Русский реализм, черты которого были заложены творчеством Пушкина и Грибоедова, у Гоголя имел своеобразное воплощение. Если литература у этих классиков понималась как носитель идей общественного просвещения, то в гоголевском творчестве акцентируется также и её нравственное звучание. Все наследие писателя, (исключение могут составлять лишь ранние произведения) – это пафос морализаторства, проповедничества и учительства, поскольку:
автор не может фокусироваться лишь на «чистом искусстве»,
автор должен открывать правду, даже если она слишком горька.
Как известно, и Пушкин, и Лермонтов не ставили подобные идеи «учительства» в разряд первостепеннейших задач литературы, поэтому подобный взгляд Гоголя выделял его в когорте литераторов своего времени.
Николай Васильевич понимал реализм как задачу в том, чтобы порок был изображен максимально талантливо – так, чтобы оставался «гвоздем в голове» читателя, чтобы образ этого порока был необычайно «живучим» и постоянно воздействующим. В логике Гоголя таким образом читатель сможет возненавидеть этот порок у себя и постарается приложить всё возможное к его искоренению. Только тогда проповедническая или учительская миссия автора и будет полностью реализованной, когда в ней будет акцентироваться учение, а не только поучение. Воплощение подобной творческой «философии», разумеется, обуславливает и выбор писателем:
и художественных средств,
и жанров,
и стиля,
и особенностей систем образов,
и метода литературного решения произведения
Спецификой литературы Гоголя ввиду этого становится уникальный сплав романтизма, реализма, сатиры, гротеска, лирики, а поэма «Мертвые души» — ярчайшим воплощением гения автора.
Жанровый анализ произведения «Мертвые души»
Главный герой как новая романтическая концепция
В основе сюжетного решения поэмы — откровенный романтический прием с путешествием главного героя. Мы даже можем добавить, что Чичикова также отличают черты так называемого «остапо-бендерского» авантюризма. Но сама реализация романтического принципа – совсем иная. Герой пускается «в даль российскую» не ради поисков идеалов, не потому что бежит от непонимания или одиночества. Отличает от иных романтических героев Павла Ивановича сама приземленность и конкретность его цели – он жаждет добыть «миллион». Еще одна специфика этого образа – именно с него и начинается плеяда героев-проходимцев, «джентльменов удачи» в нашей литературе. Их родоначальник Чичиков удивительно современен (он и есть порождение того времени), ловок, опытен, сообразителен, может быть и психологом, и манипулятором. Но вместе с тем, его образ – остро карикатурен, сатиричен в своем отображении нового поколения зарождающейся буржуазии.
Путь нового «романтического» героя Гоголя проложен автором по страшной реальности –персонаж Чичикова путешествует по безграничному бездорожью страны мимо покосившихся крестьянских изб, постоялых дворов, усадеб, встречая на пути людей, переданных Гоголем в острых социальных характерах.
Реализм писателя отчетливо ярок в бытописаниях, в мелочах реальной действительности, когда все – от жанровых сцен и бытовых зарисовок до картин природы подано с величайшим мастерством реалиста.
Образы помещиков в «Мертвых душах»- жанровые особенности
Это же касается и образов помещиков, кого, по замыслу Гоголя, посещает герой. Коробочка, Манилов, Ноздрев, Плюшкин, несмотря на острую сатиричность и даже гротескность, удивительно реалистичны. «Узнаваемость» таких героев у Гоголя определена через:
Портрет
Описание обстановки
Манеру и особенности общения
Авторский комментарий
И даже «психологический» пейзаж его усадьбы
В создании образов своих помещиков пистатель использует приемы типизации, обобщения, которые и можно назвать основными в реалистическом жанре.
А уже через конкретные образы этих хозяев старой жизни Гоголь, следуя своей философии, акцентирует читательское внимание на главных пороках действительности. Так, можно представить, что перед нами проходят пороки через:
Манилова – это бесхарактерность, пассивность, сентиментальность
Коробочку – это мелочность, невежество
Собакевича — это глупость, хамство
Ноздрева – хвастовство, безалаберность
Плюшкина – внутренняя убогость и деградация, скупость
Не остается в стороне и главный герой – его пороки – это аферизм, хищничество, аморальность и т.д.
Образ чиновников в поэме — групповая сатира
Обобщенным подан в поэме и образ чиновничества, во всех действующих лицах бюрократов нет существенных различий или индивидуальных особенностей. Можно говорить, что Гоголь выводит здесь некий групповой портрет. Это такой коллективный управленческий монстр, который связан в себе нерушимой круговой порукой. Причем, беззаконные действия творят не только чиновники местного масштаба (губернский город), но и выше, вплоть до самого правительства. К такому (почти революционному!) выводу приходит автор в «Повести о капитане Копейкине», которая завершает рассуждения автора о «нравственном устройстве» российских бюрократов. «Кувшинными рылами», не иначе, называет Гоголь всех чиновничьих мздоимцев, мошенников и подлецов.
Кто положительный герой поэмы «Мертвые души»?
Интересно, что среди этого мракобесия и засилья сатирических типов в поэме «Мертвые души» все-таки присутствует и положительный герой. В удивительных лирических отступлениях автор с сострадательной нежностью говорит о самом русском народе, о его тяжелейшей доле и о России. С этими образами и связан романтический пафос всего произведения («птица-тройка», «живой и бойкий русский язык» — эти сравнения отображают веру писателя в будущность страны).
Новаторство Гоголя
Оно проявилось в расширении границ реализма, когда в литературу было введено многомерное изображение мира, в том числе и с помощью сатиры. По словам Белинского, именно Гоголь стал родоначальником «натурального» сатирического реализма, внеся в него новые элементы. Причем, критик, не умаляя достижений других русских классиков, уверенно называет Николая Васильевича Гоголя создателем «критического» направления в нашей литературе.
Своеобразие реализма Гоголя.
Творчество Гоголя обозначило новую фазу в развитии русского реализма. Сначала Белинский, а потом Чернышевский стали утверждать, что этот писатель явился родоначальником «гоголевского периода» в нашей литературе, который начался со второй половины 1840-х годов. Правда, содержание этого нового периода сводилось у них к развитию так называемого обличительного направления в литературе. В Гоголе они видели первого писателя-сатирика, сокрушившего в «Мертвых душах» социальные основы существовавшего в России общественного строя. Это был крайне односторонний взгляд на существо реализма Гоголя. Ведь не случайно же Достоевскому, глубоко религиозному писателю, чуждому идеологии революционной демократии, приписывается фраза: «Все мы вышли из гоголевской,,Шинели“». Дарование Достоевского, считавшего себя наследником Гоголя и Пушкина, бесконечно шире и богаче социального обличительства. «Гоголевское направление», утверждаемое Белинским и Чернышевским, просуществовало недолго и ограничилось, в сущности, рамками реализма писателей второй половины 1840-х годов, группировавшихся вокруг Белинского и получивших, с легкой руки Ф. В. Булгарина, название «натуральной школы». Подлинно гоголевская традиция, оказавшаяся продуктивной, развивалась в ином направлении, ведущем не к Чернышевскому с его романом «Что делать?», а к Достоевскому с его «Преступлением и наказанием».
Если подыскивать реализму Гоголя аналогии, то придется вспомнить о писателях позднего Возрождения – о Шекспире и Сервантесе, остро почувствовавших кризис того гуманизма, который с оптимизмом утверждали писатели раннего и высокого Возрождения в Италии. Этот гуманизм, традиции которого не умерли и в наше время, сводился к идеализации человека, его доброй природы. Новая русская литература, начиная с Пушкина, никогда не разделяла такой облегченной веры в человека, сознавая истину православно-христианского догмата о помраченности его природы первородным грехом. Этот взгляд очевиден у Пушкина, начиная с «Бориса Годунова». Русское Возрождение не порывало столь резко с религиозной традицией, как это случилось на Западе, и отстаивало гуманизм христианский, сознавая, что сама вера в человека изначально выросла из христианского сознания его связи с Богом. Конечно, реализм Гоголя существенно отличается от реализма Пушкина. Но природу этого реализма нельзя свести к социальному обличительству, ее можно понять лишь в соотношении творчества и эстетических позиций Гоголя с творчеством и эстетическими позициями Пушкина.
«Ничего не говорю о великости этой утраты. Моя утрата всех больше, – писал Гоголь друзьям, получив известие о гибели Пушкина. – Когда я творил, я видел перед собою только Пушкина. Ничто мне были все толки… мне дорого было его вечное и непреложное слово. Ничего я не предпринимал, ничего не писал я без его совета. Все, что есть у меня хорошего, всем этим я обязан ему».
Гоголь встретился и сошелся с Пушкиным в 1831 году, а расстался с ним, уезжая за границу, в 1836-м. С уходом Пушкина исчезла опора. Небесный свод поэзии, высокой и недосягаемой в своей Божественной гармонии, который Пушкин, как атлант, держал на своих плечах, теперь обрушился на Гоголя. Он испытал впервые чувство страшного творческого одиночества, о котором поведал нам в седьмой главе «Мертвых душ».
Ясно, что в поэте, который никогда не изменял возвышенному строю своей лиры, Гоголь видит Пушкина, а в писателе, погрузившемся в изображение «страшной, потрясающей тины мелочей, опутавших нашу жизнь», писателе одиноком и непризнанном, Гоголь видит себя самого. За горечью утраты Пушкина, великого гения гармонии, чувствуется уже и скрытая полемика с ним, свидетельствующая о творческом самоопределении Гоголя по отношению к пушкинскому художественному наследию. Эта полемика ощущается и в специальных статьях. Определяя Пушкина как русского человека в его развитии, Гоголь замечает, что красота его поэзии – это «очищенная красота», не снисходящая до ничтожных мелочей, которые опутывают повседневную жизнь человека.
В «Выбранных местах из переписки с друзьями», давая Пушкину высокую оценку, Гоголь замечает в то же время некоторую односторонность его эстетической позиции: «Изо всего, как ничтожного, так и великого, он исторгает только одну его высшую сторону, не делая из нее никакого примененья к жизни… Пушкин дан был миру на то, чтобы доказать собою, что такое сам поэт, и ничего больше… Все сочинения его – полный арсенал орудий поэта. Ступай туда, выбирай себе всяк по руке любое и выходи с ним на битву; но сам поэт на битву с ним не вышел». Не вышел потому, что, «становясь мужем, забирая отовсюду силы на то, чтобы управляться с большими делами, не подумал о том, как управиться с ничтожными и малыми».
Мы видим, что сквозь похвалу Пушкину слышится гоголевский упрек ему. Может быть, этот упрек не совсем справедливый, но зато ясно выражающий мироощущение Гоголя. Он рвется на битву со всем накопившимся «сором и дрязгом» «растрепанной действительности», который был оставлен Пушкиным без внимания. Литература призвана активно участвовать в жизнестроительстве более совершенного человека и более гармоничного миропорядка. Задача писателя, по Гоголю, заключается в том, чтобы открыть человеку глаза на его собственное несовершенство.
Расхождение Гоголя с Пушкиным было не случайным и определялось не личными особенностями его дарования. Ко второй половине 1830-х годов в русской литературе началась смена поколений, наступала новая фаза в самом развитии художественного творчества. Пафос Пушкина заключался в утверждении гармонических идеалов. Пафос Гоголя – в критике, в обличении жизни, которая вступает в противоречие с собственными потенциальными возможностями, обнаруженными гением Пушкина – «русским человеком в его развитии». Пушкин для Гоголя остается идеалом, опираясь на который он подвергает анализу современную жизнь, обнажая свойственные ей болезни и призывая ее к исцелению. Образ Пушкина является для Гоголя, как потом и для Достоевского, «солнцем поэзии» и одновременно залогом того, что русская жизнь может совершенствоваться в пушкинском направлении. Пушкин – это гоголевский свет, гоголевская надежда.
«Высокое достоинство русской природы, – считает Гоголь, – состоит в том, что она способна глубже, чем другие, принять в себя слово Евангельское, возводящее к совершенству человека. Семена небесного Сеятеля с равной щедростью были разбросаны повсюду. Но одни попали на проезжую дорогу при пути и были расхищены налетевшими птицами; другие попали на камень, взошли, но усохли; третьи, в тернии, взошли, но скоро были заглушены дурными травами; четвертые только, попавшие на добрую почву, принесли плод. Эта добрая почва – русская восприимчивая природа. Хорошо взлелеянные в сердце семена Христовы дали все лучшее, что ни есть в русском характере».
Пушкин, по Гоголю, гений русской восприимчивости. «Он заботился только о том, чтобы сказать одним одаренным поэтическим чутьем: „Смотрите, как прекрасно творение Бога!“ – и, не прибавляя ничего больше, перелетать к другому предмету затем, чтобы сказать также: „Смотрите, как прекрасно Божие творение!“… И как верен его отклик, как чутко его ухо! Слышишь запах, цвет земли, времени, народа. В Испании он испанец, с греком – грек, на Кавказе – вольный горец в полном смысле этого слова; с отжившим человеком он дышит стариной времени минувшего; заглянет к мужику в избу – он русский весь с головы до ног».
Эти черты русской природы связаны, по Гоголю, с православнохристианской душой народа, наделенного даром бескорыстного приветного отклика на красоту, правду и добро. В этом заключается секрет «силы возбудительного влияния» Пушкина на любой талант. Гоголь почувствовал эту возбудительную силу в самом начале творческого пути. Пушкин дал ему «некий свет» и призвал его: «Иди ж, держись сего ты света. / Пусть будет он тебе единственная мета». Гоголь пошел в литературе собственным путем, но направление движения определял по пушкинскому компасу. Наряду с этим удивительно то напряженное чувство ответственности перед страной и народом, которое испытывал Гоголь на протяжении всего жизненного пути: «Русь! чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?»
Во второй половине жизни своей Гоголь вдруг почувствовал себя одиноким. Ему показалось, что современники плохо его понимают. И хотя при жизни его высоко ценил Белинский и другие русские критики, этими оценками писатель был не удовлетворен: они скользили по поверхности его дарования и не касались глубины. В Гоголе все предпочитали видеть писателя-сатирика, обличителя пороков современного общественного строя. Но скрытые духовные корни, которые питали его дарование, современники склонны были не замечать.
В одном письме к Жуковскому Гоголь говорит, что в процессе творчества он прислушивается к высшему зову, требующему от него безусловного повиновения и ждущему его вдохновения. Вслед за Пушкиным Гоголь видит в писательском призвании Божественный дар. В изображении человеческих грехов, в обличении человеческой пошлости Гоголь более всего опасается авторской субъективности и гордыни. И в этом смысле его произведения тяготели к пророческому обличению. Писатель, как человек, подвержен тем же грехам, что и люди, им изображаемые. Но в минуты творческого вдохновения он теряет свое «я», свою человеческую «самость». Его устами говорит уже не человеческая, а Божественная мудрость: голос писателя – пророческий глас.
Мировоззрение Гоголя в основе своей было глубоко религиозным. Гоголь никогда не разделял идейных установок Белинского и русской мысли, согласно которым человек по своей природе добр, а зло заключается в общественных отношениях. «Природа человека» никогда не представлялась Гоголю «мерою всех вещей». Источник общественного зла заключен не в социальных отношениях, и устранить это зло с помощью реформ или революций нельзя. Несовершенное общество не причина, а следствие человеческой порочности. Внешняя организация жизни – отражение внутреннего мира человека. И если в человеке помрачен его Божественный первообраз, никакие изменения внешних форм жизни не в состоянии уничтожить зло.
«Я встречал в последнее время много прекрасных людей, которые совершенно сбились, – обращался Гоголь к Белинскому и людям его круга. – Одни думают, что преобразованьями и реформами, обращеньем на такой и на другой лад можно поправить мир; другие думают, что посредством какой-то особенной, довольно посредственной литературы, которую вы называете беллетристикой, можно подействовать на воспитание общества. Но благосостояние общества не приведут в лучшее состояние ни беспорядки, ни пылкие головы. Брожение внутри не исправить никакими конституциями. Общество образуется само собою, общество слагается из единиц. Надобно, чтобы каждая единица исполняла должность свою. Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство». Источник этих убеждений писателя очевиден: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33).
Все творчество Гоголя взывает к падшему человеку: «Встань и иди!» «В нравственной области Гоголь был гениально одарен, – утверждал исследователь его творчества К. Мочульский, – ему было суждено повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии, сдвинуть ее с пути Пушкина на путь Достоевского. Все черты, характеризующие „великую русскую литературу“, ставшую мировой, были намечены Гоголем: ее религиозно-нравственный строй, ее гражданственность и общественность, ее пророческий пафос и мессианство».
Гоголь бичевал социальное зло в той мере, в какой видел коренной источник несовершенств. Гоголь дал этому источнику название пошлость современного человека. «Пошлым» является человек, утративший духовное измерение жизни, образ Божий. Когда помрачается этот образ в душе, человек превращается в плоское существо, замкнутое в себе самом, в своем эгоизме. Он становится пленником своих несовершенств и погружается в болото бездуховного ничто. Люди вязнут в тине мелочей, опутывающих жизнь. Смысл их существования сводится к потреблению материальных благ, которые тянут человеческую душу вниз – к расчетливости, хитрости, лжи.
Гоголь пришел к мысли, что всякое изменение жизни к лучшему надо начинать с преображения человеческой личности. В отличие от либералов-реформаторов и революционеров-социалистов Гоголь не верил в возможность обновления жизни путем изменений существующего социального строя. Гоголь опровергает всякое сближение имени Христа с революционными идеями, что неоднократно делал Белинский, в том числе и в зальцбруннском письме: «Кто же, по-вашему, ближе и лучше может истолковать теперь Христа? – задает Гоголь вопрос Белинскому. – Неужели нынешние коммунисты и социалисты, объясняющие, что Христос повелел отнимать имущества и грабить тех, которые нажили себе состояние? Опомнитесь!… Христос нигде никому не говорил отнимать, а еще, напротив, и настоятельно нам велит Он уступать: снимающему с тебя одежду отдай последнюю рубашку, с просящим тебя пройти с тобою одно поприще пройди два». «Мысль об „общем деле“ у Гоголя была мыслью о решительном повороте жизни в сторону Христовой правды – не на путях внешней революции, а на путях крутого, но подлинного религиозного перелома в каждой отдельной человеческой душе», – писал о Гоголе русский религиозный философ Василий Зеньковский. В настоящей литературе Гоголь видел действенное орудие, с помощью которого можно пробудить в человеке религиозную искру и подвигнуть его на этот крутой перелом. И только неудача с написанием второго тома «Мертвых душ», в котором он хотел показать пробуждение духовных забот в пошлом человеке, заставила его обратиться к прямой религиозной проповеди в «Выбранных местах из переписки с друзьями».
Белинский придерживался в те годы революционно-демократических и социалистических убеждений. Потому он и обрушился на эту книгу в «Письме к Гоголю», упрекая писателя в ренегатстве, в отступничестве от «прогрессивных» взглядов, в религиозном мракобесии. Это письмо показало, что религиозную глубину гоголевского реализма Белинский не чувствовал никогда. Пафос реалистического творчества Гоголя он сводил к «обличению существующего общественного строя».
От Белинского пошла традиция делить творчество Гоголя на две части. «Ревизор» и «Мертвые души» рассматривались как прямая политическая сатира на самодержавие и крепостничество, косвенно призывавшая к их «свержению», а «Выбранные места из переписки с друзьями» толковались как произведение, явившееся в результате крутого перелома в мировоззрении писателя, изменившего своим «прогрессивным» убеждениям. Не обращали внимания на неоднократные и настойчивые уверения Гоголя, что «главные положения» его религиозного миросозерцания оставались неизменными на протяжении всего творческого пути. Идея воскрешения «мертвых душ» была главной и в художественном, и в публицистическом его творчестве. «Общество тогда только поправится, когда всякий человек займется собою и будет жить как христианин», – утверждал Гоголь. Это было коренное его убеждение от ранних повестей и рассказов до «Мертвых душ» и «Выбранных мест из переписки с друзьями».
Читайте также
Мировоззренческие истоки реализма Крылова.
Мировоззренческие истоки реализма Крылова.
К басне Крылов пришел в зрелые годы, пройдя известный нам сложный путь творческих исканий в русле просветительской идеологии XVIII века и пережив глубокий кризис ее на рубеже веков. Суть этого кризиса нашла отражение в его баснях
Национальное своеобразие русского романтизма
Национальное своеобразие русского романтизма
Мне уже приходилось обращать ваше внимание на то, что любая национальная литература идет своим самостоятельным путем, хотя и подчиняется общим законам развития поэтического искусства.В свое время существовало мнение, что
Особенности реализма в русской литературе
Особенности реализма в русской литературе
Русские писатели первыми обратились к реализму – именно их произведения наиболее ярко и глубоко показали огромные художественные возможности этого творческого метода. В западноевропейской литературе мы не найдем
V. От реализма к сказкам: априорное доверие
V. От реализма к сказкам: априорное доверие
34. Теперь мы должны сделать еще один важный шаг — перебросить мостик от литературы реалистической к литературе сказочной. Ранее мы разобрались с тем, куда у нас переместилась истинность, а куда — ложность (в художественном
1. Типологическое своеобразие дневника
1. Типологическое своеобразие дневника
Все дневники делятся на несколько больших групп в зависимости от того, что? в них является объектом изображения. Такая постановка проблемы может вызвать скорый и на первый взгляд единственный ответ: события дня. Однако дневниковеды
Виктор Пелевин: человек эпохи реализма
Виктор Пелевин: человек эпохи реализма
Читать критические мнения о Викторе Пелевине куда любопытней, чем его самого. Тут-то и начинается самое интересное. В газете «Время MN» Андрей Немзер разражается многократным: всегда. Я всегда это знал, говорит он. Пелевин всегда
Виктор Пелевин: Человек эпохи реализма
Виктор Пелевин: Человек эпохи реализма
Читать критические мнения о Викторе Пелевине куда любопытней, чем его самого. Тут-то и начинается самое интересное. В газете «Время MN» Андрей Немзер разражается многократным: всегда. Я всегда это знал, говорит он. Пелевин всегда
Отказ от реализма
Отказ от реализма
Вопрос о том, как изображать мир, — одна из самых важных проблем, к которой возвращаются современные писатели. Реальность, к которой литература 70-х годов отчаялась апеллировать, продолжает заявлять о себе искусству. Десятилетие структурализма придало
Типологическая характеристика реализма позднего Пушкина
Типологическая характеристика реализма позднего Пушкина
Творчество Пушкина последних лет жизни — один из важнейших этапов не только его художественного пути, но и всей истории русской литературы. Именно в этот период художественное мастерство поэта достигло особой
ГЛАВА III. ФОРМИРОВАНИЕ РОМАНА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА. ПЕРВЫЕ РОМАНЫ М. ГОРЬКОГО
ГЛАВА III. ФОРМИРОВАНИЕ РОМАНА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА. ПЕРВЫЕ РОМАНЫ М. ГОРЬКОГО
1Первые романы Горького — «Фома Гордеев» (1897–1899) и «Трое» (1900–1901) — созданы были им в тот период, когда он закреплялся на позициях научного социализма,[628] в тот период, когда в стране
Своеобразие романа в творчестве И.С. Тургенева
Своеобразие романа в творчестве И.С. Тургенева
И,С. Тургеневу принадлежат несколько романов («Рудин» – 1856 г., «Дворянское гнездо» – 1859 г., «Накануне» – 1860 г., «Отцы и дети» – 1862 г., «Новь» – 1877 г.), в каждом из которых свои и во многом непохожие герои. В фокусе всех романов
Своеобразие русского классицизма
Своеобразие русского классицизма
Русский классицизм возник в сходных исторических условиях – его предпосылкой было укрепление самодержавной государственности и национальное самоопределение России начиная с эпохи Петра I. Европеизм идеологии Петровских реформ
Своеобразие русского сентиментализма
Своеобразие русского сентиментализма
Русский сентиментализм возник на национальной почве, но в большом европейском контексте. Традиционно хронологические границы рождения, формирования и развития этого явления в России определяют 1760-1810 гг.Уже начиная с 1760-х гг. в
Воропаев В. А. д.ф.н., проф. фил. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва) / 2009
1 апреля нынешнего года исполнилось 200 лет со дня рождения великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя1. Для России, русской культуры это знаменательная дата. Интерес наших соотечественников к творчеству Гоголя никогда не угасал. В чем секрет такой популярности? Гоголь не только классик русской литературы, но и великий патриот России. «Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русской, – писал он своему другу графу Александру Петровичу Толстому. – Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русской Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь Сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви» (VIII, 300).
Это письмо, названное Гоголем «Нужно любить Россию» и включенное в книгу «Выбранные места из переписки с друзьями», было запрещено цензурой и не печаталось при жизни автора. Оно и сегодня, к сожалению, не так широко известно. Да и сама книга, о которой много написано, едва ли понята в своей сути. В ней Гоголь во всеуслышание высказал свои взгляды на веру, Церковь, царскую власть, Россию, слово писателя. Он выступил в роли государственного мыслителя, стремящегося к наилучшему устройству страны, установлению единственно правильной иерархии должностей, при которой каждый выполняет свой долг на своем месте и тем глубже сознает свою ответственность, чем это место выше.
Все вопросы жизни – бытовые, общественные, государственные, литературные – имеют для Гоголя религиозно-нравственный смысл. Признавая и принимая существующий порядок вещей, он стремился к преобразованию общества через преобразование человека. «Общество образуется само собою, общество слагается из единиц, – говорил он. – Надобно, чтобы каждая единица исполнила должность свою. <…> Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство» (ХIII, 443).
Гоголь указал на два условия, без которых никакие благие преобразования в России невозможны. Прежде всего, нужно любить Россию. А что значит – любить Россию? Писатель поясняет: «Тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, – нужно иметь много любви к человеку вообще и сделаться истинным христианином во всем смысле этого слова» (VIII, 441).
Не должно также ничего делать без благословения Церкви: «По мне, безумна и мысль ввести какое-нибудь нововведение в Россию, минуя нашу Церковь, не испросив у нее на то благословенья. Нелепо даже и к мыслям нашим прививать какие бы то ни было европейские идеи, покуда не окрестит их она светом Христовым» (VIII, 284). Для Гоголя понятие христианства выше цивилизации. Залог самобытности России и главную ее духовную ценность он видел в Православии.
Гоголь учил сознательному, ответственному отношению к жизни. Незадолго до смерти (в письме к протоиерею Матфею Константиновскому 1850 г. ) он говорил: «Хотелось бы живо, в живых примерах, показать темной моей братии, живущей в мире, играющей жизнию, как игрушкой, что жизнь – не игрушка» (ХIV, 179). Современный человек во многом утратил представление о том, для чего он живет, что ему делать со своей жизнью. Раньше он это понимал через православную веру, которая учит чувству ответственности.
Фольклорные образы и сюжеты, почерпнутые из преданий, народных песен и дум, сочетаются в произведениях Гоголя с жизненным реализмом, образуя неповторимый художественный синтез. Великий знаток человеческой души, доподлинно знавший, как неискоренимо зло в человеческой натуре, он был также гениальным лириком, тонко и проникновенно умевшим чувствовать красоту родной природы и величие человеческого духа.
Гоголь воспел героическое прошлое казачества, рыцарскую преданность Отечеству и вместе с тем в поэтическом песенном образе неудержимо несущейся птицы-тройки выразил уверенность в великом духовном будущем своей страны и народа. Для него русский и малороссиянин – близнецы-братья, призванные к тому, чтобы составить «нечто совершеннейшее в человечестве» (ХII, 419).
Что касается художественного стиля Гоголя, то он стремился выработать его таким, чтобы в нем сливались стихии церковнославянского и народного языка. Это подтверждается, в частности, собранными им «Материалами для словаря русского языка», где представлены слова и диалектные, и церковнославянские. По Гоголю, характерное свойство русского языка – «самые смелые переходы от возвышенного до простого в одной и той же речи» (VIII, 233). При этом он подчеркивал, что под русским языком разумеет «не тот язык, который изворачивается теперь в житейском обиходе, и не книжный язык, и не язык, образовавшийся во время всяких злоупотреблений наших, но тот истинно русский язык, который незримо носится по всей Русской земле, несмотря на чужеземствованье наше в земле своей, который еще не прикасается к делу жизни нашей, но, однако ж, все слышат, что он истинно русский язык…» (VIII, 358).
Эти мысли легли в основу характеристики Гоголем русского языка в статье «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность», которую по праву можно назвать эстетическим манифестом писателя. «Необыкновенный язык наш есть еще тайна <…> – говорит Гоголь. – Он беспределен и может, живой, как жизнь, обогащаться ежеминутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова из языка церковно-библейского, а с другой стороны – выбирая на выбор меткие названья из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям, имея возможность таким образом в одной и той же речи восходить до высоты, не доступной никакому другому языку, и опускаться до простоты, ощутительной осязанью непонятливейшего человека…»(VIII, 408–409).
Не удивительно, что Гоголь отчасти и проник в тайну этого рождающегося языка. Приобретая драгоценный опыт, он стремился поделиться им с друзьями-литераторами, например, Николаем Языковым, которому писал в 1843 г. из Бадена: «В продолжение говения займись чтением церковных книг. Это чтение покажется тебе трудно и утомительно, примись за него, как рыбак, с карандашом в руке, читай скоро и бегло и останавливайся только там, где поразит тебя величавое, нежданное слово или оборот, записывай и отмечай их себе в материал. Клянусь, это будет дверью на ту великую дорогу, на которую ты выдешь! Лира твоя наберется там неслыханных миром звуков и, может быть, тронет те струны, для которых она дана тебе Богом» (ХII, 205).
Сохранившиеся тетради выписок Гоголя из творений святых отцов и богослужебных книг свидетельствуют о том, что ему хорошо известна была христианская книжность. Судя по всему, он искал путей к тому, чтобы стать духовным писателем в собственном смысле этого слова. Духовная, церковная литература по форме имеет ряд отличий от литературы светской, хотя между этими видами словесности имеются некоторые общие приемы, в том числе и художественные. Но духовное творчество имеет строго определенную цель, направленную к объяснению смысла жизни по христианскому вероучению. Такое творчество основывается на Священном Писании и имеет определенные признаки. Писатель, взявшийся решать вопросы сокровенной жизни «внутреннего человека», сам должен быть православным христианином. Он обязан также основательно знать предшествующую традицию церковной литературы, а она корнями уходит в Святое Евангелие – источник духовного слова, резко отличающийся по своей направленности от основы, породившей художественную литературу во всем разнообразии ее проявлений. Наконец, для церковного писателя необходима живая вера в Промысл Божий, в то, что во Вселенной все совершается по непостижимому замыслу ее Создателя. В своем зрелом творчестве Гоголь приблизился именно к такому пониманию целей литературы.
Назначение искусства, считал Гоголь, – служить «незримой ступенью к христианству», ибо современный человек «не в силах встретиться прямо со Христом» (VIII, 269). По Гоголю, литература должна выполнять ту же задачу, что и сочинения духовных писателей, – просвещать душу, вести ее к совершенству. В этом для него – единственное оправдание искусства. И чем выше становился его взгляд на искусство, тем требовательнее он относился к себе как к писателю.
Суть творческого развития Гоголя заключается в том, что от чисто художественных произведений, где литургическая, церковная тема была как бы в подтексте, он переходит к ней непосредственно в «Размышлениях о Божественной Литургии», сочинениях, подобных «Правилу жития в мире» (собственно духовная проза), и в публицистике «Выбранных мест из переписки с друзьями». К новым жанрам зрелого творчества Гоголя можно отнести и составленные им молитвы, а также систематизированные выписки из творений святых отцов и учителей Церкви – труды, характерные скорее для такого писателя-аскета, каким был, например, святитель Игнатий (Брянчанинов), чем для светского литератора. Молитвы Гоголя, написанные во второй половине 1840-х гг., свидетельствуют о его богатом молитвенном опыте и глубокой воцерковленности его сознания.
В постижении тайны проникновенного лиризма церковной поэзии, осознании значения церковнославянского языка в формировании русского литературного языка Гоголь опередил свое время. Для Гоголя русский литературный язык – единственный и прямой наследник церковнославянского языка, который в славянским мире иногда называли русским и который был общеславянским книжным (литературным) языком. «Честь сохранения славянского языка, – говорил он, – принадлежит исключительно русским»2. Как-то в разговоре со своим земляком О. М. Бодянским, профессором истории и литературы славянских наречий Московского университета, Гоголь сказал: «Нам, Осип Максимович, надо писать по-русски <…> надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня – язык Пушкина, какою является Евангелие для всех христиан…»3
В конце жизни, осенью 1851 г., по возвращении из Оптиной Пустыни Гоголь посетил на Покров Свято-Троицкую Сергиеву лавру, чтобы помолиться о своей матери в день ее именин. Там он вместе с отцом Феодором (Бухаревым) посетил студентов Московской Духовной академии. «Студенты приняли его с восторгом, – вспоминал архимандрит Феодор. – И когда при этом высказано было Гоголю, что особенно живое сочувствие возбуждает он к себе тою благородною открытостью, с которой он держится в своем деле Христа и Его истины, то покойный заметил на это просто: «Что ж? Мы все работаем у одного Хозяина»».
Несмотря на краткость сказанных Гоголем слов, он все же выразил перед будущими пастырями важную мысль о том, что чувствует свою общность с ними в служении Христу4.
Константин Мочульский в книге «Духовный путь Гоголя», имея в виду значение Гоголя в истории русской литературы, писал: «В нравственной области Гоголь был гениально одарен; ему было суждено круто повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии, сдвинуть ее с пути Пушкина на путь Достоевского. Все черты, характеризующие «великую русскую литературу», ставшую мировой, были намечены Гоголем: ее религиозно-нравственный строй, ее гражданственность и общественность, ее боевой и практический характер, ее пророческий пафос и мессианство. С Гоголя начинается широкая дорога, мировые просторы. Сила Гоголя была так велика, что ему удалось сделать невероятное: превратить пушкинскую эпоху нашей словесности в эпизод, к которому возврата нет и быть не может»5.
В этих словах много правды, хотя, наверное, перелом в русской литературе был не столь резок. В том же Пушкине, особенно зрелом Пушкине 1830-х гг., нельзя не заметить начал будущей русской литературы, что, кстати сказать, хорошо сознавал и Гоголь, называя поэта «нашим первоапостолом».
О значении Гоголя в истории русской литературы говорилось немало. Может быть, точнее других сказал об этом протоиерей Павел Светлов, профессор богословия Киевского университета Св. Владимира: «Мысль Гоголя о необходимости согласования всего строя нашей жизни с требованием Евангелия, так настойчиво высказанная им в нашей литературе в первый раз, явилась тем добрым семенем, которое выросло в пышный плод позднейшей русской литературы в ее лучшем и доминирующем этическом направлении. Призыв обществу к обновлению началами христианства, хранимого в Православной Церкви, был и остается великою заслугою Гоголя перед отечеством и делом великого мужества для его времени, чаявшего спасения в принципах европейской культуры»6.
В заключение приведем слова, сказанные новомучеником протоиереем Иоанном Восторговым на панихиде по Гоголю в 1903 г., в которых ясно видится смысл его духовного значения. «Вот писатель, у которого сознание ответственности пред высшею правдою за его литературное слово дошло до такой степени напряженности, так глубоко охватило все его существо, что для многих казалось какою-то душевною болезнью, чем-то необычным, непонятным, ненормальным. Это был писатель и человек, который правду свою и правду жизни и миропонимания проверял только правдою Христовой. Да, отрадно воздать молитвенное поминовение пред Богом и славу пред людьми такому именно писателю в наш век господства растленного слова, – писателю, который выполнил завет апостола: слово ваше да будет солию растворено7. И много в его писаниях этой силы, предохраняющей мысль от разложения и гниения, делающей пищу духовную удобоприемлемой и легко усвояемой. <…> Такие творцы по своему значению в истории слова подобны святым отцам в Православии: они поддерживают благочестные и чистые литературные предания»8.
При жизни Гоголя ценили прежде всего как сатирика и юмориста. Многое в его творчестве стало понятно позднее. Любое направление или течение в литературе могло по праву видеть в нем своего предтечу. Гоголь стал первым представителем глубокого и трагического религиозно-нравственного стремления, которым проникнута русская литература. Выдвинутый им идеал воцерковления русской жизни – идеал до сей поры глубоко значимый для России.
Литературное значение Гоголя огромно. Его именем назван целый период русской литературы. И все-таки в сознание современников и последующих поколений он вошел как образец русского писателя, сознающего свою ответственность за то дело, к которому призван.
Примечания
1. Согласно свидетельству матери Гоголя и его родных, он родился 19 марта, а не 20-го, как ошибочно указано в метрической книге, и соответственно день рождения писателя мы должны отмечать 1-го апреля по новому стилю. (В нашем столетии при пересчете со старого стиля на новый прибавляется 13 дней.) См. об этом: Воропаев В. Когда родился классик? // Литературная газета. М., 2009. 1–7 апреля.
2. Цит. по: Гоголь Н. В. Собр. соч. : В 9т. /Сост., подгот. текстов и коммент. В. А. Воропаева, И. А. Виноградова. М., 1994. Т. 8. С. 30.
3. Данилевский Г. П. Знакомство с Гоголем (Из литературных воспоминаний) // Исторический Вестник. 1886. № 12. С. 479; Данилевский Г. П. Знакомство с Гоголем // Соч. СПб., 1901. Т. 14. С. 99.
4. <Феодор (Бухарев), архимандрит. > Три письма к Н. В. Гоголю, писанные в 1848 году. СПб., 1860. С. 5–6.
5. Мочульский К. Духовный путь Гоголя. Париж, 1976. С. 86.
6. Светлов П. Я., прот., проф. Идея Царства Божия в ее значении для христианского миросозерцания (Богословско-апологетическое исследование). Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1905. С. 232.
7. Кол. 4, 6.
8. Восторгов И. И., протоиерей. Честный служитель слова /Речь на панихиде по Н. В. Гоголю по случаю открытия ему памятника в гор. Тифлисе, сооруженного городским самоуправлением // Полн. собр. соч. : В 5 т. СПб., 1995. Т. 2. С. 226–227.
Для того чтобы понять, в чем заключается своеобразие реализма Н.В. Гоголя, необходимо обратиться непосредственно к объяснению этого литературного понятия и, опираясь на него, найти нестандартные способы реализации этого художественного принципа в комедии «Ревизор» и поэме «Мертвые души».
По определению Ф. Энгельса, реализмом является изображение типических характеров в типических обстоятельствах при сохранении верности деталям. В реалистических произведениях необходимо взаимодействие характера и среды, которая
мотивировала бы его развитие и становление. Но в то же время утверждается возможность динамики характера реалистического героя, которая способствует возникновению сложного, противоречивого образа. Иными словами, реалистическим произведением можно назвать то произведение, где присутствует герой (герои), которого мы могли бы встретить в реальной жизни, где мы видим окружающую его среду и понимаем ход становления его характера, причины, побуждающие его поступать так, а не иначе.
Такими героями, способными к автономной жизни, обладающими богатым внутренним миром, волей, поступающими едва ли не вопреки
авторскому замыслу, являются Чацкий, Онегин, Печорин.
Но в произведениях Гоголя нет типичных персонажей: ни героя-резонера, ни героя, ведущего любовную интригу. В его сочинениях отсутствует воздействие среды на действующие лица. В поэме «Мертвые души» Гоголь характеризует каждого помещика через среду, которая его окружает. Писатель показывает идентичность человека и предметно-бытовой среды, в которой он обитает и продолжением которой этот герой является. Образ практически исчерпывается окружающими его вещами. Поэтому в доме у Собакевича даже каждый стул, «казалось, говорил»: «И я тоже Собакевич!». Таким образом, стирается грань между живым и мертвым началом. Этой внутренней мертвенностью современный исследователь творчества Гоголя Ю. Манн объясняет присущий помещикам «автоматизм» и «кукольность» и сравнивает их с автоматами, у которых отсутствует индивидуальная реакция.
Еще одной особенностью реализма Гоголя является наличие гротескных характеров у героев его произведений. Казалось бы, если произведение реалистическое, то гротеску здесь не место, все должно быть «как в жизни», настоящее.
В «Ревизоре» мы видим, что до фантастических пределов доведена глупость Хлестакова, который соображает медленнее своего слуги, и его карьера, когда из простого «елистратишки» он превращается в управляющего департаментом. Также максимально преувеличен страх чиновников перед ревизором, который впоследствии мешает их жизни и превращает в «окаменелости».
В поэме «Мертвые души» гротеск тоже своеобразен: Гоголь выявляет только одну черту или одно слово, характеризующее человека. Так, чертой, достигшей своего предельного развития у Коробочки, является ее «дубинноголовость», что лишает эту героиню возможности мыслить абстрактно. Для изображения чиновников Гоголь использует оригинальное средство – всего лишь одну деталь, по сути никак их не характеризующую. Так, например, губернатор города N.N. «был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю».
Таким образом, можно отметить, что героями гоголевских произведений являются не столько характеры, сколько образы, которым не свойственно наличие внутреннего наполнения, духовного развития, психологизм. Как герои комедии «Ревизор», так и помещики (Манилов, Ноздрев) из поэмы «Мертвые души» попусту растрачивают свои жизненные силы, лелеют бессмысленные надежды и мечты. Растрачивание сил в погоне за пустотой (в «Ревизоре») и покупка несуществующих крестьян – только их фамилий, «звука» (в «Мертвые души») – формируют миражную интригу в этих произведениях, на которой основывается сюжет первого сочинения и начальные одиннадцать глав второго.
Таким образом, Гоголь часто балансирует между реальным и фантастическим. Грань между настоящим и вымышленным довольно размыта, что придает гоголевской манере письма то неповторимое очарование. Подобная особенность его повествования в совокупности с отсутствием в нем героя с динамичным, развивающимся характером делает вопрос о реализме Гоголя причиной множества дискуссий. Но современный исследователь реализма Маркович высказывает свое мнение о том, что реализм не предполагает жизнеподобия как такового, не предполагает исключительно жизнеподобной поэтики. То есть с помощью миражной интриги Гоголь показывает гротескно преувеличенные отрицательные стороны своих героев. Это позволяет ему изобразить характеры своих персонажей более ярко, приблизиться к наиболее интересным для него сторонам реальности.
Гоголь критикует нравы людей, несовершенство их характеров, но не сами основы существующего тогда порядка и не крепостное право. Можно сказать, что Гоголь утверждал пафос критицизма, что осознанно входило в его творческую программу, так как это было свойственно приверженцам «натуральной школы». Наличие пафоса критицизма в произведениях Гоголя подтверждается размышлениями в них автора о двух типах писателя, о ложном и истинном патриотизме и о кажущемся ему вполне законным праве «припрячь подлеца». Гоголь видел свою цель в исправлении пороков общества, что характеризует его как реалиста. Он был писателем, изображающим действительность «сквозь видный миру смех и сквозь невидимые миру слезы».
«Мертвые души» — сатира на крепостничество
«Мертвые души» — произведение критического реализма. В этом Гоголь является продолжателем пушкинской прозы. Он сам об этом говорит на страницах поэмы в лирическом отступлении о двух типах писателей (VII глава).
Здесь открывается особенность гоголевского реализма: способность обнажить и показать крупным планом все изъяны человеческой натуры, которые не всегда бросаются в глаза. В «Мертвых душах» отразились основные принципы реализма:
- Историзм. Произведение написано о современном писателю времени – рубеж 20-30 годов XIX века – тогда крепостничество испытывало серьезный кризис.
- Типичность характеров и обстоятельств. Помещики и чиновничество изображены сатирически с ярко выраженной критической направленностью, показаны основные социальные типы. Особое внимание Гоголь уделяет детали.
- Сатирическая типизация. Она достигается авторской характеристикой персонажей, комическими ситуациями, обращением к прошлому героев, гиперболизацией, использованием в речи сравнительных оборотов и пословиц.
Почему поэма «Мёртвые души» так называется?
(353 слова)
Поэма Николая Васильевича Гоголя «Мёртвые души» — удивительное и поистине великое произведение русской классической литературы. Однако при прочтении названия на обложке у читателя может возникнуть закономерное недоумение. Какой же смысл в себе несёт странное и абсурдное словосочетание «мёртвые души»? Чтобы ответить на этот непростой вопрос, стоит глубже окунуться в гнетущую атмосферу помещичьих деревень, осмотреться в галерее неприглядных портретов эпохи и понять, что же скрывается за таинственным словом «душа».
Природа названия, данного Гоголем, двояка. При начальном ознакомлении с поэмой становится ясно, что «мертвыми душами» герои произведения нарекают умерших крестьян в бюрократических документах, которых скупает Чичиков. Но при более глубоком погружении приходит осознание иной природы заголовка. Ведь по своей сути, душа – это бессмертная субстанция, представляющая собой божественное начало человека, всё живое, что есть в нём. И Гоголь, уходя в некоторую гиперболизацию, показывает читателю собирательные образы дворянского общества того периода, отталкивающие и одинаково отвратительные в своём падении, несмотря на различия в характерах и повадках.
В героях автор не видит ничего настоящего, кроме порока: грехи Манилова — это праздность и слащавость; Коробочка невероятно скупа и мелочна; у Ноздрева прослеживается абсолютный нарциссизм; холодный цинизм и приземленность – основные черты Собакевича; ну а равнодушный Плюшкин является типичным карикатурным скрягой с огромным состоянием, но столь же огромными дырами в одеянии. Во главе этого «цирка уродов» стоит сам Чичиков – прохвост и жулик, чья единственная цель – обрести капитал любым способом.
В их обличье мы видим историю болезни, разъевшей высшее общество, симптоматика которой – забота о материальных, временных благах и угасание морали и той самой многострадальной души. Вместо того чтобы найти своё предназначение в служении родному отечеству, миру и людям эти существа предпочитают низменные привычки и холодный расчёт, вытеснившие высокие порывы души настоящих людей, когда-то загубленных в героях. Именно такое падение Гоголь и называет причудливым оксюмороном «мёртвые души» — меркантильные оболочки без нравственных принципов.
Николай Гоголь, безусловно, гений своего ремесла. Через острую сатиру, иронию и юмор он открывает читателю глаза на насущные проблемы времени, на гадкую гниль в основании столба, неуверенно держащего государство. К сожалению, образы из омерзительной галереи помещичьих «мёртвых душ» встречаются и в современном мире. А это значит, что моральная деградация общества не утратила силы, и поэтому поэма Гоголя ещё долгое время не потеряет своей актуальности.
Автор: Диана Валавичюте
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Смысл названия: буквальный и метафорический
Гоголь задумывал написать произведение из трех томов. За основу он взял «Божественную комедию» Данте Алигьери. Точно так же «Мертвые души» должны были состоять из трех частей. Даже название поэмы отсылает читателя к христианским началам.
Почему «Мертвые души»? Само название – оксюморон, сопоставление несопоставимого. Душа – это субстанция, которая присуща живому, но никак не мертвому. Используя этот прием, Гоголь дает надежду, что не все потеряно, что положительное начало в искалеченных душах помещиков и чиновников может возродиться. Об этом и должен был быть второй том.
Смысл названия поэмы «Мертвые души» лежит в нескольких плоскостях. На самой поверхности — буквальный смысл, ведь именно мертвыми душами называли умерших крестьян в бюрократических документах. Собственно, в этом суть махинации Чичикова: скупить мертвых крепостных и взять под их залог деньги. В обстоятельствах продажи крестьян и показаны основные герои. «Мертвые души» — это сами помещики и чиновники, с которыми сталкивается Чичиков, ведь в них не осталось ничего человеческого, живого. Ими правит жажда наживы (чиновники), скудоумие (Коробочка), жестокость (Ноздрев) и грубость (Собакевич).
Многозначность названия
Название произведения «Мёртвые души» многозначно. Гоголь, как известно, задумывал трёхчастное произведение по аналогии с «Божественной комедией» Данте. Первый том — Ад, то есть обитель мёртвых душ.
Во-вторых, с этим связана фабула произведения. В XIX веке «мёртвыми душами» называли умерших крестьян. В поэме Чичиков покупает документы на умерших крестьян, а потом продаёт их в опекунский совет. Мёртвые души в документах значились живыми, а Чичиков получал за это немалую сумму.
В-третьих, в названии подчёркивается острая социальная проблема. Дело в том, что в то время продавцов и скупщиков мёртвых душ было великое множество, это не контролировалось и не наказывалось властью. Казна пустела, а предприимчивые аферисты наживали себе состояние. Цензура настоятельно рекомендовала Гоголю изменить название поэмы на «Приключения Чичикова, или мёртвые души», переставив акцент на личность Чичикова, а не на острую общественную проблему.
Возможно, идея Чичикова покажется некоторым странной, но всё сводится к тому, что между мёртвыми и живыми разницы и нет. Продаются и те, и те. И умершие крестьяне, и помещики, согласившиеся продать документы за определённое вознаграждение. Человек полностью теряет человеческие очертания и становится товаром, а вся его сущность сводится к бумажке, где указано, жив ты или нет. Получается, что душа оказывается смертна, что противоречит главному постулату христианства. Мир становится бездуховным, лишённым религии и любых морально-этических ориентиров. Такой мир описывается эпически. Лирический компонент заключён в описании природы и духовного мира.
Глубинный смысл названия
Все новые аспекты открываются по мере чтения поэмы «Мертвые души». Смысл названия, таящийся в глубинах произведения, заставляет задуматься над тем, что любой человек, простой обыватель, может со временем превратиться в Манилова или Ноздрева. Достаточно в его сердце поселиться одной небольшой страсти. И он не заметит, как взрастет там порок. С этой целью в XI главе Гоголь призывает читателя посмотреть вглубь души и проверить: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?»
Гоголь заложил в поэму «Мертвые души» смысл названия многоплановый, открывающийся читателю не сразу, а в процессе осмысления произведения.
Жанровое своеобразие
При анализе «Мертвых душ» возникает еще один вопрос: «Почему Гоголь позиционирует произведение как поэму?» Действительно, жанровое своеобразие творения уникально. В процессе работы над произведением Гоголь в письмах делился с друзьями своими творческими находками, называя «Мертвые души» и поэмой, и романом.
На титульном листе первого издания было написано: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» (на первой части настояла цензура) — и далее крупно был выделен подзаголовок «Поэма». Сам писатель настаивал, чтобы именно так оформляли «Мертвые души». Смысл названия произведения поэмой сводится к тому, что Гоголь планировал продолжить работу, и во втором и третьем томах показать возрождение порочных героев. И тогда «Мертвые души» из сатиры превратятся в поэму.
Этим не исчерпываются жанровые особенности произведения «Мертвые души». Смысл названия его поэмой объясняется самим Николаем Васильевичем в пособии по словесности. Там он называет поэмой жанр, промежуточный между эпопеей и романом. В центре такого жанра должен стоять герой – обычный человек, через приключения которого показываются нравы современной ему эпохи. В пример Гоголь приводит «Дон Кихота» Сервантеса.
Кроме того, в «Мертвых душах» есть еще один аспект, благодаря которому произведение считается поэмой – это многочисленные лирические отступления, характерные для данного воспевающего жанра.
Помимо перечисленных качеств, «Мертвые души» тесно граничат с плутовским и даже социальным романом. Но относить произведение к данному жанру не стоит ввиду отсутствия любовной интриги.
Герои и антигерои в поэме
В первом томе «Мертвых душ» («Ад» по Данте) Гоголь задумал показать зло – порочное чиновничество и помещичий класс. Реализовано это было через систему образов. Герои-мертвые души – те чиновники и помещики, которых встречает Чичиков, выполняя свою хитроумную махинацию.
Образы помещиков представлены по мере возрастания духовного упадка и моральной низости. При описании каждого из них Гоголь акцентирует внимание на том, что это не частный случай, а тип людей: «Манилов принадлежит к людям так себе»; Коробочка — «Одна из тех матушек»; «Таких людей, как Ноздрев, приходилось всякому встречать немало». Подобных нравственно оскудевших людей рождает социальная среда. В поэме вынесен приговор как помещикам, так и всей крепостнической системе в целом.
Еще один отрицательный образ поэмы «Мертвые души» — чиновничество. В городе царит разруха и бардак. Бюрократический аппарат – то место, где можно выгодно заработать. Процесс получения взяток поставлен на поток. Вспомним эпизод, когда Чичиков дает взятку Ивану Антоновичу. Действия чиновника доведены до автоматизма: увидеть купюру – накрыть бумажкой – сделать вид, что все в порядке.
Отрицательные герои формируют смысл названия поэмы – «Мертвые души». Однако, по мнению Гоголя, не все так плохо: двоим героям он дает шанс исправиться. Процесс воскрешения из мертвых связан с категорией движения. Двое персонажей поэмы показаны в процессе развития: дана биография Чичикова и Плюшкина. Этим Гоголь намекает, что они способны измениться в дальнейшем.
Несомненно, положительный герой в поэме – это автор, раскрывающийся через лирические отступления. Он понимает и любит Россию, видит огромный потенциал в русском народе. Кроме того, Гоголь подчеркивает положительные качества русского народа: сочный язык, трудолюбие, честность, самобытность, изобретательность. Именно это позволит измениться Руси и стать сказочной птицей-тройкой.
Сочинение: Смысл названия поэмы «Мертвые души» (Н.В. Гоголь)
(335 слов) «Мертвые души» Н.В.Гоголя — непревзойденное социально-психологическое произведение русской литературы. Смысл названия поэмы многогранен: в нем воплощена не только доминанта сюжета (охота за неучтенными смертями), но и менее очевидные идейные пласты.
В названии присутствует совершенно четкий исторический посыл. Правительство для взимания налога с помещиков периодически проводило крестьянский учет. Сформированную ведомость называли ревизскими сказками, их писали один раз в несколько лет, вследствие чего умершие крестьяне рассматривались как живые до следующей переписи. Именно они стали целью главного героя и привели его в гости к помещикам. Смысл заглавия «Мертвые души» — обозначить сюжетные особенности книги.
Однако если бы Гоголь хотел придать единственное значение, то поэма называлась бы «ревизские души». Но такое наименование не раскрывает всей сути той проблемы, которую затрагивает автор. Герценовское высказывание заставило людей задуматься.
Он писал: «… Не ревизские – мертвые души, а все эти ноздревы, маниловы и все прочие – вот мертвые души, и мы их встречаем на каждом шагу».
Здесь мы можем увидеть, что слова нацелены не на крестьян, а на тех, кто управляет их жизнями, на чиновников и помещиков. Смысл носит метафоричный и образный характер. Вещественно и материально такие, как Ноздревы, Маниловы и Собакевичи, живут спокойной и радостной жизнью: «медведь средней величины» Собакевич, «исторический человек» Ноздрев, который «…был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его». Но духовное бытие в значительной степени имеет мало общего с физическим. «Мертвые души» — мертвенность, застой, окаменелость, которую смогли допустить помещики, чиновники, растерявшие свое внутреннее богатство.
Мертвые ревизские души – это погибшие по определенным основаниям крестьяне, их ожившие образы, существование которых помещики принимают ниже человеческого. А вот Маниловы, Коробочки, Плюшкины, чиновники и другие представители высшей знати – безупречный пример мертвых духом людей и демонстрация нравственного опустошенного строя людских отношений. Это все стороны одного словосочетания Гоголя, высокохудожественно представленного в произведении.
Принцип данного сатирического изображения не позволяет нам увидеть образ хотя бы одного положительного персонажа. По мере продвижения сюжета мы видим оскудение человеческого духовного мира персонажей: от Манилова до Плюшкина. Гоголю было важно через свою поэму показать глупые желания дурных людей и серьезность социальных пороков и слабостей. Даже название помогло ему осуществить это намерение.
Автор: Рада Хибба
О втором томе «Мертвых душ»
В состоянии глубокого творческого кризиса в течение десяти лет пишет Гоголь второй том «Мертвых душ». В переписке он часто жалуется друзьям, что дело идет очень туго и не особо его удовлетворяет.
Гоголь обращается к гармоничному, положительному образу помещика Костанжогло: рассудительному, ответственному, использующему научные знания в устройстве усадьбы. Под его воздействием Чичиков пересматривает свое отношение к действительности и изменяется в лучшую сторону.
Увидев в поэме «жизненную неправду», Гоголь сжег второй том «Мертвых душ».