В комитете Госдумы по информационной политике высоко оценили работу спецназа во время штурма дома стрелка из Новых Вешек Владимира Барданова. Спецслужбы выполнили главную задачу — локализовать потенциального преступника и не допустить, чтобы мирные жители пострадали. Работа СОБР — это отдельный вид военного искусства. Чтобы провести идеальную операцию, недостаточно просто нажать на курок.
Долгая операция
Глава комитета Госдумы по информационной политике Александр Хинштейн высоко оценил работу спецназа при штурме дома Владимира Барданова. Депутат отметил, что силовики сработали профессионально. Хинштейн призвал не слушать людей, которые «сидят на диване и считают, что разбираются лучше всех», сообщило радио «Комсомольская правда».
«Приход сотрудников полиции не был обусловлен их информацией о наличии арсенала оружия в доме. Этот дом оборудован как крепость. <…> Очень долго пытались вести с ним переговоры и убедить его сдаться. Хронология событий такова: пришли сотрудники полиции — Барданов открыл огонь. После этого территорию оцепили, на место вызвали оперативные службы, вызвали спецназ», — объяснил Хинштейн.
Полковник ФСБ в отставке Алексей Филатов сказал «360», что для спецслужб операция считается успешной, если не пострадали ни гражданские лица, ни сами правоохранители. Долгое время оперативники считали, что люди в доме Барданова — его заложники, а не члены семьи. Чтобы никто не пострадал, силовикам нужно было действовать аккуратно, ведь стрелок был «настроен решительно и был готов убивать». Именно поэтому силовики не пошли на прямой штурм в Новых Вешках.
Как такового штурма дома Барданова не было, ведь спецназ перестреливался с ним много часов. Причины, по которым Барданов вступил в бой, следствие пока не называет. По мнению криминалиста Михаила Игнатова, у Барданова мог быть культ вокруг оружия. Он собирал разный огнестрел, в том числе боеприпасы времен Второй мировой войны и старинные мушкеты. И Барданов не мог просто так отдать «свое детище» правоохранителям, которые пришли в его дом с целью выяснить его причастность к незаконному хранению оружия.
По словам Игнатова, не исключено, что Барданов пытался скрыть более серьезное преступление, чем хранение оружия. Он, предположительно, заработал себе состояние в 90-е годы.
СОБР — крайний случай
В боевой операции были задействованы не только сотрудники полиции, но и специальные силы — представители ОМОНа и СОБРа. Во время перестрелки с Бардановым пострадал один правоохранитель, но сейчас он идет на поправку.
Генерал-майор ФСБ в отставке Александр Михайлов сказал РИА «Новости», что операция в Новых Вешках была особенная, потому что там речь не шла о физическом захвате потенциального преступника.
«Человек, который начинает отстреливаться, должен быть уничтожен. Когда человек бросает в спецназ гранаты, ни о каком физическом захвате его речи не идет», — сказал Михайлов.
Специалист отметил, что пехота выполняет приказы, а командир должен так разработать стратегию, чтобы потерь среди личного состава не было.
Михайлов в разговоре с «360» отметил, что многие «теоретики» критиковали бойцов спецназа за то, что они долго выполняли задачу.
«Только никто похоронки не писал родственникам погибших бойцов. Они делали абсолютно все правильно. Они могли еще дольше проводить операцию», — добавил Михайлов.
СОБР и ОМОН — разные подразделения. В Специальный отряд быстрого реагирования отбирается отдельная категория людей, зачастую из действующих сотрудников МВД, имеющих высшее юридическое образование, армейских офицеров, бывших членов войск специального назначения. По этой причине критерии отбора бойцов СОБРа на уровень выше ОМОНа по всем направлениям выполняемых задач. СОБР — это боевые отделения. Во время Чеченских кампаний отряды СОБР принимали участие в сложных боевых операциях совместно с Вооруженными силами.
Работа СОБРа
Подполковник ФСБ в отставке, вице-президент международной антитеррористической ассоциации «Альфа» Алексей Филатов объяснил концепцию работы СОБРа. По словам специалиста, самая лучшая операция это та, которая обошлась без штурма. Ведь при освобождении здания есть вероятность, что либо кто-то из гражданских, либо из правоохранителей могут получить травмы разной степени тяжести. Филатов подчеркнул, что штурмовать — последнее средство, если другие не подействовали.
Переговоры не дали результатов, преступники не хотят мирно сдаваться. Штурмовать нужно, имея максимум разведданных о количестве террористов, их настрое, их психологическом состоянии, вооружении, готовности убивать, их нахождении, где, кто и в какой точке
По мнению Филатова, боевые гранатометы во время операции в Новых Вешках не применялись, потому что в этом просто не было необходимости. Вся операция длилась так долго из-за наличия арсенала у Барданова. Причем количество оружия роли не играло для оперативников, ведь достаточно только одного автомата, чтобы уже стать угрозой для представителей СОБРа и других бойцов. Поэтому оперативникам нужна информация о количестве людей в месте штурма, так как оружие может быть у каждого.
Если СОБР все-таки вызвали для проведения специальной операции, то в первую очередь бойцы проводят разведку и собирают всю информацию. Обязательно блокируют дороги и ближайший от места операции район, чтобы гражданские лица не попали под огонь. В то же время сроков проведения спецоперации нет. Она может длиться как несколько минут, так и несколько часов, как это произошло со стрельбой в Новых Вешках. Главная цель СОБРа — чтобы гражданские не пострадали, а преступники были нейтрализованы.
Операцию в Новых Вешках Филатов оценил на «отлично», так как никто из мирного населения не пострадал. Травмы получил лишь один правоохранитель.
«При данной ситуации это, к сожалению, норма. Это плохо — человек на некоторое время попал в больницу и может не вернуться к той деятельность, которой занимался. Но все ребята, которые идут служить в это подразделение, понимают, что могут быть ранены, могут остаться инвалидами, а могут быть убиты», — заключил Филатов.
Задача — безопасность
Генерал-майор ФСБ в отставке Александр Михайлов объяснил «360», что сценарий действий при чрезвычайной ситуации пишется в зависимости от обстановки и обстоятельств. Нет единого шаблона, по которому должны действовать бойцы. Их главная цель — обезопасить гражданское население, заложников и остаться в живых. Первое, что пытаются сделать спецназовцы, это уговорить потенциального преступника сдаться. Но бывают ситуации, когда это бесполезно, как это произошло с Владимиров Бардановым.
Бойцы выполняют задачу, которая поставлена [штабом]: войти, захватить, прикрыть и так далее. У специальных подразделений никаких нормативов по проведению операций, по времени нет и существовать не может
Чтобы приступить к выполнению задачи, СОБР должен знать мелкие детали местности, на которой проводится операция. То есть помимо плана дома, комнат, бойцы должны изучить местность вплоть до того, что за забором. Современные технологии помогают, но они не решают задачу.
В поселке Новые Вешки спецназу было сложно, так как бойцы тренируются штурмовать стандартные здания, например жилые дома. Частные постройки устроены сложнее. Кроме того, владельцы могут менять планировку, и изначальный план помещения будет не актуален.
Получается, что все разведывательные мероприятия нужно проводить на месте, а потом принимать решение, каких именно специалистов привлекать — снайперов, саперов или кого-то еще.
Один из самых страшных грехов — это писать не созревшую сцену. Текст вроде выходит, но чувствуешь — с ним что-то не так. Это все равно что выплюнуть непереваренную пищу, которая, дай ей полежать в желудке чуть дольше, превратилась бы в витамины и минералы, новые мышцы и новое здоровье.
А со стороны этого не заметить, если ты глубоко не писатель. Текст может даже выйти гладко, если рука набита, его прочтут и похвалят. Но ты-то знаешь — замысел достоин бОльшего, чем вот это, что написалось. А снести и переделать — вроде как рука не поднимается.
Именно поэтому так опасно писать каждый день.
Чтобы избежать халтуры, нужно соблюдать два правила:
1) писать запойно только что, что уже давным-давно вызрело, распланировано и прочувствовано;
2) не браться за новые задумки вплотную, максимум записать идею и самую малость раскрыть, а потом возвращаться к пункту 1.
Вот многие говорят — план не нужен, это все равно что переварить еду до того, как съешь. И вот причина, почему план нужен: когда случится вот такой марафон, у писателя будем много вариантов пункта 1, и не придется халтурить с пунктом 2. И потом мучиться с редактурой, переписыванием — тоже поменьше.
Но помимо пунктов 1 и 2 есть еще кое-что. Его трудно назвать пунктом, потому что это — чистейшая тренировка. К ней не применимы критерии «зрело»-«незрело», «годно»-«негодно». Тренировка от книготворчества отличается парой вещей:
Первое — инкубационный период. Он максимально короткий. Фактически, нужно писать ровно то, что первое в голову взбредет. Это развивает беглость пальцев, сносит нахрен внутренние барьеры. А писатель с барьерами — это не писатель.
Второе — структура. Она целиком и полностью диктуется подсознанием. И чаще всего будет банальной и тупой. Но если спонтанно и быстро выписалось нечто сложнее — радуйтесь: вы гений. Или очень серьезно прокачали свое ремесло.
Кстати, иногда из текстов-игр, текстов-тренировок получаются недурные книги. Но ключевое слово — «иногда». Потому селфи-литература — это отдельный вид искусства, доступного немногим. В большинстве случаев литературная тренировка — это свое, личное, и показывать его другим не стоит. Даже если кто-то хвалит. Скорее всего вы просто на одной волне и не более того, массово текст не понравится.
Топы, к слову, часто пишут сэлфи-литературу, именно поэтому их тексты заходят. Потому что личности топов каким-то макаром совпали с личностями читателей. Как говорится, не пытайтесь повторить у себя дома…
Кстати, что меня сильно удивляет: писатели не любят тренироваться. Им обязательно подавай книгу, и чем скорее, тем лучше. И с чего они взяли, что книга получится сразу, вчистовую? Нет, не получится. Придется нырять в редактуру. А редактура — это Ад. Серьезно — это жутко! Ну а без редактуры книга так и останется страдать от системных ошибок, огрехов структуры и восприятия.
Вот тренировки и нужны, чтоб уменьшить редактуру. Тренировки набивают руку, и системных ошибок становится не в пример меньше.
Что такое литературная тренировка? Те, кто зовут писательство своим хобби, прекрасно меня поймут. Для них что угодно — это тренировка. Без претензий на лапидарность, популярность и продаваемость, просто забава. И парадокс — иногда к такой забаве подходят серьезней, чем к коммерческим текстам! Тут уж зависит от степени природной упоротости.
Тренировка может быть драбблом, то есть отрывком без начала и конца по только что придуманной вселенной. Может быть фанфиком и даже просто персонажем по чужой вселенной, без сюжета, чисто описание. Может быть описанием дворика за окном, в разных стилях и тональностях. Может быть коротким смешным сюжетиком о том, как Роберт Де Ниро, Супермен и Горец вместе открывают дверь. Может быть личным дневником. И разумеется, тренировка может быть ролевой словесной игрой.
Как часто тренироваться? Я думаю — гораздо чаще, чем писать серьезно. Точно так же спортсмен полгода тренируется, а потом только едет на олимпиаду. Впрочем, писателям можно тренироваться и поменьше. Например, 5 тренировок на один чистовой текст. Да, скучно, да, не так зажигает. Но вы хотите, чтоб ваши публичные тексты выполняли ту же функцию? То-то же. Да и к тому же, если вы не умеете сделать задачу интересной для себя, то как вы собрались писать книгу, день за днем, многие и многие годы?
А еще мозг сам может запросить тренировку. Случается это обычно, когда выработан когнитивный ресурс. Или эмоциональный. Или ролевой. Или все три. Они исчерпались при написании книги или другой мысленапряжной деятельности. И тут в голову стучится идея, которая зажигает и освежает восприятие. Думаю, в этом и состоит природа внезапных идей. И много кто, в том числе я, сразу бросается их воплощать, забывать про сон и еду. А ведь это всего лишь кипелки, брошенные мозгом в наш кипящий котел. Только чтоб не взорвался.
Как же с ними тогда поступать?
Первое. Проверить, сколько есть времени. Можно ли нырнуть с головой в нечто вне планов и обязанностей.
Второе. Записать то, что в голове, и больше на эту тему не копать. Разве что если совсем нестерпимо. Но лучше и тогда держаться, максимум — записать, что по теме нужно погуглить то-то. Записать потребность, но не гуглить, не воплощать.
Третье. Искать более безопасный способ восстановить ресурсы. Обычно у каждого он свой. Но в среднем — когнитивный восстанавливает депривация, эмоциональный — созерцание вглубь, ролевой — активное воображение.
Как несложно догадаться, со мной произошло именно то, что описано в статье. Да, мой личный челлендж продолжается. Хотя без сюрпризов не обошлось.
Сначала случилось переполнение пула идей по «Храму». Тут же — написание очень сырой сцены. Потом — лень всё это исправлять и доводить. Таким образом на следующий день сил хватило только на ролёвку, короткий сольник, написанный за полночь под одеялом.
На следующий день не написалось вообще ничего. По большей части из-за рабочих долгов — например, затянула с редактурой. Доделывала ее за полночь и наконец сдала.
И вот тут у меня началась паника: челлендж идет, а я не успеваю. К тому же, помимо него идет другой челлендж, и там требования еще жестче. Потом я сказала себе: без паники, челлендж так и задуман, чтоб каждый день по чуть-чуть, а не всё сразу скопом. Его задача — зародить привычку, а не строго выполнить циферки. Если привычка родилась — это победа.
Сейчас еще победы нет. Зато есть куча всяческой подноготной, повсплывавшей наружу. Разум сопротивляется всеми силами. Напоминаю себе: нет такого понятия как «я», есть несколько разнонаправленных сил внутри, потому говорить «я хотела написать» — бессмысленно. Хотело нечто внутри меня. А другое нечто — не хотело.
В день паники я, просто чтобы что-то доказать себе, открыла файл и написала туда 526 символов. Заняло это две минуты, без подготовки, без разгона — с места в карьер. Секунду мне еще казалось, что это всё чушь и неуместно. Потом я напомнила себе — редактура разберётся. Потом еще раз перечитала — и мне даже понравилось.
К слову, в тот же день я написала почти 25 тыс. символов, но в публицистику. Мозг отчаянно пытался переключиться, чтобы я так себя не мучила. Но я сказала: мучить надо, а статьи оставим на сладкое.
И мозг нашел следующую уловку!
Дело в том, что я никак не могу оторваться от чтения. Хотя годовой план выполнен на 107%. Чертовски увлекательный текст. Читать время совсем нет, потому таскаю читалку в сортир. Кхм, вроде уже отучила себя это делать. Однажды сорвалась и снова начала… нет, не в сортире, а на кухне, опаздывая на работу. И вычитала такое… Меня и раньше вдохновлял концепт психирурга, и идея не нова, но именно Беренцев раскрыл ее таким образом, что Остапа, в смысле, меня понесло.
Сначала я задумалась о фанфике. Потом осознала, что не смогу постичь весь замысел автора. И что сломаюсь о лор, которого там немеряно. Значит нужно делать что-то свое, но похожее. Кароч, плагиатить. И весь следующий день, забыв о проблемах и планах, я ваяла ее — персонажку. Она живет среди вулканических пустошей и сильно похожа на дроу, но не дроу, а человек, измененный ментальным эхо. Да, темнокожий человек в антураже Древней Греции. Угу, не хотела колупаться в лоре, итого колупалась — но уже в древнегреческом. И под конец дня у меня был концепт и оттакенный словарик терминов.
В конце дня проснулась совесть, и я полезла все-таки в свою книгу. Написано 6090 символов. По моим ощущениям — редкостной мути. Но редактура разберется. Пока не трогаю. Вдруг потом еще понравится?
На следующий день я пребывала во все том же трансе. И написала квенту персонажа. То есть его описание и кусок истории для публичной выкладки. Сбацала аватарку и все это поместила в ролевой чат. Даже на работе задержалась ради этого. А потом пришла домой — и за пару часов набрала 9593 символа предыстории. Это — уже художественный текст. Потому считается. В отличье от квенты, которая на 7915 символов. К слову, художественный текст так себе, сгодится только как тренировка или очень, очень сырой черновик.
А сегодня я проснулась и составила расчетную анкету персонажа. Заняло 4529 символов. Полезла в тот же чат вставить ее — и в локации меня ждал Райт, самый суровый и ворчливый из мастеров. И он похвалил меня. Да, за тот дико сырой черновик, который я зачем-то публиковала в чате. Легче там пишется, видите ли, атмосферней.
Похвала на меня действует крайне пагубно. Потому с тех пор я написала только 271 символ, хотя прошло уже часов 5.
К слову, о похвале и критике (это будет сегодня вместо цитаты):
К слову: за прошедшие 14 дней марафона в целом написано 82 354 символов, 2 авторских листа. В среднем это по 3922 символа в день, что уже очень неплохо. 4к лучше, чем 0, согласны?
Минская певица Zlata Mai рассказала нам о том, как пишутся ее песни, почему поиски вдохновения – это процесс сложный и непостоянный, а заодно подсказала, каких ошибок стоит избегать начинающим артистам и артисткам. Этот материал мы выпускаем при поддержке бренда HUAWEI и наушников HUAWEI FreeBuds 4i. Они рекордно быстро заряжаются, работают до 10 часов без подзарядки и подавляют ненужный шум вокруг, чтобы у тебя в ушах оставалось главное – музыка.
– Как в твоем случае работает «вдохновение» и существует ли оно вообще?
– Вдохновение не существует, а полноценно живет. Оно самостоятельно решает, от чего ему ко мне прийти. И, когда есть хоть малейший намек на его приход, я ловлю момент. Можно профилонить и просто походить окрыленной, приподнятой, но тут вдобавок к эмоциям приходит и мысль о том, что музыка – моя любимая работа. Соответственно, вдохновение – это бессознательное, а вот направление его в верное русло – осознанное.
– Как пишутся лучшие песни: в стихийном моменте или это долгий выверенный процесс?
– На эту тему как раз с друзьями на днях вели беседу. Вообще прикольно, что далекие от музыки люди задали мне такой тонкий вопрос. И я задумалась, существует ли у меня план «как написать лучшую песню» и придерживаюсь ли я его? Знаешь, наверное, мой план в отсутствии плана. В музыке мы с командой позволяем себе все: делать «от винта» и скрупулезничать, перезаписывать и дозаписывать. Мы вольны, словно птицы (ключицы, ха), мы можем пичкать треки интересными приколами по максимуму, а можем оставить в песне воздух. Наши руки развязаны, души раскованы. Оттого каждая песня лучшая как минимум за то, что не идеальная, но честная.
HUAWEI FreeBuds 4i распознают шум вокруг и создают встречные звуковые волны, подавляющие лишние звуки. Заодно у наушников есть режим звукопроницаемости, с которым можно слышать весеннее пение птиц и звуки города, не снимая наушники.
– Когда ты записываешь музыку, тебе нужно доставать наушники и ничего не слышать вокруг, или наоборот: колонки, чтобы слышали все вокруг?
– Микс. Сперва ухожу в себя с наушниками, чтобы найти и достать из себя нужный звук. Потом мой звукорежиссер Антон достает меня из моего мира и делится своим мнением, а затем врубаем колонки и оцениваем вместе. Звукоизоляция в нашей студии достаточно крутая, поэтому все вокруг не слышат наших экспериментов.
– Когда ты по городу передвигаешься, насколько важно быть когда ты по городу передвигаешься, насколько важно с музыкой быть? И слушаешь ли ты свои песни?
– Я без наушников с лет двенадцати не выхожу из дома. Только с музыкой, никак иначе. Но в последнее время начала ценить спокойствие ума, музыку стала слушать несколько реже. Чаще хожу по городу под мантры, лекции, ненавязчивые электронные подкасты. Свои песни слушаю чаще ради оценки, иногда пытаюсь абстрагироваться от мысли, что это мое. Особенно любит это дело моя мама. Мы садимся в машину и она говорит: «Ну, включай мне свою музыку послушать».
– У тебя есть песня «Птицы-ключицы», построенная вокруг насвистывания. А как находить неочевидные идеи для песен?
– Прятать в песню смыслы и бессмыслицы – отдельный вид искусства для нас. Когда вышел мой альбом «Буква в небе», мне говорили примерно такие вещи: «Я не большой фанат такого стиля, но было чертовски интересно слушать, что же вы дальше эдакого выдумаете». В песне определенно должны быть три качественные составляющие: аранжировка, текст, звук. Но для многих шикарных артистов этого всегда было мало. Поэтому они не боялись вставлять пасхалки, ловко ловили мыслишки и идеи в процессе записи и вставляли их в свои песни. Все неочевидные идеи для моих песен были в двух штуках: либо суперочевидная мысль, либо абсурдная.
На одной подзарядке HUAWEI FreeBuds 4i работают 10 часов в режиме прослушивания музыки и 6,5 – в режиме звонка. Если полностью зарядить чехол, наслаждаться любимыми треками можно 22 часа, а говорить по телефону – до 14 часов.
– Что ты ценишь в песнях больше всего: текст, музыка, мелодия, какие-то малоуловимые вещи?
– Ценю в песнях гармоничное сочетание всего, что смог придумать искушенный мозг автора. Даже диссонансы и резонансы могут звучать лаконично и целостно. К такой ловкости мы и стремимся – гармонизация простого и сложного, фантастического и реалистичного, утрированного и правдивого, очевидного и неявного. Серфинг, короче говоря.
– Расскажи про свой новый релиз, который скоро выходит.
– Вы хоть раз ловили себя на страхе одиночества? Если что-то внутри вас откликнулось, значит, я попала в точечку. Знаете, я часто думаю о том, какой необузданный мир, в котором мы живем. Замечаю, как в этом хаосе мы постоянно пытаемся навести свои порядки. Иногда я останавливаюсь, чтобы осознать, а что же будет, если я останусь одна? И какой вообще смысл в этом небе, в этих звездах, если кромешное одиночество выжжет землю и вместе с ней любовь? Мой новый релиз– это серф на волнах страха одиночества и бесстрашия, хаоса и порядка, прошлого и настоящего.
– Каких ошибок нужно избегать молодым сонграйтерам?
– Пожалуйста, сейчас все запишите себе то, что я скажу. Обязательно нужно избегать страха совершать ошибки. Ошибайтесь ради бога! Это самая крутая, неповторимая и эксклюзивная школа. Ищите себя, свой стиль и свой звук методом проб и ошибок. Просто делайте свое дело честно, искренне любите это, ведь если это действительно нравится вам, то стопроцентно понравится тем, кто с вами на одной волне. А остальные подтянутся, дайте людям немного времени. Сила находится не в руках. Она сосредоточена в нашем сердце. Желание – это сила сердца. Продолжайте делать, верить, проявляйте любовь и терпение, и да вознаградит вас вселенная.
Найти свой звук бывает непросто, но, если у тебя есть мощные беспроводные HUAWEI FreeBuds 4i, твоя музыка и муза всегда будут рядом. Чтобы не быть голословными, мы протестировали их и можем рассказать, почему новая версия HUAWEI FreeBuds – это новинка с отличным качеством по справедливой стоимости:
HUAWEI FreeBuds 4i имеют три технологии шумоподавления: одна усиливает твой голос, вторая – отсекает ненужные звуки, а третья убирает шум ветра.
В наушниках есть режим умного шумоподавления, в котором технология сама распознает помехи и генерирует встречные волны. И есть режим звукопроницаемости: с ним сможешь слушать музыку, но при этом всегда быть начеку. Переключаться между режимами просто – нужно лишь прикоснуться к датчику.
HUAWEI FreeBuds 4i очень мощные. Несмотря на компактный дизайн как чехла, так и самих наушников, они получили емкую батарею, позволяющую слушать музыку до 10 часов на полном заряде или говорить по телефону целых 6. А заряд чехла увеличивает время вдвое. Кроме того, если ты спешишь и не хочешь оказаться без любимой музыки в городе, достаточно поставить наушники на зарядку на 10 минут – и следующие 4 часа тебе будет не о чем беспокоиться.
Можешь не бояться, что звук будет отставать из-за беспроводного подключения. В HUAWEI FreeBuds 4i технология обеспечивает быстрое, стабильное и синхронное соединение.
Производитель учел все нюансы, выведя формулу успеха: минимализм и функциональность. HUAWEI FreeBuds 4i идеально сидят в ухе, они легкие и приятные на ощупь. Зарядный чехол компактный и надежно закрывается, доставать наушники удобно даже одной рукой.
Наушники управляются легкими прикосновениями, позволяя менять режимы, отвечать на звонок или переключать треки. А благодаря полимерной композитной диафрагме PEEK + PU и 10-миллиметровым динамическим драйверам ты сможешь услышать самые мелкие нюансы и насладиться сочным басом.
Больше информации о новинке ищи на сайте и в фирменных магазинах HUAWEI.
Общество с ограниченной ответственностью «Пиар Куб»
УНП 192452588