Честное слово рассказ слушать аудио

Глава 1

Будильник все звенел и звенел, но открывать глаза совершенно не хотелось, так же, как и дотянуться до телефона, чтобы просто отключить его. Вот и наступило очередное утро попахивающее безнадегой. Вставать не хотелось от слова совсем. Но как ни крути, это делать все равно придется, потому что необходимо было идти на работу, правда, туда в последнее время я ходила, как на каторгу. И с каждым днем мне это давалось все тяжелее и тяжелее, так как атмосфера в офисе изменилась кардинальным образом. И все из-за чего? Ответ на этот вопрос элементарно прост – кризис среднего возраста. И нет, он не у меня, если что. Он внезапно обнаружился у моего начальника.

Когда я только устроилась в фирму, у нас был очень сплоченный и дружный коллектив, но не сейчас. Определенно не сейчас. Правильно говорят: “Рыба гниет с головы”, а если у нее еще и кукуха поехала, то все, пиши – пропало. У нас, конечно, не рыба, а медведь, который по факту является жертвой девяностых. Морда широченная, золотая цепь на шее огроменная, будто якорная, пиджак, слава Богу, не малиновый, но и тот еле застегивается на его необъятном животе. И это только, что касается внешних отличительных черт, а уж про деловые качества и вспоминать не хочется, да и нет их по факту, если говорить откровенно. В общем, полагаю, что размеры катастрофы и так ясны. И к моему сожалению, эта самая катастрофа положила на меня свой глаз. Вот что значит: седина в голову – бес в ребро. Прохода не дает совсем. Честное слово, каждый раз, как только он пробегает по мне взглядом, табун неприятных мурашек тут же пускается вскачь галопом по всему телу, вызывая приступ дурноты. И с каждым новым рабочим днем мои дела становятся только хуже. Если раньше в ход шли только взгляды и скользкие шуточки, то сейчас уже пошли и руки. То по заднице так и норовит шлепнуть, когда принесу ему кофе, то попытается приобнять за талию. И этот его постоянный шепот просто сводит с ума. Фу!

Поначалу думала, что именно мой внешний вид провоцирует Медведева к активным действиям, поэтому стала одеваться скромнее, намного скромнее. Хотя в моей одежде никогда не было ничего вызывающего. Но теперь в гардеробе появились  объемные серые водолазки под горло, неприметные юбки в пол, как у библиотекарей и черные колготки с начесом. Туфли на каблуках убрала в самый дальний ящик, вместо них теперь либо слипоны, либо удобные балетки, чтобы удирать было быстрее, либо вообще кеды. Думала, что кардинальная смена имиджа и полное отсутствие макияжа, поможет мне избавиться от нежеланного внимания, но х@ен там был. Медведева не останавливало совершенно ничего, ни мое нежелание, ни мой  непрезентабельный внешний вид. Он решил меня просто сделать своей любовницей и точка. Мне порой кажется, что это у него уже дело принципа.

Но сейчас деваться просто некуда. Если бы у меня был выбор, то я не задумываясь ушла, не оглядываясь, хоть и стажа в трудовой появится всего несколько месяцев. Но я с трудом устроилась на эту работу после института. Никому не хотелось брать девчонку без опыта. Оно и понятно, ведь безработица в стране процветала. Кадров было навалом, а вакантных мест появлялось всего ничего, поэтому и приходилось довольствоваться тем, что есть, дабы было на что жить и хватало бы на аренду квартиры.

Вот и сейчас, прозвенел будильник, а я все еще лежала и пялилась в потолок, пытаясь собраться с силами, чтобы оторваться от кровати и хотя бы для начала пойти умыться. Хорошо, что будильник я всегда завожу на порядок раньше, чтобы было время настроится на рабочий лад. Вставать не хотелось совершенно, а еще идти куда-то подавно. Безнадега накатывала волнами, накрывая с головой. А еще это чувство, будто внутри все сжималось в комок, не предвещало ничего хорошего. Так бывает, когда интуиция вопит о приближающейся опасности, для меня это чувство уже стало весьма привычным, даже обыденным. Как представлю, что опять придется перед собой лицезреть эту противную морду, что он опять будет пытаться меня лапать, так сразу все внутренности скручивает. И ведь не пожалуешься же никому по поводу домогательств на рабочем месте. Засмеют, может, пожалеют, но ничего делать, точно не будут, ведь доказательств у меня по сути никаких на руках нет.

Ладно, хватит накручивать саму себя. Будем надеяться, что и сегодня меня пронесет. 

Не пронесло.

Говорила про каторгу, да? Так вот сегодня была даже не она. Этот день переплюнул все предыдущие. Это какой-то ад и он начался, стоило только переступить порог нашего офиса. Не знаю, какая вожжа попала шефу под хвост, но кто-то определенно умудрился насолить ему крепко с утра пораньше. И как итог, мне пришлось отдуваться. “ Подготовь этот пакет документов… Что так долго? … Кофе где?… А это почему не подбито?”. И ладно, если бы только это касалось рабочих вопросов, я привыкла шустро исполнять собственные обязанности, работая за троих. Но стоило только все уладить, как кое-кому захотелось расслабиться. Медведев припер меня к стенке кабинета, в буквальном смысле, когда я принесла ему папку с отчетом. 

Сейчас босс даже не намекал, а говорил прямо в лоб:

— Мне надо расслабиться! — не задумываясь, отрицательно покачала головой, стараясь, если не вывернуться из цепких лап, то хотя бы попытаться это сделать.

Глава 2 Катя

– Кость, честное слово, мне очень стыдно за нашу первую встречу, – хитро улыбаюсь, когда мой друг открывает дверь только что выбранной забегаловки. 

– Рад, что ты испытываешь подобные чувства, – парень открыто усмехается. – Я ведь до сего момента считал, что тебе это чуждо. Вот тот столик свободен, – Костя машет рукой в сторону свободного столика у окна, после чего берет меня за руку, продвигаясь к пункту назначения.

Прикосновение Лиса совершенно обычное, едва ощутимое, но я чувствую легкое покалывание. Не понимаю, что так на меня действует: усталость или же нечто другое, но в этот момент решаю отбросить все мысли из головы и насладиться приятным времяпрепровождением в отличной компании своего лучшего друга. По правде говоря, в последние несколько дней я ощущаю определенную неловкость в присутствии Кости. Меня будоражит его близость, что очень странно, учитывая, сколько лет мы остаёмся просто друзьями.

– Я так рада, что ты согласился поехать со мной, – искренне произношу я. – Это первое лето, когда я, наконец, могу вздохнуть спокойно. Папин бизнес потихоньку набирает обороты, и у меня теперь есть время и на себя.

– Хороший он у тебя мужик, – серьезным тоном говорит Лис, забирая чашку с кофе у только что подошедшего официанта. Парень некоторое время молчит, и, казалось бы, едва уловимое напряжение, которое исходит от Лиса, я ощущаю чересчур остро. 

В голову невольно врываются воспоминаний трёхлетней давности и первая встреча с семьёй Кости, когда мне пришлось притвориться его девушкой. Ещё тогда я удивилась, как родители наседают на него. А парню было всего-то восемнадцать. Лисянский-старший довольно успешный предприниматель, у которого в столице имеется огромное количество знакомых в разных сферах, поэтому для меня этот человек представляется тем, кого лучше обходить стороной. Супруга Виктора и по совместительству мама Кости Татьяна тоже, что называется, непростых кровей. Зато сестричка Кости Агния невероятно приятная и умная девушка, с которой несмотря на небольшую разницу в возрасте мы сразу же находим общий язык. Она младше Кости на три года, но между братом и сестрой складываются теплые отношения, которые видны невооруженным глазом. И, по правде говоря, когда окунаешься в атмосферу семьи Лисянских, кажется, что Костя и Агния вовсе не дети своих родителей. Настолько они отличаются от холодных и своенравных Виктора и Татьяны. Но навряд ли я имею хоть какое-то право рассуждать на тему их семьи, ведь моя никогда не являлась примером для подражания.

– Родителей не выбирают, Кость, – обреченно вздыхаю я. – Но, так или иначе, думаю, твои желают тебе счастья. Просто… делают это своими способами.

– Не уверен, что они желают счастья, – горько усмехается парень, переводя взгляд на оживленную улицу. – Эти двое из тех, кто ищет выгоду и пользу от всех, кто находится в радиусе ста километров. И их дети, к несчастью, исключением не являются.

– Мне очень жаль, – я кладу свою ладонь поверх кисти парня и моментально встречаюсь с ним взглядом, в котором помимо теплоты и благодарности вспыхивает какой-то незнакомый мне огонек. Я несмело улыбаюсь и медленно убираю свои руку, но он перехватывает мои дрожащие пальцы, тем самым заставляя пульс участиться. 

– Спасибо, – парень едва шевелит губами, после чего неловкий момент рушит подошедший вовремя официант.

К отелю мы с Костей направляемся на удивление молча. Ощущение неловкости ни на мгновение не покидает меня. Искоса поглядываю на парня, но на его лице не замечаю ни единой эмоции. 

По своим ощущениям четко понимаю, что несмотря на усталость навряд ли мне удастся быстро заснуть. Что-то в голове щелкает, а в сердце стреляет, и я пока не понимаю, что с этим делать. А, главное, не могу перестать думать о будоражащей близости моего лучшего друга. Черт возьми!  

– Хочешь или нет? – Костя пожирает меня пристальным взглядом, который я так отчетливо чувствую на себе, но не могу заставить повернуть голову в его сторону.

– Чего хочу? – непонимающе качаю головой, по-прежнему не глядя на друга.

– Кать, ты в облаках витаешь, что ли? – усмехается Лис, резко останавливаясь. 

– Нет-нет, просто задумалась, – вру я.

– Я говорю, хочешь пройтись к морю, подышать воздухом перед сном? – спрашивает парень. – Нам через пару дней возвращаться, а на море в ночное время мы так и не были.

– Да, конечно, я “за”, – чувствую, как мои губы расплываются в натянутой улыбке.

– Тогда идем, – тихо произносит он.

Море сегодня спокойное, а на берегу нет ни души. Костя пропускает меня вперед, и я смело шагаю по вытоптанной дорожке, которая располагается среди высокой травы. 

– Здесь потрясающе! – восклицаю я, глядя на гладкую поверхность моря, освещаемую светом луны. – И почему мы только перед отъездом решили прийти сюда ночью?

– Слишком насыщенной у нас оказалась поездка, – спокойно отвечает Лис, разглядывая звездное небо. – Было не до этого. 

Я поднимаю глаза вверх и поражаюсь открывшейся картине. Темное полотно усыпано бесчисленным числом звезд, свет которых отражается на водной глади. Вид завораживает, и я достаю из сумки телефон, чтобы запечатлеть этот удивительный пейзаж. 

– Видел? – восторженно вскрикиваю я. – Упала звезда! 

– Успела загадать желание? – веселым тоном спрашивает Костя, после чего начинает снимать с себя футболку.

– Да, – весело произношу я, сменив фокус с неба на парня. – Ты что делаешь?

– Купалась в море ночью хоть раз? 

– Нет, конечно! – я изумленно таращусь на лучшего друга, но он, не обращая на меня никакого внимания, продолжает снимать с себя предметы одежды.

– Нет желания? – даже в темноте я вижу озорные смешинки в его глазах. Парень подмигивает мне, после чего разгоняется и ныряет в темную воду.

– Костя! – кричу я, когда спустя несколько секунд парень не выныривает из моря.

Проходят еще секунды, и я начинаю не просто волноваться. Мне становится страшно, ведь только что могло произойти нечто непоправимое. На ходу снимаю с себя одежду и, оставшись в одном нижнем белье, пулей мчусь к тому месту, куда только что нырнул мой лучший друг.

Глава 1

Глава 1

Айрин

Дверь кабинета мисс Шэрр захлопывается, словно ловушка в клетке с опасным зверем, и мы остаемся там одни.

Я и зверь, разумеется. Только вот в роли хищника сейчас… Мой преподаватель.

Декан Тодд’с делает ровно два шага, оказываясь у парты, за которой сижу я, и пытаюсь подобрать хоть какие-то слова в оправдание.

Не выходит.

Поэтому, когда профессор наклоняется, тяжело дыша и даже, кажется, скрипя зубами от еле сдерживаемой злости, я испуганно ойкаю.

А когда его руки опираются прямо на парту передо мной, из меня выскакивает одно-единственное слово:

— Извините!

— Извините?! – грохочет сверху, и я в ужасе закрываю глаза, немного сползая под стол, — извините?!

Ну а что еще я могу ему сказать?!

«Ой, простите, профессор, я не хотела подливать вам в стакан зелье»? Тогда зачем все же подлила? Да сама не знаю, как вышло, что я дала себя уговорить!

— Родда’с, — шипит декан, , и наклоняется еще ниже, отчего прядь темных волос падает ему на лоб, — я жду объяснений! Какого черта ты так меня подставила?!

— Подставила? – испуганно переспрашиваю, внезапно вспоминая, как нежно этот самый декан держал меня в объятиях на глазах у всей академии всего полчаса назад.

Ну и что, что под действием зелья?!

Нежно же… С как-будто заботой!

А теперь, глядя на то, как у него дергается кадык, и ноздри раздуваются от злости, мне и не верилось, что подобное вообще было. И лишь те же пальцы, что гладили меня по волосам, а теперь впиваются в гладкую поверхность парты, явно представляя на ее месте мою шею, напоминают о том, что было…

Видимо, разговор с ректором и членами комиссии прошел еще хуже, чем я рассчитывала.

— Меня отчислят? – с ухающим вниз сердцем спрашиваю я, а правый глаз профессора странно дергается, словно мои слова задели в нем очень чувствительный нерв.

— Отчислят? – выдыхает он, с трудом веря в мои слова, — это тебя волнует, Родда’с?! А то, что мне впаивают обвинения в приставании к студенткам, нашей академии грозит скандал, и ректор сейчас делает все возможное, чтобы замять происшествие – это тебя вообще, видимо, не касается?!

Он говорит, наклоняясь так близко, что между нашими лицами остается буквально десять сантиметров, а зрачки профессора неожиданно расширяются, тем самым разгоняя кровь по моему лицу. И когда декан замечает это, то резко отклоняется назад, странно выдыхая, и чертыхаясь сквозь зубы.

— Последствия твоей бурды! – рявкает он, и потирает лицо ладонями, — ты вообще хоть понимаешь, что натворила, Родда’с?! Среди членов комиссии сегодня был мистер Эйр, а тот давно точит зуб на нашу академию! Да ему и повода не надо было, чтобы найти, до чего докопаться. А тут – такой подарок в виде нас с тобой!

— Простите, — уже искренне, с комом в горле прошу я, сжимая в кулаки пальцы, — я не знала, что сегодня будет проверка, клянусь, не знала…

— Зачем вообще полезла ко мне с Любовным эликсиром? – устало спрашивает Тэйнарс Тодд’c, совсем немного успокаиваясь, и глядя на меня с тем самым застывшим изумлением, как было до этого в столовой, — это ведь совсем не в твоем духе. Скорее, такой бредовый поступок больше похож на…

Его глаза сужаются, а на дне темноты вспыхивает понимание. Он снова приближается – и я машу руками, уже зная, о чем профессор думает.

— Зельда здесь не при чем!

— Да неужели?

— Клянусь!

— Зачем тогда она терлась рядом с тобой у моего места?

— Вы же сами слышали – чтобы спросить, как исправить оценку у мисс Шэрр! – выдвигаю нужную теорию, от которой на лице Тодд’са возникает снисходительное выражение, — честное слово!

— Угу, как же. Мисс Родда’с, я надеюсь, вы понимаете, что укрывание соучастницы преступления никоим образом не облегчит вашу собственную вину.

— Понимаю, — буркаю, сама зная, что поступаю глупо.

Но не могу я выдать подругу! Хоть и злюсь на нее безумно – но я сама, собственной головой соглашалась с ее планом, и никто не заставлял меня лить зелье в стакан Тодд’cа! Поэтому и отвечать за проступок мне одной…

Только если Зельда не решит признаться сама…

— Она не признается, — Тодд’c словно читает мои мысли! – все еще будете утверждать, что сами решили подлить мне зелье за ужином?

— Да, — выдыхаю, глядя Тодд’cу прямо в глаза, и тот чуть приподнимает одну бровь, явно дивясь моей упертости.

Ну, или тупости, я пока особо не разобралась, чему именно.

— Хорошо, — хмыкает профессор, и скрещивает руки на груди, создавая контраст белой кожи с темной тканью преподавательского пиджака, — тогда и наказание вам нести в одиночестве.

Мои мысли тут же ускакивают от Зельды к своей собственной судьбе – и я с волнением жду, что дальше скажет декан.

Отчисление? Понижение до Низшего факультета? Или, возможно, меня заставят отрабатывать наказание, сообщив дядюшке о том, что вычудила его всегда послушная племянница?

— Не знаю, о чем вы там подумали, — вздыхает Тодд’с, окончательно беря себя в руки, и даже снова глядя со снисхождением, которое всегда в нем присутствует на уроках, — но все намного, намного хуже, чем вы можете себе представить.

— Неужели? – Взволнованно выдыхаю, потому что хуже отчисления ничего не приходит в голову, — вас тоже из-за меня… Уволят?

Тайнарс Тодд’с спокойно отходит в дальний угол, беря приготовленный графин с водой для учеников, и наливает в стакан. Подносит его к неяркому свету, рассматривая на предмет посторонних примесей – что после произошедшего весьма и весьма логично – а затем выпивает залпом, тогда как у меня сжимается горло от страха.

— Кажется, я теперь вообще не смогу доверять емкостям, которые не проверил лично, — как будто сам себе говорит декан, и разворачивается таким образом, что только половина уставшего лица попадает в свет, — был только один вариант выйти из положения так, чтобы не пострадали академия, ректор, и моя репутация, которая резко свернула в сторону похотливого до девичьих тел преподавателя.