Чеченские рассказы александр карасев

День 9 июля 1996 года черной страницей вошел в жизнь бойцов специального отдела быстрого реагирования Дальневосточного регионального управления по борьбе с организованной преступностью. В селе Гехи Урус-Мартановского района Чечни они вступили в бой с многочисленной бандой боевиков. Мужество и боевой профессионализм дальневосточных спецназовцев помогли им достойно проучить бандитов. Но и хабаровские воины понесли потери. Погиб лейтенант милиции Сергей Орлов, впоследствии ставший Героем России посмертно. А остальные четырнадцать бойцов группы получили ранения. И многие – очень серьезные.

Мои собеседники – майоры милиции в отставке Евгений Иванченко (две командировки в Чечню) и Валерий Кононенко (три командировки) – стали инвалидами третьей группы. Валерию три пули пришлись по правой ноге, перебив бедро выше колена. В итоге нога короче левой на несколько сантиметров. Две пули попали в правую руку. Одну пулю в кости левой ноги он носит в себе до сих пор. Плюс – контузия.

Евгений получил пулевые ранения левого колена, правого плеча и предплечья, подмышечной области с полным повреждением плечевой артерии. У него были повреждены нервы правой руки. И тоже  – контузия.

У обоих – множественные осколочные ранения от разрывов гранат. Осколки до сих пор в теле, извлекать их опасно: можно повредить артерии, нервные волокна. У обоих есть последствия боевых ранений – гипертония, остеохондроз.

Прежде чем расспросить офицеров о ранениях и болезнях, я извинился перед ними. И здесь подробно сказал о ранах для того, чтобы было понятно, насколько кощунственно то, что произошло с ними далее. Вернее то, что проделали с ними и со многими их боевыми товарищами.

Когда собровцы поехали в эту боевую командировку, им авансом выплатили командировочные деньги за два предполагаемых ее месяца. Но тот бой в Гехи случился через две недели после начала командировки. Потом было длительное пребывание в госпиталях. По всем существующим нормам и положениям боевая командировка считается завершенной после окончания лечения и закрытия больничного листа. То есть им должны были заплатить дополнительно деньги после того, как офицеры вернулись в строй. Но… должниками оказались они сами. Им было сказано, что они имеют право на выплаты только за две недели до боя. А потом, дескать, они были уже не в Чечне, а в госпиталях. А это уже – не боевая командировка…

Помните, в свое время, когда шла война в Афганистане, по средствам массовой информации прошла фраза чиновника: «Я вас туда не посылал…» Не все верили, что может существовать человек, реально озвучивший эту бредовую мысль. Однако, люди такие есть. Один из высоких милицейских начальников сказал офицерам так:

— Пока вы там водку жрали, мы здесь с преступностью боролись. И что теперь, я должен списывать эти деньги?

И им оставили выплаченное только за две недели до боя. А они уже получили деньги за время лечения в госпиталях. Теперь их пришлось возвращать. И полгода собровцы получали сильно урезанную зарплату. И это при том, что и у Валерия, и у Евгения жены находились в отпусках по уходу за детьми. У первого ребенок родился незадолго до командировки в Чечню, а у второго – во время нее.

Более того, Евгений после ранения госпитально лечился в Москве. Не было денег, а просить жену прислать их, понятное дело, не хотелось. По его просьбе сосед по палате написал рапорт на имя руководства ГУБОП МВД России с просьбой оказать ему материальную помощь, а он с трудом расписался под рапортом израненной рукой. И помощь оказали. Привезли деньги, вручили и сказали: это тебе на фрукты, лечись, боец.

А вскоре после возвращения Евгения в Хабаровск из МВД страны пришел финансовый документ, из которого следовало, что полученные им деньги – это не материальная помощь, а как бы сумма, выданная в долг. Теперь ее надо перечислить на счет МВД. И ее перечислили, высчитав деньги из зарплаты офицера…

Тяжело было служить, испытывая последствия ранений и последствия дремучего равнодушия системы. Но служить было надо. Прежде всего потому, чтобы набрать выслугу, необходимую для получения минимальной пенсии. Иначе – на что жить? И они благодарны генерал-майору милиции Николаю Меновщикову, бывшему в то время начальником ДВ РУБОП, за то, что дал возможность дослужить до нужной выслуги.

В июле 2001 года Валерий и Евгений написали рапорты на увольнение. Как и положено, их поместили в больницу УВД края для обследования состояния здоровья. А тут грянуло очередное реформирование милицейского ведомства, в рамках которого были ликвидированы региональные УБОП. Личные дела сотрудников ДВ РУБОП были переданы в управление кадров УВД Хабаровского края для решения их дальнейшей судьбы. Оттуда они и были уволены.

Но до человеческого подхода к решению вопроса и здесь не снизошли. При увольнении на пенсию, как известно, сотрудникам органов внутренних дел положено выплатить выходное пособие. Сразу не выплатили. Сказали, что пока нет денег. Офицеры обратились в суд, который принял решение в их пользу. Однако на судебных исполнительных листах главный бухгалтер ЦБ УВД Хабаровского края И. Кулешова пишет, что по состоянию на 26.06.2002 года в кассе средств на выплату выходного пособия нет.

Деньги Валерий и Евгений получили в общей сложности более чем через полгода после увольнения на пенсию. Сейчас они снова ждут решения суда, совершенно справедливо считая, что им положены надбавки к пенсии за потерю трудоспособности и выплаты за сверхурочную работу в период проведения неоднократных этапов операции «Вихрь-антитеррор». (Кстати говоря, автор этих строк прошел через аналогичные проволочки в УВД края, и получил причитающиеся ему деньги только после судебного разбирательства).

Валерию и Евгению при подготовке искового заявления в суд потребовались документы, подтверждающие потерю профессиональной трудоспособности.

Готовя к печати этот материал, я вчитывался в имеющиеся в моем распоряжении бумаги и в очередной раз убеждался в том, что чиновничье равнодушие может загнать в гроб кого угодно.

Вот справка № 281 от 19 октября 2002 года. где руководители военно-врачебной комиссии УВД Хабаровского каря, перечислив ранения и их последствия для здоровья Евгения Иванченко, делают вывод, что указанные телесные повреждения «исключают возможность прохождения службы в органах внутренних дел».

Казалось бы, что еще тут неясного? Но для суда этой справки и иных документов (все их перечислять не буду) из медицинских учреждений недостаточно. Требуется соответствующее заключение судебно-медицинской экспертизы. И начальник Государственного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» министерства здравоохранения Хабаровского края А. Чернышов 22 июля с.г. извещает офицеров милиции о том, что им надлежит оплатить стоимость экспертизы. Они оплатили. По 4162 рубля 50 копеек из собственного кармана.

На сегодняшний день бюро СМЭ известило Валерия Кононенко и Евгения Иванченко о том, что заключение готово (хотя как это его умудрились довести до готовности, совершенно не ясно: у офицеров взяли медицинские документы, а с ними сами не побеседовали и даже элементарно не осмотрели!). На руки им документы не выдают, и содержание их офицерам не известно. Говорят, что готовы выдать заключения работникам суда, но те за документами не приходят…

Сие, однако, неправда. Работники районного суда регулярно бывают в бюро, забирают документы по разным делам. А почему им не выдают заключения по Валерию и Евгению, – это неведомо.

…Я бегло, без многих деталей и подробностей, рассказал об этой еще не кончившейся истории. И самый болезненный, сидящий в душе занозой вопрос, таков: их не убили чеченские бандиты, так за что же добивают свои (не бандиты, конечно, – чиновники)? Впрочем, какие они свои…

Впрочем, проблема родилась не сегодня, и даже не вчера. Операции в Алжире, Египте, Йемене, во Вьетнаме, Сирии, Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Камбодже, Бангладеш, Афганистане, Лаосе, Сирии, Ливане… Во многих странах боевые действия, в которых принимали участие наши сограждане, вспыхивали неоднократно и велись зачастую в течение продолжительного времени.

Руководители Хабаровской краевой организации ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство» полковники запаса Александр Коломиец и Евгений Куцев (оба – участники боевых действий в Афганистане) рассказали, что всего в их и других родственных организациях числятся около 4 тысяч участников боевых действий этих самых «локальных войн». И проблем у большинства из них – немерено.

Для кого-то, может быть, эти войны и есть локальные. А для солдата, посланного на войну и идущего в бой, каждое столкновение с вооруженным противником – это взгляд в лицо смерти или перспектива стать инвалидом. И его не касаются и не должны касаться последующие оценки правомерности или неправомерности той или иной войны, которую, сочло целесообразным вести руководство страны. Солдат подчиняется приказу и выполняет свой долг. И надеется на то, что у нас «никто не забыт, и ничто не забыто».

Проблема настолько многогранна, что даже основные ее аспекты в журнальном материале обозначить невозможно. Коснусь лишь некоторых из них.

В судьбе Александра Доронина война в Афганистане сломала практически все. Там он заболел малярией. Думается, не надо объяснять, что такое на практике «бесплатное пользование поликлиниками», «внеочередное бесплатное оказание медицинской помощи по программам государственных гарантий», «бесплатное обеспечение лекарствами по рецептам врачей в порядке, определяемом субъектами Российской Федерации» (все процитированное – из федерального закона «О ветеранах»).

В общем, несмотря на «государственные гарантии», Александра вполне бесплатно залечили до того, что человек почувствовал, что такое преддверие могилы. Положение усугублялось тем, что с женой, не выдержавшей такого бытия, ему пришлось расстаться. Не было жилья. И они с матерью купили домик-развалюху в селе Красицкое Вяземского района – на лучший вариант попросту не хватило более чем скромных средств.

Когда Доронин почувствовал «край», пришел в «Боевое братство». Здесь сделали все возможное, и добились помещения Александра в 301-й окружной военный клинический госпиталь. Здесь, чем смогли, помогли. Ветеран войны, которому нет еще и сорока лет, почувствовал себя куда лучше, чем до лечения военными медиками.

Считается, что у Александра есть жилье – тот самый домик-развалюха. Словом, жить можно…

Передо мной две справки, подписанные командиром ОМОНа при УВД Хабаровского края подполковником милиции И. Гуревичем. Первая  – в отношении прапорщика милиции Алекся Ребуса (три боевых командировки в Чечню, 19 июня 2001 года получил огнестрельное ранение шеи с повреждением левого симпатического узла и сотрясение головного мозга). Вторая – старшего прапорщика милиции Александра Алексеева (четыре боевых командировки в Чечню, 18 июля 2001 года получил огнестрельное ранение правого локтевого сустава с множественными переломами и касательное ранение спины в области грудных позвонков).

В обеих справках говорится, что в «соответствии с постановлением Правительства РФ № 535 от 1997 года «О дополнительных мерах и компенсациях сотрудникам ОВД, выполняющим задачи в составе временной оперативной группировки сил на территории Северо-Кавказского региона» (пункт 1.2), нет возможности засчитать в льготную выслугу лет времени его непрерывного нахождения на излечении в медицинских учреждениях из расчета 1 месяц за 3 месяца». Если перевести с бюрократического языка на русский, то получается, что время лечения после ранения не засчитывается в льготном исчислении.

Мелочь? Отнюдь… Хабаровчанка Раиса Чередниченко воевала в Афганистане санинструктором, стала инвалидом второй группы. А потом долгое время не могла оформить в собственность ведомственную квартиру. Для этого надо было заплатить 165 тысяч рублей. Лишь недавно, благодаря вмешательству местных властей, ей дали возможность получить в собственность квартиру без уплаты этой суммы.

Впрочем, проблему можно было решить и раньше. Если бы не одно «но». По существующим порядкам право получения жилья имеет бывший военнослужащий, прослуживший не менее 10 календарных лет. А Раису Чередниченко ее командир счел возможным уволить с выслугой девять лет и девять месяцев. Трех месяцев и не хватило. Это вот и делает понятным, почему бывшим милиционерам Ребусу и Алексееву приходится бороться за каждый месяц выслуги. Как знать, когда и какой чиновник в какую букву какой инструкции упрется с упорством, достойным лучшего применения.

Читаешь федеральный закон «О ветеранах», оцениваешь льготы, предусмотренные для ветеранов, и думаешь о том, что, во-первых, не бог весть какие это льготы. Во-вторых, попробуй еще получи их сполна. Те крохи, которые для своих сыновей продекларировала страна, – за них еще побороться надо. И иногда получается, что у людей, у которых хватало сил воевать, не хватает сил бороться за эти крохи.

Бывший армейский майор Александр Резниченко, ветеран войны в Афганистане, кавалер ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» и медали «За отвагу» не выдержал жалкого существования после войны, после ранений и контузии. Не вдаваясь в подробности, скажу, что он умер от переохлаждения, и тело его было найдено в лесополосе близ села Корсаково Хабаровского района. При нем были документы и с опознанием проблем не возникло. Но семья (распавшаяся) проживает на западе страны, и тело востребовано не было. И воина похоронили на кладбище в районе села Анастасьевка того же района. Как «бомжа», в могиле под номером 357… Лишь спустя немало время ветераны «Боевого братства» разыскали его могилу и с почестями перезахоронили товарища на «афганском» секторе городского кладбища Хабаровска.

Немало судеб людских переломали войны. А помогли войнам в этом равнодушие государства, пославшего своих сыновей в бой. Даже те льготы, которые, вроде бы как и есть, получить очень непросто. Принимается какой-то закон, а те, кто призван его претворять в жизнь, руками разводят: нет механизма исполнения. Когда будет? А не знаем…

Впрочем, льготы не только дают – их еще и отбирают. Как это случилось после 1 июля 2002 года. Практически все участники «локальных войн», с кем пришлось общаться, говорили о том, что слыша при проводах на войну высокие слова высоких начальников, не очень то верили этим словам. И как правило не ошибались…

…Вообще-то Родину любить следует: это нам еще в детском саду объясняют. И воины России любят ее – вряд ли может быть иначе. Только как бы хотелось, чтобы и Родина была для своих верных сыновей заботливой матерью, а не равнодушной мачехой.

А льготы…Они, конечно, нужны, коль скоро у нас нет пока ничего лучшего. Но почему и здесь не обходится без, мягко говоря, глупостей. Недавно принято решение о том, что участники боевых действий в Чечне приравнены в правах к участникам Великой Отечественной войны. Дело, разумеется. хорошее. Но у участников, скажем, войны в Афганистане сразу возник болезненный вопрос: а почему они рангом ниже и являются по статусу лишь ветеранами боевых действий, что имеет соответствующие правовые последствия?..

Вообще-то, если сравнивать с цивилизованными странами, на которые у нас принято равняться в последние годы, то там для солдат не предусмотрены такие льготы, которые предусмотрены для наших воинов. Кроме двух. Первая – это оплата их ратного труда, исключающая «первоочередную установку квартирного телефона», «преимущество при вступлении в жилищные кооперативы», «бесплатный проезд на всех видах городского транспорта» и т.д.

Еще у них есть солидная пенсия, а для работающих – льготы при налогообложению. Тамошние ветераны способны без особых затруднений покупать квартиры, машины, оплачивать отдых в любой точке земного шара, и многое другое.

И, наконец, третья льгота – почет от государства и уважение сограждан. Уважение, которого достойны люди, с оружием в руках отстаивавшие интересы Отечества.

Автор – полковник милиции в отставке.

Взрыв прогремел 10 июля в половине первого ночи где-то в полутора километрах от селения Экажево Назрановского района Ингушетии. Ударной волной в ближайших к тому месту домах повыбивало стекла, затем в окнах разбуженных селян вспыхнул свет — люди терялись в догадках, что бы могло нарушить их безмятежный сон?..

На предполагаемое место происшествия прибыла группа немедленного реагирования местного РОВД. Место взрыва находилось рядом с забором, огораживающим недостроенные коттеджи известных в Тюменской области и, естественно, на малой родине нефтяных бизнесменов братьев Ганижевых. Перед милиционерами предстало безрадостное зрелище: фрагменты кузова КамАЗа и 3 сильно поврежденных легковых автомобиля ВАЗ. Неподалеку от грузовика валялись 4 закопченных трупа, один из которых был изуродован настолько, что представлял собой лишь туловище без головы, рук и ног. Помимо трупов, милиционеры обнаружили несколько единиц стрелкового оружия и гранатомет. По их предварительным выводам, все указывало на то, что взрыв произошел внутри грузовика, который предположительно был начинен боеприпасами или взрывчаткой. В ходе дальнейшего осмотра места происшествия представители правопорядка обнаружили на территории ганижевских особняков еще один, но целехонький КамАЗ, «под завязку» груженный взрывчаткой и неуправляемыми ракетными снарядами.

3 трупа милиционеры опознали довольно быстро — все погибшие имели при себе хорошо сохранившиеся документы. Ими оказались разыскиваемые за терроризм и другие совершенные преступления бандиты ингушского происхождения: Тархан Ганижев (один из пяти братьев), Иса Куштов, Али Тазиев. Тело четвертого боевика было изувечено донельзя, однако по характерным приметам было сделано предположение, что это не кто иной, как Шамиль Басаев. Прибывшие на рассвете к месту ЧП сотрудники ФСБ уже днем обнаружили и другие фрагменты этого тела, в частности кусок головы, который тоже идентифицировали как басаевский…

А вечером того же дня директор ФСБ России Николай Патрушев на глазах у миллионов телезрителей в ходе рабочей встречи уже докладывал главе государства: «Владимир Владимирович, сегодня ночью в Ингушетии была проведена спецоперация, о подготовке которой я вам докладывал ранее, в результате которой был уничтожен Шамиль Басаев, а также целый ряд бандитов, которые осуществляли подготовку и совершение терактов в Ингушетии.

Это мероприятие стало возможным благодаря тому, что были созданы оперативные позиции за рубежом, прежде всего в тех странах, в которых собиралось оружие и в последующем доставлялось к нам в Россию для совершения терактов».

Три главных вопроса

К сожалению, когда официальными лицами была обнародована эта информация, очередной номер «ВПК» (26-й) был подписан в печать. С того момента на фоне относительной (и, конечно же, вполне оправданной) «закрытости» силовых структур по поводу деталей успешно проведенной операции по уничтожению «террориста №1» в СМИ вышло достаточно много материалов с высказываниями различных экспертов и журналистов по этой теме. Некоторое обобщение и анализ уже опубликованного позволяют сделать вывод о том, что авторов, которые выдвигали разные оригинальные версии по поводу вышеупомянутых событий, в основном интересовали три вопроса. Была ли это спланированная акция спецслужб или же Басаев стал жертвой «несчастного случая»? Если первое предположение верно, то каким образом террорист был уничтожен? И, наконец, в какой степени повлияет гибель бандитского главаря на процесс стабилизации обстановки в Чечне и как скажется на безопасности России в целом?

Вожаки чеченских сепаратистов на своем интернет-сайте «Кавказ-центр» подтвердили информацию о смерти Басаева, заявив при этом, что это случилось в результате непроизвольной детонации взрывчатки. Однако эту версию — о самоподрыве террориста — вряд ли стоит рассматривать всерьез, ведь Басаев за свою относительно недолгую жизнь подготовил немало асов минно-взрывного дела. Вот как, например, прокомментировал заявление «Кавказ-центра» в интервью одной из центральных газет некий представитель контрразведки: «Через его руки прошли тонны тротила… Считать его простачком, который не понимал, что представлял собой КамАЗ со взрывчаткой, могут лишь очень наивные люди. Или те, кому хочется подать смерть Басаева как случайную оплошность.

Эта «оплошность» была хорошо подготовлена». Есть и другие косвенные свидетельства отдельных сотрудников ФСБ, в какой-то мере причастных к «акции возмездия», но, естественно, пожелавших сохранить анонимность. «Мы знали, что он остро нуждается в оружии, и на этом тонко сыграли», — обмолвился в интервью другому московскому изданию один из таких сотрудников.

Ну а что касается «скудости» информации со стороны официальных лиц относительно гибели Басаева, то не зря в том телевизионном фрагменте встречи президента РФ с Николаем Патрушевым из уст Владимира Путина прозвучало: «Это заслуженное возмездие для бандитов за наших детей в Беслане, в Буденновске, за все теракты, которые они совершили в Москве, других регионах России, включая Ингушетию и Чеченскую Республику… Но вместе с тем мы с вами хорошо знаем, что террористическая угроза еще очень велика. Нельзя ни в коем случае ослаблять работу в этом направлении, а, наоборот, нужно усиливать ее и повышать эффективность всех наших действий». Видимо, чекисты хорошо усвоили недавний урок, когда после отравления Хаттаба и обнародования деталей спецоперации в СМИ повторить этот же «номер» с Басаевым или с кем-то еще из главарей банд нашим «спецам» из закрытых лабораторий уже не удалось. Надо было искать другие подходы к «кровавому Шамилю», и, как уже сегодня известно, один из них сработал.

Итак, каким же образом был уничтожен Басаев? По одной из версий, грузовик боевиков был подвергнут ракетной атаке с воздуха. Сторонники этой версии исходили из того, что такой удар наносился либо после пеленгации сигнала басаевского мобильного спутникового телефона, как и в случае с Джохаром Дудаевым в 1996 г., либо по сигналу радиомаяка, который мог быть прикреплен к КамАЗу сотрудником или агентом контрразведки. Однако ветераны спецслужб посчитали эту версию несостоятельной.

По их мнению, во-первых, держа в памяти факт ликвидации первого лидера сепаратистов, Басаев избегал пользоваться мобильной или космической связью. Во-вторых, наведение ракеты по такому сигналу не гарантировало стопроцентного успеха операции. Кроме того, по предварительным данным, на месте подрыва обломков такой ракеты обнаружено не было. А один из действующих сотрудников ФСБ как-то иронично поддел корреспондента: «В Экажево большинство жителей — милиционеры, как вы думаете, что стало бы с их домами после ракетного удара, молчали бы жители об этом?».

Иную версию выдвинул некий «источник, побывавший в районе спецоперации, проведенной в Ингушетии»: «Учитывая ряд особенностей картины на месте взрыва, можно предположить, что он был вызван срабатыванием взрывного устройства, которое могло находиться в кузове или под днищем грузовика». Также высказывалось близкое к этому предположение, что на «хвост» КамАЗу посадили «своего человека», который за «большие деньги» прикрепил радиомаяк и взрывной механизм к «пузу» набитого тротилом грузовика, а в нужный момент контрразведчики послали электронный сигнал.

Однако и эту версию опять же раскритиковали пожелавшие остаться неизвестными оперативники: «Действовали по цепочке и готовили все не один день и даже месяц. Все совсем не так легко, как следует из озвученных версий. Если бы к Дьяволу было легко подобраться, подложить маячок или взрывчатку под днище машины, было бы гораздо проще».

Эту недоговоренность развил в очередную версию еще один из неназванных ветеранов российских спецслужб, убежденный в том, что операция состоялась благодаря «реальному сотрудничеству российских спецслужб со своими зарубежными партнерами и качественной агентурно-оперативной комбинации ФСБ России». «Как мне представляется, российские спецслужбы умело воспользовались оперативной информацией о зарубежных каналах поставок боевикам в Чечне вооружения, — поделился он своими соображениями насчет гибели главного чеченского террориста. — Условно говоря, поставщик поставил Басаеву взрывные устройства, а ФСБ получила пульт управления этими устройствами». И, наконец, группа экспертов-взрывотехников — ветеранов КГБ СССР, приглашенная одним уважаемым изданием для получения консультации по поводу событий ночи 10 июля, выдвинула на страницах своего рода коллективную версию «акции возмездия». Насколько она основательна, судите сами.

Многократно просмотрев раскадровку видеосюжета с остовами сгоревших машин, показанных по телевидению, бывалые чекисты выстроили следующий вероятный сценарий: партия из нескольких сотен кусков пластида была изначально сформирована где-то в Ираке — мол, чеченские боевики уже привыкли пользоваться «своим» оружием, а именно в этой стране сегодня совершенно свободно «гуляет» много оружия советского производства. Однако на каком-то этапе американские коллеги по согласованию с нашими контрразведчиками провели «совместное антитеррористическое мероприятие», спрятав внутри одного из таких полукилограммовых брусков «хозяйственного мыла» небольшое взрывное устройство размером с шариковую ручку, включающее в себя детонатор, приемную и передающую антенну-«маячок». После чего представители США «позволили» курьерам Басаева провезти этот смертоносный груз предположительно через Турцию и Грузию в Ингушетию. А уже в России КамАЗ с пластидом «пасли» наши товарищи. Причем не из космоса, а с помощью хорошо зарекомендовавшего себя в Чечне беспилотного разведывательного аппарата типа «Пчела». Хотя в момент «Х» посылали радиоэлектронный сигнал на спрятанный детонатор именно через спутник, чтобы его прохождению не помешал горный рельеф.

Всю правду об этой спецоперации вследствие неоконченной войны с террором мы, простые смертные, конечно же, узнаем не скоро. А может быть, вообще никогда. Ведь сколько уже тысячелетий существует человечество, столько и совершается в тех или иных формах террор — что бы ни говорили, но весьма эффективный инструмент влияния на мнение большинства, а значит, и на большую политику в целом. Ясно одно — проведенная спецоперация была действительно уникальной и скоро войдет в учебно-методические планы по обучению курсантов спецслужб.

Некролога не будет

Ну а что же касается того, как ликвидация Басаева повлияет на дальнейшую политическую жизнь в Чечне, то здесь уже мнения известных людей сильно разнятся.

Премьер-министр Чечни Рамзан Кадыров: «Список еще не закончен. В нем на отстрел много еще известных шайтанов».

Генерал-полковник Леонид Ивашов: «Вокруг Басаева сплелась сеть террористов, главными задачами которых было разрушение целостности России. Думаю, что после устранения этой фигуры сеть незаконных вооруженных формирований может рухнуть».

Депутат Госдумы РФ Алексей Митрофанов: «Есть опасение, что вместо Басаева придут «маугли» — молодые боевики, которые и языка русского не знают. Их ловить будет труднее — у нашей агентуры пока мало информации об этих людях».

Председатель Счетной палаты Сергей Степашин: «Для меня Басаев, можно сказать, был кровником. То, что он сотворил в Буденновске, было сильнейшим ударом по стране. И уничтожение Басаева — коренной перелом в борьбе с терроризмом в целом».

Председатель Комитета Госдумы РФ по безопасности Владимир Васильев: «По части тех столкновений, которые возникли после развала СССР, — с ними покончено. Басаев и ему подобные возникли на волне сепаратистских идей отделения Чечни от России. Но по части угрозы терроризма всему человечеству предстоит жесткая борьба. И спецслужбам, и политикам надо не проглядеть процесса зарождения новых сил».

Газета «Вашингтон таймс» (США): «Ликвидация Басаева с политической точки зрения — потрясающий успех Кремля, который послужит поддержкой Путину. А с практической точки зрения — это очень важно для региона. Басаев далеко превосходил по эффективности всех других чеченских полевых командиров».

Эпилог

Вот что заявил генпрокурор России Юрий Чайка: «По завершении судебно-медицинских исследований, а также идентификации личности будет принято процессуальное решение о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого по нереабилитируемым обстоятельствам».

Казалось бы, на фоне усиления отечественных спецслужб, которые проявляют небывалую активность в последнее время, можно и успокоиться: боевики сдаются целыми бандами, тех же, кто еще шакалит по лесам, уничтожают. А июнь 1995-го в Буденновске или сентябрь 1999-го в Москве и Волгодонске — уже история, все это осталось в прошлом…

Но почему-то нет покоя. По крайней мере сейчас, пока пишешь эти строки, нет-нет, да и вспоминаешь этот кошмар, этот дьявольский калейдоскоп страданий человеческих: по-детски наивные, заискивающие, несмотря на возраст, глаза русских бабулек, кормящихся солдатским подаянием во дворе разбомбленной церкви в Грозном. Или белое как мел лицо комбрига Внутренних войск — в ходе задушевной вечерней беседы вдруг припомнившего о том, как в Дагестане боевики разделали бензопилой его пленного бойца. Или измятые, извлеченные из-под обломков рухнувших домов детские тельца — они так и не досмотрели своих счастливых снов…

Тени этого демона — по фамилии Басаев — еще долго витать над Россией…