Чучело рассказ дзен навигация

Рассказ / лирика, поэзия, драматургия, киберпанк, любовный роман, мемуараннотация отсутствует пушкинская сегодня была пуста. как обычно, без всякой робости, я

Рассказ / Лирика, Поэзия, Драматургия, Киберпанк, Любовный роман, Мемуар
Аннотация отсутствует

Пушкинская сегодня была пуста. Как обычно, без всякой робости, я закрывал нашу лавку. Через четверть часа ожидались сумерки, поэтому я поспешил к морю. Я часто проводил там досуг, долгое мое отсутствие у причала приводило к грусти.
 

Наша дружба с морем началась несколько лет назад. Моя собака по кличке Арти, угодила в рыболовную сеть. Я немедля бросился ее спасать, но глубина взяла своё. Мы с Арти тогда хлебали вмести соленую воду, а я махал руками и ногами, пытаясь докричаться до берега. В минуты тревоги, я подумал о матушке, которая бы не пережила потерю в свете возраста, и тогда я начал просить о помощи море. Знаю, оно уже тогда чувствовало ритм моего сердца, свою власть над нами, но и мои просьбы, оно не упустило. Вскоре нас будто выпихнуло и выкинуло с глубины.
 

Я очнулся на пляже, очевидцы сказали, что меня вытащил мой пёс. Усадив бедолагу во дворе, я вернулся к причалу. Сумерки не мешали нашему разговору с морем. Мне так много хотелось спросить у него. Прежде всего, мне хотелось его поблагодарить, на что оно отвечало ударами волн о камни. Мы с Арти остались в долгу перед ним. К полночи, пора было закругляться и мне пришлось возвращаться домой.
 

Мы переехали в Ялту, когда мне было шесть. Об отце я никогда ничего не слышал, и кроме матушки, у меня никого не было. Она работала в городском театре имени А. П. Чехова. Не обладая высоким талантом, ей часто доставались вторые роли и массовки. Моя мать считала театр призванием всей жизни, поэтому другие виды деятельности ей были не по душе. Театр занимал большую часть ее жизни, дома мы пересекались лишь к сумеркам. Мне оставалось лишь искать себя в жизни. Как-то матушка предложила мне старую кладовую, на Пушкинской, в роли места моей творческой деятельности. Позже это стало всей моей жизнью. С ранних лет, я увлекался живописью. Однажды мы с мамой посещали музей в Симферополе, тогда я и влюбился в искусство. Мне запомнилась картина Крамского, на полотне была женщина в черной шляпке и черной шинели. Тогда я решил сам рисовать портреты.
 

Наш курортный городок был полон туристов. В особенности летом, и осенью. Изо дня в день, нашу лавку посещали около десятка человек. Она представляла собой старый зал, средней длины, с большими окнами до потолка. Отличием от остальных лавок было лишь то, что мы не продавали там товар, а создавали портреты, но по старой памяти, название сохранилось. На этом месте, когда-то, торговали полотнами и кистями, как говорила мне мама. Скончавшийся старик оставил лавку заброшенной, и мы вмешались в ее судьбу. Я притащил туда цветы, шторы, пару стульев, кофеварку и мольберт. И на протяжении уже многих лет, она превратилась в мою мастерскую. Рисовать приходилось каждый день, и по многу. Деньги с портретов, мы откладывали за жилье, так же как и театральную прибыль матушки. Мне доводилось рисовать разных людей. Это были как пенсионеры, так и школьники, одинокие и замужние, и прочие, но каждый раз я отдавал портрету всего себя самого.
 

Однажды, в один из прохладных сентябрьских вечеров, в мою лавку забежала крайне напуганная девушка, она забралась на стол, и даже не пытаясь с него слезть, кричала: ”Собака, там! Я очень боюсь собак! ”. Прикрыв в быстром темпе входную дверь, и завершив тем самым свой рабочий день, я подошел к незнакомке. Она успокоилась. Как оказалось, мой пёс увязался за ней с самого пляжа, будто бы нарочно пытаясь притащить ее к моей лавке. Несмотря на мою застенчивость, не предложить ей чашечку латте и тёплый плед после такого, было бы не прилично. Она была явно не против. Мы уселись на стулья и охотно принялись к разговору. Я сразу выделил для себя в ней, предположив, что предо мной человек красноречивый и уверенный.
 

– “Давай будем знакомы, Артем. ”
 

– “Злата, очень приятно. Артем, только сразу. У меня одна просьба, не думаю что большая. Не мог ли бы ты отвести меня до отеля, во избежание твоей собаки, либо еще чьих, не хотелось бы вновь испытать этот ужас (улыбается). ”
 

–”Ммм… конечно да! Могла бы даже не спрашивать. ”
 

Во мне появилась взволнованность. Провожать девушек мне никогда не доводилось, но отступать было некуда. Я свыкся с ситуацией. Мы охотно болтали на разные темы, она была в лидирующей роли в беседе. За это, пусть и короткое, время нашего диалога, из ее уст ни на минуту не заканчивались идеи и темы для разговора. Ялтой овладевали сумерки, и мы должны были выдвигаться.
 

Отель, в котором прибывала Злата со своими родителями, находился за несколько кварталов от лавки. Одной, зеленоглазой, хрупкой девице, бродить по едва ли ночному курортному городу, было бы явно некомфортно. Дорога для меня казалась длинной, но вот, мы уже были на месте. Прощавшись, я почувствовал облегчение, моя взволнованность собирала вещи и уходила. Тем не менее на миг, я захотел увидеть ее вновь, считая это почти нереальным. Мы расстались на хорошей ноте, помимо, я получил благодарность за содеянное. Она ушла. По дороге домой, в моем сердце поселилась скука. Я заранее знал о грядущем вечере после расставания. Матушка должна была спать, набираясь сил перед спектаклем, а страдающий от одиночества пёс, ждал меня на крыльце. Ночь укутала наш город.
 

Настоящая неожиданность свершилась для меня в один из будничных дней. Дорисовывая мальчишку, лет десяти, в дверь моей лавки вошла знакомая девушка. Злата прекрасно выглядела, на ней было светло-желтое платье с бабочками и бордовые туфли. По завершению портрета, она подошла ближе. Как оказалось, ей захотелось отблагодарить меня за мою недавнюю доброту. Из своей кожаной сумочки, Злата охотно вынула эскимо с клубничной начинкой.
 

–«Для меня это нонсенс, впервые мне девушка дарит что-то (застенчиво)».
 

–«Будь здоров, Артем! И спасибо еще раз. »
 

Она резво устремилась к двери, затем провожающий ее сквозняк прикрыл за ней дверь. Признаться, мне стало даже чуть грустно, меня вновь ждала работа…
 

Несмотря на мою слабую заинтересованность в друзьях и скованность, я думал о Злате. В моих мыслях вырисовывался образ нашей первой встречи. Я представлял как рисую ее, а она восхищается запахом моих цветов. Это пожалуй первый интересный собеседник в моей жизни после моря. Мне казалось что плед впитал всю нежность ее тела, а чашечка со слоном, оставила вечный след ее губ.
 

Смеркалось. Грядущую ночь я решил полностью посвятить себе. Предупредив матушку, что не явлюсь домой, моим желанием было прогуляться до моря и поговорить с ним. Розово-синий закат и осенний штиль гостеприимно меня встретил. Закурив сигарету, я принялся к разговору. Он был немного для нас с морем необычный. Мне нечего было скрывать, и про Злату тоже.
 

–«Веришь мне или нет, но уверенность в том, что мне нужно найти эту девицу, не покидает мой разум. Я хочу нарисовать ее, как минимум. Не возьму с нее денег и поставлю ультиматум, если мне удастся нарисовать так, что ей понравится, она разрешит мне вас познакомить. »
 

Море в тот день было крайне спокойным. Его ответом был лишь прохладный ветер на тлеющую сигарету Артема. Попрощавшись, он устремился к лавке, и прикрыв наглухо дверь – уснул.
 

Совпадением ли оказалась их встреча? Утро Златы начиналось с легкой пробежки на набережной, в то время как Артем решил не срезать свой маршрут, дабы навестить море перед работой с утра. В его ушах бодро играла его любимая группа (Нирвана), ноги охотно перепрыгивали лужи, как вдруг его хватили за плечо. Не предполагая подобного, из его рук выскользнул рюкзак с кистью и красками. Артем устремился обернуться. Она сияла. Румяны были ее щеки, а короткие шорты и футболка с медведем придавали вкуса.
 

«Здравствуй, какие люди! Торопишься? »
 

«Направляюсь в лавку, очередной загруженный день…»
 

«Слушай, а хочешь разгрузим его, прямо сейчас? »
 

«Ты будешь помогать мне рисовать, или до вечера меня веселить? » – вздохнул Артем.
 

«Мимо. Ты сегодня не работаешь! » – восклицала Злата.
 

«Но … Нет. Я не могу. »
 

«А если мы последний раз в жизни друг друга видим? » – заигрывала она.
 

Действительно, она была права. Попрощавшись сейчас – есть вероятность больше не пересечься вообще, хоть и курортный наш город не имеет больших масштабов. Я согласился.
 

Первым делом, я составил ей партнера по бегу. Злата быстро бежала, что я едва за ней успевал, болтающийся рюкзак также мешал концентрации. Не давая спокойно бежать отдышка, вынудила меня остановиться.
 

«Пойдем до отеля, мне нужен душ и сухая одежда. Подождешь меня внутри. Я приготовлю тебе милкшейк. »
 

«Идем…».
 

Не так долго мы шли, как оказались на месте. Предо мной снова оказался знакомый мне отель. Внутри помещения где проживала их семья было уютно. Кухня с розовыми шелковыми шторами и мини-баром, чучело оленьей головы в прихожей комнате, а также большие окна, придавали сочную изюминку их номеру.
 

Злата не была похожа на неприличную деву, несмотря на присутствие чужого парня в ее отеле. Верным решением было оставить ситуацию на самотек. Время пролетело незаметно. Я разглядывал архитектуру их помещения. Журнальный столик и тв придавали обыденности. Она села напротив.
 

«Слушай, а тебе сильно влетит за лавку, да? »
 

«Предположи…»
 

«Как я могу оправдать свое наглое поведение? »-ухмыльнулась Злата.
 

В моей, пустой на тот момент как пенопласт голове, возникла идея.
 

«Все-таки лавку сегодня придется открыть». -с иронией возразил он.
 

«Хочешь оставить меня одну? »
 

«Идем! »
 

Им овладела уверенность. Артем ощущал, что делает в данную минуту своей жизни все, как того следует, выкинув из головы будничные портреты людей и неуплаченные долги. Робко коснувшись ее плеча, он дернул к выходу.
 

Вполне себе солнечный день сменялся легкой пасмурностью без дождя. Они двигались вдоль моста вверх, срезая дорогу к лавке.
 

«Может пора открыть свой секрет? »-спросила Злата с небольшой скукой на лице.
 

«Давай я тебе его покажу, для этого потребуется лишь войти в мастерскую».
 

Несколько человек стояли у входа. Дед лет 65, почесывая затылок, смотрел на часы, а его внук бегал вокруг его ног, словно по тонкому льду, пересекая каждый раз тротуар и выбегая на дорогу. Две бабули с пакетами местного универсама что-то обсуждали, будто не видели друг друга около полугода. По всей видимости кто-то из них мог стать сегодня моим клиентом.

Рассказ / Абсурд, Альтернатива, Пародия, Постапокалипсис, Фантастика, Хоррор
Заключительная глава чеховской Дамы с собачкой.
Теги: Чехов

ДД проснулся в смятении. Настроение было паршивое. Он открыл глаза. Сверху был привычный серый потолок. Дмитрий Дмитриевич потянулся. Кости хрустнули. «Однако долго же я спал видимо. Но не выспался почему-то. Пора вставать». Гуров снова закрыл глаза и опять заснул. Снилась ему набережная, серый прибой о мол, и дама – в серой коверкотовой полишинели. Дамочка держала в руках обрывок от поводка, и причитала со слезами на глазах: «Шпицик мой, где же ты родной? Э-эх, сермяжная правда жизни… »
 

Гуров окончательно проснулся, рывком поднялся на постели и опустил ноги в поисках тапочек. Тапочки были хорошие, из кожи крепостных. Обитые серым бархатом. Но их не было на ковре. Дмитрий поелозил ещё ногами, но не нащупал их. Хотя пальцам уже стало холодно. Он наклонился вниз, но и ковра своего не увидел. Потом огляделся. «Батюшки светы – где это я? »
 

Кровать стояла посреди большого зала. Сильно освещённого, но пустого. Раздавалось какое-то электрическое гудение. В стены кое-где были вмонтированы странные маленькие лампочки. Разноцветные. А больше в зале ничего не было. Голые стены и одно странно круглое окно, прямо напротив кровати. ДД встал и пройдя по серому пластикатному полу, подошёл к окну. Он ожидал увидеть обычный пейзаж. Черёмуху в цвету. Коляски с лоснящимися помещиками, проносящимися вдалеке. Избиваемые плетьми крестьяне на горизонте. Не хотели видите ли впрягаться ни в дрожки, ни в плуг. Совсем распоясались.
 

В общем Гуров ожидал увидеть обычную идиллию девятнадцатого века. Но он не увидел ничего. Только чернота сверху и снизу. И ещё какие-то сверкающие точки в этой черноте… «Ба! Да это же звёзды! » – подумал Дмитрий. Но почему они заполонили всё окно? Странно, странно. Ведь батюшка в церкви говорил мне, что небо – это усыпанная бриллиантами поверхность, о которую разбиваются все поднявшиеся близко к солнцу. Брехал значит, пузатый. Вот я и взлетел получается сквозь эту твердь…
 

Итак, Дмитрий Дмитриевич Гуров был в космосе. Но позвольте, разве такое возможно – спросит пытливый читатель? Итак, предоставим слово самому царско-подданному.
 

«Так стало быть я в космосе» – повторил слова вслед за автором Дмитрий Дмитриевич. Но где конкретно я нахожусь? И что это за комната такая? Ох и душно в ней. Пожалуй стоит открыть окно и проветрить. Только вот что-то створка не поддаётся никак. Задыхаюсь. Разобью наверное окно чем-нибудь. Хоть табуретом. Но оглядевшись, Гуров табурета не увидел, а кровать была привинчена к полу.
 

Ладно. Выйду в другую комнату хоть. Вон и дверка неприметная, а в ней ключик золотой торчит. Сверху над косяком была прибита табличка с каким-то текстом. Вроде бы на русском, но без букв ять и твёрдых знаков. «Писано ровно как моей женой» – умилился Дмитрий.
 

Гуров направился к двери, и повернув в скважине ключ – отпер её. Взялся за ручку, и потянув её вниз, толкнул дверь от себя. Но дверь почему-то поползла вверх. «Занятно» – подумал Дмитрий Дмитриевич. Сенька-мастер, молодец – постарался. Хорошо, что я не приказал вчера вечером утопить его вместе с котятами. Пожалуй, сегодня пожалую ему полушку.
 

ДД просунул голову внутрь чернеющего проёма двери. Темно-то как! Надо бы свечку зажечь. Да где ж тут подсвечник… Гуров водил в темноте по стене рукой, и наконец нащупал что-то. Тронул пальцами, раздался щелчок – и комната озарилась ярким светом! Наш герой зажмурился. А когда решился слегка приоткрыть глаза – его затуманенному яркостью взору предстала следующая картина.
 

Вторая комната была такая же, как и первая. За исключением того, что посреди неё вместо кровати стоял высокий стол. Накрытый белой простынёй. «В точности как у Пал Иваныча – уездного хирурга! » – вспомнил Гуров. Над столом нависали какие-то непонятные предметы, похожие на кастрюли, откуда исходило свечение. Торчали куски странных чёрных змей, из которых нет-нет, да и сыпались искры. А под белым покрывалом на столе явственно проступали очертания человека.
 

Скрытое тело на столе пугало Гурова. Он не любил покойников. Ещё во младенчестве, старшие ребята водили его за ручку на городской пруд. Там они смеясь, бросали камни и прутья в раздувшийся труп утопленника. Прибитого к берегу и слабо колыхающегося на волнах. Тело запуталось в корнях росших на берегу зарослей лоха. Это был городской пьяница, поэтому до его убиения никому дела не было. Лишь чайки были рады непрошеному подарку. Да городские сорванцы, бегали вокруг – крича от испуга и радости.
 

Дмитрий с опаской приблизился. Человек на столе под белой тряпкой не шевелился. Гуров протянул руку. «Эх, была не была! » – и взявшись за край простыни – резко откинул её.
 

Зрелище было настолько отвратительным, что Дмитрий Дмитриевич пару секунд посмотрев на него, в ужасе отвернулся, нагнулся и проблевался. Утеревшись обшлагом, он разогнулся, и ещё раз внимательно пригляделся к тому что лежало на столе. Так это же… Анна Сергеевна! Но не вся.
 

Гуров с ужасом смотрел на гуро, лежащее перед ним. На операционном столе примостилось тело человека. Только тело. Поскольку ни рук, ни ног не было. На их месте были ужасающие рубцы, зашитые наспех. И голова на своём месте. В некоторых местах из-под швов сочилась и капала на пол кровь. С противным хлюпающим звуком.
 

«Фу, господи помилуй» – прошептал Гуров и перекрестился дрожащей рукой. Хотел было прикрыть глаза трупа, нещадно смотревшие на него выпученным стеклянным взглядом. Но неожиданно глаза моргнули, голова со скрипом повернулась в его сторону, и рот… Заговорил!
 

– Димочка, дорогой вы мой! – слабо произнесла голова. – Как я рада вас видеть!
 

Гуров в приступе отвращения снова накрыл говорящее тело белым покрывалом.
 

– Что за шутки, Дмитрий Дмитриевич, откройте! – смеясь, послышалось из-под простыни. – А то я что-то не чувствую рук. Онемели наверное. Вот не надо было нырять в прорубь, как эти быдловатые крестьянки давеча…
 

ДД послушался, и снял покрывало, но только с головы. На это ещё смотреть можно было. Анна Сергеевна в своей верхней, нетронутой части оставалась так же красива как и прежде. Но на танец Гуров бы её не пригласил. Нет уж, увольте! «Ни за что я не пойду с ней танцевать! » – бешено пронеслось в мозгу у мужчины. «Стоп, взять себя в руки. Ответь ей! »
 

– Милая Аня… Анна Сергеевна – поправился Гуров. – Вы так сегодня хороши собой, ваши прекрасные, белые ручки… Пардон, я хотел сказать ножки… Ах. Я имел в виду – ваша шейка прекрасно сохранилась! (Что за бред я несу – подумал Дмитрий Дмитриевич. Я же так хорошо раньше умел охмурять доверчивых и смазливых барышень. Но это же тело без конечностей… ) – Вы прекрасны как никогда! – нашелся наконец Гуров. Чтож, в этом была своя доля истины… Никогда ещё Анна Сергевна не выглядела так, как сегодня.
 

– Ах, мон шер Димочка! Вы тоже хороши сегодня, верно выспались на славу. Но немного бледны – подайте же мне руку, я хочу встать!… Полежите ещё – только и нашёл что сказать Дмитрий Дмитриевич. – Вам полезно будет сейчас немного отдохнуть, поспите если хотите, я могу вас накрыть снова простынкой.
 

– Опять ваши шуточки, дорогой мой, хитрый Дмитрий! – шутливо, но уже с угрозой в голосе произнесла Анна Сергеевна. – Помогите же мне наконец подняться, а то я что-то не чувствую ног…
 

– Дорогая Аня… Анна Сергеевна. Я пожалуй вас, сейчас немного огорчу. Совсем немножко… Но мне придётся это сказать. Когда я теперь вас увидел, вы, как бы это помягче выразиться… Точнее я…
 

– Ни слова больше! – Анна Сергеевна зарделась алым цветом. Отвернув глаза и сладострастно зажмурясь, она прошептала: – Вы хотите на мне жениться, и предлагаете мне руку и сердце!
 

Аня приоткрыла глаза и посмотрела на Дмитрия: – Я же в свою очередь, вверяю вам свои длани, и теперь мы никогда не расстанемся! Вы поведёте меня к алтарю, и будете держать меня под белы ручки!
 

«Найти бы их ещё» – подумал Дмитрий. Может быть они в ведре, под столом? Гуров нагнулся и посмотрел под стол. Там ничего не было, только обрывки каких-то чёрных змеек. Видимо мёртвых.
 

– Ваши руки… – начал было собравшись, Дмитрий Дмитриевич – Они, понимаете…
 

Вдруг на потолке вспыхнуло яркое пятно, и громоподобный голос откуда-то сверху произнёс: «Земляне! Последние из живущих! Это обращаюсь к вам я… »
 

– Боженька! – воскликнула Анна Сергеевна. Я знала!
 

Голос тем временем продолжал: «… капитан звездолёта под названием Путь Коммунизма. Я надиктовал эту запись в надежде, что после меня останется хоть что-то. Вы – двое последних, выживших в ядерном апокалипсисе. Земля уничтожена, лишь один космический корабль уцелел, и отправлен в глубокий космос для… » Запись прервалась какими-то щелчками и треском.
 

Повисла гробовая тишина. Первой нарушила её несмелым голосом Анна Сергеевна: – Мон ами, – неуверенно начала она. – Что всё это значит?
 

Внезапно голос сверху прокашлялся и продолжил: «Отпил воды из стакана, извините. Так вот. После культа поклонения Белому Шпицу, на Земле все словно посходили с ума. Каждый хотел иметь у себя хоть частицу божества. Но я оказался умнее, и распял наше божество прямо здесь, за этой стенкой! Взгляните»
 

Раздался гул, посыпалась штукатурка, и тут одна из стен вдруг начала отъезжать в сторону, окутавшись клубами пыли! Анна Сергеевна и Дмитрий Дмитриевич, закашлявшись, посмотрели туда. Когда пыль чуточку осела, в нише за поехавшей стеной, они увидели прибитое на кресте – чучело белой собачки.
 

– Мой Шпицик! – горестно запричитала Анна и залилась горючими слезами.
 

– Не плачь, Аня! – героически произнёс еле державший себя в руках Дмитрий. – Я отвечу за собачку!
 

Как бы продолжая свою речь, голос с потолка произнёс: «Да, ну так вот. Пока вы глядели на срежессированный мини-акт, я имел честь откушать ломтик арбуза, лежащего на моём столе. О чём это я. Ах да. Все человеки были уничтожены, а вы – последние двое из рода людского на Земле – были отправлены в криогенных капсулах, наобум в космос. И поскольку вы сейчас меня слушаете, прошло уже 200 лет… »
 

– Ах! – воскликнула Анна, и упала в обморок. Дмитрий подул ей в лицо, помахал перед нею краешком простыни, затем решил смерить пульс. Но потом одумавшись, и не найдя воды – плюнул ей в лицо. Анна Сергеевна открыла глаза: «Что это было? Кажется мы с вами вчера знатно погуляли, жентиль. Возьмите же меня за руку, и выведите в сад – мне слегка нехорошо»
 

С потолка продолжили: «Вы последняя надежда человечества. Вся Земля, если бы осталась цела – сейчас смотрела бы на вас как на героев. Почувствуйте значимость сего момента! »
 

Гуров чувствовал только голод и мизинец у него чесался. Гуров наклонился и почесал его.
 

Голос меж тем изрёк: «Теперь вы должны исполнить свою главную миссию. Возродить род людской! Вы – Адам, а ваша прекрасная и высокая спутница – Ева. Так начните же писать историю человечества заново! »
 

Дмитрий взглянул на обрубок, лежащий на столе – и смотрящий на него с трепетом и любовью. В глазах у него помутилось, ноги внезапно перестали держать его. Стали ватными, подогнулись, и тут вдруг пол почему-то подпрыгнул, и ударил Диму в лицо.
 

Гуров очнулся и открыл глаза. Он лежал на полу, снизу от операционного стола. Ему был виден только край свешивающейся простыни. А сверху, со стола – раздавался испуганный и вопрошающий голос: «Димочка, с вами всё в порядке? »
 

Дмитрий снова провалился в небытиё…. ему чудились летающие коровы с крыльями, порхающие вдоль бесконечного, серого забора. С ужасными гвоздями поверху. Одна из коров подлетела к герою, и тронув за нос концом крыла, пропела: «Дмитрий Дмитриевич, встаньте с пола пожалуйста, мне вас отсюда не видно»
 

Гуров снова пришёл в себя. Снял с носа край простынки. Пошатываясь поднялся, и ухватившись за край стола – встал. Трясущиеся ноги еле держали его. Но он заметив, что своей левой рукой ухватился теперь за плечо Анны – отпрянул в сторону, клацая зубами.
 

Анна Сергеевна надрывным голосом произнесла: «Это всё правда? »
 

– Видимо да. – после минутного замешательства выдавил из себя Дмитрий.
 

Лицо Анны Сергеевны побледнело. И она, в поисках своей любимой лорнетки и веера, попыталась встать со стола, но у неё закономерно ничего не вышло. Гуров, глядя как то, что осталось целым от Анны Сергеевны – корчится на столе, почему-то подумал: «На самовар похоже. Эх, сейчас бы чаю выпить, лакея позвать. Человек! Почки один раз… »
 

Дмитрий Дмитриевич, помотав головой, приблизился к столу под хирургическими юпитерами. Анна Сергеевна спросила его: – А мы не сгорим на небе?
 

– Не должны, – ответил озадаченный Дмитрий. – Насколько я помню, в верхних слоях атмосферы совсем другая температура…
 

Неожиданно сверху вновь раздался голос: «Вы наверное голодны. В корме корабля хранится огромный склад с водой и провизией. Его должно хватить как раз на ближайшие 100 лет. К тому времени, космический корабль должен приблизиться к ближайшей планете, пригодной для жизни. Вам введены гормоны, продлевающие ваш жизненный срок. Взгляните! »
 

В потолке раскрылось отверстие, и оттуда на хромированной штанге к ним спустилось большое зерцало. Гуров схватился за шест, и притянув к себе зеркало – всмотрелся в него. «Ого, мои виски больше не седые! Волосы на голове абсолютно свежие и шелковистые. Это чрезвычайно занимательно… »
 

– Дайте и мне посмотреться! – воскликнула Анна Сергеевна. Я хочу подновить маникюр на пальчиках. Думается мне, что он слегка облез.
 

Гуров схватился посильнее, и разбил зеркало.
 

– Что вы наделали?! – ошарашено спросила Анна. – Вдруг на этом… корабле – больше нет зеркал?
 

– Дай-то бог, – задумавшись произнёс Дмитрий Дмитриевич, – дай-то бог…
 

За иллюминатором проплывала какая-то яркая звезда. Начинался первый день Новой эры Адама и Евы.

Фроська тихо вошла в баню и в нерешительности остановилась.

Барин лежал на лавке на животе, и две девки — Наташка и Малашка — тоже голые, стояли с боков, по очереди ожесточенно хлестали вениками по раскаленной багрово-розовой спине, блестевшей от пота. Барин блаженно жмурился, одобрительно крякал при особенно сильном ударе. Наконец, он подал им знак остановиться и, громко отдуваясь, сел, опустив широко раздвинутые ноги на пол.

— Квасу! — хрипло крикнул он.

Быстро метнувшись в угол, Наташка подала ему квасу. Напившись, барин заметил тихо стоящую в углу Фроську и поманил ее пальцем. Медленно переступая ногами по мокрому полу, стыдливо прикрывая наготу руками, она приблизилась и стала перед ним, опустив глаза — ей стало стыдно смотреть на голого барина, стыдно стоять голой перед ним. Она стыдилась того, что её без тени смущения разглядывают, стоя рядом две девки, которые не смущаются своей наготы.

— Новенькая, — воскликнул барин, — хороша, ничего не скажешь! Как зовут, — бросил он, ощупывая ее живот, ноги, зад.

— Фроська, — тихо ответила она и вдруг вскрикнула от неожиданности и боли, барин крепко защемил пальцами левую грудь. Наслаждаясь её живой упругостью, он двигал рукой вверх и вниз, перебирая пальцами вздувшуюся между ними поверхность груди, туго обтянутую гладкой нежной кожей. Фроська дернулась и отскочила назад, потирая занывшую грудь. Барин громко засмеялся и погрозил ей пальцем. Вторя ему, залились угодливым смехом Малашка и Наташка.

— Ну ничего, привыкнешь, — хихикая, сказала Наташка, не то еще будет, — метнула озорными глазами на барина. А он, довольно ухмыляясь, запустил себе между ног руки, почесывая, перебирая все свои мужские принадлежности, имевшие довольно внушительный вид.

— Ваша, девки, задача, научить ее всей вашей премудрости, — плотоядно улыбнулся, помахивая головкой набрякшего члена, — а пока пусть смотрит, да ума набирается. А ну, Малашка, стойку! — вдруг громко крикнул барин и с хрустом потянулся своим грузным телом.

Малашка вышла на свободную от лавки середину и, согнувшись, уперлась руками в пол. Он подошел к ней сзади, громко хлопая по мокрому заду с отливающей белизной мокрой кожей и, заржав по-жеребиному, стал совать свой торчащий как кол член под крутые ягодицы Малашки, быстро толкая его головку в скользкую мякоть женского полового органа. От охватившего вожделения лицо его налилось кровью, рот перекосило, дыхание стало громким, а полусогнутые колени дрожали. Наконец, упругая головка члена раздвинула влажный, но тугой зёв её влагалища, и живот барина плотно прижался к заду девки. Он снова заржал, но уже победно и, ожесточённо двигая низом туловища, стал с наслаждением предаваться половому акту. Малашку, видно, тоже здорово разобрало. Она начала сладостно стонать при каждом погружении в её лоно мужского члена и, помогая в этом барину, двигала своим толстым задом навстречу движениям его тела.

Наташка смотрела на эту картину, целиком захваченная происходящим — большие глаза её ещё больше расширились, рот раскрылся, а трепетное тело непроизвольно подергивалось в такт движениям барина и Малашки. А Фроська, сначала ошеломлённая, постепенно стала реально воспринимать окружающее, хотя её очень смутило бесстыдство действий перед ней голых тел барина и девки. Она знала, что это такое, но так близко и откровенно видела половое сношение мужчины и женщины впервые.

Когда барин прилип к заду Малашки, Фроська от смущения отвернулась. Но любопытство пересилило её, и она, искоса кинув быстрый взгляд и увидев, что на неё никто не смотрит, осмелев, стала смотреть на них во все глаза. Не испытав на себе полноту мужской ласки, она воспринимала всё сначала спокойно, но затем стала чувствовать какое-то сладостное томление, и кровь горячими струями разлилась по всему её телу, сердце забилось, как после бега, дыхание стало прерывистым. Для всех перестали существовать время и всё окружающее, кроме совершающегося полового акта, захватившего внимание и чувства. Вдруг барин судорожно дёрнулся, глаза его закатились и он со стоном выпустил из груди воздух.

— Всё, — вздохнул он и тяжёлой расслабленной походкой пошёл к лавке, затем тяжело опустился на неё. Малашка выпрямилась, блаженно потянулась и села на другую лавку.

— Наташка, водки! — приказал барин.

Та юркнув в предбанник, вынесла на подносе бутылку водки и миску с огурцами. Барин налил себе стакан водки, выпил и захрустел огурцом. Затем он налил его снова и поманил пальцем Малашку. Та подошла и тоже привычным движением залпом осушила стакан. За ней ту же порцию приняла и Наташка.

— Иди сюда, — приказал барин Фроське, наливая ей стакан водки. Она взяла его и, сделав первый глоток, закашлялась, пролив почти всю жидкость.

— Ничего, — проговорил со смехом барин, — научится. И налил себе еще полстакана. Девки угодливо ему подхихикивали, жуя огурцы. Ну-ка, Наташка, оторви барыню, — подал команду барин и хрипло запел, ударяя в ладоши. Малашка стала ему вторить, а Наташка, подбоченясь одной рукой, другую вскинув за голову, медленно пошла по кругу, виляя крепкими бёдрами и притоптывая в такт босыми ногами. Постепенно темп пения стал нарастать, и вместе с тем движения девки стали быстрее. Её стройное тело с гибкой талией извивалось в непристойных движениях, с которыми она отдаётся мужчине. Руками она как-будто обнимала воображаемого партнёра, а низом живота подмахивала его член.

— Поддай, — крикнул барин — сиськами, сиськами еще порезвей! — И быстрее повёл песню. Наташка стала подпрыгивать на месте, поводя белыми плечами. Ее полные упругие чашки слегка отвисших грудей заколыхались из стороны в сторону, дразняще покачивая тугими горошинами розовых сосков.

— Давай жару, — не выдержал барин, и сам пустился в пляс.

Темп пляски стал бешенный. Теперь плясали под один голос Малашки. Хлопая то по низу, то по верху живота, Наташка, взвизгнув, вдруг схватила мужской член у самого основания и прижалась к барину, обхватив его за шею другой рукой. Член барина вдруг оказался между её ногами, и она стала водить его головкой по влажным губам своего полового органа. Для большего простора движений и удобства, откинув одну ногу в сторону, она обхватила ею ноги барина, а он, облапив девку обеими руками за крепкий зад и прижимая её к себе, впился страшным поцелуем ей в шею и вдруг схватив её на руки, понес к скамейке и кинув на спину навалился на неё. Их сношение было бурным и страстным. Наташка отдавалась умело, самозабвенно. Она закинула ноги ему за спину и, ловко помахивая задом, ловила его член влагалищем до основания. В то же время она слегка раскачивала бёдрами, создавая дополнительные ощущения живого тела.

Фроська и Малашка снова во все глаза наблюдали картину самого сокровенного сношения между мужчиной и женщиной, обычно скрываемого от постороннего взгляда, а тут с такой откровенностью происходившего перед ними, что Фроське тоже захотелось потрогать половой член барина и ощутить его в своем лоне. А Малашка подошла к ним сбоку и, став на колени около их ног, стала в упор рассматривать, как мужской член ныряет во влагалище. Высоко поднятые и широко расставленные в коленях ноги Наташки, положенные барину на поясницу, давали возможность полностью видеть процесс совокупления, и Малашка пользовалась этим в своё удовольствие. Охваченная непреодолимым желанием, к ней присоединилась и Фроська. Дрожа от возбуждения, она наблюдала, как смоченный скользкой жидкостью мужской член легко и свободно двигался взад и вперёд в кольцах больших половых губ Наташки, которые как ртом словно бы всасывали его в себя и тут же выбрасывали обратно, а малые губы, раздвоенные венчиком, охватив верхнюю часть члена, оттягивались при его погружении и выпячивались вслед его обратному движению.

Мягкая кожица, обтягивающая член, при погружении во влагалище, складывалась гармошкой, мошонка, в которой обрисовывались крупные яйца, раскачивалась от движения мужского тела, мягко ударялась об ягодицы девки.

Фроська, заворожённая невиданным зрелищем, не смогла преодолеть своего желания потрогать руками член барина. В тот момент, когда животы совокупляющихся раздвинулись, она взяла пальцами за член мужчины, ощутив его влажность, твёрдость и упругость. Вместе с тем её поразила подвижность и мягкость покрова, под которым двигалась тугая мякоть. В тот момент, когда животы плотно прижались друг к другу, пальцы Фроськи оказались втиснутыми в мокрую и горячую мякоть женского полового органа. Барин сердито зарычал и оттолкнул чрезвычайно любопытную девку, непрошенно вторгшуюся своей рукой в их действия в тот момент когда его стало разбирать перед испусканием семени. Движения их стали быстрее, толчки сильнее, по телам обоих прошли судороги и они кончили одновременно. Барин с трудом оторвался от разгорячённого тела Наташки и, продолжая тяжело дышать, сел на лавку. Наташка села рядом с ним, приникнув к его плечу разгоряченной головой. Малашка успела отскочить в сторону, а Фроська оказалась стоящей перед барином на коленях. Она со страхом ждала наказания за свою дерзость. А тот не торопился с решением, расслабленный двумя только что совершенными актами полового сношения с горячими девками, он испытывал истому и настроен был благодушно.

— Ну-ка, сюда, — велел он, — тёплой воды да мыла. Наташка подбежала с ушатом, теплой водой и куском душистого мыла.

— Помой, красавица, моего страдальца. Видишь, он весь взмок, трудясь, — тяжело осклабясь в улыбке, сказал он Фроське, и, свободной рукой взявшись за член, шутя ткнул его головкой по носу растерявшейся девки. Все рассмеялись, а Фроська испуганно заморгала глазами. Барин всунул ей мыло в руки, а Малашка из ушата полила на мужской член. Фроська стала осторожно его мыть.

— Смелей, смелей, — подбадривал её барин, широко раздвинув ноги.

Фроська отложила мыло и двумя пальцами стала смывать мыльную пену под струей воды, поливаемой Малашкой, член барина скользил и вился как живой, а головка его члена величиной с детский кулак розоватой кожицей ткнулась прямо в губы девки. Фроська отшатнулась, но барин снова притянул к себе голову Фроськи. Затем он приказал ей:

— Поцелуй, да покрепче.

И прижал её губы к упругой головке своего члена. Фроська чмокнула губами, а барин повторил это движение несколько раз.

— А теперь соси, — подал он команду, снова придвинув лицо Фроськи к своему животу.

— Как соси, — растеряно и непонимающе залепетала она и с испугом посмотрела в лицо барина.

— Наташка, голову, — ткнул плечом барин девку, и та наклонилась и, оттолкнув Фроську, сунула в широко раскрытый рот головку члена и, сомкнув по окружности губы, сделала несколько сосательных движений челюстью и языком.

Фроська нерешительно взялась за член и также открытым ртом проглотила его головку и шейку, и стала сосать. Головка была мягкой, но упругой, а ниже её ощущалось языком и губами отвердевшее как кость тело и чувствовалось, что оно живое и трепетное.
Странное дело, Фроська опять почувствовала возбуждение и быстрее задвигала языком по мужскому члену.

— Довольно, — сказал барин, не желая доводить дело до извержения, и отстранил голову девки. — Сейчас сделаем смотрины девке Фроське, — заявил он и приподнялся с лавки. — Наташка, показывай товар!

Наташка взяла Фроську, и поставила перед барином.

— Вот перед, а вот зад, кто потрогал, тот и рад, — певуче заговорила она, поворачивая Фроську перед ним.

Он стал лапать её за грудь, гладил бёдра и живот, а Наташка продолжала:

— Вот сиськи, вот живот, а под ним песец живет, — показывая пальцами называемые места тела.

Барин провел рукой по животу девки и запустил ей пальцы между ног.

— Да, песец здесь ничего, посмотреть бы на него, — певуче вставил он, продолжая перебирать пальцами женский половой орган.

Фроське, только что испытавшей половое влечение, прикосновение барина было приятным и щекотливым. Она невольно отдалась его ласкам и раздвинула ноги. Но барин отошёл, показывая жестом на лавку. Наташка подвела Фроську к лавке, принудила её лечь, говоря:

— Показать себя мы рады, нет у нас для вас преграды. — Наташка и Малашка стали с боков Фроськи и, взявшись одна за левую, другая за правую ногу, запели:

— Вот заветный зверь песец, кто поймает, молодец.

Они разом подняли её ноги и раздвинули их в стороны. Перед взором появилось открытое место, всегда скрываемое от чужих глаз, да ещё мужских. Охнув, Фроська одной рукой прикрыла свой срам, а другой — глаза и задёргала ногами, стараясь их вырвать, но девки держали крепко и ей пришлось оставить свои попытки. Видимо, всё это было предусмотрено ритуалом, так как барин, отведя от низа живота сопротивляющуюся руку девушки, затянул:

— Ты не прячь свою красу, я ей друга поднесу.

Наташка и Малашка потащили туловище Фроськи вдоль лавки, придвинув её зад к краю у которого стоял барин. Тот опустился на колени и его член оказался на одном уровне с половым органом девушки.

— Эй, дружочек, молодец, сунь красавице конец, — запели девки, а барин неспеша раздвинул половые губы Фроськиного органа и стал водить головкой члена по всем его частям от низа до верха и обратно. А Фроське уже не было стыдно своей наготы, а возникло желание ощутить мужской член в своей утробе. Она задвигала низом своего живота и зада, ловя головку члена влагалищем, ставшим от охватившего Фроську нетерпения влажным.

Наконец сам барин не выдержал этой сладострастной пытки и утопил головку своего члена в устье влагалища, а затем с силой вогнал его в туго раздавшуюся девственную глубину. Острая мгновенная боль вдруг пронзила девушку, заставив её невольно вскрикнуть, а затем необъяснимое блаженство разлилось по телу и она потеряла чувство восприятия времени.

Ребята отправились в кино. В классе осталась только Шмакова со свои верным «рабом». По дороге в кино Ленка упала, разбила коленку и пошла в школьный медпункт, а Димка вспомнил, что оставил в классе копилку, и вернулся за ней. Здесь его и застала Маргарита Ивановна. Она спросила, где остальные, почему не на уроке, начала ругать Димку, назвала его трусом, и мальчик не выдержал — рассказал всю правду. Это слышали Шмакова с Поповым, спрятавшиеся под парту, и Ленка, проходившая мимо класса. Весь вечер Ленка ждала, что Димка расскажет ей об этом, но тот молчал. Молчала и Шмакова.
Утром школа наполнилась нарядными детьми — все собирались в Москву. В класс вошла Маргарита Ивановна и сказала, что для них экскурсия отменяется «за сознательный срыв урока». Самой классной директор объявил выговор, но в Москву отпустил. Класс начал возмущаться такой несправедливости, забыв, что Маргарита — их учитель. Классная вышла из класса обиженная, напоследок грохнув об пол копилку.
Деньги разделили между собой. Потом Железная Кнопка начала выяснять, кто их предал, и вспомнила, что Димка возвращался за копилкой. Он испугался, но подозревать вскоре стали Попова — у него был повышен пульс. И тогда Попов намекнул, что знает кое-что интересное, и Димку снова «перевернуло» от страха. Ленка всё ждала, когда же Дима признается, но увидев его страх, девочка взяла вину на себя. Васильев не поверил Ленке, а вот Миронова поверила сразу и объявила Чучелу бойкот. Это слово услышала внезапно вернувшаяся Маргарита, но вникать не стала — мысленно она уже была в Москве с женихом.
Травля началась сразу после уроков. Ленку гоняли по городу с криками «Сжечь Чучело!», стремясь унизить. Бить девчонку не хотел только Васильев, но и он не пошёл против Железной Кнопки. Досталось и Димке — он посмел заступиться за Чучело и тоже попал под бойкот. Вечером того же дня Ленка призналась Диме, что слышала его разговор с классной, а вину на себя взяла потому, что хотела его защитить. Димка пообещал признаться, но время шло, а он всё не мог набраться храбрости. О невиновности Ленки знали только Шмакова и Попов, но они молчали — Шмакова вела свою игру. Ей было интересно, как выкрутится непокорный Димка, а поступок Ленки она понять не могла.
Слушая внучку, Николай Николаевич вспомнил вечер, когда принёс в дом картину «Машка». На ней прадед Бессольцев изобразил свою младшую сестру. Оказалось, что стриженная наголо девочка с картины очень похожа на Ленку. Николай Николаевич был рад этой картине и не заметил, что происходит с внучкой. Он вспомнил, как Ленку пугали через окно, надев медвежью голову. Николай Николаевич успел сдёрнуть маску, а под ней оказался Дима Сомов. Ленка тоже увидела его, решила, что Димку заставили, и полетела спасать — дед не успел её остановить. Потом он смутно слышал крики, но даже не предположил, что это одноклассники травят Ленку, как волчья стая.
Девочка вернулась домой в грязном платье, без сил и очень разочарованная. Она заглянула в окно Димкиного дома и увидела, что её друга вовсе не пытают. Там, в светлой, чистой комнате, у Димки в гостях была вся компания во главе с Мироновой. Они пили чай и смотрели телевизор. В глубине души Ленка начала понимать, что признаваться Сомов не собирается. Девочка схватила камень и бросила в окно. Разбив стекло, камень упал в лужу и забрызгал Ленкино платье грязью.
На следующий день Ленка развешивала во дворе выстиранное платье, когда к неё подошёл Димка. Он назвал себя подлым трусом, попросил Ленку подождать ещё немного и поцеловал. Это увидел Валька. Он заскочил во двор, схватил выстиранное платье и умчался рассказывать новость Железной Кнопке. Димка понёсся за ним, Ленка — следом. Димка зашёл «в сарай, где собралась мироновская компания». Они хохотали над Рыжим, напялившим Ленкино платье. Сначала они напали на Димку, и тот храбро защищался, даже пытался забрать платье у Рыжего. А потом Димка сказал Мироновой, что виноват он, но прозвучало это не как утверждение, а как предположение. Компания радостно загудела: появился новый объект для травли, и Димка не выдержал, испугался, превратил своё признание в шутку, сказал, что просто пожалел несчастную Бессольцеву.
Ему не поверили, и Ленка бросилась на помощь. Глядя в глаза Димке, она ещё раз взяла на себя его вину. А Димка молчал. Ленка потребовала назад своё платье. Рыжий снял его, и ребята начали перекидывать платье друг другу, а Ленка крутилась между ними, «как белка в колесе». Наконец платье попало в Димкины руки, но он не отдал его Ленке, а перекинул Мироновой. И тут Ленка ударила Сомова по лицу. Одноклассники навалились на девочку, скрутили её, и с воплями «Сжечь Чучело» вытащили в сад.
Железная Кнопка и Шмакова откуда-то приволокли чучело на длинной палке, одетое в Ленкино платье, с большими глазами и ртом до ушей. На его шее висела табличка с надписью «Чучело предатель». Палку воткнули в землю, а потом Миронова заставила Димку поджечь чучело-Ленку. Когда оно загорелось, девочка вырвалась из держащих её рук и бросилась тушить огонь — ей казалось, что горит она сама. После этого Ленка почувствовала перемену в себе — она перестала бояться.
Утром наступил последний день каникул. Ленка ждала на пристани Маргариту Ивановну. Девочка надеялась, что классная расскажет всем правду, раз уж Димка не смог. Маргариту она встретила, но та приехала с молодым мужем. Заметив наконец Ленку, учительница даже не вспомнила про страшное слово «бойкот» услышанное ею в классе перед отъездом. В класс Ленка пришла только чтобы попрощаться.
Все время, пока длился рассказ Ленки, у Сомовых веселились — Димка справлял день рождения. Ленка окончила рассказ, и тут в комнату вошёл Васильев. Он увидел собранные чемоданы и обвинил девочку в трусости. И тогда Ленка решилась. Она надела прожжённое платье и остриглась наголо, чтобы по-настоящему походить на чучело. В таком виде она и явилась к Димке на праздник. К тому времени у Сомова осталались только близкие друзья — мироновская компания. Увидев нежданную гостью, «все безмолвно ахнули», а Димку перекосило от страха. Она посмотрела в глаза всем, кто её травил и обижал, сказала каждому то, что должна была сказать. Поведала всей компании о Вальке-живодёре, а потом развернулась и ушла.
Сразу после этого хотел слинять и Валька, но Лохматый его задержал. От страха Валька проговорился, что это его брат с дружками ранили однажды лесничего — отца Лохматого. За Вальку никто не заступился. Постепенно все разошлись, кроме Шмаковой и Попова. Тогда-то Шмакова и рассказала Димке, что давно уже всё знает. Она рассчитывала, что Сомов, сын главного хирурга, станет её «рабом». И тут не выдержал Попов. Он выскочил из дома, догнал Железную Кнопку и выложил ей всю правду о Димке.
Проснувшись утром, Николай Николаевич решил, что уедет вместе с Ленкой, а свои бесценные картины подарит местному музею. Себе Бессольцев решил оставить только «Машку». На пристани Ленка увидела, как мироновская компания гонит Димку, а тот убегает, трусливо прижимаясь к заборам. Ленка бросилась следом. Сомова загнали в класс, Ленка вошла после всех. Её дружелюбно окружили, и сама Железная Кнопка ей улыбнулась — она была в восторге, ведь «справедливость восторжествовала».
Маргарита Ивановна вошла в тот момент, когда Сомову объявляли бойкот — все, кроме Ленки. Она увидела остриженную голову девочки, но разбираться не стала, а рассказала новость, которую Ленка ещё не знала: Бессольцев подарил свои картины и старинный дом музею. Класс ахнул, а Валька растерялся — он не представлял, что дорогую вещь можно просто подарить. И тут в класс вошёл Николай Николаевич и сделал то, чего раньше делать не собирался: подарил «Машку» школе.
Бессольцевы опаздывали на пароход и быстро ушли, Маргарита пошла их провожать, а вся компания накинулась на Димку — из-за него они обидели «таких людей!». Внезапно вернувшейся классной Железная Кнопка презрительно выложила всё, что случилось. Маргарите стало стыдно — из-за своего личного счастья она не замечала, чем живёт класс. Миронова снова заговорила про бойкот, но никто её не поддержал, даже Лохматый понял, что миром не всегда управляет сила. Компания Мироновой разваливалась. Видя это, Железная Кнопка расплакалась — такой «железной», помешанной на справедливости, она стала из-за матери, которая считала, что всем всё можно, лишь бы было «шито-крыто».
А потом развернули картину, подаренную Бессольцевым, и все увидели, как Машка похожа на Ленку. «И тоска, такая отчаянная тоска по человеческой чистоте, по бескорыстной храбрости и благородству все сильнее и сильнее захватывала их сердца и требовала выхода». Рыжий подошёл к доске и огромными буквами написал: «Чучело, прости нас!».

Вопросы и комментарии

Что-то было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Не нашли пересказа нужной книги? Отправьте заявку на её пересказ. В первую очередь мы пересказываем те книги, которые просят наши читатели.

Перескажите свою любимую книгу

В «Народном Брифли» мы вместе пересказываем книги. Каждый может внести свой вклад. Цель — все произведения мира в кратком изложении.
Внимание, только СЕГОДНЯ!

В русской литературе есть одно очень эмоционально тяжелое психологическое произведение о школьной травле под названием «Чучело», краткое содержание которого будет передано ниже. Принадлежит оно перу писателя и прозаика Владимира Железникова. 

Рассуждение о героях и их поступках повести после прочтения в классе всегда приводит к противоречивым мнениям и жаркой полемике. В этом и заключается уникальность «Чучела», оно заставляет размышлять и размышлять. 

Помимо повести есть замечательная одноименная картина Ролана Быкова, которую нужно посмотреть каждому школьнику совместно с родителями.

История создания повести В. Железникова

По словам самого автора «Чучело» — автобиографичная повесть. Подобная школьная душераздирающая драма произошла не с самим Владимиром Железниковым, а с его племянницей. Когда он узнал о травле девочки, это очень всколыхнуло его душу.

Железников Владимир Карпович

Писатель решает написать пьесу «Бойкот», в которой описывает несколько тяжелых дней девочки-изгоя. Именно это произведение позже ляжет в основу повести «Чучело», где события вместо нескольких дней будут длиться полгода.

Вспоминая об истории и мотивах создания рассказа, Железников отмечал, что хотел понять истоки жесткого поведения детей. Его интересовала, сможет ли маленькая и ранимая девочка выстоять против всех обидчиков.

Главные герои и их характеристика

Лена Бессольцева

Лена Бессольцева – ученица шестого класса, новенькая в классе. Приехала в провинциальный город к деду. Открытая и дружелюбная девочка, очень доверчивая и наивная. Не привыкла отстаивать свою точку зрения, из-за чего постоянно старается подстраиваться под остальных.

Николай Николаевич Бессольцев – очень замкнутый пожилой человек, дедушка Лены. Мужчину считают слегка чудаковатым, однако уважаемым человеком. У него огромная коллекция картин в доме. Характер дедушки Лены тоже мягкий, дружелюбный и доверчивый.

Дима Сомов – новый одноклассник Лены. Самый красивый и обеспеченный мальчик в классе. Несмотря на популярность и ум, герой оказывается трусом.

Второстепенные персонажи

Одноклассники

Маргарита Ивановна – классная руководительница 6 класса. Молодая женщина, которая зациклена на построении своей личной жизни. Обладает добрым и понимающим характером, уважаема среди учеников.

Миронова (прозвище — Железная Кнопка) – серьезная девочка с сильными лидерскими качествами. Имеет огромное влияние в классе и манипулируют людьми. Не изменяет своим принципам, имеет свое видение справедливости.

Шмакова – самая красивая девочка в классе. Очень хитрая, способна устроить подлость.

Валя – грубый мальчик без чувства жалости.

Лохматый – самый сильный мальчик класса, отец которого работает лесником.

Рыжий – шутник класса.

Васильев – справедливый и порядочный мальчик. Сначала заступается за Лену, но в результате оказывается слабохарактерным и отступает.

Краткое содержание повести «Чучело»

В кратком пересказе по главам будут затронуты самые основные события произведения, поэтому его можно передать своими словами в читательском дневнике.

Главы 1 — 4

Лена и класс

Сюжет истории начинается с бегства девочки Лены от одноклассников. Далее рассказывается о городском нелюдимом дедушке Лены – Николае Николаевиче Бессольцеве. 

Этот тихий и замкнутый человек жил в большом бревенчатом доме и тратил все свои деньги на приобретение редких картин. Из-за этого девочку начинают дразнить в школе, ведь ее дед ходит в оборванной одежде – он «Заплаточник».

Ребята собрались на день рождения Димы Сомова, однако Лена – изгой и не приглашена. Увидев девочку, дети кидаются за ней вдогонку, дедушка Лены становится свидетелем этой сцены. Внучка начинает рассказ о причинах ее травли в классе.

Главы 5 — 10

Травля Лены

В первый же день в новой школе ребята в классе стали дразнить ее «внучкой Заплаточника». Доверчивая девочка не понимала истинного смысла этого прозвища и смеялась вместе с ними над этой «шуткой». Так же смеялась она, когда ее начали обзывать «Чучелом огородным». Однако не весело было только одному мальчику – Диме Сомову, который с того дня стал героем для Леночки.

На каникулы класс должен был поехать в Москву на экскурсию. Ребята решают самостоятельно заработать деньги на поездку. В последний день четверти целый класс решает прогулять урок, но учительница Маргарита Ивановна застает Диму Сомова в классе. Мальчик все-таки выдает всю правду о прогуле, свидетелями разговора становятся, спрятавшиеся под партой, Шмакова и Попов.

Лена тоже слышала разговор, так как стояла за дверью. Она не выдает своего «героя» ребятам, так как уверена, что Сомов сознается сам. Весь класс наказывают отменой поездки, а Леночка берет вину Димы на себя. 

Начинается травля девочки. Ребята начинают всячески доводить героиню, то выискивают ее по городу с целью «расплаты», то пугают через окно головой медведя. Сомов тоже отворачивается от Лены и приглашает «травителей» девочки на чай к себе домой.

Главы 11 — 14

Сожжение чучела

Однако на следующий день малодушный и трусливый Дима все-таки приходит просить прощения у Бессольцевой и целует ее. Одноклассник Валька видит это, стягивает висящее после стирки платье девочки и спешит поделиться новостью с остальными ребятами. Дима и Лена бегут вдогонку. 

Одноклассники начинают кидать платье девочки по кругу и в грязь, а Лена бегает за ними в попытках его забрать. Когда доходит очередь Сомова для броска, он с улыбкой швыряет грязное платье другому человеку. Затем ребята надевают платье на шест в виде чучела и поджигают его. Ошеломленная от жестокости ребят Лена начинает доставать горящее платье и обжигает себя.

Девочка объявляет, что уедет из города навсегда, но передумывает. Вместо этого надевает на себя обгоревшее платье и убегает из дома. Теперь она не боится быть чучелом и стрижется налысо. В таком виде она заявляется к своим мучителям и говорит им, что ей жалко каждого из них. Когда девочка уходит, все ребята начинают ссориться и расходятся.

Когда дети узнают о настоящем «предателе», начинается травля Димы, в которой Лена отказывается принимать участие. Ребята узнают, что Лена и дедушка покидают город. Николай Николаевич отдает все картины жителям. 

Вскоре он сам приходит в класс к шестиклассникам и лично дарит им картину, на которой изображена девушка, очень похожая на его внучку. Ребята, в изумлении уставившись на нее, понимают, какую боль причинили Лене Бессольцевой. Рыжий берет мел и выводит на школьной доске: «Прости нас, Чучело!».

Анализ произведения

Одиночество Лены Бессольцевой

По своему описанию повесть пугает своей жестокостью, показывая перед читателями метания маленькой ни в чем не виноватой девочки. Автор показывает, как, порой аморальным путем, детям свойственно утверждаться как личность в социуме. Основной темой «Чучела» является борьба маленького и одинокого в своей беде человека против жесткого общества.

Произведение написано в жанре бытовой прозы. Главная мысль повести: только доброта и способность к состраданию помогают вырасти маленькому и не устоявшемуся человеку в настоящую личность.

Для составления своего собственного мнения, более полного понимания мотивов и проблем героев, пополнения базы аргументов и подготовки к выпускному сочинению рекомендуется прочитать повесть полностью в оригинале.

«Чучело» — краткое содержание рассказа В. Железникова

  • Чуют как пишется правильно
  • Чучело рассказ краткое содержание для читательского дневника
  • Чучело мяучело что это докучная сказка
  • Чуть поодаль как пишется
  • Чучело мяучело докучная сказка или сказка цепочка