Фабрика кухня как пишется

Разбор частей речи

Морфологический разбор существительного

План морфологического разбора существительного

Морфологический разбор прилагательного

План морфологического разбора прилагательного

Морфологические признаки глагола

Морфологический разбор глагола

Морфологический разбор глагола пример

Фабрика-кухня — крупное, механизированное предприятие общественного питания, получившее распространение в 1920—1930-е годы в СССР.

С архитектурной и социокультурной точки зрения представляет собой уникальный тип сооружения и в истории современного искусства рассматривается особо.

Фабрика-кухня в качестве школы общественного питания

В первые же послереволюционные годы в СССР началась работа по коренному переустройству быта.

Курс, взятый на индустриализацию, потребовал качественного изменения системы потребления.
Общественное питание стало необходимым условием этого процесса: назрела потребность в укрупнённых и механизированных предприятиях, способных оперативно накормить большие массы людей.

Кроме того, в 1920-е годы происходило высвобождение женщины из «пут» домашнего хозяйства и вовлечение её в производство.

Семейные ценности, характерные для русского уклада жизни, потеряли всякий смысл. Была объявлена война «примусам», «домашним обедам» и «мещанским закопчёным кухням». Им противопоставлялись просторные, светлые залы общественных столовых.

В годы НЭПа большое значение уделялось также борьбе за потребителя — «государственный сектор» делал небезуспешные попытки по отвлечению масс рабочих и служащих от «частных забегаловок».

Стоит отметить, что идеологами социализма признавалась и особая социокультурная роль совместного потребления пищи: важным пунктом в формировании «человека нового типа» были массовые коллективные мероприятия.

Всем этим задачам могла послужить фабрика-кухня, которую с революционным пафосом тех лет называли «школой общественного питания».

Писатель Юрий Олеша так описал этот процесс в своём романе «Зависть»:
«Объявлена война кухням. Тысячу кухонь можно считать покорёнными. Кустарничанию, восьмушкам, бутылочкам он положит конец. Он объединит все мясорубки, примуса, сковороды, краны… Если хотите, это будет индустриализация кухонь. Он организовал ряд комиссий. Машины для очистки овощей, изготовленные на советском заводе, оказались превосходными. Немецкий инженер строит кухню…»

И вот хозяйка сидит в столовой

и ест (предположим) куриный бульон.
Бульон, который она взяла
за очень низкую плату,
который варился в громадных котлах
девушками в халатах.
А перед хозяйкой цветы горят,
как лучшие в мире горелки,
а сбоку хозяйки, как звезды, блестят

ошпаренные тарелки.

— Я. Смеляков — «Над Москвой летят дирижабли», 1931^[1]

В 1930 году советский кинодокументалист Роман Кармен совместно с М. Слуцким и А. Самсоновым снял на Украине киноочерк «Фабрика-кухня» (РЦСДФ)^[2].

Также фабрика-кухня упоминается в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок» (1931):

— А как у вас с такими… с кабачками в азиатском роде, знаете, с тимпанами и флейтами? — нетерпеливо спросил великий комбинатор.

— Изжили, — равнодушно ответил юношa, — давно уже надо было истребить эту заразу, рассадник эпидемий. Весною как раз последний вертеп придушили. Назывался «Под луной».
— Придушили? — ахнул Корейко.
— Честное слово! Но зато открытa фабрика-кухня. Европейский стол. Тарелки моются и сушатся при помощи электричества. Кривая желудочных заболеваний резко пошлa вниз.
— Что делается! — воскликнул великий комбинатор, закрывая лицо руками.
— Вы ещё ничего не видели, — сказал заведующий музеем, застенчиво смеясь, — Едем на фабрику-кухню обедать.
<…>

В большом зале фабрики-кухни, среди кафельных стен, под ленточными мухоморами, свисавшими с потолка, путешественники ели перловый суп и маленькие коричневые биточки.

Строительство фабрик-кухонь в СССР

Первая фабрика-кухня была открыта в 1925 году в Иваново-Вознесенске (ныне Иваново)^[3][4], она и стала прообразом зданий подобного назначения. Вторая фабрика-кухня была построена в Нижнем Новгороде, третья — на Днепрострое.

Удачный опыт работы первых фабрик-кухонь вызвал огромный интерес к ним. В течение нескольких лет были построены здания в Филях, на Можайском шоссе, на Ткацкой и на Тульской улицах в Москве.
В Ленинграде только за один 1930 год было открыто четыре таких предприятия.

Объёмы производства некоторых из них были грандиозны. Так, на минской работало порядка 400 человек, а Нарвская фабрика-кухня выделялась тем, что занимала целый квартал и включала в себя универмаг.
Однако фабрики-кухни не превратились в форму организации общественного питания по месту жительства. Их основной целью стало снабжение обедами заводских столовых.
При этом массовый выпуск полуфабрикатов фабриками-кухнями действительно способствовал облегчению труда женщин в домашнем хозяйстве.

С архитектурной точки зрения фабрики-кухни представляют собой памятники послереволюционной эпохи, воплотившие смелые фантазии рационалистов и конструктивистов.

Особый тип здания

Со временем была выработана целая архитектурная программа, в соответствии с которой проектировались и строились здания фабрик-кухонь. Причём, особую роль сыграли проекты для московских предприятий питания.

Первая московская фабрика-кухня (1929) на Ленинградском шоссе (ныне Ленинградский проспект) по проекту архитектора А. И. Мешкова стала настоящим событием в жизни города. В конце 20-х этот район быстро застраивался «домами нового типа», и предприятие общественного питания было просто необходимо.
Площадка для возводимой фабрики-кухни была выбрана не случайно — напротив бывшего ресторана «Яръ» (этот загородний ресторан до революции пользовался скандальной славой как место купеческих кутежей и бесчинств).

Тогда же сформировались основные требования к зданию фабрики-кухни. В ней должно быть 3 или 4 этажа, подвал и полуподвал, причём подвальный этаж предназначается для холодильника и продуктовых складов, а полуподвал — для хлеборезки и комнат персонала фабрики.

Первый этаж отводится под производственные помещения, включая лабораторию. Здесь же должны размещаться раздевалки для посетителей. На том же этаже предполагалось размещение магазина полуфабрикатов и закусочной.

Второй этаж — это место для обеденных помещений, третий — для банкетных и праздничных залов.

Желательно, чтобы крыша здания была плоской — для обедов на открытом воздухе в летнее время.

Важный вклад в разработку архитектурного типа фабрик-кухонь внёс Ленинград. Особый интерес представляет Выборгская фабрика-кухня, состоящая из двух корпусов — производственного и торгово-обеденного.

См. также

• Дом-коммуна
• Фабрика-кухня (Самара)
• Конструктивизм в архитектуре Москвы

Напишите отзыв о статье «Фабрика-кухня»

Ссылки

• [img168.imageshack.us/img168/6064/samara10ia.gif План фабрики-кухни в Самаре]
• [modernism.su/2012/04/06/%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA-%D1%84%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%BA%D1%83%D1%85%D0%BD%D1%8F/ Минская фабрика-кухня]

Примечания

Литература

• Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда. — М., 2001.
• Иконников А. В. Архитектура Москвы. XX век. — М., 1984.

Отрывок, характеризующий Фабрика-кухня

– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.