Чем современна литература 18 века сочинение 9 класс ломоносов державин карамзин

Литература 18 века в восприятии современного читателя сочинение 9 класс

Сочинение Литература 18 века в восприятии современного читателя 9 класс

О литературе 18 века можно сказать одним словом – тяжеловесная. Все произведения того времени нам трудно читать, тяжело разбираться в оборотах, лексике, сравнениях …

Понятно, что реальность сама меняется, меняется и язык. Уже просто нет тех реалий, которые описывали в то время. Язык также становится всё проще. (Теперь в смс-сообщениях мы, вообще, сокращаем всё.) Уходят сложные конструкции. После Маяковского с его рубленным ритмом (по одному слову в строке) прочесть, например, Кантемира, в произведениях которого в каждой строке десяток длинных слов!..

В то время ещё очень сильно влияла церковь, поэтому в стихах много библейских сравнений. Также люди изучали древние языки, сталкивались с мифами, поэтому мифические герои были привычны. Сейчас все знают только о Музе. В стихах той всё всем было понятно от одного слова-имени, нам приходится смотреть в Интернете.

Обратите внимание

Также было много торжественных стихов, воспевающих царей. Например, известны оды Державина. Сейчас людям может казаться, что ода – это попытка расположить к себе монарха, от одного слова которого может зависеть твоя судьба. Но я чувствую, что это были искренние слова похвалы. Гавриил Романович верил в избранность Екатерины Второй, понимал её ответственность перед всем народом.

Была в ту эпоху и критика. Например, Фонвизин в своих произведениях обличал пороки общества.

В самом известном произведении его «Недоросль» Денис Иванович критикует ограниченную и жестокую помещицу, её избалованного сына, который, как говорили тогда, пренебрёг науками.

В этой пьесе, как и в других, характеры понятны, они «чисты», как в древнем театре, где ещё маски использовались. Если персонаж отрицательный, то он плохой, а хороший – наоборот. Это следующий век размыл все границы между добром  и злом своим психологизмом.      

Важно, что в то время просвещённые люди специально  работали над стихосложением, над русским языком. Они нарочно старались сделать его легче, выразительней… Чтобы стал не хуже, чем, например, главенствовавший при дворе французский.

Я думаю, что поэты и писатели добились своей цели.

Вариант 2

XVIII является веком перемен для Российской не только с территориальной точки зрения, но и с литературной. В 18 веке российские читатели узнали о таких гениях пера как Михаил Васильевич Ломоносов, Гавриил Романович Державин, Денис Иванович Фонвизин, Александр Николаевич Радищев.

Образы созданные великим классицистами вызывали массу всеразличных эмоций у читательской публики, особенно этим может похвастаться Фонвизинская комедия «Недоросль».

Но с момента фонвизинской славы прошло уже более двухсот лет, как современные читатели относятся к литературе 18 века?

Важно

В классическом литературоведении 18 век считается веком зарождения отечественной литературы. Авторы фактически не имели вольности и писали то, что угодно власти, стараясь отражать действительно в красочных и возвышенных тонах.

Однако, несмотря на это, литература обязана 18 веку за рождение таких гениев как Радищев и Фонвизин, которые впервые заговорили о тяжбах крестьянской жизни на Руси и загнивающем дворянстве.

В особенности успешно это сделал Радищев в своем произведении «Путешествие из Петербурга в Москву», главный герой которого выступает бытописателем жизни простого населения во время поездки. Рассказанные Радищевым ужасные случаи притеснения помещиками крестьян вызвали гнев неимоверной силы в правящих кругах и вызвали понимание в глазах прогрессивного дворянства.

Правительственная машина жестко расплатилась с Радищевым за невиданную по тем временам вольность, но идея о тотальной несправедливости в Российской Империи породила декабристов, которые в свою очередь являются прародителями народных революций в России.

То есть можно с уверенностью сказать, что произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» повлияла на освобождение крестьян из-под помещичьего сапога.

Современный читатель, прекрасно понимая это, не может не отдать долг прошлому и не прочитать мысли человека, ратующего за свободу во время царского тоталитаризма, и пусть слог писателей 18 века весьма специфичен и во многом непонятен нам, жителям 21 века, однако мысли, заложенные в произведениях того времени -прекрасный фундамент для каждого человека, кому не чужды такие понятия как справедливость, свобода, равенство.

В заключении хотелось бы сказать, что современный читатель не просто читает литературу 18 века, он любит и понимает ее, потому что без любви и понимания к отечественной литературе невозможно понять ни себя, ни окружающих людей, живущих по всей территории России.

Литература 18 века

Каждый из нас читал разных авторов, поэтов, знакомился с их произведениями и биографией. Благодаря классике и поэзии можно понять, какой должна быть настоящая любовь, нормы поведения в обществе.

Несмотря на пройденные года и столетия между произведениями и нашим временем человеческие чувства, случаи и ситуации которые возникают в жизни, бывают похожи.

Совет

 Литература нас учит не замыкаться в себе, исследовать новый мир быть открытым для новых чувств и приключений, умению вести себя достойно в любой ситуации, быть благородным.

Авторы 18 столетия создавая свои произведения доносит до нас особенности той эпохи, того времени в котором они жили. В написании произведений меняется стиль с классицизма на сентиментализм. Четкость и логичность сменяются на выделение эмоциональной стороны героев. Их эмоции и переживания выходят на первый план.

Классицизм

Например, пьеса «Недоросль» Дениса Ивановича Фонвизина. Яркий пример классицизма. Пьеса написана в стиле комедии.

Само название в те времена означало молодого человека принадлежавшего дворянскому сословию, который по какой-либо причине не получил должного образования. Их не принимали на службу, они не могли жениться. Высмеивая этих людей, автор хотел обратить внимание детей на значимость обучения. В пьесе встречаются разные сословия от крестьян до дворянских сословий.

Главные персонажи: Митрофанушка и госпожа Простакова, являющаяся его матерью. Женщина властная, руководит всем и всеми кто находится у нее в подчинении. Это пьеса открыто осуждает традиционное дворянское воспитание, их дикость и нравы. Есть только хорошие и плохие  герои.

Их фамилии говорят все за них: Простаковы,  Скотинины, Митрофан,  Стародум,  Правдин и другие.

Само произведение легко читается, даже спустя столько времени мы понимаем весь юмор и ужас той ситуации.

Сентиментализм

Совершенно другую картину мы можем увидеть в более поздних произведениях. 

Например, повесть « Бедная Лиза»  Николая Михайловича Карамзина.

Главная героиня Лиза, вынуждена работать содержать себя и свою маму. К несчастью ей повстречался  молодой человек, в которого она влюбилась. Её возлюбленный оказался не совсем порядочным и бросил ее.

Когда Лиза увидела его с другой девушкой, ее сердце этого не выдержало, и она бросилась в пруд.  Автор детально описывает чувства героини, и читатель полностью окунается в те волшебные ощущение первой влюбленности и познает всю горечь ситуации в конце.

Современному читателю совсем не чужды такие ощущения, он так же переживает любовь и расставание, обиду и ненависть.

Обратите внимание

Из всего этого можно сделать вывод, что не зависимо от того в каком стиле были написано произведения в то время, они навсегда останутся актуальными и интересными для читателя. Именно в них можно испытать глубочайшие чувства любви, узнать о быте и нравах, научиться вести себя в обществе.

9 класс

Источник: http://sochinite.ru/sochineniya/sochineniya-po-literature/drugie/literatura-18-veka-v-vospriyatii-sovremennogo-chitatelya-9-klass

Литература 18 века в восприятии современного читателя (сочинение) | Свободный обмен школьными сочинениями 5-11 класс

Наверно, многие люди любят время. Время учит людей всем премудростям жизни, залечивает душевные раны. «Время — движущийся образ неподвижной вечности», как ещё несколько веков назад сказал знаменитый французский поэт Жан Батист Руссо.

Но есть у времени некий порок: являясь учителем многих мудрецов, оно убивает своих учеников, при этом разрушая горы и уничтожая равнины…

Единственное, что не может поглотить и превратить в прах время — это книги, бесценные фолианты былой и новой культуры, хранящие в себе историю многих тысячелетий.

Книги писались всегда. Исчезали в песке Небытия длинноногие годы, эпоха сменяла эпоху, литература менялась, а смысл…смысл всегда оставался тем же. Любовь, надежда политика… И в XVIII, и в XXI веках люди задумывались и по сей день думают о похожих вещах, ведь именно они и содержат в себе ЖИЗНЬ — то, что таит в себе смысл человеческого существования.

Но несмотря на схожий «сюжет», знакомую всем идею, в современно мире сложно воспринимать литературу прошлых столетий. Классицизм, подчеркивающий гармонию формы и содержания, сентиментализм, в котором ныне безмолвная природа расцветает вместе с героями произведений — всё это кажется лишь сказкой, миражом, выдумкой гениального автора, вовсе не похожей на жизнь людей XXI века.

Впрочем, нельзя судить литературу старого времени только с «проблемной» стороны. Возьмём, к примеру, замечательную повесть Н.М.Карамзина «Бедная Лиза». Нежная история о горячей любви, апогеем которой является смерть главной героини, затрагивает душу каждого читателя.

Пробегая глазами трепетные строки, мы задумываемся не только о судьбе крестьянки Лизы, но и о многих людях, что отдали свои жизни, не пережив предательства любимых. И посудите сами — разве в наше время не было подобных трагедий? Жизнь, сменяя эпохи, почти никогда не меняет своего хода.

По крайней мере, пока.

Важно

Книги, написанные в XVIII веке поистине потрясающи. Настоящая дружба, благородные поступки… Букет эмоций, собранный писателем, благоухает и по сей день. Данные литературные цветы никогда не засохнут, ведь их смысл, нравоучения, помогают современному человеку уже долгие годы, и, конечно, это ещё не предел…

Писателям и поэтам XXI столетия никогда не достичь той высокой планки, что когда-то создали их предшественники — гениальные люди, написавшие вечные произведения. И думаю, стоит воспринять это как данность, и поверить времени. Ведь только оно решает, какое произведение в литературе будет ЖИТЬ.

Источник: http://resoch.ru/literatura-18-veka-v-vospriyatii-sovremennogo-chitatelya-sochinenie/

Литература XVIII века в восприятии современного читателя

/ Сочинения / Радищев А. / Путешествие из Петербурга в Москву / Литература XVIII века в восприятии современного читателя.

Скачать сочинение

Тип: Обзорная тема (по произведениям нескольких авторов)

    В современном обществе до сих пор остаётся актуальной литература 18 века. Не смотря на то, что прошло уже несколько столетий, ЧИТАТЕЛИ нашего времени продолжают ЧИТАТЬ литературу тех времён, не теряя к ней интерес, а иногда даже обращая больше внимания, чем на современную литературу.

В любом произведении можно проследить связь с тем временем, в котором оно было написано, следовательно, читая произведения 1700-х годов, человек одновременно изучает историю и быт прошлых времён. В литературе 18-го века отслеживаются изменения востребованности направлений и течений. Классицизм сменился сентиментализмом, а он к концу столетия сменился романтизмом.

Между ними достаточно много различий. Классицизм соблюдает правило трёх единств: время, места и действия; писатели, которые использовали это направление в своём творчестве, употребляли в своих произведениях множество старорусских слов, строго соблюдали литературные нормы и правила.

Важно

В произведениях пропагандировали культ долга и разума, в сфере интересов на первом месте была общественная жизнь человека, чётко разделялись положительные и отрицательные персонажи.

В сентиментализме наблюдались резкие изменения: нарушались многие литературные правила, на первый план выдвигались чувства человека, в сфере интереса главную роль играет личная жизнь и любовь, проявляется огромное влияние пейзажа. Для того чтобы рассмотреть роль литературы 18-го века в современном мире, я собираюсь основываться на данных произведениях: Н.М. Карамзин «Бедная Лиза», А.Н.

Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву».     В современной литературе и литературе 18-го очень много различий. Это связано с тем, что у людей полностью поменялись интересы, мировоззрение, стиль и образ жизни, понятия о разных вещах.

Настало более цивилизованное время, отменили крепостное право, все конфликты, влияющие на людей разных стран, стараются решать цивилизованным путём, изменились экономика, образование, классификации органов власти. Это всё и многое другое сыграло значительную роль в литературе.

Совет

Конечно, изменения происходили постепенно, но если сравнивать творчество современных писателей и 1700-х годов, то любой сможет найти различия. Но не смотря на всемирный прогресс, общество продолжает помнить и ценить произведения прошлых веков, многие из которых помогают людям понять быт того времени, прочувствовать события на ровне с нашими предками, научиться чему-то у них.

В «Путешествии…» можно заметить, что автор акцентирует внимание на фольклоре, показывая этим, что народное творчество не забыто, напоминая о нём читателю: «Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого. В них найдешь образование души нашего народа».

Современный читатель, который прочтёт это произведение, сможет вспомнить о том, с чего начиналась творчество. Повесть Карамзина «Бедная Лиза» полностью соответствует сентиментализму. Оно учит читателя любить и чувствовать, показывает разносторонность человеческой души и характера, обращает внимание на людей более низкого происхождения. В этом произведении можно найти и добро и зло в одном человеке, чего нет в классицизме. С одной стороны ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ Лизы ЛЮБИЛ её, был хорошим человеком, но с другой – у него не было чувства долга перед отечеством, из-за чего вместо того, чтобы сражаться за свою родину он проигрывал состояние в карты. Лиза также не является полностью положительным персонажем, она действительно ЛЮБИЛА свою мать и Эраста, но узнав об измене – утопилась, забыв обо всём.

    Из этого можно сделать вывод, что литература 18-го века всё ещё имеет огромное влияние на современного читателя, она прививает ему разные положительные качества, старается указать на отрицательные, учит любить, показывает человека с разных точек зрения. Благодаря произведениям того времени общество также делает выводы об истории и быте народа тех веков.

Добавил: GremlinRobin

293765 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.

Смотрите также по произведению “Путешествие из Петербурга в Москву”:

• Краткое содержание

Источник: http://www.litra.ru/composition/get/coid/00433561436208143949

Сочинение в 9 классе “Литература 18 века в восприятии современного читателя”

18 век ознаменовался крупными преобразованиями, связанными с деятельностью Петра I. Россия стала крупной державой: укрепилась военная мощь, связи с другими государствами, большое развитие получила наука и техника.

Конечно, все это не могло не повлиять на развитие литературы и культуры. И Петр, и Екатерина прекрасно понимали, что преодолеть косность и отсталость страны можно только при помощи просвещения, культуры и литературы.

Особенности классицизма

Особого рассмотрения заслуживает литература 18 века. В восприятии современного читателя она связана с такими именами, как: М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев.

Так, в литературе зарождается классицизм – направление, основоположники которого по праву считаются мастерами художественного слова. В школе учащиеся пишут работу по теме «Литература 18 века в восприятии современного читателя».

Сочинение должно выразить мнение нашего современника о литературе эпохи классицизма. Необходимо затронуть вопросы формы и содержания произведений.

На первое место классицисты ставили долг и честь, личные чувства должны были подчиняться общественному началу. Конечно, сложна литература 18 века в восприятии. Современного читателя смущают особый язык, стиль. Писатели-классицисты создавали произведения, придерживаясь теории триединства.

Это значит, что события, отраженные в произведении, должны были быть ограничены во времени, месте и действии. Также важную роль в классицизме играла теория «трех штилей», принадлежащая М. В. Ломоносову. Согласно этой теории, жанры в литературе делились на три группы.

Сначала большой популярностью пользовалась ода, в ней восхвалялись цари, герои и боги. Авторы перечисляли их заслуги, но зачастую не те, которых они достигли в действительности, а те, которых должны были достигать во благо народа. Но скоро активно станет развиваться сатира.

Разочаровавшись в справедливом правлении царей, поэты и писатели в стихотворениях и комедиях посредством сатирического осмеяния порицали пороки высших судей. Возьмем, к примеру, произведение Державина «Фелица». Здесь сочетаются ода и сатира. Прославляя Екатерину, Гавриил Романович в то же время обличает ее придворных.

«Фелица» получила в свое время большое признание. Поэт был приближен ко двору. Однако очень скоро Державин сильно разочаровался во власти сильных мира сего.

Специфика сочинения

Однако постепенно рамки, в которые был заключен классицизм, начинают ограничивать возможности художественных мастеров.

“Литература 18 века в восприятии современного читателя” – сочинение (9 класс) на эту тему должно дать представление о литературных направлениях того времени. Сочинение в школе по данной теме должно включать элементы анализа художественных произведений.

Например, если взять классицистическое стихотворение, то именно из-за этих строгих правил и витиеватого языка и трудна литература 18 века в восприятии современного читателя.

Сентиментализм

Если классицисты за основу брали общественное начало, гражданский долг человека, то появившиеся вслед за ними сентименталисты обратились к внутреннему миру героев, к их личным переживаниям. Особое место в сентиментализме принадлежит Н. М. Карамзину.

Конец 18 века был ознаменован переходом к новому направлению в литературе, получившему название «романтизм». Главным героем романтического произведения был идеальный персонаж, абсолютно одинокий и страдающий, протестующий против несправедливости жизни.

Литература 18 века в восприятии современного читателя не утратила своего значения, а, возможно, даже получила новое признание.

Обратите внимание

Она не потеряла своей актуальности сегодня, потому что проблемы, поднимаемые и решаемые мастерами 18 века, тревожат и сегодняшнего читателя. Мы все так же продолжаем любить и страдать от неразделенной любви.

Мы часто делаем выбор между чувством и долгом. А разве нас устраивает современное общественное устройство?

Современная оценка

Поэтому важно, чтобы тема «Литература 18 века в восприятии современного читателя» на примере произведений конкретных авторов отражала именно современное отношение. Особо нужно остановиться на таких произведениях: «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина, «Властителям и судиям» Г. Р. Державина, «Недоросль» Д. И. Фонвизина.

Разве может не затронуть сердце история бедной девушки Лизы из повести Н. М. Карамзина, полюбившей и обманутой, покончившей с собой в столь юном возрасте.

Внимательного отношения заслуживает и комедия «Недоросль». Главная проблема, которую поднимает автор – это просвещение. Сам он придерживался того мнения, что домашнее воспитание, широко распространенное в дворянской среде, было не столь полезным для детей, как казалось.

Дети, воспитываясь дома, полностью перенимают все привычки и особенности поведения взрослых, становятся неприспособленными к самостоятельной жизни. Таков и Митрофан. Живет он в атмосфере вранья и духовного убожества, видит перед собой лишь негативные стороны действительности.

Писатель, подчеркивая копирование Митрофанушкой манеры окружающих, ставит вопрос: кто же вырастет из него?

Мир находится в постоянном прогрессе. С последними достижениями люди ушли далеко вперед. И подчас классицизм кажется нам не совсем уместным и правильным, а «слезные драмы» вызывают улыбку своей наивностью. Но заслуга литературы 18 века ни в коем случае не может недооцениваться, и со временем ее роль в общем контексте литературы будет только расти.

Таким образом, литература 18 века в восприятии современного читателя останется, несмотря ни на что, особой вехой в развитии русской литературы и культуры.

Источник: http://info-4all.ru/dosug-i-razvlecheniya/iskusstvo-i-razvlecheniya/sochinenie-v-9-klasse-literatura-18-veka-v-vospriyatii-sovremennogo/

Сочинение на тему литература 18 века восприятие современного читателя

В современном обществе до сих пор остаётся актуальной литература 18 века. Не смотря на то, что прошло уже несколько столетий, ЧИТАТЕЛИ нашего времени продолжают ЧИТАТЬ литературу тех времён, не теряя к ней интерес, а иногда даже обращая больше внимания, чем на современную литературу.

В любом произведении можно проследить связь с тем временем, в котором оно было написано, следовательно, читая произведения 1700-х годов, человек одновременно изучает историю и быт прошлых времён. В литературе 18-го века отслеживаются изменения востребованности направлений и течений. Классицизм сменился сентиментализмом, а он к концу столетия сменился романтизмом.

Между ними достаточно много различий. Классицизм соблюдает правило трёх единств: время, места и действия; писатели, которые использовали это направление в своём творчестве, употребляли в своих произведениях множество старорусских слов, строго соблюдали литературные нормы и правила.

Важно

В произведениях пропагандировали культ долга и разума, в сфере интересов на первом месте была общественная жизнь человека, чётко разделялись положительные и отрицательные персонажи.

В сентиментализме наблюдались резкие изменения: нарушались многие литературные правила, на первый план выдвигались чувства человека, в сфере интереса главную роль играет личная жизнь и любовь, проявляется огромное влияние пейзажа. Для того чтобы рассмотреть роль литературы 18-го века в современном мире, я собираюсь основываться на данных произведениях: Н.М. Карамзин «Бедная Лиза», А.Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву».

В современной литературе и литературе 18-го очень много различий. Это связано с тем, что у людей полностью поменялись интересы, мировоззрение, стиль и образ жизни, понятия о разных вещах.

Настало более цивилизованное время, отменили крепостное право, все конфликты, влияющие на людей разных стран, стараются решать цивилизованным путём, изменились экономика, образование, классификации органов власти. Это всё и многое другое сыграло значительную роль в литературе.

Конечно, изменения происходили постепенно, но если сравнивать творчество современных писателей и 1700-х годов, то любой сможет найти различия.

Но не смотря на всемирный прогресс, общество продолжает помнить и ценить произведения прошлых веков, многие из которых помогают людям понять быт того времени, прочувствовать события на ровне с нашими предками, научиться чему-то у них.

В «Путешествии…» можно заметить, что автор акцентирует внимание на фольклоре, показывая этим, что народное творчество не забыто, напоминая о нём читателю: «Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого.

В них найдешь образование души нашего народа». Современный читатель, который прочтёт это произведение, сможет вспомнить о том, с чего начиналась творчество. Повесть Карамзина «Бедная Лиза» полностью соответствует сентиментализму.

Совет

Оно учит читателя любить и чувствовать, показывает разносторонность человеческой души и характера, обращает внимание на людей более низкого происхождения. В этом произведении можно найти и добро и зло в одном человеке, чего нет в классицизме. С одной стороны ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ Лизы ЛЮБИЛ её, был хорошим человеком, но с другой – у него не было чувства долга перед отечеством, из-за чего вместо того, чтобы сражаться за свою родину он проигрывал состояние в карты. Лиза также не является полностью положительным персонажем, она действительно ЛЮБИЛА свою мать и Эраста, но узнав об измене – утопилась, забыв обо всём.

Из этого можно сделать вывод, что литература 18-го века всё ещё имеет огромное влияние на современного читателя, она прививает ему разные положительные качества, старается указать на отрицательные, учит любить, показывает человека с разных точек зрения. Благодаря произведениям того времени общество также делает выводы об истории и быте народа тех веков.

209579 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.

/ Сочинения / Карамзин Н.М. / Бедная Лиза / Литература XVIII века в восприятии современного читателя

Смотрите также по произведению “Бедная Лиза”:

Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.

Литература 18 века отразила в себе все исторические события, которые происходили в ту эпоху. 18 век ознаменовался в первую очередь реформами Петра Первого, Россия обновилась и европеизировалась.

Становление мировой державы и тяжесть крепостничества – все это можно найти в произведениях того времени. Основными направлениями литературы того времени были классицизм и сентиментализм, следует отметить, что касалось это не только России.

Классицисты видели основной конфликт в выборе между долгом и чувством, причем благоразумие должно непременно одержать верх в сомнениях, и личное должно быть полностью подчинено государственному. Классицизм навел в литературе строгий порядок, и долгое время писатели того времени придерживались «теории трех штилей» М.В.Ломоносова.

Последняя четверть века ознаменовалась появлением нового литературного направления.

Сентименталисты старались достичь идеала, обращаясь не к вселенскому порядку, а к природе, к человеческой душе, причем душе ничем непримечательного человека, который тоже может страдать.

Сентименталисты первыми заявили, что богатство внутреннего мира человека не зависит от его социального статуса и положения в обществе.

Обратите внимание

Сменилась не одна эпоха, но и в наше время людей волнуют те же проблемы, что и в прошлом. Жизнь ставит нас в такие же ситуации: мы выбираем между долгом и чувством, между чувствами и деньгами, мучаемся от неразделенной любви, боимся смалодушничать, переживаем личные трагедии. Но, несмотря на схожий сюжет, современному читателю сложно воспринимать литературу 18 века.

Классицизм, придерживающийся строгих ограничений и стремящийся к гармонии, с его стилем и лексикой кажется нам не совсем понятным. Сентиментализм с его ожившей природой и переживаниями героев напоминает скорее сказку.

За три столетия жизнь ушла далеко вперед, технический прогресс не стоял на месте, и мировоззрение людей кардинально поменялось. Возможно, кому-то сюжеты классических произведений покажутся бедными, поведение героев несовременным, но эти шедевры литературы останутся жить в веках.

Внимание, только СЕГОДНЯ!

Источник: http://miyakirb.ru/3473/

•  

Державин — это Илья Муромец нашей поэзии. <…> подобно Илье Муромцу, Державин поздно ощутил свою силу, а ощутив, обнаружил её в исполинских и бесплодных проявлениях… Никого у нас не хвалили так много и так безусловно, как Державина, и никто доселе не понят менее его. Невольно смиряясь перед исполинским именем, все склонялись перед ним, не замечая, что это только имя — не больше; поэт, а не поэзия… Его все единодушно превозносят, все оскорбляются малейшим сомнением в безукоризненности его поэтической славы, и между тем никто его не читает, и всего менее те, которые печатно кричат о нём… <…>
Особенно яркою характеристикою века дышит этот куплет:
Сын роскоши, прохлад и нег <…>.
«О горе нам, рождённым в свет!»
XVIII век слишком играл жизнию, слишком легко смотрел на неё; <…> потому удивительно ли, что только смерть человека, а не причина и следствие её заставляли призадумываться этих ветреных, легкомысленных детей XVIII века? <…> Вот трагическая сторона XVIII века, который больше всех зол в мире боялся смерти, — и Державин бессознательно, но превосходно выразил эту мысль. Однако ж она у него не везде одинаково хорошо выражена, всегда вертится около самой себя, не двигаясь вперёд, подобно колесцу вентилятора, и оттого утомляет читателя однообразным шумом своих оборотов. Кроме же этой мысли, я других не знаю у Державина; а согласитесь, что странно представить себе поэзию, которая вся вращается на одной, и притом лишённой внутреннего движения мысли… Что же до его торжественных од, и в них есть смелые обороты, яркие проблески державинской поэзии; но они невообразимо длинны, а это очень невыгодное обстоятельство в лирической и особенно — «торжественной» поэзии: при длинноте, скука победит всякую поэзию; потом, они преисполнены враждебного для поэзии элемента — реторики, натянуты, неестественны, дурно концепированы^{[К 1]}, а главное — лишены и тени какого бы то ни было содержания. Притом же и события, подавшие повод к сочинению этих од, были особенно важны только для своего времени: наше время совершенно к ним холодно, потому что его интересы стали и пошире, и поглубже, и почеловечнее. Два стихотворения Пушкина: «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» совершенно уничтожают все многочисленные торжественные оды Державина.
<…> я высоко ставлю ещё его «Водопад». В этой пьесе с особенною выпуклостию и резкостию проявились все достоинства и недостатки поэзии Державина. <…>
Колоссальный образ Потёмкина с ног до головы облит поэзиею; Державин понял это — и «Водопад» самая высокая, самая поэтическая песнь его.
Однако ж смелая концепция этой песни неудачна в целом; <…> всё сочинение растянуто; лучшие места прерываются реторикою; желание сказать какую-нибудь любимую мысль, которая не выходит из предыдущего и не вяжется с последующим, привело множество лишних стихов только для внешней связи; беспрестанно загорающееся огнём поэзии чувство читателя беспрестанно охлаждается водою общих реторических мест; прекрасные стихи сменяются дурными, <…> и в целом эта поэма только истомит и измучит читателя, а не усладит его полным, ясным восторгом… <…>
Я поставил бы долгом и обязанностию всякому юноше не только прочесть — даже изучить Державина, как великий факт в истории русской литературы, языка и эстетического образования общества; но никому не возьмусь советовать читать Державина для эстетического наслаждения: я знаю наперёд, что мой совет пропал бы втуне после первой прочитанной оды или после первых стихов её.

•  

А. — Дмитриев написал очень небольшую книгу стихов, и надо, чтоб в стихах такой книги было слишком много поэзии, чтоб её читали в наше время… Но её не читают уже лет двадцать, а в наше время немногие даже знакомы с ней, и то не лично, а по слухам, по рекомендации учителей словесности и по литературным адрес-календарям, известным под названием «истории русской литературы»…^{[К 2]} <…> Впрочем, басни и сказки Дмитриева и теперь ещё могут доставлять детям пользу и удовольствие; если же будут для них вредны, то разве со стороны своей негармонической и непоэтической версификации; но его оды и песни теперь не годятся ни для детей, ни для стариков — их время давно прошло! А в своё время они были прекрасны, распространяли в обществе охоту к чтению, приучали публику к благородным наслаждениям ума, доставляли ей возвышенное удовольствие. Но это всё-таки не мешало Дмитриеву не быть поэтом, не иметь ни фантазии, ни чувства: они заменялись у него умом и ловкостию. <…> Вообще стихи Дмитриева гораздо лучше стихов Карамзина. Дмитриева можно назвать сотрудником и помощником Карамзина в деле преобразования русского языка и русской литературы: что Карамзин делал в отношении к прозе, то Дмитриев делал в отношении к стихотворству. Но проза тогда была важнее стихов, и потому заслуги Карамзина уничтожают собою заслугу Дмитриева: между ними нет ни сравнения, ни параллели в этом отношении. Карамзин первый родил в обществе потребность чтения, <…> создал русскую публику <…>. Карамзин застал XVIII век на его исходе и взял от него только пастушескую сладость чувств, мадригальную силу страстей. И хорошо, что это случилось так, а не иначе: если бы его сочинения были выражением более глубокого содержания или хоть какого-нибудь содержания, — они плодотворно действовали бы на немногие благодатные натуры; масса не заметила бы их, и Карамзин не создал бы публики, не приготовил бы возможности существования русской литературы. <…> Чувствительность ниже чувства, потому что она более зависит от организации, тогда как чувство более относится к духу. Чувствительность раздражительная, нежная, слезливая, приторная есть признак или слабой и мелкой, или рассеянной натуры <…>. Однако ж, будучи не совсем завидным качеством, и сантиментальность лучше одеревенелого состояния в грубой коре животной естественности, — и потому в массе тогдашнего общества прежде всего должно было пробудить сантиментальность, как первый выход из одеревенелости. <…> Едва ли кто больше его принёс пользы русской литературе <…> и едва ли кто менее может быть читаем в наше время, как он. <…> Державина нельзя читать, но — должно изучать: о сочинениях Карамзина нельзя сказать и этого. Чуждые всякого содержания, они не могут быть переведены ни на какой европейский язык^{[К 3]}: что бы нашла в них Европа, из чего бы поняла она в них, что он — великий писатель?.. Чуждые нашему времени по форме, т. е. по самому языку своему <…>. Между тем без Карамзина история нашей литературы не имеет смысла; имя его велико, заслуги бессмертны, но творения его, как важные и необходимые только для современной ему эпохи, дошед до своей апогеи, обвитые лаврами победы, безмолвно и бестревожно покоятся теперь в своей лучезарной славе…
Б. — <…> а ведь он написал «Историю государства Российского»…
А. — Не написал, а только хотел написать, но не успел кончить и предисловия. Государство российское началось с творца его — Петра Великого, до появления которого оно было младенец, хотя и младенец Алкид, душивший змей в колыбели; но кто же пишет историю младенца! О младенчестве великого человека упоминается, и то мимоходом, только в предисловии или введении в его историю.

•  

Б. — Озеров…
А. — <…> Я люблю его особенно за то, что он своими трагедиями так ясно и определительно решил вопрос о псевдоклассической драме… Благодаря ему, теперь нечего и спорить об этом предмете <…>. Род драмы, в котором упражнялся Озеров, уже сам по себе есть отрицание всякой поэзии, натянутость, неестественность и скука… Но если трагедии Озерова будете рассматривать и относительно, — то и тогда увидите в них, конечно, большой успех, но только успех вкуса и языка, а не поэзии, не искусства, и притом успех только сравнительно с трагедиями Сумарокова и Княжнина. В трагедиях Озерова нет глубокого чувства <…>. Впрочем, карамзинская школа, в лице Озерова, сделала большой шаг вперёд: в чувствительности Озерова больше силы, упругости и жизни; это что-то среднее между чувствительностию и чувством, как бы переход от чувствительности к чувству.
<…> все так думают о нём, но не все так говорят. В нашей критике, и особенно в наших учебниках, заметно владычество общих мест, литературное низкопоклонство живым и мёртвым, лицемерство в суждениях.

•  

Б. — … почему же вам не сказать, <…> мнения, например, о Жуковском и Батюшкове?..
— <…> Почти в одно время явились они, как две яркие звезды, на горизонте нашей литературы и дружно совершали по нём своё, полное тихого света, шествие, пока горестная судьба не остановила одну из них на полудороге и не велела другой продолжать уже одинокий путь по новым и чуждым для неё пространствам, при ослепительном свете вновь взошедшего солнца… <…> Проза их богаче содержанием прозы Карамзина, а оттого кажется лучше и по форме своей, которая в сущности не более, как усовершенствованная стилистика Карамзина, чуждая своеобразного, национального колорита, и больше искусственная и щеголеватая, чем живая и сросшаяся с своим содержанием <…>. Ученики победили учителя: проза Жуковского и Батюшкова единодушно была признана «образцового», и все силились подражать ей… В наше время уже никому не придёт в голову потратить столько труда, хлопот, времени, искусства и прекрасной прозы на повесть вроде «Марьиной рощи» или «Предславы и Добрыни», и если бы кто написал их в наше время, никто бы не стал читать… <…> Жуковского нельзя назвать «поэтом» в смысле свободной, творческой натуры, которая в разнообразных и роскошных художественных созданиях исчерпывает самобытную, ей собственно сродную и принадлежащую сферу миросозерцания. Оригинальных произведений Жуковского немного <…>. Между его оригинальными произведениями есть небольшие (величина в лирических произведениях часто есть признак отсутствия поэзии и присутствия реторики, — отсутствия мысли и присутствия рассуждений), проникнутые чувством, пленяющие мелодиею звуков, красивостию стихов, звучностию и яркостию языка, но чуждые художественной формы. Самое чувство их однообразно уныло и нередко походит на чувствительность. <…> Что же касается до его больших лирических произведений, <…> их можно считать образцами изящной реторики и стихотворного красноречия… В них чувство пробуждается редко — именно, когда поэт из чуждой ему сферы торжественной поэзии входит в свой элемент и сладкими стихами говорит о красе-девице, тоскующей над гробом милого <…>. Оригинальные произведения Жуковского представляют собою великий факт и в истории нашей литературы, и в истории эстетического и нравственного развития нашего общества; их влияние на литературу и публику было безмерно велико и безмерно благодетельно. В них, ещё в первый раз, русские стихи явились не только благозвучными и поэтическими по отделке, но и с содержанием. Они шли из сердца и к сердцу; они говорили не о ярком блеске иллюминаций, не о громе побед, а о таинствах сердца, о таинствах внутреннего мира души… <…> Правда, в стихах Жуковского то, что бы должно оставаться только элементом, было, напротив, и альфою и омегою его поэзии; но таково было требование времени, таков был ход исторического развития нашей литературы: Жуковский, в этом случае, думая служить искусству, служил обществу, развивая его эстетическое и нравственное чувство и приготовляя его к приятию истинной поэзии. <…> От торжественных од у публики уже заложило уши, и она сделалась глуха для них. Все ждали чего-то нового, а между тем к восприятию истинной поэзии, в смысле искусства, ещё далеко не были готовы. Тогда явился Жуковский с своими унылыми и задушевными стихотворениями, которые все сделали своё дело, принесли свою пользу. <…> По элементам поэзии и национальности, Державин — колосс перед оригинальными произведениями Жуковского, а между тем действие произведений Жуковского на душу читателя всегда, а в то время особенно, было сильнее, действительнее и благотворнее. Причина не в том, что стихи Жуковского, как стихи, гораздо лучше стихов Державина: это преимущество времени, а не таланта; нет, перевес на стороне стихов Жуковского заключается в их содержании. <…> Жуковского нельзя назвать собственно переводчиком: <…> он везде искал своего и, находя, переводил; все переводы его носят на себе какой-то общий отпечаток, все они образуют собою какой-то особенный мир поэзии — поэзии Жуковского. Самые оригинальные произведения — как будто переводы, а переводы — как будто оригинальные произведения. <…> многие или, лучше сказать, большая часть его переводов будут вечными памятниками его огромного таланта, неувядаемыми цветами русской литературы. Поколение от поколения будет воспитываться ими на служение духу жизни…

•  

Батюшков более поэт, чем Жуковский; Батюшков был одарён от природы художественными силами. В стихе его есть упругость и пластика; о гармонии нечего и говорить: до Пушкина у нас не было поэта с стихом столь гармоническим. <…> И между тем он прошёл почти незамеченным явлением, тогда как Жуковского знала наизусть вся Россия: причина — недостаток, если не отсутствие содержания в поэзии Батюшкова. Родиною его музы должна была быть Эллада, а посредником между его музою и гением Эллады — Германия; и между тем талант Батюшкова развился на бесплодной для искусства почве французской литературы XVIII века: он не почитал для себя унижением переводить и подражать даже какому-нибудь сладенькому Парни. Итальянская поэзия тоже не могла быть ему особенно полезною и скорее была вредна. <…> Одно из лучших его произведений — «Элегия на развалинах замка в Швеции» — внушено ему диким гением мрачного севера; антологические стихотворения — эти драгоценные бриллианты в его поэтическом венце, подарены ему гением родной ему Эллады. Всё прочее занимает у него середину между скандинавскою элегиею и антологическими стихотворениями, и потому всё это как-то нерешительно, более сверкает превосходными частностями, <…> но не целым <…>. Батюшков явился в такое время нашей литературы, когда ни у кого не было и предчувствия о том, что такое искусство со стороны формы. Поэтому он заботился больше о гладкости и правильности того, что называли тогда «слогом», и мало заботился о виртуозности своего художественного резца, так что его пластические стихи были бессознательным результатом его художнической натуры, — и вот почему в его стихотворениях так много неточных выражений, прозаических стихов, а иногда он не чужд и растянутости и реторики. Батюшков сам чувствовал недостаток в содержании для своей поэзии и потому переходил из крайности в крайность: от светлого, поэтического эпикуреизма к какому-то строгому и прозаическому мистицизму. Поэзия его всегда нерешительна, всегда что-то хочет сказать и как будто не находит слов. <…> родись он не перед Пушкиным, а после него, — он был бы одним из замечательных поэтов, которого имя было бы известно не в одной России.

•  

Содержание в искусстве не всегда то, что можно с первого взгляда выговорить и определить; оно не есть воззрение, или определённый взгляд на жизнь, не начало или система каких-либо верований и убеждений, род философской школы или политической котерии; содержание есть нечто высшее, из чего вытекают все верования, убеждения и начала; содержание есть миросозерцание поэта, его личное ощущение собственного пребывания в лоне мира и присутствие мира во внутреннем святилище его духа. Когда вы читаете поэта без содержания, но обладающего большим талантом, вы чувствуете, что вас что-то растревожило, возбудило в вас стремление к чему-то, повергло вас в какое-то неопределённое состояние, но не удовлетворило, не наполнило ничем; здесь самое наслаждение — только раздражение, а не удовлетворение. Напротив, когда вы читаете поэтические произведения, проникнутые глубоким содержанием, вы чувствуете, <…> что прияли в себя новую силу, что вашего существования прибавилось, что вы чем-то преисполнились. Тогда вы страдаете страданием вашего поэта, блаженствуете его блаженством, потому что в его страдании или его блаженстве узнаёте общечеловеческую скорбь или радость, душу века, интерес времени. <…> У нас вообще содержание понимают только внешним образом, как «сюжет» сочинения, не подозревая, что содержание есть душа, жизнь и сюжет этого сюжета. И потому, если дело идёт особенно о романе или повести, то смотрят только на полноту происшествий, на сложность завязки и искусство развязки. С этой точки зрения «Эвелина де Вальероль» г. Кукольника, конечно, будет романом с содержанием, потому что и в целый день не перескажешь всех «приключений», обретающихся в этой сказке; а «Старосветские помещики» Гоголя, где очень просто рассказано, <…> и где нет ни происшествий, ни завязки, ни развязки, — будет повестью без всякого содержания…

•  

Б. — Кстати, эпоха литературы, на которой мы остановились, была ознаменована союзами знаменитостей, поэтическими и литературными триумвиратами…
— Которые теперь, за давностию, забыты, так что историкам нашего времени надо делать новые… И я первый попытаюсь на это, присоединив к именам Жуковского и Батюшкова имя Гнедича. Этот человек у нас доселе не понят и не оценён, по недостатку в нашем обществе учёного образования. Перевод «Илиады» — эпоха в нашей литературе, и придёт время, когда «Илиада» Гнедича будет настольного книгою всякого образованного человека. Это время недалеко, потому что благодаря просвещённому <…> стремлению нынешнего Министерства народного просвещения, поставившего изучение древних языков^{[К 4]} непреложным условием гимназического и университетского курса, — образованность и невежество скоро перестанут быть синонимами, и истинная учёность сделается основою истинной образованности… <…> Дух Гнедича был родствен с гением эллинской поэзии; сам собою, вопреки своему развитию и духу времени, он прозрел в глубокую сущность греческого искусства. Перевод «Илиады», если сравнить с подлинником, есть не более, как
… разыгранный Фрейшиц
Перстами робких учениц, —
но всё же «Фрейшиц», а не собственная фантазия, выдаваемая за «Фрейшица»: а это великое дело! Никакое колоссальное творение искусства не может быть переведено на другой язык так, чтоб, читая перевод, вы не имели нужды читать подлинник <…>. К «Илиаде» особенно относится эта горькая истина: только греческий язык мог выразить такое греческое содержание, и на всех других языках «Илиада» — засушенное тропическое растение, хотя и сохранившее, по возможности, и блеск своих красок и ароматический запах. <…> Перевод Гнедича — копия с древней статуи, сделанная даровитым художником нового времени. <…> Русский язык один из счастливейших языков по своей способности передавать произведения древности. Невежды смеются над славянскими словами и оборотами в переводе Гнедича; но это именно и составляет одно из его существеннейших достоинств. Всякий коренной, самобытный язык в период младенчества народа, в созерцании которого жизнь ещё не распалась на поэзию и прозу, но и самая проза жизни опоэтизирована, — такой язык, в своём начале, бывает полон слов и оборотов, дышащих какою-то младенческою простотою и высокою поэзиею; со временем эти слова и обороты заменяются другими, более прозаическими, а старые остаются богатым сокровищем для разумного употребления, и наоборот, если их некстати употребляют.

•  

Б. — Однако мы уже так далеко зашли с вами, что, кажется, и не доберёмся до Пушкина…
— Напротив, мы уже добрались до него…
Б. — Как? Так неужели Карамзин, Дмитриев, Крылов, Озеров, Жуковский, Батюшков, Гнедич — и всё тут?
— А кто же ещё, думали бы вы? <…> Пора бы уже и перестать беспокоить их почтенные и заслуженные имена нашим журнальным критикам и обозревателям, как оставила в покое забывшая о них публика… Сверх того, не всё, что касается до литературы, входит в историю литературы: многое поступает в ведомство статистики литературы, которая занимается всеми книгами и всеми писателями без изъятия, подводя их под числа и итоги, иногда очень интересные и поучительные…

•  

— … сказать о нём всего не успеешь и в целую жизнь. Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за нею эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего…
<…> поэзия, явившаяся вдруг, без всяких предварительных проявлений, подобно Афине-Палладе, вдруг и во всеоружии родившейся из головы Зевса… В отделе стихотворений, означенных 1823 годом, вы уже не встречаете ничего непушкинского, ничего навеянного Пушкину его [русскими] учителями. <…> Между стихом Пушкина и стихом Батюшкова больше расстояния, чем между стихом Батюшкова и стихом Державина. <…> лёгкость одно из второстепенных качеств его: нет, достоинство этого стиха заключается в его художественности, в этой органической, живой соответственности между содержанием и формою, и наоборот. В этом отношении стих Пушкина можно сравнить с красотою человеческих глаз, оживлённых чувством и мыслию: отнимите у них оживляющее их чувство и мысль — они останутся только красивыми, но уже не божественно прекрасными глазами. Теперь многие пишут стихи и гладкие, и гармонические, и лёгкие; но пушкинский стих напомнила нам только муза Лермонтова… Поэзия Пушкина полна, насквозь проникнута содержанием, как граненый хрусталь лучом солнечным: у Пушкина нет ни одного стихотворения, которое не вышло бы из жизни и было написано вследствие желания так что-нибудь написать, в чаянии, что авось-де это будет недурно… Это обстоятельство резкою чертою отделяет Пушкина от всех поэтов предшествовавших периодов. Художническая добросовестность Пушкина была до него беспримерным явлением в нашей литературе: он высылал из мира души своей только выношенные, вызревшие поэтические фантазии, которые сами рвались наружу. Этим он совершенно избежал реторики, декламации и общих мест: их следы заметны только разве в его ученических произведениях <…>. Ограниченные люди ставили его поэзии в вину, что она всё оземленяет и овеществляет^{[К 5]} — обвинение, которое обнаруживает решительное отсутствие эстетического чувства, самое грубое неразумение поэзии! Поэт — соперник творящей природе; подобно ей, он стремится бесплотных духов жизни, реющих в беспредельных пространствах, уловить в прекрасные и полные органически идеальной жизни образы, воплотить небесное в земное и земное просветлить небесным… Поэт не терпит отвлечённых представлений: творя, он мыслит образами, а всякий образ только тогда и прекрасен, когда определён и вполне доступен созерцанию. <…> Характер чисто романтической поэзии всегда более или менее односторонний и исключительный. Поэзия Пушкина — самый разнообразный мир, где примирены самые разнообразные и противоречащие элементы, где простая и вместе роскошная форма спокойно и равновесно овладела своим многосложным содержанием… Наконец, Пушкин — вполне национальный поэт, заключивший в духе своём все национальные элементы. <…> Мне кажется, что кроме грусти, как основного мотива пушкинской поэзии, и бодрого, мощного выхода из неё не в какое-нибудь тепленькое утешеньице, а в ощущение собственной силы, как самой характеристической черты её, — национальность её состоит ещё во внешнем спокойствии, при внутренней движимости, в отсутствии одолевающей страстности. У Пушкина диссонанс и драма всегда внутри, а снаружи всё спокойно, как будто ничего не случилось, так что грубая, невосприимчивая или неразвитая натура не может тут видеть ни силы, ни борьбы, ни величия… Заметьте, что герои Пушкина никогда не лишают себя жизни, по силе трагической развязки, но остаются жить… Пушкин в этой черте бывает страшно велик… <…> Ни один поэт не имел на русскую литературу такого многостороннего, сильного и плодотворного влияния. Пушкин убил на Руси незаконное владычество французского псевдоклассицизма, расширил источники нашей поэзии, обратил её к национальным элементам жизни, показал бесчисленные новые формы, сдружил её впервые с русскою жизнию и русскою современностию, обогатил идеями, пересоздал язык до такой степени, что и безграмотные не могли уже не писать хорошими стихами, если хотели писать. <…>
Пушкин обладал мировою творческою силою; по форме, он — соперник всякому поэту в мире; но по содержанию, разумеется, не сравнится ни с одним из мировых поэтов, выразивших собою момент всемирно-исторического развития человечества. И это нисколько не идёт к унижению великого гения Пушкина; повторяю, что поэту принадлежит форма, а содержание — истории и действительности его народа. Россия доселе жила внешнею силою; национальное сознание пробудилось в ней не дальше, как с великого 1812-го года… Какому-нибудь Байрону довольно было истории своего отечества, чтоб иметь готовое содержание для своей поэзии^{[К 6]}, а Пушкину ещё оставалась целая Европа, т. е. целое человечество. <…>
Но смерть застигла Пушкина в поре полного развития необъятных сил его творческого духа, в ту самую минуту, когда он уже начинал уходить от волнующей юную и пылкую натуру внешности и погружаться в бездонную глубь своего внутреннего я, когда он только что перестал пробовать своё перо и только что начинал писать настоящим образом… <…>
У нас же, надо заметить, время особенно быстро летит: мы, люди нового поколения, <…> заучившие наизусть первые стихи Пушкина, мы, едва успевавшие следовать, так сказать, по пятам за его быстрым поэтическим бегом, — мы давно уже оплакали его безвременную кончину, а на школу его смотрим уже, как на «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», любим её только по отношению к собственному нашему развитию, только по воспоминанию о прекрасном времени нашей жизни. <…> мы в то блаженное время давали Пушкину сподвижников и товарищей, строили триумвираты и целые школы; но <…> теперь, при имени Пушкина, мы не знаем, кого вспомнить, кого назвать… <…>
Козлов замечателен особенно удачными переводами из Мура; но переводы его из Байрона все слабы. Есть несколько замечательных пьес и между его собственными. У него много души; жаль только, что чувство его часто походит на чувствительность. Поэмы его вообще слабы; из них «Чернец» замечателен по эффекту, который он произвёл на публику <…>. Элегии Давыдова часто дышат истинною поэзиею, и их всегда можно перечесть с удовольствием, несмотря на их однообразность. <…> В подражаниях Дельвига древним много внешней истины, но не заметно главного — греческого созерцания жизни… Подолинский был человек с замечательным дарованием: в его мелких стихотворениях и в поэмах много чувства и поэтических мест; но у него никогда не бывало целого, особенно в поэмах, которые бедны содержанием, слабы по концепции, бледны по выполнению… Стихи Языкова блестят всею роскошью внешней поэзии, — и если есть внешняя поэзия, то Языков необыкновенно даровитый поэт. Он много сделал для развития эстетического чувства в обществе: его поэзия была самым сильным противоядием пошлому морализму и приторной элегической слезливости. Смелыми и резкими словами и оборотами своими Языков много способствовал расторжению пуританских оков, лежавших на языке и фразеологии. Правда, его новые слова и фразы почти всегда изысканны, неточны, а нередко и грешат против вкуса; но они всем понравились, а потому и сделали своё дело… Стих Языкова громок, звучен, ярок; но в нём это — чисто внешние достоинства, без всякого отношения к содержанию. Да и <…> есть ли в его поэзии какое-нибудь содержание? Поэзия, полная содержанием, всегда развивается, идёт вперёд; поэзия, чуждая всякого содержания, всегда стоит на одном месте, поёт одно и то же, одним и тем же голосом. Вначале она может возбуждать фурор; но когда к ней привыкнут, её уже не читают, а только безусловно хвалят… Проходит пыл, остаётся дым и чад; поэт начинает писать вялые, холодные и вообще плохие стихи, которых уже никто не почитает стоящими даже порицаний… <…> хотя г. Хомяков по таланту и гораздо ниже Языкова, но после Языкова как-то невольно вспоминаешь г. Хомякова. <…> между ними много общего, именно — внешняя красота стиха, не зависящая от смысла пьесы, и однообразие в манере и предметах песнопений… В самом деле, Языков всё пел студентские пиры и студентскую удаль; г. Хомяков символически поёт всё о чём-то высоком и прекрасном; <…> это всегда одна и та же отвлечённая мысль, одни и те же громкие слова; оба поэта часто обращаются в своих стихах к России, — и ни у того, ни у другого не сорвалось с пера ни одного русского слова, ни одного русского выражения, на которое отозвалась бы русская душа или в котором отозвалась бы русская душа. <…> Но <…> г. Языков кончает не так, как начал, — он утратил даже свой бойкий, звонкий и разгульный стих; г. Хомяков неизменен: он по-прежнему владеет стихом своим… Причина этой разности та, что для стихов Языкова — каковы бы ни были они — нужен был хоть пыл молодости, если не вдохновение; для стихов же г. Хомякова этого не было нужно…
Б. — Но я не понимаю, что же вы разумеете под школою Пушкина…
— Собственно, её и не было. Пушкин только развязал руки тогдашней молодёжи на гладкий, бойкий стих, настроил её на элегический тон, вместо торжественного, да ввёл в моду поэмы, вместо баллад; тайна же его поэзии, и по содержанию, и по форме, для всех оставалась тайною.
<…> благодаря Пушкину мы скоро оценили эту школу по достоинству… Влияние Пушкина было не на одну минуту; оно окончится только разве с смертию русского языка. Сверх того, странно было бы измерять достоинство поэта рождённою им школою. <…> Не Пушкин виноват, что вместе с ним не явилось сильных талантов… Притом же влияние великого поэта заметно на других поэтов не в том, что его поэзия отражается в них, а в том, что она возбуждает в них собственные их силы: так солнечный луч, озарив землю, не сообщает ей своей силы, а только возбуждает заключённую в ней силу… <…> А многие ли понимают Пушкина?.. Поверьте мне, надо быть выбрану из десяти тысяч, чтоб понимать Пушкина! <…> Вот, например, Веневитинов: хоть и нельзя указать явного влияния Пушкина на его поэзию, но нет сомнения, что он Пушкину обязан больше, чем кто-нибудь. Веневитинов сам собою составил бы школу, если б судьба не пресекла безвременно его прекрасной жизни, обещавшей такое богатое развитие. В его стихах просвечивается действительно идеальное, а не мечтательно идеальное направление; в них видно содержание, которое заключало в себе самодеятельную силу развития; но форма его поэтических произведений, даже самый характер их, не обещали в Веневитинове поэта, — и я уверен, что он скоро оставил бы поэзию для философских созерцаний. На этом поприще многого можно было ожидать от него. Он возбудил к себе сильное участие, даже энтузиазм молодых людей обоего пола своими произведениями и в стихах и в прозе: это участие, этот энтузиазм были пророческие… <…> нельзя не упомянуть о Полежаеве, как поучительном примере необузданной силы без содержания, таланта без образования, вдохновения без вкуса. Эта дикая натура пала жертвою собственной силы, раз не так направленной, — пала жертвою собственного огня, не нашедшего для себя настоящей пищи^{[К 7]}…
Б. — А Грибоедов?
Он сам по себе; он сам целая школа. Написав несколько посредственных опытов в драматическом роде по французской мерке, он вдруг является с комедиею, для которой едва ли где мог быть образец, не говоря уже о русской литературе. <…> Полноте её художественности помешала неопределённость идеи, ещё не вполне созревшей в сознании автора: справедливо вооружаясь против бессмысленного обезьянства в подражании всему иностранному, он зовёт общество к другой крайности — к «китайскому незнанью иноземцев»^{[К 8]}. Не поняв, что пустота и ничтожество изображённого им общества происходят от отсутствия в нём всяких убеждений, всякого разумного содержания, он слагает всю вину на смешные бритые подбородки, на фраки с хвостом назади, с выемкою впереди и с восторгом говорит о величавой одежде долгополой старины… Но это показывает только незрелость, молодость таланта Грибоедова: «Горе от ума», несмотря на все свои недостатки, кипит гениальными силами вдохновения и творчества. Грибоедов ещё не был в состоянии спокойно владеть такими исполинскими силами. Если бы он успел написать другую комедию, она далеко оставила бы за собою «Горе от ума». Это видно из самого «Горя от ума»: в нём так много ручательств за огромное поэтическое развитие… <…> Удивительно ли, что «Горе от ума» ещё в рукописи было выучено наизусть целою Россиею!.. Грибоедов наводит мне на душу грустную мысль о трагической судьбе русских поэтов… Батюшков в цвете лет и полноте поэтической деятельности… хуже, чем умер; Грибоедов, Пушкин, Лермонтов погибли безвременно…^{[К 9]}

•  

Марлинский первый начал писать русские повести. Они были для своего времени то же, что повести Карамзина для той эпохи; разница между ними только та, что одни романтические, другие классические, в простом смысле этих слов. «Юрий Милославский» был первым русским историческим романом. Он явился очень вовремя, когда все требовали русского и русского. Вот причина его необыкновенного успеха. Теперь он — преприятное и преполезное чтение для детей от 7 до 12 лет включительно и для простого народа. <…> Я не буду исчислять всех повестей и романов, всех нувеллистов и романистов: это был бы бесполезный труд и скучный разговор. Романистов было много, а романов мало, и между романистами совершенно забыт их родоначальник — Нарежный. <…> В 1824 он издал «Бурсака», а в 1825 — «Два Ивана», романы, запечатлённые талантом, оригинальностию, комизмом, верностию действительности. Их обвиняли тогда в грубой простонародности^{[К 10]}; но главный их недостаток состоял в бедности внутреннего содержания. Он ещё написал что-то вроде «Русского Жилблаза»^{[К 11]}, который был почище всех Выжигиных, хотя и имел несчастие подать повод к появлению этих литературных бродяг и выродков… Лучший романист пушкинского периода литературы нашей, без сомнения, Лажечников. <…> Жаль, что Лажечников мало пишет: он принадлежит к числу тех писателей, которых влияние особенно сильно на эстетическое и нравственное развитие современного им общества. Что касается до повести — она, со времени появления Марлинского до Гоголя, играла роль ученицы и только в отрывке из романа Пушкина «Арап Петра Великого» на минуту явилась <…> маэстро. <…> Гоголь внёс в нашу литературу новые элементы, породил множество подражателей, навёл общество на истинное созерцание романа, каким он должен быть;..

•  

Чем грубее и необразованнее человек, тем он более расположен смеяться всякой плоскости, хохотать всякому вздору. <…> Ступайте в русский театр, когда там дают «Гамлета», — и вы услышите вверху (а иногда и внизу) самый весёлый, самый добродушный смех, когда Гамлет, заколов Полония, на вопрос матери: «Кого ты убил?» отвечает: «мышь!»…^{[К 12]} Помните ли вы ещё разговор Гамлета с Полонием, с актёрами и с Офелиею: <…> другие если не дремали, то смеялись… <…> Если бы из «Тараса Бульбы» сделать драму, — я уверен, что в страшной сцене казни, когда старый казак на вопль сына: «Слышишь ли, батьку!» отвечает: «Слышу, сынку!», многие от души расхохотались бы… И в самом деле, не смешно ли иному благовоспитанному, милому и образованному чиновнику, который привык называть отца уже не то чтобы «тятенькою», но даже «папенькою», не смешно ли ему слышать это грубое, хохлацкое «батьку» и «сынку»?.. Надо сказать правду: у нас вообще смеяться не умеют и всего менее понимают «комическое». <…> Идеальное трагическое открывается юному чувству непосредственно и сразу; идеальное комическое даётся только развитому и образованному чувству человека, знающего жизнь не по одним восторженным мечтаниям и не понаслышке. На такого человека комическое часто производит обратное действие: возбуждает в нём не весёлый смех, а одно скорбное чувство. Он улыбается, но в его улыбке столько меланхолии…
Комизм ещё не составляет основного элемента всех сочинений Гоголя. Он разлит преимущественно в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». <…> поэт математически верен действительности и часто рисует комические черты без всякой претензии смешить, но только покоряясь своему инстинкту, своему такту действительности. Смех толпы для него бывает оскорбителен в таких случаях; она смеётся там, где надо удивляться тонкой черте действительности, верно и зорко подмеченной, удачно схваченной. В повестях, помещённых в «Арабесках», Гоголь от весёлого комизма переходит к «юмору», который у него состоит в противоположности созерцания истинной жизни, в противоположности идеала жизни — с действительностию жизни. И потому его юмор смешит уже только простяков или детей; люди, заглянувшие в глубь жизни, смотрят на его картины с грустным раздумьем, с тяжкою тоскою… Из-за этих чудовищных и безобразных лиц им видятся другие, благообразные лики; эта грязная действительность наводит их на созерцание идеальной действительности, и то, что есть, яснее представляет им то, что бы должно быть… <…> Что же касается до искусства Гоголя верно списывать с натуры — это из тех бессмысленно пошлых выражений, которые оскорбляют своею нелепостию здравый смысл. Подобная похвала — оскорбление. Гоголь творит верно природе; списывают с природы не живописцы, а маляры, и их списки — чем вернее, тем безжизненнее для всякого, кому неизвестен подлинник. Верность натуре в творениях Гоголя вытекает из его великой творческой силы, знаменует в нём глубокое проникновение в сущность жизни, верный такт, всеобъемлющее чувство действительности. И это уже многие чувствуют, хотя ещё и слишком немногие сознают. Теперь все стараются писать верно натуре, все сделались юмористами: таково всегда влияние гениального человека! Новый Коломб, он открывает неизвестную часть мира, и открывает её для удовлетворения своего беспокойно рвущегося в бесконечность духа; а ловкие антрепренёры стремятся по следам его толпою, в надежде разбогатеть чужим добром!..

•  

Посмотримте-ка, сколько знаменитых и великих имён насчитали мы… Ломоносов — как великий характер (качество, не обогащающее нашей литературы!), как автор нескольких учёных сочинений, имеющих теперь историческое достоинство; Фонвизин, <…> Державин, Карамзин, Дмитриев, Озеров, как лица, имеющие большее или меньшее значение в истории русской литературы, русского общественного образования, — авторитеты, с которыми мы должны знакомиться в школе и которых уже не можем читать, вышедши из школы в свет; авторы, которых имена для нас священны, но которых значение — наша семейная тайна, неразрешимая для иностранцев, хотя бы иностранцы и могли прочесть их на своих языках… <…> Батюшков — замечательный талант, неопределённо и бледно развившийся; по недостатку содержания поэзия его поэтому не может быть перенесена на почву чуждого слова, не подвергаясь опасности завянуть и выдохнуться… <…> Пушкин и Гоголь — вот поэты, о которых нельзя сказать: «я уж читал!», но которых чем больше читаешь, тем больше приобретаешь; вот истинное, капитальное сокровище нашей литературы… Если Пушкин найдёт достойных переводчиков, то не может не обратить на себя изумлённого внимания Европы; но всё-таки он и не может быть там оценён по достоинству: этому всегда помешает объём и глубина содержания его поэзии, далеко не могущие состязаться с объёмом и глубиною содержания, каким проникнута поэзия великих представителей европейского искусства… Иностранец, коротко ознакомившийся с Россиею и её языком, не может не признать в Пушкине, как в художнике, мировой творческой силы, которой нечего бояться чьего бы то ни было соперничества; многие лирические стихотворения, выражающие субъективность Пушкина, ещё более утвердят его в этом убеждении; но те творения Пушкина, в которых он выходил на историческую почву жизни и которых величие и колоссальность необходимо зависит от содержания, покажут ему, что Пушкин, слишком рано родившись для России, слишком рано и умер для неё… <…> Сказанное о Пушкине можно применить и к Гоголю…

•  

… наши журналы из всех сил стремятся к многосторонности и всеобъемлемости — не во взгляде, о котором, правду сказать, немногие из них думают, — а в разнообразии входящих в их состав предметов <…>. Многие не видят во всём этом добра и толкуют обо всём этом вкось и вкривь, — а ларчик просто открывался! Человек с дарованием переводит драму Шекспира; напечатать ему свой перевод не на что; наудачу пуститься нельзя, потому что, каков бы ни был перевод, всё-таки нельзя надеяться, чтоб его разошлось более двух десятков экземпляров, и то разве года в два… Что ж тут остаётся делать? — Напечатать в журнале. Это и прекрасно: те, которые могут судить о Шекспире и оценить перевод, прочтут, может быть, ещё не читанную ими драму великого творца; а те, которые никаких других драматических красот, кроме «репертуарных»^[2], не смыслят, — те будут вознаграждены какою-нибудь большою сказкою, в той же книжке журнала напечатанною…^{[К 13]} <…> Что журналист хочет обнять своим журналом все области литературы и науки, удовлетворить всем потребностям общества — <…> здесь тоже очень простая причина: он хочет, чтоб его журнал читала публика… У нас ещё не может быть специальных журналов, нам пожалуйте всего за одни и те же деньги; мы хотим не мнения, не руководительного начала, не предмета для учения или размышления, — мы хотим чтения как средства от скуки, потому что одни карты да карты, сплетни да сплетни <…>. Семейство выписывает журнал, — журналист должен угодить всем членам этого семейства <…>. Не угодите одному, останутся недовольны все! За границею сущность журнала состоит в его мнении, и потому там журналисту нечего бояться соперничества, не к чему хвататься за множество таких предметов: у него есть мнение — есть и подписчики, потому что кто разделяет его доктрину, тот будет читать его журнал; следовательно, ему не помешают, его не заслонят, не задавят другие журналы, хотя бы у них были десятки тысяч подписчиков. Там гибнет только бесцветность, бесхарактерность, бессилие и бездарность. Толстота наших журналов тоже не расчёт, а необходимость. И в городе скучно жить — о деревне нечего и говорить: вы получаете книжку журнала столь полновесную, что предвидите целую неделю чтения <…>. Иные же слабы глазами или не привыкли читать скоро — им на целый месяц занятие; шутка ли это?.. Тощие и содержанием и талантом журналы истощают последнее своё остроумие на насмешки над толстыми журналами, а толстые журналы редко даже замечают тощих…

•  

Странное дело! мы всеми силами старались следить за «Сыном отечества»: получим, бывало, отсталую книжку — тотчас же читать — и ничего не прочтём… Публика, в отношении к «Сыну отечества», была заодно с нами, с тою только разницею, что даже и не разрезывала его… А кажется, чего в нём нет — и политика, и сокращённые романы, и экстракты из повестей, а в смеси всегда бездна остроумия — ничто не помогло! С будущего года «Сын отечества» снова возрождается, юнеет… Бедный старец! найдёт ли он наконец для своих иссохших, желтеющих костей мёртвую и живую воду^{[К 14]} — не знаем; но обыкновенной, пресной воды в нём много… Не далее, как перед началом прошлого года, грозная афиша возвестила, что Барон Брамбеус, по врождённому ему великодушию, не помня зла, решается протянуть свою высокородную руку падшему врагу, чтоб поднять его. И действительно, барон руку-то протянул, но врага-то не поднял — у старика, видно, отнялись ноги, или, может быть, у барона ослабли руки?..^{[К 15]} <…> обратимся к «Библиотеке для чтения», которая должна непосредственно следовать за «Сыном отечества»^{[К 16]}.
«Библиотека для чтения» с 1839 года как будто пошатнулась <…>. В девяти книжках тянулся роман г. Кукольника «Эвелина де Вальероль»; получая следующую книжку, публика забывала, что прочла в предшествовавшей: это было очень удобно придумано для доставления публике приятного и занимательного чтения. <…>
Критика в «Библиотеке для чтения» всегда пуста <…>. Но критика на книгу отца Иакинфа о Китае^[7][2] представляет собою блестящее исключение из общего правила <…>. Странный журнал эта «Библиотека для чтения»: о Китае судит по-европейски, а о европейском искусстве по-китайски!^{[К 17]}

•  

«Северная пчела» издаётся и бог знает сколько лет, что-то очень давно: но — странное дело! — она так всегда верна себе, так иеизменчива ни к лучшему, ни к худшему, что первый нумер первого года её существования и последний нумер <…> — так похожи один на другой, и по содержанию, и по тону, и по взгляду, или по отсутствию всякого взгляда на предметы, что можно подумать, будто оба эти листка напечатаны в один и тот же день. <…> её участие в литературе более и более принимает характер статистический, особенно в конце старого и начале нового года: она судит исключительно только о числе подписчиков на журналы, о ценах журналов, о том, шибко ли идёт книга или залежалась… Что же касается до политических известий — это самая неинтересная часть «Северной пчелы», потому что политические известия всегда новее, свежее, полнее и интереснее в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Русском инвалиде», которые постоянно, днём или двумя днями раньше «Северной пчелы», сообщают политические новости, так что «Северной пчеле» остаётся лишь весьма лёгкий и приятный труд — перепечатывать эти новости в столбцы свои…

•  

«Эвелина де Вальероль» г. Кукольника читается легко и весело, потому что в ней много внешнего интереса, бездна эффектов, толпа лиц, из которых лицо Гар-Пиона даже похоже на характер. Героя в романе нет ни одного, а героев много; виден ум и изучение, но мало фантазии. Одним словом, «Эвелина де Вальероль» примечательный tour de force таланта, который не так слаб, чтоб ограничиваться безделками, доставляющими фёльетонную известность, и не так силён, чтоб создать что-нибудь выходящее за черту посредственности. Сколько ни написал г. Кукольник драм, <…> все они не что иное, как «этюды», которые могут иметь свои относительные достоинства, но которые читать очень скучно. <…> Лучшая повесть прошлого года, без всякого сомнения, — «Аптекарша» графа В. А. Соллогуба, <…> «Аптекарша» решительно выше всего, что он написал. Давно уже мы не читали по-русски ничего столь прекрасного по глубоко гуманному содержанию, тонкому чувству такта, по мастерству формы, простирающемуся до какой-то художественной полноты. <…> Прочитав повесть, вы чувствуете, что внутри её совершалась трагедия, тогда как снаружи всё было спокойно.

•  

Г-н Кукольник в прошлом году написал много повестей <…> из русской жизни времён Петра Великого, <…> в основание которых г. Кукольник всегда берёт какой-нибудь известный исторический анекдот. Но надо знать, что он умеет сделать из этого анекдота, с каким искусством он расскажет его, свяжет частный быт с историей), а историю с частным бытом; сколько у него тут комического, а иногда и истинно высокого, особенно в тех сценах, где является у него Пётр Великий; сколько оригинальных характеров и какая яркая картина борьбы нововведений с старинною дикостию нравов! Не думайте, чтоб г. Кукольник делал из приверженцев старины карикатуры и чудища: нет, это иногда верные слуги великого царя, люди честные и благородные; но не думайте, чтоб г. Кукольник изображал их на манер героев наших патриотических драм, т. е. людьми, которые говорят нравственными сентенциями и действуют, как машины: нет, это лица действительные, исполненные комизма и, в то же время, трогающие своим благородством в грубых формах.

•  

«Как тебе нравится моя последняя статья?» — спросил он меня <…>. «Очень, — отвечал я; — всё, что ты говоришь, превосходно, но скажи, пожалуйста, как же ты мог биться два часа говорить с этим человеком, не догадавшись с первого слова, что он дурак?» «И в самом деле так, — сказал, помирая со смеху, Белинский, — ну, брат, зарезал!»

  — Александр Герцен, «Былое и думы» (часть 2), 1854

• Сочинения
• По литературе
• Другие
• Литература 18 века в восприятии современного читателя

Творчество литераторов периода XVIII века является значительным событием в российской истории, поскольку именно в это время получили свое развитие такие художественные направления, как классицизм, сентиментализм, сатира, романтизм.

Литературные произведения в стиле классицизма отмечены именами Ломоносова М.В., Радищева А.Н., которые считаются основоположниками этого направления.

В основе классицизма лежит превышение общественного начала, долга и чести над личными чувствами, изображенное с применением теории триединства, которая заключается в ограничении отображаемых событий произведения по времени, месту и действиям.

Одним из популярных литературных жанров эпохи классицизма считается ода, в которой авторы восхваляли правителей, героев, богов и в качестве художественных приемов использовали старорусские слова, не отступали от правил и норм литературы. В произведениях Радищева А.Н., например, блистательно применяются фольклорные ноты, присущие тогдашней российской действительности.

Для нынешнего поколения знакомство с произведениями классицизма дает бесценную возможность понять и изучить истоки развития русской литературы.

В сентиментальном направлении, прямо противоположном классицизму, наблюдается акцент на человеческие чувства (любовь, привязанность, дружба) и огромное влияние природы на взаимоотношения людей. Ярким представителем сентиментализма признан Карамзин Н.М., умело раскрывающий в своих произведениях внутренний мир главных героев, их личные переживания («Бедная Лиза»). С точки зрения современных читателей книги писателей являются уникальным способом познакомиться с мыслями, побуждениями, тревогами живших в то время соотечественников.

Писатели, создавшие произведения в романтическом направлении, рассматривали в качестве главного героя идеального персонажа, глубоко одинокого, страдающего и протестующего против бесправной жизни. Блестящие зачинатели романтического стиля бесспорно представлены именами Жуковского В.А., Рылеева К.Ф., Баратынского Е.А., Лермонтова М.Ю.

Помимо особенностей рассмотренных литературных стилей литературные произведения XVIII века отличаются и своей просветительской направленностью, блестящим образцом которой является мастер высокого слога Фонвизин Д.И., создавший комедию «Недоросль». В произведении остро затрагиваются проблемы распространенного в те годы домашнего воспитания детей, становившихся впоследствии духовно убогими, лживыми, несамостоятельными членами общества.

Читая произведения авторов XVIII века, современные книголюбы получают всестороннее представление о прошлом своего народа, анализируют различные исторические события, дают собственную оценку общественно-политическим событиям в России того времени и даже имеют возможность пополнить и расширить свой словарный запас, изучая слог и художественные приемы изложения писательского текста.

Сочинение Литература 18 века в восприятии современного читателя

Довольно часто взрослые говорят, что современная молодежь не увлекается литературой. В этом случае под литературой они подразумевают именно классику. Я думаю, что их мнение ошибочно, несмотря на то, что в современном, развитом мире огромную роль играют новейшие технологии, книгу подросткам все чаще заменяет интересное видео на популярных сайтах интернета, молодежь находит время для прочтения классической русской литературы. И наиболее ярко выделяется литература восемнадцатого века.

Итак, литература восемнадцатого века. Назревает вопрос: почему именно XVIII век? Ответ достаточно прост. Именно в XVIII веке начинает складываться первое самостоятельное литературное направление — классицизм, основными признаками которого является подражание античным образам. Одним из самых ярких произведений, отражающих идеи классицизма, можно назвать комедию Д.И. Фонвизина «Недоросль».

В этом произведении Денис Иванович старается перевоспитать мир разумным словом, путем изображения положительных и отрицательных героев, ему удается показать их общественные позиции. Но не только классицизмом богат XVIII век русской литературы.

Следующим литературным течение становится сентиментализм — литературное течение, провозглашавшее о главенства чувства, а не разума. Наиболее ярким произведением, которое, безусловно, знают все, стала повесть Николая Михайловича Карамзина «Бедная Лиза». Это произведение вызывает особый интерес: оно пронизано чувствительностью, однако отношение Лизы к Эрасту ясны и понятны, а вот сам Эрарт не может понять своих чувств к Лизе. К концу столетия сентиментализм сменяется не менее увлекательным новым литературным течением — романтизмом. Наиболее ярким и интересным для читателей произведением этого течения можно считать балладу Жуковского «Светлана».

Долго можно рассуждать о том, каким ярким был 18 век русской литературы. Но хочется отметить самое главное: литература того времени завораживает читателей, заставляет о многом задуматься, прививает ему положительные качества, указывает на отрицательные. И она остается особенно актуальной и по сей день.

Вариант 2

Существование человека в современном мире немыслимо без обращения к литературным произведениям. Каждое из них имеет ряд особенностей, которые диктует та или иная эпоха.

Произведения XVIII века отличаются вхождением в литературу в сопровождении тех направлений, которые остаются интересны читателю по своему содержанию, роли в его жизни.

Яркий отпечаток в судьбе того поколения оставили, прежде всего, черты классицизма, которые проявлялись в сочинениях через известных сегодня всем героев. Справедливость, опыт и мудрость Стародуба в комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» помогли высмеять пороки общества. С позиции современного читателя можно отметить непрерывную тягу многих героев к образованию и воспитательному процессу, что является положительным моментом.

Рассказ «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина не дает покоя читателю, так как подобные события, о которых идет в нем речь, имеют место и в наши дни. Ее прочтение и обдумывание помогают находить выход из трудной ситуации или предотвратить ошибки в будущем.

Внутренний мир героев с его переживаниями и бурей эмоций и есть проявление сентиментализма, которое позже приходит на смену классицизму. Здесь чувства выходят на первый план.

На примере бытовых сцен, исторических событий, любовных отношений шедевров XVIII века в сознании современного человека выстраиваются идеи в сопоставлении двух эпох — современности и эпохи Просвещения. Произведения становятся бесценными, представляя собой примеры для подражания, нравоучения.

Таким образом, время показало, что, несмотря на пройденные столетия в душе многих людей сохранились чувства, мысли, мотивы того поколения.

Культ науки, имевший место в литературе XVIII века, обличенный в формы оды, сатиры, комедии занимает первостепенное место в наши дни. А признаки символизма сыграли роль в становлении характера человека, души, показали иную сторону человека, его чувственность.

Воспевавший правителей страны М. Ломоносов в одах выражал патриотическое отношение к родине, народу, настраивая читателя на веру в светлое будущее. Он упрекал невежественных людей в необразованности, прославляя науку, что становилось спасением и опорой во все времена.

Назначение литературы XVIII века велико. Она донесла до современного читателя решение многих проблем. Неподдельный интерес к ней связан с общностью в существующих вопросах, жизненных позициях и стремлениях.

Также читают:

Картинка к сочинению Литература 18 века в восприятии современного читателя

Популярные сегодня темы

• Сочинение Кататься на велосипеде

  Я очень люблю кататься на велосипеде. Сложно передать словами вспыхивающие яркие эмоции во время путешествия навстречу нежному ветру и зависшему над горизонтом солнцу.

• Сочинение на тему Рассвет

  Начало дня знаменуется восходом Солнца. Многие люди воспринимают этот факт как банальность и даже не смотрят на небо, хотя именно оттуда они получают тепло и свет. Когда зачинается рассвет

• Беликов в рассказе Человек в футляре характеристика, образ

  Как известно, Чехов очень часто создаёт героев, которых довольно сложно представить. Примером подобной личности можно назвать героя рассказа «Человек в футляре», Беликова.

• Хронологическая таблица жизни и творчества Бунина

  Ивану Алексеевичу Бунину принадлежит удивительная жизнь, наполненная прекрасными событиями. В его творчестве часто встречаются автобиографические мотивы, поэтому его жизнь важна для всех, кто читает произведения Бунина.

• Анализ произведения Процесс Кафки

  Произведение под названием «Процесс» написано немецким писателем Францем Кафкой. Он создал по истине гениально произведение, когда читатель, погружаясь в мир Кафки, сможет прочувствовать все на своей коже.