Сказки
Шарль Перро
Пересказала Т. Габбе
Было у мельника три сына, и оставил он им, умирая, всего только мельницу, осла и кота.
Братья поделили между собой отцовское добро без нотариуса и судьи, которые бы живо проглотили всё их небогатое наследство.
Старшему досталась мельница. Среднему осёл. Ну а уж младшему пришлось взять себе кота.
Бедняга долго не мог утешиться, получив такую жалкую долю наследства.
Братья, говорил он, – могут честно зарабатывать себе на хлеб, если только будут держаться вместе. А что станется со мною после того, как я съем своего кота и сделаю из его шкурки муфту? Прямо хоть с голоду помирай!
Кот слышал эти слова, но и виду не подал, а сказал спокойно и рассудительно:
– Не печальтесь, хозяин. Дайте-ка мне мешок да закажите пару сапог, чтобы было легче бродить по кустарникам, и вы сами увидите, что вас не так уж обидели, как это вам сейчас кажется.
Хозяин кота и сам не знал, верить этому или нет, но он хорошо помнил, на какие хитрости пускался кот, когда охотился на крыс и мышей, как ловко он прикидывался мёртвым, то повиснув на задних лапах, то зарывшись чуть ли не с головой в муку. Кто его знает, а вдруг и в самом деле он чем-нибудь поможет в беде!
Едва только кот получил всё, что ему было надобно, он живо обулся, молодецки притопнул, перекинул через плечо мешок и, придерживая его за шнурки передними лапами, зашагал в заповедный лес, где водилось множество кроликов. А в мешке у него были отруби и заячья капуста.
Растянувшись на траве и притворившись мёртвым, он стал поджидать, когда какой-нибудь неопытный кролик, ещё не успевший испытать на собственной шкуре, как зол и коварен свет, заберётся в мешок, чтобы полакомиться припасённым для него угощением.
Долго ждать ему не пришлось: какой-то молоденький доверчивый простачок кролик сразу же прыгнул к нему в мешок.
Недолго думая, дядюшка-кот затянул шнурки и покончил с кроликом безо всякого милосердия.
После этого, гордый своей добычей, он отправился прямо во дворец и попросил приёма у короля. Его ввели в королевские покои. Он отвесил его величеству почтительный поклон и сказал:
– Государь, вот кролик из лесов маркиза де Карабаса (такое имя выдумал он для своего хозяина). Мой господин приказал мне преподнести вам этот скромный подарок.
– Поблагодари своего господина, – ответил король, – и скажи ему, что он доставил мне большое удовольствие.
Несколько дней спустя кот пошёл на поле и там, спрятавшись среди колосьев, опять открыл свой мешок.
На этот раз к нему в ловушку попались две куропатки. Он живо затянул шнурки и понёс обеих королю.
Король охотно принял и этот подарок и приказал дать коту на чай.
Так прошло два или три месяца. Кот то и дело приносил королю дичь, будто бы убитую на охоте его хозяином, маркизом де Карабасом.
И вот как-то раз узнал кот, что король вместе со своей дочкой, самой прекрасной принцессой на свете, собирается совершить прогулку в карете по берегу реки.
Согласны вы послушаться моего совета? – спросил он своего хозяина. – В таком случае счастье у нас в руках. Всё, что от вас требуется, это пойти купаться на реку, туда, куда я вам укажу. Остальное предоставьте мне.
Маркиз де Карабас послушно исполнил все, что посоветовал ему кот, хоть он вовсе и не догадывался, для чего это нужно. В то время как он купался, королевская карета выехала на берег реки.
Кот со всех ног бросился и закричал, что было мочи:
– Сюда, сюда! Помогите! Маркиз де Карабас тонет!
Король услыхал этот крик, приоткрыл дверцу кареты и, узнав кота, который столько раз приносил ему в подарок дичь, сейчас же послал свою стражу выручать маркиза де Карабаса.
Пока бедного маркиза вытаскивали из воды, кот успел рассказать королю, что у господина во время купания воры украли всё до нитки. (А на самом деле хитрец собственными лапами припрятал хозяйское платье под большим камнем.)
Король немедленно приказал своим придворным принести для маркиза де Карабаса один из лучших нарядов королевского гардероба.
Наряд оказался и в пору, и к лицу, а так как маркиз и без того был малый хоть куда – красивый и статный, то, приодевшись, он, конечно, стал ещё лучше, и королевская дочка, поглядев на него, нашла, что он как раз в её вкусе.
Когда же маркиз де Карабас бросил в её сторону два-три взгляда, очень почтительных и в то же время нежных, она влюбилась в него без памяти.
Отцу её молодой маркиз тоже пришёлся по сердцу. Король был с ним очень ласков и даже пригласил сесть в карету и принять участие в прогулке.
Кот был в восторге оттого, что все идёт как по маслу, и весело побежал перед каретой.
По пути он увидел крестьян, косивших на лугу сено.
Эй, люди добрые, – крикнул он на бегу, – если вы не скажете королю, что этот луг принадлежит маркизу де Карабасу, вас всех изрубят в куски, словно начинку для пирога! Так и знайте!
Тут как раз подъехала королевская карета, и король спросил, выглянув из окна:
– Чей это луг вы косите?
– Маркиза де Карабаса! – в один голос отвечали косцы, потому что кот до смерти напугал их своими угрозами.
– Однако, маркиз, у вас тут славное имение! – сказал король.
– Да, государь, этот луг каждый год даёт отличное сено, – скромно ответил маркиз.
Между тем дядюшка-кот бежал всё вперёд и вперёд, пока не увидел по дороге жнецов, работающих на поле.
– Эй, люди добрые, – крикнул он, – если вы не скажете королю, что все эти хлеба принадлежат маркизу де Карабасу, так и знайте: всех вас изрубят в куски, словно начинку для пирога!
Через минуту к жнецам подъехал король и захотел узнать, чьи поля они жнут.
– Поля маркиза де Карабаса, – ответили жнецы. И король опять порадовался за господина маркиза. А кот всё бежал вперёд и всем, кто попадался ему навстречу, приказывал говорить одно и то же: “Это дом маркиза де Карабаса”, “это мельница маркиза де Карабаса”, “это сад маркиза де Карабаса”. Король не мог надивиться богатству молодого маркиза.
И вот, наконец, кот прибежал к воротам прекрасного замка. Тут жил один очень богатый великан-людоед. Никто на свете никогда не видел великана богаче этого. Все земли, по которым проехала королевская карета, были в его владении.
Кот заранее разузнал, что это был за великан, в чем его сила, и попросил допустить его к хозяину. Он, дескать, не может и не хочет пройти мимо, не засвидетельствовав своего почтения.
Людоед принял его со всей учтивостью, на какую способен людоед, и предложил отдохнуть.
– Меня уверяли, – сказал кот, – что вы умеете превращаться в любого зверя. Ну, например, вы будто бы можете превратиться во льва или слона…
– Могу! – рявкнул великан. – И чтобы доказать это, сейчас же сделаюсь львом! Смотри!
Кот до того испугался, увидев перед собой льва, что в одно мгновение взобрался по водосточной трубе на крышу, хотя это было трудно и даже опасно, потому что в сапогах не так-то просто ходить по черепице.
Только когда великан опять принял свой прежний облик, кот спустился с крыши и признался хозяину, что едва не умер со страху.
А ещё меня уверяли, – сказал он, – но уж этому-то я никак не могу поверить, что вы будто бы умеете превращаться даже в самых мелких животных. Ну, например, сделаться крысой или даже мышкой. Должен сказать по правде, что считаю это совершенно невозможным.
– Ах, вот как! Невозможным? – переспросил великан. – А ну-ка, погляди!
И в то же мгновение превратился в мышь. Мышка проворно забегала по полу, но кот погнался за ней и разом проглотил.
Тем временем король, проезжая мимо, заметил по пути прекрасный замок и пожелал войти туда.
Кот услыхал, как гремят на подъёмном мосту колёса королевской кареты, и, выбежав навстречу, сказал королю:
– Добро пожаловать в замок маркиза де Карабаса, ваше величество! Милости просим!
– Как, господин маркиз?! – воскликнул король. – Этот замок тоже ваш? Нельзя себе представить ничего красивее, чем этот двор и постройки вокруг. Да это прямо дворец! Давайте же посмотрим, каков он внутри, если вы не возражаете.
Маркиз подал руку прекрасной принцессе и повёл её вслед за королём, который, как полагается, шёл впереди.
Все втроём они вошли в большой зал, где был приготовлен великолепный ужин.
Как раз в этот день людоед пригласил к себе приятелей, но они не посмели явиться, узнав, что в замке гостит король.
Король был очарован достоинствами господина маркиза де Карабаса почти так же, как его дочка, которая была от маркиза просто без ума.
Кроме того, его величество не мог, конечно, не оценить прекрасных владений маркиза и, осушив пять-шесть кубков, сказал:
– Если хотите стать моим зятем, господин маркиз, это зависит только от вас. А я согласен.
Маркиз почтительным поклоном поблагодарил короля за честь, оказанную ему, и в тот же день женился на принцессе.
А кот стал знатным вельможей и с тех пор охотился на мышей только изредка – для собственного удовольствия.
Итоги литературного конкурса «Нужны ли детям сказки?»
Кот в сапогах. Билл в сети. Конкурс «Новая старая сказка»
| В некотором царстве, в некотором государстве жил-был богатый купец, именитый человек. Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморских, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны; |
|
|
| и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшая лучше всех; и любил он дочерей своих больше всего своего богатства, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны — по той причине, что он был вдовец и любить ему было некого; любил он старших дочерей, а меньшую дочь любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему ласковее. |
| — Дочери мои милые, дочери мои хорошие, дочери мои пригожие, еду я по своим купецким делам за тридевять земель, в тридевятое царство, тридесятое государство, и мало ли, много ли времени проезжу — не ведаю, и наказываю я вам жить без меня честно и смирно, и коли вы будете жить без меня честно и смирно, то привезу вам такие гостинцы, каких вы сами захотите, и даю я вам сроку думать на три дня, и тогда вы мне скажете, каких гостинцев вам хочется. |
|
| Думали они три дня и три ночи и пришли к совему родителю, и стал он их спрашивать, каких гостинцев желают. Старшая дочь поклонилась отцу в ноги да и говорит ему первая: — Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни мехов черного соболя, ни жемчуга бурмицкого; а привези ты мне золотой венец из камениев самоцветных, и чтоб был от них такой свет, как от месяца полного, как от солнца красного, и чтоб было от него светло в темную ночь, как среди дня белого. Честной купец призадумался и сказал потом: — Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, привезу я тебе таковой венец; знаю я за морем такого человека, который достанет мне таковой венец; а и есть он у одной королевишны заморской, а и спрятан он в кладовой каменной, а и стоит та кладовая в каменной горе, глубиной на три сажени, за тремя дверьми железными, за тремя замками немецкими. Работа будет немалая: да для моей казны супротивного нет. Поклонилась ему в ноги дочь середняя и говорит: — Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных мехов соболя сибирского, ни ожерелья жемчуга бурмицкого, ни золота венца самоцветного, а привези ты мне тувалет из хрусталю восточного, цельного, беспорочного, чтобы, глядя в него, видела я всю красоту поднебесную и чтоб, смотрясь в него, я не старилась и красота б моя девичья прибавлялася. Призадумался честной купец и, подумав мало ли, много ли времени, говорит ей таковые слова: — Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, достану я тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть он у дочери короля персидского, молодой королевишны, красоты несказанной, неописанной и негаданной; и схоронен тот тувалет в терему каменном, высоком, и стоит он на горе каменной, вышина той горы в триста сажень, за семью дверьми железными, за семью замками немецкими, и ведут к тому терему ступеней три тысячи, и на каждой ступени стоит по воину персидскому и день и ночь с саблею наголо булатною, и ключи от тех дверей железных носит королевишна на поясе. Знаю я за морем такого человека, и достанет он мне таковой тувалет. Потяжелее твоя работа сестрицыной, да для моей казны супротивного нет. | |
| Поклонилась в ноги отцу меньшая дочь и говорит таково слово: — Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных соболей сибирских, ни ожерелья бурмицкого, ни венца самоцветного, ни тувалета хрустального, а привези ты мне аленький цветочек, которого бы краше не было на белом свете. |
|
| — Ну, задала ты мне работу потяжелее сестриных: коли знаешь, что искать, то как не сыскать, а как найти то, чего сам не знаешь. Аленький цветочек не хитро найти, да как же узнать мне, что краше его нет на белом свете? Буду стараться, а на гостинце не взыщи. И отпустил он дочерей своих, хороших, пригожих, в ихние терема девичьи. Стал он собираться в путь, во дороженьку, в дальние края заморские. Долго ли, много ли он собирался, я не знаю и не ведаю: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Поехал он в путь, во дороженьку. | |
| Вот ездит честной купец по чужим сторонам заморским, по королевствам невиданным; продает он свои товары втридорога, покупает чужие втридешева, он меняет товар на товар и того сходней, со придачею серебра да золота; золотой казной корабли нагружает да домой посылает. Отыскал он заветный гостинец для своей старшей дочери: венец с камнями самоцветными, а от них светло в темную ночь, как бы в белый день. |  |
 | Отыскал заветный гостинец и для своей средней дочери: тувалет хрустальный, а в нем видна вся красота поднебесная, и, смотрясь в него, девичья красота не стареет, а прибавляется. Не может он только найти заветного гостинца для меньшой, любимой дочери — аленького цветочка, краше которого не было бы на белом свете. |
| Вот едет он путем-дорогою со своими слугами верными по пескам сыпучим, по лесам дремучим, и, откуда ни возьмись, налетели на него разбойники, басурманские, турецкие да индейские, и, увидя беду неминучую, бросает честной купец свои караваны богатые со прислугой своей верною и бежит в темные леса. «Пусть-де меня растерзают звери лютые, чем попасться мне в руки разбойничьи, поганые и доживать свой век в плену во неволе». |
|
| Бродит он по тому лесу дремучему, непроездному, непроходному, и что дальше идет, то дорога лучше становится, словно деревья перед ним расступаются, а часты кусты раздвигаются. Смотрит назад -руки не просунуть, смотрит направо — пни да колоды, зайцу косому не проскочить, смотрит налево — а и хуже того. Дивуется честной купец, думает не придумает, что с ним за чудо совершается, а сам все идет да идет: у него под ногами дорога торная. Идет он день от утра до вечера, не слышит он реву звериного, ни шипения змеиного, ни крику совиного, ни голоса птичьего: ровно около него все повымерло. Вот пришла и темная ночь; кругом его хоть глаз выколи, а у него под ногами светлехонько. Вот идет он, почитай, до полуночи, и стал видеть впереди будто зарево, и подумал он: «Видно, лес горит, так зачем же мне туда идти на верную смерть неминучую?» Поворотил он назад — нельзя идти, направо, налево — нельзя идти; сунулся вперед — дорога торная. «Дай постою на одном месте, — может, зарево пойдет в другую сторону, аль прочь от меня, аль потухнет совсем». | |
| Вот и стал он, дожидается; да не тут-то было: зарево точно к нему навстречу идет, и как будто около него светлее становится; думал он, думал и порешил идти вперед. Двух смертей не бывать, а одной не миновать. Перекрестился купец и пошел вперед. Чем дальше идет, тем светлее становится, и стало, почитай, как белый день, а не слышно шуму и треску пожарного. Выходит он под конец на поляну широкую, и посередь той поляны широкой стоит дом не дом, чертог не чертог, а дворец королевский или царский, весь в огне, в серебре и золоте и в каменьях самоцветных, весь горит и светит, а огня не видать; ровно солнышко красное, инда тяжело на него глазам смотреть. Все окошки во дворце растворены, и играет в нем музыка согласная, какой никогда он не слыхивал. |
|
 | Входит он на широкий двор, в ворота широкие, растворенные; дорога пошла из белого мрамора, а по сторонам бьют фонтаны воды, высокие, большие и малые. Входит он во дворец по лестнице, устланной кармазинным сукном, со перилами позолоченными; вошел в горницу — нет никого; в другую, в третью — нет никого; в пятую, десятую — нет никого; а убранство везде царское, неслыханное и невиданное: золото, серебро, хрустали восточные, кость слоновая и мамонтовая. |
| Дивится честной купец такому богатству несказанному, а вдвое тому, что хозяина нет; не только хозяина, и прислуги нет; а музыка играет не смолкаючи; и подумал он в те поры про себя: «Все хорошо, да есть нечего» — и вырос перед ним стол, убранный-разубранный: в посуде золотой да серебряной яства стоят сахарные, и вина заморские, и питья медвяные. Сел он за стол без сумления; напился, наелся досыта, потому что не ел сутки целые; кушанье такое, что и сказать нельзя, — того и гляди, что язык проглотишь, а он, по лесам и пескам ходючи, крепко проголодался; встал он из-за стола, а поклониться некому и сказать спасибо за хлеб за соль некому. Не успел он встать да оглянуться, а стола с кушаньем как не бывало, а музыка играет не умолкаючи. |
Художник В. Панов |
| Дивуется честной купец такому чуду чудному и такому диву дивному, и ходит он по палатам изукрашенным да любуется, а сам думает: «Хорошо бы теперь соснуть да всхрапнуть» — и видит, стоит перед ним кровать резная, из чистого золота, на ножках хрустальных, с пологом серебряным, с бахромою и кистями жемчужными; пуховик на ней как гора лежит, пуху мягкого, лебяжьего. Дивится купец такому чуду новому, новому и чудному; ложится он на высокую кровать, задергивает полог серебряный и видит, что он тонок и мягок, будто шелковый. Стало в палате темно, ровно в сумерки, и музыка играет будто издали, и подумал он: «Ах, кабы мне дочерей хоть во сне увидать!» — и заснул в ту же минуточку. Просыпается купец, а солнце уже взошло выше дерева стоячего. Проснулся купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезных, хороших и пригожих, и видел он дочерей своих старших: старшую и середнюю, что они веселым-веселёхоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; что у старшей и середней дочери есть женихи богатые и что собираются они выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не хочет, покуда не воротится ее родимый батюшка. И стало у него на душе и радостно и не радостно. Встал он со кровати высокой, платье ему все приготовлено, и фонтан воды бьет в чашу хрустальную; он одевается, умывается и уж новому чуду не дивуется: чай и кофей на столе стоят, и при них закуска сахарная. Помолившись богу, он накушался, и стал он опять по палатам ходить, чтоб опять на них полюбоватися при свете солнышка красного. Все показалось ему лучше вчерашнего. Вот видит он в окна растворенные, что кругом дворца разведены сады диковинные, плодовитые и цветы цветут красоты неописанной. Захотелось ему по тем садам прогулятися. далее >>> | |
Жил в одном старом густом лесу медведь Топ Топыч. Издавна принято считать, что медведь — это
полноправный хозяин леса. Все звери к нему за советом ходят, за порядком он присматривает, да помочь всем спешит.
Топ Топыч тоже среди зверей был уважаем, но так было не всегда.
Давным-давно Топ Топыч был обычным маленьким медвежонком. Его папа в лесу хозяйничал, да конфликты решал, а маленький
медвежонок был ленив и вовсе не проявлял уважения к труду других жителей леса. Сам малыш Топ трудиться не любил,
даже к пчёлам за медом ему ходить не хотелось, да и не умел он вовсе медок то добывать. А, когда видел, как белочки
и барсуки орешки прячут и на зиму запасают, всегда говорил:
Эй, вы, хвостатые, поделитесь орешками!
Малыш Топ, нам орешки на зиму нужны, деток кормить, а ты сам сходи, орешков в лесу поищи, да запасы
свои сделай, — отвечали трудолюбивые зверьки.
Вот вы жадины! Орешков жалко маленькому медвежонку. Не пойду я сам искать орешки я на вас папе
пожалуюсь! — отвечал малыш, и уходил обиженный.
Целыми днями сидел малыш Топ возле берлоги на пне, да лапу посасывал. Мимо зверята пробегали, играть его с собой
звали, а ему не хочется — на пенечке хорошо: солнышко греет, птички поют. Только с дятлом мишка не ладил, он как над
ухом на ветку сядет, да стучать начнет, у медвежонка голова и разболится. Говорит он дятлу:
Эй, Дятел, ты весь день стучать будешь? Голова болит!
Я должен сделать дупло для своей семьи. А ты, Миша, если не нравится, шел бы по лесу погулял, я к
вечеру закончу, — отвечал Дятел.
Вот ещё, я никуда ходить не буду, ты лучше себе другое дерево выбери. Зачем тебе возле берлоги нашей
домик? Ещё и дерево портишь! — ворчал малыш, зевая.
Я это дерево выбрал, а ежели ты уходить не хочешь, так сиди тут, и слушай, — сказал дятел и продолжил
стучать по дереву.
Ах так! — сказал обиженно медведь, — Я все папе расскажу, — добавил он, и бросил в сторону Дятла
шишку.
Вот и расскажи, может он тебя уму-разуму научит! — дятел стал стучать ещё громче.
Никто малыша Топ Топыча в лесу всерьез не воспринимал. Не любил и не уважал, все его лентяем называли, да и сам малыш
медвежонок свою репутацию поддерживал. Но по лесу он очень важный ходил, и все обещал отцу — хозяину леса
пожаловаться. Правда один раз отец его отругал за лень, да за грубость, с тех пор жаловаться он перестал, но зверей все
равно запугивал.
Но случилась однажды в лесу беда. Малыш Топ Топыч, как обычно, сидел на пне возле берлоги, а отец его приболел, да из
дома выходить не мог. И сказал он тогда сыну:
Сынок, нельзя лесу без хозяина быть, ты, конечно, ещё не готов, но придется тебе сегодня вместо меня
стать.
Да проще простого. Я на пне сидеть буду, и во все стороны глядеть, чуть кто безобразничать начнет, я
говорить буду, что сейчас папа выйдет и всем уши надерёт, — пообещал отцу медвежонок.
Ты смотри, не ленись, коли беда будет, на помощь приходи, отца не подведи. А я тебя отблагодарю,
бочонок меда принесу.
Так и порешили. В тот самый день все в лесу переполошилось. Сидит мишка, никого не трогает, песенку насвистывает,
вдруг видит — белка со всех ног по деревьям скачет, быстро-быстро.
Миша, Миша! Помоги скорее! — зовет она медведя старшего.
Папа заболел, сегодня я в лесу главный. Ты чего несёшься быстро? Нельзя так бегать, опасно это.
Малыш Топ, беда в лес пришла! Передай отцу, что я на опушке была, грибочки собирала, да вижу, человек в
лес заходит, я думала грибник, на дерево прыг-прыг. Свысока смотрю на него, да вижу — ружье наперевес. Охотник это к
нам пожаловал, надо зверей предупредить.
Передам, белочка, передам, не волнуйся. А ты остальных зверей предупреди.
Ускакала белочка весть плохую передавать. А мишка решил отца не беспокоить, может показалось белочке, что охотник
пришел, да и вставать ему с пенька не хотелось, так и остался он сидеть на месте.
Вдруг услышал Топ Топыч звук резкий. Испугался, за дерево спрятался и думает: «Что это за звук такой странный, не
слышал я в лесу раньше таких громких звуков, может показалось…»
Пробегает мимо мишки заяц. Глаза испуганные, хвостик и ушки поджаты, за ним другой, за ним третий. Крикнул им Топ
Топыч:
Вы куда несетесь, зайки? От чего бежите?
Охотник в лесу! — пробегая крикнул первый зайка.
Охотник пришел! — донёсся до мишки голос второго.
Спасайтесь скорее! — сказал последний зайка и скрылся из виду.
Миша ещё пуще прежнего испугался, да куда бежать не знает. Решил он к отцу обратиться. В берлогу забегает, да
говорит:
Папа, вставай, охотник в лесу!
Не могу я встать, плохо мне, придется тебе зверей спасать, — уставшим голосом сказал медведь старший.
Нет! Как? Я же не умею… — еле смог произнести медвежонок.
Как я тебя учил, надо охотника испугать, ты уже, Миша, взрослый, беги, времени не теряй, да осторожен
будь.
Делать нечего, пришлось Топ Топычу самому на помощь зверям приходить. Пошел он на звук, туда, откуда звери бежали.
Вышел на небольшую опушку и видит, как охотник из ружья в олениху целится. Понял медвежонок, что времени мало
осталось, но страшно ему на помощь прийти, никогда он добрых дел не делал. Вдруг позади него раздался голос:
Это моя мама! — это был маленький оленёнок, по его щекам текли слезы.
Не бойся, все будет хорошо, — сказал Топ Топыч, но голос его дрожал.
Что же делать! Помоги ей, ты же медведь — хозяин леса, ты наш защитник.
Это не я, а мой папа хозяин леса…– замялся медведь.
Но его здесь нет! — продолжал плакать оленёнок.
Понял Миша, что он должен помочь, другого пути нет. Подкрался к охотнику поближе, да как зарычит. Охотник не ожидал,
что рядом медведь окажется, ружье выронил, да замер — испугался. Топ Топыч на задние лапы встал, чтобы больше
казаться, рычать пуще прежнего стал, да охотника из леса погнал. Тот еле ноги унес. А когда Топ Топыч обратно
возвращался, все звери из нор повылезали, да его с радостью встречать стали. В ладоши хлопали, спасибо кричали.
А к вечеру к берлоге гостинцев принесли. Ягод, грибов, орешков. Даже пчелы немного меда подарили. А Миша с тех пор
изменился. Больше рядом с берлогой не сидел сутками, да лапу сосать перестал. Он стал за медведем старшим везде
ходить, и опыт его перенимать, чтобы вскоре стать самому полноправным лесным хозяином.
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Сказки народов Севера
ДОРОГОЙ ДРУГ!
Книга, которую ты держишь в руках, – сборник сказок. Это сказки разных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, проживающих на огромной территории от западных до восточных границ Советского Союза, от Кольского полуострова до Чукотки.
Забитые и отсталые в прошлом, в нашей стране народы Севера окружены вниманием и заботой. Они создали своеобразную культуру, в том числе богатое устное народное творчество – фольклор. Наиболее распространённым жанром фольклора являются сказки.
Сказка скрашивала тяжёлое существование людей, служила любимым развлечением и отдыхом: рассказывали сказки обычно на досуге, после трудового дня. Но сказка играла и большую воспитательную роль. В недалёком прошлом сказки у народов Севера являлись не только развлечением, но и своего рода школой жизни. Молодые охотники и оленеводы слушали и старались подражать героям, которые прославлялись в сказках.
Сказки рисуют яркие картины жизни и быта охотников, рыбаков и оленеводов, знакомят с их представлениями и обычаями.
Героями многих сказок являются бедняки. Они бесстрашны, ловки, сообразительны и находчивы (ненецкая сказка «Хозяин и работник», удэгейская – «Гадазами», эвенская – «Находчивый стрелок» и другие).
В сказках фигурируют разнообразные элементы волшебства, вещие силы (как, например, в кетских сказках «Птичка-невеличка» и «Альба и Хосядам» или в чукотской сказке «Всемогущая Катгыргын»), духи – хозяева стихий (подводного царства, подземного и небесного миров, духи воды, земли, леса, огня и т. д.) (например, в селькупской сказке «Хозяйка огня», орочской – «Лучший охотник на побережье», нивхской – «Белая нерпа»), смерть и оживление (например, в эвенкийской сказке «Как змеев победили»).
Большое место в фольклоре народов Севера занимают сказки о животных. Они по-своему объясняют повадки и внешний вид животных (мансийская сказка «Отчего у зайца длинные уши», нанайская – «Как медведь и бурундук дружить перестали», эскимосская – «Как ворон и сова друг друга покрасили»), рассказывают о взаимопомощи человека и зверя (мансийская сказка «Гордый олень», долганская – «Старик рыбак и ворон», нивхская – «Охотник и тигр»).
Основная мысль сказки проста: на земле не должно быть места страданиям и бедности, зло и обман должны быть наказаны.
Дорогой друг! Читай эту книгу вдумчиво, не торопясь. Прочитаешь сказку – подумай, о чём она, чему учит. Как писал поэт Владимир Маяковский: «Сказка сказкою, а вы вот сделайте из сказки вывод». Вот ты и подумай, какой же вывод можно сделать из каждой прочитанной тобою сказки.
В книге ты встретишь слова, которые могут быть тебе неизвестны. Они отмечены звёздочкой, объяснение их ты найдёшь в конце книги. Это в основном названия предметов быта, домашней утвари, одежды различных народов Севера.
Читай сказки не спеша, так, как будто ты рассказываешь их своим друзьям или младшим братьям и сестрам.
Внимательно рассмотри иллюстрации к сказкам. Подумай, к какому эпизоду сказки они относятся, какой рисунок нарисовал бы ты к той или иной сказке. Обрати внимание на орнамент, одежду, предметы быта разных народов.
Желаем тебе успехов!
КУКУШКА
НЕНЕЦКАЯ СКАЗКА
Жила на свете бедная женщина. И было у неё четверо детей. Не слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера, а матери не помогали. Вернутся в чум[1], целые сугробы снега на пимах[2] натащат, а мать убирай. Одежду промочат, а мать суши. Трудно было матери. От жизни такой, от работы тяжёлой заболела она. Лежит в чуме, детей зовёт, просит:
– Детки, дайте мне воды. Пересохло у меня горло. Принесите водички.
Не один, не два раза просила мать – не идут дети за водой. Старший говорит:
– Я без пимов. Другой говорит:
– Я без шапки. Третий говорит:
– Я без одежды.
А четвёртый и вовсе не отвечает. Просит их мать:
– Близко от нас речка, и без одежды можно сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!
А дети из чума выбежали, долго играли, к матери и не заглядывали. Наконец захотелось старшему есть – заглянул он в чум. Смотрит: мать посреди чума стоит и малицу[3] надевает. Вдруг малица перьями покрылась. Берёт мать доску, на которой шкуры скоблят, а доска та хвостом птичьим становится. Напёрсток железным клювом стал. Вместо рук крылья выросли.
Обернулась мать птицей-кукушкой и вылетела из чума.
Закричал тогда старший брат:
– Братья, смотрите, смотрите: улетает наша мать птицей!
Побежали дети за матерью, кричат ей:
– Мама, мама, мы тебе водички принесли! А она отвечает:
– Ку-ку, ку-ку! Поздно, поздно! Теперь озёрные воды передо мной. К вольным водам лечу я!
Бегут дети за матерью, зовут её, ковшик с водой протягивают.
Младший сынок кричит:
– Мама, мама! Вернись домой! На водички, попей!
Отвечает мать издалека:
– Ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок! Не вернусь я!
Так бежали дети за матерью много дней и ночей – по камням, по болотам, по кочкам. Ноги себе в кровь изранили. Где пробегут, там красный след останется.
Навсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьёт себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей. А по тундре с той поры красный мох стелется.
ТАЛА-МЕДВЕДЬ И ВЕЛИКИЙ КОЛДУН
СААМСКАЯ СКАЗКА
Повадился вокруг стойбища[4] Тала-медведь ночью шататься. Ходит тихо, голоса не подаёт, за камнями таится – выжидает: глупый ли оленёнок от стада отобьётся, щенок ли за стойбище выскочит, ребёнок ли.
Однако как ни таись, а следы на снегу остаются. Увидали матери те следы, сказали детям:
– Не катайтесь поздно при луне с горки! Тала-медведь близко. Схватит, в свою тупу [5] унесёт, на обед задерёт.
Луна взошла, а непослушные дети всё с горки катаются.
Вылез из-за камня Тала-медведь, раскрыл свой мешок – кису, поперёк дороги поставил, а сам подальше залёг.
Покатились ребята с горки да в медвежью суму влетели!
Схватил Тала суму, на плечи взвалил, идёт домой, радуется: «Полную кису ребят несу! Вкусно поем!»
Шёл, шёл, устал, повесил суму на еловый сучок, сам под ёлкой лёг и захрапел.
Висят ребятишки в суме, шепчутся:
– Что делать будем? Тала нас съест! Один, самый маленький, мальчик спрашивает:
– Есть ли у кого нитки-иголки?
– Есть, есть, у девчонок есть! – отвечают ему.
Достал мальчик складной нож, распорол суму, детишек на волю выпустил, приказывает:
– Живо камни таскайте, в суму кидайте! Натаскали ребята камней, в суму накидали, и мальчик туда же залез. Велит:
– Теперь зашивайте и домой бегите! Зашили дети суму и домой побежали. Проснулся Тала-медведь, потянулся, спрашивает:
– Все ли вы там в моей кисе живы?
– Все, все живы! – отвечает мальчик. Взвалил Тала кису на плечи да так и сел:
– Ох, тяжело! Зато хватит вкусного мяса надолго!
Едва дотащил Тала кису до дома. Залез на земляную крышу, кричит в дымовую дыру своей хозяйке-медведице: жена моя Талахке голодная, сынок мой Талашка в люльке спит голодный!
– Что ж, – говорит мальчик, – это можно. Тащи большой медный котёл, тащи хворост, огонь разжигай!
Побежал Тала за медным котлом, побежала Талахке за хворостом. А мальчик камни из дома выкинул, один только себе оставил, выхватил из очага головешку, в тряпку завернул да поверх Талашки в люльку положил. Сидит, люльку качает. Прибежал Тала – принёс котёл, прибежала Талахке – принесла хворост.
– Давай скорее ребят, будем обед варить! Отвечает им мальчик:
– Тут ваш сын Талашка заплакал. Пока я с ним возился, все ребята разбежались. Зато теперь крепко спит Талашка! – И показывает головешку в люльке.
Заревела Талахке-медведица, заревел Тала-медведь:
– Ой, беда! Загубил ты нашего сына Талашку, сделал из него головешку!
Чиркнул мальчик ножом по камню так, что искры посыпались, закричал:
– Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дедка колдун, моя бабка колдунья, я сам великий колдун! Могу из головешки снова Талашку сделать! Только отнесёшь меня за это, Тала, домой!
– Отнесу, отнесу, сейчас отнесу!
Сунул мальчик головешку под печь, ткнул кулаком в бок Талашку, тот проснулся и заорал во всё горло.
Радуется Тала, радуется Талахке, всего Талашку облизали. А мальчик вскочил на плечи медведю, сел верхом, говорит:
– Неси меня домой!
Понёс Тала. Донёс до озера, где саамы рыбу ловят, говорит:
– Беги дальше сам. Боюсь дальше идти! А мальчик чирк ножичком:
– Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дедка колдун, моя бабка колдунья, я сам великий колдун! Это озеро я сделал! Хочешь – из тебя такое же сделаю?
– Не хочу, не хочу! – затряс головой Тала и так побежал, что быстрей ветра до стойбища добежал.
Тут саамы схватили Талу, связали:
– Попался, трусливый Тала! Зачем наших детей воруешь?
Тонким голосом заревел Тала:
– Развяжите меня! Отпустите! Я скажу вам, что делать, чтобы медведи ваших детей не воровали.
Развязали саамы Талу, ждут, что он скажет.
– Первое: дети должны слушаться матерей. Второе: у них должно быть храброе сердце. Третье: при встрече с медведем надо смотреть ему прямо в глаза, – сказал так и убежал в лес без оглядки.
С тех пор саамы с малых лет не боятся медведей. Встретят Талу в лесу, храбро посмотрят прямо в глаза, и не трогает их Тала, уходит. Ну, а кто матери не слушается, того медведь утащит. Тот сам виноват.
ИДЭ
ХАНТЫЙСКАЯ СКАЗКА
Идэ остался сиротой, когда был маленьким. Взяла его к себе бабушка Ймъял-Пая.
Вырос Идэ, но всего боялся. Никуда от бабушки не отходит, за бабушкин подол держится.
«Как отучить Идэ всего бояться, чтобы он на рыбалку ходил, на зверя ходил, смелым охотником стал?» – думала бабушка.
Был как-то урожайный на кедровые орехи год. Бабушка и говорит:
– Пойдём, Идэ, орешки собирать!
– Пойдём, бабушка!
Бабушка села в лёгкую лодку-долблёнку, усадила Идэ, положила ружьё, подтолкнула лодку – и поехали.
День был ясный. Солнышко светит. Тайга тихонько шумит. Тым-река от одной песчаной отмели до другой бежит.
Приехали бабушка с Идэ, вышли на берег, поднялись на гору, пошли в тайгу.
В тайге птицы поют. Далеко слышно: кедровка стучит, орешки из шишек выбирает.
Стали бабушка с Идэ орехи собирать. Кедры высоко головы подняли, в ветвях шишки спрятали. Старая Имъял-Пая колотушкой по сучку ударит – шишки сами падают.
Полную лодку орехов насыпали, домой собрались, а бабушка одну берестяную кошёлку с орехами на горе оставила.
– Ох, Идэ, кошёлку забыли! Сбегай принеси! – говорит она.
Идэ на гору побежал. Видит: лежит кошёлка, а рядом ружьё.
Идэ с горы глядит: бабушка оттолкнула лодку от берега и уехала.
Закричал Идэ, заплакал:
– Зачем ты оставила меня, бабушка? Имъял-Пая даже не оглянулась ни разу – быстро гребла веслом, и скоро лодка совсем исчезла из виду.
Остался Идэ один в тайге. Начал по берегу бегать, искать, где бы спрятаться. Искал, искал – нашёл дупло. Залез в него, клубочком свернулся, лежит тихо, ружьё к себе прижимает.
Солнце спускаться стало, ветер подул, дождь пошёл. Тайга шумит, кедровые шишки падают, по дуплу стучат. Страшно Идэ. Думает: звери пришли, съедят его. Со страху кричать начал:
– Всего съешьте, только голову не троньте!
А его никто и не трогает. Только стук кругом идёт – шишки падают. Идэ ещё крепче ружьё к себе прижимает.
Сколько ни боялся Идэ, заснул всё-таки. Спал, спал – проснулся. Смотрит: светло стало, солнце высоко, птицы поют. Тайга тихонько шумит. Идэ ощупал себя. Цел ли? Левую руку протянул – здесь рука. Правую руку протянул – здесь рука.
Идэ из дупла выскочил, на ноги встал. Смотрит: кругом шишки. Ой, сколько шишек!
Стал Идэ шишки собирать и страх позабыл. Некого бояться!
Большую кучу шишек собрал Идэ, на берег посмотрел, видит: бабушка приехала. Идэ бабушке руками замахал, кричит:
– Зачем ты меня одного оставила? А бабушка ему отвечает:
– Не сердись, Идэ. Ты – человек. С тобой никто ничего сделать не сможет. Человек – везде хозяин. Теперь ты ничего бояться не будешь!
Подумал Идэ: «Права бабушка. Не надо бояться».
Помирился Идэ с бабушкой. Опять стали они орехи собирать, полную лодку набрали и домой поехали.
Тым-река от песка к песку бежит. Высоко солнышко светит. Тайга тихонько шумит.
Хорошо!
С тех пор Идэ бояться перестал. Куда захочет – один идёт.
Так бабушка отучила внука бояться.
АЛЬБА И ХОСЯДАМ
КЕТСКАЯ СКАЗКА
Жил, говорят, на небе Большой Старик. Был он великим духом, всем миром правил – и звёздами в небе, и рыбами в реках, и зверями в тайге, и птицами в воздухе, и людьми на земле. А звали его Есь.
Был у Еся чум – весь, как стекло, и через тот чум видел Есь всё, что на свете делается.
И была у Еся жена – Хосядам, маленькая худая баба. Всё ворчит да ругается: то не так, и это не по ней. Вот как-то бранились Есь и Хосядам, бранились – рассердился Есь да и сбросил её с неба на землю, а с нею и её слуг.
Стала Хосядам главой всех злых духов на земле. Пошлёт она кого-нибудь из своих слуг к людям – у тех непременно беда случается. А сама придёт – и того хуже: люди умирать начинают, на оленей мор нападает, зверь в тайгу бежит, рыба в реках пропадает.
Жила Хосядам со слугами своими у подножия Великих гор, на Большой воде, на семидесяти семи островах.
Так и вредила Хосядам людям, пока не родился великий богатырь Альба.
Когда он вырос, стал по воде на берестяной лодке плавать, острогою[6] рыбу добывать, на переправах на лосей и оленей охотиться.
Вот однажды и говорит Альба:
– До каких же пор злая Хосядам людей губить будет? Пойду её искать, воевать с ней буду!
И уплыл Альба на своей берестяной лодке к подножию Великих гор, к семидесяти семи островам.
Подъехал он к островам, вышел на берег. Тут на него из густых зарослей бросились шесть страшных чудовищ – слуги Хосядам. Но не испугался Альба, взмахнул пальмой[7] – и только свист пошёл: полетели головы с плеч чудовищ.
Победил Альба слуг Хосядам и думает: «Было их шесть. А где же сама Хосядам? Она седьмая должна быть. Надо её чум найти». И видит Альба: у самого берега в песке что-то шевелится.
Стал Альба в этом месте копать и увидел маленького налима. Свернулся он клубочком и так жалобно на Альбу смотрит. Пожалел Альба налимчика, бросил в лодку, чтобы в воду пустить, где водорослей побольше, и отплыл.
Не знал Альба, что это сама Хосядам в налимчика превратилась.
Вдруг слышит Альба на горе дивную музыку. Играет какой-то красивый человек на семиструнном кате, а чудится, что поют и тайга, и горы, и волны. Не знал и того Альба, что играет это Чуутып – любимый сын Хосядам.
Заслушался Альба дивной музыкой и не заметил, как налимчик в воду прыгнул и скрылся в тине. Услышал только голос из тины:
– Побил, ты, Альба, слуг моих, да уж спасибо тебе – меня пощадил!
Ох и рассердился Альба, что Хосядам упустил! Вскочил он в лодке, поднял железный лук и послал меткую стрелу в голову Чуутыпа. Разлетелась голова сына Хосядам на семь кусков, и окрасились скалы его кровью. С тех пор красны яры[8] у Осиновского порога на Енисее.
Схватил Альба острогу и ударил в воду, в то место, где слышал он голос Хосядам, но она увернулась от смертельного удара и бросилась на север. А поперёк Большой воды пустила своих каменных оленей, чтобы преградили путь Альбе. Но и камень не мог устоять под ударами Альбы: убил он оленей Хосядам, так и остались они лежать в воде. Только спины из воды торчат – скалами стали.
Нырнула тогда Хосядам к подножию Великих гор, стала рыть землю и уходить от Альбы. А он за ней гонится, пальмой скалы крушит.
Так бежала Хосядам под землёй на север, а Альба скалы крушил. И потекла по тому руслу вода и стала рекой Енисеем.
КАК МЕДВЕДЬ И БУРУНДУК ДРУЖИТЬ ПЕРЕСТАЛИ
НАНАЙСКАЯ СКАЗКА
Когда Хинганские горы ещё маленькие были, когда можно было выстрелить из лука и услышать, как стрела по ту сторону Хингана упадёт, тогда дружили медведь и бурундук.
Жили они вместе в одной берлоге. Вместе на охоту ходили, делили всё пополам: что медведь добудет, то бурундук ест, что бурундук добудет, то медведь ест.
Так дружили они долго. Да известно: завистникам чужая дружба глаза колет. Пока друзей не поссорят, не успокоятся…
Вот вышел как-то бурундук из берлоги – захотелось ему орехов пощёлкать. Повстречалась ему лиса. Рыжим хвостом завертела, поздоровалась, спрашивает:
– Как поживаешь, сосед?
Рассказал ей всё бурундук. Выслушала его лиса, и завидно ей стало, что два зверя вместе живут и не ссорятся. Сама-то она ни с кем не дружила, потому что всегда хитрила да всех обмануть норовила.
Притворилась лиса, что жалеет бурундука, лапки на животе сложила, заплакала и говорит:
– Бедный ты, бедный! Жалко мне тебя! Испугался бурундук:
– Почему ты жалеешь меня, соседка?
– Глупый ты! – отвечает лиса. – Медведь тебя обижает, а ты и не догадываешься об этом.
– Как это обижает?
– А вот так. Когда медведь добычу берёт, кто первый её зубами рвёт?
– Брат-медведь, – отвечает бурундук.
– Вот видишь, самый сладкий кусок ему достаётся. Ты, наверно, уж давно хорошего куска не видел, всё медвежьими объедками питаешься! Оттого и ростом ты маленький.
Завиляла лиса хвостом, слёзы утёрла.
– Ну, прощай, – говорит. – Вижу, нравится тебе такая жизнь. Только я бы на твоём месте первая в добычу зубы запускала!
Убежала лиса. Посмотрел ей вслед бурундук, задумался: «А ведь соседка-то, пожалуй, правильно рассудила!»
Так бурундук задумался, что и про орехи забыл. «Вот, – думает, – медведь-то какой обманщик оказался! А я ему верил, старшим братом считал».
Вот пошли медведь и бурундук на охоту. Зашли по пути в малинник. Сгрёб медведь в лапы куст малины, ягоды ест и брата приглашает. А тот смотрит: лиса-то правду сказала!
Поймал медведь евражку[9]. Зовёт бурундука, а тот глядит: медведь-то первым в евражку когти вонзил. Выходит, правду лиса говорила!
Пошли братья мимо пчелиного дубка. Медведь тот дубок своротил, лапой придержал, нос в улей всунул, брата зовёт – мёд пробовать. А бурундук видит: опять медведь первый пробует, – значит, опять лиса права!
Рассердился тут бурундук. «Ну, – думает, – проучу я тебя!»
Пошли они на охоту в другой раз. Сел бурундук брату на загривок. Учуял медведь добычу, косулю поймал. Только хотел её зубами схватить, а бурундук как прыгнет! Это – чтобы прежде брата в добычу зубы вонзить, сладкий кусок себе взять да немножко подрасти. Испугался медведь, выпустил косулю, и она убежала. Остались оба брата голодными.
Пошли дальше. Увидел медведь евражку, подкрался. Бурундук опять тут как тут! Опять перепугал медведя. Опять охота пропала. Рассердился медведь, а брату ничего не говорит.
Повстречались они с молодым кабаном. В другое время медведь и задираться бы не стал, а тут уж очень голоден был. Заревел так, что попятился кабан от медведя. Пятился, пятился, уткнулся хвостом в дерево – дальше некуда. Тут на него медведь и насел. Пасть раскрыл, зубами щёлкает, вот сейчас проглотит!
Только медведь приступил к кабану, а бурундук на кабана – прыг! Тут медведь совсем разозлился. Как хватит бурундука лапой по спине, так все пять когтей и вонзил ему в спину, чтобы под лапу не попадался, не мешал!
Рванулся бурундук – всю шкуру себе от головы до хвоста распорол.
Убежал он в лес. На деревьях долго жил, пока раны на спине не зажили. Ну, раны-то зажили, а пять чёрных полос от когтей медведя на всю жизнь у него остались.
ХОЗЯЙКА ОГНЯ
СЕЛЬКУПСКАЯ СКАЗКА
Давным-давно это было. Однажды все мужчины стойбища ушли в лес на охоту. В чумах остались женщины да дети.
Прошло два дня. На третий день вечером одна женщина вышла из чума, нарубила дров, собралась еду варить…
Вернулась она в чум, подбросила дров в очаг, села к огню и стала кормить сына.
Огонь весело горел, и вдруг одна искорка взвилась вверх, упала на ребёнка и обожгла его. Ребёнок заплакал, мать вскочила и начала ругать огонь:
– Что ты делаешь? Я кормлю тебя дровами, а ты моего ребёнка обжёг! Не будет тебе дров! Изрублю тебя топором, залью, затушу!
Сунула она ребёнка в люльку, взяла топор и стала рубить огонь.
А потом котёл воды в огонь вылила. Погас огонь. Темно, холодно стало в чуме. Теперь ребёнок заплакал от холода.
Опомнилась женщина, снова стала огонь разжигать. Старается, раздувает, никак не разжечь – ни уголька не осталось.
«Сбегаю-ка я в соседний чум, возьму огня», – подумала женщина и побежала в соседний чум. Только дверь отворила – огонь в очаге погас.
Выскочила женщина на улицу, в другой чум побежала. Едва дверь приоткрыла – и в нём огонь погас. Побежала она в чум своей бабушки. Только за дверь шагнула – огонь в очаге стал фыркать, задымил и потух.
– Что с тобой случилось? – спросила бабушка. – Едва ты вошла, огонь сразу погас. Уж не обидела ли ты его?
Плачет женщина. Во всём стойбище нет огня. Никто костра разжечь не может. Темно, холодно.
– Пойдём к тебе, посмотрю, что ты наделала, – сказала бабушка.
Женщина привела бабушку к себе. Стала бабушка огонь разводить, но сколько ни старалась, ничего не выходит. Встала она на колени, смотрит в очаг и вдруг видит: сидит там старуха, кожа её как огонь горит. И говорит старуха бабушке:
– Зря стараешься. Внучка твоя очень меня обидела! Глаза мои водой залила, лицо железом изрубила!
– Хозяйка огня, не сердись, дай огня! – просит бабушка.
Молчит хозяйка. Долго просила бабушка. Наконец хозяйка огня сказала:
– Огонь я вам тогда верну, когда эта женщина отдаст мне своего сына. Из его сердца я добуду вам огонь. Будете помнить, какой ценой огонь получили, – беречь его будете!
Заплакала женщина ещё громче, а бабушка ей говорит:
– Все семь родов людских из-за тебя без огня остались. Как жить будем? Придётся тебе отдать сына.
Отдала женщина сына. Хозяйка огня дотронулась до дров, взвилось пламя, а она с ребёнком скрылась.
Для того, чтобы уметь интерпретировать символы русских сказок, необходимо понимать значение предметного мира древних славян, обрядов и традиций.
Так, познавая символику народного костюма, его космологический характер, его обереги-заповеди, становится понятным, какую рубаху сшила царевна-лягушка царю. Применяя знания о трехчленном делении избы, где крыша — небо и голова человека, сруб — четыре стороны света и тело человека, подпол — мир загробный и ноги человека, можно прийти к выводу, что Емеля возлегает и путешествует на печи – сердце дома. Отсюда и качества Емели — щедрость, любовь, доброта, бескорыстие, забота о других, а вовсе не лень, как принято сейчас интерпретировать. Архетип людей, живущих в России — это не Емеля-лентяй, а человек любящий, заботливый, умеющий мечтать, стремящийся к развитию — путь Емели от темной избы до дворца и управления своим новым миром вместе с царевной — в конце сказки. Кем бы мы ни были, если мы родились и живем в России, нужно любить эту культуру и самих себя. Я часто встречаюсь с нелюбовью российского современного человека к самому себе. Каждый народ гордится своим прошлым, своей историей, традициями, мудростью и уважает себя. Обращаясь к русским сказкам, можно почерпнуть и любовь к себе и самоуважение.
Опираясь на символику прялки, становится понятным значение волшебного клубочка и пряжи, серебряного донца и золотого веретенца. Почему клубочек — волшебный и приводит героя к источнику зла — смерти Кощея? Прялка отражала космогонические представления древних славян, где солнце,
рождаясь из наднебесного высшего мира, согревает мир земной и совершает путешествие в мир загробный, замыкая круг. Кудель привязывали к вершине прялки, т.е. к миру небесному и спускали оттуда нить, свивая ее символически из света, из небесной влаги.
(Фото «Подоить тучку» из книги «Символизм сказок и мифов народов мира».)
Таким образом клубочек — это нить мудрости, спущенная с неба, ведущая к познанию самих себя.
Как писал Сергей Есенин, исследуя символику орнамента, русский человек, встав рано утром и умывшись водой, прикладывал к лицу полотенце с вышитым на нем древом жизни, напоминая себе, что в конце этого дня он, подобно этому мировому древу, должен принести плоды своих рук и шишки своих дум. 
Орнамент костюма и утвари любого древнего народа несет в себе космогонию, целый рассказ об окружающем мире и способе гармоничного бытия в нем.
В славянской культуре символ имеет понятие оберега. Символами украшали все, чем пользовались и где жили. Это «изба-храм», как называл ее Сергей Есенин, а ее обереги – «избяными заповедями». Конь на крыше, петухи и розетки на ставнях и фронтоне избы – символы солнца и его лучей. Матица – символ млечного пути, волнистые линии – воды и дождя, ромбы с точками – символы засеянного поля. Крыша является символом неба, сруб – мира земного с четырьмя сторонами света, подвал – мир подземный. Так изба отражала представления о мире, была целым необъятным космосом. Изба – человек. Крыша избы – голова, сруб – тело, печь – сердце, подпол – ноги. Еще один персонаж, связанный с печкой — баба Яга.
Почему она стремится поместить героев в печь? Печь в русской традиции это и сердце и лоно матери. В старину, если младенец рождался недоношенным, больным, его обмазывали тестом -символом солнечных лучей, и помещали на лопате для выпечки хлеба в теплую печь, а когда вынимали — считалось, что он переродился здоровым, допекся. Яга стремится перепечь, переродить героев, усадив на лопату и поместив в печь.
Однажды на семинаре, посвященном символизму сказок и мифов, я рассказала про обряд перепекания младенцев в русской традиции. И одна женщина поделилась своей историей:
— Мой дедушка родился болезненным, с врожденным пороком сердца. Врач сказала, что младенец не выживет. Но мама дедушки несколько раз повторяла с ним обряд перепекания — обмазывала тестом и помещала в теплую печь, а потом вынимала. И он не только выжил — всю Великую Отечественную войну прошел и прожил 85 лет.
Почему череп с тына бабы Яги помогает Василисе? 
Обнаженный череп – символ смерти. А так как при жизни в его лоне живет мозг, то это символ смерти разума. Череп со светящимися глазницами — это символ смерти обыденного мирского разума. Свет же во многих культурах символизирует знание, дух, свет истины. Недаром говорит пословица: «Знание – свет, неведение – тьма». Происходит замена смертного ограниченного сознания сознанием неограниченным. Василиса возвращается от Яги с обновленным сознанием, способным трансформировать свой мир. Поэтому негативные начала — мачеха и сестры, носители зависти, лени, злости, мести — исчезают.
Все предметы быта несли в себе рассказ о мире: вышитые полотенца и коромысла, сундуки, валики для стирки белья, прялки, костюм, постельное белье, занавески, дорожки тканых ковров.
«Как же мне, старцу
Старому не плакать.
Как же мне, старому, не рыдать:
Потерял я книгу золотую
Во темном бору,
Уронил я ключ от церкви
В сине море».
Отвечает старцу господь бог:
«Ты не плачь, старец, не вздыхай,
Книгу новую я вытку звездами,
Золотой ключ волной выплесну».
Приводит народные слова Сергей Есенин в своем произведении «Ключи Марии» — исследовании корней русской культуры, сетуя на то, что утерян символический язык «избяных заповедей», космогоническое, сакральное значение орнамента, одежды и утвари – всего созданного руками человека предметного мира, несущего сказания о вселенной и смысле бытия.
В сознании древнего человека любая созданная им вещь несла в себе смысл, миф о сотворении мира, о цели и смысле жизни его самого в этой безграничной вселенной. Круги, кресты, ромбы, зигзаги, покрывающие глиняные горшки или деревянные изделия отражали космос – солнце и круговращательное движение, стороны света, смену времен года, мифологическое отделение света от тьмы и т.д. 
Предметный мир, миф и сказка были неотделимы друг от друга, являясь наставлениями, духовной грамотой о способе гармоничного и счастливого бытия в этом мире. Линии орнамента, вышивка костюма, занавесок, полотенец, резьба покрывающая утварь и стены дома, архитектурные элементы избы, устное творчество – фольклор, сказка, миф – все это древняя молитва, письмена мудрости, напоминание о праведной и плодотворной жизни.
Сундуки, наличники на окнах, валики для стирки белья и т.д. – все украшалось символами солнца, воды и земли, напоминая, как человек должен жить – по законам солнца, т.е. добра, истины, привнося в жизнь чистоту ума и души, отраженные в символах воды, и в конце каждого дня приносить прекрасные плоды своих рук. Таким образом, любая вещь была не просто произведением декоративно-прикладного искусства, но и несла в себе целую философию.
Изделия декоративно-прикладного искусства Древнего мира можно назвать молитвой и мудростью, запечатленными в трехмерной форме, несущей прикладное назначение.
Если перевести язык древних на наш современный, то на каждой вещи окружающего нас мира – на мебели, посуде, одежде, на полу, оконных рамах, на домах, дорогах, машинах, витринах, — везде мы бы видели надписи: «помни о вечном», «стремись к мудрости», «будь справедливым», «люби и дари любовь», «будь плодотворен», «стремись к чистоте души»…
«Вся наша жизнь есть не что иное, как заполнение большого, чистого полотна рисунками». ( Есенин С. Собрание сочинений в двух томах. Гл. Быт и искусство. М., 1991).
Это стремление к гармоничному бытию в окружающем мире отражено не только символами предметного мира, но и заповедями мифа и волшебной сказки, выкристаллизовавшими в течение тысячелетий мудрые наставления-законы. Знание символики оберегов предметного мира и сказки раньше не были разделены, как это мы видим сейчас по вполне понятным причинам — предметный мир ушел в прошлое и изучают его только специалисты. А сказки остались с нами.
Читая мифы и сказки, мы отождествляем себя с главными героями, особенно к этому склонны дети. Сказки дают молодому сознанию веру в безграничные возможности, способность побеждать чудовищ — преодолевать чудовищные трудности, дают напутствия к праведной жизни, непрерывное стремление к новым подвигам и открытиям, сказки открывают перспективу развития и путь счастья. Вспоминая народную поговорку: «Без царя в голове», становится понятно как это важно жить с царем в голове, значит быть хозяином своих проявлений и своей жизни. А если «без царя в голове», то в народе добавляли еще поговорку «крыша поехала», происходящую из тождественности дома и человека.
После прочтения сказки или мифа, задайте детям вопросы о том, где живет добро, а где зло, кто такой главный герой, прекрасная царевна и дракон – и вы увидите, как многолико выскальзывают из подсознания, разбуженные этими вопросами древние архетипы, извечные символы, присущие каждому человеку.
Сказки говорят о нас самих и о нашей жизни. Но символы сказочно-мифологических миров в них зашифрованы – «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, там, на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там, на курьих ножках стоит без окон, без дверей…»
Это леший наших заблуждений на неизведанных дорожках поиска смысла в лесу познания, это русалка наших чувств, манящая погрузиться на дно души-психеи за жемчугами любви и перламутром одежд радости и боли, это избушка нашего сознания, мечтающего взлететь над обыденным…
В сказках пульсирующим ритмом бьются сценарии нашей жизни, где высшее начало – Жар-птица, царь – разум, Кощей – пелена заблуждений, Василиса Прекрасная – душа…