Что я делаю чтобы стать лучше сочинение

В статье рассказывается о том, как вести работу по подготовке к написанию итогового сочинения. Представлены формы и методы работы по развитию основных компетенций преподавания русского языка и литературы, композиция итогового сочинения, критерии оценивания, речевые клише.

Автор: Субботина Людмила Викторовна

В декабре 2021 года выпускникам 11 класса  предстоит серьезное испытание: они должны будут написать итоговое сочинение, являющееся допуском к государственной итоговой аттестации.  Это тоже своего рода экзамен, на котором учащиеся должны получить «зачет».

Каким же образом это сделать? Конечно, многое зависит от самого ученика, от того, как он отнесется к этой работе, от его уровня начитанности и владения письменной речью. Но я думаю, что не нужно умалять и роли учителя в процессе подготовки.

Как руководителю районного МО мне часто в основном молодые педагоги задают вопрос, как подготовить выпускников, чтобы они получили «зачет» и  когда нужно начать работу по подготовке.  Я всегда отвечаю, что подготовку нужно вести не с  десятого  или  одиннадцатого классов, а с пятого. Для этого учителю следует еще раз вспомнить основные компетенции преподавания  русского языка и литературы.  Языковая компетенция,  предполагающая способность учащихся употреблять слова, их формы в соответствии  с нормами литературного языка.  Лингвистическая компетенция обеспечивает познавательную культуру личности школьника, развитие логического мышления, памяти, воображения, овладение навыками анализа и самоанализа. И одна, на мой взгляд, из главных компетенций   – коммуникативная, нацеленная на развитие умений говорить, слушать и понимать. Основное в рамках данной компетенции – это умение создавать и воспринимать тексты.  Именно от этого нужно оттолкнуться в своей работе по подготовке  учащихся к написанию сочинения.

Что же мы имеем, когда ребенок приходит в пятый класс? Он не владеет литературной речью, словарный запас очень беден, слабо развита память и воображение, не умеет  говорить и слушать, не говоря уже о понимании и создании текстов. Как видите, объем работы для учителя-словесника очень большой.

С чего же начать? Я думаю, что сначала  нужно  заставить учеников читать. Как это сделать? Есть много форм и методов по привитию любви к чтению. К сожалению, некоторые  в мир развития современных технологий  уже канули в лету. Я, получив пятый класс, сразу заставляю завести «Дневник читателя», где ученики фиксируют авторов и  названия прочитанных книг, кратко передают содержание и высказывают свое мнение о прочитанном произведении. Эти дневники проверяются один раз в четверть на уроках внеклассного чтения, когда ученик знакомит  своих товарищей с прочитанными книгами, делится  своим впечатлением. Такая работа оценивается учителем.

 Есть еще один способ: «Дочитай сам», или метод Кассиля. Читаю или пересказываю произведение с интересным, увлекательным сюжетом, затем на самом захватывающем эпизоде делаю паузу и прошу учеников дочитать самим дома.  Этот методический прием дает  положительный результат не только в младших классах, но и в  старших. Например, в 9 классе на уроке внеклассного чтения я начала пересказ книги В. Закруткина «Матерь человеческая» и остановилась на эпизоде,  когда Мария обнаружила в погребе раненого мальчика-немца. К сожалению, в местной библиотеке такой книги не оказалось, текст был только у меня. Но ученики, я не знаю  почему,  не стали искать текст в Интернете, создали очередь и читали дома с родителями, то есть это стало своего рода семейным чтением. 

Еще один способ, заставляющий учеников читать.

В 5–6 классах  можно предложить проекты на темы: «Что читали наши бабушки (дедушки, папы, мамы)?» с обязательным условиям выразительного чтения или пересказа  понравившегося эпизода. Конечно, интерес к чтению у ребенка формируется не в школе, а в семье с самого рождения, но современные родители или  в силу своей занятости, или по другой причине  оставляют это учителям.

Немаловажную роль в формировании компетенций играет работа с текстом. Самое главное, чтобы учащиеся поняли текст. Для этого нужно подготовить вопросы, позволяющие выявить первичное восприятие текста (это вопросы по содержанию). Затем необходимо определить тему текста (ключевой вопрос: о чем? (о ком) говорится в тексте), основную мысль (для чего написан текст?). Это своего рода часть работы по комплексному анализу текста, который  проводится  с 5 по 11 классы.

Можно давать реконструкцию текста: «письмо с дырками». Это сознательный пропуск учителем изучаемых орфограмм. Такой метод позволяет учащимся видеть ошибкоопасные места, то есть орфограммы. Также этот прием  можно использовать для того, чтобы ученик обратился к художественному произведению.  Берется отрывок из произведения, лучше прозаического, и в нем пропускаются слова.  Выполняя задание по реконструкции текста, ребенок  будет вынужден обратиться к данному произведению. В 5–6 классах для развития навыка работы  с текстом советую использовать метод сложения целого из частей текста. Эффективен данный прием при изучении тем: «Текст», «Тема текста», «Темы широкие и узкие» и т. д.

Все это, несомненно, способствует развитию  основных компетенций преподавания русского языка и литературы,  а в будущем поможет написать итоговое сочинение.

А теперь обратимся непосредственно к экзаменационной работе 2021 года. Выпускникам  предлагается пять направлений, опубликованных на сайте ФИПИ:   

1. Человек путешествующий: дорога в жизни человека.
2. Цивилизация и технологии – спасение, вызов или трагедия?
3. Преступление и Наказание– вечная тема.
4. Книга (музыка, спектакль, фильм) – про меня.
5. Кому на Руси жить хорошо? – вопрос гражданина.

Также на этом сервере  вы  можете увидеть  рекомендации по каждому из направлений и  список примерных тем и литературных аргументов.

Работу по подготовке к написанию сочинения  начнем с выбора темы.  Следует отметить, что это очень ответственный этап. Многое зависит от того, какую тему выберет выпускник, ему нужно  быть уверенным, подойдут  ли его  аргументы  и раскроют ли смысл высказывания.  Поэтому  стоит порекомендовать более простую и понятную для него тему.

Следующий этап работы – знакомство с композицией.

Классическая структура сочинения предполагает три основные  части: вступление, основная часть и заключение. Основная часть включает  тезис, подкрепленный аргументами. И сразу же возникает вопрос: сколько должно быть аргументов?   Можно привести всего  один аргумент для объяснения тезиса. Но здесь чаще всего и кроется «подводный камень»: ведь объем сочинения – не менее 350 слов. Учитывая то, что все-таки не все  наши выпускники начитаны, следует посоветовать взять два и  более  аргументов  (оптимальное количество – два, так как большой объем затрудняет работу экспертов при проверке сочинения).  Нужно подчеркнуть, что вступление и заключение соразмерны.   

Итак, тематическое направление выбрано, с композицией учащиеся познакомились. Теперь следует обратиться к критериям оценивания. Это очень важно, потому что пишущий должен представлять, что от него хотят получить.

Всего  пять критериев:

1. Соответствие теме. Необходимо сказать выпускникам, что самое важное – не уходить от темы, соотнести доказательство и вывод с тезисом, не подменять понятия.
2. Привлечение литературного материала. Чтобы получить зачет, нужно привести минимум один литературный аргумент – из русской классики, школьной программы или мировой литературы. Можно использовать даже «Гарри Поттера» или «Голодные игры». Главное – написать развернутый аргумент, который подтвердит ваше мнение.
3. Композиция и логика рассуждения. Чтобы получить балл по этому критерию, предлагается использовать классическую структуру сочинения. Если сочинение выстроено логично и в нем есть абзацное членение, критерий засчитают.
4. Качество письменной речи. Если всё настолько плохо, что речевые ошибки затрудняют понимание смысла, ставят «незачёт», если мысль ясна – «зачёт».
5. Грамотность. «Незачёт» поставят, если на 100 слов приходится в сумме более пяти ошибок: грамматических, орфографических, пунктуационных. Напомните: на сочинении можно пользоваться орфографическим словарём. Это  поможет свести орфографические ошибки к минимуму.

Далее нужно сказать, что  первые два критерия – обязательные: если не получить по ним «зачет», за сочинение его тоже не поставят. Для того чтобы получить «зачет» за сочинение в целом, нужно получить  зачет по первым двум  критериям  и хотя бы по одному  из остальных. Итак, с критериями познакомили.

 А теперь обратимся к вступлению, задача  которого – ввести  в  тему, дать  предварительные, общие  сведения  о  той  проблеме, которая стоит за  предложенной  темой. Как видно из опыта моей работы, эта часть сочинения вызывает у школьников затруднение. Что же можно посоветовать в качестве вступления?

Краткую характеристику определенной эпохи;  анализ социально-экономических, нравственных, политических, культурных особенностей времени; вступление может содержать размышление над главным понятием темы сочинения (война, совесть, дорога…); биографические факты из жизни автора, имеющие отношение к произведению или к поднятой проблеме; цитатное вступление  (в основе лежит цитата, имеющая прямое отношение к теме сочинения и являющаяся  «точкой отсчета» для дальнейшего развертывания мысли); личностное, предполагающее заявление собственной позиции, связанной с темой.

Для вступления предлагаю речевые клише:

—  Всем известно,  что …

— Об этом написаны тысячи книг и сняты сотни фильмов, об этом говорят и неискушенные подростки и умудренные опытом люди…

—  Наверное, эта тема интересует каждого из нас, поэтому текст … тоже посвящен …

 — Люди часто размышляют о том, что …. 

— (Вопросы). Эти вопросы очень важны, потому что заставляют нас задуматься о сущности … 

— Кто-то считает, что …

Очень важно, чтобы вступление  соответствовало теме, а не направлению. Поэтому не рекомендуется делать заготовки вступлений к  направлениям и заучивать их.

Далее нужно правильно сформулировать тезис.  Прежде   учащиеся должны усвоить, что тезис напрямую связан с темой. Это ответ на поставленный вопрос темы. Есть несколько способов формулировки тезиса:

— прямое выражение главной  мысли (например, Личностные качества человека во многом определяет выбор жизненного пути…);

— в виде вопроса-ответа  (например, Влияют ли личностные  качества человека на выбор жизненного пути? Несомненно, именно личностные качества человека во многом определяют его жизненный путь);

— оригинальный способ выражения мысли: можно рассказать о случае из своей жизни, если этот прием не был использован во вступлении.

Теперь необходимо связать тезис и основную мысль (аргумент). Для этого использую такие  речевые   клише:

—  В правильности такой точки зрения меня убеждает художественная литература, например…

—  Вспомним произведения художественной литературы, в которых раскрывается тема…

—  Размышляя о …, я не могу не обратиться к произведению (название,  автор), в котором…

—   Тема (поиска смысла жизни  затрагивается в романе… (автор, название);

— Вспомним героя повести… (автор, название);

— Обратимся к роману… (автор, название);

— Подтверждением этого является роман (повесть, рассказ;  автор, название). 

Затем переходим к написанию основной части, которая должна быть посвящена раскрытию конкретной  темы. Необходимо обратить внимание на четкое деление на абзацы основной части. Каждый  абзац – это  относительно  законченное  целое. Абзац  должен  быть  посвящён  изложению  одной  идее  и   не  может   начинаться  с  одной  идеи  и  заканчиваться  другой. Предложения  должны  быть  логически  связаны  так, чтобы  каждое  последующее  было  ответом  на  вопрос, возникающий  у  читателя  после  прочтения  предыдущего  предложения. Основная  часть – это  сочинение-рассуждение, поэтому выделяются тезис, доказательства, микровывод.

Перейдем к последней части – заключению. Существует несколько видов заключений:

— обобщение сказанного (обращаются к основной мысли сочинения, излагая ее более широко, развернуто);

— риторический вопрос (то есть в конце сочинения пишущий обращается к основной проблеме, заключенной в теме сочинения, подчеркнув ее актуальность);

— призыв или обращение, акцентирующие внимание на главной мысли сочинения;

— цитата (здесь нужно помнить, что не всякая цитата может быть уместна в сочинении, а лишь полно отражающая основную мысль). Вот  примеры речевых клише к заключению:

—  Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод…

— Обобщая сказанное, хочу сказать, что…

— Таким образом, следует отметить, что…

— (Цитата) «…» — писал … В этих словах выражена мысль о …

Таким образом, только систематическая,  последовательная, кропотливая работа учителя и ученика может привести к положительному результату.

Литература и интернет-ресурсы

1. Быстрова Е.А. «Цели обучения русскому языку, или какую компетенцию мы формируем на уроках»//Обучение русскому языку в школе. – М. Дрофа, 2004.- 229 с.
2. Пахнова Т.М. Комплексная работа с текстом//Русский язык (приложение к газете «Первое сентября»), 1996, №3.
3. Хуторской А.В. Ключевые компетенции и образовательные стандарты/Отделение философии образования и теоретической педагогики РАО, центр «Эйдос», 23.04.2002 г.
4. https://fipi.ru

О жизни и творчестве благовещенской художницы в Петербурге

Татьяну Ядыкину @yadyikina знают как нетривиального живописца с особым подходом к искусству. Ее картины известны по всей стране. С 2015 года она получила звание члена Союза художников России. Но, несмотря на известность, никогда не ставила свое творчество на поток, продолжает писать «не для всех». Как творить сердцем – поговорим об этом и не только.

— Татьяна, здравствуй. Ты известная личность в художественных кругах теперь не только Благовещенска, но и Питера. Расскажи о своих первых успехах, с чего все началось?

— Привет. В 2004 году я поступила в АмГУ на кафедру художественных дисциплин, художник декоративно-прикладного искусства по специальности «Керамика». В этом же году я приняла участие в выставке «Золотой век», она проходила Выставочном зале вместе с молодежным союзом художников России, тогда он только образовался. В дальнейшем я выставлялась с молодежным союзом, а в 2009 году, будучи еще студенткой, организовала персональную выставку (живопись, графика) также в Выставочном зале Благовещенска. Самым большим успехом еще в студенческие годы было участие во Всероссийской художественной выставке «Молодые художники России» (Москва, 2007 год). Насколько мне было известно, художникам с Дальнего Востока стать участником было нереально. Мою картину выбрали для участия, и это было круто! Спустя два года я также приняла участие во Всероссийской художественной выставке уже второй раз.

— Ты трудоголик. Расскажи о своей творческой деятельности.

— Я отмечу основные выставки, в которых принимала участие, а также выставки соло:

• 2007 г. – я стала участником Всероссийской художественной выставки «Молодые художники России», Москва, Центральный дом художника.
• 2008 г. – участник Десятой региональной художественной выставки «Дальний Восток 2008», Хабаровск.
• 2009 г. – организовала персональную выставку в Благовещенске (живопись, графика).
• 2009 г. – участник Всероссийской художественной выставки «Молодые Художники России», Москва.
• 2011-2012 гг. – разработка и защита дипломного проекта в АмГУ.
• 2012 г. – участник передвижной выставки произведений художников Дальнего Востока, посвященной 80-летию Комсомольска-на-Амуре «Вверх по Амуру».
• 2014 г. – выставка молодого искусства «Потусторонние» в Благовещенске.
• 2015 г. – организовала три персональные выставки в Москве, Санкт-Петербурге, Минске.
• 2016 г. – участник выставки в Ленэкспо «ArtExpoSpb-2016», Санкт-Петербург.
• 2016 г. – участвовала в Молодежной выставке Союза художников России «Весна», Санкт-Петербург.
• 2017 г. – Большой Арт-фестиваль художников. Лофт-проект «Этажи», Санкт-Петербург.
• 2017 г. – персональная выставка (живопись, графика) Лофт-проект «Этажи», Санкт-Петербург.
• 2017 г. – Молодежная выставка Союза художников России «Молодость Петербурга», Санкт-Петербург.
• 2018 г. – персональная выставка LIBERTATEM (свобода) – живопись, графика, Санкт-Петербург.

В настоящее время веду активную творческую деятельность.

— Чем ты занимаешься в Петербурге?

— В Петербург я переехала в 2016 году. Начала работать на заводе художником-дизайнером керамической плитки и керамогранита. Сегодня я также работаю дизайнером и разрабатываю коллекции керамической плитки от эскиза до эталона, к тому же, как выпускающий технолог контролирую производство на заводах, также создаю 3D визуализации коллекций.

— Как считаешь, можно ли достаточно зарабатывать на картинах, чтобы ничем другим больше не заниматься?

— Можно ли заработать на картинах…. сложно сказать. Мои холсты, которые я пишу для себя, а не на заказ, – это не украшение, скорее, это – книга, которую нужно читать и чувствовать. Если бы я писала Исаакий, море, закаты, пионы и прочее, то я бы была уже супербогатой. Мои холсты – для очень узкого круга зрителей, это не тот попкорн, которым переполнен Instagram и иже с ним. Это чистое искусство. Деньги я зарабатываю дизайном, поскольку я дизайнер профессиональный и в профессии уже 12 лет. Это моя работа.

Картины, каждый мой холст – это тоже большой интеллектуальный и творческий труд, и это я делаю для души, иначе не могу. И я не могу не писать.

— Что особенно ярко вспоминается из жизни в Благовещенске?

— В апреле 2011 года Ольга Николаевна Кухаренко организовала в Благовещенске международный перформанс – «Concert 3i», который глобально объединил художников разных стран – Канады, Колумбии, Японии, Греции, Китая и России. Идея заключался в том, что во время того, как музыканты во Франции исполняли свое музыкальное произведение, художники в разных точках земного шара писали картины. Я представляла Россию. У меня было 40 минут времени, большой холст с имприматурой, полтретьего ночи (разница во времени с Францией) и почти полное отсутствие связи с французами. В моих наушниках был «Мумий тролль», поскольку призванная вдохновлять художников музыка до России добраться не смогла – пропал интернет. И именно поэтому это был настоящий перфоманс! Самый настоящий без преувеличения, без подготовки и без эскиза. И когда связь всё же появилась, и удалось связаться, я предложила музыкантам придумать название моему холсту. Они ответили – «Мелизм» (музыкальный термин, объединяющий небольшие музыкальные украшения). С теплом вспоминаю ту весну…

— Какие картины тебе нравится писать?

— Я живописец. В своих картинах я использую не только цвет, но и всевозможные преломления плоскостей, соединение нескольких углов зрения для передачи эмоционального напряжения. У меня свой уникальный художественный язык, который обычно называют «стиль». Это мой верный инструмент для создания ткани композиций цветом, линией, пятном, отношениями. То, к чему я, прежде всего, стремлюсь – это выразительность. Считаю, что роль художника, как и ученого, сводится к тому, чтобы улавливать те истины, которые он, может, часто слышал, но которые стали для него новыми и его собственными в тот день, когда он почувствовал их глубокий смысл. Картины – это ступени, ведущие к постепенному очищению художника от всего наносного, к исследованию им своих жизненных источников. Верю, что истинное творчество способно создавать такую ситуацию, когда всё вокруг приходит в движение. Чистый спектральный цвет изначально гармоничен. А как, смешивая цвета, самой создать гармонию? Оказывается, что это можно почувствовать сердцем. Сердце обязательно подскажет. Гармония наступает тогда, когда в работе избавляешься от деструктивности: вокруг — хаос, а на холсте он сведен к минимуму.

Оскар Уайльд когда-то сказал: «Красота, подлинная красота исчезает там, где появляется одухотворенность». Можно и перефразировать – одухотворенность появляется там, где исчезает красота. Сейчас я ищу для себя другой уровень – более сложный.

— Ты говоришь, что твои картины не для всех, а какие они, что в них особенного?

— Современный петербургский поэт так написал о моих картинах: «Её работы трудно представить словами, но если постараться: «Идешь по центру Петербурга, весь в своих делах, у тебя есть буквально 40 минут, чтобы попить кофе и побежать дальше, минуя цейтноты, дедлайны; решать несоответствия по техническим райдерам… Спускаешься в полуподвальчик на первой линии Васильевского Острова, берешь кофе, садишься на диванчик и смотришь, как некто смотрит на тебя, и этот некто начинает ворошиться в тебе клубком непонятной субстанции, смеет расставлять всё в тебе по совершенно несвойственным местам; с легкостью преодолевает то, что ты так успешно создавал в виде экзоскелетов, психологических барьеров и прочего… И вот ты уже не на первой линии, а в гостях у Аида за кружечкой не кофе, но своего греха; ломаность линий напоминает об изломанности твоей собственной судьбы и в тот момент, когда дышать дальше уже невозможно, ибо масло на картине стекает подобно слезе ребенка, этот некто, вырвав половину твоего сердца, отступает на задний план, разрушив всё, что смог, но в этом разрушении внезапно обнаруживаешь созидание. И не хочется больше плакать. И не нужно страданий – картина плачет за тебя самого. Приходишь в сознание и понимаешь, что уже прошел час, а кофе, к которому ты даже и не притронулся уже давно остыл»».

Когда же меня спрашивают, о чем мои картины и какая в них заложена идея, я не могу найти подходящих слов. О чужих работах или, например, о работе гипотетического друга я смогла бы и, пожалуй, всегда могу сказать некий нарратив относительно НЕ своих картин. О своих не могу. Однажды с собратом по цеху произошла очень живая дискуссия. Он мне говорит: «Я не понимал, о чем твои картины, но, вот, ты сейчас рассказала, и я понял». На что я ему ответила: «Я тебе сейчас открою страшную тайну: на самом деле, абсолютно не важно, что именно я закладывала в смысл. Твоя собственная интерпретация гораздо важнее, и мне абсолютно плевать, буду я понята или нет».

Просмотров всего: 429

распечатать

А. Нарышкин― Это эфир «Эха Москвы». Всем добрый вечер! Это «Особое мнение», Алексей Нарышкин и журналист Михаил Фишман напротив меня. Здравствуйте!

М. Фишман― Здравствуйте!

А. Нарышкин― Мы тут просто в перерыве начали говорить про иностранных агентов. Михаил Фишман пока что (я надеюсь, никогда) не иностранный агент по классификации Минюста. Давайте к новостям перейдем. Илон Маск — человек года по версии журнала Time. И как вам это? Заслуженно?

М. Фишман― Мне трудно, честно говоря, оценивать. Я вот начал думать. С одной стороны, конечно, очень впечатляющие были старты Space X, всё это здорово, красиво. И как-то очевидно с точки зрения технического прогресса впечатляет. Как они потом садились, эти — как называется? — ноги, не ноги. Я всё-таки плохо в этом разбираюсь.

С другой стороны, я не слежу внимательно за капитализацией Tesla, но помню, что она вроде как сильно зависела от государственных кредитов или государственной поддержки в том или ином виде. Я просто не знаю, как сейчас обстоят дела, поэтому мне трудно оценивать. Но так, со стороны, он похож, конечно, на визионера, который видит это будущее. А в деталях конечно, надо разбираться.

>

М.Фишман: Экономическая среда в России абсолютно подавлена и задавлена государством

А. Нарышкин― Насколько Маск является продуктом, скажем так, американской государственной системы? Потому что, насколько я понимаю, Маск без каких-то всё-таки контрактов с NASA, без каких-то договоренностей с государством вряд ли мог бы так развиваться. То есть является ли Маск продуктом американского капитализма?

М. Фишман― Наверное, да. Но еще раз, мне трудно… Лучше разговаривать на эту тему с теми, кто понимает в том, чем занимается непосредственно Маск, понимает, что представляет собой Tesla сегодня. Мне просто на самом деле не хватает для этого просто компетентности. Но в любом случае, как я понимаю, это продукт конкуренции. В любом случае, Space X выиграла эти контракты, чтобы работать с NASA. Он кого-то обошел на повороте.

Когда у вас есть конкуренция, то да, тогда и выясняется, что капитализм работает, и ты, как заказчик, выбираешь для себя более эффективного подрядчика, каким и стал, собственно, в результате Маск. Можно предположить, что всё делается так же, как в России на тендерах, но я в этом сомневаюсь, потому что американская система в этом смысле гораздо более эффективна.

А. Нарышкин― Про Россию хорошо вы вспомнили. Это банальный вопрос: где российский Илон Маск? Когда нам его ждать?

М. Фишман― А не то, что, например, Сергей Брин стал таким Илоном Маском в свое время — еще до того, как Маском стал сам Маск, — когда он основал Google?

А. Нарышкин― Насколько я понимаю, он всё-таки уехал туда.

М. Фишман― Да, он стал им там.

А. Нарышкин― А здесь? Чтобы мы с вами, сидя в студии «Эха Москвы», гордились: вот, наш собственный какой-нибудь Иван Иванов, тоже визионер.

М. Фишман― То есть мы говорим про человека, который совершает такую революцию в технологическом мире, и она ведет нас всех к прогрессу. Я вот знаю, что… Я, опять-таки, не специалист в этом, но знаю, что в компании «Яндекс» сидят замечательные люди, замечательные ребята, они много чего придумывают и так далее. Но мы должны всё-таки делать оговорку и понимать, что «Яндекс» находится в очень специфической ситуации, когда у него нет конкурентов для развития на внутреннем рынке так или иначе. Когда сам он находится в ситуации жестких цензурных ограничений, когда речь идет о свободе слова. И так далее.

И в этих условиях, конечно, даже самым талантливым людям будет очень трудно развиваться. В том числе и даже в таких технологических прогрессивных компаниях, какой, например, появляется «Яндекс». И наверняка, не он один — есть и еще. И то, что такие примеры сразу не приходят в голову — это, наверное, тоже один из из итогов нынешней эпохи, скажем так.

А. Нарышкин― Можно ли вообще страны мерить в Масках? То есть, вот смотрите, Соединенные Штаты — там, кроме Маска, будь здоров толковых предпринимателей из it-сферы.

М.Фишман: Когда у вас есть конкуренция, то да, тогда и выясняется, что капитализм работает

М. Фишман― Мне кажется, мы можем. Если мы широко будем смотреть, что такое Маск — это люди, которые прорываются, которые возникают в условиях для того, чтобы совершать эти прорывы. Конечно, мы можем мерить страны. Я думаю, что такие измерения есть. Еще раз: мне просто трудно об этом судить как-то с цифрами в руках. Но посмотрите на то, как устроен экономический рост в Штатах, и какие компании лидируют в Штатах — и посмотрите на то, какие компании лидируют по капитализации в России. И вы увидите, что там это та самая Кремниевая Долина и всё, что связано с интеллектом, а в России это нефть, газ.

А. Нарышкин― Слушайте, это же интересно. Илон Маск, насколько я помню, сейчас топ-миллиардер вообще в мире — там порядка 300 миллиардов у него состояние оценивается. А действительно, почему так получается, что у нас если и есть миллиардеры из списка Forbes, то они все связаны с государством, с нефтегазовым сектором? Это плохо или это хорошо? Или просто такая реальность наша?

М. Фишман― Мне кажется, это плохо, конечно. Конечно, должны быть миллиардеры, которые связаны с IT, которые связаны со сферой услуг, со сферой глобальных услуг.

А. Нарышкин― Где они? Является ли Путин препятствием здесь? «Путин» такой, в кавычках.

М. Фишман― Является, конечно. Потому что экономическая среда в России абсолютно подавлена и задавлена государством. И дело не в том, что Владимир Путин не разбирается в IT, что очевидный факт, а дело в том, что стоит вопрос о собственности. То, что тебе принадлежит, в России на самом деле тебе не принадлежит. А когда оно тебе не принадлежит, ты как-то страхуешься от этих рисков, уезжаешь и начинаешь развивать свое дело где-нибудь еще. Потому что главный твой риск — что к тебе придут и заберут. Еще хорошо, если не посадят. Примерно так стоит вопрос сегодня.

А. Нарышкин― Павел Дуров мог бы быть Маском, если бы оставался в России?

М. Фишман― Он очевидно талантливый человек. Мне просто, еще раз, трудно мерить в Масках. Очевидно, Павел Дуров человек очень способный, очень талантливый. Насколько он Илон Маск? Насколько сам Маск — Илон Маск, мне трудно сказать. Но то, что в этом смысле Дуров хороший пример жертвы этой системы в широком смысле, потому что он вынужден был, в сущности… Он же продал ВКонтакте в свое время и вынужден был уехать. Очевидно, что это происходило по политическим причинам, а не по каким-нибудь другим.

А. Нарышкин― Про ВКонтакте вы хорошо вспомнили. Сегодня сын Сергея Кириенко был назначен гендиректором вот этой теперь большой корпорации, холдинга. Это плохо? Как мы с вами смотрим, мне кажется, на эту историю: вот есть Сергей Кириенко в Администрация президента. Есть у него сын. Наверняка если его посадили на эту должность, это такой пример кумовства.

М. Фишман― Да, со стороны смотреть — безусловное кумовство. Как же? Я не знаю, насколько талантливый менеджер сын…

А. Нарышкин― Вот, мы же с вами не исключаем, что там есть компетенции у человека.

М. Фишман― Абсолютно не исключаем. Но по какому-то невероятному совпадению он сменяет на этом посту другого сына другой высокопоставленной шишки. И так устроено более-менее всё. Более того, когда ты поступаешь на государственную службу и занимаешь какую-то высокую позицию, то в течение многих-многих лет на самом деле оказывается, что ты сам, собственно, находишься на этой позиции, зато твой сын возглавляет филиал государственного банка, или просто государственный банк, или еще какое-нибудь, не знаю, от ФГУП до ЗАО с большим государственным участием. И это нечто вроде такого приданого.

Это просто очевидный феномен, который имеет настолько системный характер, что даже смешно это подвергать сомнению. Еще раз: у меня нет никаких оснований сомневаться в компетенциях сына Сергея Кириенко. Но то, что сын одного сменяет сына другого, прекрасно иллюстрирует ту общесистемную историю, о которой, собственно, я говорю.

А. Нарышкин― Давайте сделаем перерыв. У нас сегодня в гостях Михаил Фишман.

РЕКЛАМА.

А. Нарышкин― Продолжается прямой эфир «Эха Москвы». Это программа «Особое мнение». Алексей Нарышкин здесь, и журналист Михаил Фишман мой сегодняшний гость. Госдума передумала рассматривать законопроект о QR-кодах на транспорте. Вроде столько было обсуждений и нервов потрачено. Как же так, что произошло?

М. Фишман― Примерно понятно, что произошло. Сначала в Кремле, возможно, тому же самому Сергею Кириенко, о котором мы уже упоминали, а потом Владимиру Путину легли выкладки социологических опросов о том, как будет воспринят этот закон, когда он будет принят (собственно, уже воспринимается), и как к этому отнесутся те, кто всё еще голосует за Владимира Путина на 21-м году его правления. И видимо, эти цифры подвигли, соответственно, Путина принять решение этот закон похоронить.

Что лицемерно было спрятано за инициативой, кажется, фракции «Новые люди». Вот такая крутая фракция «Новые люди», новая в парламенте, просто взяла и так рубанула шашкой, сказала: «Нет, надо отменять этот закон», и Дума решила ее послушаться. И мы должны в это лицемерие поверить.

М.Фишман: Маск — это продукт конкуренции. В любом случае, Space X выиграла эти контракты

А. Нарышкин― Но это же законопроект изначально правительственный. Я помню, там и Голикова — всё-таки она курирует этот санитарный блок, как его называют. Здесь разве власть не выглядит слабой и непоследовательной?

М. Фишман― Чрезвычайно слабой и непоследовательной, абсолютно верно. Этот закон появился, когда… Это были ноябрьские праздники, если мне память не изменяет, когда стало понятно, что новая волна коронавируса, захлестнувшая Россию, носит катастрофический характер. Что ковид в России — это катастрофа. Что никакой победой и не пахнет. Что количество потерь — собственно, это тогда стало очевидно — количество потерь, человеческих жертв, которые Россия несет, рекордное со времен Великой Отечественной войны, на этой войне с ковидом. «Надо что-то делать», решило правительство.

И в этом убедили тогда Владимира Путин. Видимо, он снова впечатлился. Потому что (мы это обсуждали, в том числе, на «Эхе Москвы» не один раз) он, собственно, уклоняется от всех решений по этому поводу. Мы не можем воспроизвести позицию Путина по ковиду — никакую. Ее просто нет самого начала. С апреля-марта прошлого года, когда ковид появился, он много раз говорил, что мы его победили.

Он так говорит, что понять, что он говорит, всё равно нельзя на самом деле, что бы он ни говорил по этому поводу. Но тут его убедили, потому что цифры ужасающие. И он кивнул — ну, я реконструирую ситуацию. А сейчас, во-первых, и цифры уже полегче, а во-вторых, сопротивление большое общественное. Потому что правительство, начиная с Владимира Путина, провалило полностью. Провалило так, что это, пожалуй, самый тяжелый, самый большой его провал вообще в принципе с момента, как он возглавляет страну.

То, что происходит с вакцинацией в стране, то, насколько люди не готовы вакцинироваться и не готовы верить в этом смысле ни ему, ни правительству, ни тем, кто разрабатывал «Спутник», и так далее — эту проблему решить не удалось. Хотя там говорили, что сейчас перезапустим компанию, в ТикТоке что-то происходило — я видел пару раз. Но это не помогло, естественно, и после этого решили: ну ладно. Как в том анекдоте: «Тогда уже никто никуда не идет».

А. Нарышкин― То есть позиция государства теперь: черт с ними, пусть они подыхают — те, кто не хочет вакцинироваться?

М. Фишман― Позиция государства и Владимира Путина заключается в том, что его рейтинг важнее, чем всё остальное, что происходит в стране.

А. Нарышкин― Вот, смотрите, Михаил. Вы опять говорите про рейтинг. Выборы, если всё будет хорошо, вроде бы в 2024 году, где Путин может пойти на новый срок и будет во всём этом участвовать — наверное, с большой долей вероятности. А сейчас у нас заканчивается 2021. Да люди забудут 100 раз это!

М. Фишман― Ну так и скажите об этом Владимиру Путину! Он так не считает. Он не готов им делиться, его тратить. Когда Владимир Путин пришел во власть 20 лет назад — сколько там уже? больше — то идея была, что вот есть рейтинг, и его можно тратить на что-то полезное. Пожалуй, первые 2 года что-то подобное… Ну, по крайней мере, можно было о чем-то говорить. А потом рейтинг стал абсолютно самоценный. Собственно, несущая колонна российского суверенитета и государственности — рейтинг Владимира Путина. Он гораздо важнее, чем всё, что бы ни было, в этом смысле.

А. Нарышкин― Слушайте, но правительство — хорошо, в принципе власть, Кремль — способно же принимать непопулярные решения и НРЗБ рейтинг Путина. Пенсионная реформа, где, вы помните, Владимир Путин сам садился перед телекамерой и объяснял: «К сожалению, мы должны сейчас это сделать». То есть резерв-то есть, наверное.

М. Фишман― Да, такой пример есть. Но вот с тех пор что-то не видно такого больше. Видимо, действительно, при том, что… Мы не будем сейчас обсуждать пенсионную реформу, насколько эффективно и правильно она была проведена, повышение пенсионного возраста, и то, что до этого Путин говорил: «Мы никогда этого не сделаем». Это сейчас не принципиально. Тогда он действительно это сделал. Причем заметим, сделал это после президентских выборов. При том, что во время своей предвыборной кампании не говорил об этом ни слова. То есть обманул своих избирателей.

М.Фишман: Вы не можете сказать, что Закон об иностранных агентах отвратителен по своей сути

А. Нарышкин― Обстоятельства изменились. Что вы сразу…?

М. Фишман― Да, обстоятельства поменялись. Но там речь шла о государственных финансах. Государственные финансы — это важно. Важно иметь подушку. Наверное, Алексей Кудрин, может быть, еще другие — Антон Силуанов, другие люди, которые отвечают за государственные финансы, — пришли к Владимиру Путину тогда и сказали, что так не получается, у нас не сходится дебет с кредитом, поэтому надо что-то делать. Ну что ж, повысим пенсионный возраст.

А. Нарышкин― Болеющие коронавирусом россияне — разве эта история в конечном счете не про финансы? Потому что, по-моему, сотни тысяч рублей тратится на одного ковидного пациента, который отправляется в реанимацию, которого нужно положить на аппарат ИВЛ и подвести кислород.

М. Фишман― Думаю, что нет, не про финансы.

А. Нарышкин― Когда человек, наверное, в работоспособном состоянии и возрасте.

М. Фишман― С точки зрения… Я, опять-таки, реконструирую, но думаю, что с точки зрения Кремля это что-то похожее на историю с монетизацией льгот в 2004-2005 годах, когда они сначала решили ввести эту монетизацию, а потом сдавали ее шаг за шагом. В результате закон в большой степени девальвировался. Вот мы на самом деле наблюдаем примерно то же самое сейчас.

А. Нарышкин― Мы с вами логику Путина реконструировали, а логика наших соотечественников, которые по-прежнему как-то не очень бегут колоться «Спутником» и другими препаратами — она здесь в чем состоит?

М. Фишман― В том, что все прекрасно понимают, что каждый сам за себя. И общество с этим согласно и так считает тоже: «Нет уж, спасибо, мы как-нибудь сами. Мы не верим вам, мы не верим в ваш «Спутник», мы видим, как нас всё время обманывают. Мы видим: нам что-то втюхивают и впаривают. Нет уж, мы уже как-то освоились, мы уже научились с этим жить. Кирпич тоже на голову может упасть — что теперь делать, из дома не выходить, что ли? Нет. Будем как-то жить, но просто по-другому, сами приспосабливаясь под эту новую эпидемическую ситуацию с риском умереть». Так я это понимаю.

А. Нарышкин― Из ваших слов я правильно делаю вывод, что государство не слишком заинтересовано в том, чтобы население сберечь?

М. Фишман― По крайней мере, этот интерес не был виден в течение последнего года — что государство борется с эпидемией. Потому что это невероятная беспомощность, просто поразительная, если вдуматься, беспомощность, которую власть продемонстрировала в попытке провести вакцинацию от коронавируса. Первые зарегистрировали, первые то, первые сё, первые это — и в результате мы на одном из последних мест.

А. Нарышкин― Но они же хотели население вакцинировать.

М. Фишман― Нет, они хотели первыми зарегистрировать. Вот это действительно то, что Владимира Путина волновало. У нас всё на виду. Всё, что он говорит, Владимир Путин говорит искренние, и мы этому верим. Потому что от кого прятаться? Уже не от кого. Он очень боролся, и правительство в этом смысле шло в этой линии: нужно первыми зарегистрировать, нужно первыми сделать, нужно победить в этом соревновании, нужно первыми запустить эту ракету в космос. Мы держава или не держава, суверенная, большая?

А. Нарышкин― Но 3 вакцины сделали — это же не может…

М. Фишман― Молодцы! Только оказалось, что люди не хотят ими вакцинироваться, потому что при этом нагородили столько вранья внутри страны, что никто тебе не верит. И вместо того, чтобы как-то попробовать исправить эту ситуацию, сначала попытались всех заставить силой, потом записали несколько роликов в ТикТоке, а потом решили: ладно, черт с вами!

А. Нарышкин― Знаете, я сейчас хочу выступить смело — я хочу заступиться за Владимира Путина. А Украина? На Украине по части вакцинации тоже как-то не всё слишком хорошо. Вот я смотрю последние цифры: меньше трети населения полностью вакцинированы. Значит, проблема-то не только в Путине.

М.Фишман: Встреча с СПЧ была хорошей иллюстрацией этого общего правила

М. Фишман― У России, как я понимаю, изначально были позиции довольно сильные в том, чтобы эту вакцинацию провести. Первая регистрация вакцины… Украина еще ждала Pfizer, или Johnson, или что им там привезли. Они там были 150-е в очереди, пока это начнется. А в России уже… Я это знаю по себе, потому что я участвовал в исследовании, сама колол себе «Спутник» еще до официального старта масштабной, как ее назвали, вакцинации в стране. У России есть большие финансовые ресурсы, которых нет у Украины, например. Да, есть этот феномен — вот этот восточно-европейско-славянско-постсоветский — неприятия вакцинации как таковой. Безусловно, этот фактор. Румыния, Болгария…

А. Нарышкин― Может быть, какая-то постсоветская травма у всех?

М. Фишман― Да, очевидно есть такое, судя по географии того, как люди не принимают вакцину. Это правда. Этот фактор есть. Хорошо, ну давайте спишем на него какой-то процент. Но Россия занимает одно из самых последних мест.

А. Нарышкин― 2 минуты у нас до перерыва. Вот эта история с тем, что криво, косо, но будут признаваться иностранные вакцины — что это такое?

М. Фишман― Это хоть что-то. Это хоть шаг в правильном направлении — видимо, сделанный от беды. Раз мы забираем что-то, значит, надо что-то предложить, так я понимаю. Раз мы отказываемся QR-кодов на транспорте, нужно что-то предложить взамен, хотя бы для обсуждения.

Честно говоря, я так понимаю, что это минимальное количество людей, для которых это важно. Потому что всё-таки таких людей очень мало, если мы посмотрим на население страны. Но, по крайней мере, раз у нас правительство говорит: «Мы признаем вакцинированных западными вакцинами», — ну хорошо, раз уж вы это сделали, тогда признавайте сами вакцины! Тогда разрешите здесь ими колоть людей!

Это уже обсуждается не первый месяц — что это, конечно, не решит всех проблем, но, по крайней мере, это снимет часть этого напряжения вокруг «Спутника». Потому что нам говорят: «Нет, колись «Спутником»», а люди не хотят. Потому что мы не верим «Спутнику». А почему те не дают?

Это не значит, что все побегут вакцинироваться «Пфайзером», если будет доступен «Пфайзер». Это значит, что в условиях, когда у тебя есть конкуренция, тебе легче согласится на тот же «Спутник», в конечном счете. По крайней мере, пусть небольшой, но этот эффект будет. Пусть не 100 тысяч жизней, но 10 тысяч жизней мы сохраним.

А. Нарышкин― Давайте перерыв сейчас сделаем. У нас в эфире Михаил Фишман.

Эфир ведет Алексей Нарышкин.

А. Нарышкин― Продолжается прямой эфир «Эха Москвы». Это «Особое мнение». Алексей Нарышкин. И журналист Михаил Фишман – наш гость сегодня. Про СПЧ и встречу с Путиным я вас хочу спросить. Какое у вас послевкусие?

М. Фишман― У меня послевкусие, что это, может быть, уже доведенная до такого абсолюта, такая абсолютно уже вычищенная, вылизанная, в этом смысле идеальная, если угодно, такая мизансцена – встреча тирана с гражданским обществом. Если мы хотели вот эту картинку получить, вот как в сказке злой царь разговаривает… Всегда есть какая-то группа интеллигенции, которая о чем-то там просит или чего-то хочет поменять, и он их слушает. И эта причем мизансцена – добрый тиран. Это важный момент. Вот это заседание 4 часа, и Владимир Путин всех слушает, он выслушивает все эти жалобы, он задумывается, он: «Нет, этого миловать не буду. Давайте этого помилуем».

А. Нарышкин― По Зуеву же он сказал.

М.Фишман: Сокуров сказал про очень важное дело активистов ингушских, старейшин, которых сейчас судят

М. Фишман― Я утрирую. Но смысл того, что никто даже не подвергает сомнению, что перед нами сидит всевластный самодержец, который кого хочет – милует, кого хочет – карает, весь закон – это он и есть, вот он сейчас перед вами сидит.

А. Нарышкин― Правозащитникам, членам СПЧ приходится работать в этих условиях.

М. Фишман― Да-да. Я их не критикую.

А. Нарышкин― Я просто у вас слышу упрек, что они участвуют в неком таком перфомансе.

М. Фишман― Нет, это вам показалось. Упрека у меня никакого нет. Я говорю просто про саму сцена, как он выглядит. И это, конечно, уже кристаллизовавшийся в этом смысле…

А. Нарышкин― Докатились.

М. Фишман― Просто хоть в рамочку вешай, как оно теперь есть. Вот у нас есть закон – это Путин его фамилия. И, собственно, этот закон по имени Путин встречался с теми, кто этим законом как-то недоволен.

А. Нарышкин― Но лучше так, чем никак?

М. Фишман― Да, наверное. Я согласен. Конечно, лучше так, чем никак.

А. Нарышкин― Довольствоваться малым.

М. Фишман― Да конечно лучше. Если есть возможность кого-то спасти, лучше пользоваться. Что ж, самим отказываться от этого? Нет.

А. Нарышкин― Притом что темы, вероятнее всего, согласованы с Кремлем заранее с тем же Кириенко, о котором мы говорили.

М. Фишман― Ну, наверняка. Конечно. Кроме, может быть… По крайней мере, об этом говорил сам Сокуров, что он не посылал на согласование свою речь. И поэтому, соответственно, может быть, она смутила Владимира Путина, потому что он про это раньше не слышал. А так, в целом, конечно, это все подготовленные темы. Но это, надо сказать, производит: ну вот нам вроде как подарили, буквально смилостивились.

Тут важно еще понимать, что это такая система правил игры, которая сформировалась, конечно, уже давно, просто опять-таки она хорошо видна. Фамилия Навального даже не прозвучала вообще ни разу, по-моему, за эти 4 часа. О том, что у нас принят закон Государственной думой, который запрещает баллотироваться людям по тому, чего они совершали 10 лет назад, который нарушает дважды их конституционные права, никто даже не заикнулся по этому поводу.

А. Нарышкин― Вы же, Михаил, сейчас сами напрыгиваете на них.

М. Фишман― По причастности к экстремизму. Нет, я не напрыгиваю. Я объясняю, в чем эти правила игры состоят. Вы не можете никак претендовать даже на то, что вы поменяете правила игры или потребуете, или попросите поменять эти правила игры. Закон об иноагентах, например. Вы можете, как это делал Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца», он выступал с докладом по этому поводу, вы можете говорить о перегибах на местах.

Вы не можете сказать, что Закон об иностранных агентах отвратителен по своей сути и никуда не годится, и должен быть выкинут в мусорное ведро весь и целиком. И то, что его сравнивают, как это на том же заседании делал Владимир Путин: «А вот у них там к прокурорам вызывают», – это лицемерие, натяжка и неправда. Вы не можете этого сказать. Вы можете сказать: «У нас есть перегибы на местах небольшие. Вы знаете, иностранные агенты когда ставят елку, должны у себя в соцсетях писать, что они иностранные агенты. Но разве не глупо?» И правитель милостиво скажет: «Ну да, глуповато. Можно подумать».

Вы можете из этой системы кого-то попробовать спасти, попробовать чтобы этот ваш самодержец сжалился над кем-то, чтобы он выпустил кого-то. Это можно. А поменять правила игры – вы не можете даже думать об этом. И в этом смысле эта встреча с СПЧ была хорошей иллюстрацией этого общего правила. Да, можно кого-то спасти конкретного.

Ева Меркачева из ОНК. Она очень хорошую, на самом деле, речь произнесла – Зуева она упоминала в числе многих – про то, как у нас каждый четвертый из тех, кто сидит за решеткой, не признан судом виновным. Он сидит в СИЗО по обвинению в преступлении, про которого даже еще суд не решил, виновен он или нет. Каждый четвертый. 100 с лишним тысяч человек таких сейчас в России. В результате что мы имеем по факту? «Да, надо подумать, — говорит Путин. – То, что вы рассказываете, звучит так, что ну да, наверное, можно выпустить». Зуева, может быть, отпустят. Дай бог, его отпустят.

Но неужели мы с вами поверим, что сейчас у нас изменит. Это еще при Медведеве, когда он был президентом, он внес, что по экономическим преступлениям нельзя сажать в СИЗО. И кто смотрит на то, что решил тогда Дмитрий Медведев? И что, мы с вами поверим, что сейчас вдруг появится новая норма, которая запретит сажать в СИЗО по преступлениям ненасильственного характера? Это ж так просто сделать: возьми внеси в Государственную думу. Вон вся Государственная дума твоя, включая фракцию «Новые люди» замечательную. Сделай простую вещь: не сажай в СИЗО по экономическим преступлениям. Или беременных, или матерей. Неважно. Я сейчас утрирую.

Но это очень просто сделать. И что, будет это сделано? Вот давайте с вами поспорим или предположим по итогам встречи СПЧ с Путиным, о чем говорила Меркачева. Но этого, конечно, не будет сделано. Зуева, может быть, отпустят. Дай бог. Дай бог, чтобы это произошло. Но это иллюстрация того, что именно для этого эта система и существует, чтобы время от времени этот зверь кого-нибудь выпускал из пасти.

А. Нарышкин― Вы говорите про правила игры.

М.Фишман: Сейчас обвиняют Сокурова в национализме. Но я этого не заметил

М. Фишман― Да, я говорю про правила игры.

А. Нарышкин― И никто их не хочет менять. Надо ли вообще и можно ли менять правила игры и требовать изменения правил игры на встрече, которая была на той неделе? Я к тому, что это, по-моему, не вопрос правозащитников.

М. Фишман― Кого это вопрос?

А. Нарышкин― Выборы.

М. Фишман― Да. Выборы мы проходили в сентябре последний раз. По оценкам независимых исследователей, «Единая Россия» приписала на них себе 14 или 15 млн, я сейчас забыл точную цифру, голосов. В Государственной думе московские одномандатники, как мы понимаем из той информации, которая у нас есть, все мандаты, которые члены фракции «Единая Россия» там имеют, они просто украдены. Ну и так далее.

А. Нарышкин― А разве это не вопрос мобилизации?

М. Фишман― Это к разговору о том, что могут решить сегодня выборы. Давайте не будем разговаривать про выборы в этом смысле всерьез. Никаких выборов в этом смысле нет. И как только вы на этих выборах начинаете побеждать, то вас сначала до них не допускают, а потом, если вас все-таки допустили, и вы статист, который не должен выиграть, то у вас все равно эти голоса заберут и переложат в другую папочку. Но это я вам пересказываю то, что происходило в сентябре. И вы это прекрасно знаете.

А. Нарышкин― Но это происходит не только в сентябре. Ладно, я соглашусь.

М. Фишман― Но последний раз – в сентябре.

А. Нарышкин― Сокуров вам как? Вы с ним не по словам, не по форме, а по содержанию согласны с его опасениями, которые он высказывал?

М. Фишман― Мне кажется, что касается речи Сокурова…

А. Нарышкин― Я про кавказские республики.

М. Фишман― Мне кажется очевидным, что он имеет в виду в первую очередь Чечню. Да, собственно, и самому лидеру Чечни Рамзану Кадырову это тоже очевидно более-менее. Более того, не первый раз, на самом деле, Рамзан Кадыров про это говорит. Я бы обратил специально внимание на то, что Сокуров сказал про очень важное дело активистов ингушских, старейшин, которых сейчас судят. И вот буквально то ли завтра, то ли послезавтра будет приговор. И там им вешают абсолютно сталинские, на самом деле, по сути, сроки за то, что происходило в 2019 году в апреле.

А. Нарышкин― Это протесты из-за передела границ.

М. Фишман― Да, да, да. Потому что они не остановили, не заставили людей разойтись после того, как митинг был официально закончен в апреле-марте 2019 года. И теперь они записаны в руководители и члены экстремистского сообщества и так далее. И там 6-10 лет. И Сокуров об этом говорил. Сейчас обвиняют Сокурова в национализме. Но я этого не заметил в этом смысле совсем. А когда он говорит про то, что Чечня находится, по сути, вне правового поля российского… Он про это говорит не первый раз. Он про это говорил и 2 года назад на встрече с Путиным. И потом уже ему Кадыров после этого возражал, и сейчас он ему возражает. И так далее.

В этом смысле Сокуров себе верен. Он, мне кажется, сегодня, может быть, единственный вообще человек, который может разговаривать с Владимиром Путиным вот так открыто и под камеры при этом. Ему Путин говорит: «Не надо под камеры. Приходите ко мне просто и так поговорим. Под камеры не надо. Это опасно».

И даже потом пресс-секретарь Путина Песков сказал (тоже великолепная иллюстрация того, что такое законность в России): «Сокурова привлекать за призывы к сепатаризму не будем, потому что Путин к нему хорошо относится». Это почти прямая цитата. Но, мне кажется, очень ценно и важно, что, по крайней мере, один такой человек есть, который может разговаривать с Путиным так, как делает это Сокуров. Мне кажется, это существенно.

А. Нарышкин― Чечня оторванная в некотором смысле от такого общероссийского правового поля – может быть, так нужно? Ну, условно, ради сохранения мира на Кавказе и в целом в стране. Ну, это такой компромисс.

М. Фишман― Нужно кому?

А. Нарышкин― Нам с вами, чтобы не было Третьей Чеченской войны. Кадыров получает такую некую автономию, делает что хочет, по большому счету.

М. Фишман― Почитайте «Новую газету» о том, что происходит при этом в Чечне: о том, как там исчезают люди, о том, как там пытают и убивают людей. У нас есть хроникер в этом смысле. Мы относительно хорошо представляем себе, как устроена Чечня, потому что «Новая газета» об этом рассказывает регулярно. Вот не так давно были опубликованы откровения, рассказ одного из бывших сотрудников местной полиции, который участвовал в этих пытках и убийствах, например. Ну и так далее.

Но нам с вами это, может быть, удобно. Хотя, на мой взгляд, это очень вредно, потому что, на самом деле, это не российские законы принимаются в Чечне, а происходит наоборот: это оттуда происходит экспорт насилия на остальную территорию России на государственном уровне. Это мы равняемся по худшему в этом смысле, на самого низкого ученика в классе.

А. Нарышкин― Вы считаете, стратегически может быть здесь проблема с Чечней? Притом что сейчас вроде как есть понимание: Кремль, Москва заливает Чечню деньгами, там такая более-менее стабильность с условно «перегибами». Но в долгосрочной перспективе, вы считаете, могут быть проблемы с этим?

М. Фишман― Мне кажется, что нынешний порядок, нынешнее вообще отношение России и Чечни – Чечни в России и России с Чечней – действуют и возможны только пока Владимир Путин жив и сидит в Кремле. Как только Путин Кремль покинет, то тут же на этом направлении начнется дикое напряжение. Это совершенно ясно.

А. Нарышкин― Но это страшно. Слушайте, тогда опять к разговору о том, что будет в России без Путина. Можем ли мы представить, что между новым руководителем России и чеченским лидером будут такие же хотя бы отношения?

М. Фишман― Нет, такое нельзя себе представить. И это, конечно, мы совсем фантазируем. Но то, что нас ждут огромные проблемы после того, как Владимир Путин уйдет, в этом сомневаться не приходится. Собственно, он такую систему и построил за последние 20 лет, которая на нем только и держится исключительно.

А. Нарышкин― У нас полторы минуты. Надо было на эту тему, конечно, больше времени оставить. Годовщина «болотных протестов». Вы с каким чувством вспоминаете их?

М. Фишман― Я помню день 10 декабря очень хорошо. И этот день я вспоминаю с замечательным, очень светлым чувством. Это то, что ты запоминаешь навсегда. Меня не было в Москве 19, 20, 21 августа в 1991 году. Но когда я вернулся, я помню ощущение вот этой свободы, как я иду и свобода. Это, конечно, может быть, я себе тогда придумал. Но неважно. Я помню, что эта эмоция со мной навсегда. И вот я это же помню про 10 декабря 2011 года, когда ты идешь на Болотную площадь, еще не знаешь, что там будет, и вдруг видишь вокруг столько людей. И это потрясающе. С тех пор было гораздо больше людей и в том же году 24 декабря на Сахарова. Потом большие митинги стали в этом смысле нормой. Но тогда это было первый раз за сколько мы себя помнили при Путине, если угодно.

И вот приходишь, и вокруг такие замечательные и светлые лица. И нас так много. И это было потрясающее совершенно чувство. Притом что Болотная проиграла, сама эта память о 10 декабря, конечно, не уйдет.

А. Нарышкин― Два слова. Есть ли какие-то предпосылки для повторения «болотных протестов» в тех же масштабах сейчас?

М. Фишман― Сейчас прямо – нет. Потому что у нас за это время страна превратилась в тиранию.

А. Нарышкин― Или людям по фигу?

М. Фишман― Нет, людям не по фигу. Конечно, людям не по фигу. И в этом смысле мы опять на Болотной, просто Болотная превратилась в плац, который окружен колючей проволокой.

А. Нарышкин― Спасибо огромное. Михаил Фишман был сегодня героем программы «Особое мнение». Счастливо.

Московский «Спартак» в этом сезоне изрядно лихорадит. Победы над «Наполи» в Лиге Европы москвичи чередуют с невнятными играми в российской Премьер-лиге против «Краснодара», «Уфы». Один из немногих, кому удается сохранять стабильность — форвард Александр Соболев. Он не уходит без голов или результативных передач в последних матчах, независимо от турнира. Несмотря на плотный график, Саша нашел время заглянуть и в редакцию «Российской газеты», где, во-первых, получил диплом от Европейского движения Фэйр Плей, а во-вторых, рассказал, что происходит со «Спартаком» и как с этим быть.

Давление. Критика. Иммунитет

На команду давит, что этот сезон проходит в год столетия «Спартака?

Александр Соболев: У нас была встреча с болельщиками, и мы говорили на эту тему, но не на камеру. Когда сезон только начался, давления не было. Но после нескольких поражений ситуация изменилась. Все везде говорили о столетии клуба, необходимости побеждать, о чемпионстве. При переходе в «Спартак» меня спрашивали: когда будешь выходить на поле, будешь нервничать? И я думал, что со мной никогда такого не произойдет, что у меня сильный характер. Но, когда ты тут оступился, там проиграл, то попадаешь под колоссальное давление.

Научился с ним справляться?

Александр Соболев: Со временем ко всему привыкаешь. Когда я только пришел в «Спартак», все было хорошо: я забивал, мы заняли второе место, отовсюду любовь. А сейчас все наоборот — сплошная критика. Думаю, это давит не только на меня, но и на всю команду, причем очень сильно. Однако сейчас мы стали более стрессоустойчивыми, выработался иммунитет. Может, именно из-за этого давления я не мог в определенных моментах проявить себя так, как этого требовали болельщики. Но я постоянно работаю над собой, сейчас понимаю, что работать под давлением — это важное умение.

Но ведь в недавнем домашнем матче с «Наполи» в Лиге Европы у тебя получилось здорово: дубль в ворота одной из ведущих итальянских команд.

Александр Соболев: Там я вышел спокойным и играл в свой футбол. Так надо делать и в матчах чемпионата, но поначалу было тяжело, очень тяжело. Именно поэтому не каждый сильный футболист способен заиграть в «Спартаке». И дело здесь не в уровне, а в давлении. Причем оно всегда: выиграл -давят, уступил — тоже давят.

В одном из интервью по ходу прошлого сезона ты сказал, что у «Спартака» выработался дух победителя. Куда он делся сейчас?

Александр Соболев: Сложно сказать, но все эти громкие слова про чемпионство, столетие клуба — они влияют. Ты выходишь на каждый матч с мыслью, что нужно обязательно победить. И из-за этого давления ты играешь не так, как можешь.

На пресс-конференции после «Наполи» Витория сказал, что за то время, что он в «Спартаке», ты провел свой лучший матч. Согласен?

Александр Соболев: Не знаю. Если он так говорит, значит, так оно и есть. Он тренер, ему виднее. Но я и с «Лестером» дома провел хороший матч, второй тайм с «Локомотивом» был неплохим. Однако Витории виднее, он пересматривает наши встречи по несколько раз.

Александр Соболев: Когда я только пришел в «Спартак», все было хорошо, отовсюду любовь. А сейчас — сплошная критика

А какой матч за «Спартак» — самый запоминающийся именно для тебя?

Александр Соболев: Наверное, теперь с «Наполи» (улыбается). А так еще отметил бы игру с ЦСКА в полуфинале Кубка России, когда выиграли 3:2 в дополнительное время. Полный стадион, дерби — такое не забудешь.

Романцев. Витория. Тедеско

Легко переключаться после «Наполи» на условную «Уфу»?

Александр Соболев: Если брать в плане настроя — что на «Наполи», что на «Уфу», он одинаковый. Выше головы не прыгнешь: ты играешь так, как умеешь. Не скажу, что по своей значимости Премьер-лига уступает Лиге Европы.

Тогда такой вопрос от нашего читателя. Александр, почему «Спартак» хорошо играет только в еврокубках?

Александр Соболев: От «Спартака» всегда требуют побед — это очевидно. Возможно, я не ожидал, что столкнусь с таким давлением, если что-то начнет не получаться. Думал, легко справлюсь, но какое-то время не удавалось этого сделать. Сейчас получается лучше.

Когда не мог справиться с давлением, кто-то помогал тебе?

Александр Соболев: В основном ни с кем не общался, просто стал спокойнее относиться к некоторым вещам. Если раньше мог почитать прессу, то сейчас нет. Главного тренера «Локомотива» вот поменяли — так я узнал об этом только через две недели. Полностью вышел из соцсетей, пропал, можно сказать. Ничего не читал, не смотрел. Реально стало легче. Нужно переключаться и не обращать внимания на лишние вещи. Надо работать и все наладится.

Но невозможно ведь полностью отключиться…

Александр Соболев: Конечно, что-то видишь…

Баннеры на фанатских трибунах.

Александр Соболев: Сперва отнесся к ним спокойно. Но когда потом начались разговоры о ночных клубах и так далее — я просто понял, что не надо тратить на это свое время. Людям, которые хайпуют на «Спартаке», выгодно, чтобы мы проигрывали. Ведь тогда у них есть повод рассказать о футболистах что-то плохое.

По поводу критики. Недавно Олег Иванович Романцев снова сказал, что у него Робсон и Юран стояли насмерть, а Соболева чуть коснешься, и он падает. Что скажешь?

Александр Соболев: Конечно, прислушиваюсь к мнению таких людей. Но когда говорит какой-то эксперт, который футбол видел только по телевизору — это смешно. Вот почему перестал читать СМИ и смотреть футбольные программы. В последний смотрел, наверное, в Томске. Мне было интересно, что про меня скажут и все такое. Сейчас какую-нибудь игру включил, закончилась она — выключил.

То есть экспертизу Владимира Быстрова ты ни разу не видел?

Александр Соболев: Знаю только про мем «Володька» (Так однажды представился Быстров, когда задавал игрокам вопросы в прямом эфире «Матч ТВ» — Прим. «РГ»).

И эфир после матча «Зенита» с «Мальме», в котором Быстров обвинил питерцев в трусости, не смотрел?

Александр Соболев: Нет. Я вот одного не понимаю: они ведь тоже были футболистами, как мы сейчас. Зачем иронизировать, что-то рассказывать, когда у команды неудачный период? Вы же сами были игроками — зачем это?

Игру с «Наполи» посетил Доменико Тедеско. Для вас имело значение, что он приехал?

Александр Соболев: Мы знали, что он будет на матче. В раздевалку Тедеско не заходил, но потом мы поднялись в ВИП-ложу, чуть-чуть пообщались и все. Нам приятно, что бывший тренер решил поддержать нас.

Тедеско следит за «Спартаком»?

Александр Соболев: Сказал, что смотрит каждый наш матч, переживает. Как-то так.

Под давлением не только игроки, но и ваш главный тренер Руй Витория. Он похож на человека, которого каждый день «отправляют» в отставку?

Александр Соболев: На следующий день после поражения от «Краснодара» Витория собрал нас и сказал: продолжаем работать. Не вижу в нем никаких изменений: он остался таким же, каким и был в начале. У него свое видение игры, и он его воплощает. Другое дело — получается у нас или нет, но, опять же, изменений ни в тренировочном процессе, ни в быту, нет. Все так же.

А вы сами в его идеи верите?

Александр Соболев: Конечно. Он главный тренер — как мы можем ему не верить?

Но ведь бывает, что команда не может адаптироваться к требованиям того или иного специалиста.

Александр Соболев: У каждого тренера есть свои особенности. Мы стараемся выполнять все установки Витории, верим в его идеи. Тренировки у него интересные. Кстати, до меня доходили слухи, что якобы Соболев сливает тренера. Я вас умоляю — как это можно сделать? Выходишь один на один и специально бьешь мимо? Это полный бред. Мы уважаем нашего тренера.

Как вообще происходит общение с Виторией?

Александр Соболев: У нас постоянный контакт, ведь он тренер, а мы футболисты. Где-то подскажет, как и его помощники. У нас очень здоровая атмосфера в команде, хотя результаты порой огорчают. Витория и его штаб стараются максимально сделать так, чтобы все были на позитиве. Настраивает нас, что мы рано или поздно преодолеем эту черную полосу.

Вы называли Тедеско босс, мистер. Как называете Виторию?

Александр Соболев: Я всегда называю его «тренер».

Витория с вами по-английски говорит?

Александр Соболев: Да. Сначала по-португальски говорил. Переводчик переводил. Мы попросили, чтобы Руй говорил на английском. Потому что все на 90 процентов понимают английский. Он начал сразу на английском общаться.

Карпин. Хорватия. Менталитет

Когда Карпина перед играми с Кипром и Хорватией спросили о тебе, он сказал, что раз Соболева нет в расширенном списке, то как игрок сборной он не рассматривается. Обидно было?

Александр Соболев: Не видел этих слов.

Александр Соболев: Ты несчастлив, когда проигрываешь, и никакие деньги не имеют значения. Приходишь домой, хочешь улыбаться, но это не искренне

И никто их не передавал?

Александр Соболев: Может и передавали, но я просто мимо ушей пропустил и все. Сказал и сказал.

По самолюбию такие вещи не бьют?

Александр Соболев: Конечно, хочется играть за сборную. Да, наверное, это был небольшой удар, но не такой прямо сильный, чтобы сидеть и думать — что теперь делать? Просто надо продолжать работать, трудиться. Черчесов меня тоже не сразу вызвал. В футболе всегда нужно доказывать. Не будешь играть так, как нужно сборной — тебя в ней не будет. Не зовут — значит нужно пахать еще больше.

Смотрел матч с хорватами?

Александр Соболев: Конечно.

Чувствовал, что можешь помочь сборной?

Александр Соболев: Да.

Какой ты болельщик — сидишь молча на нервах или кричишь, бьешь по столу?

Александр Соболев: Нет, я спокойный, в себе все держу.

Чувствовалось, что хорваты все-таки дожмут нас?

Александр Соболев: Если честно, было такое ощущение. Очень тяжело обороняться 70 минут и не допустить ни одной ошибки, тем более под таким давлением. Но я верил в ребят. Мы вон с «Лестером» тоже стояли у своих ворот 80 минут, однако забили, добились результата. Это футбол, здесь все может быть. Могли не пропустить от хорватов, на 85-й минуте убежать в контратаку и забить. То недоразумение, которое произошло с Кудряшовым, на которого потом все набросились — просто стечение обстоятельств. На его месте мог оказаться любой другой. Проигрывает команда, а не один футболист.

После матча Карпин сказал, что главная проблема наших игроков — боязнь. По его мнению, мы способны на большее, но мешает психология.

Александр Соболев: Смотрел то интервью. Он сказал, что когда требуют результат, появляется страх. У нас ведь как: любое поражение сборной — это катастрофа, идет давление. Вон как на бедного Кудряшова обрушились. Конечно, после такого будешь бояться ошибиться.

Ты сказал про давление. Однако и от хорватов их болельщики ждали только победы.

Александр Соболев: Но если бы они не выиграли, у них в стране кто-то воспринял бы этот результат как глобальную катастрофу? Не думаю.

Почему? Возможно, что так и было бы.

Александр Соболев: Нет, вряд ли. Португалия вон уступила Сербии — там вообще все спокойно. Ну проиграли, да, — это футбол.

А ты видел, какие были заголовки в португальских газетах?

Александр Соболев: Нет, но у нас тренер португалец, и я у него спросил, как там отнеслись к поражению? Он сказал, что есть небольшая критики, но команда будет спокойно готовиться к стыкам. Так что по поводу давления полностью соглашусь с Карпиным. Даже если у нас последний решающий матч на крупном турнире будет с Бразилией, все равно все будут ждать от нас победы. Такой менталитет.

Как сделать, чтобы это давление не влияло так сильно на игроков? Ведь оно никуда не денется: такие критические ситуации будут повторяться из раза в раз.

Александр Соболев: Люди разные. Кто-то читает прессу, кто-то не читает. Нужно просто выключиться, абстрагироваться от всего. Выходить на поле сконцентрированным. Это как пенальти. Когда походишь к точке, весь стадион гудит. Ты же как-то абстрагируешься, не слышишь этого стадиона. Просто подходишь и бьешь. Концентрация только на мяче и на воротах. Вот по такому же принципу. Хотя опять же, у всех это происходит по-разному: кому-то, наоборот, может, и надо прессу читать, чтобы заряжаться этим негативом, чтобы злым быть.

Есть ощущение, что в решающих матчах, на Евро с Данией, сейчас с Хорватией игроки реально чего-то боятся, что что-то пойдет не так. Почему так происходит?

Александр Соболев: Все ждут суперрезультата. Если ты оступаешься, на тебя сразу обрушивается такой шквал критики, который не каждый может выдержать. Когда наступает решающая игра, у нас в России всегда так. Сейчас вот «Спартак» поедет в Польшу к «Легии», и будет то же самое.

То есть матч с «Легией» будет сложнее, чем с «Наполи», даже несмотря на то, что по классу итальянцы значительно выше польской команды…

Александр Соболев: Сто процентов. Сейчас после «Наполи» все будут ждать, что мы легко выиграем. Но это не так. «Легия» выиграла дома у «Лестера» и вела в счете в матче с «Наполи», хоть, в итоге, и крупно проиграла. Да, «Легия» — это не «Наполи» и не «Лестер», но там, на выезде будет не легче, чем в Англии. Произойти может всякое. Если что-то пойдет не так, это будет катастрофа. Глобальная катастрофа. И, наверное, это давит.

Ты зажимаешься, становишься сам не своим.

Получается, мы всегда будем оказываться в этом тупике?

Александр Соболев: Почему тупик. Просто нужно к этому привыкнуть. Выработать иммунитет. Просто спокойно выходишь и играешь.

Пенальти. Селихов. Деньги

Ты сравнивал давление в больших матчах с пробитием пенальти. Как ты научился абстрагироваться от толпы в эти моменты?

Александр Соболев: Как-то произошло само по себе.

Ты никогда не волновался, когда бил с «точки»?

Александр Соболев: Нет.

И даже в недавнем матче против «Краснодара», когда ты с первой попытки не забил, а потом перебивал?

Александр Соболев: Я за две недели до игры знал, если что — буду именно так бить. Тут Сафонов переиграл меня: я не выждал нужное время. Но, когда бил второй раз, был уверен на сто процентов, что забью. Пенальти — чистая психология: если не уверен, даже не подходи. Если не уверен — не надо, не забьешь. Конечно, ты все равно немного переживаешь. И будешь переживать. Но главное — быть уверенным.

Очередной вопрос задают наши читатели. Саша, для тебя важен клуб или контракт? Ты играешь за клуб или за деньги?

Александр Соболев: Хороший на самом деле вопрос. Вот постоянно говорят: деньги, деньги. Когда приходишь в футбол ребенком, ты не играешь за деньги. Когда играешь первый свой матч, ты не играешь за деньги. Я играл в Томске, в Самаре. Понятно, там тоже что-то платили, но это не такие большие деньги. Если хорошо играешь, переходишь в «Спартак»: там зарплаты другие, нежели в «Крыльях Советов». То есть, хорошие деньги платят, когда хорошо играешь. Мне неприятно, когда говорят: вот, ты подписал контракт, перестал играть, у тебя и так все классно. Когда проигрываешь, ты никаким деньгам не рад. Ты приходишь домой, у тебя там семья: пытаешься улыбаться, держать все в себе, но это не искренне. Ты несчастлив, когда ты проигрываешь.

Если говорить о человеке, который преодолевает травмы, обстоятельства и возвращается на уровень, наверное, сейчас это Саша Селихов в «Спартаке», согласен?

Александр Соболев: Очень рад за него. Когда сезон начался, он вроде хотел уйти в аренду куда-то, а я ему все время говорил: давай, давай, работай, жди, будет шанс в этом году точно. И ты им воспользуешься. Так и произошло. Я очень рад за него. Столько травм человек пережил, а сейчас играет.

Артем Ребров говорил, что Селихов такой человек, которому не нужна конкуренция. Он соревнуется сам с собой. В отличие от другого вашего вратаря, Александра Максименко. Ты какого типа человек? Тебе нужна конкуренция?

Александр Соболев: В Самаре не было конкуренции, я там все игры играл. В «Спартаке» конкуренция есть. Видимо, мне особо без разницы есть конкуренция или нет. Я всегда выхожу и делаю то, что я умею. Всегда выкладываюсь по полной. Отдаю всего себя. Понятно, что не все получается, но я выхожу на поле и делаю все, чтобы помочь команде. На пять минут, на десять. Я выйду на пять минут и отыграю так, чтобы в следующий раз выйти на десять. Слабину давать нельзя.

Молодые. Ветераны. Карточки

Сейчас в «Спартаке» здорово проявляют себя молодые ребята Игнатов, Литвинов Умяров. Как вы им помогаете? Обращаются ли они за советом?

Александр Соболев: Когда молодые ребята хорошо себя проявляют на тренировках, уже нет такого — молодой, не молодой. В первую очередь они доказали себе, нам, что готовы быть в основе. Мы со своей стороны можем только поддержать их в любой ситуации.

Раз вспомнили Артема Реброва. Он недавно приостановил карьеру. Какую роль Артем сейчас играет в клубе?

Александр Соболев: Он общается с тренером, с руководством. Осуществляет коммуникацию, смотрит, чтобы не было конфликтов. Всех старается объединить. Если происходит конфликт, то Артем старается его решить. Но Артем делает только первые шаги в новой роли, так что подробно говорить об этом имеет смысл потом.

Еще один вопрос от наших читателей. Даже если получил травму, зачем лежать на газоне и ждать карточку? Как-то нехорошо. Сколько карточек у тебя из-за ничего, а следующая игра в пролете…

Александр Соболев: Пусть посмотрит момент. Когда я в подкат сыграл, Кулибали мне там коленом в голову попал. Поэтому лежал. Желтые да, получаю. Это моя болезнь. Я стараюсь работать над собой. Сейчас уже лучше, но не могу иногда себя сдерживать.

Ты помнил, что если получишь еще одну желтую с «Наполи», то пропустишь матч против «Легии»?

Александр Соболев: Конечно, помнил. Когда счет стал 2:0, начал думать об этом. Но все равно получил. Произошло на автомате. Увидел, что судья лезет в кармане и понял, что пропускаю следующий матч. Расстроился.

10 миллионов евро составляет трансферная стоимость Александра Соболева по версии Transfermarkt.de.

Бывало, что «висишь» на карточке, а тут такая ситуация, что хочется наорать, но ты успеваешь себя остановить?

Александр Соболев: Конечно! Вообще, если у тебя уже три желтых карточки и следующая влечет дисквалификацию, ты выходишь и играешь так, словно, тебе уже дали желтую карточку в игре. Где-то не прыгнешь, в подкат рискованный не пойдешь. И все равно, в самый ненужный момент получаешь желтую. Думаешь, надо условно дотянуть до матча с ЦСКА, потом четвертую желтую получу. В итоге, ты все равно получишь желтую перед матчем с армейцами и пропустишь его.

У вас есть еще один ветеран, Андрей Ещенко. Его функции каковы?

Александр Соболев: Помимо того, что Андрей тренируется наравне со всеми, он отвечает за атмосферу. Шутит, смеется. Ни с кем не конфликтует. Но если я начинаю игру на замене, стараюсь от него сесть подальше. Особенно, когда они с Ребровым вместе (смеется).

Сильно ругаются?

Александр Соболев: Да что видят, то и говорят. Достается всем. В игре ты этого, естественно не слышишь, но на скамейке в эти моменты находиться невозможно (смеется).

В прошлом году, когда Ребров еще был в составе, сразу два игрока, он и Ещенко, были старше главного тренера Доменико Тедеско. Это не подрывало авторитет тренера?

Александр Соболев: Вряд ли кто-то обращал на это внимание. Тренер есть тренер. Он — босс. В какой-то фирме начальник тоже может быть младше подчиненных. Ничего страшного.

Досье «РГ»

Александр Сергеевич Соболев

Родился 7 марта 1997 года в Барнауле.

Выступал за команды: «Томь» (2016-2017), «Крылья Советов» (2018-2020), «Енисей» (2019). В «Спартаке» — с января 2020 года.

В октябре 2020 года дебютировал в составе сборной России. Провел за нее на данный момент восемь встреч, забил три мяча. Участник финальной стадии чемпионата Европы-2020.

Серебряный призер первенства ФНЛ (2017/18), серебряный призер чемпионата России (2020/21), дважды лучший футболист месяца в Премьер-лиге, лауреат национальной премии РФС «33 лучших игрока сезона» (2020/21), лучший бомбардир Кубка России (2017/18).