Остаться неудел как пишется

2021-12-08T18:10:00+03:00

2021-12-13T15:26:38+03:00

2021-12-08T18:10:00+03:00

2021

https://inosmi.ru/social/20211208/251082942.html

«Самая красивая страна!» На Западе вступились за Россию

«Самая красивая страна!» На Западе вступились за Россию

Общество

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html

https://россиясегодня.рф

На форуме Reddit в треде про донецкий аэропорт начали писать гадости про Россию. Россиянин попытался возразить, но был послан и заминусован. Он выложил скриншот на доску о России… ИНОСМИ, 08.12.2021

россия глазами иностранцев, общество, сша и канада, сша, английский, сибирь, рсфср, гулаг

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25109/87/251098786.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25109/87/251098781.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25109/87/251098780.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25109/87/251098779.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25109/87/251098724.jpg

https://inosmi.ru/social/20180622/242558286.html

https://inosmi.ru/video/20180207/241385344.html

https://inosmi.ru/social/20211106/250841692.html

На форуме Reddit в треде про донецкий аэропорт начали писать гадости про Россию. Россиянин попытался возразить, но был послан и заминусован. Он выложил скриншот на доску о России и возмутился случившимся. В ответ его поддержали более дружелюбно настроенные иностранцы из многих стран.

Комментарии читателей:

King-Sassafrass

Добро пожаловать на Reddit. Увы, теперь так везде.

nona_ssv

Я американец но я люблю Россию! Самая красивая страна! К несчастью, на Reddit это нормально. Игнорируйте их. Они ничего не знают о России. На Reddit все сумасшедшие.

AccurateStromtrooper

Я американец, прожил несколько лет в России и мне понравилось. Особенно культура и люди.

No-Information-Known

А правительство?

CATDOGMANVAN

А правительство — полный отстой.

AccurateStromtrooper

Да плевать мне что на американское, что на российское правительство. Богатые продажные политики везде одинаковы.

PurpleFuneral

Да это СМИ кругом мозги промывают.

Snakeylove

Действительно странно, как американцы и канадцы с промытыми мозгами относятся к России. Когда я говорю людям, что прожила в Москве пять лет, они делают такое лицо, будто я вернулась из ГУЛАГа или из Сибири какой. Странно, но в культурном отношении эти страны по сравнению с русскими — настоящая пустыня.

Я балдела от каждого дня в Москве. Да, большую часть года до нелепого холодно, но эту проблему легко решить глинтвейном, горячим шоколадом или горячим супом и рюмкой водки (если не за работой).

Да, девушка с коричневой кожей может столкнутся с разимом — и немалым, — но никого не волновало мое канадское гражданство, и были некоторые инциденты насчет внешности, но в основном впечатления хорошие.

То, как многие американцы относятся к России, говорит о том, насколько их поработили СМИ и почему миллионы американцев до сих пор считают Трампа президентом.

AccurateStromtrooper

Это правительства не в ладах и пытаются науськать нас друг на друга. Но большинство американцев и русских прекрасно бы поладили и подружились, представься им такая возможность.

feelgood_alex

Абсолютно согласен! Я общался с несколькими американцев здесь, в России. Замечательные люди. Открытые, позитивные и отличное чувство юмора. И говорили мы об одном и том же. Обычные люди ни за что не будут собачиться.

Gunsndonuts

Я всегда хотел побывать в России. Ее культура всегда меня очаровывала. Пока служил в американской армии, побывал на Украине. Решил, что это возможность начать учить русский. Говорю я не бегло, но понемногу учусь и уже могу читать кириллицу. Надеюсь, в следующем году накоплю, наконец, денег и поеду. Виза меня немного пугает, но надеюсь, что справлюсь.

Jepho7

Я шотландец. Россия рулит. Такая недооцененная страна.

KaibaJaotong

Я немец, мой дед из чешского меньшинства в немецкой армии во Второй мировой, его отправили под Сталинград, где он попал в плен. Он всегда говорил, что русские охранники в лагере для военнопленных относились к нему лучше, чем немцы в армии, поэтому после войны решил остаться в России. Работал пекарем в Сибири, где встретил мою бабушку и незадолго до развала Союза вернулся в Германию, где мы живем сейчас. Он умер, когда я был еще маленький, но моя мама всегда рассказывала, что он любил Россию всей душой и сердцем. Она была ему как родина, он встретил там любовь всей своей жизни. Малышом я сидел у него на коленях, и он учил меня русским словам. Поэтому я сейчас и учу русский — знаю, он бы одобрил. И я тоже люблю Россию!

Aether-Ore

Тревожно, насколько усиливается антироссийская пропаганда. Неспроста это.

MoisesReed

Я это всё терпеть не могу. Я мексиканец, и мы обязаны хавать всю эту антироссийскую пропаганду от нашего американского соседа. О русских есть куча дурных стереотипов, и мне грустно и обидно, потому что я люблю Россию, много знаю о ее истории и культуре, а русские — замечательные люди.

Blaster1988

Я очень хочу посмотреть большие русские города. Всегда уважал вашу историю и трудности, через которые вы прошли.

localnexalite

Я индус. Россия классная. 1971 год, РСФСР, никогда не забуду.

Gandhie1825

Я японец и считаю, что русские — чуть ли не самые интересные из людей на всей планете. Жаль, что многие западные СМИ (особенно Голливуд) выставляют Россию этакой европейской Северной Кореей. Многие японцы мечтают побывать в Москве или посмотреть русскую природу вроде озера Байкал!

Loveandrespectalways

Антироссийские настроения — это реальность.

Gobblykhdguk

Я люблю Россию. Россия великолепна. К черту всех ненавистников. Хочу выучить русский, чтобы читать Толстого в подлиннике.

PunkySputnik57

Я француз, и могу сказать то же самое. Все эти наезды про «лягушатников» уже задолбали. Подозреваю, вся эта англосфера — сплошь ксенофобы.

Prasadsawant

Я индус и хорошо тебя понимаю. Похоже, некоторые на Западе просто расисты, и всё тут.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Herrlich
wie
am
ersten
Tag[1]

*

Судьбой я обречён какой: под сенью сна — мечты о смерти —
В кошмарных превращеньях тверди искать свободу и покой? Л.Чертков, 1962

*

Wer Wissenschaft und Kunst besitzt,

Hat auch Religion;

Wer jene beiden nicht besitzt,

Der habe Religion.[2] Goethe

*

Кто
обладает деньгами и средством их достижения, тот обладает смыслом. У того есть своя,
присущая только ему, выстраданная им религия. Кто ими не обладает — у того
пусть будет религия.

Потеряв смысл в контексте гётевской абсолютности
«слова» и даже желание им обладать, я провалился глубоко вниз, в преисподнюю, слившись
со «стадом». Отказавшись от всего, чем полноправно владел: религией денег с её
прерогативной монополией на природу вещей. И стал парадоксально свободным, чудом
(чудом ли?) избежав устрашающего бряцания кимвала катарсиса, — предопределяющего
невозможность «оттуда» выхода. Оттуда, где перевёрнутое сознание определяет
чистоту потерянного смысла.

Сокуровский
«Фауст»-2011 завладел «Золотым львом». (Сокуров вообще сегодня в тренде.) Наконец-то, хочется сказать, but… поздно,
хочется добавить вслед. Не поздно завладел, конечно, — тут предела нет. Запоздал
лет на двадцать, вот что скорбно. Но то уже от автора, художника, творца не
зависит, к сожалению.

Ох, как
не помешала бы гётевская аббревиатура Фауста — в исполнении мэтра Сокурова — именно
тогда! Когда только-только символическое упрощение реального содержания жизни
начинало реализовывать себя жестом, мимикой, откликом-эхом отторжения. Как
отражением зеркального восприятия западных ценностей, наводящих силу нашего
внимания на смысл. На глазах превращавшийся, закостеневая, в пустые слова. Присваивающие
себе титул понятия, лейбл: блистательную форму, формулу. Таящую в себе по-голливудски
великолепный, но бессодержательный иллюзион невнятиц. Выдавая патологию
восприятия — за норму.

На то,
чтобы понять тривиальную вещь, у меня ушла вся жизнь. Вру — не вся, мне нет и шестидесяти.
Так что поживём ещё, попишем, хм.

А вещь,
в принципе, вот.

В
результате ядерного взрыва смены десятилетий, эпох, мы оказались замкнутыми в некоей
онтологически смысловой монаде (оборачивающейся в причудливую парадигму
искажений). В которой есть и понятие происходящего, и его акустический образ. Есть
целый набор терминологических случайностей, but… Нет
лишь одного: действительности.

— …Я
писатель, — ни с того ни с сего ответил я мужику на муторно наглое «ты кто?». Отойдя
пару шагов в сторону от пивного ларька.

Впереди
светила армия, ранний ребёнок, заочный вуз и — тридцать лет непонятного
взросления на грани меж тюрьмой и волей. Тридцать лет…

И вот
уже начало двадцатых XXI
века(!),
— когда вдруг вспомнил тот нетрезвый разговор 82-го за кружкой жигулёвской питерской
кислятины.

Брякнув
ту «пророческую» фразу, пошатываясь. Неровно глядя на обшарпанный фронтон
Инженерного замка, вмиг забыл о ней ровно на три десятка. Не помышляя, что
«полтинник» подкатится быстро и, нежданно-негаданно став писателем, вдруг
вспомню выроненное спьяну предсказание:

Впервые я увидел воду…

Прекрасна рябь, над нею дымка.

Прохладой веет и покоем,

И я — в безбрежности пылинка.

Являясь
счастливым обладателем этого единственного четверостишья, навеянного полупьяным
Невским восторгом, я сочинял песенки, — истово рыча их в бражных сообществах. Страдая
наутро раздвоением личности: блаженно влить вовнутрь литру-другую совкового пива
и продолжить затуманенное «ершом» веселье; то ли всё-таки плестись на работу, учёбу.
А значит, быстро трезветь и встраиваться в беспробудный поток серо-суровых
сограждан. Спешащих прорваться-провалиться в распахнутое чрево раннего метро.

Часто
выбирали первое. По-коммунистически потом борясь с парткомами, комсомолами,
старостами групп. Требуя справедливости во исполнение гуманного
социалистического опциона на болезнь, отдых. Да мало ли ещё чего — больную мать,
в конце концов. Хотя все всё понимали: комсомол, с партией во главе, — пил,
бухал ещё беспробудно-изощрённее нас, простых смертных. Не подозревающих, что
вчерашняя истошно горланящая неподалёку компашка в скоро надвигающемся будущем —
группа «Кино».

Черно…

Чёрная
брежневская осень, овеянная непреодолимостью неопределённости.

Большие
важные люди в беззащитной, ослабевшей в невосполнимых муках стране.

Чёрный
Невский в грязном инее. С яркими пятнами-проблесками ирокезов, рокерских цепей
на звенящих кожанах-косухах.

Пирожки-говнотики
с начинкой из мяса, повидла. Откликающихся не вызревшей, неосознанной пока по
молодости язвой. Приглушённой утренним пивом. Разбавленным тёплой водой из
чайника ввиду раннего морозца. Прихватывающего за нос вдогонку убегающему
трамваю.

Успел! —
и пар изо рта не удивляет съёжившихся пассажиров лёгким, но неистребимым
перегаром.

Чёрт, —
и в голове крутится песня, услышанная вчера. Копошится в воспалённом мозге прокуренный
мотив. И не вспомнить слов. А вскорости зачёт по истмату, научному коммунизму.
И нутром слышится какая-то тёмная неопределённость в лицах преподавателей… Но
она пройдёт года через два-три, когда вернусь сюда после «снайперской» армии. Переведусь
на заочное. Зачем?

Об этом
узна́ю лишь через сорок долгих, пролетевших секундой лет…

Иногда
думаю, что если бы в то время мне вынесли ПЖ (пожизненное заключение, —
не путать с ПМЖ), — правда, в ходу был расстрел. То вышел бы оттуда вполне
здоровым и бодрым. Хотя здоров и бодр я только из-за того, что ПЖ мне не дали,
да и не за что.

Просто
тогда я беспробудно-молодо пил и не знал, что полстраны безоговорочно сидело и
сидит. Сегодня, увы, категорически не пью из-за вызревшей, наконец, язвы, блин.
Но знаю, — что как парилось в застенках полстраны, так и продолжает париться.

А люди
вокруг — из трёх один «оттуда», снизу, с пристеночного боку. В последнюю же пору
— чуть ли не каждый второй… Что происходит?!

Ведь и тогда
не догадывался — по причине идеологических аллегорий. Зло отрыгающихся эзоповой
семантикой. А сейчас не знаю и подавно (по той же молчаливо-родовой причине). Разве
что подождать ещё сороковник.

Чего не
хотел точно: так это не писать, если когда-то буду писать. И не выдавать, коли
уж соберусь когда-либо выдать в каком бы то ни было виде беспросветной, никому
не нужной сюсюкающе убаюкивающей чуши про бессловесно-беззащитное прошлое. Недоделанно-недое́денное
при жизни, коли то была жизнь. Так и не превратившаяся во вкусно намазанное настоящее
— в рай. Ненадгрызанный даже по старости. И что смешнее, — так и не ставший лукавой
смертью. А это важно, и к этому вернёмся.

А ведь до хохочущей твари костлявой было
подать рукой…

Героическая,
по молодости, кончина стоит непройденной пустопорожней жизни. Если тоскливо
выглядывать-шарить, шмыгая втихаря. Коверкая сущность слезящимися тщетностью глазами
из той самой пустоты-жизни, вяло одолённой, испи́той, пропито́й, — но уже
вдогонку.

Мне
надо было совсем чуть-чуть, чтобы стать человеком, выйти в люди, приосаниться.
Разобраться-привыкнуть-уяснить. Я не смог рвануть и… Остался со всеми, уподобившись
стаду.

И мне
это безмерно, безумно нравилось. Рядом были мать, живой пока отец, друзья. Было
непрерывное веселье на фоне угасающего государства. На фоне утёршейся собственными
соплями свободы, — так и не ставшей всеобщим принципом.

И я
смотрю на моих «бывших» — издалека, ведь до них не достать. Смотрю больше по ТВ
да Инету: яхты, самолёты-дирижабли. Серьёзные лица, заграничные мулатки-жёны,
платиновые кейсы. Похожие на чемоданчики для винторезов…

—
Серёга, видишь?

— Да.

—
Далеко до объекта?

— Да. Сань,
вдруг промажу?

— Тогда
лучше не возвращаться. Восемьсот пятьдесят… поправка на ветер… 3,4.

— Усёк.

Мягко
нажал, не глядя в оптику на результат. Устало склонил голову, упёршись щекой в
тёплое цевьё.

—
Готов, — Саня опустил бинокль, — уходим. Ружьё возьмём с собой.

— Велено
бросить.

— Да
пошёл он… Терять четыре штуки…

Я и
тогда задумывался о смысле происходящего. Но не со своей колокольни. А как бы с
чьей-то чужой, потусторонней. Построенной не для меня, для кого-то другого. Более
умного, смелого, что ли…

Позади институт. Забытые со школы восторги
прощания навсегда, навек. Но прощания уже по-взрослому, с хитрецой и
прижимистостью.

Только
потом понял — это было расставанием с большой страной и большими нами из той
страны, называемой юностью. Нас было много. И прощались-откланивались, каждый
по-своему, мы все: советские выпускники последних советских лет. Лёгкие и
тяжёлые на подъём, на взлёт. Мягкие и твёрдые на вкус. Произведшие
окончательный выбор — и не произведшие.

Представляете?
— до сих пор не сделал этот проклятый выбор. Тогда же, в конце 80-х, — выбор
сделал меня. Выбрав и выбраковав, отбраковав. Неприспособленного, непригодного
к райским кущам социализма. Жёстко ввернув меня саморезом в чёрную действительность.
Похожую, как сейчас помню, на ту брежневскую осень. Просветлённую чьими-то
недоразвитыми откровениями. Сказавшимися надёжнее списанного со шпаргалки
истмата.

Знаете
ли, мы откровенно радовались мнимой неоконченности выбора. Позволявшей исполнять
некую незавершённую игру в прятки с самими собой. Круто обходя тающие на глазах
извилины несформированного мировоззрения осознанием того, что мы — часть
всемирной истории. Вершащейся прямо на глазах. Творимой нами не за страх, не за
совесть и не за деньги. А — именно за ту просоленную растаявшим снегом осень. Ознаменовавшую
так и не осмысленный финал вечного советского детства.

Никогда
никого не оправдывал и не оправдываю — просто так вышло, как поётся в песне.

И за
нищетой пришло богатство. А за богатством — скотство разврата и
неприспособленности к скороспелому счастью. Грохнувшейся с неба нам (получилось
— в наказание!) — недоструганным инженерам, учёным и музыкантам. Не успевшим
свыкнуться с проигранной рулеткой в жизнь как войной с неудавшейся жизнью. Ставшим
на путь светозарного, — пропитанного фантасмагорией брехни эгоцентризма: — вбитого
в голову учёными-коммунистами. Проповедующими сердоболие и сердолюбие к
среброболящим.

…Тот
неуверенный выстрел был удачным, и я больше не мучил товарища сомнениями по
поводу «попаду — не попаду». Стрелял молча, сглотнув слюну и затаив дыхание. Думая
только о будущем.

Первая,
невыносимо большая боль пришла, когда пришлось убить Саню-напарника.

Тогда я
увидел, какая участь ожидает в итоге меня. С философствующим разумом дебилоидной
макаки. Представлявшейся самой себе человеком.

Саню
приказано было бросить. Но я пошёл поперёк, воздав последнюю честь недавнему
партнёру по криминальному ремеслу. Перетащив его с места преступления до машины.
И далее — надёжно закопав Санька в безвестной безымянной могиле. Таким образом
открыв счёт собственноручных несанкционированных похорон. Укрепив в душе
неприязнь к беспрекословной материализации приказов. Взлелеивая мысль о выходе —
желательно безболезненном.

После
этого стал работать один.

Как я туда попал?

История
настоящей романтики — не моя история (в отличие от признанных творцов
криминального прошлого). Учитывая, что пишу не роман минувшего. А — неотъемлемую
конфликтную часть современности. Зеркально отражающую нестерпимую зрачкам,
привыкшим к темноте, ярко-светлую лазурь небосвода. Равно как замшелую грязь
жизненных ухабов и луж.

И я уверен,
что не смогу предостеречь такого же ухаря, каким когда-то был сам, — задача не
в том. Ухарь обожжётся и осядет, это как пить дать.

Даже не
собираюсь соблазнять читателя дешёвым потребительским чтивом. Рассчитанным на
всеведущих простаков. Этого, сознаюсь, не умею. Да и цену не смогу справедливо рассчитать.

Задача —
сконцентрировать совокупную стоимость релевантных понятий. Выходящих, преодолевающих
значимо-видимые пределы. Соприкасающиеся со свободой выбора как свободой
вероисповедания. Так же и свободой достижения собственной истины. Где дело
обстоит намного сложней, чем может показаться на первый взгляд.

Да,
хотелось бы искромсать-изничтожить настоящее. Чтобы остаться только в прошлом —
либо только в будущем.

Это
мечта, не исполнимая «простым смертным». Подразумевая под «простым» то, что
представляю из себя сегодня: жалкое больное бездарное зрелище из неудавшихся попыток
возместить переливающуюся через край повседневность безвозвратно ушедшего лета.
Любовь, молодость, ветер перемен, счастье, честь, дружба… зачем? Ещё раз —
зачем? зачем?!

Как
шекспировские апрели, благоуханные, в небесной лазури, сгорели в трёх жарких
июлях. Так же и мы хотели, чтобы наша осень, тронутая моровой язвой умирающей
мечты, остановилась во времени. Превратившись в непрекращающееся лето прошлого.
Вгрызаясь в него, как в вечный основной смысл. Отрицая побочное, топча его в
истерике страсти. Убивая и заставляя страдать. Превращая реально пройденное в нереальность
настоящего. Постигая кажущуюся близкой вероятность спасения через чудовищные
сомнения, боль. Впитывая ненависть, как впитывали любовь. Страдание как блаженство.
Смерть как жизнь. Иногда путая их, чаще всего путая… Меняя местами. Наслаждаясь
непрерывным движением, беспокойством и тревогой — жаждой цели. Ошеломлённо находя
опошленный, лукавый смысл в том, чтобы не думать о смерти. Ведь раздумья о ней
начисто лишены смысла, даже трансцендентального, — но это в молодости. И это
прошло. Обнажив значимую величину слова, обозначающего Смерть. Придушив похабное
бесстыдство чёрного отчаяния вседневной вседозволенности. Обратив её во
вседневный страх — Казнь.

Знаете,
прожитого хватило бы на пару-тройку глав посредственной прозы. Настолько же нечувствительной,
как и никому не нужной в лавине ежесекундно обрушивающейся информации. Поэтому
писать буду не о себе, — а о Вас.

О тех,
кто сохранил душу в ущерб фаустовской ламентации по действительно естественному
миру. Где безразличие и глухота — лишь обворожительные метафоры — бессознательные
проекции на мир собственной глухоты и безразличия. И в этом самопроецировании есть
равность тому духу, который Вы познаёте сами: «Du gleichst dem Geist, den du begreifst, — nicht mir»[3].

И я не
зря вытаскиваю из тысячелетней темноты бодрствующего Фауста. Этот мир не глух и
не безразличен, если Вы не навязываете ему собственных преференций. А предоставляете
возможность выговориться о себе так, как это предоставили мне. Вытащив голышом из
экзистенциальной черноты брежневской осени.

*

Недавно спросил знакомого мента, убивал ли
он на войне? Знакомый ответил, что это было похоже на то, как всех зовут играть
в футбол — все идут и играют… «Так убивал или нет?» — «Нет», — ответил он. И я
понял, что он врёт. Что это не моего ума дело — думать о его войне.

*

…Был
голоден и честен. Став богатым, погряз в неестественном филистёрстве.

У нас
не было языка, законов. Не было никакой мудрости.

У нас
были не имена — названия. Даже когда соглашались — были против.

Мы не имели
сердец и глаз, — а лишь члены. И расчленяли природу для того, чтобы
наслаждаться собой. Превращаясь в ненасытных гурманов, поедающих друг друга. Передающих
из рук в руки расчленённую природу в виде обезображенного сознания правоты.

Тот,
кто ввёл нас в ту игру, не собирался никого уводить из купринской «ямы». Добиваясь
доверия распоряжаться нашими думами и душами, не вызывая ненависти. Потому что
он объяснил нам, — что истинно и что ложно. И мы ему верили, — следуя за ним на
его футбол.

Всегда грезил
— кто-то же должен зафиксировать хотя бы часть лихорадочной правды лживого
лихолетья. Кто-то должен объяснить на уровне подсознания, на уровне ощущений,
эмоций и боли ту беду, так и не перешедшую в такой любимый «ими» фарс. Не
стрелялками и ложными сентенциями о поколенческом безверии в русскую корневую
сущность — вековую фаустовскую печаль по былинной земной вселенской правде. А —
так, по-простому. И неужели это буду я?..

А вот
поди ж ты, угораздило.

Всю
жизнь сводил концы с концами субстанции строгого, классического употребления
понятий о мире (с его мифами). Боге, логике пройденного пути. Становящихся отстранённой
биографией… убийцы. Уповающего в итоге не столько на силу анализа, сколько на
инстинкт.

Свести
концы было нелегко, если не вымолвить «невозможно». И это было испытанием. Денатурализация
и деперсонализация мысли, рассудка и воли путём втемяшивания стереотипов
изменённого сознания как положительного знания — не заменили совокупности
инстинктов. Наоборот — укрепили их. Став сплошным негативным перечнем. Скрывавшим
за маской вспыльчивости, ветрености, — в то же время непререкаемой правоты и
мощи: — чувствительнейший иммунодефицит «гуттаперчевых мальчиков». Угрозой
ежесекундной смерти научивший нас жить «вопреки».

— Сань…

«С тех пор, как я увидел тебя впервые, но
ты так же юн»…

— Я не
мог этого не сделать… Понимаю, это бесчеловечно, безнравственно, это… Не по-людски…
Но я растерялся — слишком был занят собой и личной непонятной жизнью. Впрочем,
так же, как и ты… Ведь если б тебе приказали убрать меня, ты сделал бы то же
самое?

Моё
последнее «прости» растянулось на годы. Подкреплённые виллонствующей
уверенностью в безнаказанности и невозможности идентификации чёрного меня, нас,
аспидов. В странствующих масках инквизиторов, филантропов-узурпаторов играющих роль
гуманных людоедов: «Кто, злом владея, зла не причинит…»

Как не
вычислить пилатовским прокурорам, да и воландовским ищейкам шекспировских прототипов
Друга, Смуглой Дамы, Поэта-соперника. Как вовек не опознать таинственного W.H. Явившего
миру самого поэта. И далее, далее…

И вот что
мозг разрывало более всего — Саня не отзывался.

Он
молчал у себя в безвестной безымянной могиле и не отвечал на главный вопрос
моей жизни: так же бы он поступил или нет? так же или нет?!

— Да, выполнял
приказ, но я раскаиваюсь… И тогда раскаивался. Но сейчас, по прошествии двух
лет став матёрым убийцей, вдруг постиг, с чего началась моя ошибка…

— С
чего? — послышалось из могилы…

Не сбываются, рушатся, падают,

Как подорванная взрывчаткой башня,

Ожиданья. Уже не радуют

Надежды позавчерашние.

Все мы скопом молили небо,

В принципе, об одном и том же:

О немногом. Чтоб на потребу

Осталось трохи… там бог поможет.

Это я
напишу позже, в метафизическом неведении произошедшего со мной прошлого горя. Думая
о тех, кто остался «там».

…и там, где мы плачем ещё

над кувшином разбитым,

нам в нищую руку ключом

бьёт источник живой.

Век
назад допоёт за меня Рильке неоконченный сонет о непройденной и непонятой (вторым
мной!) жизни. К тому же толком не дожитой мной, первым. До сих пор пытающимся противостоять
неизбежности произошедшего — и не имеющего возможности загладить вину перед не
найденными никем могилами как воспоминаниями чьей-то оскорблённой, опустошённой
юности. Ставшей вечностью.

Автор
игры, создававший нам при случае новые маски, требовал волю к дисциплине и
самоограничение. Противопоставляя их стихийной витальности. Вырабатывая в нас
труднейшую и вместе с тем целительнейшую способность как бы тактического
самоотчуждения. Способность, позволявшую нам при любой ситуации раздваиваться и
наблюдать себя со стороны. Причём в высшей степени объективно и спокойно. Избегая
отождествления ситуаций с собственными масками. Каждая из которых в отведённый
ей промежуток времени насильственно узурпировала лицо. Стремясь выдать себя за
самою личность.

Это не
значило, что одно вытесняло другое. Это была временная замена, хоть и не
исключавшая прямой и быстрейший путь к концу. Если б не режиссура и юридическая
корректура, — мягко называя коррупционные связи. Но это скучно.

Веселей
произнести — «благосклонность звёзд». Освещавших наши деяния и банковские счета.
Что, в свою очередь, грубо.

Двойная
жизнь. Homines lupos — люди-волки

В
каком-то смысле «благосклонность звёзд» обернулась той самой западнёй, из
которой не суждено было ускользнуть никому — банкирам и придворным философам,
будущим олигархам и их служкам. Перешедшим впоследствии со вторых ролей на
первые путём приобщения хозяйских накоплений к списку собственных кровавых
достижений.

И Автор
игры, упомянутый выше, неважно, кто он и что сотворил (в смысле бизнеса и
финансовых вложений-достижений), в первую очередь сам оказывался прокажённым. Поверженным
в повальный психоз упоения гибелью сущего. Какими бы необыкновенными
дарованиями он ни обладал. (Что, в принципе, происходит и ныне, только в более утончённой
форме.)

Сомнений нет: это потрясало и приводило в
бешенство. Но на лицо было одно: абсолютная полифоническая включённость,
ослепительный коллектив в одном совокупном лице из ехидных масок. Траги-магический
театр перевоплощений, духовных, понятийных, смысловых. Питающий вдохновение из
неиссякаемого источника чёрного, чёрствого совкового варева той брежневской
осени.

И непонятным образом дело шло к концу…

Несомненно,
мы задыхались вместе с «процветающей» ельцинской страной, зашедшей в тупик,
выказывающей миру неестественно вычурные признаки отсутствия тупика.

От кроваво
витийствующих будущих форбсовских олигархов — до быкообразных, обвешанных рыжьём
директоров провинциальных автомоек. Мы считали себя мёртвыми, — по-гётевски
говорило наше второе инстинктивное «я». Оставляя последнее слово за
чисто моторной реакцией: первое «я» вставало, нарушая все нормы
поведения, и направлялось к выходу. Но дело шло при этом не об инерционной
выходке. А — о глотке свежего воздуха. Отсутствие которого сию же минуту
грозило разрывом сердца.

Тогда я
принял решение — надо убить Автора игры.

Категорический
отказ от всяких претензий — всё это делает меня здесь, в тиши, в высшей степени
счастливым. В человеческой помойке я обрёл самоё себя. Впервые в согласии с
самим собою стал по-школьному разумным.

Вслушиваясь
в далёкие отзвуки проносящихся сверху бентли и хаммеров. Напоминающих в
преисподней о чьей-то другой, считаемой кем-то другим реальной — жизни.

Перевирая
на ходу автора Фауста, я, как ехидный осклабившийся чёрт, беззаботно весело
хлопаю в ладоши при звуках колотящихся о мостовую и друг о друга автомобилей,
судеб, трагедий. Кажущихся кому-то большими.

Здесь
же, адски глубоко внизу выглядящими невзрачно мелочными. Мелкими, мрачными. Лишёнными
жизненного импульса. Звучащими разбитыми осколками туристического мифа.

— Сорок
пятый!

— Я.

— Почему
ещё в бараке?

—
Виноват…

Извини,
дорогой читатель, — пора на вечернее построение. Но я обязательно допишу этот
текст. Начинаю его заново аж в шестой раз — каждый раз мои бумаги изымают при
обыске контролёры. Что-то им там не нравится. Мол, романтизирую (это своими
словами) идеологию преступника, мать его за ногу через колено! (Это по их
словам.) Но ведь когда-нибудь отсюда выйду… И обязательно допишу.

— Сорок
пятый!

— Я.

— Какого
… ты там опять нацарапал-наа?

— Письмо,
гражданин начальник…

—
Письмо, твою бога…, дай сюда, …ь! ммм… ну-нааа…

—
Гражданин прапорщик, так ведь это я…

—
Молчать! На построение! Бегом… Сука-нааа…

Христа
ради, любезный читатель, не обращай внимания — всё в нашем мире когда-то затухает,
меркнет, как дольний проблеск звенящего дня.

Кончится
и эта одноглазая непруха, подхваченная необоримой стремниной явлений. Не успев даже
толком показаться в вихре несущегося потока. Впрочем, как и всё другое, тленное,
тщетное. Перелистнув очередную страницу непрожитого, но понятого нами прошлого,
наверняка нас простившего. Хотя об искуплении-амнистии узнаем не здесь. И, слава
Богу, не сейчас.

Хотелось
бы остаться анонимом, как фрейдовский несуществующий Шекспир, ведь я рассказываю
о Вас, а не о себе. Но — слева на лацкане номер, и он не скроет меня от
вечности: 5445 — это я, привет.

И я
непременно когда-нибудь допишу… Чтобы выжить.

По тропинке, мочою простроченной рыжей,

Проведут и поставят к холодной стене.

…Хорошо бы в такую погоду на лыжах

В вихрях солнца растаять в лесной белизне. Л.
Чертков

P.S.

Обладая
звериной интуицией, приснопамятный Автор нехило откупился. Я не смог отказать, поэтому
он остался жив.

Судья дал
пять лет. Так и не разгадав преступную теодицею непрошедшей по дантовой вине
рока прошлой жизни. Отчаявшись переубеждать меня в вере своей о первопричине,
начале зла.

Автор
игры сей момент — в лондо́нах. Кстати, настоятельно звал преданного Тристана
Отшельника с собой. Да я плюнул — не поехал.

Он «страшно
жалел», — как пошутил Жванецкий во времена, беспокойным краешком воспоминаний
задетые нами в недописанном пока повествовании.

И, видимо,
никогда уже не случится судьбе и всем, судьбу эту пережившим, решительно поставить
окончательную точку в безжалостно влившую, вселившую Вам, выжившим,
неистребимое зло порока. Не отпустившую грехов и даже не помышлявшую о
неделимой добродетели, великодушно побеждающей лукавую смерть. В проржавленно-просоленную
быстро растаявшим снегом — чёрную брежневскую осень.

Примечания:

[1] Из
пролога «Фауста» Гёте. Семантически можно перевести как восхваление
первозданности слова в самом буквальном смысле. В нашем случае — «сло́ва» в
гётевском, «чистом» смысловом изложении, понятии. Как не хватило «чистого»
смысла всей обсуждаемой эпохе. В принципе, в этом суть повествования, так что
нетерпеливым дальше можно не читать. Правда, сема, по Платону, есть гроб
— отсюда метаморфоза: в силе разрушения, о чём, в общем-то, и говорится, — есть
высшая сила созидания. О чём умалчивается. Ведь мы не боги.

[2] Из
«Кротких Ксений» Гёте. Перевод можно было бы выразить древнекитайской притчей:
«Ловушкой пользуются для ловли зайца. Поймав зайца, забывают про ловушку.
Словами пользуются для того, чтобы внушить смысл. Постигнув смысл, забывают про
слова. Где же найти мне забывшего слова человека, чтобы перекинуться с ним
словом?»

[3] «Ты
равен Духу, которого ты познаешь, — не мне», — говорит Дух Земли из гётевского
«Фауста».

2021-12-18T00:40:00+03:00

2021-12-20T09:55:50+03:00

2021-12-18T00:40:00+03:00

2021

https://inosmi.ru/politic/20211218/251153013.html

Москва намерена потопить и Украину, и Евросоюз

Москва намерена потопить и Украину, и Евросоюз

Политика

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html

https://россиясегодня.рф

Российский «Газпром» в специальном сообщении информирует, что он выполнил обязательства по транзитному договору с Украиной, переправив через ее территорию, как того требовал… ИНОСМИ, 18.12.2021

политика, европа, польша, польский, россия, европа, украина, газпром, северный поток — 2, газ, давление, цены, поставки

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25097/67/250976750.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25097/67/250976745.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25097/67/250976744.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25097/67/250976743.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25097/67/250976705.jpg

https://inosmi.ru/economic/20211216/251138498.html

https://inosmi.ru/politic/20211216/251137643.html

https://inosmi.ru/economic/20211216/251132862.html

https://inosmi.ru/economic/20211213/251110765.html

Российский «Газпром» в специальном сообщении информирует, что он выполнил обязательства по транзитному договору с Украиной, переправив через ее территорию, как того требовал документ, 40 миллиардов кубометров газа. Одновременно в объявлении концерна на тему объема добычи и экспорта можно обнаружить другие исключительно интересные данные. Там говорится, что в украинских газохранилищах накануне зимы, которая, как предсказывают синоптики, будет особенно суровой и долгой, находилось 15,34 миллиарда кубометров газа, а это почти на 40% ниже показателей прошлого года.

Российские эксперты делают вывод, что Киев использовал уже все запасы газа, которые ему удалось накопить в летние месяцы, поскольку в конце предыдущего отопительного сезона, весной 2021 года, в его газохранилищах находилось 15,25 миллиарда кубометров газа. Так же выглядит ситуация в Европе, в особенности в Германии.

Газета «Хандельсблат» цитирует Себастьяна Блешке (Sebastian Bleschke), руководителя немецкой Ассоциации операторов подземных хранилищ газа (INES), который говорит о беспрецедентно низком для этого времени года уровне наполненности немецких ПГХ (она составляет 59%). Если газ из хранилищ будет выкачиваться с той же скоростью, что сейчас, а новые поставки не начнутся, на немецком и шире — европейском рынке в феврале, по его словам, может возникнуть дефицит сырья. Две эти новости связаны между собой, поскольку мы можем столкнуться как с временной приостановкой транзита через украинскую территорию, так и с возрастающими опасениями европейских стран по поводу нехватки газа зимой, что может привести к углублению кризиса.

«Газпром», разумеется, воспользуется ситуацией, чтобы заработать, впрочем, он уже это делает, но цель всей операции состоит не в этом (или не только в этом). Взглянем, однако, сначала на экономическую составляющую того, что происходит сейчас на европейском газовом рынке. Как следует из сообщений концерна, за первые 10 месяцев текущего года его доходы от экспорта достигли 40 миллиардов долларов, то есть удвоились. Российские СМИ с удовлетворением пишут, что Россия, в сущности уже с лихвой покрыла расходы на строительство «Северного потока — 2».

Недавние заявления главы немецкого МИД о том, что процесс сертификации этого газопровода и выдачи разрешения на его функционирование завершится не раньше второй половины следующего года, не вызывали у Москвы эмоций, ведь именно Европе приходится сейчас страдать от высоких цен на газ. После выступления Анналены Бербок (Annalena Baerbock) они лишь повысились.

В итоге Александер Шалленберг (Alexander Schallenberg), премьер Австрии, которая традиционно проводит дружественную Москве политику, вне зависимости от того, какие идеи претворяет в жизнь Кремль, выступил с инициативой, адресованной министрам иностранных дел членов ЕС, и призвал незамедлительно запустить «Северный поток — 2». Он также сказал, что звучит совершенно курьезно, но демонстрирует образ мысли некоторых западных кругов, что газопровод не следует использовать в качестве инструмента давления на Россию.

Тревожные сигналы

Происходящее на европейском газовом рынке выглядит с точки зрения Киева тревожно по нескольким причинам. Если газа в украинских хранилищах будет становиться все меньше, а в Европе сложится аналогичная ситуация, Украина в случае остановки транзита останется без сырья. Его закупку на европейских рынках осложнят неподъемные цены, а поставки в рамках так называемого реверса окажутся невозможными. Имеющаяся инфраструктура не позволяет снабжать таким образом некоторые украинские регионы, лежащие на востоке и юге страны (например, Одесскую область). До сих пор проблему решали так, что газ забирался из идущего через Украину транзитного газопровода и лишь по документам проходил как «реверсный».

Дефицит газа и высокие цены представляют собой проблему не только потому, что квартиры миллионов украинцев останутся холодными, указывает бывший посол Украины в Индии Ярослав Белов. На самом деле речь идет о гораздо более серьезной перспективе: о дестабилизации всей украинской экономики в ситуации глубокого энергетического кризиса. Существенно снизится конкурентоспособность главных экспортных секторов — сельского хозяйства и пищевой промышленности. Высокие цены на газ приведут к резкому росту цен на минеральные удобрения, придется сократить их потребление, а в случае возникновения дефицита сырья — и производство. В Европе взлетят цены на продовольственные товары, но Украина не сможет на этом заработать, поскольку урожаи на ее черноземах уменьшатся. Это станет ударом для платежного баланса, курса гривны, перспектив роста и стабильности экономики.

В краткосрочной перспективе возникнут также проблемы с функционированием украинской экономики. Уже сейчас объем запасов угля на складах украинских теплоэлектростанций достиг самого низкого уровня за много лет. Остановлена работа 20 из 25 энергоблоков, а имеющегося топлива хватит на 2-3 недели. Как сообщает портал «Зеркало недели», если в середине декабря прошлого года Украина располагала примерно 2 миллионами энергетического угля, то сейчас осталось всего 550 тысяч тонн. Перспектив нормализации ситуации нет, поскольку Москва блокирует поставки топлива из Казахстана. В таких обстоятельствах украинцам пришлось «переориентироваться» на атомную энергетику. Сейчас, чего раньше никогда не бывало, работают все блоки АЭС. В такой ситуации легко может произойти авария, спровоцированная перегрузкой или даже целенаправленными действиями российских «специалистов». Украина движется в энергетической сфере по лезвию ножа, ведь любое непредвиденное событие способно привести как к экономической, так и к политической катастрофе.

В этом контексте следует обрисовать картину, которая складывается из обрывков новостей о европейских дискуссиях на тему введения санкций в отношении России, в случае если та решит напасть на Украину. Американское агентство Блумберг сообщает, что крупнейшие страны Евросоюза, то есть Германия, Франция, Италия и Испания не хотят объявлять сейчас, к каким мерам они будут готовы прибегнуть при таком развитии событий. Представители этих государств на недавнем саммите глав правительств ЕС высказывались за переговоры с Москвой и говорили, что объявлять о возможных санкциях, которые бы служили инструментом сдерживания, преждевременно.

Страны Восточно-Центральной Европы придерживаются противоположного мнения и высказываются, скорее, за политику сдерживания, не веря в эффективность дипломатических методов преодоления спора. Расхождение позиций наметилось не только между востоком и западом Евросоюза, но и между Евросоюзом и США. Американские СМИ сообщили, что европейские страны сочли излишне радикальным шагом отключение России от системы SWIFT в случае агрессии. Восточная Европа оценивает ситуацию иначе, чем Запад, в сфере безопасности ее взгляды ближе к взглядам Вашингтона, чем Парижа и Берлина, а страны «Старого ЕС» не боятся исходящих от Москвы угроз и ориентируются в первую очередь на развитие экономических контактов с ней. Слишком жесткие санкции или даже объявление о возможности их введения могут эту перспективу отдалить, поэтому мы видим сопротивление и попытки тянуть время.

Молчание Шольца

Комментатор российской экономической газеты «Коммерсант» Дмитрий Дризе обратил внимание, что канцлер Олаф Шольц не высказывается на тему политики своего правительства в отношении России, если не считать отдельных загадочных формулировок о необходимости создать «Остполитик 2.0». Как указывает российский эксперт, в контексте ситуации, которая сложилась на европейском энергетическом рынке, тема поставок российского газа и объема запасов так или иначе становится политической, выступая дополнительным козырем Москвы на переговорах с партнерами из ЕС.

«Ваш выход, господин Шольц, скажите свое веское слово по теме Украины, России, санкций, войны, „Северного потока — 2″ и иных актуальных вопросов, коих накопилось в последнее время немало, — призывает журналист. — Протокольные заявления — это, конечно, хорошо, но хотелось бы чуть больше конкретики. Но в ответ пока тишина. Анналена Бербок, новый глава МИД ФРГ, в одиночестве ведет дела, этого явно недостаточно. Действительно, тема Украины без Германии выглядит как-то неестественно. Может быть, хоть дефицит газа даст повод для большей активности».

Этот призыв демонстрирует нам один из элементов игры, которую ведет сейчас против Европы Путин. Речь идет о создании такой ситуации, из которой нет хорошего выхода. Вне зависимости от того, какие решения будут выбраны, кто-нибудь пострадает: или потребители столкнутся с перспективой остаться без тепла и все больше платить за электроэнергию, или обострятся противоречия внутри ЕС, или, что вероятнее всего, Украину загонят в угол.

Цель состоит не только в том, чтобы Россия могла как можно больше заработать на всей операции, ведь это произойдет «автоматически», но и в том, чтобы создать такой расклад, при котором западным странам придется надавить на Киев, вынуждая его пойти на уступки. Москва хочет убедить таким образом украинские элиты (как, впрочем, и руководителей всех государств Центральной Европы), что друзей на Западе у них нет, все там руководствуются своими узкими интересами. Если она преуспеет, произойдет психологический перелом, который положит конец как европейским устремлениям украинцев, так и, возможно, всему Евросоюзу.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Все больше и больше американцев верят в то, что у них пытаются отнять Рождество. Для многих из них этот праздник не просто повод обменяться подарками, а часть национальной идентичности. Разговоры об украденном Рождестве начались еще десять лет назад и со временем превратились в ежегодную традицию. Разбираемся, когда началась «война за Рождество», кто главный участник «боевых действий» и что вообще стоит за этой дискуссией.

В 2020 году вышел мультсериал «Полночные откровения» («Midnight gospel»), состоящий из 8 небольших серий, укладывающихся в 20 с лишним минут каждая. О сериале, исполненном насилия, психоделической эстетики, нецензурной лексики, скатологических мотивов и примитивного раблезианства не стоило бы писать вовсе, если бы не одно фундаментальное «но»: этот коммерческий продукт создан с претензией. В чем состоит эта претензия? В том, чтобы дать философию современному усталому сознанию. Наше внимание равно оправдывает тот факт, что и с обратной стороны, со стороны зрителя, превращенного в потребителя контента, сегодня существует запрос на подобную продукцию. Спрос и предложение здесь взаимно формируют друг друга. Почему это происходит?

Идея смерти человека, сформулированная европейской философией в XX веке и нашедшая сегодня своих проповедников в среде постгуманистов, не состоятельна ни в теоретическом, ни в практическом плане. Говоря о том, что человек умер, то есть о том, что он перестал существовать в качестве феномена и не обладает исключительностью, европейская философия изначально предполагает отсутствие человека, мысля его как эпифеномен некоего целого, будь то природа, структуры знания и проч. Иными словами, тот, смерть кого объявлена, и не существовал вовсе. В основе идеи смерти человека лежит интеллектуальный подлог, непродуктивная логическая тавтология: умер тот, кого не было.

Насколько бы мощна ни была сегодня постгуманистическая пропаганда, человек остается человеком, то есть тем, кто обременен сознанием, той первичной хаотичной свободой, которая указывает на то, что он не исчерпывается описанием на языке природы. В человеке есть роковая метафизическая избыточность, которая беспокоит его и составляет предмет его исконной заботы. Человек не имеет роскоши осуществить желание расстаться со своей человечностью, он вынужден овладеть сферой своего сознания, установив правила в той области, в которой ему не способен помочь инстинкт. История человечества – это история великих традиций, тех символических систем, посредством которых человек обживает свой внутренний мир. Слом культур, безвременье обнажают перед человеком его главную задачу. «Моя жизнь была лучше, чем у большинства миллениалов, которые сейчас крутятся, пытаясь понять, кто они есть и что они будут делать. Я такого не переживал. Я всегда знал, кто есть я, я всегда знал, что я должен делать. Я это принял», — заявляет один из ключевых персонажей мультсериала. Вот это завидное и не доступное знание о том, кто ты есть, и составляет суть послания авторов сериала. Великие цивилизации и локальные культуры одна за другой канули в Лету, современный человек среднего возраста испытывает недоумение относительно того, кто он есть. Он ни во что не верит, он не обременен идеей, даже страсти его ослабли. Вот к такому среднестатистическому «миллениалу» обращен мультипликационный гуру, который буквально предлагает «духовную пищу» его истощенному внутреннему миру.

Из чего состоит эта пища? Ее состав прост и предсказуем. Это смесь несложных рассуждений по мотивам буддизма и оккультизма. В ходе мульт-проповедей ненавязчиво упоминаются Тибет и популярный маг XX века Алистер Кроули, тантра и Библия, поэт-суфий XIII в. Джалаладдин Руми и американский автор ньюэйджевского толка Рам Дасс, идея промежуточных состояний, именуемых в буддизме «бордо», и буддийская концепция «сеть Индры», суть которой можно свести к тезису «все во всем». Неудивительно, что при таком синкретичном подходе, опирающемся на самих по себе синкретичных авторов, отождествляются Христос и индуистское обезьяноподобное божество Хануман, магические практики и медитации, Библия и оккультные книги. Откровения мультсериала сводятся к нескольким утверждениям: о принятии смерти как данности, пребывании в режиме осознанности, отказе от эго, стремлении к просветлению и саморазвитию. Как резюмирует один из персонажей, «в магии просветление именуют солнечным самосознанием. Солнечное сознание означает, что ты полностью в настоящем моменте… Смысл жизни состоит в том, чтобы максимально приблизиться к божественному, а затем распространить эти лучи человечеству». Вот это солнечное сознание и предлагается авторами сериала как новая благая весть, «gospel». Апофеозом проповеди, разворачивающейся на фоне вселенского фарша, в котором все буквально оказывается во всем, не исключая человека, на глазах превращающегося в космические котлеты, является визуальная метафора преодоления уробороса. Мы видим известный древний символ змеи, кусающей себя за хвост, и мультипликационную пифию, заканчивающую свое чревовещание пересечением этого магического кольца. Отныне свободная от циклической природы жизни, вечного чередования рождений и смертей, приносящих только страдания, она растворяется в манящей неизвестности.

Синкретизм симпатичен и востребован современным сознанием не только потому, что в своей поверхностности не взыскателен к знаниям и образованию своих последователей, но главным образом потому, что по существу своему состоит в том, чтобы удерживать человека от принадлежности традиции. Традиция требует решительности, она требует перемены ума и по-двига. Она работает с человеком во всей его тотальности, изнутри организуя его жизнь. Эта организующая сила не знает исключений, все подчинено ее логике. Синкретизм позволяет остаться на берегу, вне этой внутренней работы, наедине со своим пресловутым «эго», от которого на словах призывают отказаться. Синкретизм оберегает наше маленькое «я», раздувая его в нашем воображении до целого мира. Мультсериал свидетельствует о том, что XXI век ушёл не далеко от века XX с его интересом к божественному и сакральному по ту сторону Бога, с западным любопытством к фасадам восточных религий, привлекательным именно тем, что они лишены Бога в христианском понимании этого слова, а потому будто бы индифферентны к фигурам власти. Но власть – это, прежде всего, внутренняя власть над собой, способность себя упорядочить. Эта способность сполна реализуется только в традиции, открывающей горизонт трансцендирования и спасающей от ограниченности собственной субъективности. Традиция – это то, что в тебе, но больше тебя и независимо от тебя. Это то, чему ты принадлежишь. Знать, кто ты есть, можно лишь тогда, когда ты находишься в традиции, ибо традиция есть сознание, которое предшествует индивидуальному. Только собор обладает привилегией упаковать бесконечное в конечные символические формы. Только в пространстве «мы» открывается Бог. Адресаты современных «евангелий» не готовы к самовозрастанию, к установлению внутренних законов, имеющих опору в трансцендентном и абсолютном. Страшась радикализма внутренней жизни, они принуждены скользить по поверхности тел и слов. Неудивительно, что героями проповедей рассматриваемого мультсериала оказываются мистики сердца, как Руми, или, как Кроули, сторонники учения телемы, провозгласившего: «Твори свою волю, таков да будет весь закон». Иными словами, все те фигуры и доктрины, которые в оптике синкретизма могут быть оценены как принципиально пластичные, приспосабливающиеся к скромным запросам индивида, не готового увидеть себя в перспективе онтологического расширения. Или, говоря иначе, глазами Бога.

Чем вызвана необходимость преподносить эту несложную философию в столь специфической упаковке? Помимо возможного желания увлечь и развлечь неискушенную аудиторию, дать ей «зрелищ», говорить с ней «на одном языке», очевидно, что окружение основного нарратива скабрезным визуальным рядом и обсценной лексикой является чистосердечной попыткой авторов сериала работать с сознанием зрителя. Парадокс, преувеличения, нарушенная логика, картинки, подрывающие социальные и эстетические нормы, смакование насилия и эффектов телесного низа вкупе преподносятся как способ прорвать ткань обыденного восприятия, настроить на восприятие предлагаемой «духовной пищи». Форма поистине соответствует содержанию. Там, где когда-то человек обнаруживал интимное, сегодня орудуют молотом дизайнеры нашего восприятия, не требующего нашего присутствия по отношению к себе. Любая религия имеет технику, но эта техника, как бы экзотична она ни была, — будь то епитимья в православии или удар палкой от мастера дзен, — направлена на то, чтобы оборотить человека к самому себе, запустить внутреннюю работу в нем. Техника плотно вплетена в символическую ткань традиции, каждый ее элемент осмыслен. Сериал идет по известному пути, пропагандируемому одним из его идейных вдохновителей Рам Дассом, который в рамках своего учения утверждал, что наркотический опыт открыл ему истину. Транслируемая эстетика ЛСД готова заполнить последние поры внутреннего, предав забвению беспокойную тоску современного человека по самому себе.