Что такое овраг рассказ

В Ингушетии Кисловодский городской суд на выездном заседании в Ессентуках 15 декабря приговорил фигурантов по делу о «земельных протестах» к срокам от 7,5 до 9 лет колонии общего режима.

В 2019 году, 26 марта, в центре Магаса прошел митинг против соглашения о закреплении административной границы Чечни и Ингушетии, которой не было с 1991 года. Власти назвали это обменом, но по этому соглашению Ингушетия отдавала соседней республике больше территорий. Протестующие на митинге в Магасе обвинили тогдашнего главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в предательстве национальных интересов. Митинг закончился столкновениями с силовиками, а потом и обысками у участников с возбуждением уголовных дел. По делу в общей сложности привлекли 49 человек.

Магомед Абубакаров, адвокат по делу ингушской оппозиции, утверждает, что на прокуратуру было оказано давление напрямую из администрации российского президента, и называет это решение политическим.

Абубакаров и адвокат Каринна Москаленко рассказали Настоящему Времени, почему дело было рассмотрено с нарушениями и кто мог выступать за столь строгие приговоры.

— Каринна, Кадыров вызывал Ахмеда Барахоева на шариатский суд, и вообще в 2018 году у Рамзана Кадырова нарастал конфликт с ингушскими старейшинами. Как вы думаете, есть ли роль Кадырова в том, что сейчас лидеры протестов в Магасе, в том числе Барахоев, получили такие большие сроки?

Каринна Москаленко: Знаете, адвокаты всегда опираются на определенные факты. И наше предположение, может быть, не имеет столь важного значения, как тот факт, что совершенно очевидно, что принималось решение по этому делу не в зале судебного заседания, о чем защита прямо заявляла суду. Дело в том, что когда попытались освободить из-под стражи единственную женщину и Зарифа была освобождена, через пять дней впопыхах по чьему-то указанию было отменено абсолютно законное и обоснованное решение суда об освобождении ее не просто так, а под домашний арест. И в этот момент наступило уже окончательное прозрение всех, кто еще надеялся на какие-то результаты этого процесса, на справедливый суд. Стало понятно, что судья не решает этого вопроса. Я в своей речи назвала его «трагической фигурой».

Но дело в том, что все равно никакого снисхождения, никакого понимания людям, которые обеспечили эту политическую расправу, в том числе и судебной власти. Это просто несмываемый позор, который лежит на российском правосудии. Да, о «Болотном деле» знали многие, это очень важное дело, которое, наконец, стало предметом обсуждения всех россиян. Россияне заметили это дело, российские СМИ заметили это дело. И сейчас, видя, что политические узники приговорены к длительным срокам наказания, никто уже не имеет никаких иллюзий. Но когда ведешь политическое дело, вот Магомед Беков мне не даст соврать, ты, конечно, уже строишь всю свою стратегию на то, чтобы закрепить нарушения, а их, поверьте мне, было в судебном заседании предельно много. Закрепить их и впоследствии добиться рассмотрения этого дела в независимом суде, доказывая, что не было обеспечено справедливого судебного разбирательства, чем мы и займемся.

— Магомед, правильно ли я понимаю, что суд не учел вообще никакие доказательства защиты, никаких свидетелей – их было больше сотни? И правильно ли я понимаю, что были свидетели, которые говорили, что старейшины ингушского народа на самом деле пытались людей остановить, когда начались столкновения с полицией?

Магомед Беков: Совершенно верно. Были свидетели, и в первую очередь это свидетели обвинения, которые свидетельствовали, что лидеры протеста успокаивали людей, вели переговоры с сотрудниками МВД, призывали к спокойствию, призывали к благоразумию. Я их называю «псевдопотерпевшими», потому что, как сказала Каринна, в деле было много нарушений. При всем кажущемся объективном подходе судьи, который удовлетворял практически все ходатайства стороны защиты, истребовал даже заключение экспертов – были проведены психолого-лингвистические экспертизы в рамках основного уголовного дела, которые следствие просто не выделило с основными материалами только лишь по одной причине, что эти заключения носили исключительно обеляющий характер наших подзащитных и в них было написано, что признаков каких-либо экстремистских призывов или лингвистических признаков в их словах не было.

Конечно же, это вопиющий факт, когда и свидетели обвинения, и более ста свидетелей защиты, которые были допрошены в судебном заседании, и псевдопотерпевшие, которые по основному уголовному делу признавались потерпевшими, но в уголовном деле, в котором обвиняли наших подзащитных как организаторов, как создателей экстремистского сообщества и организации применения насилия, их потерпевшими не признавало ни следствие, ни суд.

И, более того, материалы уголовного дела не содержат заявлений от засекреченных свидетелей о том, что они просят себя засекретить. Это очень важный момент, потому что когда допрашивается тот или иной свидетель или потерпевший в рамках уголовного судопроизводства, от него берут заявление, и в этом заявлении прописывается, какие угрозы поступили. Закон говорит, что если поступили угрозы, значит, таких заявлений нет в деле и их не было, потому что когда каждый раз на суде допрашивался тот или иной свидетель или потерпевший, мы просили вскрыть конверт и просили посмотреть, имеется ли письменное заявление. Этих заявлений дело не содержит.

— Вы можете объяснить, как такие суровые приговоры, в том числе старейшинам, стали возможны на Кавказе, где с большим почтением всегда относятся к старшим? Как вообще ингушское общество сейчас это воспринимает?

Магомед Беков: Ингушское общество, конечно же, это воспринимает негативно. Можете просто даже отследить это по соцсетям. Когда я приезжаю в Ингушетию, понятно, что очень много мероприятий. Стоит зайти в любой магазин, на заправку – тебя узнают, к тебе подходят люди и, конечно же, очень многие сопереживают.

Вы сказали: «Как возможен такой приговор на Кавказе?» Понимаете, я не считаю, что в Ингушетии этот приговор был бы каким-то иным. Здесь вопрос вообще не связан с судопроизводством и вообще не связан с объективностью и беспристрастностью наших судов. Решение выносится в высоких кабинетах.

Вы задали вопрос Каринне Москаленко: «Имеет ли какое-то отношение к этому Кадыров или Евкуров?» Можно, конечно, гадать, имеют ли они отношение к этому, коль они все были связаны с тем, что произошло, по границам: Матовников, Кадыров, Евкуров. На региональном уровне, я считаю, здесь вообще никто не имеет никакого влияния на этот суд. Это решение принимается в Кремле. Для нас не секрет – сегодня я могу об этом сказать, – у защиты была информация о том, что на прокуратуру оказано давление из администрации президента непосредственно руководителем администрации президента по внутренней политике Яриным. Кто такой Ярин? Ярин – это человек, который в свое время работал в Кабардино-Балкарии, по-моему, замом или вице-премьером, и у него в охране был брат Юнус-Бека Евкурова. То есть у них тесная дружба. Можно предположить, что эта дружба не прекратилась, потому что все-таки мы наблюдаем картину, когда глава региона может довести республику до банкротства в течение десяти лет, передать территорию, создать такие волнения в республике и стать одним из замов министра обороны. Это говорит о том, что глава государства в курсе всего. И более того, Сокуров донес на заседании Совета по правам человека эту информацию до главы государства. У меня нет никаких сомнений, что решение принималось в Кремле.

— Как вы думаете, Каринна, все-таки заказчик всего этого дела [руководитель кремлевского управления по внутренней политике Андрей] Ярин или Кадыров?

Каринна Москаленко: Знаете, я так далека от политики и от политиков, я даже точно не знаю, кто такой Ярин. Я с интересом выслушала Магомеда, он хорошо осведомлен, я ему склонна доверять – у меня нет оснований ему не доверять. Но то, что мне понятно, что мне совершенно ясно, – что такое решение столь безапелляционное, столь жесткое могло быть принято только действительно на самом верху. И что обратило на себя мое внимание – когда замечательный Сокуров замечательно обрисовал ситуацию и довел до сведения президента Российской Федерации эту абсолютно недопустимую беззаконную процедуру и это дело, от главы государства, который всегда по существу отвечает на все поставленные вопросы, он просто ушел от ответа. Он ни слова не сказал по ингушскому делу, хотя, я бы сказала, выступление Сокурова было обострено, все критичные точки были обострены. И ни на одну точку не было отвечено.

Вы считаете, как и все, что Конан Дойль написал только 56 рассказов и четыре романа?

О, тогда мне есть чем вас удивить, потому что существует необычайный 57-й рассказ, который отдельно не входил ни в одно из известных собраний его сочинений.

И, почти наверняка, никогда не переводился. Вы сейчас первыми о нем узнаете, ибо находится он в совершенно необычайной библиотеке.

Но расскажу все по порядку.

Начало 20-х в Британии было трудным и отчаянным временем. Сотни тысяч жизней бездарно сгинули в полях Фландрии и Франции. С карты Европы исчезло несколько империй. Монархическое правление виделось пережитком. После отречения и убйства императора России и падения Австро-Венгерской монархии качнулся под Георгом Пятым и британский трон: усиливались республиканские настроения, от короля требовали отречения. Экономика — в упадке. Появились явные предвестники распада самой крупной империи в мировой истории, расширявшейся более чем двести лет. Более того — многим становилось ясно, что рушится весь европейский миропорядок, сложившийся примерно со времени объединенной победы над неистовым корсиканцем.

Видео дня

И как же решают в британской монархии 1921 года противостоять нарастанию энтропии?

Удивительно: сделать кукольный дом! Запечатлеть уходящее.

Феноменально несчастливая в браке внучка королевы Виктории, принцесса Мария Луиза Шлезвиг-Голштейнская, решила порадовать подругу детства королеву Марию (жену английского короля Георга Пятого) уникальным подарком — самым большим и великолепным кукольным домом на свете.

Она связалась с другом и архитектором сэром Эдвином Лютьеном, и тот сразу увидел изумительный (философский и деловой!) потенциал этой идеи. Три года лучшие художники, краснодеревщки, ювелиры, плотники проектировали и создавали эту изумительную “кукольную” резиденцию.

Что такое кукольный дом? Есть в этой идее что-то будоражащее и умиротворяющее одновременно. Это полностью подвластный тебе маленький мир, это та иллюзия контроля и предсказуемости, которые невозможны в реальном мире. Но не только. Первая мировая война показала необычайную хрупкость того, что считалось незыблемым. С германских цеппелинов впервые сбрасывали бомбы на Лондон: в Великой войне впервые стерлась граница между “театром войны” и тылом — безопасности, когда война, не осталось ни для кого…

“Я создавал то, что переживет всех нас и понесет в будущее и в незнакомый грядущий мир то, как мы жили. Это уменьшенная копия нашего уходящего мира”, — писал сэр Эдвин в 1921 году, охваченный понятным эсхатологическим чувством.

Фасад имитировал обманчиво воздушную георгианскую неоклассику Кристофера Рена (имитация портландского камня) и на шарнирах поднимался вверх, чтобы видны были интерьеры комнат.

Все там было настоящим, в масштабе 1:12.

Проведено электричество и водопровод, работали лифты. Известных художников попросили расписать потолки и исполнить миниатюрные копии. В комнатах прислуги — чудо техники: пылесос и швейная машинка “Зингер”. На кухне — точные копии баночек с джемом, кофе, крошечные бутылочки шампанского Veuve Clicquot (да-да, самая знаменитая веселая вдова на свете!), печений McVities ( с логотипами производителей, многие благополучно процветают и сейчас!), машины для гаража изготовили на заводах Rolls Royce, ювелиры фирмы Cartier изготовили каминные и напольные часы. Знаменитый ландшафтный художник разработала дизайн сада и сам Густав Холст написал музыку для миниатюрных нот на рояле…

Дом получился таким изумительным, что стал сенсацией на Выставке Искусств и Ремесел Британской Империи 1924 года. Для производителей, поставивших копии своих товаров с хорошо различимыми логотипами, это также явилось прекрасной рекламой. Выставку посетило более двух миллионов человек. Люди выходили воодушевленные: если в стране еще умеют делать такие удивительные по мастерству и практической бесполезности вещи, не все еще пропало!

Самое необычайное в домике — библиотека! Здесь настоящее все: копии картин, и росписи, и гобелены, и мраморный камин, и персидский ковер, и глобус, и книги! Да, все это крошечные фолианты с сокращенными текстами Библии, Шекспира, Диккенса. Королева Мария могла достать их с полки и полистать под лупой. Всем известным британским авторам были заказаны миниатюрные произведения для этой библиотеки. Для них писали — Томас Харди, М. Джеймс, Эдит Уортон, Олдос Хаксли, Редьярд Киплинг и многие другие. Понятно, что отказались только Вирджиния Вульф и Бернард Шоу. Их не стали уговаривать. А вот Конан Дойль согласился. Он написал самый короткий рассказ “Как Уотсон научился трюку” (если перевести дословно). И еще замечательно, что книга эта рукописная. Рука самого Конан Дойля.

Конечно, я купила ее миниатюрную копию.

Вот мой (неотредактированный) перевод этого самого маленького рассказа о Уотсоне и Холмсе.

“Уотсон внимательно следил за своим компаньоном с тех самых пор, как тот уселся за стол завтракать. Холмс поднял глаза и увидел его взгляд.

—Так, Уотсон, о чем Вы думаете?”- спросил он.

—О Вас.

—Обо мне?

—Да, Холмс. Я думал о том, как банальны все Ваши трюки и как удивительно, что они продолжают вызывать интерес у публики.

—Совершенно с Вами согласен, — сказал Холмс. — Более того, припоминаю, что и сам говорил нечто подобное.

—Вашему методу, — сказал Уотсон резко, — Не так уж трудно научиться!

—Вне всякого сомнения, — с улыбкой ответил Холмс- Может, Вы и сами приведете пример такого метода размышлений.

—С удовольствием, — сказал Уотсон. — И могу сказать, что Вы были чем-то озабочены, когда одевались сегодня утром.

—Прекрасно! — сказал Холмс,- Как Вы об этом догадались?

—Вы обычно довольно аккуратны, а тут забыли побриться.

—Боже мой! Это действительно проницательно, — сказал Холмс, — Я и понятия не имел, что Вы такой одаренный ученик! Осталось ли нечто еще, что не смогло укрыться от Вашего орлиного глаза?

—Да, Холмс. У Вас есть клиент по фамилии Барроу, дело которого Вам не удалось распутать.

—Боже мой, как Вы об этом узнали?

—Я видел конверт с этим именем. Вы открыли его, издали стонущий звук и поглубже засунули конверт в карман, с гримасой боли на лице.

—Восхитительно! Вы очень наблюдательны.

—Опасаюсь, Холмс, что Вы также занялись финансовыми спекуляциями.

—И как Вам удалось догадаться, Уотсон?

—Вы открыли газету на биржевой странице и издали громкий, заинтересованный возглас.

—Что ж, это очень умнО, Уотсон. Что-нибудь еще?

—Да, Холмс, вместо своего халата Вы надели черный сюртук, это говорит о том, что Вы ожидаете визита кого-то довольно важного.

—Что-нибудь еще?

— Я не сомневаюсь, Холмс, что нашел бы и еще, но я привожу только несколько этих пунктов, чтобы доказать: есть и другие люди в мире, столь же проницательные, что и Вы.

—Есть и не столь же проницательные, — сказал Холмс- Признаюсь, Уотсон, их не так уж много, но я должен включить и Вас в их число.

—Что Вы имеете в виду, Холмс?

—То, мой дорогой друг, что Ваши заключения не так удачны, как мне бы хотелось.

—Вы хотите сказать, что я ошибся.

— Боюсь, что так. Давайте рассмотрим каждый пункт. Я не побрился, потому что отправил бритву точильщику. И надел сюртук, потому что у меня, к несчастью, был назначен визит к дантисту. Его зовут Барлоу, письмо было от него, оно подтверждало назначенное время. Страница о крикете в газете идет рядом с финансовой, и я проверил, как сыграла команда Саррея против Кента. Но, продолжайте, Уотсон, продолжайте! Это довольно банальный трюк и, я уверен, вскоре Вы его освоите!

The end”

“Кукольный” дом королевы Марии выставлен в Виндзорской крепости хрупким апофеозом ушедшей эпохи, в его окнах горят крошечные люстры, слышится призрачная музыка…

Домику почти сто лет.

Хрупкое пережило то, что казалось незыблемым…

Ах, как часто мы столь же проницательны о будущем, как и старый, добрый Уотсон)))