От судьбы не спрятаться рассказ на дзен

Если замирает литературный процесс, жизнь заходит в тупик, образуется тромб истории. Литература – главный выразитель эпохи, не только летописец прошлого, но и разведчик будущего. Первое, что делает глубокий писатель – не создает образы, не ищет героев, не выстраивает сюжет, а осознает, постигает век нынешний и век грядущий. Литературный процесс находит имя эпохе, распознаёт её состояние, и уже потом называет творческое направление, течение общность. Сначала – Просвещение, затем – классицизм. Сначала – Декаданс, затем – символизм, акмеизм, футуризм. Сначала – Постмодерн, затем – постмодернизм.

Как тебя зовут, XXI век? Как зовут твою литературу? Постмодернизм умер – постмодернисты убили его. Реанимации не получилось, воскрешения не удалось. Пост-пост-модернизм не прижился. А реализм уподобился той соломенной шляпе на холсте безыскусного художника, о которой когда-то говорил Некрасов: так фотографически выписана каждая соломинка, что литература плюнула в эту шляпу и ушла.

Литература и жизнь вместе с ней мечутся в поисках пути. Дитя будущего уже народилось, но ещё не загорелась Вифлеемская звезда. Уже слышен плач младенца, но покуда младенец не наречен, он неведом миру.

Слово за нами, литературные волхвы – писатели, критики, филологи. Посмотрим, какие из нас номиналисты. Потянется ли действительность за именами, которые мы предложим, которые расслышим в шумах и сигналах времени. Доносится что-то похожее на стук колёс или барабанную дробь: «транс» — «транс» — «транс-лит-тер-рат-тур-ра». Один и тот же таинственный зву ы трёх романах: «Тайник заветов» Проханова, «Доктор Гарин» Сорокина, «Transhumanism Inc.» Пелевина.

«Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки… Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Всё в мире следует движению огненного шара: пахарь идёт за плугом, ребёнок кружится на карусели, в сложных механизмах вращаются цилиндры и барабаны, бесстрашный мотоциклист поражает зрителей гонкой по вертикали, спиннер крутится в цепких пальцах. У всего свой век, своя скорость, но круг для всех общий. Лишь слово нарушает эту цикличность, разрывает бесконечность. Лишь слово линеарно, вертикально. Солнце по-прежнему останавливают словом. Слово – аркан, солнцелов.

Что же заарканил Пелевин в романе «Transhumanism Inc.»? Пустоту или трепетную жизнь?

Есть в пелевинском мире что-то босхианско-брейгелевское: сад земных наслаждений/наваждений, корабль дураков/мудрецов, прозревшие слепые, исцелившиеся калеки. Это пелевинский транс, в котором наслаиваются друг на друга рай, восхождение к озаренному тоннелю, падение грешников, ад. Литературный транс перерастает в транслитературу: между художественным миром и реальностью не остаётся никаких завес – дрожит лишь тонкое марево. Всё пестрит, нагромождается, глаза разбегаются – и вот автор фокусируется, выхватывает из множества отдельные судьбы, будто подносит к ним лупу. Он рискует: вот-вот разгорится пламя, через увеличительное стекло преломился луч, ведь сам автор выбрал особую точку обзора, он снова Омон, Ра, Омон-Ра, только теперь под другим именем.

Кого высветило это солнце в пестроте мира? Студентка Маня, которая пожелала бессмертия и теперь не принадлежит себе, ею владеет чужое сознание, и она вынуждена стеречь это сознание, как ядерный чемоданчик. Японский воин-монах-инженер Сасаки-сан: он конструирует боевых кукол, в которых вселяются духи средневековых самураев и на потеху публике проливают искусственную кровь. Студент Иван – участник протестного движения: он наблюдает на государственном параде вынос мозгов из нового мавзолея и за один час проживает несколько жизней. Коты, говорящие человеческим голосом и выясняющие отношения в суде. Программист Дмитрий, переформатировавший под себя интеллект искусственной женщины и влюбившийся в неё до беспамятства. Контрразведчик человечества – бро-кукуратор/прокуратор райского сада, что стережёт Адама и Еву, сберегает их от трансгуманистов. И о каждом отдельный рассказ, каждый в отдельном фокусе.

Что объединяет их? Сюжет? Жанр? Композиция? Банально. Пахнет литературой. А сюда ворвалась жизнь, как бы постмодернизм от неё ни открещивался. Сюда ворвалось солнце, имя которому Гольденштерн — «золотая звезда». Гольденштерн – глава глобальной корпорации бессмертия, создавший личную трансгуманистическую религию, именно он решает, кого брать, а кого нет в бессмертное будущее: «для социальной гармонии важно не только дать людям надежду, ещё важнее у всех на глазах кого-то её лишить».

Какое тысячелетие на дворе Гольденштерна? Разве это имеет значение? Ведь бессмертие отменяет время. Есть трансгуманизм, а всё остальное в прошлом. Отныне история человечества – это история трансгуманизма, разделённая на три ветви.

Биологический трансгуманизм. Голова человека — всему голова. Остальное тело – рудимент. Бесполезная подставка под голову, бесцельно потребляющая драгоценную энергию. Но зачем сохранять целую голову, когда всё самое значимое: знания, идеи, опыт, впечатления, переживания — хранит мозг, его нейроны, в отличие от остальных клеток, они вечны, не стареют и не разрушаются. Можно было бы и вовсе обойтись без серого вещества, записать сведения на чип, но для продолжения жизни, информацию нужно не просто хранить, но генерировать, а на это способен только мозг. Его как универсальный носитель помещают в цереброспинальный раствор, и мозг продолжает жить жизнью человека: звонит детям, даёт наставления, играет на бирже, преумножает богатство или прогорает, и когда не может платить корпорации Гольденштерна, его отключают от систем жизнеобеспечения и выносят почерневшим из мавзолея – подземного хранилища банок с мозгами. И тем не менее будущее человечества – «напряженно гудящие на полках подземных оранжерей мозги, разогнанные на полную мощность».

Социальный трансгуманизм. Мозг в банке как форма вечной жизни отменяет все возможные идентичности: национальную, половую, человеческую. Стирается граница между реальным и ирреальным, когда мозг способен конструировать себе любую действительность. Воцаряется своеобразное двоемирие: подземный мир бессмертных людей в банках, и надземный мир людей в телах, подверженных смерти в любой момент. Вторые призваны обеспечивать жизнь первых и могут подключиться к их миру через «семейные очки». Мозг при необходимости нанимает «зеркального секретаря» — того, кто сдаёт своё тело в аренду, того, чьими глазами мозг будет смотреть на мир, чьими руками будет действовать, того, через чьё тело станет получать удовольствие. Люди в телах мечены социальными имплантами, позволяющими получить Доброму Государству доступ к персональным данным, и внедрить через него в сознание любую рекламу или нравственную установку. Люди в телах, как и прежде, учатся, работают, рожают детей, но главной их мечтой становится «накопить на банку». По карману она лишь банкирам и стартаперам. Но можно попытаться выиграть её в лотерею, можно встать в бюджетную очередь на банку от Доброго Государства, можно выйти замуж по расчету за богатый мозг.

Производственный трансгуманизм. Роботы-андройды, на которых так надеялось человечество в облегчении труда, себя не оправдали, оказались недолговечны, малофункциональны и плохоуправляемы. Пришлось по средствам генной инженерии вывести особый вид трудовых мигрантов –помощников-хелперов-холопов. Визуально и биологически они такие же телесные люди, но при этом лишены прав человека. Хелперы не испытывают страданий и переживаний, имеют крайне ограниченный словарный запас, но постоянно получают удовольствие от работы, отчего с их лиц не сходит улыбка. Но в Добром Государстве постепенного набирает силу движение за права хелперов, за уравнивание этих гомункулов с людьми. Кто знает, может быть, революционная волна сотрясёт и подземный мир.

История трёх ветвей трансгуманизма подобна истории партии, а сам трансгуманизм – это идеология баночного государства, религия банкопоклонников. Кажется, что всё это фантасмагория воспалённого писательского сознания, футурологическая конспирология для специфических ютуб-каналов, сказки, которыми в пору пугать детей, страдающих компьютерной игроманией. Но именно такой трансгуманизм уже с нами, он здесь, при дверях, а не на расстоянии века или тысячелетия. И не приходится ждать особых знаков, сигналов, символов: потопов, падающих вавилонских башен и пролитых чаш гнева. Воды уже нахлынули, и чаши уже пролились.

Всей своей жизнью мы готовили почву для трансгуманизма, всем своим укладом, отношением друг к другу, к ближнему, к ценностям, к смыслам. Гостевые браки, браки по расчёту, телефонные отцы; желание скрыться друг от друга в соцсетях и мессенджерах, когда от человека тебе нужно лишь его сознание; стремление накопить на что-то такое, что обязательно изменит тебя, улучшит качество твоей жизни; оголтелая борьба за экологию, когда человека готовы упрятать в бункер, скукожить цивилизацию, только бы разрастались девственные леса и текли дистиллированные в своей чистоте реки; беспросветная бедность одних и вопиющее богатство других, способное сотворить из человека сверхчеловека. Онтологически, социально, психологически мы уже живём в пелевинском трансгуманизме. Технический прогресс – лишь формальность, последний, самый лёгкий, шаг на этом пути.

Трансгуманизм проник в мозг каждого из нас. Он поселился в человеческой природе с начала времён. Бог сотворил человека, а змей уже помышлял о трансгуманизме. На фабрике Гольденштерна просвечивают человеческие головы, и всякий раз видят в самом центре черепа червя, свернувшегося кольцом. Этот червь знает о нас всё, он – наша бесконечная внутренняя болтовня, ему ведомы наши сны и мысли. Отныне не дело или слово, а помышление становится самым страшным, самым явным грехом. В нас поселился мысленный червь, мы все им уловлены.

Человек с мысленным червём в мозгу – новый вид человека. На смену homo zapiens – «человеку клиповому» приходит homo overclocked – «человек разогнанный», достигший предельных скоростей жизни, наказанный быстротечностью времени, человек конца времён. Он мчится по непрерывному кругу, по солнцевороту: «Пойманность миром не есть унижающее нас зло – напротив, это творящая нас милость. Зло в том, что наша пойманность неокончательна и смертна». У круга нет ни начала, ни конца, поэтому время стремится и вперёд, и вспять, превращая всех в трангуманистов.

Трансгуманист — Гамлет: он твердит: not to be, not to be – и трансгуманизм превращается в трансгамлетизм. Трансгуманист – Данте: он сделал последнее движение к вершине рая, пространство опрокинулось – и путник снова очутился в аду. Трансгуманист – первобытный человек: голова палеолитической Венеры оплетена мысленным червём.

Кто же знает выход из круга? Его знает Гольденштерн – самый богатый мозг. Гольденштерна же не знает никто, но всякий видел его – на заре, в полдень, на закате. Враг он или друг, но это герой, награждённый «золотой звездой». Его второе имя — Прекрасный. Каждое утро он стремится под небесный купол Невыразимого и читает там его послание – золотую надпись. В ней залог бесконечности мира.

Забудь о банке. Подними глаза к небу. Стань золотой звездой: «Таков путь – нырнуть в тщету и боль, чтобы выйти из неё и вознестись к несравненному счастью. Быть всем». Прочти золотую надпись. Ты не сможешь произнести драгоценные слова. Ведь невыразимое не подвластно выраженью. Но главное – ты прочёл.

Проханов открывает, как шкатулку, тайник заветов. Кладёт туда метеоритные осколки. Сорокин бережно опускает дремлющего белого ворона. Пелевин, обжигая ладони, погружает прекрасный огненный шар. В тайнике остаётся много места. Что ещё вместит в себя транслитература?

Отель как театр

Основательница проекта «Заблудшие» Юлия Максимович превращает отели в театры для любителей архитектуры и истории. По словам Юлии, в период пандемии отели стали искать альтернативные источники дохода, перепрофилируясь под другие категории гостей, или, например, превращаясь в коворкинги. Еще одним способом трансформации для отелей стал театр. Организаторы проекта проводят спектакли-экскурсии и квартирники в гостиницах с богатой историей, погружая гостей в атмосферу места и знакомя с судьбой знаменитых постояльцев.

«Уникальность проекта в том, что мы проводим программы в действующих и востребованных отелях так, что это не мешает постояльцам. При этом и наша аудитория чувствует себя желанными гостями», — рассказала основательница проекта.

По ее словам, идея проекта родилась 2,5 года назад, еще до пандемии. Первой локацией стала Hilton Moscow Ленинградская. «В период ограничений перспективы были непонятны: загрузки не было, гостей не предвиделось, ограничения заморозили всю деятельность. Но мы не сдавались. Всю пандемию я училась сразу в трех местах для прокачивания нашей digital, коммуникационной и sales-стратегий. Когда сняли ограничения, мы робко поставили в план два показа в месяц, а провели восемь. Сейчас в среднем проводим 45–50 в месяц», — поделилась Максимович. В свою очередь, для отелей, в которых проходят спектакли, это одновременно и PR-кейс, и дополнительная выручка.

Отель как часть общества

Отели активно вливаются не только в культурную, но и в общественную жизнь городов. Например, сеть отелей «Азимут» уже больше трех лет сотрудничает с поисково-спасательным отрядом «Лиза Алерт». Сеть предоставляет отряду конференц-залы для мероприятий — обучения волонтеров, игровых занятий с детьми и так далее. «Для нас очень важно помогать людям, которые активно участвуют в жизни других людей», — говорит коммерческий директор отелей «Азимут» Ирина Ривкина.

По ее словам, у отелей есть множество вариантов принять участие в жизни города в зависимости от желания владельцев. Это может быть и благотворительность, и социальные или экологические проекты.

Из конференц-зала — в Венецию

Развитие технологий позволяет игрокам туристической отрасли создавать абсолютно новые продукты. Например, компания VOZDUKH Airlines предлагает услуги «виртуальных авиалиний»: она предлагает компаниям виртуальные путешествия как инструмент для корпоративного обучения и сплочения команды. Путешествие начинается с полета — «командир воздушного судна» ведет трансляцию из кабины настоящего самолета. «На месте» эстафету перехватывает гид, а далее программа зависит от целей и задач участников.

«Например, компания-клиент обучает сотрудников открытости новому: проводит тренинги, дает упражнения. А мы формируем для сотрудников личное переживание, связанное с тренингом по этой теме», — говорит гендиректор компании Егор Уткин. — «Во время нашего «путешествия» в Венецию, например, с туристами в прямом эфире пообщалась жительница, которая рассказала им о трех проблемах города и попросила решить эти проблемы по-новому», — поделился Уткин.

Виртуальные технологии в целом отлично работают на стыке отраслей, отмечает Уткин. По его прогнозам, виртуальный туризм будет набирать обороты: во-первых, потому что технологии развиваются, и качество картинки растет. Во-вторых, поскольку в эту сферу активно вкладываются такие гиганты как Amazon: в их проектах виртуальные путешественники могут уже не только выбрать локацию, но и вид активности — от готовки до персонального шоппинга. И, в-третьих, за счет того, что виртуальный туризм расширяет возможности классического. Он позволяет туристу посетить места, до которых он бы не добрался, и пообщаться с людьми, с которыми вряд ли бы познакомился. «Например, в Венеции мы заходим в гости к аристократам, которые показывают нам различные артефакты: от балок двенадцатого века до амфор со дна канала», — рассказывает Уткин.

В погоне за уникальным переживанием

Трансформируются и классические экскурсионные форматы: каждая компания и каждый проект ищет для себя новую уникальную нишу. Например, проект «Москва глазами инженера» рассказывает об архитектуре изнутри — скажем, показывает, как появление новых видов строительных материалов определяло стиль зданий той или иной эпохи. «Мы не пересекаемся с традиционными экскурсионными бюро, у нас есть свой стиль, формат, свой способ повествования, своя аудитория», — говорит исполнительный директор проекта Анастасия Новоселова.

Главное, что нужно туристу, по ее словам — это новый опыт и новые переживания. Чтобы сделать эти переживания уникальными, проект дает туристам возможность встретиться с инсайдерами — людьми, напрямую связанными с местом. «Например, в Калуге экскурсию по швейной мануфактуре Bosco ведет ее исполнительный директор Виталий Варакин, а на первую экскурсию приезжал из Петербурга Степан Липгард — архитектор бюро, которое построило эту фабрику. В Калуге же есть арт-парк Никола-Ленивец, и его создатель, художник Николай Полисский, также выходит к нашей аудитории пообщаться», — рассказала Новоселова.

Скорость и гибкость

Классические туры тоже не стоят на месте, пусть перемены и не такие резкие. Здесь изменения проявляются в том, что пандемия научила туроператоров быстрее реагировать на изменения запросов клиентов. Например, замгендиректора компании TUI Александр Сирченко отмечает, что операторам пришлось учиться работать с короткими сроками бронирования — если раньше люди планировали поездку за полгода, то в пандемию решения принимаются практически в последние дни.

Сами туры тоже стали короче, особенно в период, когда условия карантина в регионах то и дело меняются. Стало больше онлайн-бронирований и повысились требования туристов к безопасности.

Операторы теперь все больше анализируют путь клиента и формируют турпродукты, которые отвечают потребностям разных групп туристов — вместо того, чтобы предлагать всем один и тот же продукт. «Одна концепция отдыха разрабатывается для семей с детьми, другая для молодежи, третья — для людей зрелого возраста», — говорит Сирченко. — «На простейшем бытовом уровне это выглядит, например, так: молодежи в гостинице нужен отличный кофе, а семье — кроватка напрокат».

Такой более персонализированный подход применяют не только туроператоры: представители разных секторов турбизнеса понимают, как важно четко таргетировать аудиторию. Московский турбизнес объединяется на коммуникационной площадке Moscow Travel Hub Комитета по туризму города Москвы, где проводятся регулярные мероприятия, посвященные развитию сфер гостеприимства и сервиса, создаются коллаборации и совместно разрабатываются новые продукты.

Эрика Земмура,  официально объявившего о намерении участвовать в выборах 2022 года во Франции, считают главной угрозой действующему президенту страны Эммануэлю Макрону. У Земмура, только по официальным данным, десятки тысяч сторонников и сотни тысяч сочувствующих. Заявления кандидата вызывают взрывной эффект не только в Пятой республике, но и далеко за ее пределами. Земмур намерен вывести Францию из НАТО, в корне изменить миграционную политику и сократить социальную помощь для мигрантов неевропейского происхождения. Интернет-пользователи уже волнуются — не повторит ли он судьбу другого известного неудобного француза — Стросс-Кана.

На митинге в поддержку кандидата 13 тысяч человек хором скандируют только одну фразу: «Земмура в президенты!». Тот,  кто  считает себя современным Де Голлем и Наполеоном,  идет на выборы, чтобы вернуть Франции саму себя.

«Мы отвоюем нашу идентичность, наш суверенитет. Отвоюем нашу страну!», — заявляет кандидат в президенты. Интеллектуал, публицист,  в прошлом ведущий одной из самых популярных аналитических программ на телевидении — Эрик Земмур давно известен французам тем, что прямо говорит вещи, о которых в европейском обществе теперь можно разве что шептаться на кухне.

Даже свою  новую партию он неполиткорректно называет «Реконкиста» — прямо отсылая к событиям средневековья, когда христиане отвоевывали занятые маврами земли Пиренейского полуострова. А в ролике, где Земмур объявляет о намерении баллотироваться в президенты,  фоном идет нарезка совершенных мигрантами преступлений.  Куда уж более прямолинейно?

«Вы никуда не уезжали. Но перестали чувствовать себя дома. Вы не покидали Родину, но как будто она покинула вас и вы чувствуете себя иностранцами в своей собственной стране», — заявляет Земмур избирателям.

При этом политик и сам из тех, кого обычно записывают в «понаехавшие».  Выходец из семьи алжирских евреев, которые перебрались в Пятую Республику в начале войны за независимость бывшей французской колонии.  Но вот парадокс.  Человек, корнями не связанный с Францией, взял на себя миссию едва ли не главного защитника ее традиционных ценностей.  Причем, защитника настолько категоричного, что за его резкие высказывания Эрика Земмура то и дело обвиняют в антисемитезиме, шовинизме, расизме и национализме.

«Мои противники хотят моей политической смерти, журналисты — моей социальной смерти. Джихадисты — просто смерти», — говорит Земмур на очередном митинге.

Вот и на первом предвыборном мероприятии не обошлось без рукоприкладства. Сначала на кандидата в президенты напал неизвестный мужчина.  А чуть позже массовая драка началась уже в зале, куда проникли несколько активистов из числа крайне левых. Политические дебаты быстро перешли в баталии.

Французские СМИ уже возложили вину за все случившееся на самого кандидата. Более того, еще в октябре полторы сотни журналистов подписали письмо с требованием запретить публиковать любую информацию, если она касается Эрика Земмура – «чтобы спасти демократию». Демократию неудобный кандидат, очевидно, видит совсем не так, как хотелось бы либеральным медиа. И что еще хуже — подобную точку зрения  во Франции с каждым годом разделяет все больше людей.

Около 70% французов считают, что страна находится в сложной ситуации, государство в упадке, а будущее безрадостно, говорит ведущий научный сотрудник Института Европы РАН  Сергей Федоров.

«Вот на фоне вот этих упаднических настроений и неверия в будущее страны, неверия современному политическому классу Франции Эрик Земмур смог стать популярным — и заручиться на сегодняшний день поддержкой 15% процентов французских избирателей», — отметил Федоров.

Теперь французские СМИ уже называют Земмура ни много ни мало «местным Дональдом Трампом» — как бы намекая избирателю: а нам оно надо? Хотя сравнение с Трампом не имеет под собой оснований, считает главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ» Елена Кондратьева-Сальгеро.

«Это очередная провокация в некотором роде, чтобы дискредитировать Земмура как личность. Здесь не может быть абсолютно никаких параллелей — ни с точки зрения общего личностного подхода, ни с точки зрения образования, ни с точки зрения общей культуры», — заявила Кондратьева-Сальгеро.

И все же, что и правда роднит экс-президента США и претендента на Елисейский дворец — так это способность собрать вокруг себя консервативный правый и ультра-правый электорат. Рейтинги новичка в политике уже фактически сравнялись с опытной Марин Ле Пен. 

В своей предвыборной программе самопровозглашенный реконкистадор предлагает немедленно выслать из страны всех иностранных преступников, систематически отправлять на родину нелегальных мигрантов.  А еще выйти из военного руководства НАТО и строить более независимую внешнюю политику. 

«Мы не вассалы Соединенных Штатов! Мы не вассалы НАТО и Европейского союза! Нам надо говорить со всеми! С США, Россией, Китаем!», — заявляет Земмур.

О том, как сильно нервируют французский политический истеблишмент такие заявления, можно догадаться по развернувшейся в СМИ информационной кампании.  Для начала нашлись жертвы сексуальных домогательств Земмура — правда, ни одно дело так и не дошло до суда. Потом всплыла история о связи политика со своей ассистенткой, которая якобы ждет от женатого босса ребенка.

Плюс неуважение к избирателям — Земмур показал неприличный жест одной левой активистке. И — вишенкой на торте — сочувствие к коллаборационистскому режиму маршала Петэна. В одной из своих книг Эрик Земмур написал, что тот попытался спасти от нацистов часть еврейского населения страны. За это самого Земмура теперь называют евреем-антисемитом и сторонником фашизма.   

Тем не менее, аналитики уверены, что шансы Эрика Земмура стать основным соперником действующего президента не так и малы.  Сейчас его рейтинг на уровне 15% — но кто знает, что будет через полгода?

А ведь от выбора Франции зависит не только будущее страны, но и во многом всего Евросоюза.  В Германии на днях покинула пост канцлера Ангела Меркель из Германии — не просто канцлер ФРГ, а по сути, лидер всей Европы. Так что у Франции возникает возможность перехватить лидерство Германии в ЕС и стать более доминирующей и более значимой силой внутри  коллективного европейского Запада.  

Политический бомонд, конечно, сделает все, чтобы Эрик Земмур не смог выйти из этой гонки победителем. Вспомнить хотя бы, как вовремя нашелся компромат на куда более умеренного консерватора Франсуа Фийона. Еще раньше — сильно не нравившегося США  главу  МВФ Доминика Стросс-Кана, который тоже метил в кресло президента Франции, обвинили в изнасиловании. А потом выяснилось: все ложь и провокация.  В том, что прямо сейчас биографию Земмура  изучают подобного рода специалисты — можно даже не сомневаться.

Екатерина Выскребенцева, «В центре событий». 

Все самое интересное — в нашем канале «Яндекс.Дзен»

Еще больше новостей — у нас в Telegram