Время чтения: 25 мин.
Лейтенант Фридрих Буш, летчик германской разведывательной авиации, и новодеревенский школьник Леша Михайлов в один и тот же день получили награды: лейтенант Буш — железный крест, а Леша Михайлов — медаль «За оборону Ленинграда».
Как сказано было в приказе германского командования, летчик Буш представлялся к награде «за отличную разведывательную деятельность над позициями противника у Ленинграда, в результате чего были обнаружены и уничтожены 12 зенитных установок русских». А Леша Михайлов получил свою медаль как раз за то, что помог немецким самолетам обнаружить эти двенадцать батарей…
Вы, я вижу, удивлены. У вас глаза на лоб полезли. Вы думаете небось, что это ошибка или опечатка. Что ж, выходит, значит, что Леша Михайлов предатель? Почему же тогда он получил советскую награду, а не какой-нибудь тоже медный или оловянный немецкий крест?
А между тем никакой ошибки тут нет. Леша Михайлов получил свою награду по заслугам. А вот за что получил ее лейтенант Фридрих Буш — это дело темное. Хотя — если разобраться — может быть, он и в самом деле неплохо выполнил свою боевую задачу. Ведь он действительно обнаружил на подступах к Ленинграду двенадцать зенитных батарей. Правда без помощи Леши Михайлова и других ребят он черта бы с два обнаружил. А хотя…
Ну да, впрочем, так вы все равно ничего не поймете. Надо все рассказать по порядку.
* * *
Леша Михайлов жил, как я уже сказал, в Новой Деревне. Около их дома — за огородами — был пруд. На том берегу пруда в небольшой рощице стояла зенитная батарея. Почти каждую ночь, когда с финской стороны летели на Ленинград немецкие бомбардировщики, батарея открывала огонь. Конечно, не одна батарея. Их там вокруг было много. От этого огня в Михайловском доме, как и в других, соседних домах, давно уже не осталось ни одного стекла — окна были заколочены досками или фанерой, или заткнуты подушками. Зато уж и немцам, конечно, тоже доставалось от этого огня!..
Батарея была хорошо замаскирована. В обычное время, когда она помалкивала, не работала, ее не только с воздуха, но и с земли не разглядеть было. Но, конечно, это только взрослые не могли разглядеть. А от ребят разве что-нибудь скроешь?
Ребята еще давно, еще в самом начале войны, когда только появилась у них эта батарея, все, что им нужно было, разнюхали, разведали и знали теперь батарею, наверно, не хуже самих зенитчиков. Знали и сколько там орудий, и какого они калибра, и сколько у орудий прислуги, и кто командир, и где снаряды лежат, и как заряжают, и как стреляют, и как команду подают.
Работала батарея только по ночам. Наутро после налета бомбардировщиков почти всякий раз прилетал в деревню маленький, легкий, похожий на стрекозу немецкий самолет-разведчик «хеншель-126». Иногда он по полчаса и больше кружил над деревней, выискивая и вынюхивая расположение русских зениток.
Но батареи молчали. И «хеншель-126», повертевшись и покружившись, улетал восвояси.
Сначала ребята удивлялись:
— Что ж они не стреляют? Ведь он же прямо совсем на куриной высоте летит! Его с одного выстрела подбить можно!..
Один раз они даже не выдержали и закричали через колючую проволоку командиру батареи, который в это время как раз разглядывал в бинокль вражеского разведчика:
— Товарищ старший лейтенант! Чего ж вы смотрите! Хлопните его из второго орудия. В самый раз будет.
Командир оторвался от бинокля и с удивлением посмотрел на ребят.
— Это что такое? — крикнул он строго. — Вы как сюда попали?!
Ребята переглянулись, и Леша Михайлов за всех ответил:
— Мы так… потихоньку… Замаскировались.
— Ах, вот как? Замаскировались? Ну, так и я вот тоже — маскируюсь. Понятно?
— Ага. Понятно, — сказал, подумав, Леша. — Чтобы, значит, не обнаружили и не засекли?
— Во-во, — сказал командир. — А вообще пошли вон отсюда! Разве не знаете, что сюда нельзя ходить?
— Знаем, — ответили ребята. — Да мы не ходим, мы ползаем.
— Ну и ползите обратно.
Дня через три, вечером, на батарее была объявлена боевая тревога. Не успел отзвенеть сигнал, как ребята уже сидели на своем обычном месте — в кустах на берегу пруда. Кто-то из батарейцев их заметил и сказал командиру.
— Ах, вот как? — закричал командир, узнав Лешу Михайлова. — Опять это ты? Ну, погоди, попадись ты мне!..
Леша и товарищи его убежали, но и после, конечно, подглядывали за батарейцами, только стали немного осторожнее.
А в ноябре месяце, перед самыми праздниками, случилась эта самая история, за которую Леша Михайлов с товарищами чуть не угодил в трибунал.
Ну, да, впрочем, не будем забегать вперед. Будем и дальше рассказывать по порядку.
* * *
Выдался как-то очень хороший зимний денек. Снегу насыпало — ни пройти, ни проехать. После школы выбежали ребята на улицу, гулять. Стали играть в снежки. Поиграли немного — надоело. Кто-то предложил лепить снежную бабу. А Леша Михайлов подумал и говорит:
— Нет, ребята, давайте лучше не бабу, а давайте — знаете что? — построим снежную крепость. Или батарею зенитную? С блиндажом и со всем, что полагается.
Затея ребятам понравилась, и вот на пруду, за Михайловскими огородами, по соседству с настоящей зенитной батареей началось строительство игрушечной, снежной и ледяной огневой точки.
Работали ребята весь день — до вечера. Катали снежные комья, возводили стены, брустверы, орудийные площадки… И получилось у них здорово. Все как настоящее. Даже пушку соорудили, и пушка у них была не какая-нибудь, а самая всамделишная — зенитная, из какого-то старого дышла или оглобли, и даже вертелась, и можно было из нее прицеливаться.
Это было в субботу. На следующий день ребята с утра достраивали свою крепость, когда над их головами в безоблачном зимнем небе появился старый новодеревенский знакомый «хеншель-126». На этот раз он прилетел очень кстати. Играть стало еще интереснее.
— Воздух! — закричал Коська Мухин, маленький, веснушчатый пацан по прозвищу «Муха».
— Тревога! — закричал Леша Михайлов. — Товарищи бойцы, по местам!
Он первый подбежал к игрушечной пушке и стал наводить ее на настоящий вражеский самолет.
— По фашистским стервятникам — огонь! — скомандовал он и сам ответил за свою пушку:
— Бах! Бах!
— Бам-ба-ра-рах! — хором подхватили ребята.
А разведчик, как всегда, повертелся, покрутился и, стрекоча своим стрекозиным моторчиком, улетел в сторону фронта.
Ребята еще немного поиграли, потом разошлись.
Лещу Михайлова позвали домой обедать. Он с удовольствием уплетал мятый вареный картофель с соевым маслом и уже собирался попросить у матери добавочки и даже протянул для этого миску, как вдруг миска вылетела у него из рук. Оглушительный удар, а за ним второй и третий прогремели, как ему показалось, над самой его головой. Стены Михайловского дома заходили ходуном, посыпалась штукатурка, на кухне что-то упало и со звоном покатилось. Лешина сестренка Вера диким голосом закричала и заплакала. За нею заплакала Лешина бабушка.
— Бомбят! Бомбят! — кричал кто-то на улице. Там уже работали зенитки, стучал пулемет, и где-то высоко в небе приглушенно гудели моторы немецких пикировщиков.
— А ну — живо — лезьте в подполье! — скомандовала Лешина мать, отодвигая стол и поднимая тяжелую крышку люка.
Бабушка, а за нею Лешины сестры и младший брат полезли в подвал, а сам Леша, пользуясь суматохой, сорвал со стены шапку и юркнул в сени.
Во дворе он чуть не столкнулся с Коськой Мухиным. Муха едва дышал, лицо у него было бледное, губы дрожали.
— Ой, Лешка! — забормотал он, испуганно оглядываясь и шмыгая носом. — Ты знаешь… беда какая…
— Что? Какая беда?
Муха не мог отдышаться.
— Ты знаешь, ведь это… ведь это ж нашу батарею сейчас бомбили!..
— Ну, да! Не ври! — сказал, побледнев, Леша.
— Ей-богу, своими глазами видел. Две бомбы… прямое попадание… и обе в нашу батарею. Одни щепочки остались.
— Сам видел, говоришь?
— Говорю ж тебе, своими глазами видел. Мы с Валькой Вдовиным за водой ходили, увидали и — сразу туда. Я убежал, а он…
— Что?! — закричал Леша и с силой схватил товарища за плечо.
— Его… его на батарею увели. На настоящую, — сказал Муха и, опустив голову, заплакал.
* * *
Немецкие самолеты разбомбили игрушечную крепость и улетели. На батареях прозвучал отбой воздушной тревоги, понемногу успокоилось все и в самой деревне, а Валька Вдовин все еще не возвращался домой.
Леша Михайлов несколько раз бегал к Валькиной матери. Он успокаивал ее, говорил, что видел Вальку «своими глазами», что он жив, что его пригласили в гости зенитчики и угощают его там чаем или галетами.
Но сам Леша не мог успокоиться.
«Ведь это ж я виноват, — думал он. — Это я все выдумал — с этой дурацкой крепостью. А Валька даже не строил ее. Он только сегодня утром из Ленинграда приехал…»
Он уже собирался пойти на батарею и сказать, что это он виноват, а не Валька, когда в дверь постучали и в комнату ввалился сам Валька Вдовин.
— Ага, ты дома, — сказал он, останавливаясь в дверях.
— Дома, дома, заходи, — обрадовался Леша.
— Да нет… я на минутку… я не буду, — пробормотал Валька. — Кто-нибудь у вас есть?
— Нет, никого нет. Бабушка спит, а мама в очередь ушла. Заходи, не бойся.
— Лешка, — сказал Вдовин, не глядя на Лешу. — Тебя, наверно, в трибунал отправят. Судить будут.
— Меня? — сказал Леша. — А откуда ж узнали, что это я?
— Откуда узнали? А это я на тебя сказал.
— Ты?!
— Да, я, — повторил Валька и посмотрел Леше в глаза. — Я сначала отпирался. Говорю: знать ничего не знаю. А потом командир батареи говорит: «Это, наверно, такой чернявенький, с полосатым шарфом… Михайлов его, кажется, зовут?» Ну, я и сказал. «Да, — говорю, — Михайлов». И адрес твой спросил — я тоже сказал.
Леша стоял, опустив голову.
— Так, — выговорил он наконец. — Значит, и адрес сказал?
— Да. И адрес сказал.
— Ну, и правильно, — сказал Леша. — Я бы все равно сам пошел на батарею. Я уже собирался даже.
— Значит, ты не сердишься?
Леша стоял, не глядя на товарища.
— Нет, — сказал он.
Валька схватил его за руку.
— Знаешь что? — сказал он. — А может быть, тебе убежать лучше?
— И не подумаю, — сказал Леша.
Потом он взглянул на Вальку, не выдержал и тяжело вздохнул.
— Как ты думаешь — расстреляют? — сказал он.
Валька, подумав немного, пожал плечами.
— Может быть, и не расстреляют, — ответил он не очень уверенно.
* * *
До вечера Леша Михайлов ходил сам не свой. Прибегали ребята, звали его гулять — он не пошел. Уроков он не учил, отказался от ужина и раньше, чем обычно, улегся спать. Но как ни старался, как ни ворочался с одного бока на другой, заснуть он не мог. Не то чтобы он очень боялся чего-нибудь. Нет, Леша был, как говорится, не из трусливого десятка. Но все-таки, как вы сами понимаете, положение у него было не веселое. Тем более, что он чувствовал себя действительно виноватым. А мысль о том, что судить его будут в Военном трибунале, как какого-нибудь шпиона или предателя, совсем убивала его.
«Может быть, и в самом деле лучше убежать? — думал он. — Проберусь как-нибудь на фронт или к партизанам, навру чего-нибудь, скажу, что мне скоро тринадцать лет будет, — может, меня и возьмут. Пойду куда-нибудь в разведку и погибну… как полагается… а после в газетах напишут или, может быть, объявят Героем Советского Союза…»
Но убежать Леша не успел. Перед самым рассветом он забылся и задремал. А в половине восьмого, раньше чем обычно, его разбудила мать.
— Леша! Лешенька! — говорила она испуганным голосом. — Проснись! Сыночек!
— Чего? — забормотал Леша, дрыгая спросонок ногой.
— Вставай скорее. За тобой приехали, тебя спрашивают.
Леша одним махом сбросил с себя одеяло и сел в постели.
— Приехали? Из трибунала? — сказал он.
— Из какого трибунала? Не знаю, военный какой-то приехал. На мотоциклетке.
«Эх, не успел убежать», — подумал Леша.
Застегивая на ходу рубашку и затягивая ремешок на животе, он вышел на кухню.
У печки стоял высокий красноармеец в полушубке и в кожаном шоферском шлеме. Он сушил перед печкой свои меховые рукавицы. От них шел пар.
Увидев Лешу, красноармеец как будто слегка удивился. Наверно, он думал, что Леша немного постарше.
— Михайлов Алексей — это вы будете? — сказал он.
— Я, — сказал Леша.
— Одевайтесь. Я за вами. Вот у меня повестка на вас.
— Ой, батюшки-светы, куда это вы его? — испугалась Лешина мать.
— А это, мамаша, военная тайна, — усмехнулся красноармеец. — Если вызывают, значит, заслужил.
У Леши не попадали в рукава руки, когда он натягивал свое пальтишко. Мать хотела ему помочь. Он отстранил ее.
— Ладно, мама. Оставь. Я сам, — сказал он и почувствовал, что зубы у него все-таки слегка стучат и голос дрожит.
— Взять с собой что-нибудь можно? Или не надо? — спросил он, посмотрев на красноармейца.
Тот опять усмехнулся и ничего не сказал, а только покачал головой.
— Поехали, — сказал он, надевая свои меховые рукавицы.
Леша попрощался с матерью и пошел к выходу.
На улице у ворот стоял ярко-красный трофейный мотоцикл с приставной коляской-лодочкой.
Еще вчера утром с каким удовольствием, с каким фасоном прокатился бы Леша Михайлов на виду у всей деревни в этой шикарной трехколесной машине! А сейчас он с трудом, еле волоча ноги забрался в коляску и сразу же поднял воротник и спрятал лицо: еще, не дай бог, увидит кто-нибудь из соседей…
Красноармеец сел рядом в седло и одним ударом ноги завел мотор. Мотоцикл задрожал, зафукал, застучал и, сорвавшись с места, помчался, взметая снежные хлопья и подпрыгивая на ухабах, по знакомой деревенской улице.
* * *
Ехали они очень недолго. Леша и оглянуться не успел, как машина застопорила и остановилась у ворот двухэтажного каменного дома. У ворот стоял часовой.
Леша огляделся и узнал этот дом. Когда-то здесь был детский сад.
«Это на Островах, — сообразил он. — Вот он, оказывается, где трибунал-то помещается…»
— Вылезай, Алексей Михайлов. Пошли, — сказал ему красноармеец.
«Ох, только бы не заплакать», — подумал Леша, вылезая из кабинки и направляясь к воротам.
Часовой попросил у них пропуск.
— К полковнику Шмелеву, — сказал Лешин сопровождающий и показал повестку. Часовой открыл калитку и пропустил их.
В большой накуренной комнате, где когда-то помещалась, наверное, столовая детского сада, было сейчас очень много военных. Были тут и летчики, и зенитчики, и моряки с береговой обороны. Были и красноармейцы, и офицеры. Кто сидел, кто стоял, прислонившись к стене, кто расхаживал по комнате.
— Погоди минутку, я сейчас, — сказал Леше его спутник и скрылся за большой белой дверью. Через минуту он вернулся.
— Посиди, отдохни, тебя вызовут, — сказал он и ушел.
Леша присел на краешке скамейки и стал ждать.
Вдруг белая дверь открылась и из нее вышел Лешин знакомый — тот самый старший лейтенант, командир новодеревенской батареи. Он увидел Лешу, узнал его, но ничего не сказал, нахмурился и пошел к выходу.
А Леша даже привстал от волнения. Он даже не сразу расслышал, что его зовут.
— Михайлов! Михайлов! Кто Михайлов? — говорили вокруг.
— Я Михайлов! — закричал Леша.
— Что же ты не откликаешься? — сердито сказал ему молоденький лейтенант в блестящих, как зеркало, сапогах. Он стоял в дверях с какими-то папками и списками и уже целую минуту выкликал Лешину фамилию.
— Пройдите к полковнику, — сказал он, открывая белую дверь.
«Только бы не заплакать», — еще раз подумал Леша и, стараясь держаться прямо, по-военному, шагнул через порог.
* * *
Пожилой, стриженный ежиком полковник сидел за большим столом и перелистывал какие-то бумаги.
— Михайлов? — спросил он, не глядя на Лешу.
— Да, — ответил Леша.
Полковник поднял глаза и тоже как будто удивился, что Леша такой маленький и тщедушный.
— Н-да, — сказал он, разглядывая его из-под густых и мохнатых, как у медведя, бровей. — Вот ты какой, оказывается. А ну-ка подойди ближе.
Леша подошел к столу. Полковник смотрел на него строго, и седые медвежьи брови его все ближе и ближе сдвигались к переносице.
— Так, значит, это ты построил снежную крепость, или блиндаж, или что там… которую давеча разбомбили «мессеры»?
— Да… я, — прохрипел Леша и почувствовал, что еще минута — и слезы помешают ему говорить. — Только ведь мы не нарочно, товарищ полковник, — прибавил он, стараясь глядеть полковнику прямо в глаза. — Мы ведь играли…
— Ах, вот как? Играли?
— Ага, — прошептал Леша.
— Кто это «мы»?
— Ну, кто? Ребята, одним словом.
— А кто зачинщик? Кто выдумал все это? Под чьим руководством строили?
— Я выдумал. Под моим, — ответил Леша, опуская голову. И тут он не выдержал — слезы прорвались оттуда, где они до сих пор прятались, и заклокотали у него в горле.
— Товарищ полковник… пожалуйста… простите меня, — пролепетал он. — Я больше не буду…
— Это что — не будешь?
— Играть не буду.
— Вот тебе и на! — усмехнулся полковник. — Как же это можно — не играть?
— Ну… вообще… блиндажей не буду строить.
— Не будешь? Самым серьезным образом не будешь?
— Самым серьезным. Вот ей-богу! Хоть провалиться, — сказал Леша.
— Н-да, — сказал полковник. — Ну, а если мы тебя попросим?
— Что попросите?
— Да вот что-нибудь еще построить — в этом же роде. Крепость, или блиндаж, или дзот какой-нибудь.
Леша поднял глаза. Полковник смотрел на него по-прежнему серьезно, не улыбаясь, только брови его разошлись от переносицы, и под ними открылись ясные, немного усталые и воспаленные от долгой бессонницы глаза.
— Видишь ли, дорогой товарищ, какая история, — сказал он. — Оказывается, что в военное время даже играть надо осторожно. Вот построили вы, например, батарею. Отлично, вероятно, построили, если немец ее за настоящую принял. Но построили вы ее где? Рядом с настоящей боевой действующей зенитной батареей. Это тебе известно?
— Известно, да, — чуть слышно проговорил Леша.
— А ведь рядом не только батарея. Тут и невоенные объекты — жилые дома, живые люди.
— Товарищ полковник! — чуть не плача, перебил его Леша. — Да разве ж я не понимаю?!
— Понимаешь, да поздно, — строго сказал полковник. — Задним умом живешь.
— Правильно. Задним, — вздохнув, согласился Леша.
— А между тем, — продолжал полковник, — такие фальшивые, что ли, сооружения, как ваша крепость, нам, военным людям, очень и очень нужны. Они называются у нас ложными объектами. Чтобы замаскировать настоящий объект, отвести противнику глаза и натянуть ему нос, — где-нибудь в стороне строятся поддельные, декоративные, похожие на настоящие и все-таки не настоящие укрепления и сооружения: блиндажи, окопы, ангары, огневые точки, батареи и — все, чего, одним словом, душа пожелает.
Леша давно уже проглотил слезы и слушал полковника с таким вниманием, что даже рот открыл.
— Понятно тебе? — сказал полковник.
— Ага. Понятно, — кивнул Леша.
— Так вот, товарищ Михайлов, не согласитесь ли вы построить нам штучек пять-шесть таких ложных объектов?
— Это кто? Это я? — чуть не закричал Леша.
— Да. В общем, ты и товарищи твои.
Леша смотрел на полковника и не понимал, шутит он или нет.
— А из чего строить? Из снега? — спросил он.
— А это уж как вам хочется. Лучше всего из снега, конечно. Во-первых, материал дешевый. А во-вторых, кто же лучше ребят со снегом умеет работать!
— Точно! — согласился Леша.
— Ну, так как же? — сказал полковник.
— Ну что ж, — ответил Леша, для важности почесав в затылке. — Можно, конечно. Только вот боюсь, что, пожалуй…
— Что еще за «пожалуй»?
— Оглобель, боюсь, не хватит.
— Каких оглобель?
— Ну, которые вместо пушек. У нас ведь понарошку было: зенитки у нас не было, так мы — оглоблю вместо нее…
— Понятно, — сказал полковник. — Ну что ж, товарищ Михайлов, оглобель уж мы вам как-нибудь раздобудем. За оглоблями дело не станет.
— Тогда все в порядке, — сказал Леша. — Приказано строить.
Они еще немножко поговорили, и через десять минут красный штабной мотоцикл уже мчал Лешу Михайлова обратно домой.
* * *
А что было дальше — я вам в подробностях рассказать не могу. Где и как строились ложные объекты — это, как вы сами понимаете, очень большая военная тайна. Могу только сказать, что строили их, вместе с Лешей Михайловым, и Коська Мухин, по прозвищу Муха, и Валька Вдовин, и другие новодеревенские ребята. Но Леша Михайлов был у них главным инженером. И в штабе, куда он теперь частенько заглядывал за указаниями и за инструкциями, его так и называли:
«Инженер 1-го ранга Алексей Михайлов».
Работали ребята, в общем, на славу, — иногда, если нужно было, и по ночам работали, забывали пить и есть, не жалели ни сна, ни времени своего, но в школу все-таки бегали, не пропускали, и Леша Михайлов даже умудрился в эти дни получить «отлично» по русскому письменному.
А «хеншель-126» теперь уже не летал в Новую Деревню, а летал туда, где возникали одна за другой новые зенитные точки. Следом за ним прилетали тяжелые «мессеры» и «фокке-вульфы» и, не жалея боеприпасов, бомбили снежные блиндажи и деревянные орудия. А ребята сидели в это время дома или в убежище, прислушивались к далеким разрывам фугасок, переглядывались и посмеивались. И взрослые не понимали, чего они смеются, и сердились. Ведь никто не знал, что немцы бомбят снег. А ребята хранили военную тайну свято, как полагается.
Иногда, если немцы не замечали батарею и долго ее не бомбили, ребятам приходилось достраивать или даже перестраивать ее. Но таких было немного — две или три, а на остальные немцы «клевали», как рыба клюет на хорошую приманку.
В тот день, когда фашистские самолеты разбомбили двенадцатую по счету снежную батарею, Лешу Михайлова с товарищами вызвали в Ленинград, в штаб фронта. Их принял командующий фронтом. Из его рук Леша Михайлов получил медаль, а товарищи его — почетные грамоты, в которых было сказано, что они отличились на обороне города Ленина, «выполняя специальное задание командования».
В этот же день лейтенант Фридрих Буш, командир разведывательного самолета «хеншель-126», получил железный крест. Об этом писали немецкие фашистские газеты. Видели мы там и фотографию этого отважного летчика. До чего же, вы знаете, глупое, самодовольное и счастливое лицо у этого прославленного героя…
Где-то он теперь, этот Фридрих Буш?
А Леша Михайлов жив, здоров, по-прежнему живет в Новой Деревне и учится уже в девятом классе.
———————————————————————
Ïàíòåëååâ À.È. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â ÷åòûðåõ òîìàõ. Òîì 3.
Ë.: Äåò. ëèò., 1984.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 8 ìàðòà 2003 ãîäà
———————————————————————
Ëåéòåíàíò Ôðèäðèõ Áóø, ëåò÷èê ãåðìàíñêîé ðàçâåäûâàòåëüíîé àâèàöèè, è
íîâîäåðåâåíñêèé øêîëüíèê Ëåøà Ìèõàéëîâ â îäèí è òîò æå äåíü ïîëó÷èëè
íàãðàäû: ëåéòåíàíò Áóø — æåëåçíûé êðåñò, à Ëåøà Ìèõàéëîâ — ìåäàëü «Çà
îáîðîíó Ëåíèíãðàäà».
Êàê ñêàçàíî áûëî â ïðèêàçå ãåðìàíñêîãî êîìàíäîâàíèÿ, ëåò÷èê Áóø
ïðåäñòàâëÿëñÿ ê íàãðàäå «çà îòëè÷íóþ ðàçâåäûâàòåëüíóþ äåÿòåëüíîñòü íàä
ïîçèöèÿìè ïðîòèâíèêà ó Ëåíèíãðàäà, â ðåçóëüòàòå ÷åãî áûëè îáíàðóæåíû è
óíè÷òîæåíû 12 çåíèòíûõ óñòàíîâîê ðóññêèõ». À Ëåøà Ìèõàéëîâ ïîëó÷èë ñâîþ
ìåäàëü êàê ðàç çà òî, ÷òî ïîìîã íåìåöêèì ñàìîëåòàì îáíàðóæèòü ýòè äâåíàäöàòü
áàòàðåé…
Âû, ÿ âèæó, óäèâëåíû. Ó âàñ ãëàçà íà ëîá ïîëåçëè. Âû äóìàåòå íåáîñü,
÷òî ýòî îøèáêà èëè îïå÷àòêà. ×òî æ, âûõîäèò, çíà÷èò, ÷òî Ëåøà Ìèõàéëîâ
ïðåäàòåëü? Ïî÷åìó æå òîãäà îí ïîëó÷èë ñîâåòñêóþ íàãðàäó, à íå êàêîé-íèáóäü
òîæå ìåäíûé èëè îëîâÿííûé íåìåöêèé êðåñò?
À ìåæäó òåì íèêàêîé îøèáêè òóò íåò. Ëåøà Ìèõàéëîâ ïîëó÷èë ñâîþ íàãðàäó
ïî çàñëóãàì. À âîò çà ÷òî ïîëó÷èë åå ëåéòåíàíò Ôðèäðèõ Áóø — ýòî äåëî
òåìíîå. Õîòÿ — åñëè ðàçîáðàòüñÿ — ìîæåò áûòü, îí è â ñàìîì äåëå íåïëîõî
âûïîëíèë ñâîþ áîåâóþ çàäà÷ó. Âåäü îí äåéñòâèòåëüíî îáíàðóæèë íà ïîäñòóïàõ ê
Ëåíèíãðàäó äâåíàäöàòü çåíèòíûõ áàòàðåé. Ïðàâäà áåç ïîìîùè Ëåøè Ìèõàéëîâà è
äðóãèõ ðåáÿò îí ÷åðòà áû ñ äâà îáíàðóæèë. À õîòÿ…
Íó äà, âïðî÷åì, òàê âû âñå ðàâíî íè÷åãî íå ïîéìåòå. Íàäî âñå ðàññêàçàòü
ïî ïîðÿäêó.
Ëåøà Ìèõàéëîâ æèë, êàê ÿ óæå ñêàçàë, â Íîâîé Äåðåâíå. Îêîëî èõ äîìà —
çà îãîðîäàìè — áûë ïðóä. Íà òîì áåðåãó ïðóäà â íåáîëüøîé ðîùèöå ñòîÿëà
çåíèòíàÿ áàòàðåÿ. Ïî÷òè êàæäóþ íî÷ü, êîãäà ñ ôèíñêîé ñòîðîíû ëåòåëè íà
Ëåíèíãðàä íåìåöêèå áîìáàðäèðîâùèêè, áàòàðåÿ îòêðûâàëà îãîíü. Êîíå÷íî, íå
îäíà áàòàðåÿ. Èõ òàì âîêðóã áûëî ìíîãî. Îò ýòîãî îãíÿ â Ìèõàéëîâñêîì äîìå,
êàê è â äðóãèõ, ñîñåäíèõ äîìàõ, äàâíî óæå íå îñòàëîñü íè îäíîãî ñòåêëà —
îêíà áûëè çàêîëî÷åíû äîñêàìè èëè ôàíåðîé, èëè çàòêíóòû ïîäóøêàìè. Çàòî óæ è
íåìöàì, êîíå÷íî, òîæå äîñòàâàëîñü îò ýòîãî îãíÿ!..
Áàòàðåÿ áûëà õîðîøî çàìàñêèðîâàíà.  îáû÷íîå âðåìÿ, êîãäà îíà
ïîìàëêèâàëà, íå ðàáîòàëà, åå íå òîëüêî ñ âîçäóõà, íî è ñ çåìëè íå ðàçãëÿäåòü
áûëî. Íî, êîíå÷íî, ýòî òîëüêî âçðîñëûå íå ìîãëè ðàçãëÿäåòü. À îò ðåáÿò ðàçâå
÷òî-íèáóäü ñêðîåøü?
Ðåáÿòà åùå äàâíî, åùå â ñàìîì íà÷àëå âîéíû, êîãäà òîëüêî ïîÿâèëàñü ó
íèõ ýòà áàòàðåÿ, âñå, ÷òî èì íóæíî áûëî, ðàçíþõàëè, ðàçâåäàëè è çíàëè òåïåðü
áàòàðåþ, íàâåðíî, íå õóæå ñàìèõ çåíèò÷èêîâ. Çíàëè è ñêîëüêî òàì îðóäèé, è
êàêîãî îíè êàëèáðà, è ñêîëüêî ó îðóäèé ïðèñëóãè, è êòî êîìàíäèð, è ãäå
ñíàðÿäû ëåæàò, è êàê çàðÿæàþò, è êàê ñòðåëÿþò, è êàê êîìàíäó ïîäàþò.
Ðàáîòàëà áàòàðåÿ òîëüêî ïî íî÷àì. Íàóòðî ïîñëå íàëåòà áîìáàðäèðîâùèêîâ
ïî÷òè âñÿêèé ðàç ïðèëåòàë â äåðåâíþ ìàëåíüêèé, ëåãêèé, ïîõîæèé íà ñòðåêîçó
íåìåöêèé ñàìîëåò-ðàçâåä÷èê «õåíøåëü-126». Èíîãäà îí ïî ïîë÷àñà è áîëüøå
êðóæèë íàä äåðåâíåé, âûèñêèâàÿ è âûíþõèâàÿ ðàñïîëîæåíèå ðóññêèõ çåíèòîê.
Íî áàòàðåè ìîë÷àëè. È «õåíøåëü-126», ïîâåðòåâøèñü è ïîêðóæèâøèñü,
óëåòàë âîñâîÿñè.
Ñíà÷àëà ðåáÿòà óäèâëÿëèñü:
— ×òî æ îíè íå ñòðåëÿþò? Âåäü îí æå ïðÿìî ñîâñåì íà êóðèíîé âûñîòå
ëåòèò! Åãî ñ îäíîãî âûñòðåëà ïîäáèòü ìîæíî!..
Îäèí ðàç îíè äàæå íå âûäåðæàëè è çàêðè÷àëè ÷åðåç êîëþ÷óþ ïðîâîëîêó
êîìàíäèðó áàòàðåè, êîòîðûé â ýòî âðåìÿ êàê ðàç ðàçãëÿäûâàë â áèíîêëü
âðàæåñêîãî ðàçâåä÷èêà:
— Òîâàðèù ñòàðøèé ëåéòåíàíò! ×åãî æ âû ñìîòðèòå! Õëîïíèòå åãî èç
âòîðîãî îðóäèÿ. Â ñàìûé ðàç áóäåò.
Êîìàíäèð îòîðâàëñÿ îò áèíîêëÿ è ñ óäèâëåíèåì ïîñìîòðåë íà ðåáÿò.
— Ýòî ÷òî òàêîå? — êðèêíóë îí ñòðîãî. — Âû êàê ñþäà ïîïàëè?!
Ðåáÿòà ïåðåãëÿíóëèñü, è Ëåøà Ìèõàéëîâ çà âñåõ îòâåòèë:
— Ìû òàê… ïîòèõîíüêó… Çàìàñêèðîâàëèñü.
— Àõ, âîò êàê? Çàìàñêèðîâàëèñü? Íó, òàê è ÿ âîò òîæå — ìàñêèðóþñü.
Ïîíÿòíî?
— Àãà. Ïîíÿòíî, — ñêàçàë, ïîäóìàâ, Ëåøà. — ×òîáû, çíà÷èò, íå îáíàðóæèëè
è íå çàñåêëè?
— Âî-âî, — ñêàçàë êîìàíäèð. — À âîîáùå ïîøëè âîí îòñþäà! Ðàçâå íå
çíàåòå, ÷òî ñþäà íåëüçÿ õîäèòü?
— Çíàåì, — îòâåòèëè ðåáÿòà. — Äà ìû íå õîäèì, ìû ïîëçàåì.
— Íó è ïîëçèòå îáðàòíî.
Äíÿ ÷åðåç òðè, âå÷åðîì, íà áàòàðåå áûëà îáúÿâëåíà áîåâàÿ òðåâîãà. Íå
óñïåë îòçâåíåòü ñèãíàë, êàê ðåáÿòà óæå ñèäåëè íà ñâîåì îáû÷íîì ìåñòå — â
êóñòàõ íà áåðåãó ïðóäà. Êòî-òî èç áàòàðåéöåâ èõ çàìåòèë è ñêàçàë êîìàíäèðó.
— Àõ, âîò êàê? — çàêðè÷àë êîìàíäèð, óçíàâ Ëåøó Ìèõàéëîâà. — Îïÿòü ýòî
òû? Íó, ïîãîäè, ïîïàäèñü òû ìíå!..
Ëåøà è òîâàðèùè åãî óáåæàëè, íî è ïîñëå, êîíå÷íî, ïîäãëÿäûâàëè çà
áàòàðåéöàìè, òîëüêî ñòàëè íåìíîãî îñòîðîæíåå.
À â íîÿáðå ìåñÿöå, ïåðåä ñàìûìè ïðàçäíèêàìè, ñëó÷èëàñü ýòà ñàìàÿ
èñòîðèÿ, çà êîòîðóþ Ëåøà Ìèõàéëîâ ñ òîâàðèùàìè ÷óòü íå óãîäèë â òðèáóíàë.
Íó, äà, âïðî÷åì, íå áóäåì çàáåãàòü âïåðåä. Áóäåì è äàëüøå ðàññêàçûâàòü
ïî ïîðÿäêó.
Âûäàëñÿ êàê-òî î÷åíü õîðîøèé çèìíèé äåíåê. Ñíåãó íàñûïàëî — íè ïðîéòè,
íè ïðîåõàòü. Ïîñëå øêîëû âûáåæàëè ðåáÿòà íà óëèöó, ãóëÿòü. Ñòàëè èãðàòü â
ñíåæêè. Ïîèãðàëè íåìíîãî — íàäîåëî. Êòî-òî ïðåäëîæèë ëåïèòü ñíåæíóþ áàáó. À
Ëåøà Ìèõàéëîâ ïîäóìàë è ãîâîðèò:
— Íåò, ðåáÿòà, äàâàéòå ëó÷øå íå áàáó, à äàâàéòå — çíàåòå ÷òî? —
ïîñòðîèì ñíåæíóþ êðåïîñòü. Èëè áàòàðåþ çåíèòíóþ? Ñ áëèíäàæîì è ñî âñåì, ÷òî
ïîëàãàåòñÿ.
Çàòåÿ ðåáÿòàì ïîíðàâèëàñü, è âîò íà ïðóäó, çà Ìèõàéëîâñêèìè îãîðîäàìè,
ïî ñîñåäñòâó ñ íàñòîÿùåé çåíèòíîé áàòàðååé íà÷àëîñü ñòðîèòåëüñòâî
èãðóøå÷íîé, ñíåæíîé è ëåäÿíîé îãíåâîé òî÷êè.
Ðàáîòàëè ðåáÿòà âåñü äåíü — äî âå÷åðà. Êàòàëè ñíåæíûå êîìüÿ, âîçâîäèëè
ñòåíû, áðóñòâåðû, îðóäèéíûå ïëîùàäêè… È ïîëó÷èëîñü ó íèõ çäîðîâî. Âñå êàê
íàñòîÿùåå. Äàæå ïóøêó ñîîðóäèëè, è ïóøêà ó íèõ áûëà íå êàêàÿ-íèáóäü, à ñàìàÿ
âñàìäåëèøíàÿ — çåíèòíàÿ, èç êàêîãî-òî ñòàðîãî äûøëà èëè îãëîáëè, è äàæå
âåðòåëàñü, è ìîæíî áûëî èç íåå ïðèöåëèâàòüñÿ.
Ýòî áûëî â ñóááîòó. Íà ñëåäóþùèé äåíü ðåáÿòà ñ óòðà äîñòðàèâàëè ñâîþ
êðåïîñòü, êîãäà íàä èõ ãîëîâàìè â áåçîáëà÷íîì çèìíåì íåáå ïîÿâèëñÿ ñòàðûé
íîâîäåðåâåíñêèé çíàêîìûé «õåíøåëü-126». Íà ýòîò ðàç îí ïðèëåòåë î÷åíü
êñòàòè. Èãðàòü ñòàëî åùå èíòåðåñíåå.
— Âîçäóõ! — çàêðè÷àë Êîñüêà Ìóõèí, ìàëåíüêèé, âåñíóø÷àòûé ïàöàí ïî
ïðîçâèùó «Ìóõà».
— Òðåâîãà! — çàêðè÷àë Ëåøà Ìèõàéëîâ. — Òîâàðèùè áîéöû, ïî ìåñòàì!
Îí ïåðâûé ïîäáåæàë ê èãðóøå÷íîé ïóøêå è ñòàë íàâîäèòü åå íà íàñòîÿùèé
âðàæåñêèé ñàìîëåò.
— Ïî ôàøèñòñêèì ñòåðâÿòíèêàì — îãîíü! — ñêîìàíäîâàë îí è ñàì îòâåòèë çà
ñâîþ ïóøêó:
— Áàõ! Áàõ!
— Áàì-áà-ðà-ðàõ! — õîðîì ïîäõâàòèëè ðåáÿòà.
À ðàçâåä÷èê, êàê âñåãäà, ïîâåðòåëñÿ, ïîêðóòèëñÿ è, ñòðåêî÷à ñâîèì
ñòðåêîçèíûì ìîòîð÷èêîì, óëåòåë â ñòîðîíó ôðîíòà.
Ðåáÿòà åùå íåìíîãî ïîèãðàëè, ïîòîì ðàçîøëèñü.
Ëåùó Ìèõàéëîâà ïîçâàëè äîìîé îáåäàòü. Îí ñ óäîâîëüñòâèåì óïëåòàë ìÿòûé
âàðåíûé êàðòîôåëü ñ ñîåâûì ìàñëîì è óæå ñîáèðàëñÿ ïîïðîñèòü ó ìàòåðè
äîáàâî÷êè è äàæå ïðîòÿíóë äëÿ ýòîãî ìèñêó, êàê âäðóã ìèñêà âûëåòåëà ó íåãî
èç ðóê. Îãëóøèòåëüíûé óäàð, à çà íèì âòîðîé è òðåòèé ïðîãðåìåëè, êàê åìó
ïîêàçàëîñü, íàä ñàìîé åãî ãîëîâîé. Ñòåíû Ìèõàéëîâñêîãî äîìà çàõîäèëè
õîäóíîì, ïîñûïàëàñü øòóêàòóðêà, íà êóõíå ÷òî-òî óïàëî è ñî çâîíîì
ïîêàòèëîñü. Ëåøèíà ñåñòðåíêà Âåðà äèêèì ãîëîñîì çàêðè÷àëà è çàïëàêàëà. Çà
íåþ çàïëàêàëà Ëåøèíà áàáóøêà.
— Áîìáÿò! Áîìáÿò! — êðè÷àë êòî-òî íà óëèöå. Òàì óæå ðàáîòàëè çåíèòêè,
ñòó÷àë ïóëåìåò, è ãäå-òî âûñîêî â íåáå ïðèãëóøåííî ãóäåëè ìîòîðû íåìåöêèõ
ïèêèðîâùèêîâ.
— À íó — æèâî — ëåçüòå â ïîäïîëüå! — ñêîìàíäîâàëà Ëåøèíà ìàòü,
îòîäâèãàÿ ñòîë è ïîäíèìàÿ òÿæåëóþ êðûøêó ëþêà.
Áàáóøêà, à çà íåþ Ëåøèíû ñåñòðû è ìëàäøèé áðàò ïîëåçëè â ïîäâàë, à ñàì
Ëåøà, ïîëüçóÿñü ñóìàòîõîé, ñîðâàë ñî ñòåíû øàïêó è þðêíóë â ñåíè.
Âî äâîðå îí ÷óòü íå ñòîëêíóëñÿ ñ Êîñüêîé Ìóõèíûì. Ìóõà åäâà äûøàë, ëèöî
ó íåãî áûëî áëåäíîå, ãóáû äðîæàëè.
— Îé, Ëåøêà! — çàáîðìîòàë îí, èñïóãàííî îãëÿäûâàÿñü è øìûãàÿ íîñîì. —
Òû çíàåøü… áåäà êàêàÿ…
— ×òî? Êàêàÿ áåäà?
Ìóõà íå ìîã îòäûøàòüñÿ.
— Òû çíàåøü, âåäü ýòî… âåäü ýòî æ íàøó áàòàðåþ ñåé÷àñ áîìáèëè!..
— Íó, äà! Íå âðè! — ñêàçàë, ïîáëåäíåâ, Ëåøà.
— Åé-áîãó, ñâîèìè ãëàçàìè âèäåë. Äâå áîìáû… ïðÿìîå ïîïàäàíèå… è îáå
â íàøó áàòàðåþ. Îäíè ùåïî÷êè îñòàëèñü.
— Ñàì âèäåë, ãîâîðèøü?
— Ãîâîðþ æ òåáå, ñâîèìè ãëàçàìè âèäåë. Ìû ñ Âàëüêîé Âäîâèíûì çà âîäîé
õîäèëè, óâèäàëè è — ñðàçó òóäà. ß óáåæàë, à îí…
— ×òî?! — çàêðè÷àë Ëåøà è ñ ñèëîé ñõâàòèë òîâàðèùà çà ïëå÷î.
— Åãî… åãî íà áàòàðåþ óâåëè. Íà íàñòîÿùóþ, — ñêàçàë Ìóõà è, îïóñòèâ
ãîëîâó, çàïëàêàë.
Íåìåöêèå ñàìîëåòû ðàçáîìáèëè èãðóøå÷íóþ êðåïîñòü è óëåòåëè. Íà áàòàðåÿõ
ïðîçâó÷àë îòáîé âîçäóøíîé òðåâîãè, ïîíåìíîãó óñïîêîèëîñü âñå è â ñàìîé
äåðåâíå, à Âàëüêà Âäîâèí âñå åùå íå âîçâðàùàëñÿ äîìîé.
Ëåøà Ìèõàéëîâ íåñêîëüêî ðàç áåãàë ê Âàëüêèíîé ìàòåðè. Îí óñïîêàèâàë åå,
ãîâîðèë, ÷òî âèäåë Âàëüêó «ñâîèìè ãëàçàìè», ÷òî îí æèâ, ÷òî åãî ïðèãëàñèëè â
ãîñòè çåíèò÷èêè è óãîùàþò åãî òàì ÷àåì èëè ãàëåòàìè.
Íî ñàì Ëåøà íå ìîã óñïîêîèòüñÿ.
«Âåäü ýòî æ ÿ âèíîâàò, — äóìàë îí. — Ýòî ÿ âñå âûäóìàë — ñ ýòîé
äóðàöêîé êðåïîñòüþ. À Âàëüêà äàæå íå ñòðîèë åå. Îí òîëüêî ñåãîäíÿ óòðîì èç
Ëåíèíãðàäà ïðèåõàë…»
Îí óæå ñîáèðàëñÿ ïîéòè íà áàòàðåþ è ñêàçàòü, ÷òî ýòî îí âèíîâàò, à íå
Âàëüêà, êîãäà â äâåðü ïîñòó÷àëè è â êîìíàòó ââàëèëñÿ ñàì Âàëüêà Âäîâèí.
— Àãà, òû äîìà, — ñêàçàë îí, îñòàíàâëèâàÿñü â äâåðÿõ.
— Äîìà, äîìà, çàõîäè, — îáðàäîâàëñÿ Ëåøà.
— Äà íåò… ÿ íà ìèíóòêó… ÿ íå áóäó, — ïðîáîðìîòàë Âàëüêà. —
Êòî-íèáóäü ó âàñ åñòü?
— Íåò, íèêîãî íåò. Áàáóøêà ñïèò, à ìàìà â î÷åðåäü óøëà. Çàõîäè, íå
áîéñÿ.
— Ëåøêà, — ñêàçàë Âäîâèí, íå ãëÿäÿ íà Ëåøó. — Òåáÿ, íàâåðíî, â òðèáóíàë
îòïðàâÿò. Ñóäèòü áóäóò.
— Ìåíÿ? — ñêàçàë Ëåøà. — À îòêóäà æ óçíàëè, ÷òî ýòî ÿ?
— Îòêóäà óçíàëè? À ýòî ÿ íà òåáÿ ñêàçàë.
— Òû?!
— Äà, ÿ, — ïîâòîðèë Âàëüêà è ïîñìîòðåë Ëåøå â ãëàçà. — ß ñíà÷àëà
îòïèðàëñÿ. Ãîâîðþ: çíàòü íè÷åãî íå çíàþ. À ïîòîì êîìàíäèð áàòàðåè ãîâîðèò:
«Ýòî, íàâåðíî, òàêîé ÷åðíÿâåíüêèé, ñ ïîëîñàòûì øàðôîì… Ìèõàéëîâ åãî,
êàæåòñÿ, çîâóò?» Íó, ÿ è ñêàçàë. «Äà, — ãîâîðþ, — Ìèõàéëîâ». È àäðåñ òâîé
ñïðîñèë — ÿ òîæå ñêàçàë.
Ëåøà ñòîÿë, îïóñòèâ ãîëîâó.
— Òàê, — âûãîâîðèë îí íàêîíåö. — Çíà÷èò, è àäðåñ ñêàçàë?
— Äà. È àäðåñ ñêàçàë.
— Íó, è ïðàâèëüíî, — ñêàçàë Ëåøà. — ß áû âñå ðàâíî ñàì ïîøåë íà
áàòàðåþ. ß óæå ñîáèðàëñÿ äàæå.
— Çíà÷èò, òû íå ñåðäèøüñÿ?
Ëåøà ñòîÿë, íå ãëÿäÿ íà òîâàðèùà.
— Íåò, — ñêàçàë îí.
Âàëüêà ñõâàòèë åãî çà ðóêó.
— Çíàåøü ÷òî? — ñêàçàë îí. — À ìîæåò áûòü, òåáå óáåæàòü ëó÷øå?
— È íå ïîäóìàþ, — ñêàçàë Ëåøà.
Ïîòîì îí âçãëÿíóë íà Âàëüêó, íå âûäåðæàë è òÿæåëî âçäîõíóë.
— Êàê òû äóìàåøü — ðàññòðåëÿþò? — ñêàçàë îí.
Âàëüêà, ïîäóìàâ íåìíîãî, ïîæàë ïëå÷àìè.
— Ìîæåò áûòü, è íå ðàññòðåëÿþò, — îòâåòèë îí íå î÷åíü óâåðåííî.
Äî âå÷åðà Ëåøà Ìèõàéëîâ õîäèë ñàì íå ñâîé. Ïðèáåãàëè ðåáÿòà, çâàëè åãî
ãóëÿòü — îí íå ïîøåë. Óðîêîâ îí íå ó÷èë, îòêàçàëñÿ îò óæèíà è ðàíüøå, ÷åì
îáû÷íî, óëåãñÿ ñïàòü. Íî êàê íè ñòàðàëñÿ, êàê íè âîðî÷àëñÿ ñ îäíîãî áîêà íà
äðóãîé, çàñíóòü îí íå ìîã. Íå òî ÷òîáû îí î÷åíü áîÿëñÿ ÷åãî-íèáóäü. Íåò,
Ëåøà áûë, êàê ãîâîðèòñÿ, íå èç òðóñëèâîãî äåñÿòêà. Íî âñå-òàêè, êàê âû ñàìè
ïîíèìàåòå, ïîëîæåíèå ó íåãî áûëî íå âåñåëîå. Òåì áîëåå, ÷òî îí ÷óâñòâîâàë
ñåáÿ äåéñòâèòåëüíî âèíîâàòûì. À ìûñëü î òîì, ÷òî ñóäèòü åãî áóäóò â Âîåííîì
òðèáóíàëå, êàê êàêîãî-íèáóäü øïèîíà èëè ïðåäàòåëÿ, ñîâñåì óáèâàëà åãî.
«Ìîæåò áûòü, è â ñàìîì äåëå ëó÷øå óáåæàòü? — äóìàë îí. — Ïðîáåðóñü
êàê-íèáóäü íà ôðîíò èëè ê ïàðòèçàíàì, íàâðó ÷åãî-íèáóäü, ñêàæó, ÷òî ìíå
ñêîðî òðèíàäöàòü ëåò áóäåò, — ìîæåò, ìåíÿ è âîçüìóò. Ïîéäó êóäà-íèáóäü â
ðàçâåäêó è ïîãèáíó… êàê ïîëàãàåòñÿ… à ïîñëå â ãàçåòàõ íàïèøóò èëè, ìîæåò
áûòü, îáúÿâÿò Ãåðîåì Ñîâåòñêîãî Ñîþçà…»
Íî óáåæàòü Ëåøà íå óñïåë. Ïåðåä ñàìûì ðàññâåòîì îí çàáûëñÿ è çàäðåìàë.
À â ïîëîâèíå âîñüìîãî, ðàíüøå ÷åì îáû÷íî, åãî ðàçáóäèëà ìàòü.
— Ëåøà! Ëåøåíüêà! — ãîâîðèëà îíà èñïóãàííûì ãîëîñîì. — Ïðîñíèñü!
Ñûíî÷åê!
— ×åãî? — çàáîðìîòàë Ëåøà, äðûãàÿ ñïðîñîíîê íîãîé.
— Âñòàâàé ñêîðåå. Çà òîáîé ïðèåõàëè, òåáÿ ñïðàøèâàþò.
Ëåøà îäíèì ìàõîì ñáðîñèë ñ ñåáÿ îäåÿëî è ñåë â ïîñòåëè.
— Ïðèåõàëè? Èç òðèáóíàëà? — ñêàçàë îí.
— Èç êàêîãî òðèáóíàëà? Íå çíàþ, âîåííûé êàêîé-òî ïðèåõàë. Íà
ìîòîöèêëåòêå.
«Ýõ, íå óñïåë óáåæàòü», — ïîäóìàë Ëåøà.
Çàñòåãèâàÿ íà õîäó ðóáàøêó è çàòÿãèâàÿ ðåìåøîê íà æèâîòå, îí âûøåë íà
êóõíþ.
Ó ïå÷êè ñòîÿë âûñîêèé êðàñíîàðìååö â ïîëóøóáêå è â êîæàíîì øîôåðñêîì
øëåìå. Îí ñóøèë ïåðåä ïå÷êîé ñâîè ìåõîâûå ðóêàâèöû. Îò íèõ øåë ïàð.
Óâèäåâ Ëåøó, êðàñíîàðìååö êàê áóäòî ñëåãêà óäèâèëñÿ. Íàâåðíî, îí äóìàë,
÷òî Ëåøà íåìíîãî ïîñòàðøå.
— Ìèõàéëîâ Àëåêñåé — ýòî âû áóäåòå? — ñêàçàë îí.
— ß, — ñêàçàë Ëåøà.
— Îäåâàéòåñü. ß çà âàìè. Âîò ó ìåíÿ ïîâåñòêà íà âàñ.
— Îé, áàòþøêè-ñâåòû, êóäà ýòî âû åãî? — èñïóãàëàñü Ëåøèíà ìàòü.
— À ýòî, ìàìàøà, âîåííàÿ òàéíà, — óñìåõíóëñÿ êðàñíîàðìååö. — Åñëè
âûçûâàþò, çíà÷èò, çàñëóæèë.
Ó Ëåøè íå ïîïàäàëè â ðóêàâà ðóêè, êîãäà îí íàòÿãèâàë ñâîå ïàëüòèøêî.
Ìàòü õîòåëà åìó ïîìî÷ü. Îí îòñòðàíèë åå.
— Ëàäíî, ìàìà. Îñòàâü. ß ñàì, — ñêàçàë îí è ïî÷óâñòâîâàë, ÷òî çóáû ó
íåãî âñå-òàêè ñëåãêà ñòó÷àò è ãîëîñ äðîæèò.
— Âçÿòü ñ ñîáîé ÷òî-íèáóäü ìîæíî? Èëè íå íàäî? — ñïðîñèë îí, ïîñìîòðåâ
íà êðàñíîàðìåéöà.
Òîò îïÿòü óñìåõíóëñÿ è íè÷åãî íå ñêàçàë, à òîëüêî ïîêà÷àë ãîëîâîé.
— Ïîåõàëè, — ñêàçàë îí, íàäåâàÿ ñâîè ìåõîâûå ðóêàâèöû.
Ëåøà ïîïðîùàëñÿ ñ ìàòåðüþ è ïîøåë ê âûõîäó.
Íà óëèöå ó âîðîò ñòîÿë ÿðêî-êðàñíûé òðîôåéíûé ìîòîöèêë ñ ïðèñòàâíîé
êîëÿñêîé-ëîäî÷êîé.
Åùå â÷åðà óòðîì ñ êàêèì óäîâîëüñòâèåì, ñ êàêèì ôàñîíîì ïðîêàòèëñÿ áû
Ëåøà Ìèõàéëîâ íà âèäó ó âñåé äåðåâíè â ýòîé øèêàðíîé òðåõêîëåñíîé ìàøèíå! À
ñåé÷àñ îí ñ òðóäîì, åëå âîëî÷à íîãè çàáðàëñÿ â êîëÿñêó è ñðàçó æå ïîäíÿë
âîðîòíèê è ñïðÿòàë ëèöî: åùå, íå äàé áîã, óâèäèò êòî-íèáóäü èç ñîñåäåé…
Êðàñíîàðìååö ñåë ðÿäîì â ñåäëî è îäíèì óäàðîì íîãè çàâåë ìîòîð.
Ìîòîöèêë çàäðîæàë, çàôóêàë, çàñòó÷àë è, ñîðâàâøèñü ñ ìåñòà, ïîì÷àëñÿ,
âçìåòàÿ ñíåæíûå õëîïüÿ è ïîäïðûãèâàÿ íà óõàáàõ, ïî çíàêîìîé äåðåâåíñêîé
óëèöå.
Åõàëè îíè î÷åíü íåäîëãî. Ëåøà è îãëÿíóòüñÿ íå óñïåë, êàê ìàøèíà
çàñòîïîðèëà è îñòàíîâèëàñü ó âîðîò äâóõýòàæíîãî êàìåííîãî äîìà. Ó âîðîò
ñòîÿë ÷àñîâîé.
Ëåøà îãëÿäåëñÿ è óçíàë ýòîò äîì. Êîãäà-òî çäåñü áûë äåòñêèé ñàä.
«Ýòî íà Îñòðîâàõ, — ñîîáðàçèë îí. — Âîò îí, îêàçûâàåòñÿ, ãäå
òðèáóíàë-òî ïîìåùàåòñÿ…»
— Âûëåçàé, Àëåêñåé Ìèõàéëîâ. Ïîøëè, — ñêàçàë åìó êðàñíîàðìååö.
«Îõ, òîëüêî áû íå çàïëàêàòü», — ïîäóìàë Ëåøà, âûëåçàÿ èç êàáèíêè è
íàïðàâëÿÿñü ê âîðîòàì.
×àñîâîé ïîïðîñèë ó íèõ ïðîïóñê.
— Ê ïîëêîâíèêó Øìåëåâó, — ñêàçàë Ëåøèí ñîïðîâîæäàþùèé è ïîêàçàë
ïîâåñòêó. ×àñîâîé îòêðûë êàëèòêó è ïðîïóñòèë èõ.
 áîëüøîé íàêóðåííîé êîìíàòå, ãäå êîãäà-òî ïîìåùàëàñü, íàâåðíîå,
ñòîëîâàÿ äåòñêîãî ñàäà, áûëî ñåé÷àñ î÷åíü ìíîãî âîåííûõ. Áûëè òóò è ëåò÷èêè,
è çåíèò÷èêè, è ìîðÿêè ñ áåðåãîâîé îáîðîíû. Áûëè è êðàñíîàðìåéöû, è îôèöåðû.
Êòî ñèäåë, êòî ñòîÿë, ïðèñëîíèâøèñü ê ñòåíå, êòî ðàñõàæèâàë ïî êîìíàòå.
— Ïîãîäè ìèíóòêó, ÿ ñåé÷àñ, — ñêàçàë Ëåøå åãî ñïóòíèê è ñêðûëñÿ çà
áîëüøîé áåëîé äâåðüþ. ×åðåç ìèíóòó îí âåðíóëñÿ.
— Ïîñèäè, îòäîõíè, òåáÿ âûçîâóò, — ñêàçàë îí è óøåë.
Ëåøà ïðèñåë íà êðàåøêå ñêàìåéêè è ñòàë æäàòü.
Âäðóã áåëàÿ äâåðü îòêðûëàñü è èç íåå âûøåë Ëåøèí çíàêîìûé — òîò ñàìûé
ñòàðøèé ëåéòåíàíò, êîìàíäèð íîâîäåðåâåíñêîé áàòàðåè. Îí óâèäåë Ëåøó, óçíàë
åãî, íî íè÷åãî íå ñêàçàë, íàõìóðèëñÿ è ïîøåë ê âûõîäó.
À Ëåøà äàæå ïðèâñòàë îò âîëíåíèÿ. Îí äàæå íå ñðàçó ðàññëûøàë, ÷òî åãî
çîâóò.
— Ìèõàéëîâ! Ìèõàéëîâ! Êòî Ìèõàéëîâ? — ãîâîðèëè âîêðóã.
— ß Ìèõàéëîâ! — çàêðè÷àë Ëåøà.
— ×òî æå òû íå îòêëèêàåøüñÿ? — ñåðäèòî ñêàçàë åìó ìîëîäåíüêèé ëåéòåíàíò
â áëåñòÿùèõ, êàê çåðêàëî, ñàïîãàõ. Îí ñòîÿë â äâåðÿõ ñ êàêèìè-òî ïàïêàìè è
ñïèñêàìè è óæå öåëóþ ìèíóòó âûêëèêàë Ëåøèíó ôàìèëèþ.
— Ïðîéäèòå ê ïîëêîâíèêó, — ñêàçàë îí, îòêðûâàÿ áåëóþ äâåðü.
«Òîëüêî áû íå çàïëàêàòü», — åùå ðàç ïîäóìàë Ëåøà è, ñòàðàÿñü äåðæàòüñÿ
ïðÿìî, ïî-âîåííîìó, øàãíóë ÷åðåç ïîðîã.
Ïîæèëîé, ñòðèæåííûé åæèêîì ïîëêîâíèê ñèäåë çà áîëüøèì ñòîëîì è
ïåðåëèñòûâàë êàêèå-òî áóìàãè.
— Ìèõàéëîâ? — ñïðîñèë îí, íå ãëÿäÿ íà Ëåøó.
— Äà, — îòâåòèë Ëåøà.
Ïîëêîâíèê ïîäíÿë ãëàçà è òîæå êàê áóäòî óäèâèëñÿ, ÷òî Ëåøà òàêîé
ìàëåíüêèé è òùåäóøíûé.
— Í-äà, — ñêàçàë îí, ðàçãëÿäûâàÿ åãî èç-ïîä ãóñòûõ è ìîõíàòûõ, êàê ó
ìåäâåäÿ, áðîâåé. — Âîò òû êàêîé, îêàçûâàåòñÿ. À íó-êà ïîäîéäè áëèæå.
Ëåøà ïîäîøåë ê ñòîëó. Ïîëêîâíèê ñìîòðåë íà íåãî ñòðîãî, è ñåäûå
ìåäâåæüè áðîâè åãî âñå áëèæå è áëèæå ñäâèãàëèñü ê ïåðåíîñèöå.
— Òàê, çíà÷èò, ýòî òû ïîñòðîèë ñíåæíóþ êðåïîñòü, èëè áëèíäàæ, èëè ÷òî
òàì… êîòîðóþ äàâå÷à ðàçáîìáèëè «ìåññåðû»?
— Äà… ÿ, — ïðîõðèïåë Ëåøà è ïî÷óâñòâîâàë, ÷òî åùå ìèíóòà — è ñëåçû
ïîìåøàþò åìó ãîâîðèòü. — Òîëüêî âåäü ìû íå íàðî÷íî, òîâàðèù ïîëêîâíèê, —
ïðèáàâèë îí, ñòàðàÿñü ãëÿäåòü ïîëêîâíèêó ïðÿìî â ãëàçà. — Ìû âåäü èãðàëè…
— Àõ, âîò êàê? Èãðàëè?
— Àãà, — ïðîøåïòàë Ëåøà.
— Êòî ýòî «ìû»?
— Íó, êòî? Ðåáÿòà, îäíèì ñëîâîì.
— À êòî çà÷èíùèê? Êòî âûäóìàë âñå ýòî? Ïîä ÷üèì ðóêîâîäñòâîì ñòðîèëè?
— ß âûäóìàë. Ïîä ìîèì, — îòâåòèë Ëåøà, îïóñêàÿ ãîëîâó. È òóò îí íå
âûäåðæàë — ñëåçû ïðîðâàëèñü îòòóäà, ãäå îíè äî ñèõ ïîð ïðÿòàëèñü, è
çàêëîêîòàëè ó íåãî â ãîðëå.
— Òîâàðèù ïîëêîâíèê… ïîæàëóéñòà… ïðîñòèòå ìåíÿ, — ïðîëåïåòàë îí. —
ß áîëüøå íå áóäó…
— Ýòî ÷òî — íå áóäåøü?
— Èãðàòü íå áóäó.
— Âîò òåáå è íà! — óñìåõíóëñÿ ïîëêîâíèê. — Êàê æå ýòî ìîæíî — íå
èãðàòü?
— Íó… âîîáùå… áëèíäàæåé íå áóäó ñòðîèòü.
— Íå áóäåøü? Ñàìûì ñåðüåçíûì îáðàçîì íå áóäåøü?
— Ñàìûì ñåðüåçíûì. Âîò åé-áîãó! Õîòü ïðîâàëèòüñÿ, — ñêàçàë Ëåøà.
— Í-äà, — ñêàçàë ïîëêîâíèê. — Íó, à åñëè ìû òåáÿ ïîïðîñèì?
— ×òî ïîïðîñèòå?
— Äà âîò ÷òî-íèáóäü åùå ïîñòðîèòü — â ýòîì æå ðîäå. Êðåïîñòü, èëè
áëèíäàæ, èëè äçîò êàêîé-íèáóäü.
Ëåøà ïîäíÿë ãëàçà. Ïîëêîâíèê ñìîòðåë íà íåãî ïî-ïðåæíåìó ñåðüåçíî, íå
óëûáàÿñü, òîëüêî áðîâè åãî ðàçîøëèñü îò ïåðåíîñèöû, è ïîä íèìè îòêðûëèñü
ÿñíûå, íåìíîãî óñòàëûå è âîñïàëåííûå îò äîëãîé áåññîííèöû ãëàçà.
— Âèäèøü ëè, äîðîãîé òîâàðèù, êàêàÿ èñòîðèÿ, — ñêàçàë îí. —
Îêàçûâàåòñÿ, ÷òî â âîåííîå âðåìÿ äàæå èãðàòü íàäî îñòîðîæíî. Âîò ïîñòðîèëè
âû, íàïðèìåð, áàòàðåþ. Îòëè÷íî, âåðîÿòíî, ïîñòðîèëè, åñëè íåìåö åå çà
íàñòîÿùóþ ïðèíÿë. Íî ïîñòðîèëè âû åå ãäå? Ðÿäîì ñ íàñòîÿùåé áîåâîé
äåéñòâóþùåé çåíèòíîé áàòàðååé. Ýòî òåáå èçâåñòíî?
— Èçâåñòíî, äà, — ÷óòü ñëûøíî ïðîãîâîðèë Ëåøà.
— À âåäü ðÿäîì íå òîëüêî áàòàðåÿ. Òóò è íåâîåííûå îáúåêòû — æèëûå äîìà,
æèâûå ëþäè.
— Òîâàðèù ïîëêîâíèê! — ÷óòü íå ïëà÷à, ïåðåáèë åãî Ëåøà. — Äà ðàçâå æ ÿ
íå ïîíèìàþ?!
— Ïîíèìàåøü, äà ïîçäíî, — ñòðîãî ñêàçàë ïîëêîâíèê. — Çàäíèì óìîì
æèâåøü.
— Ïðàâèëüíî. Çàäíèì, — âçäîõíóâ, ñîãëàñèëñÿ Ëåøà.
— À ìåæäó òåì, — ïðîäîëæàë ïîëêîâíèê, — òàêèå ôàëüøèâûå, ÷òî ëè,
ñîîðóæåíèÿ, êàê âàøà êðåïîñòü, íàì, âîåííûì ëþäÿì, î÷åíü è î÷åíü íóæíû. Îíè
íàçûâàþòñÿ ó íàñ ëîæíûìè îáúåêòàìè. ×òîáû çàìàñêèðîâàòü íàñòîÿùèé îáúåêò,
îòâåñòè ïðîòèâíèêó ãëàçà è íàòÿíóòü åìó íîñ, — ãäå-íèáóäü â ñòîðîíå ñòðîÿòñÿ
ïîääåëüíûå, äåêîðàòèâíûå, ïîõîæèå íà íàñòîÿùèå è âñå-òàêè íå íàñòîÿùèå
óêðåïëåíèÿ è ñîîðóæåíèÿ: áëèíäàæè, îêîïû, àíãàðû, îãíåâûå òî÷êè, áàòàðåè è —
âñå, ÷åãî, îäíèì ñëîâîì, äóøà ïîæåëàåò.
Ëåøà äàâíî óæå ïðîãëîòèë ñëåçû è ñëóøàë ïîëêîâíèêà ñ òàêèì âíèìàíèåì,
÷òî äàæå ðîò îòêðûë.
— Ïîíÿòíî òåáå? — ñêàçàë ïîëêîâíèê.
— Àãà. Ïîíÿòíî, — êèâíóë Ëåøà.
— Òàê âîò, òîâàðèù Ìèõàéëîâ, íå ñîãëàñèòåñü ëè âû ïîñòðîèòü íàì øòó÷åê
ïÿòü-øåñòü òàêèõ ëîæíûõ îáúåêòîâ?
— Ýòî êòî? Ýòî ÿ? — ÷óòü íå çàêðè÷àë Ëåøà.
— Äà. Â îáùåì, òû è òîâàðèùè òâîè.
Ëåøà ñìîòðåë íà ïîëêîâíèêà è íå ïîíèìàë, øóòèò îí èëè íåò.
— À èç ÷åãî ñòðîèòü? Èç ñíåãà? — ñïðîñèë îí.
— À ýòî óæ êàê âàì õî÷åòñÿ. Ëó÷øå âñåãî èç ñíåãà, êîíå÷íî. Âî-ïåðâûõ,
ìàòåðèàë äåøåâûé. À âî-âòîðûõ, êòî æå ëó÷øå ðåáÿò ñî ñíåãîì óìååò ðàáîòàòü!
— Òî÷íî! — ñîãëàñèëñÿ Ëåøà.
— Íó, òàê êàê æå? — ñêàçàë ïîëêîâíèê.
— Íó ÷òî æ, — îòâåòèë Ëåøà, äëÿ âàæíîñòè ïî÷åñàâ â çàòûëêå. — Ìîæíî,
êîíå÷íî. Òîëüêî âîò áîþñü, ÷òî, ïîæàëóé…
— ×òî åùå çà «ïîæàëóé»?
— Îãëîáåëü, áîþñü, íå õâàòèò.
— Êàêèõ îãëîáåëü?
— Íó, êîòîðûå âìåñòî ïóøåê. Ó íàñ âåäü ïîíàðîøêó áûëî: çåíèòêè ó íàñ íå
áûëî, òàê ìû — îãëîáëþ âìåñòî íåå…
— Ïîíÿòíî, — ñêàçàë ïîëêîâíèê. — Íó ÷òî æ, òîâàðèù Ìèõàéëîâ, îãëîáåëü
óæ ìû âàì êàê-íèáóäü ðàçäîáóäåì. Çà îãëîáëÿìè äåëî íå ñòàíåò.
— Òîãäà âñå â ïîðÿäêå, — ñêàçàë Ëåøà. — Ïðèêàçàíî ñòðîèòü.
Îíè åùå íåìíîæêî ïîãîâîðèëè, è ÷åðåç äåñÿòü ìèíóò êðàñíûé øòàáíîé
ìîòîöèêë óæå ì÷àë Ëåøó Ìèõàéëîâà îáðàòíî äîìîé.
À ÷òî áûëî äàëüøå — ÿ âàì â ïîäðîáíîñòÿõ ðàññêàçàòü íå ìîãó. Ãäå è êàê
ñòðîèëèñü ëîæíûå îáúåêòû — ýòî, êàê âû ñàìè ïîíèìàåòå, î÷åíü áîëüøàÿ âîåííàÿ
òàéíà. Ìîãó òîëüêî ñêàçàòü, ÷òî ñòðîèëè èõ, âìåñòå ñ Ëåøåé Ìèõàéëîâûì, è
Êîñüêà Ìóõèí, ïî ïðîçâèùó Ìóõà, è Âàëüêà Âäîâèí, è äðóãèå íîâîäåðåâåíñêèå
ðåáÿòà. Íî Ëåøà Ìèõàéëîâ áûë ó íèõ ãëàâíûì èíæåíåðîì. È â øòàáå, êóäà îí
òåïåðü ÷àñòåíüêî çàãëÿäûâàë çà óêàçàíèÿìè è çà èíñòðóêöèÿìè, åãî òàê è
íàçûâàëè:
«Èíæåíåð 1-ãî ðàíãà Àëåêñåé Ìèõàéëîâ».
Ðàáîòàëè ðåáÿòà, â îáùåì, íà ñëàâó, — èíîãäà, åñëè íóæíî áûëî, è ïî
íî÷àì ðàáîòàëè, çàáûâàëè ïèòü è åñòü, íå æàëåëè íè ñíà, íè âðåìåíè ñâîåãî,
íî â øêîëó âñå-òàêè áåãàëè, íå ïðîïóñêàëè, è Ëåøà Ìèõàéëîâ äàæå óìóäðèëñÿ â
ýòè äíè ïîëó÷èòü «îòëè÷íî» ïî ðóññêîìó ïèñüìåííîìó.
À «õåíøåëü-126» òåïåðü óæå íå ëåòàë â Íîâóþ Äåðåâíþ, à ëåòàë òóäà, ãäå
âîçíèêàëè îäíà çà äðóãîé íîâûå çåíèòíûå òî÷êè. Ñëåäîì çà íèì ïðèëåòàëè
òÿæåëûå «ìåññåðû» è «ôîêêå-âóëüôû» è, íå æàëåÿ áîåïðèïàñîâ, áîìáèëè ñíåæíûå
áëèíäàæè è äåðåâÿííûå îðóäèÿ. À ðåáÿòà ñèäåëè â ýòî âðåìÿ äîìà èëè â
óáåæèùå, ïðèñëóøèâàëèñü ê äàëåêèì ðàçðûâàì ôóãàñîê, ïåðåãëÿäûâàëèñü è
ïîñìåèâàëèñü. È âçðîñëûå íå ïîíèìàëè, ÷åãî îíè ñìåþòñÿ, è ñåðäèëèñü. Âåäü
íèêòî íå çíàë, ÷òî íåìöû áîìáÿò ñíåã. À ðåáÿòà õðàíèëè âîåííóþ òàéíó ñâÿòî,
êàê ïîëàãàåòñÿ.
Èíîãäà, åñëè íåìöû íå çàìå÷àëè áàòàðåþ è äîëãî åå íå áîìáèëè, ðåáÿòàì
ïðèõîäèëîñü äîñòðàèâàòü èëè äàæå ïåðåñòðàèâàòü åå. Íî òàêèõ áûëî íåìíîãî —
äâå èëè òðè, à íà îñòàëüíûå íåìöû «êëåâàëè», êàê ðûáà êëþåò íà õîðîøóþ
ïðèìàíêó.
 òîò äåíü, êîãäà ôàøèñòñêèå ñàìîëåòû ðàçáîìáèëè äâåíàäöàòóþ ïî ñ÷åòó
ñíåæíóþ áàòàðåþ, Ëåøó Ìèõàéëîâà ñ òîâàðèùàìè âûçâàëè â Ëåíèíãðàä, â øòàá
ôðîíòà. Èõ ïðèíÿë êîìàíäóþùèé ôðîíòîì. Èç åãî ðóê Ëåøà Ìèõàéëîâ ïîëó÷èë
ìåäàëü, à òîâàðèùè åãî — ïî÷åòíûå ãðàìîòû, â êîòîðûõ áûëî ñêàçàíî, ÷òî îíè
îòëè÷èëèñü íà îáîðîíå ãîðîäà Ëåíèíà, «âûïîëíÿÿ ñïåöèàëüíîå çàäàíèå
êîìàíäîâàíèÿ».
 ýòîò æå äåíü ëåéòåíàíò Ôðèäðèõ Áóø, êîìàíäèð ðàçâåäûâàòåëüíîãî
ñàìîëåòà «õåíøåëü-126», ïîëó÷èë æåëåçíûé êðåñò. Îá ýòîì ïèñàëè íåìåöêèå
ôàøèñòñêèå ãàçåòû. Âèäåëè ìû òàì è ôîòîãðàôèþ ýòîãî îòâàæíîãî ëåò÷èêà. Äî
÷åãî æå, âû çíàåòå, ãëóïîå, ñàìîäîâîëüíîå è ñ÷àñòëèâîå ëèöî ó ýòîãî
ïðîñëàâëåííîãî ãåðîÿ…
Ãäå-òî îí òåïåðü, ýòîò Ôðèäðèõ Áóø?
À Ëåøà Ìèõàéëîâ æèâ, çäîðîâ, ïî-ïðåæíåìó æèâåò â Íîâîé Äåðåâíå è ó÷èòñÿ
óæå â äåâÿòîì êëàññå.
Ýòè ðàññêàçû äàâíî óæå ñòàëè êëàññèêîé, íà íèõ âîñïèòàëîñü íå îäíî
ïîêîëåíèå ÷èòàòåëåé. Îíè èçäàâàëèñü â ñåðèÿõ «Áèáëèîòåêà ïèîíåðà», «Çîëîòàÿ
áèáëèîòåêà», â ñáîðíèêàõ, ïðåäñòàâëÿþùèõ ñîâåòñêóþ äåòñêóþ ëèòåðàòóðó çà
ðóáåæîì. Äåòè, èõ ñóäüáû, õàðàêòåðû âñåãäà âîëíîâàëè ïèñàòåëÿ. Â êàæäîì èç
ðåáÿò, íåçàâèñèìî îò âîçðàñòà, Ë.Ïàíòåëååâ âèäèò ëè÷íîñòü, ñ óâàæåíèåì è
ïîíèìàíèåì îòíîñèòñÿ ê òðóäíîñòÿì, ñ êîòîðûìè îíè ñòàëêèâàþòñÿ íà íåëåãêîì
ïóòè âçðîñëåíèÿ. Êàêèìè æå ïðåäñòàâëÿåò ñâîèõ ãåðîåâ Ë.Ïàíòåëååâ? Îí
ñ÷èòàåò, ÷òî ñàìûå ëó÷øèå ÷åëîâå÷åñêèå êà÷åñòâà — ÷åñòíîñòü, õðàáðîñòü,
äîñòîèíñòâî — ïðîÿâëÿþòñÿ íå òîëüêî â èñêëþ÷èòåëüíûõ îáñòîÿòåëüñòâàõ, íî è â
ñàìîé îáû÷íîé, áóäíè÷íîé îáñòàíîâêå. Âîò ïî÷åìó íàïèñàííûé â ìèðíûå äíè
ðàññêàç «×åñòíîå ñëîâî» î âåðíîñòè ìàëåíüêîãî ìàëü÷èêà äàííîìó ñëîâó òàê
àêòóàëüíî ïðîçâó÷àë â ïåðâûå äíè âîéíû. Åãî íå òîëüêî îïóáëèêîâàëè, íî è
÷èòàëè ïî ðàäèî.
Îñåíü è çèìó 1941-1942 ãîäîâ Ë.Ïàíòåëååâ ïðîâåë â îñàæäåííîì
Ëåíèíãðàäå. Íàðÿäó ñî âçðîñëûìè ñóäüáó áëîêàäíîãî ãîðîäà ðàçäåëÿëè äåòè.
Âìåñòå ñ ðåáÿòàìè ïèñàòåëü äåæóðèë íà êðûøå, òóøèë çàæèãàëêè, äåòè îêðóæàëè
åãî è íà Êàìåííîì îñòðîâå â áîëüíèöå, êóäà åãî ïðèâåçëè â ñîñòîÿíèè êðàéíåãî
èñòîùåíèÿ. «Ïðèñóòñòâèå äåòåé, — ïèøåò Ë.Ïàíòåëååâ, — ïîä÷åðêèâàëî âåëèêèé
÷åëîâå÷åñêèé ñìûñë íàøåé áîðüáû». Î ìóæåñòâå ëåíèíãðàäñêèõ äåòåé â äíè âîéíû
è áëîêàäû íàïèñàíî áîëüøèíñòâî ðàññêàçîâ ýòîãî ðàçäåëà.
Ðàññêàç íàïèñàí ëåòîì 1942 ãîäà. Âïåðâûå îïóáëèêîâàí â æóðíàëå «Äðóæíûå
ðåáÿòà», 1944, ÝÝ 2-3, çàòåì â êíèãå — «Ïåðâûé ïîäâèã». Ïåòðîçàâîäñê: Ãîñ.
èçä-âî Êàðåëî-Ôèíñêîé ÑÑÐ, 1946.
Ã.Àíòîíîâà, Å.Ïóòèëîâà
Ïîïóëÿðíîñòü: 26, Last-modified: Tue, 11 Mar 2003 09:32:27 GMT
Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л)
Главный инженер
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Главный инженер
Лейтенант Фридрих Буш, летчик германской разведывательной авиации, и новодеревенский школьник Леша Михайлов в один и тот же день получили награды: лейтенант Буш — железный крест, а Леша Михайлов — медаль «За оборону Ленинграда».
Как сказано было в приказе германского командования, летчик Буш представлялся к награде «за отличную разведывательную деятельность над позициями противника у Ленинграда, в результате чего были обнаружены и уничтожены 12 зенитных установок русских». А Леша Михайлов получил свою медаль как раз за то, что помог немецким самолетам обнаружить эти двенадцать батарей…
Вы, я вижу, удивлены. У вас глаза на лоб полезли. Вы думаете небось, что это ошибка или опечатка. Что ж, выходит, значит, что Леша Михайлов предатель? Почему же тогда он получил советскую награду, а не какой-нибудь тоже медный или оловянный немецкий крест?
А между тем никакой ошибки тут нет. Леша Михайлов получил свою награду по заслугам. А вот за что получил ее лейтенант Фридрих Буш — это дело темное. Хотя — если разобраться — может быть, он и в самом деле неплохо выполнил свою боевую задачу. Ведь он действительно обнаружил на подступах к Ленинграду двенадцать зенитных батарей. Правда без помощи Леши Михайлова и других ребят он черта бы с два обнаружил. А хотя…
Ну да, впрочем, так вы все равно ничего не поймете. Надо все рассказать по порядку.
* * *
Леша Михайлов жил, как я уже сказал, в Новой Деревне. Около их дома за огородами — был пруд. На том берегу пруда в небольшой рощице стояла зенитная батарея. Почти каждую ночь, когда с финской стороны летели на Ленинград немецкие бомбардировщики, батарея открывала огонь. Конечно, не одна батарея. Их там вокруг было много. От этого огня в Михайловском доме, как и в других, соседних домах, давно уже не осталось ни одного стекла окна были заколочены досками или фанерой, или заткнуты подушками. Зато уж и немцам, конечно, тоже доставалось от этого огня!..
Батарея была хорошо замаскирована. В обычное время, когда она помалкивала, не работала, ее не только с воздуха, но и с земли не разглядеть было. Но, конечно, это только взрослые не могли разглядеть. А от ребят разве что-нибудь скроешь?
Ребята еще давно, еще в самом начале войны, когда только появилась у них эта батарея, все, что им нужно было, разнюхали, разведали и знали теперь батарею, наверно, не хуже самих зенитчиков. Знали и сколько там орудий, и какого они калибра, и сколько у орудий прислуги, и кто командир, и где снаряды лежат, и как заряжают, и как стреляют, и как команду подают.
Работала батарея только по ночам. Наутро после налета бомбардировщиков почти всякий раз прилетал в деревню маленький, легкий, похожий на стрекозу немецкий самолет-разведчик «хеншель-126». Иногда он по полчаса и больше кружил над деревней, выискивая и вынюхивая расположение русских зениток.
Но батареи молчали. И «хеншель-126», повертевшись и покружившись, улетал восвояси.
Сначала ребята удивлялись:
— Что ж они не стреляют? Ведь он же прямо совсем на куриной высоте летит! Его с одного выстрела подбить можно!..
Один раз они даже не выдержали и закричали через колючую проволоку командиру батареи, который в это время как раз разглядывал в бинокль вражеского разведчика:
— Товарищ старший лейтенант! Чего ж вы смотрите! Хлопните его из второго орудия. В самый раз будет.
Командир оторвался от бинокля и с удивлением посмотрел на ребят.
— Это что такое? — крикнул он строго. — Вы как сюда попали?!
Ребята переглянулись, и Леша Михайлов за всех ответил:
— Мы так… потихоньку… Замаскировались.
— Ах, вот как? Замаскировались? Ну, так и я вот тоже — маскируюсь. Понятно?
— Ага. Понятно, — сказал, подумав, Леша. — Чтобы, значит, не обнаружили и не засекли?
— Во-во, — сказал командир. — А вообще пошли вон отсюда! Разве не знаете, что сюда нельзя ходить?
— Знаем, — ответили ребята. — Да мы не ходим, мы ползаем.
— Ну и ползите обратно.
Дня через три, вечером, на батарее была объявлена боевая тревога. Не успел отзвенеть сигнал, как ребята уже сидели на своем обычном месте — в кустах на берегу пруда. Кто-то из батарейцев их заметил и сказал командиру.
— Ах, вот как? — закричал командир, узнав Лешу Михайлова. — Опять это ты? Ну, погоди, попадись ты мне!..
Леша и товарищи его убежали, но и после, конечно, подглядывали за батарейцами, только стали немного осторожнее.
А в ноябре месяце, перед самыми праздниками, случилась эта самая история, за которую Леша Михайлов с товарищами чуть не угодил в трибунал.
Ну, да, впрочем, не будем забегать вперед. Будем и дальше рассказывать по порядку.
* * *
Выдался как-то очень хороший зимний денек. Снегу насыпало — ни пройти, ни проехать. После школы выбежали ребята на улицу, гулять. Стали играть в снежки. Поиграли немного — надоело. Кто-то предложил лепить снежную бабу. А Леша Михайлов подумал и говорит:
— Нет, ребята, давайте лучше не бабу, а давайте — знаете что? построим снежную крепость. Или батарею зенитную? С блиндажом и со всем, что полагается.
Затея ребятам понравилась, и вот на пруду, за Михайловскими огородами, по соседству с настоящей зенитной батареей началось строительство игрушечной, снежной и ледяной огневой точки.
Работали ребята весь день — до вечера. Катали снежные комья, возводили стены, брустверы, орудийные площадки… И получилось у них здорово. Все как настоящее. Даже пушку соорудили, и пушка у них была не какая-нибудь, а самая всамделишная — зенитная, из какого-то старого дышла или оглобли, и даже вертелась, и можно было из нее прицеливаться.
Это было в субботу. На следующий день ребята с утра достраивали свою крепость, когда над их головами в безоблачном зимнем небе появился старый новодеревенский знакомый «хеншель-126». На этот раз он прилетел очень кстати. Играть стало еще интереснее.
— Воздух! — закричал Коська Мухин, маленький, веснушчатый пацан по прозвищу «Муха».
— Тревога! — закричал Леша Михайлов. — Товарищи бойцы, по местам!
Он первый подбежал к игрушечной пушке и стал наводить ее на настоящий вражеский самолет.
— По фашистским стервятникам — огонь! — скомандовал он и сам ответил за свою пушку:
— Бах! Бах!
— Бам-ба-ра-рах! — хором подхватили ребята.
А разведчик, как всегда, повертелся, покрутился и, стрекоча своим стрекозиным моторчиком, улетел в сторону фронта.
Ребята еще немного поиграли, потом разошлись.
Лещу Михайлова позвали домой обедать. Он с удовольствием уплетал мятый вареный картофель с соевым маслом и уже собирался попросить у матери добавочки и даже протянул для этого миску, как вдруг миска вылетела у него из рук. Оглушительный удар, а за ним второй и третий прогремели, как ему показалось, над самой его головой. Стены Михайловского дома заходили ходуном, посыпалась штукатурка, на кухне что-то упало и со звоном покатилось. Лешина сестренка Вера диким голосом закричала и заплакала. За нею заплакала Лешина бабушка.
Читать дальше
весь текст
31 048 зн., 0,78 а.л.
- Аннотация
- Статистика
История о парне, который очень хочет стать великим в чем-нибудь, но не может выбрать, в чем именно. Одним сентябрьским днем он влюбляется в шахматы и решает, что хочет стать великим шахматистом.
Усиленно добиваясь этой цели, он постепенно убивает в себе любовь к игре. Но правильный ли это подход? И что вообще значит «научиться играть в шахматы»?
Примечания автора:
Моя первая законченная история, буду безмерно благодарен любой критике).
https://vk.com/meg1488228 — группа ВК.
Начало и конец дня на графике считаются по московскому времени (UTC +03:00)
Сортировать по
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии.
Войдите, пожалуйста.
Очень хороший язык и сама идея произведения хороша! Читается с удовольствием и на одном дыхании. А ещё я заметил, что улыбка не сходит с лица, когда знакомишься с историей великого Степана, ахах) В общем, благодарю автора за рассказ!
раскрыть ветвь
2
автор
Еще раз спасибо за прочтение и похвалу! Ваш рассказ тоже обязательно прочту).
Очень рад, что вам понравилось, да и эмоции вызвало интересные. Прям очень приятно из-за того, что вы улабались во время рассказа).
раскрыть ветвь
1
Рассказ понравился. В комментариях наткнулся на претензии к мотивации и отсутствию преград в виде сомнений. Я с ними в корне не согласен, и чтобы позицию свою расписать, прибегну к спойлерам.
Спонтанность интереса логична и красной нитью идёт через всё произведение — для героя форма превалирует над содержанием.
Когда он встречает в парке двух стариков, его не увлекла их партия, после которой он бы сделал вывод, что эта игра ему интересна и её хочется познать глубже. Нет, ему просто понравилось, как это выглядит. Образ двух игроков в парке совпал с представлением о великих гроссмейстерах, ассоциативный ряд набросал ярких образов, и вот — навязчивая идея глубоко в подкорке сознания.
Можно ли от такого вдохновения побежать домой и во всю рубиться где-нибудь в онлайне? Нет. Но герой и не собирался. Его волнуют более важные вещи. Наш Стёпа никогда не видел, чтобы гроссмейстеры играли на компьютерах, значит, они так никогда не делают и это вообще не солидно выглядит.
Следовательно, надо найти доску, да не простую, а прям ну чтоб такую. На это он убивает десять часов, которые мог бы уже просто играть. Да что там часов, если бы не эта выдуманная необходимость в доске, он бы практиковался уже целый месяц.
Каким-то чудом герой всё-таки решается купить шахматы и мы приближаемся ко второму тезису про сомнения.
Чтобы были сомнения, нужны неудачи, критика, или недосягаемый предмет подражания. Герой очень умело огородился от всего этого, посвятив все свои тренировки исключительно теории (которую он, естественно, тоже кропотливо подбирал под себя). Вообще, забивать на практику — классическая ошибка тех, кто подсознательно хочет не углубляться, а идеально подражать. Этим же легко объясняется то, почему Стёпа не отправился за опытом к своему дедушке (если он, конечно, ещё жив) — высок риск наткнуться на что-то из трёх (или вообще заставит партейку сыграть).
Это недопустимо, поэтому он придумывает свою программу. Сама суть уже звучит интересно — за пол года овладеть мастерством игры без игры (Есть ли вообще в мире игра, которую можно до совершенства освоить так? Ну, может быть, крестики-нолики). Основой в такой программе просто не могли не оказаться шахматные задачки. В них идеально всё: оппонента нет, 100%-ная гарантия решаемости (что при неограниченном времени — 100% победа), и красивое название, где есть упоминание шахмат, а слово «задачки» подчёркивает высокую интеллектуальность процесса. Добавим к этому уравнению ведение журнала, что служит лишь потаканию своему эго (ведь ничего, кроме роста, он фиксировать в такой программе априори не может), и мы получим явление, которое обычно называют ёмким, но грубым словом, поэтому я сформулирую это как «самолюбование от свершения пустых, но пафосных действий». Такой процесс не может вызывать сомнения, только привыкание. А где привычка, там и стабильность.
Спустя пол года, когда герой решает, что натренировался достаточно, чтобы никогда в жизни не проигрывать, он отправляется на первый в своей жизни турнир. Результат закономерен и проявляется во всей красе — мальчик мыслит исключительно задачками и уверен в преимуществе от использования своей доски, что приводит к поражению при встречи с первым более-менее серьёзным соперником. Стёпа в тот день больно обжёгся. Но что ещё хуже, это его ничему не научило. Ведь вынести урок — значит признать, что эти пол года были потрачены если не в пустую, то как минимум малорезультативно. Потому Стёпе уже 33 года, а он до сих пор верит, что можно перекачаться на задачках, чтобы никогда не проигрывать. И, если копнуть глубже, он до сих пор верит, что ему интересны шахматы.
Из этих рассуждений я заключаю, что герой расписан честно и обвинений в неестественности не заслуживает, а преграда, стоящая перед ним, драматически огромна.
P.S.
Понимаю, что после того, что я расписал, прозвучит неубедительно, но в ходе своих рассуждений я пытался не вдаваться особо в СПГС, потому не начал углубляться в стиле:
А точно его учил дедушка, или он просто так запомнил, потому что звучит солидней?
О, а вы заметили, что те два деда играли на потёртой доске? Это подчёркивает их интерес к процессу, чего к 33-ём главный герой так и не добился.
Хм, неужто он стал работать грузчиком мороженного, потому что это звучит романтично?
P.S.S.
Придирки тоже есть.
Над сноской (1) про шахматные задачи есть абзац с предложением «Наконец, когда «Kf3:Kh1″ стало для ___ почти родным…», не хватает слова. (или «для» лишнее).
Третий по счёту абзац под сноской (5) про гроссмейстера: «Несмотря на то_ что игра…» пропущена запятая.
На весь текст в 31 тыс. символов это всё.
раскрыть ветвь
3
автор
Прежде всего, спасибо вам огромное за такой огромный комментарий. Серьезно, это очень приятно, когда кто-то готов уделить твоему творению столько времени и сил (пусть даже, отвечая на другой комментарий 
). Вы меня дико замотивировали.
Дальше буду отвечать как бы по ходу комментария.
<Нет, ему просто понравилось, как это выглядит.> Вот именно! Ему было вообще все равно, что там конкретно на доске происходит, ему просто понравилось как круто выглядят деды, когда играют и как они круто передвигают фигуры. Он почти не смотрел за игрой, а быстро прошел мимо, запечатав в голове образ.
<Наш Стёпа никогда не видел, чтобы гроссмейстеры играли на компьютерах, значит, они так никогда не делают >. Да, у гг просто конченная логика, если честно. Он считает, что раз гроссмейстеры играют на крутых и дорогих досках, то и ему надо, чтобы научиться играть, как гроссмейстеры. Он даже не удосужился залезть в интернет и погуглить за интернет-турниры. На Хикару Накамуру позалипал бы какого-нибудь.
<Каким-то чудом герой всё-таки решается купить шахматы>. Ну, тут не совсем. Решился он еще тогда, в кресле, просто ему нужны были деньги на крутые шахматы. И он про*башил (извиняюсь) месяц, таская коробки с мороженным, вместо того, чтоб в интернете поиграть.
<Чтобы были сомнения, нужны неудачи, критика, или недосягаемый предмет подражания. Герой очень умело огородился от всего этого, посвятив все свои тренировки исключительно теории >. В точку. Он заперся в своем идеальном манямирке, где он очень крутой и идёт к своей цели — стать великим шахматистом. И никто ему не мешает и не помогает (а если вам никто не мешает на пути к цели, то это обычно значит, что вы чо-то не туда идете). Насчет идеально подрожать — да, засчет задач он хочет стать чуть ли не компьютером.
<За пол года овладеть мастерством игры без игры>. Да, это как учиться играть в баскетбол по видео с ютуба, при этом не выходя на улицу. И шахматные задачи правда идеально для этого подходят (на самом деле, весь рассказ написан под вдохновением от «Хода Королевы» (потом ещё и книгу прочел), и момент с задачами взят оттуда, когда Бэт назвала их бесполезной хренью).
<Добавим к этому уравнению ведение журнала>. Да, герой получает удовольствие не от самого решения задач, а от циферок. И чем больше циферки, тем прочнее его иллюзия по поводу собственной крутости.
<уверен в преимуществе от использования своей доски, что приводит к поражению при встречи с первым более-менее серьёзным соперником. > Абсолютное отсутствие практических знаний (на финальную партию ушло времени больше, чем на весь остальной рассказ, но думаю, вышло круто ).
<Стёпа в тот день больно обжёгся>. Да даже не просто обжегся, а как будто ему отрезали руку или ногу. Пилили ржавой пилой все то время, пока противник ставил мат. У него развился сильнейший комплекс (хотя сам себе он в этом не признается) и теперь он боится играть даже с ботами, чтобы снова не испытать то, что испытал. Он превратился в вечного ученика.
И урок он какой-никакой вынес, думаю, хотя и по-извращенски им принятый. Он понял, что невозможно все время выигрывать в реальных играх, при этом никогда не проигрывая в них. Он понял, что чтобы побеждать, нужно иногда и проигрывать. Но он не понял это по-нормальному. Он подумал об этом несколько секунд, а потом запер глубоко-глубоко в себе и уже никогда не достанет. Он будет вечно учиться, чтобы научиться хорошо играть (никогда это словосочетание не любил, ни в музыке, ни в шахматах. Слишком оно неконкретное, дурацкое и часто употребляемое), но всегда будет недостаточно хорош и в высшей степени хорош одновременно(по своему мнению), чтобы выйти из кокона.
Преграда перед героем — сам герой, его невероятное эго и комплексы. Она и правда драматически огромна.
На самом деле, я думаю, что он мог бы выезжать и во многом на теории, ведь благодаря феноменальной памяти он может кучу всего запоминать. Но даже тут логичнее было бы не задачи решать, а изучать партии гроссмейстеров прошлого. Но и без практики, как и в любом деле, никуда. Практика должна преобладать над теорией.
P. S.
<А точно его учил дедушка, или он просто так запомнил, потому что звучит солидней?>
Ну, дедушка тут две функции выполняет: 1) даёт герою хоть какой-то первый шаг, тк без этого он бы ныл, что ему слишком поздно учиться играть в шахматы и становиться великим (это освобождает кучу времени и мне, и читателю), 2) Освобождает меня от необходимости расписывать, как гг базовые правила изучает (что тоже экономит время).
Aтак, не знаю, что там у них было, но думаю, дед просто показал Степе, как фигуры ходят и пошел самогон пить.
<О, а вы заметили, что те два деда играли на потёртой доске? Это подчёркивает их интерес к процессу, чего к 33-ём главный герой так и не добился.> Точно, им, в общем то пофиг на чем играть, лишь бы играть. Такое же есть и на турнире, где играют на полу и нормально всем, кроме гг. Писал бы я это сейчас, дописал бы еще про дешевые картонные доски и пластиковые фигуры, чтобы сильнее подчеркнуть.
Мороженое как-то само по себе пришло, на автомате. Думаю, работать гркзчиком в большом магазине мороженого — ужасно, я бы его есть потом не смог.
P.S.S.
За придирки спасибо огромное, сейчас же исправлю.
P. S. S.
И еще раз спасибо вам за такой большой комментарий, серьезно, очень приятно.
Вообще, я бы зарубился с вами на каком нибудь чесс коме. Я конечно не Степа и задач ни разу не решал, да и играю не очень хорошо, но играю.
раскрыть ветвь
2
Очень интересный расказ! Заставляет задуматься над целями в жизни…
раскрыть ветвь
1
раскрыть ветвь
0
хороший рассказ 
тема сисег не раскрыта как-то мне показалось, что автор чем-то на своего ГГ похож, не?
раскрыть ветвь
1
автор
Спасибо большое за комментарий и похвалу). Похож, на самом деле, и одно время даже занимался очень сходным саморазрушением, только в области физики.
А тема сисек во втором рассказе раскрыта, вроде бы.
раскрыть ветвь
0
Очень интересный рассказ. Прочла не отрываясь.
Заставляет задуматься. Автору спасибо и +
раскрыть ветвь
2
раскрыть ветвь
1
Итак, мне очень понравился этот рассказ и хотелось бы выразить свое мнение касательно как сильных, так и с моей точки зрения слабых сторон произведения. Начну со второго.
Во-первых, сам главный герой. Его мотивация стать великим вполне ясна, но то, как он совершенно мнгновенно и спонтанно пришел к шахматам лично мне кажется странным. В герое видна эта импульсивность и амбициозность, но как по мне этот аспект стоило прописать несколько глубже. К примеру показать, как персонаж, загоревшись шахматами их бросал, но в итоге все равно понял, что это для него самый комфортный путь для успеха.
Во-вторых (это вытекает из первого), на пути героя по факту нет никаких преград. Я не про какие-то внешние факторы, а про скорее личностные. Да, он гений и так далее, но мне кажется, что нет человека, который рано или поздно не начал сомневаться в том что он делает (это конкретно про те полгода, когда он прорешивал задачки). Вот этот пункт как раз как по мне можно было бы совместить с тем, что я написала в конце первого.
Но лично для меня в рассказе больше хороших сторон.
Прекрасный слог. Рассказ очень легко и быстро читается (и не только потому, что он сам по себе короткий). У автора прекрасные описания, которые помогают читателю более четко и ясно представить картину перед собой.
Мне, как человеку с шахматами знакомому довольно поверхностоно, вовсе не было сложно восприятие повествования с профессиональными подробностями. Благодаря авторским сноскам и пояснениям, а так же в принципе подробному описанию происходящего в игре, понять все крайне просто.
И в принципе задумка очень интересная. Хоть это повседневность и здесь нет каких-то ярких событий, автор умело нас заинтересовывает.
Как и было сказано в начале, рассказ мне очень понравился. Желаю автору успехов и вдохновения на дальнейшие работы.
раскрыть ветвь
1
автор
Спасибо большое за отзыв). Очень приятно, что кто-то готов уделить столько своего времени, чтобы написать такой развернутый отзыв. Над недочетами буду работать в следующих произведениях.
раскрыть ветвь
0
Написать комментарий
16K
7
557
Цель урока: учить понимать глубину содержания произведения и его главную мысль.
Оборудование: учебники «Литературное чтение» 3 кл. часть 2, рассказ интерактивная доска, раздаточный материал, презентация к уроку, смартфоны с QR-сканером, бумажные карточки с QR-кодами Plickers, аудиозапись рассказа «Честное слово».
Этапы урока
Деятельность учителя
Деятельность учащихся
Формируемые УУД
Организационный момент
Прозвенел звонок для нас!
Все зашли спокойно в класс!
Приветствуют учителя
Постановка темы и цели урока
На слайде размещены обложки книг автора, произведения которого мы читали на прошлых уроках. Назовите их? Кто является автором этих рассказов?
Какое произведение вам не знакомо?
Сформулируйте цель урока.
Л.Пантелеев «Фенька», «Новенькая»
«Честное слово»
Познакомиться с произведением Л.Пантелеева «Честное слово»
ПУУД: Умение добывать новые знания, используя свой жизненный опыт.
КУУД: Умение слушать и понимать речь других.
ЛУУД: Умение определять и высказывать общие для всех людей правила поведения.
У вас на партах листы с планом урока. Пункты плана в произвольном порядке. Восстановите последовательность их выполнения на уроке.
Ответы детей
1. Прочитать произведение;
2. Проанализировать главного героя;
3. Сравнить литературного героя и героя в жизни.
Первичное восприятие текста
Посмотрите на слайд, возьмите смартфоны и отсканируйте коды. Это определения из толкового словаря.
Ответы детей
Словарная работа с QR-кодами.
Как вы думаете, почему мальчик плакал?
Давайте выясним, что было на самом деле.
Послушайте аудиозапись.
(до слов «- Я честное слово сказал…»)
Какие чувства испытывал мальчик?
Почему мальчик не уходил с поста?
Трудно ли держать честное слово? Почему?
Как вы думаете, мог ли этот взрослый человек помочь мальчику?
Дочитываем произведение самостоятельно.
Дал честное слово
Ответы детей
(что значит дать честное слово?)
Предположения детей
Предположения детей
Умение добывать новые знания, используя свой жизненный опыт;
Умение перерабатывать полученную информацию, делать выводы в результате совместной деятельности класса.
РУУД: Способность принимать, сохранять цели и следовать им в учебной деятельности;
Планирование своей деятельности.
Прогнозирование деятельности.
КУУД: Умение сотрудничать и работать в группе;
Умение слушать и понимать речь других.
ЛУУД: Оценивание жизненной ситуации с точки зрения общепринятых норм и ценностей.
Во время чтения произведения производится словарная работа с помощью QR-кодов.
СТОРОЖКА — небольшой домик, помещение для сторожа.
ЧАСОВОЙ — вооружённый караульный, выполняющий боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста (военнослужащий, стоящий на посту, на часах).
КРАСНОАРМЕЕЦ — воинское звание и должность военнослужащего Красной Армии.
КРАСНАЯ АРМИЯ — название армии в советское время (1918-1946 гг.).
Физкультминутка «Солдаты»
Встали ровненько, ребята,
Пошагали, как солдаты.
Влево, вправо наклонись.
На носочках потянись.
Раз — рывок (прыжок),
Два — рывок,
Отдохнул ли ты дружок?
Помаши кистями дружно
Нам работать сейчас нужно!
КУУД: выражение своих мыслей с достаточной полнотой и точностью
ПУУД: рефлексия способов и условий действия, контроль и оценка процесса и результата действия
Вернемся к задачам урока. Какую задачу мы выполнили?
Какие чувства вы испытали после прочтения?
Что подтвердилось из ваших предположений?
1. Прочитать произведение
Первая группа ищет в тексте описание внешнего вида мальчика. Вторая группа — чувства и переживания. Третья — поступки, поведение.
Хорошо читающий ученик читает последний абзац рассказа.
Ответы детей
Как вы считаете, выполнили ли мы вторую задачу урока?
На ваших столах лежит конверт с разрезанными пословицами. Соедините их.
Проверяем (слайд).
(Как аукнется, так и откликнется.
Нечистая совесть спать не даёт.
Не давши слово — крепись, а давши — держись.
Не по виду суди, а по делам гляди.)
Как вы думаете, было ли это произведение поучительным?
«О детях и для детей».
Ответы детей
Какие еще произведения из этого раздела мы изучали?
— Что объединяет эти рассказы?
— Что общего в характерах главных героев?
— Чем отличается главный герой этого произведения от других?
— Кто из современного мира для вас является героем, который может сдержать свое честное слово?
Рефлексия
Расположите иллюстрации в хронологическом порядке (пояснить слово хронология).
Чему учит рассказ?
Какова главная мысль рассказа «Честное слово?
Оцените свою работу. Поставьте «+» в нужной графе таблицы.
Ответы детей: честь превыше всего.
Оценивают себя…
РУУД: Самоконтроль процесса и результатов деятельности.
КУУД: Умение слушать и понимать речь других
Домашнее задание
Выбери домашнее задание:
— Пересказ от лица главного героя произведения;
— Нарисовать иллюстрацию к понравившемуся отрывку;
— Составить план произведения.