Читать сказки для взрослых пушкина

Те, кого возмущает сам факт переделки произведения «нашего всего», пусть успокоятся. Бог, как известно, поругаем не бывает. Пушкин, разумеется, тоже. Поэтому сентенции типа «как они могли?!» и «пусть сами пишут, а потом снимают» — из разряда шумного празднословия. Так что пройдем мимо и не задержимся.

Идеолог, или, как теперь принято выражаться, шоураннер сериала — журналист Михаил Зыгарь до этого написал несколько книг, некоторым книги понравились, и Зыгарь решил, что пора замахнуться на большее. А тут как раз и Александр Сергеевич вспомнился со своей «Золотой рыбкой» и ненасытной старухой, которая замахивалась, замахивалась и дозамахивалась. Не испугавшись (или не увидев) параллелей, бывший журналист ввергся в пучину шоураннерства, «и сия пучина поглотила его целиком». Шесть серий одна за другой осовремененных сказок Пушкина стреляют раз в неделю прямой наводкой с онлайн-платформы more.tv. У орудий — более десятка продюсеров, среди них Жора Крыжовников, Вячеслав Муругов и сам Зыгарь. Реализуют идеи сценаристы Женя Беркович, Андрей Золотарев, Денис Уточкин, Евгения Хрипкова и режиссеры Ксения Зуева, Наталья Кудряшова, Оксана Карас и Слава Синица.

Проще всего обвинить критиков в ретроградстве и замшелом консерватизме. «Ага — вы против современной трактовки, вам претит все новое и смелое!» О да — мы ведь никогда не видели современных постановок Шекспира, Мольера или — упаси бог — Пушкина с Гоголем! Мы не радовались «Борису Годунову» Владимира Мирзоева и не удивлялись точности «Мертвых душ» Григория Константинопольского. Мы замахнулись на святое — на право автора на самовыражение. На свободу шоураннера.

Что делают авторы? Да ничего непозволительного — просто берут пушкинский сюжет, его драматургический костяк, освобождают от всего ненужного (в данном случае — от Пушкина) и наряжают в собственную фантазию. Например, в случае со «Сказкой о рыбаке и рыбке» мы имеем серию «Рыбка», в которой в качестве исполнительницы желаний — московская теленачальница (Ингеборга Дапкунайте), в качестве рыбака — южный альфонс (Павел Попов), промышляющий соблазнением и грабежом богатых путешественниц в своем южном приморском городке, а в роли старухи (Дарья Жовнер) — его возлюбленная, требующая и требующая от «старика» все больше и больше радостей. «Рыбка» уже и в Москву перетащила эту парочку, и на телевидение «старуху» устроила, а той все мало. В результате, правда, страдает почему-то только «рыбак».

В «Царевне» та же Дарья Жовнер (тут, в отличие от «Рыбки», она очень хороша) — содержанка у богатого папика, инстаблогерша по вопросам красоты и здоровья, царевна (Полина Гухман) — дочка папика, а королевич Елисей — тоже Елисей, но знаменитый рэпер.

В третьей сказке — «Балда» — генерал МВД (Андрей Смоляков) нанимает молодого Балду (Даниил Чуп) с сомнительным прошлым — то ли киллера, то ли росгвардейца — личным телохранителем. Понятное дело, генерал оказывается в полном проигрыше и в тюрьме, а Балда — и вовсе фантомом. Надавав генералу по физиономии, как было оговорено заранее, Балда растворяется в воздухе, явив напоследок ту силу «что вечно хочет зла, но совершает благо».

Ну и что? — скажет кто-то (наверняка, этими «кто-то» будут авторы). Дескать, почему другим можно, а нам нельзя? Да не переживайте, ребята, вам тоже можно. Только почему-то все время в голове вертится фамилия «Набоков». Набоков… Набоков… К чему бы? Ах, ну конечно — это ведь Набоков дал лучшее определение пошлости: «У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного мещанства — пошлость. Пошлость — это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. … Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым».

Когда Рыбка с Рыбаком натужно занимаются сексом — это пошлость. Пошлость и вульгарность — не одно и то же. Вульгарность может быть необычайно привлекательной, она даже может быть умышленным художественным приемом, в отличие от пошлости. В сексе, даже публичном, экранном, нет пошлости, если он не происходит под девизом «А давайте мы вам сейчас покажем неожиданное — например, голую Дапкунайте».

И пушкинский поп может легко стать генералом МВД (а про попа РПЦ запретила?), а Балда — отморозком с оружием, но если это для того, чтобы выглядеть смелыми и современными — то это хрестоматийная пошлость и есть, как любой замысел без мысли. Гении чистой пустоты.

Авторы сериала страшно стараются, просто буквально слышно, как они сопят, кряхтят и тужатся от усилия показаться оригинальными и современно мыслящими. Вообще-то достаточно было прочитать интервью Зыгаря одному глянцевому журналу, где он говорит, что их новелла «Балда» снята «на стыке Балабанова и Дэвида Линча», чтобы в страхе бежать подальше от всей этой затеи. Но мужества нам не занимать, поэтому смотрим дальше. Чем больше авторы стараются — тем огорчительнее результат. Пушкин исключительно прост, и кажется, что добавить ему новых смыслов ничего не стОит. А Пушкин-то обманчиво прост, и только культурная дремучесть, подпираемая необходимым нахальством, позволяет этого не заметить. Его «простые» произведения так начинены смыслами, что пытаться добавить что-то свое можно только имея в голове грандиозный замысел.

Переносить произведение в современность, объясняя это желанием сделать произведение ближе к сегодняшнему зрителю, означает объявить зрителю, что он дебил. Неясно только, зачем тратить деньги, время, усилия, зачем отвлекать хороших актеров, если можно просто снять видеоселфи: «Дорогие зрители! Вы дебилы. С вами были Зыгарь, Крыжовников и компания».

Начните со сказок

– Леонид, как быть? Вроде и хочется почитать Пушкина, и надо бы – культурный человек, а вроде бы и ни к чему – в школе проходили, в институте повторили.

– Школа действительно довольно успешно вбивает нелюбовь к классике, и после ее окончания очень сложно перечитывать книги из школьной программы и возвращаться не только к Пушкину, но и к другим произведениям русской классической литературы. Это общая проблема.

Я предлагаю начать со сказок. Чтобы снова взяться за Пушкина, нужно убедить себя в том, что его сказки – это страшно взрослые тексты. Когда жил Пушкин, никакой детской литературы не было. И вы откроете в них массу нового, того, что в детстве просто не замечается. Просто попробуйте прочитать их взрослыми глазами.

Например, в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» героиня говорит: «Не сойти живой мне с места. Как мне быть? ведь я невеста». Представьте себе ситуацию: девица живет у семи здоровых взрослых мужиков, и это совершенно нормально, что они к ней сватаются. Но она им говорит вот такую фразу, и это удивительный образец психологизма. Эта сцена не нужна ни для чего, кроме как чтобы показать, насколько Пушкин понимает реальную жизнь. И когда это изучается в пятом классе, детям это совершенно не очевидно, а вот взрослому сразу бросается в глаза.

Или обратите внимание на эпизод в «Сказке о царе Салтане», когда Лебедь говорит: «Знай, близка судьба твоя, ведь царевна эта – я». Заметьте: не «близко твое счастье», а «близка судьба твоя». И еще она говорит: «Но жена не рукавица: с белой ручки не стряхнешь, да за пояс не заткнешь». Это удивительная формула семейной жизни. «С белой ручки не стряхнешь» – это про реальную ответственность, про невозможность просто так взять и разбежаться, а «за пояс не заткнешь» — в том смысле, что невозможно управлять человеком, потому что это живой человек.

Пушкин до всяких психологий, до семейной терапии и прочих современных вещей дает нам совершенно идеальную формулу семейной жизни.

И далее: «Лебедь тут, вздохнув глубоко, молвила…». Почему она вздыхает? Потому что она фактически меняет свое волшебство, свою возможность творить чудеса на статус жены. Это, конечно, произведение про судьбу, и это очень взрослая вещь.

Не говоря о том, что «Сказка о царе Салтане» – это про возвращение блудного отца и про то, кто хозяин в семье (Гвидон с Царевной Лебедь сначала спрашивают благословения у царицы, чтобы она их благословила на брак, а потом, когда они встречают отца, царица уже на заднем плане), это про субординацию, про верность, про выбор, за который ты потом отвечаешь. Это сказка про этику и психологию семейной жизни, и она абсолютно современна.

– Но например, я так и не нашла ответа на такой взрослый вопрос: подпоили гонца и он привез царю подложное известие, он велел «ждать царева возвращенья для законного решенья», а, вернувшись, узнал, что царицу посадили с сыном в бочку и выкинули в море. Царь спрашивает: «Где царица с ребенком?» Ему говорят: «Как же? — ты сам написал: «Сбросьте в море». Он говорит: «Я такого не писал». После этого должно начаться следствие, и гонца вместе со всеми сватьями бабами Бабарихами должно ждать суровое наказание, но этого не происходит. Вот что получается, если читать эту сказку по-взрослому…

– На это есть и взрослый ответ. Это, как я уже сказал, и сказка про ответственность тоже, в том числе про ответственность в управлении: если ты окружил себя такими людьми, то бесполезно проводить следствие, кроме того, жены уже нет и сына нет. Поэтому царь Салтан и сидит «на престоле и в венце с грустной думой на лице». Можно повесить гонца, но этим ничего не изменишь.

Там другое важно: несмотря на то, что все это произошло, жена и сын постоянно живут в его сердце, и вот это «Если только жив я буду, чудный остров навещу, у Гвидона погощу». Эта нить его связи с родными не прерывается, даже если между ними встала смерть, даже если люди ничего не знают друг о друге. Конечно, это не жанр детектива, но здесь другая глубина, и не нужно в каждом жанре литературы искать голый реализм. Это другая правда жизни, которая всегда встает над всякими житейскими обстоятельствами, и здесь важно то, что Салтан ничего не забывает. Эта трагическая, но неразрывная связь между отцом и сыном существует. И это очень по-взрослому, это по-настоящему. Все остальное в каком-то смысле уже неважно.

Смешной «Евгений Онегин»

– Я поняла идею, но без вашего объяснения так и осталась бы с этим недоумением. Получается, что читать Пушкина – что в школе, что вне ее – без того, кто объяснит и покажет, не очень получается?

– Мы живем в прекрасную эпоху. Во-первых, язык Пушкина еще не устарел и мы можем его понимать. Конечно, есть нюансы, например, в одном из стихотворений упоминаются «тайные цветы», и для нас это звучит слегка странно – как цветы могут быть тайными? Но здесь тайные – это таинственные, и это понятно не каждому.

Или Ленский говорит о дуэли: «Начнем, пожалуй», и нам тоже это странно читать – как будто можно было не начинать, и мало кто знает, что «пожалуй» в те времена – это было «пожалуйста». Но по большому счету мы Пушкина понимаем без переводчика, и это очень важно.

А, с другой стороны, у нас сейчас эпоха невероятного просветительского бума, от «Арзамаса» до вашего покорного слуги, от «Прямой речи» до «Магистерии», от «Постнауки» до просто прекрасных книжек и так далее. Да, конечно, без навигатора двигаться по этому будет сложно. Поэтому что-то нужно прочесть. Например, Лотмана, который для науки, может быть, устарел, а для научпопа просто идеален. «Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя» – его знаменитая, прекрасная книга. В ней маленькие главки, она написана очень концептуально, структурно, и вы просто проникаетесь состоянием автора.

Еще один совет: взрослому человеку нужно обязательно открыть том писем Пушкина. Не надо читать никаких комментариев – кому он писал и в каких обстоятельствах – просто возьмите наугад первые попавшиеся письма, и вы попадете под обаяние умного человека, с которым вы как будто беседуете. Почитайте письма к жене, которой он писал по-русски, называя ее «жинка». Почитайте, как он отстаивает собственное достоинство, как пишет о литературе. Это прекрасное чтение, как мемуары, как документы эпохи, это совершенно живая вещь. Сказки и письма Пушкина открывать можно практически на любом месте и читать.

И третья, очень важная вещь, которую бы я рекомендовал прочитать взрослому человеку у Пушкина – это, конечно, «Евгений Онегин». «Евгений Онегин» — это тест на взрослость. Это страшно остроумное произведение. «Гм! гм! Читатель благородный, здорова ль ваша вся родня?» Там столько смешного!

Когда я был учителем, я говорил ученикам: «Покажите мне то, над чем вы смеялись в «Евгении Онегине», именно смеялись».

Тем, кто находил мне смешные вещи, я сразу ставил пятерку в четверти, потому что это произведение не только печальное и трагическое, оно еще и очень смешное.

Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.

Обратите внимание на то, как Пушкин говорит с читателем:

Но следствия нежданной встречи 
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.

(Это когда Татьяна ждет объяснения, что Онегин ответит на ее письмо). Почему это так важно? Потому что Пушкин нам показывает, что не надо углубляться в серьезность и литературщину, а нужно подняться над этим вместе с поэзией, с иронией и с каким-то простором и воздухом большой литературы, которая выше любого жанра. И тогда вы начинаете парить с «Евгением Онегиным», потому что вы понимаете, что дело не в содержании, и вы просто упиваетесь этими строками, потому что там есть и одно, и второе, и третье.

Про что этот роман? Про то, как проходит жизнь, и про то, и как сделать так, чтобы она не прошла мимо вас. Это на самом деле очень серьезный вопрос. Эта знаменитая строфа:

Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел…

Хорошо быть смолоду молодым, потому что дальше вы попадаете в колею.

Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть сумел.
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался…

И так далее.

Мы это можем легко ассоциировать с собой, и это еще один очень важный момент «Евгения Онегина».

И, конечно, я рекомендовал бы читать стихи, причем взрослому человеку – позднего Пушкина, начиная со стихотворения «Осень». Прочитайте его полностью и задумайтесь: действительно, почему Пушкину нравится осень?

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод…

Почему это так важно, почему все умирает, а он возрождается? Ему не нужна весна, потому что весной и так все само собой возрождается. Его сила в другом – осенью он слушает себя. Как нас учит современная психология, это очень важно – слушать самого себя. И Пушкин осенью слушает себя. Мир должен умереть, а он в этот момент, как позднее растение, расцветает, потому что когда все остальное умерло, он здесь главный, и дальше начинается вдохновение.

Время и настроение

– Что еще нужно, чтобы начать читать Пушкина?

– Конечно, кроме навигатора, нужно время, и нужно, чтобы не было ощущения, что я это делаю для кого-то, потому что это надо или модно. Не будет это модно, это даже не Достоевский. Пушкин – это разговор с самим собой. Вы не сможете похвастаться в компании, что читаете сейчас Пушкина. Где-то вы сможете блеснуть тем, что читаете Джойса, где-то – что Мураками, где-то – что посмотрели всего Ларса фон Триера.

А хвастаться, что вы читаете «Евгения Онегина», сложно и не нужно, пускай это будет не для тщеславия, а для внутренней жизни.

– Меня больше беспокоит не столько вопрос тщеславия, сколько момент, связанный и со временем, безусловно, и с ритмом жизни. У меня уже полтора месяца лежит томик дореволюционного издания писем Пушкина, и когда он попал ко мне в руки, я с наслаждением представляла, как буду его читать. За полтора месяца у меня ни разу не было ни одной минуты подходящего настроения, чтобы его открыть — где взять даже не столько время, сколько этот внутренний ресурс, импульс, чтобы читать Пушкина?

– Где взять ресурс на молитву? Для этого не нужно время. Нужно две минуты перед сном или три, или пять, кто как может. У нас что, нет этого времени? Фактически оно, конечно, есть. Мы же часами сидим в фейсбуке.

– Нужно не время – нужно настроение.

– Да, стихи требуют усилия. Шестисотстраничный роман прочесть можно, потому что вам будет постоянно интересно: что там дальше? Такой роман – это как ипотеку в банке взял, будто бы дело сделал.

А стихотворение – что это? Это как будто ты посмотрел на закат, и вроде бы если ты его не сфотографировал, непонятно, зачем смотрел.

Да, стихи требуют усилия, а усилие может превратиться в созерцание и потребность. Но это и есть та фундаментальная мимолетность, простите за пафос и, может, даже пошлость, которая отстраивает нашу жизнь.

– У меня был опыт печальный чтения Пушкина во взрослом возрасте: некоторое время назад я с огромной радостью обнаружила наличие в природе такого приложения, которое ежедневно высылает тебе по одному стихотворению Пушкина в почту, и ты читаешь – то есть от тебя вообще ничего от тебя не требуется, даже книжку с полки снимать. И что вы думаете? Я просто не читала их, а потом отменила подписку, потому что эти непрочитанные стихи начали меня раздражать и вызывать чувство вины.

– Это глупость. Это примерно то же самое, что взять себе за правило каждый день нюхать какой-нибудь цветок из Красной книги, потому что их много и все нужно перенюхать. Нет, так нельзя. Тут работают совершенно другие механизмы. У вас может быть одно стихотворение, которое вы повторяете, когда вам это нужно, сами про себя в течение нескольких лет, или несколько стихотворений. Здесь не действует количественный принцип, не действует принцип всеохватности. Это очень прихотливая вещь.

Представьте: вы идете, например, по карельскому лесу в июле или августе. Там россыпью черника, голубика и земляника. И вы собираете из всего этого богатства 0, 0001% того, что там есть. И только у глубоко нездорового человека возникнет желание собрать все. Обычный человек собрал себе два стаканчика в походе, и он счастлив, это уже полнота жизни.

Так и со стихами. Не нужно каждый день читать стихотворение Пушкина или подборку стихов Пастернака к Рождеству или к Пасхе. Это так не действует. Божий мир невероятно многообразен, это вселенная, в которой счесть всех этих звезд и не познать всех поэтов. Не надо гнаться за образом эрудированного человека. Задача не галочки себе ставить, а наслаждаться, находить себя в других стихах и расти вместе с этими стихами. Это как поиск идеального места на море. На свете много прекрасных мест, но вы выбираете что-то одно и ездите туда. И это невроз, если вы хотите объездить все пляжи мира. Так и со стихами: это просто не нужно.

Поэтому откройте стихотворение «Осень» и читайте направо и налево, как бы до и после, и смотрите, что вам аукается, не аукается, или вообще не надо.

Искусство показывает так, что ты этому веришь

– Как так получилось, что Пушкин действительно абсолютно универсальный? Почти каждый находит в Пушкине в какой-то период жизни что-то свое. Как так вышло? Ведь это всего лишь один человек, который прожил обычную и довольно короткую человеческую жизнь.

– Здесь можно сразу спекулятивно отвечать какими-то историософскими или мистическими вещами, но я попытаюсь ответить прозаически. Во-первых, исторический и культурный контекст в нашей стране так сложился, что Пушкин был одновременно и итогом культурных петровских реформ, и трамплином для всей последующей русской литературы. Он в некотором смысле стоит в середине, он очень многое тем наметил.

Эпоха, в которой он жил, была блестящей, полной жизни и ощущения красоты и гармонии этой жизни, несмотря на все противоречия, так сложилось. Во-вторых, национальной культуре нужен классик номер один. Это такой, если угодно, общественный договор среди читающих людей. Кому-то нужен Шекспир, кому-то Гёте, нужны такие люди, которые образуют нацию. И Пушкин продолжает жить в нашем культурном сознании. Есть книжки, авторы, которые насаждались, и где они сейчас? А Пушкин остался. Не навсегда, но остался.

– Как не навсегда?

– Конечно, нет, потому что через сто или двести лет язык изменится, и Пушкин будет непонятен. А что у нас навсегда? Навсегда ничего нет.

– А как Пушкин присутствует в вашей жизни, если, конечно, присутствует, что он сделал для вас лично?

– Мне сложно отвечать на этот вопрос, потому что отчасти это область профессиональных интересов. Но если говорить о личном, то у меня есть стихотворение, которое я очень часто про себя повторяю. Это:

Когда за городом, задумчив, я брожу
И на публичное кладбище захожу…

Это стихотворение о том, как человек переходит от городского до сельского кладбища, и городское для него ужасно, а сельское, как это ни парадоксально, прекрасно.

Но как же любо мне
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбище родовое…

Какая это красота, покой и простор. И это какой-то очень простой механизм преодоления смерти. Там сказано:

Где дремлют мертвые в торжественном покое…

Пушкин показывает нам свое видение смерти. Искусство вообще ничего не доказывает. Оно показывает, но показывает так, что ты этому веришь. Я часто повторяю эти стихотворение, оно мне просто нравится. Пушкин ничего не может сделать для нас, но есть ли важнее тема, чем тема смерти?

– Моя подруга Мария Климова придумала когда-то акцию #пушкинвгороде: 6 июня все желающие пишут на асфальте разные, близкие им строчки из Пушкина, причем если это делать каждый год, можно увидеть через Пушкина, как меняешься ты сам. Что бы вы написали? Очень коротко, что-то самое ваше на сегодняшний день из Пушкина?

– «И жизнь ничто, как сон пустой, насмешка неба над землей». Хотя нет, я бы написал: «Зачем крутится ветр в овраге..?»