—————————————————————
Õóäîæíèê — À.Êóðêèí, 1961
Ñêàíèðîâàíèå èëëþñòðàöèé: NVE
—————————————————————
ÑÊÀÇÊÀ Î ÖÀÐÅ ÑÀËÒÀÍÅ,
Î ÑÛÍÅ ÅÃÎ ÑËÀÂÍÎÌ È ÌÎÃÓ×ÅÌ ÁÎÃÀÒÛÐÅ
ÊÍßÇÅ ÃÂÈÄÎÍÅ ÑÀËÒÀÍÎÂÈ×Å È
Î ÏÐÅÊÐÀÑÍÎÉ ÖÀÐÅÂÍÅ ËÅÁÅÄÈ
Òðè äåâèöû ïîä îêíîì
Ïðÿëè ïîçäíî âå÷åðêîì.
«Êàáû ÿ áûëà öàðèöà,-
Ãîâîðèò îäíà äåâèöà,-
Òî íà âåñü êðåùåíûé ìèð
Ïðèãîòîâèëà á ÿ ïèð».
— «Êàáû ÿ áûëà öàðèöà,-
Ãîâîðèò åå ñåñòðèöà,-
Òî íà âåñü áû ìèð îäíà
Íàòêàëà ÿ ïîëîòíà».
— «Êàáû ÿ áûëà öàðèöà,-
Òðåòüÿ ìîëâèëà ñåñòðèöà,-
ß á äëÿ áàòþøêè-öàðÿ
Ðîäèëà áîãàòûðÿ».
Òîëüêî âûìîëâèòü óñïåëà,
Äâåðü òèõîíüêî çàñêðûïåëà,
È â ñâåòëèöó âõîäèò öàðü,
Ñòîðîíû òîé ãîñóäàðü.
Âî âñå âðåìÿ ðàçãîâîðà
Îí ñòîÿë ïîçàäü çàáîðà;
Ðå÷ü ïîñëåäíåé ïî âñåìó
Ïîëþáèëàñÿ åìó.
«Çäðàâñòâóé, êðàñíàÿ äåâèöà,-
Ãîâîðèò îí,- áóäü öàðèöà
È ðîäè áîãàòûðÿ
Ìíå ê èñõîäó ñåíòÿáðÿ.
Âû æ, ãîëóáóøêè-ñåñòðèöû,
Âûáèðàéòåñü èç ñâåòëèöû.
Ïîåçæàéòå âñëåä çà ìíîé,
Âñëåä çà ìíîé è çà ñåñòðîé:
Áóäü îäíà èç âàñ òêà÷èõà,
À äðóãàÿ ïîâàðèõà».
 ñåíè âûøåë öàðü-îòåö.
Âñå ïóñòèëèñü âî äâîðåö.
Öàðü íåäîëãî ñîáèðàëñÿ:
 òîò æå âå÷åð îáâåí÷àëñÿ.
Öàðü Ñàëòàí çà ïèð ÷åñòíîé
Ñåë ñ öàðèöåé ìîëîäîé;
À ïîòîì ÷åñòíûå ãîñòè
Íà êðîâàòü ñëîíîâîé êîñòè
Ïîëîæèëè ìîëîäûõ
È îñòàâèëè îäíèõ.
 êóõíå çëèòñÿ ïîâàðèõà,
Ïëà÷åò ó ñòàíêà òêà÷èõà —
È çàâèäóþò îíå
Ãîñóäàðåâîé æåíå.
À öàðèöà ìîëîäàÿ,
Äåëà âäàëü íå îòëàãàÿ,
Ñ ïåðâîé íî÷è ïîíåñëà.
 òå ïîðû âîéíà áûëà.
Öàðü Ñàëòàí, ñ æåíîé ïðîñòÿñÿ,
Íà äîáðà êîíÿ ñàäÿñÿ,
Åé íàêàçûâàë ñåáÿ
Ïîáåðå÷ü, åãî ëþáÿ.
Ìåæäó òåì, êàê îí äàëåêî
Áüåòñÿ äîëãî è æåñòîêî,
Íàñòóïàåò ñðîê ðîäèí;
Ñûíà áîã èì äàë â àðøèí,
È öàðèöà íàä ðåáåíêîì,
Êàê îðëèöà íàä îðëåíêîì;
Øëåò ñ ïèñüìîì îíà ãîíöà,
×òîá îáðàäîâàòü îòöà.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Èçâåñòè åå õîòÿò,
Ïåðåíÿòü ãîíöà âåëÿò;
Ñàìè øëþò ãîíöà äðóãîãî
Âîò ñ ÷åì îò ñëîâà äî ñëîâà:
«Ðîäèëà öàðèöà â íî÷ü
Íå òî ñûíà, íå òî äî÷ü;
Íå ìûøîíêà, íå ëÿãóøêó,
À íåâåäîìó çâåðþøêó».
Êàê óñëûøàë öàðü-îòåö,
×òî äîíåñ åìó ãîíåö,
 ãíåâå íà÷àë îí ÷óäåñèòü
È ãîíöà õîòåë ïîâåñèòü;
Íî, ñìÿã÷èâøèñü íà ñåé ðàç,
Äàë ãîíöó òàêîé ïðèêàç:
«Æäàòü öàðåâà âîçâðàùåíüÿ
Äëÿ çàêîííîãî ðåøåíüÿ».
Åäåò ñ ãðàìîòîé ãîíåö
È ïðèåõàë íàêîíåö.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Îáîáðàòü åãî âåëÿò;
Äîïüÿíà ãîíöà ïîÿò
È â ñóìó åãî ïóñòóþ
Ñóþò ãðàìîòó äðóãóþ —
È ïðèâåç ãîíåö õìåëüíîé
 òîò æå äåíü ïðèêàç òàêîé:
«Öàðü âåëèò ñâîèì áîÿðàì,
Âðåìåíè íå òðàòÿ äàðîì,
È öàðèöó è ïðèïëîä
Òàéíî áðîñèòü â áåçäíó âîä».
Äåëàòü íå÷åãî: áîÿðå,
Ïîòóæèâ î ãîñóäàðå
È öàðèöå ìîëîäîé,
 ñïàëüíþ ê íåé ïðèøëè òîëïîé.
Îáúÿâèëè öàðñêó âîëþ —
Åé è ñûíó çëóþ äîëþ,
Ïðî÷èòàëè âñëóõ óêàç
È öàðèöó â òîò æå ÷àñ
 áî÷êó ñ ñûíîì ïîñàäèëè,
Çàñìîëèëè, ïîêàòèëè
È ïóñòèëè â Îêèÿí —
Òàê âåëåë-äå öàðü Ñàëòàí.
 ñèíåì íåáå çâåçäû áëåùóò,
 ñèíåì ìîðå âîëíû õëåùóò;
Òó÷à ïî íåáó èäåò,
Áî÷êà ïî ìîðþ ïëûâåò.
Ñëîâíî ãîðüêàÿ âäîâèöà,
Ïëà÷åò, áüåòñÿ â íåé öàðèöà;
È ðàñòåò ðåáåíîê òàì
Íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì.
Äåíü.ïðîøåë — öàðèöà âîïèò…
À äèòÿ âîëíó òîðîïèò:
«Òû, âîëíà ìîÿ, âîëíà?
Òû ãóëüëèâà è âîëüíà;
Ïëåùåøü òû, êóäà çàõî÷åøü,
Òû ìîðñêèå êàìíè òî÷èøü,
Òîïèøü áåðåã òû çåìëè,
Ïîäûìàåøü êîðàáëè —
Íå ãóáè òû íàøó äóøó:
Âûïëåñíè òû íàñ íà ñóøó!»
È ïîñëóøàëàñü âîëíà:
Òóò æå íà áåðåã îíà
Áî÷êó âûíåñëà ëåãîíüêî
È îòõëûíóëà òèõîíüêî.
Ìàòü ñ ìëàäåíöåì ñïàñåíà;
Çåìëþ ÷óâñòâóåò îíà.
Íî èç áî÷êè êòî èõ âûíåò?
Áîã íåóæòî èõ ïîêèíåò?
Ñûí íà íîæêè ïîäíÿëñÿ,
 äíî ãîëîâêîé óïåðñÿ,
Ïîíàòóæèëñÿ íåìíîæêî:
«Êàê áû çäåñü íà äâîð îêîøêî
Íàì ïðîäåëàòü?» — ìîëâèë îí,
Âûøèá äíî è âûøåë âîí.
Ìàòü è ñûí òåïåðü íà âîëå;
Âèäÿò õîëì â øèðîêîì ïîëå;
Ìîðå ñèíåå êðóãîì,
Äóá çåëåíûé íàä õîëìîì.
Ñûí ïîäóìàë: äîáðûé óæèí
Áûë áû íàì, îäíàêî, íóæåí.
Ëîìèò îí ó äóáà ñóê
È â òóãîé ñãèáàåò ëóê,
Ñî êðåñòà ñíóðîê øåëêîâûé
Íàòÿíóë íà ëóê äóáîâûé,
Òîíêó òðîñòî÷êó ñëîìèë,
Ñòðåëêîé ëåãêîé çàâîñòðèë
È ïîøåë íà êðàé äîëèíû
Ó ìîðÿ èñêàòü äè÷èíû.
Ê ìîðþ ëèøü ïîäõîäèò îí,
Âîò è ñëûøèò áóäòî ñòîí…
Âèäíî, íà ìîðå íå òèõî:
Ñìîòðèò — âèäèò äåëî ëèõî:
Áüåòñÿ ëåáåäü ñðåäü çûáåé,
Êîðøóí íîñèòñÿ íàä íåé;
Òà áåäíÿæêà òàê è ïëåùåò,
Âîäó âêðóã ìóòèò è õëåùåò…
Òîò óæ êîãòè ðàñïóñòèë,
Êëåâ êðîâàâûé íàâîñòðèë…
Íî êàê ðàç ñòðåëà çàïåëà —
 øåþ êîðøóíà çàäåëà —
Êîðøóí â ìîðå êðîâü ïðîëèë.
Ëóê öàðåâè÷ îïóñòèë;
Ñìîòðèò: êîðøóí â ìîðå òîíåò
È íå ïòè÷üèì êðèêîì ñòîíåò,
Ëåáåäü îêîëî ïëûâåò,
Çëîãî êîðøóíà êëþåò,
Ãèáåëü áëèçêóþ òîðîïèò,
Áüåò êðûëîì è â ìîðå òîïèò —
È öàðåâè÷ó ïîòîì
Ìîëâèò ðóññêèì ÿçûêîì:
«Òû öàðåâè÷, ìîé ñïàñèòåëü,
Ìîé ìîãó÷èé èçáàâèòåëü,
Íå òóæè, ÷òî çà ìåíÿ
Åñòü íå áóäåøü òû òðè äíÿ,
×òî ñòðåëà ïðîïàëà â ìîðå;
Ýòî ãîðå — âñå íå ãîðå.
Îòïëà÷ó òåáå äîáðîì,
Ñîñëóæó òåáå ïîòîì:
Òû íå ëåáåäü âåäü èçáàâèë,
Äåâèöó â æèâûõ îñòàâèë;
Òû íå êîðøóíà óáèë,
×àðîäåÿ ïîäñòðåëèë.
Ââåê òåáÿ ÿ íå çàáóäó:
Òû íàéäåøü ìåíÿ ïîâñþäó,
À òåïåðü òû âîðîòèñü,
Íå ãîðþé è ñïàòü ëîæèñü».
Óëåòåëà ëåáåäü-ïòèöà,
À öàðåâè÷ è öàðèöà,
Öåëûé äåíü ïðîâåäøè òàê,
Ëå÷ü ðåøèëèñü íàòîùàê.
Âîò îòêðûë öàðåâè÷ î÷è;
Îòðÿñàÿ ãðåçû íî÷è
È äèâÿñü, ïåðåä ñîáîé
Âèäèò ãîðîä îí áîëüøîé,
Ñòåíû ñ ÷àñòûìè çóáöàìè,
È çà áåëûìè ñòåíàìè
Áëåùóò ìàêîâêè öåðêâåé
È ñâÿòûõ ìîíàñòûðåé.
Îí ñêîðåé öàðèöó áóäèò;
Òà êàê àõíåò!.. «Òî ëè áóäåò? —
Ãîâîðèò îí,- âèæó ÿ:
Ëåáåäü òåøèòñÿ ìîÿ».
Ìàòü è ñûí èäóò êî ãðàäó.
Ëèøü ñòóïèëè çà îãðàäó,
Îãëóøèòåëüíûé òðåçâîí
Ïîäíÿëñÿ ñî âñåõ ñòîðîí:
Ê íèì íàðîä íàâñòðå÷ó âàëèò,
Õîð öåðêîâíûé áîãà õâàëèò;
 êîëûìàãàõ çîëîòûõ
Ïûøíûé äâîð âñòðå÷àåò èõ;
Âñå èõ ãðîìêî âåëè÷àþò,
È öàðåâè÷à âåí÷àþò
Êíÿæåé øàïêîé, è ãëàâîé
Âîçãëàøàþò íàä ñîáîé;
È ñðåäè ñâîåé ñòîëèöû,
Ñ ðàçðåøåíèÿ öàðèöû,
 òîò æå äåíü ñòàë êíÿæèòü îí
È íàðåêñÿ: êíÿçü Ãâèäîí.
Âåòåð íà ìîðå ãóëÿåò
È êîðàáëèê ïîäãîíÿåò;
Îí áåæèò ñåáå â âîëíàõ
Íà ðàçäóòûõ ïàðóñàõ.
Êîðàáåëüùèêè äèâÿòñÿ,
Íà êîðàáëèêå òîëïÿòñÿ,
Íà çíàêîìîì îñòðîâó
×óäî âèäÿò íàÿâó:
Ãîðîä íîâûé çëàòîãëàâûé,
Ïðèñòàíü ñ êðåïêîþ çàñòàâîé —
Ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò,
Êîðàáëþ ïðèñòàòü âåëÿò.
Ïðèñòàþò ê çàñòàâå ãîñòè
Êíÿçü Ãâèäîí çîâåò èõ â ãîñòè,
Èõ îí êîðìèò è ïîèò
È îòâåò äåðæàòü âåëèò:
«×åì âû, ãîñòè, òîðã âåäåòå
È êóäà òåïåðü ïëûâåòå?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò,
Òîðãîâàëè ñîáîëÿìè,
×îðíîáóðüøè ëèñàìè;
À òåïåðü íàì âûøåë ñðîê,
Åäåì ïðÿìî íà âîñòîê,
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà…»
Êíÿçü èì âûìîëâèë òîãäà:
«Äîáðûé ïóòü âàì, ãîñïîäà,
Ïî ìîðþ ïî Îêèÿíó
Ê ñëàâíîìó öàðþ Ñàëòàíó;
Îò ìåíÿ åìó ïîêëîí».
Ãîñòè â ïóòü, à êíÿçü Ãâèäîí
Ñ áåðåãà äóøîé ïå÷àëüíîé
Ïðîâîæàåò áåã èõ äàëüíûé;
Ãëÿäü — ïîâåðõ òåêó÷èõ âîä
Ëåáåäü áåëàÿ ïëûâåò.
«Çäðàâñòâóé, êíÿçü òû ìîé ïðåêðàñíûé!
×òî òû òèõ, êàê äåíü íåíàñòíûé?
Îïå÷àëèëñÿ ÷åìó?» —
Ãîâîðèò îíà åìó.
Êíÿçü ïå÷àëüíî îòâå÷àåò:
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò,
Îäîëåëà ìîëîäöà:
Âèäåòü ÿ á õîòåë îòöà».
Ëåáåäü êíÿçþ: «Âîò â ÷åì ãîðå!
Íó ïîñëóøàé: õî÷åøü â ìîðå
Ïîëåòåòü çà êîðàáëåì?
Áóäü æå, êíÿçü, òû êîìàðîì».
È êðûëàìè çàìàõàëà,
Âîäó ñ øóìîì ðàñïëåñêàëà
È îáðûçãàëà åãî
Ñ ãîëîâû äî íîã âñåãî.
Òóò îí â òî÷êó óìåíüøèëñÿ,
Êîìàðîì îáîðîòèëñÿ,
Ïîëåòåë è çàïèùàë,
Ñóäíî íà ìîðå äîãíàë,
Ïîòèõîíüêó îïóñòèëñÿ
Íà êîðàáëü — è â ùåëü çàáèëñÿ.
Âåòåð âåñåëî øóìèò,
Ñóäíî âåñåëî áåæèò
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
Ê öàðñòâó ñëàâíîãî Ñàëòàíà,
È æåëàííàÿ ñòðàíà
Âîò óæ èçäàëè âèäíà.
Âîò íà áåðåã âûøëè ãîñòè;
Öàðü Ñàëòàí çîâåò èõ â ãîñòè,
È çà íèìè âî äâîðåö
Ïîëåòåë íàø óäàëåö.
Âèäèò: âåñü ñèÿÿ â çëàòå,
Öàðü Ñàëòàí ñèäèò â ïàëàòå
Íà ïðåñòîëå è â âåíöå
Ñ ãðóñòíîé äóìîé íà ëèöå;
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Îêîëî öàðÿ ñèäÿò
È â ãëàçà åìó ãëÿäÿò.
Öàðü Ñàëòàí ãîñòåé ñàæàåò
Çà ñâîé ñòîë è âîïðîøàåò:
«Îé âû, ãîñòè-ãîñïîäà,
Äîëãî ëü åçäèëè? êóäà?
Ëàäíî ëü çà ìîðåì èëü õóäî?
È êàêîå â ñâåòå ÷óäî?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò;
Çà ìîðåì æèòüå íà õóäî,
 ñâåòå æ âîò êàêîå ÷óäî:
 ìîðå îñòðîâ áûë êðóòîé,
Íå ïðèâàëüíûé, íå æèëîé;
Îí ëåæàë ïóñòîé ðàâíèíîé;
Ðîñ íà íåì äóáîê åäèíûé;
À òåïåðü ñòîèò íà íåì
Íîâûé ãîðîä ñî äâîðöîì,
Ñ çëàòîãëàâûìè öåðêâàìè,
Ñ òåðåìàìè è ñàäàìè,
À ñèäèò â íåì êíÿçü Ãâèäîí;
Îí ïðèñëàë òåáå ïîêëîí».
Öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ ÷óäó;
Ìîëâèò îí: «Êîëü æèâ ÿ áóäó,
×óäíûé îñòðîâ íàâåùó,
Ó Ãâèäîíà ïîãîùó».
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Íå õîòÿò åãî ïóñòèòü
×óäíûé îñòðîâ íàâåñòèòü.
«Óæ äèêîâèíêà, íó ïðàâî,-
Ïîäìèãíóâ äðóãèì ëóêàâî,
Ïîâàðèõà ãîâîðèò,-
Ãîðîä ó ìîðÿ ñòîèò!
Çíàéòå, âîò ÷òî íå áåçäåëêà:
Åëü â ëåñó, ïîä åëüþ áåëêà,
Áåëêà ïåñåíêè ïîåò
È îðåøêè âñå ãðûçåò,
À îðåøêè íå ïðîñòûå,
Âñå ñêîðëóïêè çîëîòûå,
ßäðà — ÷èñòûé èçóìðóä;
Âîò ÷òî ÷óäîì-òî çîâóò».
×óäó öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ,
À êîìàð-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ —
È âïèëñÿ êîìàð êàê ðàç
Òåòêå ïðÿìî â ïðàâûé ãëàç.
Ïîâàðèõà ïîáëåäíåëà,
Îáìåðëà è îêðèâåëà.
Ñëóãè, ñâàòüÿ è ñåñòðà
Ñ êðèêîì ëîâÿò êîìàðà.
«Ðàñïðîêëÿòàÿ òû ìîøêà!
Ìû òåáÿ!..» À Îí â îêîøêî
Äà ñïîêîéíî â ñâîé óäåë
×åðåç ìîðå ïîëåòåë.
Ñíîâà êíÿçü ó ìîðÿ õîäèò,
Ñ ñèíÿ ìîðÿ ãëàç íå ñâîäèò;
Ãëÿäü — ïîâåðõ òåêó÷èõ âîä
Ëåáåäü áåëàÿ ïëûâåò.
«Çäðàâñòâóé, êíÿçü òû ìîé ïðåêðàñíûé!
×òî æ òû òèõ, êàê äåíü íåíàñòíûé?
Îïå÷àëèëñÿ ÷åìó?» —
Ãîâîðèò îíà åìó.
Êíÿçü Ãâèäîí åé îòâå÷àåò:
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò;
×óäî ÷óäíîå çàâåñòü
Ìíå á õîòåëîñü. Ãäå-òî åñòü
Åëü â ëåñó, ïîä åëüþ áåëêà;
Äèâî, ïðàâî, íå áåçäåëêà —
Áåëêà ïåñåíêè ïîåò
Äà îðåøêè âñå ãðûçåò,
À îðåøêè íå ïðîñòûå,
Âñå ñêîðëóïêè çîëîòûå,
ßäðà — ÷èñòûé èçóìðóä;
Íî, áûòü ìîæåò, ëþäè âðóò».
Êíÿçþ ëåáåäü îòâå÷àåò:
«Ñâåò î áåëêå ïðàâäó áàåò;
Ýòî ÷óäî çíàþ ÿ;
Ïîëíî, êíÿçü, äóøà ìîÿ,
Íå ïå÷àëüñÿ; ðàäà ñëóæáó
Îêàçàòü òåáå ÿ â äðóæáó».
Ñ îáîäðåííîþ äóøîé
Êíÿçü ïîøåë ñåáå äîìîé;
Ëèøü ñòóïèë íà äâîð øèðîêèé —
×òî æ? ïîä åëêîþ âûñîêîé,
Âèäèò, áåëî÷êà ïðè âñåõ
Çîëîòîé ãðûçåò îðåõ,
Èçóìðóäåö âûíèìàåò,
À ñêîðëóïêó ñîáèðàåò,
Êó÷êè ðàâíûå êëàäåò,
È ñ ïðèñâèñòî÷êîé ïîåò
Ïðè ÷åñòíîì ïðè âñåì íàðîäå:
Âî ñàäó ëè, â îãîðîäå.
Èçóìèëñÿ êíÿçü Ãâèäîí.
«Íó, ñïàñèáî,- ìîëâèë îí,-
Àé äà ëåáåäü — äàé åé áîæå,
×òî è ìíå, âåñåëüå òî æå».
Êíÿçü äëÿ áåëî÷êè ïîòîì
Âûñòðîèë õðóñòàëüíûé äîì.
Êàðàóë ê íåìó ïðèñòàâèë
È ïðèòîì äüÿêà çàñòàâèë
Ñòðîãèé ñ÷åò îðåõàì âåñòü.
Êíÿçþ ïðèáûëü, áåëêå ÷åñòü.
Âåòåð ïî ìîðþ ãóëÿåò
È êîðàáëèê ïîäãîíÿåò;
Îí áåæèò ñåáå â âîëíàõ
Íà ïîäíÿòûõ ïàðóñàõ
Ìèìî îñòðîâà êðóòîãî,
Ìèìî ãîðîäà áîëüøîãî:
Ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò,
Êîðàáëþ ïðèñòàòü âåëÿò.
Ïðèñòàþò ê çàñòàâå ãîñòè;
Êíÿçü Ãâèäîí çîâåò èõ â ãîñòè,
Èõ è êîðìèò è ïîèò
È îòâåò äåðæàòü âåëèò:
«×åì âû, ãîñòè, òîðã âåäåòå
È êóäà òåïåðü ïëûâåòå?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò,
Òîðãîâàëè ìû êîíÿìè,
Âñå äîíñêèìè æåðåáöàìè,
À òåïåðü íàì âûøåë ñðîê —
È ëåæèò íàì ïóòü äàëåê:
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà…»
Ãîâîðèò èì êíÿçü òîãäà:
«Äîáðûé ïóòü âàì, ãîñïîäà,
Ïî ìîðþ ïî Îêèÿíó
Ê ñëàâíîìó öàðþ Ñàëòàíó;
Äà ñêàæèòå: êíÿçü Ãâèäîí
Øëåò öàðþ-äå ñâîé ïîêëîí».
Ãîñòè êíÿçþ ïîêëîíèëèñü,
Âûøëè âîí è â ïóòü ïóñòèëèñü.
Ê ìîðþ êíÿçü — à ëåáåäü òàì
Óæ ãóëÿåò ïî âîëíàì.
Ìîëèò êíÿçü: äóøà-äå ïðîñèò,
Òàê è òÿíåò è óíîñèò…
Âîò îïÿòü îíà åãî
Âìèã îáðûçãàëà âñåãî:
 ìóõó êíÿçü îáîðîòèëñÿ,
Ïîëåòåë è îïóñòèëñÿ
Ìåæäó ìîðÿ è íåáåñ
Íà êîðàáëü — è â ùåëü çàëåç.
Âåòåð âåñåëî øóìèò,
Ñóäíî âåñåëî áåæèò
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà —
È æåëàííàÿ ñòðàíà
Âîò óæ èçäàëè âèäíà;
Âîò íà áåðåã âûøëè ãîñòè;
Öàðü Ñàëòàí çîâåò èõ â ãîñòè,
È çà íèìè âî äâîðåö
Ïîëåòåë íàø óäàëåö.
Âèäèò: âåñü ñèÿÿ â çëàòå,
Öàðü Ñàëòàí ñèäèò â ïàëàòå
Íà ïðåñòîëå è â âåíöå,
Ñ ãðóñòíîé äóìîé íà ëèöå.
À òêà÷èõà ñ Áàáàðèõîé
Äà ñ êðèâîþ ïîâàðèõîé
Îêîëî öàðÿ ñèäÿò.
Çëûìè æàáàìè ãëÿäÿò.
Öàðü Ñàëòàí ãîñòåé ñàæàåò
Çà ñâîé ñòîë è âîïðîøàåò:
«Îé âû, ãîñòè-ãîñïîäà,
Äîëãî ëü åçäèëè? êóäà?
Ëàäíî ëü çà ìîðåì èëü õóäî?
È êàêîå â ñâåòå ÷óäî?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò;
Çà ìîðåì æèòüå íå õóäî;
 ñâåòå æ âîò êàêîå ÷óäî:
Îñòðîâ íà ìîðå ëåæèò,
Ãðàä íà îñòðîâå ñòîèò
Ñ çëàòîãëàâûìè öåðêâàìè,
Ñ òåðåìàìè äà ñàäàìè;
Åëü ðàñòåò ïåðåä äâîðöîì,
À ïîä íåé õðóñòàëüíûé äîì;
Áåëêà òàì æèâåò ðó÷íàÿ,
Äà çàòåéíèöà êàêàÿ!
Áåëêà ïåñåíêè ïîåò
Äà îðåøêè âñå ãðûçåò,
À îðåøêè íå ïðîñòûå,
Âñå ñêîðëóïêè çîëîòûå,
ßäðà — ÷èñòûé èçóìðóä;
Ñëóãè áåëêó ñòåðåãóò,
Ñëóæàò åé ïðèñëóãîé ðàçíîé —
È ïðèñòàâëåí äüÿê ïðèêàçíûé
Ñòðîãèé ñ÷åò îðåõàì âåñòü;
Îòäàåò åé âîéñêî ÷åñòü;
Èç ñêîðëóïîê ëüþò ìîíåòó
Äà ïóñêàþò â õîä ïî ñâåòó;
Äåâêè ñûïëþò èçóìðóä
 êëàäîâûå, äà ïîä ñïóä;
Âñå â òîì îñòðîâå áîãàòû,
Èçîá íåò, âåçäå ïàëàòû;
À ñèäèò â íåì êíÿçü Ãâèäîí;
Îí ïðèñëàë òåáå ïîêëîí».
Öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ ÷óäó.
«Åñëè òîëüêî æèâ ÿ áóäó,
×óäíûé îñòðîâ íàâåùó,
Ó Ãâèäîíà ïîãîùó».
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Íå õîòÿò åãî ïóñòèòü
×óäíûé îñòðîâ íàâåñòèòü.
Óñìåõíóâøèñü èñïîäòèõà,
Ãîâîðèò öàðþ òêà÷èõà:
«×òî òóò äèâíîãî? íó,’âîò!
Áåëêà êàìóøêè ãðûçåò,
Ìå÷åò çîëîòî è â ãðóäû
Çàãðåáàåò èçóìðóäû;
Ýòèì íàñ íå óäèâèøü,
Ïðàâäó ëü, íåò ëè ãîâîðèøü.
 ñâåòå åñòü èíîå äèâî:
Ìîðå âçäóåòñÿ áóðëèâî,
Çàêèïèò, ïîäûìåò âîé,
Õëûíåò íà áåðåã ïóñòîé,
Ðàçîëüåòñÿ â øóìíîì áåãå,
È î÷óòÿòñÿ íà áðåãå,
 ÷åøóå, êàê æàð ãîðÿ,
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ,
Âñå êðàñàâöû óäàëûå,
Âåëèêàíû ìîëîäûå,
Âñå ðàâíû, êàê íà ïîäáîð,
Ñ íèìè äÿäüêà ×åðíîìîð.
Ýòî äèâî, òàê óæ äèâî,
Ìîæíî ìîëâèòü ñïðàâåäëèâî!»
Ãîñòè óìíûå ìîë÷àò,
Ñïîðèòü ñ íåþ íå õîòÿò.
Äèâó öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ,
À Ãâèäîí-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ…
Çàæóææàë îí è êàê ðàç
Òåòêå ñåë íà ëåâûé ãëàç,
È òêà÷èõà ïîáëåäíåëà:
«Àé!» — è òóò æå îêðèâåëà;
Âñå êðè÷àò: «Ëîâè, ëîâè,
Äà äàâè åå, äàâè…
Âîò óæî! ïîñòîé íåìíîæêî,
Ïîãîäè…» À êíÿçü â îêîøêî,
Äà ñïîêîéíî â ñâîé óäåë
×åðåç ìîðå ïðèëåòåë.
Êíÿçü ó ñèíÿ ìîðÿ õîäèò,
Ñ ñèíÿ ìîðÿ ãëàç íå ñâîäèò;
Ãëÿäü — ïîâåðõ òåêó÷èõ âîä
Ëåáåäü áåëàÿ ïëûâåò.
«Çäðàâñòâóé, êíÿçü òû ìîé ïðåêðàñíûé!
×òî òû òèõ, êàê äåíü íåíàñòíûé?
Îïå÷àëèëñÿ ÷åìó?» —
Ãîâîðèò îíà åìó.
Êíÿçü Ãâèäîí åé îòâå÷àåò:
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò —
Äèâî á äèâíîå õîòåë
Ïåðåíåñòü ÿ â ìîé óäåë».
— «À êàêîå æ ýòî äèâî?»
— «Ãäå-òî âçäóåòñÿ áóðëèâî
Îêèÿí, ïîäûìåò âîé,
Õëûíåò íà áåðåã ïóñòîé,
Ðàñïëåñíåòñÿ â øóìíîì áåãå,
È î÷óòÿòñÿ íà áðåãå,
 ÷åøóå, êàê æàð ãîðÿ,
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ,
Âñå êðàñàâöû ìîëîäûå,
Âåëèêàíû óäàëûå,
Âñå ðàâíû, êàê íà ïîäáîð,
Ñ íèìè äÿäüêà ×åðíîìîð».
Êíÿçþ ëåáåäü îòâå÷àåò:
«Âîò ÷òî, êíÿçü, òåáÿ ñìóùàåò?
Íå òóæè, äóøà ìîÿ,
Ýòî ÷óäî çíàþ ÿ.
Ýòè âèòÿçè ìîðñêèå
Ìíå âåäü áðàòüÿ âñå ðîäíûå.
Íå ïå÷àëüñÿ æå, ñòóïàé,
 ãîñòè áðàòöåâ ïîäæèäàé».
Êíÿçü ïîøåë, çàáûâøè ãîðå,
Ñåë íà áàøíþ, è íà ìîðå
Ñòàë ãëÿäåòü îí; ìîðå âäðóã
Âñêîëûõàëîñÿ âîêðóã,
Ðàñïëåñêàëîñü â øóìíîì áåãå
È îñòàâèëî íà áðåãå
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ;
 ÷åøóå, êàê æàð ãîðÿ,
Èäóò âèòÿçè ÷åòàìè,
È, áëèñòàÿ ñåäèíàìè,
Äÿäüêà âïåðåäè èäåò
È êî ãðàäó èõ âåäåò.
Ñ áàøíè êíÿçü Ãâèäîí ñáåãàåò,
Äîðîãèõ ãîñòåé âñòðå÷àåò;
Âòîðîïÿõ íàðîä áåæèò;
Äÿäüêà êíÿçþ ãîâîðèò:
«Ëåáåäü íàñ ê òåáå ïîñëàëà
È íàêàçîì íàêàçàëà
Ñëàâíûé ãîðîä òâîé õðàíèòü
È äîçîðîì îáõîäèòü.
Ìû îòíûíå åæåäåííî
Âìåñòå áóäåì íåïðåìåííî
Ó âûñîêèõ ñòåí òâîèõ
Âûõîäèòü èç âîä ìîðñêèõ,
Òàê óâèäèìñÿ ìû âñêîðå,
À òåïåðü ïîðà íàì â ìîðå;
Òÿæåê âîçäóõ íàì çåìëè».
Âñå ïîòîì äîìîé óøëè.
Âåòåð ïî ìîðþ ãóëÿåò
È êîðàáëèê ïîäãîíÿåò;
Îí áåæèò ñåáå â âîëíàõ
Íà ïîäíÿòûõ ïàðóñàõ
Ìèìî îñòðîâà êðóòîãî,
Ìèìî ãîðîäà áîëüøîãî;
Ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò,
Êîðàáëþ ïðèñòàòü âåëÿò.
Ïðèñòàþò ê çàñòàâå ãîñòè;
Êíÿçü Ãâèäîí çîâåò èõ â ãîñòè,
Èõ è êîðìèò, è ïîèò,
È îòâåò äåðæàòü âåëèò:
«×åì âû, ãîñòè, òîðã âåäåòå?
È êóäà òåïåðü ïëûâåòå?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò;
Òîðãîâàëè ìû áóëàòîì,
×èñòûì ñåðåáðîì è çëàòîì,
È òåïåðü íàì âûøåë ñðîê;
À ëåæèò íàì ïóòü äàëåê,
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà».
Ãîâîðèò èì êíÿçü òîãäà:
«Äîáðûé ïóòü âàì, ãîñïîäà,
Ïî ìîðþ ïî Îêèÿíó
Ê ñëàâíîìó öàðþ Ñàëòàíó.
Äà ñêàæèòå æ: êíÿçü Ãâèäîí
Øëåò-äå ñâîé öàðþ ïîêëîí».
Ãîñòè êíÿçþ ïîêëîíèëèñü,
Âûøëè âîí è â ïóòü ïóñòèëèñü.
Ê ìîðþ êíÿçü, à ëåáåäü òàì
Óæ ãóëÿåò ïî âîëíàì.
Êíÿçü îïÿòü: äóøà-äå ïðîñèò…
Òàê è òÿíåò è óíîñèò…
È îïÿòü îíà åãî
Âìèã îáðûçãàëà âñåãî.
Òóò îí î÷åíü óìåíüøèëñÿ,
Øìåëåì êíÿçü îáîðîòèëñÿ,
Ïîëåòåë è çàæóææàë;
Ñóäíî íà ìîðå äîãíàë,
Ïîòèõîíüêó îïóñòèëñÿ
Íà êîðìó — è â ùåëü çàáèëñÿ.
Âåòåð âåñåëî øóìèò,
Ñóäíî âåñåëî áåæèò
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà,
È æåëàííàÿ ñòðàíà
Âîò óæ èçäàëè âèäíà.
Âîò íà áåðåã âûøëè ãîñòè.
Öàðü Ñàëòàí çîâåò èõ â ãîñòè,
È çà íèìè âî äâîðåö
Ïîëåòåë íàø óäàëåö.
Âèäèò, âåñü ñèÿÿ â çëàòå,
Öàðü Ñàëòàí ñèäèò â ïàëàòå
Íà ïðåñòîëå è â âåíöå,
Ñ ãðóñòíîé äóìîé íà ëèöå.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Îêîëî öàðÿ ñèäÿò —
×åòûðüìÿ âñå òðè ãëÿäÿò.
Öàðü Ñàëòàí ãîñòåé ñàæàåò
Çà ñâîé ñòîë è âîïðîøàåò:
«Îé âû, ãîñòè-ãîñïîäà,
Äîëãî ëü åçäèëè? êóäà?
Ëàäíî ëü çà ìîðåì èëü õóäî?
È êàêîå â ñâåòå ÷óäî?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò;
Çà ìîðåì æèòüå íå õóäî;
 ñâåòå æ âîò êàêîå ÷óäî:
Îñòðîâ íà ìîðå ëåæèò,
Ãðàä íà îñòðîâå ñòîèò,
Êàæäûé äåíü èäåò òàì äèâî:
Ìîðå âçäóåòñÿ áóðëèâî,
Çàêèïèò, ïîäûìåò âîé,
Õëûíåò íà áåðåã ïóñòîé,
Ðàñïëåñíåòñÿ â ñêîðîì áåãå —
È îñòàíóòñÿ íà áðåãå
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ,
 ÷åøóå çëàòîé ãîðÿ,
Âñå êðàñàâöû ìîëîäûå,
Âåëèêàíû óäàëûå,
Âñå ðàâíû, êàê íà ïîäáîð;
Ñòàðûé äÿäüêà ×åðíîìîð
Ñ íèìè èç ìîðÿ âûõîäèò
È ïîïàðíî èõ âûâîäèò,
×òîáû îñòðîâ òîò õðàíèòü
È äîçîðîì îáõîäèòü —
È òîé ñòðàæè íåò íàäåæíåé,
Íè õðàáðåå, íè ïðèëåæíåé.
À ñèäèò òàì êíÿçü Ãâèäîí;
Îí ïðèñëàë òåáå ïîêëîí».
Öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ ÷óäó.
«Êîëè æèâ ÿ òîëüêî áóäó,
×óäíûé îñòðîâ íàâåùó
È ó êíÿçÿ ïîãîùó».
Ïîâàðèõà è òêà÷èõà
Íè ãóãó — íî Áàáàðèõà,
Óñìåõíóâøèñü, ãîâîðèò:
«Êòî íàñ ýòèì óäèâèò?
Ëþäè èç ìîðÿ âûõîäÿò
È ñåáå äîçîðîì áðîäÿò!
Ïðàâäó ëü áàþò èëè ëãóò,
Äèâà ÿ íå âèæó òóò.
 ñâåòå åñòü òàêèå ëü äèâà?
Âîò èäåò ìîëâà ïðàâäèâà:
Çà ìîðåì öàðåâíà åñòü,
×òî íå ìîæíî ãëàç îòâåñòü:
Äíåì ñâåò áîæèé çàòìåâàåò,
Íî÷üþ çåìëþ îñâåùàåò,
Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò,
À âî ëáó çâåçäà ãîðèò.
À ñàìà-òî âåëè÷àâà,
Âûñòóïàåò, áóäòî ïàâà;
À êàê ðå÷ü-òî ãîâîðèò,
Ñëîâíî ðå÷åíüêà æóð÷èò.
Ìîëâèòü ìîæíî ñïðàâåäëèâî.
Ýòî äèâî, òàê óæ äèâî».
Ãîñòè óìíûå ìîë÷àò:
Ñïîðèòü ñ áàáîé íå õîòÿò.
×óäó öàðü Ñàëòàí äèâèòñÿ —
À öàðåâè÷ õîòü è çëèòñÿ,
Íî æàëååò îí î÷åé
Ñòàðîé áàáóøêè ñâîåé:
Îí íàä íåé æóææèò, êðóæèòñÿ —
Ïðÿìî íà íîñ ê íåé ñàäèòñÿ,
Íîñ óæàëèë áîãàòûðü:
Íà íîñó âñêî÷èë âîëäûðü.
È îïÿòü ïîøëà òðåâîãà:
«Ïîìîãèòå, ðàäè áîãà!
Êàðàóë! ëîâè, ëîâè,
Äà äàâè åãî, äàâè…
Âîò óæî! ïîæäè íåìíîæêî,
Ïîãîäè!..» À øìåëü â îêîøêî,
Äà ñïîêîéíî â ñâîé óäåë
×åðåç ìîðå ïîëåòåë.
Êíÿçü ó ñèíÿ ìîðÿ õîäèò,
Ñ ñèíÿ ìîðÿ ãëàç íå ñâîäèò;
Ãëÿäü — ïîâåðõ òåêó÷èõ âîä
Ëåáåäü áåëàÿ ïëûâåò.
«Çäðàâñòâóé, êíÿçü òû ìîé ïðåêðàñíûé!
×òî æ òû òèõ, êàê äåíü íåíàñòíûé?
Îïå÷àëèëñÿ ÷åìó?» —
Ãîâîðèò îíà åìó.
Êíÿçü Ãâèäîí åé îòâå÷àåò:
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò:
Ëþäè æåíÿòñÿ; ãëÿæó,
Íå æåíàò ëèøü ÿ õîæó».
— «À êîãî æå íà ïðèìåòå
Òû èìååøü?» — «Äà íà ñâåòå,
Ãîâîðÿò, öàðåâíà åñòü,
×òî íå ìîæíî ãëàç îòâåñòü.
Äíåì ñâåò áîæèé çàòìåâàåò,
Íî÷üþ çåìëþ îñâåùàåò —
Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò,
À âî ëáó çâåçäà ãîðèò.
À ñàìà-òî âåëè÷àâà,
Âûñòóïàåò, áóäòî ïàâà;
Ñëàäêó ðå÷ü-òî ãîâîðèò,
Áóäòî ðå÷åíüêà æóð÷èò.
Òîëüêî, ïîëíî, ïðàâäà ëü ýòî?»
Êíÿçü ñî ñòðàõîì æäåò îòâåòà.
Ëåáåäü áåëàÿ ìîë÷èò
È, ïîäóìàâ, ãîâîðèò:
«Äà! òàêàÿ åñòü äåâèöà.
Íî æåíà íå ðóêàâèöà:
Ñ áåëîé ðó÷êè íå ñòðÿõíåøü
Äà çà ïîÿñ íå çàòêíåøü.
Óñëóæó òåáå ñîâåòîì —
Ñëóøàé: îáî âñåì îá ýòîì
Ïîðàçäóìàé òû ïóòåì,
Íå ðàñêàÿòüñÿ á ïîòîì».
Êíÿçü ïðåä íåþ ñòàë áîæèòüñÿ,
×òî ïîðà åìó æåíèòüñÿ,
×òî îá ýòîì îáî âñåì
Ïåðåäóìàë îí ïóòåì;
×òî ãîòîâ äóøîþ ñòðàñòíîé
Çà öàðåâíîþ ïðåêðàñíîé
Îí ïåøêîì èäòè îòñåëü
Õîòü çà òðèäåâÿòü çåìåëü.
Ëåáåäü òóò, âçäîõíóâ ãëóáîêî,
Ìîëâèëà: «Çà÷åì äàëåêî?
Çíàé, áëèçêà ñóäüáà òâîÿ,
Âåäü öàðåâíà ýòà — ÿ».
Òóò îíà, âçìàõíóâ êðûëàìè,
Ïîëåòåëà íàä âîëíàìè
È íà áåðåã ñ âûñîòû
Îïóñòèëàñÿ â êóñòû,
Âñòðåïåíóëàñü, îòðÿõíóëàñü
È öàðåâíîé îáåðíóëàñü:
Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò,
À âî ëáó çâåçäà ãîðèò;
À ñàìà-òî âåëè÷àâà,
Âûñòóïàåò, áóäòî ïàâà;
À êàê ðå÷ü-òî ãîâîðèò,
Ñëîâíî ðå÷åíüêà æóð÷èò.
Êíÿçü öàðåâíó îáíèìàåò,
Ê áåëîé ãðóäè ïðèæèìàåò
È âåäåò åå ñêîðåé
Ê ìèëîé ìàòóøêå ñâîåé.
Êíÿçü åé â íîãè, óìîëÿÿ:
» Ãîñóäàðûíÿ-ðîäíàÿ!
Âûáðàë ÿ æåíó ñåáå,
Äî÷ü ïîñëóøíóþ òåáå.
Ïðîñèì îáà ðàçðåøåíüÿ,
Òâîåãî áëàãîñëîâåíüÿ:
Òû äåòåé áëàãîñëîâè
Æèòü â ñîâåòå è ëþáâè».
Íàä ãëàâîþ èõ ïîêîðíîé
Ìàòü ñ èêîíîé ÷óäîòâîðíîé
Ñëåçû ëüåò è ãîâîðèò:
«Áîã âàñ, äåòè, íàãðàäèò».
Êíÿçü íå äîëãî ñîáèðàëñÿ,
Íà öàðåâíå îáâåí÷àëñÿ;
Ñòàëè æèòü äà ïîæèâàòü,
Äà ïðèïëîäà ïîäæèäàòü.
Âåòåð ïî ìîðþ ãóëÿåò
È êîðàáëèê ïîäãîíÿåò;
Îí áåæèò ñåáå â âîëíàõ
Íà ðàçäóòûõ ïàðóñàõ
Ìèìî îñòðîâà êðóòîãî,
Ìèìî ãîðîäà áîëüøîãî;
Ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò,
Êîðàáëþ ïðèñòàòü âåëÿò.
Ïðèñòàþò ê çàñòàâå ãîñòè.
Êíÿçü Ãâèäîí çîâåò èõ â ãîñòè.
Îí èõ êîðìèò, è ïîèò,
È îòâåò äåðæàòü âåëèò:
«×åì âû, ãîñòè, òîðã âåäåòå
È êóäà òåïåðü ïëûâåòå?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò,
Òîðãîâàëè ìû íåäàðîì
Íåóêàçàííûì òîâàðîì;
À ëåæèò íàì ïóòü äàëåê:
Âîñâîÿñè íà âîñòîê,
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
 öàðñòâî ñëàâíîãî Ñàëòàíà».
Êíÿçü èì âûìîëâèë òîãäà:
«Äîáðûé ïóòü âàì, ãîñïîäà,
Ïî ìîðþ ïî Îêèÿíó
Ê ñëàâíîìó öàðþ Ñàëòàíó;
Äà íàïîìíèòå åìó,
Ãîñóäàðþ ñâîåìó:
Ê íàì îí â ãîñòè îáåùàëñÿ,
À äîñåëå íå ñîáðàëñÿ —
Øëþ åìó ÿ ñâîé ïîêëîí».
Ãîñòè â ïóòü, à êíÿçü Ãâèäîí
Äîìà íà ñåé ðàç îñòàëñÿ
È ñ æåíîþ íå ðàññòàëñÿ.
Âåòåð âåñåëî øóìèò,
Ñóäíî âåñåëî áåæèò
Ìèìî îñòðîâà Áóÿíà,
Ê öàðñòâó ñëàâíîãî Ñàëòàíà,
È çíàêîìàÿ ñòðàíà
Âîò óæ èçäàëè âèäíà.
Âîò íà áåðåã âûøëè ãîñòè.
Öàðü Ñàëòàí çîâåò èõ â ãîñòè,
Ãîñòè âèäÿò: âî äâîðöå
Öàðü ñèäèò â ñâîåì âåíöå.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Îêîëî öàðÿ ñèäÿò,
×åòûðüìÿ âñå òðè ãëÿäÿò.
Öàðü Ñàëòàí ãîñòåé ñàæàåò
Çà ñâîé ñòîë è âîïðîøàåò:
«Îé âû, ãîñòè-ãîñïîäà,
Äîëãî ëü åçäèëè? êóäà?
Ëàäíî ëü çà ìîðåì èëü õóäî?
È êàêîå â ñâåòå ÷óäî?»
Êîðàáåëüùèêè â îòâåò:
«Ìû îáúåõàëè âåñü ñâåò;
Çà ìîðåì æèòüå íå õóäî,
 ñâåòå æ âîò êàêîå ÷óäî:
Îñòðîâ íà ìîðå ëåæèò,
Ãðàä íà îñòðîâå ñòîèò,
Ñ çëàòîãëàâûìè öåðêâàìè,
Ñ òåðåìàìè è ñàäàìè;
Åëü ðàñòåò ïåðåä äâîðöîì,
À ïîä íåé õðóñòàëüíûé äîì:
Áåëêà â íåì æèâåò ðó÷íàÿ,
Äà ÷óäåñíèöà êàêàÿ!
Áåëêà ïåñåíêè ïîåò
Äà îðåøêè âñå ãðûçåò;
À îðåøêè íå ïðîñòûå,
Ñêîðëóïû-òî çîëîòûå.
ßäðà — ÷èñòûé èçóìðóä;
Áåëêó õîëÿò, áåðåãóò.
Òàì åùå äðóãîå äèâî:
Ìîðå âçäóåòñÿ áóðëèâî,
Çàêèïèò, ïîäûìåò âîé,
Õëûíåò íà áåðåã ïóñòîé,
Ðàñïëåñíåòñÿ â ñêîðîì áåãå,
È î÷óòÿòñÿ íà áðåãå,
 ÷åøóå, êàê æàð ãîðÿ,
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ,
Âñå êðàñàâöû óäàëûå,
Âåëèêàíû ìîëîäûå,
Âñå ðàâíû, êàê íà ïîäáîð —
Ñ íèìè äÿäüêà ×åðíîìîð.
È òîé ñòðàæè íåò íàäåæíåé,
Íè õðàáðåå, íè ïðèëåæíåé.
À ó êíÿçÿ æåíêà åñòü,
×òî íå ìîæíî ãëàç îòâåñòü:
Äíåì ñâåò áîæèé çàòìåâàåò,
Íî÷üþ çåìëþ îñâåùàåò;
Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò,
À âî ëáó çâåçäà ãîðèò.
Êíÿçü Ãâèäîí òîò ãîðîä ïðàâèò,
Âñÿê åãî óñåðäíî ñëàâèò;
Îí ïðèñëàë òåáå ïîêëîí,
Äà òåáå ïåíÿåò îí:
Ê íàì-äå â ãîñòè îáåùàëñÿ,
À äîñåëå íå ñîáðàëñÿ».
Òóò óæ öàðü íå óòåðïåë,
Ñíàðÿäèòü îí ôëîò âåëåë.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Íå õîòÿò öàðÿ ïóñòèòü
×óäíûé îñòðîâ íàâåñòèòü.
Íî Ñàëòàí èì íå âíèìàåò
È êàê ðàç èõ óíèìàåò:
«×òî ÿ? öàðü èëè äèòÿ? —
Ãîâîðèò îí íå øóòÿ.-
Íûí÷å æ åäó!» — Òóò îí òîïíóë,
Âûøåë âîí è äâåðüþ õëîïíóë.
Ïîä îêíîì Ãâèäîí ñèäèò,
Ìîë÷à íà ìîðå ãëÿäèò:
Íå øóìèò îíî, íå õëåùåò,
Ëèøü åäâà-åäâà òðåïåùåò.
È â ëàçîðåâîé äàëè
Ïîêàçàëèñü êîðàáëè:
Ïî ðàâíèíàì Îêèÿíà
Åäåò ôëîò öàðÿ Ñàëòàíà.
Êíÿçü Ãâèäîí òîãäà âñêî÷èë,
Ãðîìîãëàñíî âîçîïèë:
«Ìàòóøêà ìîÿ ðîäíàÿ!
Òû, êíÿãèíÿ ìîëîäàÿ!
Ïîñìîòðèòå âû òóäà:
Åäåò áàòþøêà ñþäà».
Ôëîò óæ ê îñòðîâó ïîäõîäèò.
Êíÿçü Ãâèäîí òðóáó íàâîäèò:
Öàðü íà ïàëóáå ñòîèò
È â òðóáó íà íèõ ãëÿäèò;
Ñ íèì òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé;
Óäèâëÿþòñÿ îíå
Íåçíàêîìîé ñòîðîíå.
Ðàçîì ïóøêè çàïàëèëè;
 êîëîêîëüíÿõ çàçâîíèëè;
Ê ìîðþ ñàì èäåò Ãâèäîí;
Òàì öàðÿ âñòðå÷àåò îí
Ñ ïîâàðèõîé è òêà÷èõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé;
 ãîðîä îí ïîâåë öàðÿ,
Íè÷åãî íå ãîâîðÿ.
Âñå òåïåðü èäóò â ïàëàòû:
Ó âîðîò áëèñòàþò ëàòû,
È ñòîÿò â ãëàçàõ öàðÿ
Òðèäöàòü òðè áîãàòûðÿ,
Âñå êðàñàâöû ìîëîäûå,
Âåëèêàíû óäàëûå,
Âñå ðàâíû, êàê íà ïîäáîð,
Ñ íèìè äÿäüêà ×åðíîìîð.
Öàðü ñòóïèë íà äâîð øèðîêèé:
Òàì ïîä åëêîþ âûñîêîé
Áåëêà ïåñåíêó ïîåò,
Çîëîòîé îðåõ ãðûçåò,
Èçóìðóäåö âûíèìàåò
È â ìåøî÷åê îïóñêàåò;
È çàñåÿí äâîð áîëüøîé
Çîëîòîþ ñêîðëóïîé.
Ãîñòè äàëå — òîðîïëèâî
Ñìîòðÿò — ÷òî æ? êíÿãèíÿ — äèâî:
Ïîä êîñîé ëóíà áëåñòèò,
À âî ëáó çâåçäà ãîðèò:
À ñàìà-òî âåëè÷àâà,
Âûñòóïàåò, áóäòî ïàâà,
È ñâåêðîâü ñâîþ âåäåò.
Öàðü ãëÿäèò — è óçíàåò…
 íåì âçûãðàëî ðåòèâîå!
«×òî ÿ âèæó? ÷òî òàêîå?
Êàê!» — è äóõ â íåì çàíÿëñÿ…
Öàðü ñëåçàìè çàëèëñÿ,
Îáíèìàåò îí öàðèöó,
È ñûíêà, è ìîëîäèöó,
È ñàäÿòñÿ âñå çà ñòîë;
È âåñåëûé ïèð ïîøåë.
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé
Ðàçáåæàëèñü ïî óãëàì;
Èõ íàøëè íàñèëó òàì.
Òóò âî âñåì îíè ïðèçíàëèñü,
Ïîâèíèëèñü, ðàçðûäàëèñü;
Öàðü äëÿ ðàäîñòè òàêîé
Îòïóñòèë âñåõ òðåõ äîìîé.
Äåíü ïðîøåë — öàðÿ Ñàëòàíà
Óëîæèëè ñïàòü âïîëïüÿíà.
ß òàì áûë; ìåä, ïèâî ïèë —
È óñû ëèøü îáìî÷èë.
1831
Ïîïóëÿðíîñòü: 121, Last-modified: Thu, 25 May 2000 15:25:06 GMT
Òàéíûå íàì¸êè À.Ñ.Ïóøêèíà â «Ñêàçêå î öàðå Ñàëòàíå, î ñûíå åãî, ñëàâíîì è ìîãó÷åì áîãàòûðå Ãâèäîíå Ñàëòàíîâè÷å è î ïðåêðàñíîé öàðåâíå Ëåáåäè».
Àíàëèç íàçâàíèÿ ñêàçêè.
 ñêàçêàõ Ïóøêèíà èìåíà ãåðîåâ, íà êîòîðûõ íàäî îáðàòèòü îñîáîå âíèìàíèå, ïåðå÷èñëÿþòñÿ â íàçâàíèÿõ.  ðàññìàòðèâàåìîé ñêàçêå âàæíûå ãåðîè:
— Ñàëòàí,
— Ãâèäîí Ñàëòàíîâè÷,
-Ëåáåäü.
Äàíû ïîÿñíåíèÿ ê îáðàçàì ãåðîåâ:
Ñàëòàí öàðü,
Ãâèäîí Ñàëòàíîâè÷ ñûí öàðÿ, ñëàâíûé è ìîãó÷èé áîãàòûðü,
Ëåáåäü öàðåâíà, ïðåêðàñíà.
Áîëüøå âñåãî â íàçâàíèè ãîâîðèòñÿ î Ãâèäîíå. Âî-ïåðâûõ, åãî ðîäñòâî ñ öàð¸ì äâàæäû óïîìÿíóòî: îò÷åñòâîì (Ñàëòàíîâè÷) è ïðÿìûì òåêñòîì («Ñêàçêà
.î ñûíå åãî
»). Âî-âòîðûõ, òèòóëû Ãâèäîíà îòñóòñòâóþò â îòëè÷èå îò òèòóëîâ äðóãèõ ãåðîåâ. Â- òðåòüèõ, îí «ñëàâíûé è ìîãó÷èé áîãàòûðü». Èç ýòîãî ìîæíî ñäåëàòü âûâîä, ÷òî Ãâèäîí ãëàâíûé íîñèòåëü òàéíûõ íàìåêîâ. Òèòóë îòöà ïðîòèâîïîñòàâëåí áîãàòûðñòâó ñûíà. Âîêðóã ýòîãî ïðîòèâîïîñòàâëåíèÿ ñîñðåäîòî÷åí òàéíûé ñìûñë ñêàçêè.
Ðàññìîòðèì èìåíà ïåðñîíàæåé.
Öàðü Ñàëòàí.
Öàðü òèòóë ñàìîäåðæöà íà Ðóñè. Èìåíè Ñàëòàí íåò. Ñàëòàí (ñóëòàí) òèòóë ñàìîäåðæöà ó ìóñóëüìàí íà âîñòîêå. Îáúåäèíÿÿ îáà òèòóëà â îäíîì ëèöå, Ïóøêèí ïîä÷åðêèâàåò, ÷òî ðóññêèé ìîíàðõ — áîæèé ïîìàçàííèê öàðü — îòåö äëÿ âñåõ ïðàâîñëàâíûõ è ìóñóëüìàí îãðîìíîé Ðîññèè.
Ãâèäîí.
Ñëîâî Ãâèäîí èìååò åâðîïåéñêèå êîðíè. Îíî ëèáî îò åâðåéñêîãî ãèäåîí (âîèí), ëèáî îò ãåðìàíñêîãî ãâèäî («îáøèðíûé»), ëèáî ñëîâî ïðîèñõîäèò îò èòàëüÿíñêîãî guidare, ÷òî ïåðåâîäèòñÿ, êàê ïðàâèòü, óïðàâëÿòü. Òàêèì îáðàçîì, èìÿ Ãâèäîí îáîçíà÷àåò «âîåííûé îáøèðíûé ïðàâèòåëü». Ãîâîðÿ èíà÷å, Ãâèäîí âîåííûé ïðàâèòåëü, îïèðàþùèéñÿ íà îáøèðíûå ìàññû íàðîäà. Ãâèäîí â ñêàçêå îëèöåòâîðÿåò ïåðåäîâîé çàïàäíûé îáðàç ïðàâëåíèÿ òîãî âðåìåíè.
Ëåáåäü.
Ëåáåäü ñ÷èòàåòñÿ äðåâíåðóññêèì ñèìâîëîì ÷èñòîé ëþáâè è ñîâåðøåíñòâà.  ðóññêîì ôîëüêëîðå ãîâîðèòñÿ î ìóäðûõ âîëøåáíûõ äåâàõ, êîòîðûå ïëàâàþò â âîäàõ áåëûìè ëåáåäÿìè.
Áàáàðèõà.
Ñóùåñòâóåò íåñêîëüêî âàðèàíòîâ èíòåðïðåòàöèè ýòîãî èìåíè. Ïåðâûé. Áàáàðèõà — æåíà Áàáàðà. Äàííàÿ èíòåðïðåòàöèÿ íå ñîäåðæèò òàéíîãî íàì¸êà è íå ïðåäñòàâëÿåò èíòåðåñà äëÿ àíàëèçà. Âòîðîé. Áàáàðèõà — ÿçû÷åñêîå äðåâíåðóññêîå èìÿ ýïè÷åñêîé âåäóíüè, êîòîðàÿ ñâÿçàíà ñ ñèëîé ñîëíå÷íîãî ñâåòà è èñöåëÿåò áîëüíûõ ýòîé ñèëîé. Òàêàÿ òðàêòîâêà èìåíè ïîçâîëÿåò âûäâèíóòü èíòåðåñíóþ ãèïîòåçó òàéíîãî ñìûñëà ñêàçêè.
×åðíîìîð.
Èìÿ ×åðíîìîð Ïóøêèí ñíà÷àëà èñïîëüçîâàë â ïîýìå «Ðóñëàí è Ëþäìèëà». Òàì îí çëîé êîëäóí. Çíà÷èò ×åðíîìîð — êîëäóí è â ýòîé ñêàçêå, íî îí åù¸ äÿäüêà 33 áîãàòûðåé. Äÿäüêà â ðóññêîé àðìèè îïûòíûé ñîëäàò, ïðèñòàâëÿåìûé ê íîâîáðàíöàì èç ÷èñëà ñòàðîñëóæàùèõ (îáû÷íî óíòåð-îôèöåð) äëÿ íàäçîðà, óõîäà è ïîìîùè â îñâîåíèè ðàòíûì èñêóññòâîì è àðìåéñêèì áûòîì. Ïîñëîâèöà: «Áîã áàòüêà. Ãîñóäàðü äÿäüêà». Äÿäüêà ×åðíîìîð äîáðûé è çàáîòëèâûé âîëøåáíèê.
Áóÿí.
Âàæíóþ ðîëü â ñêàçêå èãðàåò èìÿ îñòðîâà. Îñòðîâ Áóÿí â ðóññêèõ ïîâåðüÿõ ïðåäñòàâëÿåòñÿ ìåñòîì, îòêóäà áåðóò ñâîå íà÷àëî æèçíåííûå è òâîð÷åñêèå ñèëû.Îñòðîâ ñâÿçàí ñ çàãîâîðàìè, â íèõ îí âûñòóïàåò êàê öåíòð ìèðà (íà íåì äóá î ÷åòûðåõ âåòâÿõ, íà íåì êàìåíü àëàòûðü, êîòîðûé ïîñðåäè ìîðÿ ëåæèò, íà íåì ãîëîâà ñàìîãî Àäàìà)1
«Íà ìîðå, íà Îêåàíå, íà îñòðîâå Áóÿíå
ñòîèò áåë ãîðþ÷ êàìåíü Àëàòûðü,
ïîä òåì êàìíåì ñîêðûòà ñèëà ìîãó÷àÿ
è ñèëå òîé íåò êîíöà
».
«Îñòðîâ-Áóÿí, ãäå æèâåò Ñòðàòèì-ïòèöà, âñåì ïòèöàì ìàòü,
Èíäðèê-çâåðü, âñåì çâåðÿì îòåö,
Êèò-ðûáà, âñåì ðûáàì ìàòü, äà èíîðîêàÿ çìåÿ Ãàðàôåíà (Ñêîðîïåÿ).
Íà çåëåíîì êóñòå ñèäèò ï÷åëèíàÿ ìàòêà, âñåì ìàòêàì ñòàðøàÿ,
è âîðîí, âñåì âîðîíàì ñòàðøèé áðàò.
Òàì Äóá ìîêðåöêèé äà Àëàòûðü êàìåíü».
Îáðàçû ãëàâíûõ ãåðîåâ.
Öàðü Ñàëòàí.
Îáðàç öàðÿ Ñàëòàíà ïðîòèâîðå÷èâûé.
Öàðü ïîäñëóøèâàåò ÷óæèå ðàçãîâîðû.
«Âî âñ¸ âðåìÿ ðàçãîâîðà
Îí ñòîÿë ïîçàäü çàáîðà;»
Öàðü â ãíåâå ìîã ïîñòóïèòü áåçðàññóäíî.
«Êàê óñëûøàë öàðü-îòåö,
×òî äîíåñ åìó ãîíåö,
 ãíåâå íà÷àë îí ÷óäåñèòü
È ãîíöà õîòåë ïîâåñèòü;»
Ëþáàÿ öàðñêàÿ âîëÿ âûïîëíÿëàñü áåñïðåêîñëîâíî.
«Äåëàòü íå÷åãî: áîÿðå,
Ïîòóæèâ î ãîñóäàðå
È öàðèöå ìîëîäîé,
 ñïàëüíþ ê íåé ïðèøëè òîëïîé.
Îáúÿâèëè öàðñêó âîëþ
Åé è ñûíó çëóþ äîëþ,
.
Öàðü çàáîòëèâûé, ëþáÿùèé.
«Åé íàêàçûâàë ñåáÿ
Ïîáåðå÷ü, åãî ëþáÿ.»
Öàðü íå æåíèëñÿ ñíîâà, ãðóñòèë ïî öàðèöå è ñûíó.
«Öàðü Ñàëòàí ñèäèò â ïàëàòå
Íà ïðåñòîëå è â âåíöå
Ñ ãðóñòíîé äóìîé íà ëèöå;».
Èíòåðåñóåò öàðÿ æèçíü çà ìîðåì è ÷óäåñà. Óçíàâ î Ãâèäîíå, öàðü Ñàëòàí çàãîðàåòñÿ æåëàíèåì ïîãîñòèòü ó êíÿçÿ, íî ïîä÷èíÿåòñÿ äàâëåíèþ ðîäíè è íå åäåò.
«Ìîëâèò îí: «Êîëü æèâ ÿ áóäó,
×óäíûé îñòðîâ íàâåùó,
Ó Ãâèäîíà ïîãîùó».
À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Íå õîòÿò åãî ïóñòèòü
×óäíûé îñòðîâ íàâåñòèòü.»
Òîëüêî ïîñëå ÷åòâåðòîãî ïðèãëàøåíèÿ öàðü Ñàëòàí ñîáèðàåòñÿ â äîðîãó.
«Íî Ñàëòàí èì íå âíèìàåò
È êàê ðàç èõ óíèìàåò:
«×òî ÿ? öàðü èëè äèòÿ?
Ãîâîðèò îí íå øóòÿ:
Íûí÷å æ åäó!» Òóò îí òîïíóë,
Âûøåë âîí è äâåðüþ õëîïíóë.»
Ïðè âñòðå÷å ñ æåíîé öàðÿ Ñàëòàíà îõâàòèëà áóðÿ ÷óâñòâ. Òîëüêî ñåé÷àñ îí óçíà¸ò âñþ ïðàâäó.
«Öàðü ãëÿäèò è óçíàåò…
 íåì âçûãðàëî ðåòèâîå!
«×òî ÿ âèæó? ÷òî òàêîå?
Êàê!» è äóõ â íåì çàíÿëñÿ…
Öàðü ñëåçàìè çàëèëñÿ,
Îáíèìàåò îí öàðèöó,
È ñûíêà, è ìîëîäèöó,»
.
Öàðü ìèëîñåðäåí, óçíàâ ïðàâäó, íå îòäàë âèíîâíûõ ïîä ñóä.
«Öàðü äëÿ ðàäîñòè òàêîé
Îòïóñòèë âñåõ òðåõ äîìîé.»
 îáðàç Ñàëòàíà À. Ñ. Ïóøêèí ôîðìóëèðóåò ìûñëü, ÷òî öàðü îáû÷íûé ÷åëîâåê ñî ñâîèìè äîñòîèíñòâàìè è íåäîñòàòêàìè. Íåëüçÿ ãîñóäàðñòâó çàâèñåòü îò âîëè îäíîãî ÷åëîâåêà êàêèì áû õîðîøèì îí íå áûë.
Ãâèäîí.
Ìû çíàåì èç íàçâàíèÿ ñêàçêè ÷òî Ãâèäîí «ìîãó÷èé è ñëàâíûé áîãàòûðü».
Áîãàòûðü ýòî:
— Âîèí, îòëè÷àþùèéñÿ íåîáû÷àéíîé ñèëîé, ìóæåñòâîì, óäàëüþ, çàùèòíèê Ðîäèíû.
— Ðîñëûé, ôèçè÷åñêè ñèëüíûé ÷åëîâåê.
Ïîäâèã Ãâèäîíà êàê âîéíà ýòî ïîáåäà íàä Êîðøóíîì.
Ðîñëîñòü Ãâèäîíà âèäíà èç åãî ðîæäåíèÿ:
«Ñûíà áîã èì äàë â àðøèí».
Ñèëó Ãâèäîíà ìû ìîæåì îöåíèòü ïî åãî äåëàì.
«Ñûí íà íîæêè ïîäíÿëñÿ,
 äíî ãîëîâêîé óïåðñÿ,
Ïîíàòóæèëñÿ íåìíîæêî:
«Êàê áû çäåñü íà äâîð îêîøêî
Íàì ïðîäåëàòü?» ìîëâèë îí,
Âûøèá äíî è âûøåë âîí.»
..
«Ëîìèò îí ó äóáà ñóê
È â òóãîé ñãèáàåò ëóê,»
Ñûí Ñàëòàíà îáëàäàåò âåäè÷åêñêèìè âîëøåáíûìè ñïîñîáíîñòÿìè. Åãî ñëóøàåòñÿ âîëíà. Îí ìîæåò ðàñòè íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì, êîãäà ýòî òðåáóåòñÿ.
«È ðàñòåò ðåáåíîê òàì
Íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì».
Êîãäà öàðèöà ñ ïðèïëîäîì âûøëè èç áî÷êè âîëøåáíûé ðîñò ðåá¸íêà çàêîí÷èëñÿ.
Îí ìîæåò ÷åðåç ìîðå ïåðåëåòåòü êîìàðîì, ìóõîé, øìåë¸ì. Ñàìîñòîÿòåëüíî âîçâðàùàåò ñåáå ÷åëîâå÷åñêîå îáëè÷èå â ñâî¸ì óäåëå. Îí áëàãîðîäåí. Ñïàñàåò Ëåáåäü îò Êîðøóíà âìåñòî òîãî, ÷òîáû äîáûòü «äè÷èíó» íà óæèí.
 ñöåíå çíàêîìñòâà öàðåâè÷à è ëåáåäè ÿâíûé íàì¸ê íà òàéíûé ñìûñë. Ëåáåëü îáåùàåò:
«Íå òóæè, ÷òî çà ìåíÿ
Åñòü íå áóäåøü òû òðè äíÿ»
Öàðèöà ñ ñûíîì çàñíóëè áåç óæèíà ïîñëå äîëãîãî ãîëîäàíèÿ â áî÷êå, õîòÿ öàðåâè÷ ìîã ñäåëàòü íîâóþ ñòðåëó è äîáûòü ÷òî-íèáóäü íà óæèí. Îíè äîáðîâîëüíî ïðèíèìàþò äîïîëíèòåëüíûé òð¸õäíåâíûé ïîñò.
«Óëåòåëà ëåáåäü-ïòèöà,
À öàðåâè÷ è öàðèöà,
Öåëûé äåíü ïðîâåäøè òàê,
Ëå÷ü ðåøèëèñü íà òîùàê».
Íî÷ü ïðîøëà.
«Âîò îòêðûë öàðåâè÷ î÷è;
Îòðÿñàÿ ãðåçû íî÷è
È äèâÿñü, ïåðåä ñîáîé
Âèäèò ãîðîä îí áîëüøîé,
Ñòåíû ñ ÷àñòûìè çóáöàìè,
È çà áåëûìè ñòåíàìè
Áëåùóò ìàêîâêè öåðêâåé
È ñâÿòûõ ìîíàñòûðåé.
Îí ñêîðåé öàðèöó áóäèò;
Òà êàê àõíåò!.. «Òî ëè áóäåò?
Ãîâîðèò îí, âèæó ÿ:
Ëåáåäü òåøèòñÿ ìîÿ».
Öàðèöó ñ ñûíîì íèêòî â ãîðîäå òðè äíÿ íå êîðìèë ïî âåëåíèþ Ëåáåäÿ? Èëè òðè äíÿ îíè ñïàëè? Èëè ãîðîä ïîÿâèëñÿ íà òðåòèé äåíü? Çà÷åì àâòîð ãîâîðèò î òð¸õäíåâíîì ïîñòå ãåðîåâ? Íàâåðíî, Ïóøêèí äàåò ïîíÿòü ÷èòàòåëþ, ÷òî íà÷èíàåòñÿ íîâàÿ æèçíü èçãíàííèêîâ â ñëàâå Áîæüåé, äëÿ ïðèãîòîâëåíèÿ ê êîòîðîé íåîáõîäèì äîïîëíèòåëüíûé ñóðîâûé ïîñò.
Ñûíà Ñàëòàíà íàðîä âûáðàë ïðàâèòåëåì íà îñòðîâå Áóÿíå è íàðåê Ãâèäîíîì. Ñâîáîäíûå âûáîðû ïðàâèòåëÿ ïîä÷¸ðêèâàåò èìÿ «Ãâèäîí», åâðîïåéñêèå êîðíè êîòîðîãî íàìåêàþò íà «îáøèðíîãî ïðàâèòåëÿ» ïðàâèòåëÿ, îïèðàþùåãîñÿ íà îáøèðíûå ìàññû íàðîäà
«Âñå èõ ãðîìêî âåëè÷àþò
È öàðåâè÷à âåí÷àþò
Êíÿæåé øàïêîé, è ãëàâîé
Âîçãëàøàþò íàä ñîáîé;
È ñðåäè ñâîåé ñòîëèöû,
Ñ ðàçðåøåíèÿ öàðèöû,
 òîò æå äåíü ñòàë êíÿæèòü îí
È íàðåêñÿ: êíÿçü Ãâèäîí.»
Êíÿçü ëþáèò îòöà, íå ñìîòðÿ íà òî, ÷òî ñ íèìè ñäåëàëè ïî åãî-äå óêàçó.
«Ãðóñòü-òîñêà ìåíÿ ñúåäàåò,
Îäîëåëà ìîëîäöà:
Âèäåòü ÿ á õîòåë îòöà».
Ïðè âñ¸ì ñâî¸ì áëàãîðîäñòâå êíÿçü ñòàâ íàñåêîìûì êàëå÷èò ñâîèõ ò¸òîê.
«
êîìàð-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ
È âïèëñÿ êîìàð êàê ðàç
Òåòêå ïðÿìî â ïðàâûé ãëàç»
«Ãâèäîí-òî çëèòñÿ, çëèòñÿ…
Çàæóææàë îí è êàê ðàç
Òåòêå ñåë íà ëåâûé ãëàç,
È òêà÷èõà ïîáëåäíåëà:
«Àé!» è òóò æå îêðèâåëà;»
Çà÷åì Ãâèäîíó õî÷åòñÿ çàïîëó÷èòü ÷óäåñà, î êîòîðûõ ãîâîðÿò ðîäñòâåííèêè? ×òîáû ïðèâëå÷ü âíèìàíèå öàðÿ Ñàëòàíà è óêðåïèòü åãî â æåëàíèè ïîñåòèòü îñòðîâ. Íå ýòî ãëàâíîå. Êíÿçü çàáîòèòñÿ î ïðîöâåòàíèè ñâîåãî ãîñóäàðñòâà. ×óäåñà ïîçâîëÿþò åìó ïîñòðîèòü ðàé íà îñòðîâå.
Áåëêà ñíàáæàåò êíÿæåñòâî çîëîòîì è èçóìðóäàìè.
«Ñëóãè áåëêó ñòåðåãóò,
Ñëóæàò åé ïðèñëóãîé ðàçíîé
È ïðèñòàâëåí äüÿê ïðèêàçíûé
Ñòðîãèé ñ÷åò îðåõàì âåñòü;
Îòäàåò åé âîéñêî ÷åñòü;
Èç ñêîðëóïîê ëüþò ìîíåòó,
Äà ïóñêàþò â õîä ïî ñâåòó;
Äåâêè ñûïëþò èçóìðóä
 êëàäîâûå, äà ïîä ñïóä;
Âñå â òîì îñòðîâå áîãàòû,
Èçîá íåò, âåçäå ïàëàòû;»
Îòêóäà áåëêà áåðåò çîëîòûå îðåõè? Íàäî ïîëàãàòü ñ åëè, ïîä êîòîðîé îíà ñèäèò. Íà åëè îðåõè íå ðàñòóò. Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ïîä åëüþ ïîíèìàåòñÿ êåäð. Íà êåäðå ðàñòóò îðåõè, êîòîðûå ìîæíî ñðàâíèòü ñ çîëîòûìè ïî èõ öåííîñòè. Ìîæåò ýòî íàìåê íà áîãàòñòâà Ñèáèðè?
Âòîðîå ÷óäî. Ó Ãâèäîíà åñòü âîéñêî, êîòîðîå áåëêå ÷åñòü îòäàåò:
«Îòäàåò åé âîéñêî ÷åñòü»;
åñòü ïóøêè ( «ïóøêè ñ ïðèñòàíè ïàëÿò»), íî êíÿçþ íàäî 33 áîãàòûðÿ ñ äÿäüêîé ×åðíîìîðîì. Èìÿ äÿäüêè ïðÿìî óêàçûâàåò íà âàæíîñòü ×åðíîãî ìîðÿ äëÿ áåçîïàñíîñòè Ðîññèè. Âîëøåáíàÿ ñèëà ×åðíîìîðà âìåñòå ñ áîæåñòâåííîé ñèëîé áîãàòûðåé, êîòîðûõ 33 ÷òî íàìåêàåò íà èõ ñâÿçü ñ Èèñóñîì, äåëàþò îñòðîâ Áóÿí àáñîëþòíî áåçîïàñíûì è èñòî÷íèêîì ìîãó÷åé ðóññêîé ñèëû. Ïîä÷åðêèâàåòñÿ, ÷òî áîãàòûðè Áîæüåé ñèëîé òîëüêî îõðàíÿþò ãîñóäàðñòâî è íå íàïàäàþò íà äðóãèå çåìëè.
«Ñòàðûé äÿäüêà ×åðíîìîð
Ñ íèìè èç ìîðÿ âûõîäèò
È ïîïàðíî èõ âûâîäèò,
×òîáû îñòðîâ òîò õðàíèòü
È äîçîðîì îáõîäèòü
È òîé ñòðàæè íåò íàäåæíåé,
Íè õðàáðåå, íè ïðèëåæíåé.»
Ïîñëåäíåå ÷óäî. Öàðåâíà Ëåáåäü çàâåðøàåò ñîçäàíèå ãàðìîíè÷íîãî êíÿæåñòâà, â êîòîðîì âñå ïðåêðàñíî. Âñå áîãàòû, ïîëíàÿ áåçîïàñíîñòü, ìóäðàÿ âûáîðíàÿ âëàñòü, çàáîòÿùàÿñÿ î ïðîöâåòàíèè âñåõ. Èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî.
Öàðåâíà Ëåáåäü.
Èìÿ öàðåâíû ìíîãîå îáúÿñíÿåò. Êðàòêèå íàì¸êè â å¸ îïèñàíèè óñèëèâàþò è ïîäíèìàþò íà íîâóþ âûñîòó îáðàç öàðåâíû.
Öàðåâíà îáîðîòåíü.
«Òóò îíà, âçìàõíóâ êðûëàìè,
Ïîëåòåëà íàä âîëíàìè
È íà áåðåã ñ âûñîòû
Îïóñòèëàñÿ â êóñòû,
Âñòðåïåíóëàñü, îòðÿõíóëàñü
È öàðåâíîé îáåðíóëàñü:»
Öàðåâíà èç áîæåñòâåííîãî ðîäà. 33 áîãàòûðÿ å¸ ðîäíûå áðàòüÿ.
«Ýòè âèòÿçè ìîðñêèå
Ìíå âåäü áðàòüÿ âñå ðîäíûå.»
Èíòåðåñåí âíåøíèé âèä öàðåâíû.
«Äíåì ñâåò áîæèé çàòìåâàåò,
Íî÷üþ çåìëþ îñâåùàåò,»
Ðå÷ü èä¸ò î íèìáå àóðû öàðåâíû. Ìîùíîñòü å¸ íèìáà ïðåâûøàåò íèìáû ñâÿòûõ.
«Ìåñÿö ïîä êîñîé áëåñòèò»
Ìåñÿö â äðåâíåðóññêèõ âåðîâàíèÿõ ïðåäñòàâëÿëñÿ êàê îáðàç ñìåðòè, îáðàç çàãðîáíîãî ìèðà. Êîëè ýòîò ñèìâîë áëåñòåë ïîä êîñîé öàðåâíû, òî îíà áûëà òåñíî ñâÿçàíà ñ çàãðîáíûì ìèðîì. Ìîãëà ïðèçûâàòü íà ïîìîùü óìåðøèõ.
«À âî ëáó çâåçäà ãîðèò.»
Çâåçäà âî ëáó ýòî òðåòèé ãëàç. ×åðòà áîæåñòâ. Òðåòèé ãëàç ïîçâîëÿåò èì âèäåòü ïðîøëîå è áóäóùåå, áûòü âåçäåñóùèìè, çíàòü è âèäåòü âñå, ÷òî òâîðèòñÿ â ëþáîì óãîëêå ìèðîçäàíèÿ. Ñ ïîìîùüþ òðåòüåãî ãëàçà áîã ñîçèäàíèÿ Âèøíó, ãðåçÿùèé íà âîäàõ, ïðîíèöàåò çàâåñû âðåìåí, à áîã ðàçðóøåíèÿ Øèâà, âûáðàñûâàÿ èç òðåòüåãî ãëàçà ïîòîêè ìèñòè÷åñêîé ñèëû, ñïîñîáåí èñïåïåëÿòü öåëûå ìèðû. Èçîáðàæåíèå «òðåòüåãî ãëàçà» íà ëáó áîæåñòâ ÷àñòî ìîæíî óâèäåòü â ðîñïèñÿõ è íà ñêóëüïòóðàõ èíäóèñòñêèõ è áóääèéñêèõ õðàìîâ, à îáû÷àé ñòàâèòü ïÿòíûøêî ìåæäó áðîâÿìè èíäèéñêèõ æåíùèí, à â ðåëèãèîçíûõ ðèòóàëàõ è âñåì ïðèíèìàþùèì â íåì ó÷àñòèå, âîñõîäèò èìåííî ê ýòîé òðàäèöèè.
Âîçíèêàåò âîïðîñ. Ïî÷åìó áîãèíÿ, îáëàäàþùàÿ áåçãðàíè÷íûìè ñèëàìè è çàùèùàåìàÿ 33 áðàòüÿìè áîãàòûðÿìè, ìîãëà ñòàòü æåðòâîé êîðøóíà, êîòîðûé âñåãî íà âñåãî ÷àðîäåé? Öàðåâíà èñïîëüçîâàëà êîðøóíà ÷àðîäåÿ, ÷òîáû ïîçíàêîìèòüñÿ ñ ñûíîì Ñàëòàíà â âûãîäíûõ äëÿ Ãâèäîíà îáñòîÿòåëüñòâàõ. Äàáû å¸ äàëüíåéøàÿ ïîìîùü áûëà îïðàâäàíà ÷óâñòâîì áëàãîäàðíîñòè.
Î ÿñíîâèäåíüå öàðåâíû òàê æå ñâèäåòåëüñòâóåò òî, ÷òî ëåáåäü óæå æäàëà êíÿçÿ ó áåðåãà, êîãäà åìó îíà áûëà íåîáõîäèìà.
«Ê ìîðþ êíÿçü à ëåáåäü òàì
Óæ ãóëÿåò ïî âîëíàì»
Öàðåâíà Ëåáåäü ÿçû÷åñêàÿ áîãèíÿ.
Áàáàðèõà ÿçû÷åñêàÿ âåäóíüÿ. Îíè òåñíî ñâÿçàíû. ßçû÷åñòâî îáúåäèíÿåò èõ è îáóñëàâëèâàåò èõ âçàèìîñâÿçü è âçàèìîïîìîùü â ñîòâîðåíèè èäåàëüíîãî ãîñóäàðñòâà ðàÿ íà çåìëå íà îñíîâå ðóññêîãî ÿçû÷åñêîãî äóõà â ñî÷åòàíèè ñ åâðîïåéñêèì ñâîáîäîìûñëèåì òîãî âðåìåíè.
Áàáàðèõà.
Áàáàðèõà â ïîâåñòâîâàíèè ïîÿâëÿåòñÿ â ìîìåíò ôîðìèðîâàíèÿ äâîðöîâîãî çàãîâîðà.
«À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Èçâåñòè åå õîòÿò,»
Ãëàâíûìè çà÷èíùèêàìè çàãîâîðà ÿâëÿþòñÿ òêà÷èõè ñ ïîâàðèõîé. Î ìîòèâàõ ó÷àñòèÿ Áàáàðèõè â çàãîâîðå ñåñò¸ð íåò íè ñëîâà.
« Â êóõíå çëèòñÿ ïîâàðèõà,
Ïëà÷åò ó ñòàíêà òêà÷èõà,
È çàâèäóþò îíå
Ãîñóäàðåâîé æåíå.»
Åñëè ïðåäïîëîæèòü, ÷òî àâòîð ââåë â ñêàçêó Áàáàðèõó êàê ÿçû÷åñêóþ âåäóíüþ, ñâÿçàííóþ ñ ñèëîé ñîëíöà, òî Áàáàðèõà, èñïîëüçóÿ âîëøåáñòâî, ñèëüíî âëèÿëà íà ñîáûòèÿ. Îíà ïîìåøàëà òêà÷èõå ñ ïîâàðèõîé óáèòü öàðèöó ñ ïðèïëîäîì, ïðîáóäèëà âîëøåáíûå ñèëû ìëàäåíöà, çàñòàâèâ ñòðàäàòü åãî ñ ìàòåðüþ â áî÷êå, ïîìîãëà Ãâèäîíó ñîòâîðèòü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî.
Çà ýòó òðàêòîâêó îáðàçà Áàáàðèõè ãîâîðèò òî, ÷òî:
1. Íå óêàçàíû â òåêñòå ìîòèâû íåïðèÿòèÿ Áàáàðèõîé öàðèöû;
2. Áàáàðèõà çàíèìàåò âûñîêîå ïîëîæåíèå ïðè äâîðå Ñàëòàíà. Òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé íå ìîãëè ïðîâåðíóòü èíòðèãó ñ ãîíöàìè. Íåò ó íèõ âëàñòè, ÷òîáû ïîìåíÿòü ãîíöà, çàìåíèòü äåïåøó öàðèöû, ñêðåïë¸ííóþ å¸ ïå÷àòüþ, äðóãîé äåïåøåé.
«Ïåðåíÿòü ãîíöà âåëÿò;
Ñàìè øëþò ãîíöà äðóãîãî
Âîò ñ ÷åì îò ñëîâà äî ñëîâà:»
..
Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî êàê-òî îíè ñìîãëè çàâëàäåòü ïå÷àòüþ è ïîääåëàòü äåïåøó öàðèöû. Îòâåòíóþ äåïåøó öàðÿ îíè íè êàê íå ìîãëè ïîääåëàòü. Ãäå èì âçÿòü öàðñêóþ ïå÷àòü? Òîëüêî ñ ïîìîùüþ âîëøåáñòâà ýòî âîçìîæíî. Íè òêà÷èõà, íè ïîâàðèõà âîëøåáíûìè êà÷åñòâàìè íå îáëàäàëè. Ïîëó÷àåòñÿ òîëüêî Áàáàðèõà -ÿçû÷åñêàÿ âåäóíüÿ ìîãëà ýòî ñäåëàòü.
Ãîíåö öàðÿ ïîëó÷èë äåïåøó è ïðèêàç.
«Äàë ãîíöó òàêîé ïðèêàç:
«Æäàòü öàðåâà âîçâðàùåíüÿ
Äëÿ çàêîííîãî ðåøåíüÿ».
Êòî ìîã ñåáå ïîçâîëèòü îáîáðàòü ãîñóäàðåâî ãîíöà, íàïîèòü åãî òàê, ÷òî îí çàáûë öàðñêèé ïðèêàç. Ýòî èëè îäíî èç ãëàâíûõ ëèö ãîñóäàðñòâà è èëè ñ ïîìîùüþ âîëøåáñòâà.
«À òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé,
Ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé,
Îáîáðàòü åãî âåëÿò;
Äîïüÿíà ãîíöà ïîÿò
È â ñóìó åãî ïóñòóþ
Ñóþò ãðàìîòó äðóãóþ».
3. Ïî÷åìó çàãîâîðùèêè ðåøèëè öàðèöó è ïðèïëîä â áî÷êå ïóñòèòü â Îêèÿí? Áîã ìîã ñïàñòè áåçâèííûõ ñòðàäàëüöåâ, ÷òî è ñëó÷èëîñü. Ìîæíî áûëî áû óáèòü èõ ïî-íàñòîÿùåìó, à íå îòäàâàòü íà âîëþ âîëí. Î÷åâèäíî, àâòîðèòåò Áàáàðèõè ñêëîíèë òêà÷èõó ñ ïîâàðèõîé ê ýòîìó ðåøåíèþ.
4. Òî ÷òî òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé ñ ñâàòüåé áàáîé Áàáàðèõîé ñèäÿò âîçëå öàðÿ Ñàëòàíà âî âðåìÿ ïðè¸ìîâ êóïöîâ ãîâîðèò î òîì, ÷òî èõ çàãîâîð íå áûë ðàñêðûò, ÷òî îíè çàíèìàþò âûñîêîå ïîëîæåíèå ïðè äâîðå.
5. Òðîèöà íå õî÷åò äîïóñòèòü ïîåçäêè Ñàëòàíà â ãîñòè ê Ãâèäîíó ïîòîìó, ÷òî Áàáàðèõà çíàÿ ïðàâäó äîëæíà óñèëèòü êíÿæåñòâî ÷óäåñàìè, à òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé äîãàäûâàþòñÿ ÷òî öàðèöà è ïðèïëîä íå ïîãèáëè. Èìÿ Ãâèäîí èì íè÷åãî íå ãîâîðèò.
6. Òðîèöà ïî î÷åðåäè ðàññêàçûâàåò î ÷óäåñàõ âðîäå áû, ÷òî áû îêàçàòü äàâëåíèå íà Ñàëòàíà, à íà ñàìîì äåëå ýòî çàòåÿíî Áàáàðèõîé ÷òî áû ïîÿâèëîñü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî. Äàâëåíèå íà öàðÿ ìîæíî áûëî áû îêàçàòü äðóãèì ñïîñîáîì. Òêà÷èõà ñ ïîâàðèõîé ïðîñòûå æåíùèíû. ×óäåñà, î êîòîðûõ îíè ðàññêàçûâàþò, èì ìîãëà ñîîáùèòü Áàáàðèõà.
7. Òðîèöà ñîïðîâîæäàåò Ñàëòàíà â ïëàâàíèè íà îñòðîâ Áóÿí. Ñòîëü âûñîê èõ ñòàòóñ, ÷òî èì íåëüçÿ áûëî îòâåðòåòüñÿ. Áàáàðèõà õî÷åò ïîñìîòðåòü íà ðåçóëüòàò òâîðåíèÿ. Îíà çíàåò ïðàâäó è âñïûëü÷èâûé õàðàêòåð öàðÿ, íî íàäååòñÿ íà Áîãà. Áîã ñîõðàíèë çàãîâîðùèö.
«Öàðü äëÿ ðàäîñòè òàêîé
Îòïóñòèë âñåõ òðåõ äîìîé.»
êóïöû.
Îáðàùàåò íà ñåáÿ âíèìàíèå íàèìåíîâàíèå òîâàðîâ, êîòîðûìè êóïöû òîðãîâàëè:
1 êóïöû
«Òîðãîâàëè ñîáîëÿìè,
×åðíîáóðûìè ëèñàìè;»
2 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû êîíÿìè,
Âñ¸ äîíñêèìè æåðåáöàìè,»
3 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû áóëàòîì,
×èñòûì ñåðåáðîì è çëàòîì,»
4 êóïöû
«Òîðãîâàëè ìû íåäàðîì
Íåóêàçàííûì òîâàðîì;»
Ñ êàæäûì ðàçîì öåííîñòü òîâàðà âîçðàñòàåò. Ñëåäîâàòåëüíî «íåóêàçàííûé òîâàð» äîðîæå áóëàòà, ÷èñòîãî ñåðåáðà è çëàòà. Ïðè ýòîì îí «íåóêàçàííûé» òî åñòü çàïðåù¸ííûé ê ââîçó è ïðîâîçèìûé êîíòðàáàíäîé. Ïîëó÷àåòñÿ òîâàð ýòî çàïàäíîå ñâîáîäîìûñëèå.
Ñîïîñòàâëÿÿ îáðàçû öàðÿ Ñàëòàíà, êíÿçÿ Ãâèäîíà, ñâàòüåé áàáû Áàáàðèõè, ìîæíî ñäåëàòü ñëåäóþùèå âûâîäû:
1. ßçû÷åñòâî (Áàáàðèõà) ïî÷èòàåòñÿ âîñòîêîì è ïðàâîñëàâíûì ìèðîì (öàð¸ì Ñàëòàíîì)
2. ßçû÷åñòâî ïîìîãàåò ñîòâîðèòü èäåàëüíîå ãîñóäàðñòâî íà ñòûêå âîñòîêà è çàïàäà êíÿçþ Ãâèäîíó.
3. Ñàëòàí (âîñòîê) è Ãâèäîí (çàïàä) ïðîòèâîïîñòàâëÿþòñÿ äðóã äðóãó â âîïðîñå îðãàíèçàöèè âëàñòè. Öàðü Ñàëòàí ñàìîäåðæåö. Ãâèäîí âûáðàííûé íà äîëæíîñòü êíÿçÿ áîãàòûðü.
4. Ñàëòàí è Ãâèäîí ñàäÿòñÿ â êîíöå ñêàçêè çà ïèð. Ñòàðàÿ ôîðìà ïðàâëåíèÿ âèäèò ïðåèìóùåñòâà íîâîé ôîðìû âëàñòè è äîáðîâîëüíî ãîòîâà ê ïåðåìåíàì.
Âñå âîëøåáíûå ñèëû íà ñòîðîíå íîâîé ôîðìû âëàñòè öàðåâíà Ëåáåäü, Áàáàðèõà.
Âûâîä.
Ãëàâíîé èäååé ñêàçêè áûëî ïîáóäèòü âëàñòü èìóùèõ ðåôîðìèðîâàòü ãîñóäàðñòâåííûé ñòðîé ñâåðõó. Ýòîò âûâîä ïîäòâåðæäàåò òîò ôàêò, ÷òî ïåðâûì ÷èòàòåëåì ñêàçêè áûë Íèêîëàé I. Äëèíà è ïîäîáîñòðàñòèå íàçâàíèÿ ñêàçêè ãîâîðèò î òîì, ÷òî îíà — ïðîøåíèå î äàðîâàíèè ãðàæäàíñêèõ ñâîáîä îáùåñòâó.
Три девицы под окном Пряли поздно вечерком. "Кабы я была царица, - Говорит одна девица, - То на весь крещеный мир Приготовила б я пир". "Кабы я была царица, - Говорит ее сестрица, - То на весь бы мир одна Наткала я полотна". "Кабы я была царица, - Третья молвила сестрица, - Я б для батюшки-царя Родила богатыря". Только вымолвить успела, Дверь тихонько заскрыпела, И в светлицу входит царь, Стороны той государь. Во всё время разговора Он стоял позадь забора; Речь последней по всему Полюбилася ему. "Здравствуй, красная девица, - Говорит он, - будь царица И роди богатыря Мне к исходу сентября. Вы ж, голубушки-сестрицы, Выбирайтесь из светлицы, Поезжайте вслед за мной, Вслед за мной и за сестрой: Будь одна из вас ткачиха, А другая повариха". В сени вышел царь-отец. Все пустились во дворец. Царь недолго собирался: В тот же вечер обвенчался. Царь Салтан за пир честной Сел с царицей молодой; А потом честные гости На кровать слоновой кости Положили молодых И оставили одних. В кухне злится повариха, Плачет у станка ткачиха, И завидуют оне Государевой жене. А царица молодая, Дела вдаль не отлагая, С первой ночи понесла. В те-поры война была. Царь Салтан, с женой простяся, На добра-коня садяся, Ей наказывал себя Поберечь, его любя. Между тем, как он далёко Бьется долго и жестоко, Наступает срок родин; Сына бог им дал в аршин, И царица над ребенком Как орлица над орленком; Шлет с письмом она гонца, Чтоб обрадовать отца. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Извести ее хотят, Перенять гонца велят; Сами шлют гонца другого Вот с чем от слова до слова: "Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь; Не мышонка, не лягушку, А неведому зверюшку". Как услышал царь-отец, Что донес ему гонец, В гневе начал он чудесить И гонца хотел повесить; Но, смягчившись на сей раз, Дал гонцу такой приказ: "Ждать царева возвращенья Для законного решенья". Едет с грамотой гонец, И приехал наконец. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Обобрать его велят; Допьяна гонца поят И в суму его пустую Суют грамоту другую - И привез гонец хмельной В тот же день приказ такой: "Царь велит своим боярам, Времени не тратя даром, И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод". Делать нечего: бояре, Потужив о государе И царице молодой, В спальню к ней пришли толпой. Объявили царску волю - Ей и сыну злую долю, Прочитали вслух указ, И царицу в тот же час В бочку с сыном посадили, Засмолили, покатили И пустили в Окиян - Так велел-де царь Салтан. В синем небе звезды блещут, В синем море волны хлещут; Туча по небу идет, Бочка по морю плывет. Словно горькая вдовица, Плачет, бьется в ней царица; И растет ребенок там Не по дням, а по часам. День прошел, царица вопит... А дитя волну торопит: "Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли - Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!" И послушалась волна: Тут же на берег она Бочку вынесла легонько И отхлынула тихонько. Мать с младенцем спасена; Землю чувствует она. Но из бочки кто их вынет? Бог не уж то их покинет? Сын на ножки поднялся, В дно головкой уперся, Понатужился немножко: "Как бы здесь на двор окошко Нам проделать?" - молвил он, Вышиб дно и вышел вон. Мать и сын теперь на воле; Видят холм в широком поле, Море синее кругом, Дуб зеленый над холмом. Сын подумал: добрый ужин Был бы нам однако нужен. Ломит он у дуба сук И в тугой сгибает лук, Со креста снурок шелковый Натянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил, Стрелкой легкой завострил И пошел на край долины У моря искать дичины. К морю лишь подходит он, Вот и слышит будто стон... Видно на море не тихо; Смотрит - видит дело лихо: Бьется лебедь средь зыбей, Коршун носится над ней; Та бедняжка так и плещет, Воду вкруг мутит и хлещет... Тот уж когти распустил, Клёв кровавый навострил... Но как раз стрела запела, В шею коршуна задела - Коршун в море кровь пролил, Лук царевич опустил; Смотрит: коршун в море тонет И не птичьим криком стонет, Лебедь около плывет, Злого коршуна клюет, Гибель близкую торопит, Бьет крылом и в море топит - И царевичу потом Молвит русским языком: "Ты, царевич, мой спаситель, Мой могучий избавитель, Не тужи, что за меня Есть не будешь ты три дня, Что стрела пропала в море; Это горе - всё не горе. Отплачу тебе добром, Сослужу тебе потом: Ты не лебедь ведь избавил, Девицу в живых оставил; Ты не коршуна убил, Чародея подстрелил. Ввек тебя я не забуду: Ты найдешь меня повсюду А теперь ты воротись, Не горюй и спать ложись". Улетела лебедь-птица, А царевич и царица, Целый день проведши так, Лечь решились на тощак. - Вот открыл царевич очи; Отрясая грезы ночи И дивясь, перед собой Видит город он большой, Стены с частыми зубцами, И за белыми стенами Блещут маковки церквей И святых монастырей. - Он скорей царицу будит; Та как ахнет!... "То ли будет? - Говорит он, - вижу я: Лебедь тешится моя". Мать и сын идут ко граду. Лишь ступили за ограду, Оглушительный трезвон Поднялся со всех сторон: К ним народ навстречу валит, Хор церковный бога хвалит; В колымагах золотых Пышный двор встречает их; Все их громко величают И царевича венчают Княжей шапкой, и главой Возглашают над собой - И среди своей столицы, С разрешения царицы, В тот же день стал княжить он И нарекся: князь Гвидон. Ветер на море гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На раздутых парусах. Корабельщики дивятся, На кораблике толпятся, На знакомом острову Чудо видят наяву: Город новый златоглавый, Пристань с крепкою заставой - Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовет их в гости, Их он кормит и поит И ответ держать велит: "Чем вы, гости, торг ведете И куда теперь плывете?" Корабельщики в ответ; "Мы объехали весь свет, Торговали соболями, Чернобурыми лисами; А теперь нам вышел срок, Едем прямо на восток, Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана..." Князь им вымолвил тогда: "Добрый путь вам, господа, По морю по окияну К славному царю Салтану; От меня ему поклон". Гости в путь, а князь Гвидон С берега душой печальной Провожает бег их дальный; Глядь - поверх текучих вод Лебедь белая плывет. "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?" - Говорит она ему. Князь печально отвечает: "Грусть-тоска меня съедает, Одолела молодца: Видеть я б хотел отца". Лебедь князю: "Вот в чем горе! Ну, послушай: хочешь в море Полететь за кораблем? Будь же, князь, ты комаром". И крылами замахала, Воду с шумом расплескала И обрызгала его С головы до ног - всего. Тут он в точку уменьшился, Комаром оборотился, Полетел и запищал, Судно на море догнал, Потихоньку опустился На корабль - и в щель забился. Ветер весело шумит, Судно весело бежит Мимо острова Буяна, К царству славного Салтана, И желанная страна Вот уж издали видна.- Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовет их в гости; И за ними во дворец Полетел наш удалец. Видит: весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце С грустной думой на лице; А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Около царя сидят И в глаза ему глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: "Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем, иль худо? И какое в свете чудо?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет; За морем житье нехудо, В свете ж вот какое чудо: В море остров был крутой, Не привальный, не жилой; Он лежал пустой равниной; Рос на нем дубок единый; А теперь стоит на нем Новый город со дворцом, С златоглавыми церквами, С теремами и садами, А сидит в нем князь Гвидон; Он прислал тебе поклон". Царь Салтан дивится чуду; Молвит он: "Коль жив я буду, Чудный остров навещу, У Гвидона погощу". А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Не хотят его пустить Чудный остров навестить. "Уж диковинка, ну право, - Подмигнув другим лукаво, Повариха говорит: - Город у моря стоит! Знайте, вот что не безделка: Ель в лесу, под елью белка, Белка песенки поет И орешки всё грызет, А орешки не простые, Всё скорлупки золотые, Ядра - чистый изумруд; Вот что чудом-то зовут". Чуду царь Салтан дивится, А комар-то злится, злится - И впился комар как раз Тетке прямо в правый глаз. Повариха побледнела, Обмерла и окривела. Слуги, сватья и сестра С криком ловят комара "Распроклятая ты мошка! Мы тебя!..." А он в окошко, Да спокойно в свой удел Через море полетел. Снова князь у моря ходит, С синя моря глаз не сводит; Глядь - поверх текучих вод Лебедь белая плывет. "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ж ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?" - Говорит она ему. Князь Гвидон ей отвечает: "Грусть-тоска меня съедает; Чудо чудное завесть Мне б хотелось. Где-то есть Ель в лесу, под елью белка; Диво, право, не безделка - Белка песенки поет, Да орешки всё грызет, А орешки не простые, Всё скорлупки золотые, Ядра - чистый изумруд; Но, быть может, люди врут". Князю лебедь отвечает: "Свет о белке правду бает; Это чудо знаю я; Полно, князь, душа моя, Не печалься; рада службу Оказать тебе я в дружбу". С ободренною душой Князь пошел себе домой; Лишь ступил на двор широкой - Что ж? под елкою высокой, Видит, белочка при всех Золотой грызет орех, Изумрудец вынимает, А скорлупку собирает, Кучки равные кладет, И с присвисточкой поет При честном при всем народе: Во саду ли, в огороде. Изумился князь Гвидон. "Ну, спасибо, - молвил он: - Ай да лебедь - дай ей боже, Что и мне, веселье то же". Князь для белочки потом Выстроил хрустальный дом, Караул к нему приставил И притом дьяка заставил Строгий счет орехам весть. Князю прибыль, белке честь. Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На поднятых парусах Мимо острова крутого, Мимо города большого; Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовет их в гости, Их и кормит и поит И ответ держать велит: "Чем вы, гости, торг ведете И куда теперь плывете?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет Торговали мы конями, Всё донскими жеребцами, А теперь нам вышел срок - И лежит нам путь далек: Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана..." Говорит им князь тогда: "Добрый путь вам, господа, По морю по окияну К славному царю Салтану; Да скажите: князь Гвидон Шлет царю-де свой поклон". Гости князю поклонились, Вышли вон и в путь пустились. К морю князь - а лебедь там Уж гуляет по волнам. Молит князь: душа-де просит, Так и тянет и уносит... Вот опять она его Вмиг обрызгала всего: В муху князь оборотился, Полетел и опустился Между моря и небес На корабль - и в щель залез. Ветер весело шумит, Судно весело бежит Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана - И желанная страна Вот уж издали видна; Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовет их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец. Видит: весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце, С грустной думой на лице. А ткачиха с Бабарихой Да с кривою поварихой Около царя сидят, Злыми жабами глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: "Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем, иль худо, И какое в свете чудо?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет; За морем житье нехудо; В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит, Град на острове стоит. С златоглавыми церквами, С теремами да садами; Ель растет перед дворцом, А под ней хрустальный дом; Белка там живет ручная, Да затейница какая! Белка песенки поет, Да орешки всё грызет, А орешки не простые, Всё скорлупки золотые, Ядра - чистый изумруд; Слуги белку стерегут, Служат ей прислугой разной - И приставлен дьяк приказный Строгий счет орехам весть; Отдает ей войско честь; Из скорлупок льют монету, Да пускают в ход по свету; Девки сыплют изумруд В кладовые, да подспуд; Все в том острове богаты, Изоб нет, везде палаты; А сидит в нем князь Гвидон; Он прислал тебе поклон". Царь Салтан дивится чуду. "Если только жив я буду, Чудный остров навещу, У Гвидона погощу". А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Не хотят его пустить Чудный остров навестить. Усмехнувшись исподтиха, Говорит царю ткачиха: "Что тут дивного? ну, вот! Белка камушки грызет, Мечет золото и в груды Загребает изумруды; Этим нас не удивишь, Правду ль, нет ли говоришь. В свете есть иное диво: Море вздуется бурливо, Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой, Разольется в шумном беге, И очутятся на бреге, В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря, Все красавцы удалые, Великаны молодые, Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор, Это диво, так уж диво, Можно молвить справедливо!" Гости умные молчат, Спорить с нею не хотят. Диву царь Салтан дивится, А Гвидон-то злится, злится.... Зажужжал он и как раз Тетке сел на левый глаз, И ткачиха побледнела: "Ай!" и тут же окривела; Все кричат: "Лови, лови, Да дави ее, дави.... Вот ужо! постой немножко, Погоди...." А князь в окошко, Да спокойно в свой удел Через море прилетел. Князь у синя моря ходит, С синя моря глаз не сводит; Глядь - поверх текучих вод Лебедь белая плывет. "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный! Опечалился чему?" - Говорит она ему. Князь Гвидон ей отвечает: "Грусть-тоска меня съедает - Диво б дивное хотел Перенесть я в мой удел". - "А какое ж это диво?" - "Где-то вздуется бурливо Окиян, подымет вой, Хлынет на берег пустой, Расплеснется в шумном беге, И очутятся на бреге, В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря, Все красавцы молодые, Великаны удалые, Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор". Князю лебедь отвечает: "Вот что, князь, тебя смущает? Не тужи, душа моя, Это чудо знаю я. Эти витязи морские Мне ведь братья все родные. Не печалься же, ступай, В гости братцев поджидай". Князь пошел, забывши горе, Сел на башню, и на море Стал глядеть он; море вдруг Всколыхалося вокруг, Расплескалось в шумном беге И оставило на бреге Тридцать три богатыря; В чешуе, как жар горя, Идут витязи четами, И блистая сединами Дядька впереди идeт И ко граду их ведет. С башни князь Гвидон сбегает, Дорогих гостей встречает; Второпях народ бежит; Дядька князю говорит: "Лебедь нас к тебе послала И наказом наказала Славный город твой хранить И дозором обходить. Мы отныне ежеденно Вместе будем непременно У высоких стен твоих Выходить из вод морских, Так увидимся мы вскоре, А теперь пора нам в море; Тяжек воздух нам земли". Все потом домой ушли. Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На поднятых парусах Мимо острова крутого, Мимо города большого; Пушки с пристани палят Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости. Князь Гвидон зовет их в гости, Их и кормит и поит И ответ держать велит: "Чем вы, гости, торг ведете? И куда теперь плывете?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет; Торговали мы булатом, Чистым серебром и златом, И теперь нам вышел срок; А лежит нам путь далек, Мимо острова Буяна В царство славного Салтана". Говорит им князь тогда: "Добрый путь вам, господа, По морю по окияну К славному царю Салтану. Да скажите ж: князь Гвидон Шлет-де свой царю поклон". Гости князю поклонились. Вышли вон и в путь пустились. К морю князь, а лебедь там Уж гуляет по волнам. Князь опять: душа-де просит... Так и тянет и уносит... И опять она его Вмиг обрызгала всего. Тут он очень уменьшился, Шмелем князь оборотился, Полетел и зажужжал; Судно на море догнал, Потихоньку опустился На корму - и в щель забился. Ветер весело шумит, Судно весело бежит Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана, И желанная страна Вот уж издали видна. Вот на берег вышли гости. Царь Салтан зовет их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец. Видит, весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце, С грустной думой на лице. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Около царя сидят - Четырьмя все три глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: "Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет; За морем житье нехудо; В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит, Град на острове стоит, Каждый день идет там диво: Море вздуется бурливо, Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой, Расплеснётся в скором беге - И останутся на бреге Тридцать три богатыря, В чешуе златой горя, Все красавцы молодые, Великаны удалые, Все равны, как на подбор; Старый дядька Черномор С ними из моря выходит И попарно их выводит, Чтобы остров тот хранить И дозором обходить - И той стражи нет надежней, Ни храбрее, ни прилежней. А сидит там князь Гвидон; Он прислал тебе поклон". Царь Салтан дивится чуду. "Коли жив я только буду, Чудный остров навещу И у князя погощу". Повариха и ткачиха Ни гугу - но Бабариха Усмехнувшись говорит: "Кто нас этим удивит? Люди из моря выходят И себе дозором бродят! Правду ль бают или лгут, Дива я не вижу тут. В свете есть такие ль дива? Вот идет молва правдива: За морем царевна есть, Что не можно глаз отвесть; Днем свет божий затмевает, Ночью землю освещает, Месяц под косой блестит, А во лбу звезда горит. А сама-то величава, Выплывает, будто пава; А как речь-то говорит, Словно реченька журчит. Молвить можно справедливо, Это диво, так уж диво". Гости умные молчат: Спорить с бабой не хотят. Чуду царь Салтан дивится - А царевич хоть и злится, Но жалеет он очей Старой бабушки своей; Он над ней жужжит, кружится - Прямо на нос к ней садится Нос ужалил богатырь; На носу вскочил волдырь. И опять пошла тревога: "Помогите, ради бога! Караул! лови, лови, Да дави его, дави.... Вот ужо! пожди немножко, Погоди!..." А шмель в око Да спокойно в свой удел Через море полетел. Князь у синя моря ходит, С синя моря глаз не сводит; Глядь - поверх текучих вод Лебедь белая плывет. "Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ж ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?" - Говорит она ему. Князь Гвидон ей отвечает: "Грусть-тоска меня съедает; Люди женятся; гляжу, Неженат лишь я хожу". - "А кого же на примете Ты имеешь?" - "Да на свете, Говорят, царевна есть, Что не можно глаз отвесть. Днем свет божий затмевает, Ночью землю освещает - Месяц под косой блестит, А во лбу звезда горит. А сама-то величава, Выступает, будто пава; Сладку речь-то говорит, Будто реченька журчит. Только, полно, правда ль это?" Князь со страхом ждет ответа. Лебедь белая молчит И подумав говорит; "Да! такая есть девица. Но жена не рукавица: С белой ручки не стряхнешь, Да за пояс не заткнешь. Услужу тебе советом - Слушай: обо всем об этом Пораздумай ты путем, Не раскаяться б потом". Князь пред нею стал божиться, Что пора ему жениться, Что об этом обо всем Передумал он путем; Что готов душою страстной За царевною прекрасной Он пешком итти отсель. Хоть за тридевять земель. Лебедь тут, вздохнув глубоко, Молвила: "Зачем далёко? Знай, близка судьба твоя, Ведь царевна эта - я". Тут она, взмахнув крылами, Полетела над волнами И на берег с высоты Опустилася в кусты, Встрепенулась, отряхнулась И царевной обернулась: Месяц под косой блестит, А во лбу звезда горит; А сама-то величава, Выступает, будто пава; А как речь-то говорит, Словно реченька журчит. Князь царевну обнимает, К белой груди прижимает И ведет ее скорей К милой матушке своей. Князь ей в ноги, умоляя: "Государыня-родная! Выбрал я жену себе, Дочь послушную тебе. Просим оба разрешенья, Твоего благословенья: Ты детей благослови Жить в совете и любви". Над главою их покорной Мать с иконой чудотворной Слезы льет и говорит: "Бог вас, дети, наградит". Князь не долго собирался, На царевне обвенчался; Стали жить да поживать, Да приплода поджидать. Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На раздутых парусах Мимо острова крутого, Мимо города большого; Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости. Князь Гвидон зовет их в гости, Он их кормит и поит И ответ держать велит: "Чем вы, гости, торг ведете И куда теперь плывете?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет, Торговали мы не даром Неуказанным товаром; А лежит нам путь далек: Восвояси на восток, Мимо острова Буяна, В царство славного Салтана". Князь им вымолвил тогда: "Добрый путь вам, господа, По морю по окияну К славному царю Салтану; Да напомните ему, Государю своему: К нам он в гости обещался, А доселе не собрался - Шлю ему я свой поклон". Гости в путь, а князь Гвидон Дома на сей раз остался И с женою не расстался. Ветер весело шумит, Судно весело бежит Мимо острова Буяна, К царству славного Салтана, И знакомая страна Вот уж издали видна. Вот на берег вышли гости. Царь Салтан зовет их в гости. Гости видят: во дворце Царь сидит в своем венце, А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Около царя сидят, Четырьмя все три глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: "Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем, иль худо? И какое в свете чудо?" Корабельщики в ответ: "Мы объехали весь свет; За морем житье нехудо, В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит, Град на острове стоит, С златоглавыми церквами, С теремами и садами; Ель растет перед дворцом, А под ней хрустальный дом; Белка в нем живет ручная, Да чудесница какая! Белка песенки поет, Да орешки всё грызет; А орешки не простые, Скорлупы-то золотые, Ядра - чистый изумруд Белку холят, берегут. Там еще другое диво: Море вздуется бурливо: Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой, Расплеснется в скором беге, И очутятся на бреге, В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря, Все красавцы удалые, Великаны молодые, Все равны, как на подбор - С ними дядька Черномор. И той стражи нет надежней, Ни храбрее, ни прилежней. А у князя женка есть, Что не можно глаз отвесть: Днем свет божий затмевает, Ночью землю освещает; Месяц под косой блестит, А во лбу звезда горит. Князь Гвидон тот город правит, Всяк его усердно славит; Он прислал тебе поклон, Да тебе пеняет он: К нам-де в гости обещался А доселе не собрался". Тут уж царь не утерпел, Снарядить он флот велел. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Не хотят царя пустить Чудный остров навестить. Но Салтан им не внимает И как раз их унимает: "Что я? царь или дитя? - Говорит он не шутя: - Нынче ж еду!" - Тут он топнул, Вышел вон и дверью хлопнул. Под окном Гвидон сидит, Молча на море глядит: Не шумит оно, не хлещет, Лишь едва, едва трепещет, И в лазоревой дали Показались корабли: По равнинам окияна Едет флот царя Салтана. Князь Гвидон тогда вскочил, Громогласно возопил: "Матушка моя родная! Ты, княгиня молодая! Посмотрите вы туда: Едет батюшка сюда". Флот уж к острову подходит. Князь Гвидон трубу наводит: Царь на палубе стоит И в трубу на них глядит; С ним ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой; Удивляются оне Незнакомой стороне. Разом пушки запалили; В колокольнях зазвонили; К морю сам идет Гвидон; Там царя встречает он С поварихой и ткачихой, С сватьей бабой Бабарихой; В город он повел царя, Ничего не говоря. Все теперь идут в палаты; У ворот блистают латы, И стоят в глазах царя Тридцать три богатыря, Все красавцы молодые, Великаны удалые, Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор. Царь ступил на двор широкой: Там под елкою высокой Белка песенку поет, Золотой орех грызет, Изумрудец вынимает И в мешечек опускает; И засеян двор большой Золотою скорлупой. Гости дале - торопливо Смотрят - что ж? княгиня-диво: Под косой луна блестит, А во лбу звезда горит; А сама-то величава, Выступает, будто пава, И свекровь свою ведет. Царь глядит - и узнает... В нем взыграло ретивое! "Что я вижу? что такое? Как!" - и дух в нем занялся... Царь слезами залился, Обнимает он царицу И сынка и молодицу, И садятся все за стол; И веселый пир пошел. А ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой, Разбежались по углам; Их нашли насилу там. Тут во всем они признались, Повинились, разрыдались; Царь для радости такой Отпустил всех трех домой. День прошел - царя Салтана Уложили спать вполпьяна. Я там был; мед, пиво пил - И усы лишь обмочил.
1831
Полное название: Иллюстрации к Сказке о царе Салтане
Сказка о царе Салтане, о сыне его
славном и могучем богатыре
князе Гвидоне Салтановиче
и о прекрасной царевне Лебеди
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
— «Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха —
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел — царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно, на´ море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клёв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил.
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают,
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой —
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой.
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль живя буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит;
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста шнурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клюв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится-
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка-
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок-
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана-
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной-
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает-
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят-
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге-
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает-
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался-
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор-
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
Со сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.