Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.
Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
— Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
— Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
— Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
— Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз.
Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит — на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.
Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста.
Наутро приходит Иван-царевич к отцу.
— Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
— Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар-птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить, и есть, и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
— Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.
Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит — коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня — одни кости обглоданные.
Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль?
«Ну что же, — думает, — взялся — делать нечего».
И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки.
Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.
Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
— Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
— Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
— Это я, Иван-царевич, твоего коня съел… Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
— Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.
— Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть — коня твоего съел, буду тебе служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче.
Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:
— Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся — час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!
Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем — на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: «Ах, какая — золотая, драгоценная! Как такую не взять!» И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана-царевича и повели его к царю Афрону.
Царь Афрон разгневался и спрашивает:
— Чей ты, откуда?
— Я царя Берендея сын, Иван-царевич.
— Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
— А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
— А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас… Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.
Загорюнился Иван-царевич, идет к серому волку. А волк ему:
— Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
— Ну, прости же ты меня, прости, серый волк.
— То-то, прости… Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Долго ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.
— Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку — она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только гулять.
Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана-царевича и повели к царю Кусману.
— Чей ты, откуда?
— Я Иван-царевич.
— Эка, за какие глупости взялся — коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.
Еще пуще пригорюнился Иван-царевич, пошел к серому волку.
— Говорил я тебе, Иван-царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.
— Ну, прости же меня, прости, серый волк.
— То-то, прости… Да уж ладно, садись мне на спину.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:
— В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем-дорогой, я тебя скоро нагоню.
Иван — царевич пошел обратно путем-дорогой, а серый волк перемахнул через стену — да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками. Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину — и наутек.
Иван-царевич идет путем-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:
— Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой — синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:
— Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?
— Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
— Не разлучу я тебя с такой красотой — спрячем ее где-нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.
Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван-царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
— Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой.
Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем-дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит — волчья морда вместо молодой жены! Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.
Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:
— О чем задумался, Иван-царевич?
— Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар-птицу.
— Не печалься, я тебе помогу.
Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:
— Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.
Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван-царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жар-птицу с золотой клеткой.
Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путем-дорогой в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него — конь обернулся серым волком. Царь со страху где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана-царевича.
— Теперь прощай, мне дальше идти нельзя.
Иван-царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:
— Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.
Иван-царевич думает: «Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены». Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар-птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.
Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар-птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят — у Ивана-царевича все добыто. Вот они и сговорились:
— Давай убьем брата, добыча вся будет наша.
Решились и убили Ивана-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:
—Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван-царевич мертвый, над ним уже вороны летают. Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком.
— Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Ивану-царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой — Иван-царевич ожил.
— Ох, крепко же я спал!
— Крепко ты спал, — говорит серый волк. — Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей!
Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.
Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно.
Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар-птицу, а себе — невесту, Елену Прекрасную. Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал.
Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.
Иван-царевич признался, что плохо ему будет. Чего же тут хорошего? А про себя он подумал: «Мне еще и от батюшки влетит, что я такой неуклюжий. А что я серому волку скажу? Ох, плохое дело я сделал! То есть, плохо я это дело сделал».
А царь Кусман дальше говорил:
— Однако, слушай, Иван-царевич, ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тричетырнадцать земель в трипятнадцатое государство к царю Куприяну и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно душою и сердцем влюбился, то я тебе эту вину прощу. И коня златогривого отдам.
Каков царь Кусман!? Сам Ивана-царевича за воровство мучает, и сам же на новое воровство направляет.
— А ежели этой службы не сослужишь, то я во все государства пропишу всё, как ты в моем государстве воровством отличился.
Что делать? Пообещал Иван-царевич царю Кусману королевну Елену Прекрасную достать. Заплакал он и к серому волку, хромая, отправился.
Вышел за ворота, одна радость — погода хорошая. Лето уже ушло, а осень еще не наступила. Листья с деревьев попадали, трава вся желтая, но тепло.
Пришел он к серому волку и все ему честно рассказал. Серый волк тут даже возмутился:
— И на кой черт я с тобою связался, зачем я твоего коня разодрал? Царевич-то ты совсем бестолковый!
Ничего не ответил на это Иван-царевич, а только опять заплакал. Какой-то он уж слишком слезливый был. Серый волк его опять пожалел:
— Для чего ты, царевич, слова моего не слушался и золотую узду взял? Снова мне тебя выручать придется. А у меня и своих дел хватает.
Царевич одно только молвит:
— Прости меня, серый волк. Прости меня, серый волк. Жадность меня, царевича, сгубила. Столько ты для меня сделал!
— Ладно, — сказал серый волк, — садись на меня, на серого волка. Я тебя свезу, куда надобно.
Хотел было Иван-царевич сесть на серого волка, да не тут-то было. Бока у него болят, руки не слушаются.
Пришлось второе оздоровительное яблоко в ход пустить. Съел он его и в момент поправился. Всю хворь и треск в голове, и все «врезание караульное» как рукой сняло.
Иван-царевич вскочил на серого волка, и помчались они по осенней природе в царство царя Куприяна.
Скоро бежал серый волк — что твоя стрела, летящая без остановок. И наконец прибежал он в царство царя Куприяна, к самому его дворцу.
Дворец стоял на холме и весь так и сверкал хрустальными окнами. При дворце был сад. А сад окружала золотая решетка.
Серый волк сказал Ивану-царевичу:
— Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы пришли. И ожидай меня в чистом поле под зеленым дубом. Я буду царевну добывать.
— А может быть, все-таки я? — попросил Иван-царевич. — Я теперь много умнее стал.
— Это тебе так кажется, — молвил ему волк. — Боюсь я, что вместо королевны Елены Прекрасной ты мне старую няньку притащишь, а то и самого царя Куприяна! Дело сложное. Я сам на это дело пойду.
Иван-царевич отправился, куда его послали. Серый же волк сел близ той золотой решетки и стал дожидаться, когда Елена Прекрасная выйдет в сад прогуляться. Или побегать ради жизни.
К вечеру солнышко стало опускаться к западу. Не так тепло стало. Елена Прекрасная вышла в сад со своими нянюшками и придворными боярами прогуляться и воздухом подышать.
Они как мухи вокруг королевны суетились:
— Не хотите ли кваску, ваше величество? А то, может, котлетку? А то, давайте, будем хороводы водить.
Вдруг серый волк (да какой там волк — чистый тигр) через решетку перескочил, ухватил Елену Прекрасную и обратно из сада выскочил. И побежал с нею что есть мочи, держа ее в зубах.
Нянюшки и придворные бояре так испугались, что рта раскрыть не могли, на пол попадали.
А когда они очухались, визг и крик аж до самого неба подняли. Ан было уже поздно — серый волк к зеленому дубу подбегал! Под которым труженик Иван-царевич его дожидался.
— Иван-царевич, — кричит волк, — садись скорее на меня, на серого волка, погоня за нами!
Сел Иван-царевич на серого волка, посадил рядом краденую царевну Елену Прекрасную, и помчались они быстрее ветра. Но не такого ветра, который все на своем пути сметает, а такого, который дует не очень усиленно. Потому что держать на спине Ивана-царевича и Елену Прекрасную и скакать быстро даже сильный тигро-волк не очень-то в состоянии.
Но сколько гонцы ни гнались за ними, догнать все равно не смогли. И воротились назад.
Ох, вроде теперь все хорошо! Отдавай царевну Елену Прекрасную за коня царю Кусману. Коня златогривого отдавай за красавицу жар-птицу царю Афрону. И скачи себе к царю-папе-батюшке Берендею-Выславу за похвалами и наградами.
Но дело вдруг осложнилось. Иван-царевич, сидя на сером волке с королевной Еленой в обнимку, влюбился в нее со страшной силою.
И когда серый волк прибежал в государство царя Кусмана и Ивану-царевичу надо было отдавать Елену Прекрасную, как договаривались, царевич заплакал. Ну, просто зарыдал навзрыд.
— И что ты все время плачешь? — рассердился серый волк. — Не царевич, а царевна Несмеяна какая-то!
На то ему Иван-царевич отвечал:
— Друг мой, серый волк! Как мне, добру молодцу, не плакать, не кручиниться? Я всем сердцем полюбил королевну Елену, а теперь должен отдать ее за коня златогривого. Нужен мне этот конь!
— Так и не отдавай, — молвил серый волк.
— А как не отдам, царь Кусман обесчестит меня во всех государствах. Пошто я его коня златогривого пытался угнать!
И серый волк сказал вот что:
— Ладно. Служил я тебе много, Иван-царевич, и еще сослужу. Слушай, я сделаюсь прекрасной королевной Еленой. И ты отведи меня к царю Кусману. И возьми коня златогривого. Понял?
— Понял, как не понять, — отвечал Иван-царевич.
— И когда ты сядешь на коня золотогривого и уедешь далеко, тогда я выпрошусь у царя Кусмана в чистое поле погулять. И как он меня отпустит в чистое поле с мамушками да с нянюшками, ты про меня вспомяни — и я опять у тебя буду.
Серый волк вымолвил эти речи, ударился о сыру землю — и стал прекрасною королевною Еленой. Так что никак и узнать нельзя, что это не она была.
Стоят две королевны, одна другой краше. Иван-царевич даже растерялся: какую Елену оставлять, а какую — на коня обменивать.
Кое-как он разобрался, кого сдавать, взял Елену Прекрасную номер два и пошел во дворец к царю Кусману. А прекрасной Елене номер один он велел его за городом дожидаться под зеленым дубом.
Он знал, что никуда она не уйдет. Во-первых, идти было некуда, а во-вторых, она тоже полюбила Ивана-царевича, пока вместе с ним в обнимку ехала.
Царь Кусман вельми обрадовался в сердце своем, когда увидел прекрасную Елену (номер два).
— Вот сокровище, которого я давно желал!!!
(Ничего себе сокровище — волк в овечьей шкуре!) Он обнял Ивана-царевича как родного и сказал:
— Ай да Иван-царевич, а я в твою толковость и в твою честность уже и верить перестал. А теперь вижу, какой ты молодец. Видно, я тебя недооценил.
(Это уж точно! Недооценил он Ивана-царевича. Но ничего, скоро дооценит! Немного ждать осталось.) Он отдал Ивану-царевичу коня златогривого и стал к свадьбе готовиться.
(Вообще-то ему надо было бы для начала спросить, а согласна ли королевна Елена Прекрасная на свадьбу? Но в те времена ни Елен, ни Катерин, ни Марусь, ни Фекл всяких ни о чем не спрашивали. Делай, как родители или цари говорят. И все тут.) Иван-царевич коня за золотую узду ухватил и скорее из города отправился.
Доскакал он до зеленого дуба, подхватил Елену Прекрасную на седло и к своему царству помчался, только пыль столбом.
Отъехал он много, верст двести, наверное, и стал о волке вспоминать:
— Где там мой верный товарищ тамбовский серый волк? — Где там мой серый товарищ тамбовский верный волк?
Как раз в это время царь Кусман задумал с прекрасной Еленой целоваться. Только-только он руки развел и губы приготовил и глаза от счастья закрыл — его невеста вдруг лохматой стала на ощупь, как медвежья шкура. И зубищи у нее появились — каждый с лапоть среднего размера. И зарычала она страшным голосом:
Æèë ñðåäè ëåñíûõ ëþäåé
Öàðü-èñêóñíèê Áåðåíäåé.
Îí èìåë òð¸õ ñûíîâåé,
Öàðñêèõ, ïîäëèííûõ êðîâåé.
Ìëàäøåãî Èâàíîì çâàëè.
Áðàòüÿ äðóæíî ïîäðàñòàëè.
²
Ó öàðÿ áûë çíàòíûé ñàä:
Ðîñ â í¸ì ïåðñèê, âèíîãðàä
Ðàçíûõ âèäîâ è ñîðòîâ,
À äèêîâèííûõ öâåòîâ
Êëóìáû ïûøíûå ïåñòðåëè,
Ïòèöû èçîùðÿëèñü â òðåëÿõ.
Íî ïðîñëàâèëà öàðÿ
ßáëîíÿ, ÷òî â í¸ì ðîñëà.
ßáëî÷êè-òî íåïðîñòûå,
Íàëèâíûå, çîëîòûå.
Êòî-òî ñòàë îçîðîâàòü,
×óäî — ôðóêòû âîðîâàòü.
Æàëêî ÿáëîêè öàðþ
Ïîáåðå÷ü áû ê ñåíòÿáðþ.
Êàðàóëû øë¸ò â äîçîð,
Òîëüêî çà íî÷ü âíîâü ðàçîð.
Öàðü íå åñò, íå ïü¸ò, òîñêóåò.
Êòî æå ÿáëî÷êè âîðóåò?
Óòåøàþò ñûíîâüÿ:
-Ìû, îòåö, îäíà ñåìüÿ.
Ñàìè ñòàíåì ñòîðîæèòü,
×òîáû âîðà èçëîâèòü.
Ñòàðøèé ìîëâèë: «Ìîé ÷åð¸ä,
Îò ìåíÿ âîð íå óéä¸ò
»
Âîêðóã ÿáëîíüêè âñ¸ õîäèò,
Çîðêèõ ãëàç ñ íå¸ íå ñâîäèò,
Íî óìàÿëñÿ îí ê íî÷è
Ñòîðîæèòü íå ñòàëî ìî÷è.
Ìÿãêèõ òðàâ åäâà êîñíóëñÿ
Äà ñ âîñõîäîì ëèøü ïðîñíóëñÿ.
Ñòûä êàêîé! Ïðèøëîñü ñîâðàòü.
Êàê æå ñâîé ïîçîð ïðèçíàòü?
-Ãëàç âñþ íî÷êó íå ñìûêàë,
Òîëüêî âîðà íå âèäàë.
Ñíîâà âå÷åð íàñòà¸ò.
Ñðåäíèé ñûí â äîçîð èä¸ò.
Äî ïîëóíî÷è íå ñïàë,
Âñ¸ çà ñàäîì íàáëþäàë.
Êàê çàñíóë íå ïîìíèò ñàì.
Êòî óçíàåò ñòûä è ñðàì!
Âð¸ò îòöó, ìîë, íî÷ü íå ñïàë,
Òîëüêî âîðà íå âèäàë.
 òðåòüþ íî÷ü ÷åð¸ä Èâàíà.
Íî÷ü òåìíà, ñûðà, òóìàííà.
Ïîëíî÷ü. Ñäåëàëîñü ñâåòëî,
Ñëîâíî ñîëíûøêî âçîøëî.
Ê ÿáëîíå ëåòèò Æàð-ïòèöà.
Ñîí ëè ýòî? Íåáûëèöà?
×óäíû ÿáëî÷êè êëþ¸ò,
Äèâíû çâóêè èçäà¸ò.
Òóò öàðåâè÷ èçëîâ÷èëñÿ
Äà çà õâîñò è óõâàòèëñÿ.
Ïòèöà êðûëüÿìè âçìàõíóëà
È, êàê ìîëíèÿ, ñâåðêíóëà,
Âìèã èñ÷åçëà âíîâü òåìíî,
Òîëüêî ï¸ðûøêî îäíî
Ó íåãî â ðóêå îñòàëîñü.
Ðàä Èâàí, íå ïîêàçàëîñü:
Âîð åìó òåïåðü èçâåñòåí
Ìèð âåëèê, íî ñëèøêîì òåñåí.
Óòðîì ñûí ê îòöó ñ äîêëàäîì:
-Âîðà èçëîâèòü áû íàäî.
Ýòî, áàòþøêà, Æàð-ïòèöà
Ðàçâå ÷òî âî ñíå ïðèñíèòñÿ.
Öàðü ïåðî Æàð-ïòèöû âçÿë
Òîëüêî âäðóã çàòîñêîâàë.
Äåíü ïðîø¸ë, çà íèì äðóãîé
Öàðü â ïå÷àëè ñàì íå ñâîé.
Ñîáèðàåò ñûíîâåé:
-Îñåäëàëè á âû êîíåé
Äà ïîåçäèëè ïî ñâåòó,
Ìîæåò, ãäå-òî ïî ïðèìåòàì
Îáíàðóæèòå Æàð-ïòèöó
Ïî íî÷àì îíà ìíå ñíèòñÿ.
Áàòþøêå ïîêîðíû äåòè.
Ðàíûì ðàíî íà ðàññâåòå
Îñåäëàëè ñêàêóíîâ
Òîëüêî ñëûøåí ñòóê ïîäêîâ.
Íà ðàñïóòüå ïîïðîùàëèñü,
 ðàçíû ñòîðîíû ïîì÷àëèñü.
²²
Ëåòíèé äåíü, à ïóòü äàë¸ê.
Çíîé ñìîðèë, Èâàí ïðèë¸ã
Äà çàñíóë, à ïðîáóäèëñÿ —
Íåïðèÿòíî óäèâèëñÿ:
Íåò êîíÿ. Ïîáð¸ë îò çëîñòè,
Íî íàø¸ë îäíè ëèøü êîñòè.
Ñàì ñåáÿ ñ èçä¸âêîé òåøèò:
Ðàç íå êîííûé çíà÷èò, ïåøèé.
ظë, äî ñìåðòóøêè óñòàë
Ìîëîä, ñèë íå ðàññ÷èòàë.
Ïîâàëèëñÿ íà òðàâó:
Êîëü íå ì¸ðòâûé, òî æèâó.
Âîëê ê öàðåâè÷ó ïðèáèëñÿ,
Ñ ðàçãîâîðîì íàïðîñèëñÿ.
-×òî ïå÷àëèøüñÿ? ñïðîñèë.
-Íåò êîíÿ, íå ñòàëî ñèë.
-Âèíîâàò, êîíÿ ÿ ñúåë.
Âîò òåïåðü áðîæó áåç äåë.
Ðàä ïîìî÷ü òåáÿ ìíå æàëü.
Òû çà÷åì ïîåõàë âäàëü?
-Åäó ÿ ïî áåëó ñâåòó.
Ìîæåò, ãäå-òî ïî ïðèìåòàì
Äëÿ îòöà íàéäó Æàð-ïòèöó
Ýòî äèâî åìó ñíèòñÿ
È ïîêîÿ íå äà¸ò.
Ìíå, íàäåþñü, ïîâåç¸ò.
-×òî æ, öàðåâè÷, çíàþ ÿ,
Ãäå æèâ¸ò ìå÷òà òâîÿ.
Çà òðè ãîäà íà êîíå
Íå äîåõàë áû, íî ìíå
Âåäîì ïóòü. ß ñúåë êîíÿ,
Òàê ñàäèñü æå íà ìåíÿ.
Âåðîé-ïðàâäîé ïîñëóæó
Æèçíüþ ÿ íå äîðîæó.
Ñåë Èâàí íà ñïèíó âîëêà
È ñëåäèò äîðîãó çîðêî.
Ìèìî ñèíèé ëåñ ìåëüêàåò,
Îçåðöî âíèçó áëèñòàåò.
Äîëãî ëü, êîðîòêî ëü ñêàêàëè,
Âîçëå êðåïîñòè âäðóã ñòàëè.
Âîëê Èâàíà íàñòàâëÿåò
Ñâåò îáðûñêàë, äåëî çíàåò:
-Ñëóøàé è çàïîìèíàé:
×åðåç ñòåíó ïîëåçàé —
Ñëåâà òåðåì ðàñïèñíîé,
 îêíàõ ìåñÿö çîëîòîé,
Êëåòêà íà îêíå ñòîèò,
 íåé Æàð-ïòèöà è ñèäèò.
Ñ ïòèöåé áûñòðî âîçâðàùàéñÿ,
Ê êëåòêå æå íå ïðèêàñàéñÿ.
Òîðîïèñü: óäà÷íûé ÷àñ,
Ñòðàæà ñïèò åé íå äî íàñ.
Ñìåë öàðåâè÷ è ñèë¸í
Âîò óæå ó öåëè îí.
Ñäåëàë âñ¸, êàê âîëê âåëåë,
Òîëüêî êëåòêó-òî çàäåë.
Çâîíêî òðóáû çàòðóáèëè,
Áàðàáàíû âäðóã çàáèëè,
Ïðîáóäèëèñü ñòîðîæà:
Ñëóæáîé öàðñêîé äîðîæà,
Âîðà çëîñòíîãî ñõâàòèëè
È Àôðîíó ïðåäúÿâèëè.
Öàðü ðàçãíåâàëñÿ:
-Òû ÷åé?
-Ìîé îòåö öàðü Áåðåíäåé.
-Ñðàì äëÿ öàðñêîé-òî êîðîíû!
Íî Èâàí â îòâåò Àôðîíó:
-Òî íå ñðàì, ÷òî ïòèöà âàøà
Ðàçîðÿåò öàðñòâî íàøå?
-Òû ïî ÷åñòè ìîã ÿâèòüñÿ
È ñî ìíîé äîãîâîðèòüñÿ,
À òåïåðü îñëàâëþ âàñ
Ëàäíî, âîò òåáå ìîé ñêàç:
Îòïóùó, êîëè ïîñëóæèøü,
Äëÿ ìåíÿ êîíÿ äîáóäåøü.
Çëàòîãðèâûé ÷óäî-êîíü,
Ãðèâà ñâåòèò, êàê îãîíü.
Öàðü Êóñìàí èì äîðîæèò,
Äí¸ì è íî÷üþ ñòîðîæèò.
Ïðèâåä¸øü îòäàì Æàð-ïòèöó.
Íåò îò ñðàìà íå îòìûòüñÿ!
Ïðèãîðþíèëñÿ Èâàí:
Ãäå æèâ¸ò òîò öàðü Êóñìàí?
Îáåùàåò âîëê ïîìî÷ü.
Âïåðåäè âòîðàÿ íî÷ü.
Ñêà÷åò ñåðûé âîëê ëåñàìè
Äà êîâûëüíûìè ñòåïÿìè.
Âîò è êðåïîñòü. Íî÷ü òåìíà
Íå âçîøëà åù¸ ëóíà.
Âîëê Èâàíà íàñòàâëÿåò,
Îò áåäû îáåðåãàåò:
-Ñëóøàé è çàïîìèíàé:
×åðåç ñòåíó ïîëåçàé,
Íà êîíþøíþ èäè ñìåëî,
Ñòîðîæà ñïÿò çíàþò äåëî.
 ÿñëÿõ çëàòîãðèâûé êîíü,
Íî óçäå÷êó òû íå òðîíü!
Ëîâîê Âàíå÷êà, óì¸í
Âîò óæå ó öåëè îí.
Ñäåëàë âñ¸, êàê âîëê âåëåë.
Íà óçäå÷êó æ ïîñìîòðåë
È íå ñìîã å¸ îñòàâèòü,
Âåäü òàêîé êîí¸ì è ïðàâèòü:
Æàðêî çîëîòîì ãîðèò,
Âñÿ êàìåíüÿìè áëåñòèò.
Íî óçäå÷êè ëèøü êîñíóëñÿ,
 ñóìàòîõå äâîð ïðîñíóëñÿ:
Çâîíêî òðóáû çàòðóáèëè,
Áàðàáàíû âäðóã çàáèëè,
Ïðîáóäèëèñü ñòîðîæà.
Öàðñêîé ñëóæáîé äîðîæà,
Âîðà çëîñòíîãî ñõâàòèëè
È Êóñìàíó ïðåäúÿâèëè.
Ó÷èíèë òóò öàðü äîïðîñ
Äà ñ ïðèñòðàñòèåì ðàçíîñ.
Íî Êóñìàí, êàê ëèñ, õèò¸ð,
Ïðåäëàãàåò óãîâîð:
-Îòïóùó, êîëè ïîñëóæèøü,
Äåâó êðàñíóþ äîáóäåøü.
Âî äâîðöå æèâ¸ò áîãàòîì —
Ýòî äî÷ü öàðÿ Äàëìàòà.
Ïðèâåç¸øü îòäàì êîíÿ.
Íåò íå îáåññóäü ìåíÿ!
Âñ¸ ïðîïàëî áåç âîçâðàòà!
Ãäå èñêàòü öàðÿ Äàëìàòà?
Îáåùàåò âîëê ïîìî÷ü,
 ïóòü òîðîïèò. Òðåòüþ íî÷ü
Ñêà÷åò âåðíûé âîëê ñòåïÿìè
Äà ñûïó÷èìè ïåñêàìè.
Âîò è êðåïîñòü. Äåíü çàíÿëñÿ.
Ñåðûé ñàì çà äåëî âçÿëñÿ.
-Òû íàçàä, Èâàí, ñòóïàé,
Íàñ ñ Åëåíîé ïîäæèäàé.
×åðåç ñòåíó âîëê — ïðûæêîì,
Ïðèòàèëñÿ çà êóñòîì.
Âîò Ïðåêðàñíàÿ Åëåíà
Âûøëà â ñàä. È âïðÿìü öàðåâíà!
Åñòü ëè êðàøå? Ïîíÿë âîëê
 êðàñîòå öàðü çíàåò òîëê!
Âûæäàë çâåðü, ñõâàòèë äåâèöó
È óæå îáðàòíî ì÷èòñÿ.
Âîëê öàðåâè÷à íàñòèã.
Çàìåð ìîëîäåö íà ìèã:
Âèäèò äåâèöó, ñìóòèëñÿ
È äî áîëè èçóìèëñÿ
Íà ðóìÿíöå ù¸ê ñëåçà,
À â ãëàçàõ ãîðèò ãðîçà.
²²²
Ñåë Èâàí íà ñïèíó âîëêà
È ñëåäèò äîðîãó çîðêî.
Ñêà÷åò ñåðûé âîëê ïåñêàìè
Äà êîâûëüíûìè ñòåïÿìè.
Âîò äâîðåö öàðÿ Êóñìàíà,
Òîëüêî ñåðäöå, ñëîâíî ðàíà,
Ó öàðåâè÷à áîëèò.
Âîëê Èâàíó ãîâîðèò:
-Âèæó ÿ òâîþ ïå÷àëü,
Ìíå Åëåíó òîæå æàëü.
Êàê ñ òàêîþ êðàñîòîé
Áûòü Êóñìàíîâîé æåíîé?
Ñïðÿ÷ü å¸ â ãëóøè ëåñíîé,
À ïîòîì ïîéä¸øü ñî ìíîé.
ß äåâèöåé îáåðíóñü,
Íàä öàð¸ì-òî ïîñìåþñü.
Âîëê òðè ðàçà êóâûðêíóëñÿ
È Åëåíîé îáåðíóëñÿ:
-×òî æ, âåäè ìåíÿ ê Êóñìàíó,
Íå çàìåòèò îí îáìàíà.
Ñ÷àñòëèâ öàðü åãî Åëåíà.
Âïðÿìü öàðèöà íå öàðåâíà.
Ïðèêàçàë êîíÿ ñ óçäå÷êîé
Ïðèâåñòè ê åãî êðûëå÷êó.
À öàðåâè÷ íîãó â ñòðåìÿ
Ñíîâà â ïóòü, òîðîïèò âðåìÿ.
Ïðÿìî ê ëåñó ïîñêàêàë
Òîëüêî âåòåð è âèäàë.
Ïîñàäèë ê ñåáå äåâèöó,
Òàê ñìóù¸í äûøàòü áîèòñÿ.
À Êóñìàí óæå ïèðóåò,
Þíóþ æåíó öåëóåò.
×àñ ïðèø¸ë ïîðà è ñïàòü.
Ãäå æ Åëåíà? Âîë÷üÿ ïàñòü
Çóáû ñêàëèò è ðû÷èò
Öàðü ñ êðîâàòè ïðî÷ü áåæèò…
Âîëê öàðåâè÷à äîãíàë,
Âñ¸ î ñâàäüáå ðàññêàçàë.
Íî Èâàíó íå äî ñìåõà.
Âèäèò ñåðûé: âíîâü ïîìåõà.
-×òî çà ñêâåðíàÿ ïå÷àëü?
-Ïîòåðÿòü êîíÿ ìíå æàëü.
-Íå ïå÷àëüñÿ, òàê è áûòü,
Ïîìîãó êîíÿ äîáûòü.
Çëàòîãðèâîãî êîíÿ
È Åëåíó íà ïîëäíÿ
Ñïðÿ÷ü â ëåñó, à ìíå îïÿòü
Íóæíî îáîðîòíåì ñòàòü.
Âîëê òðè ðàçà êóâûðêíóëñÿ
È êîí¸ì âäðóã îáåðíóëñÿ.
-À òåïåðü âåäè ê Àôðîíó,
Ïðÿìî ê çîëîòîìó òðîíó
Öàðü Àôðîí îò ñ÷àñòüÿ ïëà÷åò:
Âîò îí, êîíü, à ýòî çíà÷èò,
Ñëîâî äîëæåí öàðü ñäåðæàòü:
Çà êîíÿ â îáìåí îòäàòü
Ïòèöó â êëåòêå çîëîòîé.
-Çàáèðàé! Òåïåðü êîíü ìîé!
 ëåñ Èâàí âåðíóëñÿ ïåøèé,
Âîò òåïåðü îòöà óòåøèò.
Âñå ãîòîâû â ïóòü-äîðîãó,
Òîëüêî íà ñåðäöå òðåâîãà.
×òî òàì ñ âîëêîì? Æèâ ëè îí?
 ýòî âðåìÿ öàðü Àôðîí
Ïîäâåñòè êîíÿ âåëåë
È åäâà â ñåäëî íå ñåë,
Êàê ñ êîí¸ì óäàð ñëó÷èëñÿ
 âîëêà êîíü îáîðîòèëñÿ.
Öàðü â ïîñòåëü íàäîëãî ñë¸ã
Âîëê ïóñòèëñÿ íàóò¸ê,
Âìèã öàðåâè÷à äîãíàë,
Ðàñïðîùàëñÿ è ñêàçàë:
-Íå íà âåê ñ òîáîé ïðîùàþñü,
Áûòü ïîëåçíûì îáåùàþñü.
Ðàçìûøëÿåò íàø ãåðîé:
-Âñå æåëàíèÿ ñî ìíîé
²V
Æàðêèé ïîëäåíü. Áëèçîê äîì.
Êðîíû äóáà, êàê øàòðîì,
Ïóòíèêîâ â òåíè óêðûëè,
Êàê ðîäíûõ èõ ïðèþòèëè.
Òóò ñìîðèë Èâàíà ñîí.
Ëèøü íà ìèã çàáûëñÿ îí,
Áðàòüÿ ñòàðøèå ÿâèëèñü.
-Êîíü? Æàð-ïòèöà? óäèâèëèñü.
Áðàòà ìëàäøåãî óáèëè,
À Åëåíå ïðèãðîçèëè,
×òîá ìîë÷àëà. Ñòðàøåí ãðåõ:
Áðàò äëÿ áðàòà áëèæå âñåõ.
Êðóæèò âîðîí íàä Èâàíîì,
Ñòûíåò ñåðäöå ïîä êàôòàíîì.
Âäðóã îòêóäà íè âîçüìèñü
Ñåðûé âîëê áûñòðåé, ÷åì ðûñü,
Âîðîíà ñõâàòèë ñ ïòåíöîì
È â òîñêå íàä ìåðòâåöîì
Øë¸ò îí ïòèöó çà âîäîé,
Íå çà ì¸ðòâîé, çà æèâîé.
Âîðîí çà âîäîé ñëåòàë
Âîðîí¸íêó æèçíü ñïàñàë.
Âîëê îìûë âîäîþ ðàíû
Ê æèçíè âîçâðàòèë Èâàíà.
Âäðóã öàðåâè÷ ïðîñòîíàë:
-Îõ, è êðåïêî æå ÿ ñïàë!..
Âîëê ïîâåäàë âñ¸, êàê åñòü:
Áðàòüÿ çàìàðàëè ÷åñòü,
Î ñâÿòîì ðîäñòâå çàáûëè
Áðàòà â çàâèñòè óáèëè.
Áûñòðî áåãëåöîâ äîãíàëè
È èçðÿäíî íàêàçàëè.
Èâàí ñ âîëêîì ðàñïðîñòèëñÿ,
 ñâî¸ öàðñòâî âîðîòèëñÿ.
Ó âîðîò îòöà âñòðå÷àåò,
 äàð Æàð-ïòèöó ïðåäëàãàåò.
Äåâèöà ñ êîíÿ âñòà¸ò,
Íà ïîêëîí ê öàðþ èä¸ò.
Ñ÷àñòëèâ ñòàðûé Áåðåíäåé,
Òîëüêî âåñòü ïðî ñûíîâåé
Ñåðäöå öàðñêîå ñìóòèëà,
Ñâåòëûé ïðàçäíèê îìðà÷èëà.
Íî óòåøèëñÿ îòåö:
Ñûí æåíèëñÿ íàêîíåö.
Ñòàëè æèòü äà ïîæèâàòü,
Ãîðÿ ãîðüêîãî íå çíàòü.
- Подробности
- Категория: Эдуард Успенский
Страница 3 из 5
Иван — царский сын и Серый Волк (сказка)
Царь Долмат (Афрон) больше спорить не стал.
— Тогда так, — молвил он, — у меня есть к тебе предложение. Если сослужишь мне службу, съездишь за триодиннадцать земель в тридвенадцатое государство царя Кусмана, достанешь мне коня златогривого, я тебе и вину прощу, и жар-птицу отдам.
Иван-царевич пригорюнился, голову ниже пояса повесил.
— Чего это ты закручинился? — спрашивает его царь Афрон-Долмат. — Что тебя смущает?
— Больно имя нехорошее!
— Как хочешь, — сказал ему царь Долмат-Афрон. — Только если ты мне коня от царя Кусмана не добудешь, я во все государства дам знать, что ты — нечестный вор.
(Как будто воры честные бывают.)
Пришлось царевичу согласиться. Пошёл он к своему Серому Волку. Пришёл весь в синяках, бока болят. И всё ему рассказал.
Волк, конечно, не обрадовался. Он плюнул даже:
— Ну что я тебе говорил! Для чего ты слова моего не слушался и золотую клетку взял? Ты что, совсем? А ещё царевич!
— Виноват я перед тобой, — сокрушается Иван-царевич. — Кругом виноват. Ты мне столько хорошего сделал.
И так закручинился Иван-царевич, что Волку даже жалко его стало:
— Добро, быть так! — молвил он. — Садись на меня, на Серого Волка. Я тебя свезу, куда тебе надобно.
Хотел Иван-царевич ему на спину влезть, да никак. Бока болят, руки не слушаются. (В результате караульного накостыления.)
И тут он про оздоровительное яблоко вспомнил. Достал он яблочко, съел его, и сразу и бока прошли, и синяки исчезли, и снова он сделался как новенький.
Сел Иван-царевич Серому Волку на спину, и помчался тигро-волк аки стрела из лука.
Если бы, к примеру, в одно время и лучник стрелой выстрелил, и Серый Волк помчался, то стрела рядом бы летела. И Иван-царевич мог бы стрелу рукой трогать.
Долго ли бежали они, коротко ли, никто не знает. Только прибежали они наконец в царство царя Кусмана.
Царство как царство — кругом деревушечки да церквушечки, да дворец в середине (других царств тогда не было), и погода вокруг отличная — жёлтое солнце и урожаи зреют: яблоки там, картошка…
(Впрочем, тпру! Насчёт картошки ошибочка вышла. Тогда ещё картошку из Америки не внедрили, так что скажем сызнова…)
Серый Волк и здесь про все порядки знал. Он дождался ночи и молвил Ивану-царевичу:
— Видишь там, за дубами, конюшни белокаменные. Ступай туда. Теперь караульные конюхи все крепко спят, и бери ты коня златогривого. Понял?
Иван-царевич головой кивает — мол, понял, как не понять. Волк продолжает:
— Только там на стене висит золотая узда. Ты не бери её, а то худо тебе будет. Ясно?
— Чего же тут неясного? Всё проще пареной репы — коня бери, узду не трогай, коня бери, узду не трогай — и дурак поймёт.
И пошёл Иван-царевич на это дело.
Вступил он в белокаменные конюшни из чистого белого камня. В конюшнях тишина. Только сильный храп слышен — конюхи спят, и кони ногами топают. Конюшня длинная, светлая, и коней в ней много. И вороные, и гнедые, и пегие. И все — скакуны! Но самый красавец, конечно, — конь златогривый. От его гривы так свет и льётся по всей конюшне. За версту этого коня видно.
Взял Иван-царевич этого коня и пошёл было назад.
Но увидел на стене золотую узду и так на неё прельстился, что решил снять её с гвоздя. Он так подумал: «Авось не загремит, если её брать аккуратненько! Это Серый Волк перестраховывается».
Только он за узду схватился, она возьми и загреми! Да на весь царский дворец! К ней для такого дела струны были приведены. Гром стоял, как от двух тысяч наковален!
Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали (опять же как следует ему врезали) и повели к царю Кусману.
Стоит он перед царём врезанный, голова опущена, вид помятый. А царь Кусман спрашивает:
— Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?
На то отвечал ему Иван-царевич:
— Я сам из царства царя Выслава, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. А зовут меня Иваном-царевичем. А конь златогривый мне позарез нужен, чтобы его на птицу сменять, которая у нас яблоки воровала.
— Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему на это царь Кусман. — Хорошее ли это дело, которое ты сделал? Ты бы пришёл ко мне, рассказал бы всё. Я бы тебе коня златогривого с честию бы отдал… может быть.
Иван-царевич голову опустил, молчит.
— А теперь хорошо ли тебе будет, — говорил царь Кусман, — когда я разошлю во все государства объявить, какой ты нечестный вор?
Иван-царевич признался, что плохо ему будет. Чего же тут хорошего? А про себя он подумал: «Мне ещё и от батюшки влетит, что я такой неуклюжий. А что я Серому Волку скажу? Ох, плохое дело я сделал! То есть плохо я это дело сделал».
А царь Кусман дальше говорил:
— Однако, слушай, Иван-царевич, ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тричетырнадцать земель в трипятнадцатое государство к царю Куприяну и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно душою и сердцем влюбился, то я тебе эту вину прощу. И коня златогривого отдам.
(Каков царь Кусман?! Сам Ивана-царевича за воровство мучает и сам же на новое воровство направляет.)
— А ежели этой службы не сослужишь, то я во все государства пропишу всё, как ты в моём государстве воровством отличился.
Что делать? Пообещал Иван-царевич царю Кусману королевну Елену Прекрасную достать. Заплакал он и к Серому Волку, хромая, отправился.
Вышел за ворота, одна радость — погода хорошая. Лето уже ушло, а осень ещё не наступила. Листья с деревьев попадали, трава вся жёлтая, но тепло.
Пришёл он к Серому Волку и всё ему честно рассказал. Серый Волк тут даже возмутился:
— И на кой чёрт я с тобою связался, зачем я твоего коня разодрал? Царевич-то ты совсем бестолковый!
Ничего не ответил на это Иван-царевич, а только опять заплакал. (Какой-то он уж слишком слезливый был.) Серый Волк его опять пожалел:
— Для чего ты, царевич, слова моего не слушался и золотую узду взял? Снова мне тебя выручать придётся. А у меня и своих дел хватает.
Царевич одно только молвит:
— Прости меня, Серый Волк. Прости меня, Серый Волк. Жадность меня, царевича, сгубила. Столько ты для меня сделал!
— Ладно, — сказал Серый Волк, — садись на меня, на Серого Волка. Я тебя свезу куда надобно.
Хотел было Иван-царевич сесть на Серого Волка, да не тут-то было. Бока у него болят, руки не слушаются.
Пришлось второе оздоровительное яблоко в ход пустить. Съел он его и в момент поправился. Всю хворь и треск в голове и всё «врезание караульное» как рукой сняло.
Иван-царевич вскочил на Серого Волка, и помчались они по осенней природе в царство царя Куприяна.
Скоро бежал Серый Волк — что твоя стрела, летящая без остановок. И наконец прибежал он в царство царя Куприяна, к самому его дворцу.
Дворец стоял на холме и весь так и сверкал хрустальными окнами. При дворце был сад. А сад окружала золотая решётка.
Серый Волк сказал Ивану-царевичу:
— Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с Серого Волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы пришли. И ожидай меня в чистом поле под зелёным дубом. Я буду царевну добывать.
— А может быть, всё-таки я? — попросил Иван-царевич. — Я теперь много умнее стал.
— Это тебе так кажется, — молвил ему Волк. — Боюсь я, что вместо королевны Елены Прекрасной ты мне старую няньку притащишь, а то и самого царя Куприяна! Дело сложное. Я сам на это дело пойду.
Иван-царевич отправился, куда его послали. Серый же Волк сел близ той золотой решётки и стал дожидаться, когда Елена Прекрасная выйдет в сад прогуляться. Или побегать ради жизни.
К вечеру солнышко стало опускаться к западу. Не так тепло стало. Елена Прекрасная вышла в сад со своими нянюшками и придворными боярами прогуляться и воздухом подышать.
Они как мухи вокруг королевны суетились:
— Не хотите ли кваску, ваше величество? А то, может, котлетку? А то давайте будем хороводы водить.
Вдруг Серый Волк (да какой там волк — чистый тигр) через решётку перескочил, ухватил Елену Прекрасную и обратно из сада выскочил. И побежал с нею что есть мочи, держа её в зубах.
Нянюшки и придворные бояре так испугались, что рта раскрыть не могли, на землю попадали.
А когда они очухались, визг и крик аж до самого неба подняли. Ан было уже поздно — Серый Волк к зелёному дубу подбегал! Под которым труженик Иван-царевич его дожидался.
— Иван-царевич, — кричит Волк, — садись скорее на меня, на Серого Волка, погоня за нами!
Сел Иван-царевич на Серого Волка, посадил рядом краденую царевну Елену Прекрасную, и помчались они быстрее ветра. Но не такого ветра, который всё на своём пути сметает, а такого, который дует не очень усиленно. Потому что держать на спине Ивана-царевича и Елену Прекрасную и скакать быстро даже сильный тигро-волк не очень-то в состоянии.
Но сколько гонцы ни гнались за ними, догнать всё равно не смогли. И воротились назад.
Ох, вроде теперь всё хорошо! Отдавай царевну Елену Прекрасную за коня царю Кусману. Коня златогривого отдавай за красавицу жар-птицу царю Афрону. И скачи себе к царю-папе-батюшке Берендею-Выславу за похвалами и наградами.
Но дело вдруг осложнилось. Иван-царевич, сидя на Сером Волке с королевной Еленой в обнимку, влюбился в неё со страшной силою.
И когда Серый Волк прибежал в государство царя Кусмана и Ивану-царевичу надо было отдавать Елену Прекрасную, как договаривались, царевич заплакал. Ну, просто зарыдал навзрыд.
— И что ты всё время плачешь? — рассердился Серый Волк. — Не царевич, а царевна Несмеяна какая-то!
На то ему Иван-царевич отвечал:
— Друг мой, Серый Волк! Как мне, добру молодцу, не плакать, не кручиниться? Я всем сердцем полюбил королевну Елену, а теперь должен отдать её за коня златогривого. Нужен мне этот конь!
— Так и не отдавай, — молвил Серый Волк.
— А как не отдам, царь Кусман обесчестит меня во всех государствах. Пошто я его коня златогривого пытался угнать!
И Серый Волк сказал вот что:
— Ладно. Служил я тебе много, Иван-царевич, и ещё сослужу. Слушай, я сделаюсь прекрасной королевной Еленой. И ты отведи меня к царю Кусману. И возьми коня златогривого. Понял?
— Понял, как не понять, — отвечал Иван-царевич.
— И когда ты сядешь на коня златогривого и уедешь далеко, тогда я выпрошусь у царя Кусмана в чистое поле погулять. И как он меня отпустит в чистое поле с мамушками да с нянюшками, ты про меня вспомяни — и я опять у тебя буду.
Серый Волк вымолвил эти речи, ударился о сыру землю — и стал прекрасною королевною Еленой. Так что никак и узнать нельзя, что это не она была.
Стоят две королевны, одна другой краше. Иван-царевич даже растерялся: какую Елену оставлять, а какую — на коня обменивать.
Кое-как он разобрался, кого сдавать, взял Елену Прекрасную номер два и пошёл во дворец к царю Кусману. А Прекрасной Елене номер один он велел его за городом дожидаться под зелёным дубом.
Озвучка доступна в режиме обучения
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь Берендей. У царя было трое сыновей. Про старших уж никто и не помнит, как их звали. А младшего при рождении нарекли Иваном.
Рос возле царских палат славный сад в сто десятин, знаменитый на весь мир. Царь Берендей очень своим садом гордился. А паче всего – дивной яблонькой, на которой росли золотые яблочки.
Пошёл царь однажды поутру полюбоваться на золотые яблочки. А одного яблочка и не хватает! На следующий день ещё одно пропало. Стало ясно – повадился вор чудесные фрукты красть.
– Стражники мои умелые, ставьте посты по всему саду, караульте золотые яблочки днём и ночью! – воскликнул царь Берендей.
Отрядил царь лучших людей яблоньку караулить. Да без толку – всё равно золотые яблочки исчезают.
Старший царевич рассердился, позвал братьев.
– Мы сами должны вора изловить, отцовское наследие защитить!
Братья согласились.
Первым старший брат сторожил. До вечера он по саду бродил, по сторонам глядел. А как пришла ночь – лёг на землю на одну минутку. И до самого утра проспал. А яблочко золотое снова украли.
Утром явился старший царевич к отцу и сказал:
– Чудеса какие-то. Всю ночь глаз не сомкнул, а вора не заметил!
Пошёл средний царевич в дозор. До полуночи он по саду шагал, саблю наготове держал. А потом присел под яблонькой. Думал передохнуть немного и снова дежурить. Но только глаза закрыл – и до самого рассвета проспал.
И опять одного золотого яблочка поутру не досчитались.
– Честное слово, отец, до утра ходил вокруг яблоньки – не было вора! – сказал средний сын отцу.
Пришёл черёд Ивану-царевичу яблоньку сторожить. Поставил он в саду бочку ключевой воды. Как настала ночь – стал молодец студёной водицей себе голову поливать, чтобы не уснуть. Так и продержался до глубокой ночи.
Полезные ссылки
- Деревянная бочка
В самый глухой час сад засиял, покатились по нему волны самоцветные, пролетел горячий ветер. То Жар-птица прилетела. Села она на дивную яблоньку, стала клевать золотое яблочко.
Полезные ссылки
- Жар-птица
Иван-царевич к Жар-птице подкрался незаметно, схватил её за хвост. Да где там! Взмахнула крыльями чудесная птаха, вспорхнула в небеса. Одно лишь перо осталось в руке у Ивана-царевича. То перо отдал он отцу.
Долго любовался царь Берендей чудесным пером, источающим волшебное сияние. Вскоре перестал он на охоту ездить, позабыл про пиры шумные. Одна лишь дума у него – раздобыть Жар-птицу. Наконец не выдержал Берендей, вызвал сыновей.
– Езжайте, царевичи, в дальние страны. Привезите Жар-птицу, иначе не жить мне!
Подпоясались царевичи мечами булатными, оседлали богатырских коней и в путь отправились. До развилки вместе ехали, а потом каждый своей дорожкой отправился. Старший на север поехал, средний – на запад, а Иван-царевич – на восток.
Ночью Иван-царевич коня к дереву привязал, сам лёг рядышком почивать. А утром проснулся – от коня одни косточки.
– Как же мне теперь до дальних стран добраться? – опечалился царевич.
Ну да делать нечего. Собрал он припасы и пошёл пешком.
Вскоре видит царевич – попал в железный капкан огромный волк. То в одну сторону серый дёрнется, то в другую – не помогает. Капкан только сильнее сжимается. Пожалел молодец зверя, освободил из ловушки.
– Спасибо тебе, Иван-царевич! – молвил волк человеческим голосом. – Я твоего коня ночью сожрал, а ты меня от смерти верной спас. За это я буду служить тебе верой и правдой. Что ни попросишь – всё выполню!
Иван-царевич волку лапу мазью целебной смазал, рана и затянулась. А потом рассказал серому про Жар-птицу.
– На коне ты ехал бы туда семь лет, а я тебя за день домчу! – ответил волк. – Садись мне на спину да держись покрепче.
Сел Иван-царевич волку на спину, схватился крепко за шею. Пустился серый в путь-дорогу дальнюю. Возле рек глубоких не останавливался, через леса дремучие перешагивал, через горы высокие перемахивал.
К ночи добрались они до могучей крепости. Стены – высотой в пять саженей! Кругом кости человечьи белеют, доспехи да оружие богатырское ржавеет. Молвит волк:
– Сейчас стража спит. Я тебя через стену перекину. Там увидишь терем расписной, в тереме – окошко. В окошке – дивный свет. То Жар-птица сидит в золотой клетке. Жар-птицу хватай и в мешок, а клетку золотую воровать не вздумай – беда будет!
Перекинул волк Ивана-царевича через стену, тот прямо возле терема расписного и приземлился. Заглянул в окошко – точно, сидит в клетке Жар-птица. Иван-царевич птаху дивную в мешок тут же и засунул. Хотел уходить, да залюбовался клеткой золотой – никогда такой искусной работы не видал.
– Почему бы и клетку не взять? – сказал Иван-царевич.
А про предупреждение волчье забыл.
Только Иван-царевич клетку с места сдвинул – тут же заиграли трубы громкие, забили барабаны звонкие. Налетели стражники, скрутили царевича, привели пред очи царя Афрона.
– Тридцать три витязя лихих приходили за Жар-птицей. Всех порубали мои стражники. И тебя ждёт смерть. Но сначала ответь – зачем тебе Жар-птица?
Рассказал Иван-царевич, кто он и зачем ему дивная птаха. Подумал царь Афрон и молвил:
– Что ж, молодец ты отважный. Привезёшь мне из соседнего царства златогривого коня – и жизнь тебе сохраню, и Жар-птицу отдам вместе с клеткой!
Согласился Иван-царевич. А куда деваться?
Вышел он за ворота, всё волку рассказал.
– Говорил тебе – не трогай клетку! – укорил тот. – Ну да некогда горевать, надо службу выполнять. Знаю я, где златогривый конь. Садись мне на спину да держись покрепче.
Вскочил Иван-царевич на волка, тот сразу и в дорогу пустился. Передними лапами на землю станет – семь вёрст отмеряет, задними наступит – ещё семь позади оставит. А скакнет – сразу у горизонта окажется.
И часа не прошло, как добрались они до крепости в десять саженей высотой. Вокруг – ещё больше костей, мечей да доспехов.
– Удачное сейчас время, – сказал волк, – стража спит. Я тебя через стену перекину, там увидишь конюшню мраморную. В конюшне – златогривый конь. Коня потихоньку уводи, но не трогай уздечку золотую!
Перекинул серый волк Ивана-царевича через стену. Тот у самой конюшни и приземлился. Зашёл внутрь и обомлел – краше коня на всём белом свете нет! Грива – чистое золото. Погладил царевич коня, начал его тихонько уводить. И тут увидел уздечку золотую, искусно сработанную.
– Как же коня без такой уздечки оставить! – воскликнул царевич. А про слова волчьи позабыл напрочь.
Только царевич за уздечку потянул – тут же загремели литавры, загудели трубы громкоголосые. Налетели стражники, скрутили царевича, доставили к царю Кусману.
– Семьдесят семь витязей лихих приходили за моим конём. Всех порубали мои стражники. И тебя я казню, не помилую. Но прежде ответь – зачем тебе конь?
Рассказал Иван-царевич про золотые яблочки и Жар-птицу.
– Приведи мне Елену Прекрасную из соседнего царства. Тогда я тебя не только прощу, но и подарю коня златогривого с золотой уздечкой! – воскликнул царь Кусман.
Согласился Иван-царевич.
Вышел царевич за ворота, обо всём рассказал волку.
– Эх ты, царская кровь – а на уздечку позарился! Ну да теперь уж поздно ругаться. Садись мне на спину и держись покрепче. А дорогу к Елене Прекрасной я знаю.
Сел Иван-царевич волку на спину, схватился за шею. Быстрее прежнего припустил волк. Прыгнет раз – промеж птах небесных окажется. Прыгнет другой – выше облаков белых поднимется. Ветер в ушах так и свистит.
За полчаса добрались они до крепости высотой в пятнадцать саженей. Всё поле немалое усеяно костьми богатырскими, мечами да кольчугами.
– На сей раз я уж сам. А ты здесь жди, – сказал волк.
Не успел Иван-царевич ответить, как волк уже через стену перепрыгнул. Там Елена Прекрасная гуляла в саду со служанками да няньками. Улучил волк минутку, когда отстала девица от всех, тут же схватил её и через стену перемахнул.
Глядит Иван-царевич, а на спине у волка – красавица писаная. Уста у неё алые, точно ягода-калина, косы золотые, будто солнце, очи синие, точно весеннее небо, лицо белое, как первый снег – не отвести глаз!
Запрыгнул Иван-царевич волку на спину, помчались они к царю Кусману. Едут, а Иван-царевич всё печальнее и печальнее.
– Отчего кручинишься, витязь? – спросил волк.
– Полюбил я Елену Прекрасную. Как теперь отдам её? – ответил Иван-царевич.
– Не грусти, есть выход. Я прикинусь Еленой Прекрасной, ты меня к царю и отведёшь. А саму девицу в лесу спрячем, в избушке.
Так и сделали. Девицу в лесной избушке оставили. А царю Кусману отдали волка, прикинувшегося Еленой Прекрасной. Увидел царь красавицу, обрадовался. Тут же подарил Ивану-царевичу коня златогривого с золотой уздечкой. И приказал слугам к свадьбе готовиться.
Иван-царевич на коня сел и поехал за Еленой Прекрасной. А царь Кусман после свадьбы повёл молодую жену в опочивальню. Там волк личину и скинул. Как увидел Кусман волчью морду вместо лица Елены Прекрасной – чуть ума от страха не лишился!
Догнал волк Ивана-царевича и Елену Прекрасную. Поскакали они вместе к царю Афрону за Жар-птицей. Скачут, а Иван-Царевич снова печалится.
– Отчего кручинишься, добрый молодец? – спросил волк.
– Привык я к коню златогривому. Жаль расставаться, – ответил Иван-царевич.
– Тогда спрячем коня и Елену Прекрасную в лесу. Я превращусь в коня златогривого, ты меня царю и отдашь.
Так и поступили. Привёл Иван-царевич волка в облике коня златогривого к царю Афрону. Тот на радостях Жар-птицу с золотой клеткой и отдал. Иван-царевич взял птаху и клетку, и в лес пошёл к Елене Прекрасной.
А царь Афрон на охоту отправился. Выехал он в чистое поле, глядит – а вместо коня златогривого под ним серый волк. Ещё и зубы скалит! От страха царь свалился наземь. А волк к царевичу побежал.
Встретил Иван-царевич волка, поклонился низко и сказал:
– Спасибо тебе за всё! Если хочешь – езжай со мной, живи в палатах царских. Не хочешь – тогда прощай.
– В палатах волку не жить. Но не навсегда прощайся, Иван-царевич. Я тебе ещё службу сослужу, – ответил волк и скрылся в лесу.
Подивился Иван-царевич – какую-такую службу? Всё у него уже есть, осталось только домой добраться. Поехал он не спеша в стольный град. И на развилке встретил братьев. Те с пустыми руками из чужедальних земель возвращались.
Обрадовался Иван-царевич, бросился братьев обнимать, познакомил их со своей невестой – Еленой Прекрасной. Братья притворились, будто тоже рады. А сами позавидовали, затаили злобу на младшего. Ему досталось всё, а им – ничего.
Расположились все у дороги ночевать. В полночь братья подкрались к спящему Ивану-царевичу и зарезали его. А Елену Прекрасную припугнули:
– Хоть слово про это скажешь – убьём и тебя!
Испугалась девица, пообещала молчать. Царевичи забрали Жар-птицу с клеткой, коня златогривого и Елену Прекрасную. И поехали к царю Берендею.
А волк утром нашёл Ивана-царевича. Рядом уж и вороньё собиралось, на тело молодецкое зарилось. Изловчился волк, словил воронёнка, обратился к его отцу и матери.
– Несите мне воду живую и мёртвую, иначе не отдам воронёнка!
Улетели вороны к высокой горе. Под ней бьют два источника: один с мёртвой водой, а другой – с живой. Набрали птицы воды в клювы, полетели обратно.
Брызнули вороны на Ивана мёртвой водой – вмиг его раны затянулись. Брызнули живой водой – забилось его сердце, открыл он глаза. Волк сразу воронёнка родителям и отдал.
Потянулся Иван-царевич, зевнул широко.
– Ох и долго же я спал! – сказал он волку.
– Кабы не я, спать бы тебе вечным сном, – ответил волк. – Зарезали тебя братья старшие, всё у тебя отняли. Садись на меня, догоним злодеев.
А старшие братья в это время к отцу приехали.
– Царь-батюшка, вот тебе Жар-птица с золотой клеткой, а нам — конь златогривый и Елена Прекрасная. А младший наш брат погиб в дальних краях.
Опечалился царь о судьбе Ивана-царевича. Но тут уж ничего не поделаешь – надо жить дальше. Решил он о свадьбе старшего сына с Еленой Прекрасной объявить при всём честном народе.
Но тут прискакал Иван-царевич на сером волке.
– Отец! Братья зарезали меня и забрали Жар-птицу, коня златогривого и Елену Прекрасную! Кабы волк не достал воды живой и мёртвой – не стоять бы мне пред тобой! – воскликнул младший царевич.
– Это правда! – сказала Елена Прекрасная и со слезами бросилась на шею Ивану-царевичу.
Не долго думал царь-батюшка – изгнал старших царевичей из царства на веки вечные. И больше их никто никогда не видел.
Вскоре сыграли Иван-царевич с Еленой Прекрасной пышную свадьбу. Со всей Руси гости съехались. Мёд-пиво рекой лилось, месяц гуляли и совсем не устали.
Зажили молодые дружно и весело, в мире да согласии. И родилось у них три дочки и пять сыночков.