Почему кролики названы первыми? Ведь удавы более сильные, более яркие.
Что изменяет соединение этих двух слов в названии? Почему эти противоположные слова соединены соединительным союзом и?
Учитель.
Делаем предположение, поэтому в тетрадь записываем ответ со знаком приблизительно (≈). Это означает, что позже вернемся к этому вопросу еще раз.
Возможно, племя кроликов более интересно автору, более достойно исследования, чем племя удавов. В удавах меньше загадочного, они более понятны.
Соединение двух слов в названии сказки союзом и говорит об их слиянности, нерасторжимости, единстве, близости одного другому.
Есть ли в названии дополнительный смысл, или речь действительно идет о жизни животных? Кто зашифрован под именами кроликов и удавов?
Разумеется, под этими названиями скрываются люди. Только какие? Богатые и бедные, люди разных национальностей, разного цвета кожи, властители и народ?
Пока у нас вопросов больше, чем ответов.
Вторая учебная ситуация
Пространственно-временной
анализ произведения
Какой дополнительный смысл появляется при анализе пространственно-временного слоя произведения?
Повествование начинается с описания времени и пространства происходящего:
«Это случилось в далекие-предалекие времена в одной южной-преюжной стране. Короче говоря, в Африке.
В этот жаркий летний день два удава, лежа на большом мшистом камне, грелись на солнце, мирно переваривая недавно проглоченных кроликов…
Вокруг отдыхающих удавов расстилались густые тропические леса, где росли слоновые и кокосовые пальмы, банановые и ореховые деревья. Порхали бабочки
величиной с маленькую птичку и птицы величиной с большую бабочку…».[10]
В этом описании соединен сказочный зачин: «…в далекие-предалекие времена», «в южной-преюжной стране» — с вполне реалистическим, хотя и
несколько подчеркнуто экзотическим пейзажем. То есть действие происходит вполне реально, но только очень давно и где-то далеко. Так давно и далеко,
что и не имеет к нашей современной жизни никакого отношения.
Вот этот авторский прием (известный в русской литературе — вспомним сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина,
басни И. А. Крылова) — обращение к эзопову языку
заставляет читателя тщательно всматриваться в детали повествования, находя в них сходство с современностью: с событиями, характерами и поступками людей.
Третья учебная ситуация
Анализ героев произведения
Кто такие кролики, удавы и туземцы?
Задание. Выпишите имена всех героев.
Кролики: Король, Королева, Задумавшийся, Находчивый, Возжаждавший, Поэт, жена Поэта, Начальник Королевской Охраны, Главный Ученый,
Старый Мудрый Кролик, Глашатай, жена Задумавшегося, крольчонок, Казначей.
Удавы: Великий Питон, главный Визирь Царя, Удав-Холодильник, Удав-Пустынник, Коротышка, Косой.
Остальные: мартышки, туземцы.
Почему у героев такие имена?
Автор представляет нам свою систему образов героев. Мир разделен надвое: кролики и удавы сосуществуют в нем. Одни глотают других, другие стараются не
стать жертвами. Кроме того, рядом живут мартышки, сами по себе, на земле трудятся туземцы — будто бы для того, чтобы кроликам было что украсть.
У героев нет имен как таковых, только социальные или индивидуальные обозначения. Писателю важно охарактеризовать не столько частную личность,
сколько все общество и взаимоотношения между его членами, а также взаимоотношения кроликов и удавов.
Похожи ли кролики и удавы на реальных животных из книги Брэма «Жизнь животных» (сам автор ссылается на эту книгу)? Обоснуйте свою точку зрения.
Задание. Сравним характеристики героев сказки с научным описанием их «видов».
1. Кролик, в отличие от настоящих зайцев, меньше ростом, более тонкого сложения, имеет более короткую голову, уши и задние ноги. Длина — до 40 см,
из которых 7 занимает хвост… Первоначальное его отечество — Испания, а теперь он распространен по всей Средней и Южной Европе. Любимое местопребывание его
— холмистые и песчаные местности с лощинами, поросшими кустарником. Здесь он устраивает себе простые норы, поселяясь целыми обществами; впрочем, каждая
пара имеет свое, особое логовище.
Движения кролика отличаются от движений зайца большей ловкостью. Он искусно умеет делать петли… Зрение и чутье у него острее, чем у зайца; он ловко
умеет прятаться от врага. Зато по нраву он привлекательнее нашего русака: он общителен и дружелюбен, питает горячую материнскую любовь. Плодовитость
их необычайна: каждая самка рождает в год 7 раз по 8 детенышей, так что потомство одной пары в 4 года может достигнуть громадной цифры в 1 274 840 штук.
Питается кролик совершенно так же, как и заяц, но считается еще более вредным грызуном, так как уничтожает целые насаждения молодых деревьев. В Новой
Зеландии и Австралии их развелось такое невероятное множество, что они догола объедают пастбища, и с ними борются — впрочем, безуспешно, всеми возможными
средствами. Мясо кролика бело и вкусно; мех идет в дело, подобно заячьему.[11]
2. В северной половине Южной Америки обитает обыкновенный удав, величиной до 6 и более метров. Рисунок его очень красив и изящен…
Живет эта гигантская змея в сухих жарких местностях, в лесах и кустарниках. Здесь она ютится в норах и в расщелинах между корнями, впрочем, нередко собираются
вместе по 4—5 экземпляров…
Питаются удавы мелкими млекопитающими, кроликами, мышами, агути, а также не щадят и птиц.
На свободе удавы питаются лишь такой добычей, которую они умертвили сами…[12].
3. По всей Западной и Центральной Африке распространен иероглифовый питон, названный так вследствие причудливой формы его пятен… Он пожирает не
только коз, овец, свиней, но нападает также на леопардов… Достигает огромной величины… Когда это чудовище, подобно большому бревну,
ползет, извиваясь в высокой траве и кустарниках, то уже издали можно заметить след, прокладываемый его огромным телом… чтобы оградить себя от убийственной
пасти змеи, годно только одно средство — поджечь траву.
Размеры питонов (Брэм называет тигрового, сетчатого, южноафриканского, ромбического, кроме иероглифового) достигают от 5 до 10 метров.[13]
Кролики и удавы Искандера лишь отдаленно напоминают своих реальных прототипов. Ловкость и плодовитость маленьких кроликов, большие размеры удавов и их
неразборчивость в еде, устрашающий вид питонов и их безжалостность — вот и все сходство. Главное различие в том, что писателя интересует в этих героях
не столько их биологические особенности, сколько социальные и нравственные.
Мы видим не две семьи, но две иерархические системы, построенные одинаково.
Задание. Сделайте список кроликов и удавов — героев сказки Ф. Искандера, расположив их по иерархии. Что общего между двумя этими системами?
Кролики: Король, Королева, Казначей, Начальник Королевской Охраны, Главный Ученый, Старый Мудрый Кролик, Глашатай, Поэт, Задумавшийся, Находчивый,
Возжаждавший, рядовые кролики, жена Поэта, жена Задумавшегося, крольчонок.
Удавы: Великий Питон, главный Визирь Царя, Удав-Пустынник, Удав-Холодильник, удав, привыкший видеть все в мрачном свете, рядовые удавы, Коротышка, Косой.
В целом иерархические системы кроликов и удавов одинаковы. Во главе каждой из них стоит лживый, непорядочный, алчный, несправедливый, недостойный король
(царь). Подчиняется этому королю (царю) такой же слабый, легко поддающийся манипуляциям, продажный, подлый, трусливый народ.
Задание. Найдите в тексте слова, которые стали программой, девизом жизни кроликов и удавов, и запишите их в таблицу.
Совпадают ли нравственные законы двух иерархических систем?
| Нравственные законы двух иерархических систем | |
|---|---|
| Нравственные законы | Нравственные законы |
| • Подслушивать можно и нужно в том случае, если ты абсолютно уверен, | • Косой для удава был чересчур добрый, хотя и недостаточно добрый, |
Нравственные законы иерархических систем кроликов и удавов в целом одинаковы. Правители двух враждующих кланов не только
хорошо понимают, но и по мере сил поддерживают тоталитарные устремления друг друга. Они необходимы один другому и осознают эту взаимозависимость:
падение авторитета Короля кроликов мгновенно приводит к падению авторитета удавов. Так, Король кроликов регулярно предает своих соплеменников удавам.
Великий Питон же сочувственно выслушивает рассказы Глашатая о трудностях, выражает готовность наказать удава, нарушившего вековые устои — «междупородный
договор о гуманном отглоте».
Методы их правления также одинаковы: Король кроликов знает, что «только при помощи надежды (Цветная Капуста) и страха (удавы) можно разумно управлять
жизнью кроликов». Великий Питон уповает на «укрепление позиций гипноза». Страх и демагогия — вот на чем основана внутренняя политика обоих.
Интересно, что автор подчеркивает разные титулы наших правителей: Король кроликов, но Царь удавов. Похоже, что это только и отличает двух вожаков.
Характеры же их практически одинаковы: оба лицемерны, подлы, оба презирают свой народ и манипулируют им, оба предатели.
Различие между ними в том, что Великий Питон имеет изначально больше власти; он подчиняет себе не только своих сородичей, но и представляет
угрозу для кроликов.
Важно заметить, что ни кролики, ни удавы ничего не создают — они живут за счет уже существующего: удавы поглощают кроликов, кролики же воруют овощи
с огорода туземцев. Таким образом, и те и другие живут изначально неправедно, попирая законы справедливости, и прекрасно это осознают.
Почему автор сначала знакомит нас с удавами, а потом с кроликами? Почему о жизни кроликов мы узнаем больше? Кто же такие, по мысли автора, кролики,
удавы и туземцы?
Рассказывая о двух тоталитарных системах, автор сначала знакомит нас с жизнью и обычаями удавов, как бы подчеркивая их более высокое положение,
большую власть. Зато о кроликах мы узнаем больше. Да их и самих больше, их властные структуры более разветвлены. Кто же они, кролики и удавы?
Вот одна из гипотез.
«Сказка представляет собой развернутую метафору социального строя, в котором три уровня иерархии: удавы во главе с Великим Питоном, заглатывающие
кроликов; кролики; туземцы, которые выращивают овощи».[14]
Если конкретизировать эту мысль, то можно прийти к такому выводу: удавы — правители государства; кролики — более мелкие чиновники; туземцы — это народ,
пролетарии и крестьяне. Становится понятным, почему удавы уничтожают (питаются) кроликами, а не туземцами. Туземцы только случайно могут стать их
жертвами. Если уничтожить созидателей, то как жить дальше? А чиновников можно — они «размножаются с опережением».
Учитель.
Для того чтобы узнать, как автор относится к своим героям, обратимся к самому тексту. Для анализа (см. далее) отобраны два достаточно пространных отрывка,
которые обнажают и характеры героев, и позицию автора.
Четвертая учебная ситуация
Анализ речи автора и героев
Задание.
Сопоставьте два отрывка. Подчеркните слова, с помощью которых можно охарактеризовать поведение героев и которые помогут
определить позицию автора — помогут услышать «авторский голос».
Как особенности речи героев помогают нам понять их характеры?
Как автор относится к своим героям?
Кролики
Когда он (Возжаждавший) кончил говорить, огромное большинство кроликов неистово аплодировало ему. По их мордам было видно, что они не только
готовы переизбрать короля, но и довольно ясно предвидят будущего.
Однако и те, что рукоплескали, и те, что воздерживались, с огромным любопытством ждали, что же будет делать Король. В глубине души и те и другие
хотели, чтобы Король как-нибудь перехитрил их всех, хотя сами не могли дать себе отчета, почему им так хотелось. Ну вот хотелось, и все!
Король, покинув свое королевское место, даже как бы махнув на него лапой, хотя и не махнув, но все-таки как бы махнув, что означало, мол, я его вам
и без голосования отдам, с молчаливой скорбью стоял, дожидаясь конца рукоплесканий.
— Кролики, — наконец, спокойно сказал он голосом, отрешенным от собственных интересов, — предлагаю, пока я — Король, минутой всеобщего молчания почтить
память великого ученого, нашего возлюбленного брата Задумавшегося, героически погибшего в пасти удава во время проведения своих опытов, которые мы,
хотя и не одобряли теоретически, материально поддерживали… Вдова не даст соврать…
— Истинная правда, кормилец! — завопила было вдова из толпы, но Король движением руки остановил ее причитания, чтобы она не нарушала торжественной скорби.
Кролики были потрясены тем, что Король сейчас, когда речь идет о его переизбрании, хлопочет о Задумавшемся, а не о себе.
Все стояли в скорбном молчании. А между тем прошла минута, прошла вторая, третья, четвертая… Король стоял, как бы забывшись, и никто не смел
нарушить молчания. Как-то некрасиво, неблагородно говорить, что минута молчания давно истекла. Это был один из великих приемов Короля вызывать у народа
тайное раздражение к его же кумирам. Король, как бы очнувшись, сделал движение, призывающее кроликов расковаться, вздохнуть всей грудью и приступить
к неумолимым житейским обязанностям, даже если эти обязанности означают конец его королевской власти.
— А теперь, — сказал Король с благородной сдержанностью, — можете переизбрать своего Короля. Но по нашим законам перед голосованием я имею право
выразить последнюю волю. Правильно я говорю, кролики?
— Имеешь, имеешь! — закричали кролики, растроганные его необидчивостью.
— Кого бы вы ни избрали вместо меня, — продолжал Король, — в королевстве необходимо здоровье и дисциплина. Сейчас под моим руководством вы исполните
производственную гимнастику, и мы сразу же приступим к голосованию.
— Давай, — закричали кролики, — а то что-то кровь стынет!
Король взмахом руки приказал играть придворному оркестру и, голосом перекрывая оркестр, стал дирижировать государственной гимнастикой.
— Кролики, встать! — приказал Король, и кролики вскочили.
— Кролики, сесть! — приказал Король и энергичной отмашкой как бы влепил кроликов в землю.
— Кролики, встать! Кролики, сесть! Кролики, встать! Кролики, сесть! — десять раз подряд говорил Король, постепенно вместе с музыкой наращивая
напряжение и быстроту команды.
— Кролики, голосуем! — закричал Король уже при смолкшей музыке, но в том же ритме, и кролики вскочили, хотя для голосования и не обязательно было вскакивать.
— Кролики, кто за меня? — закричал Король, и кролики не успели очнуться, как очутились с поднятыми лапами.
Все, кроме Возжаждавшего, вытянули вверх лапы. А кролик, случайно оказавшийся возле Возжаждавшего, вдруг испугавшись, что его в чем-то заподозрят,
вытянул обе лапы…
— Кролики, кто против? — уже более ласковым голосом спросил Король.
И тут только Возжаждавший поднял лапу. Король доброжелательно кивнул ему, как бы одобряя сам факт его выполнения гражданской обязанности.
— Кролики, кто воздержался? — спросил Король, голосом показывая, что, конечно же, ему известно, что таких нет, но закон есть закон, и его надо выполнять.
Дав щедрую возможность несуществующим воздержавшимся свободно выявить себя и не выявив таковых, Король сказал:
— Итак, что мы видим? Все — за. Только двое — против.
— А кто второй? — удивились кролики, оглядывая друг друга и становясь на цыпочки, чтобы лучше оглядеть толпу.
— Я второй, — сказал Король громко и поднял руку, чтобы все поняли, о ком идет речь. После этого, взглянув на Возжаждавшего, он добавил: — К сожалению,
народ, поддерживая меня, нас с тобой не поддерживает…
— Во дает! — смеялись кролики, чувствуя нежность к Королю оттого, что он, Король, зависит от их, кроликов, голосования, и они, простые кролики,
его, Великого Короля кроликов, не подвели (II, 327—329).
Удавы
— Собрать удавов, — приказал Великий Питон, — буду говорить с народом. Присутствие вышедшего на отглот Задумавшегося обеспечить целиком! Созвать
все взрослое население удавов. Удавих, высиживающих яйца, снять с яиц и пригнать!
В назначенный час Великий Питон возлежал перед своими извивающимися соплеменниками…
Великий Питон, как всегда, речь свою начал с гимна. Но на этот раз не бодрость и радость при виде своего племени излучал его голос, а,
наоборот, горечь и гнев.
— Потомки дракона, — начал он, брезгливо оглядывая ряды удавов.
— Наследники славы, — продолжал он с горечью, показывая, что наследники проматывают великое наследство.
— Питомцы Питона! — пронзительным голосом, одолевая природное шипение, продолжал он, показывая, что нет большего позора, чем иметь таких питомцев.
— Младые удавы, — выдохнул он с безнадежным сарказмом.
— Позор на мою старую голову, позор!! — забился Великий Питон в хорошо отработанной истерике.
Раздался ропот, шевеление, шипение сочувствующих удавов.
— Что случилось? Мы ничего не знаем, — спрашивали периферийные удавы, которые свое незнание вообще рассматривали как особого рода периферийное
достоинство, то есть отсутствие дурных знаний.
— Что случилось?! — повторил Великий Питон с неслыханной горечью. — Это я уж вас должен спросить: что случилось?! Старые удавы, товарищи по кровопролитию,
во имя чего вы гипнотизировали легионы кроликов, во имя чего вы их глотали, во имя чего на ваших желудках бессмертные рубцы и раны?!
— О, Царь, — зашипели старые удавы, — во имя нашего Великого Дракона.
— Сестры мои, — обратился Царь к женской половине, — девицы и роженицы, с кем вы спите и кого вы высиживаете, я у вас спрашиваю!
— О, Царь, — отвечали как роженицы, так и девицы, — мы спим с удавами и высиживаем яйца, из которых вылупляются младые удавы.
— Нет, — с величайшей горечью воскликнул Царь. — Вы спите с кроликами и высиживаете аналогичные яйца!
— О, Великий Дракон, что же это? — шипели испуганные удавихи.
— Предательство, я так и знал, — сказал удав, привыкший все видеть в мрачном свете, — нашим удавихам подменили яйца.
— Коротышка! — вдруг крикнул Царь. — Где Коротышка?!
— Я здесь, — сказал Коротышка, раздвинув ветви и высовываясь из фиговых листьев. В последнее время на царских собраниях он предпочитал присутствовать
верхом на спасительном дереве.
— У-у-у! — завыл Царь, ища Коротышку глазами на инжировом дереве и не находя слов от возмущения. — Фиговые листочки, бананы… Разложение… А где Косой?
— Я здесь! — откликнулся Косой из задних рядов и, с трудом приподнявшись, посмотрел на Царя действующим профилем. — Я не смог пробраться…
— У, Косой, — пригрозил Царь, — с тебя тоже началось разложение… Где твой профиль, я спрашиваю?
— О, Царь, — жалобно прошипел Косой, — мне его растоптали слоны…
Таким образом, подготовив психику удавов, Царь рассказал всем собравшимся о позорном поведении младого удава во время отглота Задумавшегося. Пока
он говорил, два стражника выволокли из толпы младого удава, столь неудачно проглотившего Задумавшегося…
Он (младой удав) сделал еще одну попытку оправдаться, ссылаясь на то, что, лишив кроликов самого мудрого кролика, обезглавил их и в то же время
приобрел для удавов его мудрость.
— Сколько можно учить таких дураков, как ты, — отвечал Царь, — всякая мудрость имеет внутривидовой смысл. Поэтому мудрость кроликов для нас не
мудрость, а глупость… Мы решили тебя не лишать жизни, но изгнать в пустыню. Будешь глотать саксаулы, если ты такой вегетарианец, и пусть Коротышке
это послужит уроком…
По знаку Великого Питона удавы стали расползаться. Младой удав под конвоем двух стражников был выволочен в сторону пустыни.
— «…Удавами должен править удав», — услышал он за собой бормот Царя, — а я, по-твоему, кусок вонючего… бревна, что ли? (II, 337—338.)
Первое, что бросается в глаза в речи Короля и Царя, — смешение стилей. Мирно соседствуют слова и выражения возвышенного, книжного стиля с разговорными,
почти простонародными, что создает своеобразный комический эффект. Речь Короля кроликов многословна, полна демагогических приемов и ораторского пыла.
В первом отрывке: огромное большинство, неистово аплодировало, с огромным любопытством, рукоплескали, с молчаливой скорбью, голосом, отрешенным от
собственных интересов, нашего возлюбленного брата Задумавшегося, героически погибшего, торжественной скорби, приступить к неумолимым житейским обязанностям,
с благородной сдержанностью; и рядом: по их мордам, перехитрил, как бы махнув на него лапой, в пасти удава, не даст соврать, кормилец, завопила, влепил
кроликов в землю.
Великий Питон не так красноречив, он более скуп на слова, грешит канцеляризмами: это речь мелкого военачальника, привыкшего, чтобы его понимали с
полуслова. В его речи также совмещены слова разных стилей: возлежал, гимн, бодрость и радость при виде своего племени излучал его голос, потомки дракона,
— начал он, брезгливо оглядывая ряды удавов, наследники славы, великое наследство, питомцы Питона, младые удавы, с неслыханной горечью, бессмертные рубцы и раны;
и рядом: пригнать, позор, забился… в истерике, удавихи, завыл, у-у-у, выволокли, дураков, глотать, выволочен, кусок вонючего… бревна.
Интересно сравнить синтаксический строй речи Короля и Царя.
Речь Короля кроликов менее заштампована, хотя и не лишена профессиональных («королевских») выражений: я имею право выразить последнюю волю, в
королевстве необходимо здоровье и дисциплина, под моим руководством вы исполните производственную гимнастику, приступим к голосованию.
С подчиненными он старается говорить на доступном языке, часто использует обращения. Под конец переходит на язык приказов — в ход идут глаголы
(несколько раз — в инфинитиве), предложения становятся все короче: встать, сесть, голосуем, кто воздержался, что мы видим.
Когда напряжение достигает высот, Король обращается к неполным предложениям: кто за меня? кто против? что мы видим? все — за, только двое — против, я второй.
И только в самом конце, совершенно расслабившись, Король снова переходит на язык «протокола», высокопарный и затейливый.
Речь Великого Питона более проста синтаксически. Вначале он, как солдафон, выражается языком приказов: собрать, буду говорить, обеспечить, созвать, пригнать.
Затем, обращаясь к народу, он ограничивается только обращениями, позаимствованными из высокопарного гимна удавов. После этого переходит на язык восклицаний
и риторических вопросов. Языковая палитра расширяется, пафос становится все более возвышенным: позор на мою старую голову, позор; что случилось? это я уж
вас должен спросить: что случилось?! «Старые удавы, товарищи по кровопролитию, во имя чего вы гипнотизировали легионы кроликов, во имя чего вы их глотали,
во имя чего на ваших желудках бессмертные рубцы и раны?!» Сестры мои… девицы и роженицы, с кем вы спите и кого вы высиживаете, я у вас спрашиваю!
«Разогрев» народ, царь возвращается к более понятному для всех языку — краткому, обрывистому. У него «клиповое сознание», но народ его понимает:
где Коротышка?! у-у-у, фиговые листочки, бананы, разложение; а где Косой? у, Косой, с тебя тоже началось разложение; где твой профиль, я спрашиваю?
Любопытно, что сама речь Царя пересказана. Завершается «собрание» угрозами в сторону Коротышки и «помилованием» младого удава. Царь, как и Король,
по отношению к себе использует местоимение во множественном числе — мы. Его последняя реплика — «бормот» — уже за гранью приличия, совсем не царская.
Что общего в речи Короля и Царя? Оба они умелые манипуляторы, даже психологи. Оба хорошо знают свой «народ» и владеют им, держат его в руках. А что же народ?
Кролики воспринимаются как единая и неделимая масса. Для них «перевыборы» — своеобразное шоу. Вот они и ждут зрелищ. «Масса» сначала «неистово аплодирует»
Возжаждавшему, а затем «с огромным любопытством» ждет развязки: «те и другие хотели, чтобы Король как-нибудь перехитрил их всех». Они потрясены, затем растроганы,
а после «выборов» чувствуют даже нежность к Королю.
Удавы характеризуются точно и полно: «извивающиеся соплеменники». Среди них выделяются своей непохожестью Коротышка и Косой. Периферийные удавы еще
более глупы, чем остальные. Все же племя удавов в целом воспринимается монолитным: они демонстрируют сочувствие, испуг, полное подчинение царю.
Авторская позиция понятна: он относится к своим героям иронически, насмешливо, саркастически, неуважительно. Интересно, что он
осуждает не только правителей, но и народ. При этом автор неотступно следует за ними, не покидает их ни на минуту, отслеживает и комментирует каждый их шаг
и поступок, глубоко анализирует их поведение, обобщает и сейчас же рассказывает об этом читателю. Ему неприятны трусость, духовное рабство, потребность в
подчинении, глупость и тех и других.
Здесь, в этих двух отрывках, автор не склонен щадить своих героев. Они смешны и презренны. Они живут такой жизнью, какую заслуживают. Лицемерие, которым
окружена их жизнь, недостойно уважения. Поэтому даже самые высокие, заслуживающие иного отношения, святые понятия здесь, в обществе кроликов и удавов,
обесценены и достойны осмеяния: любовь, семья, преданность, скорбь, благородство.
Пятая учебная ситуация
Особенности композиции произведения
Из каких композиционных элементов состоит сказка и какое место они занимают в ее структуре?
Как анализ особенностей композиции помогает нам понять авторскую мысль?
Можно ли сказать, что автор — единственный, кто противостоит порочному миру кроликов и удавов?
Задание. Определите, какие композиционные элементы включает в себя сказка Ф. Искандера:
• повествование;
• пейзаж;
• диалоги;
• вставные рассказы;
• эпилог.
На первом месте по частотности находятся диалоги. Диалоги эти, как мы уже видели, нерасторжимы с повествованием от третьего лица, причем мы отчетливо
слышим голос автора. Диалоги помогают нам лучше понять героев, их побуждения, а авторский комментарий расставляет все по местам.
В повествование включены вставные рассказы (легенды): история о том, как Косой стал Косым; история взаимоотношений Короля кроликов и Поэта, история
Старого Мудрого Кролика. Все эти истории напоминают летопись, только очень субъективную, ироничную. В этой истории кроликам уделяется больше внимания,
так как их больше, чем удавов: они, по мысли автора, представляют народ, готовый безропотно выполнить любую волю своих повелителей-удавов. И хотя в сказке
они противостоят друг другу, по сути, все это — один мир, единая тоталитарная система.
В эпилоге (он отделен от основного повествования звездочками) автор отходит от сказочного мира и обращает читателя к реальной жизни. Именно таким
образом, находясь уже в мире людей, он дает понять читателю, что все люди, «если говорить по существу», — «настоящие змеи». Люди, с которыми мы знакомимся
в эпилоге: и геолог, и «одна женщина», и змеевед, и «мрачнеющие слушатели», и слушатели-оптимисты, — как-то уж очень напоминают нам рядовых кроликов. Иными
словами, как-то очень зыбка грань между сказкой и реальностью.
И все-таки, думается, что автор не единственный, кто отвергает мир рабства и лицемерия. В сказке это Задумавшийся и Возжаждавший, хотя мир добра, безусловно,
слабее мира зла. В реальной жизни — это умный, мрачнеющий читатель, который трезво смотрит на этот мир.
Шестая учебная ситуация
Анализ жанра произведения.
Работа по карточке № 1
Как характеристика особенностей жанра помогает понять идею произведения?
Учитель.
Автор в книжном варианте не называет жанр. В первоначальном журнальном варианте было обозначено: философская сказка.
Карточка №1
Г. Нефагина рассматривает произведение в разделе «Социальная сказка». Анализируя содержание, исследователь опирается на историко-политические аналогии:
«В этом кроличьем королевстве существует своя иерархия. Во главе государства стоит Король, управляющий с помощью двух средств — страха и обещания
Цветной Капусты… Вокруг него группируются Допущенные к столу, чье место стремятся любыми способами занять Стремящиеся быть Допущенными».[15]
Делается такой вывод: «Время Великого Питона — тоталитарное государство сталинского типа, время Пустынника — более мягкий авторитаризм
брежневского типа. Несмотря на явные параллели, социальное пространство сказки значительно шире — это всякое тоталитарное общественное устройство, а не
только конкретное советское общество, хотя многие черты взяты именно из его истории».[16]
Что мы еще можем добавить после прочтения карточки? Какова же идея сказки?
Перед нами не обычная бытовая или авантюрная сказка, но сатирическая, написанная эзоповым языком, поэтому мы так тщательно разгадываем ее скрытый смысл,
ищем подтекст, вслушиваемся в авторский голос, пытаемся проанализировать речь героев, выстроить параллели с историей и современностью. В «Кроликах и
удавах» нетрудно обнаружить традиционные черты народной сатирической сказки. В ней чаще всего высмеивались конкретные человеческие пороки: жадность,
глупость, невежество, лень, упрямство. Во все времена люди мечтали о лучшем будущем и осуждали недостатки настоящего.
Для Искандера, вероятно, во время создания «Кроликов и удавов» тоже очень важным было отследить историю родной страны — СССР, всмотреться в лицо
человека, живущего в этой стране. И все-таки мысли его направлены на человечество вообще, невзирая на временные границы и политические системы. Он
показывает читателю, что мир очень жесток, корыстен, что делится он на рабов и их правителей, что все люди озабочены только проблемами своего
биологического выживания, что в мире нет благородства, справедливости, честности. Это ли мир людей? Нет, люди всего лишь представители фауны,
биологический вид, лишенный моральных законов, руководствующийся в своем поведении только вопросами спасения себя и своих близких. И таким мир всегда был,
таков он есть и таким останется. И никакого оптимизма, никакой веры в разум человеческий, в прогресс.
Эту глобальную безысходность подтверждает и критик И. Виноградов. Обратимся к эпиграфу.
Согласны ли вы с такой трактовкой сказки И. Виноградовым?
Фантастическую cуть сказки критик называет «гротескным реализмом», «реализмом апокалипсическим» (см. эпиграф). Если следовать его логике, главная цель
автора — предупреждение.
Так подготовлены ли сегодня братья-кролики «жить правдой» или не подготовлены? Так ли сильна власть удавов над ними? Есть ли надежда, что количество
«помрачневших слушателей» увеличится до такого уровня, что сама многовековая незыблемая система взаимоотношений кроликов и удавов уступит место другой,
гуманистической, более демократической? Об этом должен задуматься читатель непростой сказки Фазиля Искандера. Задуматься и помрачнеть, чтобы увеличить
ряды «помрачневших» и попытаться изменить свое будущее и будущее всего мира.
Источник: Маранцман В. Г. Русская литература последних десятилетий. Конспекты уроков для учителя. 11 класс. — М.: Просвещение, 2007.
Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Что такое проза, на первый взгляд, понятно. Часто дети младшего школьного возраста говорят, что это сказка или рассказ, в котором нет рифмы (это как?).
В подобном наивном определении есть доля правды. Но мы сформулируем значение термина более чётко, а также вспомним, на какие жанры делится проза.
Проза — это…
Проза — это устный или письменный текст, в котором отсутствуют ритм и рифма как признаки поэтической речи.
Иными словами, предложения записаны последовательно, друг за другом, «сплошным текстом» и не делятся на короткие ритмические отрезки (строки и строфы).
С этой точки зрения, прозу можно рассматривать как противоположность поэзии. Однако существуют исключения, рождающиеся на стыке литературных жанров (что это?). О них мы поговорим позже.
Из истории прозы
Исторически поэзия древнее прозы. Она родилась как синтетическое искусство, близкое к музыке. Функции поэзии долгое время были сакральными.
В различные исторические эпохи в непохожих друг на друга социумах поэтическая речь использовалась как язык заклинаний, заговоров, мистериальных действ, а позже – молитв и народных песен. Проза возникла в период поздней античности, и её функции были совершенно иными.
Первым прозаическим жанром, получившим широкое распространение в Европе, а затем и во всём мире, стал роман. Своё название этот жанр получил по месту возникновения (древний Рим). Роман Петрония «Сатирикон» стал образцом прозаического сочинения. В «Сатириконе» развенчивались нравы современного Петронию общества.
Проза взяла на себя «чёрный» труд описания простой человеческой жизни. Она не витала в облаках, а клеймила позором конкретных людей.
Память о низменном, «плебейском» происхождении прозы позже закрепилась в романтической литературе, где оппозиция «поэзия-проза» стала восприниматься примерно как «небо-земля», «душа-тело».
В истории развития литературы периоды торжества прозаических жанров над поэтическими последовательно сменяют друг друга.
На рубеже столетий, когда общественные течения сдвигают привычные ценности, словно литосферные плиты, наступает потребность в поэтическом слове. Когда же наступают периоды стабильности, на первые позиции вновь выходят повести (что это такое?) и романы.
Также замечено, что в творчестве писателей по мере развития их дара закономерен переход от поэтической к прозаической речи. Мало кто знает, что в ранней юности стихи писали Н.В.Гоголь, И.С.Тургенев, Ф.М.Достоевский.
«Лета к суровой прозе клонят…», — отмечал А.С.Пушкин. Однако есть авторы, которые органично творили в том и другом жанре (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов), писатели, до глубокой старости хранившие верность поэзии (А.А.Фет) или те, кто сразу начал свой творческий путь с прозы (И.А.Гончаров).
К ХХ веку проза стала доминирующим жанрово-родовым явлением в литературе. Она наиболее соответствует масштабу задач и глубине проблем, стоящих перед современными авторами.
Прозаические жанры
Традиционно проза делится на крупную, среднюю и малую.
К жанрам крупной прозы относят:
- — сагу;
- — эпопею;
- — роман-эпопею;
- — роман.
Средняя проза представлена:
- — романом;
- — повестью.
Малая проза включает в себя:
- — рассказ;
- — эссе;
- — новеллу;
- — очерк.
Отдельно выделяют фольклорные прозаические жанры, к которым относят сказ, сказку, побасенку или прозаическую басню (фаблио), побасенку.
Поэзия и проза
Не всегда возможно противопоставить прозаические и поэтические жанры. Например, в ХХ веке появилось целое направление, получившее название «ритмическая проза». В России у его истоков стояли поэты-символисты В.Брюсов и А.Белый.
Роман «Петербург» и поэма в прозе «Котик Летаев» Белого — пример того, как преобразовывается прозаический текст, подчиняясь законам ритмики.
Другой образец синтеза прозы и поэзии – поэма Н.В.Гоголя «Мёртвые души», в которой эпический сюжет путешествия по Руси соединяется с лирическими отступлениями.
До Гоголя поэзию и прозу оригинально соединил в одном из своих главных произведений А.С.Пушкин. Его роман в стихах «Евгений Онегин» модернизировал жанр европейского романа, придав его конструкции почти ювелирную хрупкость.
И.С.Тургенев создал знаменитую серию «стихотворений в прозе», отличительными особенностями которых стали лаконичность, наличие лирического сюжета и чёткая ритмическая структура.
Из писателей ХХ века оригинальными лиро-эпическими сочинениями прославился К.Вагинов. В 60-70-е годы появилось такое направление, как «лирическая проза», представителями которого стали О.Берггольц, В.Солоухин, В.Лихоносов, Ю.Казаков.
Заключение
Писать и анализировать прозу можно без особой литературоведческой подготовки, но это не значит, что труд прозаика легче, чем вдохновенный взлёт поэта.
Чтобы написать добротную повесть или пухленький роман, нужно хорошо знать предмет, о котором собираешься рассказать, обладать особым взглядом на мир, жизненным опытом и, конечно, усидчивостью!
Проза вокруг нас. Она в жизни и в книгах. Проза — это наш повседневный язык.
Художественная проза — это не имеющее размера (особой формы организации звучащей речи), нерифмованное повествование.
Прозаическое произведение — это написанный без рифмы, в чем его главное отличие от поэзии. Прозаические произведения бывают как художественные, так и нехудожественные, иногда они переплетаются между собой, как, например, в биографиях или мемуарах.
Как возникло прозаическое, или эпическое, произведение
Проза пришла в мир литературы из Древней Греции. Именно там появилась сначала поэзия, а потом и проза как термин. Первыми прозаическими произведениями были мифы, предания, легенды, сказки. Эти жанры определялись греками как нехудожественные, приземленные. Это были религиозные, бытовые или исторические повествования, получившие определение «прозаические».
В на первом месте стояла высокохудожественная поэзия, проза была на втором месте, как некое противопоставление. Положение стало меняться только во второй половине Прозаические жанры стали развиваться и расширяться. Появились романы, повести и новеллы.
В XIX веке писатель-прозаик оттеснил поэта на второй план. Роман, новелла стали главными художественными формами в литературе. Наконец, прозаическое произведение заняло свое законное место.
Прозу классифицируют по размеру: на малую и большую. Рассмотрим основные художественные жанры.
Произведение в прозе большого объема: виды
Роман — прозаическое произведение, которое отличается длиной повествования и сложным сюжетом, развитым в произведении в полной мере, а также роман может иметь побочные сюжетные линии, помимо основной.
Романистами были Оноре де Бальзак, Даниель Дефо, Эмили и Шарлотта Бронте, Эрих Мария Ремарк и многие другие.
Примеры прозаических произведений русских романистов могут составить отдельную книгу-список. Это произведения, ставшие классикой. Например, такие как «Преступление и наказание» и «Идиот» Федора Михайловича Достоевского, «Дар» и «Лолита» Владимира Владимировича Набокова, «Доктор Живаго» Бориса Леонидовича Пастернака, «Отцы и дети» Ивана Сергеевича Тургенева, «Герой нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова и так далее.
Эпопея — это по объему большее, чем роман, и описывающее крупные исторически события или отвечающее общенародной проблематике, чаще и то и другое.
Самые значимые и известные эпопеи в русской литературе — «Война и мир» Льва Николаевича Толстого, «Тихий Дон» Михаила Александровича Шолохова и «Петр Первый» Алексея Николаевича Толстого.
Прозаическое произведение небольшого объема: виды
Новелла — короткое произведение, сопоставимое с рассказом, но имеющее большую насыщенность событиями. История новеллы берет начало в устном фольклоре, в притчах и сказаниях.
Новеллистами были Эдгар По, Герберт Уэллс; Ги де Мопассан и Александр Сергеевич Пушкин также писали новеллы.
Рассказ — небольшое прозаическое произведение, отличающееся малым количеством действующих лиц, одной сюжетной линией и подробным описанием деталей.
Рассказами богато Бунина, Паустовского.
Очерк — это прозаическое произведение, которое легко перепутать с рассказом. Но все же есть существенные отличия: описание только реальных событий, отсутствие вымысла, сочетание литературы художественной и документальной, как правило, затрагивание социальных проблем и присутствие большей описательности, чем в рассказе.
Очерки бывают портретные и исторические, проблемные и путевые. Также они могут между собой смешиваться. Например, исторический очерк может содержать в себе также портретный или проблемный.
Эссе — это некие впечатления или рассуждения автора в связи с конкретной темой. Оно обладает свободной композицией. Этот вид прозы сочетает в себе функции литературного очерка и публицистической статьи. Также может иметь нечто общее с философским трактатом.
Средний прозаический жанр — повесть
Повесть находится на границе между рассказом и романом. По объему ее нельзя отнести ни к малым, ни к большим прозаическим произведениям.
В западной литературе повесть называют «короткий роман». В отличие от романа, в повести всегда одна сюжетная линия, но развивается она также полно и полноценно, поэтому ее нельзя отнести к жанру рассказа.
Примеров повестей в русской литературе множество. Вот лишь некоторые: «Бедная Лиза» Карамзина, «Степь» Чехова, «Неточка Незванова» Достоевского, «Уездное» Замятина, «Жизнь Арсеньева» Бунина, «Станционный смотритель» Пушкина.
В зарубежной литературе можно назвать, например, «Рене» Шатобриана, «Собака Баскервилей» Конан-Дойля, «Повесть о господине Зоммере» Зюскинда.
На первый взгляд, ответ на вопрос: «Чем отличается стих от прозы», кажется очевидным. Большинство людей, при слове «стих», скорее всего, вспомнят графическое изображение стихотворения из учебника по литературе, поделенное на рифмованные строки. Поэтому, можно сказать, что рифма и запись «столбиком» являются основными отличительными чертами стихов. Однако, существование таких видов поэзии, как хокку и верлибр (свободное стихотворение), опровергает это утверждение.
Из истории возникновения прозы и поэзии
Само слово «поэзия», восходящее к греческому слову poieo
(создавать, творить), указывает на созидательное, искусственное творческое происхождение. Позднее термин приобрел более широкое значение. Сегодня поэзией называют не только стихотворную литературную форму, но и всё, что, так или иначе, связано с творческой деятельностью, искусством.
Зарождавшееся ритмическое слово было изначально тесно связано с музыкальными и танцевальными обрядовыми действами первобытных племен. Первые возникающие поэтические произведения, вероятно, являлись откликами на различные события в жизни людей: удачную охоту, войну, урожайность и выпас скота. В единстве действия и движений, музыкального и словесного ритма возникало поэтическое искусство.
Понятие поэзии как словесного искусства, основанного на ритме, хорошо известно у древних греков. В героическом эпосе и поэмах Древней Греции зачастую исполнявшихся с музыкальным сопровождением, можно проследить истоки первобытных песенных обрядов и танцев. Именно тягой к ритму объясняется своеобразная графическая манера записи поэтических произведений – интонационными рядами, или стихами (от греч. «ряд, строй»). В более широком смысле, словом «стих», обозначают речь или художественное произведение, основанные на определенном образом заданной последовательности слогов и строф.
Расцвет поэтического искусства, пришедшийся на Древнее время и Средневековье можно объяснить также и слабым развитием письменности. Основанная на ритме стихотворная форма повествования позволяла употреблять более ёмкие и законченные метафоры, обладала более яркими и насыщенными образами, что позволяло лучше запоминать и, точнее, излагать мысли.
Слово «проза», образовано от латинского prosus
(свободный, вольный) и его производными в Древнем Риме обозначали речь ораторскую, не связанную с ритмическим повторением.
Первые признаки заката поэзии как главенствующей литературной формы появляются в период Классического (11–14 вв.) и Позднего Средневековья (14–16 вв.). Это время характеризуется становлением и расцветом прозаических художественных произведений.
Процветание средневековых городов и образование в них нового класса общества – буржуазии, развитие торговли и коммерции подталкивают к необходимости книгопечатания и создания множества юридических, публицистических произведений, написанных прозой. В это время прозаические тексты воспринимаются всё еще как маргинальные, в отличие от поэтических, сохраняющих за собой право именоваться «художественными».
Появление и укрепление таких жанров, как повесть и новелла, а позднее и роман, приводят к тому, что с 19 века проза занимает ведущее место в художественной литературе.
Сравнение стиха и прозы
Самым явным различием стихотворной и прозаической речи является их графическое оформление
. Проза, подразделяемая на абзацы и предложения, хоть и содержит в себе определенную ритмичность, но заметить её сложнее, чем в поэтическом произведении.
В последнем же разделение на строки играет непосредственно ритмообразовывающую роль и хорошо заметно как при чтении стиха, так и при его написании. Даже при отсутствии рифмы читающий будет отделять каждую прочитанную строку в стихотворении небольшой паузой.
Однако однозначного определяющего признака стихотворной речи не существует. Ритм и рифма могут содержаться как в поэтическом, так и в прозаическом тексте. Графическое оформление также не является показателем, ведь существуют такие композиционные примеры текстов, по которым сложно в точности определить являются они прозой или поэзией. Встречаются художественные произведения, в которых отсутствует рифма и присутствует лишь метрическое деление (белый стих). Бывают лишенные жестких ритмометрических композиций, но графически поделенные на строки стихотворения (верлибр, или свободный стих). Существует также мнимая проза – тексты с отчетливым метром и рифмой, но неразделенные на строки.
Основные различия между стихом и прозой
- Наличие ярко выраженного ритма в стихе и скрытого, не всегда заметного в прозе.
- Рифма является частым признаком стихотворения, тогда как в прозе использование рифмы зачастую ограничено стихотворными вставками.
- Благодаря форме стиха, мысль, выраженная в нём, является более сжатой и апеллирует компактными образами и метафорами, а для прозы свойственно описательное построение.
- Записать стихотворение удобнее с помощью равных и коротких отрезков, проза же графически тяготеет к широте и последовательности.
Получается, что точное определение по одному отдельно взятому признаку не позволяет утверждать, является текст стихотворным или прозаическим. Лишь принимая в расчет несколько отличительных свойств, можно будет четко отделить прозу от поэзии. Но необходимо не забывать, что существует большое количество не поддающихся точной классификации жанров, например, верлибр или мнимая проза.
Часто можно запутаться в том, что является стихами, а что прозой. Сначала кажется все просто: у одного есть рифма, а у другого нет. Но тут-то собака и зарылась. Существует так называемый «белый стих» или же японская «хокку» или «танка», где нет никакой рифмы и все же это стихи. Так как отличить стихи от прозы в этом случае и почему это важно? Начнем с того, что в приличном обществе легко попасть впросак, если не к месту назвать одно другим. С другой стороны, если такой казус может быть просто поводом к занесению вас в категорию безграмотных людей, то на экзаменах подобная ошибка будет стоить положительной оценки.
Определение
Стих
— это с одной стороны организованные равные отрезки в определенной ритмической тональности. А с другой — строка стихотворного текста по определенному образцу. Если рассмотреть школьные определения, то у обычного стиха должна быть рифма, но не обязательно, ведь есть упомянутые выше хокку и танка. В японской традиции рифма как таковая встречается не так часто, и вместе с тем, это тоже стихи. Что приводит нас к более широкому определению: стихотворная форма – это краткая запись той или иной темы (мысли), в которой есть определенная глубина, раскрывающаяся в своей полноте перед чутким читателем.
Проза
— под этим понятием скрывается не только письменная, но и устная речь. При этом здесь нет деления на равные отрезки, что сделало бы такую запись или выражение стихом. Однако и в прозе имеется свой некоторый ритм, но в отличие от стиха, он является приблизительным и относится к синтаксическому построению текста. Если проще, то ритмическая составляющая прозы основана на периодах, предложениях, абзацах и колонках. Если прибегнуть к первоисточникам, то в древнегреческой литературе любая художественная речь или письменность считалась поэзией. В более поздний период произошло деление на прозу и стихи по принципу выраженности стихотворной формы.
Сравнение
Начать сравнение стиха с прозой можно с ритма. В стихотворной форме ритмическая составляющая выражена более полно. Она ощущается даже неподготовленным читателем, задает определенную тональность и настроение при чтении. В прозе ритм выражен гораздо слабее, он не так навязчив и не столь сильно влияет на читателя.
В стихах обычно есть рифма, хотя и не всегда, но главное отличие прозы в том, что в ней никогда нет этой рифмованности. Если стихи могут иметь выражения «палка-галка», то в прозе подобные включения моментально делают предложение стихотворным.
В стихах в сжатой форме дается основная мысль, которая часто завуалирована символизмом, метафорами, сравнениями. Используются олицетворения, персонификация, оксюмороны и другие литературные приемы. В прозе тоже может быть подобное, но обычно в более пространной форме, она более описательная и информативная.
Выводы сайт
- В стихах обязательно есть выраженный ритм, а в прозе он не явный, скрытый, не всегда чувствуется.
- Рифма — отличительный признак стиха, не смотря на отдельные формы без нее, а в прозе рифма может использоваться только в качестве стихотворных вставок.
- Стихи дают более сжатую завуалированную главную мысль посредством образов и метафор, а проза более описательна.
- Равные отрезки. Сама форма записи стихов тяготеет к равным кратким отрезкам. Проза записывается последовательно, широко и не сосредоточена в кратких выражениях.
Все мы изучали прозу в школе на уроках литературы, а кто может сейчас дать ответ на вопрос о том, что такое проза? Может быть, то, что прозой называют устную или письменную речь, вы помните, но наверняка забыли, что произведения в прозе не делятся на соизмеримые отрезки (проще говоря – стихи). В отличие от стихов, ритм прозаических произведений – это соотношение синтаксических конструкций (предложений, периодов).
Проза возникла во времена античной литературы. С XIX века проза стала лидировать в словестности.
Поясним, что относится к прозе. Прозой называют обычную речь, простую, не мерную, без размеров. Однако существует мерная проза, похожая по своему звучанию на старинные русские песни.
У прозы также есть формы. Так вот, первоначально развились публицистическая, деловая, научная, религиозно-проповедническая, мемуарно-исповедническая формы.
Рассказы, повести и романы относятся к художественной прозе и отличаются от лирики своей эмоциональной сдержанностью, интеллектуальностью, философскими началами.
Из опредления в начале статьи легко понять, что проза — это противоположность стихотворению. Но тогда что такое стихотворение в прозе? Это текст очень складный, но без рифмы, почти всегда романтического содержания. Много стихотворений в прозе написал И.С Тургенев.
Прозаические жанры
Традиционно в число литературных жанров, относящихся к прозе, входят:
- Роман. Романом называют повествовательное произведение, большое по объёму и со сложным, развитым сюжетом.
- Повесть. Это род эпический поэзии, похожий на роман, который рассказывает о каком-нибудь эпизоде из жизни. В повести в меньшей степени, чем в романе, рассказывается о быте и нраве героев, она короче и сдержаннее.
- Новелла. Новеллой называют небольшой литературный повествовательный жанр. По объему она сопоставима с рассказом, но отличительной чертою является наличие генезиса, истории и структуры.
- Эпопея. Эпическое произведение, монументальное по форме, затрагивающее общенародную проблематику.
- Рассказ. Является малой формой художественной литературы. Объем текста маленький, так как в рассказе не охватывается большой промежуток времени и описывается какое-либо конкретное событие в конкретном временном промежутке.
- Эссе. Это сочинение прозаической формы на любую тему. По объему небольшое, композиция строго не обозначена. В эссе автор выражает свое индивидуальное впечатление и мнение по конкретному вопросу.
- Биография — всем нам известная форма изложения истории жизни и деятельности человека.
Я не поэт. Тот сборник моих стихов, который добрый дядя нашел в Интернете и издал в Новгородском издательстве, считаю курьезом. Стихи всегда были для меня лишь расходным материалом, тренингом и экспериментом. Но кое-что о различиях прозы и поэзии рассказать могу. К тому же эти два направления художественного слова довольно близки по многим признакам. И главный, основной признак, который роднит прозу, поэзию и даже живопись – это художественный образ. И раз речь идет об образах, то постараюсь образами все и показать.
Перед вами две картины. Одна – эпическое полотно, которое вы сто раз видели – «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. Вторая, которую вы видели не реже, «Герника» Пабло Пикассо. Вы можете сколько угодно рассматривать подробности первого полотна, его детали, но вам никогда не уйти от того, что изначально, вы видите его целиком, как совершенно законченное произведение, Все детали которого работают на единое целое. Это целое и является общим образом, в который логично входят все другие образы, каждый из которых играет свою роль. Давайте представим это схематически, как полый внутри шар, наполненный более мелкими шариками. Если его потрясти, то только тогда большой шар будет издавать звук. Без маленьких – он немой, а значит напрямую зависит от их существования. Это – проза.
Второе полотно. Бесполезно рассматривать его детально, оно существует в пространстве только единым образом, там нет более мелких образов, отвлекающих на себя. Вы воспринимаете полотно либо полностью, либо никак. Именно поэтому картина Пикассо часто вызывает отторжение. Но, глядя на всю картину сразу и целиком, вы прекрасно видите авторский замысел, несмотря на то, что изображенная действительность мало похожа на реальную жизнь. Отчего так получается? Во втором случае, картина отодвигает ваше логическое восприятие на задний план и включает совсем другое полушарие, ориентированное не на привычные вполне земные вещи или даже цифры, а на символы. Это второй шарик. Но он – цельный. У него есть только общий художественный образ, которому не нужны образы вспомогательные. В помощь же в этом втором случае идут другие вещи – цветовая гамма, формы, симметрия или асимметрия. Этот образ самодостаточен в своем проявлении, но имеет только один план – общий. Это — поэзия.
Общий художественный образ прозаического и поэтического произведения – одинаков. В основе и того и другого существует не только авторская переработка окружающего мира, но и идея, которая, как известно, является изначальным посылом для создания произведения. Добавлю, что каждый из этих шаров должен быть идеальным и, имея на своей поверхности вмятины или трещины превратит ваше произведение в лучшем случае в набор слов, а в худшем, извините, в мазню.
Любое произведение должно быть «сделано руками», оно должно быть идеальным по всей своей поверхности. В прозе этим очень часто пренебрегают. Потому что сложно, потому что нужно уметь идти от частного к общему – из куска глины вылепить амфору. Довести каждого героя со всеми его действиями, диалогами, монологами до общего символизма всего произведения и придать ему форму. В прозе легко забалтываются огрехи, неряшливость, безыдейность. Все можно задавить объемом, а там – что вышло, то и вышло. Кривобокий кувшин или треугольник вместо шара – а плевать. Читатель идиот, не заметит. Конечно, не заметит. Но зато почувствует, прочитав текст, что его обманули и забудет его сразу же. А вот роман с идеальным общим образом читатель запомнит, может быть даже, на всю жизнь. И страстно будет жаждать продолжения, и перечитывать текст в поисках чего-то, что он упустил.
В поэзии, все по-другому. Там нельзя спрятаться за образами природы, героев, экшеном. Отвлечь внимание и заморочить голову. Поэзия воспринимается другим полушарием, и ее общий образ создается символами, звукописью, ритмом и интонацией. Поэтому и «зарифмованная проза» поэзией не является, если в ней нет всего вышеперечисленного.
Бывает, что вы читаете стихи известного поэта, скажем Твардовского, и говорите – так вот же она проза, зарифмованная, а как написано. Да, написано хорошо, потому что в ней кроме экшена, опять же, присутствуют символы, звукопись и прочее. А вот Асадовым наслаждаться невозможно, потому что это и вправду проза, в которой все остальные признаки поэзии заменены назиданием.
И добавлю на сладкое. Поэзия – участь молодых. И, действительно, нужно обладать литературным слухом, чтобы ее создавать, то есть – это врожденное. Соответственно, и проза, которую начинают писать многие поэты по мере взросления, чаще всего полноценна. Еще хочу сказать, что читатель часто тоже обладает литературным слухом, но сам при этом может и не писать. Ведь хороший слух — это еще не признак писательского таланта, хотя и огромная доля успеха. Но ведь и не каждый, обладающий хорошим музыкальным слухом, становится композитором. Гораздо хуже, когда слепые начинают писать маслом, а глухонемые сочинять стихи.
Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке «Файлы работы» в формате PDF
ВВЕДЕНИЕ
| Сказка — замечательное произведение искусства, знакомое каждому из нас с детства.Существуют различные толкования сказки. Одни ученые говорят, что сказка — это абсолютный вымысел, независящий от реальности, а другие стремятся понять, как в сказочном вымысле перевоплотилось отношение народных сказителей к окружающей действительности. Наиболее четкое определение сказки дает известный ученый, исследователь сказок А.Н. Афанасьев: «Народная сказка (или казка, байка, побасенка ) — эпическое устное художественное произведение, преимущественно прозаическое, волшебное, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел. Последний признак отличает сказку от других жанров устной прозы: сказа, предания и былички, то есть от рассказов, преподносимых рассказчиком слушателям как повествование о действительно имевших место событиях, как бы маловероятны и фантастичны они не были».[2:13] Самая любимая и распространённая в народе сказка — сказка волшебная. Корни ее уходят в далекую — далекую старину. Эти сказки, уходящие своими корнями в психику, в восприятие, культуру и язык народа, являются образцом национального искусства.Настоящее исследование посвящено проблеме перевода русских фольклорных сказок на английский язык. В этой области еще не сложилось устойчивой переводческой традиции. Одной из особенностей фольклорной сказки является то, что она представляет собой не отдельно взятое произведение, а составную часть комплекса фольклорных произведений. В пределах данного комплекса произведений персонажи нередко переходят из одной сказки в другую. В результате образуется единообразная лексическая область русских фольклорных сказок. Своеобразие языка, мораль сказки, образность имеют национальную специфику, что представляет трудности при передаче, с которыми каждый переводчик справляется по-своему. В результате этого возникает не только разнобой в работах разных переводчиков, но также иногда остаются неясными принципы передачи образов и смысловой окраски в работах одного и того же переводчика. Таким образом, в английском языке не возникает единообразной лексической области русских фольклорных сказок, какая существует в русском языке. Кроме указанной проблемы, существуют еще нерешенные проблемы передачи устойчивых эпитетов в рифмованных именованиях типа Лягушка-квакушка, Волк – серый бок и имен собственных с отчествами таких, как Лиса Патрикеевна, Котофей Иваныч и т.д. Поэтому существует необходимость в определении оптимальных методов передачи фольклорно — сказочных образов, их максимально возможной унификации и систематизации. Всем вышесказанным и определяется актуальность данного исследования. Целью данного исследования является системный сопоставительный анализ русского и английского сказочного фольклора и выработка на основе такого анализа предложений по оптимизации, унификации и систематизации методов русско-английского перевода. 1. Провести структурный анализ русских и английских сказок. 2. Выявить специфику перевода русских сказок на английский язык.3. Определить лексические способы перевода народной сказки на английский язык. 4. Выявить оптимальные способы перевода русской народной сказки на английский язык.5.Сохранить смысловые и традиционные языковые особенности при переводе сказки с русского на английский язык. Объектом данного исследования являются русские и английские фольклорные сказки, а также фольклорно-сказочные имена собственные. Предметом исследования являются общие и специфические характеристики русского и английского фольклорно-сказочных ономастиконов и способы передачи русских фольклорно-сказочных имен собственных на английский язык. Материалом исследования послужили оригинальные тексты русских и английских фольклорных сказок, тексты английских переводов русских фольклорных сказок на английский язык. Работа основывается на методологии системного подхода, при котором исследуемое явление анализируется как целостная система языковых средств. Для решения поставленных задач в работе применяется комплексная методика лингвистического анализа, включающая описательный метод, метод контекстуального и сопоставительного анализа, метод статистического анализа. Практическая значимость работы заключается в том, что ее выводы и рекомендации могут быть использованы в практической деятельности переводчиков русского фольклора на английский и другие иностранные языки. Цели и задачи исследования обусловили структуру курсовой работы. Она состоит из введения, двух глав, выводов по каждой главе, заключения и библиографического списка. Во введении обоснованна актуальность темы исследовани, определяется цель, объект и предмет исследования, формулируются задачи исследования, раскрываются методы исследования и характеризуется практическая значимость данной работы. В первой главе «Народная сказка как фольклорный жанр и как специфическое культурное явление» рассматриваются особенности народной сказки как литературного жанра, сравниваются характеристики русских и английский сказок, выявляются особенности русских и английских сказок. Во второй главе «Специфические особенности перевода русских народных сказок» рассматриваются лексические способы перевода, способы передачи английских фольклорно- сказочных имен собственных на русский язык, описываются переводы эпитетов, сравнений, лексических и синтаксических повторов. В заключении подводиться общий итог по проведенному исследованию, обоснованный выводами, сделанными в ходе практической работы. Библиографический список нисчитывает 24 источника,включая словари и ссылки на веб-сайты. | |
Глава I. НАРОДНАЯ СКАЗКА КАК ФОЛЬКЛОРНЫЙ ЖАНР
И КАК СПЕЦИФИЧЕСКОЕ КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ
Особенности народной сказки как литературного жанра.
Фольклор — это сложная форма общественного сознания, область духовной культуры народа, которая выражает его мировосприятие. Истоки фольклора, являющегося исторической основой художественной культуры, уходят в глубокую древность. В фольклоре представлены основные морально-этические ценности народа, то, что принято называть его «корнями» или «душой». Фольклор является «стержнем народной культуры, сосредоточение всего самого ценного и лучшего, что в ней есть, ее представительным типом».
Язык фольклора всегда привлекал внимание ученых разных специальностей: литературоведов, историков, этнографов, антропологов, лингвистов. Это «форма культуры, создаваемая непрофессионалами. Аудитория народной культуры — всегда большинство общества. Произведения народной культуры существуют во множестве вариантов, передаются устно из поколения в поколение» [1:15]. Такими фольклорными произведениями являются народные сказки.
Известный литературовед А. И. Никифоров дает следующее определение слову сказка: “Сказка (нем. Märchen, англ. tale, франц. conte, итал. fiaba, серб.-хорв. pripovijetka, болг. приказка, чешск. pohadka, польск. bajka, белор. и укр. казка, байка, у русских до XVII в. баснь, байка) — рассказ, выполняющий на ранних стадиях развития в доклассовом обществе производственные и религиозные функции, т. е. представляющий один из видов мифа; на поздних стадиях бытующий как жанр устной художественной литературы, имеющий содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающийся специальным композиционно-стилистическим построением. В динамике развития общественных форм и общественного сознания изменяется и понятие «сказка» [14: 236].
Т.Чернышова определяет сказку как: «особый замкнутый мир, в котором действуют законы, не применяемые в реальном мире». Ведь это действительно целый мир! И законы, по которым он живет, особые. Сказками называются все общенародные устные произведения, в которых изображаются приключения фантастических героев. В древности они назывались «баснями», «байками». Рассказчики сказок до сих пор называются в народе «баянами», «баюнами», «баутчиками» и «бахарями.»[25:8]
Кроме того, сказки — это важное воспитательное средство, в течение столетий выработанное и проверенное народом. Жизнь, народная практика воспитания убедительно доказали педагогическую ценность сказок. Дети и сказка – неразделимы, они созданы друг для друга и поэтому знакомство со сказками своего народа должно обязательно входить в курс образования и воспитания каждого ребенка. Наиболее характерные особенности сказок – народность, оптимизм, увлекательность сюжета, образность и забавность и, наконец, дидактизм. Материалом для народных сказок служила жизнь народа: его борьба за счастье, верования, обычаи, – и окружающая природа. В верованиях народа было немало суеверного и темного. В большинстве сказок отражены лучшие черты народа: трудолюбие, одаренность, верность в бою и труде, безграничная преданность народу и родине. Воплощение в сказках положительных черт народа и сделало сказки эффективным средством передачи этих черт из поколения в поколение [1:55]. Таким образом, народность оказывается одной из важнейших характеристик сказок.
У всех волшебных сказок можно найти похожие черты. Вообще, все волшебные сказки очень похожи по их построению. Самая простая схема любой волшебной сказки содержит в себе следующие пункты [8:44]:
-
·существование какого-либо запрета;
-
·преступление этого запрета кем-либо;
-
·следствие этого нарушения, зависящее от характера мифологических представлений;
-
·рассказ о практике в магии героем;
-
·результат этой практики и как следствие — возвращение героя к благополучию.
Такая структура присуща и более поздним сказкам. Они тяготеют к ней, как к своей первоначальной повествовательной основе. В основе этого вида сказки лежит чудесный вымысел. Любая волшебная сказка не может обойтись без какого-нибудь чудесного действия: в мирно текущую жизнь человека вмешивается то злая и разрушительная, то добрая и благотворительная сверхъестественная сила. С первых слов своего повествования сказка переносит слушателя (читателя) в мир, совсем непохожий на обычный мир человека.
Сегодня мы не верим во всевозможные гадания и знаки судьбы, а в давние времена это было для людей образом жизни. Так верили в очень далекие времена, но эта вера сохранялась довольно долго, и древний мотив присутствует в сказочном повествовании. В сказке особенно ярко отражено душевное состояние героя, каждая строчка сквозит переживаниями человека.
Связь с могущественными силами природы делает и героя сказки сильным и могущественным.
Сказочных персонажей можно с легкостью найти в мифах и легендах многих народов мира. Но в разных мифических и поэтических системах можно встретить и разные интерпретации функций одного и того же персонажа. Например, лягушка: она ассоциируется и с положительными качествами (связь с плодородием, производительной силой, возрождением), и с отрицательными (связь с темным миром, мором, болезнью, смертью) [15:102]. Прежде всего, эти ассоциации связаны с тесным взаимодействием лягушки с водой, в частности с дождём. Часто с лягушкой связываются водные элементы хаоса, первоначального ила, из которого возник мир. У одних народов лягушка, подобно черепахе, рыбе или какому-либо морскому животному, держит на своей спине весь мир, а у других — выступает как первооткрывательница наиболее важных космологических элементов. Например, у алтайцев лягушка находит гору с берёзой и камнями, из которых добывается первый огонь. А в Бирме и Индокитае с образом лягушки связывается дух, проглатывающий Луну. В Китае, лягушек называют «небесными цыплятами», и также связывают с Луной. Там существует поверье, что лягушки падают вместе с росой с неба.
Связь лягушки с богом неба косвенно засвидетельствована в басне Эзопа о лягушках, выпрашивающих у громовержца царя для себя. Мотив лягушек как превращённых людей, известный также и в австралийской мифологии, не исчерпывается их связью с громовержцем; в филиппинском этиологическом мифе в лягушку превращается упавший в воду мужчина, которого жена переносила в корзине через реку; к тому же кругу представлений относятся мотив обращения в лягушку за обман, образы так называемого лягушачьего принца в германском фольклоре и, наконец, образы Царевны-лягушки в русских сказках.
Детское, наивное отношение к живой природе стало основой воззрений человека на живой мир: зверь разумен, владеет речью. Сказки о животных восприняли формы вымысла из представлений и понятий первобытных людей, приписывавших животным способность думать, говорить и разумно действовать. Представления людей, приписавших зверю человеческие мысли и разумные поступки, возникли в жизненно важной борьбе за овладение силами природы.
У всех народов были мифические представления о наделённых разумом животных. Это был мир, которого боялись и с которым не хотели ссориться: человек соблюдал разного рода обычаи и магические обряды. В волшебной сказке распространён мотив благодарности животного, которое становится верным другом и помощником человека. Звери принимают сторону героя, когда он проявляет великодушие, не причиняет им вреда.
Позднее объяснение такого сказочного эпизода естественно: зверь воздаёт добром за добро. Иное объяснение этому давалось в древности. Почти у всех народов существовал обычай убивать тотемную птицу, зверя. Соображения неприкосновенности тотема сочетались с целесообразными мерами сохранения дичи в пору, когда она размножалась. Возможно, сказки о благодарных животных отражают эти древние промысловые обычаи.
Следовательно, появлению собственно сказок о животных предшествовали рассказы, непосредственно связанные с поверьями о животных. Эти рассказы ещё не имели иносказательного смысла. В образах животных разумелись животные и никто иной. Существовавшие тотемные понятия и представления обязывали наделять животных чертами мифических существ, звери были окружены почитанием. Такие рассказы непосредственно отражали обрядово-магические и мифические понятия и представления. Это ещё не было искусством в прямом и точном смысле слова. Рассказы мифического характера отличались узкопрактическим, жизненным назначением. Можно предполагать, что они рассказывались с наставительными целями и учили, как относиться к зверям. С помощью соблюдения известных правил люди стремились подчинить животный мир своему влиянию. Такова была начальная стадия зарождения фантастического вымысла. Позднее на нём основывались сказки о животных и сказки с их участием.
В сказках часто встречается образ женщины-помощницы, возникший на древней жизненной основе. К этому образу можно отнести такие персонажи как: феи, чаровницы, колдуньи и т. д. Почти в каждой сказке можно встретить рассказа о зловещей старухе, Бабе Яге, Ведьме, которая, однако, оказывается весьма заботливой и внимательной к герою.В древнем мире культ предков по женской линии очень тесно соприкасался с тотемизмом и культом природы.В этом зловещем персонаже — Яге, люди, вероятно, видели своего предка по женской линии, который обитает гранью, которая отделяет живых людей от мёртвых. У Яги ярко выражена особая власть над живым миром природы, да и в ней самой много черт от животного. То, что Яга очень близка к мифическим образам владык мира природы, подтверждается и особым характером её избушки на курьих ножках.
Другим отрицательным образом является Злодей. Он олицетворяет собой мир насилия, человеконенавистничества.
Злодей во всех сказках предстаёт как похититель женщин, превращающий их в своих рабынь. Кроме того, он является обладателем несметных богатств, заработанных не совсем честным путем.
Он олицетворяет ту социальную силу, которая нарушила древние родовые порядки равноправия. Эта сила отняла у женщины её прежнюю, высокую социальную роль.Он способен распоряжаться судьбами людей, прибавляя и убавляя их век. Даже в сказках людям трудно мириться с несправедливым социальным строем.
Многие народные сказки внушают уверенность в торжестве правды, в победе добра над злом. Как правило, во всех сказках страдания положительного героя и его друзей являются преходящими, временными, за ними обычно приходит радость, причем эта радость – результат борьбы, результат совместных усилий. Оптимизм сказок особенно нравится детям и усиливает воспитательное значение народных педагогических средств.
Образность – важная особенность сказок, которая облегчает их восприятие. В герое обычно весьма выпукло и ярко показываются те главные черты характера, которые сближают его с национальным характером народа: отвага, трудолюбие, остроумие и т.п. Эти черты раскрываются и в событиях, и благодаря разнообразным художественным средствам, например гиперболизации.
Так, черта трудолюбия в результате гиперболизации достигает предельной яркости и выпуклости изображения (за одну ночь построить дворец, мост от дома героя к дворцу царя, за одну же ночь посеять лен, вырастить, обработать, напрясть, наткать, нашить и одеть народ, посеять пшеницу, вырастить, убрать, обмолотить, намолоть, испечь и накормить людей и т.п.). То же самое следует сказать и о таких чертах, как физическая сила, мужество, смелость и т.п.
Образность дополняется забавностью сказок. Мудрый педагог-народ проявил особую заботу о том, чтобы сказки были интересными и занимательными. В народной сказке – не только яркие и живые образы, но и тонкий и веселый юмор. У всех народов есть сказки, специальное назначение которых – позабавить слушателя.
Дидактизм является одной из важнейших особенностей сказок. Сказки всех народов мира всегда поучительны и назидательны. Именно отмечая их поучительный характер, их дидактизм, и писал А.С. Пушкин в конце своей «Сказки о золотом петушке»:
Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.
В силу отмеченных выше особенностей сказки всех народов являются эффективным средством воспитания. Сказки – сокровищница педагогических идей, блестящие образцы народного педагогического гения.
2.Сравнительная характеристика русских и английских народных сказок.
2.1. Особенности русских народных сказок
Сказки на Руси известны с древних времен. В древней письменности есть сюжеты, мотивы и образы, напоминающие сказочные. Рассказывание сказок – старый русский обычай. Еще в давние времена исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Были такие люди, которые берегли и развивали свое сказочное наследие. Они всегда пользовались уважением в народе.
Слово сказка известно с XVII века. До этого времени употребляли термин «байка» или «басень», от слова » бать», » рассказывать». Впервые это слово было употреблено в грамоте воеводы Всеволодского, где осуждались люди, которые » сказки сказывают небывалые». Но ученые полагают, что в народе слово «сказка» употреблялось и раньше. Талантливые сказочники в народе были всегда, но о большинстве их них не осталось никаких сведений. Однако, уже в 19 веке появились люди, которые поставили своей целью собрать и систематизировать устное народное творчество.
В первой половине XVII века были записаны 10 сказок для английского путешественника Коллинга. В XVIII веке появилось несколько сборников сказок, в которые включены произведения с характерными композиционными и стилистическими сказочными особенностями: «Сказка о цыгане»; «Сказка о воре Тимашке».
В словаре В.И. Даля сказка определяется как «вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание» [9:354]. Там же приводится несколько пословиц и поговорок, связанных с этим жанром фольклора: «Либо дело делать, либо сказки сказывать». «Сказка складка, а песня быль». «Сказка складом, песня ладом красна». «Ни в сказке сказать, ни пером описать». «Не дочитав сказки, не кидай указки». «Сказка от начала начинается, до конца читается, а в серёдке не перебивается». Уже из этих пословиц ясно: сказка — вымысел, произведение народной фантазии — «складное», яркое, интересное произведение, имеющее определённую целостность и особый смысл.
Важное значение получил общерусский сборник А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки» (1855 — 1965): в него входят сказки, бытовавшие во многих краях России. Большая их часть записана для Афанасьева его ближайшими корреспондентами, из которых необходимо отметить В.И. Даля. В конце XIX – в начале XX веков появляется целый ряд сборников сказок. Они дали представление о распространении произведений этого жанра,о его состоянии,выдвинули новые принципы собирания и издания.[2:54] Первым таким сборником была книга Д.Н. Садовникова «Сказки и предания Самарского края» (1884 г.). В ней были помещены 124 произведения, причем 72 записаны только от одного сказочника А. Новопольцева. Вслед за этим появляются богатые собрания сказок: «Северные сказки», «Великорусские сказки Пермской губернии» (1914 г.). Тексты сопровождаются пояснениями и указателями. В русских сказках богатство никогда не имело собственной ценности, и богатый никогда не был добрым, честным и порядочным человеком. Богатство имело значение как средство достижения других целей и теряло это значение, когда важнейшие жизненные ценности были достигнуты. В связи с этим, богатство в русских сказках никогда не зарабатывалось трудом: оно случайно приходило (с помощью сказочных помощников – Сивки-Бурки, Конька-Горбунка…) и часто случайно уходило.
В русских сказках встречаются повторяющиеся определения: добрый конь; серый волк; красная девица; добрый молодец, а также сочетания слов: пир на весь мир; идти куда глаза глядят; буйну голову повесил; ни в сказке сказать, ни пером описать; скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; долго ли, коротко ли…
Часто в русских сказках определение ставится после определяемого слова, что создает особую напевность: сыновья мои милые; солнце красное; красавица писаная…
Характерны для русских сказок краткие и усеченные формы прилагательных: красно солнце; буйну голову повесил;- и глаголов: хвать вместо схватил, подь вместо пойди.
Важной особенностью народной духовной жизни является — соборность, она находит свое отражение и в сказках. Труд выступает не как повинность, а как праздник. Соборность – единство дела, мысли, чувства – противостоит в сказках эгоизму, жадности, всему тому, что делает жизнь серой, скучной, прозаической. Все русские сказки, олицетворяющие радость труда, кончаются одной и той же присказкой: «Тут на радостях все они вместе в пляс-то и пустились…». В сказке отражаются и другие нравственные ценности народа: доброта, как жалость к слабому, которая торжествует над эгоизмом и проявляется в способности отдать другому последнее и отдать за другого жизнь; страдание как мотив добродетельных поступков и подвигов; победа силы духовной над силой физической. Воплощение этих ценностей делает смысл сказки глубочайшим в противовес наивности ее назначения. Утверждение победы добра над злом, порядка над хаосом определяет смысл жизненного цикла сущего живого. Жизненный смысл трудно выразить в словах, его можно ощущать в себе или нет, и тогда он очень прост.
Образы русской сказки прозрачны и противоречивы. Всякие попытки использовать образ сказочного героя как образа человека приводят исследователей к мысли о существовании в народной сказке противоречия – победы героя-дурачка, «низкого героя». Это противоречие преодолевается, если рассматривать простоту «дурачка», как символ всего того, что чуждо христианской морали и осуждение ею: жадность, хитрость, корысть. Простота героя помогает ему поверить в чудо, отдаться его магии, ведь только при этом условии власть чудесного возможна.
Русская народная сказка – это сокровище народной мудрости. Её отличает глубина идей, богатство содержания, поэтичный язык и высокая воспитательная направленность («сказка ложь, да в ней намек»). Русская сказка — один из самых популярных и любимых жанров фольклора, потому что в ней не только занимательный сюжет, не только удивительные герои, а потому, что в сказке присутствует ощущение истинной поэзии, которая открывает читателю мир человеческих чувств и взаимоотношений, утверждает доброту и справедливость, а также приобщает к русской культуре, к мудрому народному опыту, к родному языку.[15:15]
2.2. Особенности английских сказок
Основной мотив английских сказок — избегание неудачи. Это значит, что деятельность героев сказок направлена не на достижение каких-то результатов, а на то, чтобы избежать проигрыша, провала, а так же на удовлетворение физиологических потребностей [26:86] . Но и здесь нужно сказать, что ярко выраженных мотивов в английских народных сказках нет. Следует также отметить, что деятельность героев подобного фольклора обусловлена не столько их собственными пожеланиями, сколько внешними обстоятельствами, долгом и т.д.
В текстах английских сказок преобладает конкретная информация, констатация неких фактов. Это значит, что сказки у англичан не такие уж сказочные и волшебные, это скорее просто грустные поучительные истории с не всегда хорошим концом, в которых главный герой ходит по свету и наблюдает за какими-то событиями.
По сравнению со сказками других народов в английских сказках такие мотивы деятельности, как желание власти и достижение успеха, выражены менее всего.
Английские сказки одни из самых ординарных наравне с эстонскими, а по степени необремененности интеллектом уступают только африканским. Что касается ценностей, представленных в текстах сказок, то наряду с нравственностью присутствуют непрактичность и глупость. То есть это мог бы быть человек доброжелательный, порядочный, но непрактичный и не очень умный.[15:19]
Сказки, написанные на английском языке, дают возможность познакомиться с традициями, культурой и устным творчеством народов других стран. Например, английские сказки, в которых главными героями являются животные, учат читателя отличать доброе, светлое начало от злого, сопереживать и помогать слабому, верить в справедливость. Ждать счастливого завершения испытаний. Главными персонажами этих сказок являются волк или лис, олицетворяющие собой зло, а добрые качества присущи кошке или курице.
Весь сюжет сказки построен на постоянном столкновении добра и зла. Волк и лис очень коварны и опасны. Но силу зла смягчает юмор, который занимает весомое место в английской сказке. Злые герои постоянно высмеиваются и часто попадают в нелепые, комические ситуации. Английской сказке присуще накладывание эпизода на эпизод и многократное его повторение. Этот приём усиливает действие, что приводит к кульминации и развязке. Особенностью сказки является то, что она выключена из реального времени.
Строгая последовательность событий создаёт особое сказочное время, в котором курице и кошке приходится преодолеть целый ряд испытаний, прежде чем они обретут счастье.
Обычно сказка заканчивается победой добра. Зло наказуемо. Волк и лис сполна получают по заслугам за свои деяния. В английской сказке обычно нет традиционных зачина и концовки: жили – были, я там был.
В английских сказках более жестокие развязки. Давно замечены черты большого сходства в сказках народов, живущих в разных уголках Азии, Европы, Африки. Так, например, популярных сказок, напоминающих “Золушку” из сборника французских сказок Шарля Перро, насчитывается по всему миру не менее 350.
Народы мира живут на одной планете, развиваются по общим законам истории. У каждого народа свой путь и своя судьба, свой язык и условия обитания. В сходстве исторической народной жизни и следует искать ответ на вопрос о том, в чём же причины схожести, близости сказок русского и английского народов.
Говоря о русских и английских сказках со сходными сюжетами, необходимо отметить три случая:
1. Сказки формируются в среде народа, а потом перемещаются в другие страны, но на них действуют свои фольклорные традиции (зачины, мотивы), приспосабливаются к местным обычаям.
2. Есть сходные сказки, которые возникают независимо друг от друга в разных странах в силу общности быта, психологии, условий и законов социально – исторического развития народов.
3. Сказки могут передаваться и через книгу.
Национальные черты сказки определяются фольклорными традициями народа. В сказках находит отражение животный и растительный мир той страны, где эти сказки появились. Животные – герои сказок – напоминают своей речью и поведением людей той страны, где бытуют эти сказки. А иначе и быть не может, так как сказка всегда была отражением народной жизни, зеркалом народного сознания.[24:35]
Выводы по I главе
Теснейшая связь между изучением языка фольклора и культуры не подлежит сомнению. Язык — передатчик, носитель культуры, он передает сокровища национальной культуры, хранящейся в нем, из поколения в поколение. Таким образом, взаимодействуя, язык и культура представляют собой диалектическое единство.
Сказка, с давних пор вошедшая в жизнь человека, является своеобразной историей и сокровищницей народной мудрости, а также универсальным средством передачи тех представлений об окружающем мире и самом человеке, которые складывались у людей в каждую историческую эпоху. Как известно, сказка — это яркое проявление народной культуры каждой нации. Она содержит в себе такие сюжеты, образы, ситуации, которые специфичны для определенного этноса, что находит выражение в именах действующих лиц, названиях животных и растений, месте действия, в самобытных традиционных языковых формулах.
Национальный характер сказки каждого народа определяется его бытом, обрядами, условиями труда, фольклорными традициями, особым поэтическим взглядом на мир и т.д. В волшебной сказке национальная специфика ощущается особенно конденсировано: в образах положительного героя, в личинах сказочных чудовищ, в конкретных сказочных формулах: здесь во всем — в малом и великом — национальное своеобразие.
Таким образом, исследование в области языка народных сказок вносит важный вклад в понимание культуры народа, причем не только его прошлого, но и тех коренных, глубинных ценностей, которые и по сей день составляют своеобразие национального менталитета.
Фольклорные традиции, отличаясь большой устойчивостью, прослеживаются и в произведениях современных авторов, придавая им неповторимый национальный колорит.
Современная тенденция переосмысления роли и значения культурного наследия состоит в стремлении не только сохранить его в первозданном виде, но и активно включить в канву современной жизни. В данном контексте сказка является средством международной коммуникации. Дает возможность людям разных наций лучше понять другой народ.
ГЛАВА II. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА
РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗОК
2.1Лексические способы перевода
В русских народных сказках много специфических слов, выражений, реалий, которые переводятся на английский язык определенными способами. Реалия — предметы или явления материальной культуры, этнонациональные особенности, обычаи, обряды, а также исторические факты или процессы, обычно не имеющие лексических эквивалентов в других языках. Анализ переводческих трансформаций в сказке «Сестрица Аленушка и Братец Иванушка» («Sister Alyonushka and Brother Ivanushka») [24]:
Транскрипция – Alyonushka и Ivanushka (буквы «ш» нет в англ. алфавите)Опущение – в английской сказке про Иванушку про ножи никаких пояснений нет, просто kill the goat; Реалия — Иванушку-козла хотели прирезать булатными ножами (булат — понятие, знакомое только древним русским); («Knives are ringing»); (Ножи точат булатные, Хотят меня зарезати!)Добавление – «Подожди, братец, дойдем до колодца». («Be patient, little brother, we shall soon come to a well»)В русском варианте есть мелодичность, а в английском — нет
Ах, братец мой Иванушка!Тяжел камень на дно тянет,Шелкова трава ноги спутала,Желты пески на груди легли. «Brother, dear Brother Ivanushka! A heavy stone lies on my shoulders, Silken weeds entangle my legs, fellow sands press hard on my breast.»Или: «Шли-шли — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает».(They walked and they walked, and the sun was now high up in the sky, and so hot were the two that they felt very blue).6) Транслитерация не используется, что обусловлено фонетическими различиями русского и английского языка. Некоторые имена и названия построены за счет игры звуков, которые при транслитерации будут безнадежно потеряны.
2.1.1Способы передачи английских фольклорных сказочных имен собственных на русский язык.
Ничем не компенсированные при переводе смысловые и грамматические несоответствия влекут за собой неизбежные функциональные потери: оказавшись нейтрализованным, имя собственное (или прозвище) не выполняет своей основной – социально-характеристической функции.
С одной стороны, ИС можно считать непереводимыми единицами, т.к. в любом фантастическом произведении есть имена как вымышленные, так и реальные [13:148]. Причем, если последние обычно не переводятся на русский, то в тексте наблюдается смешение имен иностранных (которые сохраняют местный колорит) и вымышленных русскими переводчиками, что в принципе, не отражается на детском восприятии негативно.
А. В. Федоров считает, что «непереводимыми являются лишь те элементы языка подлинника, которые представляют отклонения от общей нормы языка, … т.е. в основном диалектизмы и те слова социальных жаргонов, которые имеют ярко выраженную местную окраску», т.к. функция их как местных слов при переводе пропадает. [22:202] Однако все другие «непереводимые» единицы языка – названия специфических для жизни определенного народа предметов и явлений (т.н. реалий), звукоподражания и междометия, каламбуры (передача ИС имеет много общего с переводом игры слов), национальные специфические фразеологизмы, обращения и т.п. – поддаются переводу с помощью анализа и использования опред определенных грамматических и лексических средств переводящего языка.
Л.М. Щетинин выделяет следующие способы передачи имен собственных с английского на русский язык:
1. Транскрипция и транслитерация: транскрипция предполагает введение в текст перевода при помощи графических средств языка перевода соответствующей реалии с максимально опускаемым этими средствами фонетическим приближением к ее оригинальной фонетической форме: Baba-Yaga-Баба- Яга,Sadko-Садко, Sivka-Bourka-Сивка-Бурка.
Желательность применения транскрипции при передаче реалий обусловлена тем, что при удачном транскрибировании переводчик может добиться преодоления обеих упомянутых выше трудностей — передачи и смыслового содержания, и колорита;
2. Калька — заимствование путем буквального перевода — позволяет перенести в язык перевода реалию при максимально полном сохранении семантики. Однако сохранение семантики не означает сохранение колорита, поскольку части слова или выражения передаются средствами языка перевода. Например:Masha and the bears, The Golden fish.
3. Полукалька — полукальки представляют собой частичные заимствования слов и выражений, состоящие частично из элементов исходного языка, частично из элементов языка принимающего. Например: Beautiful Vassilisa- Васелиса Премудрая.
4. Создание неологизма. Прием, использующийся при создании нового имени собственного по причине отсутствия словарного соответствия в ПЯ, либо при желании переводчика выделить тот или иной персонаж. Например: The Humpbacked Pony- Конек-Горбунок, Father Frost- Дед Мороз.
5. Уподобляющий перевод (функциональная замена) — данный способ перевода употребляется довольно часто, например, весьма распространен подбор функционального эквивалента, который вызывает у читателя перевода такие же ассоциации, как и у читателя исходного текста. Например, muffin — сдоба;
6. Описательный перевод — данный прием используется при невозможности использования какого-либо другого способа перевода. Например: milk and honey- кисельные берега.
2.2. Перевод эпитетов, сравнений, лексических и синтаксических повторов
Постоянные эпитеты вызывают у человека, знакомого с народной культурой, определенные представления и ассоциации, заостряют внимание на тех или иных явлениях, событиях. Проведенный мной сапоставительный анализ постоянных эпитетов в русских и английских сказках позволит определить те из них, которые являются эквивалентными и, следовательно, взаимозаменяемыми в двух традициях. Алфавитные классификации сочетаемости существительных с эпитетами позволяют правильно выбрать подходящее определение или определяемое слово при передаче постоянных эпитетов. Таким образом проблема адекватной передачи в переводе формульных конструкций с постоянными эпитетами, являющимися наиболее традиционным способом создания поэтического образа в устной традиции, оказывается вполне разрешимой.
Повторы разных типов являются важным элементом народных сказок, и их передача- обязательное условие для переводчика. Повторы лежат в основе переводных (пространственно-временых) формул, а так же являются правилами, которые необходимо соблюдать для постраения правильных, значимых для данной народной культуры произведений речи. Иными словами, при переводе необходимо соблюдатьвся систему повторов, выступающую в сказках как эффективное средство логического и эмоционального выделения факта или мысли.[4:99]
Перевод традиционных сравнений состоит преимущиственно в калькировании, которое позволяет сохранить национальную специфику видения мира без ущербов жанровых канонов как оригинала, так и перевода.
Средства оформления информации в художественном тексте.Вряд ли возможно перечислить и прокомментировать все средства оформленияхудожественной информации в тексте. Я обратилась лишь к некоторым, частотным, и тет же оценила возможности их перевода, хорошо понимая, что при таком количестве языковых средств, конфлитк формы и содержания неизбежен- отсюда частое применение приема компенсации неминуемой нейтрализации некоторых значимых доминант перевода. Не имея в виду конкретный текст, все средства перевода можно отнести к доминантам перевода, но в реальности часть из них будет представлена в переводе в ослабленном виде либо ограниченным числом компонентов лексического повтора или при передаче метафоры не удастся сохранить специфику образа. К таким средствам относятся: Эпитеты – передаются с учетом их структурных и семантических особенностей (простые и сложные прилагательные; степень соблюдения нормативного семантического согласования с определяемым словом; наличие метафоры, метонимии, синестезии), с учетом индивидуализированности, с учетом позиции по отношению к определяемому слову и ее функции;Сравнения – передаются с учетом структурных особенностей, стилистической окраски входящей в него лексики; Метафоры – передаются с учетом структурных характеристик, с учетом семантических отношений между образным и предметным планом;Авторские неологизмы – передаются по существующей в языке перевода словообразовательной модели, аналогичной той, которую использовал автор, с сохранением семантики компонентов слова и стилистической окраски. Повторы фонетические, морфемные, лексические, синтаксические, лейтмотивные – передаются по возможности с сохранением количества компонентов повтора и самого принципа повтора на данном языковом уровне; Игра слов, основанная на многозначности слова или оживлении его внутренней формы, — в редких случаях совпадения объема многозначности обыгрываемого слова в оригинале и переводе сохраняется и смысл, и принцип игры; в остальных случаях игра не передается, но может быть компенсирована обыгрыванием другого по значению слова, которое вводится в тот же текст;Ирония – для её воспроизведения в переводе передается, прежде всего, сам принцип контрастного столкновения, сопоставления несопоставимого«Говорящие» имена и топонимы – передаются с сохранением семантики «говорящего» имени и типичной для языка оригинала словообразовательной модели, экзотичной для языка перевода; Синтаксическая специфика текста оригинала – наличие контраста коротких и длинных предложений, ритм прозы, преобладание сочинительной связи и пр. – передается с помощью грамматических соответствий;Диалектизмы – как правило, компенсируются просторечной лексикой; жаргонизмы, ругательства передаются с помощью лексики языка с той же стилистической окраской. Каждый перевод, как творческий процесс, должен быть отмечен индивидуальностью переводчика, но главной задачей переводчика все-таки является передача в переводе характерных черт оригинала, и для создания адекватного подлиннику художественного и эмоционального впечатления.
Переводчик должен найти лучшие языковые средства: подобрать синонимы, соответствующие художественные образы и так далее.Конечно, все элементы формы и содержания не могут быть воспроизведены с точностью. При любом переводе неизбежно происходит следующее:Какая-то часть материала не воссоздается и отбрасывается. Какая-то часть материала дается не в собственном виде, а в виде разного рода замен/эквивалентов.Привносится такой материал, которого нет в подлиннике. Поэтому лучшие переводы могут содержать условные изменения по сравнению с оригиналом — и эти изменения совершенно необходимы, если целью является создание аналогичного оригиналу единства формы и содержания на материале другого языка, однако от объема этих изменений зависит точность перевода — и именно минимум таких изменений предполагает адекватный перевод. Все переводческие решения при переводе художественного текста принимаются с учетом узкого контекста и широкого контекста всего произведения. Это касается выбора вариантных соответствий и трансформаций. Случаи внеконтекстуального перевода с помощью однозначных эквивалентов редки и касаются лексики основного словарного фонда (названия животных, растений…), а также реально существующих топонимов.
Выводы по II главе
Подводя итоги проведенного исследования имен собственных, используемых в русском и английском сказочном фольклоре, можно сделать заключение о том, что это исследование позволило глубже проанализировать их особенности и выработать предложения по оптимизации, унификации и систематизации методов их передачи в русско-английском переводе. В ходе исследования русских фольклорно-сказочных ИС была уточнена их классификация по номинативно-семантическому и структурному критериям. Фольклорно-сказочные именования имеют свои особенности. Например, вследствие персонификации животных, явлений природы и т.д. их именования нередко получают антропоморфную форму и структуру, не характерную для данных категорий в общем ономастиконе. Анализ существующей русско-английской передачи фольклорно-сказочных имен собственных выявил неупорядоченность русско-английской традиции передачи сказочных имен собственных. У переводчиков нет единства в подходах к передаче дериватов имен собственных, эквицентрических и несобственных прозвищ, рифмованных именований типа Петушок — золотой гребешок, мышка-стрижка, или, например, к передаче псевдоантропонимов — таких, как Михайло Пота-пыч, Котофей Иваныч и т.д. Кроме этого, при анализе русско-английских переводов возник вопрос о степени обоснованности передачи имен собственных с помощью структур, существующих в английском языке, но не характерных для английских сказок, таких как «(прилагательное + прилагательное) + личное имя» (Крошечка-Хаврошечка — Wee Little Havroshechka); «Личное имя + артикль the + существительное + слово Son» (Иван Быкович — Ivan the Merchant’s Son); «наречие + причастие» (Объедайло — Never-Fed, Обпивайло — Ever-Parched) и т.д. При переводе эпитетов, сравнений, лексических и синтаксических повторов надо четко учитывать картину мира двух народов. Перевод должен быть адекватным, и он вполне возможен. Следует помнить, что перевод – это творческий процесс, личность переводчика, его воображение, играет огромную роль, но не стоит забывать об одном из важнейших критерии перевода – точности. [17:154]
Заключение В условиях постоянного контактирования и взаимодействия культур, перевод является источником информации, который раскрывает своеобразие культурных ценностей, обычаев и традиций, способствует взаимопониманию. Следовательно, перевод, в частности перевод текста сказок, является лингвокультурным процессом. С одной стороны, он предполагает языковую деятельность, а с другой, служит целям межкультурной коммуникации, обеспечивающей взаимопонимание участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным культурам. Для того чтобы коммуникативное задание было выполнено, переводчику необходимо знать особенности перевода определенного типа текста и способы достижения адекватного перевода, чтобы достичь желаемого прагматического воздействия. Особенность имен и названий, в отличие от многих заимствованных иностранных слов, состоит в том, что при передаче их на другом языке они в основном сохраняют свой первоначальный звуковой облик. Но в некоторых случаях, например, при переводе имен собственных в художественном тексте, для переводчика является главным передать не столько звуковую оболочку ИС, сколько идею и смысловую нагрузку, которая важна для контекста и персонажа, названного этим особенным ИС. Это объясняется тем, что важно, чтобы переводной вариант текста оказывал такое же воздействие на читателя, как и оригинал на читателя исходного языка. Я считаю, одна из важнейших задач перевода русской сказки, это сохранение неповторимой мелодики, образности, поэтичности языка. Грамматические правила русского и английского очень разнятся, поэтому, переводчику, для решения данной задачи нужно строить текст сказки по аналогии с песней. В песенном тексте допустимы некоторые отступления от правил построения предложения, повторы, обилие эпитетов. Это может дать почувствовать англоязычному читателю особенность русского фольклора.
Список использованной литературы:
-
Аникин В.П. Русская народная сказка. -М.: Учпедгиз, 1959. — 256 с.
-
Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957.
-
Вербицкая Л. А. Глобализация и интернационализация в образовании и важность изучения иностранных языков. – Мир русского слова, 2001. № 2. С.15–18.
-
Вербицкая Л. А. Глобализация и интернационализация в образовании и важность изучения иностранных языков. – Мир русского слова, 2001. № 2. С.15–18.
-
Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Дом бытия языка. – М., 2000.
-
Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка иностранцам. М., 1973 (1-е изд). – М., 1990 (4-е изд., пер. и доп.).
-
Воробьев В. В. Лингвокультурология. Теория и методы. – М., 1997.
-
Герасимова Н. М. Пространственно-временные формулы русской волшебной сказки. — В кн.: Русский фольклор. М.-Л., 1978, вып. 18.
-
Даль В. И. Толковый словарь русского языка. – М.:АСТ, 2001.
-
Елизарова Г.В. Культура и обучение иностранным языкам. – СПб., 2001.
-
Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: Наука, 1987
-
Корниенко Е.Р. Национально-культурная специфика понимания текста русской сказки/ Русский язык за рубежом/ №3, апрель 2005.
-
Щетинин Л.М.Современное состояние русского языка и проблемы обучения ему иностранцев. — СПб. Русский язык как государственный.– Челябинск, 1997.
-
Никифоров А.И.. Жанры русской сказки // Ученые Записки ЛГПИ Факультет языка и литературы. Л., 1938. Вып. 1. с. 233- 259.
-
Пассов Е. И. Диалог культур: социальный и образовательный аспекты. — Мир русского слова, 2001. № 2.
-
Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. – М.: “Лабиринт», 1998.
-
Прохоров Ю. Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М., 1998.
-
Тер-Минасова С. Г. Язык как зеркало культуры. – М., 1999.
-
Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка. Репринтное издание. – М.:АСТ, 2000.
-
Федоров А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы): Для институтов и факультетов иностр. языков. Учеб. пособие. — 5-е изд. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.:ООО «Издательский Дом «ФИЛОЛОГИЯ ТРИ», 2002. — 416 с.
-
Хруслов Г. В., Маркина Н. А., Прохоров Ю. Е. Мы родом из сказки…: Учебное пособие для иностранных студентов-филологов. – Санкт-Петербург: Златоуст, 2004.
-
Чернышова Т. В., Замкнутое время сказки. — В кн.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967.
-
Jan van Ek, John L. M. Trim. Sociocultural Conference — Vantage Level, Council for Cultural Cooperation. Education Commitee. 1996.
-
http://russian-crafts.com/russian-folk-tales.html
-
Аксаков К.С. О различии между сказками и песнями русскими// Моск.ведомости. – 1852.- № 153.
-
Арнольд Е.В. Стилистика современного английского языка. – М. – 1981.
-
Блинов Ю.М. Сказки-рассказки. Екатеринбург. Средне-Уральское книжное издательство. 1997.
-
Будур.Н. Английская литературная сказка. — М- 1997.
-
Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка иностранцам. М., 1973 (1-е изд). – М., 1990 (4-е изд., пер. и доп.).
-
Воинова Л.А. Фразеологический словарь русского языка. М., «Русский язык». 1986.
-
Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. – Высшая школа. – 1981.
-
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.,1999.
-
Корниенко Е.Р. Национально-культурная специфика понимания текста русской сказки/ Русский язык за рубежом/ №3, апрель 2005.
-
Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки. Свердловск,1992. 183с.
-
Овчинникова Л.В. Русская литературная сказка XX века. История, классификация, поэтика. М., 2003.312 с.
-
Пассов Е. И. Диалог культур: социальный и образовательный аспекты. — Мир русского слова, 2001. № 2.
-
Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Изд-во 2-е. –СПб
-
Пропп В.Я. Морфология сказки. – Academia. – Л.- 1928.
-
Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976, 375 с.
-
Розенталь Д.Э. Секреты стилистики. М., 2002. Слово о словах. Л., 1971
-
Рогожникова Р.П. Школьный словарь устаревших слов русского языка.М., «Просвещение». 1996.
-
Савченко С.В Русская народная сказка. – Киев- 1914.
-
Стеблин- Каменский М.И. Фольклор и литература СССР. – 1972.
-
Стилистика русского языка: Учебное пособие для общеобразовательных учебных заведений. — М., «Дрофа», 1996.
-
Сутеев В. Сказки и картинки. М., 2002. 230 с.
-
Успенский Л.В. Слово о словах. Л., 1971
-
Федоров А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы): Для институтов и факультетов иностр. языков. Учеб. пособие. — 5-е изд. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.:
-
Чернец, Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики) / Л.В. Чернец. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1982
-
Хруслов Г. В., Маркина Н. А., Прохоров Ю. Е. Мы родом из сказки…: Учебное пособие для иностранных студентов-филологов. – Санкт-Петербург: Златоуст, 2004.
-
Milne A.A. The World of Winnie-the-Pooh. M., 1983, 445 с.
Фото: Ангелина Сафронова
Амурчанка Ангелина Сафронова уже два года выступает в роли эвенкийской снегурочки – Аяткан. Корреспондент Амур.инфо в преддверии наступающего Нового года встретился с ней и узнал о том, когда эвенки празднуют начало года, кто такие Амаки Инин и Аяткан и когда амурские дети смогут познакомиться с культурой эвенков на празднике Тугэни Нимнакан.
— Ангелина, расскажите немного о себе.
— В 2020 году, когда началась пандемия коронавируса, я переехала в Благовещенск из Москвы. Я посчитала нужным вернуться домой, и так получилось, что осталась здесь. Меня пригласили поработать в Амурский областной Дом народного творчества в качестве режиссёра и наёмного артиста в зимней сказке, и я согласилась. Итогом нашей совместной работы остались довольны и я, и руководство АОДНТ, и здесь я стала работать на постоянной основе.
Я – этнопевица. Мой народ эвенков относится к коренным малочисленным народам, поэтому я стараюсь, чтобы в репертуаре было больше песен на эвенкийском языке. Конечно, у меня в репертуаре есть песни и на других языках, но их исполняю реже. Я считаю, что надо популяризировать свою культуру. Я стараюсь исполнять песни именно на эвенкийском языке, чтобы нашу молодёжь, наше подрастающее поколение мотивировать на изучение родного языка. Сколько бы я не ездила по районам, по посёлкам, где проживают эвенки, в том числе и в других республиках, всем интересно – о чём мои песни. И я могу людям объяснить, рассказать об этом, популяризировать нашу культуру.
— А вы разговариваете на эвенкийском?
— Я разговариваю на бытовом уровне. Но когда попадаются сложные, глубокие тексты, я, конечно, прибегаю к помощи людей, которые лучше знают эвенкийский язык. У нас много языковедов и филологов, которые в этой сфере работают.
— Расскажите побольше о Амаки Инин (Дедушка Мороз) и Аяткан (Снегурочка).
— Начнём с Амаки Инин: «амаки» по-эвенкийски это «дед», «инин» значит «мороз». Образ этого персонажа собирательный, сказочный, больше театрализованный. При его создании мы отталкивались от эпоса, эвенкийских сказок, которые у нас есть. Но по сути эти образы вымышленные. Амаки Инин – это образ, созданный для детей, как и Аяткан.
Слово «аяткан» с эвенкийского переводится как «доброта, милосердие». По сюжету, который мы рассказываем, идёт борьба добра со злом. По-другому быть не может! Чтобы что-то произошло, должен произойти конфликт. Даже рожь просто так не прорастёт. И Аяткан очень добрый персонаж. Она помощница Деда Мороза. Играет с детьми, делает всё, чтобы они верили в чудо (улыбается), чтобы надежда и вера в хорошее никогда не пропадала.
— У эвенкийского народа есть духи зимы, снега?
— Ну, конечно. Например, в октябре, когда падает первый снег, у нас есть праздник, который называется Синил Гэн. Кстати, наш традиционный Новый год отмечается летом. Сейчас объясню почему. Так как эвенки люди оленные, то и наш цикл жизни зависит от природы. У оленя весной отпадают старые рожки, а именно летом начинают расти новые. И с этого времени у нас начинается новый цикл жизни: когда всё оживает, всё расцветает. Когда прокукует первая кукушка – это значит всё, наступил новый год. Если будем отталкиваться от языческой мифологии, а эвенки – это язычники, у нас много богов, то новый год наступает в день летнего солнцестояния. Зимой такого праздника, как Новый год в понимании европейцев, у нас нет. Сейчас мы живем совместно с другими народами, и пришла вот такая идея создать Амаки Инин и Аяткан, создать эвенкийскую сказку. Эти образы появились на основе старых легенд, которые передавались из поколения в поколение.
— Костюмы Амаки Инин и Аяткан расшиты различными узорами. Они имеют какую-то смысловую нагрузку или это просто декоративные элементы?
— Конечно, узоры на костюмах имеют смысл! Всё что вышивается, всё, что показывается рисунками, отражает наш мир. Мы живём в трёх мирах: верхнем, среднем и нижнем. Люди живут в среднем мире, в нижнем живут «авахи» (злые духи), в верхнем мире живут добрые духи, те, которым мы поклоняемся, ведь у нас много богов.
К примеру, орнамент с кругами означает солнце. Мы поклоняемся солнцу. Завитушка, как крючочек о двух концах на рукаве, – это традиционный орнамент амурских эвенков, который говорит о том, что мы живём рядом с Амуром. Цепочка из ромбов символизирует наше объединение с природой. Любой наш орнамент расскажет о нас: откуда мы, с какой территории, чем мы занимаемся. Хотела бы отметить костюм Деда Мороза: его выполнила дизайнер, член Союза художников Санатова Светлана. Благодаря её работе получился такой волшебный образ.
— А что символизируют рожки на голове Аяткан?
— Связь с космосом (смеётся). Так как у нас край оленный и амурские эвенки занимаются оленеводством, поэтому и используем рога как элемент костюма. Образ весь продуман. Вот почему белые рога? Почему костюм белый? В нашей мифологии белый олень считается священным. Его нельзя убивать. Именно поэтому мы выбрали белый цвет для костюмов. В наших легендах очень много значения уделяется именно оленям. Поэтому рога стали символом того, что мы всю свою жизнь связываем с этими животными. Олень – это не только транспорт. Олень – это и еда, это и одежда, и музыкальные инструменты. Полностью вся наша жизнь связана с оленями. У нас говорят: «Эвенк без оленя не эвенк».
— Расскажите, как вам удалось попасть на Всероссийский съезд Дедов Морозов и Снегурочек?
— Так как я работаю в АОДНТ, к нам приходит информация о многих конкурсах. Когда мне сказали, что есть возможность поехать на Всероссийский съезд Дедов Морозов и Снегурочек, я начала узнавать про него. Оказалось, это такое крутое мероприятие! В этот раз в Ханты-Мансийске прошёл ХIV Всероссийский съезд. Так как сейчас пандемия, то провести игровую программу на месте мы не смогли. Мы показывали только свои визитки, общались с людьми, другими участниками, детьми. А сам конкурс проходил заочно. Мы подавали на конкурс в двух номинациях: «Лучшее театрализованное представление для детей» и «Эстрадный номер», где я исполнила свою авторскую песню про Новый год.
В очном формате в Ханты-Мансийске встретились десять пар Дедов Морозов и Снегурочек из других регионов, самый главный Дедушка Мороз из Великого Устюга и местный Дед Мороз из Ханты-Мансийска. Его, кстати, зовут Валерий, и он родом из Свободного. Когда он узнал, что мы из Благовещенска, то так нас обнимал! Как родной отец! (смеётся). Было очень приятно!
— Какие эмоции остались от этой поездки?
— Это было так волшебно побывать там! Это действительно сказка, которую мы подарили многим детям. Сейчас Ханты-Мансийск считается новогодней столицей, потому что именно здесь проводится в 14 раз такой съезд.
Мы попали в Большую семью всех Дедов Морозов и Снегурочек. Все люди, которые приехали на съезд, – это профессиональные театральные актёры, которые не один год работают в этих образах. Самое приятное в этой поездке – это отдавать, отдавать эти позитивные эмоции детям, дарить им сказку. Наша пара, я и Руслан Валеев (Амаки Инин), ездили поздравлять с Новым годом детей в детскую областную больницу. Всех Дедушек Морозов и Снегурочек отправили в разные места: кого-то в больницу, кого-то в многодетную семью, кого-то в детский дом и так далее.
Это прекрасная социальная акция! Мы не просто приехали, чтобы себя показать. Нет. Мы действительно сделали добрые поступки, добрые дела. Когда ты делаешь добро, то чувствуешь себя счастливым человеком.
— А амурские дети смогут познакомиться с Амаки Инин и Аяткан?
— На этих выходных, 26 декабря, в 12 часов дня в сквере АОДНТ мы будем показывать нашу сказку, которая называется «Тугэни Нимнакан» (по-русски «Зимняя сказка»). Дети послушают наши песни, посмотрят наши танцы и поучаствуют в них, поиграют в эвенкийские игры и смогут принять участие в обряде кормления огня. Мы своей сказкой показываем эвенкийскую культуру и делимся ею со всеми желающими.
— Совсем скоро 31 декабря и большинство амурчан будут праздновать Новый год. Что бы вы пожелали им?
— Главное, что я хочу всем пожелать, это крепкого здоровья. Чтобы каждый из нас всё-таки верил в чудо, верил в добро. Будьте отзывчивы, будьте миролюбивы – и всё будет хорошо.
Просмотров всего: 620
#Новый год
#лонгрид
#культура
распечатать
