Что увидел владимир когда приехал к церкви рассказ метель

В первой части интервью RT Сергей Кубынин подробно рассказал об обстоятельствах, предшествовавших столкновению С-178 с судном «Рефрижератор-13», о драматичной борьбе за жизнь группы подводников, оказавшихся заблокированными в лежащей на дне лодке, и масштабной, но не вполне удачной операции по спасению моряков, которую провели силы Тихоокеанского флота.

«С такой позицией министра обороны он был обречён»

— После аварии С-178 было следствие, лодку подняли со дна. Летом 1982 года состоялся суд. Насколько его итоги были объективными?

— Сценарий, который там разыгрался, был написан явно не судьёй, а кем-то намного выше. Старпому рефрижератора Курдюкову дали максимальный срок — 15 лет, тут всё понятно. На скамье подсудимых оказался и капитан Валерий Маранго. Но из предъявленных ему 15 пунктов обвинения на процессе ни один фактически не был доказан. В ходе следствия меня лично допросили лишь раз, и то совершенно формально. В суд тоже не вызывали. Я туда сам пришёл — поддержать капитана.

Я считаю, что в аварии его вины не было и судить его было не за что.

Помню, как в день оглашения приговора он приехал в суд на своём запорожце, как обычно, в форме. Мы до последнего не верили, что его признают виновным. Думали, потом сядем вместе, он до дома довезёт. Тут оглашают приговор — десять лет, максимальный срок — и надевают наручники. Он только успел ключи от машины тестю бросить и часы отдать.

— Почему вы уверены, что судьба Маранго была предрешена и суд являлся формальностью?

— У меня на руках есть секретный на тот момент приказ министра обороны СССР Дмитрия Устинова от 29 ноября 1981 года, которым он отстранил от должности Валерия Маранго. 

И там в описании происшествия прямым текстом говорится, что столкновение произошло именно по вине капитана 3-го ранга Маранго. А суд над ним проходил только летом 1982 года. Конечно, с такой позицией министра обороны он был обречён. Никаких шансов оправдаться на суде у него фактически не было.

— Но тогда таких документов у вас на руках не было…

— Конечно. Такой суровый приговор стал неожиданностью для всех. Я и пять человек из спасшихся ребят подали кассационные жалобы. После этого меня вызвали к прокурору Тихоокеанского флота полковнику юстиции Перепелице. Он говорит, мол, ты же в курсе, что тебе там новую лодку предлагают, должность и так далее, но только надо забрать кассационную жалобу. Грубо говоря, предложил сдать и предать командира. Я отказался, и он прямым текстом пригрозил, что если я этого не сделаю, то он определит меня на нары рядом с Маранго. Я ему тоже ответил очень резко, что мы своего командира не сдавали, не сдаём и сдавать не будем ни при каких обстоятельствах и пугать меня не надо. Хлопнул дверью и ушёл. Было понятно, что после этого моя карьера на флоте закончилась.

— Так и получилось?

— Да. Меня никто не увольнял — я человек понятливый. Понял, что я тут лишнее звено, если останусь, то дальше будут просто ноги вытирать. А наши кассационные жалобы на приговор, конечно, отклонили.

— Как сложилась судьба Валерия Маранго?

— Из десяти лет он просидел шесть. Устроился работать капитаном прибрежного судна. После освобождения виделись с ним лишь однажды. Во Владивостоке как-то собрались на морском кладбище возле мемориала погибшим на С-178, посидели, поговорили, по рюмке треснули — и больше не встречались. В 2001 году его не стало.

Из подводников в спасатели

— Как сложилась ваша судьба после увольнения?

— После жёсткой беседы с прокурором я сразу же позвонил человеку, с которым лежал в госпитале после аварии. Он во Владивостоке был начальником по линии гражданской обороны и ещё тогда сказал, мол, если что — звони. Ну я после визита к прокурору сразу ему и набрал. Так я в конце 1982 года оказался в структуре, которая позже будет называться МЧС.

— Чем занимались там?

— Первая должность — замначальника гражданской обороны Советского района Владивостока — начальник штаба. Через года три повысили до первого зама начальника штаба по всему Владивостоку. Потом уехал на учёбу в Москву, в военно-инженерную академию, и окончил её в 1989 году. После этого был свободный выбор продолжения карьеры, и я попросил вернуть меня в Приморье. Но на тот момент там было всё занято, и мне дали назначение старшим офицером в Москву. Говорят, ты пока тут послужи, в Приморье как что освободится, мы тебя вернём.

И действительно, через некоторое время освободилась должность первого заместителя начальника Главного управления МЧС по Приморскому краю, в которой я шесть лет отслужил. В этот период я получил звание капитана 1-го ранга — моё военно-морское звание сохранилось при переходе в гражданскую оборону и дальше росло в зависимости от занимаемой должности.

В конечном итоге через шесть лет — в 1995 году — меня перевели в Москву, в центральный аппарат МЧС. Служил в департаменте управления. Была договорённость, что этот перевод — временный и я вернусь во Владивосток через какое-то время уже на пост начальника ГУ МЧС по краю, но так и не срослось. В 2003-м ушёл в отставку.

— Чем занимались после этого?

— В общей сложности 18 лет проработал в различных должностях в департаменте по делам ГО и ЧС столичной мэрии. Руководил поисково-спасательным отрядом, работал старшим механиком пожарно-спасательного судна «Полковник Чернышов» на Москве-реке, был оперативным дежурным Южного округа и закончил работу в управлении ГО и ЧС Юго-Восточного округа. Три года назад закончил службу.

Архивные тайны

— В советское время уголовное дело по С-178 было полностью засекречено?

— Конечно, как и все дела о подобных происшествиях, засекретили на 25 лет. Я держал руку на пульсе, и по истечении этого срока меня вызвали в Главную военную прокуратуру и вручили копию приговора и определения.

Само уголовное дело было сдано в архив Минобороны РФ в Подольске. После рассекречивания около года добивался, чтобы мне разрешили ознакомиться с ним. Сначала мне под разными предлогами отказывали, но потом архивная служба Минобороны и Следственный комитет дали добро.

Там всего 13 томов, которые содержат много интересного. Я выписал себе всё, что нужно, и в 2008 году подал новую кассационную жалобу на приговор Маранго, но её оставили без удовлетворения, фактически слово в слово повторив отказное постановление на наши жалобы от 3 августа 1982 года.

Потом приезжали туда ещё раз вместе с известным писателем-маринистом Николаем Черкашиным. Но как только там увидели его, сразу запретили нам работать.

А когда я в очередной раз поехал туда уже без Черкашина, мне неожиданно отказали в доступе к материалам. Причины неизвестны, подозреваю, что кому-то очень не понравилось, что в одной из статей о С-178 я свою позицию подкрепил документально материалами уголовного дела. Мне в архиве сказали, чтобы за разрешением обращался в архивную службу Минобороны, а там заявили, что допустить к материалам могут только с разрешения Следственного комитета. Хотя я по этому уголовному делу официально проходил в качестве потерпевшего и имею полное право на ознакомление. Но последние лет пять доступа к делу у меня нет. 

Ответ злопыхателям

— В последние годы в ваш адрес через профильные интернет-ресурсы со стороны группы офицеров — ветеранов ТОФ был публично высказан ряд претензий, касающихся ситуации вокруг аварии С-178. Они обвиняют вас и в ошибках до столкновения, и в том, что в СМИ вы как бы выставляете героем себя, оттеняя заслуги того же Валерия Зыбина. Почему это выяснение отношений вдруг происходит спустя десятилетия после трагедии?

— Во-первых, я никогда не тянул одеяло на себя. Всегда говорил, что мне (нам всем) очень крупно повезло, что рядом оказался механик Валерий Зыбин. Он вёл себя грамотно и профессионально. Всё руководство было на мне, и ответственность на мне, потому что Владимир Каравеков не мог по состоянию здоровья возглавить руководство. Но по всем основным вопросам я советовался и с Зыбиным, и с командиром БЧ-4 Сергеем Ивановым, который тоже в критической ситуации, когда у него в отсеке случился пожар, проявил себя героически.

Во-вторых, у меня есть письменные доверенности от всех членов экипажа нашей лодки. Они позволяют мне спокойно говорить от их имени, представлять их интересы в любой инстанции. Что я и делаю: везде говорю от всех нас, а не от себя лично.

А первый такой «накат» на меня от ветеранов ТОФ начался в 2015 году после выхода в эфир телепрограммы о катастрофе С-178 на телеканале «Звезда», в которой, помимо меня, участвовали и Николай Черкашин, и некоторые ребята с «Ленка», которые высокую оценку дали не только мне, но и экипажу С-178.

Кому-то показалось, что я, может быть, себя лично как-то героизирую, выпячиваю свою роль, хотя и тогда, и в любых других интервью я просто рассказывал в динамике, кто что конкретно делал и как всё происходило на самом деле.

Кому-то, наверное, не понравилась моя прямота, не совсем удобная точка зрения по поводу действий руководителей спасательной операции, по поводу действий членов экипажа «Ленка» и неготовности лодки, да мало ли ещё что. А про того же Зыбина я нигде и никогда не сказал, что он что-то сделал не так. Я думаю, многих просто использовали. Я достоверно знаю, что многие, чьи фамилии стоят под этим обращением ко мне, на самом деле его не подписывали.

Совсем недавно в интернете на наших профильных ресурсах снова муссировался этот наезд, который мои оппоненты в более грубой форме повторили 18 октября этого года, как раз накануне 40-летия памяти подвига моего экипажа. После этого им очень обстоятельный ответ дал вице-адмирал Валерий Рязанцев. Не хочется пересказывать все его многочисленные аргументы, кому интересно, могут сами поискать. Если вкратце, он указал на несостоятельность их позиции по существу, неприемлемость её изложения в такой хамской форме и, как и я, высказал предположение, что данное письмо было инициировано не ими, а кем-то другим.

— Лично у меня язык не повернётся сказать, что вы в нашей беседе пытаетесь себя в каком-то особо выгодном свете представить, приуменьшая заслуги других. Тем более тут есть очень простой и объективный показатель: все члены экипажа С-178 вам полностью доверяют, никто из них никогда вашу версию не оспаривал. А уж они-то, как никто, знают, что в ваших словах правда, а что — нет.

— Может журналисты как-то подают так, что кому-то так кажется. А некоторые, я думаю, сами не читали и не смотрели эти интервью, им кто-то в уши вкладывает этот негатив. Я абсолютно уверен в этом.

— Но кому и зачем надо вас дискредитировать?

— Я могу лишь предполагать. По этой истории рыло в пуху, так сказать, у многих высокопоставленных представителей ВМФ.

Подвиг без награды

— Ваша эпопея не только уникальная, но и действительно героическая, это признают многие авторитетные военные моряки. Удивляет, что при этом никого из экипажа С-178 так и не наградили. Ведь ключевую роль того же механика Зыбина признаёте и вы, и ваши оппоненты. Не говоря уже о других ребятах, которые мужественно погибли на боевом посту. Почему до сих пор никто не оценил заслуг экипажа?

— Медалями «За спасение утопающих» наградили только двух человек с «Ленка» — врача и командира группы водолазов. Тогда вопрос о награждении членов экипажа С-178 вообще не поднимался. Во всяком случае я не имею такой информации. Потом, когда после очерка Николая Черкашина о С-178 СМИ начали печатать о нас материалы, этот вопрос поднялся.

Но тот же Черкашин почему-то всё время крутил его вокруг меня лично. Совершенно напрасно, я считаю.

Когда мне удалось получить рассекреченные материалы уголовного дела, то стало понятно, что рыльце в пуху не только у некоторых наших местных начальников, но и вплоть до тогдашнего главкома ВМФ СССР адмирала Сергея Горшкова.

— Что вы имеете в виду?

— Как я уже говорил, решение о проведении спасательной операции с участием лодки «Ленок», которая была не готова к этой работе, стало фатальной ошибкой. Они за двое с лишним суток смогли спасти лишь шесть человек и ещё шесть человек потеряли. Я имею в виду четырёх пропавших без вести и Киреева с Каравековым, которые тоже стали жертвами слишком долгой спасательной операции.

Принимали решение использовать «Ленок», как я понимаю, начальник штаба ТОФ адмирал Рудольф Голосов, который командовал спасательной операцией, и командующий ТОФ Владимир Сидоров. После чего ещё до начала фактических работ доложили Горшкову и убедили его в том, что их план сработает.

И когда время шло, а ничего не происходило, Горшков стал их торопить. На вторые сутки он дал им последний дедлайн, чтобы начать выводить людей, в противном случае пообещав прекратить операцию с «Ленком». Флагманский механик нашей четвёртой бригады, капитан 2-го  ранга Рутберг, буквально на коленях стоял перед Голосовым, просил, чтобы не привлекали этот «Ленок», но его уже никто не слушал. Об этом знают все. Рутберг знал о плачевном состоянии этой подлодки, что это тупик, который может привести к жертвам, но они уже боялись доложить Горшкову эту правду и продолжали операцию.

— Но здесь вопросы возникают скорее к Голосову и Сидорову, чем к главкому ВМФ…

Ну как сказать. После аварии оказалось, что он не проконтролировал выполнение своей же директивы от 1976 года, согласно которой на всех наших подводных лодках должны были быть установлены оранжевые проблесковые огни кругового обзора.

А по состоянию на октябрь 1981 года их не было не только на С-178, но и, насколько мне известно, на всех остальных советских подлодках. А ведь при их наличии даже выпивший экипаж теплохода нас наверняка заметил бы вовремя и никакой аварии не произошло бы.

Зато после ЧП адмирал Горшков потребовал немедленно исполнить собственную директиву. Конечно, со второй попытки ему удалось этого добиться в кратчайшие сроки. 

И вот когда стали появляться «уши» то одного адмирала, то другого, вдруг и возникло это обращение ветеранов ТОФ, которые якобы больше знают про всё это, чем я.

Есть и те, кто меня чуть ли не обвиняет в том, что я тут, в Москве, хожу по инстанциям, «медальки» себе выбиваю.

Я сам никогда не просил, чтобы за меня кто-то ходатайствовал, никогда не добивался никаких наград. Ну вот написал про меня Черкашин хорошо, я что, должен ему руки отрубить? 

Кстати, совершенно неожиданно для меня о моём награждении некоторое время назад ходатайствовал недавно трагически погибший глава МЧС России Евгений Николаевич Зиничев.

— Надо же! Как он заинтересовался этой историей?

— Я про всё это узнал с опозданием, поэтому не все детали знаю. Как я понимаю, кто-то из его команды ему рассказал. Люди в его окружении небезразличные, зная, что я много лет прослужил в МЧС, в том числе в центральном аппарате, возможно, кто-то решил как-то посодействовать в этом. Но лично я ни с Зиничевым, ни с его окружением не встречался, не обращался к ним и даже на эти темы не говорил.

Так вот, оказалось, что Зиничев обратился с запросом в ГВП. Там ему первый зам главного военного прокурора ответил, что да, был такой случай, что экипаж в моём лице проявил себя достойно. После этого уже Евгений Николаевич обратился к Сергею Собянину по поводу награждения.

— Почему к нему?

— Я в мэрии отработал 18 лет, но последние три года уже на пенсии, но СМИ по привычке продолжают тиражировать старую информацию о моём месте работы, поэтому в МЧС решили обратиться к Собянину. И вот от директора департамента по делам ГО, ЧС и ПБ мэрии мне был звонок. Он попросил меня зайти и показал всю эту переписку с ГВП, МЧС, вот только тогда я про всё это и узнал. В конце концов, когда в мэрии поняли, что я уже к ним никакого отношения не имею, они, ссылаясь на нормативные документы, ответили Зиничеву, что ничем помочь в плане награждения уже не могут.

— Получается, после трагический гибли Евгения Зиничева эта тема заглохла?

— Пока непонятно. Мне были звонки из окружения Зиничева, его команда продолжает работать, и этот вопрос вроде бы снова начал двигаться куда-то.

Но никаких деталей я не знаю, выяснять, кто, кому и куда написал, кто что ответил, — это не моё. 

Хочу лишь сказать, что очень жаль, что Евгений Николаевич преждевременно ушёл из жизни. Он был очень сильным руководителем, и это очень тяжёлая утрата для страны.

— Насколько я понимаю, вы по-прежнему продолжаете активную работу по увековечиванию памяти ваших сослуживцев по С-178?

— Совсем недавно, 21 октября, мы открывали в Крыму мемориальную доску в память о нашем экипаже в храме-маяке Святителя Николая Чудотворца под Алуштой. В музее при храме открыли огромную экспозицию, посвящённую С-178. Там даже глубиномер с нашего центрального поста, я им передал, хранил его 40 лет. Флаг с С-178, сейчас озвучивание будет нашей экспозиции. Среди приглашённых был брат Владимира Каравекова. Как и некоторые другие родные погибших, он ещё с тех времён был критически настроен по отношению к Маранго, но когда я ему показал материалы дела, он увидел, что оно шито белыми нитками, чтобы оболгать Маранго, в том числе в глазах родных погибших. После нашей беседы своё отношение к капитану С-178 он изменил.

«Сохранять память о погибших»

— Как раз 21 октября исполнилось 40 лет с момента катастрофы. 

— Да, в этот день мы всегда собираемся и проводим на мемориале во Владивостоке траурный митинг. У него тоже непростая судьба, в 1990-е с него сорвали бронзовые таблички, долгое время могилы были безымянными, но в итоге с помощью мэра Юрия Копылова всё удалось восстановить, благоустроить — и памятник предстал в лучшем виде. 

Уже живя в Москве, я почти всегда прилетал в этот день во Владивосток. И хотя в этом году мы в тот день открывали памятную доску в Крыму, траурный митинг во Владивостоке, конечно, состоялся.

В этому году нам удалось открыть сразу две мемориальные доски утонувшему Алексею Соколову. Одну в Москве, в храме у Фёдора Конюхова. Отправил фото его маме, которая до сих пор жива. Я ей сказал тогда, что это ещё не всё.

Весной пошёл в Госдуму, пообщался с главой комитета по обороне генералом Владимиром Шамановым. Он поручил подготовить письмо губернатору Приморского края, и всё моментально организовалось. В июле я прилетаю во Владивосток, собираю ребят. Командующий флотом выделяет нам корабль, идём в точку последнего погружения, опускаем венки. Едем на могилу Маранго и открываем памятную доску на стене школы №60. Полрайона собралось, маму привезли его, брата. Всё как положено сделали.

В общей сложности мы уже открыли 15—20 мемориальных досок членам экипажа С-178, будем стараться открыть и всем остальным.

— Какие задачи ставите лично перед собой на ближайшее время?

— К следующему Дню подводника, 19 марта, вместе с моим соавтором, ветераном-подводником из Белоруссии, постараемся закончить и опубликовать книгу о С-178. Там я хочу изложить свою версию событий с подтверждающими мои слова документами, в том числе из уголовного дела, а мой соавтор, как юрист, всё это подытожит. 

Что касается более глобальных задач, то их у меня две. Самая важная — сохранять память о погибших, не забывать их. Но экипаж С-178 продолжает выполнять свои задачи. Они заключаются в увековечении памяти их подвига.

Ни один из 32 погибших не струсил, не спрятался. Они все проявили исключительную смелость и отвагу.

Поэтому продолжать открытие этих мемориальных досок — наша духовная обязанность. И делаем мы это при поддержке подводного сообщества ветеранов всех флотов за исключением Тихоокеанского. Вторая моя задача, не менее важная, — возвращение доброго имени Валерию Александровичу Маранго. Мы, члены экипажа, между собой говорим, что он командир без лжи, подлости и лести.

В феврале выдались четыре выходных дня подряд, и я решил съездить в деревню, проведать наш дачный домик, походить на лыжах, подышать живительным зимним воздухом. Жена напекла мне пирожков с начинками трёх видов, но сама ехать отказалась, сказала: «В твоей зимней берлоге мне делать нечего».

Час езды на автобусе, и вот я с рюкзаком за спиной шагаю по заснеженной дороге к своему дому. Дом этот – деревенская изба, доставшаяся мне от родителей и, благодаря ремонту, ещё пригодная для жилья.

Первым делом я затопил обе печи: русскую и столбянку, благо дрова лежали в печах ещё с осени, и пошёл расчищать тропинки во дворе.

К вечеру густо повалил снег и, вопреки прогнозам, поднялась метель. Свет в доме погас, его обычно выключают на подстанции при сильном ветре. Эти мелочи никак не повлияли на моё приподнятое настроение. Наверное, многим известно особое чувство уюта, когда сидишь в тёплом доме, а за окнами беснуется непогода.

Я зажёг свечу и собрался ужинать. Однако метель всё усиливалась. Злая вьюга лупила в окна снежными зарядами и завывала на разные лады так, что становилось жутко. Мне даже послышалось конское ржание, хотя откуда здесь быть коням, они давно в деревне перевелись.

Вдруг послышался стук в дверь. «Наверное, вьюга так играет», — подумалось мне, но стук повторился. Я взял фонарик и пошёл открывать. У порога стоял человек, засыпанный снегом с головы до ног.

– Ради Бога, пустите люди добрые обогреться. Замерзаю! — послышался голос измученного странника. – Смотрю, только в вашем доме огонёк горит.

Я пригласил его войти, но он умоляющим голосом попросил:

– Нельзя ли лошадь завести к вам во двор? Она у ваших ворот стоит.

Мне стало любопытно. Я оделся и повёл незнакомца к воротам, держа в одной руке фонарик, а другой прикрывая лицо от снега. Там стояла лошадь, запряжённая в двухместные сани. Незнакомец долго возился, выпрягая лошадь, потом завёл её в мой сарай. Там он очистил дрожащее животное от снега и прикрепил торбу с овсом для лошадиного корма.

Вернулись в дом. Незнакомец снял шубу, сапоги, и я увидел мужчину средних лет, черноволосого, с небольшой бородкой и, что меня удивило, в строгом чёрном костюме с галстуком. Но ещё больше я удивился, когда он заговорил.

– Очень вам признателен, милостивый государь, вы мой спаситель. Я вижу, вы не из крестьянского сословия. Позвольте представиться: Тихон Матвеевич Лебедев, дворянин, служу инспектором реальных училищ. Ездил по губернии с инспекцией, да в этот раз не повезло с погодой. И с ямщиком не повезло. Этакий подлец, напился в трактире и драку учинил. Побили его так, что пришлось в больнице оставить. Другого ямщика ждать не стал, поехал один, а тут вдруг метель сбила с пути.

Я был в недоумении: человек, вроде, нормальный, но зачем-то косит под 19-й век. Я тоже представился и назвал свою профессию: инженер-электрик. Объяснил, что приехал в свой дачный дом отдохнуть.

– О, замечательная у вас профессия! — воскликнул мой гость. Я читал в газете, что в Петербурге уже в прошлом году все улицы были освещены электричеством.

– В каком году? – переспросил я.

– В прошлом, в тысяча девятьсот двенадцатом.

Я предложил поужинать. Зажёг на столе две свечи, поставил кастрюлю с разогретой гречневой кашей и тарелку с пирожками. Мой гость не остался в долгу. Открыл свой саквояж и достал оттуда кружок копчёной колбасы и бутылку с этикеткой: «Высший сорт. Столовое вино Пустовалова».

Я подошёл к иконе, перекрестился и прочитал краткую молитву. Боковым зрением видел, что гость стоял неподвижно. Сели за стол. От колбасы я отказался по случаю поста, а рюмочку «столового вина», которое оказалось крепкой водкой, выпил за компанию. Не спеша пили чай с постными пирожками и понемногу разговорились.

– Никогда не встречался с такой метелью, — говорил мой собеседник. – Ещё немного и я вместе с лошадью и санями был бы погребён под сугробом. К счастью, вспомнил про свой талисман, сжал его в руке и кричу: выручай! И что вы думаете! Лошадь потянула куда-то, и тут я увидел огонёк в вашем окне.

Он достал из нагрудного кармана серебряное колёсико на цепочке с выдавленными на нём какими-то фигурками.

– Вот он мой талисман, от матери мне остался.

Мне так и хотелось сказать, что ангел-хранитель вас оберегает, а не поделка из серебра. Но сдержался.

Мой собеседник удивлял меня: и манера аккуратно есть, и какой-то особый способ говорить, придавая важность каждому слову – всё это заставляло думать, будто он действительно явился из далёкого прошлого. Абсурд! А впрочем… Мне вдруг вспомнилась статья, которую я читал лет пять назад в журнале «Научные сенсации». Описывалось удивительное явление, которое учёные назвали «пространственно-временная аномалия». Явление основано на том, что пространство и время – это связанные между собой сущности. Если в каком-то месте происходит аномалия, то есть отклонение от нормы в атмосфере или в земной коре, причем такое сильное отклонение, что пространство в этом месте искривляется, тогда для некоторых объектов возможен скачок во времени.

Метель улеглась, дали свет. Мой гость стал с удивлением рассматривать лампочку под абажуром.

– Не знал, что электричество пришло в деревню. Думаю, господин инженер, что без вас здесь не обошлось. Только я не понимаю, как вы, будучи на переднем крае науки, держите в доме иконы?

Я хотел возразить, но его привлекла висящая на стене репродукция картины «Бурлаки на Волге». Он надел пенсне и стал похож на Чехова, изображённого на известном портрете.

– Хорошая копия, – сказал он. – Всё-таки Репин – великий мастер. Смотришь и думаешь, как тяжело достаётся людям хлеб. И знаменитый поэт Некрасов не остался в стороне. Весь мир теперь знает, как в России угнетают простой народ. Знаете такие стихи:

Выдь на Волгу. Чей стон раздаётся

Над великою русской рекой?

Этот стон у нас песней зовётся,

То бурлаки идут бечевой…

Эти стихи я помнил со школьной скамьи и всё-таки решил поспорить:

– А вот Мельников-Печерский в своём романе «В лесах» пишет, что крепкие мужики охотно нанимались бурлаками. Работа тяжёлая, но платили за неё хорошо. Люди искусства пожалели бурлаков, это хорошо, а вот взялись бы, да построили пароход. Бурлаки охотно пошли бы на пароход матросами и Бога молили бы за своих благодетелей. Но нет, не барское это дело – машины строить. Проще написать, как Герцен: «К топору зовите Русь!», и сразу обретёшь известность и уважение. Да, литераторы-демократы раскачивали лодку государства посильнее, чем народовольцы с их бомбами.

– Но позвольте, милостивый государь, — возразил мой гость, — быть может, люди искусства своими картинами да стихами и подвигли наших умельцев строить машины.

Я не сдавался:

– Вот ещё замечательные стихи Некрасова. Содержание таково: едет барин на поезде и рассказывает мальчику, с какими страданиями рабочие строили эту железную дорогу. Очень живо рассказывает – будто сам видел косточки русские вдоль дороги и видел как тощий больной белорус с колтуном в волосах «механически ржавой лопатою мерзлую землю долбит». Что поделаешь – не было в то время ни тракторов, ни экскаваторов, любую дорогу строили лопатами и не только в России, но и везде.

Я разошёлся и забыл, с кем я разговариваю.

– Ну а как строили железную дорогу через сто лет? После того, как чаяниями демократов Русь призвали к топору, стала Русь совсем другой, но все также долбили лопатами мерзлую землю, и не только в средней России, но и на Колыме, и не вольнонаемные, а под дулами винтовок раскулаченные крестьяне и другие «враги народа». Они же лопатами выкопали и Беломор-канал и канал Москва-Волга, и сколько еще земли перелопатили. Вот уж где лежат косточки русские – не сосчитать!

– Вы, батенька – фантазёр, — сказал мой гость.

– Нет, это не фантазии. Сядьте, пожалуйста, вот сюда на диван, я хочу вам сказать что-то важное.

Сам я сел напротив. Вид у моего собеседника был начальственный, что соответствовало его должности. И всё-таки мне было его жалко, ведь его дальнейшая судьба неизвестна.

– Это не фантазии, господин инспектор. Дело в том, что вы из своего 1913 – го года перескочили на 110 лет вперёд и поэтому не можете знать, что произошло в России за это время.

– Уважаемый господин инженер, я считаю, что все эти перелёты во времени – это фантастика в духе англичанина Герберта Уэлса.

– Скажите, Тихон Матвеевич, вы преподаёте в училище?

– Да, я веду уроки физики и математики.

–Тогда вы меня поймёте – сказал я и кратко изложил суть пространственно-временной аномалии. Закончил я такими словами:

– По всей видимости, вы стали жертвой этого явления.

Мой гость пожал плечами. Значит, сомневается, что метель забросила его в будущее. Надо бы чем-то его удивить. Телевизора и радиоприёмника в доме не было, да и не работали бы они в такую погоду. Я взял с тумбочки смартфон.

– Вот он — талисман, нашего времени, такие теперь есть у каждого.

Я хотел позвонить своей жене, но связи не было. Тогда я стал показывать фотографии, которых в «галерее» моего смартфона было множество. Мой гость смотрел с любопытством, а одна картинка ему особенно понравилась:

– Это здание очень похоже на нашу городскую гимназию. Только вот этих огромных деревьев у нас нет.

– У нас здесь тоже гимназия, а вокруг столетние дубы – заметил я.

– Столетние, – задумчиво повторил мой собеседник. – Да, я помню, что прошлой осенью здесь сажали дубки.

Он откинулся на спинку дивана и после долгого молчания сказал.

– Ну хорошо, пусть будет так. Пусть нынешняя жуткая метель – это и есть аномалия. А когда я смогу вернуться назад, в своё время?

– Пока это явление толком не изучено. Опыты на животных показали такой факт: если объект в течение суток покинет область, где происходила аномалия, то он возвратится в своё время. А если задержится, то останется в будущем времени. Скажите, Тихон Матвеевич, у вас есть семья?

– Нет, я холост.

– Тогда я советую вам остаться в нашем времени. Поживём здесь с вами денька три, а потом поедем в город. Помогу вам устроиться и начать новую жизнь. Учители математики в наших школах очень нужны.

Мой гость сидел нахмурившись.

– А почему, милостивый государь, вы решили, что здесь, в вашем времени, мне будет лучше?

– Потому, что в вашу эпоху, господин инспектор, вас ждут очень суровые испытания. Вы, наверное, знаете поэта Александра Блока, он ваш современник. Есть у него поэма «Возмездие», а в ней такие пророческие строки:

Век девятнадцатый, железный

Воистину жестокий век!

…

Двадцатый век… Ещё бездомней

Ещё страшнее жизни мгла,

Ещё чернее и огромней

Тень Люцеферова крыла.

Я задумался. Как мне описать ужасы двадцатого века пришельцу из прошлого? Рассказать, как в 1930-е годы мой дед, колхозник, со своей большой семьёй бежал от голода из родной деревни в город? Как потом они с бабушкой получали одну за одной три похоронки на сыновей, погибших под Ленинградом? Решил, что будет достаточно, если я кратко изложу трагические события двадцатого века.

– В 1914 году началась война с Германией и Австрией. Война шла для России не очень успешно, к весне 1917 года потери в российской армии составили более трёх миллионов человек. Группа генералов и членов Государственной Думы составили заговор и вынудили императора Николая Александровича отречься от престола. Таким образом, произошла революция, причём, довольно мирная. Россия стала республикой во главе с Временным правительством, образованным из членов Государственной Думы. Однако, такое кощунственное деяние, как свержение монарха, не прошло даром. Осенью партия большевиков совершила вооруженный переворот, разогнала Временное правительство и Думу. Большевики установили свою власть, которую они назвали советской и рабоче-крестьянской. Власть эта оказалась жестокой, объявила террор. Начались массовые расстрелы. В первую очередь пострадали крестьяне, у которых отбирали хлеб, и конечно, дворяне, интеллигенция. Началась гражданская война, разруха, голод, эпидемия. За четыре года этой войны погибло более десяти миллионов человек, и около двух миллионов россиян бежали за границу. Победившая Советская власть стала строить социалистическое государство. Это происходило ценой лишений и человеческих жертв. В стране насаждалась идеология атеизма, верующих людей преследовали, отправляли в лагеря. А потом грянула страшная война и опять с Германией. Россия победила, но дорогой ценой: погибло более 25 миллионов россиян… Опущу здесь вторую половину двадцатого века, скажу только, что произошла ещё одна революция: страна вернулась к капиталистическому строю. При этом опять погибло немало россиян, а около двух миллионов оказалось за границей. Сейчас у нас жизнь относительно спокойная, поэтому я и предлагаю вам остаться.

– Нет, я не останусь! – от волнения мой гость встал. – Слушал я вас с интересом, но, знаете ли, не могу во всё это поверить. В голове не укладывается. Ну, допустим, монархия рухнула, этого давно ожидала прогрессивная общественность. Да и молодёжь, с которой я общаюсь в школах, в массе своей настроена против монархии. Это устаревшая форма правления. Но чтобы демократическое правительство, где самая активная партия – конституционные демократы, вдруг лишилось власти? Я сам «кадет» и знаю, что в нашей партии люди стойкие, с твёрдой волей. Не могу поверить, чтобы такое правительство уступило власть какой-то полубандитской партии… Вот вернусь домой и если увижу, что это действительно произойдёт, тогда уеду за границу, во Францию. Не дожидаясь гражданской войны.

Видно было, что мой гость устал. Я постелил ему в отдельной комнате, улёгся и сам, но долго не мог заснуть – всё обдумывал невероятное событие нынешнего вечера. Наверное, не стоило приглашать гостя остаться в нашем времени, ведь время наше тоже тревожное, и неизвестно, что нас ожидает. Ещё досадно было, что инспектор училищ по своим взглядам оказался из тех либералов, что способны разжечь революцию, а потом сбежать за границу. Да, суть у либералов одинакова, будь они нынешние или столетней давности.

Проснулся я в восемь часов, уже светало. На улице было тихо, падал редкий снежок. Осторожно заглянул в комнату, где спал мой гость, но она была пуста. Я вышел на двор, но никаких следов не увидел. Проваливаясь в сугробах, добрался до сарая, но и там не обнаружил ни лошади, ни её следов. Исчезли и сани, вчера стоящие у ворот.

Я облегчённо вздохнул: значит, вернулся мой гость в дореволюционную Россию. Теперь не узнать, что с ним стало: успел ли уехать в эмиграцию, погиб ли в революционные годы или приспособился к новому строю.

Только одна вещь от него осталась: талисман, который он забыл на полочке возле кровати. А может быть, не забыл, а просто бросил, рассердившись, что тот завёл своего хозяина в другую эпоху.

Вологда, июнь, 2012 г.

Помогай другимОтвечай на вопросы и получай ценные призы каждую неделюСм. подробности

Метель анализ повести Пушкина по плану

В 

1. История создания. «Метель» входит в цикл «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина», который был написан А. С. Пушкиным осенью 1830 г. в Болдине. Работу над «Метелью» поэт закончил в последнюю очередь — 20 октября.

В 

2. Смысл названия. В пушкинскую эпоху зимняя поездка по бескрайним российским просторам могла обернуться трагедией.

Разыгравшийся буран представлял серьезную опасность для одинокого путника.

В русской литературе есть множество историй о заблудившихся и замерзших насмерть людях. В повести Пушкина никто не погибает, но метель кардинальным образом изменяет судьбы главных героев. На этом основан весь сюжет произведения.

В 

3. Жанр. Повесть

В 

4. Тема. Главная тема произведения — роль слепого случая в человеческой судьбе. Завязка повести достаточно проста: молодые люди любят друг друга, но родители девушки не дают согласия на брак. Влюбленные решаются обвенчаться тайно в надежде, что после этого родительские сердца смягчатся.

В тщательно разработанный план вмешивается непогода. В течение дня Владимир улаживал все дела, договорился со священником, нашел свидетелей. К вечеру ему оставалось только добраться до с. Жадрино, где должно было состояться венчание. В это время поднялась сильнейшая метель.

Всю ночь жених в отчаянии разыскивал дорогу, но попал в Жадрино лишь к утру. Пушкин намеренно усиливает интригу, не объясняя «какое известие ожидало его». Марья Гавриловна тайком уезжала из дома, но утром вернулась. Родители даже ни о чем не догадывались.

Все было в порядке, но к вечеру девушке стало плохо. Горячка продлилась две недели и чуть не привела к смерти Марьи Гавриловны. Родители решили, что причиной болезни стал их запрет на брак с Владимиром. Ради дочери они были готовы согласиться, но получили «полусумасшедшее письмо» от молодого человека, который вскоре уехал на войну. Что же произошло в роковую ночь? Объяснение ждет читателя в финале.

Марья Гавриловна так и не вышла замуж, отказывая многочисленным поклонникам. Одним из них стал вернувшийся с войны гусарский полковник Бурмин. Он стал частым гостем в доме девушки и очень понравился ей. Для всех окружающих свадьба представлялась лишь вопросом времени. Настал день решающего объяснения. Марья Гавриловна ждала предложения, но услышала поразительную историю.

Бурмин заявил, что уже женат, но даже не знает своей жены. Он рассказал, что уже был в этих местах и попал в метель. Заблудившись, офицер случайно заехал в какое-то село и зашел в церковь. По причине крайней усталости и ветрености Бурмин позволил обвенчать себя с незнакомой девушкой. Сразу же после венчания она вскрикнула: «Ай, не он! не он!». Офицер поспешно уехал и до сих пор чувствует свою вину.

Рассказ Бурмина напомнил Марье Гавриловне о прошлом. Оказалось, что новый поклонник когда-то оказался на месте Владимира. Заключенный брак был случайным поворотом судьбы. Самой удивительной во всей истории стала встреча и любовь между не знающими друг друга мужем и женой.

В 

5. Проблематика. В повести Пушкин затрагивает проблему, актуальную для патриархального российского общества. Даже в дворянской среде девушка могла выйти замуж только с согласия родителей. Это очень часто приводило к побегам из семьи. Если молодые супруги не получали прощения, то обычно вели жалкую жизнь, полную страданий и лишений. Марье Гавриловне удалось сохранить тайну и «дождаться» встречи с мужем. Если бы о ее преступном браке узнали, история вряд ли бы имела счастливое продолжение.

В 

6. Чему учит автор. Пушкин очень высоко ценил любовь. Он, безусловно, оправдывает план тайного венчания. Незримые силы разрушили ожидаемое счастье влюбленных, но надежда Марьи Гавриловна не умерла. В конце концов судьба исправила свою ошибку и позволила вновь восторжествовать любви. Таким образом Пушкин призывает никогда не впадать в отчаяние и хранить веру в добро и справедливость.

Воронцов Тихон

Это очень интересный рассказ, с невероятно-захватывающим сюжетом. Тема рассказа заключена в том, что иногда обстоятельства жизненные складываются нам наперекор, но как оказывается это лучшее, что могло случиться, вот так и в этом рассказе, девушка нечаянно выходит замуж за другого молодого человека из-за метели, которая задержала его. Метель просто спасла ее от ничтожного человека и брака с ним. Идея в том, что Бог сам решает, когда и где ты должен находиться, у каждого свое место, и если тебе суждено, то так тому и быть.  

Пожаловаться

«Метель» – одно из пяти произведений цикла «Повести покойного Ивана Петровича Белкина». Мистическая история, в которой главная героиня самым загадочным способом обрела своего суженого.

Краткое содержание «Метель» для читательского дневника

ФИО автора: Пушкин Александр Сергеевич

Название: Метель

Число страниц: 12. Пушкин Александр Сергеевич. «Повести покойного Ивана Петровича Белкина». Издательство «Литера». 2017 год

Жанр: Повесть

Год написания: 1830 год

Время и место сюжета

Действие повести берет свое начало в 1811 году в России, в поместье Ненарадово. К своей логической развязке история приходит два года спустя, после окончания войны с Наполеоном.

Главные герои

Гаврила Гаврилович Р. – богатый помещик, добрый, гостеприимный, радушный хозяин, любящий и заботливый отец.

Марья Гавриловна – единственная дочь Гаврилы Гавриловича, умная, красивая, романтичная девушка.

Владимир – возлюбленный Марьи Гавриловны, бедный прапорщик, погибший на войне.

Бурмин – гусарский полковник, умный, насмешливый молодой человек.

Сюжет

В родовом поместье Ненарадове жил богатый помещик Гаврила Гаврилович Р. Со своей женой и единственной дочерью. Был он очень добрым, гостеприимным человеком, и в его доме часто собирались гости. Многие из них приезжали ради Марьи Гавриловны – юной, красивой девушки, воспитанной на французских романах. Вот только ее сердце было уже занято – Марья Гавриловна была без памяти влюблена в бедного армейского прапорщика Владимира, который проводил свой отпуск в соседней деревушке.

Узнав о сердечной привязанности дочери, Гаврила Гаврилович запретил ей даже думать о Владимире, считая его крайне неподходящей партией. Узнав об этом, Владимир стал настаивать на тайном венчании, после которого можно было бы броситься в ноги к родителям, моля о прощении и благословении.

Марья Гавриловна долго колебалась, но в итоге поддалась уговорам своего возлюбленного. Они условились, что в назначенный вечер она незаметно выйдет на крыльцо, сядет в сани и приедет в церковь, где ее уже будет ждать Владимир со священником.

В тот вечер разыгралась сильная метель, и Владимир сбился с пути. Всю ночь он проплутал в поисках дороги к деревенской церквушке. Лишь под утро он нашел дорогу, но церковь была уже заперта.

Тем временем Марья Гавриловна, как обычно, утром вышла к завтраку. Она была спокойна и задумчива, но к вечеру с ней случилась сильная горячка. В бреду она повторяла имя Владимира, упоминала их тайну, но слова ее были так бессвязны, что никто ничего не понял. Родители, испугавшись за здоровье любимой дочери, решили дать согласие на ее брак с Владимиром. К их большому удивлению, молодой человек ответил решительным отказом на их приглашение и попросил больше никогда не тревожить его. Вскоре он отправился на войну, где скончался от полученных ран.

Ушел в мир иной и Гаврила Гаврилович, оставив дочь богатой наследницей. Вокруг Марьи Гавриловны так и вились женихи, но она была верна умершему Владимиру. Тем временем война закончилась, и неподалеку от Марьи Гавриловны поселился раненый гусарский полковник Бурмин. Молодые люди сразу поняли, что их связывает много общего, но ни один из них не решался сделать первый шаг. Наконец, Бурмин отважился на признание – он сказал, что очень любит Марью Гавриловну, но не может жениться на ней, поскольку уже женат на таинственной незнакомке. Полковник рассказал, как однажды во время сильной метели сбился с дороги, и, увидев вдали огонек, зашел в церковь. Внутри находились люди, которые, по всей видимости, ждали его. По недопустимому легкомыслию Бурмин обвенчался с незнакомой девушкой, которая взглянула на него лишь после обряда и тут же лишилась чувств. Услышав эту историю, Марья Гавриловна побледнела, и призналась, что той самой девушкой была она. Бурмин бросился к ее ногам.

Вывод и свое мнение

В произведении поднята тема мистицизма, рока, случая в судьбе человека. Марья Гавриловна была уверена, что по легкомыслию сломала свою жизнь. На деле же выяснилось, именно благодаря той роковой метели ее жизнь изменилась к лучшему. Кто знает, возможно, она бы не была счастлива в браке с Владимиром? Вмешательство высших сил освободило ее от этого брака, навсегда связав с Бурминым, которого впоследствии она полюбила всем сердцем.

Главная мысль

Не все в жизни зависит от человека. Порой, большую роль в судьбе играет случай.

Авторские афоризмы

«…Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и следственно была влюблена…»

«…вероятно любовь была причиною ее болезни…»

«…Как сильно билось русское сердце при слове отечество!..»

«…но — я несчастнейшее создание… я женат!..»

Толкование непонятных слов

Венчание – священный обряд, соединяющий узами двух любящих людей.

Верста – русская единица измерения расстояния, равная 1066,8 м.

Корнет – младший офицерский чин.

Горячка – болезнь, сопровождаемая высокой температурой, жаром.

Новые слова

Радушие – сердечное, ласковое отношение, соединенное с гостеприимством, с готовностью помочь, оказать услугу.

Околица – изгородь вокруг деревни или у края деревни.

Сетовать – жаловаться, скорбеть.

Тест по повести

1. Вопрос 1 из 13

   В каком году была написана повесть А. С. Пушкина «Метель»?</h3>

   • <label>1828;</label>
   • <label>1830;</label>
   • <label>1831;</label>
   • <label>1834.</label>

(новая вкладка)

Здесь даны основные сведения о повести А. С. Пушкина «Метель», представлено её краткое содержание для читательского дневника и пересказ. Также дана краткая характеристика главных героев и других персонажей. В конце статьи указаны темы и основная мысль (идея) этой повести.

Краткие сведения о произведении

Повесть «Метель» Александр Сергеевич Пушкин написал в 1830 году, год её издания — 1831. Она входит в цикл «Повести покойного Ивана Петровича Белкина».

Главные герои повести

Другие персонажи

Свидетели при венчании:

Очень краткое содержание для читательского дневника

Действие повести начинается в 1811 году, а заканчивается после заграничного похода русских войск.

Дочь зажиточного помещика, Марья Гавриловна, была влюблена в армейского прапорщика. Родители её были недовольны этим, так как Владимир был беден.

Влюблённые тайно встречались и переписывались. Молодой человек предложил возлюбленной бежать и обвенчаться в церкви соседнего села.

Марья Гавриловна, приехав в церковь, ждала жениха, но он не появился, так как сбился с пути, попав в сильную метель.

В это время проезжал мимо церкви гусар Бурмин. Ради забавы он выдал себя за жениха, и его обвенчали с Марьей Гавриловной, которая от волнения была почти без чувств. Бурмин после венчания уехал из церкви.

Владимир, чувствуя себя виноватым, написал девушке, что больше никогда не будет с ней видеться. В 1812 году Владимир был ранен под Бородином и через некоторое время умер.

Бурмин стал кавалером Георгиевского креста и после войны, встретив Марью Гавриловну, влюбился в неё.

Объясняя ей, почему он не может на ней жениться, Бурмин рассказал историю о том, что ради шутки обвенчался с неизвестной девушкой, и теперь не надеется её найти. Марья Гавриловна воскликнула: «Так это были вы!» Тогда побледневший Бурмин бросился к её ногам.

Краткий пересказ (более подробный, чем краткое содержание)

В конце 1811 года в своём поместье Ненарадове жил помещик Гаврила Гаврилович Р**. Он был гостеприимен, соседи часто посещали его дом. Его 17-летняя дочка Марья Гавриловна была стройной красавицей и считалась богатой невестой. Она увлекалась французскими романами «и, следовательно, была влюблена». Её избранником был Владимир, бедный прапорщик, приехавший в отпуск в свою деревню. Родители Маши, заметив их любовь друг к другу, запретили дочери и думать о нём.

Но влюблённые переписывались и каждый день встречались в роще или у часовни. Зимой их свидания прекратились, но они стали чаще писать друг другу. Владимир умолял Машу тайно венчаться, некоторое время скрываться, а потом броситься к ногам родителей.

Наконец, Маша согласилась. План побега был таков: в назначенный день она на время ужина должна была уйти в свою комнату, сказав, что у неё болит голова. Затем ей нужно было со своей служанкой выйти в сад через заднее крыльцо, сесть в сани, которые будут ждать за садом, и ехать в церковь села Жадрино, которое находится в 5 верстах от Ненарадова. Там должен был ожидать их Владимир.

Накануне отъезда Маша ночью не спала, собирала свою одежду к отъезду, писала письма подруге и родителям. Перед рассветом она задремала и видела кошмарные сны. Утром она была бледна, и родители, подумав, что она больна, встревожились. Маша старалась успокоить их.

Когда подали ужин, Маша сказала, что ужинать ей не хочется, так как болит голова. Она попрощалась, как обычно на ночь с матерью и отцом, и они её благословили.

Придя в свою комнату, Маша залилась слезами. На дворе бушевала метель. Через полчаса, когда все в доме уснули, девушка со служанкой вышли через заднее крыльцо. Пройдя сад, увидели они на дороге сани. Кучер Владимира помог  барышне и служанке усесться, уложить шкатулку и узлы с одеждой, и лошади помчались.

Владимир в этот день с утра ездил в Жадрино, там уговорил священника обвенчать вечером его с невестой. Затем поехал искать свидетелей. Заехал он к 40-летнему отставному корнету Дравину, к которому затем приехали землемер Шмит и 16-летний улан. Все трое с охотой согласились быть свидетелями при венчании.

Когда наступил вечер, Владимир отправил своего кучера Терёшку с тройкой коней в Ненарадово, а сам без кучера в санях, запряжённых в одну лошадь, отправился в Жадрино. Туда через 2 часа должна была приехать Маша. Езды от имения Владимира до Жадрина было 20 минут.

Но внезапно налетела метель, и дорогу вмиг занесло. Владимир заблудился в снежном поле, заехал в лес, выехал из него и увидел деревушку. Там старик ему сказал, что до Жадрино будет вёрст 10. Владимир попросил старика достать ему лошадей, так как его лошадь совсем выбилась из сил, но в деревне лошадей не было. Тогда Владимир попросил проводить его до Жадрина, и старик послал проводником своего сына. Проводник пошёл вперёд, указывая дорогу.

Жадрина они достигли только на рассвете, церковь была закрыта, Владимир заплатил проводнику и поехал к священнику.

А в Ненарадове утром в гостиную к родителям вышла Маша. Отец спросил, болит ли ещё у неё голова. Девушка сказала, что ей стало лучше. Но вечером она заболела и 2 недели находилась на краю гибели.

Родители не знали, что дочь хотела убежать из дома, но Маша в бреду сама говорила об этом. Однако мать, ухаживавшая за ней, поняла только то, что дочь влюблена во Владимира Николаевича и что эта любовь — причина её болезни.

Тогда родители решили дать согласие на брак Маши и Владимира. Когда барышня начала выздоравливать, её родители послали ему приглашение, чтобы объявить согласие на брак. Но в ответ он послал им полусумасшедшее письмо, в котором написал, что он никогда не приедет к ним и что ему остаётся только умереть. Через несколько дней в Ненарадове узнали, что Владимир уехал в армию. Это был уже 1812 год.

Маше не сказали ничего о Владимире, а она никогда не упоминала о нём. Прочтя его имя в списке военных, отличившихся и раненных под Бородиным, девушка упала в обморок.

Отец Маши, Гаврила Гаврилович, умер, и она стала наследницей имения. Из Ненарадова Мария Гавриловна с матерью уехали жить в другое поместье.

Владимир умер, и Маша берегла всё, что напоминало о нём: его рисунки и другие вещи. Никто из молодых людей не интересовал её.

После окончания войны в доме Марьи Гавриловны, которая жила с матерью в то время в *** губернии, среди штатских молодых людей появился гусарский полковник Бурмин. Он приехал после ранения в отпуск в свои поместья. Это был молодой человек лет 26. Он нравился Марье Гавриловне, и было видно, что и она нравится ему. Но он молчал и не объяснялся в любви.

Однажды Бурмин признался Марье Гавриловне, что хотя любит её, но не может жениться на ней, потому что женат уже четвёртый год и не знает, кто его жена. Бурмин рассказал, что в начале 1812 года по дороге в свой полк он на почтовых лошадях попал в метель. Ямщик хотел сократить путь и заехал в незнакомые места. Сквозь пургу увидел Бурмин огонёк и велел ехать туда. Это была церковь. С паперти закричали люди: «Сюда! Сюда!» Бурмину кто-то сказал, что невеста в обмороке, а священник не знает, что делать.

Бурмин вошёл в церковь и увидел красивую девушку, сидящую на лавочке. Другая девушка тёрла ей виски. Священник спросил Бурмина, можно ли начинать, тот ответил утвердительно и встал около невесты перед налоем. Трое свидетелей и горничная поддерживали невесту и были заняты только ею.

После обряда венчания девушка, ставшая женой Бурмина, повернулась к нему и упала в обморок, вскрикнув: «Ай, не он!» Свидетели испуганно посмотрели на Бурмина, а он вышел из церкви и уехал.

Выслушав этот рассказ, Марья Гавриловна взволнованно спросила, знает ли он, что стало с его бедной женой.

Бурмин ответил, что ничего не знает: ни названия деревни, ни почтовой станции, с которой ехал. Поэтому у него нет надежды отыскать девушку, над которой подшутил он так жестоко.

Марья Гавриловна воскликнула: «Так это были вы! И вы не узнаёте меня?» Побледневший Бурмин бросился к её ногам…

Заключение к краткому пересказу

В повести А. С. Пушкина «Метель» раскрыты темы:

Основная мысль (идея) повести «Метель»: счастье и несчастья не всегда зависят от человека, иногда зависят они и от случая.

Краткое содержание повести может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ — для подготовки к уроку литературы.

Вам также будет интересно почитать:«Малиновая вода» — краткое содержание и пересказ рассказа И. С. Тургенева«В Стране невыученных уроков: волшебное происшествие» — краткое содержание и пересказ повести Л. Б. …«Челкаш» — краткое содержание и пересказ по главам рассказа М. Горького«Приёмыш» — краткое содержание рассказа Д. Н. Мамина-СибирякаИспользуемые источники:

• https://reshator.com/sprav/literatura/analiz/metel-pushkin/
• https://ote4estvo.ru/sochineniya-po-proizvedeniyam-pushkina/177950-metel-analiz-povesti-pushkina.html
• https://vashurok.ru/questions/tema-i-ideya-rasskaza-a-s-pushkina-metel
• https://obrazovaka.ru/chitatelskiy-dnevnik/metel.html
• https://blmb.ru/metel-kratkoe-soderzhanie/