Чехов рассказы вишневый сад

«Алтайская правда»: Молодёжный театр Алтая приготовил подросткам необычный новогодний подарок

Молодёжный театр Алтая приготовил подросткам необычный новогодний подарок. В страшой сказке «Василисса», они, похоже, с удовольствием узнают себя.

Московскому режиссеру Виктории Печерниковой в одноименной пьесе Марии Малухиной, по ее собственным словам, оказалась близка идея взросления через нарушение родительских запретов, чтобы в какой-то момент подросток впервые взял ответственность за последствия на себя. Но вообще-то, и в тексте, и в получившемся спектакле еще много ценных мыслей, которые пригодятся и детям, и родителям.

Семья с секретами

Юная Василисса (ее играет Анастасия Данилова) живет с родителями на опушке леса. Вокруг на триста верст больше ни души – во всяком случае, так говорят маменька (актриса Наталья Сляднева) и тятенька (Алексей Бурдыко). При этом ходить в лес девочке строжайше запрещено: там опасные звери. Эти рисованные двухголовые птицы, пятнистые ящеры и прочие химеры ползают, высунув язычки, по огромному экрану позади избушки.

С девочкой что-то не так: ночью в свете луны она во сне вылезает на крышу домика и шепчет странные заклинания, а проснувшись, сама не может понять, что с ней было. Впрочем, и родители ведут себя странно: похожие пластикой на деревянные крестьянские игрушки или плоскостные лубочные картинки, они все время что-то недоговаривают. А маменька так и вовсе чуть не каждую свою фразу обрывает, закрывая себе рот ладошкой.

Заглянув однажды в лес (экран поднимается, и за ним оказывается «чащоба» из канатов, обрамленная блестящим занавесом), Василисса выясняет, что никакого зверья там нет, зато полно разной нечисти из славянских сказок. И первое же встреченное магическое существо – противного старичка Болибошку (Андрей Одинцов), который без долгих предисловий взялся ее душить, – она своим криком обратила в камень! А тут еще к родителям свалился с неба Летавец (Александр Пальшин), гонец от некоего Берендея, хозяина леса, который почему-то требует дань.

И тогда Василисса решает разобраться наконец во всем самостоятельно: пойти в лес, защитить семью и, если получится, обратить Берендея тоже в камень. На этом пути она обретает волшебного компаньона – застенчивого юного оборотня-волколака по имени Белояр (Андрей Потереба), а также встречает оголодавшее без человечины Лихо Одноглазое (Валерий Лагутин), спятившую от одиночества Полуденницу (Виктория Проскурина) и троицу опасных русалок…

Девочка, ты кто?

Если маменька и тятенька наряжены как условные крестьяне, то Василисса – совершенно обычный современный подросток с синеватыми косичками, в клетчатой рубашке, джинсах и сером акриловом кардигане, какой можно найти в любом магазине молодежной одежды. Образы сказочных существ тоже решены художником-постановщиком Ксенией Кочубей без особых магических затей, но символично: Полуденница носит огромный золотистый кокошник, намекающий на опасное солнце, Лихо – сложную маску и черную косуху, Берендей (Александр Чумаков) вообще ходит в приличном костюме с галстуком. А у Белояра из волчьих примет один только меховой «хвостик» на голове.

Роскошь и спецэффекты этой современной сказке и не нужны. Будучи метафорой взросления, она играет буквально на поле архетипов. Нарушив табу, девочка одна идет в темный лес, что же будет? Впрочем, заглавная героиня в исполнении Анастасии Даниловой особой кротостью не отличается. Это убедительно сыгранный дерзкий и колючий подросток, решительный в силу неведения, напуганный пробуждением и происхождением собственных странных способностей.

За все полтора часа действа мы не видели в зале ребенка, который бы отвлекся на болтовню или уткнулся в телефон, а после с облегчением рванул в гардероб, – наоборот, именно юные зрители и устроили артистам овацию. И этот успех спектакля отчасти можно объяснить тем, что его сюжет движется тропой, проторенной подростковой литературой и кинофантастикой последних десятилетий, чем-то напоминая и «Гарри Поттера», и «Сумерки», и «Звёздные войны» (скажем, у Василиссы явно был шанс повторить путь Энакина Скайуокера – обратите внимание на сцену с отгрызенной рукой!).

Полезные идеи для взрослых зрителей тут тоже припасены: например, что честность в отношениях с чадом – лучшая политика. Или что подростки, даже если временами кажутся чудовищами, детьми от этого быть не перестают. Удерживая баланс увлекательного, страшного и смешного, «Василисса» говорит со зрителями всерьез, чтобы в конце логично объяснить все: и родительские страхи, и мистику, и двойственную природу главной героини, и двойную «с» в ее имени.

Любовь Карпова

Источник: «Алтайская правда»

Премьеры, всероссийский фестиваль, лаборатория, юбилеи и награды – в Молодёжном театре Алтая подвели итоги года

Конец декабря – идеальное время для того, чтобы оценить свою работу за год, отметить достижения и лишний раз порадоваться успехам. Это и сделали в Молодёжном театре Алтая. Вспоминаем все значимые события 2021-го.

Премьеры

Год в МТА открыли 3 января премьерным показом ирландской комедии Андрея Воробьёва «Сиротливый Запад» по пьесе Мартина МакДонаха. В центре сюжета – братья Вэлин и Коулмэн, только что похоронившие отца. Они ссорятся, делят наследство, постоянно друг друга подкалывают. Оба испытывают симпатию к местной девушке Гэлин, что тоже не добавляет теплоты в отношения героев. Частый гость в доме – Отец Уэлш. Сам испытывающий кризис веры, он делает всё возможное, чтобы помирить родственников. Ради этого он идёт даже на крайние меры.

5 марта в репертуар театра вошла опера «Мария Стюарт». В её основе – документальная история середины XVI века о противостоянии королевы Шотландии Марии Стюарт и королевы Англии Елизаветы Тюдор, закончившемся казнью Марии. Нестандартное прочтение трагедии Фридриха Шиллера представил молодой режиссёр из Санкт-Петербурга Максим Соколов.

20 мая прошёл первый показ спектакля «Пой, Вовка…», в основу которого легло литературное наследие Валерия Золотухина. Режиссёр Анатолий Кошкарёв использовал рассказ «Старики», отрывки из повестей «Дребезги» и «На Исток-речушку, к детству моему», в которых много автобиографичного, прозу из дневников артиста, фрагменты писем. Спектакль «Пой, Вовка…» приурочен к 80-летию большого артиста, педагога, художественного руководителя МТА с 2003 по 2013 годы.

8 сентября в Молодёжном театре Алтая состоялась премьера уравнения с двумя неизвестными «Загадочное ночное убийство собаки» Саймона Стивенса. Режиссёр спектакля – Андрей Воробьёв. Это история о 15-летнем подростке с аутизмом. Однажды он обнаруживает во дворе у соседки мёртвое животное и решает во что бы то ни стало узнать, кто совершил преступление. При этом главным подозреваемым считают самого мальчика. Чем ближе герой подбирается к истине, тем больше тайн ему предстоит открыть. И тем сильнее ему придётся противостоять своей особенности.

12 ноября состоялась ещё одна премьера – спектакль «Крахмальная, 92» по повести Януша Корчака «Когда я снова стану маленьким» поставил режиссёр из Польши Бениамин Коц. Главный герой спектакля мечтает поскорее вырасти. Но когда мечта сбывается, понимает, что это не приносит ему ожидаемого счастья: оказывается, быть взрослым не так уж приятно. Спектакль Молодёжного театра Алтая стал уникальным. При работе над ним выяснилось, что при переводе оригинального текста повести с польского языка на русский некоторые фрагменты упустили. Утраченные части Бениамин Коц перевёл сам, чтобы точно передать зрителям МТА рассуждения педагога, писателя, врача и общественного деятеля Януша Корчака.

«Крахмальная, 92» – интерактивный спектакль, созданный при поддержке проекта партии «Единая Россия» «Культура малой Родины». По этой же программе под конец года в Молодёжном театре Алтая режиссёр Виктория Печерникова поставила страшную сказку для подростков «Василисса» по пьесе Марии Малухиной. Сюжет про девочку, идущую в страшный лес, знаком с детства. Но современная «Василисса» – это не сказка для маленьких, это история про взросление. Героине предстоит пройти множество опасных испытаний, встретить на пути помощников и врагов – фантастических существ из мира русских народных сказок, и, в конце концов, встретиться с самой собой.

Лаборатория детских сказок

В июне в Молодёжном театре Алтая прошла актёрско-режиссёрская творческая лаборатория по созданию эскизов спектаклей-сказок «РусскаяZABAVA». Принять в ней участие мог любой артист труппы. Выдвигали только одно условие – спектакль для малышей от трёх лет должен быть интерактивным.

В итоге из четырёх эскизов два руководство театра оценило как наиболее интересные и перспективные. Один из них – сказка «Серая Шейка» Дмитрия Мамина-Сибиряка. С ней работал Руслан Гарибов, уже поставивший в театре детский спектакль «Цветик-семицветик» Валентина Катаева и пьесу Олега Богаева для взрослой аудитории «Русская народная почта». Отметили эскиз спектакля артиста Андрея Одинцова по мотивам русских народных сказок.

Главный режиссёр

12 мая директор Молодёжного театра Алтая им. В.С. Золотухина Ирина Лысковец представила коллективу нового главного режиссёра. Им стал Алексей Серов из Санкт-Петербурга. Зрителям Барнаула он уже известен – в 2019 году режиссёр поставил в МТА трагикомедию «Наш городок» по пьесе Торнтона Уайлдера.

За плечами режиссёра более ста спектаклей. Он сотрудничал с театрами Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Красноярска, Новгорода, Хабаровска, Мурманска, Воронежа, Волгограда, Краснодара, Томска и многих других городов. Алексей Серов – лауреат государственной премии Волгоградской области (2008) в сфере литературы, искусства, архитектуры и культурно-просветительской деятельности в номинации «Театральное искусство» за спектакль «У войны не женское лицо» по книге Светланы Алексиевич в Волгоградском молодёжном театре.

Опыт руководства большим творческим коллективом у Алексея Эдуардовича есть. С 1992 по 1997 год он был главным режиссёром новосибирского театра «Красный факел», с 2001 по 2004 год руководил Театром юного зрителя в Волгограде. В 2004 году основал и до 2012 года руководил Молодёжным театром в Волгограде. В этом же городе в 2012 году основал и в 2013 году руководил Первым драматическим театром. В 2016-2017 годы Алексей Серов был главным режиссёром Хабаровского краевого музыкального театра.

Сейчас Алексей Эдуардович работает над новым спектаклем. Со 2 по 7 января в МТА пройдут премьерные показы комедии итальянского драматурга Дарио Фо «Свободная пара» о семейной жизни без обязательств. Комический эффект от всего происходящего усилен в спектакле приёмом «театр в театре», когда зрители становятся непосредственными свидетелями на процессе по «делу о супружеской неверности».

Дни памяти

2 февраля в Молодёжном театре Алтая состоялся вечер памяти артиста Юрия Виноградова. На нём собрались друзья, коллеги и студенты Юрия Александровича. Вечер памяти назвали «Любимые сказки Юрочки». Артисты театра прочитали малоизвестные произведения Ганса Христиана Андерсена «Бузинная матушка», «Ёлка» и «Немая книга» под музыкальное оформление заслуженного деятеля искусств России, органиста Сергея Будкеева. Коллеги по сцене рассказали, каким удивительно чутким и внимательным был Юрий Виноградов, а студенты вспоминали, что его лекции были лучшими.

Юрий Александрович родился 17 апреля 1951 года в семье заслуженных артистов России Лидии Римшевич и Александра Виноградова, работавших в ТЮЗе. Детские годы мальчика прошли в театре, что повлияло на его выбор профессии. Юрий Виноградов окончил Барнаульское музыкальное училище по классу фортепиано, Новосибирское театральное училище по специальности «Актёр драматического театра». Много лет служил в театре. Последней ролью в Молодёжном театре Алтая для Юрия Александровича стала роль Хлопова в комедии «Ревизор».

2 февраля 2017 года после тяжёлой продолжительной болезни артист, педагог и верный друг скончался. С тех пор эта дата для коллектива МТА особенная.

Премьера спектакля Молодёжного театра Алтая «Пой, Вовка…» по рассказам, письмам и дневникам Валерия Золотухина продолжила череду памятных мероприятий, посвящённых 80-летию народного артиста России. В Барнаул прилетели жена Ирина Линдт, сын Иван Золотухин, друзья и коллеги Вениамин Смехов, Алика Смехова, Валерий Черняев и Любовь Чиркова. Во время выступлений гости говорил, что артист был человеком с большой и светлой душой, на которого можно было положиться, который всегда поддерживал. Ирина Линдт и Иван Золотухин отметили, что поездка на Алтай – словно приезд к родственникам, настолько Валерия Сергеевича любят жители края, рады видеть его семью.

Мероприятия, посвящённые юбилею артиста, завершались в сентябре масштабным культурным форумом – IV Всероссийским молодёжным театральным фестивалем им. В.С. Золотухина.

Всероссийский молодёжный театральный фестиваль им. В.С. Золотухина

Фестиваль проходил с 18 по 24 сентября 2021 года. В конкурсной программе свои спектакли представили 11 театров из Барнаула, Уфы, Кемерова, Екатеринбурга, Альметьевска, Вологды, Новосибирска, Глазова, Нягани и Челябинска. Московский театр на Таганке выступил в качестве гостя. В образовательную часть фестиваля вошли семинары об организации театрального дела, новых проектах Союза театральных деятелей России и о том, как писать о современном театре. В этом году членами жюри стали театроведы Кристина Матвиенко, Юлия Клейман, Антон Алексеев и режиссёр Роман Феодори, возглавляла группу экспертов директор Центра имени Вс. Мейерхольда Елена Ковальская.

Решением жюри Гран-при фестиваля вручили Молодёжному театру Алтая за спектакль Бениамина Коца «Мой папа – Питер Пэн» по пьесе Керен Климовски. За исполнение роли Учительницы в этом спектакле отметили Юлию Юрьеву, она стала лауреатом в номинации «Лучшая женская роль второго плана».

Гастроли Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова

Большим событием стали гастроли Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова, приуроченные к 100-летию творческого коллектива. На сцене МТА состоялись показы двух спектаклей одного из самых популярных театров в России.

Барнаульцам представили спектакль «Наш класс» Тадеуша Слободзянека в постановке Натальи Ковалёвой. Это история об учениках одного простого школьного класса, которые годами жили по соседству и сидели за одними партами в школе. Никому в голову не приходило выяснять национальную принадлежность друг друга. А когда фашисты поделили людей на «высшую» и «низшие» расы, вчерашние одноклассники вмиг обернулись кто палачом, кто жертвой.

Затем состоялись показы спектакля «Крик лангусты» по пьесе Джона Маррелла «Смех лангусты». Сару Бернар называли божественной актрисой, золотым голосом, императрицей театра. Эпатажная и несгибаемая, первая в истории мировая звезда. Ей предрекали раннюю гибель от туберкулёза – но ошиблись. Ей ампутировали ногу – но Сара Бернар продолжила играть, и публика рукоплескала ей. В постановке Михаила Цитриняка заняты известные артисты Юлия Рутберг и Андрей Ильин.

Победы на фестивалях

В марте заслуженная артистка России Галина Чумакова и Любовь Хотиёва приняли участие в III фестивале искусств «Здесь край моих отцов», который проходил на родине Валерия Золотухина. В Быстроистокском культурно-досуговом центре ведущие мастера сцены Молодёжного театра Алтая показали две программы: художественное чтение произведений советских писателей «То, что мы любили в детстве» и «неСлучайные встречи» с рассказами Надежды Тэффи.

В мае в Барнауле состоялся V фестиваль самостоятельных работ «Рождение замысла», инициатором которого выступает региональное отделение Союза театральных деятелей России. Свои спектакли представляли как профессионалы, так и любители театрального искусства. В итоге в номинации «Лучший спектакль фестиваля» победу одержала артистка МТА Ольга Жучкова с моноспектаклем «Святая Ю». Видеооператора театра Александра Секачёва отметили в номинации «Лучшее оформление визуального видеоряда» за работу в этом спектакле.

В этом году директор театра Ирина Лысковец по приглашению организаторов побывала на образовательном семинаре Вахтанговского фестиваля театральных менеджеров (Москва). Она и артист Владимир Кулигин стали гостями Всероссийского фестиваля театрального искусства для детей «Арлекин» 2021 года (Санкт-Петербург).

В ноябре Ирина Лысковец была участником Всероссийского фестиваля-лаборатории «Колесо», который Российский академический Молодёжный театр проводит совместно с Союзом театральных деятелей РФ. Это профессиональные смотры детского и молодёжного репертуара разных театров страны. На фестивале проходит ежегодный Всероссийский семинар по работе со зрителями, на котором руководителям театров представляют лучший отечественный опыт по организации и проведению зрительских проектов. Центральным событием «Колеса» стал круглый стол по актуальным проблемам театров для детей и молодёжи – попытка объединиться в формулировании и решении проблем современных ТЮЗов России.

Юбилеи на сцене родного театра

Трое артистов Молодёжного театра Алтая отмечали юбилей творческой жизни. В феврале 40-летие на сцене отмечал заслуженный артист России Валерий Лагутин. Он с детства занимался в цирковой студии при Доме культуры котельщиков. Позже получил профильное образование в Алтайском государственном институте культуры – выпустился в 1981 году и тогда же пришёл в театр. С тех пор артист востребован у режиссёров. Причём Валерий Лагутин – единственный в Алтайском крае артист, который принимал участие в боевых действиях в «горячей» точке.

В трудовой книжке за 4 мая 1984 года есть запись: «Уволен в связи с уходом в ряды Советской армии». После Афганистана артист вернулся в театр. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 декабря 1988 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга в Республике Афганистан, Валерию Лагутину вручили Грамоту. Также у него есть медали, среди которых – «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».

В сентябре памятная дата – 25 лет – была у Юлии Юрьевой. Артистку приняли в театр сразу после окончания Алтайского государственного института культуры. Причём диплом у Юлии Юрьевой красный. За эти годы она исполнила около 60 ролей в спектаклях по лучшим русским и зарубежным произведениям. Каждый, кто видел её на сцене, знает, что артистка может буквально всё. Она восхитительна и в детских сказках, и в вечерних спектаклях.

В ноябре прошёл творческий вечер заслуженной артистки России Нины Таякиной «50 лет на сцене». Нина Васильевна читала стихи, пела, делилась воспоминаниями, рассказывала о любимых ролях, об опыте съёмок в кино.

Путь на сцену для артистки, увлечённой театром с самого детства, был долгим. После школы она поступила на педагогический факультет, позже – на юридический. Эти направления не приносили никакого удовольствия – творческая натура девушки требовала другого. Всё свободное время Нина Таякина пропадала в кружках и народных театрах. И однажды приняла решение ехать учиться в Горький. С отличием окончив театральное училище, Нина Васильевна вернулась в Барнаул и устроилась в Алтайский театр юного зрителя. Несмотря на занятость в репертуаре, артистка окончила Театральное училище имени Бориса Щукина, получила профессию режиссёра. Вклад Нины Васильевны в театральное искусство переоценить невозможно. В 1998 году ей справедливо присвоили звание заслуженной артистки Российской Федерации. А последние 15 лет Нина Таякина преподаёт актёрское мастерство в институте культуры.

Благодарности и премии

Ко Дню работника культуры России в Барнауле прошла церемония вручения благодарственных писем и грамот от администрации города, на которой отметили несколько сотрудников Молодёжного театра Алтая. За многолетний добросовестный труд и большой вклад в развитие профессионального театрального искусства в городе Благодарственные письма вручили артистам Наталье Слядневой и Александру Пальшину, заведующему монтировочным цехом Максиму Павлову. Почётные грамоты администрации Барнаула – артистке Светлане Лепихиной и заведующему столярным цехом театра Роману Скворцову.

По итогам творческого сезона 2020-2021 годов Министерство культуры Алтайского края за многолетний добросовестный труд, большой вклад в развитие театрального искусства в регионе Почётной грамотой отметило помощника режиссёра МТА Елену Рудь.

В октябре стали известны имена лауреатов Губернаторской премии имени Валерия Золотухина в области театрального искусства. В 2021 году в список лучших попал Александр Коцубенко. Он окончил Алтайскую государственную академию культуры и искусств в 2013 году (второй целевой актёрский курс под кураторством народного артиста РФ Валерия Золотухина, руководитель курса – доцент кафедры режиссуры АлтГАКИ Геннадий Старков). Один творческий сезон отработал в Алтайском краевом театре драмы им. В.М. Шукшина, в 2014 году перешёл в Молодёжный театр Алтая. За это время исполнил более 30 ролей как в детских сказках, так и в спектаклях для взрослых зрителей.

В ноябре за многолетний добросовестный труд и большой вклад в развитие театрального искусства в регионе Почётную грамоту Министерства культуры Алтайского края вручили заместителю директора по развитию Молодёжного театра Алтая Марине Стригуновой.

Под конец года в театре состоялась ещё одна церемония вручения. Администрация Октябрьского района Барнаула отметила инженера-механика МТА Евгения Кобылина. Благодарность министра культуры Алтайского края за многолетний добросовестный труд и личный вклад в организацию деятельности театра директор МТА Ирина Лысковец передала Елене Тишиной. Почётную грамоту администрации города вручили руководителю литературно-драматургической части Станиславу Хазиеву, главного бухгалтера Елену Анисимову отметили знаком «За вклад в развитие города Барнаула», почётный знак «С благодарностью, Барнаул» вручили заведующему художественно-постановочной частью МТА Павлу Мануйлову.

Эксперт «Золотой Маски» на показах МТА

С 7 по 10 апреля на показах спектаклей Молодёжного театра Алтая была театровед, критик, кандидат искусствоведения, редактор отдела научно-методической работы Государственного центрального театрального музея им. А. Бахрушина, автор журналов «Театр», «Театрал», «Петербургский театральный журнал», газеты «Экран и сцена», член экспертного совета российской национальной театральной премии и фестиваля «Золотая Маска» Ирина Алпатова. Театр пригласил её в Барнаул, чтобы узнать мнение профессионала о творческой деятельности.

Эсперт посмотрела и дала свою оценку пластической драме «Бойцовский клуб» по роману Чака Паланика, опере «Мария Стюарт» Фридриха Шиллера, семейной истории «Временно недоступен» по пьесе Петры Вюлленвебер и трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет». Впечатления Ирины Алпатовой опубликовали в журнале «Сцена», единственном в стране театральным изданием, в фокусе внимания которого находятся вопросы сценографии, новые технологии и материалы, технические достижения в области светового и звукового оборудования.

Новые артисты

В августе труппу Молодёжного театра Алтая пополнили новые артисты, недавние выпускники театральных вузов. Дарья Чиж, Дмитрий Волков и Антон Нечаев в этом году окончили Алтайский государственный институт культуры по специальности «Артист драматического театра и кино». Куратором курса была ведущий мастер сцены МТА, заслуженная артистка России Нина Таякина. Вместе с ней бесценный опыт студентам передавал артист и режиссёр Виктор Захаров.

В новом сезоне зрители Молодёжного театра Алтая познакомились с Анастасией Милютиной. В 2021 году она получила диплом Сибирского государственного института искусств имени Дмитрия Хворостовского (Красноярск), специальность девушки – «Актёрское искусство». С шести лет Анастасия Милютина занимается вокалом, с 10 лет ходила в детскую студию при музыкальном театре.

Летняя театральная школа СТД

С 1 по 29 июня в Москве проходила XIV Летняя театральная школа Союза театральных деятелей России. В этом году в ней участвовало более 80 молодых артистов из 55 городов России. Из Барнаула на обучение пригласили Андрея Потеребу.

Программа Летней театральной школы СТД РФ представляет собой интенсивный образовательный четырёхнедельный курс и включает в себя мастер-классы, тренинги и лекции по основным профессиональным дисциплинам: актёрское мастерство, сценическая речь, сценическое движение, ритмика, современный танец и сценический бой. Педагогический состав Школы – ведущие специалисты из лучших вузов страны.

Важные проекты

Творческие встречи – одно из важных и любимых направлений МТА. В феврале, пока шла работа над спектаклем «Мария Стюарт», в Молодёжном театре Алтая состоялись две встречи с Максимом Соколовым, поставившим в МТА Wonder boy и «Бойцовский клуб». После показов зрители высказывали своё мнение о том, что увидели на сцене, спрашивали режиссёра, как шла работа над этими спектаклями, задавали вопросы о декорациях, реквизите и костюмах. Много вопросов задавали и артистам.

Молодёжный театр Алтая одним из первых в крае подключился к проекту Министерства культуры России «Пушкинская карта». С 1 сентября его участники – школьники и студенты в возрасте от 14 до 22 лет – могут оплатить билет на любой спектакль МТА за счёт средств федерального бюджета. В первый год на баланс карты зачислили 3000 рублей, в 2022-м сумму увеличат до 5000 рублей.

Молодёжный театр Алтая присоединился ко Всероссийскому экскурсионному флешмобу. Акция всегда проходит в последнюю субботу августа, она направлена на то, чтобы участники как можно больше узнали об истории, культуре и людях своих городов.

В МТА группу встречал артист и режиссёр Виктор Захаров. Он – настоящий хранитель истории. В 1968 году окончил Новосибирское театральное училище по специальности «Актёр драмы», работал в Алтайском краевом театре юного зрителя. В 1982 году защитил с отличием режиссёрский диплом в Театральном училище им. Б. Щукина в Москве, в 1987 году окончил Высшие театральные курсы при ГИТИС по направлению «Режиссёр драматического театра». С 1983 года Виктор Степанович был режиссёром нашего театра, с 1990 по 1997 годы – главным режиссёром. Параллельно вёл большую деятельность на благо культурной жизни края в качестве председателя Алтайского отделения Союза театральных деятелей России.

Именно поэтому Виктор Захаров знает о МТА всё. На экскурсии он провёл гостей театра по фойе, показал музей, бутафорский, декорационный, пошивочный и другие цеха. У каждого участника акции была возможность выйти на сцену и почувствовать себя артистом. Прогулку по театру Виктор Степанович дополнил рассказами о спектаклях, над которыми работал в разные годы, поведал интересные случаи из истории МТА и своей профессиональной деятельности.

В этом году в МТА прошли благотворительные показы спектаклей. Все вырученные от продажи билетов средства направили родителям Марии Яценко, у которой диагностировали спинальную мышечную атрофию. Это генетическое заболевание, поражающее клетки спинного мозга. Без своевременного лечения мышцы постепенно ослабевают – сначала руки, потом ноги, спина, заканчивается всё остановкой дыхания.

Весь город собирает средства на препарат «Золгенсма» для девочки, стоимость которого составляет около 180 миллионов рублей. Сотрудники МТА не могли остаться в стороне.

Уже не первый год Молодёжный театр Алтая много внимания уделяет особенным зрителям. 2021-й исключением не стал – сотрудничество с Алтайской краевой организации общероссийской общественной организации «Всероссийское общество инвалидов», Алтайским региональным отделением Всероссийской общественной организации «Сообщество многодетных и приемных семей России «Много деток — хорошо!» и городским общественным клубом ветеранов «Оптимисты» при Дворце культуры Барнаула продолжилось. Подопечные этих организаций по-прежнему могут приобрести билеты на показы спектаклей по льготным ценам.

По многолетней традиции МТА принял участие в месячнике пожилого человека, который проходит в октябре. Цена билета для зрителей почтенного возраста на спектакли «Обыкновенное чудо», «Гроза», «Вишнёвый сад» и Wonder boy продавали всего по 100 рублей. Это дало возможность многим пенсионерам не только побывать на постановках по известнейшим произведениям Евгения Шварца, Александра Островского и Антона Чехова, но и познакомиться с современной подростковой драматургией.

Молодёжный театр Алтая возобновил проведение мастер-классов для детей перед показами сказок. Раз в месяц в фойе в течение часа педагоги из Центра детского творчества Центрального района Барнаула обучают желающих творить цветы, открытки и фигурки из бумаги.

15 декабря артисты Молодёжного театра Алтая приняли участие в форуме «Классика в диалоге с современностью» об Антоне Чехове. Он проходил в новоалтайской Центральной городской библиотеке им. Л.С. Мерзликина. Дмитрий Борисов, Александр Коцубенко, Анастасия Милютина и Роман Чистяков выступили перед учениками восьмого и одиннадцатого классов с программой «Читаем Чехова» образовательного проекта «Разборки с автором». Они представили рассказы «Толстый и тонкий», «Загадочная натура», «Стража под стражей» и «Бумажник».

Ирина Лысковец,
директор Молодёжного театра Алтая:

«Год для Молодёжного театра Алтая выдался насыщенным. Репертуар пополнили шесть спектаклей, часть из которых стали явлением в культурной жизни региона. Мы на высшем уровне провели Всероссийский молодёжный театральный фестиваль имени Валерия Золотухина, приняли на своей сцене гастроли Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова. Наконец-то приобрели главного режиссёра, а ещё нашли интересные решения создания спектаклей по детским сказкам на творческой лаборатории. Подводя итоги, можно уверенно сказать, что все сотрудники театра выложились, не подвели, сработали слаженно, очередной раз доказали свой профессионализм в театральном деле.

2022-й год у театра станет не менее ярким. Мы продолжим ставить качественные спектакли по лучшим произведениям классиков и пьесам молодых современных драматургов. Есть договорённость о сотрудничестве с талантливыми и известными в стране режиссёрами. В наших планах реализация нескольких любопытных творческих проектов, прежде всего ориентированных на подростков. Молодёжный театр Алтая намерен и дальше уделять внимание развитию безбарьерной среды, поддерживать существующие и реализовывать новые социально значимые проекты. Предстоит большая работа по обновлению светового и звукового оборудования».

Текст: Ольга Разумихина

Десятиклассники начинают знакомство с драматическим наследием А. П. Чехова с пьесы «Вишнёвый сад», о которой мы говорили в прошлом году, — но на этом всё обычно и заканчивается. Школьная программа не может объять необъятного, поэтому ни «Чайку», ни «Дядю Ваню», ни «Трёх сестёр» с учителями уже не обсуждают; счастливое исключение составляют немногочисленные классы с гуманитарным уклоном.

Тем временем «Вишнёвый сад» — это вершина творчества Антона Павловича, его «лебединая песня». Не будет преувеличением сказать, что к написанию этой работы он шёл всю жизнь, — как минимум потому, что впервые опубликована она была в 1903 г., а меньше чем через год 44-летний классик скончался из-за осложнений, вызванных туберкулёзом.

Но дело не только в датах. Чехов-прозаик «нащупал» свой путь ещё в юности, и долго ждать успеха на литературном поприще ему не пришлось: первые юмористические рассказы, которые классик любил подписывать замысловатыми псевдонимами типа «Человек без селезёнки» или «Брат моего брата», были опубликованы ещё в 1880 г., когда Антон Павлович был первокурсником. А вот с пьесами всё оказалось иначе: драматические работы Чехова раз за разом подвергались жёсткой критике. Отчасти — потому, что ранние пьесы классика действительно уступали по художественной силе его рассказам; отчасти — потому, что российский театр на протяжении всего XIX в. хотя и был целой вселенной, но её законы во многом оставались неизученными.

История вопроса

«Почему же неизученными? — удивится школьник, дочитавший до этого места. — Ведь были же и Фонвизин, и Грибоедов, и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь, и Островский!»

Конечно, были, — и они сделали очень многое, чтобы ко второй половине XIX в. оформились основные принципы, которыми руководствовались отечественные драматурги. Сложно представить, но до Фонвизина — автора «Недоросля» — почти все постановки представляли собой «переделки» античных сюжетов, а главных героев звали как-нибудь вроде «Корион» или «Менандр». (По крайней мере, именно под такими именами фигурируют два друга-помещика в первой пьесе Фонвизина. Вот вы когда-нибудь встречали человека, у которого в паспорте написано «Менандр»?)

Кроме того, существовал закон единства времени, места и действия: вся интрига должна была «вращаться» вокруг определённого персонажа, а события — происходить в одних декорациях на протяжении 24 часов. Фонвизин, Грибоедов и Гоголь это правило соблюдали; но как вы представляете пушкинского «Бориса Годунова», где всё действие разворачивается в монастырской келье? Или, например, «Грозу» Островского — но так, чтобы Катерина успела изменить мужу, раскаяться, сбежать на берег Волги, и всё это — за одни-единственные сутки?

Всего за одно столетие — не так уж и долго по общекультурным меркам! — российские драматурги провели ряд важнейших, даже революционных, преобразований в своей сфере. Наши авторы вывели на сцену героев из низших сослови (мещан и крестьян) и «научили» их обмениваться не книжными оборотами, а обыденными, привычными для всех репликами, иногда даже разговорными или грубо-просторечными. Показали, что в драматическом произведении может быть сразу несколько сюжетных линий, — а интрига, в свою очередь, не так важна, как попытки «вскрыть» глубинные причины конфликтов между людьми. Но этого было — всё ещё — недостаточно.

Дело было в том, что в театре XIX века господствовали два жанра: комедия и драма. И жанры эти, казалось, намертво отгорожены друг от друга. Поэтому, например, в гоголевском «Ревизоре» нет ни одной трогательной, душещипательной сцены — а «Гроза» Островского начисто лишена шуток.

Отечественным драматургам предстояло изобрести новый жанр — трагикомедию, которая часто оказывается намного ближе к жизни. И эта честь досталась не кому иному, как Антону Павловичу Чехову.

Ранние пьесы

Но с чего же начинал творческий путь Чехов-драматург? С ряда пьес, герои которых были типичными «лишними людьми» — самодовольными дворянами, которые, подобно Онегину и Печорину, избалованы вниманием приятелей и женщин и которые не могут найти хоть сколько-нибудь стоящего смысла жизни.

Первая драматическая работа будущего классика называлась «Платонов» (в ряде других источников — «Безотцовщина»). Чехов написал её в 18 лет — но найдена и опубликована она была лишь через 19 лет после смерти писателя. Центральным персонажем пьесы Чехов сделал Михаила Васильевича Платонова — сельского учителя, женатого на очаровательной Сашеньке — девушке доброй, наивной и, главное, сердечно к нему привязанной. Но Платонов быстро устаёт быть добропорядочным мужем — и вспоминает о своей первой любви, Софье Егоровне, в начале пьесы уже замужней.

Однако Михаил Васильевич не испытывает сильных чувств ни к одной из пассий. Причина — не в самих Сашеньке и Софье Егоровне, а в том, что Платонов в принципе равнодушен ко всему. Он не знает, чему посвятить не то что всю жизнь, а ближайший вечер. Не случайно один из второстепенных героев, обсуждая чудаковатого соседа, приходит к следующему выводу:

Анна Петровна. <…> Кто такой, что за человек, на ваш взгляд, этот Платонов? Герой или не герой?

Глагольев. Как вам сказать? Платонов, по-моему, есть лучший выразитель современной неопределённости… Это герой лучшего, ещё, к сожалению, ненаписанного, современного романа… <…> Под неопределённостью я разумею современное состояние нашего общества <…>. Он стал в тупик, теряется, не знает, на чём остановиться, не понимает… Трудно понять ведь этих господ! <…> Всё крайне неопределенно, непонятно… Всё смешалось до крайности, перепуталось…

Проницательный читатель уже догадывается, какой будет развязка: Платонов, как и лермонтовский Печорин, погибнет во цвете лет — но, правда, не на войне, а во время бытовой ссоры. (Имя убийцы называть не будем: вдруг вы всё-таки соберётесь прочитать.)

В пьесе «Платонов», или «Безотцовщина», видно сильное влияние романтизма: способный, образованный, знающий себе цену, но глубоко несчастный герой оказывается один против всех. Однако обратим внимание не на сюжет, недостатки которого очевидны, — а на то, как разговаривают герои. Не будем далеко ходить и посмотрим на первую же сцену. Это разговор Трилецкого — отца той самой Сашеньки, жены Платонова, — и давней знакомой:

Трилецкий (подходит к Анне Петровне). Что?

Анна Петровна (поднимает голову). Ничего… Скучненько…

Трилецкий. Дайте, mon ange [мой ангел], покурить! Плоть ужасно курить хочет. С самого утра почему-то ещё не курил.

Анна Петровна (подает ему папиросы). Берите больше, чтобы потом не беспокоить. <…> Скучно, Николя! Тоска, делать нечего, хандра… Что и делать, не знаю… <…>

Трилецкий. <…> В вашу руку целуешь, как в подушечку… Чем это вы моете свои руки, что они у вас такие белые? <…> В шахматы, что ли?

Анна Петровна. Давайте… <…> Небось, наши гости проголодались…

Трилецкий (приготовляет шахматную доску). По всей вероятности. Что касается меня, то я страшно голоден.

Анна Петровна. Я о вас и не спрашиваю… Вы всегда голодны, хоть и едите каждую минуту… <…> Ходите вы… Уж и пошёл… Надо сперва подумать, а потом уже и идти… <…>

Трилецкий. Вы так пошли… Тэк-с… Голоден-с… Обедать скоро будем?

Анна Петровна. Не думаю, чтобы скоро… Повар изволил ради нашего приезда нализаться и теперь без ног. <…> Серьёзно, Николай Иваныч, когда вы будете сыты? Ест, ест, ест… без конца ест! Ужас что такое! Какой маленький человек и такой большой желудок! <…> Забрался в мою комнату и не спросясь съел полпирога! Вы знаете ведь, что это не мой пирог?

Каково? Первые страницы пьесы «обманывают» читателя, который ждёт от Чехова простенькой бытовой комедии, — но заканчивается произведение, как уже говорилось, скоропостижной смертью главного героя.

Уже в начале творческого пути Чехов-драматург понимал: в жизни комическое неотделимо от трагического, бытовое — от возвышенного. И нет ничего удивительного в том, что какой-нибудь человек может целыми днями в гостях у давней знакомой, играть с ней в шахматы, поглощать без спросу её пироги, делать сомнительные комплименты, в общем, всячески убивать время, — а спустя несколько дней его дочь совершит попытку самоубийства из-за того, что безумно любимый муж к ней охладел. А ещё через некоторое время этот любимый муж погибнет, и во многом по собственной вине…

После «Платонова» Чехов написал ещё две пьесы, которые не удостоились высокой оценки критиков. Первая называлась «Иванов», и её сюжет был примерно таким же: обедневший помещик женат на женщине, которая любит его больше жизни, — но его влечёт к дочери соседа, восторженной и невинной девушке Саше. Вторая вышла под названием «Леший», и в этой пьесе одним из значимых персонажей оказался «отставной профессор» Александр Владимирович Серебряков, после смерти первой супруги сделавший предложение руки и сердца молодой и привлекательной женщине. Но эта женщина, Елена Андреевна, не столько его любит, сколько преклоняется перед его способностями и авторитетом. И, разумеется, в конце концов она, истосковавшаяся по истинным чувствам, проникается симпатией к совсем не подходящему ей человеку…

И всё это поначалу происходит, как и в пьесе «Платонов», с шутками-прибаутками, добрым юмором, горькой иронией и сарказмом; нелепыми столкновениями, сплетнями и местечковыми интригами: всё как в жизни…

После «Лешего»

Но отвлечёмся ненадолго от драматургии Чехова и зададимся вопросом: что нужно, чтобы человек создал что-то по-настоящему великое? Может ли он жить, как все обычные люди, — или ему необходимо пережить недюжинное потрясение?

На этот вопрос классики русской литературы отвечали по-разному. А. С. Пушкин, например, был уверен, что без личных трагедий вполне можно обойтись. «Говорят, что несчастие хорошая школа: может быть. Но счастие есть лучший университет. Оно довершает воспитание души, способной к доброму и прекрасному», — сказал как-то Александр Сергеевич другу, меценату Павлу Воиновичу Нащокину. А вот Фёдор Михайлович Достоевский был с ним не согласен — и, когда один начинающий поэт попросил у него совета, как бороться с творческими кризисами, ответил: «Страдать надо, молодой человек, – страдать, а потом стихи писать».

Так или иначе, Чехов пошёл по второму пути. В 1890-м году 30-летний Антон Павлович добровольно — никто не заставлял, а близкие, наоборот, отговаривали! — отправился на остров Сахалин. На тот момент это был место, где содержали ссыльных: там жило около 10 000 острожников. И Антон Павлович провёл среди них почти девять месяцев: он провёл перепись населения, подолгу расспрашивал заключённых о тяготах жизни вдали от родины — чтобы издать книгу (кстати, не художественную, документальную) и привлечь внимание к тому, насколько тяжела жизнь арестантов в России. Пусть они совершили тяжкие преступления, но они всё ещё люди — и не заслуживают жизни в таких условиях! Именно так считал Чехов.

К сожалению, поездка на Сахалин подорвала здоровье Антона Павловича: на острове ссыльных он заболел туберкулёзом, а в конце XIX в. эта болезнь считалась неизлечимой. Чехов сумел протянуть аж четырнадцать лет, но всё равно умер молодым… Однако именно после этой поездки классик написал «Чайку», «Дядю Ваню», «Трёх сестёр» — и, конечно, «Вишнёвый сад». И, пожалуй, не случайно в пьесах Чехова появляются персонажи, для которых сострадание, милосердие, забота о ближнем — не пустые слова. Например, врач Астров из «Дяди Вани», который рассматривает карту уезда — и не может скрыть негодования:

Астров. <…> (показывая на картограмме). Теперь смотрите сюда. Картина нашего уезда, каким он был 50 лет назад. Тёмно- и светло-зелёная краска означает леса; половина всей площади занята лесом. Где по зелени положена красная сетка, там водились лоси, козы… Я показываю тут и флору, и фауну. На этом озере жили лебеди, гуси, утки, и, как говорят старики, птицы всякой была сила, видимо-невидимо: носилась она тучей. <…> Теперь посмотрим ниже. То, что было двадцать пять лет назад. Тут уж под лесом только одна треть всей площади. Коз уже нет, но лоси есть. Зелёная и голубая краски уже бледнее. И так далее, и так далее. <…> В общем, картина постепенного и несомненного вырождения, которому, по-видимому, остается еще каких-нибудь десять-пятнадцать лет, чтобы стать полным. <…> Да, я понимаю, если бы на месте этих истреблённых лесов пролегли шоссе, железные дороги, если бы тут были заводы, фабрики, школы, — народ стал бы здоровее, богаче, умнее, но ведь тут ничего подобного! В уезде те же болота, комары, то же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары… Тут мы имеем дело с вырождением вследствие непосильной борьбы за существование; это вырождение от косности, от невежества, от полнейшего отсутствия самосознания… <…> Разрушено уже почти всё, но взамен не создано ещё ничего.

Конечно, грустно, когда люди приносят вред окружающей среде. Но не менее страшен тот факт, что человек часто бесчувственен к таким же людям, как и он сам. И ладно бы он был равнодушен к тем, кого толком не знает, — но почему сильнее всего мы раним именно близких: родственников, возлюбленных, друзей?

И, разумеется, на этот вопрос Чехов не даёт однозначного ответа, предоставляя читателю право найти его самостоятельно. И в этом — ещё одно его отличие от большинства драматургов XIX в., которые, пусть и были реалистами, но позицию свою обозначали куда проще и доступнее. (Что нисколько не умаляет художественной ценности их произведений.)

• Действие первое
• Действие второе
• Действие третье
• Действие четвертое

Действующие лица:

• Раневская Любовь Андреевна, помещица.
• Аня, ее дочь, 17 лет.
• Варя, ее приемная дочь, 24 лет.
• Гаев Леонид Андреевич, брат Раневской.
• Лопахин Ермолай Алексеевич, купец.
• Трофимов Петр Сергеевич, студент.
• Симеонов-Пищик Борис Борисович, помещик.
• Шарлотта Ивановна, гувернантка.
• Епиходов Семен Пантелеевич, конторщик.
• Дуняша, горничная.
• Фирс, лакей, старик 87 лет.
• Яша, молодой лакей.
• Прохожий.
• Начальник станции.
• Почтовый чиновник.
• Гости, прислуга.

Действие происходит в имении Л. А. Раневской.

Действие первое

Комната, которая до сих пор называется детскою. Одна из дверей ведет в комнату Ани. Рассвет, скоро взойдет солнце. Уже май, цветут вишневые деревья, но в саду холодно, утренник. Окна в комнате закрыты.

Входят Дуняша со свечой и Лопахин с книгой в руке.

Лопахин. Пришел поезд, слава богу. Который час?

Дуняша. Скоро два. (Тушит свечу.) Уже светло.

Лопахин. На сколько же это опоздал поезд? Часа на два по крайней мере. (Зевает и потягивается.) Я-то хорош, какого дурака свалял! Нарочно приехал сюда, чтобы на станции встретить, и вдруг проспал… Сидя уснул. Досада… Хоть бы ты меня разбудила.

Дуняша. Я думала, что вы уехали. (Прислушивается.) Вот, кажется, уже едут.

Лопахин (прислушивается). Нет… Багаж получить, то да се…

Пауза.

Любовь Андреевна прожила за границей пять лет, не знаю, какая она теперь стала… Хороший она человек. Легкий, простой человек. Помню, когда я был мальчонком лет пятнадцати, отец мой покойный — он тогда здесь на деревне в лавке торговал — ударил меня по лицу кулаком, кровь пошла из носу… Мы тогда вместе пришли зачем-то во двор, и он выпивши был. Любовь Андреевна, как сейчас помню, еще молоденькая, такая худенькая, подвела меня к рукомойнику, вот в этой самой комнате, в детской. «Не плачь, говорит, мужичок, до свадьбы заживет…»

Пауза.

Мужичок… Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд… Только что вот богатый, денег много, а ежели подумать и разобраться, то мужик мужиком… (Перелистывает книгу.) Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул.

Пауза.

Дуняша. А собаки всю ночь не спали, чуют, что хозяева едут.

Лопахин. Что ты, Дуняша, такая…

Дуняша. Руки трясутся. Я в обморок упаду.

Лопахин. Очень уж ты нежная, Дуняша. И одеваешься, как барышня, и прическа тоже. Так нельзя. Надо себя помнить.

Входит Епиходов с букетом: он в пиджаке и в ярко вычищенных сапогах, которые сильно скрипят; войдя, он роняет букет.

Епиходов (поднимает букет). Вот садовник прислал, говорит, в столовой поставить. (Отдает Дуняше букет.)

Лопахин. И квасу мне принесешь.

Дуняша. Слушаю. (Уходит.)

Епиходов. Сейчас утренник, мороз в три градуса, а вишня вся в цвету. Не могу одобрить нашего климата. (Вздыхает.) Не могу. Наш климат не может способствовать в самый раз. Вот, Ермолай Алексеич, позвольте вам присовокупить, купил я себе третьего дня сапоги, а они, смею вас уверить, скрипят так, что нет никакой возможности. Чем бы смазать?

Лопахин. Отстань. Надоел.

Епиходов. Каждый день случается со мной какое-нибудь несчастье. И я не ропщу, привык и даже улыбаюсь.

Дуняша входит, подает Лопахину квас.

Я пойду. (Натыкается на стул, который падает.) Вот… (Как бы торжествуя.) Вот видите, извините за выражение, какое обстоятельство, между прочим… Это просто даже замечательно! (Уходит.)

Дуняша. А мне, Ермолай Алексеич, признаться, Епиходов предложение сделал.

Лопахин. А!

Дуняша. Не знаю уж как… Человек он смирный, а только иной раз как начнет говорить, ничего не поймешь. И хорошо, и чувствительно, только непонятно. Мне он как будто и нравится. Он меня любит безумно. Человек он несчастливый, каждый день что-нибудь. Его так и дразнят у нас: двадцать два несчастья…

Лопахин (прислушивается). Вот, кажется, едут…

Дуняша. Едут! Что ж это со мной… похолодела вся.

Лопахин. Едут, в самом деле. Пойдем встречать. Узнает ли она меня? Пять лет не видались.

Дуняша (в волнении). Я сейчас упаду… Ах, упаду!

Слышно, как к дому подъезжают два экипажа. Лопахин и Дуняша быстро уходят. Сцена пуста. В соседних комнатах начинается шум. Через сцену, опираясь на палочку, торопливо проходит Фирс, ездивший встречать Любовь Андреевну; он в старинной ливрее и в высокой шляпе; что-то говорит сам с собой, но нельзя разобрать ни одного слова. Шум за сценой все усиливается. Голос: «Вот пройдемте здесь…» Любовь Андреевна, Аня и Шарлотта Ивановна с собачкой на цепочке, одетые по-дорожному. Варя в пальто и платке, Гаев, Симеонов-Пищик, Лопахин, Дуняша с узлом и зонтиком, прислуга с вещами — все идут через комнату.

Аня. Пройдемте здесь. Ты, мама, помнишь, какая это комната?

Любовь Андреевна (радостно, сквозь слезы). Детская!

Варя. Как холодно, у меня руки закоченели. (Любови Андреевне.) Ваши комнаты, белая и фиолетовая, такими же и остались, мамочка.

Любовь Андреевна. Детская, милая моя, прекрасная комната… Я тут спала, когда была маленькой… (Плачет.) И теперь я как маленькая… (Целует брата, Варю, потом опять брата.) А Варя по-прежнему все такая же, на монашку похожа. И Дуняшу я узнала… (Целует Дуняшу.)

Гаев. Поезд опоздал на два часа. Каково? Каковы порядки?

Шарлотта (Пищику). Моя собака и орехи кушает.

Пищик (удивленно). Вы подумайте!

Уходят все, кроме Ани и Дуняши.

Дуняша. Заждались мы … (Снимает с Ани пальто, шляпу.)

Аня. Я не спала в дороге четыре ночи… теперь озябла очень.

Дуняша. Вы уехали в Великом посту, тогда был снег, был мороз, а теперь? Милая моя! (Смеется, целует ее.) Заждалась вас, радость моя, светик… Я скажу вам сейчас, одной минутки не могу утерпеть…

Аня (вяло). Опять что-нибудь…

Дуняша. Конторщик Епиходов после Святой мне предложение сделал.

Аня. Ты все об одном… (Поправляя волосы.) Я растеряла все шпильки… (Она очень утомлена, даже пошатывается.)

Дуняша. Уж я не знаю, что и думать. Он меня любит, так любит!

Аня (глядит в свою дверь, нежно). Моя комната, мои окна, как будто я не уезжала. Я дома! Завтра утром встану, побегу в сад… О, если бы я могла уснуть! Я не спала всю дорогу, томило меня беспокойство.

Дуняша. Третьего дня Петр Сергеич приехали.

Аня (радостно). Петя!

Дуняша. В бане спят, там и живут. Боюсь, говорят, стеснить. (Взглянув на свои карманные часы.) Надо бы их разбудить, да Варвара Михайловна не велела. Ты, говорит, его не буди.

Входит Варя, на поясе у нее вязка ключей.

Варя. Дуняша, кофе поскорей… Мамочка кофе просит.

Дуняша. Сию минуточку. (Уходит.)

Варя. Ну слава богу, приехали. Опять ты дома. (Ласкаясь.) Душечка моя приехала! Красавица приехала!

Аня. Натерпелась я.

Варя. Воображаю!

Аня. Выехала я на Страстной неделе, тогда было холодно. Шарлотта всю дорогу говорит, представляет фокусы. И зачем ты навязала мне Шарлотту…

Варя. Нельзя же тебе одной ехать, душечка. В семнадцать лет!

Аня. Приезжаем в Париж, там холодно, снег. По-французски говорю я ужасно. Мама живет на пятом этаже, прихожу к ней, у нее какие-то французы, дамы, старый патер с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало жаль мамы, так жаль, я обняла ее голову, сжала руками и не могу выпустить. Мама потом все ласкалась, плакала…

Варя (сквозь слезы). Не говори, не говори…

Аня. Дачу свою около Ментоны она уже продала, у нее ничего не осталось, ничего. У меня тоже не осталось ни копейки, едва доехали. И мама не понимает! Сядем на вокзале обедать, и она требует самое дорогое и на чай лакеям дает по рублю. Шарлотта тоже. Яша тоже требует себе порцию, просто ужасно. Ведь у мамы лакей Яша, мы привезли его сюда…

Варя. Видела подлеца.

Аня. Ну что, как? Заплатили проценты?

Варя. Где там.

Аня. Боже мой, боже мой…

Варя. В августе будут продавать имение…

Аня. Боже мой…

Лопахин (заглядывает в дверь и мычит). Ме-е-е… (Уходит.)

Варя (сквозь слезы). Вот так бы и дала ему… (Грозит кулаком.)

Аня (обнимает Варю, тихо). Варя, он сделал предложение? (Варя отрицательно качает головой.) Ведь он же тебя любит… Отчего вы не объяснитесь, чего вы ждете?

Варя. Я так думаю, ничего у нас не выйдет. У него дела много, ему не до меня… и внимания не обращает. Бог с ним совсем, тяжело мне его видеть… Все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют, а на самом деле ничего нет, всё как сон… (Другим тоном.) У тебя брошка вроде как пчелка.

Аня (печально). Это мама купила. (Идет в свою комнату, говорит весело, по-детски.) А в Париже я на воздушном шаре летала!

Варя. Душечка моя приехала! Красавица приехала!

Дуняша уже вернулась с кофейником и варит кофе.

(Стоит около двери.) Хожу я, душечка, цельный день по хозяйству и все мечтаю. Выдать бы тебя за богатого человека, и я бы тогда была покойной, пошла бы себе в пустынь, потом в Киев… в Москву, и так бы все ходила по святым местам… Ходила бы и ходила. Благолепие!..

Аня. Птицы поют в саду. Который теперь час?

Варя. Должно, третий. Тебе пора спать, душечка. (Входя в комнату к Ане.) Благолепие!

Входит Яша с пледом, дорожной сумочкой.

Яша (идет через сцену, деликатно). Тут можно пройти-с?

Дуняша. И не узнаешь вас, Яша. Какой вы стали за границей.

Яша. Гм… А вы кто?

Дуняша. Когда вы уезжали отсюда, я была этакой… (Показывает от пола.) Дуняша, Федора Козоедова дочь. Вы не помните!

Яша. Гм… Огурчик! (Оглядывается и обнимает ее; она вскрикивает и роняет блюдечко. Яша быстро уходит.)

Варя (в дверях, недовольным голосом). Что еще тут?

Дуняша (сквозь слезы). Блюдечко разбила…

Варя. Это к добру.

Аня (выйдя из своей комнаты). Надо бы маму предупредить: Петя здесь…

Варя. Я приказала его не будить.

Аня (задумчиво). Шесть лет тому назад умер отец, через месяц утонул в реке брат Гриша, хорошенький семилетний мальчик. Мама не перенесла, ушла, ушла без оглядки… (Вздрагивает.) Как я ее понимаю, если бы она знала!

Пауза.

А Петя Трофимов был учителем Гриши, он может напомнить…

Входит Фирс, он в пиджаке и белом жилете.

Фирс (идет к кофейнику, озабоченно). Барыня здесь будут кушать… (Надевает белые перчатки.) Готов кофий? (Строго Дуняше.) Ты! А сливки?

Дуняша. Ах, боже мой… (Быстро уходит.)

Фирс (хлопочет около кофейника). Эх ты недотепа… (Бормочет про себя.) Приехали из Парижа… И барин когда-то ездил в Париж… на лошадях… (Смеется.)

Варя. Фирс, ты о чем?

Фирс. Чего изволите? (Радостно.) Барыня моя приехала! Дождался! Теперь хоть и помереть… (Плачет от радости.)

Входят Любовь Андреевна, Гаев, Лопахин и Симеонов-Пищик; Симеонов-Пищик в поддевке из тонкого сукна и шароварах. Гаев, входя, руками и туловищем, делает движения, как будто играет на бильярде.

Любовь Андреевна. Как это? Дай-ка вспомнить… Желтого в угол! Дуплет в середину!

Гаев. Режу в угол! Когда-то мы с тобой, сестра, спали вот в этой самой комнате, а теперь мне уже пятьдесят один год, как это ни странно…

Лопахин. Да, время идет.

Гаев. Кого?

Лопахин. Время, говорю, идет.

Гаев. А здесь пачулями пахнет.

Аня. Я спать пойду. Спокойной ночи, мама. (Целует мать.)

Любовь Андреевна. Ненаглядная дитюся моя. (Целует ей руки.) Ты рада, что ты дома? Я никак в себя не приду.

Аня. Прощай, дядя.

Гаев (целует ей лицо, руки). Господь с тобой. Как ты похожа на свою мать! (Сестре.) Ты, Люба, в ее годы была точно такая.

Аня подает руку Лопахину и Пищику, уходит и затворяет за собой дверь.

Любовь Андреевна. Она утомилась очень.

Пищик. Дорога, небось, длинная.

Варя (Лопахину и Пищику). Что ж, господа? Третий час, пора и честь знать.

Любовь Андреевна (смеется). Ты все такая же, Варя. (Привлекает ее к себе и целует.) Вот выпью кофе, тогда все уйдем.

Фирс кладет ей под ноги подушечку.

Спасибо, родной. Я привыкла к кофе. Пью его и днем и ночью. Спасибо, мой старичок. (Целует Фирса.)

Варя. Поглядеть, все ли вещи привезли… (Уходит.)

Любовь Андреевна. Неужели это я сижу? (Смеется.) Мне хочется прыгать, размахивать руками. (Закрывает лицо руками.) А вдруг я сплю! Видит бог, я люблю родину, люблю нежно, я не могла смотреть из вагона, все плакала. (Сквозь слезы.) Однако же надо пить кофе. Спасибо тебе, Фирс, спасибо, мой старичок. Я так рада, что ты еще жив.

Фирс. Позавчера.

Гаев. Он плохо слышит.

Лопахин. Мне сейчас, в пятом часу утра, в Харьков ехать. Такая досада! Хотелось поглядеть на вас, поговорить… Вы все такая же великолепная.

Пищик (тяжело дышит). Даже похорошела… Одета по-парижскому… пропадай моя телега, все четыре колеса…

Лопахин. Ваш брат, вот Леонид Андреич, говорит про меня, что я хам, я кулак, но это мне решительно все равно. Пускай говорит. Хотелось бы только, чтобы вы мне верили по-прежнему, чтобы ваши удивительные, трогательные глаза глядели на меня, как прежде. Боже милосердный! Мой отец был крепостным у вашего деда и отца, но вы, собственно вы, сделали для меня когда-то так много, что я забыл все и люблю вас, как родную… больше, чем родную.

Любовь Андреевна. Я не могу усидеть, не в состоянии. (Вскакивает и ходит в сильном волнении.) Я не переживу этой радости… Смейтесь надо мной, я глупая… Шкафик мой родной… (Целует шкаф.) Столик мой.

Гаев. А без тебя тут няня умерла.

Любовь Андреевна (садится и пьет кофе). Да, царство небесное. Мне писали.

Гаев. И Анастасий умер. Петрушка Косой от меня ушел и теперь в городе у пристава живет. (Вынимает из кармана коробку с леденцами, сосет.)

Пищик. Дочка моя, Дашенька… вам кланяется…

Лопахин. Мне хочется сказать вам что-нибудь очень приятное, веселое. (Взглянув на часы.) Сейчас уеду, некогда разговаривать… ну, да я в двух-трех словах. Вам уже известно, вишневый сад ваш продается за долги, на двадцать второе августа назначены торги, но вы не беспокоитесь, моя дорогая, спите себе спокойно, выход есть… Вот мой проект. Прошу внимания! Ваше имение находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода.

Гаев. Извините, какая чепуха!

Любовь Андреевна. Я вас не совсем понимаю, Ермолай Алексеич.

Лопахин. Вы будете брать с дачников самое малое по двадцать пять рублей в год за десятину, и если теперь же объявите, то, я ручаюсь чем угодно, у вас до осени не останется ни одного свободного клочка, все разберут. Одним словом, поздравляю, вы спасены. Местоположение чудесное, река глубокая. Только, конечно, нужно поубрать, почистить, например, скажем, снести все старые постройки, вот этот дом, который уже никуда не годится, вырубить старый вишневый сад…

Любовь Андреевна. Вырубить? Милый мой, простите, вы ничего не понимаете. Если во всей губернии есть что-нибудь интересное, даже замечательное, так это только наш вишневый сад.

Лопахин. Замечательного в этом саду только то, что он очень большой. Вишня родится раз в два года, да и ту девать некуда, никто не покупает.

Гаев. И в «Энциклопедическом словаре» упоминается про этот сад.

Лопахин (взглянув на часы). Если ничего не придумаем и ни к чему не придем, то двадцать второго августа и вишневый сад, и все имение будут продавать с аукциона. Решайтесь же! Другого выхода нет, клянусь вам. Нет и нет.

Фирс. В прежнее время, лет сорок—пятьдесят назад, вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили, и, бывало…

Гаев. Помолчи, Фирс.

Фирс. И бывало, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков. Денег было! И сушеная вишня тогда была мягкая, сочная, сладкая, душистая… Способ тогда знали…

Любовь Андреевна. А где же теперь этот способ?

Фирс. Забыли. Никто не помнит

Пищик (Любови Андреевне). Что в Париже? Как? Ели лягушек?

Любовь Андреевна. Крокодилов ела.

Пищик. Вы подумайте…

Лопахин. До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще дачники. Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности. Теперь он только чаи пьет на балконе, но ведь может случиться, что на своей одной десятине он займется хозяйством, и тогда ваш вишневый сад станет счастливым, богатым, роскошным…

Гаев (возмущаясь). Какая чепуха!

Входят Варя и Яша.

Варя. Тут, мамочка, вам две телеграммы. (Выбирает ключ и со звоном отпирает старинный шкаф.) Вот они.

Любовь Андреевна. Это из Парижа. (Рвет телеграммы, не прочитав.) С Парижем кончено…

Гаев. А ты знаешь, Люба, сколько этому шкафу лет? Неделю назад я выдвинул нижний ящик, гляжу, а там выжжены цифры. Шкаф сделан ровно сто лет тому назад. Каково? А? Можно было бы юбилей отпраздновать. Предмет неодушевленный, а все-таки, как-никак, книжный шкаф.

Пищик (удивленно). Сто лет… Вы подумайте!..

Гаев. Да… Это вещь… (Ощупав шкаф.) Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал в течение ста лет, поддерживая (сквозь слезы) в поколениях нашего рода бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания.

Пауза.

Лопахин. Да…

Любовь Андреевна. Ты все такой же, Леня.

Гаев (немного сконфуженный). От шара направо в угол! Режу в среднюю!

Лопахин (поглядев на часы). Ну, мне пора.

Яша (подает Любови Андреевне лекарство). Может, примете сейчас пилюли…

Пищик. Не надо принимать медикаменты, милейшая… от них ни вреда, ни пользы… Дайте-ка сюда… многоуважаемая. (Берет пилюли, высыпает их себе на ладонь, дует на них, кладет в рот и запивает квасом.) Вот!

Любовь Андреевна (испуганно). Да вы с ума сошли!

Пищик. Все пилюли принял.

Лопахин. Экая прорва.

Все смеются.

Фирс. Они были у нас на Святой, полведра огурцов скушали… (Бормочет.)

Любовь Андреевна. О чем это он?

Варя. Уж три года так бормочет. Мы привыкли.

Яша. Преклонный возраст.

Шарлотта Ивановна в белом платье, очень худая, стянутая, с лорнеткой на поясе проходит через сцену.

Лопахин. Простите, Шарлотта Ивановна, я не успел еще поздороваться с вами. (Хочет поцеловать у нее руку.)

Шарлотта (отнимая руку). Если позволить вам поцеловать руку, то вы потом пожелаете в локоть, потом в плечо…

Лопахин. Не везет мне сегодня.

Все смеются.

Шарлотта Ивановна, покажите фокус!

Любовь Андреевна. Шарлотта, покажите фокус!

Шарлотта. Не надо. Я спать желаю. (Уходит.)

Лопахин. Через три недели увидимся. (Целует Любови Андреевне руку.) Пока прощайте. Пора. (Гаеву.) До свиданция. (Целуется с Пищиком.) До свиданция. (Подает руку Варе, потом Фирсу и Яше.) Не хочется уезжать. (Любови Андреевне.) Ежели надумаете насчет дач и решите, тогда дайте знать, я взаймы тысяч пятьдесят достану. Серьезно подумайте.

Варя (сердито). Да уходите же наконец!

Лопахин. Ухожу, ухожу… (Уходит.)

Гаев. Хам. Впрочем, пардон… Варя выходит за него замуж, это Варин женишок.

Варя. Не говорите, дядечка, лишнего.

Любовь Андреевна. Что ж, Варя, я буду очень рада. Он хороший человек.

Пищик. Человек, надо правду говорить… достойнейший… И моя Дашенька… тоже говорит, что… разные слова говорит. (Храпит, но тотчас же просыпается.) А все-таки, многоуважаемая, одолжите мне… взаймы двести сорок рублей… завтра по закладной проценты платить…

Варя (испуганно). Нету, нету!

Любовь Андреевна. У меня в самом деле нет ничего.

Пищик. Найдутся. (Смеется.) Не теряю никогда надежды. Вот, думаю, уж все пропало, погиб, ан глядь, — железная дорога по моей земле прошла, и… мне заплатили. А там, гляди, еще что-нибудь случится не сегодня-завтра… Двести тысяч выиграет Дашенька… у нее билет есть.

Любовь Андреевна. Кофе выпит, можно на покой.

Фирс (чистит щеткой Гаева, наставительно). Опять не те брючки надели. И что мне с вами делать!

Варя (тихо). Аня спит. (Тихо отворяет окно.) Уже взошло солнце, не холодно. Взгляните, мамочка: какие чудесные деревья! Боже мой, воздух! Скворцы поют!

Гаев (отворяет другое окно). Сад весь белый. Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?

Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!

Гаев. Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…

Любовь Андреевна. Посмотрите, покойная мама идет по саду… в белом платье! (Смеется от радости.) Это она.

Гаев. Где?

Варя. Господь с вами, мамочка.

Любовь Андреевна. Никого нет, мне показалось. Направо, на повороте к беседке, белое деревцо склонилось, похоже на женщину…

Входит Трофимов в поношенном студенческом мундире, в очках.

Какой изумительный сад! Белые массы цветов, голубое небо…

Трофимов. Любовь Андреевна!

Она оглянулась на него.

Я только поклонюсь вам и тотчас же уйду. (Горячо целует руку.) Мне приказано было ждать до утра, но у меня не хватило терпения…

Любовь Андреевна глядит с недоумением.

Варя (сквозь слезы). Это Петя Трофимов…

Трофимов. Петя Трофимов, бывший учитель вашего Гриши… Неужели я так изменился?

Любовь Андреевна обнимает его и тихо плачет.

Гаев (смущенно). Полно, полно, Люба.

Варя (плачет). Говорила ведь, Петя, чтобы погодили до завтра.

Любовь Андреевна. Гриша мой… мой мальчик… Гриша… сын…

Варя. Что же делать, мамочка. Воля божья.

Трофимов (мягко, сквозь слезы). Будет, будет…

Любовь Андреевна (тихо плачет). Мальчик погиб, утонул… Для чего? Для чего, мой друг. (Тише.) Там Аня спит, а я громко говорю… поднимаю шум… Что же, Петя? Отчего вы так подурнели? Отчего постарели?

Трофимов. Меня в вагоне одна баба назвала так: облезлый барин.

Любовь Андреевна. Вы были тогда совсем мальчиком, милым студентиком, а теперь волосы не густые, очки. Неужели вы все еще студент? (Идет к двери.)

Трофимов. Должно быть, я буду вечным студентом.

Любовь Андреевна (целует брата, потом Варю). Ну, идите спать… Постарел и ты, Леонид.

Пищик (идет за ней). Значит, теперь спать… Ох, подагра моя. Я у вас останусь… Мне бы, Любовь Андреевна, душа моя, завтра утречком… двести сорок рублей…

Гаев. А этот все свое.

Пищик. Двести сорок рублей… проценты по закладной платить.

Любовь Андреевна. Нет у меня денег, голубчик.

Пищик. Отдам, милая… Сумма пустяшная…

Любовь Андреевна. Ну, хорошо, Леонид даст… Ты дай, Леонид.

Гаев. Дам я ему, держи карман.

Любовь Андреевна. Что же делать, дай… Ему нужно… Он отдаст.

Любовь Андреевна, Трофимов, Пищик и Фирс уходят.

Остаются Гаев, Варя и Яша.

Гаев. Сестра не отвыкла еще сорить деньгами. (Яше.) Отойди, любезный, от тебя курицей пахнет.

Яша (с усмешкой). А вы, Леонид Андреич, все такой же, как были.

Гаев. Кого? (Варе.) Что он сказал?

Варя (Яше). Твоя мать пришла из деревни, со вчерашнего дня сидит в людской, хочет повидаться…

Яша. Бог с ней совсем!

Варя. Ах бесстыдник!

Яша. Очень нужно. Могла бы и завтра прийти. (Уходит.)

Варя. Мамочка такая же, как была, нисколько не изменилась. Если бы ей волю, она бы все раздала.

Гаев. Да…

Пауза.

Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима. Я думаю, напрягаю мозги, у меня много средств, очень много и, значит, в сущности, ни одного. Хорошо бы получить от кого-нибудь наследство, хорошо бы выдать нашу Аню за очень богатого человека, хорошо бы поехать в Ярославль и попытать счастья у тетушки-графини. Тетка ведь очень, очень богата.

Варя (плачет). Если бы бог помог.

Гаев. Не реви. Тетка очень богата, но нас она не любит. Сестра, во-первых, вышла замуж за присяжного поверенного, не дворянина…

Аня показывается в дверях.

Вышла за не дворянина и вела себя нельзя сказать чтобы очень добродетельно. Она хорошая, добрая, славная, я ее очень люблю, но, как там ни придумывай смягчающие обстоятельства, все же, надо сознаться, она порочна. Это чувствуется в ее малейшем движении.

Варя (шепотом). Аня стоит в дверях.

Гаев. Кого?

Пауза.

Удивительно, мне что-то в правый глаз попало… плохо стал видеть. И в четверг, когда я был в окружном суде…

Входит Аня.

Варя. Что же ты не спишь, Аня?

Аня. Не спится. Не могу.

Гаев. Крошка моя. (Целует Ане лицо, руки.) Дитя мое… (Сквозь слезы.) Ты не племянница, ты мой ангел, ты для меня все. Верь мне, верь…

Аня. Я верю тебе, дядя. Тебя все любят, уважают… но, милый дядя, тебе надо молчать, только молчать. Что ты говорил только что про мою маму, про свою сестру? Для чего ты это говорил?

Гаев. Да, да… (Ее рукой закрывает себе лицо.) В самом деле, это ужасно! Боже мой! Боже, спаси меня! И сегодня я речь говорил перед шкафом… так глупо! И только когда кончил, понял, что глупо.

Варя. Правда, дядечка, вам надо бы молчать. Молчите себе, и все.

Аня. Если будешь молчать, то тебе же самому будет покойнее.

Гаев. Молчу. (Целует Ане и Варе руки.) Молчу. Только вот о деле. В четверг я был в окружном суде, ну, сошлась компания, начался разговор о том о сем, пятое-десятое, и, кажется, вот можно будет устроить заем под векселя, чтобы заплатить проценты в банк.

Варя. Если бы господь помог!

Гаев. Во вторник поеду, еще раз поговорю. (Варе.) Не реви. (Ане.) Твоя мама поговорит с Лопахиным; он, конечно, ей не откажет… А ты, как отдохнешь, поедешь в Ярославль к графине, твоей бабушке. Вот так и будем действовать с трех концов — и дело наше в шляпе. Проценты мы заплатим, я убежден… (Кладет в рот леденец.) Честью моей, чем хочешь, клянусь, имение не будет продано! (Возбужденно.) Счастьем моим клянусь! Вот тебе моя рука, назови меня тогда дрянным, бесчестным человеком, если я допущу до аукциона! Всем существом моим клянусь!

Аня (спокойное настроение вернулось к ней, она счастлива). Какой ты хороший, дядя, какой умный! (Обнимает дядю.) Я теперь покойна! Я покойна! Я счастлива!

Входит Фирс.

Фирс (укоризненно). Леонид Андреич, бога вы не боитесь! Когда же спать?

Гаев. Сейчас, сейчас. Ты уходи, Фирс. Я уж, так и быть, сам разденусь. Ну, детки, бай-бай… Подробности завтра, а теперь идите спать. (Целует Аню и Варю.) Я человек восьмидесятых годов… Не хвалят это время, но все же могу сказать, за убеждения мне доставалось немало в жизни. Недаром меня мужик любит. Мужика надо знать! Надо знать, с какой…

Аня. Опять ты, дядя!

Варя. Вы, дядечка, молчите.

Фирс (сердито). Леонид Андреич!

Гаев. Иду, иду… Ложитесь. От двух бортов в середину! Кладу чистого… (Уходит, за ним семенит Фирс.)

Аня. Я теперь покойна. В Ярославль ехать не хочется, я не люблю бабушку, но все же я покойна. Спасибо дяде. (Садится.)

Варя. Надо спать. Пойду. А тут без тебя было неудовольствие. В старой людской, как тебе известно, живут одни старые слуги: Ефимьюшка, Поля, Евстигней, ну и Карп. Стали они пускать к себе ночевать каких-то проходимцев — я промолчала. Только вот, слышу, распустили слух, будто я велела кормить их одним только горохом. От скупости, видишь ли… И это все Евстигней… Хорошо, думаю. Коли так, думаю, то погоди же. Зову я Евстигнея… (Зевает.) Приходит… Как же ты, говорю, Евстигней… дурак ты этакой… (Поглядев на Аню.) Анечка!..

Пауза.

Заснула!.. (Берет Аню под руку.) Пойдем в постельку… Пойдем!.. (Ведет ее.) Душечка моя уснула! Пойдем…

Идут.

Далеко за садом пастух играет на свирели. Трофимов идет через сцену и, увидев Варю и Аню, останавливается.

Тссс… Она спит… спит… Пойдем, родная.

Аня (тихо, в полусне). Я так устала… все колокольчики… Дядя… милый… и мама и дядя…

Варя. Пойдем, родная, пойдем… (Уходит в комнату Ани.)

Трофимов (в умилении). Солнышко мое! Весна моя!

Занавес

Действие второе

Поле. Старая, покривившаяся, давно заброшенная часовенка, возле нее колодец, большие камни, когда-то бывшие, по-видимому, могильными плитами, и старая скамья. Видна дорога в усадьбу Гаева. В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там начинается вишневый сад. Вдали ряд телеграфных столбов, и далеко-далеко на горизонте неясно обозначается большой город, который бывает виден только в очень хорошую, ясную погоду. Скоро сядет солнце. Шарлотта, Яша и Дуняша сидят на скамье; Епиходов стоит возле и играет на гитаре; все сидят задумавшись. Шарлотта в старой фуражке: она сняла с плеч ружье и поправляет пряжку на ремне.

Шарлотта (в раздумье). У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили по ярмаркам и давали представления, очень хорошие. А я прыгала salto mortale и разные штучки. И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна немецкая госпожа и стала меня учить. Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я — не знаю… Кто мои родители, может, они не венчались… не знаю. (Достает из кармана огурец и ест.) Ничего не знаю.

Пауза.

Так хочется поговорить, а не с кем… Никого у меня нет.

Епиходов (играет на гитаре и поет). «Что мне до шумного света, что мне друзья и враги…» Как приятно играть на мандолине!

Дуняша. Это гитара, а не мандолина. (Глядится в зеркальце и пудрится.)

Епиходов. Для безумца, который влюблен, это мандолина… (Напевает.) «Было бы сердце согрето жаром взаимной любви…»

Яша подпевает.

Шарлотта. Ужасно поют эти люди… фуй! Как шакалы.

Дуняша (Яше). Все-таки какое счастье побывать за границей.

Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.)

Епиходов. Понятное дело. За границей все давно уж в полной комплекции.

Яша. Само собой.

Епиходов. Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне собственно хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер. Вот он… (Показывает револьвер.)

Шарлотта. Кончила. Теперь пойду. (Надевает ружье.) Ты, Епиходов, очень умный человек и очень страшный; тебя должны безумно любить женщины. Бррр! (Идет.) Эти умники все такие глупые, не с кем мне поговорить… Все одна, одна, никого у меня нет и… и кто я, зачем я, неизвестно… (Уходит не спеша.)

Епиходов. Собственно говоря, не касаясь других предметов, я должен выразиться о себе, между прочим, что судьба относится ко мне без сожаления, как буря к небольшому кораблю. Если, допустим, я ошибаюсь, тогда зачем же сегодня утром я просыпаюсь, к примеру сказать, гляжу, а у меня на груди страшной величины паук… Вот такой. (Показывает обеими руками.) И тоже квасу возьмешь, чтобы напиться, а там, глядишь, что-нибудь в высшей степени неприличное, вроде таракана.

Пауза.

Вы читали Бокля?

Пауза.

Я желаю побеспокоить вас, Авдотья Федоровна, на пару слов.

Дуняша. Говорите.

Епиходов. Мне бы желательно с вами наедине… (Вздыхает.)

Дуняша (смущенно). Хорошо… только сначала принесите мне мою тальмочку… Она около шкафа… тут немножко сыро…

Епиходов. Хорошо-с… принесу-с… Теперь я знаю, что мне делать с моим револьвером… (Берет гитару и уходит, наигрывая.)

Яша. Двадцать два несчастья! Глупый человек, между нами говоря. (Зевает.)

Дуняша. Не дай бог, застрелится.

Пауза.

Я стала тревожная, все беспокоюсь. Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь… Страшно так. И если вы, Яша, обманете меня, то я не знаю, что будет с моими нервами.

Яша (целует ее). Огурчик! Конечно, каждая девушка должна себя помнить, и я больше всего не люблю, ежели девушка дурного поведения.

Дуняша. Я страстно полюбила вас, вы образованный, можете обо всем рассуждать.

Пауза.

Яша (зевает). Да-с… По-моему, так: ежели девушка кого любит, то она, значит, безнравственная.

Пауза.

Приятно выкурить сигару на чистом воздухе… (Прислушивается.) Сюда идут… Это господа…

Дуняша порывисто обнимает его.

Идите домой, будто ходили на реку купаться, идите этой дорожкой, а то встретятся и подумают про меня, будто я с вами на свидании. Терпеть этого не могу.

Дуняша (тихо кашляет). У меня от сигары голова разболелась… (Уходит.)

Яша остается, сидит возле часовни. Входят Любовь Андреевна, Гаев и Лопахин.

Лопахин. Надо окончательно решить — время не ждет. Вопрос ведь совсем пустой. Согласны вы отдать землю под дачи или нет? Ответьте одно слово: да или нет? Только одно слово!

Любовь Андреевна. Кто это здесь курит отвратительные сигары… (Садится.)

Гаев. Вот железную дорогу построили, и стало удобно. (Садится.) Съездили в город и позавтракали… желтого в середину! Мне бы сначала пойти в дом, сыграть одну партию…

Любовь Андреевна. Успеешь.

Лопахин. Только одно слово! (Умоляюще.) Дайте же мне ответ!

Гаев (зевая). Кого?

Любовь Андреевна (глядит в свое портмоне). Вчера было много денег, а сегодня совсем мало. Бедная моя Варя из экономии кормит всех молочным супом, на кухне старикам дают один горох, а я трачу как-то бессмысленно… (Уронила портмоне, рассыпала золотые.) Ну, посыпались… (Ей досадно.)

Яша. Позвольте, я сейчас подберу. (Собирает монеты.)

Любовь Андреевна. Будьте добры, Яша. И зачем я поехала завтракать… Дрянной ваш ресторан с музыкой, скатерти пахнут мылом… Зачем так много пить, Леня? Зачем так много есть? Зачем так много говорить? Сегодня в ресторане ты говорил опять много и все некстати. О семидесятых годах, о декадентах. И кому? Половым говорить о декадентах!

Лопахин. Да.

Гаев (машет рукой). Я неисправим, это очевидно… (Раздраженно Яше.) Что такое, постоянно вертишься перед глазами…

Яша (смеется). Я не могу без смеха вашего голоса слышать.

Гаев (сестре). Или я, или он…

Любовь Андреевна. Уходите, Яша, ступайте…

Яша (отдает Любови Андреевне кошелек). Сейчас уйду. (Едва удерживается от смеха.) Сию минуту… (Уходит.)

Лопахин. Ваше имение собирается купить богач Дериганов. На торги, говорят, приедет сам лично.

Любовь Андреевна. А вы откуда слышали?

Лопахин. В городе говорят.

Гаев. Ярославская тетушка обещала прислать, а когда и сколько пришлет, неизвестно…

Лопахин. Сколько она пришлет? Тысяч сто? Двести?

Любовь Андреевна. Ну… Тысяч десять—пятнадцать, и на том спасибо.

Лопахин. Простите, таких легкомысленных людей, как вы, господа, таких неделовых, странных, я еще не встречал. Вам говорят русским языком, имение ваше продается, а вы точно не понимаете.

Любовь Андреевна. Что же нам делать? Научите, что?

Лопахин. Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю все одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.

Любовь Андреевна. Дачи и дачники — это так пошло, простите.

Гаев. Совершенно с тобой согласен.

Лопахин. Я или зарыдаю, или закричу, или в обморок упаду. Не могу! Вы меня замучили! (Гаеву.) Баба вы!

Гаев. Кого?

Лопахин. Баба! (Хочет уйти.)

Любовь Андреевна (испуганно). Нет, не уходите, останьтесь, голубчик. Прошу вас. Может быть, надумаем что-нибудь!

Лопахин. О чем тут думать!

Любовь Андреевна. Не уходите, прошу вас. С вами все-таки веселее…

Пауза.

Я все жду чего-то, как будто над нами должен обвалиться дом.

Гаев (в глубоком раздумье). Дуплет в угол… Круазе в середину…

Любовь Андреевна. Уж очень много мы грешили…

Лопахин. Какие у вас грехи…

Гаев (кладет в рот леденец). Говорят, что я все свое состояние проел на леденцах… (Смеется.)

Любовь Андреевна. О, мои грехи… Я всегда сорила деньгами без удержу, как сумасшедшая, и вышла замуж за человека, который делал одни только долги. Муж мой умер от шампанского, — он страшно пил, — и на несчастье я полюбила другого, сошлась, и как раз в это время, — это было первое наказание, удар прямо в голову, — вот тут на реке… утонул мой мальчик, и я уехала за границу, совсем уехала, чтобы никогда не возвращаться, не видеть этой реки… Я закрыла глаза, бежала, себя не помня, а он за мной… безжалостно, грубо. Купила я дачу возле Ментоны, так как он заболел там, и три года я не знала отдыха ни днем, ни ночью; больной измучил меня, душа моя высохла. А в прошлом году, когда дачу продали за долги, я уехала в Париж, и там он обобрал меня, бросил, сошелся с другой, я пробовала отравиться… Так глупо, так стыдно… И потянуло вдруг в Россию, на родину, к девочке моей… (Утирает слезы.) Господи, господи, будь милостив, прости мне грехи мои! Не наказывай меня больше! (Достает из кармана телеграмму.) Получила сегодня из Парижа… Просит прощения, умоляет вернуться… (Рвет телеграмму.) Словно где-то музыка. (Прислушивается.)

Гаев. Это наш знаменитый еврейский оркестр. Помнишь, четыре скрипки, флейта и контрабас.

Любовь Андреевна. Он еще существует? Его бы к нам зазвать как-нибудь, устроить вечерок.

Лопахин (прислушивается). Не слыхать… (Тихо напевает.) «И за деньги русака немцы офранцузят». (Смеется.) Какую я вчера пьесу смотрел в театре, очень смешно.

Любовь Андреевна. И, наверное, ничего нет смешного. Вам не пьесы смотреть, а смотреть бы почаще на самих себя. Как вы все серо живете, как много говорите ненужного.

Лопахин. Это правда. Надо прямо говорить, жизнь у нас дурацкая…

Пауза.

Мой папаша был мужик, идиот, ничего не понимал, меня не учил, а только бил спьяна, и все палкой. В сущности, и я такой же болван и идиот. Ничему не обучался, почерк у меня скверный, пишу я так, что от людей совестно, как свинья.

Любовь Андреевна. Жениться вам нужно, мой друг.

Лопахин. Да… Это правда.

Любовь Андреевна. На нашей бы Варе. Она хорошая девушка.

Лопахин. Да.

Любовь Андреевна. Она у меня из простых, работает целый день, а главное, вас любит. Да и вам-то давно нравится.

Лопахин. Что же? Я не прочь… Она хорошая девушка.

Пауза.

Гаев. Мне предлагают место в банке. Шесть тысяч в год… Слыхала?

Любовь Андреевна. Где тебе! Сиди уж…

Фирс входит; он принес пальто.

Фирс (Гаеву). Извольте, сударь, надеть, а то сыро.

Гаев (надевает пальто). Надоел ты, брат.

Фирс. Нечего там… Утром уехали, не сказавшись. (Оглядывает его.)

Любовь Андреевна. Как ты постарел, Фирс!

Фирс. Чего изволите?

Лопахин. Говорят, ты постарел очень!

Фирс. Живу давно. Меня женить собирались, а вашего папаши еще на свете не было… (Смеется.) А воля вышла, я уже старшим камердинером был. Тогда я не согласился на волю, остался при господах…

Пауза.

И помню, все рады, а чему рады, и сами не знают.

Лопахин. Прежде очень хорошо было. По крайней мере драли.

Фирс (не расслышав). А еще бы. Мужики при господах, господа при мужиках, а теперь все враздробь, не поймешь ничего.

Гаев. Помолчи, Фирс. Завтра мне нужно в город. Обещали познакомить с одним генералом, который может дать под вексель.

Лопахин. Ничего у вас не выйдет. И не заплатите вы процентов, будьте покойны.

Любовь Андреевна. Это он бредит. Никаких генералов нет.

Входят Трофимов, Аня и Варя.

Гаев. А вот и наши идут.

Аня. Мама сидит.

Любовь Андреевна (нежно). Иди, иди… Родные мои… (Обнимая Аню и Варю). Если бы вы обе знали, как я вас люблю. Садитесь рядом, вот так.

Все усаживаются.

Лопахин. Наш вечный студент все с барышнями ходит.

Трофимов. Не ваше дело.

Лопахин. Ему пятьдесят лет скоро, а он все еще студент.

Трофимов. Оставьте ваши дурацкие шутки.

Лопахин. Что же ты, чудак, сердишься?

Трофимов. А ты не приставай.

Лопахин (смеется). Позвольте вас спросить, как вы обо мне понимаете?

Трофимов. Я, Ермолай Алексеич, так понимаю: вы богатый человек, будете скоро миллионером. Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен.

Все смеются.

Варя. Вы, Петя, расскажите лучше о планетах.

Любовь Андреевна. Нет, давайте продолжим вчерашний разговор.

Трофимов. О чем это?

Гаев. О гордом человеке.

Трофимов. Мы вчера говорили долго, но ни к чему не пришли. В гордом человеке, в вашем смысле, есть что-то мистическое. Быть может, вы и правы по-своему, но если рассуждать попросту, без затей, то какая там гордость, есть ли в ней смысл, если человек физиологически устроен неважно, если в своем громадном большинстве он груб, неумен, глубоко несчастлив. Надо перестать восхищаться собой. Надо бы только работать.

Гаев. Все равно умрешь.

Трофимов. Кто знает? И что значит — умрешь? Быть может, у человека сто чувств и со смертью погибают только пять, известных нам, а остальные девяносто пять остаются живы.

Любовь Андреевна. Какой вы умный, Петя!..

Лопахин (иронически). Страсть!

Трофимов. Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят «ты», с мужиками обращаются, как с животными, учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота… И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только, чтобы отвести глаза себе и другим. Укажите мне, где у нас ясли, о которых говорят так много и часто, где читальни? О них только в романах пишут, на деле же их нет совсем. Есть только грязь, пошлость, азиатчина… Я боюсь и не люблю очень серьезных физиономий, боюсь серьезных разговоров. Лучше помолчим!

Лопахин. Знаете, я встаю в пятом часу утра, работаю с утра до вечера, ну, у меня постоянно деньги свои и чужие, и я вижу, какие кругом люди. Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей. Иной раз, когда не спится, я думаю: господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…

Любовь Андреевна. Вам понадобились великаны… Они только в сказках хороши, а так они пугают.

В глубине сцены проходит Епиходов и играет на гитаре.

(Задумчиво.) Епиходов идет…

Аня (задумчиво). Епиходов идет…

Гаев. Солнце село, господа.

Трофимов. Да.

Гаев (негромко, как бы декламируя). О природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живишь и разрушаешь…

Варя (умоляюще). Дядечка!

Аня. Дядя, ты опять!

Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом.

Гаев. Я молчу, молчу.

Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный.

Любовь Андреевна. Это что?

Лопахин. Не знаю. Где-нибудь далеко в шахтах сорвалась бадья. Но где-нибудь очень далеко.

Гаев. А может быть, птица какая-нибудь… вроде цапли.

Трофимов. Или филин…

Любовь Андреевна (вздрагивает). Неприятно почему-то.

Пауза.

Фирс. Перед несчастьем то же было: и сова кричала, и самовар гудел бесперечь.

Гаев. Перед каким несчастьем?

Фирс. Перед волей.

Пауза.

Любовь Андреевна. Знаете, друзья, пойдемте, уже вечереет. (Ане.) У тебя на глазах слезы… Что ты, девочка? (Обнимает ее.)

Аня. Это так, мама. Ничего.

Трофимов. Кто-то идет.

Показывается прохожий в белой потасканной фуражке, в пальто; он слегка пьян.

Прохожий. Позвольте вас спросить, могу ли я пройти здесь прямо на станцию?

Гаев. Можете. Идите по этой дороге.

Прохожий. Чувствительно вам благодарен. (Кашлянув.) Погода превосходная… (Декламирует.) Брат мой, страдающий брат… выдь на Волгу, чей стон… (Варе.) Мадемуазель, позвольте голодному россиянину копеек тридцать…

Варя испугалась, вскрикивает.

Лопахин (сердито). Всякому безобразию есть свое приличие!

Любовь Андреевна (оторопев). Возьмите… вот вам… (Ищет в портмоне.) Серебра нет… Все равно, вот вам золотой…

Прохожий. Чувствительно вам благодарен! (Уходит.)

Смех.

Варя (испуганная). Я уйду… я уйду… Ах, мамочка, дома людям есть нечего, а вы ему отдали золотой.

Любовь Андреевна. Что ж со мной, глупой, делать! Я тебе дома отдам все, что у меня есть. Ермолай Алексеич, дадите мне еще взаймы!..

Лопахин. Слушаю.

Любовь Андреевна. Пойдемте, господа, пора. А тут, Варя, мы тебя совсем просватали, поздравляю.

Варя (сквозь слезы). Этим, мама, шутить нельзя.

Лопахин. Охмелия, иди в монастырь…

Гаев. А у меня дрожат руки: давно не играл на бильярде.

Лопахин. Охмелия, о нимфа, помяни меня в твоих молитвах!

Любовь Андреевна. Идемте, господа. Скоро ужинать.

Варя. Напугал он меня. Сердце так и стучит.

Лопахин. Напоминаю вам, господа: двадцать второго августа будет продаваться вишневый сад. Думайте об этом!.. Думайте!..

Уходят все, кроме Трофимова и Ани.

Аня (смеясь). Спасибо прохожему, напугал Варю, теперь мы одни.

Трофимов. Варя боится, а вдруг мы полюбим друг друга, и целые дни не отходит от нас. Она своей узкой головой не может понять, что мы выше любви. Обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободным и счастливым, — вот цель и смысл нашей жизни. Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!

Аня (всплескивая руками). Как хорошо вы говорите!

Пауза.

Сегодня здесь дивно!

Трофимов. Да, погода удивительная.

Аня. Что вы со мной сделали, Петя, отчего я уже не люблю вишневого сада, как прежде. Я любила его так нежно, мне казалось, на земле нет лучше места, как наш сад.

Трофимов. Вся Россия наш сад. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных мест.

Пауза.

Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов… Владеть живыми душами — ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней… Мы отстали по крайней мере лет на двести, у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку. Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом. Поймите это, Аня.

Аня. Дом, в котором мы живем, давно уже не наш дом, и я уйду, даю вам слово.

Трофимов. Если у вас есть ключи от хозяйства, то бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер.

Аня (в восторге). Как хорошо вы сказали!

Трофимов. Верьте мне, Аня, верьте! Мне еще нет тридцати, я молод, я еще студент, но я уже столько вынес! Как зима, так я голоден, болен, встревожен, беден, как нищий, и — куда только судьба не гоняла меня, где я только не был! И все же душа моя всегда, во всякую минуту, и днем и ночью, была полна неизъяснимых предчувствий. Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его…

Аня (задумчиво). Восходит луна.

Слышно, как Епиходов играет на гитаре все ту же грустную песню. Восходит луна. Где-то около тополей Варя ищет Аню и зовет: «Аня! Где ты?»

Трофимов. Да, восходит луна.

Пауза.

Вот оно, счастье, вот оно идет, подходит все ближе и ближе, я уже слышу его шаги. И если мы не увидим, не узнаем его, то что за беда? Его увидят другие!

Голос Вари: «Аня! Где ты?»

Опять эта Варя! (Сердито.) Возмутительно!

Аня. Что ж? Пойдемте к реке. Там хорошо.

Трофимов. Пойдемте.

Идут.

Голос Вари: «Аня! Аня!»

Занавес

Действие третье

Гостиная, отделенная аркой от залы. Горит люстра. Слышно, как в передней играет еврейский оркестр, тот самый, о котором упоминается во втором акте. Вечер. В зале танцуют grand-rond. Голос Симеонова-Пищика: «Promenade а une paire!» Выходят в гостиную: в первой паре Пищик и Шарлотта Ивановна, во второй — Трофимов и Любовь Андреевна, в третьей — Аня с почтовым чиновником, в четвертой — Варя с начальником станции и т. д. Варя тихо плачет и, танцуя, утирает слезы. В последней паре Дуняша. Идут по гостиной. Пищик кричит: «Grand-rond, balancez!» и «Les cavaliers а genoux et remerciez vos dames!» [«Променад парами!»… «Большой круг, балансе!»… «Кавалеры, на колени и благодарите дам» (фр.).]

Фирс во фраке проносит на подносе сельтерскую воду. Входят в гостиную Пищик и Трофимов.

Пищик. Я полнокровный, со мной уже два раза удар был, танцевать трудно, но, как говорится, попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй. Здоровье-то у меня лошадиное. Мой покойный родитель, шутник, царство небесное, насчет нашего происхождения говорил так, будто древний род наш Симеоновых-Пищиков происходит будто бы от той самой лошади, которую Калигула посадил в сенате… (Садится.) Но вот беда: денег нет! Голодная собака верует только в мясо… (Храпит и тотчас же просыпается.) Так и я… могу только про деньги…

Трофимов. А у вас в фигуре в самом деле есть что-то лошадиное.

Пищик. Что ж… лошадь хороший зверь… лошадь продать можно…

Слышно, как в соседней комнате играют на бильярде.

В зале под аркой показывается Варя.

Трофимов (дразнит). Мадам Лопахина! Мадам Лопахина!..

Варя (сердито). Облезлый барин!

Трофимов. Да, я облезлый барин и горжусь этим!

Варя (в горьком раздумье). Вот наняли музыкантов, а чем платить? (Уходит.)

Трофимов (Пищику). Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла у вас на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов вы могли бы перевернуть землю.

Пищик. Ницше… философ… величайший, знаменитейший… громадного ума человек, говорит в своих сочинениях, будто фальшивые бумажки делать можно.

Трофимов. А вы читали Ницше?

Пищик. Ну… Мне Дашенька говорила. А я теперь в таком положении, что хоть фальшивые бумажки делай… Послезавтра триста десять рублей платить… Сто тридцать уже достал… (Ощупывает карманы, встревоженно.) Деньги пропали! Потерял деньги! (Сквозь слезы.) Где деньги? (Радостно). Вот они, за подкладкой… Даже в пот ударило…

Входят Любовь Андреевна и Шарлотта Ивановна.

Любовь Андреевна (напевает лезгинку). Отчего так долго нет Леонида? Что он делает в городе? (Дуняше.) Дуняша, предложите музыкантам чаю…

Трофимов. Торги не состоялись, по всей вероятности.

Любовь Андреевна. И музыканты пришли некстати, и бал мы затеяли некстати… Ну, ничего… (Садится и тихо напевает.)

Шарлотта (подает Пищику колоду карт). Вот вам колода карт, задумайте какую-нибудь одну карту.

Пищик. Задумал.

Шарлотта. Тасуйте теперь колоду. Очень хорошо. Дайте сюда, о мой милый господин Пищик. Ein, zwei, drei! [Раз, два, три! (нем.)] Теперь поищите, она у вас в боковом кармане…

Пищик (достает из бокового кармана карту). Восьмерка пик, совершенно верно! (Удивляясь.) Вы подумайте!

Шарлотта (держит на ладони колоду карт, Трофимову). Говорите скорее, какая карта сверху?

Трофимов. Что ж? Ну, дама пик.

Шарлотта. Есть! (Пищику.) Ну? Какая карта сверху?

Пищик. Туз червовый.

Шарлотта. Есть!.. (Бьет по ладони, колода карт исчезает.) А какая сегодня хорошая погода!

Ей отвечает таинственный женский голос, точно из-под пола: «О да, погода великолепная, сударыня».

Вы такой хороший мой идеал…

Голос: «Вы, сударыня, мне тоже очень понравился».

Начальник станции (аплодирует). Госпожа чревовещательница, браво!

Пищик (удивляясь). Вы подумайте! Очаровательнейшая Шарлотта Ивановна… я просто влюблен…

Шарлотта. Влюблен? (Пожав плечами.) Разве вы можете любить? Guter Mensch, aber schlechter Musikant. [Хороший человек, но плохой музыкант (нем.)]

Трофимов (хлопает Пищика по плечу). Лошадь вы этакая…

Шарлотта. Прошу внимания, еще один фокус. (Берет со стула плед.) Вот очень хороший плед, я желаю продавать… (Встряхивает.) Не желает ли кто покупать?

Пищик (удивляясь). Вы подумайте!

Шарлотта. Ein, zwei, drei! (Быстро поднимает опущенный плед.)

За пледом стоит Аня; она делает реверанс, бежит к матери, обнимает ее и убегает назад в залу при общем восторге.

Любовь Андреевна (аплодирует). Браво, браво!..

Шарлотта. Теперь еще! Ein, zwei, drei.

Поднимает плед; за пледом стоит Варя и кланяется.

Пищик (удивляясь). Вы подумайте!

Шарлотта. Конец! (Бросает плед на Пищика, делает реверанс и убегает в залу.)

Пищик (спешит за ней). Злодейка… какова? Какова? (Уходит.)

Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении!

Варя (стараясь ее утешить). Дядечка купил, я в этом уверена.

Трофимов (насмешливо). Да.

Варя. Бабушка прислала ему доверенность, чтобы он купил на ее имя с переводом долга. Это она для Ани. И я уверена, бог поможет, дядечка купит.

Любовь Андреевна. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, — нам она не верит, — а этих денег не хватило бы даже проценты заплатить. (Закрывает лицо руками.) Сегодня судьба моя решается, судьба…

Трофимов (дразнит Варю). Мадам Лопахина!

Варя (сердито). Вечный студент! Уже два раза увольняли из университета.

Любовь Андреевна. Что же ты сердишься, Варя? Он дразнит тебя Лопахиным, ну что ж? Хочешь — выходи за Лопахина, он хороший, интересный человек. Не хочешь — не выходи; тебя, дуся, никто не неволит…

Варя. Я смотрю на это дело серьезно, мамочка, надо прямо говорить. Он хороший человек, мне нравится.

Любовь Андреевна. И выходи. Что же ждать, не понимаю!

Варя. Мамочка, не могу же я сама делать ему предложение. Вот уже два года все мне говорят про него, все говорят, а он или молчит, или шутит. Я понимаю. Он богатеет, занят делом, ему не до меня. Если бы были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы я все, ушла бы подальше. В монастырь бы ушла.

Трофимов. Благолепие!

Варя (Трофимову). Студенту надо быть умным! (Мягким тоном, со слезами.) Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели! (Любови Андреевне, уже не плача.) Только вот без дела не могу, мамочка. Мне каждую минуту надо что-нибудь делать.

Входит Яша.

Яша (едва удерживаясь от смеха). Епиходов бильярдный кий сломал!.. (Уходит.)

Варя. Зачем же Епиходов здесь? Кто ему позволил на бильярде играть? Не понимаю этих людей… (Уходит.)

Любовь Андреевна. Не дразните ее, Петя, вы видите, она и без того в горе.

Трофимов. Уж очень она усердная, не в свое дело суется. Все лето не давала покоя ни мне, ни Ане, боялась, как бы у нас романа не вышло. Какое ей дело? И к тому же я вида не подавал, я так далек от пошлости. Мы выше любви!

Любовь Андреевна. А я вот, должно быть, ниже любви. (В сильном беспокойстве.) Отчего нет Леонида? Только бы знать: продано имение или нет? Несчастье представляется мне до такой степени невероятным, что даже как-то не знаю, что думать, теряюсь… Я могу сейчас крикнуть… могу глупость сделать. Спасите меня, Петя. Говорите же что-нибудь, говорите…

Трофимов. Продано ли сегодня имение или не продано — не все ли равно? С ним давно уже покончено, нет поворота назад, заросла дорожка. Успокойтесь, дорогая. Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза.

Любовь Андреевна. Какой правде? Вы видите, где правда и где неправда, а я точно потеряла зрение, ничего не вижу. Вы смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса? Вы смело смотрите вперед, и не потому ли, что не видите и не ждете ничего страшного, так как жизнь еще скрыта от ваших молодых глаз? Вы смелее, честнее, глубже нас, но вдумайтесь, будьте великодушны хоть на кончике пальца, пощадите меня. Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом… (Обнимает Трофимова, целует его в лоб.) Ведь мой сын утонул здесь… (Плачет.) Пожалейте меня, хороший, добрый человек.

Трофимов. Вы знаете, я сочувствую всей душой.

Любовь Андреевна. Но надо иначе, иначе это сказать… (Вынимает платок, на пол падает телеграмма.) У меня сегодня тяжело на душе, вы не можете себе представить. Здесь мне шумно, дрожит душа от каждого звука, я вся дрожу, а уйти к себе не могу, мне одной в тишине страшно. Не осуждайте меня, Петя… Я вас люблю, как родного. Я охотно бы отдала за вас Аню, клянусь вам, только, голубчик, надо же учиться, надо курс кончить. Вы ничего не делаете, только судьба бросает вас с места на место, так это странно… Не правда ли? Да? И надо же что-нибудь с бородой сделать, чтобы она росла как-нибудь… (Смеется.) Смешной вы!

Трофимов (поднимает телеграмму). Я не желаю быть красавцем.

Любовь Андреевна. Это из Парижа телеграмма. Каждый день получаю. И вчера, и сегодня. Этот дикий человек опять заболел, опять с ним нехорошо… Он просит прощения, умоляет приехать, и по-настоящему мне следовало бы съездить в Париж, побыть возле него. У вас, Петя, строгое лицо, но что же делать, голубчик мой, что мне делать, он болен, он одинок, несчастлив, а кто там поглядит за ним, кто удержит его от ошибок, кто даст ему вовремя лекарство? И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю… Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу. (Жмет Трофимову руку.) Не думайте дурно, Петя, не говорите мне ничего, не говорите…

Трофимов (сквозь слезы). Простите за откровенность, бога ради: ведь он обобрал вас!

Любовь Андреевна. Нет, нет, нет, не надо говорить так… (Закрывает уши.)

Трофимов. Ведь он негодяй, только вы одна не знаете этого! Он мелкий негодяй, ничтожество…

Любовь Андреевна (рассердившись, но сдержанно). Вам двадцать шесть лет или двадцать семь, а вы все еще гимназист второго класса!

Трофимов. Пусть!

Любовь Андреевна. Надо быть мужчиной, в ваши годы надо понимать тех, кто любит. И надо самому любить… надо влюбляться! (Сердито.) Да, да! И у вас нет чистоты, а вы просто чистюлька, смешной чудак, урод…

Трофимов (в ужасе). Что она говорит!

Любовь Андреевна. «Я выше любви!» Вы не выше любви, а просто, как вот говорит наш Фирс, вы недотёпа. В ваши годы не иметь любовницы!..

Трофимов (в ужасе). Это ужасно! Что она говорит?! (Идет быстро в зал, схватив себя за голову.) Это ужасно… Не могу, я уйду… (Уходит, но тотчас же возвращается.) Между нами все кончено! (Уходит в переднюю.)

Любовь Андреевна (кричит вслед). Петя, погодите! Смешной человек, я пошутила! Петя!

Слышно, как в передней кто-то быстро идет по лестнице и вдруг с грохотом падает вниз. Аня и Варя вскрикивают, но тотчас же слышится смех.

Что там такое?

Вбегает Аня.

Аня (смеясь). Петя с лестницы упал! (Убегает.)

Любовь Андреевна. Какой чудак этот Петя…

Начальник станции останавливается среди залы и читает «Грешницу» А. Толстого. Его слушают, но едва он прочел несколько строк, как из передней доносятся звуки вальса, и чтение обрывается. Все танцуют. Проходят из передней Трофимов, Аня, Варя и Любовь Андреевна.

Ну, Петя… ну, чистая душа… я прощения прошу… Пойдемте танцевать… (Танцует с Петей.)

Аня и Варя танцуют. Фирс входит, ставит свою палку около боковой двери. Яша тоже вошел из гостиной, смотрит на танцы.

Яша. Что, дедушка?

Фирс. Нездоровится. Прежде у нас на балах танцевали генералы, бароны, адмиралы, а теперь посылаем за почтовым чиновником и начальником станции, да и те не в охотку идут. Что-то ослабел я. Барин покойный, дедушка, всех сургучом пользовал, от всех болезней. Я сургуч принимаю каждый день уже лет двадцать, а то и больше; может, я от него и жив.

Яша. Надоел ты, дед. (Зевает.) Хоть бы ты поскорее подох.

Фирс. Эх ты… недотёпа! (Бормочет.)

Трофимов и Любовь Андреевна танцуют в зале, потом в гостиной.

Любовь Андреевна. Merci. Я посижу… (Садится.) Устала.

Входит Аня.

Аня (взволнованно). А сейчас на кухне какой-то человек говорил, что вишневый сад уже продан сегодня.

Любовь Андреевна. Кому продан?

Аня. Не сказал, кому. Ушел. (Танцует с Трофимовым, оба уходят в зал.)

Яша. Это там какой-то старик болтал. Чужой.

Фирс. А Леонида Андреича еще нет, не приехал. Пальто на нем легкое, демисезон, того гляди простудится. Эх, молодо-зелено.

Любовь Андреевна. Я сейчас умру. Подите, Яша, узнайте, кому продано.

Яша. Да он давно ушел, старик-то. (Смеется.)

Любовь Андреевна (с легкой досадой). Ну, чему вы смеетесь? Чему рады?

Яша. Очень уж Епиходов смешной. Пустой человек. Двадцать два несчастья.

Любовь Андреевна. Фирс, если продадут имение, то куда ты пойдешь?

Фирс. Куда прикажете, туда и пойду.

Любовь Андреевна. Отчего у тебя лицо такое? Ты нездоров? Шел бы, знаешь, спать…

Фирс. Да… (С усмешкой.) Я уйду спать, а без меня тут кто подаст, кто распорядится? Один на весь дом.

Яша (Любови Андреевне). Любовь Андреевна! Позвольте обратиться к вам с просьбой, будьте так добры! Если опять поедете в Париж, то возьмите меня с собой, сделайте милость. Здесь мне оставаться положительно невозможно. (Оглядываясь, вполголоса.) Что ж там говорить, вы сами видите, страна необразованная, народ безнравственный, притом скука, на кухне кормят безобразно, а тут еще Фирс этот ходит, бормочет разные неподходящие слова. Возьмите меня с собой, будьте так добры!

Входит Пищик.

Пищик. Позвольте просить вас… на вальсишку, прекраснейшая… (Любовь Андреевна идет с ним.) Очаровательная, все-таки сто восемьдесят рубликов я возьму у вас… Возьму… (Танцует.) Сто восемьдесят рубликов…

Перешли в зал.

Яша (тихо напевает). «Поймешь ли ты души моей волненье…»

В зале фигура в сером цилиндре и в клетчатых панталонах, машет руками и прыгает; крики: «Браво, Шарлотта Ивановна!»

Дуняша (остановилась, чтобы попудриться). Барышня велит мне танцевать — кавалеров много, а дам мало, — а у меня от танцев кружится голова, сердце бьется. Фирс Николаевич, а сейчас чиновник с почты такое мне сказал, что у меня дыхание захватило.

Музыка стихает.

Фирс. Что же он тебе сказал?

Дуняша. Вы, говорит, как цветок.

Яша (зевает). Невежество… (Уходит.)

Дуняша. Как цветок… Я такая деликатная девушка, ужасно люблю нежные слова.

Фирс. Закрутишься ты.

Входит Епиходов.

Епиходов. Вы, Авдотья Федоровна, не желаете меня видеть… как будто я какое насекомое. (Вздыхает.) Эх, жизнь!

Дуняша. Что вам угодно?

Епиходов. Несомненно, может, вы и правы. (Вздыхает.) Но, конечно, если взглянуть с точки зрения, то вы, позволю себе так выразиться, извините за откровенность, совершенно привели меня в состояние духа. Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык, так что с улыбкой гляжу на свою судьбу. Вы дали мне слово, и хотя я…

Дуняша. Прошу вас, после поговорим, а теперь оставьте меня в покое. Теперь я мечтаю. (Играет веером.)

Епиходов. У меня несчастье каждый день, и я, позволю себе так выразиться, только улыбаюсь, даже смеюсь.

Входит из залы Варя.

Варя. Ты все еще не ушел, Семен? Какой же ты, право, неуважительный человек. (Дуняше.) Ступай отсюда, Дуняша. (Епиходову.) То на бильярде играешь и кий сломал, то по гостиной расхаживаешь, как гость.

Епиходов. С меня взыскивать, позвольте вам выразиться, вы не можете.

Варя. Я не взыскиваю с тебя, а говорю. Только и знаешь, что ходишь с места на место, а делом не занимаешься. Конторщика держим, а неизвестно — для чего.

Епиходов (обиженно). Работаю ли я, хожу ли, кушаю ли, играю ли на бильярде, про то могут рассуждать только люди понимающие и старшие.

Варя. Ты смеешь мне говорить это! (Вспылив.) Ты смеешь? Значит, я ничего не понимаю? Убирайся же вон отсюда! Сию минуту!

Епиходов (струсив). Прошу вас выражаться деликатным способом.

Варя (выйдя из себя). Сию же минуту вон отсюда! Вон!

Он идет к двери, она за ним.

Двадцать два несчастья! Чтобы духу твоего здесь не было! Чтобы глаза мои тебя не видели!

Епиходов вышел, за дверью его голос: «Я на вас буду жаловаться».

А, ты назад идешь? (Хватает палку, поставленную около двери Фирсом.) Иди… Иди… Иди, я тебе покажу… А, ты идешь? Идешь? Так вот же тебе… (Замахивается.)

В это время входит Лопахин.

Лопахин. Покорнейше благодарю.

Варя (сердито и насмешливо). Виновата!

Лопахин. Ничего-с. Покорно благодарю за приятное угощение.

Варя. Не стоит благодарности. (Отходит, потом оглядывается и спрашивает мягко.) Я вас не ушибла?

Лопахин. Нет, ничего. Шишка, однако, вскочит огромадная.

Голоса в зале: «Лопахин приехал! Ермолай Алексеич!»

Пищик. Видом видать, слыхом слыхать… (Целуется с Лопахиным.) Коньячком от тебя попахивает, милый мой, душа моя. А мы тут тоже веселимся.

Входит Любовь Андреевна.

Любовь Андреевна. Это вы, Ермолай Алексеич? Отчего так долго? Где Леонид?

Лопахин. Леонид Андреич со мной приехал, он идет…

Любовь Андреевна (волнуясь). Ну, что? Были торги? Говорите же!

Лопахин (сконфуженно, боясь обнаружить свою радость). Торги кончились к четырем часам… Мы к поезду опоздали, пришлось ждать до половины десятого. (Тяжело вздохнув.) Уф! У меня немножко голова кружится…

Входит Гаев, в правой руке у него покупки, левой он утирает слезы.

Любовь Андреевна. Леня, что? Леня, ну? (Нетерпеливо, со слезами.) Скорей же, бога ради…

Гаев (ничего ей не отвечает, только машет рукой Фирсу, плача). Вот возьми… Тут анчоусы, керченские сельди… Я сегодня ничего не ел… Столько я выстрадал!

Дверь в бильярдную открыта; слышен стук шаров и голос Яши: «Семь и восемнадцать!» У Гаева меняется выражение, он уже не плачет.

Устал я ужасно. Дашь мне, Фирс, переодеться. (Уходит к себе через залу, за ним Фирс.)

Пищик. Что на торгах? Рассказывай же!

Любовь Андреевна. Продан вишневый сад?

Лопахин. Продан.

Любовь Андреевна. Кто купил?

Лопахин. Я купил.

Пауза.

Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит.

Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу… (Смеется.) Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти… Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется… (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется… Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности… (Поднимает ключи, ласково улыбаясь.) Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь… (Звенит ключами.) Ну, да все равно.

Слышно, как настраивается оркестр.

Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй!

Играет музыка. Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет.

(С укором.) Отчего же, отчего вы меня не послушали? Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. (Со слезами.) О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь.

Пищик (берет его под руку, вполголоса). Она плачет. Пойдем в залу, пусть она одна… Пойдем… (Берет его под руку и уводит в зал.)

Лопахин. Что ж такое? Музыка, играй отчетливо! Пускай всё, как я желаю! (С иронией.) Идет новый помещик, владелец вишневого сада! (Толкнул нечаянно столик, едва не опрокинул канделябры.) За все могу заплатить! (Уходит с Пищиком.)

В зале и гостиной нет никого, кроме Любови Андреевны, которая сидит, сжалась вся и горько плачет. Тихо играет музыка. Быстро входят Аня и Трофимов. Аня подходит к матери и становится перед ней на колени. Трофимов остается у входа в залу.

Аня. Мама!.. Мама, ты плачешь? Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем!..

Занавес

Действие четвертое

Декорация первого акта. Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в один угол, точно для продажи. Чувствуется пустота. Около выходной двери и в глубине сцены сложены чемоданы, дорожные узлы и т. п. Налево дверь открыта, оттуда слышны голоса Вари и Ани. Лопахин стоит, ждет. Я ш а держит поднос со стаканчиками, налитыми шампанским. В передней Епиходов увязывает ящик. За сценой в глубине гул. Это пришли прощаться мужики. Голос Гаева: «Спасибо, братцы, спасибо вам».

Яша. Простой народ прощаться пришел. Я такого мнения, Ермолай Алексеич: народ добрый, но мало понимает.

Гул стихает. Входят через переднюю Любовь Андреевна и Гаев; она не плачет, но бледна, лицо ее дрожит, она не может говорить.

Гаев. Ты отдала им свой кошелек, Люба. Так нельзя! Так нельзя!

Любовь Андреевна. Я не смогла! Я не смогла!

Оба уходят.

Лопахин (в дверь, им вслед). Пожалуйте, покорнейше прошу! По стаканчику на прощанье. Из города не догадался привезть, а на станции нашел только одну бутылку. Пожалуйте!

Пауза.

Что ж, господа! Не желаете? (Отходит от двери.) Знал бы — не покупал. Ну, и я пить не стану.

Яша осторожно ставит поднос на стул.

Выпей, Яша, хоть ты.

Яша. С отъезжающими! Счастливо оставаться! (Пьет.) Это шампанское не настоящее, могу вас уверить.

Лопахин. Восемь рублей бутылка.

Пауза.

Холодно здесь чертовски.

Яша. Не топили сегодня, все равно уезжаем. (Смеется.)

Лопахин. Что ты?

Яша. От удовольствия.

Лопахин. На дворе октябрь, а солнечно и тихо, как летом. Строиться хорошо. (Поглядев на часы в дверь.) Господа, имейте в виду, до поезда осталось всего сорок шесть минут! Значит, через двадцать минут на станцию ехать. Поторапливайтесь.

Трофимов в пальто входит со двора.

Трофимов. Мне кажется, ехать уже пора. Лошади поданы. Черт его знает, где мои калоши. Пропали. (В дверь.) Аня, нет моих калош! Не нашел!

Лопахин. А мне в Харьков надо. Поеду с вами в одном поезде. В Харькове проживу всю зиму. Я все болтался с вами, замучился без дела. Не могу без работы, не знаю, что вот делать с руками; болтаются как-то странно, точно чужие.

Трофимов. Сейчас уедем, и вы опять приметесь за свой полезный труд.

Лопахин. Выпей-ка стаканчик.

Трофимов. Не стану.

Лопахин. Значит, в Москву теперь?

Трофимов. Да, провожу их в город, а завтра в Москву.

Лопахин. Да… Что ж, профессора не читают лекций, небось всё ждут, когда приедешь!

Трофимов. Не твое дело.

Лопахин. Сколько лет, как ты в университете учишься?

Трофимов. Придумай что-нибудь поновее. Это старо и плоско. (Ищет калоши.) Знаешь, мы, пожалуй, не увидимся больше, так вот позволь мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки — размахивать. И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так — это тоже значит размахивать… Как-никак, все-таки я тебя люблю. У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая, нежная душа…

Лопахин (обнимает его). Прощай, голубчик. Спасибо за все. Ежели нужно, возьми у меня денег на дорогу.

Трофимов. Для чего мне? Не нужно.

Лопахин. Ведь у вас нет!

Трофимов. Есть. Благодарю вас. Я за перевод получил. Вот они тут, в кармане. (Тревожно.) А калош моих нет!

Варя (из другой комнаты). Возьмите вашу гадость! (Выбрасывает на сцену пару резиновых калош.)

Трофимов. Что же вы сердитесь, Варя? Гм… Да это не мои калоши!

Лопахин. Я весной посеял маку тысячу десятин, и теперь заработал сорок тысяч чистого. А когда мой мак цвел, что это была за картина! Так вот я, говорю, заработал сорок тысяч и, значит, предлагаю тебе взаймы, потому что могу. Зачем же нос драть? Я мужик… попросту.

Трофимов. Твой отец был мужик, мой — аптекарь, и из этого не следует решительно ничего.

Лопахин вынимает бумажник.

Оставь, оставь… Дай мне хоть двести тысяч, не возьму. Я свободный человек. И все, что так высоко и дорого цените вы все, богатые и нищие, не имеет надо мной ни малейшей власти, вот как пух, который носится по воздуху. Я могу обходиться без вас, я могу проходить мимо вас, я силен и горд. Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я в первых рядах!

Лопахин. Дойдешь?

Трофимов. Дойду.

Пауза.

Дойду, или укажу другим путь, как дойти.

Слышно, как вдали стучат топором по дереву.

Лопахин. Ну, прощай, голубчик. Пора ехать. Мы друг перед другом нос дерем, а жизнь знай себе проходит. Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я существую. А сколько, брат, в России людей, которые существуют неизвестно для чего. Ну, все равно, циркуляция дела не в этом. Леонид Андреич, говорят, принял место, будет в банке, шесть тысяч в год… Только ведь не усидит, ленив очень…

Аня (в дверях). Мама вас просит: пока она не уехала, чтоб не рубили сада.

Трофимов. В самом деле, неужели не хватает такта… (Уходит через переднюю.)

Лопахин. Сейчас, сейчас… Экие, право. (Уходит за ним.)

Аня. Фирса отправили в больницу?

Яша. Я утром говорил. Отправили, надо думать.

Аня (Епиходову, который проходит через залу). Семен Пантелеич, справьтесь, пожалуйста, отвезли ли Фирса в больницу.

Яша (обиженно). Утром я говорил Егору. Что ж спрашивать по десяти раз!

Епиходов. Долголетний Фирс, по моему окончательному мнению, в починку не годится, ему надо к праотцам. А я могу ему только завидовать. (Положил чемодан на картонку со шляпой и раздавил.) Ну, вот, конечно. Так и знал. (Уходит.)

Яша (насмешливо). Двадцать два несчастья…

Варя (за дверью). Фирса отвезли в больницу?

Аня. Отвезли.

Варя. Отчего же письмо не взяли к доктору?

Аня. Так надо послать вдогонку… (Уходит.)

Варя (из соседней комнаты). Где Яша? Скажите, мать его пришла, хочет проститься с ним.

Яша (машет рукой). Выводят только из терпения.

Дуняша все время хлопочет около вещей; теперь, когда Яша остался один, она подошла к нему.

Дуняша. Хоть бы взглянули разочек, Яша. Вы уезжаете… меня покидаете… (Плачет и бросается ему на шею.)

Яша. Что ж плакать? (Пьет шампанское.) Через шесть дней я опять в Париже. Завтра сядем в курьерский поезд и закатим, только нас и видели. Даже как-то не верится. Вив ла Франс!.. [Да здравствует Франция! (фр.)] Здесь не по мне, не могу жить… ничего не поделаешь. Насмотрелся на невежество — будет с меня. (Пьет шампанское.) Что ж плакать? Ведите себя прилично, тогда не будете плакать.

Дуняша (пудрится, глядясь в зеркальце). Пришлите из Парижа письмо. Ведь я вас любила, Яша, так любила! Я нежное существо, Яша!

Яша. Идут сюда. (Хлопочет около чемоданов, тихо напевает.)

Входят Любовь Андреевна, Гаев, Аня и Шарлотта Ивановна.

Гаев. Ехать бы нам. Уже немного осталось. (Глядя на Яшу.) От кого это селедкой пахнет?

Любовь Андреевна. Минут через десять давайте уже в экипажи садиться… (Окидывает взглядом комнату.) Прощай, милый дом, старый дедушка. Пройдет зима, настанет весна, а там тебя уже не будет, тебя сломают. Сколько видели эти стены! (Целует горячо дочь.) Сокровище мое, ты сияешь, твои глазки играют, как два алмаза. Ты довольна? Очень?

Аня. Очень! Начинается новая жизнь, мама!

Гаев (весело). В самом деле, теперь все хорошо. До продажи вишневого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос был решен окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже… Я банковский служака, теперь я финансист… желтого в середину, и ты, Люба, как-никак, выглядишь лучше, это несомненно.

Любовь Андреевна. Да. Нервы мои лучше, это правда.

Ей подают шляпу и пальто.

Я сплю хорошо. Выносите мои вещи, Яша. Пора. (Ане.) Девочка моя, скоро мы увидимся… Я уезжаю в Париж, буду жить там на те деньги, которые прислала твоя ярославская бабушка на покупку имения — да здравствует бабушка! — а денег этих хватит ненадолго.

Аня. Ты, мама, вернешься скоро, скоро… не правда ли? Я подготовлюсь, выдержу экзамен в гимназии и потом буду работать, тебе помогать. Мы, мама, будем вместе читать разные книги… Не правда ли? (Целует матери руки.) Мы будем читать в осенние вечера, прочтем много книг, и перед нами откроется новый, чудесный мир… (Мечтает.) Мама, приезжай…

Любовь Андреевна. Приеду, мое золото. (Обнимает дочь.)

Входит Лопахин. Шарлотта тихо напевает песенку.

Гаев. Счастливая Шарлотта: поет!

Шарлотта (берет узел, похожий на свернутого ребенка). Мой ребеночек, бай, бай…

Слышится плач ребенка: «Уа, уа!..»

Замолчи, мой хороший, мой милый мальчик.

«Уа!.. уа!..»

Мне тебя так жалко! (Бросает узел на место.) Так вы, пожалуйста, найдите мне место. Я не могу так.

Лопахин. Найдем, Шарлотта Ивановна, не беспокойтесь.

Гаев. Все нас бросают, Варя уходит… мы стали вдруг не нужны.

Шарлотта. В городе мне жить негде. Надо уходить… (Напевает.) Все равно…

Входит Пищик.

Лопахин. Чудо природы!..

Пищик (запыхавшись). Ой, дайте отдышаться… замучился… Мои почтеннейшие… Воды дайте…

Гаев. За деньгами небось? Слуга покорный, ухожу от греха… (Уходит.)

Пищик. Давненько не был у вас… прекраснейшая… (Лопахину.) Ты здесь… рад тебя видеть… громаднейшего ума человек… возьми… получи… (Подает Лопахину деньги.) Четыреста рублей… За мной остается восемьсот сорок.

Лопахин (в недоумении пожимает плечами). Точно во сне… Ты где же взял?

Пищик. Постой… Жарко… Событие необычайнейшее. Приехали ко мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста… прекрасная, удивительная… (Подает деньги.) Остальные потом. (Пьет воду.) Сейчас один молодой человек рассказывал в вагоне, будто какой-то… великий философ советует прыгать с крыш… «Прыгай!», говорит, и в этом вся задача. (Удивленно.) Вы подумайте! Воды!..

Лопахин. Какие же это англичане?

Пищик. Сдал им участок с глиной на двадцать четыре года… А теперь, извините, некогда… надо скакать дальше… Поеду к Знойкову… к Кардамонову… Всем должен… (Пьет.) Желаю здравствовать… В четверг заеду…

Любовь Андреевна. Мы сейчас переезжаем в город, а завтра я за границу…

Пищик. Как? (Встревоженно.) Почему в город? То-то я гляжу на мебель… чемоданы… Ну, ничего… (Сквозь слезы.) Ничего… Величайшего ума люди… эти англичане… Ничего… Будьте счастливы… Бог поможет вам… Ничего… Всему на этом свете бывает конец… (Целует руку Любови Андреевне.) А дойдет до вас слух, что мне конец пришел, вспомните вот эту самую… лошадь и скажите: «Был на свете такой, сякой… Симеонов-Пищик… царство ему небесное»… Замечательнейшая погода… Да… (Уходит в сильном смущении, но тотчас же возвращается и говорит в дверях.) Кланялась вам Дашенька! (Уходит.)

Любовь Андреевна. Теперь можно и ехать. Уезжаю я с двумя заботами. Первая — это больной Фирс. (Взглянув на часы.) Еще минут пять можно…

Аня. Мама, Фирса уже отправили в больницу. Яша отправил утром.

Любовь Андреевна. Вторая моя печаль — Варя. Она привыкла рано вставать и работать, и теперь без труда она, как рыба без воды. Похудела, побледнела и плачет бедняжка…

Пауза.

Вы это очень хорошо знаете, Ермолай Алексеич; я мечтала… выдать ее за вас, да и по всему видно было, что вы женитесь. (Шепчет Ане, та кивает Шарлотте, и обе уходят.) Она вас любит, вам она по душе, и не знаю, не знаю, почему это вы точно сторонитесь друг друга. Не понимаю!

Лопахин. Я сам тоже не понимаю, признаться. Как-то странно все… Если есть еще время, то я хоть сейчас готов… Покончим сразу — и баста, а без вас я, чувствую, не сделаю предложения.

Любовь Андреевна. И превосходно. Ведь одна минута нужна, только. Я ее сейчас позову…

Лопахин. Кстати и шампанское есть. (Поглядев на стаканчики.) Пустые, кто-то уже выпил.

Яша кашляет.

Это называется вылакать…

Любовь Андреевна (оживленно). Прекрасно. Мы выйдем… Яша, allez! [Идите (фр.)] Я ее позову… (В дверь.) Варя, оставь все, поди сюда. Иди! (Уходит с Яшей.)

Лопахин (поглядев на часы). Да…

Пауза.

За дверью сдержанный смех, шепот, наконец входит Варя.

Варя (долго осматривает вещи). Странно, никак не найду…

Лопахин. Что вы ищете?

Варя. Сама уложила и не помню.

Пауза.

Лопахин. Вы куда же теперь, Варвара Михайловна?

Варя. Я? К Рагулиным… Договорилась к ним смотреть за хозяйством… в экономки, что ли.

Лопахин. Это в Яшнево? Верст семьдесят будет.

Пауза.

Вот и кончилась жизнь в этом доме…

Варя (оглядывая вещи). Где же это… Или, может, я в сундук уложила… Да, жизнь в этом доме кончилась… больше уже не будет…

Лопахин. А я в Харьков уезжаю сейчас… вот с этим поездом. Дела много. А тут во дворе оставляю Епиходова… Я его нанял.

Варя. Что ж!

Лопахин. В прошлом году об эту пору уже снег шел, если припомните, а теперь тихо, солнечно. Только что вот холодно… Градуса три мороза.

Варя. Я не поглядела.

Пауза.

Да и разбит у нас градусник…

Пауза. Голос в дверь со двора: «Ермолай Алексеич!..»

Лопахин (точно давно ждал этого зова). Сию минуту! (Быстро уходит.)

Варя, сидя на полу, положив голову на узел с платьем, тихо рыдает. Отворяется дверь, осторожно входит Любовь Андреевна.

Любовь Андреевна. Что?

Пауза.

Надо ехать.

Варя (уже не плачет, вытерла глаза). Да, пора, мамочка. Я к Рагулиным поспею сегодня, не опоздать бы только к поезду…

Любовь Андреевна (в дверь). Аня, одевайся!

Входит Аня, потом Гаев, Шарлотта Ивановна. На Гаеве теплое пальто с башлыком. Сходится прислуга, извозчики. Около вещей хлопочет Епиходов.

Теперь можно и в дорогу.

Аня (радостно). В дорогу!

Гаев. Друзья мои, милые, дорогие друзья мои! Покидая этот дом навсегда, могу ли я умолчать, могу ли удержаться, чтобы не высказать на прощанье те чувства, которые наполняют теперь все мое существо…

Аня (умоляюще). Дядя!

Варя. Дядечка, не нужно!

Гаев (уныло). Дуплетом желтого в середину… Молчу…

Входит Трофимов, потом Лопахин.

Трофимов. Что же, господа, пора ехать!

Лопахин. Епиходов, мое пальто!

Любовь Андреевна. Я посижу еще одну минутку. Точно раньше я никогда не видела, какие в этом доме стены, какие потолки, и теперь я гляжу на них с жадностью, с такой нежной любовью…

Гаев. Помню, когда мне было шесть лет, в Троицын день я сидел на этом окне и смотрел, как мой отец шел в церковь…

Любовь Андреевна. Все вещи забрали?

Лопахин. Кажется, все. (Епиходову, надевая пальто.) Ты же, Епиходов, смотри, чтобы все было в порядке.

Епиходов (говорит сиплым голосом). Будьте покойны, Ермолай Алексеич!

Лопахин. Что это у тебя голос такой?

Епиходов. Сейчас воду пил, что-то проглотил.

Яша (с презрением). Невежество…

Любовь Андреевна. Уедем — и здесь не останется ни души…

Лопахин. До самой весны.

Варя (выдергивает из узла зонтик, похоже, как будто она замахнулась).

Лопахин делает вид, что испугался.

Что вы, что вы… Я и не думала.

Трофимов. Господа, идемте садиться в экипажи… Уже пора! Сейчас поезд придет!

Варя. Петя, вот они, ваши калоши, возле чемодана. (Со слезами.) И какие они у вас грязные, старые…

Трофимов (надевая калоши). Идем, господа!..

Гаев (сильно смущен, боится заплакать). Поезд… станция… Круазе в середину, белого дуплетом в угол…

Любовь Андреевна. Идем!

Лопахин. Все здесь? Никого там нет? (Запирает боковую дверь налево.) Здесь вещи сложены, надо запереть. Идем!..

Аня. Прощай, дом! Прощай, старая жизнь!

Трофимов. Здравствуй, новая жизнь!.. (Уходит с Аней.)

Варя окидывает взглядом комнату и не спеша уходит.

Уходят Яша и Шарлотта с собачкой.

Лопахин. Значит, до весны. Выходите, господа… До свиданция!.. (Уходит.)

Любовь Андреевна и Гаев остались вдвоем. Они точно ждали этого, бросаются на шею друг другу и рыдают сдержанно, тихо, боясь, чтобы их не услышали.

Гаев (в отчаянии). Сестра моя, сестра моя…

Любовь Андреевна. О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай!.. Прощай!..

Голос Ани весело, призывающе: «Мама!..»

Голос Трофимова весело, возбужденно: «Ау!..»

В последний раз взглянуть на стены, на окна… По этой комнате любила ходить покойная мать…

Гаев. Сестра моя, сестра моя!..

Голос Ани: «Мама!..»

Голос Трофимова: «Ау!..»

Любовь Андреевна. Мы идем!..

Уходят.

Сцена пуста. Слышно, как на ключ запирают все двери, как потом отъезжают экипажи. Становится тихо. Среди тишины раздается глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно.

Слышатся шаги. Из двери, что направо, показывается Фирс. Он одет, как всегда, в пиджаке и белой жилетке, на ногах туфли. Он болен.

Фирс (подходит к двери, трогает за ручку). Заперто. Уехали… (Садится на диван.) Про меня забыли… Ничего… я тут посижу… А Леонид Андреич, небось, шубы не надел, в пальто поехал… (Озабоченно вздыхает.) Я-то не поглядел… Молодо-зелено! (Бормочет что-то, чего понять нельзя.) Жизнь-то прошла, словно и не жил… (Ложится.) Я полежу… Силушки-то у тебя нету, ничего не осталось, ничего… Эх ты… недотепа!.. (Лежит неподвижно.)

Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву.

Занавес

Жизнь Чехова не отличалась раковым финалом, он не стрелялся как Пушкин и Лермонтов  не был в ссылке, как Чернышевский, избежал политической  иммиграции в отличие от Герцена, избежал гражданской казни как Достоевский. Но внутренний мир  Чехова наполнен внутренней напряженностью и силой, он самый великий писатель России и без преувеличения можно сказать всего мира.

Это известность пришла к нему не случайно, а в результате непрерывной работы: мысли, поиск истины, и неуклонной воли к художественной действительности.

Таганрог на юге России в Ростовской области родина А. П. Чехова(1860) в бедной купеческой семье, которая считала каждую копейку. Учился в гимназии, семья решила переехать из Таганрога в Москву .Там он поступает в университет на медицинское отделение  и начинает писать свои ранние произведения.

 В студенческие годы Чехов печатался под псевдонимом (Антоша Чехонте) в юмористических изданиях:

• “Стрекозе”;
• “Зрителе”;
• “Будильнике”
• “Москве”

После успешного окончания обучения и получение диплома врача приступает к работе по специальности и занимается литературной деятельностью. В какой-то момент он перестает писать и уезжает на остров Сахалин для изучения бытовых условий ссыльных каторжан. После поездки он пишет следующее произведение:

• “Палата номер 6”;
• “В ссылке”

 данные произведения были написаны в жанре путевых заметок. Он продолжает свою работу в литературной деятельности и пишет рассказы и повести.

Чехов самый изысканный художник слова, каких только знала литература.

В рассказе “Толстый  и тонкий” встречаются два приятеля детства, рассказываем друг другу о своей жизни, оказывается, живут они по-разному и находятся: на разных служебных лестницах один на верхней,  а второй на нижнем.

В аналогичных рассказах : “Хамелеон”, “Смерть чиновника”,  “Маска” и  других  писатель с усмешкой описывает, как низший чин, преклоняется перед высшим.   Персонажи этих рассказов не вызывают сочувствие они являются объектом весёлой и беспощадной насмешки.

 В своих рассказах “Степь”, « Красавицы”, “Счастье” здесь Чехов открывается, как лирик, грустная тема красоты родного края и радостной счастливой жизни звучит в его рассказах. Угнетенное состояние испытывает Надя Шумина в рассказе “Невеста” в его рассказах ощущаем внутреннее состояние героев, иногда напряжённость связана не с самим событием, а с его ожиданием.

 У Чехова есть веселый  рассказ” Мститель”  муж приходит в магазин по продаже оружия за покупкой пистолета . В голове проносятся разные  мысли об убийстве себя или любовника. А в результате он приобретает сетку для охоты на перепелов.

Мститель человек с большим замахом и слабым ударом. Произведения Чехова любят и читают многие поколение, его называют незаменимым другом, потому что он входит в каждый дом, как любимый писатель.

На его произведениях учатся: грустить, веселиться и принимать жизнь, такой, какая есть.

6 класс

Сочинение на тему Смешное и грустное в рассказах Чехова

Проза А. П. Чехова отличается не только добрым весельем и шутками, но и глубоким глубоким смыслом, а порою от нее веет грустью и печалью. Смешное и печальное часто переплетаются в рассказах писателя.

Писатель не только рисует обыкновенные бытовые комичные ситуации, но и показывает недостатки и слабости людей. Благодаря мастерству писателя, мы не только можем посмеяться, но и подумать над поведением героя, извлечь из этого полезный урок.

За смехом и шутками скрывается мораль и печальная ирония, несовершенство мира, жизни и людей вокруг нас.

Например, в рассказе «Смерть чиновника» мелкий чиновник Червяков, случайно чихнувший на впереди сидящего генерала, винил себе настолько, что умер от переживания. Казалось бы, настолько мелочная ситуация, может довести человека до стрессовой ситауции, хотя и инцидент был ничтожен и следовало всего лишь извиниться и забыть об этой ситуации.

В рассказе «Хамелион» русский писатель двуличного надзирателя Очумелова, пытающегося выяснить чья собака напала на обыкновенного мужика Хрюкина.

Он менятеся словно изворотливый хамелион, в попытке выяснить кто хозяин животного, то ласково гладит ее и делает выговор мужику, когда выясняет что собака генеральская, то ругает и бранит, узнавая что она принадлежит дворнику.

Наблюдая за красноречивыми диалогами, за переменчивым во мнении и суждении надзирателем, мы понимае насколько он лживый и лицемерный человек.

Таким образом, с помощью шуток и смешных ситуаций писатель изобличает зло и негативные черты общества, пытаясь направить нас на истинный путь и помочь стать лучше.

6 класс

Смешное и грустное в рассказах Чехова Сочинение рассуждение

Антон Павлович Чехов  любил в своих произведениях анализировать жизненные ситуации и делать  необычные выводы. В его произведениях сочетается смешное и грустное.

Так,  рассказ «Хамелеон» начинается  с детального описания поведения  полицейского  Очумелова на базаре. Высмеивается жадность и некультурность полицейского.  Ситуация становится ещё более комичной, когда происходит встреча с мастером Хрюкиным.  В споре Очумелов выступает то повелителем, то бессловесным холопом.

 То, что происходит на площади – настоящее испытание для двуличного полицейского.  Смешно видеть, как  он заискивает, когда думает, что хозяин собачки – генерал. Такое поведение  символизирует  двуличие и предательство. Таким образом, от описания комичной ситуации про укушенный палец автор постепенно подвёл читателя к детальному анализу социальной среды.

Очумелов думает только о наживе, а не о законе и защите людей.

В рассказе « Тонкий и толстый» А.П. Чехов описывает двух друзей, которые друг друга не видели со времён учёбы. Оба рады встрече, но неожиданная новость о высоком чине толстого полностью меняет поведение тонкого. За смешной ситуацией, когда один друг детства подлизывается к другому, автор даёт читателям  возможность проанализировать  мораль, духовные ценности главных персонажей.

В рассказе «Человек в футляре»  иронично изображён главный герой Беликов. Автор в деталях  описывает одежду, поведение, привычки.  Образ жизни вызывает улыбку у читателя, потому что Беликов живёт в своём мире. Описание страданий главного персонажа, его смерть – вызывает у читателя сожаление о том, что окружающие были равнодушны к «маленькому человеку».

Таким образом, Антон Павлович Чехов хотел  показать огромное неравенство между бедными и богатыми. От смешного к грустному в произведениях писателя всего один шаг.

6 класс

Сочинение на тему Смешное и грустное в рассказах Чехова

Антон Павлович Чехов отлично умел в своих рассказах передать суть человека, подчеркивая его не лучшие качества. Герои его произведений – обычные люди, живущие повседневной жизнью.

Зачастую их глупости, которым и уделяется внимание в повествованиях, делают их и смешными, и трусливыми, а то и вовсе перечеркивают всю жизнь. Их глупости вызывают смех. А сама суть, скрывающаяся за ними глубоко печальна и трагична.

А самое страшное то, что присуще это немалому количеству людей.

Так, в рассказе «Пересолил» предстает во всем своем свете человеческая трусость, заставляющая героя рассказа так хвастать своими несуществующими качествами.

Перепугавшись простого деревенского мужика, он своими россказнями пугает его самого до полусмерти. В итоге, извозчик бросает и кобылу, и телегу, лишь бы самому живым остаться.

А незадачливый хвастун остается один ночью в лесу, не зная дороги до станции. Хорошо еще, что мужик не успел убежать далеко.

Очень комична ситуация, описанная в рассказе «Лошадиная фамилия». Вспоминали фамилию знахаря всей генеральской семьей. Участвовали в этом и слуги, все кто находился в доме.

Нужна она была потому, что у генерала страшно разболелся зуб. Ситуация, действительно, очень смешна. Столько было переполоха из-за этого. Но, так и не придумав фамилии, и устав от бессмысленного занятия, нашелся выход очень простой – вызвали лекаря, который больной зуб удалил.

Все оказалось очень просто и быстро. А бедный приказчик, предложивший вылечить зуб заговором, все еще вспоминал эту злосчастную «лошадиную» фамилию, бредя понуро по дороге. По стечению обстоятельств, натолкнул его на верный вариант лекарь, покидавший усадьбу после выполненной работы.

Немного смешно со стороны, но очень грустно на самом деле выглядит и встреча старых товарищей на вокзале в рассказе «Тонкий и толстый». Обрадовавшись встрече, вначале оба начинают вспоминать былые дни. Но, как только один из них узнает о положении по службе второго товарища, то тут же начинает перед ним юлить и заискивать. И – как и небывало только что состоявшейся теплой встречи.

 Высокопоставленному же товарищу стало даже тошно от такой мгновенной перемене в друге. Он сам и не придавал значения в момент их встречи своему положению. А вышло так, что оно определяет все и гораздо важнее оказалось для его знакомого, нежели их давнишняя дружба.

Читая рассказ, одновременно и смеешься над поведением этого человека, но, в то же время, делается грустно и неприятно, особенно тогда, когда понимаешь, что такое очень часто происходит в жизни.

Подобна и история экзекутора Червякова из рассказа «Смерть чиновника». Правда, конец здесь трагичен. Но идея та же – ощущение человеком собственного ничтожества перед личностями вышепоставленными. Переживание чиновника из-за того, что он, чихнув, обрызгал лысину генерала, вызывают смех.  Но, для него это – целая трагедия.

 Червяков не находит себе места и, докучая генералу, много раз пытается извиниться. Тот, не придавая особого значения происшествию, отвечает, что это всего лишь пустяк. Но наш герой видит в этом совсем другое. Ему кажется, что генерал оскорблен до такой степени, что и говорить с ним не хочет. Смешно. Но, экзекутора это доводит до того, что он умирает. А вот теперь делается очень грустно.

Чехов умел отлично подметить все эти мелкие недостатки человека. И, через смешные и глупые ситуации, передать глубокую грусть и, отчасти,  разочарование в природе человека, его сущности. А ведь все эти ситуации взяты из обычной жизни. Они реальны, и такие черты поведения, к сожалению, присущи многим, как бы прискорбно это не звучало.

6 класс

Смешное и грустное в рассказах Чехова

Сейчас читают:

• Смешное и грустное в рассказах Чехова сочинение
  Жизнь Чехова не отличалась раковым финалом, он не стрелялся как Пушкин и Лермонтов не был в ссылке, как Чернышевский, избежал политической иммиграции в отличие от Герцена, избежал гражданской казни как Достоевский. Но внутренний мир Чехова
• Сочинение на тему День рождения друга 2, 4, 5 класс
  Мой друг совсем недавно отмечал свой день рожденья. Я был приглашен на это мероприятие, и время пролетело очень быстро и весело.
• Сочинение Мои планы на будущее на русском языке
  Книга всегда являлась помощником человека в трудных ситуациях. Она не только тренирует память человека и способствует пополнению словарного запаса. Прежде всего, она пробуждает добрые чувства в читателе. Я хочу рассказать, как литература
• Сочинение на тему Начало лета
  Лето – моя самая любимая пора. Уже холода позади, заканчиваются уроки, последний звонок и долгожданные каникулы. Летом на улице тепло, даже жарко. Каждое лето для меня особенное. Мы семьей
• Сочинение Любовь в произведениях Бунина и Куприна
  Писатель Иван Алексеевич Бунин – это один из числа самых известных писателей в России двадцатого века. Он писал романы, небольшие рассказы, стихи, прозу. У него есть рассказы, в которых тема любви проходит красной нитью. В таких его произведениях
• Сочинение Стерлитамак – мой город
  Второй по величине и самый восхитительный из городов Южного Урала с необыкновенным названием – Стерлитамак. Само по себе географическое расположение города уже неповторимо и уникально,

Смешное и грустное в произведениях А.П. Чехова

Скачать |  Содержание   |     Вернуться к списку рефератов

Человек — существо чувствительное, эмоциональное: веселится, когда ему хорошо, легко на душе, когда он видит радость других, и печалится, если что-то не ладится, вдруг навалилась беда, если с кем-то случилось несчастье. Это естественно.

Так же естественно, как смеются над комедией или переживают вместе с героями трагедии. И обычно люди стараются разделить такие понятия, как добро и зло, любовь и ненависть, грустное и смешное… Чем тоньше художник, тем более сложное, неопределенное чувство возникает при знакомстве с его произведениями.

Так и у Чехова: смешное у него грустно, а грустное — смешно, в его рассказах, повестях и пьесах огромное количество оттенков комедийного и драматического. А.П. Чехов хочет, чтобы люди были людьми и жили как люди. Наверное, поэтому в рассказах Антона Павловича больше грустного, чем смешного.

Драматизм содержания скрывается за комической ситуацией, поступками героев, веселыми шутками. Но постепенно радостные интонации исчезают, уступая место грустным, глухим, тяжелым. Серость, грязь, убожество существования отразил Чехов в своих произведениях.

С одной стороны сытость и праздность богатых, с другой — ничтожество и бессилие бедных. И в городе, и в деревне жизнь людей пуста, бессодержательна, бессмысленна.

Ни одного порядочного человека вокруг. Лучшие люди умирают в расцвете сил, как Дымов в “Попрыгунье”. В этом рассказе Чехов повествует о той части русской интеллигенции, которой он восхищался.

В образе доктора соединились и повседневный героизм труда, и нравственная человеческая сила, и благодарная любовь к Родине. С образом Ольги Ивановны связана тема глупости обывателей.

Посвятив всю жизнь поискам “великого” человека, она так и не увидела его рядом с собой, не поняла красоты и силы Дымова, талант и замечательные душевные качества которого были замечены только после смерти.

Такова грустная и трагическая судьба большинства представителей русской интеллигенции. Чехов видел несправедливость и бесчеловечность современной ему жизни и хотел показать это всем, поэтому в его произведениях можно встретить скорее сатиру и иронию, чем юмор.

Наиболее ярко сатирическое начало проявилось в “Хамелеоне”, “Толстом и тонком”, “Рассказе, которому трудно подобрать название” и других. Острие сатиры Чехова направлено против правящих классов, либеральной интеллигенции, уродливых семейных отношений. Внешне смешон рассказ “Злоумышленник”. Главный герой его — неграмотный мужичонка.

Его судят за то, что он отвинтил гайку, “коей рельсы прикрепляются к шпалам”, чтобы из нее сделать грузило. Весь рассказ — это диалог между “судебным следователем” и “злоумышленником”.

Чехов обобщает образ этого несчастного мужичонки, и за ним встает такая народная беда, что не смеяться нужно, а скорее плакать. Со “Злоумышленником” перекликается рассказ “Человек в футляре”. Главный герой его Беликов смешон благодаря своему наряду, поведению, образу жизни.

Чехов с иронией описывает, как этот человек старается отгородиться от всего мира, “надеть” на себя “защищающий” его футляр.

Тут Беликов использует все средства: от ваты в ушах и темных очков до вечной фразы “Как бы чего не вышло!” Писатель показывает тлетворное влияние “человека в футляре” на окружающих, “футлярности” в жизни — на саму жизнь.

Беликов несет в себе нездоровое, безжизненное начало; не случайно после его смерти все почувствовали облегчение. Но оказалось, что дело не в Беликове. Чехов подчеркивает, что зло беликовых — зло социальное, оно не может быть сосредоточено в одном человеке: “…а сколько еще таких человеков в футляре осталось, и сколько их еще будет!”

Драматизм ситуации усугубляется словами Ивана Ивановича. Он думает о мелочности существования своих знакомых, даже самого себя. Тема рассказа “Ионыч” — обнищание, оскудение человеческой личности в условиях провинциального быта — предполагает грустные интонации.

Основная идея рассказа — превращение прогрессивно мыслящего, умного, трудолюбивого человека в обывателя. Писатель рисует постепенное погружение Старцева  в “тину мелочей”, повествует о том, каким был Старцев в то время, когда только приехал в город.

“Ионыч” — это трагедия человеческой личности, поэтому в целом произведение грустное. Правда, в рассказе много юмора. Используются преувеличения, смешные ситуации, нелепость поведения, своеобразная манера героев говорить. К концу повествования растет драматичность.

Так, в заключительной сцене отъезда на юг Веры Иосифовны с дочерью, Иван Петрович напутствует их в своей шутливой манере: “Прощайте пожалуйста”. Но это смешное словосочетание звучит грустно:

Туркины, не сумевшие воспитать в своей единственной дочери волю к борьбе за полноту смысла жизни и личное счастье, теперь хлопотливо заботятся о ее здоровье и каждую,осень отправляют ее в Крым.

В пьесе “Вишневый сад”, которую Чехов назвал комедией, смешного больше, чем грустного. Комедийность пьесы заключается и в комедийности образов Раневской и Гаева, и в комическом изображении почти всех второстепенных героев пьесы. В произведениях А.П.

Чехова и смешное, и грустное помогали писателю решить основную задачу: убедить, что больше так жить невозможно.

Таким образом в произведениях А.П. Чехова и смешное, и грустное помогали писателю решить основную задачу: убедить, что больше так жить невозможно. В произведениях Чехова много горестных раздумий о судьбах России, много разочарований.

Через все творчество писателя проходит светлая мечта об иной жизни, в которой найдут свое воплощение стремления людей к прекрасному и их замечательные душевные качества. Чехов не знал, когда придет новая жизнь, но он был уверен, что она будет.

Великолепное мастерство слова ставит Чехова в ряд замечательных русских художников-реалистов

Читать реферат далее>>



Смешное и грустное в рассказах Чехова

Смешное и грустное переплетаются в рассказах этого автора так же, как и в жизни легко и не замысловато.
Если посмотреть любое из его произведений, то можно увидеть что для каждого читателя найдется момент для искренней улыбки и даже смеха. Очень часто улыбку и смех вызывает поведение героев его рассказов.

Но в тоже время, если посмотреть с другой стороны, то можно увидеть в их поступках и выражениях отражение личных особенностей и недостатков каждого из читающих.

Мягкий, озорной и житейский, но в тоже время грустный и заставляющий задуматься юмор – это пожалуй характерная черта, которая присуща практически всем произведениям этого знаменитого писателя. И надо справедливо заметить, что проявляться эта черта стала уже в раннем возрасте писателя, в то время как создавались первые произведения Чехова.

• Смешное и веселое стоит в каждом произведении автора на первом месте, но только те люди, которые действительно задумываются и вникают в прочтение рассказов видят, что за этим всем незримо стоит грустное и обыденное.
• Очень отчетливо увидеть это можно в таких рассказах, как «Хамелеон» или «Толстый и тонкий», «Злоумышленник» или «Лошадиная фамилия» и так далее.
• Грустное в рассказах писателя выискивает свое убеждение в том, что сама жизнь то по сути сама не совершенна.

Однако нельзя не отметить, что данный писатель учит каждого из своих читателей исправлять это несовершенство, направляя его к доброму, искреннему, мягкому и чистому юмору.
Сам Антон Павлович, по рассказам и воспоминаниям его современников, очень много любил шутить, зачатую над самим собой, однако, в каждой его прослеживались грустные моменты, которые нельзя было не увидеть.

Антон Павлович очень часто применяет приём так называемой грустной иронии во многих своих произведениях. Но, стоит справедливо заметить, что именно эта ирония обладает некими целительными свойствами сама по себе.

Прежде всего она создается с целью помочь читателю посмотреть на окружающий его мир человеческих взаимоотношений о человеческих ценностей как бы со стороны, помогает лучше понять других людей, показывая что все люди равны, и просто грешно подразделять их на какие-то группы, учить чувствовать и любить самого себя, и окружающих людей, впрочем не только людей, но и весь окружающий мир.

Зачастую специалисты и профессионалы в области литературы и поэзии сопоставляют смешные, веселые и грустные, печальные рассказы данного писателя с осколками вдребезги разбитого зеркала, имя которому даже выдумывать не стоит, ведь имя ему сама жизнь. А если задуматься, то на самом деле вся наша жизнь состоит из осколков или неких пазлов, складывая которые мы самостоятельно выстраиваем свою жизнь.

Читая художественные произведения, в частности и этого писателя, мы зачастую узнаем или представляем в них самого себя, свою жизнь, свои трудности и проблемы.

Ведь не зря же говорят, что читая и перечитывая произведения русских писателей, мы становимся мудрее и опытнее на целую жизнь, чужую жизнь, эпизоды которой мы с уверенностью используем и в своем будущем.

А своё прошлое воспринимаем совершенно по другому, смотря на него другими глазами.

Не стоит пренебрегать чтением, ведь оно позволяет нам иногда уходить от реальности, застревая в которой люди становятся более жестокими и озлобленными, а проводя время за чтением мы наоборот становимся открытие и доброжелательней.

Поделиться

Смешное и грустное в рассказах А.П. Чехова ℹ️ список и анализ юмористических и драматических произведений автора, особенности жанра

Чехов, сталкиваясь с несправедливостью и беспределом в современной жизни, тонко всё подмечал. Незатейливые сюжеты нашли отображение во многих его повествованиях. Среди них многим знакомы такие классические произведения:

1. «Хамелеон».
2. «Толстый и тонкий».
3. «Смерть чиновника».
4. «Лошадиная фамилия».
5. «Злоумышленник».
6. «Злой мальчик».
7. «Жалобная книга».
8. «Унтер Пришибеев».

Мягкая ирония с долей грусти встречается почти во всех произведениях писателя. Это заметно уже из ранних рассказов.

Рассказы Чехова

• Альбом
• Анна на шее
• Аптекарша
• Архиерей
• Беглец
• Беззащитное существо
• Безотцовщина
• Белолобый сказка
• В овраге
• Ванька
• Вишнёвый сад
• Враги
• Глупый француз
• Горе
• Гриша
• Дама с собачкой
• Детвора
• Дом с мезонином
• Душечка
• Дядя Ваня
• Егерь
• Жалобная книга
• Злой мальчик
• Злоумышленник
• Ионыч
• Канитель
• Каштанка
• Крыжовник
• Лошадиная фамилия
• Мальчики
• Маска
• Медведь
• Моя жизнь
• Мужики
• На мельнице
• Налим
• Невеста
• О любви
• Палата номер 6
• Пари
• Переполох
• Пересолил
• Письмо к ученому соседу
• Попрыгунья
• Предложение
• Радость
• Размазня
• Репетитор
• Свадьба
• Скрипка Ротшильда
• Скучная история
• Случай из практики
• Смерть чиновника
• Спать хочется
• Степь
• Страшная ночь
• Студент
• Счастье
• Толстый и тонкий
• Тоска
• Три года
• Три сестры
• Унтер Пришибеев
• Учитель словесности
• Хамелеон
• Хирургия
• Цветы запоздалые
• Чайка
• Человек в футляре
• Черный монах
• Шуточка
• Юбилей

В начале своей карьеры Антон Павлович Чехов в основном писал произведения юмористического характера. В то время он написал такие рассказы, как «Жених», «Смерть чиновника», «Хамелеон», «Толстый и тонкий» и другие.

В своих ранних произведениях Чехов часто высмеивал такие пороки людей, как скупость, лицемерие и подхалимство. Своим творчеством автор хотел показать и раскрыть людям их собственные недостатки.

Антон Чехов стал известен только к середине 80-х годов 20 века. Читатели стали узнавать его имя, а его произведения становятся невероятно популярными.

В 90-х годах он становится путешественников, который решает повидать другие края своей родины, России.

Он уезжает в Сибирь, и добирается до острова Сахалин, после чего, вдохновившись, решает написать книгу об этом острове, которая так и называлась «Остров Сахалин».

Уже оставив просто юмористические темы, писатель начинает раскрывать в своих произведениях более глубокие темы, такие как качества человеческой души, те или иные мотивы поведения человека. В то время Чехов опубликовал ряд рассказов: «Палата № 6», «О любви», «Ионыч», «Дама с собачкой», «Крыжовник» и «Человек в футляре». Всего в период 90-х годов он написал около 150 произведений.

При том, что писатель говорил посредством своих рассказов о таких глубоких темах, он никогда не давал своих собственных оценок тем или иным персонажам. Он старался, чтобы читатели сами смогли вникнуть в смысл.

Так как А. П. Чехов был ещё и талантливым драматургом, он написал множество пьес, которые до сих пор являются культурным достоянием русской литературы. В список этих пьес входят: «Чайка», «Три сестры», «Дядя Ваня», «Вишнёвый сад» и другие. Известные российские театры и по сей день ставят пьесы, написанные Чеховым в те годы.

Известно, что творчество Чехова и других известных писателей того времени позволило сформировать абсолютно новый жанр русской драматургии, которая была ориентирована на психологию личности.

Внутренний мир героев был главным аспектом, раскрывавшимся в произведениях Чехова. Его пьесы отличаются от других произведений яркой реалистичностью, но в то же время скрытыми, не выраженными явно конфликтами героев.

Когда Чехову исполнилось сорок лет, он узнал о том, что смертельно болен чахоткой, но в ту пору всё ещё не прекращал писать. Тогда он создавал последние свои произведения: «Невеста» является самым ярким произведением, написанным им перед смертью.

Ранняя проза

Ярким примером является известное произведение «Лошадиная фамилия».

Улыбка на губах и искренний смех появляются при прочтении незатейливого сюжета о том, когда глава семейства вместе со своими домочадцами пытается вспомнить фамилию дантиста.

В то же время возникает повод задуматься: это смешное произведение или грустное. В простой сценке проскальзывают нотки грусти. Люди не интересуются судьбой человека, а рассуждают о его нелепой фамилии.

Грустная ситуация прослеживается в рассказе «Смерть чиновника», повествующего о судьбе Червякова, оплошавшего в театре. Он имел неосторожность чихнуть на лысую голову генерала. Это событие вызвало массу переживаний, в результате которых он скончался.

Несмотря на юмористичность рассказа, финал произведения вызывает у читателей горький осадок: персонаж умирает от страха, а причина не стоит выеденного яйца.

Ирония и несовершенство мира

В чеховских произведениях, на первый взгляд, всегда главенствует юмор. Но за фасадом проскальзывают нотки грусти.

В рассказе «Хамелеон» полицейский даёт приказы, касающиеся маленькой собачки, которая доставляет неудобства окружающим.

Причём эти поручение диаметрально противоположны в зависимости от высказанного мнения толпы по поводу принадлежности животного: люди не знают, кто хозяин, беден он или богат. Подобно хамелеону, полицейский подстраивается к происходящему.

Это вызывает смех сквозь слёзы. Известно, что подобное поведение нередко встречается и в жизни. Двуличность, подобострастие, лживость — одни из главных пороков общества.

Очень похожий смысл подмечен в рассказе «Толстый и тонкий». Два товарища в прошлом вместе учились в одном классе гимназии. Случайно встретившись, они поначалу обрадовались. Все выглядело душевно.

Слово за слово, и в разговоре была затронута тема о служебном положении двух господ. Выяснилось, что «толстый» гражданин занимает высокий пост. Статус «тонкого» товарища гораздо ниже.

После выяснения этого обстоятельства душевный разговор не клеится, прежние приятели даже готовы поругаться. В мире фальши общение на равных невозможно.

Заметен юмор в рассказе Чехова «Злоумышленник». Читатели осознают, что мужик, свинтивший гайки с рельсов, чтобы применить их для ловли рыбы, не является таким уж опасным преступником.

Описывается сцена допроса, которая кажется веселой.

Становится смешно, но в то же время пробуждается жалость к безграмотному персонажу, так как видно из сюжета, что в силу своего невежества он может пострадать.

  «ДонКихот» Мигеля де Сервантеса – краткое содержание

В этом сатирическом сюжете проявляется еще одна характерная особенность произведений Антона Павловича Чехова: интеллигентные образованные люди, наделенные властью, не готовы к тому, чтобы выслушать и понять то, чем живут простолюдины. Огромная пропасть между сословиями является помехой человеческим взаимоотношениям.

В рассказе «Ионыч» подчёркивается, что это трагедия человеческой личности. Используемые преувеличения, комичные ситуации, нелепые повадки, манера разговора главных героев — всё как будто весело.

Но в конце повествования нарастает драматичность.

Шутливое словосочетание «прощайте, пожалуйста» звучит довольно грустно: персонажи не сумели правильно воспитать свою дочь, а теперь пытаются исправить свои ошибки.

«Толстый и тонкий»

«Толстый и тонкий» — ещё один рассказ, в котором высмеивается раболепство перед теми, кто богаче и влиятельнее. Вот только у «тонкого» Порфирия, в отличие от «хамелеона» Очумелова, никаких видимых причин трепетать перед сильными мира сего нет. Перед ним — вовсе не грозный генерал, а старинный друг. Вот как начинается рассказ:

На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подёрнутые маслом, лоснились, как спелые вишни.

Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын.

— Порфирий! — воскликнул толстый, увидев тонкого.— Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!

— Батюшки! — изумился тонкий.— Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?

Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слёз.

Итак, «толстый», несмотря на свою пресыщенность, не забыл старого друга, и вполне искренне интересуется, как Порфирий поживает. (Читатель, правда, может усмотреть в таком интересе только возможность похвастаться — и, скорее всего, так и есть.

) Однако главным объектом сатиры становится не «толстый», а «тонкий», который, узнав о том, что его товарищ дослужился до тайного советника, сразу же начинает перед ним лебезить, называть не иначе как «ваше превосходительство», повторять одно и то же… В итоге, как мы помним, «толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило».

Что самое забавное, Порфирий — человек куда более честный, старательный и ответственный, чем его давний друг. Публицист М. Блау в замечательной статье «А. П. Чехов и «Табель о рангах» замечает:

Велики ли успехи «тонкого» в карьерном продвижении? Пожалуй, да. Статский чин коллежского асессора соответствовал воинскому званию капитана. В то время этот чин давал право на личное дворянство.

Так что даже скромное представление: «такой-то, коллежский асессор» производило на окружающих впечатление внушительное.

Если принять ещё во внимание имя «тонкого», Порфирий, достаточно распространенное в купеческой и духовной, но не в дворянской среде, можно понять — ему есть чем гордиться.

Также М. Блау о путешествует не просто так: в поезде он оказывается потому, что его семья переезжает (Порфирия откомандировали служить столоначальником).

Должность же столоначальника чаще всего занимали не коллежские асессоры, а надворные советники (чиновники рангом выше), а это значит, что, скорее всего, Порфирия вот-вот повысят.

Так что «тонкий», одновременно с продвижением по службе содержавший пусть небольшую, но всё-таки семью, заслуживает уважения куда больше, чем Михаил, явно получивший звание тайного советника по знакомству.

Но «тонкий» этого не осознаёт — в нём сразу же срабатывает инстинкт, присущий, увы, в основном людям, привыкшим зарабатывать на хлеб честно: будь со «старшим» настолько почтителен, насколько возможно. Ведь именно от таких, как «его превосходительство», и зависит твоё продвижение по службе, а значит, и материальное благополучие твоей семьи.

Разбитое зеркало

В произведениях часто применяется своеобразный прием разбитого зеркала. Комическое и драматическое в рассказах Чехова — яркое доказательство того, что жизнь имеет много казусов, она несовершенна.

Писательский талант указывает на то, что нужно преодолевать эти недостатки путем обращения к доброму юмору без сарказма.

Современники вспоминают, что Антон Павлович тоже много шутил в жизни, однако не всегда при этом хотелось смеяться.

Писателю принадлежит такая компактная и одновременно пронизанная тоской фраза: «Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься». Иногда встречались и компромиссы.

Высказывания, наполненные светом и надеждой, проскальзывают в письмах к друзьям: «Пахнет осенью, а я люблю российскую осень. Что-то необыкновенно грустное, приветливое и красивое.

Взял бы и улетел куда-нибудь вместе с журавлями».

Создание коротких произведений позволяют обратить его внимание на поведение людей и выявить основные пороки:

• зависть;
• ложь;
• раболепство и заискивание;
• ханжество;
• невежество;
• двуличность.

Использование Чеховым приемов иронии с долей грусти во многих рассказах ведет к некоторому исцелению: оно даёт возможность прочитавшим его сюжеты по-иному взглянуть на мир взаимоотношений между людьми. Всё это позволяет задуматься и почувствовать свои недостатки. В простой форме высмеиваются человеческие пороки.

Некоторые критики проводят сравнение смешных и грустных рассказов Чехова с осколками разбитого зеркала, находя в них отражение жизни. Люди становятся чуточку мудрее и исцеляют души, когда читают и дают анализ юмористическим рассказам Чехова.

1

31 января 1901 г. в Художественном театре состоялась премьера пьесы «Три сестры». Пьеса имела крупный успех, хотя вся значительность и красота ее были осознаны многими зрителями позднее. 1 марта Вл.И. Немирович-Данченко телеграфировал Чехову из Петербурга: «Сыграли „Трех сестер“, успех такой же, как в Москве… играли чудесно… Первый акт, вызовы горячие. Второй и третий подавленные. Последний овационные» ^[1]. В начале марта того же года М. Горький сообщал ему о спектакле, виденном в Петербурге: «А „Три сестры“ идут — изумительно! Лучше „Дяди Вани“. Музыка, не игра» ^[2].

Но пьеса, явившаяся большим событием в театральной жизни, оставляла у зрителей все же тяжелое впечатление. «Я не знаю произведения, — писал театральный критик П. Ярцев, — которое было бы более способно „заражать“ тяжелым навязчивым чувством… „Три сестры“ камнем ложатся на душу» ^[3].

Чехову захотелось создать произведение бодрое, радостное.

В первой половине 1901 г. в сознании драматурга ни идея, ни сюжет, ни персонажи будущей пьесы еще не приобрели какой-либо ясности. Он еще не нашел для нее и заглавия. Отчетливо было лишь стремление написать веселую пьесу, комедию. 7 марта 1901 г. писатель сообщал О.Л. Книппер: «Следующая пьеса, какую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере по замыслу» (П., т. 9, с. 220) ^[4]. 22 апреля 1901 г. он подтвердил: «Минутами на меня находит сильнейшее желание написать для Художественного театра 4-актный водевиль или комедию. И я напишу, если ничего не помешает, только отдам в театр не раньше конца 1903 г.» (П., т. 10, с. 15).

Первые контуры замысла начинают возникать в сознании Чехова, очевидно, лишь с осени 1901 г. С 17 сентября по 26 октября драматург находился в Москве и часто посещал Художественный театр. 19 сентября он присутствовал на премьере «Дикой утки» Г. Ибсена. Антон Павлович «не мог смотреть без улыбки» на артиста А.Р. Артема, исполнявшего роль старика Экдаля, и говорил: „Я же напишу для него пьесу. Он же непременно должен сидеть на берегу реки и удить рыбу…“ И тут же выдумал и добавил: „…А Вишневский ^[5] будет в купальне рядом мыться, плескаться и громко разговаривать“. — И сам покатывался от такого сочетания» (Станиславский, т. 5, с. 352) ^[6].

На одной из репетиций, которые Чехов посещал в этот приезд в Москву, артисты Художественного театра настойчиво упрашивали его написать новую пьесу. «Ему чудилось, — вспоминает К.С. Станиславский, — раскрытое окно, с веткой белых цветущих вишен, влезающих из сада в комнату. Артем уже сделался лакеем, а потом ни с того ни с сего — управляющим. Его хозяин, а иногда ему казалось, что это хозяйка, всегда без денег, и в критические минуты она обращается за помощью к своему лакею или управляющему, у которого имеются скопленные откуда-то, довольно большие деньги.

Потом появилась компания игроков на бильярде. Один из них — самый ярый любитель, безрукий, очень веселый и бодрый, всегда громко кричащий… Потом появилась боскетная комната, потом она опять заменилась бильярдной» (там же, с. 353).

18 декабря 1901 г., жалуясь на вынужденное по нездоровью безделье, Чехов писал своей жене: «А я все мечтаю написать смешную пьесу, где бы черт ходил коромыслом» (П., т. 10, с. 143).

Во второй половине апреля Станиславский навестил Чехова в Ялте, и когда «приставал к нему с напоминаниями о новой пьесе, то Чехов говорил: „А вот же, вот…“ — и при этом вынимал маленький клочок бумаги, исписанный мелким, мелким почерком» (Станиславский, т. 5, с. 357). 6 июля 1902 г. Чехов просил сестру М.П. Чехову прислать ему этот листок из Ялты в Москву. Он писал: «Отопри мой стол, и если в передней части ящика найдется осьмушка бумаги (или 1/3 листа почтовой бумаги), исписанной мелко для будущей пьесы, то пришли ее мне в письме. На этом листке записано, между прочим, много фамилий» (П., т. 10, с. 241).

К лету 1902 г. драматургу стали ясными общие контуры сюжета, и у него появилась даже уверенность, что он к 1 августа закончит пьесу.

Чехов нашел для нее и заглавие. Это заглавие он тщательно скрывал даже от самых близких. Он опасался, чтобы заглавие не получило преждевременного разглашения. Впервые писатель назвал его при особых обстоятельствах. В начале июня вновь серьезно заболела уже было поправившаяся О.Л. Книппер. «Чехов не отходил от ее постели. Как-то раз, чтобы развлечь больную, отвлечь от мыслей о болезни, он сказал: „А хочешь я скажу тебе, как будет называться пьеса?“ Он знал, что это поднимет настроение, переломит уныние. Он наклонился к уху Ольги Леонардовны и тихо прошептал, чтобы, боже упаси, кто другой не услыхал, хотя в комнате никого, кроме их двоих, не было: „Вишневый сад“» ^[7].

В конце 1902 г. Чехов сообщил заглавие пьесы (под строжайшим секретом!) и своей сестре М.П. Чеховой, которая рассказывает об этом так: «Я только что вернулась из Москвы. Мы сидели с Ант. Павл. в его кабинете. Он — за письменным столом, я — около окна… Я сказала, что в Москве ждут от него пьесы… Антоша молча слушал… Затем, улыбнувшись, тихо, застенчиво проговорил: „Пишу, пишу…“. Я заинтересовалась названием пьесы. Он долго не хотел сказать, а затем, оторвав кусочек бумаги, что-то написал и подал мне ее. Я прочла: „Вишнёвый сад“» ^[8].

Июль и август Чехов провел под Москвой, в Любимовке. Он был в восторге от чудесной природы этой местности. Его радовали тишина и почти полное отсутствие докучливых посетителей, так отягощавших его в Ялте. Ему хорошо думалось. Вот здесь-то окончательно и сформировался общий план сюжета нового драматического произведения. Чехов был доволен сюжетом и находил его «великолепным» (П., т. 11, с. 28).

Руководители Художественного театра, которых Чехов ознакомил в самых общих чертах с сюжетом своей новой пьесы, с ее основными действующими лицами, уже начинали проектировать ее постановку: выбирали возможных исполнителей ^[9]; делали первые соображения о декорациях ^[10]. Но при всем том Чехов еще не приступал к написанию текста.

1 октября он уведомлял К.С. Алексеева (Станиславского): «15 октября буду в Москве и объясню Вам, почему до сих пор не готова моя пьеса. Сюжет есть, но пока еще не хватает пороху» (там же, с. 54). 14 декабря 1902 г. на вопросы жены о пьесе, он отвечал: «Когда сяду за „Вишневый сад“, то напишу тебе» (там же, с. 91). Через десять дней, делясь своими раздумьями о новом драматическом произведении, он сообщал ей: «Мой „Вишневый сад“ будет в трех актах. Так мне кажется, а впрочем, окончательно еще не решил. Вот выздоровлю и начну опять решать, теперь же все забросил» (там же, с. 101).

2

Размышляя над пьесой «Вишневый сад», Чехов начал постепенно подбирать и формировать состав ее действующих лиц. Для этого он широко пользовался и запасом своих давних впечатлений и тем, что его окружало, что он видел и слышал повседневно. Быт старинных, разоряющихся усадеб и нравы их обитателей Чехов наблюдал с конца 70-х годов, еще будучи гимназистом, совершая поездки в донские степи, к своему ученику П. Кравцову.

В мае 1888 г. он жил в усадьбе А.В. Линтваревой в Харьковской губернии, откуда писал, что там «природа и жизнь построены по тому самому шаблону, который теперь так устарел и бракуется в редакциях: не говоря уж о соловьях, которые поют день и ночь, о лае собак, который слышится издали, о старых запущенных садах, о забитых наглухо, очень поэтичных и грустных усадьбах, в которых живут души красивых женщин, не говоря уж о старых, дышащих на ладан лакеях-крепостниках, о девицах, жаждущих самой шаблонной любви…» (П., т. 2, с. 277). В этом письме, по сути дела, уже рассказан сюжет «Вишневого сада» не только в его основном событии (забитые наглухо поэтичные усадьбы), отдельных персонажах (лакеи-крепостники), но даже и в частных эпизодах (сравните, например, «души красивых женщин» с репликой Раневской: «Посмотрите, покойная мама идет по саду… в белом платье!») (С., т. 13, с. 210).

В 1892 г. Чехов купил в Серпуховском уезде Московской губернии собственную усадьбу Мелихово и жил в ней по 1899 г. Земская и врачебная деятельность давала ему возможность бывать у многих помещиков уезда и знакомиться с их усадьбами, обстановкой, нравами. На основании впечатлений о быте поместного дворянства Чехов создал ряд прозаических произведений: «Цветы запоздалые» (1882), «Драма на охоте» (1884), «В усадьбе» (1894). В рассказе «У знакомых» (1898) Чехов дал в зародыше не только сюжет пьесы «Вишневый сад», но и отдельные образы, например Лосева, напоминаюшего Гаева.