Чем дальше тем интереснее как пишется

Так круто — когда успели пройти все эти Большие Буквы, нужно же было обязательно Любить и Страдать, а иначе же Жить Незачем; Умереть Молодым, чтобы не Дожить до Беспомощности, Это Последний Раз, Когда Я Говорю «Люблю»; Этот Мир Жалкая Подделка; интересная жизнь была, такое все было Важное, Серьезное, всегда с моралью, как хорошая басня, «Не Стоит Благодарности» или «Так Мне и Надо»; еще я любила писать «Занавес» в конце каждого, по собственному мнению, блистательного диалога; столько всего было, игры в суицид, большие торжественные подготовки к смерти, все вот эти письма по четыре экрана — я реально не помню, кому я последний раз писала Письмо, а, нет, Мишке весной, а до этого Лехе года два назад — я не практикую писем, совсем; ох, захватывающе все было, все время косишься на невидимого кого-то, говоришь «давай без патетики» так патетически, что люстры дребезжат; нет, это не фальшь была, это ты так функционировала просто, с вот таким вот нагромождением прилагательных (приторно-сладкий, болезненно-любимый, томноокий, златокудрый, гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына — человек, по-моему, проходит все те же стадии, что и литература, начинает с многословного исступленного гекзаметра, заканчивает веселой футбольной кричалкой), и главное, я реально ненавидела возрастных шовинистов, всех этих тетек с понимающими гримасками, «вот через пять лет мы с тобой поговорим», «помилуйте, деточка, что вы можете знать об этом» — я рычала и раздувала ноздри, нет, что вы можете знать об этом, люди-сухофрукты, тьфу; я говорю с Лизой, которой восемнадцать, она спрашивает «что же, без света совсем?», «а что же дальше?» «Он же не мог так все устроить» или «это же так страшно — когда больше некуда идти», — и чувствую себя той тетькой, той мерзкой ухмыляющейся тетькой; она чудесная, моя Лиза, маленькая и чудесная, хочется обнять ее и тискать, Лиза, не бывает черного и белого, «со светом» и «без света», Лиза, нет никакого Одного Его, Лиза, их знаешь сколько, ты офигеешь, когда узнаешь, сколько их у тебя будет, и прелесть, кстати, в чередовании, честно; Лиза, возраст такой, обязательно должен быть возраст, когда не дают, лет с тринадцати до восемнадцати, никто тебе не отвечает взаимностью, и правильно — ты учишься на гитаре играть, свитера мешковатые меняешь на вещи по фигуре, стрижешься, наживаешь какой-то опыт, лечишь прыщи, человеком делаешься — каким бы самовлюбленным идиотом ты вырос, если б у тебя с самого начала все получалось; Лиза, круто, когда невзаимно, когда взаимно, когда как угодно — лишь бы хоть что-нибудь происходило, хуже всего — когда ничего; это ты сейчас думаешь, что Хочешь, Наконец, Покоя — ох, я любила эту фразу еще лет пять назад — никакого покоя ты не хочешь, Лиза, зуб даю, покой это кошмар и ад для адреналинозависимых людей, как мы с тобой, надо обязательно какую-то движуху, чтобы не успевать думать, только задумаешься — хана; я продумала все лето, Лиза, пролежала, проболела и продумала, и это было хреновое лето, лучше бы танцевала и целовалась, ей-богу.Еще Кумиры; Кумиры обязательно; Кумиры и Духовные Учителя. Мудры и источают Сияние; Лиза, мне повезло, мои кумиры все сами меня находят, оказываются очень земными ребятами, красивыми, как и в телевизоре, но совсем другими — уставшими, дурашливыми, простыми как правда, боящимися одиночества, недоверчивыми, трогательными — Лиза, оказывается, люди себе и люди, и вместо того, чтобы сидеть и смотреть на них огромными влюбленными глазами и бояться пошевелиться, такие они Прекрасные — надо звать их бухать, и подстебывать, и ругаться, и привозить свои сплетни и гостинцы, нельзя никого Обожать, Лиза, это односторонний процесс, нормальные люди не знают, что делать с Обожанием в их адрес — стоят, пожимают плечами, улыбаются, ищут, куда глаза спрятать; неконструктивный подход, Лиза, никакого фанатизма, называй их по имени и говори «а что ж вы того не спели?», «маечка замечательная у вас», «а приходите в гости», ничего не бойся, Лиза, не умирай, все адекватные люди со здоровой самоиронией, все любят, когда с ними просто и по-человечески. Ничего не знала, хвостом ходила, в рот заглядывала, боялась молчать, боялась слово молвить — такие глупости все, никаких автографов, Лиза, никаких фотографий на память, такие же, как ты, просто работали вдесятеро больше и добились того, что хотели, а тебе только предстоит.Ничего не было просто так — если «отл.», то «Бог любит меня», если мальчик не звонит, значит, «Бог больше не любит меня» — так смешно об этом думать, Лиза, натурально, мы очень большого мнения о себе в восемнадцать лет, кажется, все только и думают, как тебе насолить; мир большой, у всех свои дела, правда. Все имеет, как правило, простые и прозаические причины, никакого Провидения, и, что самое, пожалуй, непереносимое — все не имеет никаких настоящих Финалов — ни трагических, ни счастливых, никаких, кончается скомканно и бесславно, или просто глупо, или перетекает во что-то другое; с этим труднее всего смириться, у нас в школе любили спрашивать про Главную Мысль Произведения — Лиза, если у произвед So cool — when we managed to go through all these Big Letters, it was necessary to Love and Suffer, otherwise there was no need to live; To die Young, so as not to live to Helplessness, This is the Last Time I Say «I Love»; This World is Pathetic Fake; there was an interesting life, everything was so Important, Serious, always with morality, like a good fable, “Not Worth Gratitude” or “So I Need It”; I also liked to write «Curtain» at the end of each, in his own opinion, brilliant dialogue; there were so many things, suicide games, big solemn preparations for death, all these letters on four screens — I don’t really remember who I last wrote the Letter to, but no, Mishka in the spring, and before that Lech two years ago — I I do not practice letters at all; oh, everything was exciting, all the time you stare at an invisible someone, you say «let’s go without pathos» so pathetically that the chandeliers rattle; no, it was not false, it was you who simply functioned like this, with such a jumble of adjectives (sugary-sweet, painfully beloved, languid, golden-wise, anger, o all the same stages as literature, begins with a verbose frenzied hexameter, finishes with a cheerful football talker), and most importantly, I really hated the age-old chauvinists, all these aunts with understanding grimaces, baby you can know to tell about it «- I growled and swelled my nostrils, no, what can you know about it, people-dried fruits, ugh; I speak with Liza, who is eighteen, she asks «what, without light at all?», «And what next?» “He couldn’t make it this way” or “it’s so scary when there’s nowhere else to go,” and I feel that aunt, that vile grinning aunt; she is wonderful, my Lisa, small and wonderful, I want to hug her and squeeze, Lisa, there is no black and white, «with light» and «without light», Lisa, there is no His One, Lisa, you know how many, ofigheesh, when you find out how many of them you will have, and the beauty, by the way, in alternation, is honest; Liza, this age, must be the age when they don’t give, from thirteen to eighteen years, no one reciprocates you, and right — you learn to play the guitar, you change baggy sweaters to things on the figure, cut your hair, gain some experience , you treat acne, you make a man — no matter how idiot you grow up, if everything turned out right from the start; Lisa, it’s cool when non-reciprocal, when reciprocal, whenever you like — if only something happened, the worst of all — when nothing; is it you now think you want, Finally, Peace — oh, I loved this phrase five years ago — you don’t want any peace, Liza, I give a tooth, peace is a nightmare and hell for adrenalin-dependent people, like you and me, some kind of movement, so as not to have time to think, just think about it — Khan; I thought all summer, Liza, lay down, was sick and thought out, and it was a shitty summer, I would rather have danced and kissed, by golly. There are More Idols; Idols required; Idols and Spiritual Masters. Wise and exude radiance; Liza, I was lucky, my idols all find me themselves, turn out to be very earthly guys, beautiful, like on TV, but very different — tired, silly, simple as truth, afraid of loneliness, mistrustful, touching — Lisa turns out to be people and people, and instead of sitting and looking at them with huge loving eyes and being afraid to move, they are so beautiful — you have to call for thumping and churning, cursing, and bringing your gossip and presents, you can’t adore anyone, Lisa, this is a one-way process normal people do not know what to do with adoration in their address — they stand, shrug their shoulders, smile, look for where to hide their eyes; unconstructive approach, Liza, no fanaticism, call them by name and say «why didn’t you sing that?», «You have a wonderful T-shirt», «But come to visit», do not be afraid, Liza, do not die, everything is adequate people with healthy self-irony, all love when with them simply and humanly. I didn’t know anything, walked with a tail, looked into my mouth, was afraid to be silent, was afraid to say a word — such nonsense was all, no autographs, Liza, no photos for memory, just like you, just worked ten times more and achieved what they wanted, but you just have to. Nothing was just like that — if «ex.», then «God loves me», if the boy does not call, it means, «God no longer loves me» — so funny to think about it, Lisa, naturally, we are very a great opinion of themselves at eighteen, it seems, everyone just thinks how to annoy you; the world is big, everyone has their own business, really. Everything has, as a rule, simple and prosaic reasons, no Providence, and, perhaps most, unbearable — everything has no real Finals — neither tragic nor happy, no, it ends crumpled and inglorious, or just silly, or flows into something other; this is the most difficult thing to accept, in our school they loved to ask about the Main Thought