От чьего имени ведется рассказ в великом гэтсби

. . , . . .

ÈÍÑÒÈÒÓÒ Ê. ÌÀÐÊÑÀ è Ô. ÝÍÃÅËÜÑÀ

Ïðîëåòàðèè âñåõ ñòðàí, ñîåäèíÿéòåñü

ÁÈÁËÈÎÒÅÊÀ ÍÀÓ×ÍÎÃÎ ÑÎÖÈÀËÈÇÌÀ

ÏÎÄ ÎÁÙÅÉ ÐÅÄÀÊÖÈÅÉ Ä. ÐßÇÀÍÎÂÀ

Ã. Â. ÏËÅÕÀÍÎÂ

ÑÎ×ÈÍÅÍÈß

ÒÎÌ XXIV

ÏÎÄ ÐÅÄÀÊÖÈÅÉ Ä. ÐßÇÀÍÎÂÀ

ÃÎÑÓÄÀÐÑÒÂÅÍÍÎÅ ÈÇÄÀÒÅËÜÑÒÂÎ
ÌÎÑÊÂÀ 1927 ËÅÍÈÍÃÐÀÄ

   

   

Åùå î Òîëñòîì

(«Çâåçäà», 1911 ã., NoNo 11, 12, 13 è 14.)

I

   Ë. È. Àêñåëüðîä â ñâîåé, — ê ñîæàëåíèþ, ñëèøêîì ìàëî èçâåñòíîé ðóññêèì ÷èòàòåëÿì, — êíèãå «Tolstois Weltanschauung und ihre Entwickelung» (Stuttgart 1902) ãîâîðèò (ñòð. 13—15), ÷òî óæå â ñàìûõ ïåðâûõ ïðîèçâåäåíèÿõ Ë. Í. Òîëñòîãî âûñêàçàíû ìíîãèå èç ñîñòàâíûõ ÷àñòåé òîãî ó÷åíèÿ, êîòîðîå îí ïðîïîâåäîâàë, âûçûâàÿ òàê ìíîãî òîëêîâ, â ïîñëåäíèé ïåðèîä ñâîåé ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè. È ýòî ñîâåðøåííî ñïðàâåäëèâî. Òîìó, êòî óñîìíèëñÿ áû â ýòîì, ÿ óêàæó íà îäèí èç ïðèìåðîâ, ïðèâîäèìûõ ñàìîé Ë. È. Àêñåëüðîä. Ëèöî, îò èìåíè êîòîðîãî âåäåòñÿ ðàññêàç â çíàìåíèòîì ðÿäå î÷åðêîâ: «Äåòñòâî. Îòðî÷åñòâî. Þíîñòü», ãîâîðèò î ñåáå: «Ðàç ìíå ïðèøëà ìûñëü, ÷òî ñ÷àñòüå íå çàâèñèò îò âíåøíèõ ïðè÷èí, à îò íàøåãî îòíîøåíèÿ ê íèì, ÷òî ÷åëîâåê, ïðèâûêøèé ïåðåíîñèòü ñòðàäàíèÿ, íå ìîæåò áûòü íåñ÷àñòëèâ, — è, ÷òîáû ïðèó÷èòü ñåáÿ ê òðóäó, ÿ, íåñìîòðÿ íà ñòðàøíóþ áîëü, äåðæàë ïî ïÿòè ìèíóò â âûòÿíóòûõ ðóêàõ ëåêñèêîíû Òàòèùåâà èëè óõîäèë â ÷óëàí è âåðåâêîé ñòåãàë ñåáÿ ïî ãîëîé ñïèíå òàê áîëüíî, ÷òî ñëåçû íåâîëüíî âûñòóïàëè íà ãëàçàõ» (ñòð. 183).

   Ìîæíî ñêàçàòü, íèìàëî íå îïàñàÿñü ïðåóâåëè÷åíèÿ, ÷òî çäåñü ìû âñòðå÷àåìñÿ ñ òîé ñàìîé ìûñëüþ, êîòîðàÿ ðóêîâîäèëà ãð. Òîëñòûì â òå÷åíèå ïîñëåäíåãî ïåðèîäà åãî ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè, òîãî ïåðèîäà, êîãäà îí ñäåëàëñÿ «ó÷èòåëåì æèçíè». Ïðàâäà, â òå÷åíèå ýòîãî ïåðèîäà îí íèêîìó íå ðåêîìåíäîâàë äåðæàòü â âûòÿíóòûõ ðóêàõ ëåêñèêîíû Òàòèùåâà èëè ñòåãàòü ñåáÿ âåðåâêîé ïî ãîëîé ñïèíå. Íî âñÿ åãî ïðîïîâåäü îïèðàëàñü íà ïðîòèâîïîñòàâëåíèå «äóõà» «òåëó», «âå÷íîãî» — «âðåìåííîìó». À ýòî ïðîòèâîïîñòàâëåíèå íåèçáåæíî âåäåò ê òîìó âûâîäó, ÷òî ñ÷àñòüå ÷åëîâåêà «íå çàâèñèò îò âíåøíèõ ïðè÷èí», âñåãäà èìåþùèõ, ðàçóìååòñÿ, ëèøü «âðåìåííûé õàðàêòåð», è Òîëñòîé íå òîëüêî íå áîèòñÿ ýòîãî âûâîäà, íî ñ íåïîêîëåáèìûì óáåæäåíèåì ïîâòîðÿåò åãî, îñîáåííî òàì, ãäå èì îòòåíÿåòñÿ ïðîòèâîïîëîæíîñòü åãî ó÷åíèÿ ó÷åíèþ ñîöèàëèñòîâ. Ñîöèàëèñòû óòâåðæäàþò, ÷òî ñ÷àñòüå îáùåñòâåííîãî ÷åëîâåêà çàâèñèò îò «âíåøíåé ïðè÷èíû», íàçûâàåìîé îáùåñòâåííûì ñòðîåì. Ïîýòîìó îíè ñòàâÿò ñâîåé «êîíå÷íîé öåëüþ» îïðåäåëåííîå ïðåîáðàçîâàíèå ýòîãî ñòðîÿ. Ãð. Òîëñòîìó î÷åíü íå õîòåëîñü, ÷òîáû ëþäè ýòîãî íàïðàâëåíèÿ ïðèîáðåëè âëèÿíèå «à ðàáî÷èé êëàññ. È âîò îí ïèøåò áðîøþðó «Ê ðàáî÷åìó íàðîäó», ãäå ãîâîðèòñÿ: «Íåò íè÷åãî âðåäíåå äëÿ ëþäåé òîé ìûñëè, ÷òî ïðè÷èíû áåäñòâåííîñòè èõ ïîëîæåíèÿ íå â íèõ ñàìèõ, à âî âíåøíèõ óñëîâèÿõ. Ñòîèò òîëüêî ÷åëîâåêó èëè îáùåñòâó ëþäåé âîîáðàçèòü, ÷òî èñïûòûâàåìîå èì çëî ïðîèñõîäèò îò âíåøíèõ óñëîâèé, è íàïðàâèòü ñâîå âíèìàíèå è ñèëû íà èçìåíåíèå ýòèõ âíåøíèõ óñëîâèé, è çëî áóäåò òîëüêî óâåëè÷èâàòüñÿ. Íî ñòîèò ÷åëîâåêó èëè îáùåñòâó ëþäåé èñêðåííî îáðàòèòüñÿ íà ñåáÿ è â ñåáå è â ñâîåé æèçíè ïîèñêàòü ïðè÷èíû òîãî çëà, îò êîòîðîãî îí èëè îíî ñòðàäàåò, è ïðè÷èíû ýòè òîò÷àñ æå íàéäóòñÿ è ñàìè ñîáîé óíè÷òîæàòñÿ» (ñòð. 39).

   Ñîïîñòàâëÿÿ ýòè ñòðîêè ñ òåì ìåñòîì èç «Îòðî÷åñòâà», íà êîòîðîå óêàçûâàåò Ë. È. Àêñåëüðîä, ìû âèäèì, ÷òî òîëñòîâñêàÿ ïðîïîâåäü â ñàìîì äåëå ÿâëÿåòñÿ ëèøü ñèñòåìàòè÷åñêèì èçëîæåíèåì îäíîé èç òåõ ìûñëåé, êîòîðûå î÷åíü ðàíî ïðèõîäèëè â ãîëîâó ãð. Òîëñòîìó.

   Ñàì Òîëñòîé èíîãäà ïðîñòî ãîâîðèò, ÷òî â íà÷àëå âîñüìèäåñÿòûõ ãîäîâ ñ íèì ñëó÷èëñÿ êîðåííîé ïåðåâîðîò. Íî â äðóãèõ ìåñòàõ îí âûðàæàåòñÿ îïðåäåëåííåå è ãîðàçäî òî÷íåå. Îí ãîâîðèò: «Ñî ìíîé ñëó÷èëñÿ ïåðåâîðîò, êîòîðûé äàâíî ãîòîâèëñÿ âî ìíå è çàäàòêè êîòîðîãî âñåãäà áûëè âî ìíå» {«Èñïîâåäü», èçä. «Äîíñêîé Ðå÷è», ñòð. 43.}. Ýòî åäâà ëè íå ñàìîå ïðàâèëüíîå âûðàæåíèå òîãî, ÷òî ñëó÷èëîñü ñ àâòîðîì «Âîéíû è Ìèðà». Íóæíî òîëüêî õîðîøî âäóìàòüñÿ â ýòî âûðàæåíèå.

   Â ÷åì ñîáñòâåííî çàêëþ÷àëñÿ «ïåðåâîðîò», ïî ñîáñòâåííîìó ïðèçíàíèþ ãð. Òîëñòîãî äàâíî ãîòîâèâøèéñÿ â íåì? «Èñïîâåäü» îòâå÷àåò íà ýòî ñëåäóþùèì îáðàçîì: «Ñî ìíîé ñëó÷èëîñü òî, — ãîâîðèò îí â íåé, — ÷òî æèçíü íàøåãî êðóãà — áîãàòûõ, ó÷åíûõ — íå òîëüêî îïðîòèâåëà ìíå, íî ïîòåðÿëà âñÿêèé ñìûñë. Âñå íàøè äåéñòâèÿ, ðàññóæäåíèÿ, íàóêà, èñêóññòâî — âñå ýòî ïðåäñòàëî ìíå â íîâîì çíà÷åíèè. ß ïîíÿë, ÷òî âñå ýòî — îäíî áàëîâñòâî, ÷òî èñêàòü ñìûñëà â ýòîì íåëüçÿ. Æèçíü æå âñåãî òðóäÿùåãîñÿ íàðîäà, âñåãî ÷åëîâå÷åñòâà, òâîðÿùåãî æèçíü, ïðåäñòàâèëàñü ìíå â åå íàñòîÿùåì çíà÷åíèè. ß ïîíÿë, ÷òî ýòî — ñàìà æèçíü è ÷òî ñìûñë, ïðèäàâàåìûé ýòîé æèçíè, åñòü èñòèíà, è ÿ ïðèíÿë åãî» (ñòð. 43).

   Èòàê, «ïåðåâîðîò» ñîñòîÿë, âî-ïåðâûõ, â òîì, ÷òî æèçíü âûñøåãî êëàññà íå òîëüêî îïðîòèâåëà Òîëñòîìó, íî ïîòåðÿëà â åãî ãëàçàõ âñÿêèé ñìûñë; âî-âòîðûõ, â òîì, ÷òî æèçíü òðóäÿùåãîñÿ íàðîäà ïîëó÷èëà äëÿ íåãî áîëüøóþ ïðèâëåêàòåëüíîñòü, à ñìûñë, ïðèäàâàåìûé òðóäÿùèìñÿ íàðîäîì ýòîé æèçíè, áûë ïðèçíàí èì «èñòèíîé». Ðàññìîòðèì îáå ýòè ñòîðîíû «ïåðåâîðîòà» è ïîñòàðàåìñÿ îïðåäåëèòü, â êàêîé ìåðå êàæäàÿ èç íèõ áûëà ïîäãîòîâëåíà ïðåæíèìè âçãëÿäàìè íàøåãî àâòîðà.

   

II

   Íà÷íåì ñ âûñøåãî êëàññà.  áðîøþðå «Êàêîâà ìîÿ æèçíü?» Òîëñòîé ñîîáùàåò ìåæäó ïðî÷èì òå ðàçìûøëåíèÿ, íà êîòîðûå îí áûë íàâåäåí áîëüøèì áàëîì, ïðîèñõîäèâøèì â Ìîñêâå â ìàðòå 1884 ã., êàê ðàç â òîò ñàìûé äåíü, êîãäà åìó ïðèøëîñü óâèäåòü íåñêîëüêî ïîòðÿñàþùèõ ñöåí èç æèçíè ìîñêîâñêîé áåäíîòû. Îí ïèøåò:

   «Âåäü êàæäàÿ èç æåíùèí, êîòîðàÿ ïîåõàëà íà ýòîò áàë â 150-ðóáëåâîì ïëàòüå, íå ðîäèëàñü íà áàëó èëè ó m-me Minangoit, a îíà æèëà â äåðåâíå è âèäåëà ìóæèêîâ, çíàåò ñâîþ íÿíþ è ãîðíè÷íóþ, ó êîòîðûõ îòöû è áðàòüÿ áåäíûå, äëÿ êîòîðûõ âûðàáîòàòü 150 ðóáëåé íà èçáó åñòü öåëü äëèííîé òðóäîâîé æèçíè; îíà çíàåò ýòî; êàê æå îíà ìîãëà âåñåëèòüñÿ, êîãäà îíà çíàëà, ÷òî îíà íà ýòîì áàëå íîñèëà íà ñâîåì îãîëåííîì òåëå òó èçáó, êîòîðàÿ åñòü ìå÷òà áðàòà åå äîáðîé ãîðíè÷íîé?» (ñòð. 160).

   Ìû çíàåì, êàê ìîãëà âåñåëèòüñÿ êàæäàÿ èç ýòèõ íàðÿäíûõ äàì. Ñàì Òîëñòîé ñî ñâîèì íåïîäðàæàåìûì èñêóññòâîì èçîáðàçèë íàì èõ ïñèõîëîãèþ. Ìû ïîìíèì, êàê âåñåëèëàñü Íàòàøà Ðîñòîâà íà áàëó, ïðîèñõîäèâøåì â Ïåòåðáóðãå íàêàíóíå íîâîãî 1810 ãîäà; ìû íå çàáûëè è ïðèãîòîâëåíèÿ ê íåìó.

   «Íàòàøà åõàëà íà ïåðâûé áîëüøîé áàë â ñâîåé æèçíè. Îíà â ýòîò äåíü âñòàëà â 8 ÷àñîâ óòðà è öåëûé äåíü íàõîäèëàñü â ëèõîðàäî÷íîé òðåâîãå è äåÿòåëüíîñòè. Âñå ñèëû åå ñ ñàìîãî óòðà áûëè óñòðåìëåíû íà òî, ÷òîáû îíè âñå: îíà, ìàìà, Ñîíÿ, áûëè îäåòû êàê íåëüçÿ ëó÷øå. Ñîíÿ è ãðàôèíÿ ïîðó÷èëèñü âïîëíå åé. Íà ãðàôèíå äîëæíî áûëî áûòü ìàñàêà áàðõàòíîå ïëàòüå, íà íèõ äâóõ áåëûå äûìêîâûå ïëàòüÿ íà ðîçîâûõ øåëêîâûõ ÷åõëàõ ñ ðîçàíàìè â êîðñàæå. Âîëîñà äîëæíû áûëè áûòü ïðè÷åñàíû à la grecque».

   Íàòàøà òîæå ðîäèëàñü íå íà áàëó è íå â ìàãàçèíå ìîä, îíà òîæå æèëà â äåðåâíå, — â ñâîåì ðîäîâîì Îòðàäíîì, — è âèäåëà ìóæèêîâ; îíà òîæå, çíàëà ñâîþ íÿíþ è ñâîèõ ãîðíè÷íûõ, îòöû è áðàòüÿ êîòîðûõ, êîíå÷íî, íå ìîãëè áûòü áîãàòû, íî òåì íå ìåíåå åé è â ãîëîâó íå ïðèõîäèëî ñïðîñèòü ñåáÿ, ñêîëüêî ñòîèëî òî ìàñàêà áàðõàòíîå ïëàòüå, êîòîðîå äîëæíî áûëî áûòü íà åå ìàòåðè, è òå áåëûå äûìêîâûå ïëàòüÿ íà ðîçîâûõ ÷åõëàõ, â êîòîðûå äîëæíû áûëè îäåòüñÿ îíà ñ Ñîíåé. À ãëàâíîå, — ýòîò âîïðîñ íå âîçíèêàë, êàê âèäíî, è ó ñàìîãî Òîëñòîãî.  ïðåâîñõîäíîì, ïîèñòèíå óâëåêàòåëüíîì îïèñàíèè ñáîðîâ Íàòàøè íà áàë íà íåãî íåò è íàìåêà.

   Òîëñòîé ïðîäîëæàåò: «Íî, ïîëîæèì, îíà (ò. å. êàæäàÿ èç æåíùèí, êîòîðàÿ ïîåõàëà íà áàë â 150-ðóáëåâîì ïëàòüå. — Ã. Ï.) ìîãëà íå ñäåëàòü ýòîãî ñîîáðàæåíèÿ; íî òîãî, ÷òî áàðõàò è øåëê, öâåòû è êðóæåâà è ïëàòüÿ íå ðàñòóò ñàìè ñîáîé, à èõ äåëàþò ëþäè, âåäü ýòîãî, êàçàëîñü áû, îíà íå ìîãëà íå çíàòü, êàçàëîñü áû, íå ìîãëà íå çíàòü òîãî, êàêèå ëþäè äåëàþò âñå ýòî, ïðè êàêèõ óñëîâèÿõ è çà÷åì îíè äåëàþò ýòî. Âåäü îíà íå ìîæåò íå çíàòü òîãî, ÷òî øâåÿ, ñ êîòîðîé îíà åùå áðàíèëàñü, ñîâñåì íå èç ëþáâè ê íåé äåëàëà åé ýòî ïëàòüå» {«Êàêîâà ìîÿ æèçíü?», ñòð. 160.}.

   Ýòî ïðàâèëüíî. Íî âåäü è Íàòàøà íå ìîãëà íå çíàòü, ÷òî íå ðàñòóò ñàìè ñîáîþ íè áåëûå äûìêîâûå ïëàòüÿ íà ðîçîâûõ øåëêîâûõ ÷åõëàõ, íè áàðõàò «ìàñàêà». Íå ìîãëà îíà íå çíàòü è òîãî, ÷òî øâåè, øèâøèå ïëàòüÿ åé, Ñîíå è ñòàðîé ãðàôèíå, äåëàëè ýòî íå èç ëþáâè ê íåé, à ïîâèíóÿñü êàêîìó-òî èíîìó ÷óâñòâó. Îäíàêî îíà ñîâñåì íå îñòàíàâëèâàëàñü ìûñëüþ íà ýòîì. À ãëàâíîå — íå îñòàíàâëèâàë íà ýòîì ñâîåãî âíèìàíèÿ è Òîëñòîé, òàê óâëåêàòåëüíî è ñ òàêèì íåïîäðàæàåìûì ñî÷óâñòâèåì îïèñàâøèé åå ñáîðû íà áàë.

   Äàëüøå.  áðîøþðå «Êàêîâà ìîÿ æèçíü?» ãð. Òîëñòîé ñëåäóþùèì îáðàçîì ïðîäîëæàåò ñâîå îáëè÷åíèå íàðÿäíûõ äàì:

   «Íî, ìîæåò áûòü, îíè òàê îòóìàíåíû, ÷òî è ýòîãî îíè íå ñîîáðàæàþò. Íî óæ òîãî, ÷òî ïÿòü èëè øåñòü ÷åëîâåê ñòàðûõ, ïî÷òåííûõ, ÷àñòî õâîðûõ ëàêååâ, ãîðíè÷íûõ íå ñïàëè è õëîïîòàëè èç-çà íåå, ýòîãî óæ îíà íå ìîãëà íå çíàòü. Îíà âèäåëà èõ óñòàëûå, ìðà÷íûå ëèöà» (ñòð. 161).

   Ïîëîæèì. Îäíàêî âñïîìíèì, êàê áûëî ñ Íàòàøåé. «Äåëî ñòîÿëî çà Íàòàøèíîé þáêîé, êîòîðàÿ áûëà ñëèøêîì äëèííà; åå ïîäøèâàëè äâå äåâóøêè, îáêóñûâàÿ òîðîïëèâî íèòêè. Òðåòüÿ ñ áóëàâêàìè â ãóáàõ è çóáàõ áåãàëà îò ãðàôèíè ê Ñîíå; ÷åòâåðòàÿ äåðæàëà íà âûñîêî ïîäíÿòûõ ðóêàõ âñå äûìêîâîå ïëàòüå».

   Àâòîð «Âîéíû è Ìèðà» ïîâåñòâóåò îá ýòîì ñ ýïè÷åñêèì ñïîêîéñòâèåì. Âèäíî, ÷òî åãî íèìàëî íå ñìóùàåò çäåñü âîïðîñ, íàñêîëüêî ñïðàâåäëèâû òàêèå îáùåñòâåííûå îòíîøåíèÿ, ïðè êîòîðûõ îäíà ÷àñòü îáùåñòâà îñóæäåíà íà ïîñòîÿííûé òðóä äëÿ òîãî, ÷òîáû äîñòàâèòü äðóãîé, íåñîìíåííî ìåíüøåé åãî ÷àñòè âîçìîæíîñòü íàñëàæäàòüñÿ æèçíüþ: îäåâàòüñÿ â øåëê è áàðõàò, âåñåëèòüñÿ íà áàëàõ è ò. ä. È ýòî ìû âèäèì íå òîëüêî òàì, ãäå ðå÷ü èäåò î ïðèãîòîâëåíèÿõ Íàòàøè ê áàëó.

   Îïèñûâàÿ ïñîâóþ îõîòó Ðîñòîâûõ â Îòðàäíîì, Òîëñòîé ìèìîõîäîì ñîîáùàåò, ÷òî èõ ñîñåä Èëàãèí îòäàë çà ñâîþ êðàñíîïåãóþ ñîáàêó Åðçó òðè ñåìüè äâîðîâûõ. È ýòî ìèìîõîäíîå ñîîáùåíèå î áåñïðåäåëüíîì ïîìåùè÷üåì ïðîèçâîëå îïÿòü äåëàåòñÿ ñ ýïè÷åñêèì ñïîêîéñòâèåì, ïðè îòñóòñòâèè êîòîðîãî îïèñàíèå îõîòû, äàæå ïðè âñåì íåñîìíåííîì ìàñòåðñòâå ãð. Òîëñòîãî, íå ìîãëî áûòü òàêèì óâëåêàòåëüíûì, êàêèì îíî âûøëî â ðîìàíå «Âîéíà è Ìèð». Çíà÷èò, áûëî âðåìÿ, êîãäà ñàì Òîëñòîé ãðåøèë òåì ãðåõîì, â êîòîðîì îí âïîñëåäñòâèè îáâèíÿë «êàæäóþ èç æåíùèí», åõàâøóþ íà áàë â 150-ðóáëåâîì ïëàòüå: îí ñîâåðøåííî òàê æå, êàê è îíè, îòíîñèëñÿ ê ôàêòó ýêñïëóàòàöèè îäíîãî êëàññà îáùåñòâà äðóãèì. Îí íå ìîã íå çíàòü î ñóùåñòâîâàíèè ýòîãî ôàêòà; íî îí ñìîòðåë íà íåãî, êàê íà íå÷òî íåèçáåæíîå, ñàìî ñîáîé ðàçóìåþùååñÿ, è ïîòîìó íå òîëüêî íå âîçìóùàëñÿ èì, íî äàæå íå ñ÷èòàë íóæíûì îñòàíàâëèâàòü íà íåì ñâîå âíèìàíèå. Åãî èíòåðåñîâàëî òîãäà íå òî, ÷òî èñïûòûâàëè ëþäè, ïîäâåðãàâøèåñÿ ýêñïëóàòàöèè ñî ñòîðîíû Ðîñòîâûõ, Èëàãèíûõ è äðóãèõ ÷ëåíîâ âûñøåãî ñîñëîâèÿ, à òî, êàê æèëî ýòî âûñøåå ñîñëîâèå è êàê ïîëüçîâàëîñü îíî òîþ âîçìîæíîñòüþ íàñëàæäåíèÿ, êîòîðàÿ ñîçäàëàñü äëÿ íåãî ýêñïëóàòàöèåé êðåïîñòíûõ «äóø». Îí áûë õóäîæåñòâåííûì áûòîïèñàòåëåì âûñøåãî ñîñëîâèÿ. Íà òðóäÿùååñÿ íàñåëåíèå ñòðàíû îí ñìîòðåë òåì âçãëÿäîì, êàêèì, — ïî åãî ñîáñòâåííîìó âûðàæåíèþ, óïîòðåáëåííîìó ïî äðóãîìó ïîâîäó, — ãëÿäÿò íà ñòåíû: ñîâåðøåííî áåçó÷àñòíî. Ïîòîì ïðèøëî òàêîå âðåìÿ, êîãäà îí îòêàçàëñÿ îò ýòîãî âçãëÿäà è ñòàë ñìîòðåòü íà íàðîä, êàê íà íîñèòåëÿ âûñøåé èñòèíû. È ê ýòîìó ñâîäèëàñü, êàê óæå ñêàçàíî, îäíà èç ñòîðîí ïåðåâîðîòà, ïåðåæèòîãî èì â íà÷àëå 80-õ ãîäîâ. Ýòà ñòîðîíà â âûñøåé ñòåïåíè èíòåðåñíà. Âåäü èìåííî åå íàëè÷íîñòüþ îáúÿñíÿåòñÿ òî îáñòîÿòåëüñòâî, ÷òî Òîëñòîãî ñòàëè íàçûâàòü ó÷èòåëåì æèçíè äàæå ìíîãèå èç òåõ íàøèõ îáùåñòâåííûõ äåÿòåëåé, êîòîðûå íèêîãäà íå æèëè, íå áóäóò, íå õîòÿò è íå ìîãóò æèòü òàê, êàê ó÷èë Òîëñòîé. È òî÷íî òàê æå â íåé íàäî èñêàòü îáúÿñíåíèÿ òîãî, ÷òî ïîñëå «ïåðåâîðîòà» íàø àâòîð ñ òàêèì ñòðîãèì; îñóæäåíèåì ñòàë îòíîñèòüñÿ ê ñâîåìó ïðåæíåìó õóäîæåñòâåííîìó òâîð÷åñòâó: îí âèäåë â íåì õóäîæåñòâåííîå âîñïðîèçâåäåíèå áûòà íàðîäíûõ ýêñïëóàòàòîðîâ è îñóæäàë ñâîþ ðîëü èäåàëèçàòîðà ýòîãî áûòà. Íà âñåì ýòîì î÷åíü ñòîèò îñòàíîâèòüñÿ.

   

III

   Ãðàô Ë. Í. Òîëñòîé, ðàçóìååòñÿ, íèêîãäà íå áûë çëûì ÷åëîâåêîì. Êàê æå ìîã îí ñìîòðåòü íà íàðîä òåì áåçó÷àñòíûì âçãëÿäîì, êàêèì ãëÿäÿò íà ñòåíû?

   Íàòàøà Ðîñòîâà òîæå íèêîãäà íå áûëà çëîþ. Íàïðîòèâ, åå õàðàêòåð îòëè÷àëñÿ äîáðîòîþ è áëàãîíðàâèåì. Íåñìîòðÿ íà ýòî, åå ãîëîâà îñòàâàëàñü ñîâåðøåííî íåäîñòóïíîé äëÿ âîïðîñà î òîì, ïî÷åìó îäèí êëàññ îáùåñòâà æèâåò íà ñ÷åò äðóãîãî. Òîëñòîé, êîòîðûé â ïîñëåäíèé ïåðèîä ñâîåé ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè îáëè÷àë ðîñêîøíóþ è ïðàçäíóþ æèçíü âûñøåãî êëàññà, õîðîøî ïîíèìàë, îäíàêî, ÷òî ðàâíîäóøíîå îòíîøåíèå ëþäåé ýòîãî êëàññà ê ó÷àñòè òðóäÿùåãîñÿ íàðîäà åùå íå ïðåäïîëàãàåò çëîãî ñåðäöà. Îêàçàâ, ÷òî æåíùèíû, ïîåõàâøèå íà áàë â 150-ðóáëåâûõ ïëàòüÿõ, íå ìîãëè íå çíàòü, êàêîå îãðîìíîå çíà÷åíèå èìåëè áû äëÿ êðåñòüÿíèíà äåíüãè, áðîøåííûå èìè íà ñâîè íàðÿäû, è íå ìîãëè íå âèäåòü, ÷òî èõ óäîâîëüñòâèå ñâÿçàíî ñ ïåðåóòîìëåíèåì ïðèñëóãè, Òîëñòîé ñåé÷àñ æå ïðèáàâëÿåò: «Íî ÿ çíàþ, ÷òî îíè òî÷íî íå âèäÿò ýòîãî». È îí äàæå äóìàåò, ÷òî «èõ íåëüçÿ îñóäèòü», òàê êàê îíè ñëåïû «èç-çà ãèïíîòèçàöèè, ïðîèçâîäèìîé íàä íèìè áàëîì». Òàíöóþùèå íà áàëàõ ìîëîäûå æåíùèíû è äåâóøêè äåëàþò òî, ÷òî ñ÷èòàåòñÿ ñòàðøèìè õîðîøèì. Îñòàåòñÿ, çíà÷èò, ëèøü âîïðîñ: «Ñòàðøèå-òî êàê îáúÿñíÿò ýòó ñâîþ æåñòîêîñòü ê ëþäÿì?» À íà ýòîò âîïðîñ áðîøþðà «Êàêîâà ìîÿ æèçíü?» îòâå÷àåò ññûëêîé íà õàðàêòåð äåíåæíîãî õîçÿéñòâà.

   «ß ïîìíþ, âèäàë, — ãîâîðèò îí, — ñòàðûõ, íå ñåíòèìåíòàëüíûõ èãðîêîâ, êîòîðûå ãîâîðèëè ìíå, ÷òî èãðà ýòà áûëà îñîáåííî ïðèÿòíà òåì, ÷òî íå âèäèøü, êîãî îáûãðûâàåøü, êàê ýòî áûâàåò â äðóãèõ èãðàõ; ëàêåé ïðèíîñèò äàæå íå äåíüãè, à ìàðêè; êàæäûé ïðîèãðàë ìàëåíüêóþ ñòàâêó, è åãî îãîð÷åíèÿ íå âèäíî. Òî æå è ñ ðóëåòêîé, êîòîðàÿ çàïðåùåíà âåçäå íå äàðîì æå».

   «Òî æå è ñ äåíüãàìè; îíè íå òîëüêî ìåøàþò âèäåòü, êîãî ýêñïëóàòèðóåøü, íî ñêðûâàþò îò íàñ ñàìûé ôàêò ýêñïëóàòàöèè. Òå ñòàðøèå, ïðèìåðó êîòîðûõ ñëåäóþò ìîëîäûå æåíùèíû è äåâóøêè, åäóùèå íà áàë â ðîñêîøíûõ ïëàòüÿõ, ãîâîðÿò îáûêíîâåííî: «ß íèêîãî íå ïðèíóæäàþ: âåùè ÿ ïîêóïàþ, ëþäåé, ãîðíè÷íûõ, êó÷åðîâ ÿ íàíèìàþ. Ïîêóïàòü è íàíèìàòü, — â ýòîì íåò íè÷åãî äóðíîãî. ß íå ïðèíóæäàþ íèêîãî, ÿ íàíèìàþ; ÷òî æ òóò äóðíîãî!» {«Êàêîâà ìîÿ æèçíü?», ñòð. 161.}

   Òàê, â ñàìîì äåëå, ÷àñòî ðàññóæäàþò ëþäè âûñøåãî êëàññà òàì, ãäå ãîñïîäñòâóåò äåíåæíîå õîçÿéñòâî. Íî òàê íå ìîã ðàññóæäàòü, íàïðèìåð, ãðàô Ðîñòîâ. Îí «íå íàíèìàë» ñâîèõ êðåïîñòíûõ, à ìåæäó òåì ýòîò íåñîìíåííî äîáðûé ÷åëîâåê ñ ñàìîé ñïîêîéíîé ñîâåñòüþ ñìîòðåë è íà îêðóæàâøóþ åãî ðîñêîøü, è íà òî, ÷òî ïî÷òè êàæäîå óäîâîëüñòâèå åãî ñåìüè ïðåäïîëàãàëî ýêñïëóàòàöèþ ÷óæîãî òðóäà. Ñêàæó áîëüøå.

   Ñàì Òîëñòîé ïîêàçûâàåò íàì, ÷òî áûâàþò òàêèå ïîëîæåíèÿ, êîãäà óêàçàííàÿ ýêñïëóàòàöèÿ íèñêîëüêî íå âîçìóùàåò äàæå òåõ, êîòîðûå åé ïîäâåðãàþòñÿ. Êîãäà îòïðàâëÿâøèåñÿ íà áàë Ðîñòîâû çàåõàëè çà ôðåéëèíîé Ïåðîíñêîé, òî ó íåå, «êàê ó Ðîñòîâûõ, ñòàðàÿ ãîðíè÷íàÿ âîñòîðæåííî ëþáîâàëàñü íàðÿäîì ñâîåé ãîñïîæè, êîãäà îíà â æåëòîì ïëàòüå ñ øèôðîì âûøëà â ãîñòèíóþ». Ýòî ïðèâîäèò ìíå íà ïàìÿòü ðàññêàç îäíîãî ïóòåøåñòâåííèêà î òîì, ÷òî â íåêîòîðûõ ìåñòíîñòÿõ Àôðèêè ðàáû ñìîòðÿò íà ïîáåã, êàê íà áåñ÷åñòíîå äåëî, ëèøàþùåå ðàáîâëàäåëüöà åãî çàêîííîé ñîáñòâåííîñòè. Âûõîäèò, ñòàëî áûòü, ÷òî äåëî íå òîëüêî â ãèïíîòèçàöèè, ïðîèçâîäèìîé áàëîì, è íå òîëüêî â óñëîâèÿõ äåíåæíîãî õîçÿéñòâà. Âëàñòü «ãèïíîçà» îêàçûâàåòñÿ ÷ðåçâû÷àéíî øèðîêîé: âðåìåíàìè îíà ïîä÷èíÿåò ñåáå íå òîëüêî ýêñïëóàòàòîðîâ, íî è ýêñïëóàòèðóåìûõ. È âîò ýòà-òî ÷ðåçâû÷àéíî øèðîêàÿ âëàñòü «ãèïíîçà», è òîëüêî îíà îäíà, è îáúÿñíÿåò òî, ñíà÷àëà êàê áóäòî íåïîíÿòíîå, ïñèõîëîãè÷åñêîå ÿâëåíèå, ÷òî òàêîé íåñîìíåííî õîðîøèé ÷åëîâåê, êàêèì âñåãäà áûë Ë. Í. Òîëñòîé, ìîã áûòü â òå÷åíèå äîëãîãî âðåìåíè õóäîæåñòâåííûì áûòîïèñàòåëåì âûñøåãî ñîñëîâèÿ è ñìîòðåòü íà ýêñïëóàòèðóåìûé íàðîä òåì áåçó÷àñòíûì âçãëÿäîì, êàêèì ñìîòðÿò íà ñòåíó: íà íåì ñàìîì ñêàçàëîñü âëèÿíèå «ãèïíîçà». ×åëîâåê, âûðîñøèé ïðè äàííûõ îáùåñòâåííûõ óñëîâèÿõ, ñêëîíåí ñ÷èòàòü ýòè óñëîâèÿ åñòåñòâåííûìè è ñïðàâåäëèâûìè äî òåõ ïîð, ïîêà åãî ïîíÿòèå íå èçìåíèòñÿ ïîä âëèÿíèåì êàêèõ-íèáóäü íîâûõ ôàêòîâ, ìàëî-ïîìàëó ïîðîæäàåìûõ òåìè æå ñàìûìè óñëîâèÿìè.

   

IV

   Ïåðåâîðîò, ïåðåæèòûé Òîëñòûì â íà÷àëå âîñüìèäåñÿòûõ ãîäîâ, çàêëþ÷àëñÿ ïðåèìóùåñòâåííî â òîì, ÷òî íàø âåëèêèé ïèñàòåëü âûøåë èç òîãî ãèïíîòè÷åñêîãî ñîñòîÿíèÿ, â êîòîðîå îí ïîïàë ïîä âëèÿíèåì îêðóæàâøåé åãî îáùåñòâåííîé ñðåäû è íàõîäÿñü â êîòîðîì îí âûñòóïèë â íàøåé ëèòåðàòóðå êàê õóäîæåñòâåííûé áûòîïèñàòåëü âûñøåãî ñîñëîâèÿ. Îñâîáîäèâøèñü îò ãèïíîçà, îí ñàìûì ðåçêèì îáðàçîì îñóäèë ñâîþ õóäîæåñòâåííóþ äåÿòåëüíîñòü. Ýòî áûëî, ðàçóìååòñÿ, î÷åíü íåñïðàâåäëèâî; íî ïñèõîëîãè÷åñêè ýòî áûëî ñîâåðøåííî ïîíÿòíî, êàê ñëåäñòâèå òîëüêî ÷òî ïåðåæèòîãî èì ïåðåâîðîòà. Ïðèòîì æå ðåçêîñòü ýòîãî îñóæäåíèÿ â îãðîìíîé ñòåïåíè óâåëè÷èëàñü íåêîòîðûìè, âåñüìà äîñòîéíûìè çàìå÷àíèÿ, îñîáåííîñòÿìè åãî âçãëÿäîâ è ïðèâû÷åê ìûñëè.

   Áåëèíñêèé ãîâîðèò â îäíîì èç ïèñåì ê ñâîèì ìîñêîâñêèì äðóçüÿì, ÷òî «ó õóäîæåñòâåííûõ íàòóð óì óõîäèò â òàëàíò, â òâîð÷åñêóþ ôàíòàçèþ, — è ïîòîìó â ñâîèõ òâîðåíèÿõ, êàê ïîýòû, îíè ñòðàøíî, îãðîìíî óìíû; à êàê ëþäè — îãðàíè÷åííû è ÷óòü íå ãëóïû (Ïóøêèí, Ãîãîëü)».

   Ýòî ÿâíî íåñïðàâåäëèâî ïî îòíîøåíèþ ê Ïóøêèíó, êîòîðûé áûë «ñòðàøíî, îãðîìíî óìåí» íå òîëüêî êàê õóäîæíèê, íî è êàê ÷åëîâåê: òî, ÷òî Áåëèíñêèé íàçûâàåò çäåñü åãî îãðàíè÷åííîñòüþ, áûëî íà ñàìîì äåëå ëèøü óçîñòüþ èçâåñòíûõ ñîñëîâíûõ ïîíÿòèé, áåç êðèòèêè óñâîåííûõ íàøèì ãåíèàëüíûì ïîýòîì, ò. å. ÿâëÿëîñü íåäîñòàòêîì íå îòäåëüíîãî ëèöà, à öåëîãî ñîñëîâèÿ. Êðîìå òîãî, Áåëèíñêèé âûðàçèëñÿ áû ïðàâèëüíåå, åñëè áû âìåñòî: «êàê ëþäè» ñêàçàë: «êàê ìûñëèòåëè». Ñ ýòîé ïîïðàâêîé åãî çàìå÷àíèå ìîæíî áûëî áû ñ ïîëíûì ïðàâîì ïðèìåíèòü, íàïðèìåð, ê Ãîãîëþ. Òîëüêî ã. Âîëûíñêèé (ñì. åãî êíèãó «Ðóññêèå êðèòèêè») ìîã íå çàìåòèòü, ÷òî â êíèãå «Âûáðàííûå ìåñòà èç ïåðåïèñêè ñ äðóçüÿìè» Ãîãîëü ïîêàçàë ñåáÿ (êðàéíå îãðàíè÷åííûì ìûñëèòåëåì. È òî æå ñàìîå ïðèõîäèòñÿ, ê ñîæàëåíèþ, ñêàçàòü îá àâòîðå «Âîéíû è Ìèðà»: åãî îãðîìíûé óì äî òàêîé ñòåïåíè «óøåë â òàëàíò, â òâîð÷åñêóþ ôàíòàçèþ», ÷òî â ðîëè ìûñëèòåëÿ ãðàô Òîëñòîé âåçäå îáíàðóæèâàåò ïî÷òè ðåáÿ÷åñêóþ áåñïîìîùíîñòü. Ïî ïðèåìàì ñâîåãî ìûøëåíèÿ îí áûë òèïè÷íûì ìåòàôèçèêîì. «Äà — äà, íåò — íåò; ÷òî ñâåðõ òîãî, òî îò ëóêàâîãî» — âîò ôîðìóëà, ïî êîòîðîé ñîâåðøàþòñÿ âñå îïåðàöèè åãî ìûñëè. Ïîýòîìó îí íå ìîã äîïóñòèòü îòíîñèòåëüíîé (èñòîðè÷åñêîé) ïðàâîìåðíîñòè òàêèõ îáùåñòâåííûõ îòíîøåíèé, êîòîðûå çàñëóæèâàþò îñóæäåíèÿ ñ òî÷êè çðåíèÿ íûíåøíèõ íðàâñòâåííûõ ïîíÿòèé. Ìàðêñ ãîâîðèò â ïðåäèñëîâèè ê 1-ìó èçäàíèþ I òîìà ñâîåãî «Êàïèòàëà», ÷òî îí ìåíåå, íåæåëè êòî-íèáóäü äðóãîé, ñêëîíåí äåëàòü îòäåëüíîãî ÷åëîâåêà îòâåòñòâåííûì çà îòíîøåíèÿ, ïðîäóêòîì êîòîðûõ îí îñòàåòñÿ äàæå òîãäà, êîãäà âîññòàåò ïðîòèâ íèõ.

   Ýòî âåñüìà ãóìàííûé âçãëÿä — ñàìûé ãóìàííûé èçî âñåõ âîçìîæíûõ. Íî äî òàêîãî ãóìàííîãî âçãëÿäà ñïîñîáåí âîçâûñèòüñÿ òîëüêî ìàòåðèàëèñò, ïîíèìàþùèé, ÷òî ÷åëîâåê åñòü ïðîäóêò îêðóæàþùèõ åãî óñëîâèé. Òîëñòîé íèêîãäà íå ïîíèìàë ýòîãî. Ìàòåðèàëèñòè÷åñêèé âçãëÿä íà ÷åëîâåêà, êàê íà ïðîäóêò îêðóæàþùåé åãî ñðåäû, — âçãëÿä, ê èçëîæåíèþ è çàùèòå êîòîðîãî òàê ÷àñòî è ñ òàêîé ëþáîâüþ âîçâðàùàëñÿ â íàøåé ëèòåðàòóðå Í. ×åðíûøåâñêèé, — ïðåäñòàâëÿëñÿ åìó â ñîâåðøåííî íåëåïîì âèäå. Îáðàùàÿñü ê îäíîìó èç ñâîèõ êîððåñïîíäåíòîâ, Òîëñòîé ïèøåò:

   «Âû ãîâîðèòå, — è ýòî ãîâîðÿò ìíîãèå, — ÷òî íåëüçÿ íàäåÿòüñÿ íà ñâîè óñèëèÿ, íåëüçÿ íàäåÿòüñÿ íà ñåáÿ. Ïðîñòèòå ìåíÿ, íî ýòî òîëüêî ñëîâà, íå èìåþùèå íèêàêîãî çíà÷åíèÿ íè äëÿ ìåíÿ, íè äëÿ âàñ. Òî, ÷òî ÷åëîâåê íå äîëæåí íàäåÿòüñÿ íà ñåáÿ, ìîæåò ñêàçàòü ìàòåðèàëèñò, ïðåäñòàâëÿþùèé ñåáå ÷åëîâåêà ñöåïëåíèåì ìåõàíè÷åñêèõ ñèë, ïîäëåæàùèõ çàêîíàì, óïðàâëÿþùèì ìàòåðíåþ; íî äëÿ ìåíÿ è äëÿ âàñ, êàê è äëÿ âñÿêîãî ðåëèãèîçíîãî ÷åëîâåêà, åñòü æèâàÿ ñèëà, èñêðà áîæåñêàÿ, âëîæåííàÿ â òåëî è æèâóùàÿ â íåì» {«Ñïåëûå Êîëîñüÿ», ñòð. 22.}.

   Ýòî òàê íàèâíî, ÷òî âûçâàëî áû îäîáðåíèå äàæå ñî ñòîðîíû ã. Ìåðåæêîâñêîãî. È ñàìî ñîáîþ ðàçóìååòñÿ, «ðåëèãèîçíûé» ïèñàòåëü, äåðæàùèéñÿ ìíèìî-âîçâûøåííîãî óáåæäåíèÿ íàñ÷åò íåçàâèñèìîñòè ÷åëîâåêà îò çàêîíîâ, óïðàâëÿþùèõ ìàòåðèåé, íèêîãäà íå áóäåò â ñîñòîÿíèè âçãëÿíóòü íà ñâîþ ñîáñòâåííóþ äåÿòåëüíîñòü, êàê íà çàêîíîìåðíûé ïðîäóêò äàííîãî õîäà îáùåñòâåííîãî ðàçâèòèÿ. Åñëè îí çàìåòèò â èçâåñòíîì ïåðèîäå ýòîé äåÿòåëüíîñòè êàêîå-íèáóäü îòêëîíåíèå îò òîãî èäåàëà, êîòîðîìó îí ïðåäàí â íàñòîÿùåå âðåìÿ, òî îí íå ìîæåò óâèäåòü â òàêîì îòêëîíåíèè íè÷åãî, êðîìå ãðåõà, óãàñàíèÿ «èñêðû áîæåñêîé, âëîæåííîé â òåëî» è ò. ï. Òàê è ïðîèçîøëî ñ ãð. Ë. Í. Òîëñòûì. Òîò ïåðèîä åãî ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè, â òå÷åíèå êîòîðîãî îí áûë õóäîæåñòâåííûì áûòîïèñàòåëåì âûñøåãî ñîñëîâèÿ, ñòàë ïðåäñòàâëÿòüñÿ åìó ïåðèîäîì ñîâåðøåííî íåèçâèíèòåëüíîé ñëàáîñòè. È òàêèìè æå ãëàçàìè ñòàë îí ñìîòðåòü íà äåÿòåëüíîñòü ðåøèòåëüíî âñåõ âåëèêèõ õóäîæíèêîâ, â ïðîèçâåäåíèÿõ êîòîðûõ âûðàæàëèñü ñòðåìëåíèÿ è âêóñû âûñøèõ êëàññîâ. Ïåðâûé óïðåê, äåëàåìûé èì Øåêñïèðó, çàêëþ÷àåòñÿ â òîì, ÷òî òîò íå áûë äåìîêðàòîì. Òàêèå æå óïðåêè îí ðàññûïàåò íî ìíîãèì è ìíîãèì àäðåñàì ïî÷òè íà êàæäîé ñòðàíèöå ñâîåé êíèãè îá èñêóññòâå.

   

V

   Òàêîé âçãëÿä íà èñêóññòâî êàê áóäòî ñáëèæàåò ãð. Ë. Í. Òîëñòîãî ñ íàøèìè ïðîñâåòèòåëÿìè øåñòèäåñÿòûõ ãîäîâ. È â ñàìîì äåëå, òîëüêî ÷òî óêàçàííàÿ êíèãà ñïëîøü è ðÿäîì ïðåäúÿâëÿåò èñêóññòâó òàêèå æå òðåáîâàíèÿ, êàêèå ïðåäúÿâèëà åìó â ñâîå âðåìÿ çíàìåíèòàÿ äèññåðòàöèÿ Í. Ã. ×åðíûøåâñêîãî «Ýñòåòè÷åñêèå îòíîøåíèÿ èñêóññòâà ê äåéñòâèòåëüíîñòè». Íî íå íàäî îáìàíûâàòüñÿ ýòèì ñáëèæåíèåì.

   Êîíå÷íî, Òîëñòîé âïîëíå ñîãëàñèëñÿ áû ñ ×åðíûøåâñêèì, êîòîðîãî îí ïî÷åìó-òî íèãäå íå íàçûâàåò, â òîì, ÷òî èñêóññòâî äîëæíî îáúÿñíÿòü ëþäÿì ñìûñë æèçíè. Íî åãî ïîíèìàíèå ñìûñëà æèçíè áûëî ïðÿìî ïðîòèâîïîëîæíî òîìó, ê êîòîðîìó ïðèøëè ïðîñâåòèòåëè. Òå áûëè ìàòåðèàëèñòàìè, ñ÷èòàâøèìè áîëüøèì è âðåäíûì çàáëóæäåíèåì õðèñòèàíñêîå ïðåíåáðåæåíèå ê ïëîòè. Òîëñòîé áûë èäåàëèñòîì, ïîñòàâèâøèì ýòî ïðåíåáðåæåíèå â ïåðåäíèé óãîë ñâîåãî ó÷åíèÿ î íðàâñòâåííîñòè. Îí áûë òàê æå äàëåê îò ïðîñâåòèòåëåé øåñòèäåñÿòûõ ãîäîâ, êàê è îò íûíåøíèõ ìàðêñèñòîâ (êîíå÷íî, ÿ èìåþ â âèäó ëèøü òåõ, êîòîðûå ïîíèìàþò ñìûñë ñâîåãî ñîáñòâåííîãî ó÷åíèÿ).

   Âïîñëåäñòâèè, âîçìóùàÿñü ñâîåé ïðåæíåé ïèñàòåëüñêîé äåÿòåëüíîñòüþ, Òîëñòîé ãîâîðèë:

   «Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî ÿ ñ÷èòàë ïèñàòåëüñòâî ïóñòÿêàìè â ïðîäîëæåíèå ýòèõ ïÿòíàäöàòè ëåò, ÿ âñå-òàêè ïðîäîëæàë ïèñàòü. ß âêóñèë óæå ñîáëàçíà ïèñàòåëüñòâà, ñîáëàçíà îãðîìíîãî äåíåæíîãî âîçíàãðàæäåíèÿ è ðóêîïëåñêàíèé çà íè÷òîæíûé òðóä, è ïðåäàâàëñÿ åìó êàê ñðåäñòâó ê óëó÷øåíèþ ñâîåãî ìàòåðèàëüíîãî ïîëîæåíèÿ è çàãëóøåíèþ â äóøå âñÿêèõ âîïðîñîâ î ñìûñëå æèçíè ìîåé è îáùåé» {«Èñïîâåäü», ñòð. 12.}.

   Ýòî ñòðàøíî íåñïðàâåäëèâî. Êòî æå ïîâåðèò, ÷òî òîëüêî êîðûñòîëþáèþ è òùåñëàâèþ Òîëñòîãî ìû îáÿçàíû òàêèìè äèâíûìè õóäîæåñòâåííûìè ïðîèçâåäåíèÿìè, êàê «Âîéíà è Ìèð» è «Àííà Êàðåíèíà»? {È êòî íå çíàåò òåïåðü, ÷òî âîâñå íå íè÷òîæåí áûë òðóä íàïèñàíèÿ ýòèõ ðîìàíîâ.}.

   Â ýòèõ ñòðîêàõ îáíàðóæèëàñü òîëüêî ÷òî óêàçàííàÿ ìíîþ ïîëíàÿ íåñïîñîáíîñòü Òîëñòîãî ïîñìîòðåòü íà ñâîþ ïðåæíþþ ïèñàòåëüñêóþ äåÿòåëüíîñòü ñ èñòîðè÷åñêîé òî÷êè çðåíèÿ. Òîëñòîé ãðåìèò ïðîòèâ ñàìîãî ñåáÿ, êàê ãðåìèò ðåëèãèîçíûé ïðîïîâåäíèê ïðîòèâ «ãðåõîâîäíèêà». Îäíàêî òóò åñòü è äîëÿ èñòèíû è ê òîìó æå — ÷ðåçâû÷àéíî èíòåðåñíîé èñòèíû. Ìû óçíàåì, ÷òî ëèòåðàòóðíûé òðóä çàãëóøàë â äóøå Òîëñòîãî «âñÿêèå âîïðîñû î ñìûñëå æèçíè». Îïðàøèâàåòñÿ, êàêèì æå îáðàçîì ýòîò òðóä ìîã çàãëóøèòü ýòè âîïðîñû? Îòâåò ÿñåí. Äëÿ òîãî, ÷òîáû ðàáîòà Òîëñòîãî íàä ñâîèìè õóäîæåñòâåííûìè ïðîèçâåäåíèÿìè ìîãëà çàãëóøàòü âîçíèêàâøèå ó íåãî âîïðîñû î ñìûñëå æèçíè, íåîáõîäèìà áûëà íàëè÷íîñòü îäíîãî óñëîâèÿ: ïðîòèâîðå÷èå òîãî, ÷òî îí èçîáðàæàë â ñâîèõ íåñðàâíåííûõ õóäîæåñòâåííûõ îáðàçàõ, ñ òåì íàñòðîåíèåì, êîòîðûì ïîðîæäàëèñü øåâåëèâøèåñÿ ó íåãî âîïðîñû. Åñëè áû áûëî èíà÷å, åñëè áû òàêîãî ïðîòèâîðå÷èÿ íå ñóùåñòâîâàëî, òî õóäîæåñòâåííîå òâîð÷åñòâî Òîëñòîãî íå òîëüêî íå çàãëóøàëî áû ýòèõ âîïðîñîâ, à íàïðîòèâ âûÿñíÿëî áû èõ. Ïðîòèâîðå÷èå, íåñîìíåííî, áûëî. Íî îòêóäà îíî âçÿëîñü?

   Òàê êàê Òîëñòîìó âûïàëà ðîëü ãåíèàëüíîãî áûòîïèñàòåëÿ âûñøåãî ñîñëîâèÿ, òî åñòåñòâåííî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ïðîòèâîðå÷èå ïîðîæäåíî áûëî áîëåå èëè ìåíåå ñìóòíûì ñîçíàíèåì íåñïðàâåäëèâîñòè òåõ ïðèâèëåãèé, êîòîðûìè ýòî ñîñëîâèå ïîëüçîâàëîñü. Îäíàêî ýòî ïðåäïîëîæåíèå íå âûäåðæèâàåò êðèòèêè. Êàê óæå ñêàçàíî âûøå, Òîëñòîé òîãî âðåìåíè ñìîòðåë íà ýêñïëóàòèðóåìûõ òåìè ðàâíîäóøíûìè ãëàçàìè, êàêèìè ãëÿäÿò íà ñòåíó. Íå ïîäëåæèò ñîìíåíèþ, ÷òî èç âñåõ äåéñòâóþùèõ ëèö ðîìàíà «Àííà Êàðåíèíà» àâòîð íàèáîëåå ñèìïàòèçèðóåò Êîíñòàíòèíó Ëåâèíó. Íî Ëåâèí âïîëíå ðàâíîäóøåí êî âñåìó, ÷òî âûõîäèò çà ïðåäåëû åãî ñåìåéíîãî áëàãîïîëó÷èÿ. «ß äóìàþ, — ãîâîðèò îí, — ÷òî äâèãàòåëü íàøèõ äåéñòâèé åñòü âñå-òàêè ëè÷íîå ñ÷àñòüå».

   Îí íå èíòåðåñóåòñÿ çåìñòâîì, ïîòîìó ÷òî íå âèäèò îò íåãî íèêàêîé äëÿ ñåáÿ ïîëüçû. Îí ðàññóæäàåò òàê: «Òåïåðü â çåìñêèõ ó÷ðåæäåíèÿõ ÿ, êàê äâîðÿíèí, íå âèæó íè÷åãî, ÷òî áû ñîäåéñòâîâàëî ìîåìó áëàãîñîñòîÿíèþ. Äîðîãè íå ëó÷øå è íå ìîãóò áûòü ëó÷øå; ëîøàäè ìîè âåçóò ìåíÿ è ïî äóðíûì. Äîêòîðà è ïóíêòà ìíå íå íóæíî. Ìèðîâîé ñóäüÿ ìíå íå íóæåí, — ÿ íèêîãäà íå îáðàùàþñü ê íåìó è íå îáðàùóñü. Øêîëû ìíå íå òîëüêî íå íóæíû, íî äàæå âðåäíû. Äëÿ ìåíÿ çåìñêèå ó÷ðåæäåíèÿ ïðîñòî ïîâèííîñòü ïëàòèòü âîñåìíàäöàòü êîïååê ñ äåñÿòèíû, åçäèòü â ãîðîä, íî÷åâàòü ñ êëîïàìè è ñëóøàòü âñÿêèé âçäîð è ãàäîñòè, à ëè÷íûé èíòåðåñ ìåíÿ íå ïîáóæäàåò». Ïðàâäà, ñèìïàòèçèðóÿ Ëåâèíó, Òîëñòîé èçîáðàæàåò åãî êàêèì-òî îòðèöàòåëåì. Íî ÷òî æå îòðèöàåò ýòîò, ïîèñòèíå áëàãîðîäíûé, «äâîðÿíèí»? Òîëüêî íåêîòîðûå ïðèëè÷èÿ, îáùåïðèíÿòûå â èçâåñòíîì äâîðÿíñêîì êðóãó. Ýòî î÷åíü íåìíîãî, à ãëàâíîå, ýòî åùå íå îáíàðóæèâàåò íè ìàëåéøåãî èíòåðåñà ê ïîëîæåíèþ íàðîäà. Ñòàëî áûòü, íå â ýòîì íàïðàâëåíèè íóæíî èñêàòü òåõ âîïðîñîâ, êîòîðûå øåâåëèëèñü òîãäà â äóøå Òîëñòîãî è êîòîðûå øëè âðàçðåç ñ åãî òîãäàøíåé ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòüþ. Ãäå æå èñêàòü èõ? Îáðàòèìñÿ îïÿòü ê «Èñïîâåäè».

   

VI

   «Ïðåæäå, — ãîâîðèò îí â íåé, — ñàìà æèçíü êàçàëàñü ìíå èñïîëíåííîé ñìûñëà, è âåðà ïðåäñòàâëÿëàñü ïðîèçâîëüíûì óòâåðæäåíèåì êàêèõ-òî ñîâåðøåííî íåíóæíûõ ìíå, íåðàçóìíûõ è íå ñâÿçàííûõ ñ æèçíüþ ïîëîæåíèé. ß îïðîñèë ñåáÿ òîãäà, êàêîé ñìûñë èìåþò ýòè ïîëîæåíèÿ è, óáåäèâøèñü, ÷òî îíè íå èìåþò åãî, îòêèíóë èõ» (ñòð. 51).

   Òóò ïðåæäå âñåãî íóæíî îòäåëèòü íåâåðíîå îò âåðíîãî. Òîëñòîé ñèëüíî ïðåóâåëè÷èâàåò, ãîâîðÿ, ÷òî áûëî âðåìÿ, êîãäà îí áûë ñîâåðøåííî ÷óæä ðåëèãèè. («Êîãäà ÿ 18-òè ëåò âûøåë ñî âòîðîãî êóðñà óíèâåðñèòåòà, ÿ íå âåðèë óæå íè âî ÷òî èç òîãî, ÷åìó ìåíÿ ó÷èëè».) Íà ñàìîì äåëå, âåñü õàðàêòåð åãî ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè ïîñëåäíåãî ïåðèîäà ïîêàçûâàåò, ÷òî õðèñòèàíñêîå ó÷åíèå îñòàâèëî â åãî äóøå ãîðàçäî áîëåå ãëóáîêèé ñëåä, íåæåëè îí äóìàë. Êàê ñïðàâåäëèâî çàìåòèëà Ë. È. Àêñåëüðîä, ýòî õîðîøî âèäíî èç ñëåäóþùåãî ìåñòà â î÷åðêå «Äåòñòâî». Ðå÷ü èäåò òàì î âïå÷àòëåíèè, ïðîèçâåäåííîì íà ãëàâíîãî ãåðîÿ î÷åðêà þðîäèâûì Ãðèøåé:

   «Ìíîãî âîäû óòåêëî ñ òåõ ïîð, ìíîãî âîñïîìèíàíèé î áûëîì ïîòåðÿëè äëÿ ìåíÿ çíà÷åíèå è ñòàëè ñìóòíûìè ìå÷òàìè, äàæå è ñòðàííèê Ãðèøà äàâíî îêîí÷èë ñâîå ïîñëåäíåå ñòðàíñòâîâàíèå, íî âïå÷àòëåíèå, êîòîðîå îí ïðîèçâåë íà ìåíÿ, è ÷óâñòâî, êîòîðîå âîçáóäèë, íèêîãäà íå óìðóò â ìîåé ïàìÿòè. — Î, âåëèêèé õðèñòèàíèí Ãðèøà! Òâîÿ âåðà áûëà òàê ñèëüíà, ÷òî òû ÷óâñòâîâàë áëèçîñòü áîãà; òâîÿ ëþáîâü òàê âåëèêà, ÷òî ñëîâà ñàìè ñîáîþ ëèëèñü èç óñò òâîèõ, — òû èõ íå ïðîâåðÿë ðàññóäêîì…» (ñòð. 43).

   Ýòè ñòðîêè áûëè íàïèñàíû â òàêîå âðåìÿ, êîãäà Òîëñòîé áûë, ïî åãî ñëîâàì, ñîâåðøåííî íåâåðóþùèì.

   ß çíàþ, ÷òî îíè íàïèñàíû íå îò ëèöà àâòîðà; íî, ñîâåðøåííî îñòàâëÿÿ â ñòîðîíå âîïðîñ î òîì, â êàêîé ìåðå «Äåòñòâî, Îòðî÷åñòâî è Þíîñòü» èìåþò àâòîáèîãðàôè÷åñêîå çíà÷åíèå, ÿ óòâåðæäàþ, ÷òî ñòðîêè ýòè íå ìîã íàïèñàòü ÷åëîâåê, â ñàìîì äåëå ðàçäåëàâøèéñÿ ñ õðèñòèàíñêîé ðåëèãèåé. Õðèñòèàíñòâî ñîîáùèëî Òîëñòîìó ñâîé àñêåòè÷åñêèé âçãëÿä íà ÷åëîâå÷åñêóþ æèçíü, è ñ ýòèì âçãëÿäîì îí íå ðàññòàâàëñÿ äàæå òîãäà, êîãäà ñêëîíèëñÿ ê âåñüìà ïîâåðõíîñòíîìó, âïðî÷åì, íåâåðèþ. À ìåæäó òåì îí ñòðàøíî ëþáèë æèçíü âî âñåõ åå çäîðîâûõ ïðîÿâëåíèÿõ { ýòîì îí ïðîòèâîïîëîæåí Äîñòîåâñêîìó, êîòîðîãî èíòåðåñîâàëè ïðåèìóùåñòâåííî áîëåçíåííûå ïðîöåññû æèçíè.}. Åãî îãðîìíàÿ ëþáîâü ê æèçíè ñêàçàëàñü êàê â ïîñòîÿííî ìó÷èâøåì åãî ñòðàõå ñìåðòè, òàê è â òîé íåïðåîäîëèìîé, çàõâàòûâàþùåé óâëåêàòåëüíîñòè, ñ êîòîðîé îí îïèñûâàåò ñîáûòèÿ, âðîäå ñáîðîâ Íàòàøè Ðîñòîâîé íà áàë, êàòàíèÿ ðÿæåíûõ íà ñâÿòêàõ èëè, — ÷òîáû âçÿòü ïðèìåð èç äðóãîãî ïðîèçâåäåíèÿ, — æèçíåðàäîñòíîå íàñòðîåíèå ìîëîäîãî æåðåáåíêà («Õîëñòîìåð»). Íî ëþáîâü ê æèçíè ïðîòèâîðå÷èò õðèñòèàíñêî-àñêåòè÷åñêîìó åå îòðèöàíèþ. Âîò ýòî-òî ïðîòèâîðå÷èå äàâàëî ñåáÿ ÷óâñòâîâàòü Òîëñòîìó, êîãäà îí ïèñàë ñâîè áåññìåðòíûå ðîìàíû. Õðèñòèàíèí, â ãëàçàõ êîòîðîãî çåìíàÿ æèçíü ÷åëîâåêà ÿâëÿåòñÿ ëèøü áîëåå èëè ìåíåå óäîáíûì ýòàïîì íà ïóòè â öàðñòâî íåáåñíîå, áîðîëñÿ â íåì ñ ÿçû÷íèêîì, êîòîðîìó æèçíü ýòà «êàçàëàñü èñïîëíåííîé ñìûñëà». Äî ïîðû, äî âðåìåíè ÿçû÷íèê áðàë âåðõ íàä õðèñòèàíèíîì: Òîëñòîé ñ óâëå÷åíèåì ïðåäàâàëñÿ õóäîæåñòâåííîé äåÿòåëüíîñòè. Íî õðèñòèàíèí íèêîãäà íå óìèðàë â íåì: ðåëèãèîçíûå èñêàíèÿ âåëèêîãî õóäîæíèêà íàëîæèëè ñâîþ ÿðêóþ ïå÷àòü íà ñòðåìëåíèÿ Ïüåðà Áåçóõîâà â «Âîéíå è Ìèðå», à õðèñòèàíñêîå ïðåíåáðåæåíèå ê ãðåøíûì «ìèðñêèì» èíòåðåñàì ÷åëîâå÷åñòâà âûðàçèëîñü â ýãîèñòè÷åñêîì ÷óäà÷åñòâå Êîíñòàíòèíà Ëåâèíà â «Àííå Êàðåíèíîé». Ïîòîì ïðèøëî òàêîå âðåìÿ, êîãäà õðèñòèàíèí îêîí÷àòåëüíî âîñòîðæåñòâîâàë íàä ÿçû÷íèêîì. Êàêîå íàñòðîåíèå îâëàäåëî òîãäà Òîëñòûì, âèäíî èç ñëåäóþùèõ ñòðîê åãî «Èñïîâåäè»: «Òåïåðü… ÿ òâåðäî çíàë, ÷òî æèçíü ìîÿ íå èìååò è íå ìîæåò èìåòü íèêàêîãî ñìûñëà, è ïîëîæåíèÿ âåðû íå òîëüêî íå ïðåäñòàâëÿëèñü ìíå íåíóæíûìè, íî ÿ íåñîìíåííûì îïûòîì áûë ïðèâåäåí ê óáåæäåíèþ, ÷òî òîëüêî ýòè ïîëîæåíèÿ âåðû äàþò ñìûñë æèçíè» (ñòð. 151). Åñëè æèçíü ñàìà ïî ñåáå íå èìååò íèêàêîãî ñìûñëà; åñëè «òîëüêî ïîëîæåíèÿ âåðû äàþò ñìûñë æèçíè», òî ÿñíî, ÷òî ëèøåíî âñÿêîãî ñìûñëà è òî óâëå÷åíèå Íàòàøè ñáîðàìè íà áàë, êîòîðîå òàê ñî÷óâñòâåííî èçîáðàæåíî â «Âîéíå è Ìèðå», èëè òà áåñïðåäåëüíàÿ ðàäîñòü æèçíè, êîòîðàÿ îõâàòèëà òó æå Íàòàøó íà îõîòå è êîòîðàÿ çàñòàâèëà åå äèêî âèçæàòü îò ïîëíîòû âîçáóæäåíèÿ. Íó, à åñëè íå èìååò íèêàêîãî ñìûñëà ìíîãîîáðàçíàÿ ðàäîñòü æèçíè, âçÿòàÿ ñàìà ïî ñåáå, òî íå èìååò ñìûñëà òàêæå è åå õóäîæåñòâåííîå èçîáðàæåíèå. Òàêèì îáðàçîì òîðæåñòâî õðèñòèàíèíà íàä ÿçû÷íèêîì â äóøå ãð. Òîëñòîãî äîëæíî áûëî ïîñòàâèòü åãî â ðåçêî-îòðèöàòåëüíîå îòíîøåíèå ê åãî ïðåæíåé õóäîæåñòâåííîé äåÿòåëüíîñòè.

   

VII

   Òåïåðü ìû âèäèì, ÷òî îòðèöàòåëüíîå îòíîøåíèå ãð. Òîëñòîãî ê òîé æèçíè âûñøåãî ñîñëîâèÿ, êîòîðóþ îí ïðåæäå òàê óâëåêàòåëüíî èçîáðàæàë â ñâîèõ õóäîæåñòâåííûõ ïðîèçâåäåíèÿõ, äåéñòâèòåëüíî èìåëî ñâîé çàäàòîê â ïðåæíèõ âçãëÿäàõ Òîëñòîãî. Îíî êîðåíèëîñü â õðèñòèàíñêîì îòðèöàíèè âñÿêîé æèçíè âîîáùå, ïîñêîëüêó îíà íå ñëóæèò ïîäãîòîâêîé ê çàãðîáíîìó ñóùåñòâîâàíèþ. Êîãäà Òîëñòîé â áðîøþðå «Êàêîâà ìîÿ æèçíü?» ãðîìèë äàì, åõàâøèõ íà áàë â äîðîãèõ íàðÿäàõ, îí àðãóìåíòèðîâàë ïî÷òè êàê ñîöèàëèñò. Åãî ãëàâíûì äîâîäîì áûë äîâîä îá ýêñïëóàòàöèè ÷åëîâåêà ÷åëîâåêîì, è, íåñîìíåííî, íàñòîé÷èâîå îáðàùåíèå Òîëñòîãî ê ýòîìó äîâîäó äîêàçûâàåò ñèëüíîå âëèÿíèå íà íåãî ñîöèàëèçìà, íî ýòî ñèëüíîå âëèÿíèå îñòàëîñü ïîâåðõíîñòíûì. Îíî ìîãëî ïî âðåìåíàì âèäîèçìåíÿòü àðãóìåíòàöèþ Òîëñòîãî, íî íå ìîãëî íè íà âîëîñ èçìåíèòü åãî ìèðîñîçåðöàíèÿ. Ïî÷åìó äîñòîéíà îñóæäåíèÿ ýêñïëóàòàöèÿ ÷åëîâåêà ÷åëîâåêîì?.. ×òîáû ïîíÿòü ýòî, íàäî âñïîìíèòü, êàê çàùèùàåò Òîëñòîé â áðîøþðå «Ê ðàáî÷åìó íàðîäó» ñâîå ó÷åíèå î íåïðîòèâëåíèè çëó íàñèëèåì. Îí ñîâåòóåò ðàáî÷èì íå ó÷àñòâîâàòü â íàñèëüñòâåííûõ äåéñòâèÿõ «íå ïîòîìó, ÷òî ýòî äëÿ ðàáî÷èõ íåâûãîäíî è ïðîèçâîäèò èõ ïîðàáîùåíèå, à ïîòîìó, ÷òî ó÷àñòèå ýòî åñòü äóðíîå äåëî, îò êîòîðîãî äîëæåí âîçäåðæèâàòüñÿ âñÿêèé ÷åëîâåê» (ñòð. 22). Íî åñëè äàííûå ïîñòóïêè ëþäåé äóðíû íå ïîòîìó, ÷òî îíè âðåäÿò èíòåðåñàì èõ áëèæíèõ, — ÷òîáû îñòàòüñÿ â ïðåäåëàõ ïðèìåðà, âçÿòîãî ñàìèì Òîëñòûì, îêàæó: íå ïîòîìó, ÷òî îíè âåäóò ê ïîðàáîùåíèþ îäíîãî êëàññà äðóãèì, — à òîëüêî ïîòîìó, ÷òî îíè äóðíû ñàìè ïî ñåáå, òî ãäå æå íàäî èñêàòü êðèòåðèÿ äîáðà è çëà? Íà ýòîò âîïðîñ Òîëñòîé äàåò îòâåò, âïîëíå ãàðìîíèðóþùèé ñî âñåì åãî ìèðîñîçåðöàíèåì, îñíîâàííûì íà ïðîòèâîïîñòàâëåíèè «äóõà» «òåëó», «âå÷íîãî» — «âðåìåííîìó» è «ìèðñêîìó». Êðèòåðèé äîáðà è çëà îáÿçàí ñâîèì ïðîèñõîæäåíèåì íå çåìëå, à íåáó, íå ëþäÿì, à âûñøåìó ñóùåñòâó.

   «Æèçíü ìèðà ñîâåðøàåòñÿ ïî ÷üåé-òî âîëå, — ó÷èò Òîëñòîé, — êòî-òî ýòîé æèçíüþ âñåãî ìèðà è íàøèìè æèçíÿìè äåëàåò ñâîå êàêîå-òî äåëî. ×òîáû èìåòü íàäåæäó ïîíÿòü ñìûñë ýòîé âîëè, íàäî ïðåæäå âñåãî èñïîëíèòü åå, äåëàòü òî, ÷åãî îò íàñ õîòÿò. À åñëè ÿ íå áóäó äåëàòü òî, ÷åãî õîòÿò îò ìåíÿ, òî è íå ïîéìó íèêîãäà òîãî, ÷åãî õîòÿò îò ìåíÿ, à óæ òåì ìåíåå, — ÷åãî õîòÿò îò âñåõ íàñ è îò âñåãî ìèðà» {«Èñïîâåäü», ñòð. 45.}.

   Çàðîäûø òàêîãî îòíîøåíèÿ ê âîïðîñàì íðàâñòâåííîñòè òîæå êîðåíèëñÿ, êîíå÷íî, â ïðåæíèõ íàñòðîåíèÿõ Òîëñòîãî, íàïðèìåð â òîì, êîòîðûì ïðîäèêòîâàí áûë âûøåïðèâåäåííûé îòçûâ î þðîäèâîì Ãðèøå. Ïîíÿòíî, ÷òî êîãäà õðèñòèàíèí ïîáåäèë â Òîëñòîì ÿçû÷íèêà, òî âåëèêèé ïèñàòåëü çåìëè ðóññêîé óæå íå ìîã ñîìíåâàòüñÿ â ïðàâèëüíîñòè òàêîãî îòíîøåíèÿ. Îí îêîí÷àòåëüíî ðåøèë, ÷òî êðèòåðèé äîáðà è çëà íàäî èñêàòü íå íà çåìëå, à íà íåáå. Ñ äðóãîé ñòîðîíû, ïîíÿòíî è òî, ÷òî, ðàç ïðèäÿ ê ýòîìó îêîí÷àòåëüíîìó ðåøåíèþ, Òîëñòîé äîëæåí áûë âçãëÿíóòü íà æèçíü òðóäÿùåãîñÿ íàðîäà, êàê íà æèçíü, èñïîëíåííóþ ãëóáî÷àéøåãî ñìûñëà.

   Íå íàäî îáìàíûâàòü ñåáÿ. Ãëàâíàÿ ïðèâëåêàòåëüíîñòü íàðîäíîé æèçíè ñîñòîÿëà äëÿ Òîëñòîãî íå â òîì, ÷òî íàðîä æèâåò òðóäàìè ðóê ñâîèõ, à â òîì, ÷òî ýòîò òðóä îñâÿùàåòñÿ ðåëèãèîçíîé âåðîé. Òîëñòîé ãîâîðèò: «È ÿ ñòàë âãëÿäûâàòüñÿ â æèçíü è âåðîâàíèÿ ýòèõ ëþäåé, è ÷åì áîëüøå ÿ âãëÿäûâàëñÿ, òåì áîëüøå óáåæäàëñÿ, ÷òî ó íèõ åñòü íàñòîÿùàÿ âåðà, ÷òî âåðà èõ íåîáõîäèìà äëÿ íèõ è îäíà äàåò èì ñìûñë è âîçìîæíîñòü æèçíè.  ïðîòèâîïîëîæíîñòü òîãî, ÷òî ÿ âèäåë â íàøåì êðóãó, ãäå âîçìîæíà æèçíü áåç âåðû è ãäå èç 1.000 åäâà ëè îäèí ïðèçíàåò ñåáÿ âåðóþùèì, â èõ ñðåäå åäâà ëè îäèí íåâåðóþùèé íà òûñÿ÷è.  ïðîòèâîïîëîæíîñòü òîãî, ÷òî ÿ âèäåë â íàøåì êðóãó, ãäå âñÿ æèçíü ïðîõîäèò â ïðàçäíîñòè, ïîòåõàõ è íåäîâîëüñòâå æèçíüþ, ÿ âèäåë, ÷òî âñÿ æèçíü ýòèõ ëþäåé ïðîõîäèëà â òÿæåëîì òðóäå, è îíè áûëè äîâîëüíû æèçíüþ.  ïðîòèâîïîëîæíîñòü òîìó, ÷òî ëþäè íàøåãî êðóãà ïðîòèâèëèñü è íåãîäîâàëè íà ñóäüáó çà ëèøåíèÿ è ñòðàäàíèÿ, ýòè ëþäè ïðèíèìàëè áîëåçíè è ãîðåñòè áåç âñÿêîãî íåäîðàçóìåíèÿ, ïðîòèâëåíèÿ, à ñ ñïîêîéíîþ è òâåðäîþ óâåðåííîñòüþ â òîì, ÷òî âñå ýòî äîëæíî áûòü è íå ìîæåò áûòü èíà÷å, ÷òî âñå ýòî — äîáðî» {Òàì æå, ñòð. 42.}.

   Ýòî ïîíÿòíî; ãð. Òîëñòîé èíà÷å è íå ìîã ñìîòðåòü íà íàðîä. Êòî ïðîòèâîïîñòàâëÿåò «äóõ» «òåëó», «âå÷íîå» «âðåìåííîìó», äëÿ òîãî ñàìûå æãó÷èå âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè èìåþò èíòåðåñ ëèøü ïîñòîëüêó, ïîñêîëüêó îíè êàñàþòñÿ åãî ðåëèãèîçíîãî âåðîâàíèÿ. Íàì, ñîâåðøåííî îòðèöàþùèì ïðàâîìåðíîñòü íàçâàííîãî ïðîòèâîïîñòàâëåíèÿ, ÿñíî, ÷òî â ðàññóæäåíèÿ Òîëñòîãî çàáðàëîñü çäåñü îäíî íåîñíîâàòåëüíîå îáîáùåíèå. Íàø âåëèêèé õóäîæíèê î÷åíü îøèáàëñÿ, äóìàÿ, ÷òî òðóäÿùàÿñÿ ìàññà âñåãäà è âåçäå îòíîñèòñÿ ê ñâîèì ñòðàäàíèÿì è ëèøåíèÿì ñ ñïîêîéíîé è òâåðäîé óâåðåííîñòüþ â òîì, ÷òî âñå ýòî äîëæíî áûòü è íå ìîæåò áûòü èíà÷å, ÷òî âñå ýòî — «äîáðî». Òàê îíà îòíîñèòñÿ ê íèì ëèøü ïðè èçâåñòíûõ îáùåñòâåííûõ óñëîâèÿõ, âûçûâàþùèõ âåñüìà çíà÷èòåëüíóþ îòñòàëîñòü åå ñàìîñîçíàíèÿ. Íî ñàìîñîçíàíèå èçìåíÿåòñÿ ñ èçìåíåíèåì îáùåñòâåííûõ óñëîâèé. Ìàëî-ïîìàëó ìàññà ðàññòàåòñÿ ñ òåì êâèåòèçìîì, êîòîðûé ïðèâëåê ê íåé ãîðÿ÷èå ñèìïàòèè Òîëñòîãî. Ïðîìûøëåííûé ðàáî÷èé êëàññ ðåàãèðóåò íà ñâîè ëèøåíèÿ è ñòðàäàíèÿ ñîâñåì íå òàê, êàê ðåàãèðîâàë íà íèõ êðåñòüÿíèí äîáðîãî ñòàðîãî âðåìåíè. Íî êîãäà Òîëñòîé ãîâîðèë: «íàðîä», îí ðàçóìåë èìåííî êðåñòüÿíèíà äîáðîãî ñòàðîãî âðåìåíè, ïðåäñòàâëÿâøåãîñÿ åìó â âèäå âñå âûíîñÿùåãî è âñå ïðîùàþùåãî Ïëàòîíà Êàðàòàåâà (â «Âîéíå è Ìèðå»). Ñîâðåìåííûé ïðîëåòàðèé ñîâñåì íå ïîõîæ íà Ïëàòîíà Êàðàòàåâà. Ïîýòîìó Òîëñòîé ñìîòðåë íà ñîâðåìåííîãî ïðîëåòàðèÿ, êàê íà ïå÷àëüíóþ îøèáêó â õîäå îáùåñòâåííîãî ðàçâèòèÿ. Åñëè áû îí ñïîñîáåí áûë ñåðüåçíî çàèíòåðåñîâàòüñÿ îáùåñòâåííîé æèçíüþ è äåÿòåëüíî âìåøàòüñÿ â íåå, òî îí íåïðåìåííî íà÷àë áû ñ òîãî, ÷òî ïîïûòàëñÿ áû ïîâåðíóòü íàçàä êîëåñî èñòîðèè. Åãî «ìèðñêîå» ñî÷óâñòâèå, — à òàêîå ñî÷óâñòâèå âñåãäà åñòü, äàæå ó ÷åëîâåêà, âçîð êîòîðîãî, ïî-âèäèìîìó, ñîâåðøåííî ïðèêîâàí ê âå÷íîìó, — íàïðàâëåíî áûëî â ïðîøëîå, à íå â áóäóùåå. Îí îòðèöàë íå âñå ïðîøëîå, à òîëüêî îäíó èç åãî ñòîðîí, è ýòî îòðèöàíèå îäíîé èç ñòîðîí ïðîøëîãî äîïîëíÿëîñü ó íåãî èäåàëèçàöèåé äðóãîé ñòîðîíû. «Ïåðåâîðîò», êîòîðûé ñëó÷èëñÿ ñ íèì â íà÷àëå 80-õ ãã. è çàðîäûøè êîòîðîãî äàâíî óæå çðåëè â åãî äóøå, íå îáëåã÷èë åìó ïîíèìàíèÿ áóäóùåãî, à, íàïðîòèâ, ñäåëàë òàêîå ïîíèìàíèå ñîâñåì äëÿ íåãî íå äîñòóïíûì. Âîò ïî÷åìó íåëüçÿ íå ïîäèâèòüñÿ íàèâíîñòè ã. Ï. Ø., êîòîðûé, â No 8 «Êèåâñêîé Ìûñëè» çà íûíåøíèé ãîä (ñì. ñòàòüþ «Ïàìÿòè Îäèíîêîãî»), óâåðÿåò, ÷òî «ñëîâî» Òîëñòîãî îáðàùåíî ê äàëåêèì ïîêîëåíèÿì è íåïðåìåííî «äîéäåò» äî íèõ. Îíî, ïîæàëóé, è â ñàìîì äåëå «äîéäåò», íî òîëüêî òîãäà, êîãäà íàøà ïëàíåòà íà÷íåò, ñîãëàñíî âåñüìà âåðîÿòíûì ïðåäñêàçàíèÿì íåêîòîðûõ åñòåñòâîèñïûòàòåëåé, êëîíèòüñÿ ê óïàäêó, è ÷åëîâå÷åñòâî, â ñâîåì îòñòóïëåíèè íàçàä, îïÿòü ïðèáëèçèòñÿ ê òîìó ïîëîæåíèþ, â êîòîðîì íàõîäèëàñü íåêîãäà êðåïîñòíàÿ Ðîññèÿ. À ïðè ýòîì óñëîâèè ïðåäñêàçàíèÿ ñàíòèìåíòàëüíîãî ã. Ï. Ø. îêàçûâàþòñÿ äîâîëüíî ñîìíèòåëüíûì êîìïëèìåíòîì.

   

Размышления о Джее Гэтсби! Эссе по книге Фрэнсиса

Хотя несколько дней назад пушистыми хлопьями падали с неба липкие снежинки, стремительно покрывая землю и образуя вокруг большие сугробы, чего не случалось на протяжении многих недель зимы, на улице было, всё-таки, тепло, и в воздухе пахло весной. Очень уставшая, быстрыми шагами я шла домой, смело скинув с головы капюшон зимнего пуховика, и полной грудью вдыхая свежий воздух уже приближавшейся весны, на которую люди всегда возлагали больше надежд, чем на другие времена года, связывая свои ощущения с матушкой-природой, которая просыпалась ото сна и готовилась к бурному цветению. Радовали в этот вечер и яркие звёзды, смело рассыпанные по всему небу. Я смотрела на них зачарованно, и так хотелось крикнуть им во весь голос: «Ну, хоть одна звезда, упади, мне нужно загадать желание!». Однако звёзды нагло поблёскивали своими телами, испуская далёкий холодный свет из космоса, обещая звездопад только с наступление лета. Поднявшись на старом лифте, зашла в свою квартиру и, спустя некоторое время, увидела в окно, как город погружался в ночные сумерки. А я погружалась, после привычных выполненных дел, в свои размышления. Размышления о нём, человеке, котором Ник Карравей сказал, что только от него его не тошнило. О ком думать было легко, приятно и немного грустно. С кем связали многие нити – искреннее желание любить и возможность, наверное, временами видеть вдалеке свет зелёного фонаря, знать, что он горит для нас, освящая путь и даря последнюю надежду, пусть на короткое, но, всё же, земное счастье. Душа при этом может находиться в постоянном напряжении от любви и ожидания, проявляя довольно редкие способности – умение чувствовать другого без слов и взглядов, верить ему, понимать его поступки и предугадывать действия, сохранив в сердце детскую чистоту мечты, надеясь только на лучшее. …
Посмотрев фильм и прочитав книгу «Великий Гэтсби» прихожу к выводу, что безумно великим по духу был этот человек – Джей Гэтсби, достойный самой высокой буквы! Его величие кроется не в том положении, которое он сумел достичь, огромном особняке, дорогих машинах, шикарных вечеринках, необычных связях с богатым, преступном миром, а в том, что он умел жертвовать и отдавать, в то время, когда многие привыкли брать. Главное, он любил в настоящем смысле этого слова, чисто и беззаветно, от всей души, без подмены настоящей ценности на секс.
Богом сказано: «Всё без любви ничто!» Для некоторых людей, чистых душой, жизнь без любви ад и пустота. Но цена счастья у взаимной любви так высока, что невольно приходишь к выводу, вспоминая такие истории как: «Ромео и Джульетта», «Тристан и Изольда» и другие, — это великое чувство не здешних мест, ему мало места на Земле, среди зла, сплетен, лжи, предательства и обмана. Оно стремиться к вечности, в Небо, к первоисточнику – Богу. Если исходить из писания, то вначале было слово и это слово было Бог, а Бог есть Любовь и доброта! Может поэтому, так много люди прощают любимым обиды и недостатки, закрывая рукой на неудачи, сочувствуя и поддерживая.
Если спросить каждого мужчину на Земле: «Какая девушка самая лучшая для Вас?» Он непременно ответит: «Моя любимая»! Вот так любил и Гэтсби свою Дейзи, всё ей прощая, и оправдывая её.
Он прошёл ради своей мечты, — за любимой, непреодолимо-сложный путь в бездушный внутренний мир людей, напыщенный внешне бессмысленными идеалами, не рассмотрев тех же качеств в обожаемой особе, — пустоту, беспечность и трусость. Джей остался верен своей любви до конца, и как это не грустно, до последней капли крови, растворившейся с водой в бассейне.
Все мы когда-то покинем этот мир. Одни скорее, некоторые позже, кто-то своей смертью, сделав последний выдох, а кто-то нелепо и бессмысленно, другие же – во имя чего-то вечного и бессмертного.
Любовь – ещё и дар от Бога, побуждающий человека меняться в лучшую сторону. Аморфные душой люди не способны на великие поступки. Это удел высоких душ. И слово высокий здесь не столько интеллект, воспитание и образованность, сколько, именно, Божий дар. Ведь любить можно не каждого и не всегда. Не проснёшься утром и не скажешь себе, что сегодня начнёшь любить того или иного человека, а другого забудешь. Только наше сердце, по какому-то велению Божьему и ему известному закону, делает свой выбор, кого любить, а кого нет.
Единственным человеком, оставшимся верным их дружбе, которому Джей доверился, не покупая, ничего не доказывая, просто объясняя и открывая свою тайну, оказался удивительный Ник Карравей с тончайшими и чувствительными струнами души. Он — то, в конечном счёте, и разделил с ним всю боль пополам, приняв его трагедию как свою собственную, не предавая, а понимая и помогая ему.
Такие люди, хоть и немногочисленны, но есть на Земле и будут. Эти люди, в нашем мире, как частицы звёзд, рассыпанные по небу на большом промежутке друг от друга, иногда данный промежуток означает расстояние, преграды, самих влюблённых, а иногда и время! Чтобы находиться с этой звездой, не нужно быть другой, а стать, всего лишь, космической пылью рядом с ней и отражаться в её лучах. И, Боже мой, как же звёзды с неба видны среди нашей темноты, они радуют душу, заполняя собой незримые пустоты Вселенной. Только они, сливаясь в созвездия, образуют галактики, одной из которой является наш Млечный путь. Эти звёзды многим учёным, астрономам, путешественникам, философам, туристам и прочим людям освящают и указывают путь во мраке. Так и ты, Гэтсби, свети своим чутким сердцем, безмерной нежностью, искренней заботой, чистотой, простотой и безграничной любовью, которая не уйдёт в никуда. Она вечна и бессмертна. И останется на Земле в делах и плодах любви.
Теперь о любви Гэтсби узнают поколения! Без высоты, которой, возможно, не было бы и трагедии, но и гармония, бывает, утомляет, когда все пресыщены всем и довольны. Без трагедии также, мы никогда не узнали бы о таком великом человеке, как Джей Гэтсби, способного на безумные порывы и поступки, в хорошем смысле этого слова. Пусть образ милого и замечательного Джея и сам роман будут жить вечно, покоряя новые сердца!
Хочется подчеркнуть и второстепенную идею романа — не надо долго жить прошлым, тащить его заботы и проблемы в настоящее. Мы лишаем себя и настоящего, и будущего, живя одним пустым прошлым. Нужно сделать выводы, усвоить уроки, стряхнуть с души груз и хлам, и светлыми и лёгкими пойти к новому прекрасному дню, к другому счастью, которое непременно будет.
Однако, люди не идеальны. В романе можно заметить некоторую особенность, почему Джею не повезло с Дейзи, она оказалась для него, как бы, наказанием за всю его прошлую распутную жизнь, на ней он решил остановиться, посчитав её «самой достойной». И дело здесь даже не в прежних связях, а в отношении к самим женщинам, которых он презирал, будучи избалованным их нежностью, любовью и ласками. Над одними он смеялся за неопытность, других ненавидел за честность, откровенность их мнений по отношению к его эгоизму. И вот оно наказание – Дейзи, его сладкая боль! Что ж, велика цена искупления! Как и велик сам Гэтсби! Величие, которого, я никогда не стану отрицать, не смотря ни на какие обстоятельства и факты его биографии. И анализируя истинную любовь, насколько возможно, невольно приходишь к выводу, сделанному кем-то до тебя, что любят не за что-то, а просто так! И нельзя не расположиться к Гэтсби! Он понёс больше, чем натворил, сохранив веру в любовь до последнего биения сердца своей короткой жизни, выдержав тяжелейшие испытания и преграды, оставаясь великодушным и порядочным. Если вспомнить, у Гэтсби и воспитания – то особого не было, его родители приходились всего — лишь неумелыми фермерами, но настолько он был вежлив, учтив, галантен, обходителен, готовый всем помочь и откликнуться на обычную просьбу, что диву даёшься его манерам.
Кто-то считает, что судьба человека уже предопределена при его рождении, кто-то полагает, что свою судьбу мы строем и меняем сами и всё зависит от каждого нашего слова и дела. Что ж, я придерживаюсь середины, что судьба у человека есть, но и изменить её мы можем. Только какой толк в наших предположениях и догадках, когда всё происходит в жизни не по нашему сценарию? Особенно, когда чего-то не ждёшь, просто потому, что так было определённо закономерно, как следствие наших поступков. …
Сейчас уже полночь. Время неумолимо мчится вперёд, в вечность, оставляя в прошлом все наши мысли, переживания, чувства, поступки, хорошо, если они светлые, о них можно вспоминать, чему-то научиться на них, посмеяться и поплакать. Когда я понимаю, как оно мне необходимо, и что мне его не остановить, то просто начинаю ненавидеть время. Иногда думаешь что-то изменить, исправить, начать с чистого листа, но потом понимаешь, что эта твоя жизнь и есть, не начнётся завтра и будет, а продолжается именно сейчас, где ты не хочешь быть и откуда мечтаешь поскорее сбежать. Вот он – бесконечный парадокс.
И как же мы похожи в этом, Джей, часто выдавая желаемое за действительное, немного наивно полагая, что мысль всегда материальна. Чем я дольше живу, тем больше встречаю разные мнения и убеждения, и, хотя, бывает для меня что-то неприемлемо, дико, однако интересно, потому стараюсь выслушивать других людей, пусть не принимая и не разделяя их представлений.
Когда начинаются титры, осознаёшь, что хочется продолжение фильма, его не поднимается рука выключить и попрощаться с главными героями. К необыкновенному человеку Гэтсби пробуждаются сразу несколько чувств – гордость за него и огромное уважение с нескрываемой симпатией, разбавленные горечью и грустью.
Наверное, это самое важное, что мы оставим после себя! Малыша с глазами неба и улыбкой папы, задумчиво смотрящего на мир и скрывающего свою добрую душу от назойливых глаз. Дерево, которое расцветёт в саду и наполнит его сладким ароматом, в тени которого станут отдыхать люди и целоваться влюблённые пары вечерними сумерками. Некоторые оставят после себя дом, и в нём заживёт новая дружная семья. Кто-то сочинит песню, которая уйдёт в прошлое под названием хит сезона, и люди будут восторгаться ею спустя десятки лет, возможно, когда автора и исполнителя уже не будет с нами. Некто снимет хороший фильм, может и не получив за него Оскар, Глобус или ещё какой-либо приз, главное, он тронет сердца людей, и они точно не пожалеют, что зашли в этот день в кинотеатр. Писатель напишет замечательную книгу, бестселлер, и люди, перелистывая страницы, перечитают её снова и снова через сотни лет. Такую книгу, как «Великий Гэтсби»! У всех перечисленных примеров есть одна, невидимая на первый взгляд, общая тема – любовь. Никогда не получится создать ничего хорошего, доброго, светлого, тем более, неумирающего, великого, вечного не вложив в это частицу своей души и не проникнувшись к этому любовью. Какие бы вкусы у нас не были, фальшь почувствуют все. Нельзя обмануть зрителя, слушателя, читателя. …
Прошёл ещё один зимний день. Снова легко кружились белые снежинки перед моим окном, при свете ночных фонарей, и светила далёкая луна. Её свет проникал в мою плохо освящённую комнату. Вокруг была тишина. В доме все спали. Ребёнок за стеной не плакал, у соседей сверху собака не скулила, музыка не играла, суетливые голоса утихли. Здорово! Я сидела на маленьком диванчике и наслаждалась, после утомительного рабочего дня, тишиной, уже не первым снегом и прозрачным лунным светом, отражавшимся бликом на стеклянном шкафчике, письменном столе и, может быть, в моих глазах. Создавалось такое ощущение, что луна заглянула ко мне в гости через тонкое, хрупкое окно. И в этой красоте мысль о Гэтсби, захватившая всё моё воображение в последнее время и не дававшая мне покоя, приобретала свои формы в виде эссе. Кто же этот Джей Гэтсби? В чём его власть? Что подвиг Фрэнсиса Скотта Фицджеральда на написание романа, режиссёра База Лурмана на съёмки фильма и меня на ночные раздумья о нём, к кому прониклась полным уважением, восторгом и любовью. Но никто теперь об этом точно не узнает. Он ничего не делал напоказ. Гэтсби хватило сил, мужества, ума и фантазии идти к своей цели медленно и верно, завоёвывая любимую. Его неожиданное появление среди богачей того времени многим не давало покоя. Как ни странно, за доброту, отзывчивость и гостеприимство Джея постоянно поливали грязью и сплетнями за спиной, ничего не представляющие из себя, пустые людишки.
И в заключении не хочется говорить о нём ничего особенно, а сказать лишь, что если бы таких людей, как он, было больше, то, наверное, наш мир стал бы лучше! …
Жаль, сменила своё прежнее положение луна, покинув слабым светом мою тусклую комнату, но звёзды ещё поблёскивали на ясном небе. Согласно китайской легенде, когда умирает человек, его душа становится звездой на небе. И нет у меня ни малейшего сомнения, что вдалеке, среди них, где-то находится и добрая душа Джея Гэтсби, не оставляющая своим чистым светом нашу грешную землю, которой, возможно, дан последний шанс на спасение.
А на Земле в это время, в нашем полушарии, наступало утро. И хотя в квартире должно было стать светлее только к восьми часам утра, всё обещало этот нежный, багровый приближающийся рассвет, с разбросанными розовыми и малиновыми полосками по бирюзовому фону неба.
Сон уже безмерно овладевал моим слабым телом, немного болела голова, слипались глаза, но сердце ликовало от восторга. Мысль о Гэтсби, мучавшая меня на протяжении года, после просмотра фильма и прочтения книги, уходила в прошлое, растворившись чёрным шрифтом на белых листах бумаги. «Ничего не бывает в жизни случайно! Значит, это действительно кому-то нужно» — всплывали в памяти точные высказывания. Мои веки совершенно непроизвольно смыкались. На ум приходила фраза: «Дух же бодр, плоть же – немощна»! И светлая искренняя грусть о Джее Гэтсби растворялась с моим глубоким вздохом в предрассветном тумане.

Анализ произведения Великий Гэтсби (роман Фицджеральда)

История создания будущего шедевра литературы началась в далеком 1925 году.

По словам самого Френсиса Скотта Фицджеральда, представителя так называемого в литературе «потерянного поколения», люди всегда приходят в восторг от жизни голливудских звезд, не зная, что на самом деле таится за их гламурной жизнью. Его задумкой этого величайшего романа было раскрыть ту самую «американскую мечту», за которой все гнались, не осознавая, что это не смысл жизнь, а он сам в частности был выходцем из семьи, где воплощалась пленяющая многих «американская мечта».

Великий Гэтсби – невероятно трогательный, душераздирающий роман о надеждах и мечтах, которые по своей сути несостоятельные, о людях, преследовавших призрачные цели.

Сюжет и герои

История Джея Гэтсби рассказывается от лица его друга, лучшего друга, если быть точнее и, пожалуй, единственного – Ника Каррауэйя, который всегда мечтал стать писателем, и именно с этой мечтой он приехал в Нью-Йорк из Чикаго, и именно история жизни самого Гэтсби воплотилась в его первую книгу.

Каждые выходные на протяжении лета в поместье Гэтсби играла музыка, в лунном свете мужчины и женщины порхали как мотыльки в облаках из шёпота, шампанского и звёзд.

Никто никогда не видел Гэтсби, не знал кто он на самом деле, у каждого на этот счёт были свои предположения и догадки, но было то, в чём сходились все: он богаче самого Господа Бога.

Лонг-Айленд – место, где замок, выстроенный под средневековье, которым владел Гэтсби, всегда сиял огнями. Он купил это поместье, на другом берегу залива, чтобы быть рядом с Дейзи, и каждый вечер приходил на свой пирс, чтобы взглянуть на зеленый огонёк, который каждый вечер, виднелся на причале дома Дейзи, в котором он видел надежду. Он закатывал вечеринки для всего Нью-Йорка в надежде, что однажды она придёт. В каждой идеи, в каждой вещи этого великолепия присутствует дух его любви к ней. Всё, что он имеет, он создавал для неё. Он хранил все её письма, собирал вырезки о ней. Его любовь жила все те пять лет, которые они не виделись. Он безумно ждал встречи с ней, и очень нервничал, когда такая возможность была ему дарована. Он смотрел на неё таким взглядом, о котором мечтали все. Её присутствие делало всё необыкновенным. Каждая минута, проведённая с ней была всего лишь мигом, который он так жаждал превратить в вечность. Дейзи являлась для Гэтсби идеальной девушкой, но лишь потому, что он сам сделал её такой в своих мечтах. Она была для него воплощением американской мечты.

Ник – беспечный и любопытный, он всегда был и внутри и снаружи, заворожённый неистощимым разнообразием жизни, невольный хранитель чужих секретов. Единственный человек за всю историю вечеринок, кто когда-либо получал приглашение от Гэтсби, ведь весь Нью-Йорк не нуждался в приглашениях, они из без того, считали себя полноправными гостями, и единственный, чья цель жизни ни коим образом не была связана с ценностями материального характера. Он оказался в мире богатых, поселившись по соседству с таинственным и известным миллионером Джеем Гэтсби, в мире их иллюзий, любви и обманов.

Гэтсби – поистине джентльмен, человек, который добился всего сам, сколотил своё состояние на подпольной торговле, человек, порой не знающий чувства меры, но зато обладатель большого сердца, несокрушимого дара надежды, дара, который не встречался Нику ни в одном из людей, дара, которого Ник никогда уже не встретит. В своём собственном воображении он был сыном Бога, обречённого на будущее величие. Его благородство лишило его жизни. Его жизнь стала ценой его любви к Дейзи.

Дейзи – любовь всей жизни Гэтсби, золотая девушка. Она излучала обезоруживающее тепло, словно никому на свете она не была так рада, как тебе.

Главной темой произведения является неравенство людей в обществе. Все построено на предосудительных отношениях богатых и бедных.

Далее затрагивается проблема жизни в иллюзиях, в той самой американской мечте, где наяву все не так красочно и радужно, как в мечтах.

Следующая тема — о дружбе и семье. Фантомные чувства поглощают Гэтсби, и он не замечает той искренней дружбы с Ником, искренней любви отца.

Вера занимает также важное место в романе: Гэтсби верил в зелёный огонёк (символ мечты, бесплодной надежды, за которой так гнался Гэтсби, это ещё одно из возможных отражений американской мечты – безумно красивой, но такой далёкой, дико манящей, но такой пустой внутри.

И последней проблемой, которую стоит упомянуть – это страх отбросить привычку. Данную проблему демонстрирует Дейзи, которая боится уйти от мужа, которого она никогда вовсе и не любила и полностью отдаться настоящим чувствам, которые спустя столько лет не погасли.

Смысл романа заключается в том, что жизнь преподносит разные испытания, пройдя которые человек становится сильнее, но не всегда в конце пути можно встретить хороший финал. Удача, как и любовь чувство капризное.

В целом у романа положительные отзывы, однако, не однозначные, ведь каждый критик по-своему смотрит на произведение. Популярность не в одночасье явилась к Фицджеральду, а лишь спустя 20 лет, а спустя почти столетие его роман обрел свою экранизацию, благодаря любви поклонников творчества американского писателя.

2 вариант

История создания: Фицджеральд начал писать роман еще в 1925 году. До этого момента у писателя вышел рассказ «Зимние грезы», и по словам автора, произведение являлось наброском к его следующей книге.

Изначально повествование в романе шло от лица самого Гэтсби, однако образ героя выходил таким расплывчатым и неясным, что автор передумал, и изменил рассказчика. Название также претерпело множество измерений, и конечный вариант показался автору подходящим, словно с иронией называя судьбу Гэтсби «великой».

Данный роман интересен тем, что затрагивает множество действительно важных тем, таких как: неравное положение людей в обществе, жизнь в мечтах, дружба и семья, а также страха изменения привычной жизни.

Повествование начинается от лица Ника Каррауэй, мужчины, который принадлежит к одному из богатых семейств городка на Среднем Западе. Он переезжает жить в маленький домик в Уэст-Эгге на Лонг-Айленде, напротив него, в более дорогом районе живет дальняя сестра с её мужем.

Однажды герой посещает сестру и знакомится с её мужем. Том- состоятельный человек с неприятным характером. Он является расистом, до невероятного высокомерен, а еще-изменяет жене с Миртл, женщиной владельца Нью-Йоркского машинного сервиса. Свою неверность мужчина не особо скрывает от жены, но та закрывает на данный факт глаза. Дэйзи хорошая и приятная в общении девушка, однако не сильно умна.

Недалеко от домика Ника расположена огромная усадьба всем известного Гэтсби, богатого и щедрого человека. Каждую субботу в усадьбе проводились вечеринки, посетить которые можно было любому желающему. Однажды Нику приходит приглашение посетить одну из подобных вечеринок. Он посещает её, столкнувшись с Джордан Бейкер, гольфисткой, с которой он познакомился ранее, и теперь знакомится с хозяином дома.

Гэтсби- личность полная секретов. По слухам, он закончил Оксфорд, является ветераном войны, а также он заработал собственное состояние сам- поднявшись с самых низов общества. Хозяин уделяет Нику много внимания, радушно принимая нового соседа.

Ник просит Джордан побольше рассказать о личности Гэтсби, и та рассказывает интересную историю. Во времена своей службы, Гэтсби случайно попал в дом Дэйзи. Молодые влюбились, однако парня призвали обратно на фронт, и их связь оборвалась. Дэйзи была уверена, что возлюбленный погиб, поэтому спустя время вышла замуж за Тома, но в свадебный день ей пришло письмо от солдата. Однако свадьбу отменить не получилось, и она вышла замуж, впоследствии родив дочь.

Гэтсби узнал, где живет Дэйзи, построил дом напротив и стал закатывать громкие и масштабные вечеринки, полный надежды, что на одну из них заглянет Дэйзи. А увидев Ника, мужчина еще больше загорелся встречей с ней. Встреча прошла успешно, и влюбленные вновь вернули свои теплые отношения.

Однако в отеле Том узнает об измене жены. Они решают вернуться домой, Ник, Джордан и Том занимают одну машину, Гэтсби и Дэйзи едут на другой. В это же время любовница Тома Миртл ссорится с мужем бросается под машину Гэтсби, которая после скрывается. Вся вина падает на него, однако Ник узнает, что за рулем была его сестра.

Муж Миртл, полный горя, убивает Гэтсби, а после заканчивает жизнь самоубийством. На похоронах Гэтсби кроме Ника и отца никого нет, Бьюкенены исчезли, Дэйзи не появилась. Усадьба Гэтсби пустеет.

Спустя несколько лет Ник пересекается с Томом, однако тот смотрит холодно и с высока. Тогда Ник вспоминает своего друга Гэтсби, и думает, что таких людей, как он, в его жизни больше не возникнет.

Ник Каррауэй-является главным героем, от лица которого ведется повествование. Именно от него читатель узнает историю Гэтсби.

Джей Гэтсби-мужчина тридцати лет. Предприимчив, удачлив. Его жизнь спрятана от чужих глаз.

Дэйзи Бьюкенен-дальняя сестра Ника. Девушка двадцати трех лет. Выросла в богатой семье, из-за чего привыкла к стабильности в денежном плане.

Томас Бьюкенен-муж Дэйзи, крайне неприятный человек. К женщинам относится, как к данности, открыто изменяет и не стыдится этого.

Композиция: В романе используется три времени повествования, прошлое (встреча Гэтсби с Дэйзи), настоящее и будущее (встреча после похорон).

Также читают:

Картинка к сочинению Анализ произведения Великий Гэтсби (роман Фицджеральда)

Популярные сегодня темы

Повествователь ведет воображаемый диалог со своим племянником Женей. Когда ребенок вырастет, он, возможно, уже не вспомнит, каким был шалуном. В своих желаниях он не знал удержу, страстно

Одним из главных героев повести Николая Лескова “Левша” является Платов. Это человек бывалый и очень смелый. Донской казак служит у Александра I и сопровождает его в поездке по Европе.

В рассказе Ивана Сергеевича Тургенева «Бирюк», написанном в 1848 году, описывается порядок действий, которые как нельзя лучше раскрывают характер героев. Здесь в большей степени акцентируется внимание на чувствах героев

День рождения – самый мой любимый праздник. Каждый год, я стараюсь его отметить так, чтобы было что вспомнить. Еще, я очень люблю получать подарки.

Больше всего на свете Айвазовскому нравилось рисовать не только море, но еще и разные города и страны. Частенько он бывал в Турции, именно поэтому на многих полотнах можно увидеть эту страну.

1351. Анализ романа Великий Гэтсби Фицджеральда Русский язык

Сочинение — Анализ романа Великий Гэтсби Фицджеральда. Русский язык

Работу над романом «Великий Гэтсби» Фрэнсис Фицджеральд начал в 1925 году. Наброском будущего романа был рассказ «Зимние грезы». Фицджеральд усердно работал над книгой, постоянно вносил коррективы. Автор был настолько покорен обложкой, созданной малоизвестным художником, что сделал ее частью произведения.

В центре сюжета история дельца из Нью – Йорка – Фуллера – Макджи, организация которого объявив себя банкротом незаконным путем распоряжалась финансами своих аукционеров. Повествование ведется от лица писателя, жившего по соседству с Фуллером.

Автор менял название книги около 6 раз. По одной из версий «великим» Гэтсби быть назван с целью показать ироническое отношение автора к судьбе героя.

Произведение относится к жанру – роман. В своей работе автор делал акцент на реалистическое направление, ведь он обрисовал жизнь такой какая она есть, без прикрас. Хроника джаза – именно так многие критики называют его роман. Автор с точностью передал атмосферу того времени.

Суть произведения заключалась в несправедливости судьбы. История героя близка автору. Бедный юноша осмелился попросить руки дочери богатого человека, но его постигла неудача. Девушка, привыкшая к светской жизни лишь рассмеялась в ответ, сказав, что она согласится, если юноша станет миллионером. Фицджеральд начал писать и однажды его книга принесла ему успех и богатство. Он добился своего.

Ник Каррауэй – ключевой герой романа, повествующий о жизни Гэтсби. От других героев он узнает подробности о его жизни.

Джей Гэтсби – целеустремленный загадочный богач, славившийся шикарными вечеринками, на которые каждую неделю съезжалось светское общество. Всю жизнь он был предан одной возлюбленной и прилагал все усилия, чтобы заслужить ее внимание.

Дэйзи (Дэзи) Бьюкенен – умная девушка из богатой семьи, родственница Ника. Ведомая. Была влюблена в Гэтсби, но вышла замуж за Томаса, брак с которым ее семья одобряла, в отличие от отношений с Гэтсби.

Томас (Том) Бьюкенен – супруг Дэйзи, малоприятный эгоистичный человек, с виду кажущийся добродушным. Не скрывает от жены своих измен. Хитер. К женщинам относится потребительски.

Основные темы, затронутые в книге – это социальное неравенство, дружба и семья, привычки и страх бросить их, жизнь в иллюзиях.

Смысл произведения заключается в том, что жизнь – это не сказка, даже если прожигать ее под музыку и танцы, она остается трагедией. Если судьба испытывает человека на прочность посылая ему множество испытаний это вовсе не означает, что в итоге его ждет награда в виде сбывшихся желаний.

Вариант 2

Америка двадцатых годов 20 столетия, счастливое десятилетие до Великой Депрессии, «американская мечта» вчерашних солдат, вернувшихся с фронтов Первой мировой, в это время Париже в апреле 1925 года выходит «Великий Гэтсби».

Писатель описал историю крупного Нью-Йоркского маклера Фуллера-Макджи, обанкротившегося, когда его компания тратила деньги акционеров. Сходство Гэтсби и Фуллером объясняют тем, что автор жил на вилле рядом.

Также заработал состояние Джей Гэтсби. Сухой закон в Америке сыграл на руку предприимчивым дельцам, которые обогатились на торговле спиртным. Даже в названии проскальзывает ироничное отношение к главному персонажу. Гэтсби стал «великой» жертвой любви к роскоши и нравственного кризиса.

«Великий Гэтсби» создан в стиле реалистичного романа. Автор филигранно описал детали и стороны жизни американцев. Не удивительно, что постоянным фоном идет джаз. Автор с помощью джазовой музыки, красок, тайн рисует литературный шедевр.

Сюжет и тема

На побережье Лонг-Айленда в атмосфере шика, развлечения и вечного праздника развивается сюжет, главной линией которого является любовная история с трагической развязкой. Герой, мечтающий с малых лет стать частью светского общества, терзается душевными муками. Несостоятельная мечта приводит к гибели.

Главные герои

Случайно оказавшийся соседом «Великого», Ник Каррауэй описывает происходящие события. Ник влюблен в подругу Дэйзи. Он честен и мудр, верно оценивает действительность, видит жестокость «золотой молодежи» и остается преданным другу.

Джей удачливый, состоятельный молодой человек, с детства мечтает о блистательном будущем. Офицерский мундир стал пропуском в аристократические слои, где знакомится с Дэйзи. Она стала наваждением. Он старается завоевать сердце красавицы. Джею присуща наивная романтичность с одной стороны и циничная предприимчивость бутлегера с другой. Мечта приводит героя на путь обмана и губит. Но даже находясь на грани катастрофы, не перестает верить и мечтать. И от этого становится великим.

Дэйзи Бьюкенен красивая аристократка, привыкшая блистать и покорять мужчин. Она подчиняется страстным порывам, абсолютно не думает о дальнейшей ответственности. Она влюблена в Джея, но выходит за мужчину из своего окружения. Неверность мужа омрачает беспечное существование. Она не решается принять любовь и остается с удобным супругом.

Том Бьюкенен — муж Дэйзи. На первый взгляд веселый и приятный персонаж. Но на самом деле опасный, хитрый и циничный. Изменяет жене и всегда поступает так как и заблагорассудится.

Композиция

Ключевой темой является социальное неравенство. Бедный парень и девушка из состоятельной семьи не могут быть вместе. Окружение осуждает такие браки. Аристократы оценивают окружающих размерами кошелька, живут надуманными ложными идеалами.

Другая тематическая линия — это жизнь в иллюзиях. Гэтсби не видит истинного отношения к нему Дэйзи. В голове придуманный образ любимой. Но забыл, что время меняет людей. Спасая ее от разоблачения, он гибнет от несправедливой мести.

Ради комфорта и из-за страха перемен Дэйзи отрекается от настоящего чувства.

Гэтсби не оценил ни любящего отца, ни уважающего и не оставившего в трудный час Ника. Но даже это не помогло главному герою понять ценность и нужность в жизни.

При жизни Скотта Фицджеральда критики предвзято относились к его деятельности. Роман сразу экранизировали в Голливуде и поставили на Бродвее. Но только после его смерти популярность произведения возросла.

Роман входит в список литературы, обязательной к изучению во многих учебных заведениях и сотню лучших сочинений, написанных в двадцатом веке.

Духовные смыслы прозы священника Геннадия Рязанцева-Седогина на примере новой его книги

%D0%93%D0%B5%D0%BD%D0%A0%D1%8F%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%A1%D0%B5%D0%B4%D0%9F%D1%80

Геннадий Рязанцев-Седогин «Проза. Малое собрание сочинений». М. Вече. 2019 г., 608 с.

Тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, – нужно иметь много любви к человеку вообще и сделаться истинным христианином во всем смысле этого слова.

Н.В.Гоголь

…акт покаяния – это прямой путь к исповеди, понимаемой как Текст жизни.

С.М Уваров.

Возникновение во Вселенной мыслящего человека именуется событием человечества. Слово «событие» – от старославянского «събытися» – несет в себе интонацию упования, надежды. Антропный принцип – то есть убеждение в том, что неизбежно в Мiре должен был появиться человек, является подтверждением того, что замысел о человеке присутствовал как самоцель с начала возникновения Мироздания. И действительно, с появлением человеческой личности Вселенная преобразилась. Однако цель творения – не расширение природных форм и даже не сам человек, а единение его с Творцом. Как говорит Николай Бердяев, «Человек как личность не есть часть природы, он несет в себе образ Бога. В человеке есть природа, но он не есть природа. Человек – микрокосм, и потому он не есть часть космоса» (О рабстве и свободе человека).

Богословы поясняют, что Бог-Отец сотворил Вселенную посредством Святого Духа для Сына. Сын был послан в Мiр, чтобы человек мог стать причастным путям, ведущим к Творцу Вселенной, чтобы в свободном стремлении человек мог достичь духовного уровня богочеловека. Но если в прежние времена, когда человек не сомневался в христоцентричности мира, смысл мирозданья, как высочайшего Божиего творения, не вызывал сомнений, то в эпоху модерна и постмодерна человечество решило взять земное развитие в свои руки, поставив человека в центр Вселенной, сделав целью жизни гедонизм и материальные блага. Конечно, окружающая нас действительность, особенно сегодня, во времена страшных войн, эпидемий, техногенных катастроф, не так тепла и ласкова, как должна была бы быть, по нашему мнению, во Царствии Божием. Но где и каково оно в действительности? По свидетельству евангелиста, «…не скажут: “Вот, оно здесь”, или: “Вот, там”. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Евангелие от Луки17: 20-21). Но что это значит, как представить это месторасположение в зримых, более понятных современному человеку образах?

Так поясняет свт. Лука Крымский (Войно-Ясенецкий): «Христос сказал, что Царствие Божие внутри нас. Оно не придет приметным образом, а тихо и незаметно придет в сердца человеческие, и оно уже в сердцах праведников, в сердцах святых Божиих. Царствие Божие начнется для них еще при жизни их. Жить в Царствии Божием — это значит жить там, где царствует Бог… Такое Царствие Божие не приходит внезапно, не приходит заметным образом по громкому воззванию трубы. Царствие Божие — это тихое, мирное, незаметное вхождение Духа Святого в сердца человеческие»[1].

Отказ от представления мира, как Царствия Божия, однако, не освободил человека от поиска ответов на основополагающие вопросы бытия. Наоборот, даже усилил в нем стремление к разрешению вопроса о смысле жизни, кажущейся сегодня, в реинтерпретации нравственных законов, в разлагающихся традиционных устоях, бессмысленной, пронизанной не энергиями любви и спасения, а токами смерти. Этот вопрос, имеющий многовековую историю, достаточно полно разработан в русской религиозной философии XIX — XX в.в. на фундаменте такой краткой и точной формулировки: «Прилеплятися Богови» (Псалом 72: 28). В наше время требуются дополнительные разъяснения понятного на протяжении тысячелетий, а ныне поставленного под сомнение стремления человека к обретению божественного содержания жизни.

1.«Взявши в руки небесный светильник»

Много помогает в понимании этого сущностного человеческого стремления новая книга известного современного прозаика, публициста, поэта протоиерея Геннадия Рязанцева-Седогина «Проза. Малое собрание сочинений», состоящая из романа, рассказов и литературно-критических статей о современном литературном творчестве. Название главного произведения собрания сочинений – романа «Земля живых», указывающее на известную библейскую истину, что Бог не есть Бог мертвых, но живых (Евангелие от Матфея 22:32, от Марка 12: 27, от Луки 20:28), свидетельствует о духовной направленности этого издания. Для Господа все живы, ведь умершие воскреснут (пробудятся). Поэтому земля живых – это земля всех, кто был, кто есть и кто грядет. Давая такое всеохватное название, писатель ставит перед собой трудную задачу всеобъемлющего знания, объединения действительности с минувшим и жизнью будущего века, всего со всем, всех со всеми. Оправдывает писателя в этом титаническом стремлении его священнический сан, его рукоположение, через которое на избранного нисходит Святой Дух и поставляет его совершать таинства, дает дополнительные силы пасти стадо христиан, открывает незримые смыслы бытия. Божественный огонь благодати Святого Духа хранится в Церкви и преемственно передается из рода в род.

Отец Геннадий, ныне протоиерей, осуществил свое священническое призвание в сознательном возрасте, уже после окончания Литературного института, где получил литературную профессию. Он является продолжателем дела русских религиозных писателей, обладавших духовным саном, понимавшим, что только человеку свойственно «умное и словесное состояние души» (Г.Палама) . Религиозные пути и духовные искания были присущи классической русской литературе, которая многих приводила в храм. Деятели Русской Православной Церкви являлись создателями выдающихся литературно-философских произведений, а некоторые светские писатели посвящали свою жизнь Церкви, осознавая ее космическое значение, видя присутствие в ней Христа, осуществляя свое Ему сопричастие.

В аннотации к книге о. Геннадия не объявляются масштабы литературной задачи, но формулируется очень русская, очень церковная тема – защита «маленького человека», предполагается доказательство единственности и ценности каждой человеческой личности. «История не помнит маленьких людей, — говорит автор. – Они приходят в жизнь из неизвестности и уходят в безвестность, как будто и не жили на свете… Для меня история – это история жизни маленьких людей». Из вступления, названного «Трудности перевода», где задаются нравственные координаты, в которых происходит развитие содержания, где называются основные категории современной духовной ситуации, становится понятно, что автор взялся за трудный перевод на современный язык языка Вечности, за объединение высоких небесных смыслов и земных реалий, за осмысление великой одушевляющей силы имени-названия. Возможность такого свершения определяется данными духовного опыта автора, знанием трудов Отцов Церкви, таких как Василий Великий, Григорий Богослов, цитируемых в книге, и его литературным талантом. Задача совокупного познания, поставленная в произведении, решается на основе способа, сформулированного нашим соотечественником старцем Силуаном Афонским. «…путь к познанию о бытии лежит чрез обращение человеческого духа внутрь себя и затем к Богу, При этом …ум отходит от бесконечной множественности и раздробленности явлений мира и всею силою обращается к Богу и, пребывая в Боге, видит и себя, и весь мир»[2].

Именно такая трудно достижимая в обыденной жизни точка зрения выбрана писателем для освобождения своего художественного зрения, для усиления интуиции, для укрепления любви к человеку, для создания романа о нашей жизни, Церкви и вере. Но автор усложняет задачу, берется за решение труднейшей современной задачи – создание образа положительного героя. В наше время, когда искусство опутано паутиной порока, когда порицается нравственность и осмеивается целомудрие, исследование лучших человеческих качеств кажется архаичным. Но писателю удается создать необходимое именно сегодня, современное произведение, главным героем которого является священник (отчасти сам автор). Это тот герой, который необходим, «когда диавол выступил в мире уже без маски» (Гоголь), когда им отвоевываются огромные пространства культуры, когда вновь актуальны слова великого Гоголя «Господи, свяжи сатану таинственной силой неисповедимого креста».

Идея преображение личности и действительности, духовное укрепление человека – темы не новые, исследованные в русской классической литературе. Отец Геннадий, зная о великих предшественниках, предстает в своем произведении не только как художник, но и как мыслитель. Роман, имеющий несложный сюжет, являясь реалистичным, воспринимается как многоплановый, полифоничный, философский труд. Темы подвига и страдания, духа и плоти, греха и покаяния, национальности и менталитета, хаоса и порядка решаются не только на евангельской основе, но посредством личного опыта и с помощью поэтической интуиции, присущей автору – поэту. Отец Геннадий уделяет внимание живописной стороне мира, использует образы природы для описания человеческих переживаний. Например, через картины космического холода и пространства, не заполненного атмосферой, создает ощущение людского одиночества. Человеческую радость выражает через солнечный и теплый день, «один из тех дней, которые наполнены неизъяснимой радостью присутствия Бога»[3]. Словесное мастерство позволяет о. Геннадию изображать не только переживания героев или сложные глубинные реальности, но и создавать живые типичные характеры персонажей. В произведении много действующих лиц, и это оправдано, ведь, как писал Гоголь в письме к Языкову, «…к Богу нельзя прийти, минуя людей; надо начинать с самого себя»[4].

Главный герой – священник проделал собственный путь к Богу. Отражение этого пути не является задачей романа, автор предполагает рассмотреть все трудности непосредственно священнического служения, требующего «положить душу свою за други своя» (Евангелие от Иоанна 15: 13). Как повести за собой свою паству, как просветить грешные души, как укрепиться самому, чтобы стать достойным примером? «Без Христа (т.е. не “не взявши в руки небесного светильника”) нельзя опуститься в темную глубину человека»[5]. Автору и его лирическому герою по долгу службы, выбранной по призванию, приходится опускаться в глубины человеческих душ, просветлять их, принимать на себя грехи людей, проповедовать истину, осознавая, что каждый человек – подобие Божие. Для исполнения этой должности необходимо, как говорит о. Геннадий, «иметь другое зрение – зрение глубокой веры». Только тогда за тобой последуют многие, только тогда осознают люди свое «небесное гражданство», только тогда станет необоримой наша православная Россия.

Автор книги держит в уме известные слова Гоголя: «Общество образуется само собою, общество слагается из единиц. Надобно чтобы каждая единица исполняла должность свою… Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства». Эту исконную национальную мысль писатель конкретизирует, выделяя в современно мире роль священника, располагая его на первом рубеже собирания народа в государство и Отечество.

2. Исполняя должность свою.

Понятие «должность» в этимологии восходит к словосочетанию «до лжи». То есть, к праведному, правдивому исполнению своего долга без ошибок и послаблений. Геннадий Рязанцев-Седогин рассказывает о долге и служении священника, которому выпала миссия строителя храма. Он, как и герой его романа о. Евгений, после рукоположения был направлен в храм, которого не было. Священнику нужно было построить новую церковь в г. Липецке на месте старинного кафедрального собора во имя Рождества Христова, разрушенного в богоборческие большевистские времена. И молодой батюшка взялся, сначала с робостью, с неверием в свои силы, за это строительство, потом с твердым убеждением, что «кто-то должен строить храмы».

Храм – это не только стены, но место пребывания на земле Иисуса Христа, означенное Им Самим в День Пятидесятницы. Понятно, что рассказ об этом строительстве имеет фактическое основание. Поэтому, вероятно, главный герой, от чьего имени ведется повествование, носит фамилию автора книги – Седогин, но имя у него отлично от имени писателя – он отец Евгений. Этим частичным совпадением отец Геннадий подчеркивает документальность произведения, родственную связь со своим лирическим героем, допуская сюжетно-художественный, но, конечно, не вероучительный вымысел.

Священнику о. Евгению, также как и автору – о. Геннадию, предстояло возродить то, что было уничтожено «большевистской империей, построенной на лжи» и поэтому не устоявшей. Возрождение храма – это не только возведение и украшение стен, но восстановление непрерывности исторической памяти, которая, как говорит писатель, «будет передаваться следующим поколениям и никогда не исчезнет… Это собирание жизни. Вместе с ростом стен храма должна расти Церковь (собрание народа) как Тело Христово»[6]. Много подробностей этого трудного и вдохновенного строительного дела приводит автор. Кирпичи и цемент, леса и кровельное железо, золочение куполов и роспись стен – лишь средства и этапы в его должности, которая сильна уверенностью, что «Храм будет построен!».

Как из кирпичиков складываются, возрастая, стены храма, так из преображения героев романа, трудно, не без ошибок и потерь, постепенно сплачивается духовное Тело Церкви, через самосознание маленького человека пробуждается исповедальная основа жизни. Много аналогий с православным гоголевским мировоззрением можно отметит в книге. Это не интерпретация смыслов классических произведений, но свидетельство и доказательство незыблемого порядка вещей, с наибольшей убедительностью выраженного в Православии, остающемся неколебимым бастионом и в XXI веке. Это подтверждение родства по любви и жертвенности верующих душ во все времена. Великий русский писатель Николай Гоголь, чаявший приход Церкви во все сферы жизни человека и общества, так выражал свое понимание основ жизни: «Одни говорят, что Церковь наша безжизненна. — Они сказали ложь, потому что Церковь наша есть жизнь; но ложь свою они вывели логически, вывели правильным выводом: мы трупы, а не Церковь наша, и по нас они назвали и Церковь нашу трупом. Как нам защищать нашу Церковь и какой ответ мы можем дать им, если они нам зададут такие вопросы: “А сделала ли ваша Церковь вас лучшими? Исполняет ли всяк у вас, как следует, свой долг?” Что мы тогда станем отвечать им, почувствовавши вдруг в душе и в совести своей, что шли все время мимо нашей Церкви и едва знаем ее даже и теперь? Владеем сокровищем, которому цены нет… Эта Церковь, которая, как целомудренная дева, сохранилась одна только от времен апостольских в непорочной первоначальной чистоте своей, эта Церковь, которая вся с своими глубокими догматами и малейшими обрядами наружными как бы снесена прямо с Неба для русского народа, которая одна в силах разрешить все узлы недоумения и вопросы наши, которая может произвести неслыханное чудо в виду всей Европы, заставив у нас всякое сословье, званье и должность войти в их законные границы и пределы и, не изменив ничего в государстве, дать силу России, изумить весь мир согласной стройностью того же самого организма, которым она доселе пугала, — и эта Церковь нами незнаема! И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь!»[7]

Мысль об «оцерковлении жизни», о том, что только в Церкви – простор и душе, и сердцу, и уму является главной мыслью романа о. Геннадия Рязанцева-Седогина, убеждающего, что ценность и значение жизни определяется Божественным умудрением, которое возможно только в Церкви. Отец Геннадий на страницах своего романа много размышляет на эту тему, но вкладывает в уста главного героя не только авторские формулировки, он использует опыт Отцов и великих учителей Церкви, много обращается к духовным исследованиям известных русских философов, например, обильно цитирует из книги Алексея Хомякова «Церковь одна». «Но мудрость, живущая в тебе, не есть тебе данная лично, но тебе как члену Церкви, и дана тебе отчасти, не уничтожая совершенно твою личную ложь; дана же Церкви в полноте истины и без примеси лжи. Посему не суди Церкви, но повинуйся ей, чтобы не отнялась от тебя мудрость»[8].

То, как накапливается эта духовная мудрость, автор книги показывает на примерах судеб людей, промыслительно, каким-то незримыми центростремительными силами оказавшихся возле строящейся церкви, ищущих внутри ее стен, под горячей ладонью и златошитой епитрахилью доброго и умного батюшки защиту и спасение от жизненных невзгод и собственных грехов. Главный герой произведения о. Евгений смотрит на человеческий грех, как на болезнь, пытается излечить от нее своих подопечных в уверенности, что исповедь и причастие много способствует лечению этой болезни.

О том, как по разным причинам, но каждый своим узким путем, человек приходит в храм, автор рассказывает в небольших главах, называя их именами героев романа. Таких людей, как в жизни любой, даже маленькой церкви, много. Здесь и просители о помощи, как, например, Мелания Ракович, болящая душой за свою отвергнувшую Бога и уехавшую в Америку дочь, и жертвователи больших или малых денег, как бизнесмены Прилепин и Маккенский, или Лариса Васильевна, ставшая после смерти мужа монахиней Тавифой. Это и жертвователи своего труда, как рабочие градообразующего предприятия, и даже жертвователи жизни – как молодой болезный каменщик Констнтин, до последнего вздоха отдававший свои слабеющие силы строительству церкви. Здесь инокини и монахини: кто взволнован сомнением, кто воодушевлен страстной верой; все они разные, со своими непохожими историями обретения веры и путями воцерковления. Здесь и заблудшие души, чувствующие тепло, исходящее от холодного спасительного креста, находящегося в руке батюшки. Запоминаются и волнуют выразительные личности героев повествования, как, например, та несчастная, которой автор дал яркое определение – «растленная простота». С истинно русским милосердием, сожалея о потере даже одной заблудшей души, автор рассказывает об этой женщине-пьянчужке, стремящейся в храм, но не находящей в нем своего места и утешения в молитве.

Но ни ее, громко вопрошающую и одолеваемую бесовским возмущением во время церковной службы, ни болезных наркоманов, ни беззастенчивых лгунов, даже осужденных преступников никто не обижает и не гонит из храма. Потому что и они – «маленькие люди, ткань истории», это их переживаниями переживал Гоголь: «“Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?” – и в этих проникающих словах звенели другие слова: “Я брат твой”. И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, Боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…» Эти известные слова из рассказа «Шинель» много поясняют в романе, который вопиет к современникам словами великого нравственного завета – «будьте не мертвые, а живые души!».

О том, что такое – мертвые души писатель много говорит в своих рассказах. Они, будучи сюжетно самостоятельными произведениями, являются убедительными дополнениями к роману, иллюстрациями исследуемых в нем смыслов. Мертвые души – это герои рассказов «Завтра не наступит никогда», «Дайвиг» и других, где писатель изображает трагические судьбы людей, потерявших смысл жизни, не различающих за своими эгоистическими страстями красоту мира, презирающими человеческое единение. Все они живут без веры в Бога, не переступают порог храма, но, преступают многие нравственные законы и погибают, не обладая защитной духовной силой.

Но что значит живая душа? Это большая самостоятельная часть романа «Земля живых», в котором писатель показывает, что живая душа может быть даже у закоренелого грешника, если он тянется к храму в надежде преображения своей жизни. Эта тема исследуется автором на богословском уровне, вполне доступном писателю, – облаченному священническим саном. Молитва, исповедь, причащение, проповедь – его каждодневный подвиг во имя созидания гармоничной личности, творящейся покаянием. Как говорит герой романа о. Евгений, обращаясь к своему юному сыну: «С чем можно сравнить гармоничность личности? Со стройным звучанием космоса, со звездным небом, с настроенным музыкальным инструментом, с совершенной музыкой, с благовонием горных смол – ладаном, со всем совершенным, что есть в мире, что имеет печать первобытности, первородности творения. Именно неизменяемостью, первородством сохраняется всякая вещь под солнцем…. Все вещи, сотворенные Богом, совершенны, потому что устроены по законам гармонии. И человек должен нести в себе эти божественные законы»[9]. Именно священнику вменена обязанность созидать просвещенного, красивого, постигающего суть вещей, исповедующего свои грехи человека, угодного Богу.

Реальной церковной исповеди предшествует акт внутреннего, осмысленного покаяния, символизирующего преображение жизни, выход за пределы временности в пространства вечности. В исповеди, в соприкосновении исторического и личностного уровней проблемы, раскрываются критерии истинного бытия человека. Не в принимаемых священником листочках с перечнем грехов исповедника, не в шепоте покаянных молитв, но в преображении духа содержится тот Текст жизни, который приводит к изменениям ума и сердца. Так об этом таинстве говорит современный петербургский философ, исследователь русского и европейского духовного опыта Михаил Уваров. «…акт покаяния – это прямой путь к исповеди, понимаемой как Текст жизни… Исповедальное слово рождается не как звук – пусть даже и самый благостный и благодатный, – но как условие духовного и нравственного совершенства. Текст исповеди возникает как реальный “спор мысли”, и таинство это невозможно без обращения к истокам, к истории, к самому себе»[10].

Текст жизни пишется в нашем сердце нашими мыслями, нашей верой, нашим покаянным, преображающимся духом. Так об этом говорит протоиерей Геннадий Рязанцев-Седогин: «Не угоден Господу человек, не умеющий получать знания, ленивый, нерадивый. Такой человек не просветлен образованностью и знанием. Он принадлежит не гармонии, а хаосу и является игрушкой темных, разрушительных сил. Надо преодолеть невежество. Теснить тьму сначала в себе, а потом в мире»[11].

При заметной дидактичности романа, оправданной тем, что многие религиозные вопросы требуют профессионального разъяснения, а так же желанием автора передать другим свой религиозный опыт, произведение можно назвать авторской исповедью. Отец Евгений не скрывает душевных страданий и сомнений в своей священнической немощи и молитве, которую он усердно творил во здравие двухлетнего мальчика Илюши, умирающего от рака в детской больнице. Не спасли малыша ни искренняя к нему любовь, ни сострадание, ни молитвенный подвиг о.Евгения, на который батюшка не жалел ни сил, ни времени. По любой просьбе матери мальчика, будь то днем или ночью, священник спешил в больницу, укреплял силы больного мальчика, молился с надеждой на чудо исцеления. Но чуда не произошло. Маленький мученик Илюша умер. Но почему оказалась допустимой смерть ребенка, священник не понимает, скорбит его сердце, возмущается разум. «Если болеют дети, нет справедливости в этом мире. Зачем родиться, страдать и умереть? Кому нужна эта жизнь-страдание? Кому нужна эта жертва: Богу? Всех любящему Богу?»[12] — восклицает герой романа.

Смерть Илюши поколебала уверенность о. Евгения в своих силах, на которые он возлагал непомерные надежды: «Когда я был молодым священником и думал всех спасти для лучшей жизни, всех, кто со мной соприкасался тогда, я брал за руки и вел в Царствие Божие. Мне так казалось»[13]. Узнав о смерти мальчика, священник отчаивается. «Много я видел смертей за свою священническую жизнь… Но здесь было другое… Я решился на борьбу с силами зла и провалился. В этом умершем мальчике с темными, большими взрослыми глазами было нечто такое, что повергло меня в состояние отчаяния. Я должен был признать свою беспомощность… Весь день я старался не думать об этом, но он преследовал меня, смотрел и говорил: “Зачем ты приходил ко мне, если ты не смог запретить смерти”»[14]. Это не в силах человеческих. Запретителем смерти является не человек, а Бог. Смягчил отчаяние батюшки только проникновенный разговор с мудрым священником о. Владиславом на отвлеченные темы: о творчестве, о России и ее вере, об особом женском, материнском сопереживании Христу, о том, что спасают не теории, а живой Бог, и, как говорил Иван Ильин, духовное созерцание, исходящее из сердца.

Пути Господни неисповедимы, младенца Илюшу спасти не удалось. Но о. Евгению удалось не менее трудное дело – спасти от безверия своего сына, с трудом, неохотно, но осознавшего, что «мир сотворен ради церкви…, что это понятие является полнотой самой жизни».

3.«Жить свою судьбу»

Глубокие богословские мысли звучат в книге в письмах автора-героя к сыну Ивану, пришедшему в мир «жить свою судьбу». Письма отца сыну тот жанр классической литературы, который и в наше время поднимает духовное настроение. Письма о Евгения позволяет кратко, но по сути познакомиться с мировым философским и богословским наследием, проникнуться уважением и любовью к герою, раскрывающемуся в своих самых сокровенных мыслях. В своем эпистолярном обращении к сыну, современному молодому человеку, интересующемуся всем тем, чем интересуются его сверстники, отец-священник, не превознося ценности зримого тварного мира, но и не отрицая сторон мирской жизни, постепенно, на жизненных примерах доказывает, что смысл жизни не в ее самоценности, но в приобщении Божественному бытию. Трудно, резко споря, пытаясь доказать отцу прелести современного цифрового мира, сын все-таки обретает понимание, что не может быть полноты бытия без веры в Бога, без «Царского церковного сознания». Иван постепенно и накрепко осознает важность священнического служения.

В письмах к сыну автор дает контрапункт точек зрения на вопрос веры, выводит молодого человека сначала на уровень разрозненных жизненных фактов, потом более гармоничных философских мыслей не о виртуальной, а реальной жизни. Заставляет всмотреться в себя. И только по мере медленного становления целостного мировоззрения их совместные размышления выходят на уровень исповедального синтеза. И в этом процессе подтверждается мысль русского философа Семена Франка, что «непостижимое, трансцендентное дается человеку в форме антиномичного познания»[15].

Эта, очень сильная, имеющая актуальное значение часть книги, раскрывает мысль философа Михаила Тареева, что идея поиска недостижимого счастья может и должна быть заменена идей поиска и обретения веры. Как говорит философ, «Идея счастья не может быть руководительным началом человеческой деятельности, основанием должного порядка нашей жизни… “наслаждение есть только общий признак всякого удовлетворенного стремления, как доброго, так равно и злого” (В.С.Соловьев Критика отвлеченных начал)… Счастье недостижимо по психологической природе стремления к счастью… То благо, которое дается человеку христианством, называется различно: истиною, духовною жизнью, духовным совершенством, блаженством. Это благо даруется человеку в христианстве».[16]

Много поучительных случаев из своей практики приводит о. Евгений, пытаясь вразумить не только сына, но и читателя, ведь любой священник – учитель. Незабываем трогательный эпизод соборования Великим Постом бабушек в далекой заснеженной деревне Чечоры, куда приглашенного о. Евгения долго везли в ледяных санях по снежным ухабам. Священник исполняет должность свою не по отведенным нормой часам, а непрерывно, не только в стенах церкви, но и за ее пределами. Врачевание душ невозможно без любви, а любовь не имеет границ, она, как жизнь, больше сроков и обширнее пространств. Вот и о. Евгений не замечая времени, углубляясь в метельные пространства, ехал к тем, кого любил, о ком заботился. Проникновенная, выразительная сцена соборования свидетельствует о поэтическом таланте писателя, замечающего такие детали, которые много углубляют смыслы изображенной картины. С гоголевской художественность, с состраданием поэта о. Геннадий выявляет такие жизненные образы, которые рушат любое равнодушие. Обомлев от того, что в избе, где собрались деревенские старушки, пол был хоть и чистый, но земляной (!), продуваемый, холодный, писатель не жалость, но любовь и милосердие возгревает в сердцах читателей. Да и как можно не полюбить этих верных православной вере русских крестьянок! «Они сидели тесным кругом, как одна семья, не замечая земляного пола, лоханки у порога с мутной водой, сваленных на лавку и развешанных на вбитые гвозди у дверного косяка зимних вещей… С каждым новым помазанием лбов, шамкающих ртов, впалых грудей и заскорузлых от бесконечных трудов морщинистых рук они становились мне ближе, роднее. Молитва умиротворяла всех молящихся, а чтение священных текстов… “Братие, аще и впадает человек в некое прегрешение, вы духовнии исправляйте такового духом кротости; блюдый себе, да не и ты искушен будеши. Друг друга тяготы носите, и тако испоните закон Христов ”»[17].

На многие тревожные мысли наводит эта сцена: уж не предназначающиеся ли мне тяготы жизни взяли на свои плечи эти старушки, безропотно любящие Бога и дарованную Им жизнь, не ищущие счастья?.. А что же я? Почему во мне нет духа кротости, но бурлят сомнения? Ведь живу в достатке, в моем доме дорогие прабабушкины иконы. А молюсь ли я, как мои предки? А исполняю ли закон Христов? И совестно становится и горько, и жалко и их, и себя, но все эти чувства постепенно сливаются в одно, единое – именуемое любовью. И повторяю за писателем: «Господь – милостивый Создатель, и Ему всех жалко. Господь жалеет всех грешников, как мать жалеет своих детей даже тогда, когда они идут недоброй дорогой, и где нет любви к врагам и грешникам, там нет Духа Господня»[18]. И молитва сама изливается из сердца.

Молитва – это жизнь, это творчество, это развитие человеческого духа, это движение к Богу через внутреннего человека. Об этом внутреннем человеке о. Евгений поясняет сыну, на примере из его же жизни, когда сын плакал вместе с отцом на могиле бабушки. «Человек, человек внутренний, то есть настоящее содержание личности, проявляется как раз в трагические минуты жизни. Начинает звучать его сердце. Выходит наружу сокровенное сердце человека… Я почувствовал, что ты, несмотря на все наши разногласия и ссоры, по-настоящему любишь меня»[19].

Такая забота о нравственном воспитании сына определяется не только отцовской к нему любовью, но пониманием важности сохранения культурной традиции, духовных ценностей. Сохранение национального идеала является одним из условий существования России. Честерфилд в одном из писем к сыну писал: «Поглядишь на теперешних отцов, и кажется, что не так уж плохо быть сиротой, а поглядишь на сыновей, то кажется, что не так уж плохо оставаться бездетным»[20]. Чтобы Россия не осталась бездетной, чтоб она во всей свое крепости существовала в веках, отцы должны воспитывать своих сыновей в величии духа, в исконно русских, православных законах, уважая и своего, и сыновнего внутреннего человека.

4. О Вере и вере.

Внутренний рай созидается любовью и милосердием. Эти качества в большей степени присущи женщинам. Поэтому, наверное, в романе «Земля живых» так много женских образов. Сердечные голоса женщин: инокинь и монахинь, прихожанок и дарительниц, несчастных и счастливых, ищущих помощи и понимания, матерей и дочерей, складываются в многоголосный хор, превращаются в выразительный полифонический инструмент, с помощью которого писатель искусно проявляет замысел произведения. Женские образы вносят ту божественную красоту, без которой невозможно создать правдивое произведение о Церкви и вере.

Вера промыслительна, говорят Отцы Церкви. Священник не может убедить человека веровать или не веровать. Как поясняет старец Силуан, «… с одной стороны, Дух Божий не терпит насилия, ни спора, с другой – слишком велико дело – воля Божия. В слове духовного отца, которое всегда несет на себе печать относительности, она не может вместиться, не может получить совершенного выражения, и только тот, кто воспринимает слово как угодное Богу, не подвергая его своему суду, или, как часто говорят, “без рассуждения”, только тот нашел верный путь, ибо он действительно верует, что “Богу все возможно” (Евангелие от Матфея 19: 20). Таков путь веры, познанный и утвержденный тысячелетним опытом Церкви»[21].

Трудно осилить этот путь в жизни, еще труднее показать его в художественном произведении. Отец Геннадий Рязанцев-Седогин признается в иллюзорности своих надежд, воссиявших с приходом «новых времен», отменивших почти вековое гонение на Церковь. «И когда пришла это новая жизнь, мы приняли ее со всей страстью, надеясь изменить уставший от лжи мир… И никогда, никогда этот ужас не повторится! Мы будем жить, работать, молиться, и, наконец, к нам придет счастье, которого у нас никто не отнимет. Господь ведь не дает креста не по силам. А мы, служители алтаря, будем сеять “разумное, доброе, вечное”, чтобы Россия стала великой духовной страной. Так думали мы тогда»[22]. Но крест оказался тяжелее, чем предполагали молодые батюшки, вдохновленные романтическими надеждами. Народ очерствел в вековом неверии. И ложь продолжает править миром, а сокрушить ее господство может только сильная вера, взращенная в православной церкви.

Но как показать путь веры современному человеку? Как наставить на него? Много способствуют тому церковная проповедь, наставничество. Но о. Геннадий Рязанцев-Седогин, писатель-священник пытается это сделать также средствами художественного произведения. Он находит уникальный способ – создает символичный образ, с помощью которого можно просто и понятно рассказать людям о том, что такое вера. Нарекая главную героиню романа именем Вера, зная, что бытие определяется именем, писатель наделяет ее качествами, присущими понятию вера. Прекрасная девушка Вера – это неземной идеал, облеченный в плоть. Кажется, что в своей исключительной духовной и внешней красоте Вера не реальная женщина, но именно она помогает в трудах о. Евгению, которые без веры невозможны. Она просветляет душу Ивана, исцеляет его неверие, и современный молодой человек осознанно наследует священническое поприща отца.

Антипод манящей блоковской Незнакомки, сотканной из духов и туманов, Вера, создана из правды и веры, она утешает, помогает, спасает от смерти о. Евгения, вдохновляет его своей любовью. Вера символизирует веру в Божественную красоту, в идеального человека Иисуса Христа. Верующий автор с восторгом рассказывает нам об этом идеале: «Это Богочеловек Христос. Это Он – идея человека. Это он – совершенный человек, это Он – гармоничный человек, это Он – личный Спаситель каждого человека, потому что является сущностью или содержанием каждого человека»[23].

Героиня Вера, как и религиозная вера, рождает в сердцах любовь. А «Любовь, загоревшаяся в сердце, постигает тайну творения, потому что в вещах она созерцает тайну творца. Только через любовь можно встретиться в неизменяемой вещи с Богом, источником всего сущего». Полуреальный образ Веры-веры несет в себе библейский смысл: «Верь, и исцелен будет» (Евангелие от Марка 9: 24). Верь – и храм будет построен! Верь – и победишь смерть!

Чудом можно назвать рождение храма, на освящение которого собрались все, кто чаял этот праздник, все – и умершие, и живые. И Вера скромно стояла среди гостей, хотя она рассталась с любимыми ею людьми о. Евгением и сыном его Иваном. Она ушла в монастырь и тем определила высший уровень веры – жертвенный, уровень аскезы, самоотречения, подтвердив сокровенную мысль автора книги, что «мир создан ради Церкви. Церковь все – мир ничто… Чем больше нельзя, тем больше человек»[24].

На празднике в честь освещения храм мы видим живыми и радостными почившую маму о. Евгения и мальчика Илюшу, и всех-всех, и живых, и мертвых, кто имел фактическое или духовное отношение к созиданию храма, кто осознал, что смысл жизни – Христос. А для Него мертвых нет. Иван Ильин говорил: «Несчастье современного человека велико: ему не хватает главного – смысла жизни». В финале романа на архиерейской службе мы видим всех людей счастливыми, обретшими смысл жизни в Церкви, в Боге. И невозможно не присоединиться к этому счастью и к неизбывной вере в бессмертие каждого из нас и всего нашего богоспасаемого Отечества. И невозможно здесь не восхититься Красотой, не заметить, как Целое проявляется в единичном, как Вечность присутствует в мгновениях, а бытие является во всей своей значимости и неизбывной полноте.


[2] Старец Силуан. М., Сретенский монастырь. 2002 г., С.140.

[3] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С.257.

[4] Зеньковский В. Гоголь. М., 1997 г., С.144.

[5] Там же. С. 135.

[6] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 12, 13.

[7] Гоголь Н.В. Духовная проза. М., Русская книга. 1992 г., С.71.

[9] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 232.

[10] Уваров М.С. Архитектоника исповедального слова. СПб., Алетейя. 1998 г., С. 37-38.

[11] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 234.

[12] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., C.176.

[13] Там же. С.198.

[14] Там же. С.264-265.

[15] Цит. по: Уваров М.С. Архитектоника исповедального слова. СПб., Алетейя. 1998 г., С. 87.

[16] Михаил Тареев. Цель и смысл жизни (1901 г.)// Смысл жизни. Антология. Сокровищница русской религиозно-философской жизни. М. Издательская группа Прогресс-Культура. 1994 г., С. 134, 136, 159.

[17] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 96.

[18] Старец Силуан. М., Сретенский монастырь. 2002 г., С.143.

[19] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 187.

[21] Старец Силуан. М., Сретенский монастырь. 2002 г., С. 109.

[22] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 200.

[23] Там же. С. 234.

[24] Рязанцев-Седогин Г.Н. Проза. Малое собрание сочинений. М., Вече. 2019 г., С. 302.

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите «Ctrl+Enter».

Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,

войдите или
зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Введение

Нет, пожалуй, более загадочной и притягательной фигуры в американской литературе XIX в., чем Эдгар Аллан По. Жизнь его была коротка и полна неизбывной печали, но творчество Эдгара По до сих пор будоражит умы читателей, ищущих уединения и покоя между страниц его стихов и новелл. Именно он основал течение романтизма, именно благодаря ему Артур Конан Дойл создал своего бессмертного Шерлока Холмса – ведь задолго до него Эдгар По написал новеллы «Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже» и «Похищенное письмо», в которых заложил основы дедуктивного метода. Одним из самых ярких последователей Эдгара стал Говард Филлипс Лавкрафт, которого часто ставят в один ряд с создателем Ворона и воспевателем «Nevermore». Отзвуки его творчества можно найти так же в романах и рассказах короля ужасов Стивена Кинга. И даже Агата Кристи и Рэй Бредбери вдохновлялись творчеством По при написании «Десяти негритят» и культовых «Марсианских хроник».
В свое время Эдгар По при написании своих произведений так же вдохновлялся образами прошлых лет, особенно часто обращаясь за вдохновением к античной культуре Греции и Рима. Особенно хорошо об этом писала Ж. В. Курдина: «Как известно, романтические художники, отвергнув окружающий их мир как пошлый и безобразный, обращались в поисках идеала и сильных страстей к современному им Востоку, но чаще их привлекали героические ситуации Ветхого Завета, средневековая действительность и вымышленные сказочные и фантастические миры. Менее типичной традицией в романтизме оказалась идеализация античности. Вероятно, только после того как романтики осознали, что их борьба с классицизмом, где широко использовались эстетика и образность античного искусства, и переосмысление идей эпохи Просвещения, увенчалась бесспорным утверждением романтических принципов творчества, они смогли по-новому взглянуть на классическую литературу Греции и Рима. И оказалось, что романтизму очень идут античные одежды. Вот тогда, по-видимому, образы античности стали определенным мерилом ценности жизни и для романтиков. Так возникла еще одна линия двоемирия, где антиномией реальному миру явились образы и ситуации античной истории и античного искусства». Отголоски античных мотивов можно встретить во многих новеллах и стихах писателя. Улялюм, Падение дома Ашеров, Ворон… их, как и некоторые другие произведения Эдгара По, стоит разобрать подробнее.

Основная часть
Глава I. Новеллы.
Для утонченной души Эдгара По было совершенно нормально то, что он не вдохновлялся произведениями своих современников и считал их безыскусными и плоскими. Он шел настолько вразрез со своим временем, что зачастую черпал свое вдохновение не только в произведениях столь любимого им Байрона, но и в мифах и преданиях античного времени, а так же в легендах Древнего Завета. Их мотивы мелькают в его произведениях то тут, то там, чего только стоит отсылка к мифологии Древнего Рима в новелле «Черный кот», где кота, благодаря которому раскрывается злодеяние героя, зовут Плутон. В древнеримской мифологии Плутон является властителем царства мертвых, подобно Аиду в легендах Древней Греции. И таких отсылок в произведениях американского романтика полно.
В одном из самых знаменитых новелл Эдгара По «Падение дома Ашеров» яркой отсылкой к античности является дом, в котором развивается действие, и который является ключевой фигурой для самого произведения. Шарданова И. В. в своем «Анализе мифосимвола «дом» в новелле Э. По «Падение дома Ашеров»» пишет об этом следующее: «Одним из стержневых мифосимволов романтической эстетики выступает символ дома. В романтическом искусстве дом приобретает разнообразные художественные значения и функции. Е. М. Мелетинский считает, что построение романтической картины мира происходило с опорой на системообразующие категории древнего мышления. В творчестве романтиков пробудился интерес к извечным тайнам бытия, активизировались древние пласты художественных значений, углублялись и трансформировались их исконные, архетипические смыслы. Образ дома занимает особое значение в творчестве многих выдающихся художников эпохи романтизма – творчество Эдгара По не является в этом смысле исключением». В этой новелле дом Ашеров характеризует собой психическое состояние его жильцов. И если с самого начала уже пейзаж, который проезжает главный герой, от чьего лица ведется повествование, настраивает читателя на то, что его не ожидает ничего светлого в этой новелле, лишь мрачное бытие ее героев и их печально-возвышенное настроение, то описание самого дома лишь усугубляет впечатление, произведенное пейзажем: «Все, что я видел по дороге, еще усилило, не знаю отчего, смутные ощущения, о которых я уже говорил… Узкие стрельчатые окна прорезаны так высоко от черного дубового пола, что до них было не дотянуться. Слабые красноватые отсветы дня проникали сквозь решетчатые витражи, позволяя рассмотреть наиболее заметные предметы обстановки, но тщетно глаз силился различить что-либо в дальних углах, разглядеть сводчатый резной потолок… Повсюду во множестве разбросаны были книги и музыкальные инструменты, но и они не могли скрасить мрачную картину. Мне почудилось, что самый воздух здесь полон скорби. Все окутано и проникнуто было холодным, тяжким и безысходным унынием».
Кроме того, у Родерика Ашера есть сестра-близнец, леди Мэдилейн. Шарданова все в той же статье по этому поводу пишет: «В мифах о близнецах, как правило, фигурируют братья близнецы. В новелле Э. По близнецом Родерика является не брат, а сестра… Для Э. По, увлеченного философией Древнего Востока, идея о взаимо- проникновении мужского и женского начал получила свое художественное воплощение во многих его произведениях. В основе сюжетного конфликта «Падения дома Ашеров» находится не противостояние дома и его хозяев (это следствие другой более сложной проблемы), а противоборство двух частей антиномической пары – разума и чувства, сознания и подсознания, Родерика и Мэдилейн».
Отзвуки античных мифологий можно встретить так же в «Повести скалистых гор». Герой этой новеллы переживает свое перерождение, сам изначально об этом не подозревая. Здесь можно найти нечто схожее с «Метаморфозами» Овидия. Метаморфозы в целом очень характерны для греческой и римской мифологии, сам бог-громовержец Зевс перевоплощался бесчисленное количество раз, перевоплощались в иные формы и простые смертные – так, Актеон стал оленем за то, что увидел купающуюся Артемиду, Ио была превращена Зевсом в корову, дабы уберечься от гнева его жены Геры, Арахна стала пауком по воле разозлившейся на нее Афины. И один из самых романтичных случаев – Галатея, превратившаяся в прекрасную девушку из мраморной статуи, сделанной Пигмалионом. Из этого понятно, что для античных мифологий перерождения были делом привычным, и Эдгар По, черпавший вдохновение из древних легенд, вполне мог взять это себе на заметку.
В новелле «Золотой жук», которая прославила Эдгара По и помогла ему выиграть писательский конкурс, проводившийся газетой Philadelphia Dollar Newspaper, По обращается к детективно-логическому жанру и вручает его герою Леграну пергамент с криптограммой

Фрэнсис Фицджеральд — знаменитый американский писатель. Фактически все произведения автора написаны об «эпохе джаза». Этот термин литератор придумал сам, он означает счастливое десятилетие в жизни Америки между окончанием Первой Мировой Войны и начало Великой депрессии, когда молодое поколение взбунтовалось против традиционной культуры. Ей на смену пришла бешеная и темпераментная негритянская музыка, которой дали название «джаз». Именно о ней он написал легендарный роман «Великий Гэтсби».

История создания

«Великого Гэтсби» автор начал писать в 1925 году во Франции. Перед выходом романа был выпущен небольшой рассказ «Зимние грезы». По словам автора, он является как бы наброском будущей книги. Писатель кропотливо трудился над этим произведением, изменяя и дорабатывая главы. Изначально повествование истории шло от самого Гэтсби, но затем литератор сменил повествователя, так как образ Гэтсби был каким-то расплывчатым и непонятным. Фицджеральду настолько понравилась обложка первого издания, что он даже внес элемент обложки в произведение (большие глаза на рекламном плакате в Долине Шлака).

В своем романе Фицджеральд отразил дело крупного нью-йоркского маклера Фуллера-Макджи. Он объявил себя банкротом, в то время как его компания незаконно использовала деньги своих аукционеров. Писатель жил в соседней вилле от Фуллера, этим можно объяснить его интерес к этому делу, которое активно обсуждали все газеты Нью-Йорка. Безусловно, есть некое сходство между Фуллером и Гэтсби.

Название книги тоже имеет свою особую историю. Его автор сменил около 6 раз. Есть мнение, что Фицджеральд назвала Гэтсби «великим» для того, чтобы показать свою иронию относительно судьбы этого героя.

Жанр, направление

Произведение написано в жанре «роман». Для автора в этой работе характерно направление реализма. Некоторые из критиков называют его роман хроникой джаза. Фицджеральд смог точно передать жизнь того времени. Добавляя музыку, краски, смешивая тайны и недомолвки, присыпая все это глубоким чувством и легким отчаянием, Френсис Фицджеральд готовит во истину великолепный шедевр.  Он водит нас по лабиринту жизненного пути Гэтсби, сплетая его с судьбами других людей. И только к середине романа писатель раскрывает нам истинную причину всех действий главного героя.

В этой истории нет чистой любви, как, например, в романах 19-ого века. Это произведение как молоток для розовых очков читателей. Автор тонко и четко рисует мир таким, каков он бывает, когда люди ведут себя эгоистично.

Суть

Сам автор говорил, что основная мысль произведения – это показать всю несправедливость судьбы бедного юноши, который не может жениться на той девушке, о которой мечтает. Фицджеральд утверждал, что подобная тема постоянно крутится в его голове, так как он сам был в таком положении.

Когда-то молодой, никому не известный честолюбивый юноша дерзнул просить руки дочери крупного дельца и владельца приличного состояния. Разумеется, сама девушка со смехом отказала, ведь она вращалась в светских кругах, где жизненно необходимо быть богачом. Но она оставила издевательскую надежду: жених должен был заработать миллион, и тогда она сможет стать его женой. И тогда Фицджеральд стал писать. Его работы сначала не имели успеха, но один роман перевернул его судьбу: популярность принесла ему богатство. Зельде, возлюбленной Скотта, пришлось уступить, да сама она уже этого хотела. Ее знакомый стал знаменитостью, был вхож в лучшие дома искушенных буржуа. Так, писатель добился своей цели, но всегда помнил, какой ценой.

Главные герои и их характеристика

  1. Главным героем является Ник Каррауэй. Именно от его лица ведется повествование. Именно через него мы узнаем с первого взгляда запутанную, но на деле простую историю жизни Гэтсби. На самом деле, нельзя сказать, что-либо конкретное об этом персонаже. В книги он является нашим проводником по дороге судьбы Гэтсби. Он сталкивается с другими героями, которые рассказывают нам все новые подробности о «Великом». Мы немного знаем о его семье, знаем достаточно о его чувствах к Джордан Бейкер и о чувствах к самому Джею Гэтсби. Наш повествователь не лишен мудрости и тонкого понимания действительности. Это скромный и деятельный человек.
  2. Джей Гэтсби – предприимчивый и удачливый мужчина, ему примерно 30 лет (как и Нику). Для нашего повествователя, как и для других гостей, был человеком, чье прошлое и настоящее покрыто завесой тайны. Все его богатство было на виду у всех, но его душа и вся его суть были скрыты от людских глаз. Главная его черта — целеустремлённость. Всю жизнь он любил одного человека, был предан только ему, и все, что он делал, было для того, чтобы завоевать его расположение.
  3. Дэйзи (Дэзи) Бьюкенен — троюродная сестра Ника, ей около 23 лет. Из богатой семьи. Она из тех людей, которые нуждается в том, чтобы был кто-то, кто будет вести ее по жизни. Таким человеком для нее стал муж. Дейзи была умной девушкой. В юности очень любила Гэтсби, но когда он уехал, стала встречаться с Томасом. Она не любила его, но ее родители одобряли этот брак и порицали ее отношения с Гэтсби. Даже в конце книги она все равно остается со своим мужем, потому что он для нее надежнее, чем Гэтсби. К жизни с ним она уже привыкла.
  4. Томас «Том» Бьюкенен — весьма неприятный тип. Добродушный с виду, но на деле очень скользкий человек. Неуважительно относится к своей жене. Изменяет, не скрывая этого. Для него женщины лишь существа, которые должны рожать и воспитывать детей. Делает все, что захочет. Опасный и хитрый герой.

Темы и проблемы

  1. Данное произведение охватывает множество тем, но основная тема — это, конечно же, неравное положение людей в обществе. Джей Гэтсби и Дэйзи любили друг друга. Она была дочерью состоятельного мужчины, он был бедным парнем. Они не могли быть вместе. Все было против этого. Автор говорит о проблеме предосудительного отношения между богатыми и бедными. Человек мерит окружающих размерами кошелька, что ведет к ошибкам, которые дорого стоят обществу, живущему ложными ценностями.
  2. Не менее важная проблема, затрагиваемая здесь – это жизнь в иллюзиях. Джэй Гэтсби, расставшись с Дейзи, не переставал думать о том, что когда-нибудь он придет к ней, за его спиной будет целое состояние, и она, поняв, что он все еще любит ее, вернется к нему. Но это иллюзия и не более. Незаконченная цель, которая переросла в сильное стремление доказать ей, что он достоин ее руки. С одной стороны, это весьма хорошо. Гэтсби преуспел и разбогател. С другой стороны, он так и не выстроил свою жизнь, в душе он все еще оставался тем, кого общество считало изгоем и бедняком. Он жил только своей возлюбленной, и, в конце концов, придя к ней, он забыл о том, что время меняет людей.
  3. Также поднимается тема дружбы и семьи. Гэтсби скрывался и ничего толком о себе не рассказывал, но, как выясняется в конце, у него был любящий отец, который знал всю его историю от и до. У него появился Ник, который относился к нему с уважением, в то время как «великий» был отвергнут всеми и вся. Но даже эти настоящие узы не могут помочь человеку осознать собственную важность и нужность. Он гонится за фантомными чувствами, которые его подводят, ведь их уже давно нет. К сожалению, мы редко можем правильно оценить важность тех преданных и незаметных людей, которые находятся рядом с нами, где бы мы ни были.
  4. Также в центре внимания находится проблема привычки и страха ее отбросить. Дейзи – раба своей трусости и рутины. Она боится порвать ненужную связь ради настоящего чувства. Ради зоны комфорта женщина отрекается от счастья и предает мечту.

Смысл

Идея произведения состоит в том, что жизнь – это не сказка, а трагедия, даже если вокруг звучит музыка и слышится рыбий плеск ладоней. На твою долю может выпасть огромное количество испытаний и, к сожалению, это не значит, что в конце тебе повезет, и все вдруг станет оправдано. Джэй Гэтсби прожил тяжелую жизнь, он был немного скрытен, но хранил в сердце любовь и надежду, что рано или поздно будет счастлив с Дейзи. Но, как мы можем заметить, все иначе. Она побоялась уйти от мужа и ребенка ради старой любви. Гэтсби умирает в полном одиночестве. Дейзи даже не пришла на его похороны. Значит, даже когда тебе кажется, что ты заслужил счастье, пережив множество трудностей, это вовсе не означает, что какая-то эфемерная сила вроде справедливости должна принести в зубах награду. Удача также капризна и непредсказуема как любовь: героиня выбрала порочного и грубого мужчину, а не преданного и любящего.

Также автор хотел показать личную жизнь своей страны, то, как складываются близкие отношения людей в эпоху разгулявшегося капитализма. Через драму главного героя мы видим, как человек становится всего лишь производителем материальных ценностей и владельцем всяческих благ. Его оценивают в денежном эквиваленте, поэтому он вынужден гнаться за финансовой состоятельностью, не щадя себя. Так проходит его время. Так упустил свое счастье Гэтсби, думая, что еще успеет заработать и предстать королем, но, увы, течение жизни равнодушно к людям и их стараниям. К мужчине пришел успех, но и он не помог ему повернуть время вспять.

Критика

Роман получил хорошие отзывы в печатных изданиях, но, тем не менее, книга раскупалась не так уж и быстро, как хотелось бы писателю. Критики того времени также не особо охотно вообще как-либо отзывались о его работе.

Положительно о романе отозвались знаменитый писатель Эрнест Хемингуэй и Эдит Уортон, написавшая за всю жизнь более 20 романов. Только лишь с 1945 года популярность Френсиса Фицджеральда возрастает. При жизни писателя рецензенты весьма необъективно относились к его творчеству и только после его смерти изменили свою точку зрения.

До сих пор не существует единого мнения по поводу важности, индивидуальности и даже гениальности его романа. Каждый из критиков по-своему воспринимает и оценивает «Великого Гэтсби».

Автор: Юлия Петрова

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Анализ произведений
Анализ произведения «Великий Гэтсби» (Фрэнсис Скотт Фицджеральд)

  • От чьего лица идет рассказ в опере иисус христос суперзвезда
  • От чьего лица ведется повествование в рассказе а п платонова в прекрасном и яростном мире
  • От чего проснулась царевна в сказке о мертвой царевне и семи богатырях
  • От чего вы отказываетесь как пишется
  • От чего она предостерегает сказка о мертвой царевне и семи богатырях