Сказки
Русская народная сказка
Жил да был крестьянин. Умерла у него жена, осталось три дочки. Хотел старик нанять работницу — в хозяйстве помогать. Но меньшая дочь, Марьюшка, сказала:
— Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство вести.
Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Все-то она умеет, все-то у нее ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да работящая дочка растет. Из себя-то Марьюшка красавица писаная. А сестры ее завидущие да жаднющие, из себя-то они некрасивые, а модницы-перемодницы — весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, платья им — не платья, сапожки — не сапожки, платок — не платок.
Поехал отец на базар и спрашивает дочек:
— Что вам, дочки, купить, чем порадовать?
И говорят старшая и средняя дочки:
— Купи по полушалку, да такому, чтоб цветы покрупнее, золотом расписанные.
А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает ее отец:
— А что тебе, доченька, купить?
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а перышка не нашел.
Поехал отец в другой раз на базар.
— Ну, — говорит, — дочки, заказывайте подарки.
Обрадовались старшая и средняя дочки:
— Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.
А Марьюшка опять заказывает;
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, сапожки купил, а перышка не нашел. Приехал без перышка.
Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:
— Купи нам по платью.
А Марьюшка опять просит;
— Батюшка, купи перышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, а перышка не нашел. Выехал из города, а навстречу старенький старичок:
— Здорово, дедушка!
— Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?
— К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить перышко Финиста — ясна сокола, а я не нашел.
— Есть у меня такое перышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам.
Вынул дедушка перышко и подает, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: «Что в нем Марьюшка нашла хорошего?»
Привез старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются да над Марьюшкой смеются:
— Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи свое перышко в волоса да красуйся!
Промолчала Марьюшка, отошла в сторону, а когда ьсе спать полегли, бросила Марьюшка перышко на пол и проговорила:
— Любезный Финист — ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!
И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу.
Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днем он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается добрым молодцем.
На четвертый день сестры злые заметили — наговорили отцу на сестру.
— Милые дочки, — говорит отец, — смотрите лучше за собой!
«Ладно, — думают сестры, — посмотрим, как будет дальше».
Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят. Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Марьюшки. Бился, бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол:
— Кому я нужен, тот меня найдет. Но это будет нелегко. Тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь.
Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала Марьюшка горькими слезами — смыла слезками кровавый след и стала еще краше.
Пошла она к отцу и проговорила:
— Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду — свидимся, умру — так, знать, на роду написано.
Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил.
Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста — ясна сокола. Шла она чистым полем, шла темным лесом, высокими горами. Птички веселыми песнями ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса темные привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть; волки серые, медведи, лисицы — все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала.
И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках — вертится. Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста—ясна сокола.
— О красавица, долго тебе искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом государстве. Опоила его зельем царица-волшебница и женила на себе. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придешь в тридевятое царство, наймись работницей к царице. Покончишь работу — бери блюдечко, клади золотое яичко, само будет кататься. Станут покупать — не продавай. Просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. Потемнел лес, страшно стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал:
— Не бойся, Марьюшка, иди вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.
Потерся кот спинкой и был таков, а Марьюшка пошла дальше. А лес стал еще темней.
Шла, шла Марьюшка, башмаки железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг тын, на кольях черепа, и каждый череп огнем горит.
Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста — ясна сокола.
— А у моей сестры была?
— Была, бабушка.
— Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром и золотом по малиновому бархату. Будут покупать — не продавай. Просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. А в лесу стук, гром, свист, черепа лес освещают. Страшно стало Марьюшке. Глядь, собака бежит:
— Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди. Будет еще страшнее, не оглядывайся.
Сказала и была такова. Пошла Марьюшка, а лес стал еще темнее. За ноги ее цепляет, за рукава хватает… Идет Марьюшка, идет и назад не оглянется.
Долго ли, коротко ли шла — башмаки железные износила, посох железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках, вокруг тын, а на кольях лошадиные черепа; каждый череп огнем горит.
Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом!
Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Сама черная, а во рту один клык торчит.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела пытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста — ясна сокола.
— Трудно, красавица, тебе будет его отыскать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретенце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая.
— Спасибо тебе, бабушка.
— Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать — не продавай, а просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли—да все на Марьюшку. И ви дит Марьюшка — бежит навстречу серый волк.
— Не горюй, — говорит он, — а садись на меня и не оглядывайся.
Села Марьюшка на серого волка, и только ее и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.
— Ну, — говорит волк, — слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги.
Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:
— Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?
Отвечает царица:
Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.
— Все это я могу делать.
— Тогда проходи и садись за работу.
И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь — возьмет Марьюшка серебряное блюдечко золотое яичко и скажет:
— Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.
Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:
— Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!
Подслушала царица ее слова и говорит:
— Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.
— Нет, — говорит Марьюшка, — они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста — ясна сокола поглядеть.
Подумала царица, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть. Ночью, как он уснет, я тебе его покажу.
Наступила ночь, и идет Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу. Видит она — спит ее сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, — спит не пробудится сердечный друг.
Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…
Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает:
— Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста — ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.
Подслушала царица и говорит:
— Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.
— Я не продам, — говорит Марьюшка, — а так отдам, разреши только с Финистом — ясным соколом свидеться.
Подумала та, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть, приходи ночью.
Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
Спит Финист — ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка — не добудилась.
Наступает день.
Сидит Марьюшка за работой, берет в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала: продай да продай!
— Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом — ясным соколом хоть часок побыть.
— Ладно, — говорит та.
А сама думает: «Все равно не разбудит».
Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой — ясный сокол, встань, пробудись!
Спит Финист, не просыпается.
Будила, будила — никак не может добудиться, а рассвет близко.
Заплакала Марьюшка:
— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему ее прижми!
Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал:
— Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.
Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.
Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста — ясна сокола наказать.
Тогда Финист — ясный сокол говорит:
— Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продает да обманывает?
Согласились все, что жена Финиста — ясна сокола — Марьюшка.
И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в свое государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.
Время чтения: 14 мин.
Жил да был крестьянин. Умерла у него жена, осталось три дочки. Хотел старик нанять работницу — в хозяйстве помогать. Но меньшая дочь, Марьюшка, сказала:
— Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство вести.
Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Все-то она умеет, все-то у нее ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да работящая дочка растет. Из себя-то Марьюшка красавица писаная. А сестры ее завидущие да жаднющие, из себя-то они некрасивые, а модницы-перемодницы — весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, платья им — не платья, сапожки — не сапожки, платок — не платок.
Поехал отец на базар и спрашивает дочек:
— Что вам, дочки, купить, чем порадовать?
И говорят старшая и средняя дочки:
— Купи по полушалку, да такому, чтоб цветы покрупнее, золотом расписанные.
А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает ее отец:
— А что тебе, доченька, купить?
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а перышка не нашел.
Поехал отец в другой раз на базар.
— Ну, — говорит, — дочки, заказывайте подарки.
Обрадовались старшая и средняя дочки:
— Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.
А Марьюшка опять заказывает;
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, сапожки купил, а перышка не нашел. Приехал без перышка.
Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:
— Купи нам по платью.
А Марьюшка опять просит;
— Батюшка, купи перышко Финиста — ясна сокола.
Ходил отец весь день, а перышка не нашел. Выехал из города, а навстречу старенький старичок:
— Здорово, дедушка!
— Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?
— К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить перышко Финиста — ясна сокола, а я не нашел.
— Есть у меня такое перышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам.
Вынул дедушка перышко и подает, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: «Что в нем Марьюшка нашла хорошего?»
Привез старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются да над Марьюшкой смеются:
— Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи свое перышко в волоса да красуйся!
Промолчала Марьюшка, отошла в сторону, а когда все спать полегли, бросила Марьюшка перышко на пол и проговорила:
— Любезный Финист — ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!
И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу.
Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днем он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается добрым молодцем.
На четвертый день сестры злые заметили — наговорили отцу на сестру.
— Милые дочки, — говорит отец, — смотрите лучше за собой!
«Ладно, — думают сестры, — посмотрим, как будет дальше».
Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят. Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Марьюшки. Бился, бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол:
— Кому я нужен, тот меня найдет. Но это будет нелегко. Тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь.
Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала Марьюшка горькими слезами — смыла слезками кровавый след и стала еще краше.
Пошла она к отцу и проговорила:
— Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду — свидимся, умру — так, знать, на роду написано.
Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил.
Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста — ясна сокола. Шла она чистым полем, шла темным лесом, высокими горами. Птички веселыми песнями ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса темные привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть; волки серые, медведи, лисицы — все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала.
И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках — вертится. Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста—ясна сокола.
— О красавица, долго тебе искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом государстве. Опоила его зельем царица-волшебница и женила на себе. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придешь в тридевятое царство, наймись работницей к царице. Покончишь работу — бери блюдечко, клади золотое яичко, само будет кататься. Станут покупать — не продавай. Просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. Потемнел лес, страшно стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал:
— Не бойся, Марьюшка, иди вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.
Потерся кот спинкой и был таков, а Марьюшка пошла дальше. А лес стал еще темней.
Шла, шла Марьюшка, башмаки железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг тын, на кольях черепа, и каждый череп огнем горит.
Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста — ясна сокола.
— А у моей сестры была?
— Была, бабушка.
— Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром и золотом по малиновому бархату. Будут покупать — не продавай. Просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. А в лесу стук, гром, свист, черепа лес освещают. Страшно стало Марьюшке. Глядь, собака бежит:
— Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди. Будет еще страшнее, не оглядывайся.
Сказала и была такова. Пошла Марьюшка, а лес стал еще темнее. За ноги ее цепляет, за рукава хватает… Идет Марьюшка, идет и назад не оглянется.
Долго ли, коротко ли шла — башмаки железные износила, посох железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках, вокруг тын, а на кольях лошадиные черепа; каждый череп огнем горит.
Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом!
Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Сама черная, а во рту один клык торчит.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела пытаешь?
— Ищу, бабушка, Финиста — ясна сокола.
— Трудно, красавица, тебе будет его отыскать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретенце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая.
— Спасибо тебе, бабушка.
— Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать — не продавай, а просись Финиста — ясна сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли—да все на Марьюшку. И ви дит Марьюшка — бежит навстречу серый волк.
— Не горюй, — говорит он, — а садись на меня и не оглядывайся.
Села Марьюшка на серого волка, и только ее и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.
— Ну, — говорит волк, — слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги.
Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:
— Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?
Отвечает царица:
Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.
— Все это я могу делать.
— Тогда проходи и садись за работу.
И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь — возьмет Марьюшка серебряное блюдечко золотое яичко и скажет:
— Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.
Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:
— Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!
Подслушала царица ее слова и говорит:
— Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.
— Нет, — говорит Марьюшка, — они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста — ясна сокола поглядеть.
Подумала царица, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть. Ночью, как он уснет, я тебе его покажу.
Наступила ночь, и идет Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу. Видит она — спит ее сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, — спит не пробудится сердечный друг.
Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…
Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает:
— Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста — ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.
Подслушала царица и говорит:
— Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.
— Я не продам, — говорит Марьюшка, — а так отдам, разреши только с Финистом — ясным соколом свидеться.
Подумала та, подумала.
— Ладно, — говорит, — так и быть, приходи ночью.
Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
Спит Финист — ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка — не добудилась.
Наступает день.
Сидит Марьюшка за работой, берет в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала: продай да продай!
— Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом — ясным соколом хоть часок побыть.
— Ладно, — говорит та.
А сама думает: «Все равно не разбудит».
Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
— Финист ты мой — ясный сокол, встань, пробудись!
Спит Финист, не просыпается.
Будила, будила — никак не может добудиться, а рассвет близко.
Заплакала Марьюшка:
— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему ее прижми!
Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал:
— Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.
Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.
Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста — ясна сокола наказать.
Тогда Финист — ясный сокол говорит:
— Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продает да обманывает?
Согласились все, что жена Финиста — ясна сокола — Марьюшка.
И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в свое государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.
Финист-Ясный Сокол
Веда Северин
(по мотивам сказки)
Мой измученный птах,мой нежнейший из всех,
ты в кого превратился, милый?
Всё таишься, закован в расчёт, как в доспех,
но доспех может стать и могилой!
Где былой идеал? В том, чтоб рвать и таскать?
Жизнь — охота? Добыча манит?
Ты смолчал, отступил и уж выход искать
от бессилия станешь в обмане…
Ты — искатель! Ты — воин! И силы твои
Так нужны для благого дела…
Всё ты можешь, мужчина, шагни, не таись,
человек, ведь, не просто — тело.
Ясный Сокол мой! Финист! Очнись, оглянись-
крылья созданы для полёта!
Улети в настоящую, чистую жизнь
с обывательского болота!
Сказка для любимой. Финист — ясный сокол
Владимир Мазурин
У крестьянина умерла жена.
Трёх оставила дочерей она.
Дочки старшие — горе сущее —
Завидущие да жаднющие.
Некрасивые, хоть и модницы.
Ну, а младшая — клад, как водится,
Дочка умная, работящая
И красавица настоящая.
…На базар отец собирался раз:
— Дочки милые, что купить для вас?
— Ах, отец родной, привези ты нам
Полушалки золотом шитые! —
Просят старшие, стоя около.
— Ну, а что тебе, свет мой, Марьюшка?
— Привези мне пёрышко, батюшка,
Птицы Финиста — ясна сокола!
Полушалка два он привёз к среде,
Только пёрышка не нашёл нигде.
В зеркала весь день сёстры пялятся,
Всё обновками не нахвалятся.
Всё румянятся да духаются,
Да над Марьюшкой насмехаются.
Та стирает ли, или стряпает —
А слеза нет-нет — да и капает…
…Вот опять отец в воз запряг коня:
— Что вы в этот раз ждёте от меня?
— Привези сапожки нам новые
Да с серебрянными подковами! —
Просят старшие, стоя около.
— Ну, а что тебе, свет мой, Марьюшка?
— Привези мне пёрышко, батюшка,
Птицы Финиста — ясна сокола!
Сапоги привёз старшим дочкам он,
Но про пёрышко — не слыхал и звон.
Языками модницы клацают,
О порог подковами бряцают.
Перед зеркалами кривляются,
Да сестрице вслед ухмыляются.
Та стирает ли, или стряпает —
А слеза нет-нет — да и капает…
Вот собрался он в город третий раз:
— Что хотите вы попросить сейчас?
— Платья новые и нарядные! —
Стали требовать сёстры жадные
У родителя, стоя около.
— Ну, а что тебе, свет мой, Марьюшка?
— Привези мне пёрышко, батюшка,
Птицы Финиста — ясна сокола!
Платья модные дочерям купил.
И на поиски целый день убил.
Ведь без пёрышка как вернуться втреть?
Младшей дочери как в глаза смотреть?
На пути домой головой поник.
Но помог с седой бородой старик:
— Есть товар такой у меня, смотри!
И раз добрый ты, так и быть — бери!
В платья шёлковы сёстры вредные
Нарядясь, травить стали бедную:
— Ай, да пёрышко! К волосам своим
Прикрепи его и любуйся им!
А она, снеся передряги все,
Подождав, пока спать улягутся,
Позвала, в судьбу веря искренне:
— Финист, сокол мой, ты явись ко мне!
Добрый молодец тут явился к ней
Красоты в словах не описанной.
Пробыл с Марьюшкой ночь, пока темно,
Утром соколом улетев в окно.
Сёстры ж сделали подлость дикую
Да в окно ножей понатыкали.
Сокол влезть хотел — грудь изрезал в кровь.
И на третий день не явился вновь.
Всё звала-ждала, горевала всё —
И искать пошла друга Марьюшка.
Подойдя к отцу, попрощалася:
— Не брани меня, милый батюшка!
Чистым полем шла, лесом тёмным ли —
Волки серые дочь не тронули.
Помогали ей звери дикие
За любовь её за великую.
Заповетными шла дорожками
И встречалася с баба-ёжками.
Привела её доля клятая
В царство дальнее тридевятое.
Там ко злой царице-охотнице
Нанялась она домработницей.
И ткала, пряла, платья шила ей,
Чтобы вызволить друга милого.
И проникла ночкой глубокую
В спальню к Финисту — ясну соколу.
И плечо ему обожгла слезой:
— Я нашла тебя, друг любезный мой!
Поцелуями он покрыл её:
— Здравствуй, Марьюшка! Здравствуй, милая!
Ты своей любовью огромною
Победить смогла чары тёмные!
И домой они воротилися.
Миловалися и любилися…
…Вот и мы с тобой тоже вылюбим,
Что дано судьбой — живы были бы!
Финист Ясный сокол
Елена Жукова-Желенина
Было это в Нижнем граде много лет тому назад.
Горожане то преданье верно в памяти хранят.
—
У боярина Платона есть и слава, и почёт.
Так размеренно и славно жизнь его рекой течёт.
Словно Волга, плывёт плавно средь любимых берегов.
Вид из терема на Стрелку… От красы душа поёт…
А Платон души не чает в дочке Машеньке своей.
Каждый шаг оберегает… Аж пылиночки сдувает
С милой лапушки, поверь!
Дочка Машенька красива! Но бойкА и так смелА.
По замашкам, по повадке, видно, в батюшку пошла…
До чего резвА девчонка! Может на коне скакать,
А из лука стрелой ловко в цель любую попадать.
Так хотят её просватать! Всем отказ с улыбкой шлёт.
Говорит, что, мол, не любит! От ворот всем поворот…
Ох, намедни дружок царский сватать Машу приезжал.
Посмеявшись, отказала… Тут Платон уж осерчал.
Запер дочку он в палатах. Только нянька одна с ней.
— Пусть одумается девка! Под венец пойдёт скорей!
Маша в терему скучает… Но упряма! Вся в отца…
— Батюшка пусть милый знает: В заточении страдает,
Но, что замуж не желает… Не уступит никогда!
С нянюшкой вдвоём, вздыхая, коротают вечера…
Нянька, часто так бывает, песни, сказки вспоминает.
Маша слушает, мечтает… Вот такие, брат, дела.
Рассказала как-то сказку: Вишь, на службе у царя,
Говорят, есть синеокий мОлодец! Он — ясный сокол.
Облетает вмиг поля… Смотрит, нет ли врагов близко?
ФИнист мОлодца зовут…Так хорош, так смел парнишка!
Нет отважнее вокруг!
Посмеялись. Но запали в душу нянькины слова.
— Вот такого повстречать бы! Сердце сразу б отдала…
А у Маши есть подружка. Нет, не средь девиц — средь птиц!
К ней синичка прилетает. Хлеб ей девушка крошит.
Попросила как-то Маша пёрышко ей принести.
— Финист над землёй летает. Пёрышки, поди, теряет.
Сердце девичье спаси!
Всё синичка понимая, вмиг умчалась… Нет её…
Через три дня прилетела… В клюве дивное перо.
Когда ночью все заснули: Стража, нянька… Тишина…
Машенька перо достала, об пол бросивши, ждала.
Перо пола лишь коснулось, сокол вмиг в окно влетел.
Стукнулся он тут о землю. Нету птицы вожделенной!
МОлодец в глаза смотрел.
— Ах! Боярышня-красотка, заколдован я навек.
Днём я соколом летаю и лишь ночью человек.
С злым Кощеем я сражался, но не смог его убить.
Тут послал колдун заклятье: Соколом я стану жить.
Погляди! Ведь только ночью, лишь во тьме я человек.
Финист днём я — Ясный Сокол. Птицей коротаю век.
Сам я из сынов боярских, но заклятие на мне.
Но царю я помогаю и границы охраняю…
В небе я служу стране!»
А уж Маша не дышала. Полюбила молодцА.
Финисту она сказала: О тебе всегда мечтала.
Любить буду до конца.
Хоть ты мОлодец прекрасный, хоть ты сокол удалОй,
Стало всё для сердца ясно, лишь к тебе стремлюсь душой!
—
Утро. Нижний просыпался. Солнца первые лучи.
Закричали голосисто на рассвете петухи…
Финист соколом умчался, крикнув: Перо сбереги!
Коли что-то приключится, с ветром пёрышко пусти.
Маша пёрышко хранила в медальоне на груди.
На перо, любя, глядела. В мыслях к Финисту летела:
Сокол, милый, где же ты?
А Кощей всё злобный видел в тайном колдовском стекле.
Машу с Финистом увидел, люто их возненавидел.
Ох! Похоже быть беде!
Кот-Баюн, слуга Кощеев, в терем проскользнул, злодей!
Финиста перо похитив, вмиг во тьму шмыгнул скорей.
Открывает утром Маша медальон заветный свой
И в отчаяньи рыдает… Оказался он пустой.
Что же делать бедной Маше? Как ей сокола сыскать?
Надо к милому ей ехать, а не плакать и вздыхать!
Хороши у Маши косы! Но сейчас не до красы.
Волосы обрезав ловко, подогнав косоворотку,
Парнем сделалась, плутовка. Тихо к ночи шли часы.
Только лишь уснула стража, выбрала кольчугу, шлем.
Лук у батюшки сыскала и за счастьем поскакала.
Не советуясь ни с кем!
—
Утро, день и снова вечер. Сумерки, закат, восход.
В лицо дует свежий ветер. Сердце любит. Сердце ждёт.
День склоняется к закату. Машин конь в пути устал.
Сколько вёрст уж отмахали! Даже, бедный, захромал.
Да и Маша приуныла… Нету Финиста следа.
Проскакали чисто поле, рощи, долы и леса.
Но никто его не видел. Говорят, не пролетал.
Маша голову склонила. Потемнело. Лес пугал!
Чаща так непроходима! Не проехать на коне.
— Верный конь, ступай-ка, милый! Дальше пешей идти мне.
И не стало больше видно ни деревни, ни села…
Словно зверь лохматой лапой солнце скрыл. Сгустилась тьма.
Там в глуши в лесу избушка. Ведьма в ней в тиши живёт.
Приютила она Машу: Пусть бедняжка отдохнёт!
Всё она про Машу видит тайной силой колдовской.
Но глупышку не обидит. Ведь жалеет всей душой.
До чего смелА девчонка! И Кощей ей не указ!
Могла, дурочка, погибнуть уже много-много раз.
Ведьма подарила Маше свой таинственный клубок.
Чтобы, Машу провожая, он ей путь найти помог.
Маша за клубком ступает, держит тоненькую нить.
— Где ты, Финист-Сокол Ясный? Мне тебя не позабыть!
А клубок спешит, петляя… Не видать пути конца…
Маша с грустью вспоминает черты милого лица.
Шёпот нежный и тревожный… Ту улыбку, тихий вздох.
Все считают- невозможно! Но она его найдёт!
Финист тоже Машу ищет. Нынче в Нижнем побывал.
Терем в скорби опустевший. Маши нету. Всякий знал.
Над землёй весь день летая, Финист видел с высоты,
Всё окрест обозревая, нету Маши… Где же ты?
Тут синичка подсказала: Маша быстро по утру
По тропиночке бежала в чаще в ведьмином лесу.
Финист полетел навстречу… Всё видал в стекле Кощей.
В коршуна он превратился, к Маше кинулся злодей.
Видит Маша, коршун крУжит… И всё ближе-ближе к ней.
До чего огромна птица! Сердце бьётся всё сильней!
Но тут сокол появился. Коршун сокола клюёт.
Птицы бьются не на шутку! Маша лук свой достаёт.
В коршуна она стреляет. Вмиг сражён стрелой Кощей.
Маша очи закрывает. Открывает — Финист с ней.
Всё любовь преодолела: И беду, и колдовство.
Сам Кощей пред ней бессилен.
Лишь сумей сберечь её…
Финист Ясный Сокол
Ирина Крисанова
Окна башни темной
Настежь приоткрыты…
Финист Ясный Сокол,
Слышишь, приходи ты…
Что мне все приснилось,
Думала сначала,
Только ночью синей
Я его встречала.
С взором нежным ясным,
Что по мне скучает,
С голосом прекрасным,
С песнями — ручьями.
В небе исчезая
С ураганом — ветром,
Перышко за ставни
Клал он незаметно.
Но однажды ночью
Не явился милый.
Я к окну бежала,
Сколько было силы.
Сердце задрожало…
Что с моей любовью?
Перышко лежало
Все покрыто кровью.
Кто ножи наставил
У открытых окон,
Чтоб поранил крылья
Финист Ясный Сокол?
Ясный Сокол, из Чертога Финиста
Людмила Вяткина
По мотивам Сказа о Финисте Ясном Соколе
Сказка — ложь, но в ней намёк,
А вот сказ — нам всем урок!
За тридевять шла земель,
За тридевять дальних далей,
Где Сокол делил постель
С чужой огневласой кралей.
Он суженую забыл
И воинский долг не помнил —
Игрушка в руках судьбы,
Опоенный зельем сонным.
Любимого чтоб вернуть,
А не угасать в печали —
Был выбор невесты — путь
За тридевять дальних далей.
От слёз солона щека:
Спит молодец — Сокол Ясный.
Дорога ох, нелегка —
Все жертвы, ужель, напрасны?
Вот-вот и рассвет — конец
Последней Сварожьей ночи.
Будила его, но нет —
Не может открыть он очи.
Горючая с век слеза
На грудь молодца упала —
Он, вздрогнув, открыл глаза
От жара слезинки малой.
Бежали они домой
От чар чужеземки жадной…
И пусть дорогой ценой,
Но кончилось дело свадьбой!
Финист — ясный сокол
Моё Внимание Вам
Ждать тебя мне сколько, Финист-ясный сокол?
Прилетай к окошку. Лунная дорожка
Путь укажет верный. Свет надежды нежный
На душе сияет. Наша встреча, знаю,
Счастьем обернётся, что добрее солнца.
Жду тебя, любимый, мой неповторимый
Финист-смелый сокол, милый, синеокий.
Терем чист и крепок, мирный дом — орешек.
Тишина в нём, радость. Нам любовь — отрада.
Финист — ясный сокол
Натико
К фильму-сказке «под Александра Роу» стих отношения не имеет ну никакого! Есть русская сказка с одноименным названием, и там вообще другой сюжет, чем в фильме. Вот по сказке и стихотворение…
Кинжалами утыкана
Оконных рам резьба.
В час нужный, как убитая,
Ты спишь — а там судьба
По лезвиям, да крыльями,
На перьях — красный след.
Не спи — ты будешь сильная
Наутро. Столько бед
Ты отодвинешь, смелая,
Всю землю обойдешь,
Обманешь королеву, и
Назад ЕГО вернешь.
Но посмотри, ведь рядом он!
Он здесь — рукой подать…
Проснись! Чтоб больше ставнями
Окна не закрывать…
Скатеркой тропка стелется.
Без ран не быть любви.
Но в час урочный, девица,
Ты все-таки не спи!
Финист Ясный Сокол
Рассветова Ольга
Над горой камней и битых стёкол,
В ядовитом смраде чёрных туч,
Гордо реет Финист Ясный Сокол,
Словно в сказке, светел и могуч.
Сколько раз безжалостно и люто
Этих птиц клевало вороньё,
Ведь любая гибельная смута
Избирает знаменем враньё.
Только в миг, когда, казалось, меркнут
В их глазах духовные лучи,
Возрождались Феникс, Сокол, Беркут,
Перья вновь вострили, как мечи.
Потому, что Правду не задушишь
И не купишь толстым кошельком,
Она тихо входит в наши души
С материнским теплым молоком.
Душат пусть, и жгут, и распинают
На кресте кедровом, как Христа,
День придёт, и Правда воссияет,
Над планетой, девственно — чиста.
Ложь несут, как знамя, только трусы,
Взяв вождями сборище иуд.
Но, как прежде, истинные русы
К Святославу с просьбою придут:
В бой за Правду, ты веди нас, княже,
Не забыли лавы ратной вкус.
И трава пред Правдой нашей ляжет,
Задохнётся злобой мелкий гнус.
Слово Правды вставьте, а не пули
В гильзы всех патронов, как в конверт.
Чтобы веки детские сомкнули
Феи снов, а не с косою, смерть.
В небе реет Финист Ясный Сокол,
Там же Ворон рыщет во всю прыть.
Только, Правда — на посту высоком
И ему её не сокрушить!
1 просмотров
Продолжаем разговор о тайном смысле народной сказки «Финист – Ясный сокол». Ранее был предоставлен краткий пересказ сюжета. Сегодня нашим рассуждением будет поиск научно-фантастической основы бывшей реальности для наших предков. Звучит бредово, но таков костяк размышлений Николая Левашова с моими вставками с поправкой на современность из научной фантастики.
Коллаж автора
Постараюсь отсечь всю мистику Николая. К этому человеку относятся по-разному. Есть в нём что-то и от шарлатана, но есть и интересные мысли. Н. Левашов написал книгу «Сказ о Финисте Ясном Соколе. Прошлое и настоящее». Базовой основой своих размышлений Н. Левашов избрал Славяно-Арийские Веды, в которых есть текст «Сказа о Финисте Ясном Соколе». Со слов писателя таким сказ был раньше, до насильственного крещения Киевской Руси.
Картина пера Всеволода Иванова.
Правдивость Славяно-Арийских Вед оставим на разбор скептикам.
В чём соль книги Николая Левашова? Честно сказать, читать Н. Левашова интересно, однако местами кажется, что это бред. Что именно бредовым кажется в «Сказе о Финисте Ясном Соколе. Прошлое и настоящее» — это то, что писатель мешает в кучу Богов и космические технологии. Да понятно, что люди, принадлежащие слаборазвитой цивилизации, высокотехнологичных коллег воспримут как Богов. Но если ты рассказываешь нам о сказе со стороны технологий, так держись этого курса. Это лично моё мнение.
Итак, непосредственно к самой сказке. Правильное название сказки должно звучать как «Сказ о Ясном Соколе из чертогов Финиста». Финист- не имя, а место проживания нашего героя — жениха Марьюшки. Кстати, сама Марьюшка по словам Левашова, имела имя Настенька. Подмена имени сделана не случайно, а для того, чтобы оторвать сказку от были. Сказка была записана, а быль забылась, современники же воспринимали сказку, как неточную адаптацию сказа для детей. Но искажение сказки в том и заключалось, чтобы скрыть истину.
А быль, по мнению писателя Н. Левашова, была в том, что жили себе братья славяне и не только на земле, а и по нескольким галактикам.
Летали на космических кораблях, а просвещенные и одарённые пользовались даже телепортами. Но то была прошлая жизнь, и ни в коем случае не сказка. А, как известно, в жизни всегда есть закон бутерброда, и бочонок дёгтя. Поэтому были у звёздных славян соперники. Силы противника вели звёздные войны со славянами-ариями.
Картина пера Всеволода Иванова.
Всё это зашифровано нам в сказе и искажено в сказке. История предков в условиях военного противостояния дошла до нас только сказкой.
А когда цивилизация была отброшена в своём развитии в каменный век, сказка приобрела свой современный вид. Всё, что можно было заменить на понятное простому крестьянину, стало оным. Технологии, невписавшиеся в жизненный уклад, стали волшебством. Однако умному взрослому читателю, именно нестыковки сказки помогут найти истину. Итак, переходим к доказательствам вышеизложенной мысли в самой сказке-сказе.
Отец Марьюшки-Настеньки землепашец — фермер. Время от времени он ездит на торг и меняет натуральную продукцию на товары первой необходимости. Хм, а какие это товары? Например в начале 20 века? Мой прадед мигрировал в Сибирь в поисках лучшей доли. До прихода советской власти они, крестьяне, в Сибири жили единолично. От государства им было потребно разного рода бумажные разрешения, чтобы не попасть в опалу и малое число товаров.
Покупались: соль, порох, разный железный скарб. Всё остальное, включая еду и одежду, производилось своими руками из подручных материалов. Что необходимо покупать так часто на ярмарке землепашцу? А вот если это фермер с техникой, тогда другой разговор.
Техника требует расходники. В сказке не говорится, что в доме есть слуги. Когда умирает мать Марьюшки, отец хочет жениться на вдове, Марьюшка отговаривает его. Марьюшка-Настенька взваливает на себя хлопоты по дому. Две старшие сестры ничего не делают, и, наверное, сидят в инстаграме, ну или в чём-то подобном.
Скажете почему? Смотрите сами, хутор — захолустье, на котором отец живёт с дочками, то есть один мужик и одна девушка-труженица с двумя сестрами тунеядками. Если нет техники, и условия близки к крестьянской жизни дореволюционной России, эти двое зароются в работе. Какая ярмарка? Покупать наряды точно будет не на что, и уж тем более продавать какие-то излишки. Вдумайтесь, труд полностью ручной, из тягловой силы есть только лошадь. Отец пропадает в поле днями и ночами. Настенька управляется со скотиной и по дому, и огород тоже на ней. А две сестры ничего не делают. Но все сыты, отец ещё и излишки возит на ярмарку по нескольку раз за сезон. Как-то это слишком круто для крестьянина. И вот при таком взгляде лично мне кажется, что идея технологичного фермера уже не столь фантастична.
Хорошо, «копаем» дальше. Отец привозит после третьего захода подарки всем трём дочерям. А Марьюшке-Настеньке перо Финиста. Пёрышко отец нашёл не на рынке, а у старичка по дороге домой. Старичок дал перо сокола из чертога Финиста отцу после сетования последнего, что нигде он Настеньке не может найти перо. Старик достал из сумы требуемое перо и сказал, что сын его, наконец, нашёл себе суженую, а так на девок не смотрел. После вручения пёрышка, старик исчез — телепортнулся. Вот тоже странность, почему парень ждал Настю? Тут слабое место у меня и у Н. Левашова. Что скрыто под пёрышком? Почему Настя просила пёрышко у отца? Она знала, что за всем этим последует?
А вот объяснить, как хлопается сокол об пол и становится парнем, можно. Если представить, что Ясный Сокол — это либо лётчик, либо космический десантник с реактивным ранцем.
В первом варианте идея хороша тем, что сокол — лётчик. Во втором варианте идея хороша тем, что помимо лёта, воин мог незаметно пробираться в горницу к Насте. Например, используя невидимый камуфляж, становится понятно, почему сокол ударялся об пол. Никто не мог объяснить внезапное появление молодца в доме. В обоих случаях Ясный Сокол – это, скорее всего, воинское звание или сленговое наименования рода войск. Значит, жених – это военный. Но что тогда скрыто под пером? Что просила Настенька у отца? Адрес сайта знакомств с военными лётчиками?
Ясный Сокол из чертогов Финиста — так расшифровывает Н. Левашов посыл сказа. Чертогами славяне назвали созвездия. То есть, наш герой-парень прибыл на Землю из созвездия Финиста. Вы знаете, на современном небе есть такое созвездие, но оно претерпело смену названия на созвездие Феникса.
Коллаж автора
Согласитесь, интересная заметка. Тогда перо – это может быть какая-то привязка, чтобы можно сразу прыгнуть по нему даже с другой планеты в конкретное место — рядом с Настей. Идём дальше. Сёстры ставят барьер, не ловушку, а именно барьер. Ведь наш Ясный Сокол не упал мёртвым у ног Насти, он не смог попасть к ней в горницу. Однако парень, не смотря на военную подготовку, получает серьёзные повреждения. То есть, даже у слаборазвитых крестьян есть какие то защитные устройства, позволяющие нанести вред военному человеку в экипировке. Сокол успевает лишь отправить Насте сообщение, где его искать, а сам экстренно телепортируется на родную землю. Настя читает сообщение, но уже поздно, сокола нет, и наша смелая землячка решает отправиться в звёздный путь на поиски суженого. В отличие от жениха, Настя не может телепортироваться, ей нужно проделать путь физически, совершая космические перелёты.
А что было дальше если Вам интересно опубликую, нет, тогда завершим эту тему. До новых встреч!