений Чехова, предназначенных для чтения в семейном кругу.

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Мальчики». Узнать, насколько хорошо усвоен материал, можно при помощи специального теста на нашем сайте.

Главные герои

Володя Королев – гимназист, единственный сын в большом интеллигентном семействе. Добродушный, пухлый и белолицый мальчик.

Чечевицын – одноклассник и товарищ Володи, приехавший к нему погостить на Рождество. Не отличается особой красотой: «худ, смугл и покрыт веснушками».

Другие персонажи

Катя, Соня и Маша – родные сестры Володи, самой старшей из которых было одиннадцать лет. Добрые любопытные девочки.

Мать Володи, отец Иван Николаич и тетка – ближайшее окружение Володи, которое искренне любит и переживает за него.

Краткое содержание

Все большое и дружное семейство Королевых находится в ожидании Володи, который вот-вот должен приехать домой на рождественские каникулы. Наконец кто-то замечает подъезжающие сани, и все радостной гурьбой выскакивают в сени встречать гимназиста.

Поднимается страшный переполох: сестры Володи визжат, двери хлопают, скрипят, повсюду носится громадный черный пес Милорд, который также взбудоражен всеобщим весельем.

После того, как первый накал страстей проходит, Королевы замечают, что в углу стоит «маленький человек, окутанный в платки, шали и башлыки и покрытый инеем». Выясняется, что это Чечевицын – одноклассник и близкий товарищ Володи, которого тот пригласил погостить к себе.

Королевы – люди добродушные и гостеприимные – с радостью знакомятся с другом своего сына и делают все возможное, чтобы он чувствовал себя комфортно и уютно в их доме.

Во время всеобщего застолья Иван Николаич предается размышлениям о скоротечности времени, в то время как девочки с нескрываемым любопытством рассматривают гостя. Если бы не гимнастический сюртук, его можно было бы с легкостью принять за «кухаркина сына»: настолько он некрасив. Во время чаепития Чечевицын удивительно замкнут и молчалив, и девочки приходят к выводу, что «это, должно быть, очень умный и ученый человек».

Володя, так же, как и его приятель, постоянно занят своими мыслями, и его уже не интересуют, как в прежние приезды, ни приготовления для елки, ни строительство снеговой горы. Он не проявляет ни малейшего интереса к созданию бахромы и бумажных цветов для елки, несмотря на то, что в этом шумном и увлекательном процессе задействованы все члены семейства.

Чечевицын также старается избегать домашних, но случается так, что его ненадолго оставляют наедине с девочками. Чтобы не создавать неловкой паузы, он заводит с ними разговор о Диком Западе, рассказывая о бизонах, мустангах, индейцах и москитах. Также он делится с завороженными слушательницами свои прозвищем. Оказывается, что он и не Чечевицын вовсе, а «Монтигомо, Ястребиный Коготь, вождь непобедимых».

Загадочный рассказ Чечевицына, его постоянные перешептывания с Володей, их странное поведение кажутся девочкам очень подозрительными. Они решают «зорко следить за мальчиками», и подслушивают их разговор. В результате сестры узнают, что товарищи уже давно решили сбежать в Америку, и для этого у них есть все необходимое: «пистолет, два ножа, сухари, увеличительное стекло для добывания огня, компас и четыре рубля денег». Мальчики увлеченно делятся своими планами: они собираются добывать слоновую кость и золото, охотиться на диких бизонов и сражаться с индейцами.

Узнав о предстоящем побеге, девочки решают не рассказывать о нем родителям, чтобы Володя смог привезти им из далекой Америки разных подарков.

Накануне Сочельника, когда друзья должны были воплотить свой план в жизнь, Володя начинает горько плакать: ему очень хочется в Америку и одновременно очень страшно, к тому же он переживает за маму, которая непременно огорчится его исчезновению. Однако настойчивый и решительный Чечевицын приводит своего товарища в чувство и убеждает его не срывать запланированный побег.

Друзьям удается незаметно выскользнуть из дома, и вскоре вся деревня поднята на ноги: пропавших мальчиков повсюду ищут, и лишь спустя сутки их привозят домой.

От сильного переживания и осознания собственной вины перед родными Володе становится плохо и он даже заболевает. В то время как его товарищ Чечевицын не испытывает никаких угрызений совести по поводу случившегося. Уезжая из дома Королевых, он на прощание оставляет девочкам записку, в которой пишет всего несколько слов: «Монтигомо Ястребиный Коготь».

Заключение

Путешествие в далекую неизведанную страну – мечта многих мальчишек, которую так живо описал в своем рассказе Антон Павлович. Он прекрасно раскрывает тему подростковой инфантильности, взаимоотношения детей и родителей, воспитания и ответственности за свои поступки.

Для читательского дневника будет вполне достаточно и краткого содержания рассказа «Мальчики». Однако для лучшего усвоения материала рекомендуется прочесть рассказ Чехова целиком.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

1. Вопрос 1 из 10

   В каком году было написано произведение Антона Павловича Чехова «Мальчики»?</h3>

   • <label>1885</label>
   • <label>1887</label>
   • <label>1889</label>
   • <label>1890</label>

(новая вкладка)Чехов А.П. рассказ «Мальчики» Жанр: юмористический рассказГлавные герои рассказа «Мальчики» и их характеристика

1. Володя Королев. Ученик 4 класса, мальчик романтичный, нежный, горячо любящий родителей.
2. Чечевицын. Друг Володи. Азартный, смелый, решительный, гордый и настойчивый, настоящий герой.
3. Катя, Соня, Маша, сестры Володи, романтичные девочки.
4. Родители Володи. Добрые и ласковые, очень скучали по сыну. Очень переживали, когда тот сбежал.

План пересказа рассказа «Мальчики»

1. Приезд Володи
2. Радостная встреча
3. Беседа после чая
4. Страшные планы мальчиков
5. Надежда на золото
6. Володя проявляет слабость
7. Чечевицын уговаривает Володю
8. Побег
9. Снова приезд Володи
10. Печальная встреча
11. Подпись на память.

Кратчайшее содержание рассказа «Мальчики» для читательского дневника в 6 предложений

1. Володя Королев вместе со своим другом Чечевицыным приезжает домой на Рождество.
2. Его радостно встречает вся семья.
3. Девочки узнают, что мальчики решили бежать в Америку и готовятся к побегу.
4. Володя боится бежать и не хочет расстраивать родителей, но Чечевицын уговаривает его
5. Мальчики бегут и их привозит урядник из соседнего города
6. Мальчиков встречают слезы и упреки родителей, а Чечевицына забирает мама.

Главная мысль рассказа «Мальчики» Мечтая о приключениях и путешествиях, не забывай о своих родных.Чему учит рассказ «Мальчики» Рассказ учит тщательно продумывать планы, учит мечтать, учит быть твердым в своих убеждениях. Рассказ учит не отступать и не сдаваться. Учит также пользе знаний, ведь мальчики плохо были готовы к побегу и не представляли, что их ждет.Отзыв на рассказ «Мальчики» Мне очень понравился рассказ «Мальчики». Его герои — два простых мальчика, которые начитались книг Майн Рида об индейцах и сами захотели стать героями. К сожалению, они плохо учились в школе и потому не знали, что сперва нужно получить знания и подрасти, а потом уже принимать самостоятельные решения. Поэтому они только огорчили родителей своим поведением и конечно ни в какую Америку не попали.Пословицы к рассказу «Мальчики» Тяжело в учении, легко в бою. Учеба и труд к победам ведут. Незнайка лежит, а Знайка далеко бежит. Дорогу осилит идущий. Хорошо жить в почете, да ответ велик.Читать краткое содержание, краткий пересказ рассказа «Мальчики» Приезд Володи домой был встречен всеобщим ликованием. Служанка Наталья первая заметила мальчика, к нему бросились мать и тетка, отец прибежал с ножницами, сестры радостно визжали, а огромный пес Милорд важно гавкнул. Володя представил семье своего товарища, ученика 4 класса Чечевицына, который приехал погостить. Вскоре Володя и Чечевицын уже пили чай. Три младшие сестры Володи — Катя, Соня и Маша наблюдали за гостем и пришли к выводу, что он очень умный. Они также заметили, что Володя в этот приезд был не таким разговорчивым как всегда. После чая девочки и отец отправились наряжать елку, но мальчики раскрыли географический атлас и стали что-то внимательно изучать. Слышны были отрывистые фразы про Калифорнию, Америку, про охоту и грабеж. Чечевицын невпопад сказал Кате, что земля дрожит, когда по ней бежит стадо мустангов, а потом заявил, что он на самом деле Монтигомо, Ястребиный коготь. А маленькая Маша очень к месту заявила, что вчера у них готовили чечевицу. Вечером девочки подкрались к дверям спальни и услышали, что мальчики собрались бежать в Америку, добывать золото. Они услышали, что мальчикам придется жить разбоем, пройти несколько тысяч верст пешком, сражаться с дикарями и обрабатывать плантации. Девочки решили ничего не говорить маме, потому что надеялись, что мальчики привезут им из Америки слоновой кости и золота. Накануне сочельника Володя ходил весь день бледный и ничего не ел. Он даже принимался молиться, а к вечеру расплакался и долго прощался с отцом и матерью. Рано утром девочки опять подслушивали и поняли, что Володя не хочет бежать, что ему жалко маму, но что Чечевицын называет его трусом и требует отдать пистоны. Наконец Володя разрыдался и решил бежать. Девочкам в этот момент маленький веснушчатый Чечевицын представлялся героем. За обедом родители обнаружили, что мальчиков нет и поднялась суматоха. Их искали везде. Но мальчиков на следующее утро привез урядник и пояснил, что беглецов задержали в городе на гостином дворе. Девочки опять радовались приезду мальчиков, Милорд снова гавкал, но папа и мама были серьезны и печальны. Отец стыдил Володю, а мама плакала. На следующий день за Чечевицыным приехала его мать и увезла мальчика. Он успел только подписать на память Катину тетрадь: «Монтигомо Ястребиный коготь».Рисунки и иллюстрации к рассказу «Мальчики»

Используемые источники:

• https://frigato.ru/chitatelskiy-dnevnik/3-klass/1515-malchiki.html
• http://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/chekhov/malchiki
• https://obrazovaka.ru/chitatelskiy-dnevnik/malchiki.html
• https://obrazovaka.ru/books/chehov/malchiki
• http://coolchtivo.blogspot.com/2018/09/blog-post3.html

Игорек уходил ранним утром 2 октября 1941 года. В повестке значилось, что он «должен явиться к семи ноль-ноль, имея при себе…»

— Ложку да кружку, больше ничего не бери, — сказал сосед Володя. — Все равно либо потеряешь, либо сопрут, либо сам бросишь.

Володя был всего на два года старше, но уже успел повоевать, получить тяжелое ранение и после госпиталя долечивался дома у отца с матерью. А у Игоря отца не было, только мама, и поэтому мужские советы давал бывалый сосед:

— Ложку, главное, не забудь.

Этот разговор происходил накануне, вечером, а в то раннее утро Игоря провожала мама да женщины их коммуналки. Мама стояла в распахнутых дверях, прижав кулаки ко рту. По щекам ее безостановочно текли слезы, а из-за плеч выглядывали скорбные лица соседок. Неделей раньше ушел в ополчение отец Володи; сам Володя, чтобы не смущать, уже спустился, уже ждал в подъезде, а Игорь вниз по лестнице уходил на войну, и женщины в бессловесной тоске глядели ему вслед. На мальчишеский стриженый затылок, на мальчишескую гибкую спину, на мальчишеские узкие плечи, которым предстояло прикрыть собой город Москву и их коммунальную квартиру на пять комнат и пять семей.

— Холодно, — гулко сказал снизу Володя. — Главное, не дрейфь, Игорек. Но пасаран.

Было сумрачно, синий свет слабенькой лампочки в подъезде странно освещал маму, которая так хотела проводить его до военкомата, но не могла оставить работу, потому что сменщиц уже не было, а работа еще была. И она потерянно стояла в дверях, отчаянно прижимая кулаки к безмолвному перекошенному рту, а из-за ее судорожно сведенных плеч страшными провальными глазами глядели соседки: по два лица за каждым плечом. Игорь оглянулся в конце первого лестничного марша, но улыбнуться не смог, не до улыбок было в октябре того сорок первого. Но сказал, что все они тогда говорили:

— Я вернусь, мама.

Не вернулся.

И письмо Анна Федотовна получила всего одно-единственное: от 17 декабря; остальные — если были они — либо не дошли, либо где-то затерялись. Коротенькое письмо, написанное второпях химическим карандашом на листочке из ученической тетрадки в линейку.

«Дорогая мамочка!
Бьем мы проклятых фрицев и в хвост и в гриву, только клочья летят…»

И об этой великой радости, об этом великом солдатском торжестве — все письмо. Кроме нескольких строчек:

«…Да, а как там поживает Римма из соседнего подъезда? Если не эвакуировалась, спроси, может, письмо мне напишет? А то ребята во взводе получают, а мне совершенно не с кем вести переписку…»

И еще, в самом конце:

«…Я здоров, все нормально, воюю как все. Как ты-то там одна, мамочка?»

И последняя фраза — после «до свидания», после «целую крепко, твой сын Игорь»:

«…Скоро, очень скоро будет и на нашей улице праздник!»

Праздник был не скоро. Скоро пришло второе письмо. От сержанта Вадима Переплетчикова:

«Уважаемая Анна Федотовна! Дорогая мама моего незабвенного друга Игоря! Ваш сын был…»

Был.

Был Игорь, Игорек, Игоречек. Был сыном, ребенком, школьником, мальчишкой, солдатом. Хотел переписываться с соседской девочкой Риммой, хотел вернуться к маме, хотел дождаться праздника на нашей улице. И еще жить он хотел. Очень хотел жить.

Три дня Анна Федотовна кричала и не верила, и коммуналка плакала и не верила, и сосед Володя, который уже считал дни, что оставались до Медкомиссии, ругался и не верил. А еще через неделю пришла похоронка, и Анна Федотовна перестала кричать и рыдать навсегда.

Каждое утро — зимою и осенью еще затемно — она шла на Савеловский вокзал, где работала сцепщиком вагонов, и каждый вечер — зимой и осенью уже затемно — возвращалась домой. Вообще-то до войны она работала счетоводом, но в сорок первом на железной дороге не хватало людей, и Анна Федотовна пошла туда добровольно да так потом там и осталась. Там давали рабочую карточку, кое-какой паек, а за усталой, рано ссутулившейся спиной стояла коммуналка, из которой никто не уехал и в осень сорок первого. И мужчин не было, а дети были, и Анна Федотовна отдавала всю свою железнодорожную надбавку и половину рабочей карточки.

— Аня, все-то зачем отдаешь? Ты сама на себя в зеркало глянь.

— Не вам, соседки, детям. А в зеркало мы с вами и после войны не глянемся. Отгляделись.

Отгляделись, да не отплакались. Еще шли похоронки, еще не тускнели воспоминания, еще не остыли подушки, и вместительная кухня горько справляла коммунальные поминки.

— Подружки, соседки, сестрички вы мои, помяните мужа моего Волкова Трофима Авдеевича. Я патефон его премиальный на сырец сменяла, на что мне теперь патефон. Поплачь и ты со мной, Аня, поплачь, родимая.

— Не могу, Маша. Сгорели слезы мои.

А от Трофима Волкова трое «волчата» осталось. Трое, и старшему — девять. Какие уж тут слезы, тут слезы не помогут, тут только одно помочь способно: плечом к плечу. Живой женской стеной оградить от смерти детей. Валентина (мать Володи) плечом к Полине, проживавшей с дочкой Розочкой в комнате, где прежде, еще при старом режиме, находилась ванная: там прорубили узенькое окошко, света не хватало, и вся квартира Розочку Беляночкой звала. А Полина — плечом к Маше Волковой, за которой — трое, а Маша — к Любе — аптекарше с близнецами Герой да Юрой: пятнадцать лет на двоих. А Люба — к Анне Федотовне, а та — опять к Валентине, к другому ее плечу, и хоть некого ей было прикрывать, да дети — общие. Это матери у них разные и отцы, если живы, а сами дети — наши. Общие дети коммунальных квартир с переделанными под жилье ванными и кладовками, с заколоченными парадными подъездами еще с той, с гражданской войны, с общими коридорами и общими кухнями, на которых в те годы собирались вместе чаще всего по одной причине.

— Вот и моему срок вышел, подруги мои дорогие, — давилась слезами Полина, обнимая свою всегда серьезную Розочку, которую полутемная ванная да темные дни войны окончательно превратили в Беляночку. — Муж мой Василий Антонович пал храброй смертью, а где могила его, того нам с дочкой не писали. Выходит, что вся земля его могила.

Выпивала Анна Федотовна поминальную за общим столом, шла к себе, стелила постель и, перед тем как уснуть, обязательно перечитывала оба письма и похоронку. Дни складывались в недели, недели — в месяцы, месяцы — в годы; пришел с войны еще раз покалеченный Владимир, и это был единственный мужчина, кто вернулся в их коммуналку на пять комнат и пять вдов, не считая сирот. А за ним вскоре пришла Победа, возвращались из эвакуации, с фронтов и госпиталей москвичи, оживал город, и оживала вместе с ним коммуналка. Опять зазвучал смех и песни, и сосед Владимир женился на девушке Римме из соседнего подъезда.

— Как ты мог? — сквозь слезы сдавленно спросила Анна Федотовна, когда он пригласил ее на свадьбу. — Ведь с нею Игорек переписываться мечтал, как же ты мог?..

— Прости нас, тетя Аня, — сказал Владимир и виновато вздохнул. — Мы все понимаем, только ты все-таки приди на свадьбу.

Время шло. Анна Федотовна по-прежнему утром уходила на работу, а вечером читала письма. Сначала это было мучительно болезненной потребностью, позже — скорбной обязанностью, потом — привычной печалью, без которой ей было бы невозможно уснуть, а затем — ежевечерним непременнейшим и чрезвычайно важным разговором с сыном. С Игорьком, так и оставшимся мальчишкой навсегда.

Она знала письма наизусть, а все равно перед каждым сном неторопливо перечитывала их, всматриваясь в каждую букву. От ежевечерних этих чтений письма стали быстро ветшать, истираться, ломаться на сгибах, рваться по краям. Тогда Анна Федотовна сама, одним пальцем перепечатала их у знакомой машинистки, с которой когда-то — давным-давно, еще с голоду двадцатых — вместе перебрались в Москву. Подруга сама рвалась перепечатать пожелтевшие листочки, но Анна Федотовна не разрешила и долго и неумело тюкала одним пальцем. Зато теперь у нее имелись отпечатанные копии, а сами письма хранились в шкатулке, где лежали дорогие пустяки: прядь Игоревых волос, зажим его пионерского галстука, значок «Ворошиловский стрелок» ее мужа, нелепо погибшего еще до войны, да несколько фотографий. А копии лежали в папке на тумбочке у изголовья: читая их перед сном, она каждый раз надеялась, что ей приснится Игорек, но он приснился ей всего два раза.

Такова была ее личная жизнь с декабря сорок первого. Но существовала и жизнь общая, сосредоточенная в общей кухне и общих газетах, в общей бедности и общих праздниках, в общих печалях, общих воспоминаниях и общих шумах. В эту коммунальную квартиру не вернулся не только Игорь: не вернулись отцы и мужья, но они были не просто старше ее сына — они оказались жизненнее его, успев дать поросль, и эта поросль сейчас шумела, кричала, смеялась и плакала в общей квартире. А после Игоря остались учебники и старый велосипед на трех колесах, тетрадка, куда он переписывал любимые стихи и важные изречения, да альбом с марками. Да еще сама мать осталась: одинокая, почерневшая и разучившаяся рыдать после похоронки. Нет, громкоголосые соседи, сплоченные роковыми сороковыми да общими поминками, никогда не забывали об одинокой Анне Федотовне, и она никогда не забывала о них, но темная ее сдержанность невольно приглушала звонкость подраставшего поколения, либо уже позабывшего, либо вообще не знавшего ее Игорька. Все было естественно, Анна Федотовна никогда ни на что не обижалась, но однажды серьезная неприятность едва не промелькнула черной кошкой за их коммунальным столом.

Случилось это, когда Римма благополучно разрешилась в роддоме первенцем. К тому времени умерла мать Владимира, отец еще в ноябре сорок первого погиб под Сходней в ополчении, и Владимир попросил Анну Федотовну быть вроде как посаженой матерью и бабкой на коммунальном торжестве. Анна Федотовна не просто сразу согласилась, но и обрадовалась — и потому, что не забыли о ней на чужих радостях, и потому, конечно, что знала Володю с детства, считала своим, почти родственником, дружила с его матерью и очень уважала отца. Но, радостно согласившись, тут же и почернела, и хотя ни слова не сказала, но Владимир понял, что подумала она при этом об Игоре. И вздохнул:

— Мы нашего парнишку Игорем назовем. Чтоб опять у нас в квартире Игорек был.

Анна Федотовна впервые за много лет улыбнулась, и коммунальное празднество по поводу появления на свет нового Игорька прошло дружно и весело. Анна Федотовна сидела во главе стола, составленного из пяти разнокалиберных кухонных столиков, и соседи говорили тосты не только за младенца да молодых маму с папой, но и за нее, за названую бабку, и — стоя, конечно, — за светлую память ее сына, в честь которого и назвали только что родившегося гражданина.

А через неделю вернулась из роддома счастливая мать с младенцем на руках и с ходу объявила, что ни о каком Игоре и речи быть не может. Что, во-первых, она давно уже решила назвать своего первого Андреем в память погибшего на войне собственного отца, а во-вторых, имя Игорь теперь совершенно немодное. К счастью, все споры по этому поводу между Риммой и Владимиром происходили, когда Анна Федотовна была на работе; в конце концов, Римма, естественно, победила, но молодые родители, а заодно и соседи решили пока ничего не говорить Анне Федотовне. И дружно промолчали; спустя несколько дней Владимир зарегистрировал собственного сына как Андрея Владимировича, к вечеру опять устроили коммунальную складчину, на которой Римма и поведала Анне Федотовне о тайной записи и показала новенькое свидетельство о рождении. Но Анна Федотовна глядела не в свежие корочки, а в счастливые глаза.

— А Игорек мой, он ведь любил тебя, — сказала. — Переписываться мечтал.

— Да чего же переписываться, когда я в соседнем подъезде всю жизнь прожила? — улыбнулась Римма, но улыбка у нее получилась несмелой и почему-то виноватой. — И в школе мы одной учились, только он в десятом «Б», а я — в восьмом «А»…

— Будьте счастливы, — не дослушала Анна Федотовна. — И пусть сынок ваш никогда войны не узнает.

И ушла к себе.

Напрасно стучались, звали, просили — даже двери не открыла. И почти полгода с того вечера малыша старалась не замечать. А через полгода — суббота была — в глухую и, кажется, навеки притихшую комнату без стука ворвалась Римма с Андрейкой на руках.

— Тридцать девять у него! Володя на работе, а он — криком кричит. Я за «скорой» сбегаю, а вы пока с ним тут…

— Погоди.

Анна Федотовна распеленала ребенка, животик ему пощупала, вкатила клизму. Когда доктор приехал, Андрейка уже грохотал погремушкой у не признававшей его названой бабки на руках.

— Не умеешь ты еще, Римма, — улыбнулась Анна Федотовна, когда врач уехал. — Придется мне старое вспомнить. Ну-ка показывай, что сын ест, где спит да чем играет.

И с этого дня стала самой настоящей бабкой. Сама забирала Андрейку из яслей (сдавала его Римма, ей по времени получалось удобнее), кормила, гуляла с ним, купала, одевала и раздевала и учила молодую мамашу:

— Игрушек много не покупай, а то он всякий интерес потеряет. И на руки пореже бери. В крайнем случае только: пусть наш Андрейка к самостоятельности привыкает. Себя развлекать научиться — это, Римма, огромное дело.

— Анна Федотовна, бабушка наша дорогая, следующего мы непременно Игорьком назовем. Честное комсомольское!

Следующей родилась девочка, и назвали ее Валентиной в честь матери Владимира — на этом уж Анна Федотовна настояла. А сама все ждала и ждала, а ее очередь все не приходила и не приходила.

А время шло себе и шло. Росли дети — уже не просто названые, уже самые что ни на есть родные внуки Анны Федотовны, Андрюша и Валечка; взрослели их родители Владимир Иванович и Римма Андреевна; старела, темнела, таяла на глазах и сама Анна Федотовна. Менялись жильцы в некогда плотно населенной коммунальной квартире: получали отдельное жилье, менялись, уезжали и переезжали, и только две семьи — Владимира и Риммы да одинокой Анны Федотовны — не трогались с места. Владимир и Римма понимали, что Анна Федотовна ни за что не уедет из той комнаты, порог которой навсегда переступил ее единственный сын, а дети — да и они сами — так привязались к осиротевшей старой женщине, что Владимир решительно отказывался от всех вариантов, настаивая дать им возможность улучшить свои жилищные условия за счет освободившейся площади в этой же квартире. И к началу шестидесятых им в конце концов удалось заполучить всю пятикомнатную квартиру с учетом, что одну из комнат они вновь переделают в ванную, которой у них не было чуть ли не с гражданской войны, одна — большая — остается за Анной Федотовной, а три они получают на все свои четыре прописанных головы. К тому времени, как было получено это разрешение, после всех перепланировок и ремонтов, связанных с восстановлением ванной комнаты, Анна Федотовна оформила пенсию, хотела пойти еще поработать и…

— А внуки? — строго спросил на семейном совете Владимир Иванович. — Андрейке — девять, Валюшке — пять: вот она, самая святая твоя работа, тетя Аня.

— А жить нам вместе сам бог велел, — подхватила Римма. — У нас родители погибли, у вас — Игорек, так давайте всю вашу пенсию в один котел, и будем как одна семья.

— А мы и есть одна семья, — улыбнулся муж, и вопрос был решен.

Да, все менялось в жизни, менялось, в общем, к лучшему, но одно оставалось неизменным: письма. Письмо Игоря, сохранившее для нее не только его полудетский почерк, но и его голос; и письмо однополчанина и друга, звучавшее теперь как последний рассказ о сыне. Время коснулось и писем, но не только тленом, а как бы превратив слова в звуки: теперь она все чаще и чаще совершенно ясно слышала то, что аккуратно перечитывала перед сном. Знала наизусть и слышала наизусть, а все равно внимательно вглядывалась в каждую строчку и ни за что не смогла бы уснуть, если бы по какой-либо причине этот многолетний ритуал оказался бы нарушенным.

Два перепечатанных письма и похоронка, которую она тоже знала наизусть, но которая тем не менее всегда оставалась безмолвной. В ней не звучало ни единого слова, да и не могло звучать, потому что похоронка всю жизнь воспринималась Анной Федотовной копией могильной плиты ее сына, превращенной в листок казенной бумаги, но сохранившей при этом всю свою безмолвную гробовую тяжесть. И, читая ее каждый вечер, осиротевшая мать слышала только холодное безмолвие могилы.

А самая главная странность заключалась в том, что Анна Федотовна до сей поры так никому и не призналась в своей странной привычке. Сначала от острого чувства одиночества и не менее острого желания сберечь это одиночество, потому что совсем не одинока была она в горе своем в то черное, горькое время. Потом, когда притупилась первая боль, ее ровесницы-соседки — те, которые испытали то же, что испытала она, у кого не вернулись сыновья или мужья, — уже успели либо помереть, либо переехать. В коммунальной квартире исчезали вдовы, а молодежи становилось все больше, и потому все чаще звучал смех, все веселее становились голоса и громче — разговоры. Привычная родная коммуналка, из которой тусклым промозглым рассветом навсегда ушел ее Игорек, молодела на ее глазах, и Анна Федотовна уже не решалась признаться этой помолодевшей квартире в своей укоренившейся за это время привычке. А потом все это вместе стало ритуалом, почти священнодействием со своей уже сложившейся последовательностью, ритмом, торжественностью и только ею одной слышимыми голосами, и старая одинокая женщина уже вполне сознательно скрывала свою странность от шумного, звонкого, столь далекого от тех роковых сороковых подрастающего населения.

И так продолжалось из года в год. Жили в бывшей коммунальной квартире единой семьей: старшие работали, младшие учились. Анна Федотовна как могла помогала им работать и учиться, взяв на себя домашние хлопоты: сготовить, накормить, убрать. После ужина смотрела с Владимиром и Риммой телевизор — старенький, с крохотным экраном «КВН», — а когда заканчивались передачи, уходила к себе, укладывалась в постель, доставала письма, и в ее сиротской комнате начинали звучать голоса сорок первого года…

«…Скоро, очень скоро будет и на нашей улице праздник…»

В 1965-м, к юбилею Победы, по телевидению начали передавать множество фильмов о войне — художественных и документальных, смонтированных из военной хроники тех лет. Обычно Анна Федотовна никогда их не смотрела: еще шли титры, а она уже поднималась и уходила к себе. Не могла она заставить свое насквозь изъеденное тоской сердце обжигаться гибелью мальчиков, ровесников ее сына, даже если это был фильм художественный и наземь красиво падали красивые актеры. Для нее это было не столько свидетельством смерти, сколько знаком смерти, ненавистным ей реальным оттиском реального убийства ее единственного сына. И она уходила, ничего не объясняя, потому что и объяснять-то было некому: Владимир и Римма и без слов ее отлично понимали.

Только однажды задержалась она в комнате дольше обычного. Уже шел на крохотном кавээновском экране какой-то фильм о войне — сам по себе, собственно, шел, никто его не смотрел. У одиннадцатилетней Валечки начало вдруг прогрессировать плоскостопие, ее срочно показали специалисту, и тем вечером родители и Анна Федотовна горячо обсуждали рекомендации этого специалиста. И так этим увлеклись, что забыли про телевизор, на экране которого с приглушенным звуком (дети уже спали) демонстрировался какой-то документальный фильм.

Анна Федотовна совершенно случайно глянула на экран — все ее помыслы вертелись тогда вокруг Валечкиного плоскостопия, — но глянула и увидела уходящую от нее узкую мальчишескую спину в грязной шинели, с винтовкой и тощим вещмешком за плечами.

— Игорек!.. Игорек, смотрите!..

Но Игорек (если это был он) снова ушел, как ушел почти четверть века назад — навсегда и без оглядки. И никто не знал, что это был за фильм, как он назывался и в какой рубрике телепрограмм его следует искать. Ничего не было известно и ничего невозможно было узнать, и поэтому Анна Федотовна отныне целыми днями сидела у телевизора, придвигаясь почти вплотную к малюсенькому экрану, как только начинались военные передачи. Теперь она смотрела все, что касалось войны, — фильмы, хронику и даже телеспектакли, потому что в любой момент могла мелькнуть на экране мальчишеская спина в грязной шинели с винтовкой и вещмешком. Пережаривались на кухне котлеты, выкипали супы, ревела Валечка из-за неглаженого фартука, хватал двойки уловивший вольготную полосу Андрейка, а Анна Федотовна, не отрываясь, все смотрела и смотрела старенький громоздкий телевизор.

Не появлялась больше спина, ушедшая тревожной осенью сорок первого прикрывать Москву. А может, не его это была спина, не Игорька? Мало ли их, этих мальчишеских спин, ушло от нас навсегда, так и не оглянувшись ни разу? Это было вероятнее всего, это спокойно и рассудительно доказывал Владимир, об этом осторожно, исподволь нашептывала Римма, но мать, не слушая доводов, упорно вглядывалась в экран.

— Ну что ты смотришь, что ты смотришь, это же Сталинградская битва!

— Оставь ее, Володя. Тут наши уговоры не помогут.

Все вдруг изменилось в доме, но одно осталось без изменения, как обещание возврата к прежнему размеренному покою, как надежда если не на светлое, то на привычное будущее. Не претерпел никаких новшеств ежевечерний ритуал: целыми днями с небывалым напряжением вглядываясь в экран телевизора, Анна Федотовна по-прежнему перечитывала перед сном заветные письма. Так же неторопливо, так же внимательно, так же слыша голоса двух из трех полученных ею весточек с войны, живший в ней голос Игорька и второй — его друга сержанта Вадима Переплетчикова, которого она никогда не видела и не слышала, но голос которого ясно звучал чистым мальчишеским альтом. Они были очень похожи, эти два голоса: их объединяли молодость и дружба, война и опасность, общая жизнь и, как подозревала Анна Федотовна, общая смерть, которая настигла одного чуть раньше, другого — чуть позже, только и всего. И несмотря на полную братскую схожесть, она отчетливо разделяла эти голоса, потому что их более не существовало: они продолжали жить только в ее сердце.

Уже отметили юбилей Победы, уже телевидение начало резко сокращать количество военных передач, а Анна Федотовна продолжала сидеть перед телеэкраном, все еще надеясь на чудо. Но чудес не существовало, и, может быть, именно поэтому она как-то впервые за много лет запнулась на письме друга. Должна была следовать фраза: «Ваш Игорь, дорогая Анна Федотовна, всегда являлся примером для всего нашего отделения…», а голос этой фразы не произнес. Замолк голос, оборвался, и Анна Федотовна растерялась: ритуал неожиданно дал сбой. Вслушалась, но голос не возникал, и тогда она начала лихорадочно просматривать письмо сержанта, уже не надеясь на его голос и собственную память. Напрягая зрение, она то приближала, то отдаляла от себя затертый листок с машинописным текстом, поправляла лампу, чтобы ярче высветить его, но все было напрасным. Она не видела ни одной буквы, слова сливались в строчки, строчки — в неясные черточки, и Анна Федотовна со странным, зябким спокойствием поняла, что многодневные сидения перед тусклым экраном телевизора не прошли для нее даром.

Она не испугалась, не растерялась и никому ничего не сказала: зачем зря беспокоить людей? Но на другой день, проводив детей в школу, собралась в районную поликлинику. Оделась, проверила, не забыла ли паспорт, вышла на улицу и, качнувшись, испуганно остановилась; все предметы казались размытыми, люди и машины возникали вдруг, точно из непроницаемого тумана. В квартире она не замечала ничего подобного, то ли потому, что все было знакомым и память корректировала ослабевшее зрение, то ли потому, что все расстояния были ограниченны. Ей пришлось постоять, чтобы хоть как-то свыкнуться с новым ударом, и до поликлиники она не дошла, а доплелась.

Очки, которые прописал окулист, помогли ходить, но читать Анна Федотовна уже не могла. Но все равно каждый вечер перед сном она брала письма и неторопливо вглядывалась в них, слушая голоса или вспоминая навечно врубившиеся в память строки: «…ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых…»

Это помогало, пока Анна Федотовна еще замечала хотя бы черточки строчек. Но год от года зрение все ухудшалось, мир тускнел, уходя в черноту, и хотя теперь в семье был новый телевизор с большим экраном, она и его не могла смотреть, и узкая мальчишеская спина вновь ушла от нее навсегда. Но это происходило постепенно, позволяя ей если не приспосабливаться, то примиряться, и Анна Федотовна воспринимала все с горечью неизбежности. Но когда в бесценных ее листочках стали исчезать последние штрихи, когда перед ее окончательно ослабевшими глазами оказались вдруг однотонные серые листы бумаги, она испугалась по-настоящему. И впервые за все десятилетия рассказала о священном своем ритуале единственному человеку:

Валечке. Не только потому, что Валя выросла на ее руках, звала бабушкой и считала таковой: к тому времени Валя уже стала студенткой Первого медицинского института, и это окончательно убедило Анну Федотовну, что доверить такую тайну можно только своей любимице. И хотя Вале не всегда удавалось читать ей письма регулярно — то отъезды, то ночные дежурства, то непредвиденные молодые обстоятельства, — привычная жизнь в общем своем потоке вернулась в свое русло.

И продолжала неумолимо нестись вперед. Женился и переехал к жене молодой инженер-строитель Андрей; Валя заново перепечатала тексты всех трех писем (оригиналы по-прежнему хранились в заветной шкатулке); в середине семидесятых скончался от старых фронтовых ран Владимир Иванович, Валентина без всякого замужества родила девочку, и Анна Федотовна ослепла окончательно.

Но помощи ей почти не требовалось. Она свободно передвигалась по квартире, в которой практически прожила жизнь, знала, где что стоит да где что лежит, быстро научилась ухаживать за собой и продолжала стирать на всю семью. Вытянув руку и шаркая тапочками, бродила по бывшей коммуналке, в которой опять остались одни женщины, и думала, как странно устроена жизнь, коли с таким упорством возвращает людей к тому, от чего они хотели бы убежать навсегда.

Но главной ее заботой, ее последней радостью и смыслом всего ее черного существования стала теперь голосистая безотцовщина Танечка. Анна Федотовна не могла дождаться, когда бабушка Римма приведет ее сначала из яслей, потом — из детского садика, а затем и из школы, тем более что вскоре школ оказалось две, поскольку Танечку параллельно заставили учиться еще и в музыкальной. Анна Федотовна играла с ней куда больше, чем занятые работой, магазинами и хозяйством мать и родная бабка; рассказывала ей сказки, которые когда-то рассказывала своему сыну; отвечала на бесчисленные «почему?», а в пять лет впервые познакомила с заветными письмами, показав не только копии, но и оригиналы и подробнейшим образом растолковав разницу между этими бумажками. А еще через год Танечка научилась читать и заменила маму у постели Анны Федотовны. Правда, из-за этого Анне Федотовне пришлось ложиться раньше Танечки, но и это было к лучшему: она старела, начала быстро уставать, задыхаться, просыпаться до света и долго лежать без сна.

Она любила эти внезапные пробуждения среди ночи. Было как-то особенно тихо, потому что спала не только вся квартира, но и весь мир, а шум редких автомашин лишь скользил по стенам дома, касался стекол в окнах, заставляя их чуть вздрагивать, и исчезал вдали. Темнота, вечно окружавшая ее, делалась беззвучной и ощутимой, как бархат; Анне Федотовне становилось покойно и уютно, и она неторопливо начинала думать о своем Игорьке.

Она вспоминала его совсем крохотным, беспомощным, целиком зависящим от ее тепла, внимания и ласки, от ее груди и ее рук — от нее, матери, будто их все еще соединяла пуповина, будто живые токи ее тела питали его и наливали силой и здоровьем для завтрашних невзгод. Вспоминала, как ежедневно купала его, и до сей поры ощущала то величайшее счастье, которое испытывала тогда. Вспоминала, как он радостно таращил на нее круглые, доверчивые глаза, как отчаянно взбивал крепкими ножками воду в ванночке, с каким самозабвением колотил по ней кулачками и как при этом не любил и даже побаивался мыла.

Она вспоминала, как он начал сам вставать в кроватке, цепко хватаясь руками за перила. И как сделал… нет, не сделал — как совершил первый шаг и сразу упал, но не испугался, а засмеялся; она подняла его, и он тут же шагнул снова, снова шлепнулся и снова засмеялся. А потом зашагал, затопал, забегал, часто падая и расшибаясь, часто плача от боли, но сразу же забывая эту боль. Ах, сколько синяков и шишек он наставил себе в это время!

Ванночка уже не вмещала сына. Это было на прежней квартире; там всегда почему-то дуло, и она боялась, что простудит Игорька во время этих купаний. И все время хотела куда-нибудь переехать, разменяться с кем-либо на любой район и любую площадь.

Нет, не только потому она стремилась обменять комнату, что сын перестал умещаться в ванночке и его теперь приходилось мыть по частям. Она решилась на этот обмен потому, что сын настолько вырос, что однажды задал вопрос, которого она так ждала и так боялась:

— А где мой папа?

А они даже не были расписаны, и папа уехал навсегда, когда Игорьку исполнилось три года. И матери все время казалось, что сын помнит канувшего в небытие отца, что сама эта комната, соседи, вещи, стены — все рассказывает ему то, о чем не следовало бы знать. И как только сын заинтересовался отцом, Анна Федотовна тут же обменяла свою большую удобную комнату с балконом и оказалась в коммуналке, где сразу же объявила себя вдовой. Вот в этой самой комнате, из которой ушел Игорек и в которой ей, может быть, посчастливится окончить свою жизнь.

Школьный период в коротенькой биографии сына Анна Федотовна вспоминала реже. Нет, она отчётливо помнила все его рваные локти и сбитые коленки, все «очень плохо» и «очень хорошо», все радости и горести. Но тогда он уже не принадлежал ей одной, безраздельно; тогда школа уже вклинилась между нею и сыном, уже успела создать для него особый мир, в котором не оказалось места для нее: мир своих друзей и своих интересов, своих обид и своих надежд. Игорь-школьник принадлежал матери только наполовину, и поэтому она предпочитала помнить его малышом.

Правда, один случай любила вспоминать часто и в подробностях и тогда, кажется, даже чуть улыбалась.

Игорек бежал в Испанию. Мальчики, обреченные на безотцовщину, растут либо отчаянными неслухами, либо тихонями, и ее сын склонялся к последнему типу. Тихони из дома не бегают, зато с удовольствием подчиняются тем, кто бегает, а в том испанском побеге коноводом был соседский Володька, сын Валентины и Ивана Даниловича. Он рвался еще в Абиссинию защищать эфиопов от итальянских фашистов, но по полной географической необразованности запутался в направлении и опоздал. Потом начались испанские события, а в их квартире — строительство баррикад. Баррикады воздвигались совместно с Игорем, соседи ругались, потирая зашибленные места, а по всей коммуналке гремело звонкое «Но пасаран!».

Через год атмосфера в Испании накалилась настолько, что без Володьки республиканцы обойтись никак уже не могли. Одному двигаться было сложно (опять проклятая география!); Володька с трудом уломал Игорька смотаться в Мадрид, разгромить фашистов и вернуться к Майским праздникам в Москву. Однако бежали приятели почему-то через Белорусский вокзал, где их и обнаружил сосед Трофим Авдеевич, поскольку вся квартира была брошена на поиски, но повезло именно ему:

— Марш домой, огольцы!

Но каким бы Анна Федотовна ни представляла себе сына — беспомощным, ползающим, топающим, убегающим в Испанию или решающим непонятные ей задачи, — в конце концов он непременно вставал перед ней медленно спускающимся с первого лестничного марша. И каждый вечер она видела его узкую мальчишескую спину и слышала одну и ту же фразу:

— Я вернусь, мама.

И еще она отчетливо помнила дыхание соседок за спиной, тогдашних солдаток, постепенно в порядке непонятной страшной очереди превращавшихся из солдаток во вдов. Перебирала в воспоминаниях коммунальные поминки, общую беду и общую бедность, серую лапшу с яичным порошком, карточки, лимитные книжки для коммерческих магазинов, на которые никогда не хватало денег, и — огороды. У всех тогда были огороды: с них кормилась, на них поднималась послевоенная Москва.

Участки распределялись предприятиями, но выращивали картошку всей коммуналкой сообща. Выходными, а то и просто вечерами по очереди ездили сажать, окучивать, копать. И знали, чью картошку едят сегодня за общим столом: у Любы-аптекарши она поспевала раньше, у Маши была особенно рассыпчатой, а оладьи лучше всех получались у Валентины. Теперь нет такой картошки. Теперь есть только три сорта: рыночная, магазинная да какая-то кубинская. А тогда был только один: коммунальный. Один для всех, кто пережил войну.

Вот так в привычных дневных делах, вечернем чтении писем, предрассветных воспоминаниях и вечной непроглядной тьме и проходила ее жизнь. Время текло с прежним безразличием к судьбам людским, равномерно отсчитывая падающие в никуда мгновения, но Анна Федотовна уже не замечала своего уходящего времени. Пережив где-то в шестьдесят прозрение в неизбежности скорого разрушения и скорого ухода из жизни, — то, что привычно именуется старостью, — она сохранила ясность ума и способность обходиться без посторонней помощи, потому что весь смысл ее жизни был в прошлом. Все настоящее было преходящим и быстротечным: тот небольшой объем домашней работы, который она оставила за собой; все истинное, то, ради чего еще стоило жить и терпеть, начиналось с вечернего чтения Танечки, короткого сна и заканчивалось бесконечно длинными и прекрасными воспоминаниями о сыне. Там, в этих воспоминаниях, она ощущала свое могущество: могла останавливать само время, поворачивать его вспять, вырывать из него любые куски и перетасовывать их по собственному желанию. Это было ее личное, всею жизнью выстраданное царство, и если к ней допустимо применить понятие счастья, то Анна Федотовна была счастлива именно сейчас, на глубоком закате своей жизни.

Ей уже торжественно справили восьмидесятилетие, на которое собралась не только вся семья, но пришли сыновья и дочери тех, кто когда-то жил с нею бок о бок в голодной коммуналке. Кто если и не помнил, так по крайней мере мог хотя бы видеть живым ее Игорька, поскольку семенил, пищал и ползал в то первое военное лето. И поэтому им, практически уже незнакомым, посторонним людям она обрадовалась больше всего.

— Погоди, погоди… — проводила кончиками сухих невесомых пальцев по лицу, осторожно касалась волос. — Так. Полина дочка, что в ванной жила. Роза. Помню, помню. — Голова у Анны Федотовны уже заметно тряслась, но держала она ее прямо и чуть выше обычного, как держат головы все слепые. — Ты без солнышка росла тут, недаром мы тебя Беляночкой звали. Замужем?

— Дайте руку, тетя Аня. — Бывшая Беляночка, а ныне весьма солидная дама взяла сухую старческую ладонь и приложила ее к щеке своего соседа. — Мой муж Андрей Никитич. Знакомьтесь.

— Здравствуй, Андрей. Детишки-то есть у вас?

— Одна детишка со стройотрядом уехала, второй — в армии, — сказал муж. — Мы уж с Розой старики…

Жена сердито дернула его за рукав, и он сразу же виновато примолк. А Анна Федотовна без всякой горечи подумала, какая же тогда она древняя старуха, если дети детей служат в армии и уезжают в неведомые ей стройотряды. Что служат и уезжают — это ничего, это хорошо даже, только бы войны не было. Только бы мальчики не уходили от матерей, медленно спускаясь по лестничным маршам навсегда.

Такие мысли частенько посещали ее: она принимала окружающую ее жизнь очень близко, потому что эта такая непонятная с виду, а по сути такая обыкновенная жизнь представлялась ей теперь вроде большой коммунальной квартиры. Где все рядом, где все свои, где горюют общим горем и радуются общим радостям, где едят общую картошку после общих трудов и откуда могут вдруг снова начать уходить сыновья. Вниз по лестнице в никуда. И до боли страдала за всех матерей.

— А меня узнаете, тетя Аня?

Бережно коснулась рукой:

— Гера. А Юрка где? Не пришел?

Напутала старая: Юрий стоял сейчас перед нею, а не Гера. Но никто не стал уточнять, только поулыбались. А Юрий неуверенно кашлянул и уверенно сказал:

— Юрка-то? Юрка, тетя Аня, гидростанции на Памире строит, привет вам просил передать. И поздравления.

— За стол, ребята, за стол! — скомандовала Римма. — Ведите именинницу на почетное место.

За столом как расселись, так сразу и повели непрерывные разговоры о том далеком времени. Гости вспоминали его и вместе и поодиночке, но вспоминали как-то очень уж общо, точно прочли несколько статей о Москве сорок первого прежде, чем идти сюда. Но Анна Федотовна ничего этого не замечала и была бесконечно счастлива, а седая, располневшая, год назад ушедшая на пенсию Римма могла быть довольна и была довольна, потому что всех этих гостей она не просто привела на торжество, но и хорошенько проинструктировала. Она была очень умной женщиной, и Игорек недаром мечтал с нею переписываться. Она заранее подобрала в библиотеке книжки, но каждому гостю велела прочитать что-то одно, чтобы все вместе могли говорить о разном и даже спорить, а сама Римма, зная об Игоре все, лишь подправляла эти воспоминания вовремя уточненными деталями. И все тогда прошло замечательно: бывшая коммуналка отметила восемь десятков осиротевшей женщины так, как редко кто отмечает.

А затем пришел 1985 год. Год сорокалетия великой Победы.

К празднику готовились, его ждали, им заслуженно гордились. И снова по телевидению — только теперь несравненно больше, чем двадцать и десять лет назад, — пошли фильмы и хроника, песни и стихи, воспоминания и документы войны. И все, кроме Анны Федотовны, смотрели передачи цикла «Стратегия победы», а Анна Федотовна уходила к себе. Ей было больно и горько: только она, она одна могла узнать родную мальчишескую спину из далекого сорок первого, но слепота навеки лишила ее этой возможности. Возможности последнего чуда: увидеть перед смертью давно погибшего сына.

А может, тогда, в шестьдесят пятом, и вправду мелькнул не ее Игорек? Тем более что видела она ту спину всего мгновение, видела неожиданно, не успела вглядеться… И внутренне, где-то очень, очень глубоко, почти тайком от себя самой, понимала, что это — не он. Не сын, не Игорек, но не хотела прислушиваться к трезвому голосу рассудка, а хотела верить, что Игорь хоть и погиб, но как бы не окончательно, как бы не весь, что ли. Не исчез бесследно, не истлел в братской могиле, не распался, а остался навеки в бледном отпечатке пленки, когда камера оператора снимала не его специально, а саму фронтовую жизнь, и в той фронтовой реальной жизни реально жил, двигался, существовал теперь уж навсегда ее сын. В это хотелось верить, в это необходимо было верить, и она верила. Только верила, не пытаясь ничего проверять.

— Бабуля, это к тебе, — громко и радостно объявила Танечка, входя в квартиру в сопровождении двух очень серьезных девочек и одного еще более серьезного мальчика. — Ты покажи им все и расскажи, ладно? А я побежала, я в музыкальную школу опаздываю. — И умчалась.

А слепая Анна Федотовна осталась на пороге кухни, не видя, но точно зная, что трое ребятишек застенчиво жмутся у порога.

— Раздевайтесь, — сказала. — И проходите в комнату прямо по коридору. Я сейчас приду к вам.

Гости чинно проследовали в ее комнату, а она вернулась на кухню. Привычно домыла тарелки, с привычной осторожностью поставила их на сушилку и прошла к себе. Дети стояли у дверей, выстроившись в шеренгу; проходя, она легонько коснулась каждого пальцами, определяя, какие же они, ее внезапные гости, обнаружила, что стоявшая первой девочка выше и крепче очень серьезного мальчика, а последняя — маленькая и живая: она все время качалась, шепталась и переминалась с ноги на ногу, поскрипывая туфельками. «Значит, очень уж ей туфельки нравятся, наверно, обновка, — подумала Анна Федотовна. — А высокая, видать, у них за старшую, потому-то парнишка и пыжится. Да еще и волнуется, лоб у него в испарине». И, сразу же выяснив все, села в кресло, которое досталось ей по наследству от матери теперь уж тоже покойного Владимира.

— Садитесь, кому где удобнее. И говорите, зачем пришли, по какому такому делу.

Кажется, дети так и не сели, но долго шушукались, подталкивая друг друга. Наконец мальчика, видать, вытолкнули в ораторы.

— Ваша внучка Таня со своей музыкальной школой выступала на сборе нашей пионерской дружины. А мы взяли почин: «Нет неизвестных героев». А она тогда сказала, что у вас фашисты убили сына Игоря и что он вам писал письма.

Мальчик выпалил все единым духом и замолчал. Анна Федотовна обождала, но девочки молчали тоже, и тогда она уточнила:

— Игорь успел написать всего одно письмо. А второе написал после его смерти его товарищ Вадим Переплетчиков.

Протянула руку, взяла с привычного места — с тумбочки у изголовья — папку и достала оттуда листы. Зачитанные и еще не очень зачитанные. Протянула высокой девочке — Анна Федотовна ясно представляла, где она стоит сейчас, эта самая главная девочка.

— Здесь еще уведомление о смерти.

Папку взяли и сразу же сгрудились над ней: Анне Федотовне показалось даже, как при этом стукнулись все три лба, и она улыбнулась. Пионеры пошушукались, но недолго, и большая девочка сказала с нескрываемым недоверием:

— Это же все ненастоящее!

— Правильно, это копии, потому что настоящими письмами я очень дорожу, — пояснила Анна Федотовна, хотя ей не очень-то понравился тон. — Девочка… Та, которая маленькая, ты стоишь возле комода. Правда?

— Правда, — растерянно подтвердила маленькая. — А ваша внучка говорила, что вы ослепли от горя.

— Я научилась чувствовать, кто где стоит, — улыбнулась Анна Федотовна. — Открой верхний левый ящик. Там есть деревянная шкатулка. Достань ее и передай мне.

Опять раздалось шушуканье, потом скрип выдвигаемого ящика, и тут же кто-то — Анна Федотовна определила, что мальчик, — положил на ее руки шкатулку.

— Идите все сюда.

Они сгрудились вокруг: она ощутила их дыхание, теплоту их тел и точно знала, кто где разместился. Открыла шкатулку, бережно достала бесценные листочки.

— Вот, можете посмотреть. Здесь письмо моего сына Игоря, письмо его друга Вадима и… И похоронка. Так называлось тогда официальное уведомление о гибели человека на войне.

Дети долго разглядывали документы, шептались. Анна Федотовна слышала отдельные фразы: «А почему я? Ну почему? Ты — звеньевая…», «А потому, что у нее сын, а не дочь, понятно тебе? Если бы дочь, то я бы сама или Катя, а так ты должен…» Еле уловимый, но, видимо, горячий спор закончился тем, что мальчик нерешительно откашлялся и сказал:

— Вы должны передать эти документы нам. Пожалуйста.

— То есть как это? — почти весело удивилась она. — Эти письма касаются моего сына, почему же я должна передать их вам?

— Потому что у нас в школе организуется музей. Мы взяли торжественное обязательство к сорокалетию великой Победы.

— Я с удовольствием отдам вашему музею копии этих писем.

— А зачем нам ваши копии? — с вызывающей агрессией вклинилась вдруг звеньевая, и Анна Федотовна подивилась, каким официально-нечеловеческим может стать голос десятилетней девочки. — Нет, это даже очень интересно! Ведь копии — это же так просто, это же бумажка. В копии я могу написать, что моя бабушка — героиня «Молодой гвардии», ну и что? Возьмет такую копию музей?

— Не возьмет. — Анне Федотовне очень не понравился этот вызывающий, полный непонятной для нее претензии тон. — И вы не берите. И, пожалуйста, верните мне все документы.

Дети снова возбужденно зашептались. В обычном состоянии для Анны Федотовны не составляло никакого труда расслышать, о чем это они там спорят, но сейчас она была расстроена и обижена и уже ни к чему не могла да и не хотела прислушиваться.

— Верните мне в руки документы.

— Бабушка, — впервые заговорила самая маленькая, и голосок у нее оказался совсем еще детским. — Вы ведь очень, очень старенькая, правда ведь? А нам предстоит жить и воспитываться на примерах. А вдруг вам станет нехорошо, и тогда все ваши патриотические примеры могут для нас пропасть.

— Вот когда помру, тогда и забирайте, — угрюмо сказала Анна Федотовна. — Давайте письма. Долго еще вам говорить?

— А если вы не скоро… — опять задиристо начала большая, но осеклась. — То есть я хочу сказать, что вы можете не успеть к сорокалетию великой Победы, а мы не можем. Мы взяли торжественное обязательство.

— Хочешь, значит, чтобы я до девятого мая померла? — усмехнулась Анна Федотовна. — Кто знает, кто знает. Только и тогда я не вам эти документы велю переслать, а в другую школу. Туда, где мой Игорь учился: там, поди, тоже музей организуют.

Они молча отдали ей письма и похоронку. Анна Федотовна ощупала каждый листок, удостоверилась, что они подлинные, аккуратно сложила в шкатулку и сказала:

— Мальчик, поставь эту шкатулку в левый ящик комода. И плотно ящик задвинь. Плотно, чтобы я слышала.

Но слушала она сейчас плохо, потому что предыдущий разговор сильно обеспокоил ее, удивил и обидел. Это ведь была не детская безгрешная откровенность: ее совсем не по-детски, а крепко, по-взрослому прижимали к стене, требуя отдать ее единственное сокровище.

— Трус несчастный, — вдруг отчетливо, с невероятным презрением сказала большая девочка. — Только пикни у нас.

— Все равно нельзя. Все равно, — горячо и непонятно зашептал мальчик.

— Молчи лучше! — громко оборвала звеньевая. — А то мы тебе такое устроим, что наплачешься. Верно, Катя?

Но и этот громкий голос пролетел мимо сознания Анны Федотовны. Она ждала скрипа задвигаемого ящика, вся была сосредоточена на этом скрипе и, когда наконец он раздался, вздохнула с облегчением:

— Ступайте, дети. Я очень устала.

— До свидания, — три раза по очереди сказали пионеры и направились к дверям. И оттуда мальчик спросил:

— Может быть, надо вызвать врача?

— Нет, спасибо тебе, ничего мне не надо.

Делегация молча удалилась.

Горечь и не очень понятная обида скоро оставили Анну Федотовну. «Да что с несмышленышей спрашивать, — думала она. — Что хочется, то и говорится, души-то чистые». И, примирившись, опять перебралась на кухню, где теперь проходила вся ее деятельная жизнь: старалась не только мыть да прибирать, но и готовить, и была счастлива, когда все ее дружно хвалили. И не догадывалась, что Римма тайком перемывает всю посуду и как может улучшает сваренные ею супы и борщи. Но сегодня Римма с утра уехала к старшему сыну Андрею, у которого заболел один из сорванцов, и поэтому кулинарные творения Анны Федотовны никто не корректировал.

Конечно, виной ее теперешних промахов была не столько слепота, сколько возраст. Она забывала привычные дозировки и рецепты, сыпала много соли или не сыпала ее вообще, а однажды спутала кастрюли, одновременно кипевшие на плите, и домашние получили довольно загадочное, но абсолютно несъедобное варево. Но старую женщину никто не обижал, и она пребывала в счастливом заблуждении, что и до сей поры не только не обременяет своих, но и приносит им существенную пользу.

Она вскоре позабыла о визите старательных пионеров — она вообще часто забывала то, что только что происходило, но прошлое помнила ясно и цепко, — но чем ближе к вечеру скатывался этот день, тем все более явно ощущала она некую безадресную тревогу. И оттого, что тревога ощущалась безадресно, оттого, что Анна Федотовна никак не могла припомнить никакой даже косвенной ее причины, ей делалось все беспокойнее. Уже примчалась из музыкальной школы Татьяна, уже Анна Федотовна старательно покормила ее, отправила заниматься, перемыла посуду, а тревожное беспокойство все нарастало в ней.

— Переутомление, — определила Римма, когда по возвращении услышала смутную жалобу Анны Федотовны. — Ложись в постель, я сейчас Таньку пришлю, чтоб почитала.

— Не трогай ты ее, Римма. Она только уроки учить села.

— Ну, сама почитаю. И о внуке расскажу. Простуда у него, в хоккей набегался, а панику развели…

К этому времени странность Анны Федотовны уже давно перестала быть тайной. То, чего она боялась, оказалось настолько тактично принятым всеми, что Анна Федотовна уже ничего не скрывала, а, наоборот, просила того, кто был посвободнее, десять минут почитать ей перед сном. Чаще всего это была Танечка, так как Валентина работала на полторы ставки, чтобы содержать семью с двумя пенсионерками и одной пионеркой, а Римма была по горло занята не только собственной семьей, но и вечно простуженными мальчишками Андрея, жившего в новом районе, как назло, довольно далеко от их квартиры.

— «Я здоров, все нормально, воюю как все, — читала Римма, тоже наизусть выучив все письма за эти длинные годы. — Как ты-то там одна, мамочка?..»

На этом месте с благоговейным спокойствием воспринимавшая ритуальное это чтение седая старуха вдруг подняла руку, и Римма удивленно смолкла. Спросила после напряженного странного молчания:

— Что случилось?

— Он чего-то не хотел, а они грозились, — невразумительно пробормотала Анна Федотовна, то ли всматриваясь, то ли вслушиваясь в себя.

— Кто он-то?

— Мальчик. Мальчик не хотел, а девочка его пугала. Он вроде отказывался — «не буду, мол, не буду», а та — «трус, мол, только скажи…» Римма! — Анна Федотовна вдруг привстала на кровати. — Римма, загляни в шкатулку. Загляни в шкатулку…

Не очень еще понимая, но и не споря, Римма встала, выдвинула ящик комода, открыла шкатулку. Старуха напряженно ждала, подавшись вперед в судорожном напряжении.

— Нету? Ну? Что ты молчишь?

— Нету, — тихо сказала Римма. — Похоронка на месте, фотографии, значки, а писем нет. Ни Игорька, ни второго, друга его. Только одна похоронка.

— Только одна похоронка… — прохрипела Анна Федотовна, теряя сознание.

«Неотложка» приехала быстро, врачи вытащили Анну Федотовну из безвременья, объявили, что функции организма, в общем, не нарушены, что больной следует с недельку полежать и все придет в норму. Анна Федотовна молчала, ни на что не жаловалась и глядела невидящими глазами не только сквозь врачей, сквозь Римму, сквозь оказавшую ей первую помощь Валентину и перепуганную Танечку, даже не только сквозь стены родной и вечно для нее коммунальной квартиры, но, казалось, и сквозь само время. Сквозь всю толщу лет, что отделяли ее сегодняшнюю от собственного сына.

— Я вернусь, мама.

Нет, не слышала она больше этих слов. Она ясно помнила, где, как и когда произнес их Игорь, но голос его более не звучал в ее душе.

— Идите, — с трудом, но вполне четко и осознанно произнесла она, по-прежнему строго глядя в существующую только для нее даль. — Я засну. Я отдохну. Идите.

— Может, почитать… — робко начала Римма, но дочь одернула ее: читать было нечего.

Они выключили свет и тихо вышли из комнаты. Потом угасли шаги, голоса, проскрипели двери, и все стихло.

Анна Федотовна прикрыла слепые глаза, затаила дыхание, напряженно прислушалась, но душа ее молчала, и голос сына более не звучал в ней. Он угас, умер, погиб вторично, и теперь уже погиб навсегда. И, поняв это, старая, почти на полстолетия пережившая смерть единственного сына мать ощутила вдруг на дряблых, изрубленных глубокими морщинами щеках что-то теплое. С трудом поднесла непослушную руку, коснулась щеки и поняла, что это — слезы. Первые слезы с того далекого, отступившего на добрых пять десятков лет дня получения похоронки. Официального клочка бумаги со штампом и печатью, бесстрастно удостоверяющего, что ее единственный сын действительно погиб, что нет более никаких надежд и что последнее, что еще осталось ей, — это память о нем.

А от всей памяти оставили только похоронку. Разумом Анна Федотовна еще понимала, что память нельзя украсть, но то — разум, а то — действительность, и в этой действительности одновременно с исчезновением писем сына и его друга исчезли и их голоса. Они более не звучали в ней, как ни напрягала она свою память, как ни прислушивалась, как ни умоляла сжалиться над нею и позволить еще хотя бы разочек, один-единственный раз услышать родной голос.

Но было глухо и пусто. Нет, письма, пользуясь ее слепотой, вынули не из шкатулки — их вынули из ее души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и ее душа.

— Господи…

И вдруг отчетливо и громко зазвучал голос. Не сына, другой: официальный, сухой, без интонаций, тепла и грусти, не говоривший, а докладывающий:

— …уведомляем, что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых восемнадцатого декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года в бою под деревней Ракитовка Клинского района Московской области.

«Нет! Нет! Нет! Не надо! Не хочу», — беззвучно кричала она, но голос продолжал все нарастать и нарастать в ней, заглушая ее собственные беспомощные слова: «…что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых… что ваш сын Игорь пал… и голос уже гремел в ней, а по морщинистым щекам без перерыва, точно стремясь наверстать упущенное, текли слезы.

И даже когда она умерла и перестала ощущать все живое, голос еще долго, очень долго звучал в ее бездыханном теле, а слезы все медленнее и медленнее текли по щекам. Официальный холодный голос смерти и беспомощные теплые слезы матери.

А письма оказались в запаснике школьного музея. Пионерам вынесли благодарность за активный поиск, но места для их находки так и не нашлось, и письма Игоря и сержанта Переплетчикова отложили про запас, то есть попросту сунули в долгий ящик.

Они и сейчас там, эти два письма с аккуратной пометкой: «ЭКСПОНАТ №…» Лежат в ящике стола в красной папке с надписью: «ВТОРИЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ».